Свиток первый. Общий файл.

Бань меж тем продолжал.

— Вы-то сбежать успеете. Небось, способ нашел уже? Или не нашел? — отвернулся, бросил листья на доску, — Не нашел. Так даже... — опять взял нож и точными размеренными движениями начал рубить зелень в мелкую крошку, — А о тех, кто в этом доме живет, подумал? О дуре-хозяйке, которая вас приютила. О певичках. Что с ними будет? Или решил уже?..

Дед обернулся, пытливо глянул на Ляна. — Не решил и этого, значит? Телок и есть.

"Он же все видит," — мелькнуло и отозвалось изумленным уважением. Лян шагнул назад и оперся спиной о стену. Вздохнул. В голове стало пусто — мысли ушли, оставив место вниманию.

— Они рассказчика слушают. Пусть просвещаются. Девчонке нужно жить, а не сходить с ума от страха... Что делать то думаешь?

"Это ты чего думаешь делать, старый пень?"

Во дворе хлопнула калитка.

— Эй! Братец Лян! Братишка Лян! Радостная новость!

Курьерское агентство "Пятнистый гусь".

В любой нормальной (не берем в счет варваров) столице, напичканной государственными службами и торговыми домами, всегда есть за кем следить, и для этого очень нужны сметливые и зоркие люди, прекрасно знающие каждую улочку и каждый проход. А коль скоро работа эта не постоянна, то на государственной службе таких людей не так уж и много. Даже совсем мало. Но...

В большом городе очень важно быстро доставлять сообщения, и потому, в нем много курьерских контор, в которых всегда есть люди, хорошо знающие дорогу к любому месту в пределах городских стен. Именно там находят постоянное пропитание те, в чьих услугах временно не нуждаются государственные службы. Именно там находят надежную крышу и те, кто о благе государства не заботится ни в каком виде...

— Мы его потеряли.

— Где и как? — спрашивающий сидит на циновке в явно привычной позе — на пятках, внешность его неприметна, настолько насколько может быть неприметна внешность средней руки приказчика или мелкого купца, но взгляд настолько тяжел, что сидящий перед ним на такой же циновке, курьер потеет и беспокойно перебирает пальцами на толстых коленях.

— На перекрестке... — курьер в двух словах описал обстоятельства дела, четко указав и место, и способ отрыва, и вероятную причину провала слежки. — Скорее всего узнал кого-то из нас — четыре человека всего было, кто-то да примелькался. А то и в гостинице запомнился...

— Свободен. Да! Выполнена только половина работы, имей в виду...

— Да, господин, — с облегчением отозвался неудачливый филер и, не вставая с колен, попятился и выскользнул из каморки.

Приказчик дождался, когда стихнут его шаги, и кашлянул. С шорохом отодвинулась решетчатая сдвижная стенка, и сидевший за ней худощавый мужчина с лицом до подбородка скрытым соломенной шляпой, спросил:

— Итак?

Приказчик заговорил быстро и размеренно, демонстрируя продуманность сказанного:

— Оставить смотрящих около каждых ворот не отвлекаясь более на гостиницы. И закончить прочесывание кварталов. Другого варианта не вижу...

Он сделал паузу.

— Впрочем... Остался только один квартал.

Гость кивнул утвердительно.

— В случае обнаружения взять район в осаду. На контакт не выходить, — повторил приказчик слова прежнего приказа и закончил:

— А этих обормотов придется держать подальше...

— Лучше они побудут при мне, — неожиданно ответил гость...

Сычжунши Отдела Общих Дел Цзиньивэй.

— Оставьте их мне, — вздохнул хозяин кабинета. Докладчики один за другим сложили на его столе тетради докладов и, пятясь, покинули помещение.

Господин Сычжунши Отдела Общих Дел Цзиньивэй потер отекшее от недосыпа лицо и, отодвинув тушечницу, стал сортировать бумаги, раскладывая их неравными стопками. По числу кварталов в восточной части левобережья и в сторону все остальное. Потом подпер бороду сложенными ладонями и задумался.

Два прошедших дня. Всего два дня. Целых два дня. Десятки задержанных безрезультатно. Время разменянное на строчки докладов. Без коих найти искомое можно только надеясь на волю Неба, которая, как известно... Свершается, только, когда человек свершает свой путь. В том смысле, что надеяться не на что.

"Сразу на двух мостах встречу не назначишь". Поговорка знакомая с детства. Мудрая. И безжалостная. Все, везде и всегда проконтролировать НЕЛЬЗЯ. Нельзя, потому, что людей, которые могут исполнять приказы тысячи, людей которые могут отдавать — сотни, решающих — десятки, а тех кому можно доверять... то что можно доверять — единицы. И любой из них может ошибаться, лгать, действовать против. А еще им нужно спать, есть, договариваться с другими людьми исполняющими то же дело. А значит, надежно контролировать можно только десятки связей, даже не сотни. Десятки из тысяч!

Просто на каждом НУЖНОМ мосту надо быть — ВОВРЕМЯ!.. Оттого и ценятся так в Цзиньивэй люди умеющие оказаться вовремя в нужном месте... Оставалось надеяться — умение это ему еще не изменило.

Чиновник вздохнул, подвинул к себе самую толстую стопку. И, раскрыв, переменился в лице — с тщательно прорисованного портрета на него смотрел очень знакомый господин Девятый Цензор, погибший в ночь мятежа при пожаре в своем доме. А ниже...

— Ведомство городской полиции, значит, затянуло прохождение дела... Ах как неосторожно...

Сычжунши торопливо пролистнул описание места двух убийств (нет! как минимум еще и преступления против государства), отчеты агентов в двух гостиницах, гражданские списки жильцов всех публичных заведений, список "дядюшек" контролирующих преступность квартала, отчет о наличии в квартале лиц причастных к заговору "желтых"...

Резко отодвинул стопку и замер, закрыв глаза. Пальцы отбили на столе четкий ритм.

Глава нэйшисы не мог рисковать без причины — укрывательство такого рода стоит головы. Если только начальник городской полиции не решил играть на повышение, отыскав пропавшего бесследно члена императорской фамилии... Чтобы первым представить его правителю. Или... Вариантов было множество. Зато способов решения не так уж и много — полиция не использовала портрет для тотального розыска. Но портрет был сделан. Значит... возможно, искали не легально. Проверяя известные явки и публичные места поблизости... Такую активность скрыть невозможно. Только выдать за работу соответствующих ведомств. Но, при сорванных масках, найти исполнителей не сложно. И опередить их... А дальше будет видно, предстоит еще делать доклад об этом инциденте.

Господин сычжунши придвинул к себе тушечницу — писать предстояло много. И еще больше думать. Мимоходом отметил для себя: "Начинать трясти публичные дома надо с соседних кварталов. Искать обоих, и девушку и мужчину. Как только будут готовы списки жильцов... Хотя можно и без них...".

Задний двор "зеленого дома"

Лян сел, почти плюхнулся на скамью рядом со стариком. Вздохнул. Откинулся назад, спиной на стену, из-за которой доносились негромкие голоса девушек и плеск воды.

— Они давно пришли?

Спросил и покосился на повара — тот степенно придирчиво рассматривал деревянные подошвы сандалий. У ног лежали еще две пары.

— Нет, — старик положил сандалии на землю и встал. Ушел на кухню. Слышно было как он там возится, отодвигая что-то. Девочки замолчали, но плеск не смолк. Похоже, дед уже занял их работой.

Лян закрыл глаза — голова была слишком легкой и... медленно раскачивалась. "Это усталость... И чуть крепкого вина". Внезапно навалилась сонливость — он замотал головой, стряхивая ее. Почувствовал чье-то присутствие, распахнул глаза и увидел Баня. Старый повар стоял рядом, с корзиной в руках, и, видимо, ждал этого взгляда, потому что тут же поставил корзину на землю около лавки и, опустившись на свое прежнее место, сказал:

— Бери нож, поможешь мне.

— Что это? — Лян кивнул на сандалии.

— Подошвы, — старик поднял одну и сунул ее парню. — За городом босиком много не находите — не деревенские, чай. Да и обувка дольше сохранится.

Парень принял дощечку из рук старика, покрутил рассматривая. И хмыкнул вдруг.

— Дорога начинается с обуви?

Старик вместо ответа достал из корзины и протянул молодому человеку нож — треугольник темно-серого металла с белым краем, по которому прошел точильный камень, и рукоять, обмотанная кожаной полоской.

— Видишь, как бечева перетерлась? — ткнул пальцем, — Срежь у основания. С другой стороны узелок вытащи. И не выбрасывай, а складывай в одно место...

Лян кивнул. Еще раз посмотрел на сандалий... Нижняя сторона подошвы была изрядно побита до вмятин и вытерта, но плотная древесина выдержала. А вот промасленная бечевка крепления истрепалась, истончилась до лохматой нити... Он перехватил колодку поудобнее, оттянул бечевку и подсек одним движением. Привычным с детства. Оглянулся почувствовав неподвижность рядом — старый повар смотрел на его руки с тем выражением, с каким когда-то, в детстве, смотрел на его работу ата. Это внезапное сходство смутило. Лян как-то вдруг и очень остро ощутил стыд за грубость к этому пожилому человеку. Оттого смутился еще больше, отвернулся и принялся старательно выковыривать узелок с обратной стороны.

Некоторое время они работали молча. Не долго. Пока парень не закончил свою часть работы.

— С завтрашнего дня начинается окружной военный экзамен. Тан порадовал.

— Хм... А у ворот что? — спросил старик. Он, кажется, ждал этого разговора.

— При мне на посту задержали девушку ее возраста, — Лян кивнул на стену позади себя. Говорил тихо, чтобы с кухни невозможно было разобрать слова. — Меня тоже ищут.

Бань опять хмыкнул. Покопался в корзинке и вытащил моток бечевки. Отмотал немного, оценивая качество. Вздохнул. Обернулся и оценивающе глянул на парня. Пошевелил бровями.

— Смотри, потом будешь делать сам...

Морщинистые руки двигались не суетливо и точно. Красиво.

— Повтори.

Лян повторил. Получилось не так ловко, но получилось.

— Немного длинно, — Бань указал на ошибку. — Впрочем, это не страшно... На, — протянул оставшуюся стопку подошв. И подобрал старые шнуры. — А теперь смотри...

Истрепанная бечевка натянулась между пальцев старика.

— Экзамены, говоришь... Их ведь тоже надо охранять... — повар дернул нить, та почти слышно загудела от напряжения, и вдруг лопнула от второго рывка, — Рвется... там, где больше треплется...

Гун.

Визит этот готовился заранее. И все равно впопыхах — письма с просьбой о встрече было слишком мало для соблюдения всех формальностей. Помогла только отсылка к давнему знакомству — Гун когда-то, в юности, брала уроки музицирования у друга своей визави. Потому и встреча была обставлена, как ни к чему не обязывающая встреча двух ценительниц искусства, старшей и младшей.

Некоторое время обе женщины сидели в маленькой уютной гостевой комнате, круглое окно которой играло зеленью подсвеченной солнцем весенней листвы, и вели неторопливую беседу, перемежая ее игрой на сань-сяне. Гун брала инструмент все реже — хозяйка, Матушка Хао, превосходила ее на голову. Наконец, последняя заглушила звук, прижав струны, и улыбнулась ласково, намного искреннее, чем в начале встречи.

— Хватит, — голос не старой еще женщины звучал мягко, смягчая грубость слова, — Я увлеклась...

— Ну, мы обе получили удовольствие, — Гун улыбнулась. Вино, которого обе женщины выпили не мало, и азарт, будили в ней едва сдерживаемый смех.

— То есть ты намекаешь, что мне не следует брать с тебя плату за концерт, — хозяйка состроила недовольную мину. Первые морщинки углубились, усилив комизм гримасы. Гун прыснула. Матушка Хао вдруг хрюкнула и расхохоталась.

— Ох... — отсмеявшись, хозяйка промокнула глаза рукавом, — Я иногда завидую своим девочкам — они могут себе позволить расслабиться намного чаще.

Гун на миг задержала дыхание — напоминание об общем для обеих статусе означало, что праздный разговор закончился.

— Так что же ты хотела от меня, милочка? — Хао смотрела с той ласковой доброжелательностью, которая доступна или очень искренним и добрым людям... или прожженным циникам. Гун коротко поклонилась, чтобы скрыть вспыхнувшее в глазах восхищение. И тут же выпрямилась, вздохнула сокрушенно.

— Совета... Последние события... вряд ли позволят состоятельным людям из нашего квартала ценить искусство в должной мере...

Хао чуть склонила голову, вскинула сочувственно брови.

— Я не смогу содержать столь многочисленное семейство... — опять вздохнула Гун. — Но знаменитые заведения, как ваше, думаю скоро испытают наплыв клиентов — новый господин наберет новых слуг. А молодым людям хорошо подходят и новые украшения...

Хао едва заметно прищурилась. Всего лишь на миг.

— Потому ваша недостойная поклонница решила испросить совета, к кому выгоднее пристроить нескольких своих искусниц.

Гун смиренно склонилась перед собеседницей. И увидела, как хозяйка невольно шевельнула пальцами на коленях.

— Ты хочешь перепродать контракты девушек? — спокойный голос Матушки Хао согревал лаской.

— Да, — гостья ответила коротко и неопределенно, давая принимающей стороне возможность определиться, как вести дело. И вскинула изумленный взгляд на хохочущую хозяйку.

Та смеялась до грубости откровенно, громко, запрокидывая голову, колыхая тяжелыми грудями в глубоком декольте.

— Ой,.. — Хао опять протерла глаза, и улыбнулась, — Ох. Ты умница, девочка. Так изысканно обсуждаешь дело, что у меня появляется желание заключить контракт с тобой, — женщина весело подмигнула. — Если твой язычок играет на яшмовой флейте так же искусно, а руки перебирают нефритовые колокольчики так же как струны, ты добьешься великого будущего... Молчи, молчи, я знаю, что из матушки становиться обычной девочкой ты не захочешь. Да и никто по доброй воле не захочет. Я могла бы предложить иное...

Гун с неподдельным интересом подалась вперед — что бы она сейчас не услышала, любое предложение создавало легенду, которая оправдывала любые ее хлопоты, а главное — получение паспортов в квартальной управе...

Вэй (пятидесятник) Цзиньувэй Гэ Си.

Один цзюнь это три тысячи двести человек рядового состава, триста двадцать десятников, шестьдесят четыре пятидесятника-вэя... боевого состава. И столько же штабных офицеров с тем же званием. Много это или мало? Кто не пробовал на марше обеспечивать едой всю эту ораву, или проверять дороги и управлять движением этой толпы, тот ответил однозначно. И неверно. А ведь даже перечислять задачи, которые могут решать только облеченные властью специалисты, займет уйму времени. И потому всего четыре вэя ответственных за "ноги и руки" на один цзюнь это очень, очень мало...

За день маленький отряд вэя Гэ Си, состоящий из него самого, молодого десятника-хуо Дун Бо и двух рядовых гвардейцев проверил только один квартал. Один из двадцати двух. Уже из двадцати двух, потому что за предыдущие два дня несчастные инженеры успели проверить целых шесть кварталов. Впрочем, проверяли только офицеры — ползали по темным вонючим тоннелям древней сливной системы в поисках следов недавнего пребывания человека. Рядовые в это время охраняли открытые специальным приказом спуски, зверея от едва скрываемых насмешливых взглядов очередного квартального чиновника, ответственного за чистоту и охрану подземных стоков. Гражданских вниз не пускали, а те и не рвались. Только показывали схемы коридоров-труб, да открывали и закрывали замки на тяжелых крышках люков.