Альпийское золото

— Милая, я так рад, что вы к нам присоединились. Я очень надеюсь, что наше сотрудничество в дальнейшем будет только углубляться и оставаться не менее взаимовыгодным, чем сейчас, — председатель Гор как никогда похож на кота, добравшегося до крынки со сметаной.

Я улыбаюсь и рассыпаюсь в вежливых взаимностях. По межмировым меркам я теперь богата, и каждый следующий открытый моими силами портал будет приносить мне баснословные прибыли. Удивительно, что несмотря на это, я оказалась всё равно во много раз дешевле, чем услуги гильдии ключников. Как бы мне теперь хотя бы часть своего богатства переправить на Землю? Папа был бы рад новой машине, маме давно пора купить песцовую шубу и несколько бриллиантовых украшений. Сестрёнке нужна отдельная жилплощадь. И вообще, давно мы никуда вместе не выбирались. Как насчёт слетать вместе на Мальдивы? Ещё год назад о таком никто из нас ещё не смел мечтать. Они и сейчас не смеют. И как мне объяснить своё внезапное богатство?

Господи, как я хочу домой.

Из самого центра шумного веселья мы, наконец, выбираемся на относительно тихий балкон. Это не балкон, к каким я привыкла, а гигантская площадь под открытым небом, похожая на ту, что я видела возле музея. Там и здесь стоят лавочки, скрытые от посторонних глаз небольшими деревцами и кустарниками. Где-то журчат фонтаны. Похоже, ракшасы любят создавать такие маленькие островки зелени везде, где только могут.

Над нами искусственное небо, усеянное искусственными звёздами — настоящее небо засвечено никогда не спящим городом. Откуда-то слышны приглушённые голоса и смех. Мы бредём по тропинкам.

— Как думаешь, если я сбегу с праздника, это будет очень некультурно с моей стороны? — я чувствую себя выжатой, как лимон. Чувство постоянной усталости крепко поселилось во мне и последние месяцы не отпускает ни на мгновение. Мне нужен хороший отдых. Остановиться, отдышаться. Слишком много эмоций, слишком много событий.

— Ну, это будет не очень уважительно к хозяевам и гостям, но, думаю, тебя поймут и простят. Куда ты хочешь отпраиться?

— Я хочу домой, на Землю.

Ненаш молчит какое-то время, что-то подсчитывая.

— Прямо сейчас? — наконец, уточняет он.

— Как можно скорее, — я уклоняюсь от прямого ответа.

— Нужно предупредить Калейку. И взять у него ключ от твоего мира.

— Ключ? Но я думала, что Земля — дикий мир, а не закрытый...

— Все миры под юрисдикцией альпов — закрытые. Это правило, — Ненаш останавливается и смотрит на меня сверху вниз. Его удивительные глаза искрятся в свете звёзд. — Если ты устала, нужно попрощаться с председателем и отправиться спать. Я пока-что договорюсь с Огранщиком. Думаю, завтра мы сможем отправиться в путешествие.

Он стоит рядом, но мне кажется, что он где-то далеко. Мне грустно, и очень одиноко. Наверное, я сама виновата в своём текущем положении, но так хочется вскочить, разбить всё и убежать куда-нибудь далеко. Где нет этих политических игр, дележа доходов и сфер влияния. В какую-нибудь деревню на три двора. Полоть огород, доить коров — сейчас такое времяпрепровождение кажется верхом желаний. Глупо, правда?

— Пойдём, — Ненаш забирает у меня бокал и тянет обратно, к свету и шуму.

*

Закат на Улле. Я-Туа наблюдаю за конвекцией в атмосфере. Ветра постепенно меняются, реагируя на изменения в окружающей среде — с заходом солнца скалы станут единственным источником тепла, а потом остынут и они. Это всегда так интересно. Такие сложные взаимодействующие структуры образуются буквально из ничего. Ненаш сегодня особенно бледен. Я в последнее время серьёзно беспокоюсь о его здоровье.

— Я не смогу больше заниматься разработками, — наконец, произносит он. Похоже, для него это большая потеря.

— Почему так?

— В следующем году меня должны ввести в должность. Семья решила, что я — новый глава клана. Нужно входить в курс дел, перенимать бразды правления... Я уже рассказывал, в каком хлипком состоянии сейчас находится Улль, — Ненаш замолкает на какое-то время, тоже любуясь закатом. Я молчу в ответ. — 'Ты слишком заигрался в учёные игры, забыв, что на самом деле важно' — произносит он не своим голосом, похоже, кого-то цитируя.

— Но твои открытия и совершенствования облегчили жизнь миллиардам живых, — пытаюсь его успокоить. Он горько смотрит на меня, и я опять умолкаю.

— Прости, Туа, я больше не приду.

— Жаль, ты хороший гуманоид. Позови меня, если что-то понадобится. Наша дружба не заканчивается здесь.

Ненаш поднимается с камня, отряхивает одежду. Ему не хочется уходить, но причин оставаться он тоже не видит. Я встаю следом:

— Постой, у меня есть для тебя небольшой подарок.

*

Запись резко обрывается. Я лежу на кровати в позе звезды и смотрю в потолок. Похоже, мемораре и был этим небольшим подарком. 'А Гитлер был художником' — почему-то всплывает в голове мысль.

Интересно, кто такой этот Туа? У меня нет предположений даже о его поле, не говоря уж обо всём остальном. Я думаю, что это был мужчина. По крайней про себя я о нём говорю, как о 'нём'. Причём, последние напутствующие слова — 'хороший гуманоид' — значат ли они, что Туа не был таковым? Нигде в записях нет его тела. То есть, я помню ощущения тела Туа, но нигде не видела его ни в отражении, ни даже просто не осматривала себя. Есть только небольшие обрывки — сухие, вполне человеческие руки с тонкими кистями, носки мягких туфель, полы большого мешковатого одеяния, похожего на джедайский балахон. Судя по углу, с которого он смотрит на мир, ростом Туа приблизительно как Ненаш. Но эта его удивительная способность делать частью себя окружающее пространство, или путешествовать на другую сторону... Я, хоть и умею делать дырки в реальности, всегда нахожусь с 'этой' стороны, и никогда не видела как выглядят пространственные переходы. Даже никогда не задумывалась, что они могут обладать своей геометрией, занимать пространство, как и миры, которые они объединяют. А Туа это делал с лёгкостью, причём непонятно — благодаря волшебным технологиям, или он изначально обладает такой способностью?

К какому виду он вообще принадлежит?

Я немного завидую ему. Он видел жизнерадостного Ненаша. Беззаботного Ненаша.

Я, конечно, благодарна, что тоже смогла это увидеть, пусть чужими глазами, пусть в виде записанных воспоминаний.

Зависть — плохое чувство. Но ничего не могу с собой поделать.

Жужжит зуммер. Я неохотно протягиваю руку и нажимаю на кнопку. Кто там в такое позднее время?

— Я слушаю.

— Это я. Калейка дал ключ, завтра после обеда выезжаем. Запланируй, что нужно сделать. Председатель Гор дал тебе месяц свободного времени, — Ненаш умолкает, по-видимому, ожидая от меня какого-то ответа.

— Хорошо. Я хочу привезти подарки и денег, как это сделать?

— Я всё устрою.

— Спасибо.

— Спокойной ночи, — он отключается и тишина опять плотно окружает меня.

Глава 11. Миротворец

Рядом со мной стоял импозантный мужчина далеко за тридцать. Коротко стриженные светлорусые волосы кое-где уже тронула седина, особенно на висках, а вокруг голубых глаз собрались морщинки-лапки. Говорят, такие быстро появляются у людей, которые много смеются. На подбородке видно несколько свежих царапин от бритвы. Шерстяной тартановый пиджак с кожаными нашивкам на локтях, плотная трикотажная футболка, светлоголубые джинсы, мягкие мокасины. Я внимательно осмотрела его с головы до ног, потом в обратном направлении. Похоже, моё недоумение его веселило.

— Это, прости, что? — немного нервно поинтересовалась я.

— Ричард Гамильтон, очень приятно познакомиться, — он сверкнул белозубой улыбкой и протянул руку для пожатия. Ладонь оказалась сухой и крепкой.

— Но почему?..

— Ты помнишь, что возвращаешься из долгой командировки в Америку? Будет странно, если твоим спутником будет какой-нибудь русский.

— Но можно же было просто выправить документы на Диму Степанова!

'Он хотя бы выглядел моложе', — подумала я, но вслух этого не сказала.

— Информационные связи в вашем мире уже достигли того уровня, когда создать новую личность легче, чем исправить данные об уже существующей, — Ненаш пожал плечами. Пиджак на нём смотрелся очень хорошо. — Причём, в этот раз я постарался выполнить твоё пожелание, чтобы человеческая сущность была похожа на меня настоящего. — Как тебе?

Он повернулся вокруг, хвастаясь своей новой внешностью, как модница хвастает новым платьем.

— Маме ты определённо понравишься, — я вздохнула. — А куда мы переместимся?

— Всё как у взрослых. Сначала в Америку, потом на самолёте из Нью-Йорка в Москву, потом к тебе домой. Соберём полный комплект печатей, купишь магнитиков и виски в дьюти-фри.

— В Америку? — я не могла поверить своим ушам. Даже сейчас путешествие в эту 'Волшебную страну' детства было для меня чем-то невероятным.

— Все документы и билеты уже готовы, поэтому можешь не волноваться о технической стороне дела, — он протянул мне небольшую книжицу. — Держи, это твоя 'легенда'. Рекомендую прочитать минимум раз, а подчёркнутые абзацы выучить наизусть. Они создают стройную историю из твоих обрывочных писем.

Он подхватил кожаный саквояж и двинулся к порталу.

— Постой, постой! — я схватила его за рукав. — А в Америке... У меня будет хотя бы пара дней осмотреться?

— Вполне. Билеты с плавающей датой, так что можно будет немного развеяться.

Вот так неожиданно сбылась одна из моих детских мечт. Никогда не думала, что таким странным образом. Прыжок с подвыподвертом, что уж скажешь.

Через несколько шагов я оказалась в каком-то захламлённом подвале. Одинокая лампочка накаливания ватт в сорок свешивалась с потолка на погнутом проводе. Я услышала резкий щелчок и обернулась — это Ненаш закрыл за нами дверь. Странно выглядящую и никуда не ведущую зелёную дверь на абсолютно голой стене.

— Почему большинство стационарных переходов расположено в подвалах? — поинтересовалась я, пока Ненаш искал путь наверх. Действительно, кроме портала на Улле, и нескольких порталов на Ланке, мире ракшасов.

— Потому что подвал в доме разрушают в последнюю очередь. Даже если было землетрясение, или здание развалилось от старости — подвал ещё долго будет существовать, а чердак нет, — мы заскрипели ступеньками, поднимаясь. — Портал не переносится просто так. Если убрать здание, он так и останется висеть в воздухе, ничем не прикрытый, никак не спрятанный.

Мы вывалилсь в коридор и почти мгновенно оказались на кухне. Калейка сидел за столом с чашечкой эспрессо и утренней газетой. Похоже, нас ждали.

— Привет, — он отложил в сторону газету и жестом предложил присоединяться. — Как добрались?

— Спасибо, отлично, — Ненаш ловким движением ноги затолкнул саквояж под стол и направился проверить как поживает кофеварка. — Милая, будешь кофе?

Кажется, это мне.

— Да.

Мы сидим на кухне в каком-то американском пригороде и болтаем как старые друзья. Калейка рассказывает последние новости с Земли, с Улля. Ненаш поддакивает и уточняет детали. Как будто бы не виделись буквально неделю назад. Не знаю, возможно, что-то сдвинулось в моей голове, но всё вокруг кажется картонным, наигранным. Наконец, нам позволяют отправиться 'в город', предварительно снабдив пакетом документов, инструкциями и ключами от машины.

Вкратце — я разочаровалась. Наверное, неспящий город ракшасов всему виной. В нём я чувствовала себя лишней, слабой и несостоятельной. Здесь же, несмотря на весь колорит и новизну, всё казалось серым, здания невысокими, люди неторопливыми... Не в силах выдержать этой однотипности и убогости, я погнала Ненаша побыстрее регистрировать билеты.

Так, наверное, чувствует себя человек, который долгие годы мечтает о возвращении домой, представляет себе, что он сделает, когда это произойдёт. Но на самом деле дома у него нет. Есть только желание вернуться. И боль о осознания, что возвращаться, в общем-то, некуда. Потом был изматывающий перелёт через Атлантику — не спасали ни виды из иллюминатора, ни книжка с легендой, которую нужно было заучить. Я никак не могла избавиться от мыслей, что я увижу, когда приеду. Может, двор не поменялся, семья не поменялась... Но зато ведь я изменилась. Растолкав мирно спящего Ненаша, я заставила его проговорить со мной последние часы полёта, чтобы хоть как-то унять мандраж.

Улица Ленина раньше была в каждом уважающем себя городе. После развала Советского Союза их массово начали переименовывать, но та, на которой стоял наш дом, всё ещё гордо носила своё старое коммунистическое имя. Так странно теперь было думать о таком. Теперь все эти мелочи казались несущественными, незначительными... Мой мир совершенно изменился с тех пор, как я была здесь в последний раз.

Динь-дон, говорит дверной звонок. Как давно я его не слышала. Раздаются торопливые шаги в прихожей, щёлкает замок, распахивается дверь.

— Мариночка! — не дав сказать ни слова, мама бросается меня обнимать. В глубине коридора нарисовывается папа.

*

Мы опять сидим на кухне. В этот раз кухня другая, и хозяева дома другие, но мне по-прежнему везде мерещится наигранность. Едим котлеты с картошкой и солёными огурчиками. Ричард с папой пьют водку. За возвращение, за знакомство, за встречу, за любовь. 'Древний русский обычай'. Ричард говорит по-русски, правда, с забавным акцентом и довольно медленно, иногда подолгу подбирая нужные слова. На вопрос, откуда он знает язык, скромно признаётся, что какое-то время жил здесь. По работе. Горнодобывающая промышленность. Я поспешно перевожу разговор в другое русло — у них это семейное: о камнях, способах их добычи и обработки, Ненаш, как и его брат, может рассказывать бесконечно долго.

Я стараюсь как можно меньше говорить, как можно больше спрашивать — мне интересно, как у них тут дела, а что им до моего вранья? Жива, здорова, привезла заморского кавалера. Пусть в годах, зато по глазам видно — породистых кровей, настоящий англичанин, из самого Ланкастера!

Наконец, наахавшись на сувениры и напричитавшись на нерадивую дочку, что даже не позвонит лишний раз, нам разрешают немного отдохнуть после долгого пути. Аньки ещё нет — приедет через несколько дней на выходные. Это я 'в отпуске'. А студенты сейчас учатся. Это значит, что когда мы будем ложиться спать, мне и Нену постелят в разных комнатах — я буду в 'детской', он — в гостиной. Интересно, что они будут делать, когда приедет Аня? Уложат иностранного гостя на раскладушку? Я точно знаю, что без меня Ненаш не уедет в гостиницу. Его интерес прост — как охранять драгоценное тело, не находясь от него в непосредственной близости? Но родители ведь всё поймут неправильно. Да и сама я приложила определённые усилия, чтобы они действительно всё поняли 'неправильно'. Ведь так решаются сразу несколько проблем — не нужно рассказывать кто такой мой спутник и зачем он здесь, и отпадают долгие разговоры о 'тебе уже не восемнадцать, замуж пора, где наши внуки?' Точнее, мне будут прозрачно намекать об официальном оформлении отношений, но напрямую поучать теперь не возьмутся.

— Мам, перед отъездом я получила премиальные, хочу перевести немного денег вам. У вас есть банковский счёт?