Альпийское золото

Глава 1. Аристократ

Он стоял возле витрины и задумчиво рассматривал манекены, наряженные по последнему слову моды.

— Смотри-смотри — шептались школьницы делая вид, что смотрят на старый засохший куст у обочины. — Наверное, иностранец. Да! Точно! Американец! Богатый, наверное!

Быстро бежали облака, закрывая солнце. Начал накрапывать дождь.

— Извините, можно рядом с Вами?

Я очнулась от своих мыслей и посмотрела на стоящего рядом со мной молодого человека. Нет, скорее мужчину, чем молодого человека. Высокий, стройный, в светлом костюме. Белая рубашка, кремовый галстук и замшевые туфли... Наверное, на запястье какой-нибудь золотой ролекс. Золотистые... нет, не волосы. Скорее, локоны, как их называют, когда описывают принцесс; яркие голубые глаза, бледная кожа, тонкий нос... Мне на какое-то мгновенние показалось, что рядом стоит герцог, может, граф. Ну, на худой конец барон. Мужчина выжидательно смотрел на меня.

— А... Да, конечно, — я подвинулась, уступая ему место на сухом пятачке под деревом. Судя по небу, дождь зарядил не на шутку.

Какое-то время мы стояли молча.

— Не ожидал, что погода здесь меняется столь непредсказуемо, — казалось, что он разговаривает сам с собой и не ожидает никакого ответа.

— Да. Никогда не знаешь, что случится. Когда зонт бесполезен — он всегда с собой. Когда он нужен — его нет, — решила я поддержать беседу. Мы опять замолчали, лишь капли стучали по листьям и асфальту. Прохожие бежали мимо нас по лужам, прячась под газетами и зонтами. Мчались машины к красному сигналу светофора забрызгивая грязью всё вокруг.

— Надолго здесь? — вдруг спросил он меня.

— До конца жизни, я думаю, — я улыбнулась. То, каким тоном незнакомец задал вопрос, давало место фантазии. 'Здесь' могло оказаться и Россией, и этой планетой, и этим телом. — Пока других вариантов не предвидится.

— Жаль, жаль.

— А вы?

— Я? Как только сына найду — сразу назад.

'Вот как, сына.' — подумалось мне. Почему-то стало грустно и обидно. Если бы у меня был папа-граф, готовый ради меня мокнуть под дождём вместе с какой-то простолюдинкой — я бы никогда не сбежала из дома, или что там сделал этот мальчишка.

— А вы уверены, что он здесь?

— По моим последним сведениям, да. О! Может, вы мне поможете? — он достал из внутреннего кармана пиджака фотографию. — Каких только совпадений не случается. Вот его изображение.

С какой-то лесной поляны на меня смотрел Вовка Киберэльф.

— Это мой сосед, — ошарашенно сказала я. — Вы его отец?

Первый раз Киберэльфа я увидела, когда он воевал на лестничной площадке с почтовым ящиком. Ключ поворачивался, но дверца открываться не хотела ни в какую. Вовка пыхтел, краснел, дёргал ящик так, что тот гремел на весь подъезд. Но техника оказалась упёртей человека.

Потом за чашкой чая выяснилось, что приехал он в столицу откуда-то издалека, работает сейчас на почётной должности программиста, а по вечерам и в выходные подрабатывает в соседнем магазине сортировщиком товаров. Из-за внешности (теперь я поняла, что они с отцом чертовски похожи) и специфики магазинного оборудования мы прозвали его Киберэльфом. Сначала Вовка дулся, заявляя, что прозвище заезженное и ему не подходит, но со временем свыкся, и даже в CS матчах начал подписываться как cyber_alp.

Телефон долго не отвечал. Наконец, на другом конце провода раздался недовольный голос:

— Я слушаю.

— Эльф, привет. Никогда не угадаешь, кто здесь со мной.

— ...?

— Твой папа! Представляешь? Когда ты сможешь приехать?

— Уже еду, — в трубке послышались короткие гудки.

— Он скоро будет, — сказала я, удивлённо глядя на трубку. Никаких дополнительных вопросов, и такой поспешный ответ... Очень странно, и на Вовку совсем не похоже.

— Хорошо. Я надеюсь, вы не будете против подождать вместе со мной?

— С удовольствием. Пива?

— Спасибо, не откажусь.

За тот час, что Вовка добирался домой из офиса, мы успели облазить весь парк, со всеми прудами, утками и скамеечками. Потом опять начался ливень, и нам снова пришлось прятаться под деревом. Удивительно, я видела этого человека впервые в жизни, но мы уже панибратски обсуждали самые разные вещи, о которых в нормальной жизни я вообще-то мало кому рассказываю. Я жаловалась на работу, он рассказывал о Вовкиных детских выходках и сетовал на взбаламошность современной молодёжи. В какой-то момент он попросил меня подержать его пиво и, покопавшись во внутреннем кармане пиджака достал небольшую деревянную шкатулку. Наверное, в таких держат нюхательный табак. Он попытался её открыть, сначала легко, потом с нажимом, но крышка не поддавалась. Вовкин отец грустно вздохнул и с извиняющейся улыбкой протянул мне:

— Простите, может, вы попробуете? Всё время заедает. Но у вас длинные ногти, может, удастся поддеть.

Теперь он держал бутылки, а я — шкатулку. Странно, но она открылась без каких-либо дополнительных усилий с моей стороны в тот же момент, как я попыталась приподнять крышку. Я немного смущённо отдала её обратно. Мне показалось, или Вовкин отец выглядел удивлённым? Но даже если так и было, он тут же взял себя в руки и, поблагодарив меня, открыл шкатулку до конца. Вместо табака там оказалась какая-то светлая мазь. Обмакнув в неё кончик пальца, он начал втирать её под глаза:

— В последнее время ужасно болят глаза, — как будто оправдываясь, пояснил он.

В конце аллеи показался большой чёрный зонт. Перепрыгивая через лужи к нам спешил Вовка Киберэльф. Интересно, как он узнал, что мы прячемся от дождя именно здесь? Почему он не отправился сразу домой?

— Папа!

— Привет!

— Что ты здесь делаешь?

— Пью пиво, как видишь. У тебя здесь замечательные друзья.

— Я знаю. Но как?! Ты же нармудр? Ты ведь не можешь уехать???

— Как видишь, могу.

— Но... — капли барабанили по зонту. Я почувствовала себя лишней. Похоже, они не виделись уже очень давно. Этому не было внятного объяснения, но что-то мне подсказывало, что это так. Не знаю, я всегда чувствую такие штуки.

— Это очень хорошо, что ты понимаешь критичность сложившейся ситуации. Я надеюсь, это позволит мне приложить меньше усилий к уговорам.

— Вернуться домой? — было видно как поникли Вовкины плечи.

— Да. Вилло, ты же понимаешь, что не будь крайней необходимости, я бы никогда не приехал за тобой.

'Вилло???' — промелькнуло у меня в голове. Прямо, как в дамских романах! — 'Тут пахнет дворцовыми интригами! Сиди и мотай на ус. Нармудры просто так не шляются не пойми где, не пойми за кем.' — знала бы я, насколько я близка к истине, я бы бежала так, что только пятки сверкали.

— Ладно, — Вовка-Вилло кивнул.

— Я думаю, на этом нам стоит остановиться. Когда кризис минет, я буду ходатайствовать о том, чтобы тебе позволили вернуться обратно.

— Спасибо, — Киберэльф улыбнулся. — Филя, присмотришь за квартирой, пока меня не будет? — он протянул мне ключи.

— А вещи вы собирать не будете? — опешила я. Дурацкий вопрос, но ничего лучшего мне не пришло в голову.

— Нет нужды.

— Ладно, — я взяла связку. Всё страньше и страньше.

Я провела их до стоянки. Вовкин отец достал из кармана автомобильный брелок. Рядом радостно булькнул и мигнул фарами Range Rover бутылочного цвета. Обыкновенный внедорожник, ничего аристократического. Как-то я ожидала, что машина окажется Поршем, или Феррари. Ну, или ещё чем-то в этом роде. Я тихонько, чтобы никто не услышал, вздохнула. Очень жаль.

— Спасибо, что заботитесь о моём сыне, господин ключник, — нармудр улыбнулся и слегка мне поклонился. — До свидания.

— До свидания, — я поклонилась в ответ. Господин ключник? Я чувствовала бедром лежащую в кармане связку ключей от Вовкиной квартиры. Забавное у него чувство юмора.

Глава 2. Вампир

— Здравствуйте, — голос из-за двери доносился глухо, но 'чувственные обертоны', как любят говорить в современной любовной прозе, ощущались очень хорошо. — Я ищу Филю Ключника. Я попал по правильному адресу?

Я посмотрела на пришельца в глазок. Ну, что сказать — молодой человек выглядел под стать 'чувственным обертонам': коротко стриженые чёрные волосы, тонкие, но мужественные черты лица, белый костюм, белая рубашка, по-видимому, белые туфли, жаль, не видно. Описание прямо со страниц дамского романа. Правда, эффект рыбьего глаза глазка несколько портил очарование.

— А вам зачем? — я решила дверь не открывать до последнего, а в лучшем случае вообще не открывать. Принцы в белом по московским подворотням просто так не ходят, это однозначно.

— Это дело личного характера.

Ага, как же. У меня — дела личного характера с этим наследником какого-то нефтяного гиганта.

— Простите, но вы не туда попали.

С той стороны двери не доносилось ни звука. Будто бы никого нет. Я на всякий пожарный опять посмотрела в глазок. 'Видение в белом' никуда не делось.

— Чего вы хотите? — не выдержала я. Почему-то у меня сложилось впечатление, что этот человек будет стоять под дверью хоть сутки, но дождётся, пока я открою. Чему только меня учили родители? Первое правило: не заговаривай с незнакомцами, и ни в коем случае никогда не открывай им двери.

— У меня личное дело к Филе Ключнику.

И, не смотря ни на что, дверь я всё же открыла. Зачем? Никогда в своей жизни так не делайте. Мы стояли по разные стороны порога и внимательно изучали друг друга.

— Вы не пригласите меня войти? — наконец, спросил он.

— А вдруг вы вампир?

Он хмыкнул и зашёл в предбанник, слегка отодвинув меня в сторону.

— Пойдёмте лучше внутрь. Моё дело не стоит обсуждать на лестничной площадке.

Пока я закрывала двери, он раззулся и бегло осмотрел квартиру, благо, смотреть особо нечего — из прихожей сразу видны и комната, и коридор, и кухня. Он заглянул в ванную, задумчиво пощёлкал выключателем. Лампочка замигала в ответ.

— Значит, вы и есть Филя Ключник, — он прошёл на кухню и сел на диванчик. — Имя кого угодно может ввести в заблуждение. Я представлял вас иначе.

— И как же?

— Во-первых мужчиной, а во-вторых эдаким панком-анархистом, под стать нашему разгильдяю Вилло.

— Хотите чаю? — я не нашлась спросить что-нибудь ещё. Такая удивительная наглость кого угодно выбьет из колеи. Тем более, что чайник только-что закипел. Пришелец вёл себя так, будто бы это я гостью, я он хозяин.

— Да, спасибо. Я думаю, за чаем нам будет проще найти общий язык.

*

— Я не вампир, хотя с такими, как я, лишняя осторожность не повредит. До меня дошёл слух, что в этом человеческом мире есть некий ключник. Нармудр очень благосклонно отзывался о нём, и даже вскользь упоминал, что ключник какое-то время хранил его сына, хотя и не обязан был это делать. Конечно, я был удивлён, что в здесь может вдруг найтись ключник, — пришелец звякнул ложечкой о край кружки и слегка поморщился. — Тем более благодушный. Ведь все знают, что ключники — не лучшая компания для чего-либо. Да и сам факт, что нармудр покинул свой мир... Зовите меня Калейкой, можете считать, что я демон из иного мира. Я не могу сказать с уверенностью, как наши миры на самом деле находятся один относительно другого. В геометрии Вселенной я никогда не был силён. Теперь, раз вы меня до сих пор не попытались выгнать, я перейду к интересующему меня вопросу, — Калейка вращал чашку, пытаясь подобрать правильные слова. — У меня есть брат. Какое-то время назад он попал в одну серьёзную переделку. Поссорился с одним очень могущественным существом, скажем так. И за наглость был заключён. В подземелье он находится и по сей день. Срок его заключения, назначенный этим некиим могущественным существом, истёк довольно давно. Но проблема заключается в том, что вторым условием его освобождения было согласие ключника выпустить его. Ключники сами по себе довольно редки, и ни один из тех, кого я просил, не захотел освободить его. На данный момент вы являетесь единственным ключником в известной мне Вселенной, которого я ещё не просил освободить моего брата, — наконец, он посмотрел мне в глаза. С каждым его словом я всё больше и больше понимала, что мне неплохо бы уйти в отпуск. Не знаю, выспаться, съездить на море?

— Калейка, я боюсь вас разочаровать, но мне кажется, что вы меня принимаете за кого-то другого.

— Но вы же Филя Ключник?

— Я. Но Вы не понимаете. Ключник — это не то, что вы думаете. Это прозвище. Я не настоящий ключник.

— Нет, не может быть, — Калейка улыбнулся. — Нармудр сказал, что вы ключник. Значит, вы — ключник. В любом случае — что вам стоит попробовать? Если не выйдет — что же, буду ждать другого шанса.

— Но...

— Вы себе не представляете, на какие мучения вы меня обрекаете, если откажетесь попробовать. Возможность попросить ключника предоставляется очень редко. И всё то время, что я проведу в ожидании следующего раза, я буду терзаться сомнениями, вдруг в прошлый раз получилось бы, если бы я был более настойчив? Или, может, вы до конца жизни будете сожалеть, раздумывая, а вдруг на самом деле получилось бы?

— В любом случае, мне нужно больше знать о вашем брате. Я же должна знать, кто он такой, чтобы, не знаю, решить — освобождать его или нет. Я понимаю, что ваше суждение будет однобоко, но всё же... — чёртов отец Киберэльфа! Какого чёрта он сказал этому безумному белому принцу, что я ключник?! Зачем я согласилась присматривать за Вовкиной квартирой? Как будто бы своих дел у меня нет!

— Значит ли это, что вы можете согласиться?! — он вскочил, чуть не разлив чай.

— Пока не могу сказать с уверенностью, — я попыталась уйти от прямого ответа. — Я слишком мало знаю.

— По крайней мере, вы сразу не сказали нет! — он улыбнулся. Было удивительно видеть такую разительную перемену: вначале сдержанный джентельмен сейчас больше походил на подростка в состоянии первой влюблённости. — Я расскажу всё, что вы только захотите знать, — он сел обратно на диванчик.

— Начните с начала. Как его зовут, каким он был в детстве? — Господи, что за чушь я несу? Зачем я это спрашиваю? Зачем мне вообще это знать?!

— Моего брата зовут Ненаш. По человеческим меркам он старше меня на несколько лет. Мы росли без родителей, и Ненаш был моей единственной семьёй. Нам были назначены официальные опекуны, но я бы не сказал, что наши отношения складывались так, как хотелось бы. В детстве я был довольно болезненным, и Ненаш всегда заботился обо мне, защищал, но против взрослых он не имел особой силы. Мои воспоминания из детства говорят о нём как о добром и отзывчивом ребёнке. Но когда он достиг совершеннолетия и опекуны больше не могли больше выступать от имени главы клана, а Ненаш стал настоящим главой, то неожиданно он стал жёстким и нетерпимым. Либо будет так, как он сказал, либо не будет никак. Я никогда не думал, что в нём скрывается такой твёрдый человек. Вызвать жалость или заставить его пойти на уступки практически не мог никто, кроме меня. Конечно, для главы клана это хорошие качества. Но многих, кто уже привык всегда быть у власти, такое положение дел не устраивало. Я думаю, что это послужило основной причиной случившегося. Вы знаете, в нашем мире никто не смел пойти против сложившихся порядков. А он посмел, — Калейка замолчал. Глава клана? Очень интересно.

— А почему ключники отказываются освобождать вашего брата?

— Ну... У него не самая лучшая репутация. Он много заботился об альпах, своём народе, но на мировой арене он выступал не как самый гуманный правитель. Если бы среди альпов за это время родился хотя бы один ключник, то вы бы меня никогда не встретили. Но судьба, к сожалению, распорядилась иначе.

— А что за порядки, против которых он пошёл? — глава-реформатор? Если он при этом не скатился в нацизм или ещё что-нибудь радикальное, то, может, всё не так уж и страшно?

— У нас был пограничный конфликт, длившийся уже несколько поколений. Наши земли начал захватывать народ, который раньше никогда там не появлялся. Главной проблемой было то, что они грабили караваны. Многие из наших старейшин были в доле, и долгое время ничего против этих разбойников не предпринималось. А Ненаш решил положить этому конец, чем назвал на себя невероятный гнев.

— Выходит, ваш брат решил разрушить коррупцию, и за это поплатился? — если это действительно так, то я уже на его стороне.

— Не только за это. В итоге попытка решить проблему вылился в крупную войну. Возможно, мы могли бы её избежать, но теперь гадать уже бесполезно, — Калейка вздохнул. — Надеюсь, что я не слишком расстроил вас этой историей. — Боюсь, я сойду с ума, пока дождусь появления нового ключника.

— А как часто появляются новые ключники?

— Приблизительно раз в пятьсот лет.

Раз в пятьсот лет?!

— Простите за нескромный вопрос, но вам сколько лет? — похоже, до меня начал доходить 'страшный' смысл происходящего.

— Ээ, по вашему летоисчислению около полутора тысяч. Точнее нужно считать.

— А сколько лет провёл в заключении ваш брат?

— Изначально его заключили на тысячу лет. Сейчас уже идёт вторая, но никто из ключников не хочет его выпускать.

— Но почему ключники так редко появляются?

— Особое сочетание таланта и личных качеств, — Калейка всё ещё ждал моего решения и терпеливо объяснял всё, как малому ребёнку. Я крепко задумалась. С одной стороны — выпускать злобного короля (или кем там является его брат), которому уже больше двух с половиной тысяч лет, как-то не хотелось. С другой стороны — судья сказал, что тысячи лет ему вполне достаточно для осознания своей вины. Меня же сей любящий брат считает ключником, а не судьёй. В любом случае, какая-то фантастика. Может, я скоро проснусь, и буду долго жалеть о том, что не воспользовалась шансом 'поприключаться'?

— Ну что же. Давайте попробуем выпустить вашего брата. Но я сразу предупреждаю — я не настоящий ключник, так что у нас ничего не выйдет. Просто, чтобы у всех была чистая совесть.

— Без разницы! Главное, что мы попробуем. Этого достаточно!

У Калейки в средствах передвижения, как я и ожидала, оказался записан мерседес. Правда, чёрный, а не белый, но ведь цвет — не главное. Далее мы предприняли совместное путешествие за город, подробности дороги я опущу. Никогда бы не подумала, что могу сесть в машину к незнакомому человеку и куда-то поехать. Наверное, пересмотрела мыльных опер, никак иначе. После часа езды по шоссе и петляний по двухполосным дорогам районного масштаба мы добрались до какой-то небольшой деревеньки на сорок дворов и остановились перед воротами развалюхи, что стояла на самом краю поселения. В какой-то момент мне даже стало немного обидно — человек тысячу лет жил на свежем воздухе, пас коровок, а мы тут, герои, собираемся спасать его из мрачных подземелий.

Навстречу нам вышла старушка. Она казалась древнее домика раза эдак в два, если не больше. Даже не представляла раньше, что люди могут доживать до такого возраста (или до такого состояния?) — казалось, дунь на неё, и рассыпется. Вместе с домишком.

— Господин пожаловать изволил? — подслеповато щурясь, спросила она.

— Здравствуй, Ермея. Да, время пришло проведать брата.

— Со свитой господин пожаловал? — тихонько захихикала старуха. — Ново. Небось, глупый ключник пришёл вызволять дьявола, а? — она подмигнула.

— Не тебе судить о других, Ермея. Не твоя работа — так и не берись за неё, — Калейка уверено пошёл к крыльцу, заставляя Ермею пятиться к дверям. — Идём, Филя. В следующий раз повидать брата мне разрешат только через сто лет.

Оказалось, что дом служит лишь декорацией. В одной из комнат под ковром обнаружился погребный лаз с большим тяжёлым кольцом. Вниз вели сбитые каменные ступени. Калейка принёс смоляной факел и после непродолжительной возни зажёг его. Мы начали спускаться. Сначала мы попали в пещеру, не сырую, но холодную. После нескольких минут пути мы добрались до выхода. Передо мной открылся вид на горную долину. Где-то справа текла река: до меня доносился шум водопада. Внизу зеленел лес, в нём, как заплаты, виднелись светлые поля.

— Другой мир? — понимающе кивнула я. Мне пока что казалось, что всё происходит не со мной. В любой момент я смогу ущипнуть себя и проснуться.

— Да, складка пространства, очень удачная, — Калейка оценивающе посмотрел на меня. — Уже сталкивались?

— Нет, читала.

Мы начали спускаться по тропинке, начинавшейся возле пещеры. Похоже, этим путём здесь пользовались часто. Наконец, мы добрались до старого замка в излучине реки, которую я слышала, когда мы только попали сюда. Ров затянуло ряской, стены заросли плющом. Мост был опущен и врос в землю, а решётка казалась лишь частью декора. Наверное, её не опускали уже несколько сотен лет, если не больше.

— Вот мы и пришли, — сказал Калейка, когда мы остановились посередине запущенного двора. — Эй! Хозяин! — громко крикнул он. — Мы пришли проведать Ненаша, заключённого камеры номер четыре! Хотим использовать все часы посещения, отпущенные на сто лет!

Какое-то время ничего не происходило. Потом тихо скрипнула маленькая дверца в дальнем конце двора.

— Идём, — Калейка взял меня за руку и потащил в сторону дверцы. — Нам туда.

Заботливо сохранённый после пещеры факел пригодился во второй раз. Спустившись на несколько этажей в подземелье, мы пошли по сырому гулкому коридору. Время от времени тишину кроме наших шагов нарушали звуки падающих капель, эхо чьего-то дыхания и поскрипывание ржавых цепей или петель. Жутковатое место, чего уж там таить. Наконец-то мы остановились у двери, ничем не отличающейся от десятка других, что мы уже прошли.

— Это камера номер четыре, — Калейка придвинул факел поближе к двери. — Здесь мой брат. Сейчас мы войдём, но вы не пугайтесь того, что увидите. Всё же много времени прошло уже. Даже по нашим меркам много.

Он медленно открыл дверь и пропустил меня вперёд, держа факел над головой, давая достаточно света, чтобы осветить помещение. Камера была маленькой, два на два метра, так что мы... втроём?... с трудом в ней умещались. Справа от входа к стене был прикован Ненаш. Но если бы я не знала что ЭТО, то никогда бы не подумала, что это может быть живое существо. Большой чёрный кокон был крепко прибит к стене цепями, с верхнего его конца свисали какие-то непонятные длинные космы. Наверное, так мог бы выглядеть гигантский кукурузный початок. Калейка подошёл к узнику поближе и осветил его. Потом оглянулся на меня.

— Ну как, попробуете? — в его голосе послышалась неуверенность.

Я подошла к стене. Интересно, как мне пробовать? Ни ключа, чтобы открыть замки, ни стражи, чтобы приказать им дать ключ... Я потрогала массивные звенья проржавевшей цепи, вросшие в стены кокона. И ляпнула первое, что пришло в голову:

— Ты свободен.

Цепи рассыпались ржавой пылью. Кокон с тихим шорохом упал прямо на меня, еле успела поймать. Правда, сама при этом села на пол. Какая-то ерунда! Им нужна была девчонка из другого мира, чтобы прикоснуться к ржавым цепям! Неужели они сами не могли справиться?! Ничего не понимаю. Ненаш слегка шевельнулся у меня на руках и глухо застонал. Калейка уже сидел рядом со мной и распутывал слои ткани, которые спеленали тело его брата как мумию. Факел чахло дымил, воткнутый в кольцо на стене. Прошло долгих десять минут, прежде чем я смогла увидеть кого же именно я спасла: чёрная сухая кожа, острые зубы, узкие и длинные прорези невидящих глаз. Космы, которые придавали кокону такую схожесть с початком, оказались волосами, грязными, длинным, свалявшимися. Ненаш походил на мумию фараона какими их показывали по телевизору, только был более тёмным, да лицо и тело лишь частично походили на человеческое, больше напоминая человекообразную ящерицу. Метко старуха подметила: 'вызволила дьявола'.

— Нужно возвращаться, огонь скоро погаснет, — Калейка взял брата на руки.

Так как факел оказался у меня, то идти первой пришлось мне.

— Не хотелось бы оказаться здесь в кромешной темноте, — заметила я, поднимаясь по лестнице. Без света я бы ноги уже давно переломала.

— Мне тоже, — услышала я из-за спины и удивлённо оглянулась на своего спутника.

— Но разве демоны не видят хорошо в темноте?

— О, в темноте я вижу отлично. Но не она меня пугает здесь. Когда выйдем во двор, возможно, я объясню.

Но когда мы добрались до последних дверей, и свежий ветер подул в лицо, Ненаш страшно завыл и забился в судорогах. Калейке пришлось опустить его на пол.

— Проклятье, за прошедшие годы он совсем отвык от солнца, Как я мог об этом забыть? Что же теперь делать? — Калейка задумался.

— Можно было бы донести его до пещеры в том коконе, что вы сняли в камере. Думаю, тогда было бы меньше проблем.

— О, это невозможно. На тех лохмотьях были написаны сдерживающие заклинания. Они жгут плоть, как самая ядовитая кислота. А их удерживали цепи, которые вы уничтожили. Я не мог заставить мучаться его ещё дольше, пусть это будут лишь минуты. Нужно только решить как вынести его на улицу. Как-то я совсем об этом не подумал, — Калейка замолчал. Свобода была от нас меньше чем в трёх метрах, но с этой стороны, я так понимаю, факел гасить было нельзя, хотя света уже вполне хватало и без него. Огонь горел всё слабее и слабее.

— Держите, — я всучила Калейке факел и начала стягивать ветровку.

— Что Вы делаете?

— Если мы его завернём во что-нибудь, может, ему будет полегче, — я протянула ему куртку и взяла обратно факел. Откровенно говоря, мне было боязно прикасаться к этому жутковатому существу. Калейка осторожно закутал Ненаша в ветровку, потом снял пиджак и закутал ещё и в пиджак. Помедлив, снял и рубашку.

— Раньше телесные проблемы никогда меня не касались. Я абсолютно не подумал, что они могут возникнуть сейчас. Прошу прощения за моё недомыслие.

У Ненаша неприкрытыми остались только икры и ступни, всё остальное удалось затянуть в нашу одежду. Мы предприняли ещё одну попытку выйти на свет. На этот раз Ненаш лишь глухо застонал и заворочался, как тогда в камере. Мы напряжённо чеканя шаг пошли к воротам, перешли мост. Никто нам не мешал. Когда мы вышли на тропинку, Калейка облегчённо вздохнул:

— Всё, можно тушить факел, — он счастливо улыбнулся. Хорошо хоть не назвал трусишкой.

*

— Вы себе не представляете, какая это честь для нас, что Вы предолжили свой дом в качестве места, где можно было бы остановиться, — вещал Калейка сидя у меня на кухне с чашкой чая. Из ванной слышался шум воды — Ненаш отмокал в ванной. Наверное, очень полезное и важное занятие для живой мумии. Сначала Калейка извёл на своего братца весь мой шампунь и гель для мытья, потом взялся за мыло. После пары часов бултыхания в ванной, он всё же перебрался на кухню. Но Ненаш остался купаться. Если честно, меня это несколько смущало, так как туалет и ванная у меня смежные, и я не могла предаться мелким радостям жизни. Может, плюнуть? Мумия — она же мумия, пусть даже живая. Какое ей дело до девушки, сидящей на толчке? Надеюсь, меня не съедят.

— Но я ещё не отблагодарил вас! В моих силах исполнить почти любое ваше желание, только скажите какое. Богатство, слава, власть, отменное здоровье — в этом я могу сделать всё это для вас. Чего вы хотите больше всего?

— Мне нужно подумать, — я вымученно улыбнулась. Сейчас всё, о чём я могла думать, это как бы выставить Ненаша из ванной, а лучше этих обоих психов из квартиры. — Вы меня простите? — я встала и пошла в туалет. Чёрт с ними, с демонами! Не могу больше терпеть.

Шторка оказалась задёрнута, так что ни я братца, ни он меня видеть не могли. И слава Богу. Интересно, у него язык раздвоенный или нет? Я как-то читала, что драконы или любые иные рептилии даже если бы были разумны, не могли бы говорить ни на одном человеческом языке именно из-за формы языка. Хотя, вон, младший брат как быстро шпарит. Правда, он и на ящерицу не похож. Каково же было моё удивление, когда из-за шторки донеслось смущённое:

— Извините, не могли бы вы подать мне полотенце?

Похоже, стесняюсь не я одна. Что ж, это обнадёживает.

Я ожидала, что полотенце от меня примет чёрная костлявая птичья лапка. Каково же было моё удивление, когда я увидела вполне обычную человеческую руку. Пусть исхудавшую и с неухоженными ногтями (разве что отмытыми), но всё же это была человеческая рука!

— Вода слишком горячая, — пожаловался Ненаш, хотя при этом его явно била дрожь.

— Давай помогу, — сказала я, так как он продолжал сидеть в воде, лихорадочно сжимая в руке край полотенца. Я забрала его обратно, и вытащила пробку из ванной. — Калейка, идите сюда!

Через полчаса мы все сидели в комнате. Точнее, Ненаш лежал, по самый нос укутанный в простыню, а мы с Калейкой продолжали прерванное чаепитие. Ненаша время от времени сотрясала крупная дрожь, но он слабым голосом утверждал, что это нормально и скоро пройдёт. Калейка не переставая рассыпался в благодарностях и сулил горы золота.

Я же была в раздумьях. Конечно, само тысячелетнее заточение невозможно для людей, но превращение мумии в человека посредством горячей ванны мне казалось ещё более невозможным.

— Может, покормить его чем-нибудь?

— Нет, пока нельзя. На этой стадии восстановления воды вполне достаточно. Вы ведь долго голодавших людей не кормите до отказа в первый раз?

— Нет, — я вспомнила то, что когда-то в детстве читала у Джека Лондона.

— Здесь похожая техника. Ему нужно возвращаться к нормальной жизни постепенно.

*

Я ожидала, что они уедут в тот же день. Может, не сразу, но всё же. Наверное, я слишком слабовольна для ключника, раз согласилась постелить Калейке и его брату на кухне. Я безумна, два взрослых незнакомых мужчины лежат сейчас у меня на кухне. Даже не так. Я согласилась остаться на ночь в одной квартире с двумя демонами, причём один из них был наказан за излишнюю жестокость. Что бы сказала моя мама, если бы узнала?

— Тебе нравится этот мир? — вдруг услышала я из-за стенки. — Хочешь, останемся здесь, пока ты не поправишься? — Калейка говорил достаточно громко, чтобы я могла отчётливо слышать каждое слово. Вероятно, он не подозревает, какая отличная слышимость в современных квартирах. Но, несмотря на то, что я, по-идее, должна бы спать, почему он говорит по-русски?

— Тебе... вернуться, — в отличие от брата Ненаш говорил тихо, я с трудом могла разобрать отдельные слова.

— Я какое-то время ещё могу отсутствовать.

— ...

— Я знаю. Но я хочу побыть с тобой как можно дольше. Да, наступит момент, когда ты должен будешь остаться один, ты прав, я должен вернуться. Они не упустят случая убить тебя, пусть только подвернётся такая возможность. А твоё текущее состояние — это одна сплошная возможность. И я очень надеюсь, что твоё пробуждение как можно дольше останется в тайне.

— ... ... подозрений?

— Не думаю. Никто не воспринял всерьёз слова нармудра о новом ключнике. Да он и не сильно распротранялся по этому поводу. Мне повезло, что, как сеньора Вилло, меня вытащили на тот семейный вечер. И ведь не было официального оглашения. То есть, сами ключники, возможно, не подозревают о существовании этой малышки.

Надо же, я малышка. Какая честь!

— Я думаю, что её стоит хорошо отблагодарить. Да и в будущем не забывать. Хорошо иметь на своей стороне дружественного ключника. Пусть даже и из этого забытого механического мира.

— Ты дурак, — голос старшего брата окреп. Вот, все старшие такие — только дай возможность отчитать младших, как сразу где-то находят силы. — О ключниках нельзя говорить, как об инструментах. Они либо помогают, либо нет.

— Рейн, уже больше тысячи лет прошло! Всё меняется. И ключники теперь, как и другие, ищут выгоду для себя. Пусть даже она окажется неважным ключником — сами слова, что на нашей стороне есть ключник, вслушайся в них!

Рейн? Это ведь Калейка так брата назвал? Почему такое странное имя? Может, это что-то вроде титула?

— Ты дурак. Ей сейчас не дары твои нужны, и не интриги. Ты сможешь принести ей книги? — По лёгким ноткам в интонациях показалось, что Ненаш зол.

— Книги? Зачем они ей? Будь она хоть нармудром, сама не разберётся.

— Я буду её учить.

— Ты?!

— Тише.

— Скажи ещё, что ты её будешь охранять! Тебе самому сейчас нянька не помешает!

— Тише!

Они замолчали. Чёрт, сложилась донельзя глупая ситуация. Как я могу притворяться, что по-прежнему сплю при таком шуме? Закутавшись в простынь, я вышла к ним.

— Ребята, я понимаю ваш энтузиазм от встречи после долгой разлуки, но не можете ли вы поговорить когда уедете?

— Я не уеду, — Ненаш приподнялся на локтях и в упор смотрел на меня. Честно признаюсь, на несколько мгновений, я потеряла дар речи.

— Что?

— Я остаюсь с тобой.

— Брат, прекрати. Не молоти глупостей, — Калейка тоже сел. От волнения он допускал лёгкие оговорки. — Ты же со мной, помнишь? Я буду с тобой, я буду беспокоиться о тебе. Когда ты поправишься, я отдам тебе главенство. Клану нужен настоящий глава, а не размазня вроде меня.

— Я не вернусь, Калейка. Ты отличный правитель, и пусть так остаётся.

— Я не правитель! Правят старейшины! Ты их поставишь на место, я знаю! Я не могу без тебя! Ты ведь старший, а не я. Я не должен был вообще принимать главенство при тебе живом!

— Остановись. Пойми, как в детстве не будет.

На кухне воцарилась тишина, только по трубам бежала вода.

— Ненаш, твои порывы благородны и всё такое... там... учить меня и защищать... Но здесь я не могущественный волшебник, и не магнат. У меня нет денег тебя содержать, и я не думаю, что ты что-то умеешь, чтобы жить в этом мире самостоятельно. Прости, но я вынуждена отказать.

Ненаш молчал всё так же упорно глядя на меня.

— Если так хочет брат, то я дам денег, — вздохнул Калейка. — Наш клан является монополистом в связях с этим миром, и я обладаю достаточным влиянием, чтобы обеспечить здесь безбедное существование не только Ненашу, но и вам.

Надо же, в лицо он ко мне по-прежнему обращается на 'вы'.

— Но где он будет жить? Если моя хозяйка узнает...

— Я попрошу Вилло. Его квартира ведь над вами, ведь так? Я не думаю, что он откажет.

Похоже, всё опять решили за меня. Завтра я ещё смогу с ними нянчиться, но послезавтра понедельник, мне нужно на работу. Почему моя замечательная налаженная жизнь рушится из-за непонятных событий? Из-за посторонних людей? Родители и так были против моих самостоятельных решений, считали, что это глупость — ехать в Москву самой, без друзей, без уверенности в моментальном трудоустройстве. Видано ли, девушка из порядочной семьи бросает всё в родном городе и смывается на край света. Ах-ах, а как же замужество, а как же детишки? Всё забыто ради карьеры! И какого чёрта я решила тогда помочь Вовке Киберэльфу?! Сейчас спала бы себе спокойно.

— Мне нужно прогуляться и всё обдумать, — я развернулась и пошла в комнату переодеваться. Совсем они мне мозги запарили, нужно развеяться. Пусть сейчас уже глубокая ночь, но я живу в безопасном районе, так что можно без опасения посидеть на лавочке во дворе и проветрить голову.

Он поймал меня за руку, когда я уже закрывала дверь.

— Не уходи, — ему было тяжело стоять, но за меня он держался цепко. — Там темно и опасно.

Я попыталась высвободиться, впрочем, безрезультатно.

— Не волнуйся, я смогу за себя постоять.

— Нет, — с каждым словом Ненаш говорил всё тише и тише. Он всё ещё был слишком слаб, силы быстро покидали его. — Не сможешь. Останься. Я не могу пока тебя защитить.

— Не волнуйся, я не ключник. И освободила тебя случайно. Ты мне ничего не должен.

— Хорошо, я не буду тебя называть ключником. Но ты должна признать, что не простая смертная, — он уже шептал.

Я наконец-то подняла взгляд от его руки и посмотрела в глаза.

— Ты ведь поняла о чём мы говорили с Калейкой. Хотя не должна бы, если ты просто человек. И сейчас ты понимаешь, что я говорю, ведь так? — Ненаш тяжело вздохнул и опёрся на меня так, что пришлось подхватить его второй рукой. — Я ведь не Калейка. Я здесь никогда не был и не знаю твоего родного языка.

Глава 3. Демон

— Филь, ужин готов. Переодевайся и мой руки.

'Здравствуй, дорогой дневник. В последние дни произошло много удивительных событий. Например, теперь у меня есть свой демон. Он утверждает, что охраняет меня и делится своими знаниями. Пока что вроде бы это бесплатно, но я не уверена — может, у меня вытерли память о том, как я подписала контракт кровью. А может, теперь новые технологии, и моя душа перешла во владение дьявола автоматически, знаешь, как деньги с карточки.

Наверное, стоит сделать небольшое отступление и рассказать вещи, которые я не знаю как рассказать иначе.

Однажды, когда отец одного моего приятеля забирал этого самого приятеля домой, я согласилась на свою голову побыть его ключником. Ну, может, любят люди старые слова, вышедшие из обихода. И ладно про 'ключника', но отец этого приятеля всем потом рассказал обо мне. Да ещё и сказал, что меня зовут Филей! Какая же мать в своём уме назовёт дочку Филей? Я даже не представляю какое это имя должно быть полное. Филиппа? Филипина??? Ладно, не суть важно. Вовкин отец, который оказался нармудром (не спрашивай, сама не знаю что это такое), не применул разболтать всем как он ловко меня прозвал, и теперь из других миров ко мне полезли разные непонятные существа, и со мной начали случаться разные удивительные вещи. Как вот, например, демон, который сейчас хозяйничает у меня на кухне.'

— Я уже здесь, и я не демон, — вдруг раздался голос прямо над ухом.

— Не смей читать чужие дневники! — от неожиданности заорала я на него впопыхах сворачивая окно на экране. — И не подкрадывайся к людям сзади! Я чуть не померла с перепугу!

Конечно, его способность к обучению просто поражает — ещё совсем недавно он на полном серьёзе утверждал, что абсолютно не знает языка, и вот уже бегло читает.

— Я не подкрадывался, просто ты была слишком увлечена своей дурацкой писаниной, — Ненаш ухмыльнулся. — Ты знаешь, что когда ты очень стараешься, то высовываешь кончик языка? И никто, кстати, у тебя душу не крал. Мне почему-то кажется, что наоборот, это я отрабатываю у тебя свою.

Мне непреодолимо захотелось его чем-нибудь стукнуть. Невозможно смотреть на него 'просто так'. Наверное, если бы он следовал канонам современной моды, то его можно было бы назвать невероятно красивым.

— Идёшь ужинать? А то уже стынет всё.

— Да, ты уже насыпал?

— Нет ещё. Я уже тебя знаю, вечно греть потом всё приходится, — Ненаш развернулся и ушёл на кухню. Я ещё несколько мгновений смотрела ему вслед. Его волосы меня определённо гипнотизируют. Я раньше думала, что такие длинные волосы хорошо смотрятся на парнях, только нарисованных в японских мультиках. Но никогда такого быть не может в реальной жизни. Потому что быть не может никогда. Прямые (уже только за это я могла бы кого-нибудь убить) серебряные волосы. Не седые, а именно серебряные, как снег в ясную лунную ночь. Густые, мягкие, лишь чуть-чуть не достающие до коленей. На второй день пребывания в нашем мире Калейка помог заплести их в множество мелких косичек, чтобы не мешали и не путались. Когда я спросила, зачем такие длинные волосы, мне таинственно ответили 'для сохранения объёма и массы'.

А глаза, эти изумрудные глаза! Кажется, я никогда не видела такого яркого, насыщенного цвета. Разве что в рекламе. Но там фотошоп и не считается.

*

Какое-то время я смотрела в свою тарелку, но всё же не выдержала и поинтересовалась:

— Нен, что это такое?

Ненаш нехотя оторвался от книги и тоже заглянул мне в тарелку убедиться, что я спрашиваю именно о том, о чём он подумал.

— Это мясо.

— Оно... странное.

— Это домашний рецепт. Здесь так не готовят, — Ненаш опять уткнулся в книгу. — Попробуй, тебе понравится.

Но если честно, с каждым разом во мне всё больше крепла уверенность, что это не 'здесь так не готовят', а просто Нен — ужасный повар.

— Слушай...

— М?

— Ты сказал, что ты не демон. Как так получается? Калейка сказал, что он 'демон из иного мира', а раз ты его брат, значит...

— Он любит напускать таинственности и значимости. Мы не демоны. Я думаю, что на твоём языке наше название звучало бы как 'многолик', — Ненаш перевернул страницу. — Мы можем до определённой степени менять внешность. Я встречал в твоих книгах упоминание оборотней и доппельгангеров. Мы чем-то похожи.

— Так вы оборотни, а не демоны?

— Нет, — Ненаш слегка раздражённо захлопнул книгу и пристально посмотрел мне в глаза. Похоже, он смирился с мыслью, что сейчас почитать не удастся. Сам виноват, что выманил меня из-за компьютера. — Оборотень — это человек, который может принимать облик какого-либо зверя. Я так понимаю, изначально это был волк. Иногда медведь. Я — не человек. И в волка не сумею превратиться. Разве что в очень крупного.

Я молчала в ожидании продолжения. Он вздохнул и показал на мою тарелку:

— Ты хоть попробуй перед тем, как выбрасывать, — и продолжил объяснять. — Многолики — гуманоиды, но мы не относимся к виду обезьян, как люди. Мы хищники, и большую часть еды, которую ты ешь, я не смогу нормально переварить по той простой причине, что кишечник у меня слишком короткий. В мире, откуда моя раса родом, всегда были проблемы с пропитанием, и эволюция решила их довольно изящным способом. Я могу принять облик человека, тогда большинство проблем с человеческой едой будет решено, так как кроме других особенностей вида я скопирую пищеварительный тракт. Я уже достаточно тщательно тебя изучил, чтобы скопировать твой вид. Чем ближе мне вид, тем быстрее и легче мне его скопировать. Так, я могу без особых проблем преобразиться почти в любого гуманоида из известных мне миров. Чем дальше от моей оригинальной формы находится вид, тем дольше и сложнее мне его скопировать. И тем труднее потом удерживать принятую форму. Во многом я ограничен массой и объёмом. Сейчас я вешу около ста пятнадцати килограмм, а длинные волосы хорошо увеличивают мою поверхность. Мы никогда не стрижёмся — любой многолик, которого ты встретишь в оригинальной форме, будет длинноволос. Можно сказать, что это отличительная черта культуры моего клана, — он на секунду замолчал, выбирая, о чём рассказать далше. — Мы не можем становиться неживыми объектами, потому что теряем сознание и остаёмся в такой форме навсегда. Да и менять структуру своего тела так радикально очень тяжело. Например, чтобы превратиться в холодильник, мне бы пришлось превратить свои кости, мышцы и кровь в метал и пластик. Это чертовски сложно, почти невозможно. По похожей причине мы почти никогда не принимаем облик животных. По крайней мере, до конца. Животным негде хранить разум, а безумный многолик — слишком опасное существо. Я могу в определённых пределах менять свою массу, добирать её из окружающего пространства когда я ем или пью. Изменения в пять-десять килограмм не составят труда, пятнадцать-двадцать потребуют дополнительного времени, пятдесят — мой физический предел.

— А ты можешь как увеличивать, так и уменьшать свой вес?

— Да.

Мне бы так! Захотела — похудела, захотела — грудь нарастила. И причёски менять можно было бы как вздумается.

— А... то, как ты сейчас выглядишь... Это твой...

— Настоящий облик? Да, многолики выглядят именно так.

Различий между людьми и многоликами, похоже, совсем не много, хоть они и есть: тёмные ногти, больше похожие на когти, чем на ногти, острые, более подвижные уши, чем у людей, острые зубы... Я вспомнила Ненаша из ванной. Различий я бы сказала, совсем уж немного. Даже странно, мы ведь совершенно разные виды, а так похожи. А вот интересно, насколько полно они копируют другие виды? Если заняться сексом с многоликом, который в человеческом обличии, могут ли от такой свзяи появиться дети или нет? Мысленно я отвесила себе подзатыльник. О чём вообще я думаю? Я понимаю, симпатичный, оригинальная внешность, таинственное прошлое, всё быстро схватывает. Нда. Не стоило мне вести такой воздержанный образ жизни. Когда я в последний раз ходила на свидание? А когда в последний раз хотя бы целовалась? Вот-вот. Я вздохнула и ковырнула вилкой 'мясо'.

— Завтра у нас будет небольшая встреча сотрудников. Пойдём сходим в паб, погуляем. Хочешь составить мне компанию?

— Компанию?

— Да, — я несколько смутилась. — Ну... Сделать вид, что мы встречаемся. Меня подруги уже неоднократно пытались сосватать...

— А так у тебя будет отмазка? — он понимающе улыбнулся. Похоже, проблема сватовства ему была знакома не понаслышке.

— Да, вроде того.

— Хорошо, — слишком быстро он соглашается, не к добру это! Но отступать уже было поздно. — Тебе больше нравятся брюнеты или блондины?

— Прости?

— Брюнеты или блондины? Может, шатены? Как мне выглядеть?

Мне почему-то показалось, что Нен слегка надо мной подтрунивает. Хотя, такой шанс слепить 'идеального мужчину'. По крайней мере, касательно внешности. Эх, если бы только во внешности было дело.

— Остановимся на шатенах. И чтоб не очень уродливый, ладно?

— Договорились.

*

Сказать, что я нервничала, значит, не сказать ничего. Чем меньше оставалось времени до вечера, тем глупее мне казалась идея пригласить с собой Ненаша. Может, пусть бы их. Как-то же до этого справлялась, а тут вдруг захотелось похвастаться 'собственным' парнем. Самая большая ошибка, за которую я себя корила — это то, что кроме того что Нен будет шатеном, я абсолютно не знала какой облик он себе выберет. Нужно было хотя бы узнать во что он оденется. Я даже не знала какой у него гардероб! Кроме как в джинсах я больше его ни в чём не видела. Старые потёртые джинсы, которые он нашёл в квартире у Киберэльфа. Только сейчас я подумала, что он же никуда никогда не выходил до этого. С тех пор, как он поселился здесь, он бывал только в моей квартире, Вовкиной квартире и коридоре между ними. Я ведь ему даже мусор не разрешала выходить выносить. Вдруг всплыло множество каждодневных вещей, о которых я до этого не задумывалась — человеческое имя, как он найдёт адрес, он же ни разу не был в метро. Да и телевизора ни у меня, ни у Киберэльфа нет. Ведь в фильмах показывают, что пришельцы и разные Искусственные Интеллекты изучают человеческую культуру именно по телевиденью. О чём он будет говорить с моими приятелями? Как мне объяснить где мы познакомились? Я даже легенду подходящую не придумала! Может, у него одежды вообще нет? Какая дурацкая была затея!

Вдруг зазвонил телефон. На экране высветился незнакомый номер.

— Алло?

— Филя, это Нен.

Вот так. Откуда у него мобильный? Я свой номер оставляла для связи в экстренных случаях. Но откуда у него мобильный? Может, что-то действительно случилось? Он ведь только со стационарного телефона может позвонить, по логике вещей. С моего домашнего, либо с Вовкиного.

— Привет.

— Калейка сказал, что раз ты хочешь познакомить меня с людьми, то он хочет мне преподать пару уроков. Я немного задержусь, так что подойду сразу в кафе. Ты не волнуйся, ладно?

— Хорошо.

— А. И ещё он сказал, что мне нужно человеческое имя, — он сделал паузу, по-видимому читал с бумажки. — Дмитрий Васильевич Степанов. Можно просто Дима. Слушай, а у тебя паспорт тоже есть?

— Да, — я немного опешила от неожиданности такого вопроса.

— И мне что, его действительно теперь с собой придётся носить всё время?

— Ээ, желательно. Но я свой не всегда ношу.

— Понятно, — он помолчал. — А как тебя в паспорте зовут?

— Подожди немного, я в коридор выйду.

— Ладно.

Я плотно закрыла дверь и постаралась пройти мимо охранника как можно быстрее. В дальнем конце коридора один из сотрудников тоже говорил по телефону.

— Марина. Марина Андреевна Мельник.

— Я так и думал.

— Что?

— Что в паспорте не Филя, -по голосу было похоже, что он немного расстроился. — Ладно, я тебе ещё вечером перезвоню. Запиши этот номер, он теперь мой.

— Ненаш, постой.

— Да?

— А... а как я тебя узнаю?

Он засмеялся.

— Не волнуйся, я к тебе сам подойду. До вечера.

— Пока.

Надо же. Хорошо, что Калейка знаком со всеми тонкостями. Но, выходит, он подделал документы? У Ненаша ведь нет и не может быть паспорта. Интересно, чем вообще Калейка занимается в этом мире?

*

— Ты же говорила, что будешь сегодня не одна? — Ира надула губы. Наверное, главная причина, почему я пригласила Нена с собой, это для того, чтобы эта жирная дура от меня отстала. Иногда я просто не знаю куда деваться. Все знают, что я её терпеть не могу. Вполне возможно, она тоже это знает, но с завидным упорством продолжает ходить с нами гулять и пытается по очереди сватать сотрудников. Мальчишки в основном посмеиваются над её глупыми выходками, но некоторые после Иркиных потуг действительно начинают за мной ухаживать. Так как работу и компанию я в ближайшее время менять не собираюсь, то появление 'своего парня' должно бы значительно облегчить мне жизнь.

— Да, — похоже, тот факт, что я заняла два стула, не являлся для неё достаточным доводом, что человек всё же должен прийти, и просто опаздывает.

— И где же твой... 'избранник'?

— Он немного опаздывает.

— Ах, опаздывает... — она сделала многозначительную паузу и посмотрела в сторону барной стойки. — Ну, раз тааак... бывает... — было явно видно, что она думает о молодом человеке, который заставляет девушку ждать.

— Ира, оставь Маришу в покое, — Рома посмотрел на нас поверх меню. — Хватит её доставать. Себе бы лучше парня поискала, чем к другим приставать.

— Я в творческом поиске, — Ирка поправила волосы и 'обворожительно' ему улыбнулась. Почему-то все ужимки в её исполнении выглядели гримасами. — Кати с тобой сегодня не будет?

— Я уже гворил, что она в командировке. Вы выбрали что будете заказывать?

Я услышала как в сумке завибрировал телефон.

— Привет.

— Я уже подъезжаю, буду минут через десять. Вы остановились в 'Черчиле', как ты и говорила?

— Да, мы сидим в дальнем правом углу.

— Хорошо, я найду.

— Что тебе заказать?

— Если есть, то пинту сидра.

— Договорились, ждём.

— До встречи.

— Твой парень, да? — Ира нагнулась ко мне через стол.

— Да.

— А как он выглядит? Симпатичный?

— Вот приедет и посмотришь, — я увидела нашу официантку и предпочла игнорировать все дальнейшие Ирины реплики.

Наверное, так чувствуют себя люди, играющие в русскую рулетку. Через десять минут зайдёт Нен, и я не знаю что будет дальше. Я вдохнула поглубже. Всё же, что ни случится, всё к лучшему. Кто-то положил руку мне на плечо и поцеловал в макушку:

— Пробка неожиданно рассосалась, так что я приехал раньше. — 'Дима' сел рядом. — Привет.

Надо же, даже голос его изменился, стал более стальной, что ли? Куртка чёрного бархата, белоснежная рубашка, застёгнутая на все пуговицы, часы Longines, выглядывающие из-под правого манжета, холёные руки. Я задержала взгляд на пальцах. 'Пальцы настоящего пианиста', так писали вроде бы в книгах, что я читала в юности? Сейчас, наверное, напишут 'пальцы настоящего программиста'.

— Привет, — я улыбнулась. Ну что же, давайте посмотрим на лицо, что он сотворил? Карие глаза, прямой нос, твёрдые скулы, тонкие губы. Прямоугольные стёкла очков, сдвинутых почти к кончику носа блеснули, когда он повернуся к Ирине и мягко улыбнулся. Что же, похоже, кролик встретил своего удава. Ира замерла и, кажется, боялась лишний раз вдохнуть. Иначе вдруг видение развеется? Ну, что же, Нен своё обещание сдержал — рядом со мной сидел неуродливый шатен. Настолько неуродливый, что все за столом затихли. Осталось только мне не облажаться. — Знакомтесь, это Дима. Дима — Рома, Ира, Илья, Марина, Феликс.

— Очень приятно, — мужчины обменялись традиционными рукопожатиями, девушки стеснительно заулыбались.

'Ах, какая погода, ах, какое правительство' — понеслись стандартные разговоры.

— Марина, да ты просто тайный агент! Ни разу о Диме ничего нам не рассказывала. Дима, чем вы занимаетесь? Тоже в IT индустрии как и все мы? Где вы работаете? — почему-то Ира начала обращаться к нему только на 'вы'. Наверное, максимальная степень восхищения. Признаюсь, это выглядело даже несколько забавно.

— Нет, что вы. Какой же из меня компьютерщик. Я горняк, занимаюсь добычей камня.

— Но как же вы тогда познакомились? — действительно как, если у нас вроде как нет общих интересов? Какое отношение горняк может иметь к компьютерам?

— Мы живём рядом, — Дима улыбнулся. — Так и познакомились.

А про возможность 'соседа' я даже не подумала! Всё в интернете да в интернете, совсем о реальном мире забыла. Но про горняка, конечно, интересно. Значит ли это, что Калейка занимается добычей камня? Но какой резон пришельцу из другого мира заниматься горно-добывающей промышленностью у нас? С другой стороны Вовка вон вообще программистом работал. Непонятно.

— Пришлось сбросить десяток килограмм, но смотри, неплохо же получилось? — прошептал Ненаш мне в самое ухо, отвлекая от мыслей о камнях.

— Мы же договорились 'не очень уродливый', — зашипела я в ответ. — Ты посмотри на себя.

— Но не очень же уродливый? — Нен изобразил наивное удивление. — Скажи, что тебе нравится.

— Да, нравится. Но не мне одной. Посмотри как она на тебя всё время пялится. Теперь она будет пытаться тебя отбить, — в данный момент мне казалось, что наши взаимоотнешения с Ириной будут только усложняться. Похоже, что главная задача, которую должно было решить появление 'своего парня' стала неразрешимой.

— Без разницы. У вас с той девчонкой одинаковые имена. Это нормально?

— Вполне. Обычных имён у нас ограниченное количество. Именно поэтому прозвища так распространены. Ведь Лёш может быть пять в компании. Как ты их различать будешь?

— Калейку тут тоже Алексеем зовут, — хихикнул Ненаш. — Какие у вас странные правила именования.

*

За окном лил дождь и били громы и молнии. Хорошо, что Калейка озаботился машиной для своего брата и шофёр нас привёз под самый подъезд. Мы сидели на диване завернувшись в пледы и слушали шум падающей за окном воды.

— Нен?

— М?

— Как тебе вечер?

Он молчал так долго, что я уже думала, что не дождусь ответа.

— Ты знаешь, мне, конечно, сложно судить. У меня нет подходящего опыта. Последнюю тысячу лет я провёл скованный цепными заклятиями, а перед этим у меня тоже не было особо времени, чтобы попить пива с друзьями. Если честно, мне подобные занятия кажутся пустой тратой времени. Особенно если учесть продолжительность человеческой жизни. Стоило бы узнать что-то новое за это время, чем переливать из пустого в порожнее. Ты не находишь? Хотя, если говорить о смысле жизни — я его не знаю. Может, действительно подобные вечера — это то, ради чего люди были созданы и достигли такого уровня цивилизации. Но я не скажу, что всё было ужасно. Многие вещи мне показались даже забавными. Наверное, я бы хотел когда-нибудь ещё раз так провести вечер. Пригласишь меня?

— Конечно! Мне будет только на пользу укрепить свой титул встречающейся девушки, — я улыбнулась. — Надеюсь, ты ещё долго здесь будешь. Кроме всего прочего я учусь намого медленнее, чем ты. Ты меня просто завалил всеми этими книжками. История, химия, заклинания... Я не совсем понимаю к чему мне всё это.

— К сожалению, твоя жизнь не сможет оставаться без изменений. Уже сейчас о существовании нового ключника знает больше людей, чем хотелось бы. Могу поспорить, что скоро, возможно, даже сегодня ночью, за тобой придут. Конечно, Калейка делает всё возможное, чтобы обезопасить и тебя, и меня, но вечно так не будет. И я хочу, чтобы когда что-либо случится ты уже была в состоянии постоять за себя. Моя семья обладает обширными знаниями, о ключниках в том числе. К сожалению, многими из них мы сами не способны воспользоваться, но кое-чему я тебя научить могу.

Мы замолчали. Интересно, как мне объяснить родителям, что я могу пропасть на неопределённый срок, может, навсегда? Отправляюсь в командировку? Но сейчас в любой точке мира есть интернет и телефон. Но что-то я не думаю, что сигнал сотовой связи добивает до соседних миров. Причём, из командировки обычно предполагается возвращение. Судя по тому, как меня пугает Ненаш, моё возвращение сюда остаётся под вопросом. А как работа? Когда мне писать заявление об увольнении? И как с друзьями прощаться? Причём, если для друзей я могу однажды просто исчезнуть, то с родственниками я так поступить не могу.

— Кстати, у меня есть для тебя небольшой подарок. Подожди минуту, — Ненаш вышел в ванную, я услышала как он сбивает пледом бутылки с моющими средствами. Зашумела вода. Может, он решил подарить мне романтическую ночь любви? Тогда мне тоже стоит подготовиться как-то. Интересно, у меня ещё осталось какое-то эротическое бельё? Купленный год назад набор уже вряд ли на меня налезет, да я и не знаю где он сейчас. Вот незадача. Хорошо хоть в душ успела сходить после возвращения.

Приблизительно минут через пятнадцать он вернулся хоть и сильно похудевший, но в своём обычном виде с кучей длинных косичек. Устроился рядом, поправил на плечах плед и пристально посмотрел мне в глаза. Похоже, что романтическая ночь любви в исполнении многолика — это что-то очень серьёзное, требуещее больших душевных усилий.

— Закрой глаза и наклонись немного вперёд.

Я почувствовала, как какой-то шнурок коснулся моей шеи.

— Всё, можешь открывать.

Он так напряжённо смотрел на меня, что, казалось, от моей реакции зависят судьбы мира. На моей шее на тонком чёрном кожаном шнурке висел красный камень в форме капли. Он был довольно большой, где-то как фаланга моего большого пальца. И если учитывать, кто его подарил, я ни разу не удивилюсь, если это окажется рубин. За тонкими гранями камня мерцал огонёк. Хотя, может, это просто отражался свет лампы. Я медленно повернула его на шнурке, рассматривая со всех сторон. Камень смотрел на меня в ответ, искрился и подмигивал. Странное ощущение, скажу я вам. Я ещё раз посмотрела на Ненаша — он всё также ждал от меня какого-либо ответа.

— Это мне? — ничего более глупого я придумать не смогла.

— Да. Нравится?

— Спасибо. Очень, — похоже, Ненаш узнал о нашей традиции в благодарность дарить подарки и решил меня отблагодарить за чудесное спасение, да и за всё проведённое вместе время тоже. Хотя за эти два месяца стоило бы, наоборот, мне поблагодарить его. Как минимум за регулярное, пусть и не очень аппетитное, питание. — Это рубин?

Мне показалось, что какую-то долю мгновения он сомневается, какой нужно дать ответ.

— Да, это рубин. Я наложил на него определённые защитные заклинания, он будет одной из твоих линий обороны.

— Ого... Спасибо.

— Только всегда держи его при себе и никому-никому не показывай, даже Калейке. Опытный маг хотя бы раз увидев его или зная о нём с чужих слов, может создать нейтрализующие заклинания, и тогда его ценность как артефакта сводится к нулю. Ты понимаешь?

— Да, — я погладила камень. Мне показалось, или я ощутила под пальцами лёгкую пульсацию? — Обещаю, что не буду его снимать, и никому не буду показывать. Слушай, мне кажется, или он действительно бьётся как сердце?

— Артефакты этого типа считаются живыми. Он действительно пульсирует, и если вокруг прохладно, то ты можешь почувствовать его тепло. Если с тобой что-нибудь случится, то он может заменить твоё настоящее сердце. Можешь считать, что за тобой по пятам всюду ходит донор. Но учти — это на самый крайний случай, не рискуй зря.

— Я поняла, Нен, спасибо большое, — неожиданно для себя я крепко его обняла. Похоже, для него это тоже было неожиданностью, так как несколько долгих секунд он не знал, что делать. Потом осторожно, будто бы боясь раздавить или сломать, обнял меня в ответ. Наверное, это из-за запаха мыла, но мне показалось в тот момент, что у меня нет никого ближе и роднее, чем этот человек, сидящий рядом со мной, укутанный в такой же плед, как и я, такой тёплый и такой нежный. А за окном холодно и сыро, а за окном идёт дождь. И кто-то ужасный поджидает меня, чтобы записать в тоталитарную партию по ключническому признаку. Но это всё там, в темноте. А здесь сухо и тепло, и сильные руки крепко держат тебя, и... звонит телефон. Я чуть было не зачертыхалась вслух, но в последний момент успела сдержаться. Надеюсь, Ненаш не увидел моего выражения лица. Он слегка отодвинулся нащупывая на диване трубку, внимательно посмотрел на номер прежде чем ответить на вызов.

— Алло. Да. Да, — он все ещё обнимал меня за плечи одной рукой, и я почувствовала как на мгновение его пальцы сжались немного сильнее. — Да. Хорошо, — он нажал отбой и ещё какое-то время отстранённо смотрел на трубку. — Это был Калейка. Похоже, началось движение. Через три дня здесь будет глава Торговой Гильдии. И он хочет встретиться с тобой, — Ненаш перевёл взгляд на меня. — Если бы я был тобой, я бы ни за что в жизни, ни при каких обстоятельствах не имел бы с ним никаких общих дел. Если можешь, возьми отпуск на работе хотя бы на неделю и поехали куда-нибудь подальше отсюда. Это очень серьёзно. Этот человек не должен видеться с тобой, и ты не должна видеться с ним. Опаснее председателя Гора может быть только председатель Гор, решивший с тебя что-нибудь поиметь.

— Хорошо, но куда мы поедем?

— Куда-нибудь в лес. Чем меньше людей будут видеть нас, тем лучше. Об остальном позаботится Калейка. Он ведь имеет монополию на этот мир, не забывай.

Ненаш крепко обнял меня и зарылся лицом в волосы. Сколько мы так просидели, трудно сказать.

— Всё будет хорошо, — наконец, прошептал он. — Я всегда буду рядом и защичу тебя. Спи.

Глава 4. Воин

Солнечные лучи нашли щель между занавесками и теперь узким клином перерезали комнату, лишь чуть-чуть не доставая до кровати. С улицы доносились птичьи голоса и шум деревьев. Как хорошо иногда проснуться вот так, где-то далеко от города, без шума машин, гудящих и журчащих канализационных труб, без смога, без телевизора, играющего на соседской кухне.

Я выбралась из-под толстой перины и сонно шатаясь побрела к окну открывать шторы. Лакированные доски пола приятно холодили ступни. Мы выбрались достаточно далеко на юг от Москвы, и здесь всё ещё буйствовала золотая осень. Обожаю пошуршать листьями. Главное, чтобы собачьи сюрпризы не попадались.

Со двора, который не был виден из окна, доносился равномерный стук. Похоже, Ненаш решил заготовить дрова не на неделю, а на месяц-другой. Только одно непонятно: ложусь спать — ещё не спит, просыпаюсь — уже не спит. Он вообще спит хоть когда-нибудь? Одежда за ночь отсырела, и ботинки не просохли. Настроение медленно, но неукоснительно начало портиться. К деревенской жизни я совершенно не приспособлена. Особенно угнетает будка туалета в конце огорода и отсутствие нормального душа. Как зимой люди мылись сто лет назад? Летом я могу ещё представить — летний душ, греющий воду на солнце, пруд и другие похожие штуки. Но зимой? Или сколько той зимы?

Зябко ёжась я остановилась на ступеньках веранды. Теперь мне предстоял тяжёлый долгий путь к умывальнику. С тоской вспомнились горячая вода из крана и тёплый кафель ванной.

— Доброе утро! — раскрасневшийся после здоровой работы Нен просто излучал бодрость и человеколюбие. Он уже заканчивал собирать разбросанные вокруг топчана дрова, так что можно было ожидать в скором времени горячего чая и заново натопленной печи. Я вздохнула и опять посмотрела в сторону умывальника — мечтам о горячей воде суждено было остаться только мечтами.

Мы покинули (да-да, именно так пафосно, так как наш отъезд больше походил на паническое бегство, чем что-либо ещё) город позавчера утром. В багажнике автомобиля находилось лишь самое необходимое, а запаса воды должны было хватить приблизительно на день. В субботу рано утром я позвонила начальнику и долго блеяла про 'нужно срочно... да, очень важно... никак иначе... вы простите...', потом в срочном порядке отменила все встречи, позвонила родителям, наплела с три короба про очень интересные семинары и очень долго думала о том как всё связано в этом мире, и теперь нельзя даже на неделю пропасть, чтобы куча народу не переполошилась. Во многих фэнтэзийных книгах люди пропадают в других мирах на несколько лет и зачастую всё, что вы потом прочитаете об их возвращении домой, так это чьё-нибудь 'а мы думали, что ты умер'. Но вот переживания героев никогда не упоминаются. Я, конечно, понимаю, что принцессы не какают, но всё равно как-то странно выходит. Я всё пытаюсь представить себя на месте какого-нибудь книжного персонажа, но не получается — почему-то я всё время думаю в другом направлении. Меня не занимают открывающиеся просторы новых возможностей, битвы за прекрасных принцев и завоевание царств. Меня больше беспокоит как исчезнуть из этого мира не доведя родителей до инфаркта, избежать гибели и желательно остаться более или менее свободным человеком. Не в смысле с массой свободного времени, а в самом прямом — не угодить в плен, рабство или что-нибудь похуже. Да, я как и любой другой персонаж дешёвых фэнтэзийных книг 'неожиданно' приобрела какие-то непонятные способности. Смешно сказать, но они заключались в том, что я смогла открыть ту деревянную шкатулку нармудра. Не будь я ключником, открыть её я бы никогда не смогла. Но почему у тех книжных героев не было никаких проблем, они сразу же получали возможность двигать горы и спасать принцесс? Почему только меня Ненаш мучает ежедневными занятиями, как теоретическими, так и практическими? И очень обидно то, что я никакого применения тому, что он заставляет меня делать, пока что не вижу.

Конечно, как говорили персонажи одного фильма, имеет место быть небольшой монтаж. Я не пишу в дневнике о том, как я сегодня сходила в туалет, как прошли мои последние месячные, или что мне сказала кассирша в супермаркете, когда я в четверг покупала ряженку. И, конечно, я не пишу о том как каждый день мне приходится зазубривать разные наборы слов и жестов, историю и этику, тренироваться открывать коробочки и заставлять двигаться стрелку какого-то непонятного измерительного прибора, как в старых советских фильмах о телепатах и телекинетиках. При этом мне приходится помнить, что никаким магом я не стану и файерболы — это не мой удел. Ключники управляют таинственными силами, что пронизывают все миры, как леска — нитку бус. Главное искусство, которым владеет ключник — способность открывать переходы в параллельные миры, или соединять точки одного и того же мира сквозными туннелями. Точнее, люди (для простоты и внутреннего комфорта я буду так называть всех разумных существ, пусть они даже не гуманоиды) могут это делать и без ключников, но именно ключники способны находить 'слабые' точки реальности, где это действие требует минимальных необходимых энергетических затрат, и результат остаётся максимально стабильным на протяжении долгого времени. Существует множество других применений их, точнее, нашим странным способностям. Например, ключники могут создавать, закрывать и открывать другие разные энергетические штуки, замки и не только. Если ключник запечатал шкатулку — открыть её сможет лишь другой ключник. Или ядерные взрыв. И всё в таком духе. Именно для этого Калейке нужна была я, чтобы освободить его брата. Теперь-то, после всех штудий, я это понимаю, но представить как это работает по-прежнему не могу. Ненаш, несмотря на все свои познания и опыт, не смог внятного объяснить основных принципов силы ключников. Кажется, он тоже не очень хорошо разбирается в этой части предмета. Конечно, открывать двери в иные миры — это большая честь, но победить таким образом врага или спасти ребёнка от крокодила я не смогу.

Ненаш теперь всё время ходит в образе Димы Степанова и вызывает у меня очень неоднозначные чувства. С одной стороны — амплуа Димы. Дима — эдакий пижон с серебряными запонками и идеальными стрелками на отутюженных брюках. Ненаш — инопланетянин с любовью к кулинарии и книгочей, который ходил бы голышом, если бы я не заставляла его носить хоть какую-нибудь одежду. Конечно, Нен старается максимально слить два этих 'я' на случай если кто-то посторонний окажется рядом не в самый подходящий момент, но не знаю, лично для меня разница слишком заметна. Лучше бы человеческий образ он выбирал более соответствующим своей настоящей личности.

— Как умоешься, подойди. Хочу показать как печь правильно растапливать, — Ненаш прогремел по веранде своими большими резиновыми сапогами и скрылся в доме, оставив на полу несколько свежих щепок и комков грязи.

*

— Приятного аппетита, — похоже, таким образом мне ненавязчиво пытались напомнить, что еда стоит не просто так, а её нужно есть.

— Спасибо, что-то не хочется, — моё сознание добралось до тёмных глубин плохого настроения и теперь злобно поглядывало оттуда на окружающий мир. Хоть Нен и протопил дом, но мысли о тёплом не воняющем туалете и хорошем душе постепенно превращались в манию. Прошлую ночь мы провели в раздолбанной коммуналке в каком-то маленьком городке, попавшемся по дороге, а вчера днём наконец-то добрались до этой богом забытой деревни. По документам дом, в котором мы 'пережидали', и немного земли в округе принадлежали Нену уже несколько лет. Подумаешь, чем только не равзлекается современная молодёжь.

— А что же ты хочешь?

— Ванную. Горячую.

Он сокрушённо вздохнул. Потом почесал за ухом. Потом повертел в руках вилку.

— Лучше бы ты хотела чёрной икры. В таком случае я хотя бы мог на тебя злиться.

Я удивлённо подняла глаза от тарелки и посмотрела на него.

— С чего бы это? А сейчас ты почему не можешь?

— Я тоже хочу ванную. Горячую. И ещё тёплый туалет, — в одно мгновение из уверенного человека, твёрдо знающего, чего он хочет и сколько это стоит, он превратился в потеряного мальчишку. Настоящий актёр, мне бы такую способоность к столь быстрым и полным перевоплощениям. Нен выглядел таким несчастным, что я сразу же повеселела. — В отличие от тебя я являюсь представителем высокоразвитой цивилизации и привык к различным благам и излишествам. Не считая моего времени заключения, конечно, — от его менторского тона очень хотелось смеяться. — Но если ты считаешь, что за последнюю тысячу лет я стал менее избалованным, то вынужден тебя разочаровать. Есть одна вещь, которой я тебя не учил, в надежде, что ты уже и так это умеешь, либо разберёшься в скором времени. Но, чувствую, прийдётся пройти этот дополнительный урок. И я рад, что мы его будем проходить на таком простом примере, как тёплый туалет.

У каждой вещи, каждого человека, каждого действия есть приоритет в твоём мире. Самыми важными являются вещи, без которых ты просто не выживешь — определённые нормы и состав воздуха, воды, питательных веществ. В разных окружающих условиях дополнительный приоритет появляется у других вещей. Например, за полярным кругом тёплая одежда имеет такой же приоритет, как и вода, при высокой вероятности встречи с ядовитой змеёй или пауком поднимается приоритет противоядий.

Приоритеты всегда зависят от обстановки, и иногда могут сильно меняться буквально в мгновение ока. В данной ситуации моё преимущество перед тобой заключается в том, что я могу правильно их расставить и потом следовать сделанным выводам. Сейчас для меня хорошая ванная не так важна, как моя жизнь, или как твоя безопасность. К сожалению, бывают ситуации, когда необходимо смириться с некоторыми неудобствами ради достижения цели. Поэтому я рекомендую тебе поесть, пока это возможно. Ведь ни я, ни ты не знаем когда можно будет нормально пообедать в следующий раз. И я надеюсь, что в будущем ложные приоритеты не будут сбивать тебя с пути. Каждый раз, когда ты в сложной ситуации, или тебе что-нибудь не нравится, или мешает — остановись и подумай. Почему ты терпишь? Что тебе это даёт? Подсчитывать плюсы и минусы, если есть время, — это лучший способ заботиться о настоящем и думать о будущем.

Если помнить об этом, то всё не так уж плохо. Понимаешь, о чём я?

Мы какое-то время молчали, потом я нехотя взяла вилку и начала есть. В какой-то мере его 'оптимизм' мне передался, но не в достаточной, чтобы тут же пуститься в пляс. Жизненного опыта у него всё же больше, чем у меня, стоит хоть иногда слушаться старших. И тут впервые мой разум попробовать осознать нашу разницу в возрасте. Легко написать на бумаге 'три тысячи лет'. В фантастических книгах всё время так пишут. Тысячелетние вампиры, древние расы... Да и я в детстве мечтала встретить какого-нибудь убелённого сединами эльфа и поговорить с ним на равных.

Но если взять, к примеру, официальную человеческую историю? Три тысячи лет назад оставалась ещё тысяча лет до того времени как родится и будет распят Христос. И было приблизительно четыре тысячи лет от сотворения мира. То есть, если посмотреть, что Ненаш сравнительно молод сейчас, то можно предположить, что где-то в течение следующей тысячи лет, возможно, он может решить завести себе ребёнка. То есть, у них сменится одно поколение. Выходит, от нашего 'сотворения мира' в его роду сменилось приблизительно два поколения. А в нашем... дайте-ка посчитать? Двести восемдесят? Простите, но у меня даже не хватает фантазии, чтобы это представить. Ещё вот что интересно: сколько всего он узнал за это время? Выучил? Наверное, в душе он глубокий старик? Хотя, я же меряю по своим, человеческим, меркам. Но с другой стороны, чем он занимался? Даже если выбросить тысячу лет заключения, две тысячи лет опыта — срок немалый. По-идее, его мышление должно кадринально отличаться от моего. Мы вообще не должны друг друга понимать, наверное. Но вот, сидим за одним обеденным столом, обсуждаем всякую чушь... С другой стороны, может, хоть многолики долго живут, зато очень медленно растут и медленно учатся? Но тогда он ведь и двигаться должен медленно. И мыслительные процессы, наверное, того... Я невольно вспомнила о новоявленном инфантилизме японцев за тридцать, о котором недавно было столько статей в прессе. Есть ли вероятность, что многолики подверженны такому же эффекту? Насколько сильно благополучие заставляет расслабиться?

— Нен?

— Да.

— Слушай, а во сколько многолики умирают от старости?

— Я не знаю ни одного, кто бы умер таким образом.

Наверное, на моём лице сменилась такая гамма эмоций, что Ненаш решил продолжить:

— А что, по-твоему, все расы должны вести себя одинаково? Да, мы стареем, но из-за особенностей наших отношений с окружающей средой мы умираем по другим причинам.

— То есть, ты хочешь сказать, что несмотря на все 'ухищрения развитой цивилизации' вам до старости дожить до сих пор не удаётся? — моему удивлению не было предела.

— Что в этом такого?

— Ну... даже не знаю как сказать. Раньше люди жили мало, в среднем тридцать лет. Потом дольше. Сейчас в развитых странах, где уровень жизни повыше, народ и до ста двадцати доживает. А в странах третьего мира так и живут, умирая, как и прежде, где-то в тридцать-сорок лет. Выходит, что твои три тысячи лет равняются приблизительно тридцати годам жизни африканца.

Ненаш немного отодвинулся от стола и начал раскачиваться на стуле, задумчиво рассматривая потолок.

— Вообще-то наша продолжительность жизни тоже сильно увеличилась, — наконец, сказал он. — Но проблема заключается в том, что мы сходим с ума быстрее, чем стареем. Способность к обучению у homo sapience с возрастом падает, а то, что вы выучили, со временем забывается. Поэтому вы до смерти сохраняете здоровый рассудок. Ну, если не считать маразмов, шизофрении и прочего подобного. В смысле, если особь здоровая, то она будет в своём уме до самого конца. У многоликов с возрастом способность к обучению не пропадает. Конечно, если какими-то знаниями долго не пользоваться, то они как бы исчезают, но могут вернуться в любой необходимый момент. От этого мозги у нас едут набекрень. Раньше, в причину агрессивной среды и такого прочего, взрослые особи жили недостаточно долго, чтобы обезуметь. Точнее, они могли сойти с ума по некоторым причинам, о которых я тебе рассказывал, но в большинстве своём представители моего рода были вполне стабильны. Да и ненужной информации тогда было значительно меньше, чем сейчас. А! У вас сейчас тоже есть похожая проблема, на меньшем уровне, конечно. Болезнь Альцгеймера. Она во многом схожа с безумием многоликов, которое проявляется с возврастом.

Теперь понятно каким образом он обучается с такой невероятной скоростью. И теперь понятно, почему Калейка сказал тогда, что он 'быстрее сойдёт сума', хотя я бы сказала, что 'быстрее умру от старости'.

— Конечно, нашими учёными проводились различные исследования, чтобы как-то уменьшить ту остроту, с которой мы воспринимаем окружающее. Какие-то успехи были сделаны, но не в достаточной мере, чтобы совсем оградить нас от этого проклятия. Точнее, полный курс лечения делает многоликов тупыми идиотами, и я даже не знаю, что хуже.

— То есть, ты хочешь сказать, что воспринимаешь мир со скоростью младенца?

— Нет-нет! Ты что, у нас тоже скорость восприятия падает со временем. Но не до такой степени, чтобы это перестало влиять на нас. Например, кстати, альпы. Как твой приятель Киберэльф и его отец нармудр. Когда-то мы были единой расой, и вышли из одного мира. Но со временем мы выбрали разные пути развития, оттачивая разные таланты. У альпов замечательная память и здоровая психика. Но живут они намного меньше нас и не могут контролировать своё тело так, как мы.

— Намного меньше?..

— Не волнуйся, они всё равно живут дольше самого живучего человека из твоего мира, — Нен печально улыбнулся. — Лет пятьсот.

— Но почему так долго? В среднем пять тысяч лет? Это же целая вечность!

— Как по-твоему, что такое старость?

— Это когда организм не может больше избавляться от отмерших клеток и прочего похожего мусора.

— Правильно. А теперь посмотри на меня. Я могу контролировать каждую клетку своего тела в отдельности. Некоторые способности врожденные, некоторые усилены. Те ограничения, которые наложила на нас в своё время природа, теперь пали под напором науки, и открылись проблемы, которые не были предусмотрены эволюцией, так как наши организмы не должны были доживать до такого состояния. У вас ещё есть такое забавное слово... — Нен нахмурился вспомниая. — Наномашины. Это не совсем то, но для твоего понимания это самый близкий эквивалент, я думаю. Судя по заголовкам новостей, на Земле это что-то вроде легенды.

Так вот, чем родовитей многолик, тем выше возможная плотность наномашин в его организме, тем большим количеством 'паранормальных' способностей он может обладать. Конечно, существует некий порог, некий предел совместимости, который никто пока преодолеть не в состоянии. У вас есть схожая проблема с плотностью размещения транзисторов на плате. Так что наше волшебство, как и ваша скорость компьютеров, ограничено вполне осязаемыми физическими законами.

Почему я говорю 'родовитее'? Потому что денег недостаточно. Порог 'совместимости' организма, его способности вмещать в себя большое количество наномашин, сильно зависит от генов. Многие наши кланы не допускают браков с представителями семейств, у которых этот предел низок, все усилия направлены на его повышение. Можно сказать, что мы сами себя селекционируем, как вы селекционируете породы собак. И ни в коем случае не подумай, что многолики — сверхсущества. Для своего вида я подобен супермену, уникален в некотором роде.

— Плод многих поколений тщательной селекции.

— Да, что-то вроде. Если бы я был тобой, я бы очень гордился, что я себя знаю.

— А я и горжусь.

— Да ну, как-то не очень заметно. Побольше уважения к старшим! — Нен рассмеялся и вдруг в мгновение ока посерьёзнел прислушиваясь к чему-то, что оставалось за пределом моего восприятия. — Похоже, у нас гости. Я надеюсь, ты всё же более хороший актёр, чем эти ваши нимфетки в фильмах, — он встал и направился к дверям. — Помни, чему я тебя учил.

*

Посланник Миур не сводил с меня глаз. Только было не совсем понятно, что же таится в этом пристальном взгляде — восторг, страх, вожделение или что-то ещё. Его телохранители, как будто бы сошедшие с экранов люди в чёрном, остались ждать во дворе дома и возле чёрных мерседесов, на которых прибыл посланник. Эти две блестящие махины выглядели абсолютно инородно на разбитой грунтовке среди покосившихся заборов. 'Хорошо, что не председатель Гор собственной персоной.' — всё, что успел шепнуть мне на ухо Нен, прежде чем полностью раствориться в личине Димы Степанова.

Моя роль, написанная Ненашем и Калейкой, была проста и незавидна — я не знаю кто такие ключники, я не была в других мирах и не знаю, что есть другие разумные существа кроме людей. Я и мой молодой человек поехали немного развеяться на свежем воздухе в обществе навозных куч и коровок для более острого понимания того, как прекрасна жизнь в городе с его тёплыми туалетами и бесперебойной подачей электричества. Посланник Миур был в каком-то роде просветителем, несущим добрую весть и обещающим новые и прекрасные приключения.

'Дима' готовил на кухне чай для нашего неожиданного гостя.

— Спасибо, но Вы не находите, что Ваше предложение звучит несколько... странно? — вот пойми, я переигрываю или недоигрываю? Или в самый раз? Как бы я на самом деле себя вела, если бы на кухне деревенского домика мне бы вдруг предложили путешествовать по параллельным вселенным и решать судьбы целых миров? Похоже, что всё же посланник почувствовал в моей игре фальшь, так как он начал надуваться и краснеть. Я даже испугалась в какой-то момент, что он либо лопнет, либо засвистит, как чайник.

— Да как ты смеешь, негодная девчонка, противопоставлять себя силе коалиции?! Будь благодарна, что наш взгляд пал на тебя! Ещё неизвестно, сможешь ли ты выучиться и постичь все аспекты тонкого искусства ключников! — что ж, похоже на то, что дипломат из посланника Миура никудышний, либо он не так понял мою игру и пытается 'уговорить' меня силой. Весь красный, посланник вскочил и бросился ко мне через комнату. Что он собрался делать? Придушить меня? Изнасиловать? Побить? Выброс адреналина в кровь — одна из самых быстрых реакций в человеческом организме, но и она занимает несколько секунд. Шесть, если я правильно помню учебник по биологии. Этого времени оказалось вполне достаточно, чтобы посланник добежал до меня и навалился всем своим весом. Мне показалось, что тут и наступил конец всего этого никудышнего приключения. Вдруг послышался странный треск, и посланник осел на пол. На долю мгновения он напомнил мне соседа-алкоголика, который жил на первом этаже и точно в такой же позе спал иногда днём на лавочке возле подъезда.

Дима брезгливо вытер руки о пиджак. С его человеческого лица на меня смотрели изумрудные глаза многолика-хищника, только что поймавшего добычу. Как будто бы выглядывали наружу через небольшое смотровое окошко. Посланник не шевелился.

— Нен? Ты что сделал?

— Сломал ему шею, — но его гримаса, скорее, говорила о том, что он раздавил какую-то мокрицу, а не убил человека. Хотя, откуда мне знать, с каким выражением лица обычно убивают?!

— Ты что?!

Я услышала как по дому бегут 'люди в чёрном'. Неодоценить противника — что может быть позорнее, особенно для телохранителя? Ненаш сместился так, чтобы от дверного проёма меня не было видно за его спиной. Глубоко вдохнул. Первый из телохранителей ворвался в комнату, но остановился буквально на пороге, следующий ткнулся ему в спину, в коридоре на мгновение возникла возня, но сразу же всё застыло. На протяжении нескольких особо длинных в моём мироздании секунд первый вошедший смотрел на Нена. Потом не очень уверенным голосом поинтересовался:

— Кому служит господин многолик?

— Ключнику.

Телохранитель покосился на тело посланника Миура.

— Посланник доставил господину ключнику неудобства?

— Некоторые.

И тут произошло неожиданное — телохранитель низко поклонился, сочетание его действий и одежды делали его неуловимо похожим на японского бизнесмена или политика:

— Мы приносим глубочайшие извинения. Это было великой ошибкой — отпускать посланника одного. Если наша смерть будет достаточной, чтобы господин ключник простил нашу семью за столь великий позор, мы совершим ритуальное самоубийство в сей же момент.

— Стоп, стоп, стоп. Никаких самоубийств, — от адреналина меня всю колотило, и я не была уверена в том, что моя дикция вполне внятна.

— Как пожелает господин ключник, — человек в чёрном склонился ещё ниже.

Какое-то время мы так и стояли, как на лубочной картинке: я за спиной Нена, рядом с нами труп посланника Миура и сгрудившиеся в дверях телохранители.

— Нен, кто это? — наконец шёпотом поинтересовалась я.

— Это кащеи, — так же тихо ответил Нен, хотя я была уверена, что эти странные люди, точнее, кащеи, отлично слышат каждое слово. — Самые знаменитые наёмники и самые страшные воины среди известных рас. И, кажется, они готовы выполнить любой твой приказ.

— Любой?

— Как видишь.

Я прокашлялсь. Похоже, мне сейчас нужно что-то скомандовать, кащеи явно от меня чего-то ждут. Я посмотрела на Нена. В этот раз никакой помощи с этой стороны. Его спина буквально пылала огненными буквами 'давай, пора отправляться в уверенный независимый полёт'. Не лучшее время проверять чему он меня научил, но, кажется, выбора у меня нет. Кто там мне нужен? Председатель Гор?

— Ребят, председателю Гору нужно представить тело как улику, или он на слово поверит, что посланник погиб глупой смертью?

кащеи переглянулись. Тот, что так и стоял, склонившись почти параллельно полу, утвердительно сказал:

— Председателю Гору не стоит знать, что господина ключника защищает господин многолик.

— Именно.

— Какой глупостью было броситься с кулаками на господина ключника в присутствии кащеев, — сообщил мне всё тот же склонившийся телохранитель. Все ведь знают, что для любого кащея безопасность господина ключника выше собственной жизни.

— Я Филя Ключник. Это моя тень, господин Многолик, — я умышленно не стала называть Нена по имени. Меньше знают — лучше спят. И вообще. — Как вы можете мне помочь?

— Я Маллеус, предводитель этого маленького отряда. Воинов зовут Маллок, Клеотаг, Клеоаг, Мурда и Мардеш. Надеюсь, в дальнейшем у вас будет возможность познакомиться поближе. Для нас было бы большой честью служить под началом господина Фили Ключника. У вас ведь всё ещё нет собственной армии, если не считать господина Моя Тени?

Я постаралась не выдать своего удивления: Моя Тень — новое забавное китайское имя для Нена. Действительно, можно его так называть. У каждого ключника есть своя армия. Спрашивая этот вопрос, кащей дал понять, что знает, что у меня всё ещё нет своих людей, что я молодой, совсем ещё зелёный ключник, который даже не прошёл соответствующего обучения. Здесь нужно осторожно. Я ведь не знаю, что у них спрятано за душой. И как я могу точно знать, они действительно дружественны, или играют двойную игру? — Мне нужны верные люди, на которых я могу положиться. Но, как вы понимаете, пока что у меня нет никакой возможности вознаградить вас за возможную преданность.

— Вы — господин ключник. Пусть у вас нет такой возможности сейчас, она однозначно появится в будущем. И тогда вы уже решите, как нас благодарить за труд.

Я ещё раз посмотрела на Нена. Сейчас мне нужна была хоть какая-то подсказка. Эти шесть головорезов — что с ними делать? Это же не компьютерная игра, где героев в свой отряд вербуешь и выбрасываешь по мере развития сюжета. Его ресницы чуть заметно дрогнули: 'соглашайся'.

— Хорошо, — заявила я уверенным голосом. — Я согласна принять вашу клятву и выступить в роли сеньора. Но у меня есть одно пожелание.

Семь вопросительных взглядов остановилось на моём лице.

— Я женщина. Мне было бы приятно, если бы вы меня звали 'госпожа', а не 'господин'.

— Как пожелает госпожа ключник, — после некоторой паузы откликнулся Маллеус.

Глава 5. Маг

Кожаное кресло подо мной тихо поскрипывало. Весь окружающий мир был отгорожен затонированными стёклами мерседеса. Если не считать потряхиваний, когда мы наезжали на очередную неровность дороги, казалось, что мы медленно плывём в густом океане безмолвия, и лишь голоса сидящих на передних сидениях кащеев время от времени взрезали полотно тишины, которое плотно укутывало меня с ног до головы. Нен крепко сжал мою ладонь, выдёргивая из оцепенения. Его глаза вновь стали карими, и ни одна искорка не напоминала об изумрудной ярости, что пряталась где-то глубоко внутри. Для душевного спокойствия я решила звать Ненаша так, пока он вёл себя как обычный человек; а то некрасиво с моей стороны было бы оговориться в самый ответственный момент.

'Чем проще план, тем труднее его нарушить случайным действием', — вертелись в голове его последние слова. О, да. План был предельно прост: кащеи заявляют, что это они убили Миура, решив, что он представляет слишком большую опасность для госпожи ключника. О вспыльчивости посланника ходили легенды, так что ничего подозрительного в таком событии быть не должно. Моя Тень, господин многолик, — обычный смертный, мой любовник, и я категорически отказалась куда-либо без него ехать, считая, что в случае чего, он меня сможет защитить. Я как бы наивный человек, который ещё не знает, что КМС по кикбоксингу не может справиться с шестью кащеями, пусть даже один из них — женщина. В складывающейся ситуации меня больше всего волновало, чтобы Ненаш не выдал себя в критической ситуации, словом или делом. Или взглядом. А если мы едем прямиком к Гору — это вполне вероятное развитие событий. Но как только Гор поймёт, что Дима — не человек, но многолик, не составит большого труда вычислить его личность. Ведь в мире, контролируемом домом Калейки, многоликов не так уж и много. По крайней мере можно перечислить всех, кто там должен и может быть.

Маллеус, сидевший впереди, рядом с водительским местом, повернулся к нам, намереваясь что-то сказать и заметил наши сцепленные руки.

— Почти приехали, — сообщил он. Ещё раз посмотрел на наши руки и отвернулся. Возможно, теперь он думает, что мы с многоликом действительно любовники, а не придумали это для председателя Гора. Ну и чёрт с ним, пусть думают что хотят. Я положила голову на плечо Нена и закрыла глаза. Так приятно вдыхать его запах, пусть и меняющийся каждый раз вместе с внешностью. Удивительно, но факт — я считаю самое переменчивое существо в изведанных мирах самой постоянной и крепкой точкой опоры в моей внутренней Вселенной.

*

— Я приветствую нового господина ключника, — бархатный голос председателя Гора был под стать его внешности дородного мужчины за сорок, с холёными пальцами и начавшими седеть висками. Разбиватель женских сердец. — Я велел подготовить комнаты вам и вашему спутнику. Возможно, вы захотите отдохнуть после долгой дороги, — председатель сделал лёгкое движение пальцами, и Маллеус с поклоном исчез за дверью.

Также наш план по выживанию включал в себя пункт, что никто не должен знать, что отряд кащеев теперь служит мне.

— Я сожалею, что произошло такое досадное недоразумение с посланником Миуром. Надеюсь, это не отразится на наших дальнейших отношениях.

*

Мне очень хотелось рассказать о своих впечатлениях от председателя, о возникших мыслях и ощущениях. Поинтересоваться что теперь делать, но Ненаш молчал, поэтому я молчала тоже. В полной тишине мы проследовали по коридорам дома до отведённых нам комнат, раскланялись с лакеем на пороге. Хотя, если нас слушают, не должны ли мы себя вести как обычные испуганные люди? Разве мы играли бы в молчанку в такой ситуации?

— Дим? И что теперь? Как тебе? — спросила я сразу же, как только за нами закрылась дверь.

— Кажется, он был не очень зол из-за потери своего человека, — Нен крепко обнял меня, как будто бы только и ждал, когда я начну разыгрывать партию оставленных наедине любовников. — Странная реакция. Не нравится мне это, ой как не нравится, — тихо добавил он перебирая пальцами мои волосы.

— Что будем делать?

— Он сказал, ужин в девять? В запасе ещё полтора часа. Примем душ и соберёмся с мыслями.

— Ладно...

Обследовав шкафы, санузел, балкон, пространство под кроватью и бар, мы, наконец, угомонились. Закутавшись в белоснежные махровые халаты и смастерив большие тюрбаны из банных полотенец, мы с ногами залезли на диван и наблюдали как за окном бегут облака и покачиваются от невидимого ветра макушки деревьев.

— Знаешь, всё-таки горячий душ — это что-то, — пробормотала я.

— Когда в Москве — как-то не особо это ценишь, — сонно поддакнул Дима.

— Ну, что будем делать?

— Пока что ориентироваться по ситуации. Похоже, идут какие-то крупные разборки, знать бы ещё между кем и из-за чего. Как бы нам случайно ничего лишнего не оторвали. Сейчас лучше ни на что не соглашаться, и побольше слушать. Может, за ужином станет что-то понятно.

— Ты так говоришь, будто бы реально веришь в то, что это может нас спасти.

— Есть идеи получше, кроме как плыть по течению?

— Нет, — я надула губы. — Но я надеялась, что ты что-нибудь сможешь придумать.

Ненаш наклонился и поцеловал меня. Проклятье! Абсолютно неожиданный поступок с его стороны! Хотя, если следовать плану, то всё вполне логично. Остановись мгновенье, ты прекрасно.

Резкий стук в дверь нарушил хрупкое состояние очарования. Я вздрогнула, и Ненаш неохотно раскрыл свои объятья.

— Господин председатель Гор интересуется, готовы ли вы спуститься к ужину, — послышался из-за двери голос давишнего лакея.

— Передайте, что через пятнадцать минут будем.

Мы начали торопливо собираться. Плохо то, что вместо того, чтобы собраться с мыслями и подготовиться к возможной 'битве', я полностью размякла, и даже те обрывки идей, что у меня были касательно своего последующего поведения, выветрились из глупой головы.

Большой длинный стол был уставлен яствами так, что казалось, я слышу как потрескивают под нагрузкой его ножки. Я тайком потрогала свой стул. Кажется, морёный дуб? Наверное, каждая мелочь в этом зале стоит безумных денег. Я посмотрела на сияющие хрустальные подвески люстры. А скорее всего даже во всём доме.

Большая часть мест ещё пустовала — гости только начали съезжаться.

Председатель Гор посадил нас справа от себя, во главе стола. Теперь все, кто заходили в зал, считали своим долгом поздороваться со мной и представиться. Вскоре от всех этих лиц, имён и титулов голова пошла кругом. Отчаявшись кого-то запомнить, я лишь улыбалась и кивала. 'Улыбаемся и машем', — вертелась мысль. Если бы ситуация была такая же смешная, как в мультфильме...

Начался ужин. Если честно, я не ожидала, что посмотреть на новоявленного господина ключника соберётся столько людей. Происходящее напоминало чем-то маскарад — люди во всём своём разнообразии не могли переплюнуть то, что я видела. Несмотря на то, что все существа были гуманоидами, что несколько ограничивало возможные вариации, всё равно разнообразие форм, цветов, и размеров поражало воображение. Некоторые образчики оказались настолько жуткими, что единственное, что меня удерживало от публичной паники — это Нен, крепко державший меня за руку под столом, в тайне от чужих глаз. Хотя снаружи, как человек, он выглядел довольно подавленно.

Председатель Гор поглядывал на меня с довольной улыбкой кота, дорвавшегося до сметаны. Похоже, что всё шло по его плану. Наконец, когда наступило время десерта, почти все места за столом были заняты. Пустовал только один стул — слева от председателя Гора. И тут появился он. На мгновение мне показалось, что это Ненаш. Наверное, из-за таких же изумрудных глаз. Хотя... лицо, осанка — всё неуловимо напоминало моего теперешного спутника. Слегка изменённая копия, раскрашенная в иные цвета. Высокий, с длинными медными волосами и бронзовой кожей, в старомодном наряде цветов прошлогодней хвои и старых памятников, он остановился в начале стола рассматривая нас. Что-то в этом взгляде было жуткое до оторопи. Гости разом притихли и, казалось, даже люстры начали светить тише.

— А, господин Огранщик, я уж боялся, что вы забыли о нас, — председатель Гор улыбнулся новому гостю. Ненаш сжал мою ладонь чуть сильнее, но, опомнившись, отпустил. — Добро пожаловать, — он указал на пустующий стул рядом с собой. Господин Огранщик неторопливо прошёл к предложенному месту и, ещё раз пронзив меня взглядом, сел.

— Господин Филя, это господин Калейка Огранщик, монополист вашего мира, — представил гостя председатель. — Господин Огранщик, это новый ключник, господин Филя.

— Добрый вечер, господин Филя, — склонил голову в знак приветствия Калейка. Ни намёка на то, что мы уже знакомы. Раз так — нужно подыгрывать, Калейке лучше знать, что делать в этом клубке событий. Я пролепетала что-то в ответ. После того, как нас 'познакомили', я не услышала от него больше ни единого слова. Странно, почему до этого я даже не задумывалась, что Калейка тоже должен обладать внешностью многолика? Я восприняла его человеческий облик как что-то должное, но он же не человек. Если подумать об этом сейчас, то всё логично. Просто я, как не имеющая опыта общения с допельгангерами, не подумала об этом. Не подумала, не подумала. Сколько ещё мелочей я пропускаю всё время мимо себя даже не замечая, не уделяя им второго взгляда, не давая второй надежды на осмысление? Только сейчас я начала осознавать пропасть между собой и присутствующими на банкете людьми, и попытки закрыть эту пропасть, которые предпринимал Ненаш все те месяцы, что я неохотно отбрыкивалась от его лекций, нотаций и практических занятий. Знал бы прикуп, жил бы в Сочи! Почему я не уделяла обучению больше внимания? Почему не пыталась выучить всё быстрее? Вон те господа с уборами из перьев через пять стульев направо от меня. Я помню, что Нен объяснял, что значат знаки на этих смешных шляпах, цвет перьев, их взаимное расположение, размеры. Но сейчас в моей голове пустота, и смешные шляпы остаются лишь смешными шляпами. Наверное, сейчас все воспринмают меня как дикарку, которую вывели из лесу, отмыли и посадили за стол с интеллигентными людьми. С дикаркой нужно считаться, потому что в одно мгновение она оказалась богатой наследницей, но не бросается каперсами во время обеда — и то ладно. Председатель Гор склонился ко мне и тихо прошептал:

— Если господин ключник не против, мы планируем провести небольшое закрытое совещание после ужина. Я был бы благодарен, если бы вы присоединились.

— Только мне понадобится провожатый.

— Да, конечно.

— Хорошо.

*

Уже знакомый лакей провёл нас до входа в зимний сад. Поклонившись, он исчез в темноте коридора. Мы с Димой переглянулись. Похоже, совещание должно было быть здесь. Мы осторожно начали пробираться меж кадок с растениями, когда до меня вдруг донёсся голос:

— ... не очень разумно. Всё же сейчас ты находишься на моей территории, и посадить 'монополиста', как ты сказал, слева от себя — мне интересно услышать твои доводы, — по интонациям я узнала Калейку. Хотя сейчас, в многоликском обличьи он говорил очень похоже на Ненаша, как будто бы копировал его. Интересно, он это специально делает, или неосознано? Возможно, они копируют какой-то один оригинал? Или, может, вообще все многолики одинаковые, а не только эти двое? Я решила воздержаться от каких-либо конкретных выводов — практика показывала, что в моём новом мире прописных истин пока что не существует.

— А где бы ты предложил посадить ключника? Пусть и зелёного, как недозревший боб? — это был председатель Гор. Я услышала в его голосе презрение и лёгкую злость. Интересно, относительно кого — меня, или Калейки?

— Она пока что не в гильдии, и она пока что не согласилась работать с нами, — снова Калейка. — Где она будет сидеть пока что не имеет значения. Но отдавать ей за столом моё место — ты ставишь меня в двусмысленное положение.

Нужно добраться до них как можно быстрее, иначе это выглядит так, как будто бы я подслушиваю.

— Ключник жил в твоём мире больше двадцати лет, а ты даже не знал! Как ты можешь объяснить это?

— Кто сказал, что я не знал?

— Это было бы просто верхом глупости — иметь в своём распоряжении ключника и не освободить своего брата. Я знаю, ты спишь и видишь, чтобы Ненаш Молчащий вышел на свободу. И где же он? — в этот момент мы с Димой вышли на маленькую полянку, на которой разворачивалось 'совещание'. Я увидела как председатель Гор разводит руками и осматривает пространстро вокруг себя, как будто бы в поисках Калейкиного брата.

— Было бы верхом глупости выпускать этого безумца, — безразлично хмыкнул Калейка. — Мне пришлось бы вернуть ему клан, торговлю, старое имя, наконец. Как ты можешь утверждать что-то подобное наверняка, если твой род даже не помнит его настоящего имени?

— Мне почему-то казалось, что ты питаешь к нему больше пиетета.

— Я его очень уважаю, он мой старший брат. Но он был воином, а не торговцем. А всему, как ты знаешь, свои время и место.

— В любом случае, теперь господин ключник больше вне твоей юрисдикции, — хмыкнул председатель Гор. Какое свинство! Мало того, что они говорят обо мне в третьем лице, как о предмете интерьера, но они даже не сделали паузы, когда мы появились на поляне. — Она перейдёт на сторону торговой коалиции. И от имени всех торговцев я благодарю тебя, господин Огранщик, за оказанное содействие в приобретении столь ценного союзника.

— Правда? Ну, попробуй отбери, — Калейка беспечно откинулся на скамейке. Председатель зло зыркнул в мою сторону. Я поторопилась спрятаться за Диминой спиной.

Председатель слегка шевельнул пальцами левой руки, и рядом с нами буквально из воздуха появилось несколько устрашающего вида мужчин. Похоже, личная охрана. Ситуация получалась схожая с той, что возникла в деревенском домике. Я опять была прикрыта от врагов спиной Нена, и опять не видела его лица. Но шансов на мирный исход, как это неожиданно случилось с кащеями, теперь не было.

В кино драку показывают с разных ракурсов, длинно, красиво и со вкусом. В жизни это выглядит как 'бах! бабах! трататах!'. Всё. Все лежат. Или не все. Некоторые по частям. Я оторопело огляделась. Лужи крови расползались по полу прямо на глазах. Дима направил правую руку, превратившуюся в тонкий длинный клинок, на председателя Гора. Красные капли стекали по ртутному лезвию, впитывались в манжеты чёрной рубашки.

— Я думал, ты уже проверил документы на моего Димочку, — Калейка криво улыбнулся.

— Проверил, но... то, что он сотрудник твоей компании, это ведь ещё ничего не значило!

— Но стоило подготовиться. Я же вижу — ты не ожидал нарваться на альпа. Очень зря, — он повернулся ко мне. — Филя, ты как, в порядке?

— Да, спасибо, — ответила я не очень уверенным голосом. Похоже, Калейка это тоже заметил. — Рейн, сопроводи господина ключника в её комнату, — это уже в сторону Ненаша. Рейн? Ну, да, он же не может назвать его настоящим именем. И Дима — это же человеческое имя. Негоже называть своего преданного воина рабочим псевдонимом в такой ситуации. У альпа должно быть имя. Альпийское имя. От только что пережитого мысли путались и таяли. Нет, не подумайте, я не боюсь вида крови. Но увидеть ещё несколько смертей? Только без паники. Я сейчас не начну истерить — ведь я вижу по глазам Калейки, что он ожидает от меня выдержки. Нужно оправдать доверие, нужно выдержать марку.

Ненаш почтительно поклонился, взял меня под локоть и повёл к выходу. Да уж, сходила на закрытое совещание. Когда мы оказались в коридоре, Нен чуть ослабил свою железную хватку. Меня сразу же повело в сторону.

— Можешь уже дышать. Здесь не пахнет.

Действительно. Я только сейчас поняла, что в зимнем саду задерживала дыхание, чтобы не дышать запахом крови и вывернутых внутренностей. Я почуствовала как ужин подступает к горлу.

— Ты побледнела, можешь сама идти? — он обеспокоенно нагнулся, зяглядывая мне в лицо. — Что случилось?

Вот что мне сказать? Что случилось? Мы оставили за собой несколько трупов. Какие-то непонятные интриги. Зачем я нужна торговой коалиции? Какую роль во всём этом играет Калейка? Почему он так ведёт себя с председателем Гором, если так его опасается, что даже попытался спрятать меня в какой-то глуши?

— Филя, скажи что-нибудь!

— Меня охраняет Т-1000.

Ненаш фыркнул.

— А серьёзно?

— Мне нужно прилечь.

Когда мы, наконец, оказались в комнате, я вцепилась в его рубашку и позорно разрыдалась.

*

Я проснулась далеко за полночь. Болела голова. У меня всегда болит голова, когда я много плачу. В комнате было темно. Не так, как бывает в городе, когда в полупрозрачных сумерках разве что читать нельзя, но настоящая кромешная тьма укутывала всё вокруг. Потыкавшись в разные стороны, я по памяти нащупала лампу на прикроватном столике, которую видела здесь днём. Щёлкнул выключатель, и комната вынырнула из темноты, как давно утонвуший и всеми забытый старый корабль однажды внезапно появляется над поверхностью моря. Я осмотрелась. В кресле, закутавшись по подбородок в клетчатый плед, спал Ненаш в обличьи Димы. Больше в комнате никого не было. Ну что же, можно немного подумать. За день произошло множество событий, которые необходимо осмыслить и разложить по полочкам. Я прислушалась к своим внутренним ощущениям: кажется, паника улеглась где-то в глубине, и теперь можно более или менее трезво мыслить. В данный момент меня больше всего волновало три вопроса: какую роль во всём происходящем играет Калейка, чего ожидать от председателя Гора, и что стоит за поведением отряда кащеев.

Калейка, я так понимаю, играет для Земли роль 'крыши' в отношениях с другими мирами. В наши внутренние дела не вмешивается, по крайней мере, в явном виде — пока я не стала 'господином ключником', я о нём никогда не слышала раньше, ни по телевизору, ни в интернете. Но все, кто приходят сюда из других миров, мимо Калейки пройти не могут. Я опять вспомнила отдел MIB и инопланетян. Да, наверное, очень похоже. И 'монополист'? Похоже, весь экспорт, и весь импорт, если таковой имеется, идут опять-таки через руки Калейки. Он ведь назвал себя торговцем. Хотя если вспомнить как он перед этим отзывался о Ненаше... Если бы я не была непосредственным участником событий прямо противоположных его словам, я бы поверила Калейке. В настолько уверенном в себе и своих словах человеке очень тяжело усомниться. В общем, похоже, что Калейка имеет во всём этом деле денежный и семейный инетерес. С другой стороны — председатель Гор, представитель таинственной торговой коалиции. Я так понимаю, это глава межмирового торгового конгломерата. Зачем ему может понадобиться ключник? Например, если бы я была им, зачем мне был бы нужен ключник? Кроме как прокладывать дороги и взламывать магические замки, пользы от меня никакой. Внезапной молнией вспыхнула догадка: а что, если гильдия ключников держит под контролем все дороги? Что, если, торговцы платят им какой-то транспортный налог? Если учесть, что Калейка говорил о Горе как о человеке, кто живёт недолго сравнении с многоликами... Возможно, Гор — из рода, который участвовал в контрабанде больше тысячи лет назад, и из-за которого Ненаш в итоге был заключён. Тогда можно понять, почему Ненаш опасается председателя Гора, если даже не боится.

С такой точки зрения ключник очень даже нужен торговой коалиции — иметь в своём пользовании проходы между мирами не контролируемые никем, кроме них самих... Даже я, без экономического образования, в момент представила выгоду, которую в итоге получит коалиция в этом случае. В моей голове ключничество из сухой и малооплачиваемой науки (как все наши НИИ) быстро переползло в другой сектор, где стройные блондинки бегают по золотому песку на лазурном побережье, и самые лучшие мужчины подают тебе руку на выходе из длинного чёрного лимузина.

Ну, всё выстраивается более или менее стройно. Теперь нужно понять кащеев. Насколько им можно доверять? Сейчас у Ненаша лучше ничего не спрашивать — неизвестно ещё как мои вопросы и ответы, которые я получу, повлияют на будущее. Каждая мелочь важна. Я попыталась вспомнить всё, что мне известно о кащеях. Раса, специализирующаяся на войнах, профессиональные наёмники. У кащеев существует довольно много разных кланов, каждый со своей специализацией. Я перечислила про себя имена, которые мне назвал Маллеус. Маллеус и Маллок — из клана Мал. Я не вспомню уже, в чём их главная сила. Потом Клеотаг и Клеоаг — соответственно, из клана Клео. Тоже не помню, чем занимаются. Ещё Мурда и Мардеш... Клан Мур, кажется, разведчики, но уверенности в этом нет. Что ещё я помню? Неизвестно, как на самом деле выглядит мир кащеев, говорят, что довольно суровое место. И никто не знает как туда попасть. Кроме ключников? Кажется, здесь тоже всё становится на свои места.

Я почуствовала на себе чей-то внимательный взгляд. Ненаш, не меняя позы, наблюдал за тем как я думаю. Я скорчила рожу. Он в ответ показал язык. Наверное, жить всё же не так плохо, как мне казалось вечером.

— Ну как, полегчало?

— Да, спасибо.

— Чаю?

Я не могла не улыбнуться.

— Спасибо.

Ненаш встал и прошёл к бару. Оказалось, среди бутылок со спиртными напитками стоял целый ряд термосов. Выбрав чёрный с оранжевой крышкой и две глиняных чашки с толстыми стенками, он вернулся и присел на краешек кровати. Обычный дарджилинг с лимоном и сахаром. Такой привычный вкус в такой непривычной обстановке. Какое-то время я пила чай молча, но любопытство в итоге взяло верх.

— Рейн, расскажи о себе.

Ненаш вопросительно поднял на меня взгляд.

— Оказывается, я совсем тебя не знаю. Всегда думала, что ты симпатичный сосед сверху, а оказывается, ты то ли наёмный волшебник-киллер, то ли андроид-мафиози из будущего...

Он улыбнулся одними глазами, на мгновение окрасившимися в такой знакомый изумрудный цвет.

— Я служу своему господину, главе нашей семьи. Ты уже видела его сегодня.

— Калейка Огранщик?

— Да, он. Мы принадлежим к древнему роду, знаменитому между мирами своей торговлей самоцветами.

— Именно поэтому Огранщик?

— Да. Он открыл нашим горнякам дорогу во множество миров, которые раньше считались дикими землями, и куда никто не осмеливался заглядывать лишний раз без особой нужды.

— Вроде Земли?

— Вроде Земли. Калейка Огранщик стал монополистом этих миров — никто не смеет въезжать, выезжать, экспортировать или импортировать в них что-либо без его ведома. Но, как истинное дитя своего мира, ты, я думаю, понимаешь, что обладать богатством мало — нужно уметь его защитить и удержать. А без сильных и преданных воинов это тяжело. У каждого уважающего себя дельца есть личная армия. Я многолик, из рода альпов. Пока ваши пути, твои и Калейки, совпадают — можешь спать спокойно. Любой многолик встанет на твою сторону и защитит тебя, где бы ты ни оказалась.

— А Ненаш Молчащий? Это брат Калейки? Почему Молчащий? Он не любил торговаться? Что с ним стало? Откуда я должна была его вызволять?

— Это старая история, о которой сейчас не приянто говорить. А Молчащий — потому что он уже никому ничего никогда не скажет. Его настоящее прозвище пропало где-то в глубине веков.

— И даже сами многолики не помнят его?

— Многолики предпочитют не называть его вслух. Это считается плохой приметой.

— Но почему?

— Спроси лучше у Калейки. Если он посчитает нужным, то расскажет.

*

Ну и сама себе злобная буратина. Никто же не заставлял болтать с Ненашем-Димой-Рейном до самого рассвета. Теперь я бессовестно клевала носом, чем вызвыала недовольные взгляды Калейки и Гора. Почтенные гости со вчерашнего приёма почти все разъехались, и в гигантском загородном особняке осталось не так уж много народу.

— Я думаю, после завтрака нам стоит прогуляться в парке. Мне бы хотелось извиниться за вчерашнее происшествие, — председатель Гор выглядел несколько смущённо. Похоже, для него было большой редкостью извиняться перед кем-то. Что ж, я понимаю его: ключник — очень важное приобретение, которое нельзя терять.

— Хорошо, давайте прогуляемся, — возможно, на свежем воздухе мне удастся взбодриться.

*

Я и Дима вышли в парк первыми. Собирался дождь, так что воздух был волглым и тяжёлым. Возможно из-за этого, возможно, потому, что вчерашние события не вызывали спокойствия, я очень нервничала. Мне казалось, что вот-вот что-то должно было произойти. Наверное, я становлюсь параноиком. Где-то в глубине аллей послышались голоса.

— Кто там? — я помнила, что у многоликов отменный слух. Нен без проблем должен определить кого мы слышим.

— Это твой отряд кащеев. Хочешь поздороваться?

— Здорово! Идём, я как раз хотела спросить чем занимаются их семьи! — я прикусила язык. Ну вот, оговорка пять балов. Ненаш сокрушённо покачал головой, но браниться не стал. Мы пошли на звук голосов. — Рейн, расскажи мне про гильдию. Это что-то отличное от торговой коалиции, или просто другое название того же объединения?

— Это две разные вещи. Торговая коалиция — это объединение, куда входят Калейка и другие торговцы. Председатель Гор является главой заседательного совета коалиции. Это объединение велико и простирается на все цивилизованные миры в той или иной мере. Практически везде можно найти её представителей. Гильдия — это объединение ключников. Как у вас бы сказали, профессиональный союз, который печётся о том, чтобы соблюдались права ключников. Членов гильдии очень мало, в данный момент всего семеро. Ты пока что не входишь в гильдию, поэтому не подпадаешь под её защиту.

— Госпожа ключник! — один из кащеев, я пока что их не различала, кроме Маллеуса и Клеоаг, как единственной женщины в отряде, выскочил из кустов прямо перед нами. — Добро пожаловать! Как поживаете?

— Пока всё хорошо, как у вас?

— Ежедневная тренировка, госпожа! Хотите посмотреть?

За деревьями оказалась небольшая площадка, на которой можно было побегать и подраться. В её дальнем конце стояли стрелковые мишени.

— А вы на мечах дерётесь? — я вспомнила множество прочитанных книг. Кащеи переглянулись и поморщились.

— У вас средневековые замашки, госпожа Филя, — это был Маллеус. — Где это видано, чтобы воины высокоразвитой цивилизации сражались на мечах? У нас, конечно, есть ножи на крайний случай, но обычно до этого не доходит.

'Быбых', сказало что-то у меня за спиной. Не успела я оглянуться, как оказалась на земле под чьим-то телом.

— Филя, открывай портал и уходите немедленно, — раздался над самым ухом голос Нена. — Это приказ, — в тот же момент тяжесть чужого тела исчезла.

Как будто бы я знаю как открывать портал! Я зажмурилась. Открыть портал. Представим себе, что я нахожусь перпендекулярно миру. Воздух вокруг — это бумага. Если я проткну бумагу, я могу оказаться на другой стороне. Я протянула руку вперёд. Двигаться было тяжело, как будто бы в каком-то вязком желе. Кто-то подхватил меня и потащил. Я открыла глаза: рядом со мной стояли все шестеро кащеев. Немного растрёпанные, но целые и невредимые. Мы находились в каком-то тропическом лесу. По коре дерева прямо перед нами разливалось матовое сияние, как от телевизора. С той стороны портала я уведла площадку в парке, несколько солдат в странной форме и несколько статуй в такой же форме, которых раньше там не было. Посередине стояло какое-то высокое существо в одежде Димы. Но ни по сложению, ни по росту Димой оно не являлось. И его голова... Кажется, у него шевелились волосы? Медленно, как во сне, он начал поворачиваться в нашу сторону. Ещё один солдат прямо на моих глазах застыл и начал терять цвета. Доли секунды, и передо мной был ещё один каменный истукан.

— Не смотри, это горгона! — кто-то из кащеев закрыл мне глаза. — Закрывай портал, быстрее!

— Но Дима...

— Он справится, быстрее!

Я представила, как стягиваю руками два куска ткани, как они соединяются друг с другом и разглаживаются. Момент, и дыры в полотне больше нет. Меня отпустили. Теперь дерево было просто деревом. Что же, вот так внезапно я получила первый опыт работы ключником. Я огляделась:

— Где мы?

— Хотел бы я знать... — Маллеус почесал затылок. — Нужно разведать местность. Возможно, здесь могут быть недружелюбно настроенные аборигены. Пойдём, за нами могут пустить погоню, — он свистнул, и остальные кащеи рассыпались веером в разные стороны. Часть ушла вперёд и пропала меж деревьев, часть осталась прикрывать тыл.

— Погоню? Но как? И кто это был?

— Вы уже нарушили в этом месте целостность ткани реальности и теперь не будет проблемой открыть портал подручными средствами. А кто это был — судя по форме, один из отрядов гильдии. Но судя по их неопытности — какая-то фальшивка. Кто-то попытался избавиться от вас и возложить всю ответственность на ключников.

— Но у них это не получилось.

— Пока что нет. И не в последнюю очередь из-за вашего охранника. Я не ожидал, что он так полно преобразится за столь короткий промежуток времени. Теперь я в полной мере могу оценить нашу удачливость во время тогдашней первой встречи. Вздумай мы тогда сражаться — господин многолик оставил бы от нас только кровавые ошмётки, — Маллеус зябко поёжился. Перед нами, как из-под земли, вырос один из ушедших на разведку кащеев.

— Впереди заканчивается лес и начинается степь до горизонта. Предлагаю двинуться в другую сторону.

Маллеус достал из кармана какую-то коробочку, похожую на смесь компаса и GPS. Какое-то время рассматривал её показания.

— Нет, в двух переходах есть город с ключнической станцией. Там мы можем обратиться за помощью. В другую сторону до ближайшего города пять дней пути, и через день тоже начнётся степь. Рано или поздно придётся выйти на открытое пространство.

— Принято, — кащей опять скрылся в чаще.

— Может, попробуем пробить портал прямо к городу? — я помнила, что ключники пробивают проходы не только между мирами, но и внутри миров.

— А вы уверены, что мы попадём куда нужно, и что с той стороны нас не будут ждать адские твари?

— Нет...

— Пойдём, госпожа. Надеюсь, приключение застигло вас в удобной обуви.

Глава 6. Убийца

Мы спускались по пологому склону холма, и вместе с местностью менялись мои спутники. Ещё немного, и я оказалась в окружении шестерых то ли гномов, то ли лепреконов: невысокие, лопоухие, с соломенными волосами и большими печальными глазами, в зелёных сюртуках и красных колпаках. Скоро я возвышалась над ними, как каланча. Маллеус недоумённо покосился на меня, нахмурился. В облике лепрекона это выглядело забавно. Резким жестом остановил отряд.

— Госпожа ключник, почему вы не активируете свой модификатор внешности?

— Кого?

— Без модификатора внешности запрещено перемещаться между мирами, он входит в стандартный комплект всех путешественников.

— Но откуда он у меня может взяться?

— Оттуда же, откуда и пепперкаттер, которым вы создали пространственный проход, — пожал плечами Маллеус. — Тот, кто вас снабдил ключническими инструментами для работы с реальностью, должен был вас снабдить и такой важной вещью, как модификатор внешности.

— Но меня никто... — я закрыла рот. Не могла же я сама своими силами искривить реальность? Ненаш сам говорил, что я просто чувствую какие-то хитрые энергетические потоки, и что мой дар сродни аллергии на WiFi. Значит, мне был выдан 'набор ключнических инструментов'? И он сам говорил, что буквально под завязку напичкан наномашинами. Что, если эти самые инструменты — тоже какие-то наномашины? За прошедшее время у него была масса возможностей внедрить в меня что угодно, если оно мелкое. Сколько раз он заваривал чай, готовил еду, просто прикасался ко мне? А если они такие маленькие, они же могли проникнуть в организм просто через поры... Я почуствовала себя использованным носком.

Соберись, тряпка!

— А как он работает?

— Находясь в активном состоянии он связывается с сотой на ближайшей ключнической станции и скачивает параметры внешности для данного мира. Потом применяет.

— Ладно, как его активировать? Возможно, меня просто не научили им пользоваться.

Маллеус сокрушённо вздохнул.

— В меню терминала нужно выбрать пункт 'покрытия', среди предложеных вариантов выбрать 'улучшенные', потом... — прочитав что-то в моём взгляде он озадаченно умолк. — У вас нет терминала.

Я кивнула. Надо же, какой догадливый!

— А как же вы смогли построить пространственный проход?

'Это приказ', — всплыли в памяти слова. Похоже, что так незамысловато Ненаш активировал какие-то скрытые во мне рычаги. Знать бы ещё теперь как собой управлять...

— Случайно? — я пожала плечами.

— Случайно?! — мне показалось, что моих спутников сейчас хватит удар. Всех разом. — Это тяжёлая операция, требующая сложнейших математических вычислений! Не всякий человек может вмещать в себя пепперкаттер, так как он требует специальных навыков в работе и тончайших методик управления, постигаемых путём многолетней практики!

Мне ничего не оставалось, как глупо улыбнуться. Похоже, Ненаш совершил надо мной какое-то ужасное колдунство. Кащеи собрались на экстренное совещание. Немного пошушукавшись, ко мне направили парламентёра. Им оказалась Клеоаг.

— Скажите, какими методиками вы пользовались, открывая проход?

Я описала свои фантазии и действия.

— Похоже, вы пользуютесь нестандартными интерфейсами. Я слышала о методиках визуализации, но обычно их применяют специалисты с незаурядной фантазией. Теоретически, если у вас есть модификатор внешности, то вы можете его использовать таким же образом, как перед этим использовали пепперкаттер. Попробуйте представить, что вы должны слиться с местными аборигенами.

Хм, легко сказать 'попробуйте представить'. Я прокрутила разные варианты того, как я могла бы это 'визуализировать'. Вот меня обволакивает специальная плёнка с мимикрирующими свойствами. Вот она начинает отражать лучи иначе, чтобы я выглядела как невысокий коренастый лепрекон в зелёном сюртуке и красном колпаке. Я открыла глаза и наткнулась на завороженные взгляды своих спутников.

— Ну как?

— Получилось, — выдохнула Клеоаг.

*

Довольно скоро мы выбрались на дорогу, но несколько предыдущих часов продирания через нескошенные травы абсолютно выбили меня из сил, так что пришлось сделать привал в первом же встретившемся тенёчке. Правда, до него пришлось топать ещё около часа. За это время, пусть в лепреконском облике, всё же я более менее научилась различать членов своего маленького отряда.

— С такой скоростью этот поход может растянуться и на четыре дня, — тоскливо протянул Маллок, косясь на клубы пыли, появившиеся на горизонте со стороны, откуда мы пришли.

— Надеюсь, нам удастся поймать попутку, — кивнул Маллеус. — В нашей ситуации терять время абсолютно неприемлемо.

Транспортное средство оказалось небольшой бричкой, запряжённой маленьким улыбающимся 'паровозиком' — по другому эту штуку у меня язык не повернулся назвать. Возница, держащий поводья в руке, выглядел намного выше нас, его лицо не было таким округлым, как наши, а красный колпак оказался таким длинным, что его кончик был заткнут за пояс, чтобы не мешаться. Этот странный лепрекон сбавил ход намного раньше, чем Маллеус начал подавать ему знаки остановиться, так что у меня было достаточно времени рассмотреть и его, и его странный 'автомобиль'.

— Эй, молодёжь, почему без сопровождающих? — крикнул он зычным голосом.

Молодёжь?

— Мы отбились от группы, — не покраснев сразу же соврал Маллеус. — Не подбросите нас до города?

— Что же с вами, короедами, ещё делать! Полезайте! — он махнул за спину, показывая куда именно полезать. — Ты, дылда, — возница ткнул в меня пальцем, — поедешь со мной на козлах, иначе всем места не хватит. Повезло вам, что порожняком еду, иначе в жисть не поместились бы!

Когда после непродолжительной возни все погрузились, бричка тронулась в путь.

— И что за группа-то? Никого не видел на дороге от самого Салема! — хоть возница обращался ко мне, сидящей рядом плечом к плечу, говорил он так громко, как будто бы кричал.

— Эээ... — я лихорадочно соображала что бы ему ответить.

— Да дурочка она, не смотрите, что такая большая! — подал сзади голос Маллеус. Ну, спасибо. — При чужих всегда теряется. Мы на спортивное ориентирование приезжали, в Синие Рощицы. Да, как видите, ориентировщики из нас никудышние — всей командой и потерялись.

Возница оглушительно расхохотался.

— Да уж, в неблизкий свет вас занесло, от самих Синих Рощиц! Что теперь-то делать будете?

— Да как приедем в город, нужно сходить отметиться, а то искать будут.

— А уже не ищут ли?

— Не, завтра в полдень последний срок возвращения на сборочный пункт, раньше не начнут.

— Эх, лентяи, лентяи!

Возница затих задумавшись о чём-то своём, мы, уставшие от долгой ходьбы, тоже помалкивали. Возможно, кащеи могли отмахать без передышки ещё столько же, сколько мы уже прошли, но мне нужно было лечь в каком-нибудь тёмном, тёплом и сухом месте и какое-то время не шевелиться.

— А я Фарамонд, отвозил лекарства в Кри, — вдруг громко заявил он. От неожиданности я так вздрогнула, что чуть не свалилась на дорогу. — Эй-эй, потише! Потише! С самой молодости не видел таких пугливых девиц! Куда вам в городе надо-то? Авось по пути.

— Нам на площадь Ткачей, там центр спортивного ориентирования. Нужно сообщить, что с нами всё в порядке, — опять подал голос Маллеус.

— Ба! Отлично! Я как раз там буду проезжать! Повезло вам, молодёжь! — Фарамонд щёлкнул поводьями, и 'паравозик' запыхтел веселее. Пока кащеи общались с Фарамондом на темы последнего урожая репы, непопулярных решений старосты Салема и неожиданного выхода из берегов речки Тетерев, я рассматривала проносящиеся мимо пейзажи. В основном перед глазами простиралась ковыльная степь с редкими рощицами. Несколько раз мы проезжали мимо сторожевых постов, небольших хуторков, а один раз даже по мосту перебрались через небольшую реку. Играть стеснительную дурочку оказалось довольно просто. Главное было не забывать, что здесь меня зовут Полли.

Не смотря на громкого соседа и непрекращающуюся тряску, через несколько часов в дороге я умудрилась задремать. Возможно, использование пепперкаттера забирает больше сил, чем могло показаться на первый взгляд, а может, я просто очень устала от продолжительной ходьбы. Проснулась я уже вечером от осторожных поталкиваний. Оказалось, что я удобно устроилась на плече возницы, а бричка стоит в каком-то дворе, и все кащеи уже на земле и радостно потягиваются разминаясь после долгой езды в одной позе. Вокруг глаз Фарамонда собрались озорные морщинки.

— Сгружайся, дылда. Здесь заночюем, завтра к обеду будем в городе.

Я послушно начала слазить с козлов, но затёкшие ноги отказывались нормально слушаться, так что Клеотагу, как самому близко стоящему, пришлось экстренно меня ловить. Постоялый двор наличием отдельных комнат не радовал — большой зал, в котором путешественники ели и другой такой же на втором этаже, где спали вповалку.

Какая-то похлёбка из незнакомых мне злаков, краюха хлеба, кусок сыра, да стакан узвара — вот и весь ужин. Не идёт ни в какое сравнение со вчерашним празднеством, но, откровенно говоря, я чувствовала себя намного естественней среди этих хрустящих и чавкающих незнакомцев в красных колпаках, чем среди вчерашних высоких гостей в вычурных нарядах.

Добравшись до своего койкоместа на втором этаже, я сразу же провалилась в глубокий сон без сновидений, правда, длился он недолго. Буквально через несколько часов я проснулась как от толчка. Мерное дыхание множества соседей, перемежающееся сопением, покряхтыванием и похрапыванием не оставляло никаких шансов заснуть опять. Я огляделась в тусклом пламени камина — все кащеи спали по соседству. Никаких сторожевых постов, ничего. А если на нас нападут ночью? Возле самого огня кто-то шевельнулся меняя позу. Я всмотрелась внимательнее — Фарамонд тихо помешивал тлеющие угольки и, казалось, о чём-то размышлял. И чего ему не спится. Повидимому, почувствовав мой взгляд, он обернулся и посмотрел на меня в ответ, лишь глаза блеснули в тени. Я затаилась пытаясь приноровить своё дыхание к дыханию спящих вокруг людей. Что-то было не так, но вот что? Старый лепрекон неторопливо встал, взял свой мешок и, переступая через тела, направился к выходу. Решил уехать ночью без нас? Но зачем? Мог бы просто сказать, что нам не по пути. Парализованная непонятным страхом, я лежала достаточно долго, пока, наконец, не провалилась в зыбкую дрёму. А потом с щелчком наступило утро. Постояльцы завтракали, запрягали свои повозки, разбирали скарб, перекрикивались и смеялись. Все кащеи были здесь, Фарамонд тоже. Может, мне это приснилось? Но чувство постоянной тревоги всё не отпускало, пока Маллеус не отвёл меня в сторону:

— Госпожа Филя, вы не заметили ничего необычного ночью? — он говорил тихо, чтобы слышно было только мне.

Сколько раз я видела в фильмах, что случалось потом ужасное, когда тупая главная героиня говорила 'нет, ничего', чтобы не показаться дурой. Какая разница, как ты будешь выглядеть? Спрашивающий пусть сам берёт на себя ответственность за решение важности полученного ответа.

— Меня удивило, что вы не выставили охрану, а спали все вместе. Во всех книгах, что я читала, обязательно ночью по очереди сторожат лагерь.

— Значит, вы просыпались? Отлично, — Маллеус приободрился. — Вы видели кого-нибудь ещё неспящим?

— Только Фарамонд, остальные постояльцы спали как убитые, включая вас.

— Фарамонд? Как странно... — капитан задумался и начал смешно хмуриться. — Не сходится...

— Что не сходится?

— Ночью кто-то заколдовал гостиницу, и заклинание очень похоже на заклятие сна. Это очень сильное заклинание, против которого практически нет контрмер. Думается, преследователи оказались быстрее, чем мы предполагали, и уже сравнялись с нами. На самом деле это довольно несложно — ведь цель нашего путешествия известна. По всему выходит, что нас хотели захватить ночью, под прикрытием заклятия. Но нападения почему-то не произошло, и это меня смущает. А что Фарамонд делал?

Через плечо Маллеуса мне было отлично видно как старикан (теперь я уже понмала, что высокий рост и длинный колпак указывают на его почтенный возраст и высокое положение в обществе) доедает завтрак — опять похлёбка из злаков и краюха клеба.

— Сначала сидел у камина, потом взял свой мешок и ушёл. Мне сначала показалось, что он решил нас бросить и уехать посреди ночи, но, как видишь, он здесь.

— То есть, пока вы бодрствовали, он не вернулся. Но почему вы не попробовали разбудить кого-то из нас?

— Мне было так страшно, что я не могла пошевелиться, — откровенно призналась я. — Казалось, что если я начну шуметь, то случится что-то ужасное?

Маллеус понимающе покивал.

— Хорошо. Будьте настороже. Если почуствуете, что что-то не так, сразу дайте знать.

— Мне тревожно с самого утра, как в снах, когда за тобой гонится чудище — его не видно, но знаешь, что оно идёт по твоему следу.

Кащей обеспокоено огляделся.

— Возможно, за нами пустили призрачных гончих. Нужно поторопиться. В любом случае, будьте готовы к неожиданностям.

*

Вновь потянулись пустынные пейзажи, редкие дорожные посты и ещё более редкие хуторки. Я наконец поняла, что же меня так удивляло в открывающихся пейзажах: ни возделанных полей, ни пасущегося скота. Степь себе и степь. На Земле, в моём родном мире, практически везде, где можно было что-то посадить, это что-то было посажено. Ну, за исключением заповедников. Может, это тоже заповедник? Но такой огромный — мы уже второй день несёмся по дороге, причём, как я могла судить по местным жителям, они не считают, что живут в заповеднике. Вроде бы. Любопытство где-то сосало под ложечкой, но здравый смысл приказывал помалкивать. Я не кошка, чтобы разбрасываться жизнями. Да ещё удивительный Фарамонд... всё же ночная сцена мне приснилась или была на самом деле?

Количество экипажей на дороге постепенно росло, и довольно скоро мы выехали на довольно широкий тракт, по которому тянулись тяжёло гружёные обозы и носились юркие брички, как у нас. Вдали появилось марево, из которого постепенно начал вырастать город. Он абсолютно не был похож на что-либо, что я успела увидеть в этой реальности — тянущийся в небо всеми шпилями, парящий и воздушный, как будто бы полностью сплетённый из кружев. Наверное, именно такое впечатление в своё время производили на путников старые индийские города, затерянные в джунглях. Солнце вышло из-за облаков, и в глаза ударил целый сноп солнечных зайчиков, как будто бы все крыши сделаны из золота.

— Город Золотой, — вздохнул рядом со мной Фарамонд. — Каждый раз радуюсь, когда возвращаюсь к нему.

К моему удивлению город был обнесён самой настоящей стеной, как в средневековье. Тракт упирался в гигантских проход, и за ним растекался на множество улиц. Цель путешествия была близка. Но вот доберёмся мы до станции, и что дальше? Скорее всего нас там уже ждут, раз ночью произошла странная атака заклятием сна. Но даже если не ждут — куда мы подадимся дальше? Возможно, мне удастся пробиться к членам гильдии ключников, но чтобы получить их защиту и покровительство, если я правильно сужу со слов Ненаша, мне нужно вступить в их ряды. Но тут возникает два 'но': хочу ли я к ним, и хотят ли они меня к себе. Причём, последнее нападение, из-за которого мы оказались в этом странном мире: а если кащеи не правы, и те воины действительно из гильдии ключников, то всё тогда совсем грустно. Придётся скрываться до конца дней своих. Возможно, Калейке и Ненашу удастся спрятать меня в каком-то из диких миров, но перспектива больше никогда не увидеться с родными...

Мы повернули раз, другой. Постояли на перекрёстке. Гигантский город жил своей жизнью. Толпы невысоких людей в зелёных сюртуках, платьях, плащах спешили по своим делам. Красные колпаки создавали иллюзию беспрестанно шевелящейся кровавой реки. Гудящие паровозики добавляли хаоса. Наконец, мы припарковались возле какого-то высокого бежевого здания с высокими колоннами.

— Ну что, молодёжь, тот дом?

— Да, спасибо огромное! Что бы мы без вас делали!

— Ну, не я, так кто-нибудь другой. Детей без присмотра нельзя оставлять! Это гражданский долг каждого!

Неожиданно, когда мы уже начали подниматься по ступеням, Фарамонд догнал нас и зашагал рядом:

— Совсем забыл, собирался поговорить с вашими кураторами. Так бездарно организовать ориентирование — это нужно умудриться! С самого Исхода такого не было!

Удивительно, но факт: похоже, легенда про спортивное ориентирование была какой-то специальной договорённостю для пришельцев из других миров, потому что милая девушка на ресепшне тут же поняла все претензии старикана и предложила вызвать начальника для дальнейшего более плодотворного разговора. Нас проводили на третий этаж и оставили ждать в глубоких плетёных креслах. Запах сушёных травы и цветов заполнял помещение. Здесь вообще всё, кажется, было выполнено в уже привычных пастельных оттенках. Разве что небо удивительного голубого цвета, да в одежде преобладают зелёные цвета. Ну, и красные колпаки, куда уж без них...

Начальник оказался уважаемым лепреконом с точно таким же длинным колпаком, как у Фарамонда. Напоив нас душистым травяным чаем, и выслушав кучу претензий в свой адрес, он заявил, что обязательно будут приняты меры и предложил написать письменное заявление, чтобы обещания не остались пустыми, но были подкреплены каким-то артефактом. Когда они засели за составление документа, нас пригласили пройти в другие комнаты.

*

— Попаданцы? — скучающим голосом спросил лепрекон за конторкой.

— Да. Прошли через нестационарный портал.

— Теперь хотите обратно?

Маллеус утвердительно кивнул.

— Что за времена, на нестационарные порталы дури хватает, а взять и подумать заранее — нельзя, — человек опять вздохнул. — Держите, — он проятнул нам стопку бланков. — Бланки стандартные, последнее обновление от сентября прошлого года. Помощь в заполнении — по одному тыру с каждого. Ручки на столах.

— Спасибо, — Маллеус взял документы и кивнул нам на столы в углу комнаты. — Идём.

По сноровке, с которой они заполняли эту кучу разнообразных форм, было понятно, что такое занятие для кащеев совсем не в новинку. Мурда сел рядом со мной и принялся помогать. Когда с бюрократией было покончено, все взносы уплачены, и досмотр личных вещей на предмет контрабанды и незадекларированных ценностей произведён, нам предложили взять билетики на первом этаже. Машинки такого же плана я видела, когда приходила в места с длинными очередями, и нужно было взять квиточек с номером, чтобы тебя потом позвали к окошку. Смешно, но нам попались номера с первого по седьмой. Наверное, не часто пользуются местной станцией. В холле мы встретились с уже уходящим Фарамондом. Он прямо-таки светился от радости — похоже, они с местным начальником нашли общий язык.

Всё складывалось достаточно хорошо — здесь никто нас не ждал, и пусть на станции мы не получили возможности свзяаться с гильдией, по крайней мере, никто не препятствовал убраться отсюда восвояси. Главный вопрос только был — куда теперь податься?

— Ну что, молодёжь, поехал я! — он улыбнулся. — Не теряйтесь больше.

Мы раскланялись. Вдру Фарамонд подошёл ко мне, взял за руку и вложил что-то в ладонь: — Пускай ведёт звезда тебя дорогой в дивный сад, — он явно что-то цитировал. Мне показалось, или его глаза на мгновение стали изумрудными? Ещё несколько секунд, и старикан скрылся за тяжёлыми створками входных дверей. Мы спустились на подземный этаж — именно там находился пространственный переход. Посреди довольно большого пустого пространства стояла каменная штука, похожая на ворота Стоунхенджа, а рядом невысокая кубическая подставка высотой приблизительно по пояс. Похоже, терминал управления.

— Госпожа Филя, вы решили, куда нам двигаться? — Маллеус сама учтивость. Знает ведь, что я в географии миров — ноль без палочки, и что решение в итоге принимать ему. Но как же, нельзя унизить старшего. Я разжала кулак, чтобы посмотреть, что же я получила от Фарамонда. Довольно крупная бусина из какого-то прозрачного зелёного камня.

— Ключ от Улля! — изумлённо воскликнула Клеоаг, увидев бусину. Маллеус пододвинулся поближе, чтобы тоже посмотреть.

— Что же вы не сказали сразу, что у вас есть путеводная звезда? Тогда мы отправляемся в Улль?

Что такое путеводная звезда я, кажется, догадываюсь. Но что такое Улль? Спросить Маллеуса или нет?

— Вам стоило поделиться своими планами раньше, чтобы мы так не переживали, — вёл тем временем капитан. — Улль, как ни посмотри, самый безопасный для вас в данный момент мир.

— Почему?

— Ну как же, Улль, Дивный Сад, — родной мир альпов. Торговая Коалиция не имеет там никакой силы, так как этот мир закрытый, и если у вас нет изумрудной звезды, — он указал на бусину, — то туда никак не попасть.

— Окей, как это работает? — я протянула кащею изумруд. — Ты умеешь обращаться с такими штуками?

— Да, давайте покажу, — капитан подошёл к терминалу, положил в выемку бусину, нажал несколько шероховатостей его верхней части. Ворота осветились уже знакомым матовым светом. Он забрал бусину и вернул мне:

— Готово, можно отправляться.

Шаг, другой... Родной мир Ненаша и Калейки, как он меня встретит? Из глубокого подвала мы оказались на каменной площадке. Ветер рванул одежду и волосы, засвистел в ушах. Запах лаванды ударил в нос. Полуразрушенные колонны, увитые плющом, каменные террасы, ступенями спускающиеся куда-то вниз. На некоторых из них блестели под ярким горным солнцем озёра. Воздух был настолько прозрачный, что даже дальние горы, казалось, были видны во всех деталях. Горизонт терялся в голубой дымке. Лестница, петляя, уходила куда-то в сторону, и скрывалась за скалой. Высоко над нами парила какая-то птица, возможно, орёл. Кащеи растеряно озирались прикрывая глаза от слепящего солнца. Портал потускнел и закрылся. Я оглянулась: за нами стояли пустые каменные ворота. Их смысл был такой же, как в подземелье в мире лепреконов, но они были похожи не на Стоунхенджевские нагромождения, а что-то греческое. Кажется, это дорический стиль, но я не уверенна.

— Смотрите, а у них небо и правда выглядит, как будто бы выцвело, — крикнул перекрывая шум ветра Маллок.

Я крепче сжала изумрудную бусину.

*

Так никого и не встретив мы спустились по петляющей лестнице почти до середины горы, когда на нас буквально свалилась ночь. Только что был яркий день, потом вдруг небо налилось цветом спелых слив, и вот уже тысячи сияющих звёзд перемигиваясь между собой смотрят вниз, на мир, застигнутый тьмой. Никогда ещё не видела такого стремительного вечера. Выбравшись на очередную террасу, мы разбили лагерь. Нашлось немного сушняка, так что мы коротали время за ярким костром. Удивительное место: все цвета кажутся здесь такими пронзительными, что невольно начинают болеть глаза.

Еду нужно было экономить, ведь неизвестно когда мы доберёмся до цивилизации — здесь навигатор Маллеуса отказывался работать. Видимо, для этого мира не было карт. По крайней мере, в свободном доступе. Модификатор внешности тоже отключился, и я смогла увидеть как же выглядят кащеи на самом деле: похожи на тощих подростков, с длинными пальцами, свинцовая кожа, хотя кажется, что они покрыты тонкой шерстью, но пощупать я не осмелилась. Волосы больше смахивают на гриву, чем на волосы, такого же свинцового оттенка. Причём, цвет распространился неравномерно, так что можно было издалека спутать их с тощими мертвяками, у которых сквозь кожу выступают кости. Большие тёмнокрасные глаза без белков и слегка навыкате... Да, встреть такое чудо-юдо без подготовки — мало не показалось бы. Мне вспомнились разные истории про Кощея Бессмертного, зомби и прочих леших. Ничего удивительного — с человеческой точки прекрасного кащеи выглядели жутковато.

Когда все уже спали, и остался только Маллеус, которому выпало дежурить первым, у меня, наконец, сформировался вопрос:

— Маллеус, скажи. А на многоликов действует заклятие сна?

— Нет, они иммунны практически к любой магии. А та, которая на них действует, слишком ужасна, чтобы её стоило упоминать без нужды.

Я крепко задумалась. Выходит, если Фарамонд — многолик, то на него не подействовало тогда заклятие сна. А он уходил с мешком... Он всегда ходил с мешком, мало ли что в нём было. Может, оружие? Вполне возможно, что пока все беззаботно дрыхли, он вышел и разобрался с неудачливыми нападающими. Ненаш ведь предупреждал меня, что пока я союзник Калейки, то все многолики, которые встретятся на пути, будут помогать мне. Но я думала, что это образно, чтобы заполнить паузу в разговоре, или чтобы предостеречь подслушивающих от опрометчевых действий. Но, как показали последние события, Нен имел в виду именно то, что сказал. В буквальном смысле. Я нащупала сквозь одежду кулон, который в своё время получила от него. Здесь, на холодном плато, он действительно казался тёплым.

*

Я проснулась от холода и сырости. Вокруг был такой густой туман, что уже в полуметре от себя ничего нельзя было различить. Да, в таких условиях лучше не двигаться с места — угодишь в какую-нибудь щель, и даже не заметишь, пока не полетишь вверх тормашками на встречу с дном. Огонёк костра слабо пробивался сквозь молочную взвесь. Я медленно поползла в его сторону на четвереньках боясь встать в полный рост. Кто-то сидел возле костра, и этот кто-то не был кащеем — ни у кого из нас не было такого плаща с меховой оторочкой. Я остановилась, но пришелец уже услышал меня и начал внимательно вглядываться в туман. Я про себя чертыхнулась — что делать? Может, он всех уже порешил, а меня просто не заметил в тумане, и сейчас мне наступит конец?

— Филя? — неуверенно позвал незнакомец.

— Вовка? — я не поверила своим ушам. Пришелец вскочил и бросился ко мне, поднял на ноги и крепко обнял, прижимая к груди.

— Слава богу, с тобой всё в порядке! Ты себе не представляешь как я волновался, когда ты пропала! — он отстранил меня, осмотрел с ног до головы, потом опять крепко обнял.

— Прекрати, рёбра переломаешь, — только и смогла проскрежетать я в его меховой воротник.

— Прости-прости. Когда пришло сообщение об активации этих ворот, я даже не надеялся на такую удачу, но всё же решил отправиться навстречу и посмотреть. Это же всё из-за меня, если бы я выбрал другую квартиру, ты бы никогда не встретила отца и жила бы спокойной жизнью. Как я волновался!

— Постой, а где остальные? — я огляделась, но в тумане ничего не было видно.

— Кто?

— Со мной было шестеро кащеев. Где они?

— А... Спят, наверное, — Вовка пожал плечами. — Я сотворил заклятье сна, у меня есть артефакт, — он показал массивный браслет на правой руке. — Я же не мог знать точно, кто здесь. Если свои — не заснут, а если чужие, то подстрахуюсь. Но тут это чёртово облако вылезло на террасу — вот, ждал, когда пройдёт, чтобы посмотреть на вас.

Я вспомнила страну лепреконов. Кажется, у кащеев судьба такая, вечно попадаться на этом заклятии. И какие из них после этого могучие воины, наводящие страх во всех цивилизованных мирах?

— Кстати, а ты-то почему не спишь? — Вовка подозрительно прищурился. — На ключников и людей оно действует точно так же, как и на всех остальных.

Я пожала плечами, а сама подумала о рубиновом кулоне. Похоже, что это его работа.

— Ладно, потом разберёмся, — Вовка стянул с себя плащ и закутал меня по самый нос. — Сейчас облако уйдёт, разбудим твоих кащеев и отправимся в замок. Ты бы знала, что сейчас в коалиции творится: только Гор представил общественности господина ключника, как тот сразу же сдёрнул в неизвестном направлении. Говорят, было покушение, и, возможно, ключник не сбежал, а его просто кокнули. Другие говорят, что это слушающие переманили его, то есть, тебя, на свою сторону. Ещё ходит слух, что ты вступила в гильдию... В общем, сплетен целая корзина.

— Ага... — вообще-то, судьба Ненаша в этот момент меня интересовала намного больше, но спросить Вовку я не осмеливалась. — Слушай, а это заклятие сна — оно вообще как работает? На нас его уже накладывали раз.

— Что, правда? Вообще-то это странно. Кроме многоликов его никто накладывать не умеет, пользуются артефактами, типа этого, — он опять показал браслет. — А артефактов не так уж и много, и все на счету, потому что делать их чертовски трудно. А про заклинение — считается, его в своё время придумал Ненаш Молчащий, местная легенда. Типа, был самым могущественным магом всех времён и народов.

— А что с ним случилось потом?

— Говорят, что спит где-то под холмом. По легенде его можно снова призвать, когда наступят тяжелейшие для альпов времена. Но я думаю, что это сказки, а сам Ненаш — собирательный образ.

Я рассказала вкратце про страну лепреконов и Фарамонда.

— Фарамонда на самом деле зовут Эгмон, — Вовка улыбнулся. — Я так и подумал, что он имеет к твоему появлению непосредственное отношение — твоя звезда, она помечена его именем. Нужно будет вернуть её потом, а то старикан не сможет вернуться домой. Как раз узнаю подробности, что там произошло.

Вокруг начало стремительно светлеть — облако уходило.

Глава 7. Торговец

Я люблю природу. В основном это, конечно, выражается в просмотре каналов Discovery, Animal Planet, National Geographic, и чтении 'Вокруг Света', но природу я люблю. Видела разные леса, поля, луга, в некоторые места даже ездила живьём. Но то, что открылось мне здесь, не поддаётся никаким возможным попытками описания. Горы, похожие на многоступенчатые пирамиды майа, со множеством террас, каменных, с озёрами, покрытых травой или небольшими рощицами, с каменными садами, с обычными садами, с луговыми цветами... Всего не счесть. Полуразрушенные колонады, увитые разными видами плюща, кристальный прозрачный воздух, вода в реках и озёрах такая, что видно на дне всё до малейшего камешка и рыбёшки. А такие рассветы и закаты... я даже представить себе не могла, что такое где-то существует, когда звёзды стремительно блекнут, и прямо на глазах горизонт выцветает из тёмносинего и буквально взрывается всеми оттенками от багрянокрасного до нежнорозового, почти белого.

И Калейка, и Ненаш описывали свой родной мир как что-то негостеприимное и угрюмое. Но даже мои детские представления о Висячих садах Семирамиды блекли в сравнении с тем, что я видела здесь — действительно Дивный Сад.

Я сидела на открытой веранде и в одиночестве наслаждалась открывающимися пейзажами. Кащеям не было нужды охранять меня — альпы с меня чуть ли пылинки не сдували. Зато кащеям предоставили возможность побывать в оружейной палате замка и на тренировочных полях, так что в случае чего я знала где их найти с вероятностью в сто процентов. Замок Вилло распластался на склоне горы. Его архитектура довольно точно повторяла террасы, на которых он был расположен, и отсюда, сверху это выглядело как бурный поток домиков, каскадом несущихся куда-то вниз, к обрыву. Далеко внизу шумела горная река, но здесь её практически не было слышно, только ветер гудел среди камней и редких морозостойких растений. По ночам здесь холодновато, хотя склоны полностью зелёные, так что было трудно понять какая же сейчас стоит пора года.

Что ещё меня волновало — именно мы попали в горы, или это весь мир является сплошной горной грядой? Хотя последнее, я думаю, маловероятно. Но ведь всякое может быть. Библиотека здесь тоже знатная. Она такая как обычно показывают в фильмах про старину — высокие стеллажи, толстые корешки книг, потрёпанные закладки и потемневшие от времени указатели. Но стоит выбрать какую-нибудь из них — в каждом на самом деле хранятся сотни и сотни томов по той или иной тематике: страницы меняют своё содержимое в зависимости от нужд читателя, отображая или скрывая детали по многочисленным темам, анимированные графики и диаграммы показывают себя в динамике, записи о событиях, которые обычно у нас оснащаются фотографиями или рисунками, здесь были проиллюстрированы целыми видео-роликами в большинстве своём выглядевшими трёхмерно. Покруче, чем учебники из Хогвартса. Вилло пробовал меня научить пользоваться этими чудесными талмудами, но получалось слабо. Правда, когда я попыталась представить себе объём данных, которые находятся в этом помещении на самом деле, голова пошла кругом.

За спиной раздалось деликатное покашливание.

— Добрый вечер, Филя, — Вовкин отец, казалось, ничуть не изменился с нашей последней встречи. Всё те же золотые локоны, все те же пронзительно голубые глаза. И всё та же аура величественности, из-за которой я автоматически вскочила на ноги в попытке проявить уважение к собеседнику. Разве что костюм был другой, более тёплый, в дань погоде, но всё тех же бежевых оттенков. — Как поживаете?

— Добрый вечер, — удивительно, но я до сих пор не знала как его зовут. При мне его называли только нармудром. — Хорошо, хоть и неожиданно насыщенно. Как вы?

— Могу в полной мере вернуть ваши слова, — нармудр мягко рассмеялся. — Хорошо, хоть и неожиданно насыщенно. Не против, если я присяду? — он указал на соседний плетёный стул.

— Да-да, конечно. Присаживайтесь, — я понимала, что со стороны выгляжу суетливо, и улыбка у меня сейчас дурацкая, но ничего не могла с собой поделать.

Мы чинно уселись и вперили взгляды в иззубренный горизонт.

— Наверное, у вас накопилось множество вопросов, — наконец-то смилостивился надо мной нармудр.

*

Теперь я понимаю почему нармудров так называют. Наверное, у него в голове хранятся материалы, по объёму сопоставимые с как минимум двумя местными библиотеками. А может, и больше. Если бы я была игровым персонажем, то можно было бы с гордостью понаблюдать как вырос столбик с опытом, и добавилось +2 к навыку интеллекта.

После обеда я уединилась в своей комнате с томом по общей истории миров, охватывающим период от полутора тысяч лет назад до тысячи лет назад и большим кувшином горячего компота — более новую историю мне частично рассказывал Ненаш, частично освежил в памяти нармудр. Сам о себе Нен, как оказалось, практически ничего не рассказывал: так только, 'бесполезные' истории из детства и отдельные рассказы о мирах, в которых ему довелось побывать. Теперь я понимала, что 'острых' вопросов он избегал с изяществом истинного дипломата. Спрашивать у нармудра о самом Ненаше по причине глубокой конспирации я побаивалась, но любопытство глодало так, что хоть на стенку лезь. Удивительно, но факт: в официальных хрониках Ненаш почти не упоминался. Точнее, упоминался очень вскользь: его правление составило всего лишь неполных пятнадцать лет между долгим правлением регента при несовершеннолетних детях предыдыщего правителя и растянувшимся на уже более чем тысячу лет правлением Калейки Огранщика. В официальной истории Ненаш Молчащий погиб во время битвы с ракшасами. Там же приводились слухи о том, что Ненаш считается создателем нескольких 'довольно мощных' заклинаний, таких как уже знакомое заклятие сна, гакнас и молот богов. В чём заключается их действие, в этой книге не упоминалось. Похоже, нужно было искать учебник по волшебству. Также Ненашу приписывались политика закрытия мира от посторонних, которой придерживался в дальнейшем Калейка, и создание путеводных звёзд. Ещё два странных момента: во-первых, упоминалось, что эти почти пятнадцать лет были полны непрестанных войн многоликов, но с кем и по каким поводам — нигде не говорилось. Из того, что я помнила со слов Калейки — многолики между собой не воюют, но воюют против кого-то внешнего. И во-вторых, в книге не было ни одного изображения Ненаша Молчащего. Ни видео, ни голограммы, ни фотографии, даже эскизного наброска — ничего. Противиться желанию пойти потеребить нармудра с каждой прочитанной строкой было всё труднее. Могу поспорить, что он знает больше, чем написано в этой книге. Но вот станет ли он со мной говорить об этом — серьёзный вопрос.

Но зато теперь очень подозрительным выглядело поведение председателя Гора тогда в зимнем саду: если по официальной версии Ненаш мёртв, то как он может знать, что на самом деле Ненаш жив, и Калейка хочет освобдить его? Причём, зачем тогда Калейке нужно было рассказывать странную историю с мировым судьёй и заключением? Чем больше я знала, тем больше запутывалась.

Я нащупала в кармане штанов изумрудную бусину — оказалось, что к Фарамонду она может вернуться лишь двумя способами: либо я возвращаю её лично, либо отдаю главе многоликов, то есть Калейке, и он сам озабочивается её возвращением.

Вилло оказался земельным хозяином, и к многоликам — касте воинов — отношения не имеющим никакого. Ну, кроме чести служить господину Огранщику и принимать его время от времени на ужинах, как своего сеньора и друга семьи. Для меня было необычным, что весь контакт, как духовный, так и экономический, с внешними мирами происходит с ведома и под наблюдением военных, а не каких-нибудь торговцев или дипломатов, или ещё каких-то специально обученных людей. Но потом я вспомнила о прежних российских царях, которые были одновременно и главными купцами, и главными воинами, и главными просвятителями. Наверное, здесь имеет место быть нечто похожее.

Каждый земельный хозяин следит за своими владениями и платит налог в казну за 'защиту'. Кроме обязанности содержать какую-то часть войка и обеспечивать деньгами и пропитанием то, что у нас бы назвали королевским двором, хозяин также следит за сохранностью и работоспособностью всех объектов на своей территории, будь то обычные дороги, хозяйственные постройки или пространственные переходы. Именно по этой причине Вилло узнал кому принадлежит звезда: всей базы владельцев путеводных звёзд у него нет, но данные о каждем пришельце он узнаёт самым первым, когда извне ещё только приходит запрос на связь. И может не пустить пришельца на свои земли. Право вето — важная штука.

Я отправилась обратно в библиотеку, чтобы поменять книгу на экземпляр с новейшей историей: что-то подсказывало, что нужно узнать побольше о председателе Горе. Он является фигурой, действующей в данный момент, поэтому не может быть, чтобы касательно него хранили такое же молчание.

В замке что-то происходило: с нижних этажей доносился шум, топот ног, чьи-то выкрики. Я выглянула в окно: город буквально бурлил. Все носились так, как будто бы только что объявили штормовое предупреждение и экстенную эвакуацию. Куда-то торопящегося мальчишку удалось поймать только возле гидропонных садов.

— Как что за шум! Огранщик едет! Будет здесь меньше чем через час! — и он унёсся куда-то по своим сверхважным мальчишечьим делам. Похоже, что Калейка уже узнал о том, что я здесь, и едет удостовериться в моей сохранности лично. Либо надрать мне задницу за что-нибудь. Так смыться от Гора — даже затрудняюсь представить какой политический резонанс имели мои действия. Пока есть возможность, нужно поторопиться с библиотекой. Хорошо, что здесь у меня нет ни косметики, ни запасной одежды кроме той, что выдал Вовка-Вилло, поэтому на подготовку к прибытию высоких гостей время можно не тратить.

Нужный том стоял на той же полке, что и предыдущий. Не отходя от стеллажа, я начала быстро листать страницы в поисках необходимой информации. Краткая справка нашлась в аппендиксе Б, аналогично с прошлой книгой.

'Председатель Гор: тридцать пятый представитель семьи Гор в позиции председателя Торговой Коалиции за последние тысячу сто лет. Известный лидер и политик, происходит из древнего и уважаемого рода ракшасов Гор. Женат, двое детей, увлекается водным поло...' — дальше дочитать я не успела: на улице начал нарастать шум, похожий на звуки, издаваемые двигателями самолёта на реверсной тяге. Пришлось бросать книгу и мчаться на площадь. Наверное, мне нужно было прибыть туда раньше, но ведь меня никто же не предупредил, поэтому можно было слегка смухлевать.

Я успела как раз к моменту, когда удивительный чёрный летательный аппарат, как будто бы вытесанный из единого куска обсидиана, коснулся земли. В поднявшемся ветре волосы и одежды встречающих развевались очень живописно. Если бы я была художником — обязательно бы написала потом картину. Шум начал утихать. Плавно поехала в сторону дверца люка. Сначала вышел Калейка. Вслед за ним появился ещё один многолик, немного ниже, с волосами цвета мокрого песка, но с такой же бронзовой кожей, и такими же изумрудными глазами. На обоих была форма немного необычного кроя уже знакомого мне странного цвета старой хвои, и с золотыми аксельбантами. Что было изображено на погонах, разобрать не удалось. Раскланявшись с Вовкой и нармудром и помахав ликующей толпе местных жителей, Калейка в сопровождении своего телохранителя направился к замку, то есть, ко мне, потому что другого пути попасть туда в данный момент времени не было.

Калейка заметил меня ещё издали. Когда он остановился в метре от меня, чтобы поприветствовать, я заметила как еле заметно подрагивают уголки его губ, пытаясь скрыть улыбку:

— Рад видеть тебя в добром здравии, — Калейка слегка кивнул приветствуя меня.

Я неуклюже изобразила книксен.

— Эгмон сообщил, что направил тебя к Вилло, — он развёл руками. — Как видишь, мы уже здесь.

— Я тоже рада тебя видеть, — я стрельнула глазами по сопровождающему Калейку многолику. Ненаш или нет? По этому отсутствующему выражению лица ничего невозможно разобрать. А опыт уже подсказывает, что внешность бывает чертовски обманчива, особенно касательно этого конкретного народа.

— Давай продолжим обмен любезностями в замке. Я чертовски голоден. Рейн, будь добр, сопроводи даму.

Рейн почтительно поклонился:

— Для меня это большая честь.

*

Весь торжественный обед я просидела как на иголках. Ненаш молчаливой тенью стоял за спиной Калейки никак не участвуя во всеобщих празднетствах. Потом они с Вилло обсуждали дела земель, какие-то каждодневные вопросы, то, как идёт вооружение, вспоминали время, проведённое на Земле... Я думала, что не доживу до вечера, когда в выделенном Калейке кабинете наконец-то остались только я, собственно Калейка, Рейн-Ненаш и нармудр.

Калейка дождался пока Ненаш плотно закроет дверь и вернётся в своё кресло.

— Начнём с приятного, — прокашлялся Огранщик. — Китто, я давно хотел представить тебе своего старшего брата, Ненаша.

Нармудр и Ненаш обменялись сдержанными приветствиями. Значит, нармудра зовут Китто. Нужно запомнить на будущее. Днём я так и не осмелилась спросить его имя.

— Теперь о не очень приятном: мы теряем даже ту призрачную толику контроля над Торговой коалицией, что у нас была, — он окинул присутствующих тяжёлым взгядом. — Китто, мне нужно, чтобы ты продумал возможные варианты событий, если мы объединим силы со смотрящими.

— Смотрящие ничуть не лучше торговцев, — вздохнул нармудр. — И события последних дней только доказывают это. Альянс с ними лишь пошатнёт наше и так не очень устойчивое положение, я уже думал над этим. Неожиданное появление ключника, — он кивнул мне, — несколько улучшает нашу позицию, но теперь, после путешествия Фили в Жёлтую страну, мы не можем о ней говорить как о 'совершенно новом' ключнике — кто-то дал ей инструменты, которые можно получить только после вступления в гильдию, — Китто укоризненно посмотрел на Ненаша. — Это ставит нас в несколько двоякое положение. Как мы теперь можем доказать, что Филя не состоит в гильдии, и при этом скрыть возвращение Бича Божьего, да простят меня присутствующие за это ракшасское прозвище.

Бич Божий?

— Я не мог себе позволить рисковать её жизнью. Или ты считаешь, что мёртвый ключник лучше, чем подозрительный ключник?

Ненаш был вторым человеком, который при мне обращался к нармудру без всякого уважения. Первым был Калейка.

— В любом случае должны были существовать какие-то другое способы уберечь её.

— Ты знаешь что такое вирус Эбола?

— Заболевания homo sapiens sapiens не входят в область моей компетенции.

— К сожалению, этому заболеванию подвержены все приматы, а не только homo sapiens sapiens. Из-за особенностей патагенёза мы бы сначала подумали, что это ангина. И если бы Филя вступила за это время в контакт с Гором, а это бы произошло, то он бы тоже заразился. Пикантность ситуации состоит в том, что смертность от Эболы достигает девяноста процентов, и проверенной вакцины не существует.

— При чём тут Эбола? Они же атаковали, чтобы...

— Чтобы заразить Филю. Маленькая биологическая бомба замедленного действия, находящаяся вне подозрения, пока не станет слишком поздно.

— Но откуда ты...

— Нам повезло, что они не знали кто я, и не расчитывали на то, что рядом с ключником окажется кто-то, кто умеет выхватывать из воздуха пули. А род альпов иммунен к этому вирусу.

Нармдур о чём-то крепко задумался.

— Со стороны это выглядит так: ключники не принимают Филю в свои ряды, — неуверенно начал он. — Атакуют её в попытке избавиться. Кащеи, находившиеся рядом, спасли бы её даже не смотря на то, что атакующие одеты в форму гильдии. Потом Филя заражает Гора смертельно опасной болезнью, и, скорее всего, вызывает эпидемию среди ракшасов. Подозрение бы автоматически пало на Огранщика как обладающего максимальными причинами и возможностями такое провернуть. По крайней мере, в тот момент времени. Выходит, гильдия дискредетирована, ракшасы разбиты, альпы репрессированы, коалиция лишена правящей верхушки.

— Я надеюсь, кто-то из наших есть среди слушающих? — Ненаш мельком глянул на Калейку и закрыл глаза.

— Двое. Но ни один из них не сообщил об этом плане.

Они замолчали.

— А откуда у Ненаша интсрументы, если их можно получить только вступив в гильдию? — не выдержала я.

Три пары глаз уставились на меня. Наконец, Калейка хмыкнул:

— Действительно. Я могу сообщить, что в лаборатории оставались разработки, и я ими воспользовался.

— А на самом деле?

— Если на самом деле, то приблизительно так и было. Я не говорил тебе, но Ненаш — однин из создателей прототипа пепперкаттера. Я сначала удивился, когда узнал, что у него были с собой копии. Но если посмотреть на это со стороны, то ничего странного в этом нет — мой брат всегда отличался тягой к стяжательству.

Ненаш отвернулся к камину. Похоже, по какой-то причине ему было не очень приятно вспоминать об этом периоде своей жизни. Я уже устала удивляться тому, сколько всего я ещё не знаю. Интересно, есть хоть что-нибудь, где он ещё не отметился, этот волшебный король Артур?

— Я беру тайм-аут. Расскажите мне из-за чего весь этот сыр-бор. С самого начала, иначе я вообще уже ничего не понимаю, — я подняла руки.

— Сначала люди были примитивным племенем, которые жили за счёт охоты и собирательства, — начал нармудр. Я, конечно, хотела с самого начала, но не настолько. Ладно, ему виднее. — Потом они научились пасти скот и пахать. Делать более совершенные орудия, побеждать болезни... И развились до довольно высокотехнологичного общества. За что сейчас борются люди?

— За ресурсы, — я немного подумала. — И информацию.

— Точно. Ты сейчас наблюдаешь то же самое, только в большем масштабе. У кого информация, у того и ресурсы, и власть. Наработки альпов в технологическом плане превосходят большинство рас. И многих это не устраивает. Кто получит наши знания, тот победит, пусть не полностью, так в текущей битве. И мы не хотим оказаться на стороне проигравших. Когда происходит геноцид целого мира — это неприятно. Особенно когда ты — один из представителей этого мира.

— Поэтому вы пытаетесь контролировать Торговую коалицию?

— Будет более верно обратное утверждение: они пытаются контролировать нас. И в период регенства им это практически удалось. Сейчас молодые уже не помнят тех событий — всё же почти десять поколений сменилось, и какой страшной ни была бы война, она постепенно вытирается из памяти. Но именно по этой причине наш мир стал закрытым, и все миры, где монополистами являются альпы, например, Земля, тоже закрыты.

— Но если всё так просто, то почему бы не сесть и поговорить, как взрослые люди?

— Это только на словах и в общих чертах всё просто. Существует довольно много нюансов, например, менталитет, историческое наследие... Множество всего. Кроме этого — сейчас ты на нашей стороне, поэтому понимаешь и принимаешь наши причины. А у 'той стороны' ведь тоже есть свои причины поступать именно так, как они поступают. У каждого из нас есть свои дети, свои дома и земли, которые нужно защищать и лелеять. Чем сложнее система, тем легче нарушить равновесие в ней. Я понимаю ракшасов, но это не заставит меня считать их менее кровожадными. Так же как и они не станут считать нас менее подлыми. Причём, кроме нас и ракшасов есть множество других рас, которые тоже хотят получить свой кусок пирога.

— А слушающие, о которых вы сейчас говорили?

— Их в чём-то можно было бы сравнить с вольными каменщиками, — в этот раз ответил Калейка. — Если бы они не увлеклись переделыванием мира под свои идеалы. Сейчас это закрытый орден, куда можно попасть только по рекомендации. Мало какая разведывательная организация может сравниться с ними по охвату и силе. Их убеждения звучат приблизительно как 'все миры должны быть свободны, и ни одного старшего брата не должно стоять над ними'. В данный момент это выражается тем, что они последовательно уничтожают все возможные организации, гильдии, объединения и коалиции. Среди прочих в этот список входят гильдия ключников, Торговая коалиция и Альпийский пояс миров. Почему-то сами слушающие себя в этот список не включили, что поистине нас печалит.

— Что-то вроде анархистов?

— Они считают, что борются за демократию.

Я вздохнула. Как во многом похоже на наш мир. Только масштаб другой.

Итог у совещания был с одной стороны не очень утешительный, с другой стороны вполне многообещающий: теперь я, как хвостик везде буду таскаться за Калейкой. И с нами небольшая толпа моих телохранителей — шесть кащеев плюс Ненаш, которого все теперь звали Рейном. Оказалось, что нармудры не могут покидать Улль (интересно было бы узнать, что он делал тогда на Земле), так что Китто к сожалению остался 'дома'. Я понимаю, что мы будем путешествовать с комфортом — ведь Калейка, оказался кем-то вроде короля. Но если честно, хотелось вернуться домой, забыть обо всём и уехать в отпуск куда-нибудь к тёплому морю. Но, похоже, прощай, моя работа — меня уволят за элементарную неявку.

Я с наслаждением приняла душ. На дворе уже стояла глубокая ночь. Сейчас меня ждут чашка горячего шоколада (я научилась пользоваться некоторыми местными приспособлениями), полчаса новейшей истории и тёплая постель. Мягкий и свежий махровый халат под цвет полотенцу — альпы знают толк в удобствах и комфорте.

Меня ещё глодало несколько вопросов, например, как Фарамонд, точнее Эгмон, узнал о нашем появлении в Жёлтой стране и что же случилось той ночью, когда все спали. И если ракшасы — приматы, значит ли это, что это родственный людям вид? Выходит, люди не единственные разумные обезъяны?

Я не стану думать об этом сейчас — это слишком сложно. Я подумаю об этом завтра.

В комнате меня поджидал Ненаш. Удобно устроившись в кресле он неторопливо листал страницы книги, которую я взяла из библиотеки. Теперь это был тот Ненаш, которого я помнила с нашего первого знакомства — с белыми волосами и белоснежной мраморной кожей. Только старые рваные джинсы теперь превратились в светлоголубые матерчатые штаны.

— Привет, будешь шоколад?

Я кивнула. Странно, я точно помню, что закрывала дверь на ключ. Как он сюда попал? Даже со спины, даже готовя шоколад он умудрялся выглядеть как охотящийся хищник. Я села во второе кресло — похоже, сегодня я опять не высплюсь, хотя накопившаяся за последние дни усталость просто валила с ног.

— Почему нет твоих фотографий в книге по истории?

Ненаш на мгновение замер, но потом продолжил размеренно помешивать ложечкой.

— Очередной хитрый план Калейки, — пусть он произнёс это небрежно, но я услышала какую-то скрытую эмоцию. Что это? Обида? Злость? Усталость? Я не могла понять.

— И о том, что ты причастен к созданию пепперкаттера — тоже не написано.

— Там много чего не написано, — Ненаш вздохнул и вернулся в своё кресло. Протянул мне чашку. — Есть вещи, которых лучше не помнить.

— Но есть вещи, которые лучше не забывать, — никогда не думала, что шоколад может пахнуть так насыщенно. В этом мире всё было настолько ярко, что и Ненаш, и Калейка со своей фейерической внешностью выглядели здесь абсолютно естественно. А вот я себя чувствовала серой мышкой.

— Например?

— Например, каким ты был в детстве? — кажется, я уже когда-то задавала этот вопрос. — Как здесь было тысячу лет назад? Кто закрыл альпийские миры? Почему многолики так сильно отличаются от остальных альпов? Я помню, ты говорил, что вы вообще разные виды, но вы ведь живёте как один народ...

— Я понял, я понял, — Ненаш, сдаваясь, поднял руки. — Хорошо. Я ценю твою силу воли и то, что ты так долго сдерживалась и не распрашивала меня о прошлом. Сейчас мы можем спокойно поговорить, и я постараюсь ответить на все твои вопросы. Что бы ты хотела знать в первую очередь?

— Расскажи о себе.

— А... кокретнее?

— О себе. О-СЕ-БЕ.

Ненаш задумался, подбирая слова. Пока он молчал, я незаметно для самой себя провалилась в дрёму — удобное кресло, тёплая чашка в руках и тишина сделали своё дело. Я пришла в себя только когда почуствовала, что кто-то заботливо меня укрывает.

— Спи, лучше завтра поговорим, — он подбил по бокам одеяло, как когда-то делала бабушка. Голова тоже провалилась глубоко в подушку, и я почувствовала себя маленькой-маленькой.

— Посиди со мной немного.

— Ладно, — он слегка передвинул кресло, чтобы мне было удобнее на него смотреть. Какая же большая и мягкая кровать. На таких перинах я спала только в далёком детстве.

— Расскажи сказку.

— Когда-то, давным-давно, в одном тридевятом царстве, тридесятом государстве, жила-была маленькая принцесса, — начал он тихим голосом. — Она была очень красивой и умной принцессой, но ужасно любопытной. Однажды к королю приехал злой колдун по своим злым колдунским делам, и увидел девочку, игравшую в саду. 'Какая красивая у вас принцесса!' — воскликнул он, и сразу же решил забрать её с собой. Понятно, что ни король-отец, ни королева-мать не хотели отдавать отдавать свою любимую дочь колдуну, поэтому он придумал хитрость: вечером, когда уже все легли спать, он превратился в прекрасного принца, и пробрался с лютней на балкон комнат, где спала принцесса. Красивым голосом он начал петь, превознося её красоту, и ум, и прося выйти, чтобы можно было полюбоваться её прекрасными волосами в лунном свете. Принцесса выглядывала-выглядывала сквозь шторы, но колдун стал так, чтобы его не было видно изнутри. И хоть нянечки строго-настрого запретили по ночам открывать двери и окна, принцессино любопытство победило, и она приоткрыла дверь, чтобы посмотреть хотя бы одним глазком, кто там так красиво поёт. Тут колдун её схватил, и только его и видали...

Глава 8. Ученик

С другой стороны, кто сказал, что муравьи — единственные, у кого природа додумалась отделить рабочих от воинов? Мы перебрались в замок Калейки, гнездо их рода. Вполне предсказуемо, хотя всё равное немного удивительно, но даже в галерее, где висели портреты всех предыдущих правителей, место с изображением Ненаша пустовало. Лишь голая стена между отцом Калейки и самим Калейкой. Хорошо хоть не убрали место совсем, как будто бы никого и не было.

Бусину Фарамонда я отдала Калейке и в замен получила свою собственную, подписанную моим именем. По совету Клеоаг я повесила её на специальной цепочке на запястье. Если наберётся ещё путеводных звёзд от других закртых миров, может выйти настоящий браслет. Но один изумруд тоже смотрится замечательно.

Кащеи, все шестеро, как маленькая серая стайка, следовали за мной всюду, шаг в шаг. Сначала я раздражалась, так как личного времени из-за этого навязчивого преследования у меня практически не оставалось. Потом же, когда рядом не было видно блеска этих странных красных глаз, мне быстро становилось скучно. Ненаш и Калейка всё время заняты, Вилло с отцом остались у себя, местные альпы относятся ко мне довольно насторожено — даже здесь в замке правителя пришельцы из других миров являются большой редкостью. Так мы всемером и бродили везде — по тренировочным площадкам, в библиотеку, в столовую, по терассам...

Ненаш больше не превращался в 'моего' беловолосого Ненаша. Теперь это всегда Рейн, сотканный из песка и бронзы. Те несколько раз, что он приходил ко мне ночью, засыпал на диване быстрее, чем я успевала заварить чай. Всё, что мне оставалось, это укрывать его пледом и чесать за ухом. Утром, когда просыпалась я, диван уже был пуст, а плед аккуратно сложен.

Мне кажется, что я живу под каким-то гигантским стеклянным колпаком. Прийди, гигант, и встряхни шар, чтобы здесь вновь пошёл снег.

Но зимы всё нет.

Мне выделили новых учителей и начали обучать пользоваться всякими разными штуками, которыми теперь было полно моё тело. Зато я теперь знаю что такое терминал — сотни строк, ярлычков, символов, бегущих под веками. Можно узнать информацию об окружающих меня предметах или людях. Можно активировать различные приспособления — теперь я знаю, что Ненаш сделал меня счастливым владельцем не только пепперкаттера и модификатора внешности. Наверное, мой технический парк теперь из самых полных, какие только попадаются в изведанных мирах. Дле тренировок нового ключника Калейка выделил целый полигон. Вскоре я уже довольно сносно научилась открывать и закрывать переходы. Причём не просто дырки в пространстве, а с нормальным расчётом координат 'выходного отверстия', то есть, теперь я могу предсказать куда откроется мой переход, хотя я до сих пор иногда мажу. В самый первый раз, когда я воспользовалась пепперкаттером, нам чертовски повезло, что Ненаш оставил так называемые 'заводские настройки', привёдшие в Жёлтую страну прямо в руки к Эгмону. Иначе нам было бы несдобровать. Зато теперь я понимаю почему кащеи были так удивлены, когда узнали, как именно я открыла проход. Осознавай тогда весь риск затеянного, я бы никогда в жизни не сунулась в эти матовые ворота в другой мир.

Сегодня было довольно пасмурно — всё небо затянули серые тучи, похожие на овечью шерсть. Похоже, что в этот раз закатом полюбоваться не удастся. Я сидела на полигоне и вычерчивала очередную сложную фигуру — это место было единственным, где специальная сигнализация от проникновения извне не срабатывала на каждую дырку, что я протыкала в реальности. Кащеи смылись тестировать очередное чудо техники, что на днях увидели на соседнем полигоне. Кажется, это был какой-то особенно хитрый туннелепроходчик. Несколько альпов сидело по периметру наблюдая за моими действиями и следя, чтобы случайно чего не вылезло из паралелльного мира сюда. Неожиданно я заметила, что мои наблюдатели оживились. Кто-то приближался ко мне со спины.

Он был высок, как и все многолики, пышная копна огненных волос, казалось, торчала во все стороны, делая его похожим на огненного мага из какой-то забытой компьютерной игры. Кожа была угольно чёрной с яркими оранжевыми полосами. Как реверсивный тигр. Изумрудные глаза хитро блестели под густыми бровями, такими же огненными.

— Привет, дылда! — его рокочущий голос разнёсся над полигоном. Только сейчас я заметила длинный алый колпак, торчащий из-за пояса. Теперь понятно, почему одежда с трудом достаёт ему до колен и локтей, а пару ботинок, несмотря на прохладный день, этот странный многолик беспечно несёт в руке. Похоже, Эгмон даже не переоделся прежде чем отправиться проведать незадачливого ключника. Я вскочила навстречу. Откровенно говоря, я себе настоящий облик Фарамонда представляла совершенно иначе. Как-то более консвервативно, что ли... Не стоило мне ориентироваться на тех двух многоликов, с которыми уже доводилось иметь дело раньше. Оказывается, их приверженность к однотонности раскраски не распространялась на всех.

— Здравствуйте, Эгмон, — если честно, я растерялась и абсолютно не знала, что теперь делать, куда бежать и что говорить. Он дружественно похлопал меня по плечу.

— Зашёл проведать свою внучку, — он расхохотался. — Как добрались? Не обижал тебя никто по пути?

Похоже, 'внучка' — это я.

— Всё хорошо, спасибо, — я улыбнулась. — Как вы добрались? Всё в порядке потом было? Калейка отдал вам звезду?

— Кайле-то? Да, маленький сорванец, — Эгмон опять широко улыбнулся. Казалось, что другого выражения лица у него просто не может быть. — Когда ты заканчиваешь свои уроки сегодня?

— Вот, — я указала на сложную фигуру. — Разберусь с ней, и можно считать, всё.

— Ладно. Я буду ждать тебя в замке. Не опаздывай на обед, сегодня будут кнели, — и многолик ушёл.

Пришлось поторопиться. Калейки с Ненашем ещё не было, поэтому обед накрыли не в столовой, а в кабинете, где я обычно изучала теорию, и только для нас двоих. Было удивительно сидеть за одним столом с этим ярким существом. Он одновременно казался большим, тёплым и добрым, но в то же время похожим то ли на тигра, то ли на полярного медведя — милый издалека, но непредсказуемый и опасный вблизи.

— Эх, любомое блюдо старого хозяина, — добродушно проворчал Эгмон гоняя по тарелке кнели. — Никогда не умел его делать, правда. Но, — он засмеялся, — с таким количеством поваров это и не нужно было.

— А можешь рассказать о нём что-нибудь? Здесь о предыдущих правителях как-то не особо распространяются.

— Неудивительно! Кроме многоликов их никто и не помнит. Обычные альпы рождаются при том же правителе, что и их деды, а потом внуки, — Эгмон почесал свою невероятную шевелюру. — Поэтому истории о старых временах воспринимаются больше как сказки, а не как быль. Уж так устроена психика — если что-то не менялось при мне, то это не менялось никогда. Жаль-жаль. Сейчас как раз можно наблюдать ситуацию, когда различия между многоликами и альпами стали так сильны, что я даже затрудняюсь считать нас одним народом.

Он отложил вилку и откинулся на стуле.

— Старый хозяин был кремень, весь в отца. При нём и многолики и альпы были действительно единой нацией. Да ещё его революционные законы о праве перемещения и свободе голоса для нармудров, упразднение права вето старейшин... Эти решения казались безумием, но в итоге почти все оказались хорошими. Знаешь, что отличает настоящего хозяина от всех остальных? — он вопросительно посмотрел мне в глаза. Я отрицательно покачала головой. — Способность взять на себя ответственность. Причём, не просто на словах, а на самом деле. И не только за себя, но и за всех своих людей. Калейка хороший хозяин, слов нет. За последнее тысячелетие мы укрепили и приумножили свои владения. Гуманитарии цветут и пахнут... Ну, ты понимаешь. Мир и спокойствие. Сытый социум редко движется, и если бы не кланы многоликов, то вполне возможно начал бы уже деградировать. Хотя, кто знает как всё было бы в этом случае — ведь из-за нас замедляются не только отрицательные, но и положительные изменения. Кто знает, как сложилась бы наша история, если бы многоликов не существовало. Но одно совершенно точно: если бы перед этим не было правления Светоносного, то Огранщику просто напросто нечего было бы укреплять.

Светоносного? Это он же о Ненаше говорит сейчас? Похоже, я обнаружила в себе христианские глубины, которых раньше не замечала. Я даже представить себе не могла как на самом деле звучат все эти прозвища и имена, но мой удивительный дар помноженный на мириады наномашинок, снующих теперь в организме, почему-то перводил их на христианский лад. Светоносный и Бич Божий. И это один человек. Интересно, очень интересно.

— Я читала, что предыдущий правитель был у власти всего пятнадцать лет. И он был не Светоносный, а Молчащий.

— Что за глупое прозвание! Я думал, уж ты-то не будешь повторять этих глупостей!

— Ну, извините, — я надулась. — Что в учебнике написано, то и повторяю.

— Неужто он тебе ничего не рассказывал? — удивлённо ахнул Эгмон. Я опять отрицательно покачала головой. Уж не знаю кого конкретно он имел ввиду, но это ведь без разницы — ни один из них ничего мне не рассказывал.

— Вот, дела... Нужно это поправить. Ты же теперь союзный ключник, — Эгмон сделал странный пас рукой, как будто показывая карточный фокус, и в его руке появилась небольшая фотография. — Держи.

С глянцевой поверхности на меня смотрела семья: отец, мать и трое детей. Если бы они были людьми, то я бы сказала, что родителям где-то от тридцати до сорока лет, а детям от тринадцати (самому старшему) до пяти (самому младшему).

— Это Даан Держатель, — многолик указал на главу семейства, как две капли воды похожего на Калейку. Даже цвета такие же — медные волосы, бронзовая кожа, изумрудные глаза, и одежда цвета старых памятников. — Это его жена, Асфодель, двое сыновей, Рейн, Кайле, и дочь Улла.

У Рейна, как и у его матери, были изумительные пепельные волосы, а мраморная кожа, казалось, светилась каким-то мягким внутренним светом. Он смотрел таким до боли знакомым взглядом, что у меня защемило что-то в груди. Улла же не была похожа ни на кого из родителей, ни лицом, ни цветами. Золотоволосая и с глазами такими же голубыми, как и безумное небо в этом мире. Пока что она была единственным многоликом с не изумрудными глазами, которого я до сих пор видела. Пока я рассматривала фотографию, мой собеседник продолжил:

— Это довольно грустная и мрачная история. Даан Держатель был отличным правителем, замечательным другом и любящим отцом. Хотя мои слова могут звучать сейчас притворно, ведь о мёртвых либо хорошо, либо ничего. Да ещё такая ужасная смерть, в самом расцвете сил... — Эгмон замолчал. — Рейн, старший сын, был замечательным мальчиком. Как раз о нём ты читала в книгах, как о Ненаше Молчащем. Сейчас никто не помнит его настоящего имени, кроме многоликов. Кайле, или как он называет себя теперь — Калейка, постарался. Ни в альпийских книгах, ни в хрониках других миров — нигде не осталось прежнего имени. Если честно, я даже себе не представляю сколько сил он на это потратил. А зачем? Никогда не думал, что он может так не любить своего брата, чтобы пытаться изничтожить любое воспоминание о нём. Когда они были детьми, Рейн всегда так заботился о нём. И вот она, благодарность.

Я молчала. Похоже, Калейка играл свою роль излишне хорошо. Хотя, может, он действительно не любил своего брата, а стремился освободить его лишь для того, чтобы окончательно убить? Но тогда почему этого не произошло, когда Нен был ещё слаб? Не осталось бы ни лишних свидетелей, ни лишних угрызений совести... Ничего не понимаю. Причём, зачем Эгмон мне это всё рассказывает, если это считается тайной? Или из-за того, что я 'доверенный' ключник Калейки, мне всё можно? Очень странно.

— Пока Рейн был несовершеннолетним, Уллем правил Регент, Мировой Судья. Мировая свинья, сказать по правде. Снюхался с вонючими ракшасами и продал родной мир. Старейшины, как и регент, — из числа альпов. Живут мало, знают и того меньше. Тёмные были времена...

— А при чём здесь старейшины?

— Как при чём? Они являются советом, неотъемлемой частью правящей машины.

— А кто важнее? Совет старейшин, или... монарх? — я надеялась, что я правильно подобрала слово, так как до этого Калейку при мне называли 'правителем', а сам он представился в своё время как 'глава клана'. Но наследственный принцип передачи власти навевал мысли о царях и королях. Может, у них конституционная монархия?

— Я бы сказал, что одинаково важны. Но монарх имеет больше власти.

Похоже на Великобританию, только король и парламент поменялись местами.

— Ладно, не будем отвлекаться на детали. Когда Рейн, старый хозяин, достиг совершеннолетия...

Тут открылась дверь и в кабинет стремительным шагом вошёл Калейка. Вслед за ним тенью, как и положено телохранителю, следовал Ненаш.

— О, Эгмон, я думал, что вы с Хайлэем будете позже, иначе я бы поторопился.

Эгмон поспешно встал, чтобы поклониться, но Калейка уже смотрел на меня:

— Привет, Филя, как ты?

— Привет, нормально, — я улыбнулась. — Мы тут говорили о прошлом.

— Он тебе не наскучил? Старые многолики любят поговорить об истории, и о том, как всё было на самом деле. Не против, если мы пообедаем? Я голоден как волк.

Я посмотрела на Эгмона. Он не мог оторвать взгляда от сопровождающего Калейки и чем-то очень походил на соляной столб.

— Привет, Эгмон. Давно не виделись, — Ненаш улыбнулся. — Как поживаешь?

*

Мы сидели на веранде. Заката, как я и ожидала, не получилось. Только облака. Эгмон всё никак не мог успокоиться, то возбуждённо вскакивал, то садился обратно, рассеяно приглаживал свою огненную шевелюру, теребил в руках салфетку.

— Я думал, это Кайле... — он эту фразу повторял уже раз десятый за вечер. Да, настоящий шок, наверное, когда понимаешь, что команду 'найти и доставить' на самом деле тебе отдал человек, который уже тысячу лет по разным версиям считается то ли пропавшим без вести, то ли погибшим, то ли ещё что. И теперь вот он, сидит рядом и пьёт чай.

Ненаш благоразумно молчал никак не выдавая своих эмоций, но я чувствовала волны ярости накатывающие одна за другой. Судя по реакции, никто больше этого не замечал. Либо все были достаточно воспитанными, чтобы игнорировать этот факт. Что же его так злит? Разве не должен он быть рад встрече? Эгмон, оказалось, был его наставником ещё во времена Даана Держателя. Выходит, он действительно старик, даже по меркам многоликов.

С каждой минутой сидеть было всё тяжелее — все улыбались, разговаривали, но гнев Нена давил на меня похуже бетонной плиты.

— Простите, что вынуждена вас покинуть, у меня на завтра ещё многое запланировано, — наконец не выдержала я. — Пора идти спать.

— Прости, всё время забываю, что люди спят дольше, — Калейка кивнул. — Конечно, спокойной ночи.

— Я тебя проведу, — Ненаш поднялся на секунду позже, чем я.

Как я могла отказаться?

Мы шли по коридорам, и каждый молчал о своём. Наконец, мы добрались до дверей в мои комнаты. Я замялась не зная что сказать. Ненаш всё так же молчал, похоже, настолько поглощённый своими мыслями, что даже не заметил того, что мы остановились.

— Почему ты злишься? — не выдержала я. Он вздрогнул, как от удара.

— Я... — он прервал сам себя и грустно улыбнулся. Столько горечи было в этой улыбке, что мне захотелось, чтобы он больше ничего не говорил. Есть вещи, которых лучше не знать. — Ты позволишь мне зайти?

Я кивнула.

Он сидел на диване и, казалось, боролся сам с собой. По крайней мере так это выглядело со стороны, с моей точки зрения. Лечь спать всё равно сейчас не выйдет, да и не очень хочется на самом деле — это была всего лишь глупая отмазка, чтобы избежать гнева, но он пришёл сюда вместе со мной. Я села рядом.

— Глупо злиться, — наконец, вздохнул Ненаш. — Я сам приказал им отступать тогда. Иногда в тебя верят излишне сильно и расчитывают на чудо, раз ты его пообещал.

— Но вы же выиграли?

— Мы выиграли. Но я проиграл.

Он вздохнул ещё раз и лёг положив мне голову на колени. Я привычно начала гладить его волосы и почёсывать за ухом. Как большой домашний кот, разве что не мурчит. Злость тихо ушла, как будто бы никогда и не приходила.

— Прости, что доставил тебе несколько неприятных минут, — сонно пробомотал он. — Это последствия того, что мы с тобой связаны через артефакт.

— Я так и поняла, что здесь что-то нечисто, ведь больше никто не заметил.

— Угу...

И опять тишина. Лишь светильники гутят тихо-тихо, на самой границе слышимости.

— Знаешь, ты мне нравишься, — заявила я неожиданно для самой себя.

— Я знаю.

— В смысле, я тебя люблю.

— Я знаю. Я ведь чувствую тебя не хуже, чем ты меня.

Я ошарашенно вертела пальцами локон выбившийся из одной из многочисленных косичек.

— И что... теперь делать?

— Главное, don't panic.

Мы опять затихли.

— Прости, я опять виноват, — его голос звучал всё так же сонно. Я молчала ожидая продолжения. — Я ведь знаю все эти фокусы. Как нужно правильно пахнуть. Что нужно говорить. Как смотреть и как прикасаться...

То есть, он признаётся в том, что специально влюбил меня.

— Зачем?

— Если ты меня полюбишь, то ты ведь меня не бросишь.

— Ты опять мной манипулирешь? — всё навалилось разом: и усталость, и злость, и апатия.

— Я уже сам не знаю, — он повернулся на другой бок и теперь уткнулся носом мне в живот. Потёрся щекой о колени. — У меня столько лиц, что я уже давно потерял настоящее.

— Кстати о лицах. Как мне тебя звать? Рейн или Ненаш? — этот вопрос мучил меня уже не первый час.

— Абсолютно без разницы. Главное, чтобы ты звала меня, а не кого-то другого.

*

Утро вновь встретило меня пустым диваном и аккуратно сложенным пледом.

*

— Привет, — услышала я откуда-то сверху. Задрав голову я сначала увидела подошвы сапог и только потом их владельца. Нен сидел на подоконнике и, свесив ноги вниз, рассматривал всех проходящих мимо. — Так и знал, что нужно пасти тебя здесь. На тренировочную площадку идёшь?

— Привет. Я думала, ты опять уехал с Калейкой.

— Нет, — он спрыгнул на землю и отряхнул штаны. — Сегодня я взял выходной. После такого длинного перерыва мне тяжело выдерживать темп, который задаёт братишка. В этот раз с ним катается Хайлэй.

Я хмыкнула и продолжила путь. Через несколько секунд сзади послышались мягкие шаги — Нен направился следом.

— Что планируешь делать? — скучающим голосом поинтересовался он.

— Буду тренироваться ставить щиты на переходах. В последнее время я упустила слишком много Улльского воздуха в космос, — я с содроганием вспомнила как вчера чуть не затопила весь полигон случайно прорубившись куда-то на океанское дно.

Лишь когда мы расположились в центре площадки, где я проводила свои бесчеловечные эксперименты, Ненаш вновь подал голос:

— А тебе интересно узнать что было, когда все спали сражённые заклятьем сна?

— В Жёлтой стране?

Он кивнул.

— Эгмон рассказал?

— Да. Кащеи были ведь правы, за вами по следу шли призрачные гончие, целых шесть штук. Кое-кто затаил на тебя огромный зуб.

Я вспомнила изображения в одном из местных учебников. Призрачная гончая — это совсем не собака, как можно подумать из названия, а огромное существо, издали напоминающее медведя. Их завезли из какого-то далёкого закрытого мира и используют для выслеживания и уничтожения, например, разведчиков, или охраны територий. Призрачные гончие бегают абсолютно бесшумно и при этом очень быстро, не всякий автомобиль сможет от них уйти, след практически никогда не теряют, чертовски сильны и отвратительны внешне. Единственным их недостатком является нелюбовь к яркому свету, поэтому в дневное время они предпочитают отлёживаться в тёмных прохладных местах, возобновляя погоню лишь с наступлением сумерек. Именно поэтому этих гончих называют 'призрачными' — в темноте фигуры, окутанные паутинообразными длинными волосами, кажутся кусками густого тумана или парящими привидениями, а существа, склонные к телепатии и другим подобным штукам, единогласно утверждали, что от гончих исходят некие 'эманации ужаса'. Соответственно, их выведение и дрессировка стоят больших денег, и далеко не каждый богач может позволить себе содержать такую зверюшку. Можно в ответ спросить — зачем использовать живое существо, если существуют такие технологии, которые могут изготовить супер-пупер шагающий танк с продвинутым искусственным интеллектом? Оказывается, несмотря на все достижения науки, железо до сих пор не победило мясо. Пусть призрачные гончие не такие умные, как люди, но намного смекалистее собак. Не дают сбоев, могут работать в экстремальных ситуациях, принимать решения, не предусмотренные программой... Из-за этой же причины существуют многолики, а не гигантские человекоподобные роботы: технология призвана лишь улучшить то, что создала природа, так как превзойти её в этом искусстве пока что не удалось никому.

Шесть призрачных гончих (с заклятием сна в нагрузку) должны были свидетельствовать о серьёзности намерений преследователей. В чём они просчитались, так это в том, что многолик нашёл меня быстрее, чем они, и достоинство превратилось в недостаток: такая комплектация отряда загонщиков значительно сужала область поиска нанимателей.

— Считаешь, это слушающие?

— Вариантов здесь действительно немного. Но я и правда не ожидал, что кто-то попытается довести атаку на тебя до конца. С моей стороны отправить тебя к Эгмону было обычной подстраховкой, но теперь я рад, что это сделал. Возможно, таким образом они пытались скрыть свою попытку атаки на Гора. Похоже, тебя больше нельзя оставлять без присмотра. Скоро нужно будет возвращаться в свет. Боюсь даже подумать о том, что теперь с тобой может случиться.

— Не волнуйся, всё будет хорошо, — я потрепала Нена по голове.

— Думаешь? — он усмехнулся.

— Уверена.

*

— Ты спрашивала как-то, каким я был в детстве.

Я отложила книгу и удивлённо посмотрела на Ненаша. Мы сидели в кабинете Калейки — он в очередной раз уехал куда-то по делам оставив нас наедине с тишиной. В косых лучах заходящего солнца медленно кружили пылинки.

— Тебе всё ещё интересно?

Я кивнула. Он встал и прошёлся вдоль книжного стеллажа едва касаясь пальцами корешков книг. Наконец, остановился в самом дальнем углу и снял с верхней полки толстый том в потрёпанном коричневом переплёте. Аккуратно положил передо мной на стол, а сам сел рядом на подлокотнике. Похоже, старый семейный фотоальбом. На многоликский манер, конечно же. Я перевернула первые страницы. Неожиданно что-то замелькало, и над альбомом сформировалось изображение, похожие я видела в детстве в специальных книгах, когда переворачиваешь толстую картонную страницу, и вслед за ней поднимаются вырезанные замки и герои, и каждая история становится объёмной. Давно не видела таких книг. Интересно, их всё ещё делают? Двое мальчишек играли в салочки. По краям изображения время от времени попадали в кадр части зданий и деревьев, когда фокус камеры смещался за бегущими детьми. Ещё секунда, и к картинке добавился звук, приглушённый, но довольно чистый. Шумела листва, пели птицы. Вдруг тот ребёнок, что поменьше, упал и расплакался. Старший тут же бросился его поднимать и отряхивать штанишки. Но как только младший встал на ноги, сразу хлопнул старшего по плечу и с криком 'теперь ты водишь!' бросился прочь со всех ног.

— Калейка уже тогда был хитрее чёрта, — Ненаш наклонился вперёд, чтобы перевернуть страницу. — Помню, однажды он стащил банку сладостей, которыми должны были украсить главный зал на день Преображения. Если бы он додумался тогда не объесться ими, и не получить расстройство желудка, то никто бы никогда даже не заподозрил, что виновник — младший сын Даана.

— Почему это?

— Ты не видела 'священный гнев' Калейки на преступника, который лишил нас всех светлого праздника и последовавшей за этим масштабной акции по поимке вора. Кто бы мог подумать, что главный борец за правду и есть главный злодей. Отец замял дело, так что мало кто знает эту историю. Но что-то мне подсказывает, что братец таких глупых промахов больше не допускает. И не смотря на то, что он утверждает, что миром правят Старейшины, то, что я вижу, говорит об обратном.

По следующей странице в бесконечном танце кружилась пара.

— Это родители, — мне показалось, или в его голосе появились нотки неясного сожаления? — Ужасно нас баловали. Маме, правда, не нравилось, что я в неё пошёл.

— Почему это?

— 'Ты выглядишь как девчонка', — он заговорил чужими интонациями. — 'Не пристало воину и будущему главе носить цвета своей матери'.

— Цвета матери — ты имеешь ввиду свою внешность?

Ненаш кивнул:

— Я всегда считал такие предрасудки глупостью. Какая разница, какого цвета у меня волосы, если я таким родился? К сожалению, с чужим мнением приходится считаться даже в моём случае.

— Выходит, ты всегда выглядел так, как выглядишь сейчас? — я повернулась, чтобы ещё раз рассмотреть его бронзовую кожу и песочные волосы.

— Кроме детских фотографий. Кстати, это одна из причин, почему Калейка планомерно уничтожал мои изображения и вписывал в историю другое имя. Чтобы когда ему удастся освободить меня — ничего не пришлось менять. Смешно, правда? Потратить несметное количество ресурсов и времени ради призрачной возможности звать меня Рейном даже при врагах.

— Неисправимый романтик.

— Да уж...

— Вначале он мне не очень доверял, потому что назвал тебя Ненашем, а не Рейном. Кстати, Эгмон показывал ваше семейное фото, ты там ещё с белой кожей. Вместе с вами была девочка... Улла. Выходит, вас было трое детей? Что с ней потом стало?

— Эгмон показывал?

Я кивнула. Похоже, Ненаш не на шутку встревожился.

— Что-то не так?

— Просто... откуда оно могло взяться у Эгмона?

Глава 9. Предсказатель

В комнате было тихо. Кащеи ещё не знали об 'экстренном положении', Ненаш унёсся искать Эгмона и предупредить Калейку. О чём — не совсем понятно. Похоже на то, что старый многолик что-то затеял, но что — ещё никто не знает. Я села на кровать и немного попрыгала. Матрас приятно пружинил. Не делала этого с самого детства. Интересно, почему мой талант понимать иномирцев не распространяется на другие земные языки? Сейчас бы переводчиком работала. Или прослыла на весь мир как 'гениальный ребёнок'...

Мой взгляд упал на тумбочку. Рядом с ночником лежал белоснежный конверт без подписи. Странно, откуда он мог здесь взяться? А вдруг там внутри споры сибирской язвы? Я осторожно развернула письмо — всё же, если даже у многоликов я боюсь за свою жизнь, то так и параноиком недолго стать. Почерк походил на те, которые я видела в фильмах про Пушкина, с росчерками и длинными хвостиками букв. 'Милая Татьяна!'. Давно уже так не пишут. Недостатком такой манеры письма является то, что разбирать текст сложно, особенно без практики.

'Милая Филя,

Прости, что вынужден так спешно скрыться, я многого не успел поведать тебе, но появление Светоносного указывает на то, что настают тёмные времена, и нет больше времени медлить. Я прилагаю к этому письму небольшой мемораре, который поможет тебе понять, чего же я опасаюсь.

Прошу тебя, верь мне.

Эгмон.'

Как же, поверю. Как можно верить существу, которое сначала говорит одно, а потом сразу же говорит прямо противоположное? Что Калейка, что Эгмон — как можно понять их истинные намерения? Да и Ненаш тоже... Я заглянула в конверт. Оказывается, кроме письма там была тонкая прозрачная пластина размером с пять рублей. Она легко гнулась в руке и перенимала тепло тела в считанные секунды. Интересно, как ей пользоваться? Я задумчиво рассмотрела её на свет, повертела так и эдак. Положила в рот. Ничего. Нужно спросить у Маллеуса, он должен знать.

*

— Что?

— Мемораре, как ими пользоваться?

Маллеус задумчиво посмотрел на меня и, опустив ружьё, позвал Клеоаг.

— Ты у нас специалист по древним технологиям. Ты знаешь как пользоваться мемораре?

— Нужно вставить в считывающее устройство, после этого отдать команду...

Я молча протянула ей пластину. Клеоаг завороженно замолчала — похоже, как и я, вживую она видела такую штуковину впервые. Она повертела её в руках, посмотрела на свет... и без предупреждения прилепила мне на висок. Сказать, что я испытала чувство дискомфорта — ничего не сказать, и даже сильно преуменьшить. Похоже, это устройство было настроено на автозапуск. Сначала мне показалось, что я нахожусь в самолёте — тело ощутило резкое ускорение, перед глазами всё поплыло. Точнее, 'обычными' глазами я видела всё, что происходит вокруг, и судя по всему в 'реальном мире' ничего не происходило, но одновременно с этим то ли внутренним зрением, то ли периферийным, я видела совсем другое — выжженое пространство под серым небом, ровные ряды пехоты, перемежающиеся какими-то мобильными установками непонятной конструкции. Где-то в высоте кружат чёрные точки. То ли птицы, то ли воздушная поддержка. Изображение плывёт и время от времени разбивается на мелкие куски и отдельные образы. Вот я поднимаюсь по командному холму. На вершине — ставка. Над передвижной треногой вращается объёмная карта предстоящего сражения: где мы, где враги, какой ландшафт, какие запланированы манёвры. Спиной ко мне стоит командир. Длинная коса цвета морского песка подметает голенища сапог. Форма — такая же как у остальных воинов, и только аксельбант выдаёт истинный статус.

— Главным недостатком мемораре была невозможность полностью избавить запись от эмоций оригинального носителя, — это говорит Клеоаг. — И ещё не всегда можно было чётко проконтролировать состав записи: время от времени включались дополнительные ассоациативные воспоминания, создавая много лишнего мусора, поэтому создавая точную мемораре-запись необходимо было достигать чистоты сознания, близкой к абсолютному дзену, чтобы ничего лишнего не попало. Интересно, у вас есть считывающее устройство?

Кажется, это ко мне обращаются? Нужно ответить.

— Похоже, что есть, — мне показалось, что это говорит кто-то другой. Чужим незнакомым голосом. — Как этой штукой можно управлять?

Хозяин повернулся, окинул меня взглядом с головы до ног. Я испытала тройственные чувства: чужие восторг и страх, записанные на пластинке, и собственное недоумение — неужели это Ненаш, то есть, Рейн? Это невозможно. Я не узнавала его. Совершенно другая манера держать себя, другой взгляд, другое выражение лица. Где тот добряк, который стоически каждое утро будил меня на работу? Да, такой вполне мог уничтожить целое племя. Или даже мир, встань он на его пути.

— Готовы выступать?

— Да, милорд.

— У вас должно быть меню управления. В стандартном наборе были функции ускоренной прокрутки вперёд и назад, навигации между эпизодами... Ещё, кажется, можно было защищать записи паролями... — Клеоаг сделала жест, как будто бы быстро листала какой-то документ. Похоже, так и было.

— Как её можно выключить?

— Так же, как и включить. В меню нужно...

Не слушая дальнейших объяснений, я отодрала пластину от головы. Ощущение раздвоенности, как и видение далёкого мира, сразу исчезло, и от облегчения даже показалось, что я стала немного легче, чем на самом деле. Как пушинка. Похоже, всё же главным недостатком мемораре была её абсолютная неадекватность. Как в своём уме таким можно было пользоваться?! Нужно попробовать повторить, но лёжа на надёжной кровати, желательно без посторонних. Если это воспоминания Эгмона, то довольно странны чувства, питаемые им к Ненашу. Эдакая жгучая смесь фанатичного преклонения, и в то же время неподдельного страха.

— Но откуда у вас такое старое устройство? Вы нашли его в библиотеке?

— Да, в библиотеке...

Ощущение растеряности не оставляло меня. Всё время казалось, что я упускаю что-то важное. Зачем Эгмон дал мне мемораре? Что он хочет показать? Похоже, что запись создавалась в спешке, иначе какова причина столь большого количества остаточных эмоций? С другой стороны, что-то мне подсказывает, что многолик всё делает неспроста, и даже такая манера подачи материала имеет свою тайную цель.

Я заперлась в комнате, разулась и устроилась поудобнее на кровати. Ну что, поехали!

Похоже, что проигрывание записи возобновилось с того момента, где я сняла мемораре, или даже позже. В этот раз я оказалась верхом на мобильной единице, иначе её назвать было затруднительно, так как непонятно было даже её основное назначение. Наша колонна медленно тащилась куда-то по всё той же пустынной местности. Уже знакомое матовое мерцание разливалось по небу где-то впереди. Похоже, мы уходили из этого мира. Я обернуласьлся. Командный холм был уже далеко, ничего не рассмотреть, но во мне жило чужое знание: там стоит одинокая фигура и смотрит нам вслед. Ждёт, когда мы все покинем этот мир. Чтобы сделать что-то ужасное. Навязчивое ощущение надвигающейся катастрофы не отпускало.

Всё исчезло в матовом сиянии пространственного перехода.

Запись закончилась. Какая-то фигня. Немного потыкавшись, я нашла как её перематывать, и пересмотрела несколько раз. Всё равно ничего не понятно. Хотя, новая сторона характера Ненаша несколько пугала. То есть, я знала, что он есть и такой тоже, но пока не столкнулась 'лицом к лицу'... Это как с камнем: смотришь на него и думаешь 'он весит пять килограмм'; берёшь его в руки, и ощущаешь эти пять килограмм. Большая разница, не правда ли?

Я обратила внимание на рассыпающиеся обрывки в самом начале записи. Немного потренировавшись, мне удалось остановить воспоминание в нужном месте. Сквозь холм и тропу наверх проступали очертания чьего-то кабинета: полки книг, лампа и человек за большим письменным столом. Похоже, это как раз одно из ассоциативных воспоминаний, о которых говорила Клеоаг. Как бы мне его выцепить получше?

— Его нужно убрать, — вдруг сказал человек за столом. Как и всякий альп, он был светловолос и голубоглаз. Глубокие морщины выдавали почтенный возраст, а богатое одеяние — почётный пост. Я сидела напротив, и задумчиво грела в ладонях бокал с каким-то густым тёмным напитком. — Если он окончательно разгромит ракшасов, нам конец.

— Тебе легко это сказать, — наконец, задумчиво произнесла я голосом Эгмона. — Но как ты себе это представляешь?

— Меня не интересует практическая сторона дела — важен результат.

— Но ещё никто, никто и никогда, слышишь, не свергал главу клана! Как ты себе это вообще представляешь?! Я не могу взять такой грех на душу — убить его! Да и невозможно это. Рождённый сгореть в пламени вулкана не может умереть иначе.

— Не знаю, проверни как-то! — альп зло хрустнул костяшками пальцев. — Иначе мы всё потеряем!

— Я знаю темницу кршников на окраине миров, — тяжело сказала я. — Вынеси ему приговор, заключение на тысячу лет. Его никто не станет освобождать после бойни, что он устроил, об этом я позабочусь. А через тысячу лет будет уже поздно — с сумасшедшим никто не станет связываться.

Я глотала открытым ртом воздух — вина и безысходность так давили на грудь, что было трудно дышать. От слёз вымокла вся подушка. Неужели Эгмон жил с этими чувствами целую тысячу лет? Я бы тронулась умом намного раньше. Это же невозможно вынести! Но зачем он показал мне? Это же самоубийство. Ведь это я освободила Ненаша. Я на его стороне. Я обязательно ему расскажу. Я отдам ему мемораре.

Я поспешно вскочила и вытерла лицо. Нужно его найти, нужно его найти как можно быстрее. Насколько я могла судить по происходящему, сигнала об открытии пространственного перехода не поступало, то есть Эгмон был где-то в этом мире, на Улле. Значит, Светоносный тоже пока что здесь.

Ненаш стоял возле переносной треноги и изучал зависшую в воздухе карту местности испещрённую различными цветными пометками. Длинная коса цвета морского песка подметала голенища сапог. Я замедлила шаг и не дойдя пары метров остановилась. Он повернулся, окинул меня взглядом с головы до ног. Пусть у него теперь совершенно другое выражение лица, спустя тысячу лет всё повторяется: он открывает мне спину, доверяет мне. Я не хочу предать его ещё раз. Похоже, восторг и страх были не единственными чувствами старого Эгмона. Просто более тонкую составляющую я не смогла тогда прочуствовать. Но не выходит ли так, что сейчас я действительно предаю его? Что я должна сделать? Что бы я сделала без раздумий ещё полгода назад и чего от меня ждут?

Стоп. Ненашу нельзя отдавать мемораре. Именно эту цель преследовал Эгмон оставляя её мне. Я разрушу его коварный план.

— Ты знаешь, кто заточил тебя в темницу? — спросила я вместо того, чтобы проятнуть ему прозрачную пластинку. Было видно, что Ненаш слегка опешил от такого неожиданного вопроса.

— Нет, — немного растеряно ответил он. — Разве сейчас это так важно?

— Расскажи, как это произошло.

— Но...

— Пожалуйста.

— Ладно, — он провёл рукой по волосам выигрывая секунды, чтобы подобрать слова. — Это было во время войны...

— С ракшасами.

— Да, — было явно видно, что Ненаш не хочет говорить об этом, но прямо отказать он тоже по какой-то причине не может. Я решила пойти навстречу:

— Что ты должен был сделать, когда войска отступили через пространственный переход?

Ох, стоило начать этот разговор уже только ради того, чтобы увидеть такое неподдельное изумление на его лице.

— Откуда ты...

— Что ты должен был сделать?

— Молот ведьм. Я собирался уничтожить тот мир, — он опустил глаза избегая встречаться со мной взглядом.

— Но?

— Я не знаю. Я помню только как начал плести заклинание. Возможно, что-то пошло не так. А пришёл в себя уже в цепях. Калейка говорит, что я их тогда крепко тряхнул, но Молот ведьм не развернулся в полной мере и исказил лишь сравнительно небольшой участок пространства.

— То есть, ты собирался...

— Это был ненаселённый мир! Специально выделенный для боевых действий! — вскинулся Ненаш. — Если бы я унчитожил ту планету, моральный дух оставшихся войск ракшасов был бы окончательно подорван, и нам бы удалось завершить войну с малыми потерями. До конца оставалось совсем немного!

Он отвернулся. Пусть прошло больше тысячи лет, но воспоминания в его памяти были ещё слишком свежи. Наверное, мне стоило закричать на него, потопать ногами. Просто разозлиться в конце концов. Мне всё ещё хотелось верить, что цель никогда не оправдывает средства, и что спасение сколь угодно большого количества человеческих жизней не заменит гибели целого мира.

— Капитан! Мы обнаружили Эгмона! — раздался голос из треноги. Карта резко изменилась, на ней появился стремительно несущийся куда-то красный кружок. — Он находится в пятистах километрах отсюда, движется строго на север.

— Принял, начинайте преследование. — Ненаш бросился вниз, к ангарам.

— Я с тобой.

Он смотрел на меня лишь долю секунды.

— Не отставай.

*

В фильмах такие сцены обычно случаются в антураже заводских цехов, либо где-нибудь в джунглях, чтобы можно было вволю попрыгать, попрятаться и пострелять из укрытий. Мы нагнали челнок Эгмона над каменистым плато без единого кустика. Несколько предупредительных выстрелов заставили его снизиться, но не совершить посадку. Старикан явно не собирался сдаваться живым.

На вопросительные взгляды пилотов Ненаш лишь отмалчивался.

— Не сметь стрелять на поражение, он нужен мне живым, — наконец, сухо бросил он.

Коммутатор тихо затрещал:

— Здравствуй, Рейн, — раздался гулкий голос.

— Почему ты не хочешь остановиться?

— Если честно, я удивлён, что ты всё ещё жив и в своём уме, — продолжил голос. — Не думал, что ты сможешь усмирить своё любопытство.

— Я разрушила твой коварный план, — встряла я. — Меня не поймаешь два раза на одну и ту же уловку.

— Вот как? — притворно удивился голос. — Когда же был первый раз?

— Когда твои сообщники пытались заразить председателя Гора.

В рубке повисла тишина. Я почуствовала на себе тяжёлый взгляд Ненаша. Похоже, всокре нам предстоит сложный разговор.

— То есть, ты не отдала...

— Нет. Ты зря добавил туда сцену в кабинете.

— Значит, переиграл... — вздохнул голос.

— Скажи мне только, что это 'всё', ради чего стоило предавать главу клана?

— Ты не поймёшь.

— А ты попробуй объяснить.

Матовая вспышка, и челнок исчез.

— Точечное открытие нестационарного перехода, — отрапортовала база.

— Да, мы видели. Прекратить преследование. Возвращаемся.

*

— Почему ты не дал мне открыть проход и не последовал за ним?

— И что было бы? Могу прозакладывать свою косу на то, что он моментально сместился в следующий мир, и в следующуй. Ты пока что так не умеешь, а времени разбирать его заячьи петли у нас нет.

— Но может...

— И даже если бы мы его догнали — что дальше? У меня сейчас нет средств остановить и удержать Эгмона. А мёртвый он тоже бесполезен.

Я раздосадовано молчала. Мы вернулись в замок и вновь расположились в кабинете. Старый семейный альбом лежал на столе всеми забытый. Так хотелось взять его в руки, порассматривать счастливые лица, сцены, которые я не успела увидеть...

— Теперь объяснись. Что ты должна была мне отдать?

Ну вот. Началось.

— Я тебе расскажу, но ты не должен его пробовать. Я не знаю точно как, но эта штука тебя убьёт.

— Хорошо.

— Пообещай мне, — не то, чтобы я верила его слову, но нужно было показать всеми доступными мне способами, что я предельно серьёзна.

— Я обещаю, что не 'попробую' штуку, которую тебе оставил Эгмон. Если хочешь, я вообще к ней не прикоснусь.

Я достала мемораре и положила на стол рядом с альбомом:

— Здесь запись начала битвы в том мире, и потом исход. И одно ассоциативное воспоминение: Эгмон разговаривает в кабинете с каким-то старым альпом. И альп приказывает убрать тебя любой ценой, иначе они потеряют всё. На что Эгмон предлагает заточить тебя в темницу кршников на тысячу лет и позаботиться о том, чтобы тебя не освободили раньше срока.

Я ожидала любой реакции: что Ненаш начнёт кричать, метать молнии, превратится в какое-нибудь чудище или начнёт плевать ядом. Что угодно.

Он заплакал. Без истерики, не навзрыд. Даже не всхлипнул. Если бы я не видела слёзы, ручьём текущие по щекам, я могла бы подумать, что передо мной просто глубоко задумавшийся человек. Он закрыл лицо руками. Я прислушалась к своим внутренним ощущениям — пусто. То ли Нен всё же может как-то отгораживаться от меня, то ли он абсолютно ничего сейчас не чувствует.

Может, именно информация была тем самым 'ядом'? Может, мне даже не обязательно было передавать мемораре? Проклятье, знала бы — молчала. Никогда бы не сказала, что там.

— Эй, ты чего, — я неуверенно тронула его за плечо. — Слышишь? Прекрати.

Никакой реакции.

— Эй, Нен. Рейн, — я неуклюже приобняла его. Как он меня утешал тогда в особняке Гора после резни? — Ну, ну, всё обойдётся, — я погладила его по волосам, обняла покрепче. Такое впечатление, будто утешаю ледяную глыбу. — Нен, слышишь меня?

Нет, не слышит.

— Нен, подумай обо мне. Если с тобой что-то случится, что мне делать? Ты единственный, кому я верю.

Мне показалось, или его плечи дрогнули?

— Я обещала никогда не оставлять меня, но и ты не бросай меня. Слышишь? — я обняла его крепко-крепко, как только могла. — Не бросай меня.

Ненаш выдохнул и глубоко вдохнул. Похоже, всё это время он даже не дышал. Медленно опустил руки и уткнулся лицом мне плечо. Я почуствовала как рубашка стремительно намокает.

— Молот ведьм основан на той же технологии, что и пепперкаттер, — донёсся до меня глухой голос. Ненаш неуверенно обнял меня в ответ. — Когда я говорил, что ключники не обладают никакими боевыми техниками — я врал. Вы можете уничтожать миры, делая их подобными дорогому сыру. Искривляя и дырявя пространство. Внутренний заряд твоего пепперкаттера на такое не расчитан, но даже одного прокола, сделанного в верном месте, может хватить для того, чтобы вся Вселенная схлопнулась. Или можно просто наделать дырок направо и налево. Чтобы потом распутать и исправить такую лапшу, понадобится много времени.

— Зачем ты это говоришь? — шёпотом спросила я.

— На всякий случай. Я хочу, чтобы ты была во всеоружии, что бы ни случилось.

Какая-то неясная мысль забрезжила в голове. Я аккуратно отодвинула Нена от себя и заглянула в его покрасневшие глаза:

— Скажи мне, ты тоже ключник?

— Что?

— Ты учил меня, ты изобрёл пепперкаттер, Молот ведьм... ты пользовался ими, ты смог заставить меня открыть, а потом закрыть проход, когда я этого ещё не умела. Ты сам ключник.

— Нет, — он грустно улыбнулся. — Я не могу чувствовать тонкие места в реальности как ты. Я просто сумасшедший учёный, оказавшийся не в том месте и не в то время. Если бы отец не погиб тогда, мне бы никогда не пришлось... — он замолчал. — Не говори Калейке.

— О чём?

— Что я нюня, — Ненаш вздохнул ещё несколько раз, заставляя слёзы остановиться. — Я ведь грозный старший брат, не забывай, — он вытер глаза тыльной стороной ладони. — Воин и защитник, уничтожитель миров. Подумать только, даже Калейку подозревал, но чтобы Эгмон... Невероятно...

Ненаш опять замолчал, собираясь с мыслями. Мне оставалось лишь обнимать его и ждать что будет дальше.

— Когда я был совсем ещё мальчишкой, Эгмон был единственный, кто защищал нас от Старейшин. Сейчас я не совсем понимаю зачем ему это было нужно... Ведь он мог претендовать на звание главы клана как младший брат Даана. Тогда бы не было правления регента при несовершеннолетнем наследнике, Мирового судьи... И не было бы причин идти на уступки ракшасам, ведь наша армия по-прежнему имела бы полководца... И это был бы лучший способ защитить и меня, и Кайле...

— А ты не волновался бы, что в таком случае не станешь следующим главой?

— В глаза бы я не видел этого ярма! — Ненаш плотно сжал губы, на скулах заиграли желваки. Подождал, пока вспышка гнева пройдёт. — Отец всегда ругался, что из меня выйдет никудышний хозяин — ничто, кроме книжек, меня не интересовало. После его смерти Эгмон вторил слово в слово. 'Глава клана должен быть силён и ответственен! Хозяин должен заботиться!' Никаких личных предпочтений, никаких личных увлечений. Всё во имя благополучия народа, преумножения богатства и укрепления славы и величия... И когда я, наконец, стал таким, каким они всегда мечтали меня видеть... Когда... — слёзы вновь покатились по уже высохшим дорожкам. Интересно, как бы на его месте себя чувствовала я? Когда тебя всю жизнь учат и тренируют делать одно... И ты, наступая на горло песне, тянешься, тянешься... И становишься ненужным именно потому, что стал именно таким. Если бы мои наставники так сделали? Наверное, трудно было бы их простить. Если вообще возможно. Но у людей и жизнь коротка, и родители сколько меня воспитывали — немного совсем, считай. Особенно в сравнении со столетиями учёбы и тренировок у многоликов. И на мне же нет ответственности за множество миров, за целые народы.

— Теперь у тебя другая жизнь. Можно, конечно, помогать брату. Но теперь ты действительно свободен. Можно опять заняться наукой. Помню, Вовка говорил, что ты остался в истории как великий колдун. И к тому же у тебя теперь есть собственный ключник — можно путешествовать без виз и пошлин. Хочешь на море? Я знаю координаты одного отличного пляжа.

— Спасибо... — он помолчал. — Можно мы так ещё немного посидим? А потом на море.

— Конечно.

*

Калейка ворвался в кабинет в своей привычной стремительной манере. Я еле успела приложить палец к губам, прежде чем Огранщик разразился приветственной речью.

— Что случилось? — поинтересовался он свистящим шёпотом.

— Спит, устал очень, — так же шёпотом ответила я.

Калейка присел перед нами на корточки, внимательно вглядываясь в лицо брата. Еле касаясь кожи провёл кончиками пальцев по белым дорожкам от слёз, но ничего не сказал.

— Ты ведь присматриваешь за ним, когда меня нет рядом? — он пытливо посмотрел мне в глаза. Я кивнула. — Хорошо. Я поужинаю у себя. Если ему, или тебе, захочется поболтать — заходите, я планирую не ложиться допоздна.

— Ладно.

Дверь тихо закрылась.

— Спасибо, что промолчала, — тихо пробормотал Нен. — Я сам ему скажу.

— Не стоит благодарности.

*

— Мне сообщили, что здесь состоялся какой-то побег.

Я молчала. Калейка бесшумно ходил от окна к камину и обратно. Для полноты образа не хватало только нервно подёргивающегося кончика хвоста.

— А, уже неважно, — Калейка махнул рукой и остановился. — В конце недели мы уезжаем. Настало время представить тебя широкой общественности.

— Мы возвращаемся?

— Да, Торговая коалиция готовится к выступлению. На следующей неделе начнутся дебаты. Тебе нужно присутствовать.

— Но как же...

— Это внутренние дела клана, о которых не стоит кричать на всех перекрёстках. Если выяснится, что один из наших старейших и преданнейших людей оказался слушающим... Это неизбежно повлечёт за собой большие проблемы. Особенно в свете грядущих событий. Ты понимаешь меня?

— Да. милорд.

Калейка удивлённо посмотрел на меня, открыл рот, намереваясь что-то сказать, но, опять раздражённо махнув рукой, отвернулся к окну.

— Присматривай за моим братом, прошу тебя. Для него, в отличие от нас всех, этой тысячи лет не было.

'Как и для меня' — подумала я про себя, но вслух ничего не сказала.

— Почему бы тебе не приказать ему остаться на Улле? Это ведь было бы проще для всех.

— Но не для него. Я освобождал Рейна не для того, чтобы вновь сажать на цепь. У него есть своя голова на плечах, и если он считает, что нужно ехать с нами, значит, так тому и быть.

*

В темноте я не заметила, что в спальне есть кто-то ещё, и вздрогнула от неожиданности когда Ненаш поднялся навстречу. Засветив ночники, он протянул мне мемораре.

— Держи, ты уже умеешь ими пользоваться.

— Что там? — я боязливо приняла пластинку.

— Старые записи. Воспоминания одного ключника, который помогал мне в экспериментах. Там нет никаких эмоциональных ограничителей, и все ассоциативные воспоминания тоже твои. Не дай затянуть себя.

— Э...

— У тебя нет времени попрактиковать все необходимые вещи в должной мере. То, что ты успела выучить, как я уже говорил, — лишь капля в море. Это, — он кивнул на мемораре в моей руке, — самый приемлемый вариант в нашей ситуации. Пока ты на Улле, слушай записи когда только сможешь.

— Спасибо, — я хотела его обнять, но он отстранился и направился к двери.

— Никому не рассказывай, что увидишь. И пластину держи в секрете.

— Как всегда, — я кивнула. Тайны Ненаша я умею оставлять тайнами.

— Да, как всегда, — многолик задержался у двери. Помялся. Похоже, он хотел сказать что-то ещё. — Будь осторожна, — наконец, добавил он и вышел плотно прикрыв за собой дверь. Это было не то, лишь слова-замена.

Но настоящего варианта я не услышала.

Глава 10. Крестьянин

— Эй, эй! Туа! Я здесь! Ну как, ты готов? — Ненаш радостен и весел. Кончик белой косы заткнут за пояс, чтобы не мешалась, белая же рубашка бьётся на сильном ветру. Штаны в коричневых разводах от грязи — недавно прошёл дождь, и многолик крепко перепачкался, пока подключал всю аппаратуру. Туа — это я. Мне доставляет удовольствие наблюдать за этим здоровым молодым телом, как он носится от установки к пульту, что-то проверяет и высчитывает.

Вспышка. Я-Марина испугалась, но я-Туа знает, что так и должно быть. Я как бы вышла за пределы своего тела, расширила его на несколько метров. Теперь я — и скалы, и воздух над вершиной, и мелкие капли, что кружат подхваченные ветром. Где-то на границе этого круга двигается Нен, капля расплавленного золота.

— Начинай, — говорю я голосом, похожим на шорох песка.

*

Большая зала дебатов чем-то напоминала мне зал Галактического Сената из Звёздных Войн. Ряды с ложами уходили вверх и терялись в полумраке. Внизу находилась круглая сцена, на которой находился ведущий со своими помощниками. Голоса всех выступающих волшебным образом были слышны в любом месте, хотя ни динамиков, ни микрофонов я не заметила.

— Следующий вопрос по повестке дня! — разнёсся по зале голос председателя Гора. Потекли какие-то непонятные детали — я слушала вполуха даже не пытаясь понять, о чём идёт речь. Я отбросила попытки разобраться в происходящем ещё во время обсуждения одного из первых вопросов — поправки к закону о перемещении особо опасных существ. Было внесено предложение ужесточить требования к безопасности, но после довольно бурных обсуждений, в которых я ничего не поняла несмотря на мой супер-дар понимать кого угодно, предложение было решено отклонить. Слава богу хоть это я поняла. Правда, не без помощи Ненаша в роли сурдопереводчика, который все эти замысловатые монологи выступающих переводил с бюрократическо-торгового на общедоступный человеческий попутно опуская такие неважные для меня мелочи, как то: налоги на межмировые транспорты, клети, законодательство, бактериологическая ситуация... о, кажется, я тоже начинаю говорить странными предложениями.

Я почуствовала спиной тяжёлый взгляд.

— Опять не слушаешь, — раздался над самым ухом недовольный голос Ненаша. — А о тебе говорят, кстати.

Пришлось выпрямить спину и напрячь мозги.

— ...таким образом планируемое увеличение продаж — двести пятьдесят процентов, и уменьшение логистических расходов — сорок процентов! — в зале наступила тишина. Похоже, Гор сказал что-то шокирующее. Через несколько секунд собрание взорвалось тысячей голосов — все спорили, кричали, что-то доказывали.

— Я всё прослушала, — пришлось шёпотом признатья Нену. В последние дни он больше походил на няньку, чем на телохранителя — при всей проведённой подготовке у меня всё равно не получалось нормально ориентироваться в этом безумном мире. Казалось, вся планета — это один сплошной мегаполис. Причём не просто мегаполис, а ядрёная смесь биржи и базара. Все куда-то спешили, что-то делали, где-то были... В сравнении с этим Москва казалась маленькой и тихой захолустной деревней. И я чувствовала себя не то, чтобы деревенщиной... Наверное, больше Тарзаном — только слезла с дерева, а тебя сразу в Лондон (или куда он там попал в истории).

— Председатель Гор предлагает открыть для торговли закрытые миры Таури. Сами таурийцы в своё время не согласились на это — они пользуются нетерминальными порталами, пусть менее удобными, зато намного более дешёвыми. Через них невозможно вести масштабную торговлю, как это делает Торговая коалиция. По законам установку терминального портала должен оплачивать мир, в котором этот портал будет находиться. Исключением являются миры, над которыми взяла шефство одна из многомировых цивилизаций — тогда установку портала оплачивает она. Это разовая и довольно дорогостоящая операция, на которую окраинные миры копят десятилетиями. Таурийцы — довольно любопытная цивилизация. Несмотря на то, что они в ближайшей перспективе могли бы позволить себе терминальный портал, и даже не один, они решили этого не делать. Вместо этого они соединили близлежащие миры однотоннельными переходами и живут в своё удовольствие особо не общаясь с другими мирами.

— Председатель предлагает открыть портал за свой счёт?

— Не без твоей помощи.

— А что таурийцы?

— Они не состоят в Торговой коалиции, поэтому их, или их представителей нет в этом зале. Им об этом сообщат, если сейчас будет принято положительное решение. По закону они могут оспорить его в течение девяноста дней.

— А если они не воспльзуются этим правом?

— Тогда портал построят независимо от того, что по этому поводу думают сами таурийцы.

*

Громоздкая машина занимала довольно много кубических метров. Я-Туа ощущаю её внутренности, но ничего, кроме лёгкой брезгливости она во мне не вызывает, Я-Марина же просто умираю от любопытства. Ненаш закончил возиться с настройками.

— Смотри, что мы сейчас сделаем, — он разворачивает карту местности. — Ты находишь тонкие места в пространстве, но далеко тоннели не бей — я хочу, чтобы все они вели сюда, как можно ближе к сканнеру.

— Тебе нужны пространственные петли? — интересуюсь я.

— Да. Я хочу посмотреть на их нутро. Если ты будешь их бить на маленькие расстояния, возможно, они полностью попадут под сканнер.

— Хорошо, я попробую.

Я расширяюсь ещё больше, захватывая пространство вокруг себя, как чернильное облако.

— Какую площадь покрывает сканнер?

— Диаметр двадцать метров.

После этих слов я расширяюсь ещё больше. Ненаш, маленькая золотая искорка, где-то внутри меня. Я чувствую как бьётся его сердце, но не решаюсь захватить и его тело тоже. Мне кажется это неприличным. Я легко нахожу тонкие, еле заметные складки, и расширяю их, просачиваюсь 'на ту сторону', и как игла, возвращаюсь назад, но в другом месте. Один заход, второй... 'с той стороны' это место уже походит на клубок лапши. С этой стороны по периметру мысленно очерченной мной окружности появлятся дырки.

— Стоп-стоп! — командует Ненаш. — Хватит. Спасибо, Туа, достаточо.

Я останавливаюсь и сокращаюсь в объёме, возвращаясь практически в старого себя. Мир тускнеет, теряя краски. Я-Марина вдруг осознаю, что только что видела окружающее в совершенно ином, отличном от привычного мне спектре, и сейчас я-Туа специально сокращаю этот видимый и слышимый спектр, подстраиваясь под своего напарника, и пытаясь видеть и слышать то же, что видит и слышит он. Что же, с горечью вынуждена признать, что я-Марина, когда я-человек, вижу и слышу и того меньше. Но всё равно, после удивительного многообразия мира, к которому я прикасалась только что, то, что я ощущаю сейчас, кажется лишь жалкой подделкой.

Ненаш прикипел к мониторам. Что-то считает. Такой забавный.

— Тебе хорошо их видно?

— Да, тонкая работа, спасибо! — он просто светится от счастья. — Каждый чётко отстоит от других. Как раз то, что мне нужно! Ты молодчина!

Незамысловатая похвала, но мне приятно её слышать.

— Что ты думешь делать теперь?

— Если я окажусь прав, я думаю, можно будет при некотором усилии не прокладывать каждый раз новый тоннель, а пользоваться входом в уже существующий, чтобы попасть в новое место.

— Да, 'с той стороны' на 'эту' попадать намного проще. Для вас, нуждающихся в дополнительных средствах для открытия тоннелей, пользоваться уже открытыми проходами будет намного легче. Особенно если 'с этой стороны' на 'ту' проход уже тоже сделан.

— Ты угадываешь мои мысли, — Ненаш улыбается, и я чувствю, что улыбаюсь в ответ.

*

Мы сидим на веранде. Я смотрю на город, тянущийся до горизонта и дальше, покуда хватает воображения. Небоскрёбы тонкими шпилями протыкают облака. Тысячи... экипажей? движутся во все стороны по множеству воздушных эстакад. Открывшийся вид чем-то напоминает то, что я когда-то видела в 'Пятом элементе'. Но одно — смотреть компьютерную графику по телевизору, и совсем другое — видеть всё своими глазами, ощущать передающиеся через поверхности вибрации города.

— Чай остынет, — напоминает мне сидящий напротив Ненаш. — Как тебе дебаты?

— Безумие. Как вы что-то понимаете в происходящем?

— Годы практики, — он поправляет выбившиеся из косы волосы. С тех пор как мы приехали в этот техногенный мир, мы больше не разговаривали о том, о чём мне действительно интересно поговорить, пораспрашивать. Ни слова о его сестре, Улле, о Туа, о прошлом самого Ненаша. Со мной всегда лишь холодный и расчётливый телохранитель Рейн, время от времени позволяющий себе допускать нотки Димы Степанова.

— Можешь вкратце объяснить, что теперь от меня хотят? Я не уверена, что я правильно поняла дело с таурийцами.

— Ничего такого, чего ты не умеешь. Нужно пробить пространственный переход в один из миров Таури. А там уже к нему прикрепят терминал. Можно будет открыть торговлю. В общем-то, всё.

— А 'бить' откуда? Отсюда?

— Да, из миров ракшасов. Если таурийцы не оспорят решение, то тебе укажут приблизительную территорию, где ты сможешь выбрать место с наиболее тонкой тканью реальности, чтобы создать вход в тоннель.

Я чувствую его недовольство. Похоже, что то, против чего он боролся в своё время — главенство ракшасов на межмировой сцене — возвращается к реальности. Причём, не без помощи его семьи. Что отобрал, то и возвращаю? Я вздохнула и помешала ложечкой в своей чашке. Чаинки взлетели к самой поверхности воды и закружились в хороводе. Дарджилинг, завезённый сюда с Земли. Специально для меня.

Сейчас бы домой, встретиться с родителями. И младшей сестрой. Сколько времени уже прошло? Почти полгода. Калейка заявил, что всё устроил, помогал имитировать моё присутствие на Земле — я писала письма, а потом с какого-то электронного ящика в Америке их отправляли родителям. Ответы оттуда распечатывали и потом пересылали мне. Но современный мир же не стоит на месте. Даже с учётом разницы часовых поясов и всего прочего, родители время от времени хотят позвонить, или поболтать по скайпу. Интересно, как Калейка решил эту проблему?

— Что ты посоветуешь мне сделать? — я ловлю его взгляд и не отвожу глаз, пока он не отвернётся первым.

— Что ты имеешь ввиду?

— Ты не хуже меня знаешь, что я могу пробить проход. А могу и нет. Ты разбираешься во всей этой политике лучше, чем я. Посоветуй, как мне правильно поступить?

— У тебя есть своя голова на плечах. Нужно учиться принимать решения самостоятельно, иначе так всегда и будешь зависеть от других, — Ненаш встаёт и уходит, оставив меня один на один с неспящим городом. Мне кажется, или где-то я это уже слышала?

Проскользнуть мимо охраны не составило труда — глупо запирать ключника замками, построенными по последнему слову техники. Обычный навесной замок остановил бы меня, но не это хитрое устройство, которое реагирует на моё малейшее прикосновение. В такие моменты я радуюсь, что я — ключник, и чувствую то, что недоступно остальным. Чтобы принять какое-либо решение, нужно посмотреть на всё поближе. Хотя, скорее всего, у меня нет никакого выбора. Я теперь — лишь небольшой винтик в громадной машине. Скажут открывать проход — почему я должна отказаться?

Проверив ещё раз модификатор внешности, электрошокер и кредитки, я отправилась в путь. Куда бы зайти сначала? Я готовилась к этому приключению больше недели. В списке мест к посещению было несколько музеев, торговых комплексов, центр города. Глупо и наивно пытаться сделать вывод по таким поверхностным наблюдениям, тем более, что сейчас мне нужно решать не только за ракшасов, но за всю Торговую коалицию. Но другой идеи как использовать свою голову на плечах у меня так и не возникло.

Я развернула виртуальную карту. Так-так, сейчас остановить такси — до моего первого пункта назначения, Музея современного искусства, было несколько кварталов, что в местных масштабах заняло бы около четырёх часов ходьбы. Без охраны было страшновато, но прознай Ненаш или кащеи о моей задумке, меня никуда бы не пустили. Поэтому сославшись утром на общую усталость, я осталась лежать в номере, отменив все запланированные дела и встречи.

Музей встретил меня стройной колоннадой — мы ехали по самому высокому аэропути, и весь город расстилался, как на ладони. Хочу сказать, что Казанский собор на высоте километра — это круто. Расплатившись с таксистом, я направилась к кассам. Удивительно — они экономят место, возводя просто сумасшедшие небоскрёбы — я не представляю почему эти здания не разваливаются — но при этом на крыше одного из них, где расположен музей, я вижу большую площадь с фонтаном. Масса полезного пространства, потраченная зазря.

Опёршись об одну из колонн, на меня смотрело странное существо. Я уже знала, что по этикету межмирового сообщества считалось приличным в каждодневной жизни принимать личину существ, составляющих большинство в данном мире, поэтому сейчас все, включая меня, выглядели как ракшасы. Это же существо больше походило на горного козла, по какому-то недоразумению внезапно ставшего прямоходящим. Мощные округлые рога, растущие по две стороны от покатого лба, странный разрез глаз, густые длинные волосы по всему телу, ноги коленками назад... Я не смогла рассмотреть, копыта у него или пальцы. Я начала подниматься по ступенькам, но тут козло-человек оторвался от колонны и пошёл мне наперерез. Я попыталась ускориться, но не успела.

Перегородив рукой дорогу, оно пристально посмотрело мне в глаза.

— И кем ты себя считаешь? — нахальным и слегка визгливым голосом поинтересовалось существо.

— Простите?

— Таури — на моей территории! Никто, кроме меня, не будет бить туда дорог! — существо (из-за голоса мне казалось, что это женщина — я привыкла, что мужские голоса звучат ниже) оскалило большие жёлтые зубы. Передо мной ключник?! Я слегка опешила.

— Представтесь, пожалуйста.

— Я Квадру, ключник гильдии. А ты — самозванка, подкаблучница торговцев!

— Прошу прощения, кто позволил вам так говорить? — эта... этот... Квадру определённо выводил меня из себя. То, как нагло и самоуверенно он себя держал... грррр. — Невоспитанная выскочка, а не ключник, вот вы кто! — удивительно, как у меня хватило сообразительности хоть что-то ответить. Обычно мой острый язык просыпается уже долго после окончания какого либо рода словесных пикировок.

— На себя бы посмотрела! Ты что, многолик, чтобы скрывать своё истинное лицо? — он смачно сплюнул мне под ноги. — Вызываю тебя на дуэль. На рассвете. Приходи со своим войском, — он бросил на пол листок бумаги, и с характерным треском растворился в воздухе.

Только я наклонилась подобрать послание, как чья-то рука выхватила его у меня прямо из-под носа. Я подняла глаза и увидела Ненаша. Он уже сосредоточенно читал письмо. Потом осуждающе покачал головой:

— Такое впечатление, что все беды бегут к тебе, как молнии к громоотводу. Из всех ключников ты нарвалась именно на Квадру. Она же помешанная, — он вздохнул. — Ладно, сколотим тебе армейку. До послезавтра у нас есть немного времени.

— Что?! — тому, что Ненаш меня нашёл, я вообще уже не могла удивляться. Но идея отправляться послезавтра на войну? — Кто это вообще был?

— Квадру из гильдии ключников. Единственная женщина там, хочу тебе сказать. Если тебе удастся туда попасть, то вас станет двое.

То есть, всё-таки это не козёл, а коза. Какие удивиетльные существа бывают. Наверное, именно с них в своё время рисовали панов?

— Чем она мотивировала вызов, кстати? Я честно не слышал, — поспешно добавил Ненаш, заметив мой выразительный взгляд.

— Сказала, что Таури — её территория, и она одна может там бить проходы, а я типа лезу не в своё дело.

— То есть, они тоже делят между собой миры. Как интересно...

*

— Это терминал. Он работает направляющей. Смотри, мы сами — якорь, исходная точка, — Ненаш щёлкает несколькими тумблерами. — Здесь мы видим, куда можем отправиться, — он показывает отметки. — Это уже существующие переходы. Например, мы выбираем этот выход. А теперь — магия! — он нажимает ещё несколько кнопок. Терминал гудит, что-то считая. Я чувствую покалывание — энергия внутри машины бежит по цепям, создавая необходимый узор. Идут минуты, ничего не происходит. Но тут из арки разливается матовое сияние. С той стороны перехода видны какие-то очертания — берег реки, деревья.

— Хаха! Получилось! — Ненаш пляшет первобытный танец радости. — Туа, у нас получилось!

Я заглядываю на изнанку. Действительно — туннель изменил свои очертания, и теперь ведёт в другое место, чем прежде. У меня раньше даже мыслей не возникало, что такое возможно. Точнее, что это может хоть кому-то понадобиться. Как известно, нет ничего невозможного — главное, суметь точно подумать о том, что нужно.

*

Над миром зарождался рассвет. Я вместе с командующими сидела на 'высотке' — откуда шли все приказы армии. Торговая коалиция разорилась и выделила мне часть своих головорезов. Знамо ли дело — такая выгодная сделка может улететь в трубу, если их ненаглядного ключника прирежут. Или пристрелят. Ненаш отстранённо смотрел на будущее поле битвы. Он стоял совсем рядом — я плечом чувствовала тепло его тела.

Я уже видела однажды похожий вид. В мемораре, который оставил Эгмон. Интересно, возможно ли мне применить Молот Ведьм? Ситуация ведь очень схожая — специальный мир для войн, мы, враги... Я вспомнила, что в рядах противника тоже есть ключник, и намного более опытный, чем я. Интресно, а Квадру ведь тоже может использовать это заклятье?

Странно смотреть на этих людей. Война стала чем-то, вроде бросания монетки — определителем, кто победит. Я думала, что чем развитей цивилизация, тем миролюбивее она, по идее, должна быть. Но теперь они играют в солдатиков для того, чтобы разрешить свои споры. Наёмникам хорошо платят, и они осознанно идут на риск погибнуть, но как-то это неверно. Ряды армий двинулись навстречу друг другу. Я могла рассмотреть цвета противника — да, действительно, те, кто напали на нас когда-то в резиденции председателя Гора, были одеты в те же цвета. Как давно это было. Загремели первые выстрелы, до нас донеслись крики, не то ярости, не то боли.

Я закрыла глаза, чтобы не видеть этой жути, но почти сразу почуствовала чувстительный толчок в спину.

— Смотри не отворачиваясь, они идут умирать за тебя,— это был Ненаш. Его голос показался мне странным и пугающим — никогда раньше он со мной ещё не разговаривал в такой манере. — Тебе нужно запомнить этот день в подробностях.

*

— Сегодня я покажу тебе, как мы уничтожаем миры, — я-Туа рассматриваю своего юного подопечного. Сегодня он выглядит неважно. Может, заболел?

— Зачем? — на лице Ненаша недоумение.

— Зачем я покажу тебе это, или зачем мы их уничтожаем?

Похоже, он сбит с толку и не знает, что ответить.

— Я хочу показать тебе это, для того, чтобы ты понял, каким грозным оружием владеешь, и ключ к чему ты даёшь остальным. Тебе нужно решить, уверен ли ты, что остальные готовы к такому дару. А зачем мы это делаем — разное случается.

Мы отправляемся в далёкий незаселённый мир. Он мёртв уже тысячи лет. Не так, как бывают мертвы миры — нет примитивной жизни, например. Он мёртв сам по себе — энергия, которой он был пропитан когда-то, практически вся ушла, оставшись только в виде застывшей материи. Моему маленькому подопечному, да и мне тоже, опасно находиться здесь, так как окружающее пространство вытягивает все силы и пытается растворить нас в себе. Здесь темно, холодно и очень одиноко. Я тщательно записываю свои действия, чтобы потом показать их — здесь нет возможности вести наблюдения иначе, чем через мои чувства и ощущения. После того, как я сверну этот мир, его материя преобразится в энергию, которой хватит, чтобы вызвать рождение новой Вселенной на его месте. Ничто никогда не исчезает бесследно.

*

Музыка, овации, звенят бокалы. Разодетые в яркие платья гости кружат по большой зале. Торговая коалиция отмечает свою победу на широкую ногу. Сегодня днём я открыла портал в миры Таури. Армия Квадру проиграла. Таурийцы не оспорили открытие портала. Капитализма в объединённых Вселенных стало немного больше, чем раньше. И я к этому имею непосредственное отношение. Я смотрю на Ненаша — даже здесь, куда не допустили моих кащеев, он следует за мной тенью. На вечере все выглядят так, как выглядят от рождения — иначе не избежать недоразумений с неправильно предложенными закусками и напитками. Сложен местный этикет. Определённо сложен.

Я ощущаю злость Ненаша, как лёгкое покалывание на коже. Я знаю, что она направлена не на меня, но всё равно чувствую себя неуютно. Представляю, как это выглядит со стороны — Калейка и я разрушаем то, что он такими усилиями и жертвами создавал. Но он ничего не может поделать. Точнее, может, но не делает. Убить меня — ведь тоже возможный вариант, чтобы остановить Торговую коалицию. Пусть не полностью, но как минимум вернуть к прежней скорости роста. Он же наоборот, защищает, учит... Сколько общаюсь с многоликами — не могу их понять. Иногда мне кажется, что даже логика у них не такая, как у всех остальных.

К нам подходят Калейка и председатель Гор. Дежурный обмен улыбками и приветствиями, мы жмём друг другу руки, кланяемся.

— Милая, я так рад, что вы к нам присоединились. Я очень надеюсь, что наше сотрудничество в дальнейшем будет только углубляться и оставаться не менее взаимовыгодным, чем сейчас, — председатель Гор как никогда похож на кота, добравшегося до крынки со сметаной.

Я улыбаюсь и рассыпаюсь в вежливых взаимностях. По межмировым меркам я теперь богата, и каждый следующий открытый моими силами портал будет приносить мне баснословные прибыли. Удивительно, что несмотря на это, я оказалась всё равно во много раз дешевле, чем услуги гильдии ключников. Как бы мне теперь хотя бы часть своего богатства переправить на Землю? Папа был бы рад новой машине, маме давно пора купить песцовую шубу и несколько бриллиантовых украшений. Сестрёнке нужна отдельная жилплощадь. И вообще, давно мы никуда вместе не выбирались. Как насчёт слетать вместе на Мальдивы? Ещё год назад о таком никто из нас ещё не смел мечтать. Они и сейчас не смеют. И как мне объяснить своё внезапное богатство?

Господи, как я хочу домой.

Из самого центра шумного веселья мы, наконец, выбираемся на относительно тихий балкон. Это не балкон, к каким я привыкла, а гигантская площадь под открытым небом, похожая на ту, что я видела возле музея. Там и здесь стоят лавочки, скрытые от посторонних глаз небольшими деревцами и кустарниками. Где-то журчат фонтаны. Похоже, ракшасы любят создавать такие маленькие островки зелени везде, где только могут.

Над нами искусственное небо, усеянное искусственными звёздами — настоящее небо засвечено никогда не спящим городом. Откуда-то слышны приглушённые голоса и смех. Мы бредём по тропинкам.

— Как думаешь, если я сбегу с праздника, это будет очень некультурно с моей стороны? — я чувствую себя выжатой, как лимон. Чувство постоянной усталости крепко поселилось во мне и последние месяцы не отпускает ни на мгновение. Мне нужен хороший отдых. Остановиться, отдышаться. Слишком много эмоций, слишком много событий.

— Ну, это будет не очень уважительно к хозяевам и гостям, но, думаю, тебя поймут и простят. Куда ты хочешь отпраиться?

— Я хочу домой, на Землю.

Ненаш молчит какое-то время, что-то подсчитывая.

— Прямо сейчас? — наконец, уточняет он.

— Как можно скорее, — я уклоняюсь от прямого ответа.

— Нужно предупредить Калейку. И взять у него ключ от твоего мира.

— Ключ? Но я думала, что Земля — дикий мир, а не закрытый...

— Все миры под юрисдикцией альпов — закрытые. Это правило, — Ненаш останавливается и смотрит на меня сверху вниз. Его удивительные глаза искрятся в свете звёзд. — Если ты устала, нужно попрощаться с председателем и отправиться спать. Я пока-что договорюсь с Огранщиком. Думаю, завтра мы сможем отправиться в путешествие.

Он стоит рядом, но мне кажется, что он где-то далеко. Мне грустно, и очень одиноко. Наверное, я сама виновата в своём текущем положении, но так хочется вскочить, разбить всё и убежать куда-нибудь далеко. Где нет этих политических игр, дележа доходов и сфер влияния. В какую-нибудь деревню на три двора. Полоть огород, доить коров — сейчас такое времяпрепровождение кажется верхом желаний. Глупо, правда?

— Пойдём, — Ненаш забирает у меня бокал и тянет обратно, к свету и шуму.

*

Закат на Улле. Я-Туа наблюдаю за конвекцией в атмосфере. Ветра постепенно меняются, реагируя на изменения в окружающей среде — с заходом солнца скалы станут единственным источником тепла, а потом остынут и они. Это всегда так интересно. Такие сложные взаимодействующие структуры образуются буквально из ничего. Ненаш сегодня особенно бледен. Я в последнее время серьёзно беспокоюсь о его здоровье.

— Я не смогу больше заниматься разработками, — наконец, произносит он. Похоже, для него это большая потеря.

— Почему так?

— В следующем году меня должны ввести в должность. Семья решила, что я — новый глава клана. Нужно входить в курс дел, перенимать бразды правления... Я уже рассказывал, в каком хлипком состоянии сейчас находится Улль, — Ненаш замолкает на какое-то время, тоже любуясь закатом. Я молчу в ответ. — 'Ты слишком заигрался в учёные игры, забыв, что на самом деле важно' — произносит он не своим голосом, похоже, кого-то цитируя.

— Но твои открытия и совершенствования облегчили жизнь миллиардам живых, — пытаюсь его успокоить. Он горько смотрит на меня, и я опять умолкаю.

— Прости, Туа, я больше не приду.

— Жаль, ты хороший гуманоид. Позови меня, если что-то понадобится. Наша дружба не заканчивается здесь.

Ненаш поднимается с камня, отряхивает одежду. Ему не хочется уходить, но причин оставаться он тоже не видит. Я встаю следом:

— Постой, у меня есть для тебя небольшой подарок.

*

Запись резко обрывается. Я лежу на кровати в позе звезды и смотрю в потолок. Похоже, мемораре и был этим небольшим подарком. 'А Гитлер был художником' — почему-то всплывает в голове мысль.

Интересно, кто такой этот Туа? У меня нет предположений даже о его поле, не говоря уж обо всём остальном. Я думаю, что это был мужчина. По крайней про себя я о нём говорю, как о 'нём'. Причём, последние напутствующие слова — 'хороший гуманоид' — значат ли они, что Туа не был таковым? Нигде в записях нет его тела. То есть, я помню ощущения тела Туа, но нигде не видела его ни в отражении, ни даже просто не осматривала себя. Есть только небольшие обрывки — сухие, вполне человеческие руки с тонкими кистями, носки мягких туфель, полы большого мешковатого одеяния, похожего на джедайский балахон. Судя по углу, с которого он смотрит на мир, ростом Туа приблизительно как Ненаш. Но эта его удивительная способность делать частью себя окружающее пространство, или путешествовать на другую сторону... Я, хоть и умею делать дырки в реальности, всегда нахожусь с 'этой' стороны, и никогда не видела как выглядят пространственные переходы. Даже никогда не задумывалась, что они могут обладать своей геометрией, занимать пространство, как и миры, которые они объединяют. А Туа это делал с лёгкостью, причём непонятно — благодаря волшебным технологиям, или он изначально обладает такой способностью?

К какому виду он вообще принадлежит?

Я немного завидую ему. Он видел жизнерадостного Ненаша. Беззаботного Ненаша.

Я, конечно, благодарна, что тоже смогла это увидеть, пусть чужими глазами, пусть в виде записанных воспоминаний.

Зависть — плохое чувство. Но ничего не могу с собой поделать.

Жужжит зуммер. Я неохотно протягиваю руку и нажимаю на кнопку. Кто там в такое позднее время?

— Я слушаю.

— Это я. Калейка дал ключ, завтра после обеда выезжаем. Запланируй, что нужно сделать. Председатель Гор дал тебе месяц свободного времени, — Ненаш умолкает, по-видимому, ожидая от меня какого-то ответа.

— Хорошо. Я хочу привезти подарки и денег, как это сделать?

— Я всё устрою.

— Спасибо.

— Спокойной ночи, — он отключается и тишина опять плотно окружает меня.

Глава 11. Миротворец

Рядом со мной стоял импозантный мужчина далеко за тридцать. Коротко стриженные светлорусые волосы кое-где уже тронула седина, особенно на висках, а вокруг голубых глаз собрались морщинки-лапки. Говорят, такие быстро появляются у людей, которые много смеются. На подбородке видно несколько свежих царапин от бритвы. Шерстяной тартановый пиджак с кожаными нашивкам на локтях, плотная трикотажная футболка, светлоголубые джинсы, мягкие мокасины. Я внимательно осмотрела его с головы до ног, потом в обратном направлении. Похоже, моё недоумение его веселило.

— Это, прости, что? — немного нервно поинтересовалась я.

— Ричард Гамильтон, очень приятно познакомиться, — он сверкнул белозубой улыбкой и протянул руку для пожатия. Ладонь оказалась сухой и крепкой.

— Но почему?..

— Ты помнишь, что возвращаешься из долгой командировки в Америку? Будет странно, если твоим спутником будет какой-нибудь русский.

— Но можно же было просто выправить документы на Диму Степанова!

'Он хотя бы выглядел моложе', — подумала я, но вслух этого не сказала.

— Информационные связи в вашем мире уже достигли того уровня, когда создать новую личность легче, чем исправить данные об уже существующей, — Ненаш пожал плечами. Пиджак на нём смотрелся очень хорошо. — Причём, в этот раз я постарался выполнить твоё пожелание, чтобы человеческая сущность была похожа на меня настоящего. — Как тебе?

Он повернулся вокруг, хвастаясь своей новой внешностью, как модница хвастает новым платьем.

— Маме ты определённо понравишься, — я вздохнула. — А куда мы переместимся?

— Всё как у взрослых. Сначала в Америку, потом на самолёте из Нью-Йорка в Москву, потом к тебе домой. Соберём полный комплект печатей, купишь магнитиков и виски в дьюти-фри.

— В Америку? — я не могла поверить своим ушам. Даже сейчас путешествие в эту 'Волшебную страну' детства было для меня чем-то невероятным.

— Все документы и билеты уже готовы, поэтому можешь не волноваться о технической стороне дела, — он протянул мне небольшую книжицу. — Держи, это твоя 'легенда'. Рекомендую прочитать минимум раз, а подчёркнутые абзацы выучить наизусть. Они создают стройную историю из твоих обрывочных писем.

Он подхватил кожаный саквояж и двинулся к порталу.

— Постой, постой! — я схватила его за рукав. — А в Америке... У меня будет хотя бы пара дней осмотреться?

— Вполне. Билеты с плавающей датой, так что можно будет немного развеяться.

Вот так неожиданно сбылась одна из моих детских мечт. Никогда не думала, что таким странным образом. Прыжок с подвыподвертом, что уж скажешь.

Через несколько шагов я оказалась в каком-то захламлённом подвале. Одинокая лампочка накаливания ватт в сорок свешивалась с потолка на погнутом проводе. Я услышала резкий щелчок и обернулась — это Ненаш закрыл за нами дверь. Странно выглядящую и никуда не ведущую зелёную дверь на абсолютно голой стене.

— Почему большинство стационарных переходов расположено в подвалах? — поинтересовалась я, пока Ненаш искал путь наверх. Действительно, кроме портала на Улле, и нескольких порталов на Ланке, мире ракшасов.

— Потому что подвал в доме разрушают в последнюю очередь. Даже если было землетрясение, или здание развалилось от старости — подвал ещё долго будет существовать, а чердак нет, — мы заскрипели ступеньками, поднимаясь. — Портал не переносится просто так. Если убрать здание, он так и останется висеть в воздухе, ничем не прикрытый, никак не спрятанный.

Мы вывалилсь в коридор и почти мгновенно оказались на кухне. Калейка сидел за столом с чашечкой эспрессо и утренней газетой. Похоже, нас ждали.

— Привет, — он отложил в сторону газету и жестом предложил присоединяться. — Как добрались?

— Спасибо, отлично, — Ненаш ловким движением ноги затолкнул саквояж под стол и направился проверить как поживает кофеварка. — Милая, будешь кофе?

Кажется, это мне.

— Да.

Мы сидим на кухне в каком-то американском пригороде и болтаем как старые друзья. Калейка рассказывает последние новости с Земли, с Улля. Ненаш поддакивает и уточняет детали. Как будто бы не виделись буквально неделю назад. Не знаю, возможно, что-то сдвинулось в моей голове, но всё вокруг кажется картонным, наигранным. Наконец, нам позволяют отправиться 'в город', предварительно снабдив пакетом документов, инструкциями и ключами от машины.

Вкратце — я разочаровалась. Наверное, неспящий город ракшасов всему виной. В нём я чувствовала себя лишней, слабой и несостоятельной. Здесь же, несмотря на весь колорит и новизну, всё казалось серым, здания невысокими, люди неторопливыми... Не в силах выдержать этой однотипности и убогости, я погнала Ненаша побыстрее регистрировать билеты.

Так, наверное, чувствует себя человек, который долгие годы мечтает о возвращении домой, представляет себе, что он сделает, когда это произойдёт. Но на самом деле дома у него нет. Есть только желание вернуться. И боль о осознания, что возвращаться, в общем-то, некуда. Потом был изматывающий перелёт через Атлантику — не спасали ни виды из иллюминатора, ни книжка с легендой, которую нужно было заучить. Я никак не могла избавиться от мыслей, что я увижу, когда приеду. Может, двор не поменялся, семья не поменялась... Но зато ведь я изменилась. Растолкав мирно спящего Ненаша, я заставила его проговорить со мной последние часы полёта, чтобы хоть как-то унять мандраж.

Улица Ленина раньше была в каждом уважающем себя городе. После развала Советского Союза их массово начали переименовывать, но та, на которой стоял наш дом, всё ещё гордо носила своё старое коммунистическое имя. Так странно теперь было думать о таком. Теперь все эти мелочи казались несущественными, незначительными... Мой мир совершенно изменился с тех пор, как я была здесь в последний раз.

Динь-дон, говорит дверной звонок. Как давно я его не слышала. Раздаются торопливые шаги в прихожей, щёлкает замок, распахивается дверь.

— Мариночка! — не дав сказать ни слова, мама бросается меня обнимать. В глубине коридора нарисовывается папа.

*

Мы опять сидим на кухне. В этот раз кухня другая, и хозяева дома другие, но мне по-прежнему везде мерещится наигранность. Едим котлеты с картошкой и солёными огурчиками. Ричард с папой пьют водку. За возвращение, за знакомство, за встречу, за любовь. 'Древний русский обычай'. Ричард говорит по-русски, правда, с забавным акцентом и довольно медленно, иногда подолгу подбирая нужные слова. На вопрос, откуда он знает язык, скромно признаётся, что какое-то время жил здесь. По работе. Горнодобывающая промышленность. Я поспешно перевожу разговор в другое русло — у них это семейное: о камнях, способах их добычи и обработки, Ненаш, как и его брат, может рассказывать бесконечно долго.

Я стараюсь как можно меньше говорить, как можно больше спрашивать — мне интересно, как у них тут дела, а что им до моего вранья? Жива, здорова, привезла заморского кавалера. Пусть в годах, зато по глазам видно — породистых кровей, настоящий англичанин, из самого Ланкастера!

Наконец, наахавшись на сувениры и напричитавшись на нерадивую дочку, что даже не позвонит лишний раз, нам разрешают немного отдохнуть после долгого пути. Аньки ещё нет — приедет через несколько дней на выходные. Это я 'в отпуске'. А студенты сейчас учатся. Это значит, что когда мы будем ложиться спать, мне и Нену постелят в разных комнатах — я буду в 'детской', он — в гостиной. Интересно, что они будут делать, когда приедет Аня? Уложат иностранного гостя на раскладушку? Я точно знаю, что без меня Ненаш не уедет в гостиницу. Его интерес прост — как охранять драгоценное тело, не находясь от него в непосредственной близости? Но родители ведь всё поймут неправильно. Да и сама я приложила определённые усилия, чтобы они действительно всё поняли 'неправильно'. Ведь так решаются сразу несколько проблем — не нужно рассказывать кто такой мой спутник и зачем он здесь, и отпадают долгие разговоры о 'тебе уже не восемнадцать, замуж пора, где наши внуки?' Точнее, мне будут прозрачно намекать об официальном оформлении отношений, но напрямую поучать теперь не возьмутся.

— Мам, перед отъездом я получила премиальные, хочу перевести немного денег вам. У вас есть банковский счёт?

— Да, я могу дать реквизиты, — мама роется в тумбочке, достаёт какие-то бумаги. Хочется рассказать правду, и от этого особенно грустно. 'Мам, я путешествую по параллельным Вселенным, а тот тип в соседней комнате, что сейчас спорит с папой о рыбалке, он не англичанин, а головорез из другого мира. И вообще не человек'. Хаха, как смешно. Я вздыхаю.

— Мам, я думаю, мы остановимся в гостинице.

— В гостинице? Зачем?

— Ну, Аня приедет, как мы все будем втроём спать? Не положим же Дика на раскладушку.

— А и то верно, — мама садится рядом. — Ты стала уже совсем взрослая...

Мы сняли двухместный номер в самой крутой гостинице города и вечером, чинно попрощавшись, отправились спать.

Закутавшись в одеяло по кончик носа, я слушала как шумит вода в ванной — Ненаш заканчивал вечерний неизменный ритуал омовения. Наверное, даже коты со своей страстью к чистоте — ужасные грязнули в сравнении с ним. Если Нен хоть раз в день не покупается, то, кажется, начинает физически страдать. Если честно, я подозреваю, здесь дело даже не в чистоте, а в самом факте соприкосновения с водой. Возможно, из-за особенностей организма ему нужно намного больше жидкости, чем просто той, которую он поглощает с едой и питьём? А мне, как даме, всё необходимо делать первой — проходить в дверь, садиться, принимать душ... Зато теперь мне иногда кажется, что я скриплю от чистоты. Нет, конечно, я не скажу, что раньше была неряхой. Но всему ведь должен быть свой предел?

В клубах пара, взъерошенный и довольный Ненаш появился на пороге комнаты. Шлёпая мокрыми ступнями по полу, добрался до кровати и заскрипел пружинами, устраиваясь поудобнее.

— Нен?

— М?

Я вздохнула.

— Нет, ничего. Спокойной ночи.

Несколько минут мы лежали в темноте.

— Ладно, что там? Говори уже, — не выдержал он.

— Скажи, мы много с тобой пережили вместе?

— Ну, порядочно.

— Я спасала тебе жизнь?

— Да...

— А ты мне?

В серой городской тьме я вижу, как он недоумённо кивает.

— Почему мы спим в разных кроватях?

— Что?.. — похоже, для него моя логика пока что находится за гранью постижимого. Пусть снаружи Нен выглядит сейчас, как человек, всё равно он ведь не полностью копирует внутреннее устройство, могу поспорить, что химия тела у него довольно сильно отличается от той, какая должна быть на самом деле. Я-то уже точно знаю, что у всех многоликов мозги набекрень.

— Ну, смотри, мы друг другу жизнь спасали? Спасали. В любви я тебе признавалась? Признавалась.

Он молча на меня смотрит, ожидая продолжения. Отсветы от фар проехавшего по улице автомобиля проносятся по комнате, вырывая из темноты отдельные предметы и порождая неожиданные гротескные тени. Проклятье, ну почему всё нужно делать самой! Как же это меня выводит! Я молча встаю и пересаживаюсь на его кровать.

— Давай, обнимай меня, — когда это было в последний раз? Почти полгода назад, когда мы ещё были на Улле, а не в городе ракшасов. Может, это было самым тяжёлым испытанием Ланки, этого стремительного мира. Ведь телохранитель-многолик не может оказывать никаких знаков нежности к тому, кого он охраняет. Нен крепко прижимает меня к своей груди.

— Я слышал, что если человеческие женщины долго воздерживаются, то у них портится характер, и они болеют, — шепчет он на ухо.

— Хочешь в этом убедиться?

— Нет, как-нибудь в другой раз, — я шеей чувствую прикосновение горячих губ.

*

Гадко пиликает будильник. Я ворочаюсь из стороны в сторону, пытаясь его нащупать, но это никак не удаётся. С глухим стоном открываю глаза и приподнимаюсь над подушкой. На соседней кровати сидит Нен и с неподдельным интересом наблюдает за моими телодвижениями. В его руках громко пищит мобильный телефон.

— Выключи его, — мне кажется, я ненавижу весь мир за такую раннюю побудку. Похоже, прошедшая ночь никак не поспособствовала выправлению моего характера. Или же её результаты проявтся много позже.

— Не могу, это твоя мама.

Приходится брать трубку и уверять, что да, на завтрак мы обязательно придём. Вот только зубы почистим, и сразу же примчимся.

Но в ближайшие полчаса добраться до ванной не получилось. Меня затолкали обратно в кровать с предупреждением, что пока характер не улучшится, никуда пойти не удастся, иначе всех распугаю.

*

Дома нас ждёт Анька — узнав о моём приезде, она забила на лекции и примчалась с первыми электричками. Во все глаза смотрит на Ричарда. Опять праздничный стол. Наконец-то, мы отправляемся гулять в город.

Сразу же в парке встречаю стайку девчонок, среди них пара моих бывших одноклассниц. Почтенные матроны с колясками. На их фоне я выгляжу иностранкой. Возможно, теперь так и есть.

Эти две недели проносятся абсолютно незаметно — меня и Ричарда с крёстным ходом провозят по всем родственникам, показывая, как редкую икону. Мы ездим на дачу, ходим в кафе, даже побывали на одном сеансе кино. Обычном 2D кино, с обычными человеческими актёрами. Как сильно я отвыкла от такой простой жизни за прошедшее время. Думаю, от всего случившегося мои мозги улетели куда-то далеко, и лишь такая встряска, как возвращение домой, помогло мне более или менее вернуть их на место.

Мы сидим на веранде летнего кафе — на улице частит дождь и уже холодает, как год назад. Горячий чай в больших чашках согревает руки. Несмотря на все мамины увещевания, сестрёнка осталась на всё время моего приезда — мол, учёба ещё догонится, а когда Маринку в следующий раз удастся увидеть. Я рада такому вниманию, но её избыточный интерес к Ричарду меня определённо раздражает.

Звонил Калейка, передал, что терминал на таурийском портале, наконец, смонтирован, и первый торговый караван отправится в путь через две недели. Через две недели как раз заканчивается мой отдых. Мне кажется, я была права про дом — пусть я приехала, и вроде бы скамейки во дворе стоят на тех же местах, но ощущения того, что я дома, почему-то не возникает. Может, это из-за того, что я не говорю всей правды, может, ещё почему... Но мне почему-то обидно.

— Мариш, как вы познакомились? — Аня ковыряет свой кусок торта, но глаза её неотступно следят за нами.

— По работе, — Дик обворожительно улыбается своей коронной белоснежной улыбкой. — Нас перевели в один отдел в один и тот же день. Представте, новая незнакомая страна, новый офис — и тут такая же заблудшая душа.

— Да уж, свела судьба, — тихо бурчу я. Дик смеётся и нежно берёт меня за руку.

*

Мы в Москве. До отъезда осталось два дня. Оказалось, что Калейкины люди аккуратно упаковали все мои вещи со старой квартиры и перенесли в Вовкину. Ничего не потеряно. Когда мы спешно уезжали из Москвы, я взяла только самое на мой взгляд необходимое. Но осталась куча мелких вещей, которые я не хотела терять, но брать с собой было некуда. Моя скромная коллекция книг, старый растянутый свитер, оставшийся в воспоминание об одном из бывших парней, плюшевые игрушки, мои любимые клетчатые пледы... Теперь я сидела посреди захламлённой комнаты и бережно перекладывала свои 'сокровища' из одной кучки в другую. Дик стоял в дверном проёме и наблюдал за мной, как за диковинным жучком.

— Мне кажется, ты слишком тяготеешь к собирательству, — наконец, подаёт он голос. — Зачем тебе весь этот старый хлам?

— Это мои воспоминания, — недовольно отвечаю я. — На себя бы посмотрел.

Он хмыкает и уходит на кухню. Я слышу, как он звенит чашками и чайником. Здесь никого не было уже почти год. На всех поверхностях лежит слой пыли, и затхлость чувствуется в воздухе. После того, как мы отсюда уйдём — когда в этот склеп в следующий раз ступит нога человека? Калейкина управляющая компания прилежно оплачивает все счета, но если Вовка не вернётся, а он, скорее всего, никогда уже на Землю не вернётся, то что, эта квартира так и будет пустовать, служа складом моему прошлому?

— Филь, здесь всё заросло пылью. Пойдём в кафе.

— Пойдём, — я встаю, отряхиваю брюки. Прощайте, бесполезные и громоздкие напоминания о прошлом. Я никогда не увижу вас больше.

— Что это ты с собой взяла? — он косится на сумку у меня в руках.

— Мой ноутбук. Там много важной информации. Ты же сможешь добыть мне переходник для него?

— Хочешь взять с собой в путешествие по мирам? — Ричард звенит ключами запирая дверь.

— Ага, — я смотрю в полумрак подъезда, и мне кажется, что каменная гора, давившая всё это время на плечи, постепенно исчезает, рассыпается пылью.

*

— Ты уверен, что хочешь туда съездить? — я не верю своим ушам.

Ричард серьёзно кивает. Зажигается зелёный свет, и мы трогаемся. После перекрёстка поворотник щёлкает выключаясь.

— Но зачем?!

— Мне нужно посмотреть, где я был всё это время.

— Я бы не смогла...

— Потому что ты уже видела. Я же не помню ничего, — он беззаботно улыбается, но мне эта улыбка кажется насквозь фальшивой. — Давай.

— А как же секретность и всё такое? Если тебя засекут, то сразу всем станет понятно кто ты такой на самом деле. Я не хочу так рисковать.

— Филь...

— Да, прошёл год с тех пор, но то, что против тебя не делали ещё никаких активных ходов, ничего не значит! А эти слушающие? Эгмон... — я осеклась. Конечно, Эгмон знал о замке, и он видел Ненаша. Для слушающих его освобождение не является тайной. Но что с Торговой коалицией? Имеют ли они к этому какое-либо отношение? Ничего нельзя утверждать наверняка. Ведь как-то они прознали о моём существовании.

Интересно, чем слушающие занимались всё это время? С тех пор, как Эгмон сбежал, мы о них больше ничего не слышали.

— Я понимаю, что ты волнуешься. Я понимаю, что это опасно. Но для меня это очень важно, — кажется, не мне одной было необходимо избавиться от своей персональной горы.

Мы выехали из пригородов и отправились петлять по узким дорогам меж полей и каких-то деревень. Уже смеркалось, когда я увидела знакомую покосившуюся избушку. Странной старухи нигде не было видно.

— А где же страж перехода? — поинтересовалась я, когда мы выбрались из машины на свежий воздух.

— Я здесь, — раздалось прямо за спиной. От неожиданности я вздрогнула. Послышалось памятное хихиканье. — Господа опять пожаловать изволили?

— Нам нужен факел, — произнёс вместо приветствия Ричард.

— Всегда так, сразу к делу. Никто поговорить не хочет, — старуха заковыляла к дому.

Я ходила этим путём лишь дважды, туда и обратно, но, оказывается, запомнила его до мельчайших подробностей. Когда мы вышли из пещеры, открылся уже знакомый вид на горную долину. Где-то справа текла река: до меня доносился шум водопада. Внизу зеленел лес, в нём, как заплаты, виднелись светлые поля.

— Такое впечатление, будто бы время здесь совсем не движется, — пробормотала я оглядываясь.

— В чём-то ты права, — сказал Ненаш. Он стоял сзади, и что-то в его голосе заставило меня обернуться. Жутковатое зрелище — меняющий форму многолик. За всё прошедшее время я никогда раньше не видела, как это происходит: Нен всегда уходил в ванную, или меня вообще рядом не было. То есть, я всегда видела 'до' и 'после'. И теперь впервые — 'между'. Цвет глаз, кожи, волос изменился, как будто бы кто-то выкрутил ручку настройки контраста. Как у персонажей Збига Рыбчинского, его тело текло жидким воском формируя новые очертания. Ноги и тело уже перестали меняться, но руки всё ещё росли, вытягивались, а рукава пиджака, казалось, наоборот укорачивались. Штанины тоже забавно задрались, и Нен на мгновение показался мне похожим на Гека Финна. Даже уж не знаю почему. Волосы, как живые, каскадом рассыпались в разные стороны. Мне показалось, или они действительно шуршали?

— Нен?

— Да?

— Это... не больно?

Похоже, он услышал неуверенность в моём голосе, потому что успокаивающе улыбнулся.

— Нет, к этому быстро привыкаешь, — трансформация завершилась. — Идём.

Вскоре мы стояли в заросшем дворе замка. Ненаш осматривался, я молчала — невидимые наблюдатели опять кололи мою кожу взглядами, но ни кто они, ни где находятся, я понять не могла.

— Туа знает, что я проснулся? — вдруг громко крикнул Ненаш. Эхо испуганной птицей забилось меж башенок, в пустых окнах и переходах. Когда его последние отголоские отголоски заглохли, замок, казалось, окунулся в ещё более глубокую тишину, чем раньше.

— Выходи! Я слышу твою вибрацию! — опять крикнул Ненаш.

Минуту ничего не происходило. Когда я уже думала спросить, чего Нен хочет добиться своей безумной выходкой, от одной из стен отделилась зыбкая тень. По мере того, как она приближалась, её черты проступали всё яснее, и вот в нескольких метрах от нас уже стояла высокая сутулая фигура в мешковатом балахоне до земли и капюшоне.

— Здравствуй, Спящий. Не думал, что ты захочешь так быстро вернуться, — произнесла фигура голосом, шуршащим, как песок.

— Я зашёл поздороваться. Здравствуй, Стоящий. Спасибо, что хранил меня всё это время.

Звук шуршащего песка заполнил всё вокруг. От жути я вся покрылась мурашками. Казалось, смеётся сам замок. Хотя, возможно, так и было?

— Не за что. Если решишь ещё вздремнуть, я никуда не собираюсь в ближайшее время.

— Мне нужен Взвешивающий. Ты можешь его найти? Он знает, что я проснулся?

— Только проснулся, а уже такой быстрый, — опять шуршание песка. — Хочу сказать, что столько гостей, как за последний год, у меня не было, наверное, уже лет пятьсот. Наделал ты шума в мире живущих.

Я настораживаюсь — гостей? Значит, сюда приходили проверить, заточен всё ещё Ненаш, или нет.

— И что же?

— Не волнуйся, после твоего брата и девчонки, я никого не выпускал. Хочешь посмотреть?

Нен оставил меня во дворе со сторгим наказом не выходить за ворота, а сам исчез в одном из пустых дверных проёмов вслед за фигурой в балахоне. Через некоторое время опять начинают петь умолкшие было птицы. За стенами замка жизнь продолжается. Я бродила туда-сюда, иногда попинывая камешки, как вдруг меня парализовало неконтролируемое ощущение ужаса. Я подняла глаза и встретилась взглядом с призрачной гончей. Она стояла по ту сторону моста и пристально меня рассматривала. Впервые я столкнулась с ней в настоящей жизни. И, откровенно говоря, мне хотелось бы забыть этот опыт. Я моргнула. Гончая исчезла, как будто бы её там никогда и не было.

Когда мерещится, тогда крестятся, говаривала моя бабушка. Я быстро перекрестилась. Ужас начал потихоньку отпускать, зато на смену ему пришла волна адреналина. Меня начала бить мелкая дрожь.

— Что случилось? — рядом стоял Ненаш. Когда только он успел вернуться?

— Гончая, призрачная... — я трясущейся рукой указала на ворота. — Стояла там.

Ненаш вздохнул.

— Я понял. Пойдём отсюда, — он взял меня за руку и потащил к выходу. Как раз туда, к воротам. Я на негнущихся ногах плелась следом.

— Ты что! Там же!..

Не слушая, он подхватил меня на руки и побежал.

*

— Ты меня когда-нибудь прикончишь своим безрассудством, — мы сидели в машине, на Земле, и я пыталась отдышаться.

— Ну подумай, какая гончая высунется под яркое солнце? — Ненаш, точнее, опять Ричард, пожал плечами. — Тебе померещилось.

— Такое — не мерещится! — конечно, я ожидала, что многолики умеют бегать быстро. Очень быстро. И я помнила, что Эгмон в Жёлтой стране уложил шесть таких тварей. Но безотчётный страх, который я испытывала перед этими существами, не хотел слушать никаких увещеваний разума. — Там определённо была призрачная гончая!

Ненаш вздохнул и успокаивающе погладил меня по голове. Ну неужели я не лучше собаки?

— Ты узнал, что хотел? — уже примирительно поинтересовалась я.

— Да, — он опять вздохнул. — Думаю, наш отдых заканчивается. Пора браться за дело.

Глава 12. Винодел

Возле портала нас встречала почётная делегация. Председателя Гора не было в её составе, и это откровенно радовало — значит, всё в порядке.

— На завтра назначено закрытое совещание в Нефритовом павильоне. Вы приглашены. Начало в одиннадцать часов, — председатель Гор вместе с делегацией прислал своего секретаря, что было плохо, так как работа началась с моего первого шага по земле мира ракшасов.

Дни понеслись с умопомрачительной скоростью. Утром, не успевая проснуться, мы мчались на многочисленные встречи, приёмы, совещания. Я стала местной звездой со всеми вытекающими: интервью, фото-сеты для журналов, съёмки в рекламе, тайные фанаты, преследующие меня на улицах, если выпадало выйти куда-нибудь. Я выступала на каких-то митингах, боролась за экологию и спасение вымирающих видов, написала, оказывается, какую-то автобиографическую книгу... Торговая коалиция не стала мелочиться на рекламной кампании.

Наконец, после долгих раздумий мне выбрали новое задание — дополнительный портал между двумя торговыми мирами для увеличения пропускной способности между ними. И, конечно же, уменьшения налогового бремени. Могу поспорить, грузопоток сразу же сместится к новому порталу, так как за него не нужно будет платить гильдии ключников.

Что мне ещё непонятно — почему другие ключники не могут попартизанить: прокрасться под покровом ночи, к примеру, и закрыть неугодный портал. То есть, возможно, для таких, как Квадру, война — единственный метод решения такой проблемы, но будь в гильдии я, я бы действовала как тать, а не как воин-герой древности, чуть что хватающийся за нож. Я бы внезапно атаковала портал и разрушила его до основания. Обладая знаниями и техниками, доступными ключникам, это абсолютно не проблема. Ведь, грубо говоря, в моём распоряжении есть телепорт и бомба из антиматерии (да, иногда разум находит удивительные аналогии: думать о Молоте ведьм, как о бомбе из антиматерии, мне значительно проще). И я прямо-таки уверенна, что остальные ключники намного мастеровитее, чем я, и такой фокус могли бы провернуть особо не напрягаясь. Тем более в такое время, когда портал ещё не введён в эксплуатацию, и поэтому его неожиданное выключение ни к чему ужасному не приведёт. Но ключник, в ведении которого находились земли, где мне нужно было пробивать новый пространственный переход, никак себя не проявлял. Вообще-то где-то в глубине души я надеялась на то, что этот ключник ко мне тоже прийдёт. Может, мне бы удалось наладить с ним контакт без конфликта — иначе, чем с Квадру. Хочется узнать о гильдии больше. Но, как и в Жёлтой стране, я абсолютно не представляла способа связаться с ними. А после этой козы, я думаю, путь к ним мне и вовсе закрыт. Интересно, этот таинственный Туа — он ещё жив? Судя по нашему путешествию в замок заключения Ненаша — скорее всего да. По крайней мере, Нен считает, что это так. И Туа в чём-то похож на того, из замка. Балахоном, и особенно голосом. Мне кажется, Туа — тоже кршник. Нужно будет попробовать найти незаметно кто это такие. Может, Туа — 'куратор' этих земель? Было бы круто. Я мысленно одёрнула себя. Что за глупые мысли. Счастья никогда не бывает много.

*

— Итак, поприветствуем господина Филю! — ведущий сделал театральный жест в мою сторону. Раздались громкие аплодисменты. Я, неуклюже кланяясь, вышла на помост, установленный здесь накануне. То, что председатель Гор решил устроить из открытия нового портала грандиозное шоу, меня нисколько не грело. Это был второй серьёзный проект в моей должности ключника, и хотелось тщательно сосредоточиться, взвесить всё, что должно быть взвешено. Но когда на теня смотрят тысячи глаз, да ещё и трансляторы, передающие изображение по всему миру — становится не по себе. Начинаешь больше заботиться о том, как будешь выглядеть, а не о том, какое место получше выбрать для создания туннеля. Я понимаю, что определила участок уже довольно давно. Но иногда для неоправданного увеличения энергозатрат достаточно ошибиться всего на пару сантиметров.

Я закрыла глаза и попыталась выровнять дыхание. Надеюсь, у них заготовлено достаточно роликов для рекламных пауз в моменты, когда я буду жутко тупить, или выкину внезапный фортель.

Повела руки вперёд, 'нащупала' слабое место, сделала аккуратный надрез. Во время надреза своим шестым 'я' притянула оболочку мира, куда должен вести проход, нашла помеченное ранее место, и связала их вместе. Сделала аккуратный надрез там. Всё-такие пепперкаттер — удивительная штука, и я не представляю как его можно было так сконструировать. Просто гениально. Особенно с учётом, что раньше таких приспособлений практически не существовало. То есть, если не брать в расчёт массивные установки, по сравнению с которыми пепперкаттер казался изящной волшебной палочкой, реагирующей на малейшее движение души, то можно было спокойно утверждать, что я сейчас творила истинную магию. Наверное, в глазах моих зрителей так и было.

Несколькими последними штрихами я стабилизировала переход. По площади разлилось матовое сияние. Работа ключника сложна, но быстра и практически незаметна неподготовленному глазу. От силы несколько секунд — и перед вами открытый пространственный переход. Посторонний наблюдатель видит лишь конечный результат. В своё время, когда мне показали всю цепочку расчётов и преобразований, энергетических воздействий и изменений в окружающей среде, я пришла в благоговейный ужас — как такое вообще возможно? Это даже волшебством назвать было нельзя, настолько эта картина поражала воображение. Человек, который всё это смог представить и воплотить в жизнь — он был не просто гениален, он был сумасшедший. Хотя, что я такое говорю — я же его знаю. Я покосилась в сторону — чуть сзади, за левым плечом, маячила безучастная фигура Рейна. Когда бы это ни было, куда бы я ни шла, он всегда был там — чуть сзади, за левым плечом. Даже приставучей, чем кащеи. Избавиться от опеки многолика было невозможно по определению. Только теперь я в полной мере понимала, что он имел в виду, когда говорил, что гордился бы знакомством с самим собой. С одной стороны, нескромно, но с другой стороны — а как иначе? Будь я Неном, я бы тоже так говорила без зазрения совести. Сам себя не похвалишь — никто тебя не похвалит.

Я повернулась к зрителям и подняла руки в жесте приветствия. Раздались бурные аплодисменты, в несколько раз громче, чем те, которые встречали меня ранее. Наверное, всё же есть что-то приятное в том, что я теперь звезда.

*

Очередной тяжёлый день. Вид с моей веранды уже больше не поражает меня, как раньше. Наверное, сейчас я во многом похожа на монтажника-высотника, который, работая на высоте изо дня в день, перестаёт ощущать опасность, в которой он находится, и начинает пренебрегать страховкой. В последнее время я пристрастилась к разным расслабляющим напиткам. Похоже, что бытовой алкоголизм скоро станет для меня реальностью — заснуть вечером без бокала шампанского, а то и чего покрепче уже сложно. Клеоаг смотрит на меня с осуждением, но перечить пока что не смеет. Интересно, возможно ли перейти тот предел, когда кащеи начнут защищать меня от самой себя?

Ненаш в облике Рейна сидит напротив. В задумчивости вертит свой бокал в руках, рассматривая пузырьки. Вот уж кому алкоголь нипочём. Я чувствую, как постепенно начинаю пьянеть.

— Тебе нужно вернуться на Улль, — внезапно произносит он.

— На Улль? — в последнее время чувствую себя всё время разбитой. Хочется спать, и совершенно не хочется думать. — Но зачем?

— Твои учебники уже почти закончились. Да и ты сама что-то разленилась. Поездка в земли нармудров должна тебя немного встряхнуть, — Ненаш вздыхает и ставит бокал на стол так и не пригубив. — Последние звёздные успехи тебя слишком развратили, а в мои обязанности входит защищать не только твою физическую оболочку, но и твои мозги. Если сейчас не вернуться к занятиям, в твоей голове останется одна болотная грязь.

Я, опешив, молчу. Это, конечно, хорошо, что мы едем на Улль. Можно будет немного расслабиться, отдохнуть. Откровенно говоря, я очень соскучилась по Ненашу, хоть он и находится неотлучно рядом. Всегда приятно быть собой не скрываясь. Да и наша поездка на Землю оставила больше вопросов, чем дала ответов. Но чтобы так неожиданно?

Ненаш встаёт и забирает у меня шампанское. Заставляет подняться на ноги:

— Иди спать. Ты и так в последнее время слишком много пьёшь, — хлопает меня по спине, направляя к двери. — Я поговорю с господином Огранщиком о нашем путешествии. Клео, проследи, будь добра, чтобы госпожа ключник добралась до своих комнат без приключений, — это уже сопровождающей меня кащею. Какая невиданная наглость! Но я сдерживаю себя из последних сил и прикусываю язык. Ещё чего не хватало — чтобы я грубила Ненашу. 'Он меня старше в сто раз' — эта мантра всегда действует отрезвляюще, когда я собираюсь ляпнуть очередную глупость. Хотя он тоже мог бы иногда вести себя попочтительнее. Кто его спас из заключения? И вообще... Недовольно бурча что-то под нос, я ухожу.

Но сон всё не идёт. Мало того, что я не успела выпить столько, сколько хотела, так ещё и разные мысли лезут в голову. Мы едем на Улль якобы поправлять мои слабые знания. Но какова истинная причина? В мире ракшасов мы практически не общаемся, да даже если бы общались — Нен не особо любит посвящать меня в свои дела. Ведь он много раз мог рассказать мне о будущих планах ещё тогда, на Земле, но не сделал этого. Такой же хитрый, как его брат. Я ворочаюсь, пытаясь устроиться поудобнее среди перин. У Ненаша есть какое-то дело. Что он затевает? Неужели новую войну с ракшасами, в продолжение старой? У меня нет никаких идей. Все знают, что Калейка — лучший торговец, чем Нен. А Нен, кроме как воевать (и заниматься наукой), ничего не умеет. Если же он собирается мстить... Я от злости бью кулаком подушку. Почему я такая глупая? Почему мне не доверяют ничего серьёзного? Так и пробегаю пешкой всю свою короткую дурацкую жизнь, не успев сделать ничего путного.

Я достаю уже порядком засмотренный мемораре с воспоминаниями Туа. Каждый раз, когда меня мучает бессоница, я окунаюсь в этот давно несуществующий мир — сила его эмоций, напор ощущений заставляют меня забывать о своих проблемах, и после каждый раз поутру кажется, что у лично у меня всё не так уж и плохо. Но чувство зависти — плохой советчик. А не завидую я разве только себе. Про Туа я вообще молчу, но даже Ненаш — яркое существо из яркого мира. У него такая жизнь, такие переживания, такие препятствия. Круче, чем в любом сериале или книге. Могу поспорить, на художественную литературу у него просто нет времени. Не говоря уж о телевизоре, играх... Иногда хочется его взять и покусать. Таких насыщенных людей нужно изолировать от общества, дабы избежать чрезмерного развития комплекса неполноценности среди окружающих.

*

Яркое, кажущееся выцветшим, небо слепило глаза. Для обзора был доступен лишь небольшой кусочек, умещающийся в окна библиотеки, но мне было достаточно и этого. Я сидела за большим тяжёлым столом и перебирала книги — из нескольких огромных стопок, заботливо разложенных на стульях, нужно было выбрать тот десяток счастливцев, который отправится путешествовать вместе со мной.

Я вздохнула. Ни наивно ожидаемого мной тёплого приёма, ни Вилло с нармудром. Кащеи при первом же удобном случае слиняли в сторону оружейной, а Ненаш, наскоро набросав эти горы книг, предложил разобраться самой, что бы я хотела взять, и тоже исчез. Я, конечно, понимаю, что у него здесь дела. Ради этих таинственных дел мы сюда и приехали. Но так надоело быть марионеткой в чужих играх. К сожалению, ни сил, ни связей, чтобы начать свою собственную игру, у меня нет. Хотя, может, это и к лучшему.

Хотя что же это я сижу здесь, как простофиля? Ненаш вернётся ещё не скоро. Когда ещё мне представится возможность остаться самой в библиотеке и поискать ответы на свои вопросы? Подборка книг у Калейки совсем не та, что у Вилло, тут может быть и кое-что интересное. Я ведь давно хотела выяснить, кто такие эти кршники. Когда, если не сейчас?

Каталог выдал всего три книги. 'Энциклопедия невымышленных существ, 12 том', 'Верования народов диких земель', 'Единописание о пространствах, дырах и прерывателях'. Последняя книга списка была отмечена оранжевым цветом, то есть, запрещена к выносу за пределы специально отведённого читального зала, находившегося в другом конце библиотеки. Чтобы попасть туда, нужен был специальный код доступа. Повезло, что Калейка выдал мне такой ещё во время нашего прошлого посещения. Что же, начнём с неё, как с самой таинственной, и относительно оранжевой отметки, и относительно странного названия.

Том оказался достаточно потрёпан, с кучей сгибов и с затёртыми уголками. На страницах то там, то здесь были видны наспех сделанные пометки от руки. Это выглядело странно в комбинации с манерой подачи материала — 3D графики и диаграммы, голографические ролики с примерами. Когда я запустила один из них, то от неожиданности чуть не выронила книгу — 'настоящий' Ненаш, с серебряными волосами, показывал принцип работы какого-то устройства. Он сопровождал каждое своё действие обширными комментариями, но мне не было понятно ни слова — от такого обилия неизвестных научных терминов, не имеющих аналогов в моём родном языке, встроенный переводчик, похоже, начал сбоить. Хотя, может, это просто я действительно глупая, потому что по крайней мере связки кто кого 'штеко курдячил', я могла понять. Но это никак не проясняло общей картины. Я вздохнула и остановила запись. На молодого Ненаша я ещё успею насмотреться, если будет такая возможность. Я запустила поиск по слову 'кршник'. Страницы замелькали перед глазами, ища нужный разворот. Наконец, в неуверенности остановились. На странице находился обширный кусок текста и несколько примитивных фотографий: Ненаш в лаборатории, какое-то непонятное мероприятие с кучей народа (возможно, техно-выставка?), Ненаш с какой-то высокой фигурой, закутанной в бесформенный балахон, где-то в полупустыне или степи — фон трудно рассмотреть. Именно этот мир с последнего снимка я видела в одном из воспоминаний Туа. И именно подпись к этой фотографии была выделена поисковым движком, привлекая моё внимание. 'Рейн Люцифер, из многоликов, и Туа Либра, из кршников, во время испытаний экспериментального прерывателя'. Прерывателя?.. Проклятье, прерыватель — это же терминал! Как я сразу не догадалась? А Либра — это же весы? Значит Взвешивающий, о котором спрашивал Нен тогда в замке — это и есть Туа? Я попросила поиск показать мне следующую запись с упоминанием кршников в этой книге. Промотав ещё несколько страниц, книга опять замерла. Сухой текст без голограмм и картинок скупо описывал экспериментальную базу терминалов, и единственное упоминание о кршниках здесь заключалось в том, что 'Рейну помогал его друг из семейства кршников, имеющий обширные познания в области физики пространственно-временного континуума'. Я почувствовала, как мои мозги жалобно поскрипывают. Стоящий и Взвешивающий — кршники. Похоже, главная причина, почему Ненаш отправился туда, где был заключён, не в том, чтобы посмотреть, где он провёл последнюю тысячу лет, а в том, чтобы поговорить с единственным кршником, чьё местоположение он точно знает. Интересно, с какой целью ему нужен Туа? Я-то ведь уже знаю, что 'просто соскучился' — это не о Нене. Больше никаких упоминаний о кршниках в книге не было. Тот же самый результат дали альтернативные запросы 'Туа', 'Туа Либра', 'Либра' и 'Взвешивающий'. Решив вернуться к этой книге в другой раз, я отправилась искать остальные две, которые находились в секции общего доступа.

'Энциклопедия невымышленных существ, 12 том' меня тоже особо большим объёмом данных не порадовала. Но, в любом случае, из неё я узнала больше. И пусть здесь не было фотографий, имеющаяся там информация хотя бы позволила мне классифицировать то, что я уже знала. Итак, согласно энциклопедии, кршники были одними из немногих известных негуманоидных цивилизаций, время от времени идущих на контакт. Их родной мир был неизвестен, как и точная внешность. Высказывалось мнение, что кршники скорее всего являются некими эфемерными существами, способными занимать любой предоставленный объём или форму. Точная продолжительность жизни, как и основа организма (углеродная, или ещё какая) — неизвестны. Контакты крайне немногочисленны, что вполне обычное дело для всех известных негуманоидных рас, так как коэффициент Борга стремится к отрицательным значениям. Нужно будет спросить у кого-то, что это за коэффициент. Уже встречала несколько раз, и всё время забываю. Я захлопнула книгу.

В 'Верованиях народов диких земель' также сообщалось, что по славянским древним верованиям Кршник является огненным богом с золотыми руками и золотыми же волосами. Живёт на золотой горе и увлекается фермерством. Удивительно, я — славянка, а о Кршнике слышу впервые. Причём, в каком-то безумно далёком от Земли мире.

Неожиданно до меня донёсся уже хорошо знакомый звук шуршащего песка. Как он мог раздаться в тихой, изолированной библиотеке? Или сработал тот же странный эффект, как тогда в замке, как будто бы это сами стены смеялись? С учётом того, как кршники ощущают себя и пространство, я не удивлюсь, если в этот момент нахожусь внутри кого-то. Точнее, кое-кого. Быстро поставив книги на полки, я бросилась сначала к окну, потом к выходу — внизу, на балконе, стояли двое: Ненаш, и кто-то высокий в балахоне, неотличимый от того, что встречал нас в замке. Превратность судьбы — кажется, что балкон рядом, но пока я пробежала по всем коридорам и лестницам, чтобы до него добраться, прошло, наверное, минут десять. Нет ничего удивительного в том что меня никто не дождался. Нужно попробовать найти Нена и его таинственного гостя в этом замке.

Я осмотрелась, прикидывая, куда бы они могли пойти. С одной стороны пришла я, с балкона они вряд ли прыгали. Оставалось идти по коридору в другую сторону. На этом этаже прямо под библиотекой находился овальный кабинет. Я уже даже знала, что его так называли из-за овальной формы стола для совещаний, расположенного здесь. Все остальные комнаты, кроме этой, были заперты. Из-за дверей доносился смутный шум, как-будто бы кто-то горячо спорил. Я тихонько потянула створку на себя — тяжёлая портьера скрывала меня от находившихся внутри, но теперь я могла их отчётливо слышать. Незаметно проскользнув внутрь, я выглянула из своего укрытия. За столом сидело человек двадцать многоликов — я не озаботилась точно сосчитать их количество. Они поражали воображение разнообразием цветов своих шевелюр, но все были длинноволосы, в строгой форме цвета старых бронзовых памятников, и с изумрудными глазами. И практически все одновременно они кричали. Не в смысле от боли, или радости, или унижения. Ругались. Яростно и, как казалось мне, стороннему наблюдателю, абсолютно бессмысленно. Потому что ни один не слушал другого, и Калейка, сидевший во главе стола, даже не пытался предпринять попыток остановить их. Судя по выражению его лица, было похоже, что он уже оставил всякую надежду усмирить эту шумную толпу.

Наконец, среди гама я начала различать отдельные слова. И для Калейки ничего лестного в них не было. Кажется, присутствующие многолики были недовольны абсолютно всем — начиная от произвола ракшасов и 'какого чёрта этот чёртов ключник отирается здесь, работая на чёртову Торговую коалицию', и заканчивая ухудшившимся в последнее время качеством фуража и тем, что принц до сих пор не озаботился наследником. Огранщик сейчас не выглядел властным королём. Скорее это был уставший, осунувшийся человек, единственным желанием которого было, чтобы его оставили в покое. И я так понимаю, это было не собрание старейшин, а собрание ветвей клана многоликов. Похоже на попытку свержения правительства? Интересно, они просто всегда так ругаются, или действительно собираются выдвинуть ему вотум недоверия?

Я почувствовала, как шевельнулась портьера, но не успела испугаться, как увидела Ненаша, зашедшего в комнату. Он полностью проигнорировал моё присутствие, так что я осталась прятаться незамеченной у дверей. Он стоял лицом к собранию, а не к входу, но всё равно холодная ярость накрыла меня с головой. За два неполных вдоха в комнате воцарилась мёртвая тишина. Потом раздался скрип стульев — многолики медленно вставали, один за другим.

— Рейн, — наконец, произнёс кто-то. На их лицах можно было прочитать широчайшую гамму чувств от изумления до восторга. Калейка молчал, и я не знала, чего в этом молчании больше — удивления, облегчения, или осуждения. Похоже, тот факт, что Ненаш в прошлый свой приезд целыми днями мотался с братом по различным встречам, абсолютно не значил, что другие многолики были в курсе того, что 'Рейн вернулся'. Глубокая пропасть между многоликами и альпами вновь предстала передо мной во всей своей красе. Обычные альпы, включая старейшин, даже не догадывались, кто находится перед ними.

— Кто дал вам право оскорблять моего брата? — зазвучал жёсткий голос Ненаша. Господи, спасибо тебе, что со мной он никогда не разговаривает в таком тоне. — Кто-то хочет занять место главы клана? — все присутствующие дружно потупились. — Ты, Аэд? — названный Аэдом в страхе вжал голову в плечи. Нен перевёл взгляд на другого многолика: — Или ты, Калдер? — Калдер нахохлился филином.

— Рейн, мы не хотели дурного. Но Кайле — уже давно совершеннолетний, и до сих пор не озаботился семьёй. Глава без единого наследника — опасность для клана. Если с ним что-то случится, кто возьмёт ношу правления на себя? — голос этого человека звучал, как надтреснутый кувшин, — глухо и как будто поглощая остальные звуки. Не знаю почему, но я сразу же вспомнила Эгмона. Хотя его голос звучал абсолютно иначе, было что-то такое необъяснимое, что объединяло их.

— Я тоже рад тебя видеть, Экне. Кроме того, что Кайле — совершеннолетний, он ваш глава. Относитесь к нему с должным почтением, даже если вам не нравятся его решения. И даже если он младше вас, — Ненаш, нет, Рейн, сделал особое ударение на слове 'младше'.

— Нам нужен правитель, а не торгаш, — раздался ещё один голос. Каждое слово прямо-таки сочилось презрением.

— И вы готовы развязать междоусобную войну? — Рейн вернул презрение с лихвой. Пока неназванный многолик скривился, как будто бы попробовал лимон:

— Ты вернулся, и теперь...

— Я мёртв, и Кайле — ваш единственный возможный правитель, — оборвал его Рейн. — Я — телохранитель господина Огранщика. И если кому-то не нравятся принимаемые господином решения, он будет иметь дело со мной. Я надеюсь, это ясно понятно всем присутствующим здесь?

В ответ раздалось нестройное бормотание.

Как же он себя обманывает! Или он действительно этого не замечает? Или не хочет замечать? Что в этой комнате есть лишь один властелин. Не король, не принц, и не глава клана. А властелин. И это — не Кайле Огранщик. Я прикусила губу. Удивительно, не прошло и двух минут от появления Рейна в кабинете, а эти люди уже готовы отдать за него свою жизнь, или сгонять в пекло туда и обратно по малейшему его желанию. Когда я ещё жила и работала на Земле, будь у нас такой начальник, мы бы горы своротили! А он отказывается. Или даже отбивается? Я попыталась представить себя на месте старшего брата. Чем больше сила, тем больше ответственность. Наверное, если бы я признала, что мне опять предстоит тащить это ненавистное бремя, я бы визжала, билась об стены и выла сиреной. 'Всё во имя благополучия народа, приумножения богатства и укрепления славы и величия...' — вспомнились его давние слова. Определённо, нужно быть выкованным из метеоритного железа, чтобы выдержать такое давление.

— Рейн, раз ты охраняешь Кайле, может, вытащишь его на какую-нибудь кампанию? — опять подал голос Экне. — Если ты будешь рядом, то даже на поле боя с ним ничего не случится.

— Вы хотите новой войны?

Я увидела, как на этот вопрос Рейна глаза присутствующих загораются подобно огонькам новогодней гирлянды. Жуткое зрелище.

— Если господин Огранщик так решит, я не буду перечить, — примирительно начал Рейн. Я заметила, как на их лицах появились робкие улыбки. — Но если он решит иначе, я его поддержу.

Сказал, как отрезал. Улыбки угасли.

— Простите, что я вас прервал, вы ведь только начали. Продолжайте, пожалуйста, — Рейн поклонился собранию. Повернулся к Калейке и поклонился более уважительно: — Если что-то понадобится, я жду вашего зова.

Развернулся на каблуках на военный манер и вышел, оставив всех в полном смятении, и не забыв забрать меня с собой. Плотно закрыл дверь, опёрся о неё спиной. Медленно выдохнул. Только сейчас я поняла, в каком напряжении он был всё это время. Наконец, Рейн открыл глаза и внимательно изучил моё лицо.

— Пойдём. Мне нужно в душ, — он медленно побрёл в сторону лестницы.

— А как же Кайле?

— Он справится, не маленький.

— Но он не произнёс ни слова, пока ты там был!

— И что? — Рейн опять посмотрел мне в глаза. — Или ты думаешь, что всё это время он выезжал на чистом везении? Кстати, ты уже выбрала книги, которые возьмёшь с собой?

Остаток пути до моих комнат мы проделали молча. Я не решалась спросить про кршника, и боялась поднять вопрос об учебниках. Нужно побыстрее вернуться в библиотеку и всё закончить, пока он не знает, что я бросила книги не только не выбрав нужные, но и не расставив остальные по своим местам. Уже у самых дверей Нен в задумчивости остановился.

— Когда кошка видит мышь, она не может остановиться, — пробормотал он. — Так и мы. Инстинкты не вытравишь даже тысячелетиями цивилизованной жизни, — он хмыкнул. — Да, будущее ожидает быть интересным.

Глава 13. Шахматист

Сообщение застало нас за обедом. Гонец с депешей на моё имя в неуверенности мялся в коридоре. Всегда удивлялась, что при таком высоком уровне остальных технологий никто так и не научился передавать сигналы через порталы. Именно так, я не могла позвонить из одного мира в другой, или посмотреть прямую трансляцию. Все данные записывались на жёсткие носители, переносились в таком виде в нужный мир, и потом уже распространялись дальше необходимым образом. Единственным вариантом было прокинуть кабель сквозь пространственный переход, но это было слишком дорого — для этого необходимо было держать портал всё время открытым, что требовало огромных энергозатрат, даже при условии выбора ключником наименее энергоёмкого места. Дикость, конечно. Могли бы за тысячу лет придумать что-нибудь более высокотехнологичное.

Похоже, последний открытый мной портал стал даже более прибылен, чем ожидала Торговая коалиция, и теперь они хотели открыть ещё один такой же. Только в другой мир. Чую, добром это не закончится. Нужно будет проверить, есть ли где-нибудь описания побочных эффектов от слишком большого количества широкополосных порталов в одной реальности.

Нужно побыстрее заканчивать с выбором книг и возвращаться. Из депеши следовало, что на отдых у меня осталось меньше недели.

*

Оставался один день до отъезда. Теперь я не увижу это безумное небо ещё долго. Мы уже упаковали почти все вещи, и даже устроили прощальный ужин — Калейка оставался на Улле заниматься государственными делами. Только в сказках царь сидит на троне и ничего не делает. Когда же я смотрю на Калейку, то иногда мне кажется, что он и во сне печётся о проблемах своего народа, как бы пафосно это ни звучало. Из-за этого вдвойне обиднее тот факт, что собрание клана не очень-то шибко его уважает.

Сейчас мы сидели в библиотеке и попивали чай. Точнее, местный аналог чая. Мы обсуждали детали планов на следующие полгода, чтобы даже не видясь, или не общаясь, всё равно двигаться в одну сторону.

— Кстати, Рейн. Я посовещался с Хайлэем. Ты останешься со мной.

После этих слов на библиотеку упала тишина. Хайлэй и до этого настолько незаметный, что я почти всегда забывала о его присутствии, теперь, кажется, попытался слиться со стеной.

— Что ты сказал?

— Я не могу себе позволить потерять тебя ещё раз, — на Калейку было страшно смотреть, похоже, такое заявление стоило ему больших душевных сил. — Ты останешься здесь.

— Калейка, ты не понимаешь...

— Это ты не понимаешь! — он вдохнул поглубже пытаясь себя успокоить. Жестом указал на кресло, их которого Ненаш поднялся услышав слова брата. — Сядь.

Ненаш нехотя сел обратно, не сводя глаз с Кайле.

— После твоей выходки во время собрания ветвей кланов теперь всем известно, что ты жив и здравствуешь. Как только новость выйдет за пределы мира, а это случится не сегодня, так завтра, в первую очередь за тобой откроют охоту ракшасы, а ты идёшь к ним прямо в руки, — Калейка нервным шагом мерил комнату, как всегда делал, когда обдумывал что-то серьёзное или злился. — А во вторую очередь, могу поспорить что Экне со своей группировкой тоже не оставят это дело в покое. Им нужен один глава клана, и мне бы не хотелось, чтобы из-за твоих глупых слов моя голова отделилась от тела. Почему ты об этом не подумал, когда вмешивался? Пока что они молчат, но это дело времени, чтобы дождаться их встречного хода.— В какой-то момент он оказался за спинкой кресла, в котором сидел Ненаш. Дальнейшие события произошли за доли секунды, хотя писать об этом долго: Калейка достал что-то из кармана — это оказался шприц-пистолет, я видела когда-то похожие во время вакцинаций. Молниеносное движение, и Ненаш недоуменно схватился за шею. Почти сразу же его движения замедлились, ещё мгновение, и глаза закрылись, а тело безвольно обмякло, как будто бы из большой надувной игрушки выпустили весь воздух.

— Не волнуйся, я позабочусь о её безопасности, — Калейка придержал брата, чтобы тот не съехал на пол. Я видела, как Нен пытался вцепиться в его рукав, но пальцы практически не слушались. — Поверь мне, так будет лучше для всех.

— Ты... — его губы почти не шевелились, и слово вышло больше похожим на выдох или хрип. — Ты...

— Уведите её, — не оборачиваясь приказал Калейка. Казалось, Маллеус только этого и ждал, чтобы утащить меня оттуда.

Когда Кайле пришёл в мои комнаты, я уже немного успокоилась, но руки всё ещё дрожали.

— Ты же обещал, что не будешь так делать!!! — на самом деле я собиралась сказать другое, но слова сами выскочили из моего рта.

— Ты поедешь без него. Охраны кащеев должно быть достаточно для того, чтобы оградить тебя от опасностей. Они крепко разорили мою оружейную, так что спать в самые интересные моменты уже не будут.

— Но...

— Пойми. Я бы не стал так делать, если бы у меня был выбор, — то, как Кайле вёл разговор, сбивало меня с толку. — Он ведь теперь будет ненавидеть меня за это, — он помолчал. — Да и я сам себя тоже. Но Рейн нужен мне здесь. Живой и дееспособный. Если бы он тогда не предстал перед собранием, то всё было бы как прежде. Но он назвался моим телохранителем! Ты понимаешь, какие ограничения эта накладывает?! — он опять начал кружить по комнате, похожий на тигра в клетке. Скорее всего, сейчас в его голове кружат мысли о военном перевороте или чём-то подобном.

— Я понимаю, — я вздохнула и села на кровать. Нет, я действительно его понимаю. Он пытается заботиться о нас всех одновременно. Естественно, нельзя учесть интересы абсолютно всех. Чем-то нужно жертвовать. А мы тут такие эгоисты, думаем только о себе. Вот она, человеческая благодарность на все добрые дела. Мне стало стыдно. — Я уеду завтра с кащеями, так что не волнуйся.

— Спасибо.

— Остальные части плана остаются без изменений?

— Да. Спасибо тебе, — было столько облегчения в этих словах, что мне стало ещё стыднее. Калейка — такой же человек как и я, из плоти и крови. Ну и что, что многолик. Это ведь не мешает ему чувствовать и страдать, как и мне.

Так я осталась одна.

*

Когда мы прибыли, на Ланке только занимался рассвет. Интересно, как между собой коррелируют часовые пояса в разных мирах? Даже когда я жила на Земле, для меня это была проблема — правильно посчитать время в другом часовом поясе, в Австралии, например. А здесь вообще ужас что творится — не во всех мирах ведь сутки одинаковой продолжительности. Хорошо хоть, что в большинстве своим они различаются не так сильно, как могли бы. Возможно, это ограничение планет, на которых могла бы развиться, и в итоге развилась разумная жизнь.

Получив на руки задание — какие миры я должна соединить, и приблизительную площадь, на которой я могу создать порталы с этой и той стороны, я приступила к проектированию. Благодаря удивительным технологиям пепперкаттера, у меня это занимает не так уж и много времени, но всяко дольше, чем просто сделать обычный проход из одного мира куда-нибудь. Чем точнее нужен результат, тем дольше подготовка. Но в любом случае юридический аспект происходящего занимает намного больше времени.

Торговая коалиция решила вновь сделать большое шоу из открытия портала, и как только я определилась с местом на Ланке, сразу же взялась за возведение трибун и сцены. Из того, как продвигалась стройка, я вполне резонно сделала вывод, что в этот раз всё будет ещё грандиознее, чем в прошлый. Правда, и я уже не так волновалась — всё же, как ни крути, к излишнему вниманию рано или поздно привыкаешь. Да уж, наверное, ключники из гильдии не давали измываться над собой таки образом.

Кащеям же теперь приходилось туго — все привыкли, что раньше они сопровождали меня только на выездах, а в обычных местах, например, внутри бизнес-центров коалиции или в теле-студиях, за мной следовал только один телохранитель — Рейн. Теперь это было не так, и многие начали жаловаться — ведь кащеи вели себя совсем не так изящно, как многолик.

Время 'Ч' близилось, и хотя я дала себе слово ни в коем случае не волноваться, с каждым днём нервное состояние захватывало меня всё сильнее и сильнее. Оказалось, я уже даже не замечала, сколько поддержки мне оказывает Рейн в каждодневной жизни — разъяснить непонятные места в учебнике, помочь подобрать одежду к выходу, привезти домой пьяную и уложить спать, проследить, чтобы никто лишний не побеспокоил меня во время отдыха... Какая я, оказывается, несамостоятельная... Кащеи тоже справлялись, конечно. Всё же их было шестеро. И не стоит забывать, что они тоже легендарная раса воинов. Но иногда так не хватало осуждающего взгляда в спину, чтобы охладить мой пыл в некоторых делах и дискуссиях.

Зато можно сказать, что я обзавелась настоящей подругой. Не думаю, что Клеоаг была особенно рада торчать со мной по вечерам на веранде и вести светские беседы, но, похоже, отряд решил принести её в жертву моей угоде. Причём, есть один большой плюс в том, что вечера со мной коротала именно она — с феноменальной, возможно, даже фотографической памятью, эта девица запоминала абсолютно всё, что видела, слышала или читала. Неиссякающий кладезь разрозненной неклассифицированной информации. Поэтому когда в одну из таких посиделок я вспомнила о коэффициенте Борга, то сразу же получила довольно развёрнутый ответ. Точнее, сначала я получила недоуменный взгляд, спрашивающий как я могу не знать такой мелочи.

— Вам нужно читать больше учебников по социологии, — вздохнула она. — Коэффициент Борга относится именно к этой области. Он показывает способность различных народов понимать друг друга и уживаться. Например, если вы принадлежите к одной расе, то коэффициент практически всегда колеблется где-то около десяти — это максимальное его значение. В зависимости от гибкости менталитета, образования и многих других факторов, этот коэффициент может достаточно значительно меняться. Соответственно, для каждой пары рас и даже народностей рассчитывают усреднённый коэффициент Борга. В среднем он колеблется от четырёх до восьми. Если ниже четырёх, то мирное общение между такими расами крайне затруднено.

— А что значит 'стремится к отрицательным значениям'?

— Это метафора. Коэффициент Борга никогда не принимает отрицательных значений. Самое низкое его значение — ноль. Обычно такие низкие показатели выходят при контакте с негуманоидными расами, поэтому вы не встретите на той же Ланке ни одного настоящего негуманоида, хотя отдельные связи с ними существуют, — Клеоаг замолчала на какое-то время, вспоминая что-то. — А, и ещё в своё время, я помню, была издана специальная директива касательно альпийских многоликов.

— А с ними что?

— Были признаны особо опасными манипуляторами, требующими специального отношения, так как у них этот коэффициент всегда равен десяти.

*

И вот, очередной час истины. Я стою на сцене. Тысячи реальных и виртуальных глаз следят за мной. Что я скажу? Что я сделаю? Как всё получится? Я вздыхаю и сосредотачиваюсь на задании. В такие моменты я теперь люблю представлять себе, как где-то внутри меня работает пепперкаттер расставляя числа в бесконечные ряды. Я слежу за дыханием и стараюсь не сбиться с ритма. Уже ставшими привычными действия — надрезать, надрезать, сшить, стабилизировать. Нен говорил, что каждый ключник представляет разные образы, когда манипулирует пространством. Для меня самым близким сравнением оказалось портняжное дело. Вскоре помостки осветились матовым сиянием перехода, что знаменовало окончание моего выступления. Я поднимаю руки в приветственном жесте, зрители разражаются неистовым овациями.

Следующее, что я увидела — это Мурда и Мардеш на сцене. Мурда целился пистолетом куда-то в толпу, Мардеш бежал ко мне. Всё, включая меня, замедлилось. То есть, я всё воспринимала быстро, но тело не поспевало за головой. Вот Мардеш вытягивается в прыжке, протягивает ко мне руки. Толкает. Уже в момент падения я услышала странный звук, и почти мгновенно почувствовала острую боль в руке. Если бы Мардеш меня не толкнул — там была бы моя голова, а не рука. Мурда стреляет в ответ. Оказывается, так звучат их странные пистолеты. Мы с Мардешем грузно падаем на помост. Среди зрителей поднимается паника — люди бегут кто куда.

Клеоаг с аптечкой уже рядом — рану обрабатывают и перевязывают прямо на сцене, и лишь потом меня аккуратно ставят на ноги и уводят. Дорога в апартаменты в этот раз заняла намного больше времени, чем обычно. Интересно, как отреагирует Нен, когда узнает о покушении? А как отреагирует Калейка? Отпустит ли брата проведать меня? Примчится ли сам?

Маллеус рассказывает о происшедшем — я лишь киваю в ответ. Да, хорошо, что кость не задета. Да, хорошо, что пуля прошла навылет. Да, хорошо, что Мурда подстрелил киллера. Обезболивающее постепенно отвоёвывает меня у реальности, затягивая всё дальше в вату медикаментозного сна. Как мы доехали домой, кто меня укладывал в постель — это я уже не помнила.

*

Проснулась я только на следующий день. Тело казалось онемевшим, особенно левая рука в месте ранения. Я осмотрелась — похоже, меня уложили в моей же комнате. Что, в общем-то, хорошо — никаких госпиталей или больниц, а значит, и лишних людей. Не хотелось ни шевелиться, ни думать. В таком состоянии полудрёмы я провела следующие несколько дней. Врачи и медсёстры приходили и уходили, что-то говорили, но я не помню, чтобы отвечала. Удивительно, в фильмах, даже местных, показывают супер-героев, которые не смотря ни на что включая тысячу и одно ранение, стремительно движутся к цели не останавливаясь ни на минуту. Эх, мне бы в Крепкого Орешка превратиться.

Пусть кащеи и не бывали часто в комнате, я постоянно чувствовала их присутствие — меня охраняли круглосуточно. Клеоаг, которая проводила со мной времени больше всех, пусть иносказательно, но призналась, что они думают, что не смогли защитить меня так, как должны были. Если бы только многолик Рейн был здесь... Тяжело, наверное, быть великим воином, и понимать, что ты кому-то сильно уступаешь в мастерстве. Ведь это в большинстве случаев будет значить смерть на поле боя. Надеюсь, что кащеи всё же оправдают когда-нибудь своё имя 'самых страшных воинов', которых боятся во всех цивилизованных мирах. А то как-то пока что этого было не особо видно. Похоже, что многоликов боятся больше. Но в любом случае — я осталась жива, хоть и должна была погибнуть.

Утро выдалось морозное, но удивительно солнечное. Климат Ланки вообще напоминал мне Питер не в лучшем его настроении. Собравшись с силами я решила всё же выбраться на небольшую прогулку. Сколько можно валяться в постели, ведь прошла уже почти неделя. Морщась от неприятных ощущений в руке, я неторопливо оделась и отправилась бродить по коридорам. На улицу сейчас лучше не выходить. Краем глаза я уловила какое-то движение и удовлетворённо хмыкнула про себя — Клеотаг в тенях шёл следом. Вряд ли его сейчас мог видеть кто-то другой, кроме меня. Причём, даже я скорее чувствовала его присутствие, чем точно знала о нём. Мелкие чёрные роящиеся тени на периферии зрения то справа, то слева говорили о присутствии кащея, но что конкретно он делал в тот или иной момент, я сказать не могла.

Моя любимая веранда должна сейчас быть свободна — так рано там вряд ли кто-то будет. Я быстро добралась до лифтов и поднялась на крышу. Но когда я открыла дверь, чтобы выйти наружу, рука Клеотага предостерегающе легла на моё плечо останавливая. Я послушно замерла на месте. И тут услышала обрывки слов — кто-то был на веранде и вёл довольно оживлённую беседу. Похоже, у меня судьба — подслушивать Калейку и председателя Гора. Но что они тут делают, в моём любимом месте?

— Она освободила Ненаша?! — это был председатель Гор. В его голосе отчётливо были слышны нотки первобытного ужаса.

— Да, он заявился на последнее заседание ветвей клана. Неожиданно для всех. Не знаю, на что ещё Эгмон смог её подговорить, — Калейка тонко играл интонациями отчаяния и горечи в своих словах.

Эгмон? Меня?! Я буквально окаменела. Похоже, Калейка перекрутил всё, чтобы выйти сухим из воды. Гор в любом случае узнает о возвращении Ненаша. Самый простой способ снять с себя подозрение в причастности — сказать об этом самостоятельно. В выгодном свете.

— То есть, ты говоришь, она сейчас заодно со слушающими...

— Нужно быть предельно осторожными. Нельзя им позволить догадаться о том, что мы раскусили их замысел.

Вот так. Господин Огранщик искусно переплёл и заново огранил правду и ложь, придав им новое звучание. Я вместе со слушающими, Эгмон, чтобы свергнуть младшего брата подговорил меня освободить старшего без чьего-либо ведома. Теперь кровожадный Ненаш на свободе, и мы все подвергаемся ужасной опасности. И всё из-за молодого глупого ключника, связавшегося не с той компанией. Мне нужно срочно бежать, пока не случилось ещё одного покушения, на этот раз со стороны Торговой коалиции. И, могу поспорить, более успешного.

Я тихо закрыла дверь и попятилась обратно к лифтам. Чем быстрее я исчезну, тем лучше.

В комнате меня уже ждал весь отряд в полном составе. Похоже, Клеотаг успел их предупредить о надвигающихся изменениях. Маллеус встал не дожидаясь, пока я скажу хоть слово:

— Мы с вами.

— Вы даже не знаете, что будет дальше. У вас ещё есть шанс... — он поднял руку останавливая меня. Медленно покачал головой.

— Мы с вами.

— Но какая вам от этого выгода? Мои счета заморозят, вас обвинят в содействии вы даже не знаете чему!

Они молча смотрели на меня. Похоже, что бы я сейчас ни сказала, решения это уже не переменит. Но действительно — какой резон им со мной так возиться? Не боятся же они, что Нен их потом найдёт, и прикончит по одному, если узнает, что они меня бросили?

— Ладно, собирайтесь. Я без вас не уйду. В этой же комнате через два часа.

Кащеи дружно встали и направились к дверям — нужно было тщательно подготовиться, ведь неизвестно, что ждало нас впереди, в следующем мире. Последним выходил Маллеус, и я задержала его, слегка притронувшись к рукаву.

— Леус, зачем? — может, он ответит, когда рядом нет остальных кащеев?

— Вы не обидитесь, если я скажу, что дело не в вас?

— Нет.

Маллеус вздохнул.

— Ненаш Молчащий убил Миура, тем самым освободив нас. Кащеи серьёзно относятся к вопросам чести. Мы будем защищать вас, пока наш спаситель не скажет, что мы оплатили свой долг.

Увидев моё удивлённое лицо, он улыбнулся самыми краешками губ.

— Вы же не думали, что мы не знаем кто такой ваш телохранитель Рейн?

— Я...

— Лучше собирайтесь. Что бы ни произошло, я не думаю, что у нас есть лишнее время. Лучше поговорим в дороге, — он коротко поклонился и вышел тихо заперев за собой дверь.

Простояв несколько минут в прострации, я бросилась собирать вещи. Маллеус прав — нельзя терять ни минуты. Оказывается, даже не находясь рядом, Нен всё равно заботился обо мне. Возможно, кащеи пригодились бы для чего-нибудь другого, но он 'потратил' их на меня. А я думала, что это всё из-за того, что я ключник, что я крутая... Но лучше так, чем шесть головорезов за плечами с непонятными намерениями. Хотя, что я так поверила Маллеусу? Он ведь даже не сказал в чём заключалась их 'несвобода'. С другой стороны, практика показывала, что кащеи были намного меньше вруны, чем многолики. Точнее, в сравнении с многоликами — совсем не вруны.

Всё необходимое уместилось в один рюкзак. Я долго колебалась, брать с собой ноутбук или нет — оставлять было жаль, но вряд ли он заработает где-нибудь ещё. А лишние два килограмма веса — это не шутка, особенно во время побега. С другой стороны оставлять после себя что-то, что может навести на других близких мне людей... Я упаковала компьютер тоже. Надеюсь, Калейка не будет безумствовать в своих кознях и защитит мою родню — Земля же закрытый мир, без его ведома вряд ли кто-то сможет до них добраться. Хотя всё возможно.

Может, Кайле специально говорил с председателем Гором именно там, на веранде, чтобы я услышала их? Может, он это сделал специально, чтобы я сбежала? Хотя, нет. Думаю, это слишком сложно даже для него — как Огранщик мог предвидеть, что я именно сегодня утром встану с кровати и подслушаю их? Но такую вероятность тоже не стоит сбрасывать со счетов.

Один за другим начали подтягиваться кащеи. Не прошло и полутора часов, как мы все были готовы. В какой мир лучше всего теперь податься? Правильнее всего было бы куда-нибудь, где нет влияния Торговой коалиции. Я развернула карту перед мысленным взором. Так, эти миры вычеркнуть как миры коалиции, эти миры дикие, туда опасно соваться без мини-армии... Крепко проредив возможные пути отступления, я, наконец, остановилась на одной интересной реальности. Вспомнив нашу погоню за Эгмоном, я решила воспользоваться таким же методом, как описывал Нен в своё время — отправиться к месту назначения не напрямую, а проскочив через вереницу миров. Я думаю, после того, как мы передохнём, сделаем ещё несколько таких прыжков. Всё же нужно хорошенько замести следы, чтобы нас никто не мог найти.

— Ну как, готовы?

Шесть коротких кивков. Готовы. Я запускаю пепперкаттер. Ищу наиболее подходящую точку для пространственного перехода у себя в комнате. Каждое действие почему-то отдаётся ноющей болью в руке, хотя я не шевелюсь. Матовое свечение знаменует о моём успехе. Кащеи выстраиваются в ряд и по одному быстро проскальзывают в новый мир. Я иду последняя. В одной из книг, взятых в альпийской библиотеке, рассказывался один интересный способ закрытия портала, чтобы максимально замаскировать его присутствие. В обычной жизни он не используется, так как деструктивно влияет на окружающее пространство, создавая что-то вроде маленького взрыва на месте перехода. Но найти куда ведёт 'кроличья нора' после него очень затруднительно. Вот, как раз представился шанс его попробовать.

Надеюсь, я всё правильно поняла и делаю именно то, что нужно.

Пройдя с полкилометра в новом мире, я открываю следующий портал, мы вновь перемещаемся. В следующем мире то же самое. С каждым таким перемещением рука болит всё сильнее и сильнее, но я не позволяю себе останавливаться — мы должны максимально запутать следы. В пятом мире мы немного отдыхаем. В десятом решаем остановиться. Кажется, теперь так просто они нас не найдут. Проскочив через несколько закрытых и несколько диких миров, мы, наконец, достигли пункта назначения, где я планировала сделать свою первую более или менее длительную остановку — зелёный мир сильфов, Слуэ.

Портал вывел нас на вершину холма в маленькую рощицу неведомых лиственных деревьев. Вдали переливались всеми оттенками зелёного город и замок. Изумрудный город. Похоже, это была столица. По подножию холма стелилась дорога, ведущая к заставе. Никогда ещё в своей жизни я не видела настолько зелёной травы. Изменив внешность, мы спустились с холма и направились в сторону города. Я мимоходом осмотрела своих спутников: стройные, похожие на тростинки, со светлыми длинными волосами, странными фасеточными глазами, слегка зеленоватой кожей и одеждой всех цветов зелёного.

Не успели мы разместиться в гостинице, как уже кто-то постучал в дверь моего с Клеоаг номера.

— Король и королева Слуэ были бы рады видеть вас сегодня вечером на званом ужине, — гонец почтительно поклонился протягивая нам конверт с приглашением. Надеюсь, моя досада не сильно отразилась на лице — мы зарегистрировались по подложным документам, но всё равно наш маленький отряд можно было достаточно просто найти по количеству людей. Нужно что-то придумать по этому поводу, иначе, похоже, нам пора опять собирать вещи и съезжать. Может, разделиться на две группы? Ведь семерым, путешествующим вместе, намного сложнее скрыться, чем четверым, или троим.

— Спасибо за приглашение, — Клеоаг была сама любезность. — Надеюсь, мы не слишком обременим короля и королеву своим присутствием.

— Не волнуйтесь, кроме вас сейчас в городе ещё трое иномирян, так что мы надеемся вам не будет скучно, — гонец ещё раз поклонился и был таков.

— Иномирян?

— Здесь такой обычай, — Клеоаг распечатала конверт и внимательно прочитала приглашение. Бумага по виду похожа на бересту и приятно шуршит. — Всех иномирян приглашают на званый ужин в замок. Не подумайте, что это — какое-то исключение специально для нас.

— Но как они догадались? Мы же специально изменили внешность и...

— И мы пахнем иначе. У сильфов очень тонкий нюх. Они знают, что по нашим правилам мы должны выглядеть так, как принято в этом мире. Но запах выдаёт нас с головой. Не волнуйтесь, а лучше отдохните. Вы выглядите совсем плохо. Я пока предупрежу ребят.

Я отправилась принять душ. Всё-таки некоторые привычки слишком крепко въедаются — теперь каждый раз стоя под струями воды я вспоминаю Нена. Интересно, как он там сейчас, на Улле? Сильно ли злится на Калейку? Беспокоится ли обо мне? Либо занят своими тайными делами? Знает ли вообще, что меня ранили? Сообщили ли ему, что я сбежала? Как бы он отнёсся к этому моему поступку? И если бы он был сейчас здесь, вряд ли его приняли бы за иномирянина. Это ведь мы одеваемся в иллюзии, а многолики меняют собственную сущность.

Всё-таки Калейка — великий комбинатор. Интересно, чего он пытается добиться? Прыгая из мира в мир я ещё раз обдумала сложившуюся ситуацию, и решила, что мне будет легче думать, что он это подстроил специально. Иначе мои страдания и старания бессмысленны, а он — лишь жалкий врунишка, запутавшийся в собственной лжи.

В комнате меня поджидал незнакомый сильф. Он сидел на кровати и смотрел в окно, но стоило мне появиться на пороге ванной, как он поднялся навстречу.

— Вы читали когда-нибудь о загробном мире? — без предисловий спросил он.

— Да...

— Вы помните ограничения, налагаемые на живых, посещающих мёртвых?

— Что вы......

Открылась входная дверь.

— Госпожа, я договорилась о еде, обед скоро принесут, — похоже, Клеоаг заметила беспокойство на моём лице. — Что-то случилось?

Я перевела взгляд обратно на кровать, возле которой только что стоял сильф, а теперь только мой рюкзак. Покрывало было без единой складки: вряд ли кто-то мог на нём сидеть до этого. Думаю, мне действительно стоит отдохнуть.

— Скажи, когда ты вошла — в комнате был ещё кто-нибудь, кроме меня?

— Нет, вы были одна.

Глава 14. Кукловод

В небольшой крытой повозке мы ехали ко дворцу. Улицы города поражали воображение — меня не отпускало впечатление, что я попала в сказку. Увитые зеленью стены зданий, мощёные зелёным камнем мостовые, медленно разгорающиеся в сумерках уличные фонари, стилизованные под гигантские цветы. Их плафоны походили на сияющие бутоны, в которых затаились светлячки. И сами пешеходы — во всём зелёном, с зеленоватой кожей... То мне мерещилось, что мы торжественно движемся по дну водоёма и из-за угла вот-вот выплывет бездумно открывая зубастую пасть неведомая огромная рыбина, то что мы находимся в каком-то эльфийском лесу, и вот-вот я услышу печальные звуки арфы и голос, выводящий 'О, Элберет, Гилтониэль'.

Что же имел в виду мой непонятный посетитель? Какие такие ограничения, налагаемые на живых в мире мёртвых? С одной стороны можно было проигнорировать это происшествие — мало ли что примерещится. Но с другой стороны я всё больше и больше доверяла своей интуиции. Может, кто-то дружественный таким незамысловатым образом пытается меня предупредить об опасности? Пока я собиралась, всё, что мне удалось вспомнить — это не оглядываться, не есть и не пить ничего, кроме принесённого с собой. И если первое я как-либо могла ещё выполнить, то ограничение про еду и питьё вводило меня в уныние: с собой у нас было совсем немного воды, причём сейчас мы ехали на званый ужин. Ничего не есть на нём — глупость как с точки зрения подкрепиться за чужой счёт, так и с точки зрения политического этикета. Думаю, местные правители будут оскорблены подобным поведением.

Я быстро просмотрела все доступные мне источники информации, но нигде не сообщалось, что еда на Слуэ опасна, или что есть какие-то специальные обычаи, которые обязательно нужно соблюдать.

Наконец, мы добрались до ворот королевской резиденции. Под непрерывный стрекот сверчков мы прошли сквозь парк и через французские окна попали в зал, где был накрыт праздничный стол — на низком длинном столике плотно друг к другу стояли десятки блюд. Не уверена, что хоть какие-то из них были мясными. Король и королева восседали на расшитых подушках во главе стола. Не смотря на восточный антураж, одеты они были вполне по-европейски, а короны на головах требовали дополнительного упоминания. Изящные, больше похожие на венки, чем на короны, которые я видела в музеях и по телевизору. При всём при этом они поражали воображение богатством отделки. Даже я со своим непрофессиональным взглядом могла утверждать наверняка, что каждый камень в венке стоит побольше хорошо отделанной яхты. После того, как мы расселись, осталось ещё два свободных места — похоже, кто-то из иномирцев ещё не прибыл.

Маллеус выступал как глава нашей группы, а я предпочитала помалкивать. Всё же у кащеев опыта больше в подобных делах. После того, как мы были представлены друг другу, король произнёс приветственную речь, в которой сообщал как он рад нас видеть, что гости-иномирцы довольно редки на Слуэ, и что для них было бы настоящим счастьем узнать от нас последние новости касательно всего, о чём мы решим рассказать сегодня за ужином.

Вполне его понимаю. Слуэ — небогатый мир, с малым количеством полезных ископаемых. Туристический бизнес здесь не развит, а единственным пунктом экспортных статей являются ценные породы деревьев, что помноженное на особенности местной религии делает этот мир не очень интересным для иномирцев. Тем более не удивительно, что терминального портала здесь нет. Нас здесь бывает так мало, что не составит большого труда всех приглашать в королевский дворец, и с каждым беседовать лично. К сожалению, последнее я не учла, когда выбирала эту реальность в качестве схрона. Ведь выходит, что обнаружить нас здесь совсем не так трудно, как я предполагала. Особенно эта хитрость с запахом — любой слуэнец выдаст нас по первой просьбе, и никакие модификаторы внешности не помогут. Прийдётся уйти отсюда при первой же возможности.

Тем временем торжественная часть закончилась и начался сам ужин. Насколько я поняла по регламенту — сначала мы должны были подкрепиться с дороги, а потом ублажать хозяев различными историями за десертом.

Трапеза уже подходила к концу, когда дверь, ведущая куда-то вглубь дворца, открылась и мажордом хорошо поставленным голосом объявил о прибытии новых гостей. Ну вот, ещё два иномирца, чьи места так долго пустовали. Один, как и положено по правилам, имел внешность сильфа, а вот второй... Высокий, как и все многолики, с чёрной в оранжевые полосы кожей, огненными волосами... Вот уж кого не ожидала встретить здесь, так это Эгмона. Тем более в его реальном облике, как будто бы он так вырядился специально для меня. Хотя, почему как будто бы? Я не удивлюсь, если он это сделал именно специально для меня. Среди зелёных стен и зелёных людей он выглядел пылающей свечой. Я почувствовала как сначала напряглись, а потом вновь расслабились кащеи — они привели всё своё оружие в боевую готовность, но атаковать первыми не спешили. Даже вшестером у них было мало шансов против древнего многолика. Оставалось только ждать, как будут развиваться события и соответствующе реагировать.

После ужина мы перебрались в другую комнату, камерный зал или нечто подобное — со столами для игр и каким-то большим музыкальным инструментом, за который сразу же сел нас развлекать один из придворных. Как же мне повезло, что именно Маллеус взял на себя главенство во всех переговорах — сейчас я бы не смогла адекватно разговаривать. Сказать, что я сидела, как на иголках — это сильно приуменьшить. Эгмон слушал наши байки и улыбался как кот, наконец-то дорвавшийся до крынки со сметаной. Дождавшись, когда внимание местных сосредоточилось на заливающемся соловьём капитане кащеев, многолик подошёл ко мне:

— Рад видеть тебя в добром здравии, Филя.

Я буркнула что-то невразумительное в ответ.

— Ну-ну, разве так приветствуют своего спасителя, да ещё и более старшего?

— Чего вы хотите, Эгмон? — рука разболелась с новой силой. Я с тоской подумала о тёплой сухой постели где-нибудь далеко отсюда. Уверена, она ждёт меня. Большая перьевая подушка, перина... Крепись, Марина! Ты справишься!

— Я смотрю, ты уже не веришь в случайное совпадение, что я с другом приехал сюда подлечить старые кости. Ты не поверишь, здесь замечательные горячие источники, — в его изумрудных глазах прыгали дьявольские искорки.

— Альпы не способны на случайные совпадения. У вас нет соответствующего гена.

Эгмон тихо рассмеялся, стараясь не привлекать лишнего внимания.

— Не хмурься, Филя, тебе это не к лицу, — он сделал паузу вытирая несуществующие слёзы. — Ты права, я хочу предложить тебе сделку.

Я выжидающе следила за его лицом.

— Ты ключник, и сейчас без покровителя. Мы предлагаем тебе вступить в наши ряды.

— Мы — это слушающие?

— Можешь звать нас так, если тебе удобно.

— Но ты заточил Ненаша, как...

— У меня не очень хорошие отношения с Рейном, но не с тобой, — перебил меня Эгмон. — То, что он считает меня своим врагом, не должно отразиться на наших с тобой отношениях.

Интересно, как он себе это представляет? Разумом я понимаю, что мне нужно строить собственную линию поведения — не всегда же слепо копировать за Неном. Его враги действительно автоматически не должны становиться моими. Но как же иначе? Я как ребёнок, который повторяет за родителем, набираясь житейской мудрости. Если у меня перед глазами не будет примера, эталона, как я узнаю что хорошо, а что плохо?

— Допустим. Какое ваше предложение? — пусть из меня не выйдет многоликий лжец, как из моего великого учителя, но попробовать стоит.

— Ты — неучтенный ключик. Слушающие были бы счастливы иметь такую силу на своей стороне.

— Вы так богаты, что даже если откроете портал на энергетически невыгодном месте, с вас много не убудет.

— Но ключники умеют не только открывать миры, — хитро щурится. В уголках губ спряталась улыбка, готовая вот-вот вырваться наружу.

Уж не о Молоте Ведьм он сейчас? Я стараюсь представить свою уютную постель во всех подробностях. Сферическая подушка в вакууме. Чем больше деталей я увижу, тем проще мне будет сохранить спокойствие.

— Что вы имеете в виду? — что-то меня выдало. То ли не удержала дрожь в голосе, то ли глазами не в ту сторону повела.

— Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду. Врать Рейн тебя так и не научил, — Эгмон отечески хлопает меня по плечу. — Но вот другой секрет он тебе открыл.

— Не понимаю, о чём вы, — я хмурюсь и отворачиваюсь. Что же делать?! Только не паниковать. Ненаш... нет, Рейн, как мне тебя сейчас не хватает. Твоей железобетонной силы воли.

Многолик коротко хохотнул.

— Подумай. Это решение, которое не делается впопыхах.

— Вы не боитесь, что я сбегу?

— Нет. Антидот есть только у меня, — Эгмон довольно улыбается. — У тебя есть двое суток на размышление. Хочу сразу предупредить, что этого времени не хватит сделать новое противоядие.

Заметив моё вытянувшееся лицо, он добавил:

— Не зря же при дворах в своё время было учреждено звание королевского дегустатора. Впредь будешь думать, прежде чем тянуть в рот всякую незнакомую гадость. Хотя... если захотят, никакие предосторожности не помогут. Есть яды, которые проникают в организм через поры кожи... — он умолк наслаждаясь достигнутым эффектом. — Как надумаешь — дай мне знать. Я буду ждать, — многолик положил на столик маленькую чёрную пластинку — похоже, быстрый способ с ним связаться — и, раскланявшись с королевской четой, был таков.

Наверное, нам тоже пора. Нужно решить, что делать теперь.

*

Мы собрались в женской спальне на короткий военный совет. Описав сложившуюся ситуацию, я замолчала ожидая отзывов и предложений. Кащеи размышляли. Дополнительную проблему создавало то, что в рассказе я не упомянула Молот Ведьм, и теперь произошедшее выглядело просто как пожелание слушающих получить ключника, а не смертельно опасное оружие.

— Я думаю, пока стоит пойти на поводу у обстоятельств. В данный момент мы не можем даже с точностью определить, есть ли в вас яд на самом деле, — наконец, подал голос Маллеус. Вполне разумное решение, если располагать тем объёмом данных, которым я их снабдила.

Все разошлись. Клеоаг отправилась купаться. И мой призрачный приятель-сильф появился как по мановению волшебной палочки. Он мялся возле кровати и горестно вздыхал ожидая пока я обращу на него внимание.

— Я же тебя предупреждал! Почему ты не прислушалась?

— Откуда мне было знать какие конкретно ограничения ты имеешь в виду? Ты хотя бы представляешь, сколько их придумало человечество за свою историю?!

Сильф насупился.

— И что мне теперь делать? — в отчаянии спросила я. Вопрос был скорее риторическим, и я не ожидала на него ответа. Но он всё же прозвучал.

— Я могу достать тебе противоядие, — похоже, такое решение далось сильфу с трудом. — Но вам прийдётся забрать меня с собой.

Логично, что после этого он не сможет здесь оставаться, если ему удастся выбраться от Эгмона живым. Не представляю себе, если честно, как он вообще это может сделать. С другой стороны, с чего он вообще вызывается помогать мне? Я ведь даже его имени не знаю! Конечно, существует вероятность, что я выгляжу сногсшибательно в сильфийском облике, и он бездумно влюбился. Но как он мог знать заранее, что именно и чем именно мне грозит?

— Кроме того, что ты отправишься с нами — что ты хочешь? Какая выгода помогать нам?

— Я выполняю свой долг, — сильф криво улыбнулся. — Это долго объяснять. Если ты мне доверяешь, то мне проще показать на практике.

— Откровенно говоря, я вообще до конца не уверена, что меня на самом деле отравили.

— С многоликами вообще ни в чём нельзя быть уверенным, — кивнул сильф. Ну что же, по крайней мере, он знает во что ввязывается. — У нас есть два дня до того, как он начнёт действовать. Нужно справиться с заданием раньше. Будьте готовы в любой момент бежать. Когда вы все будете в одном месте — ты, твои сопровождающие и Эгмон, я нападу на него и отберу противоядие. В ту же секунду нужно будет открыть портал и бежать — я не смогу от него скрыться в одной реальности.

— Постой, как 'нападу'? А не проще ли его выкрасть, когда он будет, например, спать?

— Нет, — сильф отрицательно покачал головой. — Эгмон всегда держит его при себе. Незаметно украсть не выйдет.

Заметив сомнение в моих глазах, он добавил:

— Решайся.

В этот момент шум воды в ванной прекратился — Клеоаг собиралась выходить. Сильф напрягся. Казалось, он собрался убегать.

— Постой! — я попыталась схватить его за рукав, но рука нашла лишь пустоту — передо мной был то ли призрак, то ли искусно наведённая иллюзия. — Как тебя зовут?

— Твиннр, — и сильф исчез, как будто бы его здесь никогда и не было.

*

Ничего удивительного в том, что на следующий вечер королевская семья пригласила нас ещё раз. Наверное, им было до того скучно, что они собирались на дёргать на званные ужины каждый день, пока мы находились в этом мире в пределах столицы.

Мы вновь восседали на своих прежних местах вокруг низких столиков, уставленных разнообразными яствами. В этот раз Эгмон со своим спутником пришли вовремя и приступили к трапезе одновременно со всеми. Интересно, кто этот молчун в облике сильфа? За всё то время, что я его видела, он вряд ли обмолвился с многоликом хотя бы словом, не говоря уже об остальных участниках ужина. На Твиннра он похож не был, и никаких идей кроме того, что это союзник-слушающий Эгмона, у меня не возникло. Но кто бы это мог быть, и зачем он участвовал в этом путешествии — я придумать не могла.

— Ну как, милая Филя, ты ещё ничго не надумала по-поводу моего предложения? — вкрадчиво поинтересовался Эгмон, когда во время десерта мы вновь остались наедине.

— Я ещё размышляю, — уклончиво ответила я. Ещё рано идти на конфликт, тем более я не знаю, как и когда Твиннр сможет действовать — по крайней мере сейчас его нигде поблизости не видно.

Эгмон добродушно хмыкнул — казалось бы — куда убежит птичка из уже захлопнувшейся ловушки? Он ещё не знает, что у птички появился призрачный лучик надежды.

— Эгмон, мне только одна вещь непонятна, — заметив его взгляд, приглашающий продолжать, я отпила из своего бокала, чтобы сделать паузу в разговоре. — Как вы нашли меня здесь?

— Я всё ждал когда ты спросишь, — было видно, что многолик очень доволен моим вопросом, и только и ждал момента, чтобы похвастаться. — Это всё благодаря Рейну.

— Что?

— Помнишь, как я нашёл тебя в Жёлтой стране?

Я кивнула.

— Он не связывался со мной каким-то специальным образом. Он ведь не знал, в какой мир ты попадёшь.

Я немного опешила от такого поворота событий — до сих пор я была свято уверена, что Нен запрограммировал мой пепперкаттер на определённый мир, и Эгмон в облике Фарамонда лишь ждал меня там с распростёртыми объятиями.

— Но как же тогда...

— На тебе стоит печать, девочка моя. Помнишь, как я был удивлён, когда узнал, что это был Рейн, а не Калейка, кто приказал защищать тебя?

Всё, что мне оставалось делать, это опять молча кивать.

— Так вот, это потому, что такую печать может поставить только глава клана, и никто иной. Рейн, защищая тебя, наплевал на все свои заявления о том, что настоящий глава — Кайле. И Кайле, что самое удивительное, простил ему это выходку. Я, если честно, затрудняюсь сказать почему. Ты мне не подскажешь?

— Я не понимаю логики многоликов, если вы об этом. А если о голых фактах, то слышу об этом впервые, от вас.

— Да, я вижу, что для тебя это сюрприз. Мальчики, похоже, не очень втягивали тебя в свои дела. Так вот, о печати. Она обладает таким свойством, что в каком бы мире ты ни оказалась, любой многолик, находящийся там же, моментально узнает о твоём присутствии и точном месторасположении. Сама понимаешь, что печать, поставленная главой клана, обладает высшим приоритетом в сознании любого члена клана. Бросив все свои текущие дела он отправится узнать не нужна ли тебе какая-либо помощь. Как это в своё время сделал я, когда ты попала в Жёлтую страну.

Мы замолчали, слушая новую мелодию, которую исполнял один из придворных. Теперь понятно, как меня здесь нашёл Эгмон. И, скорее всего, понятно кто такой и почему мне помогает Твиннр.

— Конечно, я задумывался, что здесь может быть ещё один многолик, который устремится на зов печати. К моему счастью, и твоему сожалению, вынужден сообщить, что Слуэ — настолько заброшенный мир, что здесь никогда не было, и вряд ли появится в ближайшем будущем представитель альпов. О, я вижу в твоих глазах новый вопрос, — было заметно, что Эгмон получает прямо-таки физическое удовольствие от производимого эффекта. — Как, если я нашёл тебя в этом мире, я нашёл сам мир? Ведь тебе интересно, не правда ли?

Судя по его сияющей улыбке — это была самая интересная часть. Что-то у королевской четы привлекло моё внимание — склонившись к монаршему уху, никто иной как Твиннр, что-то докладывал. Я стрельнула глазами по сторонам — все кащеи были рядом и безмолвно участвовали в нашей беседе. Думаю, мне тоже будет чем удивить старого многолика сегодня вечером.

— Пожалуйста, продолжайте.

— И здесь мы опять должны благодарить предусмотрительного Рейна. Тебе ведь известен факт, что именно он в своё время закрыл альпийские миры?

Я кивнула. Да, мне известен этот факт, и мне давно интересно, что это значит с технической точки зрения — не может же быть, что 'закрытие' состояло в том, что всем ключникам и не только было запрещено прокладывать туда туннели без ведома главы клана.

— В каждом закрытом мире стоит специальное устройство, конструкция которого была заботливо унесена Рейном с собой, в вечное молчание. Оно отслеживает границы мира и все порталы, которые открываются в нём, или из него. Оператор такого устройства в любой момент может посмотреть текущее состояние дел, или историю открытий и закрытий порталов в этом мире. Существуют санкционированные порталы, открываемые с помощью путеводных звёзд — к сожалению, их секрет я ещё не разгадал — и все остальные, которые де-факто считаются запрещёнными. Это устройство, если оно функционирует нормально, способно исказить структуру такого запрещённого портала настолько, что из него в защищаемый мир попадёт лишь гора мусора, не подлежащая восстановлению. Довольно грозная сила, не правда ли?

— Да... — вот уж воистину превосходит всякое воображение. — Но какое отношение это имеет к...

— Ты знаешь, что такое реверс-инжиниринг?

— Восстановление производственного цикла продукта по детальному исследованию его устройства и структуры.

— Умничка, именно так.

— Вы хотите сказать, что...

— Я разобрал одно из этих удивительнейших устройств. Не скрою, я потратил не одно десятилетие, чтобы понять, как же эта штука работает, но с некоторыми поправками, мне удалось добиться кое-каких результатов.

— Вы хотите сказать, что вы можете теперь искажать пространственные переходы?!

— Тише, тише, — Эгмон успокаивающе похлопал меня по плечу. — К сожалению, именно эта деталь пока скрыта от меня, но я не думаю, что уйдёт много времени, чтобы взломать и этот секрет. Но внеся некоторые поправки в устройство, я могу теперь наблюдать кто, куда, и как открывает переходы независимо от мира. Представь: карта всех миров со всеми переходами — у меня в руках. Удивительнейшие знания, хочу тебе сказать. Ни один шпионский двор даже не мечтал о таком.

Так всё же, знал он с самого начала, или не знал о том, что я спасла Ненаша?! Будет обидно погибнуть не передав таких важных знаний хоть кому-нибудь! Пусть даже Калейке, этому врунишке, но хотя бы Нен должен знать об этой таящейся угрозе. С таким оружием в руках слушающие смогут полностью парализовать движение между мирами.

— К сожалению, эта штукенция поглощает так много энергии для своих нужд, что я пока что вынужден пользоваться ею только целенаправленно, пока не придумаю как её оптимизировать, — Эгмон горестно вздохнул, не заметив моего мгновенного замешательства и последовавшего за ним облегчения. — Но не волнуйся, моя ищейка может находить даже очень старые следы — они нескоро изглаживаются на ткани реальностей. Так что как далеко бы кто-либо, например, ты, ни убегал — я всё равно найду.

— Похоже, Ненаш сам загнал меня в тупик, — пробормотала я.

— Ах, Филя, прекрати называть его этим мерзким, выдуманным Калейкой именем. Рейн. Запомни, он — Рейн.

Через плечо Эгмона я увидела приближающегося Твиннра. Он шёл стелящейся походкой готовящегося к прыжку хищника, и его глаза уже налились таким знакомым изумрудным, слишком ярким даже для этого зелёного мира, сиянием. Королевская чета с грустью, прощаясь, смотрела ему вслед. Похоже, они давно знали обо всём.

— Эгмон, совсем вылетело из головы, — как бы невзначай заметила я, покачивая бокалом, а на самом деле запуская пепперкаттер выстраивать числа в ряды, — забыла вам сказать, чем плохи злодеи в человеческих историях.

— Чем же? — не совсем понимая к чему я клоню, спросил многолик.

— Они слишком много говорят перед тем, как убить положительного героя.

Глава 15. Оборотень

С точностью до миллисекунды я закрыла портал сразу же за задницей бежавшего последним Твиннра. Мы оказались в нашей женской спальне. На моей кровати были аккуратно сложены уже упакованные вещи.

— Быстрее! — кащеи моментально разобрали рюкзаки, а я уже открывала новый портал.

— Ты с ума сошла, открыть портал в этот же мир?! — Твиннр, казалось, не верил своим глазам.

— А ты думал, мы сбежим без своих вещей? Могу поспорить, Эгмон не ожидал от нас такой наглости, — новый портал уже сиял матовым сиянием, приглашая в следующий мир. Оказавшись на каком-то цветущем лугу, мы немного отдышались. — Вот уж что было верхом сумасшествия, так это бросаться на него в клыками наперевес! Я понимаю, что это очень красочно — прыгнуть на врага сзади, и впиться в шею, чтобы всё вокруг забрызгало кровью. Но ты не находишь такой способ борьбы с древним многоликом несколько глупым?

— Я лишь добывал для тебя антидот, не стоит благодарности, — Твиннр недовольно насупился и отвернулся осматривая местность, в которой мы сейчас находились.

— Но почему кусать?

— Кровь многолика — лучшее хранилище для любого рода веществ. Всё ценное мы носим внутри себя. Не могла же ты подумать, что Эгмон хранил противоядие в заднем кармане брюк?

Да уж, действительно.

— И как, у тебя получилось?

Твиннр кивнул:

— Мне понадобится несколько часов, чтобы выработать необходимое для тебя количество противоядия. Формула очень сложная, но мне знакома. Этот яд в своё время использовали в войне с ракшасами.

Да, и люди, и ракшасы — приматы, и на наши виды часто действуют одни и те же болезни или яды. Было вполне естественно предположить, что Эгмон воспользуется чем-то давно знакомым.

— Спасибо.

Кащеи внимательно следили за окружающим миром и разговором, но не вмешивались. Вот молодцы. Не знаю, смогла ли бы я соблюдать такую субординацию, будь я на их месте.

В свете новоприобретённых знаний было понятно, что убегать обычным способом смысла нет — при помощи своей ищейки Эгмон рано или поздно разберёт мои петли и найдёт мир, в котором я спряталась. Что ж, чтобы обмануть его, прийдётся забыть о правиле, что началом перехода является 'якорь' — сам ключник. Если открыть несколько переходов из одного мира, и потом каждый из результирующих порталов посчитать 'якорем'... и там повторить процедуру... Перед моим взглядом возникло простое, но красочное двоичное дерево. Интересно, на каком по счёту уровне я загнусь? Если силы моего пепперкаттера по словам Нена хватит на небольшой Молот Ведьм, то до узла четвёртого уровня, я думаю, я смогу нас довести. А дальше можно будет попробовать открыть вырождающиеся порталы — прыгать через них вряд ли хватит сил, но количество миров для нашего поиска этот фортель расширит. Итак, это выходит в сумме тридцать один мир. Думаю, Эгмону будет над чем поработать с его ищейкой.

— Твиннр, есть какой-то мир, в котором ты бы хотел переждать бурю?

— Я знаю мир, в котором есть технология, способная спрятать твою печать.

— Отлично, давай координаты.

Твиннр ещё не знает об устройстве для слежения за перемещениями между мирами. Ничего страшного, основную работу никто ведь всё равно не увидит — мы будем идти только под одному пути, хотя их откроется множество. Подправив свою карту так, чтобы мир Твиннра оказался одним из четвёртых узлов в моём прекрасном дереве, я сосредоточилась. Рука заныла, напоминая о себе. Совсем забыла о ранении. Клеоаг делала перевязки с обезболивающим на Слуэ, так что рука в последнее время почти не беспокоила. Но это не дало мне верно расчитать силы. Смогу ли я действительно открыть столько порталов? Ведь на каждом следующем уровне все порталы нужно будет открывать максимально синхронизированно. И на каждом следующем уровне их будет в два раза больше, чем на предыдущем.

— У Эгмона есть устройство для слежения за порталами, поэтому каждый следующий раз я буду открывать несколько порталов, чтобы он не знал куда именно мы отправились. Это требует большого количества энергии, поэтому к вам большая просьба проскакивать в следующий мир как можно быстрее.

— Это заберёт много сил, но в итоге же всё равно поиск будет ограничен последними тремя мирами, — в сомнении сказал Твиннр.

— Не волнуйся, я построю Би-дерево, и Эгмону прийдётся обойти все миры, чтобы понять в каком же именно мы остановились. А если действительно удастся спрятать печать — то найти нас будет ещё сложнее.

— Но разве такое возможно?!

Пора стартовать — не думаю, что Эгмон позволит нам расхолаживаться в каждом мире подолгу. Я подняла руки. Перед нами засияло два перехода.

— В этот, — скомандовала я.

В следующее мгновение мы были в новом мире. Пока рука не вспыхнула следующим приступом боли, я вновь начала формировать два портала. Два здесь, и два на базе соседнего перехода. Кажется, внешне они не отличались.

— Наставник научил меня одной важной вещи, — сказала я, пока формировались новые переходы. — Если тебе никто не доказал, что это невозможно, значит нужно считать это возможным. И даже если для кого-то это действительно невозможно, это ещё не значит, что для тебя тоже.

— Узнаю Рейна, — хмыкнул Твиннр и растворился в матовом сиянии.

Когда мы оказались в мире, указанном Твиннром, я уже плохо соображала, что происходит. Прошло, наверное, минут двадцать с тех пор, как мы покинули Слуэ, а мне казалось, что никак не меньше дня. И всё это время я грузила вагоны. Рука онемела по самое плечо, и сердце тоже начало пропускать удары.

— Сейчас я открою переходы, но прыгать не нужно. Мы остаёмся здесь.

Мне показалось, что я подняла руки, но левая осталась висеть плетью вдоль тела. Плохо дело. Может, с последней очередью порталов я действительно погорячилась. Я почувствовала как Твиннр обхватил меня за талию, добавляя ещё одну точку опоры, а другой рукой поднял мою онемевшую конечность, ставя её вровень с правой рукой.

— Последний рывок, — услышала я восторженный горячий шёпот над самым ухом.

На мгновение мне показалось, что это говорит не Твиннр, а Рейн — настолько был похож голос, настолько такими же были интонации. Я сделала усилие. В воздухе перед нами медленно открылось два портала. Точно такие же пары порталов расцвели ещё в восми других мирах. Отсчитав положенные пятнадцать секунд, необходимые для прохода восми взрослых гуманоидов, я свернула переходы одним изящным движением. Не думаю, что Нен когда-либо задумывался о возможности открывать и закрывать порталы удалённо. Теперь мне тоже будет чем похвастать при нашей следующей встрече. Я победно улыбнулась.

Следующее, что я помнила — мы находились в какой-то пещере. Тепло исходило от самого камня, на котором я лежала. Кащеи были рядом — кто-то внутри пещеры, кто-то снаружи, но я чувствовала присутствие всех шестерых, чего нельзя было сказать о многолике. Интересно, он за 'хороших' или 'плохих'? Может, он мне помогает просто потому, что не знает что произошло за время его отсутствия на Улле? Или сразу же был подослан Эгмоном? Как всё сложно. В этот раз я сделаю вид, что не знаю натуры многоликов и просто поверю ему. Будем считать, что у меня нет выбора, кроме как довериться ему. Если я не придумаю хотя бы воображаемую опору взамен утерянного Рейна, не уверена, что смогу дожить до вечера. А пока что мне хочется спать. Просто спать. Я приподнялась на локте осматриваясь. Камень оказался приятного коричневого оттенка с множеством переливающихся золотых песчинок. Когда-то у моей одноклассницы были такие бусы. Маленькие полированные камешки размером с копеечную монету, нанизанные на леску. Настоящее название вылетело из головы вытесненное назойливым и бессмысленным 'золотитом'. Никогда не слышала, чтобы камень назывался золотитом. Свет на мгновение померк — в пещеру кто-то вошёл. В то же мгновения рядом со мной возникло странное существо. И улыбнулось. Я с трудом подавила вопль ужаса — надеюсь, люди так улыбаться не умеют. У этого же создания губы растянулись чуть ли не до самых ушей, обнажив два ряда острых белоснежных зубов. Его кожа была странного серого цвета, с чёрными точками и редкими прожилками, как мраморный пьедестал статуи в нашем городе. Каким же разным бывает мрамор. Мягкие светло-серые волосы, выбившиеся из многочисленных косичек пухом вились вокруг его головы. И тут я увидела уже знакомые яркие изумрудные глаза. Значит, в ближайшие несколько секунд меня не съедят. Что ж, это очень радостная весть.

— Твиннр, твистер среди твистеров, — всё так же улыбаясь, существо протянуло мне руку с длинными чёрными когтями. Я неуверенно пожала её. — Теперь можно считать, что мы действительно знакомы. Пока не увидишь настоящий облик многолика, нельзя утверждать, что вы действительно знакомы, — он назидательно поднял палец к потолку и устроился по-турецки у меня изголовье. — Древний альпийский обычай. Смотри.

Он показал куда-то на пол пещеры и провёл в воздухе дугу.

— Я построил вокруг тебя защитные барьеры, которые на некоторое время нейтрализуют печать. Но это временная мера. Я уже связался с нашими здесь, они должны скоро доставить постоянный защитный контур. Полностью нейтрализовать печать может лишь глава клана. Ты сможешь его включать и выключать по своему желанию в зависимости от того нужна тебе помощь, или нет. Пока мы не установим его на тебя, тебе нельзя выходить за пределы этого круга, прости, — он пожал плечами. Я рассмотрела витиеватый узор на полу, стенах и потолке. Наверное, заняло немало времени и сил нанести его. Исполнитель должен был быть действительно кропотливым человеком.

— Теперь к делу, — он вытянул вперёд руку. Удлинившимся и заострившимся когтем полоснул себя по ладони и сложил её чашечкой, которую быстро начала наполнять горячая кровь. — Пей.

— Что?!

— Пей, говорю, противоядие твоё. Как ты думаешь, как я его отделю от крови? Это займёт намного больше времени, чем тебе отведено.

Что-то слишком много вампирических ноток в моём окружении в последнее время. Точнее, в Твиннре. По виду похож на кусок ожившего камня, а зубы острее, чем у оборотня.

— И сколько... мне нужно выпить?

— Я скажу, когда хватит. Не бойся, она на вкус как человеческая, — и он опять протянул мне руку.

Вошедший немногим позже Маллеус застал нас за довольно неоднозначным занятием. Понаблюдав за нами несколько секунд, он опомнился, покраснел до самых кончиков ушей и, сбивчиво извинившись, вышел.

— Я слышал, что у кащеев подобный обмен кровью — очень интимный процесс, принятый только между близкими людьми, — хихикнул Твиннр. — Что-то вроде кровного братания. Если ты взамен дашь мне хотя бы капельку свой крови, то мы будем с тобой кровные брат и сестра, — и он опять изобразил безумную улыбку от уха до уха. — Кстати, хватит. А то со мной случится анемия.

Он отобрал руку и слизнул остатки крови. Сложил пальцы в кулак, подержал немного, разжал — и ладонь вновь оказалась целой, как будто бы не было никакого пореза. Заметив моё настороженное выражение лица, он вновь хихикнул:

— Не волнуйся, мне всё равно прийдётся приблизительно через час выпить немного твоей крови, чтобы проверить, как действует противоядие. Если что-то понадобится — зови, я буду недалеко, — он встал, и стелящейся походкой, делающей его похожим на ящера, выскользнул из пещеры.

*

Странные данные хранились в единой базе миров по этой реальности. Оставшись наедине и немного прийдя в себя, я решила проверить, куда нас закинула судьба в облике Твиннра. Мир, где мы остановились, оказался населён разумными негуманоидными существами. Так называемыми каменными гигантами. Фотографий в базе, как всегда, не обнаружилось. Похоже, составители вообще не утруждали себя описанием всего, что выходило за рамки интереса праздных туристов. Вполне естественным было и то, что ни навигатор, ни модификатор внешности здесь опять не работали. Мир не был закрытым, но терминала не было, и занесённых в единую базу стационарно действующих порталов тоже. Никаких подробностей ни по географии, ни по фауне или флоре — только общие слова, описывающие гравитацию и атмосферу среднестатистическими для разумных миров. Что в переводе на нормальный язык значило 'земного типа'. И по крайней мере в том месте, где мы находились сейчас, температура была более или менее подходящей для комфортного существования человек. Ещё Твиннр говорил о каких-то 'наших'. Кого он имел ввиду? Других многоликов? Но, если честно, я не представляла себе мир иной, чем Улла, в котором одновременно могло бы находиться многоликов больше, чем двое одновременно. И этот Твиннр... Почему 'твистер среди твистеров'? Что это значит? И почему он сразу вспомнил о Рейне, когда я заговорила о невозможном?

— Печёшься о судьбах мира? — прозвучало над самым ухом. От неожиданности я подпрыгнула на месте. По крайней мере некоторые привычки у них абсолютно одинаковые.

— Нет, — мне не удалось скрыть дрожи в голосе, — просто думаю, почему ты сказал о Рейне.

— Даже если бы новости не распространялись со скоростью лесных пожаров, перепутать твоего наставника с кем-либо ещё было бы просто невозможно, — этот странный многолик опять уселся по-турецки. Только сейчас я заметила, что на нём почти не было одежды кроме матерчатых штанов, неровно обрезанных чуть ниже колена. Неужели он пытается вызвать во мне воспоминания, которым сейчас совершенно не время и не место?! — Запах Рейна сочится из всех твоих пор. А это значит, что как минимум технологическим аспектом твоего образования занимался именно он.

— Технологическим?

— Ну... Готовил тебя к приключениям, там, пепперкаттер, навигатор, энциклопедии, модификатор внешности, переводчик... Хотя... — Твиннр зажмурился и активно задвигал ноздрями, — нет, переводчиком тебя наградила сестрёнка.

Какая, к чёрту, сестрёнка?! Он что, может определить состав наномашин в моём организме, и кто мне их в своё время передал, просто по запаху? Заметив, что я не на шутку перепугалась, многолик успокаивающе замахал руками:

— Не бойся, никто, кроме многоликов, не может отличить друг друга по запаху.

— Но как вы...

— А как ты думаешь, как мы могли бы узнавать друг друга, если учесть тот простой факт, что мы можем менять внешность, как заблагорассудится?

Почему я никогда не задумывалась о таких элементарных вещах?

— Но на Слуэ, похоже, никто из сильфов не догадывался о том, что ты не сильф, кроме тех, кому ты это сказал.

— Это другое. Запах многоликов намного тоньше. Мало кто может его почувствовать кроме самих многоликов. Причём, я использую это слово лишь для того, чтобы ты могла представить, что я имею в виду. Видишь ли, я говорю не совсем о запахе. Кстати, мы не можем передать это знание; если ты никогда не встречал многолика до этого, ты никогда не узнаешь его по запаху.

То есть, выходит, многолик многолика узнает всегда и всюду. Другой вопрос, знакомы ли они были до этого раньше. Что мне даёт это знание?

— Тогда... Почему Эгмон не заметил тебя сразу, когда ты вошёл в королевские покои?

И опять эта демоническая улыбка.

— А я часто моюсь. Вода сбивает запах на какое-то время, — заметив понимание в моих глазах, он разулыбался ещё шире. — Что, знакомо? Рейн тебя изводил этой дурацкой привычкой лезть в текущую воду при каждой возможности? — Твиннр расхохотался. — Да уж, если бы он ещё объяснял причины, чтобы ты лучше усваивала уроки... Эгмон слишком самонадеян. Он думает, что чем старее становишься, тем ты мудрее и могущественнее. В какой-то мере это так, но он не учитывает, что его разум с возрастом тоже слабеет. Ведь если бы он купался почаще, глядишь, и не проморгал бы меня.

— То есть, купался почаще?

— Когда твой собственных запах очень силён, ты можешь пропустить кого-то вроде меня. Или Рейна. Или тебя, — Твиннр показушно поморщился, — Хотя, тебя стоило бы всё же ещё раз искупать. Когда ты мылась последний раз?

— На Слуэ, перед ужином у королевской четы...

— Да уж, человеческий запах разливается даже быстрее, чем многоликский... Ладно, сейчас не об этом. Расскажи мне о старикане. Целую тысячу лет ничего о нём не слышал! Калейка, как и старший братец, не любит делится информацией. Как он поживает? Где он сейчас? Почему не с тобой? Странно, чтобы он отпустил своё золотце без должного присмотра.

Золотце? Это он обо мне? Я замялась не зная, что рассказывать, а что нет. Твиннр казался одним большим вопросительным знаком. И что за сестричка, о которой он обмолвился? Я быстро перебрала в уме всех женщин, с кем пересекалась между первой встречей с нармудром и моментом, когда услышала, как заговорил Нен. Полностью все, кроме старухи Ермеи, были моими давними знакомыми. Но не может же Твиннр называть какого-то стража портала в глухом мире 'сестричкой'? Конечно, если бы Нену не удалось меня тогда убедить, что то, что я его понимаю — следствие моего исключительного ключнического дара, кто знает как всё бы сложилось? Тогда мне всё казалось удивительной фантастической сказкой. Если честно, позже я думала, что нано-машинами-переводчиками меня наделил либо Калейка по пути домой из замка кршников, либо Нен во время памятного первого купания. Но ни один из них не подходит под определение 'сестрички'.

— Похоже, общение с Калейкой и Рейном сделало тебя излишне параноидальной, — заметил Твиннр. — Давай я расскажу тебе о себе, а тогда ты решишь, рассказывать мне что-нибудь или нет. И смотри, я объясняю, зачем я это делаю. Во-первых, ты пахнешь Рейном. На тебе даже стоит его печать, что само по себе редкость. Значит, ты мой союзник. Во-вторых, пока ребята не принесут защитный контур, мы всё равно отсюда никуда не двинемся. Я сильнее тебя и могу убить в любой момент, если пойму, что ты союзница слушающих. Поверь мне — я бью быстрее, чем ты открываешь порталы. Тем более в таком состоянии. А в-третьих, даже если бы я говорил сейчас чистую правду, ты уже достаточно испорчена моими сородичами, чтобы верить каждому моему слову. Тем более, если перед тобой сидит твистер среди твистеров. Ну как, моё предложение кажется тебе логичным?

Я неуверенно кивнула. С этим 'твистером среди твистеров' всё казалось таким простым...

— Скажи, а почему ты себя так зовёшь?

— Ты имеешь ввиду?.. — Твиннр сделал паузу приглашая меня продолжать.

— 'Твистер среди твистеров'... — я смущённо замолчала. — Что это значит?

— Это значит 'лгун среди лгунов', — он опять назидательно поднял палец. — Знакома с булевой логикой?

Я опять кивнула.

— Умничка. Возьмём для простоты логическое 'и'. Тогда, допустим, правда и правда даёт нам?..

— Правду.

— А правда и ложь?

— Ложь...

— Видишь, как всё просто, — безумная улыбка Твиннра, кажется, переставала меня пугать. Ко всему привыкаешь. Особенно, если имеешь дело с многоликами. — Это значит, что там, где обычный многолик сказал бы правду, ещё не факт, что я поступил бы так же. Я думаю, для укрепления урока упражнения с XOR и XNOR ты проделаешь дома самостоятельно.

— А... печать главы клана... можно ли определить, какой именно глава её поставил? — мне всё не давал покоя вопрос, когда же именно Эгмон узнал о возвращении Нена: действительно, когда увидел его тогда в кабинете, или раньше, когда мы вместе путешествовали в Жёлтой стране. По запаху, или по печати.

— Вообще возможно, но Эгмон не входит в число тех, кто смог бы сделать это.

— Почему?

— Потому что это великое искусство! На это тратятся годы обучения, и далеко не всякий возьмётся за труд тратить своё время на то, что кажется в каждодневной жизни ерундой.

— Но ты же взялся? — правильно ли я поняла, что Твиннр сам может различать печати?

— Конечно! Но для меня это было жизненной необходимостью. Так, думаю, здесь мне пора рассказать о себе, — Твиннр нахмурился, обдумывая, с каком стороны лучше начать. — Ты знакома с Хайлэем?

Я кивнула. Странно, при чём здесь этот незаметный молчун?

— Ты знаешь, какую позицию он занимает в клане?

— Что-то вроде советника главы?

Твиннр хмыкнул, потом не выдержал и расхохотался. Такое впечатление, что чувствовать и вести себя 'средне' многолики не могут. Они либо патологические весельчаки, либо отчаянные вруны, либо абсолютно незаметные молчуны, либо прутья, выкованные из метеоритного железа... Улль — какой-то избыточный мир. Хотя, простые альпы, с которыми я успела пусть и мельком, но пообщаться, такой интенсивностью вроде бы не страдали. Как же сильно они отличаются...

— Слышал бы тебя сейчас этот пижон, он бы умер от такого, — наконец, отсмеявшись, еле выдавил из себя Твиннр. — Он — первый помощник главы клана. Его незаменимая половинка, тень. Тень главы должна обладать всеми качествами, которыми не обладает сам глава, чтобы всегда дополнять его. Эдакое антизеркало души. Основываясь на объединённом опыте, знаниях и суждениях глава выносит свои решения. Глава не имеет права ошибаться, на нём лежит огромная ответственность. Чтобы иметь возможность взглянуть на проблему со всех возможных сторон, кто-то должен озвучивать главе противоположное мнение, и при этом обладать достаточно веским голосом, чтобы к нему могли прислушаться. Тень для правителя тщательно выбирают в самом детстве, и они растут вместе, проводят всю жизнь вместе. До самой смерти. Причём, эта разница, противоположность, выражается во всём, даже во внешности. Если глава — яркий, всегда на виду, то тень — тихий, незаметный. Если глава маньяк касательно естественных наук, то тень увлечётся чем-нибудь ещё. Например, гуманитарными дисциплинами. Если глава — замкнутый интроверт, считающий, что каждое лишнее сказанное слово — это выстрел в спину, то тень будет... — Твиннр опять замолчал, приглашая меня продолжить.

— Отъявленным болтуном... — звезда озарения ярко светила в глаза, но я отказывалась принимать то, что увидела.

— Ну, в определённых пределах, конечно же. Мозгов у тени никто не отменял, если они есть у главы, — многолик демонстративно полюбовался своим жутким маникюром.

— Ты хочешь сказать, что ты... — я замолчала. — Но что такая значимая фигура делала на Слуэ?

Он одним движением, как гибкая ящерица, оказался рядом и прильнул к самому уху:

— Это как раз одна из штук, которые пока не осил Эгмон, и о которых мало кто знает. Путеводные звёзды Улля — главный успех их секрета кроется в удивительном минерале с уникальными запоминающими свойствами, который в естественной среде встречается лишь...

— ...на Слуэ?

Твиннр заговорщицки приложил палец к губам, призывая к молчанию.

— Добро пожаловать в высшую лигу, — спустя несколько секунд прошептал он. Всё же, это была удивительная удача, что мы отправились именно на Слуэ, когда я решила сбежать. Нужно будет восстановить всю цепочку решений — не может ведь это действительно быть случайностью. И теперь я понимаю почему Твиннр так колебался: с одной стороны на мне печать Рейна, а с другой стороны он не должен был ни взглядом, ни жестом выдать важность зелёного мира. Теперь Эгмон обязательно задастся вопросом, что там делал первый помощник прежнего главы клана. — Ну что, расскажешь мне теперь что-нибудь о Рейне? Зная его характер, представляю, чего ты натерпелась, пока он тебя обучал. Где он сейчас? Почему он не здесь? Ты, возможно, не поверишь, но по этому чёрствому неразговорчивому чурбану можно скучать! Ты себе не представляешь, как я соскучился!

— То есть, ты знал, что он жив?

Твиннр кивнул:

— Да, но к замок, кроме Калейки, ни у кого не было доступа. Я несколько раз пытался пробраться, но каждый раз неудачно. Не знаю, почему этот кршник хотя бы Калейку туда пускал... А из текущего главы ни слова лишнего не вытянешь. Весь в брата пошёл. Но Рейн если просто предпочитал отмалчиваться, то Калейка иногда как нагородит с три короба... — он сокрушённо вздохнул. — Даже я иногда путаюсь, когда ему стоит верить.

Странно, я бы не сказала, чтобы Рейн был каким-то особенно чёрствым и неразговорчивым. Чурбаном. Может, я видела очередную игру многолика, но мне хотелось верить, что наши отношения действительно были наполнены каким-то теплом. Да, Нен не всегда ясно выражался, но в чёрствости, когда мы оставались без лишних свидетелей, его обвинить было сложно.

Сбиваясь и опуская множество подробностей, я описала текущее положение дел. Когда я закончила, ещё какое-то время мы сидели молча. Наконец, Твиннр тихонечко присвистнул.

— Значит, Калейка держит Рейна на Улле, а ты сбежала?

Я сокрушённо кивнула.

— Совсем остатки ума растерял, а вроде бы ещё молодой, — Твиннр вздохнул. — Боюсь, мне придётся тебя покинуть. Похоже, не всё спокойно в нашем королевстве, и мне пора спешить на помощь, — тут он поморщился. — Проклятие. А как я уйду отсюда, не выдав вас, если Эгмон, оказывается, умеет следить за порталами?

— Мы можем открыть его моей звездой, как будто бы это я ухожу на Улль.

— Подумаем ещё, — многолик тяжело поднялся на ноги и двинулся к выходу. — Проверю, где наши. Нужно приспособить к тебе контур как можно быстрее, раз здесь такое творится. Я в своём зелёном болотце слишком рано отошёл от суеты и расслабился.

Глава 16. Стеклодув

Я проснулась от низкого гула, как будто бы где-то далеко внизу глухо рокотал океан. В пещере ничего не изменилось, лишь свет, пробивавшийся внутрь, стал другого оттенка. Похоже, занимался рассвет. Судя по всему, я проспала целый день и практически всю ночь. Что-то звякнуло в глубине пещеры. Я испуганно обернулась и наткнулась на чей-то жуткий мерцающий взгляд. Тихий шорох, и глаза замерли прямо напротив моего лица. В рассеянном свете смутно угадывалась чья-то фигура.

— Я Муриэль, твой проводник в этом мире, — прошептал некто. — Твиннр ушёл, решив не дожидаться, пока ты проснёшься. Контур мы уже установили, поэтому можешь выходить.

— Спасибо за новости, Муриэль. Я — Филя. А почему мы говорим шёпотом?

— Все спят. Идём наружу, — подавая пример, тень скользнула вперёд, к выходу.

Я поднялась следом. Что-то в моём вестибулярном аппарате изменилось — правая сторона тела была явно тяжелее левой. Прошло несколько секунд, прежде чем я поняла, что просто на моей правой руке — тяжёлый браслет. На ощупь он оказался гладким, без стыков, широким, сантиметров пять и довольно толстым в середине — к краям он заметно сужался. Такой штукой заехать кому-нибудь по голове — наверное, убить можно.

Как только я вышла из-под прикрытия пещеры, в лицо ударил холодный свистящий ветер. Мне понадобилось несколько мгновений, чтобы привыкнуть к более яркому свету и более низкой температуре. Воздух казался слегка горьковатым на вкус. Впереди на камне устроился Муриэль. Он смотрел куда-то вдаль — мне были видны только его спина и развевающиеся волосы, заплетённые на уже привычный манер в сотни косичек. Я подошла, чтобы сесть рядом, но так и замерла не в силах пошевелиться. Далеко внизу, в десятке километров, а может, и больше, расстилалась водная гладь. То тут, то там, вторя океану, разлились белоснежные облачные поля. Выше облаков виднелись какие-то гигантские штуки... Летающие острова? Одни были больше, другие меньше. Одни находились выше, другие ниже. Я оглянулась на пещеру. Мы находились на таком же летающем острове.

— Как зовётся этот мир? — в моём путеводителе был лишь сухой код из комбинации цифр и букв.

— Мы зовём его миром каменных гигантов, но подозреваю, у тебя есть имя покороче, — щурясь от ветра ответил Муриэль.

— Можно назвать его Лапутой?

— Почему бы и нет, — он улыбнулся и опять повернулся к океану. — Я помогу тебе написать заявку в отдел учёта миров.

Даже не спросил, что такое 'Лапута'. Ну и ладно. Я села рядом, наслаждаясь открывающимся видом.

— Что это шумит? Океан?

— Нет, глупая, — многолик тихо засмеялся. — Это ветер. Даже если бы океан шумел, ты его на таком расстоянии никогда не услышала бы. У тебя уши вон какие маленькие.

Я тоже начала рассматривать горизонт. Какой удивительный мир. Если мы действительно так высоко, как мне кажется, то как я дышу? И почему мне не настолько холодно, как должно бы?

— Есть предложения, что делать дальше? — наконец, спросила я.

— Я бы подождала, пока вернётся Твиннр, — сказал Муриэль. Я замерла: 'подождала'? Муриэль — женщина?! Я ещё раз внимательно всмотрелась в своего соседа по камню. Точнее, соседку. Изумрудные глаза и бронзовая кожа, серые волосы... После Эгмона и Твиннра она выглядела вполне обычно. Но как отличить мужчину-многолика от женщины-многолика? Их фигуры внешне, по крайней мере, когда они одеты, никак не различались. Я почему-то думала, что женщина-многолик обязательно будет грудастой, с тонкой талией и крутыми бёдрами. Что она будет отличаться от мужчины-многолика как минимум так же, как различаются обычные женщина-альп и мужчина-альп. Интересно, почему я человеческие стандарты красоты применила к другой расе и цивилизации? Сколько раз я уже корила себя за попытки слепо судить о чём-то новом по старым мерилам! Если бы они хотя бы носили бороды, или стригли иначе волосы, или носили другую одежду! На Муриэль были штаны и рубашка такого же серого цвета, как и волосы. На босых ногах — тёмные крепкие когте-ногти, как и на руках. Теперь я увидела, что тогда звякало в пещере — на её запястьях и лодыжках было множество разных браслетов, тонких и толстых, гладких и с узорами. Вспомнив о своём браслете, я вытянула руку вперёд, чтобы получше рассмотреть его. В свете занимающегося дня он казался выпиленным из единого куска дерева, но его тяжесть подсказывала, что исходным материалом была отнюдь не древесина. — Сейчас мы направляемся к кузнецу, нужно залатать твою руку, — тем временем продолжала Муриэль. — Побудем у него какое-то время. А к тому времени, глядишь, и Твиннр вернётся с новостями.

— Понятно...

Как мы могли сейчас направляться куда-либо, если сидели на камне? Я мысленно отвесила себе подзатыльник: мы на летающем острове. И, наверное, несёмся сейчас на безумной скорости, не хуже реактивного самолёта. Просто я этого не чувствую.

— А это, — я подняла руку, показывая свой новый браслет, — это контур?

— Да, — Муриэль кивнула. — Работает очень просто: надеваешь на руку — печать умолкает; снимаешь — печать опять слышна. Лучше это часто не делать, потому что контур срабатывает не мгновенно. Нужно какое-то время, чтобы он начал действовать.

— Круто...

— Да, — моя собеседница улыбнулась. — Уникальная разработка. Это пока что единственный экземпляр.

Я новыми глазами посмотрела на браслет: оказывается, он даже круче, чем я себе представляла.

Ближе к обеду мы причалили к гигантскому острову. В животе уже начало предательски бурчать: запасы съестного благополучно закончились ещё вчера вечером, поэтому сегодня, кроме пустой воды, я ещё ничего не ела. Здесь, на большой земле, в отличие от нашего осколка, была какая-то скудная флора, в основном трава. Но кое-где встречались и деревья. Муриэль повела нашу группу куда-то вглубь острова, приказав ни в коем случае не сходить с её следа. Как будто бы она сапёр, а мы идём по минному полю. Добравшись до огромной чёрной скалы почти в центре острова мы расположились на привал. Без еды сидеть вокруг костра было грустно.

— Что мы ждём? — раздался голос Маллеуса. Было похоже, что он нервничал.

— Пока кузнец проснётся, — многолик посмотрела на небо, как будто в надежде узнать, когда это произойдёт. — Пойду проверю, где наши. К вечеру должен прийти обоз с едой.

Муриэль ушла в противоположную сторону от той, откуда мы пришли. Мои невесёлые мысли всё время возвращались к пустому желудку. Вокруг разлилось мерное гудение. Сначала я не придала ему никакого значения: подумаешь, ветер гудит в скалах.

— Здравствуй, маленькая углеродная структура, — гудение в моей голове сложилось в слова. Голос говорил так медленно, что я не сразу поняла, что это именно слова, что кто-то говорит со мной.

— Маллеус, ты слышал только-что?

— Что?

— Вот сейчас. Что ты слышишь?

— Хм... — Маллеус добросовестно прислушался. Остальные кащеи последовали его примеру. — Ветер гудит, ещё камни. Наверное, нагреваются на солнце.

— Спасибо, — я немного ошарашенная села на место. Как так? Почему я услышала слова, а они нет?

— Что именно я должен был услышать? — следя за моей реакцией, поинтересовался капитан.

— Голос. Странный, — я до сих пор не была уверена, что мне не послышалась. Может, это от голода?

— И что он сказал?

— Поздоровался.

Маллеус озадаченно наклонил голову:

— Если он не представляет угрозы, то я бы рекомендовал поздороваться в ответ. Кто знает, что получится.

— Но как?..

— Попробуйте ответить. Теоретически, если переводчик смог перевести для вас эти слова, то сможет и сделать наоборот. А мы как раз послушаем, как это звучит со стороны.

— Здравствуйте, — произнесла я куда-то в пустоту вокруг себя. Несколько мгновений ничего не происходило, но вдруг я почувствовала странную вибрацию. Сам воздух дрожал вокруг, как будто бы это я — разогретый на солнце камень.

— Она гудит, — тихо сказал Мурда. Маллеус лишь кивнул в ответ.

Наконец, всё затихло. Я перевела дух. Как у меня такое могло выйти? Что бы это значило?

— Вы поняли что-нибудь из услышанного?

Они лишь отрицательно покачали головами. В воздухе вновь разлилось гудение. Раздался треск кустов, и из-за склона, шурша камнями, появилась Муриэль. Этот странный звук теперь исходил от неё.

— Доброе утро, кузнец, — прогудела она. И опять осознание слов пришло ко мне с какой-то задержкой. — Обоз будет здесь раньше, чем я ожидала, — это уже нам. — Попутный ветер. Через несколько часов сможем пообедать.

Опять раздалось гудение. Нас приглашали пройти внутрь, в кузню. Это оказалась очередная пещера. Скоро я увидела самого кузнеца. Точнее, увидела его я сразу, но понимание того, что это живое и разумное существо, пришло намного позже. Каменный гигант напоминал кучу засохшей лавы и двигался ещё медленней, чем разговаривал. И действительно был гигантом. Муриэль ловко взобралась ему на 'плечо'. Может, это было и не плечо, но где-то высоко. Они сидели и тихонечко гудели о чём-то своём. О чём разговор, я, в общем-то, слышала и понимала — они не скрывались. Но эта тягучая манера говорить... Она буквально сводила меня с ума. Я всё время теряла нить обсуждения, и к окончанию фразы уже забывала, что было в начале. Хотя Муриэль, кажется, получала удовольствие.

Если пересказывать вкратце и опуская странные сравнения и названия, которыми они награждали друг друга, то выходило, что Муриэль просила укрытия и отдыха для меня и моих спутников. И лично для меня лечения.

Уже только потом Муриэль объяснила, что в нашем мировозрении кузнец работает по металлу, а ювелир — по камню. В мире, где камень — живой, украшением могут служить другие вещи. Например, растения или живые существа. Поэтому кузнец каменных гигантов вполне мог переводиться на наш язык как ботаник, генетик или селекционер. Или как-нибудь ещё. Поэтому вполне получалось так, что кузнец мог подлечить мою раненую руку. Если не слишком увлекался растениями.

Да уж. Теперь сравнение меня с золотцем приобрело новый смысл. Для этого кузнеца я действительно была золотом в его таблице ценностей. Пусть и разумным, но...

Муриэль жестами подозвала меня поближе.

— Не стоит терять времени. Каменные гиганты неторопливы, поэтому твоё лечение может затянуться.

— Как он вообще собирается меня лечить? Как это будет выглядеть?

— Вот как раз и узнаем, — Муриэль беззаботно пожала плечами. — Никогда раньше не видела его за работой.

*

— Я восстановил твой обмен веществ, — прорвалось сквозь дремоту к моему сознанию. — И подлатал руку. Теперь ты будешь лучше впитывать и быстрее лечиться.

В животе призывно забурчало.

— Спасибо, — сонно пробормотала я. Было так тепло и хорошо, что я не сразу вспомнила, где нахожусь. На несколько мгновений показалось, что я дома, только проснулась, и сегодня суббота, никуда не нужно торопиться.

— Блистающее море не знает, что ты понимаешь меня, ведь так?

Я огляделась. В пещере были только я и кузнец. Куда подевались остальные я не представляла. Если прошло немного времени, то ушли встречать обоз. А если много? Я прислушалась к себе. Внутренние часы молчали.

— Блистающее море? — как только я произнесла это странное имя вслух, как переводчик сразу же преобразовал его в уже знакомое мне 'Муриэль'. — Нет, она не знает. Но почему я тебя понимаю?

— Твоё каменное сердце слушает и говорит за тебя, — прогудел кузнец. — Оно очень устало. Я его немного подлечил, но не думаю, что оно сможет жить ещё долго. Всё же камню место среди камней.

Я прикоснулась к кулону, спрятанному под рубашкой. Интересно, сколько Нен ещё будет удивлять меня?

— Ты так говоришь, будто бы не собираешься ей сообщать об этом.

— Я не вмешиваюсь в дела углеродных структур. Мне достаточно, что некто наделил тебя каменным сердцем. Оно с тобой добровольно, значит, ты друг, — ответил кузнец.

— Спасибо, кузнец. Как мне отблагодарить тебя?

— Я взял твой образец для исследований. Этого достаточно.

Мой образец?! Что бы это значило? Он собирается меня клонировать? Или что? Но подробностей узнать уже не удалось — откуда-то снаружи донеслись голоса. Отдельных слов было не разобрать, но общий настрой выкриков вроде был радостный.

— Вернулись, — прогудел кузнец. Достаточно быстро для того, чтобы я успела его услышать выбегая из пещеры. Твиннр приветливо помахал рукой. В сочетании с его дьявольской усмешкой этот жест можно было интерпретировать по разному.

— Смотри, кого я привёз! — крикнул он, правда, без нужды. Я уже неслась со всег ног навстречу Рейну. Кажется, по своему демону я скучала даже больше, чем по дому.

Нен подхватил меня на руки и закружил. Крепко обнял. Каким облегчением было просто прикоснуться к нему. Как будто бы земля вновь вернулась туда, где ей положено быть. Никто из нас не проронил ни слова приветствия — всё было понятно и так.

Уже только когда мы отправились обратно, в пещеру, я заметила как странно Твиннр смотрел нам вслед.

Мы наскоро собрали праздничный стол — еду раскладывали прямо на полу, на каком-то куске полотна. На нём же и сидели. Кузнец довольно погромыхивал и отпускал ничего не значащие комментарии. Видимо, наше суетливое копошение доставляло ему какое-то эстетическое удовольствие.

Ненаш долго рассматривал мой новый браслет, осторожно трогал его кончиками пальцев, цокал языком и удивлённо качал головой. Твиннр, следя за ним, лишь довольно посмеивался и добавлял:

— Но ведь работает же! Много всего изменилось, пока тебя не было, а, Рейн?

— Вода закончилась, — Муриэль помахала пустой баклажкой. — Ручей за скалой. Кто сходит?

— Давай я, — Нену, как и мне, было неинтересно резать продукты и выкладывать их на тарелки. Улучив удобный момент, я выскользнула следом. Столько всего хотелось спросить, столько всего хотелось рассказать. Интересно, Твиннр уже рассказал о моём фокусе с деревом порталов? И как Рейну удалось сбежать от Калейки? Или его добровольно отпустили? В общей суматохе приезда никто ничего не успел рассказать. С обозом прибыло ещё несколько незнакомых многоликов, и остров теперь походил на многолюдный шумный лагерь. Это было удивительно — даже во время жизни на Улле я не встречала столько многоликов одновременно, если, конечно, не считать собрания ветвей клана. Интересно, у них тут какая-то военная база? Насторожится ли Эгмон, когда увидит столько путешествий внутрь и наружу из этого мира на своём следящем механизме? Возможно, если между Лапутой и Уллем довольно плотное сообщение, он не станет искать меня здесь, а решит, что я уже перебралась в родной мир многоликов, а оттуда ещё куда-нибудь? Особенно с учётом того, что мою печать больше не слышно.

— Здравствуй, брат.

Голос донёсся откуда-то спереди, куда ушёл Нен.

— Здравствуй, Кайле. Что ты здесь делаешь?

Я остановилась. Калейка здесь? То есть, он последовал за Ненашем сюда? Значит, он всё же сбежал? Из-за камней мне не было их видно, но утихший ветер позволял слышать каждое слово.

— Пришёл проведать, как ты поживаешь. Сколько мы не виделись? Тысячу лет? — тихий смешок. — Смотрю, ты тоже сбежал от дорогой сестры?

Я знала этот голос. Но вот интонации были совершенно незнакомые.

— Как ты думаешь?

— Действительно, иначе тебя бы здесь не было. Кстати, скажи своей мышке, чтобы вышла из укрытия. Подслушивать нехорошо.

Я вздрогнула, как от удара. Мышка — это я.

— Марина, подойди, будь добра, — Ненаш за всё время нашего знакомства звал меня Мариной всего несколько раз, и то, только когда мы были на Земле, в присутствии друзей или родителей. Происходило что-то серьёзное, и это было понятно не только по тому, что ко мне обратились, как к 'Марине', а не как к 'Филе', но и по тону Рейна. Я вышла из-за обломка скалы. Нен стоял на тропе всего в паре метров впереди. Ещё дальше на камне в небрежной позе сидел Калейка. Свободная белая одежда выгодно оттеняла его бронзовую кожу. Никогда раньше я не видела его в белом наряде и настоящем облике одновременно. Изумрудные глаза, казалось, светились каким-то внутренним огнём. Но во взгляде, в выражении лица было что-то неуловимо чуждое, как будто бы я вижу этого человека впервые в жизни. Кайле окинул меня оценивающим взглядом:

— Я бы не сказал, что она особо хороша собой, — наконец, произнёс он. — Что ты в ней нашёл? Может, твои мозги всё же спеклись, пока ты грелся в цепях?

— Здесь много наших. Тебе лучше уйти.

Кайле насмешливо фыркнул:

— Ты печёшься о моей безопасности даже сейчас.

Не дождавшись никакого иного ответа, он недовольно пожал плечами и спрыгнул с камня:

— Ладно, я понял. Ухожу, — он уже отвернулся, но в последний момент остановился. — И да, брат, будь осторожен. Эгмон замышляет кое-что.

Мы остались одни. Нен ещё какое-то время задумчиво смотрел на то место меж скал, где исчез Кайле. Потом перевёл тяжёлый взгляд на меня.

— Ты знаешь столько тайн, что это становится опасным, — наконец, произнёс он. Увидев моё недоумение, он покачал головой. — Никому не говори, что ты сейчас видела и слышала. Особенно Калейке.

— Но почему?

— Лучше быть живым молчуном, чем мёртвым болтуном. Идём, нужно принести воды, пока нас не хватились.

Мне удалось догнать его уже лишь возле ручья.

— Если ты не объяснишь мне нормально, я могу допустить какую-то ошибку. Мне нужно понимать, что происходит, а не слепо следовать командам! Я не дрессированная собачка, знаешь ли!

— Раз ты не собачка, значит, думай, — он резко повернулся ко мне. — Ты ведь уже знаешь, что нас было трое? Только что ты увидела то, о чём не знает ни один не-многолик. И если хоть кто-то из наших узнает, что ты видела настоящего Кайле, это будет последняя секунда твоей жизни несмотря на то, что ты ключник, или что ты находишься под моей защитой.

'Настоящего' Кайле? Осознание пришло секундой позже. То есть, Кайле-младший брат и Калейка-глава клана — это разные люди? Но почему?

— И даже альпы об этом не знают?

Нен отрицательно покачал головой.

— И тебе тоже стоило бы забыть.

— Но... Почему???

— Это длинная история, и это случилось уже после того как я... — Ненаш покачал головой и отвернулся к ручью. Баклажка бултыхалась на волнах не желая нырять под воду. — Кайле заявил, что недостаточно силён, как я, и недостаточно наивен, как Улла, чтобы возглавить клан.

— Он отрёкся от престола?

— Скорее, сбежал. Невероятный случай. Если бы кто-то из старейшин узнал, началась бы гражданская война. И если сейчас кто-то узнает — будет война.

— Поэтому клан решил сохранить это в тайне?

Нен кивнул.

— И тысячу лет ему это удавалось. Многолик такую подмену видит насквозь — мы всегда узнаём друг друга. Но остальные не заметили разницы.

— И сам Кайле тоже молчал об этом?

— Быть 'неучтённым' многоликом, о котором никто не знает, — ты не представляешь, какую свободу действий это даёт. Идём.

Мы отправились в обратный путь. Что-то не сходилось. Слишком много странного.

— Но, когда мы тебя освободили, ты ведь уже знал, что Калейка — это Улла?

— Он проведывал меня каждые сто лет. По этим посещениям я мог измерять время. И он приносил мне новости из внешнего мира, — Нен говорил об Улле в мужском лице. Похоже, привычка была слишком сильна. С другой стороны, лучше так, чем случайно оговориться. Постойте, случайно оговориться?

— Но ты же спал?! И Калейка даже сейчас считает, что для тебя этой тысячи лет не было.

— Гакнас — это не сон в прямом понимании этого слова. Долго объяснять его действие. Да, он помог сохранить мне разум в заключении, но это не значит, что я не осознавал, что происходит вокруг.

Опять это слово и старой книги. Тогда, когда я была на Улле, мне так и не довелось узнать смысл этого заклинания.

— Твиннр сказал, что переводчиком меня наградила 'сестрёнка'. Но Эгмон, когда говорил о Калейке, никогда не упоминал 'сёстр' или Уллу. Что это значит?

— Что Эгмон оказался более лоялен, чем можно было бы предположить. А Твиннр... будь с ним предельно осторожна. Ему нужен лишь повод, чтобы разобрать тебя на мелкие кусочки и посмотреть, как всё устроено.

Меня передёрнуло:

— Что значит 'как устроено'?

— Ты — ключник. И до сих пор никто не знает, как это работает. Для многоликов это личный вызов — существование способности, которую мы не можем скопировать и воспроизвести.

За следующим поворотом нас ждала пещера с празднующими. Хотя настроение что-то пропало. Нен остановился и ещё раз посмотрел мне в глаза:

— Ты поняла? Будь предельно осторожна. Ты уже слишком много знаешь, и слишком многие хотят получить тебя.

Я кивнула.

— Твиннр сказал, что я твоё золотце.

Нен грустно рассмеялся и потрепал меня по голове:

— К сожалению, ты уже давно намного дороже, чем золото.

Глава 17. Леший

Вечера на Лапуте не менее странные, чем и остальное время суток. Люди коллекционируют разные вещи. Марки, монеты, бабочек, билеты... Я, похоже, коллекционирую закаты. Причём не просто какие-то абстрактные закаты, а разных миров. Закат на Лапуте обладал своим особенным очарованием. Наверное, я говорю одно и то же о них о всех. Но когда смотришь, как огненный шар медленно исчезает за горизонтом, в море, в облаках, за горами... Разные атмосферные фокусы заставляют выглядеть такое, казалось бы, обыденное действие совершенно по-разному.

Я забралась на скалу недалеко от края острова. Очень удобное место — обзор на закат ничто не загораживает, никто не может подобраться незамеченным, а меня можно увидеть только если залезть на соседнюю скалу. Немного мешал ветер, но я утащила с собой куртку Нена и теперь, укутавшись поплотнее и уютно устроившись, собиралась насладиться зрелищем по полной — с высоты острова вид открывался просто невероятный.

— Говорю же, это глупости. Как ты вообще мог такое предположить? — вдруг донеслось снизу. Стараясь поменьше шевелиться, я выглянула за край каменной площадки, на которой сидела. Говорившие ещё не появились на тропинке, но голос явно принадлежал Муриэль.

— И ничего не глупости. Ты видела, как он её встретил? Ты когда-нибудь видела, чтобы Рейн с кем-нибудь ТАК возился? — вторым собеседником оказался Твиннр.

— Ты что, ревнуешь к человеческой девчонке?! — наконец, они вышли из-за скал, и я смогла рассмотреть их макушки. У каждого в руке было по паре баклажек. Конечно, куда, как не к ручью, ведёт эта тропинка. Какое-то судьбоносное место. Всё время подслушиваю что-нибудь интересное.

— Да не ревную я! Но ты просто попытайся представить — глава клана, влюблённый в человеческую девчонку. Она даже не альп! Сколько ей отведено жизни? Пятьдесят лет? Сто? А наследники? Откуда возьмутся наследники? Тем более, что совет клана давно выбрал ему невесту, и даже по прошествии всего этого времени она свободна!

— Твиннр, — в голосе Муриэль мне послышалась усталость, которую иногда позволяют себе взрослые в беседе с непослушными детьми. — Рейн уже тысячу лет как не глава клана. Он свободен от обязательств, как и ты. Прекрати жить прошлым.

— Но...

— Пусть это будет всего сто лет — ты думаешь, он не заслужил эти сто лет счастья?

— Он же будет жить с мыслью, что она скоро умрёт!

— И что? Думаю, он готов к этому. Если Рейн в кои-то веки к кому-то добр — позволь ему быть добрым.

Твиннр что-то пробурчал в ответ, но слишком тихо, чтобы я могла услышать.

— И вообще, — продолжала тем временем Муриэль, — Ты слишком серьёзно ко всему этому относишься. Я уверена, что Рейн наиграется и остынет. Девчонка была первой, кого он увидел проснувшись. Неудивительно, что он так к ней привязался. Тысячелетний сон кого хочешь из колеи выбьет, даже такого, как наш светоносный кусок железа.

Последние слова я уже разобрала с трудом — они прошли видимый участок тропы и скрылись за новым нагромождением скал. Интересно, они действительно не знали, что я здесь и всё слышу? Или это был очередной, разыгранный специально для меня, спектакль? Что ж, в любом случае Муриэль лишь озвучила многие из мыслей, которые уже долгое время не давали мне покоя. И похоже на то, что многие мои догадки оказались верны — несмотря на кажущуюся демократичность и широту взглядов многолики не одобряли связи одного из них с человеком. Тем более 'короля в отставке'. Будь я хоть трижды ключник — я для них чужая, и в клан мне никак не вписаться. Что мне действительно интересно, так это насколько Рейн серьёзен касательно меня. И этого, похоже, кроме него самого, не знает никто. Как быстро ему наскучит? И наскучит ли вообще? Действительно ли то, что мы сейчас вместе — лишь временно и результат глупого стечения обстоятельств?

Дождавшись, чтобы Муриэль и Твиннр вернулись в лагерь, я осторожно слезла со своего насеста. Удовольствие от заката несколько померкло из-за невесёлых мыслей. Рутинные дела шли своим чередом. Кащеи оказались очень домовитыми ребятами, так что даже несмотря на дикие условия, мои сытные завтрак, обед и ужин были всегда со мной. Наконец, мы устроились спать. Кузнец тихо гудел какие-то колыбельные — я устроилась на его тёплом боку и теперь наслаждалась покоем. Из многоликов в пещере остался лишь Нен — остальные не нуждались в таком продолжительном отдыхе, как я, и разошлись по своим делам. Нен устроился у меня в ногах и теперь отрешённо наблюдал, как кащеи сидят у огня и тихо переговариваются о чём-то своём, кащейском.

Отсветы костра делали его лицо то ли грустным, то ли хмурым — в полутьме не разобрать. Спросить его сейчас, или обождать? Или не спрашивать вообще?

— Завтра мы уходим из этого мира.

Сначала мне показалось, что я ослышалась, так тихо прозвучал его голос.

— Завтра?..

Ненаш слегка повернул голову в мою сторону, и его глаза блеснули в полумраке. Древние инстинкты вспомнили о первобытных ночных страхах, и я почувствовала, как покрываюсь мурашками от макушки до пят. Хорошо, что я лысая, как крысиный хвост, а волосы на голове слишком длинные, чтобы встать дыбом.

— Эгмон нас найдёт. Когда — лишь вопрос времени. Надеюсь, ты достаточно успела отдохнуть, и кузнец тебя хорошо починил.

— Ты не хочешь с ним драться?

— Я не уверен, кто кого одолеет в прямой схватке. И у него будет подмога.

— Но Твиннр, Муриэль... мои кащеи...

Рейн лишь слегка покачал головой:

— Бесполезно. Я видел у землян одно забавное выражение... — он нахмурился якобы вспоминая. — 'Против лома нет приёма'. Считай, что Эгмон — лом. Ему ничто не мешает применить какое-нибудь массовое оружие, чтобы уничтожить вас всех, но что переживу я. Я бы не хотел, чтобы подобное случилось.

— Но ему нужна я, он не стал бы...

— Ему нужна не ты, а твои знания. Эти же знания есть у меня. Пока я был под прямым покровительством Калейки, и потом, на Улле, Эгмон не решался выступить открыто. Теперь, когда я сбежал и прячусь здесь, как ты думаешь, как он поступит?

Значит, он всё же сбежал. Я не решилась спросить прямо, но, похоже, в этом не было нужды — кажется, моя голова уже немного научилась работать так, как положено, а не как привычно людям.

— Но всё равно, почему он не предпринимал ничего раньше? У них было достаточно шансов. Ведь если... — я запнулась. Не могу же я сейчас вслух сказать 'если Кайле нашёл тебя так легко'. — Ты понимаешь. Эгмон мог бы уже тысячу раз захватить тебя теми кровавыми методами, что ты здесь описываешь.

— Кто знает, кто знает... — Нен отвернулся и продолжил наблюдать за кащеями. — У каждого есть свои обстоятельства. Не думаю, что у него больше нет забот, кроме как гоняться за тайной Молота ведьм.

Может, Нен и прав, а я, как всегда, не замечаю простых вещей. Но что-то подсказывает, что здесь всё не так просто.

Мы собрались в путь утром, сразу после завтрака. От дальних сторожевых постов дошли сообщения, что в мире появились 'посторонние', причём в довольно большом количестве. Похоже, слушающие, наконец, добрались сюда. Но почему мы должны бежать, если мою печать не слышно? Ведь им в таких условиях нужно обшарить весь мир, чтобы нас найти. Мне казалось, что лучше сейчас сидеть, как уткам в камышах. А любой прыжок в любую сторону только привлечёт лишнее внимание. Хотя, с другой стороны, путешествие Твиннра на Уллу и его возвращение с Ненашем не могло не остаться незамеченным, так что поздно дёргаться. Провожать из всех многоликов нас вышел только сам Твиннр. Он хмуро смотрел на нашу немного сонную компанию, и многозначительно молчал. По 'гениальной задумке' я должна была вновь открыть дерево порталов, как и в прошлый раз. Все координаты и план, куда мы будем двигаться, уже были разработаны ночью и надёжно хранились в моей голое.

Я неуверенно протянула Твиннру руку для прощания. За прошедшие несколько дней моё мнение о нём успело несколько раз кардинально измениться. Вот уж точно, твистер среди твистеров. Я так до сих пор и не знала — желал он мне добра на самом деле, или помогал лишь потому, что считал это своим долгом. Твиннр вернул рукопожатие. Он держал меня за руку на несколько секунд дольше, чем следовало. Рейн инструктировал кащеев о дальнейших действиях, когда мы перенесёмся в следующий мир, поэтому получилось так, что я несколько отстала от остальных.

— Я остаюсь здесь, — тихо произнёс Твиннр. — Что бы ни случилось — ты можешь вернуться и рассчитывать на мою помощь.

— Спасибо... — я не была уверена, как нужно реагировать на эти слова. Особенно в свете того, о чём предупреждал Нен.

— Чего бы я ни хотел, ты — Рейново золотце. Я не причиню тебе вреда, — он отпустил мою ладонь. — Удачи в странствиях.

*

В этот раз мы действовали хитрее, чем в прошлый. Да и времени на подготовку было больше. Теперь мы не просто бежали, но расставляли ловушки. Во первых, из Лапуты мы прыгнули в мир огненных стрекоз. Не знаю, как наши преследователи, но мне бы хотелось находиться здесь как можно меньше. Странный негостеприимный мир с реками огня, хищными жаростойкими растениями и гигантскими насекомыми. Возможно, как-то похоже люди представляли себе ад в христианской традиции. То, что слушающие последуют за нами, причём выйдут сюда как можно ближе к нашему порталу, сомнений не вызывало. Рассчитывая именно на это, кащеи подняли такой шум и гам, что пообедать нами слетелась вся местная флора и фауна, какая могла достаточно быстро передвигаться. Пришлось вспомнить навыки бега по пересечённой местности, в котором я никогда не была особо сильна. Думаю, если бы не мои спутники, меня бы довольно быстро схарчили. С другой стороны, если бы не 'хитрый план', я бы из этого мира уже давным давно сделала ноги. Наконец, Нен заметил давно ожидаемое матовое сияние на другом конце долины — недалеко от места, где мы высадились ещё пару часов назад. Попетляв меж монстров ещё немного, мы отправились в следующий мир. Я открыла четыре пространственных перехода, и мы нырнули в один из них. Конечно, преследователи, кто отбился от стрекоз, вряд ли могли знать, что в следующем мире мы не провели и сотой доли секунды, прыгнув из портала в портал, буквально сливающиеся меж собой. Не завидую им — вариться в высококонцентрированном соляном растворе — удовольствие слабо совестимое с жизнью. Так, набегавшись всласть, мы, наконец, добрались до более или менее гостеприимных миров. Через какие места вели мои остальные порталы не хотелось даже думать. Хочу с удовольствием отметить, что после 'починки у кузнеца' такие сложные процедуры давались мне на удивление легко, и пепперкаттер без каких-либо жалоб рыл норы самых удивительных конфигураций. Ненаш, перед этим потративший целую ночь на подбор миров, злорадно хмурился.

Чувство собственной уникальности постепенно начало отпускать — даже если ты вытворяешь фокусы, вряд ли достижимые другими исключительными существами, какими являются все ключники, осознание того, что мои таланты сейчас, возможно, ведут к массовой гибели людей, пусть даже наших преследователей, сильно остужало.

Надеюсь, что Эгмон (если за нами сейчас гнался именно он) не стал бросаться в следующие миры слепо, без проверки, куда именно ведут мои тоннели.

Глава 18. Часовщик

Когда я уже сама с трудом представляла общую картину, Нен сказал, что можно остановиться. Мы уже давно никуда не двигались, но я какое-то время ещё плела отвлекающие тоннели, чтобы запутать преследователей. Покончив с пространственными переходами, я осмотрелась. Наш маленький лагерь расположился на берегу небольшого ручья, проложившего свой путь среди узловатых корней старых мшистых деревьев. Мы отошли от места, где открывался мой портал, на несколько километров, чтобы кто-нибудь, случайно пришедший сюда следом, не наткнулся на нас просто так. Нен объявил, что это лишь небольшой привал, чтобы отдохнуть после свистопляски, через которую мы только что прошли. Впереди ждал ещё довольно продолжительный переход и нужно было набраться сил. Подлеска почти не было, и лес просматривался довольно далеко, так что обедать и отдыхать пришлось без костра.

Со всеми этими машинами, самолётами, телепортами и летающими островами я совсем забыла, что расстояние состоит из километров, и что они — не некая абстрактная величина, призванная показать глубину наших мыслей. Я видела, что и кащеи, и Нен могут идти намного быстрее. Я и так была единственная в отряде, кто шёл практически налегке. Спальники, котелки, провиант — это всё не про меня. Мне подавали руку, когда нужно было взобраться на камень, и переносили через ручьи, делали остановки каждый раз, когда я начинала тяжело дышать. На мои жалкие попытки как-то увеличить скорость передвижения и уменьшить количество привалов Ненаш лишь раздражённо отмахивался — мол, нам некуда торопиться, наслаждайся природой. Хотя, действительно, куда спешить? Мы же скрываемся, если я всё правильно помню.

Я и Клеоаг следили за огнём, готовили еду, мальчишки охотились и рыбачили. День за днём мои волосы набирались запахами дыма и леса. Купаться в озёрах было не очень приятно — несмотря на тёплую погоду вода была холодной. С другой стороны, погоды стояли летние. Но всё равно перспектива приближающихся месячных повергала меня в уныние. Во всех фэнтезийных книгах главные героини либо магическим образом удлиняют свои циклы (никоим образом не заботясь и не страдая от гормонального дисбаланса), либо не вспоминают о такой особенности женского организма вообще. Вынуждена заметить, что вдали от цивилизации проблема месячных стояла как никогда остро.

После недели неспешного путешествия мы, наконец, достигли цели. На вершине холма, в роще то ли кустов, то ли деревьев, отдалённо напоминающих орешник, стоял грубо сколоченный домик. Тропинка, по которой мы к нему поднялись, с трудом угадывалась в высокой траве. Точно так же в зарослях утопали полуразвалившиеся забор и воротца. Нен вышел вперёд и постучал в слегка покосившуюся дверь. И это и есть цель нашего путешествия?! Я, конечно, знала, что мы идём 'переждать' к старому другу Рейна. Но к кому конкретно — он не сказал, а я не настаивала. Как видно — зря. Но не успела я начать бурчать вслух, как дверь распахнулась и на пороге возникла высокая фигура в балахоне и капюшоне на манер монахов-францисканцев. Кршник.

— Привет, Туа, вот и мы.

— Вижу, что вы, — пробурчал-прошелестел Кршник. Его голос, одновременно похожий и на звуки пустыни, и на голос большой чёрной хозяйки из 'Том и Джерри', вызывал неприятные ощущения, как будто бы кто-то рядом водит пенопластом по стеклу. Ни во время просмотра мемораре, ни во время встречи с другим кршником такого не было. Может, он так выражает гнев? — Я ваш портал видел ещё на прошлой неделе. Где вы были всё это время?

Я почувствовала как краснею.

— Мы решили не торопиться, время ещё есть, — невозмутимо ответил Нен.

Туа что-то неразборчиво прошуршал и призывно махнув рукой скрылся в избушке. Внутри оказалось достаточно просторно, чтобы мы вдевятером разместились с комфортом. Домик был разделён на две комнаты — в первой, где мы расселись, были маленькая печка, кровать, стол, сундук и несколько табуретов.

Кащеи старались не подавать виду, что как-то особенно удивлены или заинтересованы происходящим, но я видела как мелко подрагивают от любопытства кончики их ушей. Хотелось бы мне знать, знают ли они кто такой этот странный господин в капюшоне. Я ведь о Туа Либра никогда не говорила. Могли ли они слышать о нём где-нибудь ещё? Из воздуха соткался слегка помятый, видавший виды чайник. Вспыхнул огонь в печке. Похоже, сейчас нас будут поить чаем.

— Ну, рассказывайте, — Туа умостился на табурете недалеко от печки.

Происходящее с точки зрения Ненаша выглядело несколько иначе, чем я это помнила. Добавились детали, о которых я не знала, выводы, которых я не предполагала. Туа слушал и иногда кивал. Травяной чай и какие-то соленья, поданные к нему в качестве закуски, расслабляли и настраивали на дружественный лад, но что-то в поведении кршника не давало расслабиться. Не знаю почему, но у меня всё время было такое впечатление, что он вот-вот внезапно бросится со своего места и начнёт рвать нас голыми руками. Я тайком осмотрелась. Похоже, что дискомфорт испытывала только я.

— Неплохо бы приготовить обед, — наконец, заявил Туа. — Наверное, вы изрядно проголодались.

Но нашему радостному оживлению быстро пришёл конец, как только выяснилось, что обед нам нужно опять добывать самим — в доме, кроме специй и трав, ничего не было. Пришлось народу опять собираться на охоту. Клеоаг в этот раз категорически отказалась быть на хозяйстве, и заявив, что господин ключник Туа Либра (как оказалось, они прекрасно знали, кто он такой) защитит меня в случае чего, ушла вместе со всеми. Пришлось мне готовить стол и посуду в обществе жутковатого кршника. Либра сидел возле печки не шевелясь, и лишь лёгкие движения его капюшона говорили о том, что он внимательно следит за каждым моим движением. Его образ из мерораре как-то плохо вязался с тем, что я видела сейчас. Отмыв всю посуду от толстого слоя пыли, я остановилась не уверенная, что делать дальше. Даже при большой удаче первые охотники вернутся ещё не очень скоро, а начинать разговор с Туа мне было отчего-то страшно. Интересно, что он думает?

— Я рад, что Рейн смог найти себе друга, — вдруг прошелестел Туа.

— Простите? — мне показалось, что я ослышалась.

— Я рад, что Рейн смог найти себе друга, — повторил кршник. — Научить его доверять кому-либо было самым сложным уроком, — он вздохнул и сделал движение, как будто бы провёл рукой по лицу. — Как ты поживаешь?

— Неплохо. Но недостаток знаний сильно сказывается. Даже карта, которая у меня есть, не полная и не точная.

Туа несколько мгновений не шевелился, видимо, размышляя о чём-то. Потом достал из складок своего балахона странный серебристый предмет, похожий на ручку, и протянул мне.

— Держи. Пока что я не могу включить тебя в гильдию. Но как только ты выполнишь своё предназначение, я жду тебя.

Я неуверенно приняла 'ручку'. В голове вертелось три вопроса, и я не знала, какой стоит задать первым, а какой не стоит задавать вообще: гильдию? предназначение? что это за предмет?

— Гильдию? Ключников?

— Да, в своё время я организовал эту школу для одарённых детей по просьбе Рейна, — заметив мой недоумённый взгляд, он странно зашелестел, похоже, засмеялся. — Вы все для меня дети. Эта штука, — он указал на серебряную ручку у меня в руке, — подробный учебник. Лучше его, конечно же, проходить с учителем, но самостоятельно тоже можно освоить. Я вижу, Рейн научил тебя кое-чему, но, несмотря на твой талант, этого явно недостаточно. Да и за тысячу лет, сколь мал бы ни был этот срок, многое изменилось. Надеюсь, ты сможешь подождать ещё немного.

Это что же за грязные игры здесь творятся? Ненаш хоть знает, что происходит? Получается, что Туа Либра, так называемый 'друг' Рейна, — создатель гильдии ключников, и ни один из её членов за тысячу лет, как сказал Калейка, ни разу не согласился освободить многолика из плена. Слова Эгмона про 'никто не будет освобождать его' и слова Калейки вместе складываются в очень неприятную картину.

— Но почему никто из ваших учеников не освободил его?

— Среди них не было ни одного, кто мог бы попробовать стать его другом. Возможно, за то время, что ты живёшь среди миров, ты обратила внимание, что у многоликов особый статус. Никто не захотел бы освобождать такое опасное существо по своей воле. Разве что, если бы это была 'священная обязанность'.

Красиво говорит, но жизнь быстро отучает видеть то, что хочется, а не то, что есть на самом деле. Даже немного жаль, что я больше не верю красивым словам. Не хотелось бы мне иметь такого 'друга'. С другой стороны, Туа, скорее всего, знал о гакнасе, и что Ненаш переживёт эту тысячу лет не обезумев.

Ещё одним неуловимым движением кршник достал прямо из воздуха вторую серебряную ручку:

— А это карты. Я сам составлял их в своё время. Более точных не существует.

Читать с таких устройств проще простого — просто зажимаешь её в руке и даёшь соответствующую команду. Чем выше площадь соприкосновения, тем лучше. Никаких побочных эффектов, как с мерораре.

— Я видел ветвящиеся норы, что ты прорыла. Ты сама додумалась их сделать? — шуршал тем временем Туа. Он то ли не замечал, то ли игнорировал моё меняющееся лицо — я была уверена, что все мои эмоции и сомнения сейчас можно прочитать, как в открытой книге.

— Да.

— Ты настоящий самородок. Никто из моих учеников никогда ничего подобного не делал. Что подтолкнула тебя к такому интересному решению?

— Знание, что за мной следят. Нужно было скрыть следы.

— Следят? — в голосе Туа появились задумчивые нотки. — Но кто? Насколько мне известно, пепперхаунды есть только у альпийского клана.

Пепперхаунды? Если проводить аналогию с пепперкаттером, возможно, так кршник называет волшебные поисковые машины, сконструированные Рейном.

— Секрет был украден, и оригинальную машину усовершенствовали. Теперь, если хочешь, чтобы никто не знал, где ты, нужно скрываться за деревьями.

— Хм... понятно, — Туа покачал головой. — В любом случае, спасибо за предупреждение. В благодарность я тоже скажу тебе кое-что. Пепперхаунд чует только довольно крупные дыры. Если открыть множество маленьких, пусть даже рядом, они останутся незамеченными.

Вдруг он напрягся, как будто бы к чему-то прислушиваясь.

— Вынужден извиниться. К сожалению, моё время истекло, — Туа встал, отряхнул балахон. — Передавайте мои наилучшие пожелания Рейну, я ещё вернусь.

И он растворился в воздухе вместе со своим жутким балахоном. Возможно, ушёл через те самые мелкие порталы, о которых только что говорил. Но куда? Почему?

Ожидая остальных, я решила хотя бы поверхностно ознакомиться с новой информацией. В первую очередь меня, конечно же, интересовали карты. Недостающие части и подробности я копировала к себе, помечая другими цветами, как отсутствовавшие на моей старой карте. Новых участков оказалось достаточно много, но не настолько много, как я боялась. Прошёл почти час, прежде чем вернулись первые охотники. Каждый следующий зашедший кащей осматривал пустой домик, переглядывался с уже присутствующими. Кажется, они обменивались какими-то тайными сигналами. Вокруг что-то происходит, но что — я всё ещё не могу понять. Не хватает довольно больших кусков мозаики, пусть какие-то общие черты уже начали проступать. Наконец, вернулся Ненаш. К этому моменту обед уже был готов — оставалось только сесть за стол.

— А где Туа?

— Он сказал, что его время истекло. Ты знаешь, что это значит? — спросила я заметив, что он понимающе кивает.

— Туа может удерживать плотную форму только некоторое время. Потом нужна передышка.

Я вспомнила ощущения из мерораре. То есть, он действительно менял объём своего тела. Никогда не звучавший вопрос внезапно получил ответ.

— Не волнуйся, он ещё вернётся и вы сможете закончить. Не удивлюсь, если он ушёл на середине предложения.

Ну, раз никто не беспокоится, то я тоже не буду. Если Туа не открыл проход в другой мир, а незримо присутствует здесь, да будет так.

— Он передавал тебе привет.

— Как мило. Приятного аппетита.

*

На улице смеркалось. Поужинав и разобравшись со спальными местами, мы собрались на вечерний совет: нужно было разобраться с планом дальнейших действий. Уютно потрескивали угли в печке и совершенно не хотелось думать. Напряжение всё это время копилось и копилось, а отпуска, не считая той краткой поездки на Землю, всё не было и не было.

В ближайших планах нужно было найти поисковую машину Эгмона и обезвредить. После этого стоило отловить ещё немного слушающих и их обезвредить тоже. Если слушающие перестанут охотиться за Молотом Ведьм и прекратят попытки стравить клан с Торговой коалицией, то как минимум мне станет дышаться намного легче. О том, что на стороне слушающих играет Кайле, я тактично молчала. И свои подозрения насчёт Туа Либры я пока что решила не озвучивать: ведь он вполне мог сейчас быть здесь. Если я неправа, то ему будет неприятно это услышать. А если я права, то потом 'нерпиятно' будет мне. Вдруг Нен, излагавший свои соображения касательно того, как мы будем искать пепперхаунд, замер и поднял руку, призывая к тишине. Кащеи вслед за ним зашевелили ушами прислушиваясь.

— Мы окружены, — прошептал Маллеус. Ненаш согласно кивнул.

— Филя! С вами говорит капитан флота Торговой коалиции, Типу. Прошу вас не оказывая сопротивления сдаться, — донеслось откуда-то из леса. Говоривший явно пользовался громкоговорителем.

— Торговая коалиция?! А они здесь откуда взялись?! — яростным шёпотом спросила я.

— Мы знаем, что с вами отряд кащеев. Не стоит пытаться ввязаться в драку, численное преимущество на нашей стороне. Также не стоит пытаться построить портал — мы вас опять выследим. У вас есть десять минут.

— Они не сказали, что знают, что я с вами, — Нен внимательно посмотрел мне в глаза.

— Но как они смогли нас найти? — ведь чтобы сюда прибыли люди коалиции, нужно было, чтобы кто-то точно знал координаты этого мира и наше точное месторасположение в нём. Просто отслеживанием портала здесь не могло обойтись. Пепперхаунд, не находящийся в ведении Калейки, только один. Поэтому выходит что...

— Среди нас предатель, — сообщил обыденным тоном Ненаш. — Но об этом потом. Раздевайся.

— Что? — мы были не в подходящей для таких шуток ситуации.

— Говорю, раздевайся, — он начал торопливо стягивать с себя одежду показывая пример.

— Отвернитесь, — буркнула я кащеям. Не прошло и минуты, как мы стояли друг напротив друга в чём мать родила. Ненаш внимательно смотрел мне в глаза, как будто бы пытался загипнотизировать. Вдруг его черты поплыли, он начал уменьшаться, меняться. Ещё немного, и я, как в зеркало, смотрела на себя саму. Он (я?) озорно улыбнулся, и начал надевать мою одежду. Мне не оставалось ничего больше кроме как взять себе оставшийся комплект. Пока я путалась в длинных рукавах и пыталась закатать штаны, Нен уже был возле двери.

— Если что-то пойдёт не так, уходите сразу, ты знаешь, куда идти, — удивительно как звучит мой голос со стороны. Никогда не думала, что услышу его когда-нибудь вот так, не из своей головы и не из видео— или аудиозаписи. Он приоткрыл дверь и громко крикнул: — Я выхожу!

Мы, затаив дыхание, наблюдали как Ненаш, подняв руки, в моём обличье медленно спускается по ступенькам. Вот он вышел во двор, вот он подходит к калитке... Где же люди коалиции, которые должны захватить меня в плен? Раздался тихий хлопок. Вот так просто. Как такое может быть? Не могли же они потратить столько усилий лишь для того, чтобы подстрелить меня? Но Ненаш падал. Падал, как подстреленная птица. Нет, этого не могло быть. Это невозможно. Мои глаза врут мне. Он не может умереть. Не может ведь?!

Я помню, как кто-то из кащеев взял меня за плечи и повёл куда-то. Кто-то из них предатель. Или они все. Присматривали за мной с самого начала. Но как они могли передать необходимую информацию? Или предатель — Туа? Всё указывает именно на это. Всё, кроме одного: какой у него мотив? Туа хранил Рейна все эти годы не для того, чтобы просто так убить. И ему не нужно, чтобы Рейн потерял меня, своего 'друга'. Помню, что я открывала переход. Я совсем запуталась. Яркое солнце ударило в глаза а гул ветра — в уши. Что я буду теперь делать? Теперь, когда Рейна нет? Кажется, я должна биться сейчас в истерике. В фильмах люди теряют голову от горя. Это моя первая большая потеря в жизни. Но я — как бы не я. Я лишь наблюдаю за собой со стороны. Смотрю на бесстрастную Марину — может, Твиннр сможет подсказать что-нибудь?

Нужно попробовать заплакать, но я боюсь начать. Если я начну, то мне уже не остановиться. Осталось ли в этих бесконечных Вселенных хотя бы одно существо, которому я могу доверять?

Глава 19. Любовник

Какой смысл теперь прятаться? Приходите все, я вас встречу. Прошло какое-то время, прежде чем прибыли первые многолики Лапуты на зов печати. Я сняла защитный браслет созывая их. Кузнец починил меня в прошлый раз, но в этот раз у него не выйдет. Ещё один летательный аппарат приземлился на площадку. Узкокрылый и серебристый, похожий на стрижа, он мог нестись со скоростью, поражающей воображение. И нужно было обладать соответствующими рефлексами, чтобы справляться с этой удивительной машиной. Твиннр проскользнул среди молчаливо стоящих многоликов и подошёл ко мне.

— Привет, Филя. Не ожидал увидеть тебя опять так скоро. А где Рейн? Почему вы одни? — он встретился со мной взглядом, и улыбка замёрзла на его подвижном лице. — Что с ним? — изменившимся, тихим голосом спросил он.

— Он, по крайней мере, его тело, у Торговой коалиции.

Кажется, беззвучный молот упал на скалу. Какое-то время никто, кроме ветра, не нарушал потрясённой тишины.

— Ракшасы не дадут ему спокойной смерти, — потрясённо произнёс Твиннр. — Даже если он ещё жив, это ненадолго. Но... как???

И столько недоумения, возмущения было в последнем вопросе, что на секунду мне стало его жаль. Как они могли нас выследить? Как?!

— Среди нас предатель.

Ещё несколько мгновений тишины. Твиннр пристально смотрит мне в глаза, пытаясь увидеть... Не знаю, что пытаясь увидеть.

— Взять их, — не отрывая от меня взгляда, стальным голосом произносит он. Кащеев хватают, заламывают руки, уводят.

*

— Что ты планируешь делать? — он смотрел на меня почти не мигая. Жутковатый взгляд, если бы мне было до этого какое-то дело.

Я вертела в руке серебряные ручки. Всё, что стоило хоть чего-то, я уже скопировала. Месть — блюдо, которое нужно подавать холодным. Но я, боюсь, не доживу до этого. Нужно срочно найти занятие, которое отвлечёт меня от других мыслей. Если я хотя бы на минуту остановлюсь — я умру. Разобьюсь, как случайно оброненный хрустальный бокал. Какая всё же хрупкая штука жизнь. Даже если тебе кажется, что ты бессмертен.

— Сначала разберусь с коалицией, — я вздохнула. Я понимаю от и до, что сейчас поступаю именно так, как хочет мой кукловод. Часовщик, построивший этот жутковатый механизм и заставивший шестерёнки крутиться. Возможно, это в интересах слушающих. Возможно, нет. Пока что я не буду их трогать. Нужно выбирать себе более мелкие, достижимые цели. — А потом буду думать, как прищучить этого огненного червя Туа Либру.

— Ты уверена, что это он вывел коалицию на вас?

— Больше некому. Он знал о нашем портале ещё за неделю до того, как мы прибыли. И он сбежал перед тем, как на нас напали. Не забывай, что пепперхаунд есть у Эгмона, то есть, у слушающих. Но не у Торговой коалиции. Разве что Калейка сам сдал своего брата. Но даже если больше верить в этот вариант, преследователи бы прибыли в место, где мы вышли из портала, а не где мы были через неделю.

Твиннр молчал.

— Да что я тебе рассказываю. Ты и так всё понимаешь.

— Но всё равно... Какой ему резон? Чтобы Туа так подставил Рейна... У меня просто в голове не укладывается, прости.

— Он зачем-то хочет уничтожить Торговую коалицию. Не знаю зачем. Тысячу лет назад ему это не удалось, и Рейна спрятали до лучших времён. В этот раз всё может выйти.

— Но как? — Твиннр отвернулся к костру. — Коалиция большая, а ты даже стрелять не умеешь.

— Я воин, выращенный многоликами, а не жалкий бурдюк с кишками, который кичится своим умением открывать порталы за деньги. Ты ведь знаешь, почему Эгмон охотился за мной?

— Молот ведьм?

Я кивнула.

— Туа научил Рейна, Рейн научил меня. И я знаю все их миры, — я помахала одной из ручек. — Туа заботливо оставил мне подробные карты.

— Ты сумасшедшая.

— Думаешь, у меня не хватит силы убить разумное существо?

— Как ты думаешь потом жить с этим?

— Когда я остановлюсь, это уже будет неважно.

Раздался топот, в пещеру влетела запыхавшаяся Муриэль.

— Гонец от Торговой коалиции! Хочет говорить с господином ключником!

Уже не удивляясь, как нас здесь нашли, Твиннр повернулся ко мне:

— Как ты?

— Нормально. Зовите его.

На пороге стоял посланник. Сейчас он был в облике ракшаса, а не человека. Но что-то неуловимое заставило меня вспомнить неудачливого посланника Миура и первую встречу с маленьким отрядом кащеев. Возможно, с ними нужно было поступить мягче, но дороги назад нет. Так лучше для всех. Мне будет не хватать их, но пусть уж лучше они остаются здесь, чем идут на верную смерть в миры ракшасов. Я смогу выдернуть себя через портал в случае крайней нужды, но ещё шесть человек — вряд ли. Да и спокойней всё же — не беспокоиться лишний раз, что рядом с тобой могут быть предатели. Всё говорит о том, что Туа Либру они боятся, уважают, не знаю что ещё, больше, чем меня. И послушают скорее его, а не меня, если 'вдруг'.

— Приветствую господина ключника, — он напыщенно поклонился.

— Приветствую господина посланника, — я слегка склонила голову. О том, чтобы встать, не было даже и речи. Я чувствовала Твиннра у себя за плечом. Он внимательно следил за ракшасом, готовый в любой момент броситься в бой.

— Я пришёл предложить сделку, — он сделал паузу, но я молчала, предлагая ему продолжать. — Многолик у нас. Предлагаем обмен: господин ключник сдаётся Торговой коалиции, а мы отпускаем многолика. Это ведь ваш телохранитель, Рейн? — похоже, он неправильно истолковал моё удивление.

— Если он жив, то почему вы не спросили у него сами? — слава богу, радость мне удалось скрыть. Жив, Курилка.

— К сожалению, он отказывается с нами разговаривать.

Я вопросительно посмотрела на Твиннра. Он лишь отрицательно покачал головой. Понятно. Многолик бы не молчал. Он бы врал, извивался так, что правду нельзя было бы отличить от лжи, но молчанка — не их метод. Значит, что-то случилось. Действительно, как я не подумала сразу? Торговой коалиции мёртвая я ни к чему. В первую очередь их интересует власть, а потом уже всё остальное. Значит, Нена, то есть, меня, усыпили, а не убили. Но как человеческие седативные препараты действуют на многоликов?

— Что вы предлагаете?

— Как я уже сказал, обменять господина многолика на...

— Я это уже слышала, — я перебила посланника, не дав закончить предложение. — Меня интересуют детали. Как будет проходить акт обмена? Мы встретимся в каком-то нейтральном мире? Как я могу быть уверена в том, что вы выполните часть своей сделки?

— Все подробности здесь, — посол достал небольшой кристалл — носитель информации, стандартный для миров ракшасов, с таким же принципом действия, что и у ручек, лежащих сейчас в моём кармане, — Координаты мира, наши гарантии. Ознакомьтесь. Если вы согласны с условиями, мы ждём вашего прибытия в указанное время. Пожалуйста, приходите одна.

— А если меня не устроят некоторые условия?

— Торг на этой сделке не предусмотрен, — посланник напыщенно поклонился. — Доброго вам дня.

*

— Когда будешь в их мире, не надевай браслет, — Твиннр сидит на краю острова и болтает ногами над пропастью. Я попросила его не идти со мной и не посылать сопровождающих — он так и сделает. — Не знаю, в каком состоянии Рейн, но если он не превратился в растение, то услышит зов печати. Возможно, это будет единственный способ его вытащить, — вздыхает он. — Не доверяю я этим ракшасам.

— Не волнуйся, всё будет в порядке.

— Тебе легко говорить, ты никогда не дралась с этими проклятыми торгашами.

— Скажи, ты знаешь что-нибудь о правилах борьбы с терроризмом на Земле?

Твиннр хмурится и пожимает плечами.

— У нас, у людей, принято наказывать тех, кто пришёл, взял чужое, и за это требует выкуп. Я не знаю ни одной истории, где террористы бы победили.

— Но какая в этом логика, если своё уже упустил? Ведь если ты будешь усердствовать, то это 'чужое', его ведь могут повредить, уничтожить?

— Могут. Но другим, в следующий раз, уже будет неповадно.

— Хм... — он шевелит бровями, размышляя. — Какая-то своя извращённая логика в этом есть. Но ты всё равно, поосторожнее там. Террористы террористами, а жизнь — жизнью. Постарайся никого не убивать, да и за собой следи, чтобы не пришибли ненароком. Мы будем ждать вашего возвращения.

— Спасибо, — я встаю и отряхиваю брюки. Как минимум Рейна я верну. Остальное не так важно.

*

Мир назначения оказался похожим на заброшенную свалку подержанных автомобилей. Возможно, моя Земля когда-нибудь будет выглядеть таким же образом, если истерички от зелёных всё же правы. Карта миров Туа Либры услужливо сообщила, что это прамир ракшасов. Председатель Гор любит красивые жесты. Устроить обмен именно в этом мире, а не каком-то другом — выглядит пафосно (не знаю какое другое слово подобрать).

Я прибыла в договорённые координаты немного раньше назначенного времени, но торговцы уже были здесь: их небольшой караван стоял чуть ниже по склону от того места, куда я телепортировалась. По совету Твиннра я оставила браслет ещё на Лапуте — если мне не удастся уйти от ракшасов, будет хорошо, если у них не окажется технологии глушения многоликских печатей. Тем более, что они об их существовании не подозревают. Ни технологий, ни печатей.

— Я рад, что вы прибыли, господин ключник, — вперёд вышел председатель Гор. Куда уж без него?

— Здравствуйте, председатель, — я осмотрела его сопровождающих. — А где же...

— Не всё так быстро, господин ключник. Мы тоже хотим каких-то гарантий. Пожалуйста, сначала наденьте вот это, — он протянул мне что-то, похожее на наручники. Они пытаются меня удержать? Теоретически, у любой технологии должен быть противовес. Возможно, они могут глушить действие пепперкаттера, как браслет глушил действие печати.

— Этого не было в условиях.

— Условия несколько изменились.

Так бы и врезала по этой самодовольной морде.

— Торг на этой сделке не предусмотрен. Это ваше условие, председатель, а не моё.

— Вы не в том положении, чтобы...

— Это вы не в том положении, председатель. Где мой телохранитель?

Я окружила себя сеткой мелких порталов. Они настолько маленькие, что даже не излучают характерное матовое сияние. Сквозь них не пройдёт пуля или дротик со снотворным, но меня вполне легко достать каким-нибудь лазерным оружием или газом. Воздух проходит сквозь порталы, и вокруг меня постепенно начинает закручиваться небольшой вихрь, но он пока что слишком слаб и незаметен, чтобы привлечь внимание ракшасов или защитить меня от газовой атаки. В моём воображении я похожа на слив для воды в ванной. Дырка в пространстве, куда всё начинает постепенно засасывать. Всё быстрее и быстрее.

— Мы его отпустим, как только вы наденете наручники.

Они бы не стали менять условия игры, опасаясь, что я сорвусь с крючка. Значит ли это, что с Неном всё совсем плохо, и они просто боятся, что если я увижу, в каком он состоянии, то просто откажусь от сделки? А с ним всё плохо может быть по двум причинам: они перестарались, захватывая 'Марину', либо они, наконец-то, разобрались, что к чему, и кто у них оказался на самом деле. Несмотря на то, что ракшасы живут намного меньше многоликов, да и альпов вообще, память у них хорошая. С учётом того, сколько их крови в своё время попртил Рейн, нет шансов надеяться, что они не захотят поквитаться. Да и мой вихрь становится всё заметнее, нельзя терять ни минуты.

— Вы думаете я кто, ключник или хрен собачий?! — самообладание, кажется, тоже дало трещину. Никогда не думала, что мой голос может быть таким визгливым. — Рейн!!! Немедленно иди сюда!!!

Если он здесь, то обязательно услышит. Глупая надежда, но всё же. Если не голос, то печать. Может, мои эмоции? Я сейчас на взводе, а я всегда слышала все его сильные чувства. И по его словам он мои тоже, благодаря камню. Глупая я, этот красный камень — он ведь и есть печать. Рейн всегда был готов защищать меня, с первого дня нашего знакомства. Пусть он скрытный, никогда ничего не рассказывает, зараза эдакая, но всё же...

Стоянка сверху хорошо просматривалась, и за спинами председателя Гора и его сопровождающих я заметила суету, поднявшуюся после моего крика. Никто, включая меня, не ожидал такого эффекта, но прямо к нам сомнамбулической походкой шла я. Точнее, Нен в моём облике. Глаза закрыты, а лицо спокойно, как будто бы он видит прекрасный сон. Возможно, так и есть. Интересно, почему мне казалось, что он должен был измениться и стать собой настоящим, с длинным серебряными волосами и изумрудными глазами? Ведь это только в историях оборотни становятся снова людьми, когда умирают или теряют сознание. А в настоящей жизни для этого нужно усилие. Видимо, многолик остаётся в том облике, в каком его застанет смерть. С одной стороны хорошо, а с другой стороны никто может и не узнать, где он сложил кости.

— Постойте, что вы делаете?! — люди председателя явно боялись подходить к Нену. Они кружили вокруг не решаясь приблизиться. Интересно, он уже успел что-то натворить или это естественная осторожность? — Мы так не договаривались!

— Председатель, вы первый нарушили договорённость, поэтому я забираю то, что моё, и ухожу.

— Нет!

Не давая ракшасам сделать что-нибудь, о чём прийдётся жалеть, я открыла портал прямо под ногами Нена. Вот уж точно 'под землю провалился'. Прямо в заботливые руки Твиннра. А кто говорил, что переходы должны работать только как двери? Это всего лишь для удобства. Иногда люки тоже полезны.

— Ах ты... — председатель Гор вновь повернулся ко мне. Думаю, сейчас будут атаковать. Неплохо бы мне тоже свалить отсюда подальше, но есть одно 'но': теперь, когда у коалиции есть информатор, мне нужно будет убегать и от слушающих, и от ракшасов. Нужно их либо отвлечь, либо напугать настолько сильно, чтобы какое-то время хотя бы им было не до меня.

— Не рекомендую вам говорить со мной таким тоном, председатель, — я сама не знаю, блефую я сейчас или нет. — И не советую меня злить.

— Взять её!

Я проваливаюсь в точно такой же портал, что и Нен за несколько секунд до этого, но не на Лапуту, а в этот же мир, но другое место. Достаточно далеко, чтобы до меня нельзя было легко добраться, но достаточно близко, чтобы то, что я сейчас сделаю, было видно из моей предыдущей локации. Падать с высоты собственного роста неприятно, даже если ты к этому готов. Я ушибла пятки и, не удержав равновесие, прокатилась по пыльному склону. Ну, ребята, держитесь. Давно нужно как-то украсить это заброшенное место. Внизу, в долине, живописные руины — старый город. Я вижу даже что-то, похожее на храмы. Местная архитектура удивительно похожа на земную. Возможно, ракшасы и люди намного ближе друг к другу, чем можно предположить по биологическим тестам. Я поднимаю руки над головой, как будто бы собираюсь молиться небесам. Претенциозный жест, но так мне удобнее работать с пепперкаттером. Что ж, покажем им, что у женщин тоже бывает пространственное мышление. Добавить здесь, убрать там. Если я всё рассчитала правильно, то потопа не будет. Водопады всегда вселяли в меня благоговение перед несокрушимой мощью природы. Надеюсь, я не одна такая. На создание этого произведения ушло меньше нескольких минут и просто прорва энергии. Над долиной высоко в небе искрился водопад. Сложный, многоступенчатый, он возникал из ниоткуда, прямо из воздуха, и низвергался в никуда, исчезая в нескольких сотнях метров над поверхностью. Вода поступала из соседнего океана через порталы-'люки' и возвращалась туда таким же образом, но через другие порталы. Кажется, люки мне нравятся всё больше и больше. Гравитация — классная штука, жаль, изобрела её не я. Вода беззвучными потоками летела к земле, серебрилась в лучах солнца, рассыпалась брызгами, создавая удивительные радуги. У меня самой захватило дух от грандиозности проделанной работы. Надеюсь, они оценят мои фантазию и предупреждение по достоинству. В следующий раз я могу 'открыть кран' над населённым городом. И 'забыть' поставить 'защитную заслонку'.

Пора тоже возвращаться.

На плато собралось с десяток многоликов, но по именам я знала только Твиннра и Муриэль. Все они окружили безучастно сидящего Нена. Странное ощущение появилось вновь: я смотрела сама на себя. Не в зеркало, а во плоти. Моя причёска, моя одежда... Может, если бы у меня была сестра-близнец, сейчас было бы легче. Они осторожно трогали его за плечи, гладили по волосам, спине. Всё это походило на какой-то странный ритуал. Твиннр поманил меня к себе, как только заметил. Теперь все смотрели на меня. До чего же неуютно под этими пристальными взглядами.

— Рейн в порядке, но понадобится время, чтобы он пришёл в себя, — он вновь похлопал Рейна-меня по плечу. — Расскажи, как всё прошло.

Сбиваясь и опуская детали я рассказала.

— Надеюсь, на какое-то время они отстанут, — добавила я в конце.

— То есть, ты просто позвала, и он пришёл? — было что-то подозрительное в его голосе.

Я кивнула.

— Попробуй скомандовать ему изменить облик. Если Рейн будет самим собой, обмен веществ должен ускориться, и он быстрее поправится.

Что ж, вполне возможно, сработает. Нужно попытаться.

Как когда-то в подземельях замка ключников, я прикоснулась к нему кончиками пальцев.

— Стань самим собой, — прошептала ему на самое ухо.

Перемена началась почти мгновенно: серебряные волосы хлынули в разные стороны наподобие взрыва, черты плыли и плавились меняясь, становясь чем-то другим. Ещё немного, и перед нами сидел Ненаш, такой, каким я его помнила с самого начала, настоящий. Одежда во многих местах не выдержала и пошла по швам. Я услышала удивлённые возгласы. Проклятье, конечно же, как я могла забыть! Для них Рейн выглядит совсем иначе. Нужно было отдать какую-то другую команду. А я только начала гордиться собой, что понимаю, что делаю. Что я думаю перед тем, как что-нибудь делаю, а не несусь вперёд наобум, как оглохшая летучая мышь.

В резко наступившей тишине я услышала приближающиеся шаги и обернулась лишь для того, чтобы получить пощёчину. Передо мной стоял Калейка. Если бы взгляд умел испепелять, я бы уже давно стала горсткой праха. А что он вообще здесь делает? Он ведь не должен знать, что произошло. Я решила продолжать называть про себя Калейку Калейкой, чтобы случайно не проговориться. Ведь никогда не знаешь, что будет дальше, даже если всё посчитал.

Ударить главу клана в ответ? Глупо и безответственно. И любые слова будут лишними в данной ситуации. Как поступил бы Рейн?

— Если ты так боишься, не стоило его выпускать с самого начала.

У Калейки побелели костяшки пальцев, заходили желваки под кожей после моих слов. Ударит вновь или нет? Но мне нельзя отступать — сомневаться в принятом решении равносильно самоубийству. От того, насколько уверенно будешь себя держать, зависит жизнь, и не только моя. Мы в ответе за тех, кого приручили. Он развернулся и, ничего не сказав, пошёл прочь.

— Я понял, что Рейн в тебе нашёл, — пробормотал тихо Твиннр, так, чтобы слышала одна я. — Он смотрелся в тебя, как в зеркало.

Глава 20. Бабай

Думаю, сейчас я узнаю, на что способен ключник, загнанный в угол. Отступать некуда. И бежать некуда. Моя семья в руках у Калейки. Эгмон, если он до сих пор жив после смертельных гонок по мирам, может явиться в любую секунду. Туа Либра, великий кршник, который способствовал созданию пепперкаттера, оказался не таким уж и милым. Да и, похоже, он заодно с Торговой коалицией. Или наоборот, почему-то страстно хочет её гибели и всячески подталкивает к этому. Если бы я могла обмануть людей с их до определённой степени наивными представлениями об устройстве Вселенной и несовершенными пепперхаундами, то существо, которое воспринимает окружающий мир, как часть своего тела, — вряд ли с ним можно что-то поделать.

Твиннр ничем не поможет — даже если бы это было в его силах, идти против главы клана... кажется, это немыслимо.

Мы с Рейном сидели в пещере вдвоём, если не считать кузнеца. Последний беззвучно лежал в своём углу и походил на груду мёртвого камня. Может, спал, а может, не хотел нас напрягать своим присутствием. Я медленно расчёсывала и заплетала в косички длинные серебряные пряди. Занятие, которому я не предавалась уже, кажется, тысячи лет. Многолик сидел абсолютно неподвижно — Твиннр предупреждал, что восстановление займёт какое-то время. Но как-то оно слишком растянулось. В мою кровь уже впиталась привычка менять миры чуть ли не по десять раз на дню, поэтому каждая минута промедления, каждый час бездействия сводили пальцы судорогой. Действительно, что я ещё умею делать, кроме как открывать миры? Приносить несчастья? Приносить деньги? Быть чужой пешкой?

Уверена, что есть лекарство, и если отдохнуть и подлечиться, то я вновь стану жизнерадостной и любящей. Люди слишком зависят от химии, что творится в их телах. Гормоны сюда, гормоны туда. Одно соединение так, другое эдак — и всё, перед тобой уже совсем другой человек. Когда я жила на Земле, больше всего я боялась заболеть менингитом. Ведь после болезни человек меняется. Меняется характер, поведение... Ведь все мелочи, что нас окружают — это мы и есть. И что будет со мной после болезни — я перестану быть собой и даже не замечу этого. Как это страшно. Сейчас я не знаю, действительно ли это страшно. Так хочется оставить всё. Закрыть глаза и больше никогда не просыпаться. И хочется отомстить. Я понимаю, что это глупо. Кому мстить? За что вообще? Но хочется сделать пакость. Всему миру сразу. Похоже Туа Либра устроил большую заварушку, и мы — лишь незначительная в ней деталь. Но какая конечная цель происходящего — я не знаю. Вот уж правду говорили, что умом негуманоидов не понять.

— Почему Либра это делает? — вздохнула я, не ожидая услышать какой-либо ответ.

— Когда ты тычешь палкой в муравейник, ты тоже не преследуешь определённых целей, — тихо ответил Рейн. — Ему просто интересно.

Я замерла, затаив дыхание — неужели он пришёл в себя — но Рейн оставался молчалив и неподвижен. Попробовать ли задать другие вопросы? Будет ли он сейчас правдиво отвечать?

— Но другие кршники вроде бы этого не делают? Или я просто об этом не знаю?

— Другие кршники в большинстве своём старше. Туа Либра — самый младший из тех, кого я знаю. Другие делали вещи и похуже. Просто это было очень давно в нашем понимании.

— Сколько же их, этих кршников?

— Достаточно.

Рейн вдруг — я еле успела отпустить его волосы — спрыгнул с камня и направился к выходу из пещеры. Что могло привлечь его внимание? Я заторопилась следом. Снаружи нас встретили лишь ветер и пустое небо. Ни души вокруг. Тем жутче выглядел его пустой взгляд, пристально вглядывающегося куда-то ввысь.

— Что... — но я не успела закончить, Ненаш резким движением приказал мне замолчать. Потянулась и закончилась одна минута, потом следующая.

— Они идут, — наконец, еле слышно прошептал он и перевёл взгляд на меня. Абсолютно белые, как будто затянутые бельмами глаза, казалось, ничего не должны были видеть, но я почему-то понимала, что он смотрит на меня. — Одень самый крепкий щит, который у тебя есть, сейчас будет очень громко и больно.

Пока он говорил, над нами начала формироваться странная белёсая дымка, как будто гигантская птица расправляет крылья. Я судорожно кивнула и начала плести вокруг себя кокон со всей скоростью, на какую была способна, но не успела закончить, как раздались свист и грохот. Мощная ударная волна опрокинула меня на землю и протащила до ближайшего валуна. Я подняла голову лишь для того, чтобы увидеть несколько странных парящих устройств, напоминающих огромных серебряных стрижей.

Рейн медленно поднял руки и меня накрыла новая ударная волна. Казалось, он сам был бомбой. Странно — последствия взрыва были, но самого взрыва не случилось. Я увидела, как планеры дёрнулись в разные стороны в попытке уйти с линии атаки. Рейн тёк и менялся, вытягиваясь и истончаясь всё больше. Поднятые руки потемнели и изогнулись, и теперь он походил на сухое изломанное дерево с раскидистой кроной, а не на гуманоида. Та белёсая штука, похожая на туман и крылья птицы одновременно, теперь стала плотнее и, похоже, была основной причиной проблем наших неприятелей. Я никогда не бывала рядом с артиллерийской установкой во время стрельбы, но, думаю, если бы однажды мне довелось стать свидетельницей артиллерийского залпа, то чувства я испытала бы похожие. Я открыла рот в надежде, что ещё не поздно попытаться спасти барабанные перепонки.

Но почему никто не спешит нам на помощь? Где Твиннр и Муриэль? Где Калейка, в конце концов? Серебристые кораблики падали один за другим, и кроме нас на острове никого не было.

Двум планерам всё же удалось уйти. Какое-то время Рейн стоял не шевелясь, а потом медленно начал возвращаться в свой оригинальный облик. Боюсь даже подумать, кого он сейчас копировал, чтобы сбить самолёты. Наши истребители, конечно, будут покрупнее, чем то, с чем он только что сражался, но думаю, что столкнись они однажды в настоящем бою с многоликом — им также не устоять. Если честно, раньше я думала, что многолики — пехота. Могут драться против толпы противников. Но быть противовоздушной защитой... Вполне возможно, что они будут чувствовать себя не хуже и под водой, и в других странных условиях, о которых я со всем своим опытом могу только догадываться. Каждый раз, когда мне приходится сталкиваться с многообразием их способностей, пусть я всегда обещаю себе больше не удивляться — всё равно удивляюсь.

Я отряхнулась от пыли и подошла к вновь безучастно замершему Рейну — он вновь стал самим собой и перестал меняться. Было похоже, что сознание постепенно возвращалось к нему, но способность проявлять инициативу ещё полностью не восстановилась.

— Кто это был? — я посмотрела на небо. Наверное, щит снимать ещё не стоит.

— Я думаю, слушающие, — его голосу недоставало выразительности, как будто я слушала текст, начитываемый старым синтезатором речи. — И скорее всего они скоро вернутся вновь. Не снимай пока что щит.

Я даже не успела кивнуть, как небо на несколько секунд вдруг сменило цвет: как будто радуга пронеслась от одного горизонта к другому.

— А вот и Калейка вступил в игру, — прокомментировал Рейн. — Это должен быть кто-то много серьёзнее, чем стрижи, раз он пустил в ход тяжёлое вооружение.

Может, и неплохо, что они сейчас где-то ещё, а не на острове? Кто его знает, как это 'тяжёлое оружие' действует вблизи, если даже небо меняет от него свой цвет.

Ненаш вновь начал меняться, на этот раз становясь ниже и толще. Похоже, приближался новый неприятель. После минуты тишины и ожидания с небес с диким рёвом свалился раскалённый снаряд. Рейн его отбил, как заправский бейсболист, и снаряд, упав на остров, превратился в ещё одного многолика, такого же коренастого, как и Нен сейчас. Между ними мгновенно завязалась драка, а мне не оставалось ничего иного, как сидеть на камне в отдалении и болеть за своих. Такая динамика, такой быстрый переход от одной формы к другой, хитрые приёмы, уловки и сложные комбинации — ничего подобного мне никогда раньше не доводилось видеть. Только спустя несколько минут я вдруг поняла, что второй многолик — это Эгмон. Уж даже не знаю, как я догадалась. Может, по движениям, хотя до этого я ни разу не видела его в битвах. Может, по странной раскраске, которая присутствовала почти во всех его трансформациях.

Подобно клубку беснующихся котов, они катались по площадке, вырывая из друг друга целые клочья. Наконец, тяжело дыша они замерли. Эгмон лежал на земле, Рейн сидел на его груди. Ни один не шевелился. Я вижу напряжение, танцующее между ними, как разряды электрического тока: одно неправильное движение, и Рейн исполосует своего дядю на ленты, но что-то пока что останавливает его от этого шага. Может, старое правило, что многолики между собой не дерутся, может, что-то другое...

— Рейн, отпусти его, — я слышу свой голос как будто со стороны. Зачем я прошу его об этом? И Рейн действительно отпускает. Медленно встаёт, отходит в сторону. Эгмон не торопясь садится, отряхивается. Я вижу, что каждое движение даётся ему с трудом. Наконец, он смотрит мне в глаза.

— Ты маленький глупый человек, — вздыхает он. — Да, ты можешь сбежать от всех. Но сможешь ли ты с этим жить?

— Какая разница, если я больше не буду бежать?

Он смеётся, болезненно морщась. Поднимается на ноги, стараясь поменьше шевелиться, потом смотрит на безучастного Рейна.

— Ты молодец, — неожиданно и серьёзно говорит Эгмон. — Спасибо, что спасла моего племянника. Я в неоплатном долгу перед тобой.

— Но это не остановит тебя от охоты за мной.

— Я не думал, что он может привязаться так к кому-нибудь. Когда прийдёт в себя, скажи ему, что я больше не враг.

Я вспомнила диалог Кайле и Рейна там, на тропе к ручью. Эгмон что-то замышляет. То, что происходит сейчас? Или битву, которая была перед этим?

— Объяснитесь.

— Мне нужен ключник. Слушающим нужен ключник, — и в этот раз он не обмолвился о Кайле. — Если я не могу тебя захватить силой — я буду договариваться. Рейн, бьющийся на смерть, — слишком опасный противник даже для меня. И вновь заключить его в замок кршников я уже не смогу.

— Ты предлагаешь присоединиться к Слушающим?

— Не просто присоединиться, а на равных правах со мной. Это значит, что ты больше не будешь пешкой.

В итоге оказаться не с Альпийским поясом миров и не с Торговой коалицией, а с таинственными Слушающими? Это как головой в прорубь. Но у Калейки остаются мои родственники, весь мой мир... Но Эгмон предлагает настояющую защиту. Почему-то ему хочется верить больше, чем Калейке. Я глупая углеродная структура.

— Рейн, что скажешь? — Нен, оживился, услышав своё имя и внимательно посмотрел в мою сторону. Его взгляд оставался всё таким же отсутствующим.

— Я пойду за тобой.

Вот так просто. 'Решай, как считаешь нужным, но я всё равно останусь с тобой, куда бы ты ни пошла'.

— Ты веришь Эгмону?

— Сейчас он говорит правду.

И никаких сантиментов о 'деле семьи', 'правильно' или 'неправильно'.

— Я готова попробовать.

Огненно-волосый многолик начал смеяться, но почти сразу же крякнул и схватился за бок. Всё-таки Нен его крепко помял.

— Если бы я знал с самого начала, что с тобой можно просто поговорить, как много нервов и сил нам всем это сэкономило бы, — Эгмон прикоснулся к уху, к чему-то прислушиваясь. — Да, отступайте, — произнёс он куда-то в пространство. — Я буду ждать вас в мире Деркето, — это уже ко мне. — Ты ведь знаешь, где это?

Я кивнула.

— Тогда до встречи, — Эгмон хромающей походкой направился к краю острова. — И вам я бы тоже рекомендовал убираться отсюда, Калейка с подмогой уже в пути.

Лишь огненные волосы взметнулись в воздухе, когда он перевалился через край и исчез из поля зрения. Я подошла к Нену и крепко его обняла. Через мгновение я почувствовала ответное объятие. Его дыхание еле заметно шевелило волосы у меня на макушке.

— Ты не боишься? — тихо спросила я. Опять оставить всё, и не иметь возможности вернуться — кажется, теперь это был мой путь. И мне было очень страшно. Но решение принято, осталось лишь сделать шаг вперёд. Я не буду больше убегать.

— Нет. Ты ведь со мной.

Глава 21. Ключник

Деркето — мир русалок. Они не путешествуют по другим мирам, не торгуют с пришельцами и не увлекаются иноземной политикой. Их мир — сплошной океан, и таким сухопытным крысам, как я, там нет места. Мы отправились туда не сразу: нужно было запутать следы и подготовиться, точнее, купить лодку. Теперь восстановление Нена можно было видеть невооружённым взглядом — он становился всё живее, всё самостоятельнее. Не прошло и дня, как он уже недовольно бурчал каждый раз, когда я начинала нас тормозить. Когда я спросила, не жалеет ли он о своём решении, он лишь безразлично пожал плечами.

Торговая коалиция после представления с водопадом нас пока что не беспокоила своим назойливым вниманием — похоже, они осознали, какой опасной силой является разозлённый ключник.

Я вздохнула, осматриваясь: кругом, покуда хватало глаз, простиралась водная гладь. Мы попали на дневную сторону этого мира, и на моё счастье, никаких штормов поблизости не наблюдалось.

— И что теперь делать? — поинтересовалась я. Как-то не пришло в голову спросить Эгмона как он нас найдёт. Не можем же мы болтаться на одном месте рядом с точкой открытия портала — нас просто отнесёт течением.

— Сними браслет, — вкрадчиво предложил Нен.

Я резко открыла глаза. Сон как рукой сняло. Я быстро осмотрелась, но ничего не изменилось: лодка всё так же мерно покачивалась на волнах, Нен всё так же задумчиво смотрел куда-то вперёд.

— Что меня разбудило?

Он нехотя оторвал взгляд от горизонта и закрыл глаза, к чему-то прислушиваясь.

— Вода поменяла голос. Кто-то приближается.

И почти сразу же морская поверхность рядом с нами вспучилась, выпуская странную конструкцию, похожую на батискаф, как их изображали в старинных фильмах: шарообразную, с полностью прозрачной стеной, позволяющей рассмотреть пилота и рубку управления. Незнакомец приветливо помахал и полез открывать люк. Не прошло и получаса, как мы уже стремительно неслись под водой в сторону базы слушающих. Чуть выше, между нами и переливающейся толщей воды, проносились косяки рыб. Время от времени я видела странных существ, возможно, это были местные русалки. Провожатый, управлявшей лодкой, был молчалив. Молчали и мы с Неном. Но когда в поле зрения появилась база, я не смогла сдержать возгласа удивления: огромные тускло мерцающие пузыри, похожие на гигантских медуз, медленно дрейфовали по течению. Вокруг них — трёх больших, и ещё десятка поменьше — роились сотни маленьких корабликов, похожих на светляков. Под водой скрытый от посторонних глаз жил огромный город. Он раскинулся на десятки километров, и его дальняя граница терялась за толщей воды.

Целью нашего плавания оказался один из трёх больших пузырей. Самые различные существа работали возле причалов, ходили по коридорам, собирались на площадях. Если честно, я не ожидала, что база слушающих окажется такой большой. Конечно, логично было предположить, что междумировая организация может быть огромной, но чтобы настолько... В моей голове даже спустя столько времени, проведённого с многоликами и ракшасами, масштабы были совсем иные.

Наконец, мы добрались до здания, похожего на ратушу. Провожатый устроил нас в приёмной и, попросив немного подождать, скрылся за дверьми. Комната была обставлена по-спартански, без лишней или вычурной мебели, ковров и украшений, если не считать странным образом раскрашенных стен. Эта какофония ярких красок просто взрывала мозг. Ненаш подошёл к стене и провёл пальцами по одному из завитков. Довольно хмыкнул, одобряя. Похоже, с его точки зрения это было какое-то произведение искусства. Не прошло и нескольких минут, как в комнату стремительным шагом ворвался, иначе и не скажешь, Кайле. Называть его Калейкой у меня почему-то язык не поворачивался.

— Здравствуй, брат, — он замер перед Ненашем на мгновение, а потом порывисто обнял его. Я помнила о всех тех проблемах, что принесли нам слушающие, я помнила его настороженное и вызывающее поведение тогда, на Лапуте, и самое последнее, что я ожидала — это облегчение на его лице, когда Ненаш ответил на приветствие. — Здравствуй, Мышка, — он уже пристально смотрел на меня. — Я рад видеть вас здесь.

И вновь я сидела на веранде, любуясь ночным городом. Здесь не было многоэтажных шумных магистралей, и не было тысяч ярких огней. Но купол призрачно мерцал, заменяя небо. И многочисленная морская живность отсюда казалась живыми звёздами, туманностями и галактиками. Подводный город спал, но спал на свой, особый манер: освещение, температура, ветер, всё управлялось машинами, и сейчас сюда, казалось, они впустили кусочек вечной ночи, царящей за бортом.

Беззвучной тенью подошёл Нен и сел в соседнее кресло. Внимательно посмотрел на меня, а потом тоже перевёл взгляд на 'небо'. Он уже вновь стал нормальным, и лишь я иногда замечала за ним краткие периоды 'задумчивости', когда нужно было принимать особо сложные решения. Но, кажется, никто не видел, что последствия ракшасского препарата пусть слабые, но ещё есть.

— Всё-таки хорошо, что мы здесь, — после долгой паузы произнесла я. Нен ничего не ответил.

— Кайле что-то задумал, — минут через пять произнёс он. — И больше всего меня беспокоит, что я не понимаю, что именно.

Мы опять замолчали: я ожидала продолжения, Нен собирался с мыслями.

— Было ли бы тебе интересно встретиться с кем-то из старших кршников? — вдруг спросил он и, заметив моё удивление, объяснил: — Моих знаний не хватает, чтобы решить как-то вопрос с Туа Либрой. Он мой друг, но я не знаю, чего он хочет.

— Но если мы победим Торговую коалицию — это ведь будет именно оно?

— А что дальше? Кайле создал слушающих, и если они объединятся с Альпийским поясом миров, то от ракшасов останутся только воспоминания. Но что дальше?

Я помолчала, размышляя. Слишком много осталось за кругом моего внимания: странные совпадения, никуда не ведущие покушения. Кайле, тысячу лет назад бросивший свой народ, создал с нуля организацию, не менее устрашающую, чем Торговая коалиция или Альпийский пояс миров. Но почему? Ничего не приходило в голову. Понятно, что хочется надеяться на благополучие во всех мирах, всеобщее счастье и всё такое, но я ведь уже не ребёнок.

— Ты начнёшь с замка?

— Да. Я знаю всего трёх кршников, и Стоящий — единственный, кого я могу найти быстро.

Кажется, мы сделали круг и вернулись в начало. Вот уже третий раз мне предстоит отправиться в тот замок. Что поход предзнаменует в этот раз? Я вновь вспомнила наш первый разговор с Кайле там, в приёмной. 'Среди многоликов есть предатель, — сказал он тогда. — Для тебя, Мышка, это может быть чем-то обычным, но для многоликов предательство клана — это смерть. Мы не ждём удара в спину, и потому беззащитны. То, что Эгмон сделал с Рейном, это... — он замолчал, не в силах выразить мысль. — Не знаю, сможет ли он когда-либо искупить свою вину. Находясь там, на Улле, я не мог ничего поделать. Здесь же у меня руки развязаны'

И ещё я вспомнила тот многозначительный взгляд, который Кайле подарил Рейну. Он предназначался не мне, и я не должна была его заметить.

— Что он имел в виду, когда говорил о предателе? — невпопад спросила я. Я боялась, что Нен не поймёт, о чём я, но он понял.

— О нашей семье. Ты, наверное, помнишь, что наши родители погибли, когда мы были ещё совсем маленькими.

Я кивнула.

— Как ты думаешь, что может убить многолика наверняка? Чтобы точно?

Я задумалась. С таким совершенным контролем над телом, это должно было быть что-то очень серьёзное. Тем более, двоих одновременно.

— Извержение вулкана?

— Метко бьёшь, — хмыкнул Нен. — В мирное время, в безопасном месте — может ли погибнуть королевская чета одновременно? — он вздохнул и продолжил. — Может ли случиться так, чтобы наследники выжили совершенно случайно? Но в любом случае были несовершеннолетними? Годы хаоса без главы клана. Десятилетия, потребовавшиеся, чтобы навести относительный порядок. Столетия, чтобы утихомирить недовольных. Улла — она ведь маленький герой. Не спасовала там, где оплошали два её замечательных старших брата. Она удерживает в подчинении этот котёл с бестиями уже тысячу лет. Я так не смог.

То есть, сейчас я занимаюсь расхлёбыванием каши, заваренной больше тысячи лет назад. Миленько. И кроме всего прочего — эта каша всё больше и больше походит на семейную дрязгу.

— Так что же мы будем делать?

Просто победить ракшасов и отделаться от кршника, похоже, меньшие из наших текущих проблем.

— Жить, — Рейн улыбнулся. — А там посмотрим.