Два шага к Тьме

— Смотря какая стая. Хотя, с моим-то резервом.

Я широко улыбнулась. Чем дальше, тем быстрее восстанавливались силы, но даже с неполным резервом сил мне должно хватить на то, чтобы вполовину проредить глухой лес.

И тут мы услышали слабые стоны. Я проверила полог невидимости и, слезая с коня, выдала указания:

— Кира, взлетаешь на 40 локтей и держишься надо мной. По знаку, — большой палец на правой руке я оттопырила вверх, — резко снижаешься и по отработанной схеме забираешь меня. До этого, чтобы ни творилось не смей даже приближаться! Иначе может заклинанием задеть. Ясно?

— Так точно, мой командир! Примеряешь роль главнокомандующей Империи?

— Да иди ты... лесом!

— Уже иду, — не остался в долгу друг и быстро взлетел, получив значительное ускорение рукой по крупу.

Ну а я, стараясь держаться за кустами, медленно двинулась вдоль кровавой дорожки.

Стая обнаружилась в пещере неподалеку. Возле входа рос густой колючий кустарник, который, даже будучи абсолютно лысым зимой, обеспечивал надежное укрытие. Я накинула на себя заклинание, блокирующее воздух в радиусе трех локтей, чтобы до здрыг не долетел ненароком мой запах, заготовила пару-тройку бронебойных проклятий, открыла книгу и залегла в укрытие, готовая наблюдать и делать открытия.

'И куда нас опять занесло?' — заворчала Вика.

'К здрыгам в гости', — написала я в ответ. — 'Стая особей в сорок. Дай по ним справочные данные, буду корректировать'.

'Ты сдурела?! Ну-ка марш оттуда!'

'Так. Тебя мне зачем выдали?'

'В помощь'.

'Вот и помогай!'

'Все Лику расскажу! Тфу на тебя, самоубийца!!!

Здрыги.

Лесная нетипичная нежить...'

И Книга выдала мне подробный отчет по данному виду, который я сходу стала корректировать, опровергая различные тезисы и дополняя новыми данными. Они действительно оказались живородящими (имела честь лицезреть сей процесс в процессе, так сказать), но на удивление гермофродитами. Конкретно данная стая отличалась от обычных здрыг, похожих на зубастых куриц трех локтей ростом, большим размером особей и наличием не рудиментарных, а вполне нормальных крыльев. Так. Если эти твари мутируют и летать научатся, будет еще веселее. А, была не была! Все равно трактирщика спасать нужно, а для этого надо разогнать тварей. И, полная глупости, то есть решимости, я поднялась, окутала себя стеной огня и с криками 'Кыш, болезные!' заскочила в пещеру.

С истинно исследовательским восторгом понаблюдала, как здрыги взлетают, чтобы через десяток локтей плюхнуться на землю и дальше продолжить бегство пешком. Глаза быстро привыкли к темноте и в поднявшемся переполохе, все же по повадкам не сильно от кур отличаются, я разглядела у дальней стены тело. Боязнь огня оказалась сильнее жадности. Основательно обгрызть мужчину не успели, но покусали знатно и теперь он медленно умирал от яда. Достав из сумки три последних флакона с противоядием, я влила все в пострадавшего. Такой дозы должно хватить, но пару суток без сознания ему обеспечены. С трудом вытащив тяжелое тело наружу я кликнула Киру и, погрузив бедолагу на коня направила их в деревню.

— Я не улечу без тебя, — заупрямился конь. — А если что случится?

— Случится, — я злобно потерла ручки. — Сейчас я пойду прореживать эту стаю.

— Я тебя дождусь, — стоял на своем друг.

— Кира, мужик только смерти избежал... дважды, Морана не простит. И стоило спасать его от съедения и отравления ядом, чтобы затем заморозить?!

— Ладно, — все-таки человеколюбие и сострадание присущи Кире. — Я молнией туда и обратно, — и взмыл ввысь.

— Только не забудь на подступах пешком пройтись, — проорала я в небо в надежде, что тот меня услышит и направилась по широкой вытоптанной в снегу десятками лап тропинке.

На удивление все здрыги побежали в одном направлении, ну, мне же лучше, не придется еще сутки тварей по лесу вылавливать. И только стоило мне злорадно улыбнуться, как из-за деревьев начали высовываться искаженные мутациями 'куриные' головы и квохтать. Гортанный рокот заставил меня поежиться, и, не будь я некромантом, испугалась бы, а так... Все квохчущие мигом обрели покой. Вечный. Остальные попрятались обратно. Странно. Стаей они всегда нападали, и ждала именно этого момента, чтобы пустить волнами круговое проклятье, а сейчас здрыги словно ждали чего-то... Или кого-то. Из-за кустов появился мужчина. Молодой, невысокий, с русыми недлинными волосами. Серые глаза отливали сталью, а на узком лице выдавался вперед длинный тонкий нос.

Носатый остановился, удивленно глянул на меня и длинные пальцы на ухоженных руках дернулись, выдавая волнение. Мужик мне сразу не понравился. Откуда такому лощеному хлыщу взяться зимой, в лесу, в глуши почти что приграничной и всего лишь в легком плащике. И, что самое неприятное, здрыги на него не реагировали совсем.

Выводы напрашивались сами собой — некромант, и стая это его. Обычно мы уничтожаем нежить, но это легальные маги, а вот нелегальные...

— Ты кто? — спокойным голосом спросил незнакомец.

— Да так, мимо проходила, дай, думаю, нежить погоняю со скуки, — съязвила я, продумывая пути к отступлению.

— Что? — лицо носатого удивленно вытянулось.

— Некромант я! Охотники за здрыгами по пятам не ходят. Мясо, знаете ли, жестковато, — может, коллегу убивать не станут. Схватку с другим некромантом я могла бы выиграть, но не в условиях, когда под ногами путается целая стая нежити, отвлекая внимание. Ох, зря в Академии запретили предмет 'Магические дуэли в боевых условиях'. Вернусь, выдам Магистру Викториану за это. Если вернусь...

— А ты наглая, — протянул мужчина, оценивающе меня разглядывая. — Поэтому я не буду тебя трогать.

И не успела я перевести дыхание, как носатый добавил с гаденькой ухмылочкой.

— Давно хотел на моих новых курочек в бою посмотреть. Фас, крошки мои.

Единственное, что я успела сделать, перед тем, как на меня со всех сторон налетела оголодавшая стая, это выставить огненную стену. Ближайшие твари с ревом горели, а стоящих далее я доставала меткими заклинаниями упокоения.

— Так нечестно, ты не находишь, — задумчиво проговорил мерзавец и что-то прошептал, после чего... здрыги прошли сквозь огонь, да и проклятья низших уровней перестали действовать, а на высшие уходило слишком много времени, поэтому мне пришлось выхватить тонкий эльфийский клинок и начать бой 'на ножах'. Острые когти на ногах тварей и не менее острые клювы по и дело свистели возле моего тела, они дергали за волосы, пытаясь ухватить и повалить на землю, рвали одежду и царапали кожу. Слава Свету, на большее их пока не хватало, ибо я, как могла отбивала атаки.

'Как выберусь, заняться физподготовкой', — отметила про себя, когда дыхание стало перемежаться с тяжкими хрипами, — 'купить одноручный меч, заняться боем на мечах. И лук бы неплохо освоить. Если выберусь...'

В последнем утверждении имелись большие сомнения. Когда на меня сверху неожиданно спикировала тварь и, порвав куртку, вцепилась ядовитыми клыками в плечо, я позорно по-девчачьи завизжала. И неожиданно все прекратилось.

Нежить недовольно квохча отступала задом от столь желанной добычи, и хотелось бы верить, что это я их так напугала, но увы.

— И что это тут у нас?

Нежные холодные пальцы коснулись моего оголенного плеча, и меня осторожно, стараясь не причинять боли перевернули и уложили к себе на колени. Надо же, даже брюки не побрезговал запачкать, опускаясь на землю. Затем рука скользнула за пазуху и, поблуждав там немного и ознакомившись с достопримечательностями, осторожно достала на свет амулет.

Я тихо застонала от досады и боли в рваной ране. А я еще Киру заставляла по земле скакать, чтоб не засветиться, а сама... Как дура самонадеянная попалась на первой же седьмице. И лучше бы попалась имперской страже.

— Тихо! — прикрикнул на меня носатый! — Ненавижу женские стоны!

Теперь стало понятно, отчего со мной так ласково. А он тем временем внимательно изучал прикрепленную сзади уменьшенную книгу и пытался ее достать.

— Как это работает?

— Облезешь, — сипло выдала я. — Не твое, не трогай.

И сразу же заорала от того, что в открытой ране ковыряли острым ногтем. Когда волна боли схлынула, оставив лишь опустошение, я нашла в себе силы сказать, но не то, что некромант ожидал услышать:

— Ты же ненавидишь женские стоны.

— Стоны да, а про крики я ничего не говорил.

И эта мразь повторила экзекуцию.

— Ну, мы будем говорить, моя сладкая, или мне перенести тебя в лабораторию?

— А в чем прикол, — прошептала я, не в силах уже здраво рассуждать, так как яд начал активно действовать.

— Здесь ты умрешь быстро и больно, и там это будет долго. Очень долго. Ты как красиво кричишь.

И этот извращенец нагнулся и слизнул слезинку с моей щеки.

— И слезки-то какие сладкие, — протянул он мечтательно таким тоном, словно мы были любовниками в постели. — Все же, лаборатория, сладкая. Не лишу себя удовольствия.

И носатый легко поднялся со мной на руках и направился через лес к поблескивающему телепорту. Безвольной куклой я повисла у него на руках, молясь о беспамятстве, но неожиданно меня дернуло в сторону, затем острые когти впились в бока, меня тряхнуло, стукнуло лицом обо что-то твердое, теплое и шерстяное, а потом для комплекта дернуло вверх.

— Держись! — заорал Кира, быстро работая крыльями. Но, как бы быстро он не летел, заклинания оказываются быстрее. Хвост коня затлел, но я, стукнув себя больно по щеке, чтобы прийти в себя, нейтрализовала проклятье и выставила щит, через который... беспрепятственно пролетело следующее. Черт!

— Нам крышка! — озвучил мои мысли конь.

— Нет! — я уверенно выпрямилась (из последних сил), расплела очередной 'подарок' носатого незнакомца, отправила вниз неприятный сюрприз в виде самовосстанавливающего проклятья переломанных костей, от которого умирают от болевого шока через пять минут и, не особо надеясь на успех своего подарочка, начала плести телепорт.

Никогда они у меня толком не получались. Нужно было вплетать кучу векторов силы, переменных и постоянных. На бумаге я это делала превосходно, за что зачет и получила, а вот на практике... Но сейчас это была единственная надежда, если не на спасение, то хотя бы на безболезненную смерть. Координаты прибытия я ввести забыла и в последний момент просто подумала о месте, куда я направлялась. И опередив заклятье некроманта на какой-то миг, мы провалились в голубую воронку. Куда нас в итоге занесло я уже не увидела, провалившись в чернильные объятия беспамятства. Успела только отметить, что с Киры я свалилась в снег. Мучительная смерть отменяется.

Глава 13

Если человек счастлив, он чаще всего не знает об этом.

Открыв дверь в мои покои ногой, Серин донес меня до кровати на руках и осторожно уложил. По стенам тут же зазмеились серебряные искорки, дверь тихо хлопнула, на миг стало нестерпимо тихо, а затем звуки вернулись в этот мир. Я услышала его прерывистое дыхание, гулкое биение сердца Лика. Или это мое так стучит?

— Вечное безмолвие? — поинтересовалась я, поглаживая плечи склонившегося надо мной мужчины и за этим жестом стараясь скрыть охватившее меня волнение.

— Оно самое. Ты против? — он внимательно взглянул мне в глаза, и вопрос относился явно не к применению магии в моей комнате.

Под пристальным взглядом я смутилась, кровь прилила к лицу, на миг мне стало нечем дышать, а затем жар разлился по всему телу. Серин нежно погладил меня по щеке, затем рука его переместилась на шею, погладила обнаженную кожу, пустив волну мурашек, и опустилась на талию, крепко прижимая к Императору. Даже сквозь ткань я ощущала жар его тела, стальную мощь крепких мускулов и... нестерпимое желание. Отвечать на вопрос не было сил, поэтому я просто прильнула к его губам, даря нежный поцелуй. Лик впервые позволил мне целовать его так, как я этого хотела — осторожно коснуться его губ, пройтись по ним язычком, чтобы снова подарить почти целомудренный поцелуй. Мои руки обнимали, гладили, чтобы следом за лаской скользнуть под камзол и осторожно стянуть его, оставив Императора лишь в светлой тонкой рубашке.

Осторожно провела пальчиками по его груди, чтобы затем медленно начать расстегивать пуговки. Как только мои руки коснулись его обнаженной кожи, Серин ощутимо напрягся и задержал дыхание. Через мгновение его губы накрыли мои, и меня захлестнула волна страсти. Этот поцелуй был так далек от моего, сильный, страстный, настойчивый, он словно требовал отдать ему без боя капитулировавшую территорию. Противостоять такому напору было невозможно, и я просто отдалась на милость победителя, позволяя гладить свое тело, сжимать в объятиях. Все что мне оставалось, лишь тихо постанывать от удовольствия, когда его сильные руки ласкали сквозь ткань платья мою грудь или скользили по бедрам.

Как Лик ухитрился развязать корсет, я не заметила и лишь тихо вздрогнула, когда платье с тихим шорохом поползло к моим ногам, провожаемое страстными поцелуями. Император ласкал каждый участок освобождаемой из плена ткани кожи. Его теплые сильные губы скользили вниз по моему животику и, как только они приблизились к тонкой полоске ткани, остававшейся последней преградой на пути лавины страсти по имени Серинолик, я застонала и попыталась отстраниться.

— Боишься? — верно истолковал он мой непроизвольный жест.

— Немного, — прошептала я и отвернулась, чтобы скрыть смущение.

— Если ты хочешь, мы можем остановиться, — любезно предложил Серин, покусывая мочку уха, затем провел языком по шее, и ладонь его скользнула по бедру и замерла на последней преграде к моему телу, слегка надавив. Из моих сомкнутых губ вырвался тихий стон.

— Остановимся, — рука Императора продолжала беззастенчиво поглаживать самую сокровенную часть тела, скрытую лишь тонкими кружевными трусиками, — или продолжим? — тихий шепот, обжигающий дыханием. — Остановимся? — и ладонь его замирает, заставляя нестерпимо желать продолжения ласки. — Или продолжим?

И, несмотря на все страхи, у меня не хватило духу отказаться от этой лавины ощущений, которая накрывала меня с головой при каждом его прикосновении.

— Что скажет моя Императрица? — услышала я на грани сознания. — Да или нет? — Серин взял мое лицо в ладони и испытующе заглянул в глаза.

— Да, — уверенно ответила я. И пусть завтра, когда схлынет это наваждение, навеянное храмовыми свечами, я могу пожалеть о своем решении, сейчас я не сомневалась. Хотя... после того, как Серин лишил меня последней одежды и приступил к самому волнующему, я поняла, что ни завтра, ни послезавтра, никогда я не пожалею об этом решении.

— Только не бойся, — прошептал мой жених, нехотя отрываясь от моих губ.

Он свесился с кровати и достал из внутреннего кармана камзола какую-то баночку, окунул палец в сероватую мазь и повернулся ко мне.

— Это слабый анестетик, чтобы тебе не было больно.

— Смотрю, ты подготовился, — даже обидно немного стало, что мое поведение оказалось настолько предсказуемым.

Серин тихо рассмеялся и чмокнул меня в лоб, как малого ребенка.