| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
— Тома, епта, у меня на носу ноздри, а не глаза.
Перехватив смартфон из томкиных пальцев, я с интересом вгляделась в экран. С изнанки на меня таращились четыре полоумные дитятки. Макс на фотографии забавно раздувал щеки, Игорь округлял темно-карие глазищи, мы же с Томой изображали то ли белок, то ли бешеных сусликов.
— Ахахахаххх, эта ава соберет все лайки его друзей. Так дебильно выглядеть — это ж уметь надо.
Тома выхватила свой мобильник и наставительно погрозила мне пальцем.
— Не дебильно, а эпатажно и забавно. Мимимими.
Я от нее еле сдыхалась, солнце не отставало, пока я не признала, что фотка и прадва мимими.
Конечно было что-то в четырех радостно оскаленных физиях, но выставлять такой компромат в соц сети — это не дело. Еще подумают, что мы фоткались, выкурив что-то запрещенное. И как тогда прикажете отмывать репутацию законопослушной гражданки РФ.
Сестренку Кита такие мелочи совершенно не волновали, она беззаботно болтала ногами, обтянутыми голубыми джинсами, бережно придерживая сенсорный аппаратик в пальцах. Испугавшись, как бы холодный бортик фонтана не отморозил моей подруге, и так, не дюже умный спинной мозг, я поволокла ее в зал ожидания. До прибытия автобуса Р. — А. оставалось не больше десяти минут.
— А Кит, наверное, снова курить начал, — Томка произнесла это совершенно ни к кому не обращаясь, лениво накручивая прядь волос на палец.
— Да ну?
Я удивленно моргнула.
— От него даже сигаретами никогда не пахло, разве он курил?
Я ускоренно проигрывала в памяти все наши пересечения, и выходило, что и правда я никогда не чувствовала от своего обожэ запаха сигарет.
Маленькое зло состроило одухотворенную мордочку, словно пифия, готовая вещать темным массам свои откровения.
— Летом, после одиннадцатого класса этот придурок начал смолить. Но через полтора года уже бросил. Зачем вообще брался за эту гадость, он не признавался. Я пытала, честно.
Глядя в невинные медовые глаза, я передернулась, прекрасно зная, что пытать, это да, абсолютно по томкиной части.
Когда моей подруге требовалось узнать, что будет дарить ей брат на день рождения, солнце становилось беспощадным. Она щекотала меня, щипала, приклеивала тапки к полу, насыпала бисера в кеды, оставляла скрученные пустые фантики вместо конфет. Тома была настолько убедительна, что сдавалась я почти сразу, моля блондинистую садистку о пощаде.
— Кстати, ты помнишь, что обещала мне?
Подруга изобразила на побледневшем лице недоумение и начала пятиться. Только я успела проворно схватить попытавшееся петлять солнце.
— Ты не пройдешь, — молвила я, протягивая маленькому злу свой коммуникатор с открытым контак-листом.
Девушка театрально всхлипнула, жалобно округляя медовые глазищи, но я оказалась непоколебима.
— Ну что я скажу твоему отцу? "Папа Манилы, мы с вашей дочерью едем ко мне в гости, постарайтесь скорее накапать валерьянки Александрине Аскольдовне, а то с утра она метала молнии"?
Я закивала:
— Да-да, а можешь его по имени назвать, он же сам предлагал так к нему обращаться.
— Мне неловко, какой из него дядя Кира.
— Какой-какой? Все тот же, даже не постарел ни капли, надеюсь, это и его детям по отцовской линии передастся.
Тамара скептично выгнула тонкие брови:
— Можно подумать, твоя мама изменилась. Эта великая женщина совершенно не стареет. Наверняка, ваша семейка варит какое-то зелье и обмазывается кровью младенцев в полнолуние.
Я угрожающе качнула коммуникатором. Тамара скуксилась, но приняла в свою ладошку улыбающегося спанч боба.
— Здравствуйте, это Тамара Бессмертных — подруга вашей дочери. Да-да, та самая, у которой брат замечательный, — Томка привередливо сморщила нос, как будто, мой родитель поглумился над ней, а не сказал истинную правду. — А вы можете отпустить Илу ко мне в гости на пару дней, а то мои родители так соскучились, что я уже не знаю какую отговорку придумывать, чтобы не ехать? Да-да, конечно, мы с братом за ней присмотрим. Всего доброго, спасибо вам.
Солнце отключилось и глубоко вздохнуло.
— Все не так страшно, как я себе нафантазировала, старая, однако, стала, отвыкла уже тебя с твоими загулами от предков отмазывать.
— С моими загулами? Три ха-ха, это ты меня вечно на шалости подбивала, а я всегда была скромной, послушной, домашней девочкой.
По мере моего перечисления собственных добродетелей, губы Тамары ехидно растягивались.
— Вот только мне не заливай, какой ты была паинькой, я знаю тебя лучше, чем кто-либо. Законченная хулиганка.
Томка припечатала меня, словно таракана топком, я даже не нашла слов оправдания, ведь наглое маленькое зло и правда было слишком хорошо осведомлено в этом вопросе.
— А знаешь, милая подруга, что делают с ненужными свидетелями, — я подобралась к Томычу, подхватывая ее под локоток.
— Холят и лелеют.
Так мы и разместились в автобусе, шумно споря, что следует делать со слишком осведомленными людьми, пока на нас не цыкнула какая-то злющая бабка. Мы дружно замолкли, справедливо испугавшись, что этот старенький агрессивный Рэмбо выкинет нас из автобуса.
* * *
Салон автобуса качнулся взад-вперед, когда двигатель, чихнув, потянул металлическую коробку вперед с платформы автовокзала. Мы с Тамарой дружно потянулись к своим наушникам, умело игнорируя бухтение Рэмбо, недовольного водителем. На соседних сидениях пытался капризничать годовалый карапуз, мусоля огромный помпон со стянутой с головы шапки. В моих же наушниках тихой капелью звенел фолк, мягким голосом Хеллависы убаюкивая. Я засыпала, чувствуя, как с каждой минутой расстояние между мной и чертенком сжимается, отдаваясь в памяти ароматом зеленого чая.
Меня разбудил щелчок по носу и, открыв глаза, я увидела склонившуюся надо мной Томку, беззвучно шлепающую губами. Вытянув наушники, я разобрала обращенную ко мне речь:
— ... вставай японская краса, нас уже домчали согласно купленным билетам.
Зевнув так широко, что чуть не хрустнула челюсть, я лениво снялась с нагретого места, волочась за подружкой к выходу из автобуса.
На улице уже стемнело. И чтобы не сгинуть в этой темноте, людям пришлось научиться жечь электричество. Искусственный свет лился отовсюду. Из окон соседских многоэтажек, с самого здания автовокзала, с неоновых вывесок над платформами и с язычков лампочек фонарей. Маленькие электрические феи плясали на электродах, почти так же завораживающе, как и те, которые искорками веселья вспыхивают в зеленых глазах.
Я зажмурилась, смаргивая скопившееся в уголках глаз наваждение, и поспешила за Томкой, уже пытающейся договориться с таксистом довезти нас за полцены. И вы не поверите, у этой болтушки это даже получилось. У городской больницы мы оказались минут за двадцать, чудесным образом миновав все пробки. Не иначе Томкина аура постаралась, девушка так напряженно пялилась в лобовое стекло, будто силой мысли сдвигала с нашей дороги чужие автомобили. Наверное, у нее получалось, потому что, несмотря на загруженность дороги, мы успели до окончания приемных часов.
Тамара стрелой взлетела по лестнице, еще в такси узнав номер палаты, куда перевели после операции ее отца. Возле двери Томаш резко затормозила, неуверенно оглянувшись на меня. Медовые глаза просили поддержки. Я ободряюще сжала Томкино плечо, кивая на закрытую дверь. Девушка встряхнулась и осторожно поскреблась внутрь. Просунув в палату голову, она вдруг счастливо взвизгнула и рванулась вперед. Заглянув следом, я увидела как доверчиво замершую на полу Томку по волосам трепет Владимир Иванович. Томаш сидела на полу, сложив руки на краешке кровати и устроив на них подбородок. Анастасия Филипповна сидела по другую сторону от дочери и чистила обожаемые мужем мандарины.
Притворив дверь, я робко замерла рядом с ней, негромко поздоровавшись.
— О, привет-привет, Иля, тоже приехала на больного дядьку посмотреть?
— Ничего, под таким присмотром быстро поправитесь, Владимир Иванович, — я улыбнулась светловолосому мужчине, искоса глянув на другого блондина этой семьи.
Чертенок сидел на свободной кушетке, устало свесив кисти рук между колен, и на мое появление отреагировал только бледной улыбкой.
— Не стой у двери, девочка, садись, что ты как неродная совсем. Я присела к чертенку, прижавшись к его теплому боку.
— Устал? — Я вопросительно глянула на Кита.
— Есть немного.
Моя ладошка нашла пальцы Кита, крепко за них цепляясь. Мой зеленоглазый демон едва не сопел, склонив белобрысую голову на мое плечо. Семейство Бессмертных вскоре заметило, насколько медленно моргает их чадо, и какие темные омуты залегли под опущенными ресницами.
— Никита перенервничал сильно, бедный мальчик всю ночь не спал, — тихонько шепнула Анастасия Филипповна, глянув на своего племянника с искренней любовью и благодарностью.
Томаш тоже покосилась на чертенка.
— Братик, прости, а? — Маленькое зло скроило умильное выражение на хитрой мордашке, сложив ладошки у груди.
Чертенок глянул на сестру немного сердито, но мы с Тамарой обе знали, что Кит не умеет долго дуться на родных ему людей.
— Прости Томыча, Кит, она просто мелкий эгоист, который болтает, не думая.
— Вы этим очень похожи, знаешь? — Чертенок хмыкнул, выслушав оправдания в адрес моей любимой подруги.
Ехидные слова так и просили подзатыльник, но больно измотанным выглядел блондин, и мне пришлось сдержаться.
— Никит, может вы с девочками поедите домой, отдохнете, — мама Томки передала мужу очередную очищенную от кожицы дольку, — ты себя совсем измучил, тебе бы поспать.
— Действительно, что вам в больнице сидеть, с меня и Насти хватит, она даже медсестру подкупила, ее теперь никак не выгнать.
— Пап, я тоже не уйду, а Кит пусть Илю домой отвезет, она еще на вокзале замерзнуть успела.
— Не переживайте, я могу и в гостинице переночевать, — я попыталась избавить чертенка от заботы обо мне, но все Бессмертных так недовольно на меня зыркнули, что продолжить я не рискнула.
— Какие глупости ты выдумываешь, Манила, — мать семейства даже брови нахмурила, — Никита, позаботься о гостье, и сам хорошенько отдохни, чтобы я тебя завтра раньше обеда здесь не видела.
— Да-да, а то в твоих мешках под глазами можно кенгурят носить, — Томка едва не мурлыкала от достающихся ей ласковых поглаживаний. Кит насмешливо фыркнул в адрес сестры, поднимаясь с кушетки:
— Мои кенгурята не идут ни в какое сравнение с твоей вампирьей красноглазостью, сестренка.
Тома показала чертенку язык, при этом украдкой пригрозив кулаком. Подружке не хотелось привлекать лишнее внимание к своему не самому свежему виду. Но маниакально блестящие Томкины очи прекрасно давали понять, что оторвать переживающее чадо от отцовской постели сегодня никак не получится.
— Донь, может, лучше отдыхать поедешь?
Маленькое зло едва не зашипело на попытку своей родительницы о ней позаботиться.
— Я никуда не поеду, я останусь с папой.
Привычка чуть что капризно дуть губы у Томыча никуда не делась, несмотря на то, что в ее оконце уже почти полгода как постучалось совершеннолетие. Никто не стал оттаскивать блондинку от постели, побоявшись, что добровольца цапнут за руку. Я попрощалась со старшим поколением семьи Бессмертных, помахала ладошкой Томке и пристроилась в хвост чертенку.
Кит вел меня по больничным коридорам с уверенностью опытного полководца. Он молча сопроводил меня к машине. Распахнул для меня дверцу Астон Мартина, устроился сам и резко уронил голову на оплетку руля с протяжным стоном:
— Бл*...
Я потянулась ладонью к светлым волосам, осторожно вороша пальцами не расчесанные пряди. Чертенок повернул ко мне усталое лицо, выжав клаксон щекой. Он резкого звука дернулись не только мы, но и случайный прохожий, семенивший по льдистому тротуару за кованым забором парковки.
Мы долго в тишине смотрели друг на друга, пока Кит не ляпнул неожиданную глупость:
— Мань, а давай в феврале в Рио на карнавал махнем, а?
— В Рио? Что это тебя за океан потянуло, а, блондинка? Кит выжал сцепление и, сосредоточенно глядя в зеркало, вывернул на главную дорогу.
— Там в феврале как раз разгар летнего сезона, шумно, красочно, море соленое — никаких тебе проблем и холода, да еще, если моя малютка со мной будет — так это и вовсе на сказку похоже.
По-мальчишески задорная улыбка появилась на усталом лице, искрами отразившись в колдовской зелени красивых глаз.
Я зябко потерла ладони друг о друга, пытаясь скрыть странное свербящее чувство, рвущееся наружу жаром на щеках.
— Да, солнца зимой точно не хватает.
— Эй, Томка же говорила, что ты на вокзале еще замерзнуть успела, — Кит хлопнул себя по лбу, — сейчас печку включу, а ты дурная совсем, кто в такую холодину в парке расхаживает, она короткая и нифига не теплая.
— Нормальная она, зимняя, просто у вас здесь холоднее, чем дома.
— Мелкая, — Кит припарковался у девятиэтажной новостройки, — думай иногда головой, хорошо?
Озорные феи вспыхнули в обращенных ко мне глазах. И я не сдержалась. Потянулась к своему чертенку каждой клеточкой души. Закинула руки на твердые плечи, прижимаясь к груди, чтобы почувствовать тепло. Тепло, за которым тянусь всю свою жизнь. Впитать каждую кроху, чтобы быть в его жизни, а не смотреть на нее со стороны.
— Кит, давай вместе встретим Новый Год, летом полетаем на параплане, черт с ним, махнем в твой Рио и придумаем любую другую ерунду, все равно какую. Только не сбегай от меня, хорошо?
— От тебя не сбежишь, — блондин прижался губами к моим волосам, крепко обнимая, — пойдем, я тебя горячим чаем поить буду, может даже с бабушкиным вареньем.
— Ага.
А в лифте мы целовались, и все семь этажей подъема я дышала счастьем, пропитанным запахом зеленого чая. Мы едва смогли оторваться друг от друга, чтобы вывалиться из кабинки лифта и попасть в квартиру.
— Пойдем на кухню, мерзунья?
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
