Роман "Домик для бабы Ани"

Вторая половина октября хотя и принесла с собой дожди, но работа на стройке не затихала. К ноябрю возвели крышу и Рыжий мог уже начинать внутреннюю отделку одного помещения, в котором через короткое время он бы мог жить, одновременно занимаясь отделкой всего дома в комплексе. Площадь дома для баб Ани и, возможно, её золовки Варвары, была увеличена на размер двух комнат, прихожей, с которой позднее должен был быть оборудован вход наверх, санузла и большой кладовки, которая одновременно должна была быть техническим помещением. Да немного была увеличена площадь веранды. На крыше предполагалась мансарда, которую Рыжий запланировал для себя или для гостей баб Ани. Была заказана небольшая недорогая современная кухня с необходимой встроенной техникой: посудомоечной машиной, духовкой и микроволновкой, находившихся на высоте баб Аниного роста, холодильником и керамической электроплитой с воздухоочистителем.

И последнее, что хотел сделать Рыжий согласно своему плану — выкопать в лесу и посадить ёлку перед домом баб Ани. Он присмотрел и место для ели — слева от входа на участок, там, где начинался ряд рябин и заранее выкопал и подготовил яму. Ёлку жалко было рубить, но и без ёлки встречать первый Новый год в новом доме не хотелось. Рыжий знал, что трактором со специальным приспособлением можно, не повредив корневую систему, выкапывать и перевозить большие ели, чтобы потом пересаживать в почву. Но решил сначала попробовать сам. Попросив у Комаровых лом и лопату и пройдя некоторое расстояние вглубь тайги, он увидел небольшую, высотой не более двух метров стройную пушистую ель, которая ему особенно понравилась. С рвением и присущим ему упорством принялся Александр за дробление и подкоп земли. Работа заняла несколько часов, но завершилась успешно. Рыжему удалось вытащить ель, не повредив корни. Завалив её на принесенный с собой брезент, он дотащил по земле ёлку до дома и сразу же закопал в яму.

Баб Аня же, уехав, как она думала, всего-то на пару недель, затосковала по дому. И хотя пенсию за неё исправно получала Петровна и вроде бы баб Ане там и делать было нечего, и у золовки было неплохо, она соскучилась по дому, по коту, да и по Рыжему тоже. Ей было непонятно, сколько она еще должна "сидеть" в Красноярске и оттого неспокойно. Поначалу она частенько звонила Александру, расспрашивала о стройке, но так как у Рыжего не было времени на разговоры, да и он сам звонил ей уже не так часто она, пригорюнившись, пару раз позвонила Петровне, а потом и вообще перестала звонить. Петровна её успокаивала, говорила, Александр с утра до вечера пропадает на стройке, старается для неё же, для баб Ани и Варвары, что в Рябинкино никаких новостей нет и что нужно потерпеть до того момента, пока в дом можно будет въехать.

Александр, зная всё это и чувствуя себя несколько виноватым в том, что психологически плохо подготовил старушку к разлуке с родиной и домом, которого уже и в помине не было, торопился с отделочными работами. Он мало спал, мало ел, он был просто одержим проектом и боялся лишь одного: не успеть к Новому году. В райцентре, в ПТУ, Толик нашел ему двух серьёзных ребят последнего года обучения, желающих подрабатывать по выходным. Для них это была и неплохая практика. Помогал и Смирнов-старший, который действительно оказался мастером на все руки. Иногда помогали и Шагдыр, и Бондарь и еще пара бывших строителей, живущих в Рябинкино и находящихся на пенсии. Зная, что Рыжий неплохо платит за работу, они работали на совесть, соблюдая "сухой закон" в течение всего рабочего дня. Вопросов, откуда у студента столько денег, не задавали, хотя в глубине души недоумевали: ну, заработал, ну, есть деньги, не пьёт, ну а какого хрена на бабку-то всё тратить? Ну и что, что внук? Зачем бабке такие хоромы? Вон, лучше бы какой-нибудь дизайновский гроб придумал, с разными прибамбасами: с подогревом там, или с вентиляцией... Но такие разговоры происходили в отсутствие Рыжего и уже в конце рабочего дня, когда плотник Егорыч доставал тормозок и бутылочку. Или когда Смирнов-старший приносил самогоночку собственного приготовления. Мужики тогда, соображая на троих, фантазировали по поводу всех странных действий Рыжего и обсуждали его поведение.

— И по бабам, говорят, не ходит, хотя молодой да видный.

— Так он, говорят, женат.

— Та, женат-не женат, а природа-то должна брать своё, а тут уже столько времени, а он всё один, и жена не приезжает, и он никуда не ездит.

— Ну, может, не ладит с женой-то. Или может, он того... нетрадиционной ориентации?

Все смеялись. Смирнов-старший рассказал, что недавно в "Сельпо" новая молодая продавщица, Галка Колесникова, спрашивала о Рыжем, интересовалась. Говорит, Вы, Иван Иванович, у своей матери там часто бываете, когда его одного можно застать? Говорит, я в тех краях уже несколько раз проходила, но Рыжего не вижу, а он приходит к нам в магазин, наберёт продуктов и быстро сматывается. А я ж, говорит, на работе — не могу с ним пофлиртовать, а он на контакт не идёт. А я что могу ответить? Приходи, когда он в баню к моей матери ходит?

Мужики опять смеялись и выдумывали новые небылицы. И чем больше было выпито, тем веселее и фривольнее становились фантазии.

Но при всех "странностях" своего шефа подчинялся народ ему беспрекословно и уважал его. Профессиональные знания Александра в области строительства и дизайна поражали. Уже все знали, что Рыжий был в Германии и всех интересовало: а как там строят у немцев? Особенно с большим интересом слушали молодые ребята из ПТУ. Но была и обратная связь. Плотник Егорыч несколько раз показывал и рассказывал Рыжему некоторые тонкости и хитрости плотницкого дела, когда приходится работать без всяких машин и станков. Рыжий внимательно выслушивал и учился у Егорыча.

Так шаг за шагом вырисовывались очертания дома и его внутренний интерьер. В самом начале декабря, когда был постелен паркет в двух комнатах — в предполагаемой спальне баб Ани и в зале, и стены в этих комнатах были временно обтянуты дешевенькими простенькими обоями вместо запланированного дерева, Рыжий перетащил весь скарб бабы Ани, сложенный у соседей, обратно в дом. В зале он расставил мебель по возможности так же как она стояла у баб Ани. Только железную кровать он поставил в спальне. Холодильник пока остался у Шагдыра, так как еще в ноябре начались морозы и продукты можно было хранить на недостроенной веранде, а стоявшие в кухне крашенный буфет, стол и стулья Рыжий пока поставил во вторую спальню, на месте которой раньше была кладовка, где он спал. Свет и вода были в доме, отопление работало, вот-вот должны были привезти и установить кухню, необходимо было срочно занялся санузлом. Остальное всё можно будет доделывать потом, не торопясь. А баб Анин сад-огород он начнёт благоустраивать уже вместе с баб Аней, весной. После того как было запущено отопление, Рыжий принес Савву. Савва узнал старые вещи баб Ани: её кровать, диван, кресло. К остальному же он должен был привыкать, а не слоняться, мяукая, по пустым помещениям. Так сказал ему Рыжий.

Несколько раз приходили Липатовы, смотрели. Рыжий всегда радовался приходу Ирины Петровны. Живая и смешливая, она тем не менее давала дельные советы и с ней всегда можно было поговорить по душам. Рыжий доверял ей абсолютно. Как-то она поинтересовалась бухгалтерией Рыжего и, рассматривая накладные и различные счета, пришла в ужас.

— Саша, ты сильно рискуешь. Ты не контролируешь свои расходы, ты рискуешь оказаться не только без денег, но и в долгах. Тебе нужен хороший бухгалтер.

— Ну я же не фирма какая-нибудь, я же частное лицо. К тому же у меня нет времени заниматься бухгалтерией. Вы же сами видите, я не совсем успеваю к приезду баб Ани, я планировал много больше, но — увы! — мои расчеты потерпели крах, нужно признать. Многие вещи я ускорил только потому, что дал взятку некоторым лицам.

При этих словах Петровна посмотрела на него как на полоумного:

— Саша, но это же совсем глупо. Ведь не было никакой срочности, никакой особой необходимости начинать строить этот дом осенью, в спешке. Баб Аня вполне могла прожить еще одну зиму, ты бы мог просто приезжать и ей помогать. У тебя в голове, как я понимаю, полный кишмиш. Ты себе вообразил, что у тебя нашлась бабушка, довольно бедная, а ты этакий богатый рыцарь — деньги льются к тебе рекой. Очень обостренное у тебя чувство жалости и ответственности. Это по-человечески, конечно, похвально, но не тот случай, когда это действительно необходимо. Ты сам без ничего, у тебя же ничего нет. У тебя нет ни капитала, ни недвижимости, да у тебя даже вон одежды, куртки зимней нет! — Рыжий попытался возразить, но Петровна его не слушала. — Ты последнее отдашь, несчастная русская душа, — она вздохнула. — А этот дом? Ты его оформил на баб Аню, но ты ведь не являешься её наследником. Случись что — и достанется это всё какому-нибудь предальнему родственнику — десятой воде на киселе, и ты ничего не докажешь, останешься ни с чем. Неужели ты об этом не думал?

Рыжий утвердительно кивнул головой:

— Думал. Потому и строю.

Петровна покрутила пальцем у виска. Рыжий улыбнулся и продолжил:

— Пока у меня нет семьи, мне лично не нужен ни дом, ни деньги. Но недвижимость у меня есть — это однокомнатная квартира в Новосибирске, я в ней живу, хотя баб Ане я соврал, я сказал, что квартиру снимаю. Я начал зарабатывать с нуля, с первого курса. Я работал городским курьером, помощником по сборке мебели, разносчиком рекламы, продавцом булочек с сосисками, дворником, еще там кем-то, даже сладкую вату продавал. Заработал на хороший ноутбук (потом я его продал) и сделал права на машину. Со второго курса уже начал проектировать. Сначала всякие мелочи, типа дачных домиков, гаражей, оформление ландшафтов, а потом и жилых домов. Жил в общаге, много на себя не тратил — не привык, ведь из детдома. Зато приобрёл хороших друзей, получил море информации! Знаю английский и немецкий — и без всяких там репетиторов, на курсы, правда, ходил. Я уже говорил баб Ане, мне нравится сам процесс учения, процесс познавания. Мне с самим собой не скучно. Всегда есть чем заняться, есть что почитать, есть что посмотреть. И мне нравится не только зарабатывать деньги, но и тратить их, но не на себя: на друзей, сейчас вот на баб Аню трачу.

— А на девушек?

— Ну, подруги у меня еще не было, никто пока не зацепил.

— Так значит, про жену ты всё-таки наврал!

— Да. Я же Вам уже признался, но не выдавайте меня! Неплохие девчонки учатся со мной, но к четвёртому курсу почти все повыходили замуж, кто и за моих друзей. Сам я не стремился к близким отношениям, поэтому и не обращал внимания на девушек. Стали говорить, извините, "голубой". Честно сказать, я даже обрадовался. Друзья знают, что это не так, а мне было на руку, т.к. не надо было объяснять, почему я не хожу на дискотеки, в клубы, почему не тусуюсь. И вообще мне на всякие сплетни наплевать! А деньги — деньги еще заработаю и дом еще построю... И все эти годы я искал Рощину Анну Семёновну. Ведь это была единственная зацепка, чтобы узнать, кто я такой, кто мои родители. А как оказалось, она и не так далеко от Новосибирска живет. Правда, пока я так ничего и не узнал про родителей и то, кем приходится мне баба Аня, но сам факт того, что судьба привела меня на эту станцию и к этой бабуле ‒ сам факт что-нибудь да значит. Значит, так нужно. Я думаю, я надеюсь, оно всё раскроется, но позднее. Но теперь я просто не могу больше представить, что баб Аня не моя бабушка. Я её полюбил и постараюсь украсить её старость. А этот дом мы с баб Аней оформили немного не так как Вы думаете. Наследником бабы Аниного дома являюсь я. Александр замолчал и с любопытством посмотрел на Петровну.

Петровна засмеялась:

— О, как ты мне напоминаешь моего мужа в молодости! Такой же юношеский максимализм, такой же был горячий и жадный до учебы, и всё ему было по плечу, всё прям горело в его руках. Тоже подрабатывал, в стройотрядах, но только тратил заработанное на меня. Уже на третьем курсе у него была я. Но тогда и времена были другие.

— Были те времена лучше, с Вашей точки зрения?

— В чем-то были лучше. Мне трудно судить. Тогда я была молода, воспринимала мир по-другому.

Взгляд Петровны был направлен куда-то вдаль, в воспоминания, она улыбалась. Но потом встряхнула головой:

— Ах, да что вспоминать, нужно жить настоящим, сиюминутными проблемами и решать их.

— Ну, в Вашей семье как-раз, наверное, и нет проблем.

На красивое лицо Петровны легла тень.

— Есть, Саша, есть проблемы и в нашей семье. Наша дочь Юлия — наша головная боль. Алёна не ладит с матерью.

При этих словах Рыжий удивлённо поднял брови. Но Петровна не стала рассказывать о семейных проблемах и продолжила:

— Тяжёлые времена пережили — и ладно. Жизнь идёт дальше. Мне лишь бы дети, да внуки, да правнуки жили счастливо, а больше в старости уже никаких желаний и нет.

— Ну да бросьте, Ирина Петровна, какая старость! Вы относительно здоровы, выглядите прекрасно, лет на сорок, неужели же нет желаний?

— Ну, есть желания, есть. Но они та-а-а-а-а-йные-е, — понижая голос до шёпота, улыбаясь протянула Петровна.

Так в беседах друг с другом постепенно устанавливались тесные и доверительные отношения между ними. Петровна охотно приходила после торговли к Александру, помогала ему. Плотнику Егорычу и Смирнову сначала не нравилось, что Ирина приходит и "командует", как выразился Егорыч. Чо здесь делать этой бабе? Но когда она пару раз напоила их чаем с принесёнными домашними вафлями и разным вареньем, плотник расстаял. Как-то во время работы вспомнили её и Смирнов сказал, обращаясь к Егорычу:

— Дядь Коль, а помните, когда Ирка Липатова молодая была?

— О! От-то помню! Активистка, первая красавица в нашей дыре. Сколько за ней наших деревенских сначала увивалось. Между нами, мужиками: она мне тогда и самому сильно нравилась. Если б она тогда приехала незамужняя — наверное, мужики бы перебили друг друга за неё. А помнишь, как она повыступать-то любила? Речи всё толкала, горячие, комсомольские.

— Ага, критикой любила воспитывать. Командирша.

Рыжий, работая и одновременно слушая рассказы о людях и различных событиях в Рябинкино, почему-то при рассказах о молодой Ирине невольно представлял себе Алёну.

Между тем наступил декабрь. Морозы уже доходили до -20R, были и снегопады.

Он видел, как дети Смирновых и Комаровых возили друг друга на санках, пруд в середине Рябинкино тоже замёрз и старшие дети иногда катались на коньках. "Надо бы горку для детей залить, — мелькнула мысль. — Потом, когда приеду".

В доме баб Ани, где пахло штукатуркой, деревом и краской, было уютно и тепло. Рыжий был рад, что еще до наступления заморозков со Смирновым вырыл ямы для столбов и огородил участок вокруг дома пока что мелкой сеткой. Но самое главное: в доме можно было жить. А это означало, что нужно везти баб Аню, если получится — уговорить и Варвару.

Позвонив в Красноярск, он сообщил о своём приезде в ближайшие дни, договорился с Липатовыми насчет Саввы и купил себе в сельпо недорогую шапку-ушанку из кроличьего меха. Курточка у него была единственная, на все случаи, хотя из натуральной кожи и с подкладом, но не для зимы. Рыжий в ней, однако, не мёрз, постоянно находясь в движении. К тому же Дарья-Андалаиха подарила ему тёплый пуловер, в котором он "шаманил" и шарф из овечьей шерсти, связанный ею лично. Оставались деньги. Наличные у него еще были, на счету же оставалось не так уж много — Рыжий не умел экономить. Но Стас звонил ему, сказал, что продал еще пару проектов — пусть не большие, но деньги должны были поступить на банковский счет. Он никогда не думал о деньгах всерьёз; деньги для того, считал он, чтобы их тратить. Но тратить на благородные цели, например, на поддержку стариков и инвалидов. Свой самый первый большой заработок — 40.000 рублей, он перевел на счет детского дома, в котором вырос. Тогда еще был жив Иван Николаевич Сахно. Иван Николаевич был уже на пенсии, он расчувствовался, сказал: "Саша, я в тебе не ошибся". А Рыжему было так приятно это слышать именно из уст Сахно, что он потом долго проигрывал в памяти этот эпизод. Позднее Рыжий еще раз приезжал в Боровск, посмотреть, на что были потрачены его деньги и остался доволен: нет, не уворованы, не прикарманены. На эти деньги был дооборудован небольшой компьютерный класс. Заведующая, занявшая должность после Сахно, лично показала ему несколько недорогих, не новых, но вполне пригодных для познания основ компьютерной грамотности, ноутбуков.