А Данкан так никогда и не вспомнил чем были заняты три дня с того момента, как он узнал о предстоящем замужестве Дары, до того, как каменный бас Гуатора объявил о смерти его любимой. Почему-то ему не стало больнее оттого, что ее больше нет, но это известие вдруг протрезвило даджера. Он вновь обрел возможность размышлять, но конечно его волновала лишь одна тема — Дара.

Он вновь и вновь прокручивал в голове свои немногочисленные воспоминания.

...Маленькая растерянная пастушка, уверенно смотревшая на него, сквозь тетиву большого мужского лука — Дара...

...Краснеющая юная невеста, рыжие волосы которой украшали белые цветы с волшебным ароматом — Дара...

...Беззаботная озорница, резвящаяся с парой ручных тикиртоликов — Дара...

...Грозная амазонка, смело сражающаяся с ним бок о бок и властная повелительница, твердо руководившая воинами Ветра...

... Принцесса Итикора... Королева воинов Ветра...

Все это она, Дара. Дара, которую любил Данкан и которая...

Дара!

— ...Наша принцесса погибла, сражаясь, — вещал князь Гуатор. — Как и жила, она умерла с мечом в руках. Защищая жизни своих друзей и подданных. Но среди нас жила и погибла еще одна героиня, хрупкая девушка Лэш эль Дирин! — Кора! Взвизгнуло что-то в сознании Данкана, она же беременна... была... А ее отец? Что теперь станет с ним, после смерти единственной дочери? А Мак? Кстати, где его носит? — он слушал историю гибели Лэш, а думал о том, как много в одночасье потеряли воины Ветра, отпустив двух наивных девчонок в поход к Савикору.

И на семь крепостей Кимати спустился траур...

Квалди с тоской поглядывал на изувеченное, мертвое тело сына и злился. Он не мало пожил на свете, поэтому понимал желание девушки отомстить Дорсэну за мать. Квалди злился на беспутного глупого идиота — сына. За тысячу лет проведенные в Земии такого с ним не случалось никогда. Да, бывало и раньше, что тела его детей портились немного, но чтоб настолько!.. Квалди вздохнул и, качая головой, вновь пересчитал повреждения. Сломанный в четырех местах позвоночник, неестественно выгнутая шея, вытекший глаз, проломленный череп с запекшимися в волосах мозгами, порванный рот, чудом, сохранившаяся почти полностью оторванная стопа левой ноги, кишки, торчащие сквозь громадную дыру в боку. Кошмар!

Всю жизнь Квалди или если быть точным Оркол играл, причем азартно против самой жизни и ее законов. Тысячу лет назад он привел в этот мир девчонку, которую вырастил как родную дочь. И которая стала потом его проклятием. Тысячу лет назад она пришла в этот мир, чтобы сразиться с ним, и оба они проиграли. Т.к. оказались заперты здесь. Ему повезло больше, он имел свободу передвижений. Сколько раз за эту тысячу лет он мог подчинить себе всю Земию. Но всякий раз перед ним вставал вопрос — а что потом? Ведь это люди — несчастные смертные люди знают, что потом старость и смерть, и стремятся сделать их максимально комфортными. Он же мог менять свой возраст и облик в зависимости от обстоятельств.

Поэтому Квалди захватывал власть над страной неспешно, исподволь, по закону или почти по закону. Квалди правил, а затем оставлял власть наиболее прогрессивным потомкам. Так было тысячу лет, но именно сейчас, здесь он не мог позволить Дорсэну умереть. Очень скоро должен прийти избранный и разбудить Сакор. Тогда любая малость сыграет важную роль.

Раньше Оркол был уверен, что Дорсэн станет правителем Итикора. Надо лишь уничтожить оппозицию в лице воинов Ветра и Дары с Троггартом. А его мальчик совсем не плохо придумал жениться на Даре Ортега. После рождения их ребенка Дорсэну бы уже ничего не угрожало, и можно было бы смело убрать Десторта. Бедняжка Десторт — Оркол всегда относился к нему с изрядной долей жалости — невинно изгнанный (сколько трудов и энергии вложил в это Оркол), лишенный семьи, запуганный (Орколу пришлось убить двух претенденток на роль его жены, пока до него не дошло — Десторт должен умереть бездетным и оставить власть брату). И вдруг все так нелепо разрушилось. Его лучший план!

О, черт! Что же они не поделили-то, Дорсэн и Дара? Ладно, сиди не сиди, а оживлять этого идиота придется. Боже, сколько на это уйдет энергии! Подумать страшно! Остается только надеяться, что Сакор пробудится не в этом году, пока он не восполнил потерю силы и не уничтожил Троггарта и воинов Ветра...

А воины Ветра устраивали приемную церемонию для Сакор. Данкан, несмотря на горе очень волновался за нее. Кто знает, как человеческое заклинание Ветра подействует на богиню Огня? Но сама Сакор была необычайно весела и лишь лукаво улыбалась в ответ на его страхи.

Данкан с замиранием в сердце следил, как его протеже входит в круг света. Заклинание творила Рэйвн — самая сильная ведьма из всех воинов Ветра, а рядом с нею ее дед — Великий колдун Ондолох, страховал внучку на случай ошибки.

Данкан, боясь оторваться, следил за Сакор. Она сделала шаг, другой — мгновение... и вот ее окутало покрывало ветра и пыли. Но... Но что это? Ветер внезапно мигнул... вспыхнул... И вот девушку уже пеленают кольца огня и света.

"Рэйвн решила убить ее! — ужаснулся Данкан и развернулся... Рэйвн в растерянности пыталась исправить сломанное заклинание, а Ондолох, чуть прищурив глаза, задумчиво взирал на происходящее.

Спустя всего полчаса был собран Большой Совет, на котором собрались князь Гуатор, его дети, оба патриарха, Айка и самые влиятельные военачальники воинов Ветра. Кроме того, туда пригласили Сакор и Данкана. Принц Троггарт предпочел остаться в келье, он продолжал оплакивать сестру.

Едва все собрались и расселись Эйзвел, отец Айки, лично плотно запер дверь. Ондолох степенно поднялся и медленной важной походкой подошел к Сакор и стоящему подле нее Данкану.

— Дитя мое, — начал он. — Где нашел тебя, сей воин.

В ответ Сакор вскинула вверх бровь и усмехнулась.

— Но разве мы не говорили об этом княжне, вашей внучке? — Рэйвн смутилась и быстро кивнула. — Тогда в чем же дело? Я жила в хижине на вершине Одинокой горы, когда пришел Данкан и рассказал кто он, откуда, я решила присоединиться к воинам Ветра. Что еще вас интересует?

— Ты-ы... — замялся Ондолох. — Э-э-э...

— Да, я действительно ваша богиня Кора.

— Но почему же тогда тебя зовут Сакор? — встрял Онэр и тут же попытался скрыться за спины собравшихся, очевидно вспомнив о прошлом опыте общения с девушкой.

— Тысячу лет назад ваши предки звали меня именно так, но со временем постепенно видоизменили мое имя, так что теперь, для вас я, наверное, Кора, хотя лично мне привычнее Сакор.

— Отец, неужели она действительно Кора? — разволновался князь Гуатор, обращаясь к отцу Фету.

Старик хитро посмотрел на огневолосую девушку, прокашлялся и только потом с вздохом сказал:

— Ну, дык, вам еще в прошлый раз об этом сказали, — затем с усмешкой продолжил. — Экие вы, ребятишки, бестолковые. Кто ж еще по вашему имеет такую внешность, творит огонь из воздуха и в кругу Ветра купается в кольцах пламени? — отец Фет обвел притихшую аудиторию укоризненным взглядом. А Данкан в душе ликовал — она выполнила все три условия пророчества.

— Богиня — матушка! — выдохнул кто-то из военных.

— Богиня, мы ведь теперь победим, если ты с нами? — тут же сообразил другой. Сакор с вздохом покосилась на Данкана и заявила:

— В вашей войне с Дестортом и феергами, я помочь не смогу, права не имею. И, кроме того, если на вашей стороне я, то на стороне вашего противника Оркол — мой личный враг. Но уж если я и могу вам помочь, так это тем, что не позволю Орколу вмешаться вход битвы.

В зале Совета повисла тягостная тишина, воины скептически разглядывали хрупкую фигурку девушки, словно гадая, как надолго ее хватит.

— Что нам делать, Сакор? — тихо спросила Айка. Богиня пожала плечами.

— Вы можете сказать воинам Ветра, что я вторая "дева Итикора", тогда не придется расхолаживать войско известиями, типа — богиня с вами — и деморализовать новостью, что Оркол на стороне врага.

Наверное, Сакор была права. Она с легкостью отмела все возражения и быстренько, совместно с Гуатором и Фетом, набросала речь объявляющую ее "второй девой Итикора". Члены Большого Совета так увлеклись обсуждением поведения и внешности самой почитаемой богини Земии, что никто не заметил, как в зал вошел принц Троггарт. За то все услышали его крик, когда мальчик сообразил, что на самом деле они затеяли.

— Нет! — вскрикнул он. — Место сестры не может быть занято никем, тем более какой-то приблудной девкой! — Айка подбежала к принцу и прижала его к себе, успокаивая.

Несчастный ребенок, думал Данкан, сначала родители, теперь старшая сестра. Пусть они виделись не слишком часто, но Гарт знал, что среди множества возможно замечательных, возможно любящих его, но все же совершенно чужих людей есть одна единственная родная душа — его сестра. Сестра, которая видит в нем не только принца-наследника, знамя борьбы с несправедливостью, а живого, непосредственного мальчишку.

— Никто не сможет занять место твоей сестры, но чтобы ее смерть была не напрасна, нам нужна победа. А девушка, которую ты видишь перед собой, может нам ее дать.

— Дара не умерла! — в отчаянии воскликнул Гарт и поспешно стряхнул набежавшие слезы.

— Мы все хотим в это верить, — Айка попыталась вновь прижать к себе принца, но он вырвался и убежал. Данкан был единственным, кто устремился следом, ибо он знал, что сказать мальчику.

— Никто ведь не видел ее мертвой, — пробормотал принц, увидев даджера. Они сидели на узкой лавочке стоящей в самом центре маленькой смотровой башни повернутой на восток.

— Но Гарт, феерги не берут пленных. Тех, кто остается, жив, они приносят в жертву своему кровавому богу до заката. Сосчитай, сколько раз заходило солнце?

— Двенадцать, — убитым голосом прошептал Гарт и всхлипнул. — Зачем ты пошел за мной, учитель?

— Чтобы сказать тебе, что знал Дару, когда ей было столько же лет, сколько сейчас тебе.

Мальчишка вскинулся, уставившись на мужчину такими знакомыми глазами, чем-то напоминающими глаза лвоков.

— Какой она была?

— Всякой, — Данкан обнял принца, накинув на дрожащие плечи свою куртку. — Когда я впервые увидел ее, она защищала своим телом огромное стадо стуни, в ее руках был лук моего отца, и она готова была убить меня из него...

— Она всегда кого-нибудь защищала, — эхом повторил брат принцессы.

— Да, ты прав, — Данкан на минуту умолк, вспоминая. — Ей жилось не легко, в нашей деревне твою сестру невзлюбили, но она всегда прямо держала спину. Даже когда стояла один на один против целой толпы взрослых. Ты бы так смог? — Гарт шмыгнул носом, но промолчал. — Я бы нет. Всякий раз, когда назревали неприятности, я бежал из деревни. А она отомстила убийце моего отца.

— Ты ведь был ее мужем, — напомнил Данкану Гарт.

— Откуда ты знаешь?

— Она рассказала мне в тот вечер, когда вернулась из Дирака.

— Ты знал все это время? — Данкан был поражен.

— Многие знали, но она хотела, чтобы ты вспомнил ее сам, — Гарт всхлипнул. — А ты... Ты поперся к своему проклятому Оракулу, и притащил сюда шлюху.

— Если бы ты пришел на Совет с самого начала, ты бы знал, что она не шлюха, принц, она богиня.

— Ха! Что??? Как ты узнал? — Глаза Гарта буквально вывалились из орбит.

— Я... я нашел ее, — уклончиво ответил Данкан, он по прежнему не хотел никому говорить, как они действительно встретились.

— Что было потом? — спросил принц, заметив, что Данкан умолк.

— Я уговорил Сакор помочь нам в борьбе с Дестортом. Больше того она нашла в ней свои резоны.

— Богиня? — фыркнул Гарт. — Ты имеешь в виду богиню Кору?

— Сколько, по-твоему, огневолосых богинь в Земии?

— Я не верю, она ведь девчонка. Всего лишь девчонка и ничего больше.

— А разве пять минут назад ты не обласкал ее нежным званием шлюхи, — мальчик смутился, а Данкан продолжил. — Она прошла церемонию окутанная кольцами пламени, разве нет? Она знает все предсказания Рунной поляны, она... Да, что это я? Не веришь, тем хуже для тебя!

— Я принц, — высокомерно напомнил мальчик.

— Да, какой ты принц? — разозлился даджер. — Надменный, невоспитанный и дерзкий сопляк. Вот ты кто! — Данкан вскочил и нервно прошелся по смотровой площадке. Принц сквозь распухшие от слез глаза следил за даджером. Потом буркнул.

— Откуда знаешь?

— Что? — не понял Данкан.

— Что она Кора?

— Знаю. Я видел, как она появилась. Конечно, она не заменит нам с тобой Дару, но поможет завершить то, чего она не смогла. А ты? Ты не очень-то сопли распускай. Посмотри на себя! Принц! Губы распухли, глаза заплыли, забился в угол — сидишь, слезами заливаешься. А сейчас нужно действовать. Ты вообще знаешь как это, действовать самому?

Мальчик упрямо сопел и не произносил ни слова.

— Всю жизнь жил за чужой счет. Кормят, поят, обучают. Дара ждала, когда ты начнешь помогать ей, а ты... Принц! Вот скажи, кто ты без поддержки принцессы и воинов Ветра? Никто. А она жила в Дираке совершенно одна и справилась! Твоя сестра была истинной наследницей своего знаменитого отца, а ты лишь грелся в лучах их славы. А теперь давай, вытирай слезы и иди к своим людям. Да! Мой мальчик! Это ведь твои люди, умирать они пойдут под твоим гербом. Естественно не за твою драгоценную персону, но вести их должен принц-наследник Троггарт Ортега. Ни Дара, ни ее друзья не помогут тебе стать настоящим правителем. Ты должен все делать сам!

Гарт минуту глядел в одну точку, затем, очевидно приняв решение, тряхнул головой и тихо проговорил:

— Ты прав, Данкан. Дара как могла пыталась продлить мое детство, а я позволял ей это. Она старалась, а я даже не замечал ее усилий.

— Ты просто жил, — теперь Данкан уже хотел утешить принца.

— Я уничтожу их всех, — с глухой ненавистью сообщил Гарт. — Всех! До последнего!

— И чего добьешься? Спустя двадцать лет вырастут дети убитых тобой, поднимут армию из числа недовольных, а недовольных, поверь мне, хватает всегда, и уничтожат тебя.

— Тогда что я должен делать? — задал вопрос мальчик, но тут же одернул себя, выпрямился и быстро произнес: — Я решу сам.

Данкан не весело улыбнулся. Неожиданно для себя он устроил мальчику жестокую встряску. Невольно он задумался над тем, почему никто до него не сделал этого. А Гарт решил не терять времени даром и куда-то убежал.

— Надеюсь, Дара сможет тобою гордиться...

Троггарт выступал перед воинами Ветра. Четырнадцатилетний мальчишка говорил с такой страстью, которая поражала всех, кто хорошо знал этого беззаботного шалопая до смерти сестры. Принц говорил о том, как много сделала для него самого и для всех воинов Ветра его сестра. Она превратила сборище беглецов и отшельников, во влиятельную организацию, несущую реальную угрозу власти Десторта. И люди кивали, соглашаясь с ним. Он очень верно и главное сам составил план своей речи, напомнив о Даре, он заявил, что отныне он постарается полностью заменить сестру. Троггарт признался, что еще слишком юн и недостаточно опытен, но обещал стараться изо всех сил, и его поддержали. Воины выкрикивали его имя и кидали вверх шапки в его честь, а Данкан был так растроган, что прослезился. Даджер искренне радовался за Троггарта, наконец, мальчик занял то место, которое принадлежит ему по праву рождения. Краем глаза, Данкан заметил, как сквозь ликующую толпу проталкиваются две, задрапированные в синие агорийские плащи, фигуры. Они вышли на середину площади, и одна из них скинув капюшон, громко крикнула: