Хранимая Духом. Легенда о бессмертии (общий файл)

Оборвав высказывание Леи на полуслове, со стороны поляны, где проходило торжество, и веселились не подозревающие о смерти двух собратьев эльфы, неожиданно громко раздались подозрительно радостные выкрики, сопровождаемые бурными овациями. Мы с Леирендом одновременно повернули головы на шум. Там, за деревьями, яркими всполохами мерцали запускаемые в воздух разноцветные искры и молнии — своеобразный магический салют, знаменующий скорый финал празднества.

— Торопитесь, скоро торжество закончится, и тогда будет поздно бежать! — спохватился Леиренд, пытаясь подсадить меня на спину единорога.

— Я не умею ездить верхом! — запротестовала я, неуклюже взваливаясь на благородное животное подобно мешку картошки.

— Этого и не требуется, — невозмутимо ответил Леи, помогая мне перекинуть ногу, чтобы сесть поудобнее. — Широ сам со всем прекрасно справится.

— Но как же мне удержаться на нем без седла, да еще и со связанными руками? — ужаснулась я, впервые в жизни оказавшись на спине скакуна.

— Я же сказал, что он сам со всем справиться. Для единорога не составит труда удержать всадника на спине, — торопливо пояснил эльф, втискивая мне в руки какой-то мешок из грубой ткани. — Здесь ваша одежда и немного провизии на первое время.

Мешок был небольшим, но достаточно увесистым с широкой лямкой, которую я перебросила через плечо, чтобы он мог держаться на спине. Я почувствовала, как Фафнер, все это время тихой мышкой таившийся под моими волосами, бойко юркнул в устроенный таким образом рюкзак. И тут совершенно неожиданно я вспомнила один вопрос, с некоторого времени ставший для меня самым важным. Вопрос, который следовало задать еще в самом начале, едва только Леи заговорил о побеге.

— А как же Тэтэйус? Что будет с ним?

— Даймон? — нахмурился Леиренд. Было видно, что ему не нравится упоминание второго пленника. — Он нужен Вам?

— Да, — немного поколебавшись, кивнула я и уже более решительно добавила: — Он мой телохранитель.

— В таком случае я помогу и ему, — неохотно заявил эльф. — Чтобы заслужить Ваше расположение, леди Никониэль, я готов спасти даже даймона.

— Спасибо, Леи, — склонившись к нему, прошептала я с благодарной улыбкой.

— Пока рано благодарить меня, — ответил он, и опасливо оглянувшись на поляну, приказал единорогу: — Вперед, Широ!

Я едва успела вцепиться в гриву единорога, когда он рванулся с места, и поднимая облако пыли, понес меня навстречу медленно выплывающему из-за горизонта первому солнцу, которое сулило не только новый день, но и ожидающую меня по ту сторону эльфийского плена абсолютно неизвестную судьбу — намного более туманную, чем когда-либо.

Глава 5

Из огня да в полымя

Там, где больше всего опасности —

больше всего надежды.

Альбер Камю

Ветер ревел в ушах подобно раненому зверю, забивал легкие, не давая продохнуть, и выедал глаза встречным вихревым потоком. Широ стремительно скакал по лесу, ловко лавируя между огромными вековыми стволами и мелкой молодой порослью, и казалось, что он и вовсе не касался земли, а летел по воздуху, словно у него выросли крылья. Боясь лишний раз пошевелиться, чтобы не упасть с единорога, я буквально прилипла к нему всем телом, мертвой хваткой вцепившись в роскошную гриву и обхватив изо всех сил ногами бока жеребца. Оглушительный гул моего сердца выбивал бешеное стокатто, попадая в такт размеренному ритму галопирующего скакуна, отстукивающего копытами чечетку по земле. Я не знала, как мне удавалось удерживаться на Широ при том, что я впервые в жизни скакала верхом, да еще и в неудобном длиннополом платье со связанными руками, мешающими крепче приникнуть к шее единорога, но как только я начинала клониться в сторону или сползать вниз, он умелым движением выравнивал мое положение на своей спине, даже не сбавляя хода.

Я понимала, что меня будут преследовать, но не ожидала, что нападение произойдет так скоро. Едва последние окраинные постройки Астондэла скрылись из вида, как вдруг что-то тяжелое повалилось на круп Широ позади меня, а в следующее мгновение уже знакомая мне женская рука, затянутая в черную перчатку, обхватила мои плечи и бесцеремонно потянула вниз, сталкивая со скачущего во весь опор единорога, но он, почувствовав на себе второго всадника, резко взбрыкнул, так что я чуть не перелетела через его голову вместе с налетчицей, а потом мгновенно замер и встал на дыбы. Наверное, я вырвала не меньше клока белоснежных волос из прекрасной гривы, соскальзывая со скакуна вслед за сидящим за моей спиной существом, и непременно упала бы, если бы Широ не опустился на все четыре ноги так же внезапно, как и поднялся на две, стоило только налетчице оказаться на земле — она держала меня почему-то только одной рукой и недостаточно крепко, чтобы утянуть за собой. Еще раз агрессивно взбрыкнув задними копытами, единорог вернул меня на прежнее место и галопом сорвался вперед.

Оглянувшись, чтобы увидеть того, кто нападал на меня, я смогла рассмотреть только стремительно удаляющиеся смутные очертания какого-то черного мешка, распластанного на траве в неестественной позе. Мешок шевельнулся, оказавшись на самом деле вовсе не мешком, и поднял голову со сверкающим янтарным взглядом и недовольно расставленными в разные стороны кошачьими ушами с дымчато-серыми треугольничками на концах. Вальсирующая-с-мечам! В том, что это была она, не приходилось сомневаться — ее неповторимый образ несмываемым пятном навсегда отпечатался в моей памяти. Неужели она никогда не сдастся? Как долго она еще будет преследовать меня, и как долго еще я смогу вот так от нее ускользать? Тем более теперь, когда меня некому защитить? Думать об этом не хотелось, потому что подобные мысли заставляли мурашки ползти по телу холодным ознобом, а сердце сжиматься от безысходности и страха. Куда приятнее было представлять, что я последний раз видела жуткую наемницу с ее пугающими неизвестностью намерениями.

Силуэт наемницы вскоре скрылся за деревьями, и я вновь повернулась вперед — навстречу неопределенности и быстро занимающемуся над горизонтом рассвету. Перед глазами, застланными высекаемыми ветром слезами, бесконечно мелькала сплошная стена зелени, а по лицу жалящими пчелами хлестали тонкие ветки, в конце концов заставив меня спрятаться в пышной гриве единорога, развевающейся подобно белоснежному флагу. Я закрыла воспаленные глаза и даже не заметила, как провалилась в блаженную тьму небытия. Уже больше суток прошло с тех пор, как я последний раз спала, и за это время я успела пережить целый ураган неизведанных, совершенно новых эмоций и чувств, натерпеться немало страха и в итоге оказаться совсем одной посреди чуждого мира, преследуемая загадочной женщиной-кошкой и враждебными эльфами, разрываемыми между чувством долга перед своим правителем и ненавистью ко мне.

Очнулась я только спустя несколько часов, когда день был уже в самом разгаре, а три ярких солнца уверенно расположились по разные стороны безоблачного со странным лазурным сиянием небосвода. Редкие любопытные лучи авалонских светил с трудом пробивались под сомкнутые над головой кроны, подсвечивая лес изнутри призрачным зеленоватым заревом. Я все еще болталась на спине благородного животного, безвольно повиснув на нем, как вьючный тюк, а он все так же без устали летел по лесным просторам, отстукивая копытами по земле монотонную ритмичную мелодию. Поразительно, что я все еще не свалилась со скачущего галопом единорога, потому что во сне абсолютно ни за что не держась и не будучи к нему ничем привязанной, по всем законам логики я давно уже должна была лежать где-нибудь под кустом далеко позади. С другой стороны Авалония во всем опровергала мыслимые и немыслимые законы мироздания, по-видимому имея на все свои собственные магические правила, которым подчинялся быт этого сказочного мира.

Полежав расслабленным грузом на спине Широ еще некоторое время, я окончательно убедилась, что могу не опасаться упасть с него, и преисполнившись уверенности в этом, попыталась выпрямиться. В последствии я горько пожалела о своем решении. За косматой гривой скакуна я не могла видеть низко нависшую ветку, которая неожиданно встретив меня твердой шероховатой корой, резким рывком выбила из "седла". Острая боль нестерпимым огнем взорвалась в получившей удар голове и мириадами раскаленных осколков растеклась по всему телу, лишая сознания еще до того, как казавшаяся обманчиво мягкой мшистая земля доказала свою истинную плотность.

Приходя в себя уже второй раз за день, я подумала, что все-таки не все законы вселенной чужды Авалонии. Притяжение к земле здесь было столь же сильное, как и в привычном мне мире, где я не раз испытывала его на себе. А еще здесь тоже был закон подлости, по роковой случайности которого я имела неосторожность подняться именно в тот момент, когда Широ пробегал под злосчастной веткой, так радушно выставившей мне навстречу свои гостеприимные объятия.

Встревоженный дух-хранитель не находил себе места, настойчиво пробиваясь в мое затуманенное сознание, зовя по имени и повторяя его как заученную мантру, но взволнованный голос Эрфелио почти полностью заглушался какой-то жуткой какофонией ударных инструментов, грохочущих в моей голове. Боль расплавленной лавой пульсировала по моим венам вместо крови, а открыв глаза, я увидела только сгусток чего-то черного, полностью застилающий взор.

Кое-как собравшись с силами и определив источник сумасшедшей боли, я потянулась к ее сосредоточению, но едва полуонемевшие пальцы наткнулись на огромную шишку, растекшуюся по виску, как перед глазами тут же взорвался фонтан цветных искр, сопровождаемый новой волной нестерпимой боли. С губ против воли сорвался тихий стон, а в следующую секунду тьма снова накрыла меня с головой.

* * *

Плечо уже почти не болело. Врожденная регенерация усиленно делала свое дело, затягивая рану со свойственной его виду скоростью. А вот эльфийские лекари раздражали изрядно. Он никогда не понимал логику остроухих. Зачем врачевать приговоренного к смерти пленника, которого они же собрались убивать уже буквально через пару часов? Извращенное чувство юмора у них что ли такое? Эстеты, чтоб их Стражи унесли! У них все должно выглядеть красиво. Даже казнь. Даже приговоренный обязательно нужен им целым и невредимым, чтобы изящно умереть на алтаре, посвященному Великому Лесу. Не дождутся! Он не собирался умирать. Ему еще контракт выполнить надо. Интересно, куда опять увели shaili? В темницу под названием гостевые покои? Shaili... При одной мысли о ней, в голове сразу же всплывал образ наивной и хрупкой девушки, доверчиво следующей за каждым его шагом в безумном вальсе, пробудившем в нем целую бурю эмоций. Зачем только он ее пригласил?! Не смог удержаться, идиот! Она так очаровательно смотрелась в свете последнего ночного лика... А теперь он никак не может отвязаться от пьянящего ощущения ее такой волнующей близости, когда каждое ее движение подчинено ему. Проклятье! Он никогда не считал вальс настолько чувственным танцем! Ему нельзя, нельзя думать о ней иначе, чем об объекте сделки! Ладно еще навязчивая потребность защищать. Это контракту не помеха, а даже наоборот. Но что делать с другими необъяснимыми желаниями, которые она начала в нем пробуждать?

Прерывая его терзания, в комнату неожиданно ворвался эльф. Даймон хмыкнул. Знакомые все лица, однако! Интересно, что понадобилось от него командиру Первого отряда? Неужели уже пришло время торжественной казни, и именно этого остроухого назначили сопровождать его туда?

— Я забираю его! — прямо от порога непререкаемо заявил Леиренд на вопросительные взгляды приставленных к даймону Лесным Королем лекарей, подтверждая его догадки. Те лишь безропотно кивнули в ответ, отступая от раненого.

* * *

Следующее пробуждение далось легче. Острая боль слегка притупилась, собравшись в одном лишь ушибленном виске, а гул в голове убавил громкость до вполне терпимых шумовых помех, став похожим на испорченный радиоприемник. Прислушавшись к своим ощущениям, я не обнаружила других повреждений, и сделала вывод, что после столь опасного падения относительно легко отделалась. Подумаешь какая-то шишка! Главное, что я не свернула себе шею.

Открыв глаза, с удивлением обнаружила, что вокруг меня стремительно сгущаются сумерки, окрасившие лесную чащу в зловещий оттенок малахита. Похоже, пока я была в отключке, день начал подходить к концу, а значит совсем скоро лес окутает непроницаемое покрывало ночи, в тени которой на охоту обычно выползают разные опасные твари. Я боялась даже представить, какие монстры могут таиться в Авалонии под прикрытием обманчиво безжизненной тьмы, а уж перспектива встречи с местными обитателями мне абсолютно не улыбалась.

"Ника, наконец-то ты очнулась!" — облегченный возглас Эрфелио, прорвавший неприятный шуршащий гул в голове, напугал меня своей внезапностью. Я повернулась к духу и попыталась сфокусировать зрение на его полупрозрачной фигуре, склонившейся надо мной подобно скорбящему призраку. В этот момент что-то мохнатое и теплое осторожно боднуло мое плечо, послав по телу импульс боли и панического ужаса. Услужливое воображение мгновенно нарисовало в сознании образ отвратительного ночного монстра, желающего полакомиться беззащитной человечиной. Однако, как оказалось, испугалась я совершенно напрасно. Вместо кровожадной твари в мое плечо уткнулся мордой обеспокоенный единорог. Он смотрел на меня тоскливым взглядом умных светло-золотистых глаз и легонько подталкивал носом, пытаясь привлечь к себе внимание.

— Широ, — прохрипела я непослушным голосом, и облизнув пересохшие губы, продолжила не совсем уверенным тоном, — со мной все в порядке.

Единорог издал жалобный звук, напоминающий не то писк, не то стон, и еще раз боднул меня носом, призывая принять вертикальное положение. Каждое прикосновение и даже малейшее движение посылали в висок волну острой боли, но я все-таки попыталась сесть. Перед глазами все растеклось, потемнело и закружилось безумным водоворотом. Пришлось на время прикрыть веки и упереться в землю руками, пережидая приступ дурноты.

"Может тебе лучше еще немного полежать?" — заволновался хранитель.

"Вряд ли это поможет, — категорично заявила я, почувствовав еще один легкий толчок в спину. — Похоже единорог настаивает на немедленном продолжении путешествия".

"Но ты же не можешь..."

"Могу!" — резко оборвала я, не желая выслушивать стенания духа.

Эрфелио не стал спорить, но я прекрасно чувствовала молчаливое неодобрение, волнами исходящее от него. Но я не нуждалась в разрешении духа. Могу я или нет, я должна была продолжить путь. Сейчас, когда эльфы скорее всего уже заметили мое исчезновение и ринулись в погоню, не время было разлеживаться на земле, тем более что по собственной глупости я итак потеряла его достаточно много. Правда, я не совсем понимала, куда и зачем спешу, ведь в Авалонии мне не к кому было идти, а Тэтэйус — единственный, кто в этом мире был мне не безразличен — остался далеко позади, и я не знала даже, жив ли он еще, и сдержал ли Леиренд данное мне слово спасти его. Однако как бы то ни было в плен я возвращаться тоже не собиралась. Поэтому оставалось только положиться на судьбу, которая до этого была ко мне не столь уж благосклонна, и взобравшись на спину Широ, продолжить стремительную скачку в неизвестность, надеясь на чудо.