Хранимая Духом. Легенда о бессмертии (общий файл)

Хранимая Духом. Легенда о бессмертии.

Пролог

Иногда нам кажется, что в этом мире

жить невозможно. Но больше негде.

Джек Керуак

Случалось ли вам когда-нибудь чувствовать себя так, будто весь мир настроен против вас, и кажется, что все, что вы делаете абсолютно неправильно? А приходилось ли вам испытывать такое на протяжении всей своей жизни? Если нет, то вам очень повезло, потому что нет ничего хуже, чем каждую секунду, каждый миг осознавать свою никчемность и бесполезность, искать смысл такой жизни и не находить его, не видеть перед собой никаких целей и не понимать своего предназначения. Но хуже всего, знать, что это никогда не изменится и все оставшееся время вы будете не жить, а существовать, а еще искренне верить, что родись вы в другом времени или быть может в другом мире, все было бы совершенно иначе.

Говорят, если чего-то желать по-настоящему, то это рано или поздно сбывается. Но как можно родиться обратно и появиться там, где тебя в принципе быть не должно?! Это так же абсурдно, как и надеяться однажды найти свою судьбу в мире, где ее нет. Можно, конечно, поискать судьбу в других мирах, если только знать туда дорогу, но в нашем мире, где всем правит технический прогресс, чудесам места нет. Так что не стоит и пытаться. Вот и выходит, что потерянному человеку невозможно обрести себя без помощи чуда, которое никогда не произойдет. Однако пути судеб неисповедимы. И если вдруг такое чудо все-таки случится, то что тогда станет с этим человеком? До недавнего времени я не знала ответа на этот вопрос. Я жила в небольшом городке самой обычной страны, и каждый мой день был неотличим от предыдущего...

Еще говорят, что имя, данное человеку при рождении, определяет его судьбу. В моем случае имя и судьба не имели ничего общего и полностью опровергали эту теорию. Так было, пока в мою жизнь ураганом не ворвался ОН, в одночасье перевернув все мое представление о мире.

Однако все по порядку.

Итак, меня зовут Ника*, и я чувствую себя потерянной вот уже восемнадцать лет...

________________________

* Ника — победа (греч.)

Часть I

Трофей для Императора.

Глава 1

Незнакомец

Благой ли дух ты или ангел зла,

Дыханье рая, ада ль дуновенье...

Уильям Шекспир

Казалось бы, это утро было самым обычным. Таким же как всегда. По крайней мере, началось оно именно так. Как всегда рано утром меня разбудил противный писклявый голосок ненавистного будильника, вдребезги развеивая приятные сновидения и напоминая о том, что пора собираться в институт. Не помню точно, что именно снилось мне этой ночью, но досмотреть сон почему-то очень хотелось, а еще больше хотелось снова уснуть, но от этого порыва меня удерживал непрекращающийся звон будильника, неприятно резавший слух. Балансируя на грани сна и яви, я поморщилась и потянулась в поисках источника мерзкого звука, прекрасно зная, что делаю это напрасно. Будильник стоял слишком далеко, чтобы я могла достать его с кровати, и продолжал навязчиво звонить. Я намеренно оставляла его в недоступном месте, зная как тяжело даются мне утренние пробуждения, но каждое утро неизменно жалела об этом, обещая себе, что в следующий раз поступлю иначе, однако вечером вновь ставила будильник так, чтобы на следующий день он обязательно вытянул меня из кровати. И так продолжалось каждый день. Вечное противостояние самой себе...

— Ох, когда же ты заткнешься? — с мученическим стоном выдохнула я, силясь разлепить сонные веки, которые никак не хотели открываться. И — о чудо! — будильник тут же затих. Странно... От удивления глаза раскрылись сами собой. Надо же! А еще секунду назад я думала, что их придется раздирать руками. Ну что ж, раз так, то надо вставать, пока они не закрылись обратно. Тогда-то я их уж точно просто так не открою.

Дальше все тоже было как обычно, за исключением неожиданного и довольно неприятного ощущения, будто за мной кто-то следит. Я буквально кожей чувствовала постороннее присутствие и буравящий спину взгляд. Глупости! Что еще за мания преследования с утра пораньше?! Я тряхнула головой, пытаясь выбросить из нее все лишнее, и решительно направилась в ванную комнату, следуя своему обычному распорядку дня. За стандартным ритуалом умывания последовал неплотный завтрак и поспешные сборы навстречу суете наступающего дня.

Собиралась я как всегда в гордом одиночестве, если не считать разыгравшегося воображения. Моя соседка Марина, миловидная незамужняя женщина с характером змеи и поведением облегченного типа, с которой мы вместе снимали квартиру на окраине маленького городка, больше напоминающего деревню, уже умотала на работу, и я немного жалела, что ее сейчас нет рядом. Нет, мы с ней никогда особо не дружили, да и виделись крайне редко из-за того, что уходила она намного раньше, а приходила, когда я уже спала или и вовсе не приходила, оставаясь ночевать у очередного своего хахаля, да и разница в интересах и возрасте — достаточно не маленькая кстати сказать — сказывалась на нашем общении. Однако сейчас мне хотелось поговорить хоть с кем-нибудь, лишь бы избавиться от навязчивого взгляда невидимых глаз, который заставлял мурашки бежать по телу и зябко передергивать плечами. В такие моменты я жалела, что уехала из родного дома, по которому ужасно скучала, но мужественно крепилась и продолжала делать вид, что все замечательно. Вот уже год как я, поступив в институт, перебралась поближе к столице, но до сих пор никак не могла привыкнуть к самостоятельной жизни. Да и не настолько уж самостоятельной она была. Найти приличную работу все никак не получалось, стипендии естественно не хватало, а временные подработки случались крайне редко и деньги от них заканчивались очень быстро, не покрывая все необходимые расходы, поэтому средства на мое содержание до сих пор присылали родители, что сильно било по моему самолюбию, но и выбора особого в общем-то не было. Друзей, как таковых, у меня тоже не было, были только знакомые и сокурсники, ну и еще так называемая напарница по учебе и один навязчивый тип, считающий себя моим другом, поэтому все мои силы уходили в основном лишь на учебу, что в принципе меня устраивало, но делало жизнь скучной и однообразной.

Побросав, наконец, в сумку все необходимое, скользнув напоследок взглядом по своему отражению в зеркале и мельком глянув на настенные часы, висящие в холле, я уверенно закрыла дверь на ключ и почти галопом ринулась на автобусную остановку. Мне почему-то всегда не хватало времени, и как бы рано я ни вставала, на автобус всегда приходилось бежать не жалея сил. Хотя в итоге оказывалось, что пришла я раньше положенного срока и вынуждена была торчать на остановке, томясь в ожидании вечно опаздывающего транспорта.

Этот день не стал исключением. Угрюмо вздохнув, я с досадой присоединилась к еще нескольким ожидающим своего рейса пассажирам, мысленно сетуя на промозглую погоду. Даже для осени утро казалось слишком уж сырым и чересчур холодным. Ну, тут уж ничего не поделаешь, придется подождать и немного померзнуть. Благо хоть ветер не пронизывал насквозь. Его вообще не было. И все же я плотнее закуталась в свою легкую спортивного вида куртку и утопила руки поглубже в карманы, сокрушаясь по поводу своей несостоятельности подобрать одежду соответственно погоде. Из-за этого я теперь обязательно заболею, о чем красноречиво свидетельствовали промокшие и озябшие ноги, но уж очень не хотелось. Чтобы отвлечься от неприятных мыслей о предстоящей простуде, я огляделась вокруг.

На остановке, переминаясь с ноги на ногу и нетерпеливо посматривая на дорогу, теснились под крышей не выспавшиеся и утомленные долгим ожиданием люди. Это были все те же знакомые мне лица, которые я видела каждое утро. Когда долго ездишь одним и тем же маршрутом, поневоле начинаешь присматриваться к людям, запоминать тех, кто всегда едет тем же рейсом, обращать внимание на их привычки и одежду, подмечать всякие мелочи... Постойте-ка, а это кто? Мой взгляд упал на странного незнакомца, которого я раньше здесь не замечала. Интересно, он всего лишь случайный попутчик или отныне постоянный? Я пригляделась к нему получше. Выглядел он как-то подозрительно, да и мрачновато к тому же. Длинные слегка взлохмаченные волосы неестественно черного, на мой взгляд, цвета почти полностью прятались под натянутым до самого носа капюшоном длиннополого пальто, такого же абсолютно черного. Впрочем, он весь был в черном. Даже на глаза были нацеплены темные очки, хотя лето уже давно прошло, да и яркого солнца тоже не было — оно пряталось далеко за низкими серыми тучами. И в довершении всего этого бандитского или скорее готического прикида под непослушными прядями смоляных волос поблескивал серебром край пропирсингованного уха, по крайней мере того, которое я могла видеть. Насчет второго я не была уверена, возможно, оно было целое. В общем, незнакомца можно было бы даже назвать симпатичным, если бы под этой отталкивающей чернотой его вообще можно было бы разглядеть.

Сообразив, что слишком долго рассматриваю незнакомого молодого человека, я поспешно отвела глаза. Не хватало еще, чтобы он заметил мой пристальный взгляд и подумал что-нибудь не то. Я ведь всего лишь изучаю нового попутчика, а вовсе не интересуюсь им. Но я не смогла не посмотреть на него снова. Необычность его внешнего вида притягивала взгляд, причем как я успела заметить, не только мой. На него украдкой таращилась вся остановка.

Внезапно и неизвестно откуда налетел порыв ветра, заставив поежится от холода. Поразительно, но другие люди не обратили ни малейшего внимания на причуду безветренной погоды. Казалось, ветер их даже не коснулся. Почему-то от этого снова вернулось ощущение слежки. Вообще-то я испытывала это чувство все утро, но сейчас оно проявилось особенно остро. Оглядевшись и не заметив ничего такого, что могло бы меня взволновать, я сердито тряхнула головой. Да что со мной сегодня? Я сама на себя не похожа!

Громкое "апчхи" огласило остановку, и я не сразу поняла, что этот звук принадлежал мне. Ну вот, началось... Я таки простудилась! Это сильно меня расстроило, потому что я ужасно не хотела болеть. Но я приказала себе не раскисать и настойчиво потянулась в карман за носовым платком. Я абсолютно точно помнила, что положила его туда, однако, быстро обшарив джинсы и куртку, не обнаружила в них и намека на его присутствие. Ну, что за невезение? А ведь день еще только начался.

— Могу я Вам помочь? — вежливо осведомился низкий приятный голос, и чья-то рука заботливо протянула мне носовой платок. Я поразилась его белизне и решила, что, наверное, он был новый. Но мое внимание тут же отвлеклось на длинные тонкие пальцы, держащие этот самый платок. Их сплошь унизывали кольца причудливых форм и яркие перстни, поблескивающими в тусклом свете серого дня многочисленными гранями драгоценных камней. И это при том, что рука явно была мужская! Никогда раньше мне не приходилось видеть, чтобы мужчина носил на одной руке столько колец сразу. В изумлении я подняла глаза, чтобы взглянуть в лицо заботливому любителю украшений, и вздрогнула от неожиданности. Передо мной стоял тот самый мрачный тип, которого я рассматривала минуту назад. Ну вот, он все же неправильно истолковал мой взгляд! Вероятно, он решил, что я хочу пофлиртовать с ним. Что ж, его ждет разочарование, ведь он ошибся: я не собиралась ни флиртовать с ним, ни даже знакомиться.

Замешкавшись, я рассеянно вгляделась в его лицо. Очки вблизи оказались не такими уж и черными. За ними можно было разглядеть глаза, обрамленные густыми ресницами, хотя и не возможно было понять, какого они цвета, но скорее всего темного. Второе ухо, как я и предполагала, оказалось целым, а черты открытой части лица довольно приятными.

Заметив мою нерешительность, мужчина растянул губы в ободряющей и добродушной улыбке, при этом не показывая зубов, словно боялся напугать меня слишком откровенным оскалом. Его улыбка отчего-то вселила в меня подозрительно крепкую уверенность, и если до этого у меня и были какие-то сомнения, то они мгновенно рассеялись. Вообще-то я не склонна брать чужие платки, хоть раньше мне их никто и не предлагал, но в этот раз я просто не смогла отказаться. Моя рука сама потянулась к предложенному платку, когда налетел новый порыв ветра, еще более сильный, чем прежде. Он вырвал платок из рук незнакомца и безжалостно унес в неизвестном направлении. Я испытала одновременно разочарование и облегчение, а подозрительно услужливого типа в мрачном пальто, казалось, это только позабавило. Он как-то странно усмехнулся, взглянув за мое плечо, словно там кто-то стоял. В недоумении я проследила за его взглядом, но не обнаружила ничего подозрительного.

— Ничего страшного, у меня еще есть, — спокойно проговорил незнакомец, снова привлекая мое внимание к себе и жестом фокусника вытаскивая из кармана целую упаковку точно таких же платков. — Берите, не стесняйтесь.

Ну надо же какой запасливый! Или это у него такой фирменный способ знакомства с девушками? Я не стала вникать в смысл этого предположения, а просто последовала совету мужчины и взяла платок. На этот раз ветер не мешал мне, хотя я готова была поклясться, что слышала его ураганное завывание под крышей автобусной остановки.

— Спасибо, — вежливо поблагодарила я, не настроенная на дальнейшее продолжение нашего знакомства. На этом разговор должен был быть окончен, но незнакомец похоже так не считал.

— Сегодня холодно, Вы не находите? — светским тоном вопросил он.

Я не ответила. Он что, решил поговорить о погоде? Не оригинально! Однако мое молчание не смутило молодого человека, и он продолжил свой монолог, как бы невзначай заметив:

— Кажется, Вы одеты слегка не по погоде?

Я недовольно нахмурилась. Ну и какое ему до этого дело? Тоже мне, наблюдательный попался! Его абсолютно не касается то, как я одеваюсь, и это моя проблема, если из-за своей глупости мне придется мерзнуть на улице. Хотя с чего это я так разволновалась? Не иначе как из-за мозолящего спину взгляда преследующей меня с утра мании. Вот только незнакомец тут не при чем, так что не стоит срывать на нем раздражение. Попытавшись унять разгулявшиеся нервы, я ответила коротко и односложно, стараясь поставить точку в беседе, в которой мне бы не хотелось принимать участие:

— Да, пожалуй.

Отвернувшись, я сделала вид, что занята высматриванием автобуса на горизонте, тем самым показывая свою нерасположенность к разговору. Обычно я не веду себя так грубо, но сейчас я была готова на что угодно, лишь бы незнакомец отстал от меня. Не знаю почему, но он пугал меня. Пугал и в то же время притягивал. В нем чувствовалась какая-то опасная, почти дьявольская, притягательность. Это смущало и настораживало, в то время как внутренний голос негодующе звенел в предостережении держаться подальше от подозрительного молодого человека, хотя и сам голос при этом был подозрительный. Будто бы и не мой вовсе. Абсолютно чужой голос, звучащий в моей голове.

— А Вы не слишком-то разговорчивы, — не унимался назойливый тип, игнорируя мое невежливое поведение.

Я вздохнула. Неужели он не видит, что я просто-напросто не хочу с ним говорить? Видимо от него будет не так-то просто отвязаться. В очередной раз промолчав, я ограничилась одним лишь слабым кивком. Да и что я могла сказать? Да, вот такая вот я необщительная, или что-нибудь вроде этого? В конце концов, ему надо, пусть сам и говорит.

— Ну что ж, — смирившись с моим молчанием, задумчиво протянул незнакомец. — А могу я хотя бы узнать Ваше имя?

Вот настырный! Мне совершенно не хотелось отвечать на этот вопрос, тем более что внутренний голос опять взбунтовался. А отвечать что-то надо было. А надо ли? Пока я размышляла над этим, к остановке подъехал автобус. Он в каком-то смысле избавил меня от необходимости отвечать. По крайней мере, не надо было отвечать прямо сейчас. В утренних рейсах возможность втиснуться в переполненный транспорт напрямую зависит от расторопности и умения поработать локтями, поэтому я поспешила пробраться сквозь внезапно ожившую толпу нервно толкающихся потенциальных пассажиров. Я была уверена, что незнакомец следует за мной с точно таким же настроем, но, оглянувшись, с удивлением обнаружила, что он не сделал даже попытки пошевелиться.

— Вы не идете? — растерялась я, на что молодой человек с улыбкой покачал головой. Я не придала этому особого значения, подумав, что незнакомец решил дождаться следующего рейса в надежде, что там будет меньше народа, хотя я была абсолютно уверена, что следующий рейс будет в этом плане еще хуже. Его определенно разочарует вид переполненного до отказа автобуса, люди в котором от давки будут походить на слипшиеся кильки в банке консервов. Но это уже его проблемы. Я же была даже рада, что он не едет со мной.

— Ну, тогда пока! — беспечно попрощалась я, показав радости больше, чем следовало бы, и позволила толпе внести меня в автобус. Но прежде чем створки дверей сомкнулись за моей спиной, придавив по обыкновению особо зазевавшегося пассажира, я отчетливо услышала самоуверенный голос незнакомца.

— До встречи, Ника, — донеслись до меня его слова сквозь недовольные вопли и ругань моих попутчиков, спорящих за каждый сантиметр свободного места, которого, в общем-то, и быть не могло. Мне вдруг стало не по себе. Откуда он мог знать мое имя? Он ведь только что спрашивал его у меня, и я его ему не сказала. Или сказала? Нет, я бы это запомнила. Я была уверена, что не называла ему своего имени. Тогда откуда он его знал?

Мурашки пробежали по телу, и я, не обращая внимания на недовольно теснящихся вокруг меня людей, резко оглянулась, чтобы через окно бросить последний взгляд на удаляющуюся остановку. Не в силах оторвать глаз от черной фигуры самоуверенно ухмыляющегося молодого человека, я вдруг ясно осознала, что он меня не просто пугал, а вселял в мою душу настоящий трепет. Надеюсь, мы с ним больше никогда не встретимся...

Остаток дня прошел без особых происшествий. Все вернулось в привычное русло унылой повседневной рутины — неизменной спутницы моей невыносимо скучной жизни. Однако мысли упорно продолжали вращаться вокруг странного незнакомца. Он не выходил у меня из головы. Я снова и снова перебирала в памяти наш короткий разговор, каждый раз вздрагивая от его прощальной фразы. Здесь определенно было что-то не так. И это нервировало меня. А еще это постоянное ощущение слежки... Целый день я усиленно боролась с собой, подавляя все возрастающее желание внезапно обернуться. Я знала, что невидимый взгляд, преследующий меня, не что иное, как плод моего разыгравшегося воображения. Но лучше от этого не становилось. Согласитесь, не очень-то приятно осознавать себя шизофреником, страдающим манией преследования.

— Ники! — резкий оклик вывел меня из состояния глубокой задумчивости, и я оглянулась.

Ко мне со всех ног бежал высокий блондинчик с невероятно яркими голубыми глазами. Когда-то он мне даже нравился. Ровно до тех пор пока не начал активно распускать руки. Возможно я бы и не была против, если бы не знала его печально известной славы местного институтского казановы, от "ухаживаний" которого пострадала уже не одна девичья честь и женское сердце, а мне очень не хотелось стать его очередным завоеванием, ведь я знала, что иной участи он мне и не готовил, поэтому пришлось в срочном порядке объяснять ему, что мы можем быть лишь друзьями. Он не расстроился, быстро переключив внимание на мою одногруппницу, которая могла бы считаться моей подругой, если бы наше общение не сводилось только лишь к деловому обсуждению институтской учебы, поэтому я считала ее скорее напарницей. И лишь позднее я догадалась, что этот блондинистый ловелас набился мне в друзья только затем, чтобы подобраться к ней, ведь она была первой красавицей нашей альма-матер, настолько же гордой и неприступной, как настоящая королева. Порой я удивлялась, как она может со мной дружить, мы же были похожи как огонь и вода, но потом вспоминала, что не будь меня с моими знаниями, она уже давно бы вылетела из института, и продолжала относиться к ней со снисходительной благосклонностью, впрочем также как и она ко мне. Так что за то, что навязчивый голубоглазый бабник пробивался к моей напарнице через меня, я не чувствовала ни вины, ни особого раздражения, позволяя и тому и другой по прежнему числиться в моих "друзьях".

— Привет, Кешка, — вяло поздоровалась я, когда блондин меня наконец догнал.

От такого приветствия он скривился так, словно пожевал лимон, а я лишь усмехнулась. Я знала, что ему не нравится, когда его звали Кешей, но что поделать, если родители назвали его Иннокентием. Друзья звали его Кенни на американский манер, но меня такое обращение всегда смешило, напоминая одноименного мультяшного героя. Имя Кеша ему шло больше. Пусть оно и было попугаячьим, как он о нем отзывался, но он и сам чем-то походил на эту разноцветную птичку: такой же яркий в своих стильных шмотках от знаменитых кутюрье и такой же напыщенный как птица-говорун, увидевшая себя в зеркале. Удивительно, как точно подобрали родители имя своему чаду. Ну почему же я так несовместима со своим именем?

— Я же просил не называть меня так! — возмутился парень, забыв поздороваться в ответ.

— Я тоже просила не называть меня Ники. Это мужское имя, — привычно огрызнулась я.

Мой друг любил коверкать имена на иностранный лад, и само собой получалось так, что мое имя в его устах непроизвольно превращалось в это противное Ники — производное от французского имени Николя. Я же всегда была поборницей правильного произношения, не даром училась на филологическом факультете, поэтому с трепетом относилась к тому, как меня называли, а в последнее время это вообще стало превращаться в какой-то навязчивый бзик.

— Ладно не злись, — отмахнулся Кеша. — Ты Васю не видела?

Я отрицательно мотнула головой. Вася — это моя напарница Василиса. Ее он почему-то в отличие от меня всегда называл правильно. Кстати ей ее имя тоже прекрасно подходило. Василиса значит "царственная", а она и по характеру и по внешности была именно такой. Одна я не сочеталась со своим именем. Наверное поэтому я так яростно боролась за то, чтобы меня звали только Ника и никак по другому, надеясь что однажды значение имени наконец возымеет действие над моей жалкой судьбой.

— Слушай, — не отставал блондин, сходу перейдя на истинную причину своего появления передо мной, — ты курсач сделала? Как это какой? Ну тот, который я просил! Ну да, с прошлого года. А то мне его скоро сдавать. Я итак целый год протянул, а вылетать что-то очень не хочется.

Я вздохнула. И за что мне такое "счастье"? Нашла "друзей" на свою голову. Вернее на шею. Как-то так повелось, что все работы за Васю и Кешу в нашей троице делала именно я, не забывая стараться и для себя, что так или иначе в любом случае отрицательно сказывалось на моей успеваемости. Не так-то легко учиться за троих. А ведь за все время я даже нормальной благодарности от них не получила. Только вот послать их куда подальше я тоже не могла. Как ни странно но здесь, вдалеке от родного города и родителей, эти двое были единственными более-менее близкими мне людьми и терять их как-то не хотелось.

— Сделаю, — недовольно пробурчала я, и Кешка, удовлетворенный моим ответом, весело упорхнул на поиски Василисы, махнув мне на прощанье рукой и оставив наедине с невеселыми мыслями, которые против воли вернулись к мрачному незнакомцу и незримому наблюдателю. Да уж, мало мне было этих проблем, так теперь еще и Кеша со своим курсачом навязался. Вот только о курсовой думалось в последнюю очередь. И чем дольше тянулся день, тем тревожнее мне становилось. Я была уверена, что раз день не задался с самого начала, то и окончание его не сулит мне ничего хорошего.

Вечером мое состояние только ухудшилось. Я ушла в себя и не обращала внимание ни на что вокруг, добираясь домой в почти бессознательном состоянии. Впрочем, дорога была настолько привычной, что и не требовала моего сосредоточенного внимания. Именно поэтому я не сразу заметила его. А когда заметила, было уже поздно малодушно рассчитывать на то, чтобы остаться в автобусе и прокатиться как минимум до следующей остановки. Едва двери открылись, поток выходящих пассажиров бесцеремонно вытолкнул меня на улицу.

Он стоял там же, где я его и оставила утром, и, похоже, кого-то ждал. Я содрогнулась. Надеюсь не меня! Внезапно меня захлестнуло какое-то извращенное любопытство: неужели он так и простоял здесь весь день? Эта мысль показалась абсурдной. С чего бы ему торчать на остановке весь день в ожидании меня — случайной знакомой? Это должно быть просто нелепое совпадение. А мне стоит сходить к врачу и проверить нервы. Кажется, мания преследования набирает обороты.

Я постаралась — насколько это возможно — сделать вид, что не заметила черного незнакомца, и невозмутимо прошла мимо с сосредоточенно опущенным в мокрый асфальт взглядом. Но молодой человек не позволил мне далеко уйти. Он окликнул и догнал меня, светясь дружелюбной улыбкой, которая, кстати сказать, только сильнее меня насторожила. В его улыбке было что-то неестественное. Как можно все время улыбаться одними губами?

— Идете домой? — подстраиваясь под мой шаг, вежливо осведомился мой знакомый незнакомец.

— А Вы, кажется, кого-то ждете? — задала я встречный вопрос в надежде напомнить ему о необходимости вернуться на остановку и дождаться таки того, кого он рассчитывал там встретить.

— Ждал, — ни на секунду не смутившись, поправил меня молодой человек и тут же с искренним воодушевлением простодушно признался: — Я ждал Вас!

От такого признания по спине прокатилась нервная дрожь, а в груди что-то гулко бухнулось вниз. Откуда он мог знать, когда и где я буду возвращаться? И буду ли вообще? Или он и правда прождал на остановке целый день, надеясь, что рано или поздно я здесь пройду? Ладно, оставим эти вопросы. Сейчас это не принципиально. Важнее всего, зачем ему понадобилось это делать?

— Что... — хотела было я задать вопрос, но голос внезапно охрип. Я прокашлялась и попыталась снова. — Что Вам от меня надо?

Я старалась говорить спокойно, следила, чтобы мой голос не дрожал, отчего вопрос получился резким, почти грубым. В ожидании ответа я не остановилась и даже не взглянула на собеседника. Все, чего я сейчас хотела, и что настойчиво внушал мне внутренний голос — это, чтобы незнакомец оставил меня в покое!

— Не надо так сердиться, — удивленно распахнув глаза и примирительно вскинув перед собой руки, начал оправдываться мужчина. — Я всего лишь хочу продолжить наше знакомство и, разумеется, немного пообщаться с Вами. Что в этом плохого?

Ну и что я могла ответить? Конечно же, он прав, в желании общения нет ничего плохого. Если только это желание не подразумевает скрытых мотивов. А вот какие могут быть мотивы у этого странного незнакомца, я и подумать не могла. Вернее могла, конечно. Только в голову почему-то лезли все самые плохие мысли, поэтому я и отказалась от этой затеи. Но, тем не менее, вопрос оставался открытым. И если не думать о мотивах, то о причинах его неожиданного интереса ко мне подумать стоило. Что может привлекать мужчину? Красота? Отпадает, я никогда не считалась красавицей, по крайней мере, не такой, которая способна сразить мужчину с первого же взгляда, и мужики штабелями передо мной не падают. Общительность? Как он уже успел заметить, я ею не страдаю. Деньги? Маловероятно. Не думаю, что выгляжу примечательно для уважающего свое время вора. Что остается? Симпатия? Но я ни разу не проявила даже намека на взаимность. А как насчет... Насчет чего собственно?! Какую бы банальную причину я ни придумала, на нее тут же находился такой же банальный, но категоричный ответ. И вывод отсюда напрашивался сам собой: интерес незнакомца ко мне такой же подозрительный, как и он сам. Только этот вывод никак не отвечал на вопрос, чем вызван этот интерес. В общем-то, по этому поводу я имела два соображения. Первое и наименее вероятное: я настолько понравилась молодому человеку, что он, наплевав на все, готов был ждать меня на остановке днями напролет. Верилось в это с трудом. Я бы даже сказала, не верилось абсолютно. Мало того, что такого героически-самоотверженного поведения в наши дни уже давно не встречается, так еще оно в этом случае должно свидетельствовать о наличии у незнакомца такого сильного чувства ко мне, как любовь, которая ну никак не могла возникнуть в столь короткий срок. Поэтому я все больше склонялась ко второй теории, которая казалась более реальной: подозрительному типу от меня что-то нужно, что-то столь ценное, что оно заставляет его караулить и выслеживать меня. Только вот что? У меня не было ничего хоть сколько-нибудь ценного, и на этот вопрос ответа я не знала. Одно было ясно точно: скрытый мотив у незнакомца имелся, и насколько этот мотив опасен и пугающ, я боялась даже предположить.

Мрачно взглянув на идущего рядом мужчину, который напряженно вслушивался в затянувшуюся между нами паузу, я, наконец-таки, удостоила его ответом, если таковым можно назвать невнятное бормотание нечленораздельных слов. Не знаю, что расслышал в моем бормотанье незнакомец, но ответ его явно удовлетворил, и он расплылся в довольной улыбке, все так же не открывающей зубов. Интересно, почему от так тщательно прячет зубы? С ними что-то не так?

— Значит, Вы не возражаете против моей компании? — обрадовался незнакомец, и это не прозвучало вопросом, хотя именно им, безусловно, и являлось.

— Нет, — слишком поспешно возразила я, откликаясь на интонацию, а не на саму фразу, но прежде, чем успела добавить что-то еще, я увидела, как улыбка молодого человека расползлась еще шире, и осознала, что вместо категоричного "возражаю" только что почти буквально дала согласие на его дальнейшее присутствие рядом.

После такого избавиться от него стало практически невозможно. Как бы холодно я ни вела себя с ним в дальнейшем и что бы ни говорила, он не расстраивался и не обижался, навязчивой тенью следуя за мной по пятам, куда бы я ни направлялась. А направлялась я намеренно поближе к людным местам, обойдя почти все известные мне магазины и бутики. Я не хотела показывать ему дорогу к моему дому. Не хотела, чтобы он знал, где я живу. Искренне веря, что, в конце концов, ему надоест таскаться за мной, я подолгу стояла у стеклянных витрин, делая вид, что заинтересована разглядыванием товара, на который мне на самом деле было откровенно наплевать, и с молчаливым равнодушием внимала его непрекращающейся болтовне, особо в не вслушиваясь в ее суть. Должна признать, с ним было довольно весело, и время, проведенное в его компании, могло бы быть вполне приятным, если бы я могла наслаждаться им, но мне мешали натянутые до предела нервы и капающий на мозги внутренний голос, не считая усилившейся до крайности мании преследования. Теперь "невидимый друг", как я окрестила плод своей шизофрении, не наблюдал за мной издалека, я ощущала его совсем рядом, за спиной, и почти физически слышала его дыхание над своим ухом. Все это выводило из равновесия, и мне с огромным трудом удавалось удержаться от полномасштабной истерики. Спасало только обилие забавных, а порой и опасных казусов, приключающихся с незнакомцем чуть ли не на каждом шагу, словно кто-то намеренно подстраивал ему мелкие пакости в моем присутствии.

Несколько раз приоткрытые двери под внезапным порывом ветра неудачно распахивались прямо перед носом моего спутника, успевая в самый последний момент с громким хлопком врезаться не в лоб, а в вовремя подставленную под удар руку молодого человека. Удивительно, что при таком оглушительном звуке у него не ломались кости, да и сама реакция поражала своей стремительностью. Не в пример своим товаркам, не отягощенным электроникой, раздвижные двери наоборот слишком поспешно захлопывались за моей спиной, отсекая мужчину от меня так, что он едва успевал затормозить, чтобы не впечататься со всего размаха в стеклянный проем. И снова меня поражала его скорость. А уж как не хотелось в такие моменты покидать гостеприимный магазинчик, за пределами которого терпеливо выжидал — да, да, именно выжидал! — мрачный незнакомец. Вот только рано или поздно выходить все-таки приходилось, когда недовольным продавцам надоедала моя маячившая среди прилавков фигура без единой покупки. Иногда в особо людных местах нас разделяла толпа, и когда я уже начинала надеяться затеряться в ней окончательно, молодой человек с маниакальным упорством и завидным постоянством находил меня где угодно, а мне оставалось только восхищаться его удивительному чутью и железной интуиции. Один раз ему удалось вовремя и без вреда отпрыгнуть от несущейся на всей скорости машины, которую занесло прямо на него, причем занос был таким, что кроме моего незнакомца никого бы не задело и даже водитель вряд ли бы пострадал. Я даже испугаться не успела, когда аварийная ситуация разрешилась за несколько секунд, и машина умчалась дальше, а едва не задавленный молодой человек, улыбаясь как ни в чем не бывало, вновь оказался рядом со мной. Потом мы зашли в многоэтажный супермаркет и мне взбрело в голову подняться наверх на лифте. Во избежании прошлых ошибок мужчина шагнул в лифт вместе со мной, но в последний миг меня отвлекло какое-то движение прямо перед носом и последнего шага я сделать не успела, а створки уже закрылись, увозя незнакомца от меня без его на то желания. И надо же было такому случиться, что лифт застрял между этажами! Мне стало его искренне жаль, но ждать своего спутника я не собиралась и поспешила покинуть супермаркет. Уж не знаю, как незнакомец выбрался из лифта, но уже у выхода его черный силуэт вновь ошивался вокруг меня. Его настойчивость пугала меня все больше, и терпение мое было уже на исходе. Последней каплей стали сгущающиеся на вечерних улицах сумерки. Одно дело — гулять с незнакомцем, пока солнце ярко освещает город, и совсем другое — бродить с ним по постепенно пустеющим улицам.

Задержавшись у очередной витрины с каким-то не интересующим меня барахлом и даже не удосужившись прочитать название на светящейся неоновой вывеске, кричащей прохожим о чем-то явно неприличном и кажется даже похабном, я невидящим взглядом уставилась сквозь стекло, судорожно обдумывая сложившуюся ситуацию. Итак, что мы имеем? Незнакомец не отходит от меня ни на шаг, значит, незаметно скрыться не удастся. Позволять ему провожать меня домой я не намерена. Ходить по магазинам и дальше — бессмысленно. Выручать меня некому, а как выкручиваться самой, я не знаю. Н-да, положение, прямо скажем, не лестное...

Помощь пришла неожиданно. Кто бы знал, что Кешу интересуют подобные вещи, хотя чего еще ожидать от парня, не пропускающего ни одной юбки. Меня он похоже не заметил, зато я сразу узнала высокую худощавую блондинистую фигуру, выходящую из магазина игрушек для взрослых с какими-то пакетами в руках. С радостным воплем я кинулась к другу и повисла у него на шее. Я и сама от себя такого не ожидала, наверное, сказалось нервное напряжение, сковывающее меня весь день, а вот ошарашенный паренек похоже сильно перетрухнул. Конечно, кому же как не ему — первому испытавшему на себе всю прелесть моей неприязни к подобному роду фривольностям — знать, как сильно я не терплю даже дружеских объятий с ним, впрочем, как и разного вида развратности, на которых он только что попался.

— Т-ты чего здесь? — как-то сильно побледнев поинтересовался Иннокентий, осторожно отстраняясь и пряча пакеты за спину.

Никогда не думала, что мой вечно уверенный в себе до невозможности дружок окажется столь пугливым. Надо будет не забыть завтра извиниться перед ним за свое неадекватное поведение... а потом отругать за то, что ошивается в подобных местах. Уж Василиса точно не обрадуется его похождениям. Или он здесь с ней? Осмотревшись, подруги я не заметила и вернула внимание на Кешу.

— Тебя ищу! — беззастенчиво соврала я, перепугав парня этим заявлением еще сильней. А как иначе избавиться от незнакомца? Ведь я уже не один раз ему не то что намекала, а в открытую говорила, чтобы он отстал от меня. Только вот эффекта пока было ноль.

— И что тебе от меня понадобилось? — настороженно поинтересовался Кеша, явно ожидая подвоха.

Но я не успела и рта раскрыть, как физиономия друга побледнела еще сильней, почти полностью слившись с белобрысым цветом его блондинистых волос. Оглянувшись, я увидела незнакомца. Ну да, куда ж без него. Он встал рядом с нами неприступной скалой и по размерам явно превосходил моего тощего смазливого друга, нависая над ним черной тучей. Несколько секунд они просто переглядывались, хотя я не знаю как они могли смотреть друг другу в глаза при том, что незнакомец был в темных очках. И как он может видеть в них что-то в вечернем сумраке? Молчание затягивалось, и я решила нарушить давящую тишину, а заодно и отвлечь мужчин друг от друга.

— Кеш, — обратилась я к блондину, понимая, что это может выглядеть как недвусмысленный намек, — тебе все еще нужна курсовая? Она у меня дома, может зайдешь забрать?

Не отрывая взгляда от стоящего напротив пугающего брюнета, друг напряженно кивнул, даже не обратив внимания и не возмутившись, что я снова назвала его так ненавистным ему попугаячьим именем, а его рука вдруг обвила мою талию. Как-то уж слишком собственнически обвила! Вот нахал! Да кто ему разрешал?! Ну, я ему завтра устрою "обнимашки", век не забудет. И то что я сама вишу у него на шее, открыто приглашая заглянуть в гости на ночь глядя, не в счет. Однако руки с его шеи я все же убрала от греха подальше.

— Это может подождать, — услышала я вкрадчивый голос незнакомца, пока яростно сверлила взглядом руку Кешки на моей талии. Ну, не люблю я, когда меня касаются без моего разрешения.

Резко вскинув глаза на брюнета, я успела заметить ядовито-яркий зеленоватый отблеск, быстро скрывшейся за темным стеклом очков. И тут же почувствовала, как рука моего друга безвольно опала, высвобождая из крепких объятий.

— Это может подождать, — глухо, словно эхо, отозвался Кеша.

В испуге я перевела взгляд на блондина и чуть не вскрикнула, увидев остекленевший взгляд голубых глаз. Короткий взмах руки на прощанье, и Иннокентий начал медленно удаляться прочь, двигаясь словно зомби. Я запаниковала. Что это было? Гипноз? Внушение? Что?! Почему мой друг вдруг повел себя так странно? Не мог же он испугаться незнакомца. Или мог? Сердце затрепыхалось в груди пойманной птичкой, а когда на мое плечо опустилась чужая рука, чуть не выпорхнуло от страха на волю. Отскочив в сторону, я волком уставилась на пугающего незнакомца, посмевшего коснуться меня — первый раз за весь день.

— Ну и долго еще ты собираешься меня преследовать?! — в панике чуть ли не выкрикнула я, непроизвольно переходя на "ты", при том что до этого наше общение проходило исключительно в вежливой форме. Я и его имени-то по-прежнему не знала. Удивительно, но целый день мы прекрасно обходились без имен, и по сути толком так и не познакомились. Надо бы, кстати, спросить, откуда ему известно мое имя, и при случае поинтересоваться, как все-таки зовут его. Подумать только! Я уже строю планы на дальнейшую беседу. Да какая разница, как его зовут?! Главное сейчас — отвязаться от его общества, а все остальное не имеет значения!

— Преследовать? — переспросил молодой человек с явной обидой в голосе, словно не заметив моего испуга. — Я считал, что сопровождаю Вас.

— А это не одно и то же? — огрызнулась я, внезапно остро почувствовав приближающийся успех моих стремлений, хотя раньше отшить незнакомца не удавалось. И несмотря на то, что его вежливое обращение в ответ на грубость напомнило мне, что весь день он вел себя безукоризненно корректно и неправдоподобно обходительно, я не могла позволить себе упустить такой шанс. Я знала, что не имею права так поступать с ним, но еще я знала, что другого шанса может не представиться. Самое отвратительное в том, что я начинала чувствовать себя виноватой, невзирая на весь едва ли не первобытный страх, испытываемый мной перед этим мрачным типом.

— Я думал, что мое общество Вам не в тягость, — окончательно скис брюнет и посмотрел на меня с таким несчастным видом, что я едва не взяла свои слова обратно. Как ему это удается? Если бы не этот колотящийся в груди ужас, я бы наверное отступила.

— Напрасно, — сухо ответила я, поборов неуместное желание извиниться за жестокие слова.

К моему удивлению он больше ничего не сказал, только слабо кивнул и, резко развернувшись, зашагал прочь. Даже не попрощался. Вот так просто, взял и ушел, не говоря ни слова, оставив меня у витрины магазина рассеянно смотреть ему вслед. Ну вот, теперь я точно чувствую себя виноватой! Досадно. Но это не идет ни в какое сравнение с тем чувством облегчения, которое я испытала, когда черная фигура незнакомца скрылась из вида, смешавшись с толпой.

Домой я пришла в какой-то нездоровой эйфории, и чтобы избежать вопросительных взглядов, а уж тем более расспросов так не вовремя рано вернувшейся с работы соседки, пораньше завалилась спать. Я надеялась, что усну быстро. Все-таки день был не из легких. Но тут-то меня и настигли душевные терзания. Я ворочалась с боку на бок, мучаясь осознанием собственной вины и несправедливостью своего поведения по отношению к вежливому незнакомцу. Однако самым неожиданным из моих терзаний стало неподдающееся логике желание вновь встретиться с ним. Я хотела увидеть его еще хотя бы раз, хотя бы для того, чтобы извиниться. Абсурдность этого желания граничила с безумием. Разве не я еще утром надеялась никогда больше не встречаться с пугающим молодым человеком, а днем искренне желала избавиться от его общества во что бы то ни стало? Тогда почему сейчас я хочу другого? Почему сожалею, что добилась своего? Впрочем, к безумию мне не привыкать. Я почти примирилась с мыслью, что сошла с ума, и в этом немаловажную роль сыграл "невидимый друг". Осознание его чужеродного присутствия в темной комнате заставляло меня прятаться под одеялом и, обливаясь холодным потом, трястись от страха. Кажется, мания преследования превращалась в фобию...

В общем ночь я провела беспокойно, и когда утром пронзительно заверещал будильник, я готова была разбить его о стенку, лишь бы он заткнулся и дал мне поспать хоть еще немного. Но я этого, конечно же не сделала, и поспать в итоге мне больше не удалось. Когда мои уши уже не в силах были выносить бесконечно долгий мерзкий звонок, пришлось подняться, чтобы его отключить. Ложиться обратно смысла не было, и я, кое-как поборов усталость, поплелась прочь из спальни. Естественно я не выспалась и чувствовала себя совершенно разбито. Все утро я, как сонная муха, шаталась по квартире из комнаты в комнату, с трудом сознавая какую одежду на какую часть тела одевать и что из предметов в моей руке на самом деле предназначено в завтрак. Удивительно, как в таком состоянии я умудрилась не напялить джинсы наизнанку и не пожевать расческу вместо бутерброда! Очнулась я только тогда, когда поняла, что опаздываю, но даже это не помогло мне успеть на автобус. Метеором примчавшись на остановку, я была вынуждена бессильно наблюдать уезжающий от меня транспорт. Провожая его взглядом, я растерянно хлопала ресницами и мысленно проклинала автобус всеми известными мне ругательствами, когда услышала откуда-то из-под козырька остановки знакомый низкий голос:

— А я уж было решил, что Вы не придете...

Я оглянулась и, поискав глазами обладателя голоса, обнаружила его черный силуэт в самом дальнем углу остановки. Он сидел, вальяжно развалившись на скамейке и опираясь спиной о железную стенку.

— Вы? — выдохнула я, недоверчиво всматриваясь в лицо вчерашнего незнакомца. Я не ожидала его здесь встретить, как не ожидала и того, что он снова будет меня ждать. Разве он не должен быть на меня обижен? Я же так грубо обошлась с ним вчера, а ведь он мне ничего плохого не сделал. И с чего вообще я вчера так испугалась? Подумаешь, друг при встрече с ним повел себя странно. Ну так это же Кешка, чего с него взять? Этот инфантильный мальчишка мог намеренно поступить так со мной просто из желания попугать в отместку за то, что я застала его в непотребном месте, или же наоборот из-за нежелания терять время в разборках за меня с внушительным незнакомым парнем, зная, что даже в случае победы над соперником, шансы на которую были довольно сомнительны, ему от меня все равно ничего не обломится. Сейчас все произошедшее уже не казалось таким пугающим как в сумрачном свете сгущающегося вечера. А что касается настойчивости незнакомца... Ну мало ли! Может я ему и вправду понравилась, как бы наивно это ни звучало.

— Я, — привычно скрывая зубы, улыбнулся незнакомец, поднимаясь мне навстречу. В его искренней улыбке и дружелюбном голосе не было ни намека на обиду. Неужели я напрасно изводила себя всю ночь? Трудно сказать, какое чувство сейчас владело мной в большей степени. Я испытывала целую бурю эмоций: радость и облегчение от неожиданной встречи смешивались с напряжением и как ни странно никуда не исчезнувшим инстинктивным страхом, не говоря уже о досаде и раздражении от того, что виноватой перед молодым человеком я чувствовала себя совершенно напрасно. И все это не считая неприязни от постоянного преследования "невидимого друга" и вечно бунтующего внутреннего голоса.

— Похоже вчера мы расстались на не слишком-то приятной ноте, — подойдя ко мне, заговорил брюнет, видя, что я не спешу начинать разговор первой. — Простите меня за это.

Он извиняется передо мной?! Все эмоции, бурлящие во мне в этот момент, померкли в сравнении с бескрайним изумлением. Ведь это я вела себя невежливо, и это мне положено просить прощения, разве нет? Не понимая, за что же он извиняется, я удивленно покачала головой.

— Вы не простите меня? — ужаснулся незнакомец, и я не заметила ни крупицы фальши в его голосе. Он и правда считал себя виноватым? Поразительно, но похоже это действительно так.

— Это не то, что я хотела сказать, — быстро поправилась я, все еще пытаясь справиться с изумлением.

— И что же Вы хотели сказать? — полюбопытствовал мужчина, внимательно изучая смену эмоций на моем лице. Его настроение по неведомой мне причине улучшалось с каждой минутой.

— Неважно, — пробурчала я, не уверенная, стоит ли мне теперь извиняться.

Незнакомец не стал настаивать и увел разговор в другом направлении.

— Что ж, — философски заметил он. — Раз уж мы здесь застряли, возможно Вы согласитесь составить мне компанию и немного прогуляться?

— Свидание? — уточнила я, подозрительно прищурившись.

— Если не возражаете, — ответил он и через мгновение добавил с ехидной усмешкой: — И если мое общество Вам не в тягость.

Я почувствовала, как щеки заливает румянец. Ну конечно же, он догадался о моем чувстве вины и не упустил возможности слегка поддразнить.

— Не возражаю, — хмыкнула я с явным вызовом в голосе.

В ту же секунду вокруг нас взметнулись вихри из опавших листьев, а чей-то голос в моей голове разразился обвинительными тирадами в мой же адрес. И пока по моей спине резвились мурашки от интуитивного осознания чего-то недоброго, а сердце бешено колотилось в странном предвкушении, на лице незнакомца расцвело торжествующе-самодовольное выражение.

— Вот и прекрасно, — промурлыкал молодой человек, и никогда еще его голос не звучал так пугающе и соблазнительно одновременно.

Он предложил мне свою руку, и я взяла его под локоть, прежде чем осознала это действие. Поток нецензурных выражений в моей голове не прекращался, но я старательно игнорировала внутренний голос, пока тот, наконец, не замолк. Я не видела, куда ведет меня незнакомец — не могла сосредоточиться на дороге. Все мое внимание было обращено на гипнотизирующий голос таинственного брюнета, который все говорил и говорил о чем-то, однако сама суть рассказа неощутимо ускользала от меня.

— Куда мы идем? — вяло поинтересовалась я, удивляясь, как тускло и безжизненно звучит мой голос.

— Тут недалеко... Есть одно местечко, — загадочно заверил меня мой спутник, снова возвращаясь к своему рассказу.

Такой ответ не должен был меня удовлетворить, но почему-то удовлетворил. И хотя я прекрасно понимала, что не должна позволять незнакомому мужчине уводить меня в неизвестное "местечко", что сама должна была выбрать, куда идти (и желательно туда, где много людей), однако мысли, едва оформившись, тут же разбегались в разные стороны. Чарующий голос незнакомца увлекал, расслаблял, затягивал в бездну. Я не могла и не хотела ему сопротивляться, но чувствовала, что должна была хотя бы попытаться это сделать. Но я не пыталась. Остатки воли разлетелись вдребезги, полностью покоряясь власти невыносимо прекрасного голоса, который погружал в бессознательное состояние, окутывая меня как дымка со всех сторон. Что он говорил? Это было не важно! Лишь бы он говорил, не останавливаясь. Лишь бы этот голос звучал вечно...

Что-то очень знакомое, но постоянно ускользающее от внимания настойчиво пыталось пробиться сквозь завесу монотонного звучания чарующе-сладкого голоса... Я попыталась понять, что это могло быть, но все, что мне удалось сделать — это различить невнятные отголоски еще более невнятных звуков. Я попыталась вспомнить, что могут означать эти звуки, но смогла лишь смутно представить, что они тоже принадлежат чьему-то голосу. Не тому гипнотизирующе-прекрасному, лишающему воли, а другому: ужасно скрипучему в сравнении с ним. Этот скрипучий казался таким родным, что какая-то часть моего сознания начала отчаянно цепляться за него, чтобы вырваться из бездны, в то время как большая часть сознания наоборот противилась ему, всем своим существом стремясь в туманные объятия другого. Скрипучий стал звучать громче и отчетливей, когда мое внимание сфокусировалось на нем. Отдельные звуки начали складываться в слова, слова — в предложения, предложения обретали смысл. Тогда я, наконец, узнала его. Это был мой чужероднозвучайщий внутренний голос. Он звал меня, вызволяя из гипнотизирующих оков чарующего. Постепенно ко мне начало возвращаться чувство реальности, и первым, что я ощутила, как ни странно, стало присутствие "невидимого друга". Остальные чувства возвращаться не спешили. Непрекращающаяся болтовня незнакомца по-прежнему мешала мыслям обрести целостность. Они быстро мелькали в голове ничего не значащими обрывочными фразами, исчезая так же внезапно, как и появлялись, а вместо того, чтобы думать о неотложных проблемах, меня занимали пустяковые мелочи. Например, сейчас совсем не к месту меня тревожил факт, что я до сих пор не знаю имени мрачного брюнета. Казалось бы, что может быть глупее в сложившейся ситуации, однако даже этой наивной мысли потребовалось немало времени, чтобы оформиться до вопроса.

— А как... — хотела было я выразить этот вопрос вслух, пока он не растворился где-то на задворках сознания, но осеклась. Едва мой голос вклинился в гипнотизирующую речь, обрывая ее на полуслове, как дурманящие мое сознание чары тут же развеялись.

Я моргнула, озадаченно озираясь по сторонам. Должно быть, прошло гораздо больше времени, чем я могла представить. Вместо туманного утра меня окружали серые вечерние сумерки. Спустя еще секунду я поняла, что дело вовсе не во времени суток. Вокруг нас высились уже не городские высотки, а густые кроны деревьев пригородного леса, которые не пропускали под свои просторы ни единого солнечного луча, создавая впечатление сгущающегося вечера. Какой же неведомой силой должен был обладать незнакомец, что под его влиянием я оказалась в лесу, даже не заметив этого!

— К-куда ты м-меня п-привел? — дрожащим голосом пролепетала я, вырываясь из хватки молодого человека, который все еще держал меня под руку.

В крови забурлил адреналин. Я не знала, как оказалась здесь. Еще минуту назад мы стояли посреди оживленной улицы города, а теперь, насколько хватало глаз, простиралось однообразное лесное пространство. Но хуже всего, что вокруг не было ни одной живой души. Некого было позвать на помощь! Что-то подсказывало мне, что одна с незнакомцем я не справлюсь, а сомнений в его намерениях у меня уже не осталось. Все вдруг встало на свои места. Его поведение, его настойчивость, мой инстинктивный страх — все обрело смысл. Я испуганно отступила на шаг, понимая, что бежать в принципе некуда. Мой напряженный взгляд перестал метаться по сторонам, сосредоточившись на зловещем мужчине.

— Жаль, — вздохнул он, шагая ко мне. — Мы ведь не дошли совсем чуть-чуть...

Неистовое сердцебиение с грохотом застучало у меня в ушах.

— К-куда? — прохрипела я. Страх ледяными клешнями сдавил грудь, так что я не смогла закричать. Да и это было бесполезно — никто бы все равно не услышал. — Ч-что т-тебе нужно? К-кто ты?

— Кто я?! — переспросил брюнет, злобно усмехаясь. — Ты действительно хочешь это знать?

Он усмехнулся шире, в первый раз за все время нашего недолго знакомства открывая на обозрение свои зубы. Я смотрела на это во все глаза и все равно не могла поверить тому, что видела. На белоснежной глади оскаленных в усмешке зубов четко выделялись слегка удлиненные клыки. Хотя слегка — это весьма неточное определение. У людей не бывает таких клыков! Мир покачнулся у меня под ногами, а незнакомец, продолжая усмехаться, не спеша стянул с носа очки и откинул капюшон. У меня перехватило дыхание. Таких невероятно ярких изумрудно-зеленых глаз, расчерченных вертикальными змеиными зрачками, мне еще никогда не приходилось видеть. Они удивительными самоцветами сияли с идеально прекрасного лица мужчины и не могли быть настоящими. Впрочем, как не могли быть настоящими и заостренные на концах уши, проглядывающие сквозь густую шевелюру насыщенно-черных волос.

Теперь мир уже не дрожал под ногами, а неистово вращался вокруг меня.

Все происходящее казалось дурным сном, и мне отчаянно захотелось проснуться. Стоящее передо мной существо не было человеком — в этом я была абсолютно уверена. Но тогда кто же он? Я знала ответ. Вернее мне казалось, что я знала. Нечеловечески длинные клыки и невероятное сияние колдовских глаз могло объяснить только одно слово, поверить в которое было куда сложнее, чем в само существо. Оно было слишком мифическим, чтобы существовать в реальном мире. Однако других аналогий на ум не приходило, а незнакомец не был похож на мираж.

— Демон? — из последних сил выдохнула я, отчаянно цепляясь за остатки сознания. Перед глазами все потемнело. Никакой адреналин, даже в самых огромных количествах бурлящий в моих венах, уже не мог помочь справиться с невероятным открытием. Погружаясь в цепкие лапы забвения, я все же смогла разглядеть, как брюнет медленно покачал головой, и его клыкастая усмешка потускнела до грустной улыбки.

— Вообще-то даймон, — мягко поправил он, подхватывая мое обмякшее тело.

Прежде, чем окончательно потерять сознание, я успела отметить силу подхвативших меня объятий и уютное тепло незнакомца, от которого приятно пахло свежестью ночного леса, пропитанного ароматом костра.

Затем меня накрыла тьма...

Глава 2

Авалония

В этом мире все находится не на своем

месте, начиная с самого мира.

Эмиль Сьоран

Не знаю, сколько прошло времени с тех пор, как я потеряла сознание. Может несколько минут, а может и часов. Или может я и вовсе не теряла сознание? Может я умерла? Мне не потребовалось много времени, чтобы вспомнить, что произошло. Я никогда не смогу забыть то существо с горящими изумрудным огнем змеиными глазами. Если оно... он был реальным, наивно рассчитывать, что я до сих пор жива. Я прислушалась к своим ощущениям. Я чувствовала себя живой. Но что я могла знать о загробной жизни? Возможно я и должна чувствовать себя так.

Тяжелые, словно свинец, веки поддались не сразу, но, наконец, приоткрыв их, я застонала — яркий солнечный свет резкой болью полоснул по глазам. Не думаю, что после смерти можно испытывать боль! Значит я скорее всего жива. Эта мысль вселила надежду. Интересно только: надежду на что?

Более менее привыкнув к свету, я огляделась насколько могла. Я полусидела, прислоненная спиной к замысловато изогнутому стволу какого-то неопознанного растения. Меня все так же окружал лес. Только теперь вместо знакомых берез и елей, вокруг ровными рядами выстроились странные, ни на что не похожие, но безумно красивые изящные деревца. А посреди этой рощи буквально в нескольких шагах от меня возвышалась еще более странная конструкция из каменных плит, напоминающая полукруглую арку. Но даже эта конструкция не портила поразительной девственной чистоты пейзажа. Такой чистоты не встретишь в пригородных лесах, да и в любых других лесах, где ступала нога человека. Даже воздух здесь был такой, какой бывает только высоко в горах.

Однако на все это идеальное великолепие я обратила внимание лишь мельком, да и то краем глаза. Я не могла отвести взгляд от витающего надо мной полупрозрачного существа. Оно казалось мне ужасно знакомым, будто бы я знала его всю жизнь, но при этом видела впервые. По очертаниям существо походило на человека, однако рассеянные лучи света за спиной делали его похожим на ангела с крыльями. Разглядеть ангелоподобное создание получше мешало слепящее солнце, причем не одно, а сразу три. Как странно! Неужели у меня троится в глазах? Хотя после того, что со мной произошло, это не так уж и удивительно...

Сами солнца были прекрасно видны прямо сквозь существо. Наверное, это странное просвечивающее насквозь видение должно было меня напугать. Но разве ангелов боятся? Вместо страха я испытывала удивительное умиротворение. Должно быть я попала в рай. Это, конечно, означало, что я все же умерла, но я была согласна, если мне предстояло жить в раю. Пусть лучше так, чем возвращаться в реальность, где существуют жуткие демоны.

Ох, не стоило это вспоминать...

— Добро пожаловать в Авалонию, shaili, — раздался откуда-то из-за спины знакомый низкий голос. Голос, который я меньше всего ожидала здесь услышать. Голос, которому нет места в раю. Голос, который я узнаю где бы ни находилась. Мне не надо было оборачиваться, чтобы знать кто стоит за моей спиной, но я все-таки обернулась. Я должна была его видеть. Видеть, что он действительно тот, кем я его запомнила.

Память меня не подвела. Почти. Внешность незнакомца не оставляла сомнений в его демонической сущности (пусть он и назвал себя не демоном, а даймоном, но разве суть от этого меняется?): все та же клыкастая усмешка и остроконечные уши. И только глаза словно бы изменились и смотрелись сейчас отнюдь не змеиными, а очень даже человеческими. Вертикальные зрачки исчезли, сменившись вполне нормальными, хотя цвет глаз по-прежнему остался неправдоподобно изумрудным, словно бы вместо них сияли драгоценные камни. Однако теперь я смогла разглядеть во внешности незнакомца и кое-что еще. Небольшие черные рожки, располагающиеся у кромки волос в основании лба, были едва различимы на его голове, но все же вполне заметны, чтобы обратить на них внимание. Для полноты образа не хватало, пожалуй, только хвоста, хотя даже если бы он и был, я не смогла бы его увидеть под длинной развевающейся на ветру черной накидкой с высоким воротом, наброшенной на черный средневекового кроя костюм незнакомца.

Он стоял, непринужденно привалившись плечом к стволу того дерева, на которое опиралась и я, и изучал меня настороженным взглядом пленительно прекрасных изумрудных глаз. На другом его плече гордо восседал огромный черный ворон. Птица — и откуда только берутся такие монстры? — по размерам намного превосходила всех своих сородичей, по комплекции больше походя на орла. В ее внимательных черных с жуткими красными всполохами глазах светилась неподдельная мудрость.

Некоторое время я, молча, глазела на демона и его птицу, и все это время они оба терпеливо ждали, пока я закончу осмотр. Но так не могло продолжаться вечно. В конце концов незнакомец не выдержал и, тяжело вздохнув отлепился от дерева.

— Рассмотрела? — ехидно поинтересовался он.

Я промолчала. Голос ко мне еще не вернулся. В лучшем случае я смогла бы промычать в ответ что-нибудь нечленораздельное. Так стоило ли утруждать себя?

— Идем, здесь опасно задерживаться надолго, — не дождавшись моего ответа, скомандовал демон. И куда делась обходительность и учтивость юноши с автобусной остановки? Теперь незнакомец казался надменным и холодным. Что ж, похоже вежливости пришел конец. Да и какая может быть вежливость, когда он зловещее порождение тьмы, а я простая человеческая девушка? Вот только зачем демону понадобилось похищать смертную? Что он вообще собрался со мной сделать? Сотни вопросов взорвались в голове и, не найдя в ней ответов, роились там как рассерженные пчелы в тесном улье. Все они казались важными, и я не знала, какой из них задать первым.

— Почему? — так и не выбрав конкретный вопрос, я попыталась выразить их все сразу.

Брюнет нахмурился. Ему не понравилось, что я начала задавать вопросы. А чего он ожидал? Беспрекословного подчинения? Я, конечно, растеряна и напугана, но не до такой степени, чтобы изображать из себя покорную овечку, а может быть как раз поэтому.

— Я объясню, — ответил демон, нервно озираясь по сторонам, словно ожидал нападения. — Позже. Здесь не время и не место.

— Почему? — упрямо повторила я, и на этот раз вопрос прозвучал более уверенно, потому что относился только к последним словам незнакомца.

Он нахмурился сильнее и нетерпеливо протянул ко мне руку. Жест, в обычной ситуации выражающий желание помочь, сейчас воспринимался скорее как приказ. Я не шелохнулась, с вызовом посмотрев на протянутую руку. Если он думал, что может мне приказывать, пусть подумает еще раз. Я не собиралась подчиняться его приказам, по крайней мере по доброй воле.

— Здесь опасно, — тон демона звучал ровно, но в его голосе явно слышалось раздражение. — Надо уходить, пока не появились Стражи.

Теперь нахмурилась я. Полный бред! Я ничего не понимала. Да и разве я могла? Все это даже сном не казалось, потому что было слишком осязаемым. Кора причудливого дерева больно впивалась в спину, незнакомец стоял всего в паре шагов, и я могла дотянуться до него рукой и даже потрогать при желании, которого пока не возникало. Возможно я просто сошла с ума? Ведь говорят же, что для психов их фантазии так же реальны, как и для нормальных людей окружающий мир. Это не было такой уж новостью для меня. За последние пару дней я почти утвердилась в мысли о помешательстве. Так почему бы не поверить в нее сейчас, когда я разговариваю с демоном, твердящим об опасности, и надо мной витает странное ангелоподобное создание?

— Бред какой-то, — тихо произнесла я вслух, как будто это помогло бы мне избавиться от этого бреда.

— Бред?! — эхом отозвался демон, и его брови поползли вверх. — Не веришь?

Я фыркнула.

— Трудно не поверить тому, что видишь собственными глазами.

— Тогда в чем дело?

Я лишь покачала головой. Объяснять плоду своего не в меру усердного воображения, что он всего лишь фантазия, по меньшей мере глупо.

— Тревога, Хозяин! Тревога! — заставив меня подскочить на месте, внезапно вскричал внимательный ворон и вспорхнул с плеча незнакомца. Говорящая птица? Это уже чересчур.

— Черт! — выругался демон, смотря поверх моей головы.

Все таки я ошиблась: говорящая птица это еще не перебор. Демон, поминающий черта всуе — вот это перебор!

А тем временем незнакомец обреченно добавил:

— Они здесь...

Кого он увидел? Я вдруг поняла, что не хочу этого знать. Кем бы они не были, это определенно кто-то жуткий, раз даже демон опасается встречи с ними. Мое сердце застучало чаще. Интересно, к страху можно привыкнуть?

— Бежим! — воскликнул брюнет, бесцеремонно хватая меня за рукав и рывком поднимая на ноги.

Я попыталась вырваться. Бесполезно. Тонкие пальцы железной хваткой вцепились в мою куртку.

— В чем дело? — взвизгнула я, сопротивляясь изо всех сил. Вообще-то я никогда не была истеричкой, но сейчас я плохо соображала, что происходит, поэтому и вела себя не совсем адекватно.

— Стражи, — коротко бросил демон, словно это слово все объясняло. Мне оно не говорило ровным счетом ничего. Но это мало волновало незнакомца. Он уже бежал сквозь лес, увлекая меня за собой. Где-то на краю периферического зрения маячило ангелоподобное создание. Оно бежало, вернее летело, вместе с нами. Хотела бы я знать, что это за существо, и почему оно кажется мне таким знакомым. Но еще больше я хотела, чтобы демон бежал по-медленнее. Я едва поспевала за ним и спотыкалась чуть ли не на каждом шагу. Однако самого демона не устраивала даже такая скорость.

— Слишком медленно, — прорычал он и подхватил меня на руки. Как же легко он это сделал! Словно я весила не больше пушинки. А какая скорость! Деревья мелькали перед глазами, сливаясь в сплошную стену. Голова закружилась, и чтобы оторвать взгляд от смазывающейся рощи, я посмотрела назад через плечо демона. Что-то жуткое, черное и размытое преследовало нас. Должно быть это и есть Стражи. Мне не хотелось встречаться с ними. Тем более, что намерения у них явно недобрые. Однако Стражи двигались быстрее демона, и это было заметно по сокращающемуся между нами расстоянию. Во мне начала зарождаться паника. Я не могла спокойно смотреть на приближение преследующих нас существ. Мне казалось, они несут смерть.

Впереди между деревьями показался просвет, и на мгновение в моем сердце мелькнула надежда. Я почему-то решила, что Стражи не будут преследовать нас за пределами рощи. А потом надежда резко сменилась ужасом. Просвет между деревьями заканчивался обрывом, отвесно уходящим вниз. Демон не изменил направление, а напротив ускорил шаг (хотя казалось бы куда уж быстрее?!). И что он собрался делать? Мы же разобьемся! Я не хотела умирать. Только не так! Как мое воображение допустило такое?!

Я зажмурилась и уткнулась в плечо демона. Не могу видеть, как он гробит наши жизни! Хотя, по сути, что еще ему оставалось? Смерть от падения или в лапах жутких монстров. Ничего себе выбор! Свой демон похоже уже сделал, причем и за меня тоже. Мне еще не доводилось испытывать такую беспомощность и обреченность. Какая глупая смерть... Все это не может быть так. Не должно так быть! Слишком далеко зашло мое сумасшествие. А может это и не шизофрения вовсе? Что если я, так отчаянно цепляясь за свою идею о безумии, на самом деле вот-вот сорвусь в пропасть и погибну?! Уж слишком реальны все ощущения. А смерть тоже будет реальной? Не хочу умирать...

Я зажмурилась сильнее и стиснула зубы, чтобы не закричать, но когда у меня в ушах засвистел ветер, все-таки вскрикнула. Я поняла, что мы прыгнули, и земля сейчас стремительно приближается нам навстречу, а встреча эта отнюдь не будет приятной. Я не разомкнула веки, боясь встретить смерть с открытыми глазами. Вместо этого я трусливо прятала лицо на плече у незнакомца и всем телом прижималась к нему, инстинктивно ища защиты. Дура, у кого я искала защиту?! У демона, который сначала похитил меня, а потом сбросил с обрыва? Но в тот момент я ни о чем не думала, мной руководили инстинкты.

Раздался неприятный хруст и треск разрываемой ткани, затем что-то с шумом распахнулось, я ощутила резкий рывок, и свист в ушах прекратился. Мы упали? Я не почувствовала боли, значит мы не разбились. Тогда что хрустело? Чьи кости ломались? Определенно не мои. Но со мной прыгало только одно существо, вернее только одно из двух имело кости. Я задрожала, представив, что могла сделать с ним встреча с землей. Испугавшись открыть глаза и увидеть кровавое месиво, я прислушалась к ощущениям. Сильные руки незнакомца по-прежнему крепко держали меня, а воздух хоть уже и не свистел, но приятной прохладой овевал лицо. Мы летим?! Как такое возможно?

Наконец, решившись открыть глаза, я посмотрела вниз. Поразительно! Мы действительно летели. Только мне не удалось насладиться видами. Слишком много переживаний мне пришлось испытать. Сознание не выдерживало. Я почувствовала, как соскальзываю в пропасть забытья. Что-то подозрительно часто я стала терять сознание. Уже второй раз за последние сутки, при том что раньше со мной такого никогда не случалось.

Когда я очнулась, небо над головой уже начинало темнеть. Последние третье солнце скатывалось за горизонт, и ночные светила стремились занять свои места. Моя голова покоилась на плече незнакомца, а сам он все еще нес меня на руках. Мы уже не летели и даже не бежали, а неспешным прогулочным шагом шли по долине удивительной красоты. Окружающий пейзаж поражал своим великолепием и фантастичностью. Каждый уголок здесь был пронизан магией. Светящиеся камни парили в воздухе, экзотические растения цветастым покрывалом увивали землю, по которой шныряли невиданные зверьки, а насекомые и птицы соперничали друг с другом размерами и расцветкой. Мне казалось, что я попала в сказку. Вот только спутники мои были скорее из фильма ужасов. Полупрозрачный ангел в свете уходящего дня приобрел довольно жуткие очертания и стал похожим больше на привидение, а второй и вовсе был демоном.

От рассматривания привидения становилось немного не по себе, поэтому я предпочитала не смотреть в его сторону. А вот вид демона меня почему-то больше не пугал, и даже более того, притягивал к себе мой взгляд. Его лицо было всего в нескольких сантиметрах от моего. Так близко я его еще не видела. Гладкая слегка смугловатая кожа приятно оттенялась насыщенным цветом угольно-черных волос, а невероятно зеленые глаза приковывали внимание, яркими изумрудами сияя в обрамлении густых ресниц. Остроугольные уши, одно из которых по всей длине было украшено серебром, добавляли особого очарования скульптурным чертам, без преувеличения сказать, прекрасного лица. Сейчас, когда клыки прятались за улыбающимися губами, а маленькие рога почти полностью скрывались в густой гриве шелковистых волос, невозможно было не заметить привлекательность незнакомца. Как же я могла не увидеть этого раньше? Ведь он по истине красив! И силен тоже. Силу и грацию демона подчеркивало атлетическое телосложение. Я буквально всем телом ощущала рельефность его мышц. Это смутило меня, потому что я поняла как близко прижата к его груди. Я попыталась отстраниться, но сильные руки демона удержали меня.

— Пусти! — потребовала я еще неокрепшим ото сна голосом.

— Уверена, что сможешь идти? — абсолютно беззаботным тоном поинтересовался демон, и на меня хитро взглянули изумрудные глаза. Сопротивляться взгляду таких глаз было невозможно. Почему мое сердце вдруг забилось так быстро? И чему он улыбается? С губ незнакомца не сходила загадочная улыбка, словно он знал какую-то тайну.

— Поставь меня на землю! — снова потребовала я.

— А что, если я откажусь? — это было похоже на издевку.

— Что? — я ошарашенно уставилась на брюнета. Должно быть появившееся на моем лице выражение было крайне комичным, потому что демон тихонько засмеялся.

— Знаешь, shaili, — ехидно ответил он. — Я предпочитаю нести тебя. Так по крайней мере я могу быть уверен, что ты не сбежишь.

— Да куда я могу сбежать?! Я даже не знаю, где нахожусь! — возмутилась я, но решила пока повременить с требованием опустить меня на ноги. Если он так хочет, то пусть несет. Мне же на руках демона было вполне удобно, если не сказать уютно, хотя и довольно неловко. Однако надо было выяснить еще кое что: — Верни меня домой!

— Это невозможно, shaili, — мгновенно посерьезнев строго заметил демон.

— Прекрати называть меня шаили! Меня зовут Ника. Что это вообще за слово такое?! — недовольно пробурчала я.

— Shaili — значит милая, — невозмутимо пояснил он.

— Я тебе вовсе не милая!

— О, ты ошибаешься! — снова развеселился незнакомец. — Ты очень даже милая. Особенно когда лежишь без сознания на моих руках.

И без того сконфуженная, я почувствовала неловкость еще сильнее. К моим щекам прилила краска. Он опять дразнил меня! И как ему удается подкалывать меня именно тем, что смущает меня больше всего?

— Почему ты не можешь вернуть меня домой? Что тебе от меня надо? — от неловкости раздражения только прибавилось.

— Ты задаешь слишком много вопросов. Я не обязан отвечать на них, — настроение демона менялось с молниеносной скоростью. Он опять хмурился.

— Ты обещал все объяснить, — напомнила я, вторя холодному тону незнакомца.

— Верно, — неохотно признал он, окидывая меня оценивающим взглядом. — Но за объяснение я должен получить что-то взамен. Что ты можешь мне предложить?

— В смысле? — не поняла я, с трудом подавив нелепое желание спрятаться подальше от пронизывающего взгляда и в то же время желая наслаждаться невероятным сиянием его глаз вечно. Что-то в этом взгляде, впрочем как и в самом демоне, было невообразимо притягательно и одновременно столь же пугающе.

— Я даймон, а не джинн, — оценивающий взгляд сменился насмешливым. — Мы не исполняем желания бескорыстно, а обмениваем их воплощение в реальность на что-то интересующее нас самих.

Незнакомец вел себя так, словно объяснял прописные истины маленькому ребенку. Возможно с его стороны это и выглядело так. Но мне-то откуда знать бытность демонов?

— И что же интересует тебя? Что ты хочешь получить? — допытывалась я. В этот момент мне было совершенно не важно, что он попросит: уж слишком сильно хотелось узнать ответы на свои вопросы.

Демон вздохнул.

— От тебя ничего! — грубо бросил он, и я почти физически ощутила жирную точку, поставленную им на этой теме. Но я не собиралась сдаваться так просто. Мне во что бы то ни стало надо было знать! И куда только страх подевался?

— Серьезно?! — воскликнула я, отзываясь на тон брюнета точно таким же, что постепенно начало уже входить у меня в привычку. Впрочем, я с детства вела себя так со всеми, поэтому ничего удивительного, что на грубость я ответила грубостью. — Это почему же? Неужели ничтожной смертной совсем нечего предложить великому демону?

Мой сарказм его отнюдь не порадовал. Более того демон не на шутку рассердился. В зеленых глазах, которые мгновенно обзавелись растянувшимися вертикальными зрачками, полыхнула ярость, придавшая им неправдоподобно кислотный оттенок.

— Ты что правда не понимаешь?! — вспылил он. — Обычно смертные могут предложить нам только одну вещь. Свою душу!

Я содрогнулась и сжалась в руках незнакомца. Ушедший было страх всколыхнулся с новой силой. Теперь демон уже не казался ни красивым, ни тем более привлекательным, а его объятия, воспринимавшиеся минуту назад уютными, превратились вдруг в смертельно опасную ловушку, от которой невозможно было ни убежать, ни спрятаться. Продать душу, ну конечно! И как я раньше не подумала? Что же может быть проще? Мне следовало сразу догадаться, ведь это действительно известно всем. Однако меня вдруг поразила другая догадка.

— Значит моя душа тебя не интересует? — осторожно поинтересовалась я с трудом выговаривая слова от заставляющего задыхаться страха. Что я творю? Я же не собираюсь предлагать ему свою душу! Так зачем же провоцирую его? Мне бы сидеть и помалкивать. Жизнь дороже любых ответов. Вот только и промолчать я не могла. Все равно перед смертью не надышишься, так что лучше узнать, что же меня ждет.

Демон усмехнулся. Злобно. На мгновение мелькнули его длинные клыки, но тут же скрылись за плотно сомкнутыми губами, уголки которых опустились вниз.

— Выходит, все-таки не понимаешь, — грустно заключил он. — Мы, даймоны, хищники по своей натуре. Мы питаемся чужими душами.

Меня передернуло во второй раз. Питаются душами? Это как?

— Душа — это жизненная сила, энергия, дающая жизнь, — пояснил демон, прочитав немой вопрос в моих испуганных глазах. — Мы лишены этой энергии изначально, поэтому и забираем чужую, чтобы продлить свою жизнь. Мы живем за счет чужих душ. Чем больше душ поглотит даймон, тем сильнее становится и тем дольше живет соответственно.

В третий раз по мне пробежала дрожь. Все эти разговоры о поглощении душ, особенно если учесть, что обсуждала я это с демоном, не располагали к дальнейшему общению. Страх ледяными клешнями опутал все тело, парализуя его и разгоняя мысли. Кажется, скоро подобное состояние рискует стать моим постоянным спутником. Если, конечно, моя душа останется при мне.

Некоторое время мы шли молча. Демон о чем-то задумался, недовольно хмуря брови и абсолютно не замечая мою перепуганную персону, которую он так и не удосужился выпустить из рук. Я же боялась даже шелохнуться, завороженно наблюдая, как в изумрудных глазах медленно затухает ядовитое пламя, а змеиные зрачки постепенно возвращаются в нормальное состояние. В нормальное для человека, а там кто знает, какие они должны быть у демонов. Мне ведь раньше не доводилось с ними сталкиваться, и лучше бы никогда не довелось. Но выбирать не приходилось. Судьба распорядилась за меня. Мне же оставалось только принять ее сомнительный подарок и усиленно думать, как от него избавиться.

— А что случается с теми, чьи души поглощает демон? — немного успокоившись сама и дождавшись, пока зрачки демона примут адекватную форму, дрожащим голосом уточнила я, не в силах победить любопытство. Я догадывалась, каким будет ответ, и сомневалась, что очень уж хотела его услышать — мне достаточно было и того страха, который уже теснился в моем трепещущем сердце, — однако хотелось на всякий случай все таки знать, к чему мне быть готовой, чтобы избежать неожиданностей в будущем.

— А что бывает, когда теряешь жизненную силу? — неохотно выныривая из своих мыслей, вопросом на вопрос отозвался демон и сам же на него ответил. — Обычно это означает смерть.

Я судорожно сглотнула и отвела взгляд. Переварить услышанное оказалось не просто, даже не смотря на то, что я ожидала услышать что-то подобное. Непринужденность, с которой демон говорил о смерти, граничила с пренебрежением. Как можно так спокойно говорить о подобных вещах? Мое сердце забилось с перебоями. Задавать остальные вопросы расхотелось окончательно. Не думаю, что сейчас я готова узнать что-нибудь еще.

— Не бойся, я не заберу твою душу. Мне не выгодна твоя смерть, — заметив мое состояние, успокаивающе проговорил незнакомец и улыбнулся так обаятельно, что я на мгновение забыла про весь свой страх и готова была вновь поверить в привлекательность этого пугающего существа. Отважившись вновь взглянуть в колдовские зеленые глаза демона, я поразилась тому, что в них увидела. Что это? Нежность? Не может быть! Наверное, показалось.

— Не выгодна? — понимание в который раз ускользало от меня.

— Я заключил контракт, главным условием которого является твоя сохранность, — демон улыбнулся шире и весело подытожил: — Так что как бы парадоксально это не звучало, пока я твой единственный и самый надежный защитник.

Звучало и правда парадоксально. Демон-защитник, да еще и похитивший меня. Не логично и не особо вяжется с его словами о необходимом ему рационе из душ. И это его слово "пока" мне тоже не сильно понравилось. Что значит пока? Пока у меня не появятся другие защитники, или пока он не нарушит контракт? И кстати что за контракт? С кем он его заключил, и при чем здесь я? Кому понадобилось рисковать душой ради меня? Вопросов становилось все больше. Вместо того, чтобы добиться объяснений от демона, я только сильнее запуталась.

— Не понимаю, — честно призналась я.

— Тебе и не обязательно понимать, — равнодушно отмахнулся брюнет.

— А ты, конечно, ничего не объяснишь?

— Конечно, — категорично подтвердил незнакомец. — Я же сказал, что тебе нечего предложить мне взамен.

Он помолчал, окинув меня долгим внимательным взглядом, от которого мои щеки невольно заалели. Что-то мне совсем не понравился этот его взгляд. Уж больно плотоядным он был. А потом вдруг лицо демона озарила лукавая улыбка, которая перепугала меня окончательно.

— Разве что... — задумчиво протянул он, сверкнув изумрудом глаз.

— Что? — насторожилась я, отстраняясь как можно дальше и жалея, что не настояла на том, чтобы он позволил мне идти самостоятельно.

Однако руки незнакомца не позволили мне далеко отклониться, а его лицо внезапно придвинулось к моему недопустимо близко. Я непроизвольно затаила дыхание, а мой пульс сбился с ритма, словно сорвавшись с поводка и оглушительно застучав где-то в районе горла.

— Хм-м-м, — еще более задумчиво промычал брюнет, с интересом заглядывая в мои испуганно распахнутые глаза. — Возможно меня заинтересует нечто помимо твоей души.

Пульс окончательно сошел с ума, а в животе образовался тугой узел, когда его дерзкий взгляд опустился к моим губам. Не понять намек демона было невозможно. Еще немного и его губы прикоснуться к моим. Я не была готова к поцелуям с мифическим существом, каким бы пугающе красивым он ни был. Но мне некуда было деться из рук незнакомца. Я оказалась в ловушке.

"Останови его!" — раздался в моей голове оглушительный приказ, заставив нервно дернуться. Голос прозвучал так четко, что, казалось, принадлежал кому-то другому, но при этом был ужасно похож на мой собственный внутренний голос. Давненько я его не слышала!

Повинуясь внутреннему голосу, звук которого подействовал на меня словно отрезвляющая пощечина, я попыталась выдавить из себя хоть слово, но не смогла. В горле пересохло, а дыхание отказывалось прорываться сквозь легкие. Пошевелиться тоже не получилось. Мышцы будто налились свинцом и не воспринимали команды разума. Да что же это такое?!

Вокруг нас, поднимая ветер, заметался полупрозрачный ангел. Создавалось впечатление, что ему тоже не нравится поведение демона, но и он был бессилен помешать ему.

Помощь как всегда пришла неожиданно и от того, от кого ее никто не ожидал. В тот момент, когда дыхание брюнета уже смешалось с моим, и я почти ощутила вкус его губ, на его плечо черной стрелой спикировал ворон. Тот самый говорящий ворон, который поднял тревогу, заметив Стражей.

— Хозяин, Стражи окончательно сбились со следа и прекратили преследование, — бодро отрапортовала птица.

— Ноэль, — сокрушенно вздохнул демон, отстраняясь от меня и поворачиваясь к ворону. — Ты так не вовремя!

— Знаю, Хозяин, — невозмутимо ответил Ноэль.

— Если знаешь, зачем помешал?

— У Вас контракт и...

— Я помню про контракт! Не тебе меня учить! — резко оборвал его хозяин.

Он снова вздохнул, только на этот раз как-то тяжело и обреченно, и поставил меня на ноги.

— Думаю, дальше ты сможешь идти самостоятельно, — пояснил свои действия демон, не поворачиваясь в мою сторону.

Мои колени все еще предательски дрожали, когда я неуверенно кивнула, прислушиваясь к мечущемуся сердцебиению. Мне не верилось, что незнакомец вот так просто отступил. Заметив мой ошарашенный взгляд, подгибающиеся ноги и отказывающееся восстанавливаться дыхание, брюнет усмехнулся, но никаких колкостей не отпустил. И на том спасибо. Мне итак потребуется немало мужества, чтобы возобновить разговор. После того, как демон меня едва не поцеловал против моей воли, я считала, что имею право на моральную компенсацию в виде парочки ответов.

— Теперь я могу узнать ответы на свои вопросы? — прошелестела я, напряженно следя за каждым движением незнакомца.

Он громко рассмеялся. Не зловеще и не леденящими душу раскатами, как я представляла себе его смех, а весело и непринужденно, и как-то по-человечески легко.

— Хорошо, — сквозь смех согласился демон. — Можешь задать мне три любых вопроса.

— Бесплатно? — на всякий случай уточнила я.

Он кивнул, подавляя новый приступ смеха, а я задумалась. С чего мне начать? У меня было намного больше трех вопросов. Да что там! Их была цела куча! И все казались очень важными, требующими немедленных ответов. Но какие же из них выбрать? Ладно, начну с того, что терзает меня уже давно.

— Как тебя зовут?

Демон снова рассмеялся. Я понимала, что веду себя глупо, имея ограничение и выбрав именно такой вопрос, но все же мне было неприятно, что он потешается надо мной. Какое он имеет на это право? Угрюмо смерив его взглядом, я обиженно фыркнула.

— Прости, — покаялся он, наконец отсмеявшись. — Мне следовало сразу представиться. Мое имя Тэтэйус. Тэтэйус эль Дрейко.

— Ясно, — только и ответила я. У демона было необычное имя. А, впрочем, в чем вообще он был обычный? Такое имя вполне подходит для мифического существа. Как звали меня, Тэтэйус уже знал, поэтому представляться в ответ не имело смысла, а назвать знакомство приятным у меня язык не поворачивался.

Повисла неловкая пауза. Первым ее нарушил демон.

— Этот вопрос не считается. Можешь задать мне еще три.

Я подозрительно прищурилась. Чего это он так расщедрился? Не к добру это... Хотя сейчас не время привередничать, надо ловить момент, пока у меня есть возможность хоть что-то выяснить.

Задавать вопрос о том, где я, было нелогично. Итак понятно, что это не привычный мне мир. Чтобы сделать такие выводы, достаточно оглянуться на сюрреалистичный пейзаж, окружающий меня со всех сторон. К тому же в свое время перечитав немало книг и просмотрев соответствующее количество фильмов фантастического жанра, я смело могла утверждать, что нахожусь сейчас либо в другой реальности, либо в параллельном мире, либо в чем-то подобном. Ну, или сошла с ума, но это мы уже проходили и признали данную версию не актуальной из-за реальности ощущений, так что оставим мысли о помешательстве и вернемся к другим версиям. Учитывая, что это не мой мир, уточнение местоположения и вовсе не имеет смысла — все равно я ничего здесь не знаю, да и помнится, Тэтэйус уже упоминал какое-то название, когда я только очнулась. Авалония, кажется. Надо же, почти совсем как в кельтских легендах! Только это ничего не меняет. Одно название само по себе ничего не дает, так что с географией разберемся позже. Сейчас интереснее было выяснить, почему я здесь. Вот только демон ясно дал понять, что не хочет сообщать мне об этом, а что-то подсказывает мне, что спорить с ним бесполезно. Да и не важно это на самом деле! Мне надо выбираться из этого мира, а единственный выход я видела там же, где и вход. Значит мне надо вернуться назад в ту рощу? Ой, что-то мне совсем не понравилась эта идея. Особенно если вспомнить тех жутких монстров, от которых мы убегали! Вот про них, пожалуй, первым делом и стоит узнать.

— Почему за нами гнались... — я запнулась, припоминая, как демон называл тех жутких черных тварей, — Стражи?

— Стражи Врат — существа, охраняющие проход между мирами, — мгновенно отозвался Тэтэйус, все время, пока я размышляла, внимательно наблюдавший за мной. Надеюсь, мысли не отпечатывались у меня на лице, а то не хотелось бы, чтобы он раньше времени догадался о том, что я замышляю побег.

— Те каменные плиты, у которых я очнулась, — припомнила я, тихо радуясь удачности выбранного вопроса, благодаря которому удалось узнать такую стратегически важную информацию, как наличие межмирового прохода.

— Верно, — подтвердил он мою догадку. — А задача Стражей не пропускать иноземцев сквозь Врата.

— Они хотели вернуть меня в мой мир, — с тоской предположила я. Мне следовало не пугаться их, а бежать к ним навстречу. Они — мой билет домой, который я так бездарно упустила.

— Кто знает, — туманно отозвался демон. — Стражи никогда не отличались милосердием.

"Ну, может я была не так уж и неправа", — подумалось мне, когда я осознала двойственность смысла слов Тэтэйуса. Не пропускать — это ведь не обязательно значит возвращать, достаточно и ликвидировать, причем второй вариант гораздо менее хлопотный.

— А я смогу вернуться домой через эти Врата? — ляпнула я, не подумав, и тут же прикусила язык, осознав, что только что выдала себя с головой. Теперь брюнет наверняка догадается о моих коварных планах, и сбежать от него будет гораздо сложнее.

— Это уже второй вопрос, — невозмутимо заметил Тэтэйус, словно бы и не обратив внимания на его суть или только сделав вид.

Я поморщилась, но спорить не стала. Если демон расскажет, как пользоваться Вратами, то останется только узнать их точное местоположение, потому как из-за обморока я уже даже не знала в какой стороне их искать, а потом прости-прощай Авалония. Мне надо будет только улучить момент, чтобы незаметно смыться от моего "защитника" и нырнуть в портал. И тогда я смогу забыть Авалонию, как страшный сон.

— Чтобы пройти через Врата, никаких особых навыков не требуется, — равнодушно продолжал Тэтэйус, пока я продумывала детали побега. — Достаточно только подождать полвека.

— Зачем? — пораженно выдохнула я, чувствуя, как рушатся мои планы, и понимая, отчего демон так спокойно воспринял мои расспросы.

— Это был последний вопрос. Врата открываются раз в пятьдесят лет на трое суток. — Демон взглянул на тонкую полоску последнего солнца над горизонтом. — Сегодня истекает третий день.

Меня захлестнуло отчаяние. Пять десятков лет. Когда Врата откроются в следующий раз, я буду уже дряхлой семидесятилетней старухой, если вообще доживу до этого времени. На глаза навернулись слезы. Неужели я обречена навсегда застрять в этом ужасном мире? Это несправедливо. Это неправда. Демон врет мне!

"Он не врет", — возразил внутренний голос.

"А ты-то откуда знаешь?" — мысленно огрызнулась я на него. Ну вот, до чего я дошла: уже сама с собой разговариваю! Конечно же, голос мне не ответил. Зато ко мне метнулся ангел, протянув полупрозрачные руки так, словно хотел обнять. Я испуганно отпрянула.

— Это твой дух-хранитель, — предупреждая мой вопрос, произнес Тэтэйус. — Насколько я знаю, у вас с ним должна быть мысленная связь.

Я сморгнула слезы, чтобы они не застилали мне глаза, и в упор уставилась на духа. Он и мой внутренний голос — одно целое? Но как же так?! Сколько себя помню, внутренний голос всегда был со мной. Особенно сильно я его слышала последние два дня пребывания в своем мире, когда появился демон. Так значит это дух пытался уберечь меня от Тэтэйуса? Значит те козни демону, когда он бродил за мной по городу, и ветер, кружащийся вокруг нас в безветренную погоду — это все его рук дело?

"Да", — четко прозвучало в моей голове.

Выходит, я не сошла с ума, и моя мания преследования, с которой все началось, вовсе не болезнь, а реально существующий дух? На этот раз мне не нужно было слышать ответ внутреннего голоса, чтобы знать, что он будет положительным, и я не разочаровалась в своих ожиданиях.

В голове все смешалось. Я закрыла глаза руками и, прислонившись спиной к какому-то дереву, медленно сползла по нему. Если дух реален, то и все, что со мной сейчас происходит, тоже. Последние сомнения развеялись окончательно, уступив место глухой тоске. Если все, что я узнала правда, как же я выберусь отсюда?

"Мы что-нибудь придумаем", — пообещал внутренний голос.

Я фыркнула. Даже если мне повезет, и я вернусь домой, разве смогу я жить спокойно, зная, что на свете существуют демоны, духи и потусторонние миры? Да и разве Тэтэйус оставит меня в покое? Если я сбегу, он скорее всего снова придет за мной. Так что мне нет пути назад. Пока нет.

Тяжело вздохнув, я попыталась взять себя в руки. Оттого, что я буду изводить себя навалившимися проблемами, лучше не станет. Проблемы надо решать по мере их поступления, а не хандрить из-за своего крайне невеселого положения. Как сказал дух, мы обязательно что-нибудь придумаем. И мы придумаем! Потому что безвыходных ситуаций не бывает. Решение есть всегда. Выбор есть всегда.

Я убрала ладони от лица и еще раз окинула духа взглядом. Он как и прежде казался мне ужасно знакомым, даже родным, но отдельные его черты разглядеть я так и не смогла. Его бесцветный силуэт слегка мерцал на фоне вечереющего неба, а светящиеся крылья отдельными лучами покачивались за спиной, колышымые призрачным ветром. Ему бы нимб над головой, и можно отправляться в рай.

"Ты ведь и раньше был со мной. Почему я вижу тебя только теперь?" — мысленно обратилась я к духу, не уверенная, смогу ли вообще общаться с ним таким способом. До этого я слышала лишь указания и отдельные фразы внутреннего голоса, но не пыталась говорить с ним.

"Это мир магии. Здесь я смог обрести облик", — прозвучало в ответ.

Я не была уверена, что это именно дух ответил мне. Возможно, это просто игра воображения? Чтобы удостовериться в реальности ангелоподобного создания, я потянулась к нему, но моя рука прошла сквозь полупрозрачное тело духа.

"Облик, но не физическую форму", — констатировала я, разглядывая свои пальцы сквозь призрачное сияние своего хранителя.

Дух кивнул. Другое дело! Теперь-то хоть видно, что я разговариваю с ним, а не сама с собой.

"Ты можешь видеть и слышать меня, но ничего больше, зато я могу не только говорить с тобой, но еще и касаться, правда не так, как твердые существа", — произнес голос духа в моей голове, и легкий ветерок от взмаха его руки ласково пробежал по моей щеке.

"Ясно", — отозвалась я, убирая свою руку из бестелесного создания. На мгновение я задумалась, вспоминая свою жизнь. Теперь, когда я знала о существовании духа-хранителя, многие произошедшие в прошлом события виделись совсем в другом свете: будильник, отключающийся по просьбе, ветер, налетающий из ниоткуда, "невидимый друг", преследующий буравящим спину взглядом, и многие другие подобные мелочи.

"А имя у тебя есть?" — выплыв из раздумий, поинтересовалась я. Не называть же мне его все время просто духом. Да и было бы странно, если бы живое существо не имело имени. Хотя кто знает, насколько духи живые? Возможно они и не должны иметь имен.

"Эрфелио", — представился дух.

У них у всех тут такие странные имена? Что ж, по крайней мере, не придется ничего выдумывать.

"Красивое имя", — заметила я.

"Старинное".

"Сколько же тебе лет?"

"Много. Я храню твою семью вот уже больше тысячелетия".

Я едва не поперхнулась. Тысяча лет — это же целая эпоха! Столько поколений сменилось с тех пор. Так много моих предков ему довелось повидать. От него я смогу узнать немало интересных историй! Это показалось первой хорошей новостью за последние сутки. Эрфелио — мой лучик света во тьме Авалонии. Забыв обо всем, я с упоением начала расспрашивать хранителя о том, что было со мной и до меня, а он, утомленный вынужденным многолетним молчанием, охотно отвечал на все мои вопросы, кроме тех, что касались нашего будущего. Ему, как и мне, было неизвестно, зачем я понадобилась демону, и как нам сбежать из этого фантастичного мира. Зато я узнала немного о истории своей семьи, и как оказалось, мои дальние предки были родом из Авалонии. Вот уж никогда бы не подумала! Однако о подробностях переселения говорить сейчас Эрфелио наотрез отказался, сильно меня этим удивив. Мне показалось, что ему было неприятно об этом говорить. Интересно, что же тогда произошло?

А тем временем Тэтэйус, с интересом наблюдавший, как мы с духом безмолвно беседуем, сосредоточенно смотря друг на друга, что-то шепнул Ноэлю, и тот упорхнул в уже совсем потемневшее небо. Демон, видимо, понял, что мне с Эрфелио есть о чем поговорить, и решил не мешать. Он осмотрелся вокруг и, выбрав подходящее место, без видимых усилий разжег костер. Ему достаточно было лишь протянуть руку, чтобы покорные языки пламени вспыхнули и затанцевали прямо под его ладонью. Завороженная этим чудом, я отвлеклась от беседы с духом, с любопытством уставившись на ластящийся к рукам создателя огонь.

— Как ты это сделал? — полюбопытствовала я. Хотя вряд ли стоило так удивляться этой способности Тэтэйуса. Если верить религиозным домыслам, демоны — порождения ада, а значит вышли из огня, поэтому немудрено, что они могут столь виртуозно управлять родной стихией.

— Иллюзия, — довольный произведенным впечатлением, лучезарно улыбнулся Тэтэйус.

Так значит дело вовсе не в происхождении? Я не удержалась и подошла к костру. Тепло, исходящее от него, было отнюдь не иллюзорным, и я была уверена, что если сунуть туда руку, то ожога не избежать.

— Разве иллюзия может быть материальной? — удивилась я.

— То, что не имеет души, может быть спроецировано в реальность, — заморочено пояснил демон.

-Как?

Хотела бы я научиться этому.

— Сила мысли, ментальная магия, — пожал плечами Тэтэйус.

Я разочарованно поджала губы: такое искусство мне не под силу. Зато теперь все стало ясно. Поглощая души, демоны используют их энергию на воплощение мысленных образов. Вот почему сила демона пропорциональна количеству поглощенных душ. Вот как они исполняют желания. Что ж, в таком случае плата за желания вполне оправдана.

— Почему бы тогда тебе не выполнить обязательства своего контракта с помощью этой магии? — как бы невзначай поинтересовалась я.

— Я же уже сказал, что материализовать можно только то, что не имеет души, а человек, заключивший со мной контракт, пожелал получить тебя!

Моя уловка сработала. Я знала, что если буду задавать вопросы Тэтэйусу напрямую, он на них не ответит. А так я смогла узнать хоть и незначительную, но все таки подробность. Теперь я знала, что демон заключил контракт с человеком. Это обнадеживало. По-крайней мере я попаду не к какому-нибудь чудовищу или монстру. Хотя и люди бывают монстрами. Неплохо было бы узнать побольше о человеке, которому я понадобилась. И почему именно я? Ведь я совершенно обычная девушка, каких полно в моем мире, а в Авалонии должно быть и того больше. Может быть Тэтэйус ошибся и поймал не ту девушку?

— А ты уверен, что ему нужна я, а не кто-нибудь другой? — поделилась я своими сомнениями.

— Абсолютно уверен.

— И отчего же такая уверенность? — не удержавшись, спросила я, видя, что Тэтэйус не собирается ничего больше объяснять. Этот вопрос выходил за рамки непринужденного разговора, который я запланировала, однако непоколебимый тон демона слишком сильно меня заинтриговал.

— Условия моего контракта не должны тебя интересовать, — холодно заявил брюнет, отворачиваясь от меня.

Этого следовало ожидать. Слишком настойчивый вопрос натолкнулся на преграду нежелания демона объяснять мне что бы то ни было. А вообще, я его не понимала. Ведь контракт так или иначе связан со мной, значит я имела право знать. Так почему же он упрямится?

— А что должно меня интересовать? — настойчиво осведомилась я.

Демон вздохнул.

— Ну почему с тобой так сложно? — тихо спросил он и тут же напомнил: — Хочешь знать ответы на свои вопросы, подумай, что можешь предложить мне взамен.

Я закатила глаза. И это он-то говорит, что со мной сложно! Да сам он вообще невыносим! В раздражении я сжала кулаки и, не найдя больше слов, вернулась к дереву, где ждал Эрфелио. С ним мне тоже расхотелось разговаривать. Злость не способствует общительности.

Тэтэйус хмыкнул и присел у костра. Там ему самое место! Я была так зла, что не хотела даже смотреть на демона, но он был единственным, что освещало неяркое сияние костра. Остальной мир потонул в непроницаемой ночной мгле, разогнать которую не мог даже свет пяти полных лун, причудливым узором расположившихся на звездном небосводе. Невероятно красиво и столь же жутко одновременно. Какой все таки странный мир эта Авалония. А как быстро здесь темнеет! Еще пару минут назад можно было без усилий разглядеть, что твориться на горизонте, а сейчас тьма такая что хоть глаз выколи. Вряд ли в такую темень мы сегодня продолжим путь. Я вдруг с ужасом осознала, что эту ночь мне предстоит провести под открытым небом на холодной сырой земле. Мне еще никогда не приходилось ночевать в таких условиях, однако перспектива испытать новизну этого события абсолютно не вдохновляла. Будучи закоренелой городской жительницей я привыкла к комфорту и не была поклонницей турпоходов, поэтому не сомневалась, что этой ночью мне выспаться не удасться.

Вздохнув, я стала любоваться ночными светилами. Эрфелио рассказал, что сначала их мир имел только три лика ночи, сопутствующих дневным звездам: большую бледно-голубую с яркими синими пятнами Ави, стыдливо прячущуюся за нее одним боком такую же большую ярко-зеленую Лони, увитую словно плющом темными малахитовыми узорами, и гораздо более маленькая кричаще-сиреневая Ийя, гордо расположившаяся на другом конце небосвода и окруженная как наш Сатурн тонким кольцом мелких астероидов. Благодаря Ави, Лони и Ийе этот мир и получил свое название Авалония. И уже гораздо позже к ним присоединились другие два ночных лика, пристроившиеся неподалеку от Ави и Лони, словно их дети: вдвое меньше Ийи, желтая, совсем как наша Луна, но с темной оранжевой окантовкой Риса и кроваво-алая совсем маленькая Сира. Никто уже и не помнит, когда и как они появились, но вот уже много веков эти два спутника исправно царствуют в ночи наравне со своими предшественницами, поочередно, а иногда и все вместе освещая ночь. Мне повезло увидеть полное ликостояние, как здесь называется ночь, когда на небо восходят все пять спутников. Такое явление происходит раз в пятьдесят лет, и именно оно-то и знаменует открытие Межмировых Врат. Три ночи все пять ликов мирно освещают небосвод, а после лишь Ави и Лони никогда не пропадают в ночи, открываясь взгляду то полностью, то частями, а Ийя, Риса и Сира показываются в строгой и неизменной очередности. У авалонцев есть много легенд, связанных с ликами ночи, и все они очень романтичны, но как и положено легендам — всего лишь красивый вымысел.

Разные по цвету, форме и размерам лики завораживали и манили, погружая в глубокие размышления обо всем и ни о чем. Да и что еще мне было делать, разглядывая фантастические ночные светила? Только думать... А подумать мне было о чем. И не в последнюю очередь о том, как сильно всегда колотится мое сердце в присутствии наглого скрытного демонического мужчины, причем вовсе не из-за страха, как я думала по-началу. Спокойно проанализировав свои чувства, я пришла к выводу, что уже давно перестала бояться Тэтэйуса самого по себе. Меня больше пугал его загадочный контракт, нежели сам демон. И все же он почему-то по-прежнему вызывал во мне бурю эмоций. Я не могла понять каких, но явно гораздо более сильных, чем мне когда-либо доводилось испытывать...

Чья-то рука прикоснулась к моему плечу и слегка встряхнула. Должно быть я уснула, хотя и была уверена, что мне не удасться это сделать. Вероятно сказались стресс и усталость.

— Shaili, проснись, — позвал Тэтэйус, и я открыла глаза.

Все верно, я действительно задремала, однако времени, похоже, прошло не так уж много. Все еще была ночь и по-прежнему такая же темная, а завораживающие лики и не думали перемещаться по небу.

Тэтэйус протянул мне что-то, невероятно вкусно пахнущее жареным мясом. Рот мгновенно наполнился слюной, и я вспомнила, что с самого утра ничего не ела.

— Что это? — подозрительно спросила я, вглядываясь в темноте в ароматную еду.

— Ужин, — коротко ответил Тэтэйус, втискивая мне в руку палку с нанизанным на нее куском мяса.

Я с недоверием покосилась на оказавшийся в руке предмет. Надеюсь, это не какое-нибудь шестилапое, восьмихвостое, лохматое чудище. Я, конечно, была голодна, но не до такой степени, чтобы набивать желудок чем попало.

— Поешь, shaili, — начал мягко уговаривать Тэтэйус, правильно истолковав мой скептический взгляд. — Я бы не стал подсовывать тебе отраву.

Ну это еще надо проверить! Я пока не доверяла демону. Однако он был прав: мой организм действительно нуждался в еде. Я все еще колебалась, когда желудок предательски заурчал, выдавая мое состояние.

Тэтэйус вздохнул:

— Тебе нужно восстановить силы. Император не скажет мне спасибо, если увидит тебя оголодавшую и изможденную.

— Император? — переспросила я, оживившись. — Что за Император?

Демон нахмурился. Его губы сжались в тонкую линию. Похоже, он пожалел, что сболтнул лишнее.

— Обмен, верно? — уныло пробормотала я, уверенная, что это единственное, что его сдерживает. — Хочешь получить что-нибудь в ответ...

Тэтэйус нахмурился еще сильнее. Несколько минут он внимательно изучал мое лицо. Что он там увидел, осталось для меня загадкой. Вздохнув еще раз и так и не удостоив меня ответом, демон вернулся к костру, а я растерянно посмотрела ему вслед, не понимая ни его странного поведения, ни его стойкого упорства. Почему он не хочет мне ничего рассказывать?

Желудок заурчал снова, напоминая о своих потребностях. За неимением других вариантов, пришлось пробовать мясо, чтобы унять бурю в животе. Оно на удивление оказалось очень даже неплохим: хорошо прожаренным, и на вкус напоминало кролика, хотя соли все таки не хватало. Пока я ела, Тэтэйус то и дело бросал на меня задумчивые взгляды, но когда я ловила его на этом, он тут же отводил глаза. Покончив с ужином, я решила поговорить с демоном еще раз.

Приближаясь к нему, я была уверена, что он слышит мои шаги, но Тэтэйус так и не оглянулся, а когда моя ладонь легла на его плечо, он вздрогнул, и я поспешно убрала руку. Странная реакция на прикосновение, причем и моя тоже! Я ужасно смутилась, словно совершила нечто запретное. Боже, да это же самый обычный дружеский жест!

— Тэй, — позвала я, а мое сердце от этого внезапно решило ускорить свой ритм. Сокращая имя демона, я рассчитывала таким образом настроить его на более доверительную беседу, но чувствовала себя при этом так, будто нарушала границу, которую не следует нарушать.

Зеленые глаза Тэтэйуса с интересом взглянули на меня. Он не возмутился моей фамильярности, и приободренная этим, я продолжила, вкладывая в свои слова как можно больше мольбы:

— Расскажи мне... пожалуйста!

Взгляд колдовских изумрудных глаз переметнулся обратно на языки пламени. Однако молчание демона меня не отпугнуло. Я была полна решимости выведать у него все. И мне было абсолютно наплевать, что он за это попросит. В обмен на ответы я могла предложить ему только ответы. Это я называю равноценным обменом! Я могу ответить на любой его вопрос. Да хоть всю свою биографию могу рассказать! Присев рядом, я тоже устремила взгляд на огонь.

— Ты ведь не отстанешь, да? — обреченно спросил Тэтэйус.

Я подавила улыбку. Это он верно подметил.

— Грозный демон боится расспросов заурядной смертной? — поддела я.

Тэй мрачно усмехнулся.

— Будет лучше, если ты пока не будешь знать всех подробностей, — категорично ответил он.

— Лучше для кого? — уточнила я. Неужели то, что он скрывал, было так ужасно, что он до последнего предпочитал держать меня в неведении? Я не могла согласиться с этим. Для меня любая правда лучше неопределенности. Я терпеть не могла неопределенность!

Тэтэйус снова повернулся ко мне, и в его прекрасных глазах была такая тоска, что мне невыносимо захотелось обнять его или хотя бы ласково провести по волосам, чтобы стереть эту странную грусть из его взгляда. Я больно вцепилась ногтями в собственные коленки, чтобы удержать себя от внезапного порыва. Никогда раньше не замечала за собой ничего подобного, тем более что демон не был похож на ребенка, который нуждается в утешении. Скорее он походил на красавчика с обложки глянцевого журнала и должен был пробуждать совсем иные чувства. Ну и что за мысли лезут мне в голову?! "Нашла время блеснуть гормонами", — пожурила я себя и услышала тихий смешок Эрфелио. Совсем забыла о нем! Надо бы научиться контролировать свои мысли.

— Если о тебе узнают, то за тобой начнется охота, — тем временем говорил Тэтэйус. — Я не должен этого допустить. Секретность твоего истинного пребывания в Авалонии — одно из главных условий моего контракта. Никто не должен узнать о тебе раньше времени. Поэтому чем меньше будешь знать ты сама, тем меньше вероятность, что кто-то узнает от тебя что-нибудь лишнее. Тем более что, когда придет время, ты все узнаешь.

Я хотела возмутиться, но промолчала. Мне стало обидно, ведь я не болтушка и не собиралась рассказывать все первому встречному. Да и кому я могла в этой глуши хоть что-то рассказать? Деревьям? Им можно рассказывать что угодно хоть до посинения, и вряд ли они проявят свой интерес. Птицам? Да во всей округе, вероятно, только один Ноэль понимает человеческую речь.

А потом мои мысли потекли в другое русло. С чего вдруг за мной кому-то охотиться? Какая такая тайна может заставить меня выглядеть в чужих глазах желанным трофеем? Тэтэйус определенно ошибался. Во мне не было ничего сверхъестественного. Разве только то, что здесь я гостья из другого мира. А если учитывать, что Врата открываются не чаще чем в полвека, то я полагаю, для Авалонии это такое же редкое явление, как и для моего мира. Неужели это и есть причина? Здесь модно ловить пришельцев из параллельных измерений? Все возможно. Я ведь не знаю порядков Авалонии. И все же Тэтэйус что-то упорно пытался от меня скрыть, и я была уверена, что то, что он скрывает, и есть настоящая причина. Не станет же он создавать видимость тайны из того, что я итак уже знаю? Хотя не факт. Разобраться в мотивах демона было крайне сложно.

— Когда же придет время мне все узнать? — это единственное, что я смогла спросить. На другие вопросы Тэтэйус бы не ответил. Я уже поняла, что бесполезно пытаться узнать у него то, что он не собирался рассказывать. Все равно что препираться со стенкой: столько же усилий и ноль эффекта.

— Скоро, — туманно пообещал демон и добавил ровным умиротворяющим голосом: — А теперь спи.

Веки против воли сомкнулись. Он снова внушает мне свою волю, превращая в послушную куклу! Ненавижу, когда он так делает!

— Не хочу спать, — попыталась сопротивляться я.

— Спи, — навязчиво повторил демон. Его чарующий голос эхом пронесся в сознании, окутывая его непроницаемой дымкой.

— Нет, — упрямилась я, всеми силами карабкаясь из сладкого тумана забытья.

— Спи, — третий раз повторил Тэтэйус, и к своему неудовольствию я действительно уснула. Когда проснусь, надо будет не забыть напомнить ему, чтобы больше никогда не смел так поступать со мной. Я не бездушная марионетка и имею право спать, когда мне самой этого захочется, а не когда ему взбредет в голову таким образом увильнуть от вопросов.

* * *

Она казалась такой по-человечески хрупкой. Впрочем, она и была всего лишь обычной человеческой девчонкой, едва справившей свое совершеннолетие. Бедное наивное дитя, которому не повезло родиться в той же эпохе, что и могущественному Императору, польстившемуся на обещание древней легенды, которая может оказаться также как и множество других ей подобных не больше, чем вымыслом древних. Вымыслом, о котором эта хрупкая девушка еще даже не подозревает, но уже сейчас вынуждена расплачиваться. Что с ней станет, если легенда окажется ложью? Хотя это уже не важно. Ведь теперь она уже никогда не сможет покинуть этот чужой ей мир.

Жестокое наследие предков...

Он смотрел, как блики костра тревожно мечутся по ее худенькой фигурке, бледному лицу, чуть нахмуренным во сне бровям, пушистым ресницам на закрытых веках и запутываются в разметавшихся по его коленям волосах. Такая беззащитная и уязвимая...

Когда же все успело поменяться? Когда она стала для него живым существом, требующим защиты и покровительства? Он не должен ее жалеть! Она для него всего лишь объект торга, легендарный трофей, который ему даже не принадлежит. Тогда почему же он не может смотреть на нее без сочувствия и нежности?

Все не так. Все не правильно. С самого начала все пошло по неверному пути. Сначала этот безумный старый колдун, которому он так глупо попался. Это же надо было угодить в ловушку, словно неопытный юнец! Потом контракт, слишком выгодный, чтобы не насторожить. Клеймо Повиновения, оставленное на внутренней стороне предплечья недоверчивым колдуном, как гарант исполнения условий контракта, в то время, как самому ему оставалось только надеяться на честность заклинающего, обещавшего свободу в обмен на простую человеческую девушку, оберегаемую духом-хранителем. Потом путешествие в технологичный мир, в котором он чуть не сошел с ума от шума, грязи и вони. Несколько дней, проведенных в мучительных попытках подстроиться под чуждый мир и унылых поисках жертвы. А потом он встретил ее — объект своего контракта. Непримечательная внешность, тусклый уставший взгляд, настороженность в каждом движении и яркое пятно бесплотного магического существа за спиной. Она не заинтересовала его по-началу. И это было хорошо: объект не должен вызывать привязанность. Так легче. Только он был слишком самоуверен, и потому просчитался. У нее была слишком хорошая защита: чары не производили должного воздействия под прикрытием хранителя, а природная подозрительность девушки не позволяла подобраться к ней ближе. Еще ни один человек не мог противостоять ему на ментальном уровне так долго, и если бы она сама не открылась, он бы никогда не пробил ее щит. Но даже под чарами она продолжала сопротивляться. Ей каким-то образом удалось снять дурман, и все планы полетели к черту. Она должна была очнуться лишь во Дворце, и пусть бы Император сам разбирался с ней дальше, а теперь придется действовать по обстоятельствам. И если тащить ее чуть ли не через всю Авалонию и защищать от внешних напастей это еще цветочки, то вопросы, которые она начала задавать, намного хуже. Он не мог сказать ей всю правду. Даже если бы и захотел, Клеймо не позволило бы. Да он и не хотел расстраивать ее раньше времени. Пусть пока поживет в неведении. Так будет лучше. Для нее же.

Где-то за спиной совсем рядом раздался тихий шорох легких крадущихся шагов. Уловить этот звук было почти невозможно — подкрадывающийся был профессионалом, но и даймон — существо не самое простое. Едва уловимое приближение чужака вывело его из задумчивости. Он даже не заметил, когда начал перебирать в пальцах шелковистые пряди волос девушки. На мгновение его рука замерла... а потом продолжила свое движение. Незачем врагу (а кто еще мог пытаться подкрасться со спины?) знать, что его заметили. И тем не менее он осторожно переложил голову девушки со своих коленей, на которые она упала, когда он приказал ей спать, аккуратно закутал своим плащом и бросил предостерегающий взгляд на ее духа-хранителя, чтобы тот не выдал своими метаниями их осведомленность о приближении неизвестного лазутчика.

Удар клинка он отразил в последний момент, перехватив его на мгновенно материализованный в руке Драконий Меч. Вот только второго такого же он не ожидал, поэтому пришлось спешно подставлять под него собственный хвост, благо шипы на нем были достаточно крепкими, чтобы противостоять стали.

И закружилось...

Бросок в сторону. Блок. Удар. Снова бросок.

Увлечь противника подальше от спящей девушки. Перехватить мечом оба клинка.

Замах хвостом. Блок. Отскок. И опять в атаку.

Противник двигается быстро и уверенно. Слишком быстро для человека. Да и его кошачьи глаза, горящие в темноте как два янтаря, подтверждают нечеловеческое происхождение.

Звон скрещивающихся клинков гремит в ушах подобно набату.

Лишь бы не разбудить Нику...

* * *

Меня разбудил скрежет и лязг металла. Шум был такой, словно что-то тяжелое с силой сталкивали друг с другом. Я открыла глаза, но это мало что изменило. Вокруг царила кромешная тьма, только пять лун яркими пятнами сияли высоко в небе, и небольшой круг света от костра освещал меня и витающего надо мной Эрфелио. Я лежала, свернувшись калачиком, на земле почти вплотную к костру, пламенные языки которого жадно тянулись к подошвам моих ног, и была бережно укутана плащом Тэтэйуса. Ни самого Тэтэйуса, ни Ноэля рядом не было.

"Что случилось?" — это был даже не вопрос, а просто мысль, пробежавшая в голове, но Эрфелио решил, что я обращаюсь к нему.

"У нас гость", — сказал он и указал рукой куда-то во тьму.

Я пригляделась в том направлении, изо всех сил напрягая зрение. Две черные, едва различимые тени в причудливом танце метались недалеко от нас. Между ними то и дело сверкало что-то металлическое, отбрасывающее блики от костра. Я догадалась, что там идет бой, а Тэтэйус — одна из тех черных теней. Но вот какая именно?

"Ты видишь, что там происходит?" — спросила я у духа.

Он кивнул.

"Который из них Тэтэйус?"

"Тот, что с одним мечом".

Это мне не помогло. Тени двигались слишком быстро, чтобы разглядеть вообще хоть что-то.

"А кто второй?" — в мысленном вопросе прорезались панические нотки. Вдруг таинственный ночной гость окажется сильнее Тэя? Что я тогда буду делать? Уж лучше знакомый демон, чем незнакомый враг! По телу прокатилась нервная дрожать. Похоже, страх и Авалония — вещи неразделимые. По крайней мере для меня.

"Не знаю", — ответил на мой вопрос Эрфелио. — "Какая-то миниатюрная и очень ловкая женщина в черном с двумя слишком длинными для нее мечами".

"Женщина?" — поразилась я. Что ж это за силачка такая, которая может наравне с демоном сражаться?! А еще говорят слабый пол... — "Что ей надо?"

"Не знаю", — вздохнув, повторил дух.

Как ни старалась, я так и не смогла ничего рассмотреть в непроглядной тьме. Бой был коротким, и по интенсивности ударов я могла лишь догадываться, насколько он был яростным. Одна из теней вскоре начала отступать, а потом, резко метнувшись в сторону, окончательно исчезла в ночи. Сердце бешено заколотилось. Кто же победил?

В круге света показался Тэтэйус, и я вздохнула с облегчением. Кем бы ни была та загадочная женщина-воин, с Тэем мне было спокойнее. По крайней мере я знала, чего от него ожидать. Надеялась, что знала.

За спиной демона в темноте что-то шевелилось, но я не видела что именно. В руке он сжимал массивный обоюдоострый меч с черным лезвием, покрытым замысловатыми письменами, гардой в виде распахнутых кожистых крыльев, резной серебристой рукоятью и навершием из искусно сделанной головы дракона, сверкающей изумрудами вместо глаз. Накидка Тэтэйуса была на мне, поэтому он предстал передо мной во всей красе. Сердце снова затрепетало, только теперь уже не от страха, а от какого-то другого томительно-сладостного чувства. Черная рубашка без рукавов была небрежно распахнута на груди Тэя, обнажая играющие под смуглой кожей мускулы. Он не был качком, но и субтильным тоже не был. Именно такое подтянутое спортивное тело в моем представлении олицетворяет настоящую мужественность. Его запястья украшали широкие боевые наручи из стали, а ноги туго обтягивали плотные брюки, заправленные в высокие сапоги с металлическими щитками. Мне невольно подумалось, что он слишком красив для демона. А может наоборот, он так красив, потому что демон?

— Прости, мы разбудили тебя, — произнесло это "прекрасное видение", пытаясь отдышаться от утомительного боя, что придавало его голосу взволнованности.

— Кто это был? — пытаясь отвлечься от неуместных мыслей, спросила я как можно непринужденнее, но тревогу в голосе мне скрыть не удалось.

— Наемница.

— Она приходила за мной? — это было больше утверждение, чем вопрос.

— Да. Вероятно слухи о тебе уже начали распространяться. Но не бойся, я могу тебя защитить!

Тэтэйус ослепительно улыбнулся, и я не смогла удержаться от ответной улыбки. Что бы ни значили его слова, я подумала, что не против доверить демону свою... жизнь? Нет, еще пока не жизнь, но уже хотя бы свою сохранность. Как бы то ни было мне была приятна мысль о нем, как о защитнике, хотя еще днем это казалось парадоксальным. Вот уж действительно: женская душа — потемки. Порой даже мы сами не в состоянии разобраться в хитросплетении своих чувств.

— А Императору я бы посоветовал проверить своих приближенных во Дворце. Похоже кто-то из них не умеет держать язык за зубами, — отвернувшись, проворчал куда-то в ночь Тэй.

— Император... Дворец... Наемница... — бессвязно пробормотала я, силясь собрать эти слова в единый вопрос, но безуспешно. Язык заплетался, глаза слипались, голова клонилась к земле.

Кажется Тэтэйус говорил что-то еще, но я уже не слышала его, погружаясь в цепкие объятия сновидений. На этот раз по собственной воле.

Глава 3

Лес Эльфов

Если гостей встречают только с хлебом,

значит, насолить они могут сами.

Борис Крутиер

Тэтэйус разбудил меня на рассвете, торжественно возвестив:

— Сегодня нам предстоит преодолеть Лес Эльфов, и если повезет, мы никого не встретим.

Как можно испытывать столько энтузиазма в такую несусветную рань? Для меня подъем на рассвете — настоящая трагедия, и утренняя жизнерадостность Тэя меня угнетала, поэтому обращать внимание на демона и вставать абсолютно не тянуло, даже несмотря на то, что за ночь на жесткой земле я отлежала себе все, что только возможно отлежать. Но он умел чертовски убедительно тормошить спящих, так что в конце концов пришлось подчиниться его призывам. Еле-еле разлепив слипающиеся веки, я присела у костра, разминая затекшее тело, и стала вяло наблюдать за попытками Тэтэйуса приготовить нам завтрак. Успешными попытками надо признать. Кулинарный талант у него явно имелся. Хотя возможно это всего лишь результат опыта походной жизни? Что я вообще знала о Тэе? Ничего... И от этого почему-то стало грустно. Демон, занятый едой, не замечал меня, поэтому я позволила себе беззастенчиво его рассматривать, в который раз восхищаясь его дивной красоте. Он попутно что-то обсуждал с вернувшимся Ноэлем, но так тихо, что мне не удалось разобрать ни слова, да я не особенно-то и интересовалась, поглощенная созерцанием. Мужчина, готовящий завтрак. Приятно звучит, не правда ли? А уж как приятно это наблюдать...

Покончив с завтраком, мы двинулись в путь и уже спустя примерно час стояли на опушке величественного, таинственного и устрашающего леса. Он казался настолько древним и непроходимым, что я усомнилась, правильно ли демон выбрал маршрут. За все утро мы не обмолвились с ним и словом. Я, слишком сонная, была не в силах требовать у демона очередную порцию ответов, а он, слишком довольный моей сонной покладистостью, не хотел нарушать наше безмолвное перемирие. Однако увидев перед собой сплошную стену неприступного леса, я поспешила сообщить Тэтэйусу, что не намерена туда входить. У него же на этот счет было свое мнение.

— Если ты устала, я могу тебя понести, — услужливо предложил демон, пресекая дальнейшие препирательства, в которых моим главным аргументом было то, что я слишком измучена для путешествий по лесу.

— Еще чего! — возмутилась я. Вообще-то предложение Тэтэйуса не было таким уж неприятным. Скорее даже заманчивым. После бессонной ночи на жесткой сырой земле у меня болели все кости, и я с трудом передвигала ноги, поэтому перспектива отдохнуть еще немного в уютных объятьях не казалась отталкивающей. Но я не хотела быть обязанной демону. К тому же, памятуя о своем последнем путешествии на его руках, я поостереглась находиться к нему так близко. Мало ли что еще взбредет в голову Тэтэйусу.

В итоге мы все-таки вошли в лес. Разве я могла сопротивляться демону? Он был сильнее и убедительнее меня, а еще умел внушать свою волю. Хотя в этот раз гипнозом он не воспользовался. Интересно почему? Так или иначе я сдалась и пошла за ним. Он бы все равно отправился в лес, а мне слишком страшно было оставаться одной. Я не знала Авалонию и не могла здесь о себе позаботиться. На Эрфелио надежды мало. Вряд ли он, не имея физического тела, мог бы меня защитить. А Тэтэйус это мог. По крайней мере он уже не раз доказывал это. Так что пока наши дороги совпадали. А потом... Кто знает, как сложится моя судьба? Загадывать на будущее не стоит, ведь в жизни всякое бывает.

Далеко в лес нам зайти не удалось. Вскоре после того, как опушка скрылась из вида, нас плотным кольцом окружил отряд в зеленых плащах. Я не успела заметить, как они появились. Они выросли словно из-под земли, причем как по команде все сразу. Каждый из них был неотличим от соседа. Все стройные, изящные и высокие, и у всех на глаза надвинуты капюшоны с выглядывающими из-под них ровными прядями золотых волос, а в руках застыли резные луки с натянутыми тетивами, в которых подрагивали готовые к стрельбе стрелы с золотым оперением. Стрелы, естественно, были нацелены на нас.

— Ноэль, ты же сказал, что эльфов нет поблизости, — с упреком и так тихо, что я с трудом расслышала, прошептал Тэтэйус ворону, замеревшему на его плече.

Я вспомнила, как демон с птицей беседовали о чем-то утром у костра. Должно быть они обсуждали как раз эту тему. И это было именно то, о чем говорил мне Тэй: "Если повезет, мы никого не встретим". Похоже, нам не повезло.

— Но их и не было, — так же тихо оправдывался Ноэль. — Хозяин, Вы же знаете, как они мастерски маскируются в лесу и как быстро по нему передвигаются.

Тэтэйус не ответил. Его напряженный взгляд впился в фигуру, выступившую на шаг из ровного строя лучников. Я видела, как демон подобрался для прыжка, готовый в любой момент отразить атаку. Как он собирался это сделать?! Со всех сторон на нас в упор смотрели смертоносные острия стрел. С такого расстояния не промахиваются! Прежде чем Тэтэйус сделает хоть шаг, его превратят в подобие подушки для иголок. А я между прочим стою на линии огня! Любое неосторожное движение, и мы все станем похожи на дикобразов с торчащими ото всюду стрелами вместо шипов. Неужели в Авалонии и дня нельзя прожить без приключений? Я не подписывалась на ежедневное получение адреналина, но он образовывался в моей крови с завидным постоянством. Интересно, зависимость от страха бывает? В любом случае в Авалонии мне недостаток страха не грозит. Я здесь неполные двое суток, а уже успела несколько раз побывать на волосок от смерти. Больше никогда не стану жаловаться на скучность жизни! Чего бы я сейчас не отдала, чтобы вернуть привычный, а главное безопасный уклад жизни.

— Ничего не бойся, — шепнул мне Тэй. — Все будет хорошо.

Ох, как я не люблю эту фразу! Обычно после нее все становится только хуже. И вообще, кого он успокаивал: меня или себя?! И как тут можно успокоиться, когда на нас направлено несколько десятков острых как иглы стрел? Он сам-то верит, что сможет все уладить?

Мне было не по себе, и я хотела провалиться под землю, лишь бы оказаться как можно дальше отсюда. Тэтэйус заметил, как я сжалась, и его рука потянулась ко мне, крепко обхватив запястье. Совершенно не к месту от его прикосновения меня пронзили сотни тысяч электрических импульсов, пробежавших по телу куда-то вниз. От неожиданности я вздрогнула и судорожно втянула в себя воздух. Нет, ну куда это годится? Похоже гормоны и разум начали жить отдельно друг от друга, причем выбрали они для этого не самый подходящий момент. Все у меня не как у людей!

Фигура в зеленом плаще, сделав еще шаг вперед, отбросила с лица капюшон, и я шумно выдохнула. Что ж с моим дыханием-то творится, а? Воздуха стало ощутимо не хватать. Пораженно застыв, я даже забыла о стрелах, угрожающих в любую секунду изрешетить нас. Передо мной стояло самое прекрасное существо из всех, кого я когда-либо видела. Если Тэтэйус был красив, то это существо было прекраснее его вдвойне. Стройное спортивное тело, одухотворенное лицо, словно выточенное из камня великим мастером, теплые скрывающие в своей глубине какую-то тайну карие глаза под разлетом изогнутых правильной дугой тонких бровей и расплавленное золото волос, шелковым покрывалом струящееся по плечам до самых бедер... Если бы не длинные остроконечные уши, выдающие в нем эльфа, я бы подумала, что это еще один ангел, спустившийся с небес на пару к Эрфелио.

Рука Тэтэйуса крепче сжала мое запястье, возвращая к реальности.

— Я — Леиренд, командир Первого отряда Великого Эльфийского Леса Авалонии, — представился эльф. Его голос звенел как трель соловья: высокий, чистый, приятный. — Кто вы, и с какой целью вторглись во владения Лесного Короля?

— Мы просто путники, следующие своей дорогой, — осторожно ответил Тэй. Его тон был спокоен и вежлив, но я каждой клеточкой своего тела ощущала напряжение демона, которое передавалось и мне. Я не могла понять, почему эльфы так агрессивны. Если верить легендам, они ведь должны быть светлым и добрым народом. А потом до меня дошло, что понятие добра и зла зависит от того, на чьей стороне ты находишься. Со стороны демона — создания тьмы — эльфы выглядели потенциальными врагами, а с их стороны врагами были мы. Только вот мне почему-то никто не позволил выбрать сторону. Вероятно, эльфы решили, что раз я путешествую с демоном, то тоже принадлежу к темным началам. Или быть может все дело в банальной настороженности к чужакам? Ведь мы, можно сказать, нагло вломились на их территорию без какого-либо разрешения.

— И куда же вы направляетесь? — поинтересовался Леиренд. Он высокомерно осмотрел Тэтэйуса, равнодушно скользнул взглядом по Ноэлю и остановился на мне. Эрфелио, похоже, он и вовсе не увидел. Когда же эльф посмотрел на меня, его глаза зажглись интересом. Тэй заметил это и потянул меня к себе за спину, тем самым отгородив от Леиренда.

— Мы идем на другую сторону Великого Леса, — сказал демон. Более чем туманный ответ. А я-то думала, он только со мной так разговаривает, но оказывается, он всем любит морочить голову. Эльф тоже обратил внимание на туманность ответа, как в общем-то и на то, что Тэтэйус слишком явно оберегал меня.

— Назови свое имя, — потребовал у меня Леиренд.

— Ника? — это прозвучало вопросом. Я чувствовала себя школьницей, знающей правильный ответ, но спрашивающей его у учителя. Под пристальным взглядом эльфа, мысли разбегались в разные стороны. На более сложный вопрос я бы вряд ли смогла вразумительно ответить. И дело вовсе не в моих интеллектуальных способностях, просто я была слишком растеряна и перепугана, чтобы соображать хоть что-то.

— Леди Ника, от имени Лесного Короля приглашаю Вас посетить Астондэл, величайший из эльфийских городов, — от меня не ускользнуло, что Леиренд обращался только ко мне.

— Я так понимаю, мы не можем отказаться? — подал голос Тэтэйус.

Леиренд не удостоил его даже взглядом.

— Я настаиваю, — сообщил мне эльф непререкаемым тоном. — Следуйте за мной.

Он развернулся и поплыл в лес. По-другому его воздушную походку не назовешь. Эльф едва касался земли, и ни одна травинка не шелестела под его легкими танцующими шагами. Нам ничего не оставалось, кроме как пойти за ним. Остальные эльфы из окружившего нас отряда исчезли так же внезапно, как и появились, и опять как по команде. Какая поразительная слаженность действий! Но они не растворились окончательно. То там, то здесь я изредка замечала промелькнувшую искорку золота или лоскут зеленой ткани. Мы были под конвоем. Просто наш конвой следовал на небольшом расстоянии от нас и, как и говорил Ноэль, мастерски маскировался. Я не сомневалась в мастерстве эльфов и была уверена, что замечаю их только потому, что они сами намеренно иногда показывались на глаза, чтобы мы не забывали, что нам от них никуда не деться. Но разве это возможно забыть, когда впереди уверенно шествует представитель неземной красоты? Наш провожатый тоже предпочитал держаться от нас на почтительной дистанции, и если бы не его яркая как солнце шевелюра, я бы с легкостью потеряла его из вида. Зато мы с Тэтэйусом могли переговариваться, не опасаясь быть услышанными. Это было благородно со стороны эльфов — предоставить нам право на личное пространство. А вот демону это право похоже было чуждо.

— Можешь отпустить мою руку, — предложила, а вернее потребовала, я, но не потому что мне было неприятно его прикосновение, скорее наоборот, а потому что я не доверяла себе. Не доверяла тем чувствам, которые вызывал во мне демон. Он не может мне нравиться! Это просто неестественно!

Тэтэйус смутился. Неужели забыл, что все еще сжимает мою руку?

— Прости, — извинился он, мгновенно разжав пальцы. Куда же исчезла его дерзость и самоуверенная усмешка, почти никогда не сходящая с его губ? Я впервые со дня нашего знакомства видела Тэя таким сконфуженным и растерянным.

— Что с тобой? — спросила я. — Что-то не так?

— Все не так! — расстроенно ответил Тэтэйус. — Все с самого начала пошло наперекосяк!

— Что например? — похоже у меня появился шанс, наконец разговорить демона.

Он посмотрел на меня долгим пронзительным взглядом, от которого у меня перехватило дыхание. Опять! Кажется, легкие объявили мне сегодня бойкот. Я так скоро вообще разучусь нормально дышать! Было видно, что в Тэтэйусе происходила какая-то внутренняя борьба, а его неотразимые изумрудные глаза светились чем-то, значение чего я не могла разгадать. Губы демона дрогнули, словно он хотел мне что-то сказать, но так ничего и не сказав, он одернул себя и, как-то нервно потерев тыльную сторону предплечий, отвернулся. Что это с ним? Какое откровение он был готов мне сообщить? И что его остановило?

— Ничего, забудь! — огрызнулся демон, окончательно развеивая мои надежды на конструктивный диалог.

Я вздохнула. Ну что ж, шанс был призрачный, и он не оправдался. Какой бы ни была внутренняя борьба Тэтэйуса, она завершилась не в мою пользу.

Мне мало запомнилось путешествие по лесу. Деревья сменялись деревьями, а за ними снова и снова мелькали деревья. Однообразная картинка, не меняясь, застыла перед глазами, а мы все шли, шли и шли. Деревья, правда, становились все выше и выше с каждым шагом, углубляющим нас в дремучую чащу, но это было мало заметно изнутри леса, если не задирать постоянно голову вверх. Я задумалась, как лес должен выглядеть с высоты птичьего полета. Как конус? Или как лестница? Никто, конечно же, не пожелал ответить мне на этот вопрос. Даже Ноэль отказался покидать плечо своего Хозяина, чтобы проверить мои догадки.

Несколько раз я замечала в кронах замаскированные ветками постройки, в которых при нашем приближении мелькали какие-то тени. Однако Леиренд ни разу не задержался, уверенно продвигаясь вперед. Мы же покорно следовали за ним. Тэтэйус объяснил, что эти постройки — сторожевые посты эльфов, призванные охранять Эльфийский Лес от вторжения чужеземцев, а нас они не останавливают только потому, что мы идем в сопровождении целого отряда остроухих. Тэй вообще очень охотно делился информацией об эльфах и их лесе. Я узнала все... Кроме того, что меня действительно интересовало! Я узнала, что эльфы — гордые и благородные создания, но по натуре расисты и не терпят на своей территории чужаков, особенно если те не относятся к их виду. Я узнала, что Великий Эльфийский Лес Авалонии очень древний, почти как сама Авалония, и зачарованный, как и все в этом мире. А еще я не без страха узнала, что Астондэл — главный город эльфов и резиденция их мудрого Лесного Короля — никто, кроме самих эльфов, никогда не видел, а те, кто попадал туда, обычно никогда не возвращались. Но я так и не узнала ничего ни о моей участи в контракте демона, ни об Императоре, заключившем с ним сделку. Тэтэйус ни словом не обмолвился и о том, почему все кому не лень отчаянно жаждут видеть меня своим трофеем. Когда я задавала демону эти вопросы, он просто уводил разговор на другую тему, с легкостью отвлекая меня на очередную порцию историй об эльфах и Авалонии. Подозреваю, что тут не обходилось без его чарующего голоса, но прямого вмешательства в мое сознание я не заметила, не считая, конечно, постоянного вмешательства Эрфелио, хотя с момента появления эльфов мой хранитель странно притих. Но мне было достаточно и того, что он как привязанный парил возле меня. Мысли об Эрфелио навели на размышления о том, почему Леиренд не обратил внимания на духа?

"Не знаю", — равнодушно ответил на эти размышления Эрфелио и снова замолк.

— Тэтэйус? — возможно мне удасться выяснить это у демона?

— Что?

— Леиренд заметил Эрфелио?

— Кого? — удивился демон.

— Ну, моего духа-хранителя, — нетерпеливо пояснила я.

— Так у него есть имя? — засмеялся Тэй. И что в этом такого забавного? Но прежде чем я озвучила этот вопрос, Тэтэйус уже отвечал на предыдущий. — Не думаю, что он его заметил.

— Почему?

— Я умею создавать иллюзии, забыла? Я спрятал Эрфелио, — демон выделил имя насмешливым тоном. Что он имеет против того, что мой дух имеет имя? Я снова не успела спросить это вслух. Тэтэйус грустно закончил. — Но те, кто хоть немного разбираются в ментальной магии, без труда разглядят твоего хранителя под моей завесой.

— Зачем вообще его прятать? — я действительно не понимала этого.

— Затем, чтобы его никто не увидел, — снова туманные ответы. Это начинало действовать на нервы.

— Конечно, как же я сама не догадалась?! — съязвила я.

Губ Тэтэйуса коснулась едва заметная улыбка.

— Если духа будет видеть каждый встречный, то каждый встречный захочет отнять тебя у меня, — от этих слов демона мое глупое сердце предательски подпрыгнуло и радостно затрепыхалось. Вообще-то мне следовало бы возмутиться подобному произволу, ведь я не принадлежала Тэтэйусу, но почему-то мне было приятно услышать, что он не хочет никому меня отдавать. Разум подсказывал, что я не должна этому радоваться, но вопреки доводам рассудка на душе стало удивительно тепло.

— С чего ты взял? — спросила я, всеми силами стараясь унять трепет своего сердца.

— Вчерашнее нападение наемницы тому доказательство, — он снова уклонился от прямого ответа. Я это чувствовала и не понимала, какое отношение имеет Эрфелио к желанию каждого встречного "отнять меня" у демона. Неужели во всех моих злоключениях виноват мой дух-хранитель? Его, а не меня все хотят заполучить? Тогда почему охотятся за мной?

"Мы неразделимы, — пояснил Эрфелио. — Куда пойдешь ты, там буду и я. Я бесплотен, и поймать меня невозможно, поэтому даже если и охотятся за мной, то ловить будут тебя".

"Но зачем за тобой кому-то охотиться? Кто вообще мог знать о твоем существовании, если даже я до недавнего времени об этом не догадывалась? Ведь кто-то же заключил контракт с Тэтэйусом? Значит, этот кто-то знал о тебе до того, как я появилась в Авалонии!"

"Этого я не знаю. Возможно, охотятся за нами обоими?" — предположил Эрфелио.

"Возможно", — согласилась я.

Дух был прав. Как и он, я ничего не знала наверняка, а прояснить ситуацию мог только Тэтэйус, но демон по каким-то причинам отказывался это сделать.

— И что же доказывает нападение наемницы? — поинтересовалась я, возвращаясь к разговору с демоном.

— Что духа надо спрятать. Что собственно я и сделал, — раскрывать тайну Тэй по-прежнему не собирался. Ну что ж, я другого и не ожидала.

— Но теперь она о нем уже знает, — заметила я, не позволяя демону сменить тему.

— Да. Однако лучше, чтобы больше никто не узнал. Достаточно и одного преследователя.

А вот это было неожиданностью. Я думала, Тэтэйус прогнал ее раз и навсегда. И что же я узнаю? Мало мне было демона и эльфов, так теперь еще каждую минуту опасаться нападения неизвестной наемницы?

— Она вернется?

— Не сомневаюсь. Если наемник береться за какое-то задание, то у него только два выбора: либо выполнить его любой ценой, либо умереть, потому что в случае провала его убьют свои же. Однако вряд ли наемница появиться, пока мы в плену у эльфов. Здесь она обречена на поражение.

— Разве мы в плену? — удивилась я. Учтивое, хоть и настойчивое приглашение Леиренда, несмотря на агрессивную встречу, не было похоже на пленение.

— А ты думала, это просто визит вежливости в город, из которого не возвращаются? — усмехнулся Тэтэйус. Сарказм в его голосе был ядовитым. — Опомнись, shaili! Нам даже не дали шанса отказаться! И сопровождают нас отнюдь не радушные хозяева, а целый отряд вооруженных до зубов бойцов!

Я опомнилась. И возразить мне было нечего. Против фактов не попрешь. Мы действительно шли под надзором вооруженного отряда эльфов-конвоиров, во главе которых шествовал златовласый красавец Леиренд, потребовавший моего присутствия в "величайшем из эльфийских городов". Но насколько я помнила, приглашение Леиренда распространялось только на меня, и Тэй мог избежать визита в "город, из которого не возвращаются". Выходит, демон добровольно сдался в плен эльфов только для того, чтобы последовать за мной? Зачем? Неужели этот контракт настолько важен для него, что он готов пожертвовать жизнью, лишь бы исполнить его, как один из наемников, о которых он рассказывал? Или же для него важна я сама? Нет! Я не должна допускать таких мыслей! Они противоречат всякой логике! Я для него всего-лишь контракт, и мне не следует позволять себе испытывать к нему какие-либо чувства, как и он не испытывает ко мне ничего, кроме профессионального интереса. С чего вообще я задумалась о чувствах? Их нет и быть не может! Только почему же это причиняет мне такую боль?

— Зачем эльфам это нужно? — полюбопытствовала я, чтобы отвлечься на более насущные проблемы.

— Понятия не имею, но думаю, нас не ждет ничего хорошего, если мы не найдем способ избежать визита в Астондэл.

Ну, зачем он постоянно повторяет "мы"? Слышать это так... так... так приятно?! Я искоса посмотрела на Тэтэйуса, и от одного только взгляда на него мое сердце учащенно забилось. Ну, это уж совсем не поддается никакому здравому смыслу! Ни одному человеку раньше не удавалось затронуть в моей душе таких струн, какие удалось затронуть демону. Это же просто абсурд! Что бы я не испытывала к Тэю, мне следует запереть эти чувства под замок и никогда их не выпускать. Потому что, если я пущу все на самотек, то потом мне будет очень плохо. Я была уверена в этом и не хотела такого допускать.

Больше я себе не доверяла и старалась избегать даже мимолетных взглядов в сторону Тэтэйуса. Вместо этого я заняла себя разглядыванием Леиренда. Им хотя бы полюбоваться можно без риска сбоев в работе сердца. Тем более полюбоваться было на что. Внешности эльфа можно было только позавидовать. Таких красавцев просто не бывает! Высокий, головы на две выше меня и, возможно, даже выше Тэя, изящный как дикий кот, хоть и немного женственный, но в то же время статный и широкоплечий. А как он двигался! Словно танцор, кружащийся в вальсе. А таких прямых шелковых волос цвета теплого летнего солнца, покорными прядями укрывающих спину эльфа, в природе вообще не существует, хотя наверное все же существует, раз он такие носит. Жаль лица со спины не было видно. Им бы я тоже была не прочь полюбоваться. Я видела лицо Леиренда всего несколько минут, но и их хватило, чтобы в памяти остался образ идеальных черт. Чего стоили только одни глаза глубокого карего цвета под тонкими золотыми разлетающимися бровями, прикрытыми густой челкой, и аккуратный прямой нос над чувственной линией губ. Одним словом эльф был похож на рисованного героя из японского аниме: слишком идеален, чтобы быть правдой. Мне было приятно смотреть на Леиренда, но его красота почему-то не трогала потаенных глубин моего сердца так, как трогала красота Тэтэйуса. Все равно что смотреть на красивую картинку и любоваться ей, но не получать от нее ничего, кроме эстетического удовольствия, которое впрочем не отвлекает от терзающих душу мыслей и сомнений.

— А если мы все-таки попадем в Астондэл, что эльфы с нами сделают? — осведомилась я, продолжая внимательно рассматривать командира эльфов. Лучший способ избавиться от душевных терзаний по поводу чьей-либо персоны, а в данном случае персоны Тэтэйуса — занять себя переживаниями иного рода, например, о грядущем, которое не сулит ничего хорошего.

— Лучше тебе не знать, — мрачно провозгласил Тэтэйус.

Я невесело рассмеялась.

— Тебя послушать, так я должна притвориться дурочкой и закрыть глаза на все, что происходит вокруг меня, — я сама удивилась резкости своего тона, когда произнесла это.

— Прости? — не понял демон, изумленно воззрившись на меня.

— На все мои вопросы ты постоянно твердишь, что лучше мне не знать, но от незнания мне почему-то лучше не становится, — раздраженно пояснила я, дивясь собственной вспышке злости, настигнувшей меня так внезапно.

— О чем ты? — продолжал недоумевать Тэй. Он и правда не понимает или притворяется, чтобы окончательно вывести меня из себя?

— Ты отказываешься говорить о своем контракте, который напрямую касается меня, ты не рассказываешь об Императоре, которому зачем-то понадобилась девушка из параллельного мира, которую он и в глаза-то никогда не видел, а теперь еще не хочешь сообщать, что ждет нас в Астондэле?! — я непроизвольно начала повышать голос, давая выход накопившимся внутри эмоциям. Я вовсе не собиралась ругаться с Тэтэйусом, тем более что это был не самый удачный способ наладить отношения с единственным защитником. Но слишком уж много всего мне пришлось пережить за последнее время, а организму, не привыкшему к такому количеству переживаний, необходима была разрядка. Если бы я и дальше продолжала копить в себе стрессовое состояние, то последствия могли бы быть куда хуже, чем простая ссора.

— Я просто не хотел тебя расстраивать, — ответил Тэтэйус. Он не был настроен на выяснение отношений. Его удивленные глаза, казалось, стали еще больше. Он не понимал, с чего вдруг я вспылила. Я и сама себя не совсем понимала, однако решила пойти до конца:

— А я вот расстроилась!

— Ну извини, что я пытаюсь уберечь тебя! — в конце концов не выдержав, воскликнул Тэй.

Я так и застыла с открытым ртом, мгновенно растеряв весь свой пыл. Неужели я слышу это от своего похитителя? Он это серьезно?! А даже если и серьезно, то как можно уберечь кого-то, скрывая от него правду? Я не верила своим ушам, пытаясь понять, где же тут логика, однако его слова все же отрезвили меня. Я ведь веду себя как ребенок, жаждущий заполучить то, что ему запрещают. Раньше я никогда не была такой: я всегда была сдержанной и рассудительной. Но после встречи с Тэтэйусом я перестала узнавать себя.

— Проблемы? — прозвучал совсем рядом мелодичный голос Леиренда, и мы с Тэтэйусом одновременно вздрогнули. Мы так увлеклись перепалкой, что не заметили, как эльф бесшумно подкрался к нам.

Первым опомнился демон.

— Никаких проблем, — бросил он эльфу.

Леиренд проигнорировал его так же, как и при встрече, словно Тэй был пустым местом. Командир эльфов, не мигая, смотрел на меня, похоже ожидая только моего ответа.

— Никаких проблем, — повторила я слова демона, отвечая Леиренду таким же пристальным взглядом. — А в чем собственно дело?

— Темнеет, — коротко сообщил эльф.

— И? — подтолкнула я его к дальнейшему объяснению.

— И я так понимаю, вы не сможете передвигаться ночью по лесу? — он говорил это с таким высокомерным превосходством, словно для него ночная прогулка не составила бы никакого труда. Впрочем, я бы не удивилась. Я не знала, на что способны эльфы. Зато я знала, на что не способна я, и поход по ночному лесу был как раз одним из таких пунктов.

— Допустим, — дипломатично предположила я, с вежливым интересом ожидая, что предложит Леиренд.

— В таком случае нам придется остановиться здесь, — он поднял руку вверх, указывая пальцем куда-то в густую крону дерева, раскинувшего над нами могучие ветви. Там, как птичьи гнезда, спиралью уходя ввысь, пристроились к стволу причудливые сооружения, похожие на те, что я уже видела сегодня днем. Только эти постройки были намного меньше и казались куда более хрупкими.

— Лезть на дерево? — засомневалась я.

— Спать на дереве, — категорично поправил эльф.

Я скептически поджала губы. Не то чтобы я не умела лазить по деревьям — в детстве это было моим любимым занятием — просто конструкции выглядели чересчур ненадежными, чтобы выдержать даже мой небольшой вес, не говоря уже о Тэтэйусе и остальной мужской части моих попутчиков. К тому же я опасалась, что ночью во сне могу нечаянно выпасть из такого "гнезда".

— А на земле никак? — с надеждой спросила я. Все-таки птицу из себя изображать не очень-то хотелось.

— Боюсь, что нет, — с улыбкой ответил Леиренд. Вроде ответ вежливый, а ничего и не возразишь. Это снова напомнило мне об отсутствии у нас выбора, что еще раз подтверждало слова Тэя о плене. Чувствовать себя пленницей было неприятно.

— Ну, хорошо, — великодушно согласилась я. Будто бы мое мнение вообще кого-нибудь интересует! Однако строить из себя великодушие гораздо приятнее, чем показывать поруганное достоинство. Что тут скажешь? Гордыня хоть и один из семи смертных грехов, но от нее никуда не денешься. Да и кто сказал, что я безгрешна? Идеальных людей не бывает.

Краем глаза я заметила, как уголки губ Тэтэйуса поползли вверх. Что его так развеселило? Впрочем, я еще раз напомнила себе, что решила не обращать на демона внимание.

Путь на дерево оказался намного проще, чем я его себе представляла. С нижнего "гнезда" нам спустили лестницу, по которой мы и вскарабкались туда. А дальше еще легче, потому как каждое "гнездо" соединялось между собой навесными мостиками. Так что мы без труда поднялись почти на самую вершину, где в глубине кроны пряталась самая большая постройка, напоминающая скорее огромный зал, способный вместить в себя сразу несколько десятков эльфов. Внутри даже плетеные столы со стульями имелись, и несколько скамеек стояли вдоль стен, в которые по всему периметру были искусно вмонтированы причудливые канделябры с заключенными в них светящимися шарами, напоминающими прозрачные сгустки энергии и выполняющие роль фонарей. Эдакая комната отдыха на эльфийский манер.

— Что это за место? — ни к кому конкретно не обращаясь, поинтересовалась я, с любопытством разглядывая своды потолка, образованного изогнутыми к центру и перевитыми между собой ветвями.

— Что-то вроде постоялого двора, — пояснил Леиренд. — В таких местах, как это, наши отряды или одинокие путники останавливаются для отдыха или ночлега. Вообще-то мы и ночью неплохо ориентируемся в лесу, но иногда бывают такие случаи, когда нужно устроить засаду, переждать время до очередного распоряжения Лесного Короля или просто затаиться.

Исчерпывающий ответ. Вот бы Тэтэйус так же развернуто отвечал на все мои вопросы. Только я об этом подумала, как демон тут же напомнил о себе.

— Нечто сродни отелям или гостиницам в вашем мире, — шепнул мне на ухо свое объяснение Тэтэйус, щекоча кожу горячим дыханием, отчего волоски на моей шее встали дыбом, а вдоль позвоночника резво пробежали мурашки. Я отшатнулась от демона как ужаленная. Впредь мне следует держаться от него подальше, чтобы не вводить себя в искушение. Своему телу я уже не доверяла, так что попробую сохранить хотя бы разум.

Леиренд тем временем усадил нас за стол в самом дальнем углу и куда-то удалился. Только сейчас я обратила внимание, как много эльфов пришло вместе с нами. У Леиренда был многочисленный отряд, но мне показалось, что с момента первой встречи остроухих стало еще больше. Очевидно, они присоединились по дороге, только я не заметила как и когда. Хотя я бы вряд ли смогла заметить это, даже если бы точно знала, куда смотреть. Эльфы — скрытный народ. Правда сейчас они очень даже открыто косились на нас и не пытались прятать изучающие взгляды. Я несколько раз пробовала отвечать им на эти взгляды, но каждый раз проигрывала игру в гляделки, первой отводя глаза в сторону. Что же они на нас так уставились? Я не любила столь пристальное внимание к себе, да и такой настойчивый осмотр смутил бы кого угодно. Однако Тэю взгляды эльфов, похоже, не доставляли никакого дискомфорта. К нему вернулось его обычное расположение духа. Он раскованно облокотился на стол и, самодовольно улыбаясь, демонстрировал свои клыки всем смотрящим на него остроухим. Оскал получился довольно внушительный.

Должно быть демон обладал невероятной выдержкой, раз мог вести себя так самоуверенно в плену. И этой выдержке существовало как минимум два объяснения. Либо он хочет показаться лучше, чем он есть на самом деле, либо придумал план, как нам незаметно сбежать отсюда. Хотя о каком побеге может быть речь, когда за нами неприкрыто следит сразу столько надзирателей?! Спрашивать демона об этом сейчас я не решилась: слишком много любопытных ушей вокруг. Были и другие более безопасные темы, которые меня интересовали, но я твердо решила игнорировать Тэтэйуса, чтобы больше не попадаться на его чары. То, как он действовал на меня, иначе как чарами я назвать не могла. Один раз я уже попалась на эту удочку, доверчиво позволив демону завлечь меня в свои сети и тем самым заманить в ловушку под названием Авалония. Больше я не повторю своих ошибок и не стану жертвой обольщения. Я буду держать его на расстоянии настолько далеко, насколько буду способна. Эрфелио поддержал мое решение.

Вскоре вернулся Леиренд с подносом еды в руках.

— Прошу прощения за столь скудную трапезу, леди Ника, — искренне извинился предо мной командир эльфов, поставив на стол миску с экзотическими фруктами, буханкой хлеба и три стакана воды. — В здешнем хранилище завелось семейство гремлинов, и нам никак не удается их извести, поэтому больше чем это, — Леиренд обвел стол рукой, — я предложить не в силах.

Я лишь улыбнулась в ответ. Проблемы с гремлинами мне были не ведомы, но я предположила, что это что-то сродни набегу крыс. В любом случае я была благодарна эльфу за то, что он вообще хоть чем-то соизволил накормить своих пленников, то есть нас. После утомительно долгого дня физических нагрузок в виде пешего путешествия по чаще леса без еды, воды и отдыха я безумно проголодалась и была рада всему, что хоть немного могло утолить голод. Тем более что фрукты на проверку оказались очень вкусными, только вот хлеб был пресным, зато, как заметил Леиренд, достаточно питательным, чтобы восстановить силы. К слову сказать, Леиренд решил отужинать с нами, что по-началу меня сильно удивило. Разве не приятнее ему было бы провести время в компании своих друзей? Однако вскоре я поняла причину, побудившую эльфа предпочесть общество пленников. Едва присев за наш стол, он излил на меня целую тираду незаслуженных комплиментов.

"Он что, клеит меня?" — не веря собственным догадкам, потрясенно поделилась я сомнениями с Эрфелио.

"Похоже на то", — с долей недовольства согласился мой дух-хранитель. У него, похоже, командир эльфов не вызывал особо теплых чувств. Впрочем, демона он тоже не жаловал.

Весь вечер Леиренд осыпал меня комплиментами и услужливыми ухаживаниями, при случае не упуская возможности похвалить и себя. Вообще, я заметила, что эльф страдал нарциссизмом. Хотя с его внешностью ему это было вполне простительно. Один маленький недостаток не затмевал сногсшибательной красоты. С таким ухажером мне могла бы позавидовать любая девушка. Да что там, еще пару дней назад я бы и сама себе позавидовала! Теперь же внимание эльфа мне льстило, но не более того.

Оправдывая себя чистым любопытством, я все время украдкой следила за Тэтэйусом, самоуверенная ухмылка которого резко скисла, сменившись хмурой маской недовольства, как только Леиренд решил составить нам компанию. В присутствии эльфа демон казался раздраженным и злым, пронзая Леиренда взглядом с такой яростью, что казалось мог бы испепелить беднягу. И когда он успел его так возненавидеть? Леиренд же в свою очередь обращал на Тэтэйуса не больше внимания, чем на стол, за которым сидел. Все его внимание было приковано ко мне. Он увлеченно о чем-то болтал, прекрасно справляясь с диалогом и в одиночку, а я лишь изредка вставляла короткие фразы вроде "да", "нет" или "наверное", при этом особо не вслушиваясь в разговор.

Я поняла, что засыпаю, только когда моя голова безвольно опустилась на руки, скрещенные на столе. Вот уж никогда не думала, что сон может сморить так внезапно. Раньше мне казалось, что такое бывает только в кино. Вот человек сидит, увлеченно принимая участие в беседе, а в следующее мгновение уже спит беспробудным сном младенца. Теперь же я испытала это на собственном опыте, с той лишь разницей, что заснуть мне не позволили.

— Леди Ника?

— Shaili?

И эльф и демон подскочили ко мне одновременно, а их встревоженные голоса слились для меня в единое восклицание. Я подняла голову, сонно вглядываясь в их обеспокоенные лица, и смущенно улыбнулась.

— Со мной все в порядке, — сквозь зевок пробормотала я. — Просто немного устала.

— Я отведу Вас в Ваши покои, — галантно вызвался Леиренд.

Покои... Как приятно звучит! Это слово ассоциировалось у меня с огромной комнатой, обставленной с царской роскошью. Но самое главное, по моим представлениям, в такой комнате обязательно должна была быть мягкая удобная кровать, в которой можно хорошенько выспаться. Только вот откуда на дереве взяться кровати? Я с трудом подавила смешок, представив как глупо смотрелось бы подобное сооружение. Интересно, что же собой представляют покои в понятии эльфов?

Леиренд хотел было помочь мне подняться, но я уже спала на ходу, поэтому едва ощутив под ногами пол, тут же споткнулась, упав прямо в объятия эльфа. Мне показалось, или клацнули чьи-то зубы? Взглянув на командира эльфов, я увидела, как тот расплылся в довольной улыбке, а оглянувшись на Тэтэйуса, заметила его замкнутое выражение лица. Послав им обоим извиняющийся взгляд, попыталась выпрямиться и даже сделала два шага вперед, когда снова почувствовала притяжение земли, и Леиренд подхватил меня во второй раз.

— Леди Ника, Вы уверены, что сможете идти? — обеспокоено спросил эльф.

Я кивнула. Однако поразмыслив пару минут пришла к выводу, что все же мне это не удасться. Ноги были на удивление ватными, а глаза снова слипались. Мне стоило немалых усилий удерживать веки открытыми. Тяжело вздохнув, я отрицательно покачала головой.

— В таком случае я Вас отнесу, — решил Леиренд и, не дожидаясь моего разрешения, взял на руки. У меня даже возмутиться не было сил. Что же им всем так нравится таскать меня на руках?! Сначала Тэтэйус, теперь Леиренд. Кто дальше? Ну и ладно! Я все равно сама никуда бы не дошла, а так и напрягаться не надо.

Дорогу Леиренду преградил Тэй.

— Я сам ее отнесу! — с вызовом произнес он, протянув ко мне руки. У меня дрогнуло сердце, когда я это услышала. Неужели Тэй ревнует? Но тут же осадила себя. Он не ревнует, а всего лишь печется о том, чтобы главный объект его сделки не украли у него из-под носа. Как же противно чувствовать себя трофеем!

— Тебе лучше остаться здесь, даймон! — ледяным тоном приказал ему Леиренд. Как резко отличалось его отношение к Тэтэйусу от того, как он обращался со мной! Похоже, ненависть Тэя, которой он так неожиданно воспылал к эльфу, оказалась взаимной.

В воздухе повисла напряженная тишина. Демон и эльф нерушимыми скалами застыли друг напротив друга, скрестив тяжелые взгляды в молчаливом поединке. Из-за меня еще никто никогда не дрался, но я надеялась, что Тэтэйус достаточно благоразумен, чтобы не вступать в схватку с Леирендом на глазах нескольких десятков эльфов, которые уже сейчас враждебно на него уставились, мгновенно позабыв все свои дела, а некоторые даже потянулись за оружием. К тому же если бы дело дошло до настоящего боя, то я не была уверена, кто бы из них двоих вышел из него победителем. Тэтэйус без сомнения был силен как физически, так и ментально, но и Леиренд хлюпиком не казался. Пожалуй, в бою они были бы равными соперниками. Что уж и говорить о том, что с целым отрядом Тэю не справиться и подавно.

Тэтэйус это тоже понял. Он медленно обвел взглядом всех присутствующих и, раздраженно скривившись, отступил в сторону, пропустив Леиренда вперед. Напряжение в воздухе рассеялось. Эльфы вернулись к своим занятиям, и в окружающей их атмосфере воцарилось прежняя непринужденность. А я снова смогла дышать. И почему я так волнуюсь за Тэя?

Я оглянулась на него только на выходе. Его черный силуэт ярким пятном выделялся на фоне однотипной кучки эльфов и казался там совершенно лишним. Он неотрывно смотрел на меня, и взгляд его прекрасных изумрудных глаз был полон тревоги, смешанной со странной тоской. Не в силах вынести этот взгляд, я отвернулась.

На улице уже совсем стемнело, несмотря на то что в зале по-прежнему было светло как днем. Необычные магические фонари эльфов прекрасно заменяли солнечный свет. Я заметила, что здесь они были повсюду. Не только в зале, но и снаружи. Вся крона дерева была усыпана ими. Где-то вдалеке сияло еще одно точно такое же усыпанное фонарями дерево, словно тысячи ярких светлячков поселились в нем.

Леиренд повел, вернее понес, меня куда-то выше в крону гигантского дерева, перебираясь по навесным мостикам с грацией и ловкостью пантеры. Я-то думала, что выше уже ничего и быть не могло. Но как оказалось пресловутые покои скрывались на самой верхушке дерева. Эти самые покои, которые я представляла роскошными апартаментами, в понятии эльфов оказались ничем иным как очередным гнездом, сплетенным из ветвей. Круглое, как скворечник, оно было закрыто со всех сторон, а единственное отверстие, предположительно являющееся входом, отделяло его от остального мира всего лишь тонкой занавеской из полупрозрачной ткани. С большим разочарованием я отметила, что вместо мягкой кровати, которую я ожидала увидеть в моих "покоях", там был навален только пучок сена, собственно и составлявший весь интерьер гнезда.

— Леи, — горько вздохнув, обратилась я к эльфу. — Я ведь могу называть тебя Леи?

— Конечно, леди Ника, — с готовностью согласился эльф.

— Просто Ника, — поправила я, чувствуя себя неуютно от такого пафосного обращения в ответ на фамильярность.

— Как Вам будет угодно, леди Ника, — невозмутимо ответил Леиренд.

Это что, шутка? Я подавила очередной вздох. Ладно, пусть называет меня как хочет, если уж ему так нравится. Скоро Тэтэйус придумает, как вытащить нас отсюда, если уже не придумал, так что мне недолго осталось терпеть причуды командира эльфов. Я сомневалась, что после побега еще когда-нибудь увижу Леи. Почему-то от этого стало грустно. Мне уже начало нравиться быть в плену эльфов, тем более что обращались со мной тут как с королевой, да и сам Леиренд мне тоже нравился. Он хоть и самовлюбленный нарцисс, но со мной вел себя всегда исключительно любезно и мило. Я бы хотела иметь такого друга. "Только друга", — с горечью подумала я, понимая, что эльф видит во мне нечто большее, а сама я вижу нечто большее отнюдь не в нем. Сколько бы я ни сопротивлялась своим мыслям, они постоянно возвращались к Тэтэйусу, и это пугало меня. Он же демон! Как могу я видеть в нем кого-то другого?

— Леи, — снова обратилась я к Леиренду, вспоминая, что же хотела ему сказать, пока меня не отвлекли посторонние мысли.

— Да? — отозвался он, с вежливым интересом ожидая моего вопроса.

— Меня будут охранять? — кажется, я спросила совсем не то, что собиралась сначала, но мысли о Тэтэйусе косвенно напомнили мне о нападении наемницы.

— Вы нуждаетесь в охране? — удивился эльф.

Я улыбнулась. Не то чтобы я в ней особо нуждалась... Мне совсем не хотелось, чтобы за мной следили посторонние наблюдатели. Хватало и Эрфелио. Да и, по словам Тэтэйуса, наемница не сунется к эльфам. Просто без защиты Тэя мне было немного не по себе. К хорошему быстро привыкаешь.

— А разве пленников не должны охранять? — задала я встречный вопрос.

Леиренд обиделся.

— Вы не в плену, — горячо запротестовал он. — Вы наша гостья!

— Гостья, которая не может уйти, — тихо заметила я, не рассчитывая, что Леи услышит это замечание, но он услышал. Хороший же у него слух!

— А Вы хотите уйти? — в голосе эльфа послышалась угроза.

Ну вот, а говорит не в плену! Если бы это было так, он бы не разозлился.

— Сейчас я хочу спать, — широко зевнув, отвертелась я.

— Тогда доброй ночи, леди Ника.

— Угу, и тебе тоже, Леи, — сонно пробормотала я, уже хотев было забраться в свои "покои".

— Постойте, — окликнул командир эльфов. Я изумленно повернулась к нему. Он протянул мне какой-то фрукт, напоминающий не то яблоко, не то персик. — Это Вам. Подарок.

Что-то в его тоне и пристальном взгляде меня насторожило, но я все равно взяла фрукт.

— Спасибо, — поблагодарила и поспешно скрылась за занавеской гнезда, после чего Леиренд сразу же ушел.

Сил хватило только на то, чтобы доползти до копны сена и устало повалиться в нее. Это, конечно, не номер люкс, но все же лучше чем спать на голой земле. Подо мной в копне что-то зашевелилось, и я, испуганно вскрикнув, отскочила в сторону. Возмущенно фыркая, из сена выбрался маленький пушистый зверек, похожий на взъерошенного котенка, только без хвоста и с ушами как у летучей мыши. Зверек настороженно смотрел на меня черными миндалевидными глазками, в которых, казалось, отражалась сама бездна, и по-акульему улыбался мне во все два ряда острых клыков. Или это был злобный оскал?

"Осторожнее, Ника!" — предостерег Эрфелио, когда я робко протянула руку к зверьку. Он выглядел так забавно, что испугаться его было совершенно невозможно, даже несмотря на демонстрируемые им острые зубки.

"Эрфелио, не будь занудой. Это же всего лишь крохотный зверек! Не порвет же он меня в конце концов", — успокоила я духа.

Зверек меня не порвал, но огрызнулся достаточно свирепо, чтобы я отскочила еще дальше.

"Не порвет, говоришь?" — ехидно переспросил Эрфелио.

"Ну, хорошо-хорошо, я буду осторожной", — уверила я своего хранителя, между тем раздумывая, чем бы мне подкупить зверька, чтобы он перестал скалиться. Мне в любом случае придется найти с ним общий язык, ведь он претендовал на мой ночлег, а звать Тэтэйуса или кого-нибудь из эльфов только для того, чтобы они выгнали из моего гнезда такого маленького зверька было бы просто кощунством! Я не какая-то изнеженная принцесса, которую надо оберегать от всего и от всех. С таким пустяком я справлюсь и сама!

Ничего лучше, чем угостить незваного гостя фруктом, подаренным Леирендом, мне в голову не пришло. Возможно, если я прикормлю его, он простит меня за то, что я плюхнулась на него, и станет более покладистым? Оставалось только надеяться, что зверек не плотоядный, и ему придется по вкусу мое угощение. Разломив фрукт на несколько частей, я положила один кусочек ровно посередине между мной и зверьком. Он осторожно принюхался, продолжая фыркать точь-в-точь как ежик, затем с опаской приблизился и в упор уставился на кусок фрукта. Когда я уже начала сомневаться, что зверек вообще притронется к моему угощению, он медленно надкусил его, а едва попробовав, тут же проглотил и остальное. Я испытала некоторое облегчение: пока все идет по плану. Второй кусочек я положила прямо у своих ног. На этот раз зверек не раздумывал ни секунды. Он подскочил к приманке, съел ее и требовательно уставился на меня. Похоже, ему понравилось угощение! Третий кусок я предложила взять ему из моих рук. Он съел и его, но перед этим долго и с подозрением изучал мое лицо. Хорошо хоть пальцы не откусил! Остаток фрукта я скормила ему довольно быстро. Теперь он брал угощение из моих рук с большой охотой.

— Прости, дружок, больше ничего не осталось, — развела я руками с извиняющейся улыбкой, когда он доел последний кусок.

— ... ффф... фырк... фкусно... ффф... фырк... — сквозь фырканье, но достаточно внятно пробурчал зверек, и я округлила глаза.

— Ты умеешь говорить? — растерялась я, но голос мой при этом звучал на удивление спокойно. Мне достаточно быстро удалось справиться с изумлением. Говорящую птицу я уже встречала, так почему же должна удивляться говорящему зверьку? Кажется, я начинаю привыкать к чудесам Авалонии.

— ... фырк... Фафнер... ффф... умеет... фырк... — профыркал зверек.

— Фафнер? — удивилась я. Что бы это могло значить? Наверное, что-то на языке, которого я не знаю.

— ... фырк... Фафнер... фырк... имя... ффф... — ответил зверек, указав на себя когтистой лапкой.

Он говорил о себе в третьем лице?

— Тебя зовут Фафнер? — переспросила я, желая уточнить это.

— ... ффф... Фафнер... — закивал он головой.

— Приятно познакомиться, Фафнер. А меня зовут Ника, — улыбнулась я.

Этот серенький пушистый комочек с забавным чубчиком на голове, едва выговаривающий слова, стал первым в Авалонии, с кем я познакомилась без угрозы смерти от стрел, потери души или еще чего-нибудь эдакого, а значит более менее по-человечески. Вот уж действительно парадокс! Не удержавшись, я погладила Фафнера по мягкой шерстке. Он ласково заурчал. Ну, чем не котенок?

На улице послышалось хлопанье крыльев, и перед входом в мои "покои" что-то мягко приземлилось. В ночной тьме, слабо освещаемой эльфийскими фонарями, сквозь занавеску мне с трудом удалось разглядеть неясные очертания большой птицы, черная окраска которой почти полностью сливала ее с окружающей мглой. Если бы не серебристые блики, мерцающие в ее перьях при малейшем движении, я бы ни за что не догадалась, что это был ворон.

— Ноэль? — осторожно позвала я, надеясь, что это именно он. Слишком страшно было представить других птиц, интересующихся мной, потому как если Ноэль служил Тэтэйусу, то почему бы и другим воронам кому-нибудь не послужить? А в этом случае их интерес мог иметь для меня не самые приятные последствия. Может все таки стоило попросить у Леиренда пару охранников?

— Вы еще не спите, госпожа? — раздался удивленный голос Ноэля, и я вздохнула с облегчением. Кажется, я становлюсь слишком подозрительной. Это ж надо было испугаться простой птицы!

— Мое имя Ника, — ворчливо напомнила я ворону, начиная раздражаться от того, что все зовут меня так, как им вздумается. Как только меня не называли: и шаили, и леди, а теперь еще и госпожа! Если с первыми двумя я как-то смирилась, то третье — уже явный перебор.

— Я это помню, госпожа, — отозвался Ноэль.

Я закатила глаза. И этот туда же! Неужели так трудно произнести простое имя Ника? Хотя чего еще ожидать от слуги, привыкшего пресмыкаться?

— Что-то случилось? — недовольно уточнила я, пытаясь успокоить расшалившиеся нервы. Если Ноэль здесь, значит его прислал Тэтэйус, а если его прислал Тэтэйус, то ему что-то нужно.

— Хозяин беспокоится о Вас. Он послал меня проследить, — сказано это было без особой радости. Меня же она захлестнула с головой.

"Тэтэйус беспокоится обо мне!" — одной этой мысли хватило, чтобы сердце пустилось в бешеный галоп. Как же я себя за это ненавидела! Я не должна впадать в эйфорию каждый раз, когда демон соизволит проявить ко мне беспокойство. Я не должна испытывать к нему особых чувств. Я не должна даже думать о нем так, как я о нем думаю, и столько, сколько я о нем думаю! Иначе мне не сохранить голову трезвой, а я не хочу ее терять из-за демона.

"Он беспокоится не о тебе, а о своем контракте!" — жестко заметил Эрфелио. Духу, без сомненья, мои чувства доставляли столько же тревоги, сколько и мне самой. Мой хранитель переживал за меня, и тоже не хотел, чтобы я теряла голову из-за Тэтэйуса.

"Да, ты прав", — помрачнев, согласилась я. Трудно было отрицать очевидное, но в глубине души я продолжала отчаянно сопротивляться словам Эрфелио, пока холодный рассудок не возобладал, наконец, над голосом сердца. Вся радость мгновенно куда-то испарилась, и ей на смену пришло горькое чувство разочарования, постепенно превратившееся в новый приступ злости.

— Мне не нужны надзиратели! — рявкнула я ворону. — За мной присмотрит Эрфелио. Так и передай своему хозяину!

Ноэль ничего не ответил, но никуда и не улетел. У него был строгий приказ, который он не мог нарушить. Вспорхнув на крышу гнезда, ворон устроил там свой наблюдательный пост. Я же, ворча и фыркая от досады не хуже Фафнера, свернулась клубочком на куче сена и вскоре забылась беспокойным сном.

Мне снился дом в родном и любимом с детства городе. Мои родители, дворовые друзья, одноклассники, Вася, Кеша и даже все сокурсники и мимолетные знакомые, шумно веселясь, собирались в нем на какой-то праздник, а я смотрела на них сквозь толщу колодезной воды и до хрипоты кричала о том, чтобы они взяли меня к себе, но в ответ мне смеялось эхо моего же голоса. Никто, абсолютно никто, не замечал, что на празднике не хватает одной только меня, а я уже начинала биться в истерике, когда что-то сильное схватило меня сзади и потащило прочь от колодца, в котором отражались все, кого я когда-либо знала. Я сопротивлялась изо всех сил, зовя почему-то Тэтэйуса и умоляя, чтобы он спас меня, но он все никак не шел. Я начала задыхаться от страха и отчаянья, топя себя в собственных слезах, а вокруг сгущалась непроглядная тьма, хищно подступая ко мне...

Я в ужасе распахнула мокрые от слез глаза и поняла, что мне все еще не хватает воздуха. Чья-то рука в черной перчатке грубо зажимала мне рот, не давая вздохнуть, а на шее чувствовалось холодное прикосновение острой стали. Эрфелио бешено метался вокруг, швыряя в ночного гостя все, что было под рукой, но в гнезде не было ничего, кроме соломы и туго сплетенных между собой веток.

— Молчи, или я перережу тебе глотку! — услышала я высокое сопрано женского голоса, и в подтверждение этих слов острая сталь сильнее прижалась к моей коже.

Испуганно шаря в темноте глазами, чтобы разглядеть обладательницу грозного голоса, и видя только ее огромные кошачьи зрачки, устремленные на меня с хладнокровным янтарным блеском, я осторожно кивнула, насколько позволила мне это сделать прижатая к шее сталь. Рука в перчатке слегка ослабила грубую хватку, и я смогла судорожно вдохнуть, давясь всхлипами пролитых во сне слез.

— Угомони своего духа-хранителя! — приказала женщина, ловко уворачиваясь от очередной полетевшей в нее ветки, которая не причинила бы ей никакого вреда, даже если бы попала в голову. Откуда она знала об Эрфелио? Она же не должна была его видеть под иллюзорной завесой Тэя!

Мне не надо было просить Эрфелио остановиться, он и сам прекрасно слышал слова ночной гостьи, поэтому сразу же замер, прекратив взметать в воздух вихри из соломы и тоненьких хворостин. Острая сталь отдалилась от моей шеи ровно настолько, чтобы не оцарапать кожу, когда женщина с совсем не женской силой потащила меня к выходу из гнезда. Сопротивляться захватчице было невозможно и глупо, пока моей жизни угрожало острие холодной стали. Где же Тэтэйус, когда он мне так нужен? И почему ни Эрфелио, ни Ноэль, посланный сторожить меня, не предупредили заранее о нападении ночной гостьи? Почему никто меня не защитил?!

"Эрфелио, помоги!" — с колотящимся от страха сердцем, взмолилась я уже оказавшись на улице. Я не хотела, чтобы женщина с жуткими кошачьими глазами утаскивала меня в неизвестность, но боялась сделать лишнее движение под угрозой стального клинка. Бедный дух не знал, как помочь мне, беспомощно протягивая бесплотные руки, не способные защитить меня от опасности.

"Позови Тэтэйуса!" — в отчаянии воскликнула я. В тот момент я не думала о том, что только демон и сможет спасти меня, потому что только он один мог видеть моего хранителя, скрытого им же от чужих глаз. Я хотела, чтобы именно Тэй спас меня!

Эрфелио мгновенно растаял в воздухе, и я надеялась, что он приведет подмогу прежде, чем я окончательно исчезну в ночи вместе со страшной захватчицей. Мне показалось, что прошла целая вечность — хотя на самом деле истекло не больше нескольких секунд — когда, наконец, появился Тэй, спешащий на помощь, словно рыцарь с мечом в руках. За ним по пятам следовал Леиренд, на ходу натягивая стрелу на тетиву инкрустированного золотой тесьмой лука.

— Стоять, или она умрет! — пронзительно заорала мне на ухо захватчица, а стальное лезвие жгучей болью впилось в горло.

Тэтэйус и Леиренд одновременно замерли, застыв всего в нескольких шагах от нас с оружием на изготовку.

— Ты не убьешь ее, — уверенно заявил Тэй, но поостерегся подходить ближе, чтобы ночная гостья и в самом деле не притворила свою угрозу в жизнь.

— Откуда такая уверенность? — усмехнулась она, демонстративно впиваясь клинком в мою шею так, что по коже заструилась теплая струйка крови. Я крепко стиснула зубы, чтобы не закричать от страха и боли, мысленно моля о том, чтобы этот кошмар быстрее закончился.

— Она нужна тебе живой, иначе ты провалишь задание, — Тэтэйус старался говорить как можно спокойнее, но я слышала странную дрожь в его голосе, словно он пытался убедить мою захватчицу, сомневаясь в собственных словах.

Леиренд все это время стоял рядом с Тэтэйусом, целясь в незваную гостью с обеспокоенным лицом. Я была достаточно наслышана о меткости эльфов, чтобы знать, что он не промахнется даже несмотря на то, что его цель прикрывается мной как щитом, но стоит ему сделать это, и холодная сталь в предсмертных судорогах держащей ее руки мигом оборвет мою жизнь. Именно поэтому Леи хмурился и не решался спустить стрелу.

— Что ты можешь знать о моем задании?! — гневно выпалила женщина, но в ее голосе мне послышались нотки неуверенности, точно такой же как и в голосе Тэя.

— Достаточно, чтобы утверждать: если бы она не нужна была тебе живой, ты бы уже убила ее, а не растрачивала время на пустые угрозы, — гнул свою линию Тэтэйус.

Захватчица не ответила, понимая, что проиграла в словесном поединке. Ее рука напряглась, вдавливая клинок в мое горло так, что мне стало трудно дышать, но она медлила, явно раздумывая, стоит ли убивать меня или послушать Тэя.

— Отдай ее мне, — вкрадчивым тоном произнес Тэтэйус, не дожидаясь дальнейших действий захватчицы.

Я впервые видела, как демон использует свой чарующий голос на ком-то другом. До этого он направлял его исключительно на меня, манипулируя моей волей как ему вздумается, и мне было интересно, как же действует его сила на других. Женщина озадаченно моргнула и тряхнула головой, пытаясь избавиться от наваждения, а по ее телу пробежала дрожь. Если бы мне не было так больно из-за впивающейся в шею стали, я бы усмехнулась, потому что прекрасно знала, что чувствует сейчас ночная гостья.

Дальше все произошло очень быстро, так что мне с трудом удалось понять, что случилось. Клинок вдруг перестал давить мне на шею, я почувствовала сильный толчок в спину и полетела прямо в руки Тэтэйуса. Он поймал меня, и в этот момент я услышала свист спущенной стрелы, а оглянувшись не увидела ни стрелы, ни захватчицы. Ночь непроницаемой пеленой окутывала нас, словно ничего и не случилось.

— Не могу поверить, — прошептал Леиренд, и взглянув на него, я обнаружила эльфа совершенно потрясенным и недоверчиво смотрящим куда-то вниз. — Она просто спрыгнула с дерева, как будто мы не на самой его вершине. Моя стрела ее даже не коснулась! Я никогда раньше не промахивался. Я не мог промахнуться!

— Я бы больше удивился, если бы ты в нее попал, — хмыкнул Тэй, и его колдовские зеленые глаза обеспокоенно переметнулись на меня. — Ты в порядке, shaili?

Я осторожно коснулась шеи, а потом взглянула на свою ладонь. На ней остался кровавый след. Меня замутило, но я не чувствовала слишком уж сильной боли, значит рана — не больше чем царапина.

— Жить буду, — заключила я, продолжая изучать окровавленную ладонь.

Рука Тэтэйуса успокаивающе погладила меня по плечу, и я вдруг осознала, что нахожусь в его объятьях с тех пор, как меня толкнула туда захватчица. Сердце подпрыгнуло и заколотилось так, как не колотилось под угрозой смерти. Вот тебе и решение держаться подальше от демона! Как же я смогу осуществить это в таких условиях, когда каждый встречный буквально толкает меня к нему? Я замерла, не в силах ни отстраниться, ни насладиться объятиями Тэя.

— Прости, я недооценил наемницу. Не думал, что она сможет пробраться в логово эльфов. Если бы я только знал... — сокрушенно проговорил Тэтэйус.

Зачем он так убивается? Ведь все уже позади.

— Так значит это была она, — больше для себя, чем для кого-либо еще пробормотала я. Выходит, я встретилась с той самой наемницей, что уже приходила за мной в первую ночь. Тогда неудивительно, что она знала про Эрфелио. И что-то мне подсказывало, что это не последняя наша встреча.

— Я смотрю, вы знакомы с Вальсирующей-с-Мечами, — напомнил о себе эльф, видимо, уже оправившийся от потрясения задетой гордости из-за позорного промаха. — А могу я поинтересоваться, почему легендарная наемница, не знающая поражений, возомнила свои долгом поймать леди Нику?

Я бы сказала ему, если бы сама знала ответ.

— Спроси у Вальсирующей-с-Мечами, зачем она ей нужна, если тебя это так интересует, — насмешливо ответил ему Тэтэйус.

Я и не сомневалась, что он не станет раскрывать Леиренду тайну.

— Где Ноэль? — внезапно осенило меня. Последний раз я видела его громоздящимся на крышу моих "покоев" для моей же охраны, но сейчас ворона нигде не было видно.

— И правда... — задумчиво протянул Тэй, нахмурившись и оглядываясь по сторонам.

Леиренд не отпустил Тэтэйуса на поиски Ноэля, потому что не мог позволить пленнику свободно расхаживать по владениям Лесного Короля. Да и сам Тэй не пожелал оставить меня больше ни на минуту без своей защиты, несмотря на тревогу и злость, испытываемую из-за нерадивого слуги. Леи тоже вызвался охранять меня, поэтому они оба устроились под "дверью" гнезда сторожить мой сон. Однако уснуть я смогла, только после того, как уговорила Леиренда послать нескольких эльфов выяснить, куда же подевался ворон. Мне не давала покоя мысль о том, что Ноэль не самовольно покинул пост, а с ним что-то сделала наемница, и в этом я чувствовала свою вину, ведь пострадал ворон, охраняя меня.

Остаток ночи прошел в относительном спокойствии. Мне больше не снились тревожные сны, наемница еще раз объявиться не посмела, а усталость настолько сморила меня, что я даже не заметила, как наступило утро. Проснувшись, я обнаружила свернувшегося в ногах Фафнера и, умилившись этой картине, не без сожаления оставила спящего зверька в копне сена, как бы мне не хотелось взять его с собой.

На улице меня уже поджидали собранные и готовые к пути "охранники". Но если эльф выглядел невозмутимым и довольным жизнью, то демон хмурился и буравил злобным взглядом Леиренда. Как оказалось, Ноэля найти так и не удалось. Птица как в воду канула. Или может эльфы просто плохо старались? Впрочем, это меня бы не удивило. Однако страх за ворона несмотря ни на что прочно угнездился в сердце. И когда я успела так к нему привязаться? Хотя я себя обманываю. Меня больше беспокоила не пропажа Ноэля как таковая, а затаившаяся на дне изумрудных глаз тревога о нем. Что же со мной творится? Еще не хватало переживать за душевное состояние демона! Идиотка! Только почему же тогда сердце все равно предательски сжимается?

Тяжело вздохнув, я отвела взгляд от Тэтэйуса и покорно поплелась за Леи. Впереди нас ждал Астондэл. И если верить эльфу, а причин этого не делать у меня не было, то к вечеру мы будем там. Только вот я абсолютно не была уверена, что это так уж хорошо.

Глава 4

Вальс под последней луной

Любовь бежит от тех, кто гонится за нею,

а тем, кто прочь бежит, кидается на шею.

Уильям Шекспир

Астондэл оказался прекраснейшим из городов, которые я когда-либо видела, при том, что и городом в привычном смысле этого слова он не являлся. Это было просто большое поселение, выстроенное в кронах гигантских деревьев, которые высотой превосходили настоящие небоскребы, а диаметр одних только стволов мог сравниться с длиной многоподъездного дома. Каждое дерево соединялось между собой многоярусной системой мостов, заменяющих собой улицы, бульвары, а иногда и целые площади, и в некоторых местах к ним вели подъемные механизмы, сильно смахивающие на лифты, только действующие под силой магии, а не электроники. Подняться наверх можно было так же и по вырубленным прямо в стволах деревьев лестницам, где к ним иногда примыкали целые помещения, о чем свидетельствовали круглые оконца, подобно дуплам зияющие среди потрескавшейся коры и зашторенные зелеными или золотистыми тканями.

К слову, зеленый и золотой здесь преобладал во всем. Точнее кроме этих двух цветов не было никаких других. Даже дома на могучих ветвях, напоминающие по своим размерам коттеджные терема, выкрашены в зеленый или золотой. И все жители носили здесь только эти цвета, начиная от их расшитых узорами зелено-золотых костюмов и заканчивая золотыми волосами самих эльфов. Как я успела заметить, все эльфы были исключительно золотоволосыми, а еще они все, вне зависимости от пола и возраста, носили однотипные прически с прядями-пейсами, свисающими с висков до плеч, и пышными длинными локонами, развивающимися за спиной, что в купе с моложаво-смазливыми прекрасными лицами делало их неотличимыми друг от друга. Только формы тела того или другого эльфа выдавали в них женщину или мужчину. Куда сложнее было определиться с детьми — они и вовсе казались бесполыми.

По-началу, я испугалась, что среди многообразия однотипных лиц потеряю из вида Леиренда, но к своему изумлению отметила, что он единственный из всех горожан носил челку и перевитые в косичку на затылке прядки, забранные от ушей. Я решила, что должно быть такая прическа означала особый вид отличия командира отряда эльфов от простых городских жителей. Интересно, как же тогда должен выглядеть Лесной Король?

Выяснить это мне предстояло очень скоро. Насколько я могла судить, нас повели прямиком к нему, потому что едва вступив в город, сопровождающие нас эльфы направились к возвышающемуся в центре самому огромному дереву, на котором громоздился непривычно белоснежный для зелено-золотого колорита неописуемой красоты дворец, к которому вели все мосты города и который был самым массивным сооружением во всем Астондэле.

Тяжелые двойные двери, украшающие подножие ствола дворцового дерева, как по мановению волшебной палочки, бесшумно распахнулись перед нами, пропуская всю процессию к отделанной золотыми ковровыми дорожками широкой лестнице, спиралью закручивающейся ввысь. Насколько хватало глаз простиралась вперед только эта самая лестница и вмонтированные в стену вдоль нее магические эльфийские фонари. Каждые равные промежутки ступеней заканчивались небольшим пролетом, на котором стояло по паре стражников, закованных в золотые латы и вооруженных длинными копьями с золотыми наконечниками. Богато же все таки живут эти эльфы!

Подъем, казалось, длился целую вечность, и когда мы, наконец, остановились перед еще одними огромными двустворчатыми позолоченными дверями, у меня уже не осталось ни малейших сомнений, что за ними должен скрываться тронный зал, где восседает Лесной Король. Еще мгновение, и я увижу его, удовлетворив, наконец-таки, свое любопытство, терзавшее меня весь сегодняшний день — так сильно заинтриговал меня Леиренд, всю дорогу трещавший о величии своего мудрого повелителя. И все равно до последнего момента я искренне надеялась, что нам с Тэтэйусом удасться незаметно сбежать, однако эльфы берегли меня как зеницу ока, буквально ни на секунду не спуская глаз, словно я была каким-то очень ценным сокровищем. В отличие от предыдущего дня, сегодня они не прятались по соседним кустам, а окружив нас ровным строем по-солдатски маршировали рядом, так что нам с Тэем не удалось перекинуться даже парой слов, не говоря уже о том, чтобы устроить побег. Впрочем, я была даже немного рада, что избавлена от необходимости общения с демоном, потому как не хотела лишний раз поддаваться его чарам. Бесплодные попытки расспросить его о своей неизвестной участи я решила до поры до времени оставить, рассудив, что не в силах выпытать у него правду. Я испробовала уже все, что могла: и настаивала, и просила, и даже ругалась, но все было тщетно. В конце концов он обещал, что скоро я сама все узнаю, так что можно немного и потерпеть. Куда трудней было выносить даже не неизвестность и не надоедливое внимание Леи, а явно ощутимое молчаливое присутствие Тэтэйуса, шедшего так близко, что мы почти соприкасались локтями, и его прикованный ко мне настороженный взгляд. Я не смела поднять на него глаза, чтобы встретить этот взгляд, но ясно чувствовала его на себе всю дорогу.

Так я и оказалась в Астондэле, и сейчас, стоя перед массивными золотыми дверями, старалась не думать о том, что нахожусь в "городе, из которого не возвращаются". Двери между тем медленно раскрылись, и я едва не ослепла от яркого света, ударившего по глазам. Только хорошенько проморгавшись от непроизвольно навернувшихся на глаза слез, я смогла осмотреть громадное помещение, не сравнимое ни с чем, виденным мной ранее. Вырвавшийся у меня против воли возглас восхищения эхом прокатился под сводами мраморного зала, сиявшего первозданной белизной и отражавшего солнечных зайчиков с поверхности пола, стен и потолка. У дальней стены в самом ее центре на помосте в виде полумесяца располагался высокий трон, сплетенный из ветвей с необычной белоснежной листвой, а по обе стороны от него на все том же помосте стояло несколько точно таких же кресел поменьше, в каждом из которых невозмутимо восседал эльф, отличающийся от уже виденных мною более светлым, почти белым цветом волос и заплетенной в длинную косу прической со спадающей на глаза челкой и непомерно длинными пейсами. На троне же расположился почтенный старец, голову которого венчала причудливая золотая корона в виде переплетенных между собой ветвей. Его абсолютно белые — под цвет окружающей его обстановки — волосы свободно ниспадали до самого пола, а ровно расчесанная борода точно такой же длины в нескольких местах была перехвачена золотыми кольцами. Никогда прежде я не слышала об эльфах, носящих бороду — фольклор и сказки в моем мире никогда не показывали их такими. Теперь же я своими глазами видела бородатого эльфа, и это, несмотря на всю торжественность сего момента, показалось мне ужасно забавным. Наверно, именно комичность внешнего вида венценосного эльфа и помогла мне избежать благоговейного страха перед Лесным Королем, который непременно должен был возникнуть после стольких историй о нем, услышанных мною от Леиренда.

Мы подошли ближе, и я с изумлением отметила, что смотрю в лицо молодого бородатого эльфа. У Лесного Короля, которого я сначала приняла за старца, не было ни одной морщинки, а кожа его казалась гладкой как у младенца. Только глаза чистого хрустального цвета лучились глубокой вековой мудростью, выдавая почтенный возраст вечно молодого существа. Он даже не взглянул на нас, но при нашем появлении его брови недовольно сошлись на переносице.

— Леиренд, мальчик мой, зачем ты снова притащил сюда это безобразие? — хмуро спросил Лесной Король, не дожидаясь ни приветствий, ни объяснений. Не нужно было быть гением, чтобы понять, что "безобразием" правитель эльфов окрестил нас с Тэтэйусом, и подобное обращение вызвало во мне бурю негодования, однако Лесной Король продолжал: — Я же просил тебя избавить меня от созерцания недостойных. Ни к чему тащить их через весь Лес, чтобы в итоге все равно отправить к богам.

— Простите, о Мудрейший, — смиренно ответил Леи, склонив голову в почтительном поклоне. — Я бы не посмел доставить Вам неприятности, если бы не был уверен, что Вас заинтересует чужеземка. Эта девушка...

— Леиренд, Леиренд, — укоризненно покачав головой, прервал его Лесной Король. — Оглянись вокруг и посмотри, сколько прекрасных эльфиек только и ждет, когда ты обратишь на них внимание, а ты тратишь свое время на какую-то чужеземку, — в последнем слове послышалось отвращение, которое меня оскорбило.

— Но взгляните на нее, Мудрейший, — спокойно возразил Леи. — Ее одежды столь необычны. Таких не носят нигде в Авалонии.

— Что ты имеешь ввиду? — еще сильнее нахмурился Лесной Король и с явной неохотой перевел на меня презрительный взгляд. Спустя долю секунды в его глазах появилось любопытство, а еще через мгновение его взгляд четко сфокусировался на Эрфелио, по обыкновению висящему за моей спиной, и на лице эльфийского правителя расплылась алчная улыбка. Я услышала, как скрипнул зубами Тэтэйус, но не посмотрела на него, заинтригованная резкой переменой в Лесном Короле.

— Хранимая Духом, — выдохнул тот, но тут же взял себя в руки и, обратившись ко мне, громко спросил. — Скажи мне, юная дева, где ты была рождена?

Я растерялась. Чего, чего, а такого вопроса я не ожидала. Да и какое вообще он имеет значение для правителя эльфов? Беспомощно оглянувшись на Тэтэйуса и наткнувшись на его предостерегающий взгляд, поняла, что на данный вопрос всей правды мне лучше не говорить, но я была уверена, что и солгать мне не удасться, потому как эльфийский правитель казался ужасно проницательным.

— Ты онемела или не расслышала мой вопрос? — разозлился из-за длительного молчания Лесной Король, по-видимому привыкший к неукоснительному подчинению, и настойчиво повторил. — Где ты родилась?

— Там, где родила меня моя мать, — я попыталась изобразить недоумение. Пусть лучше подумает, что я дурочка, чем выяснит, что я из параллельного мира. За свое недолгое пребывание в Авалонии я уже успела понять, что откровение не даст мне ничего, кроме неприятностей.

— Где она тебя родила? — не отступал правитель эльфов.

— Там, где обычно рожают женщины, — я тоже решила играть роль до конца и даже удивленно вскинула брови, сделав вид, будто не я разыгрываю из себя идиотку, а сама смотрю на недалекое существо, которому не понятны простые истины.

— Где? — потребовал Лесной Король, не обращая внимания на все мои попытки уклониться от ответа.

Я едва удержалась от язвительной реплики "в Караганде!", но вовремя сообразила, что такой ответ будет ошибкой, ибо он красноречивее всяких других слов скажет о моем неавалонском происхождении.

— В родильном доме, — вместо этого тем же недоумевающим тоном ответила я. Пока рано показывать негодование, пусть даже оно и распирает меня изнутри — нельзя забывать, что я все таки в плену, а эльфийский правитель в отличие от Леи показался мне не очень радушным хозяином.

— Хорошо, — сдавшись, великодушно отмахнулся Лесной Король, и когда я уже решила, что на этом расспросы окончились, он неожиданно продолжил. — Ты ведь не из Авалонии, не так ли?

— Это вопрос или констатация факта? — вместо ответа дерзко спросила я.

По рядам всех присутствующих эльфов, начиная от отряда Леиренда и заканчивая рассевшимися в белых креслах остроухими, пробежался взволнованный шепоток. Похоже, они тоже привыкли к смирению перед своим правителем и никак не ожидали такого откровенного неуважения от презренной чужеземки. Сам правитель смотрел на меня с высокомерным превосходством, не лишенным однако искры ярости из-за моего нахального поведения. Леи тревожно переминался с ноги на ногу, в открытом ужасе переводя взгляд с меня на Лесного Короля и обратно. Единственный, кого начинала забавлять эта ситуация, был Тэтэйус, судя по тому, как дрожали его губы, силясь сдержать неуместную улыбку.

— Мне кажется, или ты требуешь от меня оправданий? — спокойным, почти ласковым, но от этого намного более зловещим тоном осведомился эльфийсий правитель.

— Вам кажется, — сухо ответила я, тем не менее почувствовав тревожную дрожь, прокатившуюся по спине от угрожающе сверкнувшего взгляда хрустальных глаз собеседника.

— Прекрасно, — холодно произнес он. — Только я никогда не ошибаюсь в своих суждениях.

— Тогда к чему весь этот фарс с допросом? — неожиданно резко спросила я и тут же прикусила губу. Что же я делаю? Мало того, что испытываю судьбу, выражая открытую неприязнь, так еще и косвенно намекаю на то, что Лесной Король прав, считая меня рожденной не в Авалонии.

Словно в ответ на мои мысли, по рядам эльфов пронесся еще один взрыв недружелюбного шепота, на этот раз более громкого, чем первый. Лицо эльфийского правителя ожесточилось. Он подождал, пока гул стихнет, и только потом снисходительно кивнул, что-то решив для себя. Повернувшись к своим подданным и более не обращая на меня внимания, он отдал несколько коротких распоряжений, после чего нетерпеливо взмахнул рукой, чтобы эльфы немедленно исполнили его приказания:

— Чужеземку отвести в гостевые покои и приставить двух стражников. От даймона избавиться. А ты, Леиренд, останься, мне с тобой надо кое-что обсудить.

"А Вас, Штирлиц, я попрошу остаться", — не к месту всплыла в памяти знаменитая фраза из не менее знаменитого советского фильма про шпиона в тылу немецкой армии. А потом вдруг резко пришло осознание участи, ожидающей Тэя. "Избавиться от даймона" — эти слова тревожным набатом застучали у меня в голове, раскаленным ярмом прожигая до самого сердца. Я не могла позволить подобному произойти. Просто не могла. И какие бы причины не послужили этому, в тот момент я о них не думала, поддавшись внезапному порыву.

— Стойте! — воскликнула я, яростно вырвавшись из хватки какого-то эльфа, поспешившего исполнить приказ и увести меня в "гостевые покои".

Как ни странно все мгновенно замерли, оглянувшись на меня с самыми разными выражениями на лицах, отчего в повисшей тишине еще долго звучало эхо моего оклика. Приятно, что я могу производить такое ошеломляющее впечатление.

Первым опомнился Лесной Король, и его брови угрожающе нахмурились над злобным прищуром сверкающих яростью глаз.

— Что не так? — недовольно рявкнул он.

— Вы не можете так поступить! — в отчаянии выкрикнула я.

— Как? — зло переспросил эльфийский повелитель, теряя последние капли терпения.

— Меня вы поместили под охрану, но почему тогда моего спутника решили казнить? — негодовала я, предпочитая не замечать, как в удивлении взметнулись вверх брови Тэтэйуса после того, как я произнесла эти слова.

— Ты опять требуешь от меня оправданий, дерзкая девчонка?! — ядовито прошипел правитель эльфов, окончательно выведенный из себя моим неповиновением.

— Нет! Но Вы не посмеете этого сделать! — спорила я, игнорируя взволнованного духа-хранителя, умоляющего меня взять себя в руки.

— И кто же нам помешает? — взорвался гневом Лесной Король. — Уж не ты ли?

Я хотела выкрикнуть, что я, хотя и не знала, как бы мне удалось это сделать, но меня остановила рука Тэтэйуса, мягко опустившаяся мне на плечо.

— Не надо, shaili, — тихо шепнул он, не в первый раз отрезвляя своими словами. — Лучше побереги себя и позволь мне позаботиться об остальном.

Я яростно сжала кулаки, но покорно понурила голову. Он ведь прав. Куда мне, простой смертной девушке, тягаться с ордой эльфов? Оставалось только довериться Тэю и надеяться, что он в состоянии позаботиться о себе, потому что я не могла себе представить, что со мной станет без него. Здесь он мой единственный защитник, и встреча с недружелюбным эльфийским правителем только доказала это, потому что после этой встречи Леиренд, который, казалось, стал еще одним моим покровителем, больше не представлялся надежным другом. Как бы хорошо командир отряда эльфов ко мне не относился, он слишком предан своему королю и исполнит любой его приказ, даже если тот попросит убить меня.

— Простите, — чтобы не натворить больших глупостей, процедила я сквозь зубы, обращаясь одновременно и к Лесному Королю и к Тэю.

— Так-то лучше, — смягчился правитель эльфов и отвернувшись, прогремел на весь зал. — Уберите их с глаз долой!

Нас тут же убрали. По крайней мере, меня мгновенно подхватили под локти два эльфа из отряда Леиренда и потащили прочь из зала. Я не успела даже оглянуться, когда створки дверей тронного зала бесшумно сомкнулись за моей спиной, и теперь мне оставалось только гадать, как Тэтэйус выкрутиться из угрожающего его жизни положения. Чтобы ни происходило теперь в тронном зале, для меня это навсегда останется загадкой. Впрочем, в Авалонии меня сплошь и рядом окружали загадки, и я уже начала привыкать к тому, что ответов на них мне не найти.

* * *

Он беспомощно проводил взглядом эльфийских стражников, уводящих смертную прочь от него. Снова. И хотя все звериное в нем бунтовало, требуя броситься на остроухих и разорвать их на части, чтобы вернуть девчонку на законное место — рядом с собой, он усилием воли заставил себя остаться на месте. Как и там, в эльфийском убежище на дереве, когда смазливый самовлюбленный командир Первого отряда бесцеремонно утащил девушку в ночь. Тогда ему с трудом удалось сдержаться, и подобное проявление эмоций его совсем не порадовало. Что это? Доставшийся по наследству инстинкт защитить свою добычу любыми способами, побочный эффект заключенного с колдуном контракта, действие Клейма или нечто другое, чего он не должен испытывать к объекту сделки? Он не знал, да и не хотел разбираться в скрытых мотивах собственного подсознания. В одном он был уверен точно: пока не сдаст shaili на руки Императору, он будет жить вопреки всему и ее защитит во что бы то ни стало. Это даже больше, чем инстинкт. Это смысл существования. По крайней мере для таких, как он.

Остановив яростным взглядом подошедших остроухих, прекрасно осознающих, что загнанный в угол даймон — существо крайне опасное, он обратил хмурый взор на Лесного Короля. Того в отличии от подданных красноречивыми взглядами не проймешь. Эльфийский правитель и сам умел выразительно смотреть. Даром, что родственная кровь.

— Не трать мое время, мерзкое отродье, — презрительно выплюнул Лесной Король, заметив, что стражники не торопятся выполнять отданный им приказ, столпившись вокруг принявшего боевую позу даймона. — Ты прекрасно знаешь, что не сможешь ничего изменить. На территории Великого Леса твоя участь уже давно решена.

— С моего рождения, — невозмутимо кивнул он. — Мне это известно.

— Тогда на что ты надеешься?

— На благоразумие Мудрейшего, — ядовито откликнулся он, тщетно стараясь скрыть сквозящую в голосе насмешку. — Вы ведь не думаете, что ее примут так легко, пусть даже она и Хранимая Духом?

Лесной Король на мгновение задумался, прожигая его ненавидящим взглядом хрустальных глаз.

— Хорошо, — после недолгих размышлений нехотя согласился эльфийский правитель. — Будешь охранять ее, пока лики ночи не сойдут с небосвода. Сегодня особенная ночь. Не хочу, чтобы твоя смерть омрачила...

Дальнейшая тирада венценосного эльфа заставила даймона скривиться. Ему до ломоты в зубах было неприятно выслушивать планы Лесного Короля относительно девушки. Старик, а все туда же! Неужели и он верит в глупые легенды?

Не дожидаясь разрешения покинуть тронный зал и не дослушав пламенную речь эльфийского правителя, он вышел прочь. Ему подарили всего одну ночь жизни и он не собирался тратить ее на лицезрение остроухой родни. К тому же следовало отыскать shaili, пока не случилось непоправимого. Благородство эльфов заканчивалось там, где начинались их личные интересы, а девушка своим появлением задела не одного остроухого. Веселая же ночка ему предстоит! А все этот глупый командир Первого отряда, которому взбрело в голову притащить в Астондэл необычную смертную...

Он тяжело вздохнул. Порой ему казалось, что все его беды от эльфов. С самого появления на свет. Ноэль — и тот пропал на территории эльфийского леса. Даже не просто пропал... Ментальный зов не находил ни отклика, ни адресата. Словно слуги вообще больше не было. Но он точно знал, что Ноэль жив! Иначе кольцо-привязка уже давно бы осыпалось прахом. Переведя взгляд на правую руку, он еще раз удостоверился, что один из многочисленных перстней никуда не исчез. Вот только камень слегка потускнел. Значит, ворон скорее всего находится под чьим-то чужеродным заклятием, отражающим любое ментальное воздействие. Вряд ли это повредит его слуге, в конце концов Ноэль больше магическое, чем живое существо, так что вернуть его себе не составит труда. Куда сложнее будет его разыскать. Магия здесь не поможет. Придется искать так. Это сложно. Но в целом не невозможно. Правда, сейчас не было времени заниматься поисками. Сперва надо разобраться с контрактом. Остальное потом.

Стоило оказаться вне тронного зала, как за ним тут же увязалась пара стражников, держащаяся на небольшом расстоянии, но не спускающая с него глаз. Ну, кто бы сомневался? Только надзиратели вряд ли смогут ему помешать. Теперь он точно знал, что делать. И как бы не хотелось обращаться за помощью к давней должнице, пришлось признать, что другого выхода нет. Выбираться отсюда все равно придется, пусть и таким ненадежным способом. Погостили и хватит.

* * *

Все, что я могла видеть, пока эльфы тащили меня по коридору, которому, казалось, нет конца, это мягкий золотой ковер, змеей устилающий деревянный пол под ногами, и бесконечная череда дверей, едва заметных в деревянных стенах. В одну из таких дверей меня и затолкали мои провожатые, сразу же захлопнув ее за мной и щелкнув замком. Только оставшись в одиночестве, я позволила себе оглядеться. Небольших размеров комната, в которой меня заперли, хоть и не представляла собой роскошных апартаментов, но все же куда больше походила на покои в моем представлении, нежели гнездо, в котором я спала прошлой ночью. Здесь была и кровать, завешенная легким шелковым балдахином, и прикроватная тумбочка с золотым напылением, на которой гордо возвышался золотой канделябр с магическим шариком эльфийского чудо-фонаря, и толстый ковер из зеленого ворса, скрывающий грубые доски, и украшающий противоположную от кровати стену гобелен с нарисованной на ней сценой какого-то сражения, и даже маленькое круглое окошко с тонкой зеленой занавеской, через которое струился тусклый луч света догорающего дня.

Я кинулась было к окну, но отбросив закрывающий его лоскут ткани, бессильно опустила руки. Позолоченная тюрьма все же имела железные решетки. Что же за гости бывают у эльфов, если они запирают их в покоях с решетками? Долго думать не пришлось: их гости такие же несчастные пленники, как и я. Почему несчастные? Да потому, что если в первый день в плену благодаря любезности Леиренда мне казалось, что со мной обращаются как с королевой, то теперь, попав в Астондэл, где уже не Леи, а Лесной Король устанавливал правила, я больше не питала иллюзий относительно своей участи в руках враждебной эльфийской расы. Я чувствовала себя канарейкой, пойманной в клетку. Но только какую же песню потребует от меня исполнить Лесной Король? Думаю, я узнаю это очень и очень скоро.

Измотанная утомительным переходом по лесу и духовно уставшая от все этого кошмара, так неожиданно навалившегося на мои хрупкие плечи, я медленно опустилась на кровать и закрыла лицо руками. Я вовсе не собиралась распускать слезы, хотя и оставшись наедине с собой и своим духом-хранителем вдали от чужих глаз, вполне могла позволить себе поддаться черной тоске. Но не тоска перед неизвестностью сейчас волновала меня больше всего. Мне было очень страшно. Однако боялась я не за себя. Я знала, что по каким-то неведомым причинам, даже несмотря на открытое недружелюбие, почему-то все предпочитали видеть меня живой, значит за свою жизнь я могла не опасаться. Поэтому впервые за все свое пребывание в этом неведомом и враждебном мире я по-настоящему боялась за кого-то другого. Я боялась за Тэтэйуса. "Избавьтесь от даймона" — эти нехитрые слова, несущие в себе так много горького смысла, снова и снова клокотали в моем мозгу, как назойливые слепни кусая оголенные нервы, и отдавались глухой болью где-то далеко в груди. Я и не подозревала, как дорог мне стал Тэй, пока не почувствовала, что могу скоро его потерять. Как быстро я привязалась к нему! Всего каких-то несколько коротких дней, и я уже не мыслю свое существование без этого бессовестно красивого, ужасно самонадеянного и чересчур загадочного демона, перевернувшего с ног на голову весь мой внутренний мир, да и жизнь в целом.

"Он сможет постоять за себя", — безукоризненно точно угадав мое настроение, попытался успокоить Эрфелио.

"Как?" — безнадежно выдохнула я, искренне надеясь, чтобы дух оказался прав.

"Он не человек и обладает куда большими возможностями, чем ты можешь себе представить", — мягко ответил Эрфелио, намеренно выделив слова "не человек", будто бы я и сама этого не знала.

Я хмыкнула, и убрав руки от лица, с мольбой взглянула на духа.

"Эрфелио, пожалуйста, скажи, что эльфы его не убьют. Это все, что я хочу сейчас услышать", — отчаянно попросила я.

"Эльфы его не убьют", — послушно повторил за мной дух, и несмотря на то, что в его словах не было особой искренности, мне стало намного легче, хотя я и понимала всю бессмысленность нашего диалога. Как же все таки хорошо, что у меня есть хранитель! Без него я чувствовала бы себя намного хуже. Некому было бы поддержать и утешить меня в эту тяжкую минуту, когда хандра безжалостно протянула ко мне свои жадные руки, нетерпеливо ожидая, что я, наконец, упаду в ее темные объятья.

И все же справиться с тоскливым страхом оказалось не так-то просто, даже несмотря на присутствие Эрфелио, пытающегося отвлечь меня от тревожного ожидания бесконечными историями о моем прошлом, прошлом моих предков и даже о своем собственном прошлом в те далекие времена, когда он еще был человеком. Все его россказни я слушала вполуха, и даже упоминание о человеческой жизни духа-хранителя заинтересовало меня лишь мимоходом, потому что мне никак не удавалось отделаться от мрачных мыслей, терзающих многострадальное сознание, как жестокий хищник свою беспомощную жертву.

Не знаю, сколько прошло времени, пока я лежала уставившись в потолок в состоянии, напоминающем не то полусознательный транс, не то сон с открытыми глазами. За окном уже давно стемнело, и в комнату теперь струилось не закатное марево, а призрачное сияние ночных светил. Через откинутую занавеску я могла зачарованно наблюдать за их путешествием по чернильно-черному небосводу, унизанному похожими на жемчужные бусины яркими звездочками, раскрасившими небесное полотно загадочными узорами, в которых лишь смутно угадывались ни на что не похожие созвездия. Приятный прохладный ветерок освежающим бризом приносил множество незнакомых ароматных запахов и звонкую трель сладкоголосой полуночной птички, придающую историям духа романтичную нотку трагизма, а где-то вдалеке слышались приглушенные расстоянием голоса эльфов, привнося ощущение какой-то подозрительно мирной идиллии, не нарушаемой посторонними звуками.

Разморенная тихим спокойствием ночи, я уже готова была забыться благословенным сном, очищающим затравленный страхами разум, когда вдруг в умиротворение моего убаюканного сознания бесцеремонно ворвалось резкое шуршание листвы под окном, сопровождаемое легким царапаньем когтей о решетку. Так обычно скребутся мыши, прогрызая норку под половицами дома. Я открыла глаза и увидела, что Эрфелио уже парит у окна, но не проявляет никакого беспокойства. Значит, кем бы ни был нарушитель спокойствия, он не опасен. Я успела только свесить ноги с кровати, намереваясь сама подойти к окну, когда к мышиному шороху прибавилось еще и знакомое тихое пофыркивание. Улыбка непроизвольно расползлась по моему лицу, стоило мне вспомнить точно так же фыркающий мохнатый комочек, пригревшийся у моих ног. Но откуда здесь взяться Фафнеру? Вероятно, еще один похожий на него зверек ищет, где бы уютно устроиться на ночь. Что ж, я могу помочь ему с ночлегом, если только он согласиться на мое общество без прикормок сладкими фруктами, потому что в этот раз угостить я его ничем не смогу. Я и сама осталась сегодня голодной, так как ни одному эльфу, заперевшему меня здесь, не было дела до того, хочу ли я есть.

А тем временем крохотный серенький зверек, наконец, юркнул сквозь решетку и вприпрыжку помчался прямо ко мне, при этом забавно болтая из стороны в сторону большими развесистыми ушами. Я даже испугаться не успела, как зверек уже оказался на моих коленях, буквально взлетев по шелковому покрывалу кровати, и замурлыкал подобно обласканному котенку. При одном взгляде на его улыбающуюся во всю сотню острых как иглы зубов, довольную мордочку со взъерошенным чубчиком на макушке у меня разом отпали все сомнения, мгновенно сменившиеся тихим изумлением, смешавшимся с недоверчивой радостью. Это определенно был Фафнер.

— Что ты здесь делаешь? — удивленно поинтересовалась я, подхватывая крохотного зверька на ладони, в которых он без труда помещался.

-... фхррр... фырк... Фафнер... фррр... искал... фырк... Нику... фхррр... — не то фыркая, не то мурча ответил он.

— Зачем? — еще больше удивилась я.

-... фррр... Ника... фырк... хорофая... ффф... фкусный фрукт... фхррр...

Такое заявление Фафнера меня одновременно позабавило и умилило. Этот маленький представитель местной фауны нравился мне все больше и больше.

— Но мне нечем тебя угостить, — грустно произнесла я и тут же, чтобы зверек не успел расстроиться, спросила. — Как же ты меня нашел?

-... ффф... Фафнер... фхррр... фырк... следил... фхррр... эльфы... фырк... фредные... ффф... обидели... фырк... хорофую Нику... фырк... ффф...

В голосе крохотного зверька было столько неожиданной злости на остроухих, отражающей мое собственное отношение к ним, что я не удержалась и рассмеялась. Как давно я не веселилась от души! Попав в Авалонию, я думала, что уже никогда не услышу собственного смеха, но как же приятно было хоть на мгновение забыть о бередящих душу тревогах и просто искренне посмеяться.

Однако мне не удалось как следует насладиться весельем. Резкий стук в дверь мгновенно оборвал звонкие переливы смеха слившихся воедино трех разных голосов, а затем сразу же, не дожидаясь разрешения или хотя бы вежливого вопроса, эта самая дверь распахнулась, и в комнату грациозно скользнула высокая, светловолосая, смазливая — впрочем, как и все здесь — эльфийка, одетая с изящной роскошью. Я инстинктивно прикрыла Фафнера ладонями, спрятав его от взгляда посетительницы, но она не обратила на это внимания, а даже если и заметила, то не подала виду. Остроухая бросила мне какой-то сверток, который развернулся в полете и расстелился по моим коленям типичной для эльфов зелено-золотой тканью.

— Что это? — в моем вопросе как ни странно прозвучал не интерес, а неудовольствие. Я ожидала как минимум еду, а не тряпки.

Эльфийка проигнорировала мой вопрос. Весь ее вид выражал, что ей глубоко противна как я, так и то, что она делает, а во взгляде горело откровенное презрение. Не знаю, чем уж я вызвала такую реакцию у совершенно незнакомой мне эльфийской женщины, но откровенно говоря, я тоже не питала к ней теплых чувств. Она почему-то не понравилась мне с первого взгляда, хотя скорее всего это просто отклик на ее враждебность.

— Мудрейший устраивает помолвку, — чеканя каждое слово, почти выплюнула мне эльфийка гневным тоном, так несочетающимся с ее милой внешностью. — Смени свои лохмотья и присоединяйся к торжеству.

Слово "торжество" в ее устах прозвучало так, будто на самом деле эльфы справляли не помолвку, а поминки. Мне в общем-то было все равно, что они там отмечали и как к этому относились, я в любом случае не хотела присоединяться к их празднеству, но отсиживаться в клетке в то время, когда можно было бы провести вечер в относительной свободе и поискать пути к спасению, было бы верхом глупости, поэтому, несмотря на грубый тон эльфийки, я лишь рассеянно кивнула. По-видимому, она посчитала свой долг исполненным, потому как, не расточаясь более на подробные объяснения, поспешила покинуть мои покои так же стремительно, как и появилась.

Когда дверь с мягким щелчком захлопнулась, я выпустила из рук Фафнера и подняла с колен зелено-золотую тряпку, чтобы хорошенько ее рассмотреть. Это оказалось богато расшитое золотом и драгоценностями зеленое бархатное платье, увитое позолоченной тесьмой по краям длинного подола, глубокого v-образного выреза, по всей длине широких струящихся, словно крылья бабочки, рукавов и по узкому поясу, сходящемуся клином на талии. Оригинальный, однако, выбор наряда для пленницы! Мне никогда не приходилось носить таких роскошных платьев, достойных скорее королевы, нежели простой смертной. Не могу сказать, что наряд меня не впечатлил. Я была в восхищении! Поэтому не долго думала, стоит ли его вообще примерять. Платье оказалось как раз впору, словно его шили специально для меня, хотя все виденные мною эльфийки отличались немалым ростом и возвышались надо мной словно башни над низкорослой карлицей. Вероятно, в подошедшем по размеру платье замешана магия. Что ж, пора перестать удивляться таким незначительным мелочам.

— Ну, как я вам? — с непосредственной детской веселостью, свойственной только модницам, заполучившим в свой гардероб красивую обновку, осведомилась я у хранителя и серенького зверька, пару раз повернувшись вокруг себя, чтобы они получше разглядели, и жалея, что не могу сама на себя взглянуть со стороны, ибо в комнате не было ничего с зеркальной поверхностью. Хотя вряд ли я обнаружила бы что-то новое в своем отражении, кроме самой себя в эффектной упаковке красивого платья.

Фафнер одобрительно фыркнул, норовя забраться по подолу ко мне на руки.

"Если бы не темный цвет твоих волос, я бы подумал, что ты прирожденная эльфийка", — наверное, его высказывание было комплиментом, сравнивающим мою внешность с неземной красотой мифических созданий, но я не оценила слов Эрфелио. Это была не та похвала, которую я бы хотела услышать, потому что уже начала порядком ненавидеть высокомерную недружелюбную расу эльфов.

— Ладно, пойдемте "праздновать", — скривилась я, и посадив на плечо Фафнера, где он спрятался под моими волосами, дернула ручку двери. Она оказалась незапертой.

В коридоре стояли два стражника, которые резко развернулись ко мне, едва я открыла дверь. Один из них, не говоря ни слова, протянул мне белоснежную накидку, похожую на те, что носили в отряде Леиренда, но отличающуюся цветом, свойственным эльфийской элите, а другой, так же молча, предложил мне венок из красивых цветов, неуловимо напоминающих белые орхидеи. Я удивленно подняла брови, но, очевидно, разъяснений ждать не было смысла, поэтому без возражений надела обе предложенные вещи.

Стражники сопроводили меня на поляну, не сравнимую по красоте ни с чем как в моем мире, так и в Авалонии. Неземного великолепия пейзаж расстилавшейся перед глазами необъятной поляны, расцвеченной яркими пятнами кружащихся в танце цветов, сверкающих подобно звездам с нависающего над ними небосвода, и медленно вальсирующих по опушке приземистых деревьев, покачивающих плакучими ветвями, походил на сказочный сон, в котором смешивались не только краски, но и окружающие предметы. Несметное количество эльфов, похожих друг на друга как две капли воды, одни из которых танцевали, другие — пели, третьи — играли на музыкальных инструментах, а четвертые — просто наблюдали, стоя в стороне или рассевшись прямо на земле, как нельзя лучше вписывались в фантастический ландшафт, одновременно и дополняя и оживляя его. Я единственная смотрелась лишней в гармонии прекрасной картины, и понимая это, чувствовала себя более чем неуютно, а нескрываемая враждебность эльфов только усугубляла мое смятение.

Стоило мне появиться на поляне, как звуки музыки тут же стихли, и тысячи пар глаз уставились на меня с пронизывающим до костей презрением. В наступившей тишине слышно было только, как ветер игриво шелестит листвой в кронах вековых деревьев, поэтому внезапно раздавшийся голос Лесного Короля, шагнувшего мне навстречу из благоговейно расступившейся перед ним толпы эльфов, прозвучал неестественно громко.

— Я нарекаю тебя эльфийским именем Никониэль, как мою законную невесту, — без всякого вступления изрек он, обращаясь ко мне, но в то же время смотря сквозь меня на Эрфелио.

По толпе эльфов пронесся гул недовольства, а я буквально выпала в осадок от охвативших меня противоречивых чувств. Невеста? Никониэль? Что за чушь?! С какого перепугу правитель эльфов, презирающий всех чужеземцев, не принадлежащих его расе, и не так давно обозвавший меня "безобразием", вдруг решил взять меня в жены?! Это было выше моего понимания.

Лесной Король, не обращая ни малейшего внимания на мое шоковое состояние и полное смятение своих подданных, небрежно накинул мне на шею кулон из сияющего алмазными переливами прозрачно-белого кристалла величиной с крупную виноградину на тонкой золотой цепочке и поспешно-брезгливым жестом отдернул руку, словно боясь заразиться проказой. Затем он все с той же небрежностью поднял ладонь вверх, призывая галдящую, как рой рассерженных пчел, толпу к молчанию, которая мгновенно присмирела. Но вместо того, чтобы произнести речь, которую все от него ожидали, эльфийский правитель, до этого тяжело опиравшийся на посох, увитый белолиственной лианой и украшенный на наконечнике точно таким же как и в моем кулоне кристаллом размером с кулак, направил его на моего духа-хранителя и прочертил в воздухе какой-то знак, после чего подавленно молчавшая толпа пораженно ахнула и загалдела с новой силой, не отрывая изумленных взглядов от Эрфелио. Похоже, Лесной Король снял с духа иллюзорную завесу Тэтэйуса, и мой хранитель без прикрас предстал перед взорами эльфов, но я никак не могла взять в толк, почему Эрфелио вызвал такую бурю возбуждения у остроухих, которые, казалось, увидев его, мгновенно поняли и приняли решение своего правителя жениться на презренной чужеземке.

Не дожидаясь, пока взволнованный гул стихнет, Лесной Король дал отмашку музыкантам, чтобы прерванное моим появлением веселье продолжилось, а сам, так и не проронив больше ни слова, повернулся и оставил меня в полном потрясении и растерянности стоять на месте. Праздничная обстановка, несмотря на произошедшее минутой назад событие, повергшее всех в кратковременный шок, возобновилось довольно быстро. Никто не умеет так самозабвенно веселиться, как эльфы, и позднее я убедилась в этом окончательно, но сейчас я была слишком обескуражена, чтобы думать о чем-либо кроме нелогичного поведения эльфийского правителя. Каким абсурдным казался мне поступок Лесного короля и этот бутафорский праздник с нашей помолвкой! Я отказывалась поверить в то, чему только что стала свидетельницей. Это была полная нелепица!

— Shaili, — тихий оклик до боли знакомого голоса вывел меня из ступора, и я вздрогнула, на полном серьезе посчитав, что из-за пережитого шока у меня начались галлюцинации, потому что Тэтэйуса здесь быть не могло, но развернувшись так резко, что волосы хлестнули по лицу, я увидела ставшую такой родной фигуру демона, закутанную в черный плащ, и его колдовские глаза, устремленные на меня с ярким изумрудным сиянием.

— Как... как ты... — задыхаясь от захлестнувших меня чувств, я никак не могла нормально выговорить вопрос.

— Как я здесь оказался, и почему меня все еще не убили эльфы? — закончил за меня Тэй.

Не в силах совладать с собой, чтобы что-нибудь сказать, я кивнула.

— При всех своих недостатках эти высокомерные создания, считающие себя высшей расой, не лишены одного достоинства — благородства, на котором я и сыграл. Мне дали отсрочку до утра, чтобы "моя смерть не омрачила счастливую невесту в день торжества в честь ее удачной помолвки с мудрейшим Лесным Королем", — пояснил Тэтэйус, улыбнувшись своей фирменной ухмылкой, которая не оставляла сомнений в его скептическом мнении относительно счастья невесты, удачности помолвки и мудрости правителя эльфов, и тут же без всякого перехода заявил: — У тебя гремлин на плече.

Сказано это было с таким видом, словно Тэй обнаружил ползущего по мне гада, которого надо немедленно стряхнуть, но я удивила его своей реакцией.

— Я знаю, — обретя, наконец, способность говорить спокойно, равнодушно отмахнулась я, сразу же поняв, о ком говорит демон, и с улыбкой представила своего нового питомца. — Это Фафнер.

Услышав свое имя, серенький зверек выглянул из-под моих волос, и оскалившись на Тэя, предупреждающе фыркнул.

— А известно ли тебе, что гремлины прожорливы и всеядны, поэтому поедают все, что попадется им под руку? — осведомился Тэтэйус с напряжением в голосе, и не заметив на моем лице ничего, кроме вежливого интереса, зловеще добавил: — В том числе и людей!

— Неужели? — я ни на секунду не поверила заявлению Тэя, потому что Фафнер еще ни разу не покушался на мою жизнь, да и был таким крохотным и милым, что я не могла представить его в роли кровожадного монстра.

Тэтэйус обреченно вздохнул.

— Просто будь поосторожнее с этим существом, — не то посоветовал, не то попросил он. — Гремлины непредсказуемы. Кстати, где ты его нашла?

— Это он меня нашел, — пожала плечами я. — Вчера я наткнулась на него в своих "покоях" и прикормила фруктом, который подарил мне Леиренд, а сегодня Фафнер сам пришел ко мне.

— Леиренд подарил тебе фрукт? — насторожился Тэй.

— Да. А что?

— И тебя не удивило это, после того, что наш ужин состоял из одних только фруктов?

— Нууу... — замялась я, припоминая странную интонацию в голосе Леи, когда он протягивал мне подарок. — Что в этом такого?

— Значит, ты говоришь, что скормила фрукт гремлину, и после этого он стал ласковым, как котенок? — вместо ответа задумчиво произнес Тэй, внимательно разглядывая Фафнера.

— Да, — подтвердила я, удивившись как проницательно-точно определил Тэтэйус поведение моего питомца. — А что случилось?

— Этот себялюбивый болван-эльф чуть было все не испортил! — внезапно вспылил Тэй, отчего Фафнер испуганно вздрогнул, потому что взгляд демона все еще был направлен на него, но затем голос Тэтэйуса потеплел. — Пожалуй, гремлин не представляет для тебя угрозы, потому что отныне он будет верен тебе до конца дней. Если бы не... как ты его называешь? Фафнер? Так вот, если бы не Фафнер, ты бы попала в зависимость от командира эльфийского отряда. В следующий раз не будь такой легкомысленной и не принимай в подарок плод Древа Поклонения.

— Плод чего? — в ужасе переспросила я, представив, что могла всю оставшуюся жизнь провести, пресмыкаясь перед Леирендом, и не замечая, что говорю это вслух, гневно воскликнула: — Зачем он это сделал?!

— Не знаю, не знаю, — задумчиво проговорил Тэй, а потом ехидно усмехнулся. — Наверное, самовлюбленный красавчик обиделся, что ты не купилась на его смазливую внешность.

Я едва не задохнулась от возмущения и злости на Леи, которому хотела доверить свою дружбу. Как низко и подло с его стороны поступить подобным образом. Вот уж действительно самовлюбленный болван!

— Потанцуешь со мной?

Вопрос застал меня врасплох. И не столько самой сутью, сколько неожиданной нежностью, которую я не ожидала вообще когда-нибудь услышать в устах Тэтэйуса.

— Что? — потрясенно переспросила я, робко поднимая на него взгляд.

В загадочном серебристом свете последней из пяти лун, оставшейся на предрассветном небе, он казался непостижимо прекрасен таинственной красотой тени из сказочного мира. Впрочем, он и был кем-то сродни тени в сказочной Авалонии. Его колдовские глаза взирали на меня со странным огнем затаенного в их глубинах чувства, способного растопить и ледник, а губы были растянуты не в привычной надменной усмешке, а в мягкой улыбке, придающей его лицу несвойственную темным созданиям человечность. Увидев столь непривычно нежное выражение на его лице, я почувствовала, как миллионы бабочек запорхали у меня в животе, разливая по телу приятную слабость.

— Потанцуй со мной, — повторил он, но уже не вопросом, а просьбой, протягивая ко мне руку в приглашающем жесте.

Медленно, словно во сне, я вложила свою ладонь в его, ощущая как наэлектризовывается воздух вокруг нас. Он осторожно привлек меня к себе, обвив свободной рукой мою талию. Сердце от волнения неистово застучало в груди, словно намереваясь подобно тарану пробить сдавливающие его ребра, и я знала, что Тэй чувствует мое сорвавшееся с цепи сердцебиение, так же как и я ощущала неровный ритм его сердца. Неужели он тоже волнуется? Это открытие так поразило меня, что я не сразу заметила, как моя рука самовольно скользнула вверх, обняв шею Тэтэйуса. Только оказавшись в его объятиях, я вспомнила, что не умею танцевать.

— Я никогда прежде не танцевала, — с сожалением призналась я, решив, что он тут же выпустит меня, и волшебный момент оборвется.

— Это не сложно, — вопреки моим ожиданиям ответил он слегка хрипловатым голосом, который пробудил во мне новые, доселе неведомые чувства. — Я научу.

Сколько раз по телевизору я видела, как кружатся в вальсе нарядные пары, и мечтала хоть раз оказаться на их месте, но я и представить себе не могла, насколько восхитительным может быть ощущение легкости, когда ты словно паришь в счастливом полете, направляемая уверенными па своего партнера... Не просто партнера. Тэтэйус был для меня кем-то гораздо большим. Внезапно весь мир сузился до пределов одного единственного существа, нежно сжимающего меня в своих руках, а все остальное показалось вдруг несущественным и далеким, не стоящим и крупицы моего внимания. Именно в этот момент, когда под сиянием последней луны мы летели в вальсе, не замечая ничего вокруг, на меня снизошло озарение, круто повернувшее всю мою жизнь на путь, с которого уже никогда не будет возврата. Я поняла, почему с самого первого взгляда Тэтэйус так неотвратимо притягивал меня, почему я так неистово боялась его потерять, почему каждое его прикосновение непреклонно бросало в жар, и даже почему он так сильно пугал меня по-началу. Еще тогда, когда я и не подозревала о его истинной сущности, я боялась его не потому, что он был зловещим созданием тьмы. Я бежала от него сломя голову, потому что боялась того чувства, что он пробуждал во мне, того самого чувства, которого не понимала, и которое дремало во мне лишь для того, чтобы однажды я подарила его одному единственному — моему избраннику, моему возлюбленному. Да, я любила Тэя! Глупо было и дальше отрицать и сопротивляться тому, что уже произошло. Причем случилось это не сейчас — мгновенно и безвозвратно. Это чувство росло и крепло во мне с самых первых мгновений, проведенных с ним, безоглядно погружая в пучину, из которой не выбраться, и навечно связывая с Тэтэйусом тонкой, но самой крепкой на свете нитью любви.

Время безудержно летело вперед, пронизывая своим неустанным течением вечность, подобно несокрушимому орлу, разрывающему своими огромными крыльями густой туман облаков, а я летела вслед за ним в удивительном вальсе, принесшем мне столь невероятное открытие, с каждым шагом увлекаемая в водоворот чувств все больше и больше. Но рано или поздно все приходит к своему логическому завершению, и когда Тэтэйус начал медленно наклоняться к моим губам, я решила, что финалом нашего сказочного танца должен стать поцелуй, которому на этот раз я ни за что не стану мешать. Однако не все заканчивается так, как нам бы того хотелось. Я и подумать не могла, что развязка будет столь неожиданной.

— Чужеземке никогда не стоять во главе эльфов! — истошный вопль за моей спиной чуть не оглушил меня, и прежде, чем я успела что-то понять, Тэтэйус резко развернулся, загородив собой от надвигающейся опасности. Его прекрасное лицо исказила гримаса боли, когда длинный кинжал вошел в его плечо по самую рукоять, пробив мягкую плоть насквозь всего в нескольких сантиметрах выше от того места, где билось его сердце. В немом ужасе я наблюдала, как с острия вышедшего наружу клинка закапали красные капли крови.

— Тэй, — сорвался с моих губ испуганный стон, отражающий всю глубину кошмара, раскаленными тисками сдавившего все внутри.

— Со мной все будет в порядке, shaili. Обещаю, — с трудом выговорил Тэтэйус и даже нашел в себе силы вымученно улыбнуться, после чего разжал пальцы на моей талии, выпуская из своих объятий.

В следующую секунду уже кто-то другой подхватил меня и потащил прочь из толпы эльфов, большинство из которых не обратили внимания на инцидент и продолжали веселиться как ни в чем ни бывало. Я изо всех сил рвалась к самому дорогому на свете существу, но моих сил было слишком мало, чтобы сопротивляться хватке двух эльфов-стражников, неотвратимо отдаляющих меня от раненого Тэя. Перед глазами все смазалось, но я видела, как Тэтэйус, борясь со слабостью, медленно опустился на одно колено, а за его спиной еще двое стражников усердно оттаскивали истерично вопящую и брыкающуюся эльфийку — ту самую, которая накануне принесла мне платье.

— Вы совершаете ошибку! — кричала она, безумно дергаясь в руках своих собратьев. — Хранимой Духом не место по правую руку Мудрейшего! Она не принадлежит великой эльфийской расе! Никакое бессмертие не стоит смешения благородной крови с кровью чужеземки! Убейте ее пока не поздно!

Ее голос стихал по мере того, как нас растаскивали в разные стороны, а я все никак не могла оторвать взгляд от черного пятна, разбавленного кроваво-красной краской, посреди зелено-золотой палитры. В тот момент, когда рядом с Тэтэйусом возникла белая клякса одежд Лесного Короля, спины эльфов окончательно скрыли от меня контрастное сочетание демона и эльфийского правителя. Только тогда я сдалась и позволила увести себя с роковой поляны, над которой уже начал заниматься бронзовый рассвет нового дня.

Туман застилал глаза, пока молчаливые стражники волокли меня подальше от толпы, где мне все еще могла угрожать опасность. Как оказалось, не все эльфы так легко одобрили решение своего правителя о помолвке с презренной чужеземкой, а одно покушение на мою жизнь могло повлечь за собой и второе. Причем от второй попытки некому будет меня заслонить собственным телом, как это сделал Тэтэйус. Если бы не проклятое торжество, ничего бы не случилось, и Тэй сейчас не истекал бы кровью! Как же я ненавидела за это Лесного Короля и всех эльфов вместе взятых! Зачем только эльфийскому правителю понадобилась устраивать изощренную пытку с помолвкой, ведь я же видела, как я ему противна? Все это вызывало в голове полнейшую сумятицу, к которой добавляла головной боли тревога за Тэя и навязчивая мысль об услышанных уже дважды словах "Хранимая Духом", из которых теперь уже точно было ясно, что в моей странной востребованности определенно замешан Эрфелио, только вот непонятно, каким образом.

Я не пыталась следить за дорогой. Мои провожатые прекрасно справлялись с этим за меня, а я и без того отлично знала, что они ведут меня в гостевые покои, чтобы закрыть там, пока инцидент с покушением на жизнь невесты Лесного Короля не будет улажен. Некоторое время я безвольно смотрела под ноги ничего не видящим взглядом, но успокоившись ровно настолько, чтобы по-крайней мере начать ориентироваться в пространстве, я рассеянно огляделась. Не для того, чтобы полюбоваться видами. Нет, я насмотрелась на природу уже достаточно, чтобы привыкнуть к красотам здешнего мира и даже порядком устать от них. Я смотрела по сторонам только для того, чтобы отвлечь себя от разрывающих сознание тревог. Но, честное слово, лучше бы я этого не делала...

Совершенно случайно среди шелестящего моря зеленой листвы мой взгляд выхватил пару янтарных глаз с кошачьими зрачками, устремленных в мою сторону с хладнокровной расчетливостью. Видение длилось всего лишь мгновение, растворившись в окружающих его ветвях, но и этого хватило, чтобы вспомнить жуткую ночную гостью, приставившую к моему горлу холодное острие стали, оставившее болезненную красную полоску на шее. Конечно, появление наемницы можно было списать на игру воспаленного переживаниями воображения, но Авалония научила меня, что в этом мире реально абсолютно все, и не стоит так опрометчиво отмахиваться от увиденного собственными глазами, которые подчас могут подсказать гораздо больше, чем не привыкший к чудесам разум. Поэтому я была уверена: Вальсирующая-с-мечами здесь! Она снова пришла за мной, и на этот раз некому будет ее остановить: Тэтэйус не поможет — ему и самому сейчас нужна помощь, мой "жених" в лице Лесного Короля слишком занят, забавляясь на пиру со своими заносчивыми подданными, бесплотный дух-хранитель не в силах защитить меня от материальной угрозы, а Фафнер всего лишь маленький зверек, очарованный магическим фруктом. От осознания страшной правды меня пробрала зябкая дрожь, а руки невольно вцепились в тащивших меня эльфов, сильно удивив их таким поступком. Они впервые удостоили меня своим вниманием, обратив ко мне изумленные взгляды. Это и стало роковой ошибкой, стоящей им жизней.

Она возникла из ниоткуда, появившись прямо перед носом стражников, и четко-выверенным выпадом молниеносно нанизала обоих на свои мечи, словно большой шашлык на острые шампура, а бедные эльфы, отвлеченные моим судорожным испугом, так и не поняли откуда пришла смерть, симметрично осев на землю по обе стороны от меня. В кино я не раз видела кровавые сцены с самыми разными постановками смерти, но смотреть по телевизору впечатляющие спецэффекты и на самом деле стать свидетельницей хладнокровной расправы — не одно и тоже. Парализованная ужасом, я как истукан застыла на месте, не в состоянии даже пошевелиться. Эрфелио призывал меня бежать или звать на помощь, но мои ноги будто налились свинцом и приросли к земле, а рот открывался в беззвучном крике пропавшего от страха голоса. Все, что я могла — широко распахнутыми глазами смотреть на наемницу, которая нарочито медленно вытащила меч сначала из одного мертвого тела, потом из другого, а затем все так же без спешки вытерла оружие об одежду своих жертв. Не знаю, о чем она думала, ведь в любой момент могли появиться и другие эльфы, но Вальсирующая-с-мечами была абсолютно спокойна, по-видимому, рассчитывая, что гулянка остроухих надолго задержит их на поляне. Более того, мне даже показалось, что она явно наслаждается происходящим, хотя под маской, оставляющей открытыми одни лишь кошачьи глаза, невозможно было разглядеть выражение ее лица.

Она выглядела как настоящий ниндзя, а скорее всего и была им. Непроницаемо черная, словно ночь, одежда со множеством карманов, в которых, наверняка, хранилось целая куча полезных вещиц, вроде сюррикенов, смертельных игл, ядов и прочей подобной ерунды, плотно закутывала ее с ног до головы, не оставляя ни клочка открытой кожи, кроме той небольшой части, что находилась на переносице и вокруг глаз. Грудь крест накрест пересекали два ремня, крепящие за спиной ножны для ее мечей, кажущихся не в меру длинными по сравнению с невысоким ростом наемницы. Она была миниатюрной в прямом смысле этого слова, но при этом не лишена тугих мышц закаленного в боях воина, хотя эти самые мышцы не мешали ей выглядеть подтянуто и изящно, что подчеркивалось вполне роскошной округлостью женских форм. Каждое ее движение казалось пластичным и тягучим, но в то же время в них проглядывалась рассчитанная точность и неуловимость, что делало ее похожей на крадущуюся пантеру. Хотя, пожалуй, самое большое сходство с пантерой придавали ей большие янтарные глаза со зрачками-щелочками и проглядывающие из-под маски покрытые черной шерстью кошачьи уши с дымчато-серыми треугольниками на концах, гармонично сочетающиеся с цветом одежды и волос. Волосы по-большей части, как и лицо, скрывались под маской, но на затылке стягивались в высокий тугой узел, свободно струящийся по спине чуть ли не до самых колен пепельно-черной с серебристыми переливами лентой, плохо скрывающей куцый обрубок некогда пушистого кошачьего хвоста.

Пока я, не в силах подавить панику, тупо пялилась на наемницу, Эрфелио не терял времени даром. Он успел несколько раз швырнуть в Вальсирующую-с-мечами довольно увесистые камни, от которых та уклонилась без видимых усилий, прежде чем она уткнулась в мое горло острием одного из своих мечей.

— Напомнить, что ты должна сказать своему воинственному духу-хранителю? — зловеще спросила она.

Из моей памяти еще не стерлось прошлое нападение наемницы, поэтому меня не пришлось просить дважды, чтобы я остановила Эрфелио от бесплодных попыток размозжить ей череп подручными средствами.

— Умница, — одобрила Вальсирующая-с-мечами, когда дух смиренно притих, после чего коротко приказала голосом, лишенных всяких эмоций. — Дай сюда руки!

Когда на ваших глазах безжалостно лишают жизни двух разумных существ, еще совсем недавно бывших вашими охранниками, а после этого угрожающе наставляют на вас убившее их оружие, трудно сопротивляться требованиям убийцы, поэтому я беспрекословно протянула руки вперед, даже не задумавшись, зачем они ей понадобились. Наемница одним легким движением закинула мечи в ножны, и ловко выудив из кармана короткую веревку, связала мне запястья. В тот момент, когда она завязывала последний узел, воздух неожиданно прорезал свист летящей стрелы.

У Вальсирующей-с-мечами оказалась поразительная реакция. Не зная, с какой стороны производилось нападение, и ориентируясь исключительно на слух или быть может полагаясь на шестое чувство, она начала уклоняться еще до того, как потревоженная выстрелом тетива перестала звонко дрожать. Но уйти от уже спущенной стрелы невозможно даже с такой феноменальной скоростью, какой обладала наемница. Снаряд успел поразить цель, хотя и попал не туда, куда изначально направлялся, задев вместо сердца всего лишь руку. Когда стрела пробила кожу, наемница резко дернулась, зашипев подобно клубку разъяренных змей, и мгновенно забыв про меня, рванула наутек. Резво вскарабкавшись на почти гладкий ствол ближнего дерева, и ловко перепрыгивая по веткам как белка, наемница быстро растворилась в кронах леса. Она не стала искать нападавшего, предпочтя спешно ретироваться с поля боя, и это было вполне оправданное решение, потому что, даже если лучник был один, он мог успеть поднять тревогу, а находясь в стане врага, нельзя самонадеянно вступать в схватку сразу со всеми, тем более что за двоих убитых товарищей эльфы не поскупятся на жестокую месть.

Откуда-то из ветвей неподалеку от того места, где все еще растерянной статуей застыла я, послышался шорох, и на землю с луком в руках спрыгнул Леиренд, грациозно приземлившись на мягкую траву. Бесшумной тенью он скользнул ко мне, и закинув лук за плечо, вытащил из-за пояса короткий кинжал, окончательно перепугав этим меня, и без того до смерти перепуганную. В свете последних событий я бы не удивилась, вонзи он мне кинжал прямо в сердце, однако Леи не торопился меня убивать.

— Как хорошо, что я успел вовремя! — радостно выдохнул эльф, а я, покосившись на безжизненные тела и подумав, так ли уж вовремя он появился, ничего не могла с собой поделать и тряслась мелкой дрожью от одного только вида обнаженной стали клинка.

Проследив мой полный ужаса взгляд, нервно переметнувшийся с убитых эльфов на зажатый в его руке кинжал, Леиренд округлил глаза и поспешно воскликнул:

— Нет! О боги, нет! Как Вы могли подумать такое?! Леди Никониэль, я никогда не причиню Вам вреда!

Искренность его голоса не оставляла сомнений, но у меня были причины не доверять Леиренду. Именно он был тем самым эльфом, который захватил меня в плен, потом захотел подчинить себе с помощью какого-то жалкого фрукта, обманув мое доверие, и, наконец, притащил в чертов Астондэл с его неадекватным королем, намекнув ему на мое неавалонское происхождение. Разве не достаточно вреда он мне уже причинил? И если у него на уме нет мысли разделаться со мной, то зачем он обнажил кинжал?

— Не об-бещай т-того, что уж-же н-нарушил, — стуча зубами, огрызнулась я.

Наемница постаралась на славу, испугав меня своим внезапным нападением, и мне все никак не удавалось унять дрожь, хотя страх начал постепенно отступать. Надеюсь, я не останусь заикой до конца жизни.

— В чем Вы меня обвиняете? — круглые глаза Леиренда от удивления сделались просто неприлично большими. Он, наверное, ожидал от меня благодарности за спасение, а вместо нее получил упрек.

Хмуро воззрившись на него, я решила оставить вопрос без ответа. Если Леи хотя бы чуть-чуть пораскинет мозгами, то он и сам прекрасно обо всем догадается. Командир эльфийского отряда, несмотря на всю свою самовлюбленность, глупым не казался. По его лицу я видела, как он приходит к правильным выводам.

— Вы измените свое мнение, — уверенно пообещал он и замахнулся кинжалом.

Лезвие скользнуло по путам на моих запястьях, намереваясь разорвать их, но вопреки обманчивой тонкости веревка не лопнула. Встретившись с преградой, стальной клинок с противным скрежещущим лязгом переломился пополам, оставив в руке Леиренда одну рукоять.

— Путы с Печатью Вечных Оков, — резюмировал Леи. — Придется пока оставить как есть.

— Что значит оставить? — теперь была моя очередь округлять глаза.

— Я не маг и не умею снимать волшебные печати, — терпеливо пояснил эльф. — А без этого веревку, скованную Печатью Вечных Оков, невозможно разрезать ни одним клинком.

— Так позови мага. Я не намерена ходить со связанными руками!

— Не сейчас, — оборвал мою истерику Леиренд. — Вам нужно бежать.

— Как? Куда? — к такому повороту событий я была не готова.

— Подальше отсюда. Подальше от Лесного Короля. Разум Мудрейшего затуманило искушение. Я не могу позволить ему совершить ошибку, получив бессмертие ценой доверия собственного народа. Это погубит всех нас, — серьезно ответил командир эльфийского отряда, и взглянув мне в глаза, с горечью закончил: — Леди Никониэль, если бы я знал, что Вы — Хранимая Духом, я бы никогда не привел Вас сюда.

Абсолютно ничего не понимая, я смотрела в полные раскаяния глаза Леи. Эльфийка, покушавшаяся на мою жизнь, тоже кричала об ошибках и каком-то бессмертии, но тогда я не обратила на ее вопли особого внимания. Сейчас ее слова, повторенные Леирендом, вызвали во мне смутные подозрения чего-то недоброго.

Тем временем Леи, посчитав мое молчание признаком согласия, издал странный звук на подобии свиста, и откуда-то из-за деревьев сияющей молнией выскочил прекраснейший ослепительно белый жеребец. Он встал на дыбы прямо перед нами, едва не задев меня копытами, и мотнув головой со скрученным в спираль рогом во лбу, опустился на передние ноги с тихим цокотом. Единорог еще раз мотнул головой, встряхнув необычайно длинной с завивающимися локонами гривой, и склонился передо мной в некоем подобии поклона.

— Его зовут Широ. Неправда ли, он красавец? — восхищенно спросил Леиренд, и не дожидаясь ответа, продолжил: — Широ — один из лучших единорогов Лесного Короля. Я знаю, что Мудрейший хотел подарить его Вам в качестве свадебного дара, так что думаю не будет ничего плохого, если Вы заберете с собой свой подарок немного по-раньше.

— Заберу? — недоверчиво переспросила я, оглядывая могучего жеребца со смесью восторга и благоговения.

— Именно! Вы же не думали, что сможете сбежать без коня? Пешего человека в лесу догонит даже хромой эльф, не говоря уже о поисковом отряде Мудрейшего, который сразу же отправиться за Вами, как только станет известно о побеге. А Широ намного лучше коня. Ни одна лошадь не сравниться в скорости и выносливости с чистокровным единорогом! — произнеся пламенную речь, Леи кивнул на застывшего в поклоне единорога. — Видите, он уже признал Вас, леди Никониэль, так что...

Оборвав высказывание Леи на полуслове, со стороны поляны, где проходило торжество, и веселились не подозревающие о смерти двух собратьев эльфы, неожиданно громко раздались подозрительно радостные выкрики, сопровождаемые бурными овациями. Мы с Леирендом одновременно повернули головы на шум. Там, за деревьями, яркими всполохами мерцали запускаемые в воздух разноцветные искры и молнии — своеобразный магический салют, знаменующий скорый финал празднества.

— Торопитесь, скоро торжество закончится, и тогда будет поздно бежать! — спохватился Леиренд, пытаясь подсадить меня на спину единорога.

— Я не умею ездить верхом! — запротестовала я, неуклюже взваливаясь на благородное животное подобно мешку картошки.

— Этого и не требуется, — невозмутимо ответил Леи, помогая мне перекинуть ногу, чтобы сесть поудобнее. — Широ сам со всем прекрасно справится.

— Но как же мне удержаться на нем без седла, да еще и со связанными руками? — ужаснулась я, впервые в жизни оказавшись на спине скакуна.

— Я же сказал, что он сам со всем справиться. Для единорога не составит труда удержать всадника на спине, — торопливо пояснил эльф, втискивая мне в руки какой-то мешок из грубой ткани. — Здесь ваша одежда и немного провизии на первое время.

Мешок был небольшим, но достаточно увесистым с широкой лямкой, которую я перебросила через плечо, чтобы он мог держаться на спине. Я почувствовала, как Фафнер, все это время тихой мышкой таившийся под моими волосами, бойко юркнул в устроенный таким образом рюкзак. И тут совершенно неожиданно я вспомнила один вопрос, с некоторого времени ставший для меня самым важным. Вопрос, который следовало задать еще в самом начале, едва только Леи заговорил о побеге.

— А как же Тэтэйус? Что будет с ним?

— Даймон? — нахмурился Леиренд. Было видно, что ему не нравится упоминание второго пленника. — Он нужен Вам?

— Да, — немного поколебавшись, кивнула я и уже более решительно добавила: — Он мой телохранитель.

— В таком случае я помогу и ему, — неохотно заявил эльф. — Чтобы заслужить Ваше расположение, леди Никониэль, я готов спасти даже даймона.

— Спасибо, Леи, — склонившись к нему, прошептала я с благодарной улыбкой.

— Пока рано благодарить меня, — ответил он, и опасливо оглянувшись на поляну, приказал единорогу: — Вперед, Широ!

Я едва успела вцепиться в гриву единорога, когда он рванулся с места, и поднимая облако пыли, понес меня навстречу медленно выплывающему из-за горизонта первому солнцу, которое сулило не только новый день, но и ожидающую меня по ту сторону эльфийского плена абсолютно неизвестную судьбу — намного более туманную, чем когда-либо.

Глава 5

Из огня да в полымя

Там, где больше всего опасности —

больше всего надежды.

Альбер Камю

Ветер ревел в ушах подобно раненому зверю, забивал легкие, не давая продохнуть, и выедал глаза встречным вихревым потоком. Широ стремительно скакал по лесу, ловко лавируя между огромными вековыми стволами и мелкой молодой порослью, и казалось, что он и вовсе не касался земли, а летел по воздуху, словно у него выросли крылья. Боясь лишний раз пошевелиться, чтобы не упасть с единорога, я буквально прилипла к нему всем телом, мертвой хваткой вцепившись в роскошную гриву и обхватив изо всех сил ногами бока жеребца. Оглушительный гул моего сердца выбивал бешеное стокатто, попадая в такт размеренному ритму галопирующего скакуна, отстукивающего копытами чечетку по земле. Я не знала, как мне удавалось удерживаться на Широ при том, что я впервые в жизни скакала верхом, да еще и в неудобном длиннополом платье со связанными руками, мешающими крепче приникнуть к шее единорога, но как только я начинала клониться в сторону или сползать вниз, он умелым движением выравнивал мое положение на своей спине, даже не сбавляя хода.

Я понимала, что меня будут преследовать, но не ожидала, что нападение произойдет так скоро. Едва последние окраинные постройки Астондэла скрылись из вида, как вдруг что-то тяжелое повалилось на круп Широ позади меня, а в следующее мгновение уже знакомая мне женская рука, затянутая в черную перчатку, обхватила мои плечи и бесцеремонно потянула вниз, сталкивая со скачущего во весь опор единорога, но он, почувствовав на себе второго всадника, резко взбрыкнул, так что я чуть не перелетела через его голову вместе с налетчицей, а потом мгновенно замер и встал на дыбы. Наверное, я вырвала не меньше клока белоснежных волос из прекрасной гривы, соскальзывая со скакуна вслед за сидящим за моей спиной существом, и непременно упала бы, если бы Широ не опустился на все четыре ноги так же внезапно, как и поднялся на две, стоило только налетчице оказаться на земле — она держала меня почему-то только одной рукой и недостаточно крепко, чтобы утянуть за собой. Еще раз агрессивно взбрыкнув задними копытами, единорог вернул меня на прежнее место и галопом сорвался вперед.

Оглянувшись, чтобы увидеть того, кто нападал на меня, я смогла рассмотреть только стремительно удаляющиеся смутные очертания какого-то черного мешка, распластанного на траве в неестественной позе. Мешок шевельнулся, оказавшись на самом деле вовсе не мешком, и поднял голову со сверкающим янтарным взглядом и недовольно расставленными в разные стороны кошачьими ушами с дымчато-серыми треугольничками на концах. Вальсирующая-с-мечам! В том, что это была она, не приходилось сомневаться — ее неповторимый образ несмываемым пятном навсегда отпечатался в моей памяти. Неужели она никогда не сдастся? Как долго она еще будет преследовать меня, и как долго еще я смогу вот так от нее ускользать? Тем более теперь, когда меня некому защитить? Думать об этом не хотелось, потому что подобные мысли заставляли мурашки ползти по телу холодным ознобом, а сердце сжиматься от безысходности и страха. Куда приятнее было представлять, что я последний раз видела жуткую наемницу с ее пугающими неизвестностью намерениями.

Силуэт наемницы вскоре скрылся за деревьями, и я вновь повернулась вперед — навстречу неопределенности и быстро занимающемуся над горизонтом рассвету. Перед глазами, застланными высекаемыми ветром слезами, бесконечно мелькала сплошная стена зелени, а по лицу жалящими пчелами хлестали тонкие ветки, в конце концов заставив меня спрятаться в пышной гриве единорога, развевающейся подобно белоснежному флагу. Я закрыла воспаленные глаза и даже не заметила, как провалилась в блаженную тьму небытия. Уже больше суток прошло с тех пор, как я последний раз спала, и за это время я успела пережить целый ураган неизведанных, совершенно новых эмоций и чувств, натерпеться немало страха и в итоге оказаться совсем одной посреди чуждого мира, преследуемая загадочной женщиной-кошкой и враждебными эльфами, разрываемыми между чувством долга перед своим правителем и ненавистью ко мне.

Очнулась я только спустя несколько часов, когда день был уже в самом разгаре, а три ярких солнца уверенно расположились по разные стороны безоблачного со странным лазурным сиянием небосвода. Редкие любопытные лучи авалонских светил с трудом пробивались под сомкнутые над головой кроны, подсвечивая лес изнутри призрачным зеленоватым заревом. Я все еще болталась на спине благородного животного, безвольно повиснув на нем, как вьючный тюк, а он все так же без устали летел по лесным просторам, отстукивая копытами по земле монотонную ритмичную мелодию. Поразительно, что я все еще не свалилась со скачущего галопом единорога, потому что во сне абсолютно ни за что не держась и не будучи к нему ничем привязанной, по всем законам логики я давно уже должна была лежать где-нибудь под кустом далеко позади. С другой стороны Авалония во всем опровергала мыслимые и немыслимые законы мироздания, по-видимому имея на все свои собственные магические правила, которым подчинялся быт этого сказочного мира.

Полежав расслабленным грузом на спине Широ еще некоторое время, я окончательно убедилась, что могу не опасаться упасть с него, и преисполнившись уверенности в этом, попыталась выпрямиться. В последствии я горько пожалела о своем решении. За косматой гривой скакуна я не могла видеть низко нависшую ветку, которая неожиданно встретив меня твердой шероховатой корой, резким рывком выбила из "седла". Острая боль нестерпимым огнем взорвалась в получившей удар голове и мириадами раскаленных осколков растеклась по всему телу, лишая сознания еще до того, как казавшаяся обманчиво мягкой мшистая земля доказала свою истинную плотность.

Приходя в себя уже второй раз за день, я подумала, что все-таки не все законы вселенной чужды Авалонии. Притяжение к земле здесь было столь же сильное, как и в привычном мне мире, где я не раз испытывала его на себе. А еще здесь тоже был закон подлости, по роковой случайности которого я имела неосторожность подняться именно в тот момент, когда Широ пробегал под злосчастной веткой, так радушно выставившей мне навстречу свои гостеприимные объятия.

Встревоженный дух-хранитель не находил себе места, настойчиво пробиваясь в мое затуманенное сознание, зовя по имени и повторяя его как заученную мантру, но взволнованный голос Эрфелио почти полностью заглушался какой-то жуткой какофонией ударных инструментов, грохочущих в моей голове. Боль расплавленной лавой пульсировала по моим венам вместо крови, а открыв глаза, я увидела только сгусток чего-то черного, полностью застилающий взор.

Кое-как собравшись с силами и определив источник сумасшедшей боли, я потянулась к ее сосредоточению, но едва полуонемевшие пальцы наткнулись на огромную шишку, растекшуюся по виску, как перед глазами тут же взорвался фонтан цветных искр, сопровождаемый новой волной нестерпимой боли. С губ против воли сорвался тихий стон, а в следующую секунду тьма снова накрыла меня с головой.

* * *

Плечо уже почти не болело. Врожденная регенерация усиленно делала свое дело, затягивая рану со свойственной его виду скоростью. А вот эльфийские лекари раздражали изрядно. Он никогда не понимал логику остроухих. Зачем врачевать приговоренного к смерти пленника, которого они же собрались убивать уже буквально через пару часов? Извращенное чувство юмора у них что ли такое? Эстеты, чтоб их Стражи унесли! У них все должно выглядеть красиво. Даже казнь. Даже приговоренный обязательно нужен им целым и невредимым, чтобы изящно умереть на алтаре, посвященному Великому Лесу. Не дождутся! Он не собирался умирать. Ему еще контракт выполнить надо. Интересно, куда опять увели shaili? В темницу под названием гостевые покои? Shaili... При одной мысли о ней, в голове сразу же всплывал образ наивной и хрупкой девушки, доверчиво следующей за каждым его шагом в безумном вальсе, пробудившем в нем целую бурю эмоций. Зачем только он ее пригласил?! Не смог удержаться, идиот! Она так очаровательно смотрелась в свете последнего ночного лика... А теперь он никак не может отвязаться от пьянящего ощущения ее такой волнующей близости, когда каждое ее движение подчинено ему. Проклятье! Он никогда не считал вальс настолько чувственным танцем! Ему нельзя, нельзя думать о ней иначе, чем об объекте сделки! Ладно еще навязчивая потребность защищать. Это контракту не помеха, а даже наоборот. Но что делать с другими необъяснимыми желаниями, которые она начала в нем пробуждать?

Прерывая его терзания, в комнату неожиданно ворвался эльф. Даймон хмыкнул. Знакомые все лица, однако! Интересно, что понадобилось от него командиру Первого отряда? Неужели уже пришло время торжественной казни, и именно этого остроухого назначили сопровождать его туда?

— Я забираю его! — прямо от порога непререкаемо заявил Леиренд на вопросительные взгляды приставленных к даймону Лесным Королем лекарей, подтверждая его догадки. Те лишь безропотно кивнули в ответ, отступая от раненого.

* * *

Следующее пробуждение далось легче. Острая боль слегка притупилась, собравшись в одном лишь ушибленном виске, а гул в голове убавил громкость до вполне терпимых шумовых помех, став похожим на испорченный радиоприемник. Прислушавшись к своим ощущениям, я не обнаружила других повреждений, и сделала вывод, что после столь опасного падения относительно легко отделалась. Подумаешь какая-то шишка! Главное, что я не свернула себе шею.

Открыв глаза, с удивлением обнаружила, что вокруг меня стремительно сгущаются сумерки, окрасившие лесную чащу в зловещий оттенок малахита. Похоже, пока я была в отключке, день начал подходить к концу, а значит совсем скоро лес окутает непроницаемое покрывало ночи, в тени которой на охоту обычно выползают разные опасные твари. Я боялась даже представить, какие монстры могут таиться в Авалонии под прикрытием обманчиво безжизненной тьмы, а уж перспектива встречи с местными обитателями мне абсолютно не улыбалась.

"Ника, наконец-то ты очнулась!" — облегченный возглас Эрфелио, прорвавший неприятный шуршащий гул в голове, напугал меня своей внезапностью. Я повернулась к духу и попыталась сфокусировать зрение на его полупрозрачной фигуре, склонившейся надо мной подобно скорбящему призраку. В этот момент что-то мохнатое и теплое осторожно боднуло мое плечо, послав по телу импульс боли и панического ужаса. Услужливое воображение мгновенно нарисовало в сознании образ отвратительного ночного монстра, желающего полакомиться беззащитной человечиной. Однако, как оказалось, испугалась я совершенно напрасно. Вместо кровожадной твари в мое плечо уткнулся мордой обеспокоенный единорог. Он смотрел на меня тоскливым взглядом умных светло-золотистых глаз и легонько подталкивал носом, пытаясь привлечь к себе внимание.

— Широ, — прохрипела я непослушным голосом, и облизнув пересохшие губы, продолжила не совсем уверенным тоном, — со мной все в порядке.

Единорог издал жалобный звук, напоминающий не то писк, не то стон, и еще раз боднул меня носом, призывая принять вертикальное положение. Каждое прикосновение и даже малейшее движение посылали в висок волну острой боли, но я все-таки попыталась сесть. Перед глазами все растеклось, потемнело и закружилось безумным водоворотом. Пришлось на время прикрыть веки и упереться в землю руками, пережидая приступ дурноты.

"Может тебе лучше еще немного полежать?" — заволновался хранитель.

"Вряд ли это поможет, — категорично заявила я, почувствовав еще один легкий толчок в спину. — Похоже единорог настаивает на немедленном продолжении путешествия".

"Но ты же не можешь..."

"Могу!" — резко оборвала я, не желая выслушивать стенания духа.

Эрфелио не стал спорить, но я прекрасно чувствовала молчаливое неодобрение, волнами исходящее от него. Но я не нуждалась в разрешении духа. Могу я или нет, я должна была продолжить путь. Сейчас, когда эльфы скорее всего уже заметили мое исчезновение и ринулись в погоню, не время было разлеживаться на земле, тем более что по собственной глупости я итак потеряла его достаточно много. Правда, я не совсем понимала, куда и зачем спешу, ведь в Авалонии мне не к кому было идти, а Тэтэйус — единственный, кто в этом мире был мне не безразличен — остался далеко позади, и я не знала даже, жив ли он еще, и сдержал ли Леиренд данное мне слово спасти его. Однако как бы то ни было в плен я возвращаться тоже не собиралась. Поэтому оставалось только положиться на судьбу, которая до этого была ко мне не столь уж благосклонна, и взобравшись на спину Широ, продолжить стремительную скачку в неизвестность, надеясь на чудо.

Если поверить в чудо еще были какие-то шансы, то взгромоздиться на внушительных размеров животное не представлялось возможным. У меня не получилось даже встать, не говоря уже о том, чтобы запрыгнуть на единорога. После нескольких неудачных попыток, я сдалась и устало закрыла лицо руками. Широ настойчиво толкал меня в спину, и нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, волновался все больше и больше, время от времени тревожно похрапывая и издавая тихое жалобное ржание, но я перестала обращать на него внимание. Эрфелио прав, я не могла продолжать путешествие. Скорее всего я получила сильное сотрясение мозга, полностью разбалансировавшее возможность нормального передвижения. Меня ужасно мутило, голова неистово кружилась, каждое движение давалось с трудом через накатывающие волны ноющей боли, а еще меня безжалостно мучила жажда.

Я не сразу вспомнила про мешок с провизией, который вручил мне Леи. Там обязательно должна быть вода и... О Боже, Фафнер! Он же забрался в мешок еще до начала сумасшедшего побега, и я должно быть упала прямо на него, придавив крохотного зверька всем своим весом! Мгновенно забыв всю свою боль, я начала лихорадочно шарить в поисках закрепленного на спине рюкзака. К счастью во время скачки он сполз на бок, так что, свалившись с единорога, я не могла его раздавить. И все же облегчения это не принесло. Кто знает, что мог повредить себе гремлин во время падения? С замиранием сердца я развязала мешок и только тогда услышала приглушенное чавканье, которое прежде было скрыто от меня плотной материей и шелестящим шумом в голове. Заглянув внутрь, я обнаружила довольно улыбающегося зверька, с ног до головы обсыпанного какими-то крошками и доедающего остатки припасенной для меня эльфом провизии.

— Что же ты наделал? — ужаснулась я, окончательно пав духом. Без еды мне долго не протянуть, а добыть ее самостоятельно в незнакомом мире представлялось абсолютно нереальным занятием.

Фафнер в ответ только посмотрел на меня счастливыми глазами, и весело фыркнув, принялся радостно вгрызаться в штанину моих джинсов, уложенных на дно мешка.

— Прекрати! — возмутилась я. — Это не еда!

Гремлин не обратил на меня ровным счетом никакого внимания, так что пришлось вырывать штанину прямо у него изо рта. Зверек явно обиделся, но послушно разжал зубы. Я же решила больше не искушать его возможностью полакомиться джинсовой тканью и переоделась в свою одежду. Хватит с меня длинных платьев! Куда как удобнее в привычных джинсах, тем более что эльфийский свадебный наряд явно не предусмотрен для побегов и бешеных скачек на единорогах. Вот только связанные руки мешали мне переодеть верхнюю часть одежды, так что пришлось варварски оборвать подол платья, которой и без того сильно истрепался об сучья и ветки. Таким образом, прикид у меня получился достаточно экстравагантный: старые поношенные кеды, потертые темно-синие джинсы с модной дырой на правом колене, заботливо выгрызенной Фафнером, роскошный зелено-золотой корсет от эльфийского платья с неровным огрызком подола, поверх всего этого белый запыленный плащ с капюшоном, болтающаяся на шее золотая цепочка с крупным кристаллом, сияющим алмазными гранями, переброшенный через плечо полупустой походный мешок с гремлином внутри, и в довершении всего грубая веревка, туго стягивающая запястья. Ничего оригинальнее мне носить еще не доводилось.

Впрочем, мой внешний вид и стиль одежды интересовали меня сейчас в последнюю очередь. У меня были проблемы и поважнее, главными из которых являлись совершенно отвратительное состояние, торопливо сгущающаяся тьма и отсутствие не то что съестных припасов, но и даже капельки питьевой воды, что почти стопроцентно гарантировало мне медленную и мучительную смерть в обозримом будущем. Однако я не собиралась сдаваться так просто. Пока я способна двигаться, я буду цепляться за жизнь всеми возможными способами. Всего-то и надо собраться с силами, и вскарабкавшись на единорога, попытаться найти ближайшее гостеприимное поселение. Преисполнившись энтузиазма, я собралась претворить в жизнь этот нехитрый план. И все бы было ничего, если бы после того, как последние закатные лучи перестали проникать под полог сомкнутых крон, где-то совсем неподалеку — буквально за соседними деревьями — не раздался леденящий душу вой, к которому с разных сторон присоединились еще несколько протяжных голосов. Широ встал на дыбы, задергав в воздухе копытами, и тревожно заржал, мотая головой из стороны в сторону. Так вот почему он все это время торопил меня и беспокойно подталкивал в спину! Единорог чувствовал надвигающуюся угрозу и хотел предупредить меня, а я, дура, не поняла!

— Волки? — перепугавшись не на шутку, в ужасе прошептала я, вертя головой по сторонам, чтобы разглядеть приближающихся зверей, но видя только кромешную тьму, стволы окружающих деревьев, тускло мерцающего духа и угрожающе гарцующего белоснежного жеребца.

"Сомневаюсь, что в Авалонии водятся обычные волки", — подлил масла в огонь Эрфелио.

Я задрожала всем телом, а в крови произошел огромный выброс адреналина, притупивший боль настолько, что я смогла не обращать на нее внимания, и как это всегда и бывает, панический страх пробудил инстинкт самосохранения, в критических ситуациях придающий почти нечеловеческую силу и открывающий в человеке такие возможности, о которых он никогда раньше не подозревал. Резво вскочив на ноги, я бросилась к Широ, но было уже поздно. Прямо передо мной из темноты выплыли налитые кровью звериные глаза с яростным оскалом почти крокодильей пасти. От неожиданности я резко остановилась и попятилась назад, но не удержала равновесия и плюхнулась на землю, больно приземлившись на пятую точку. Не обратив на это внимания, я продолжала пятиться уже в сидячем положении, задыхаясь от ужаса и не в силах оторвать взгляд от наступающего на меня монстрообразного животного. Он был огромных размеров, лохматый и жуткий, как ночной кошмар, и походил на зловещую помесь мутировавшего волка и облезлой гиены с длинной мордой, поросшей ороговевшими шипами, а судя по клочьям пены, стекающей из оскаленной пасти, вдобавок еще и болел бешенством.

Мои ноги проскальзывали, но я с упорством загнанной в угол жертвы продолжала отталкиваться ими от земли, отползая от голодного зверя, пока не уткнулась спиной во что-то твердое, но даже тогда продолжала бессмысленно скрести подошвами по мху, словно никакой преграды и не было. Боковым зрением я заметила еще с десяток точно таких же монстров, окруживших брыкающегося и отмахивающегося длинным рогом Широ. Эрфелио метался кругами, взметая вихри пыли и поднимая в воздух все, что не врастало в землю корнями, но волкоподобные чудища уделяли этому столько же внимания, сколько преследующий добычу хищник внезапно разбушевавшейся непогоде, то есть абсолютно не замечали выкрутасов духа, как, впрочем, и его самого, не представляющего для них никакой питательной ценности. Они полностью сосредоточились на двух аппетитных жертвах, исполняя свой особый охотничий ритуал и готовясь попировать на наших останках.

Пару раз что-то тяжелое, брошенное Эрфелио, попало в подкрадывающегося ко мне зверя, но он, лишь свирепо огрызнувшись, продолжил свое неотвратимое наступление. Оказавшись на расстоянии вытянутой руки от меня, тварь пригнулась, готовясь совершить смертоносный прыжок, а я испуганно зажмурилась, и выставив руки вперед в защитном жесте отчаяния, приготовилась принять свой ужасный конец под аккомпанемент оглушительного трепета собственного сердца, бьющегося где-то на уровне пяток. Время будто назло мне вдруг растянулось и потекло мучительно медленно, как это, наверное, и должно быть в последние секунды жизни, травя душу всеми упущенными возможностями и будущим, которого никогда не будет. Я слышала, как несущий смерть монстр с диким рыком оттолкнулся жесткими когтями от земли и взмыл в воздух. Его смрадное дыхание опалило мою кожу и легкие, напоследок заставив корчиться от удушья. И когда я уже представила, как его острые, словно кинжалы, клыки вопьются в мое тело, принося с собой адскую боль, послышался странный шум рассекаемого воздуха, и вместо того, чтобы сомкнуться на моей шее, зубы зверя лязгнули всего в нескольких сантиметрах от лица, издав металлический скрежет, после чего что-то теплое брызнуло на меня, и я услышала жалобный визг смешанный с предсмертным хрипом.

Распахнув глаза, увидела перед собой жуткую морду отвратительного волкообразного монстра, упавшего у моих ног агонизирующей тушей с подернутым пеленой взглядом и торчащим из его оскаленной пасти мечом. Я сразу узнала этот меч. Мне уже доводилось видеть его черное лезвие с замысловатой вязью неизвестных иероглифов, но тогда серебряную рукоять оружия держала рука Тэтэйуса. Сейчас ее не держал никто.

Сраженный мечом монстр, еще мгновение назад бывший безжалостным охотником, а теперь сам ставший беспомощной жертвой, дернулся в последний раз и замер безвольным куском мяса. Когда он перестал издавать хрипы и стоны смертельной агонии, до моих ушей донеслись взмахи огромных крыльев, хлопающих где-то над головой. Но не успела я обрадоваться чудесному спасению, да и вообще хоть как-то отреагировать на стремительно развивающиеся события, как еще один кошмарный зверь, заметив неудачу своего собрата, отделился от стаи, теснящей обороняющегося единорога, и бросился на меня. Свист стрелы разрезал воздух, и прожужжав прямо над моим ухом, снаряд вошел точно в глаз атакующего монстра. Он захрапел и упал замертво поверх первого своего незадачливого товарища, дернув задними лапами и изогнувшись в неестественной позе. Желудок подкатил к горлу при виде омерзительно кровавой сцены, дважды повторившейся на моих глазах, но будучи и без того абсолютно пустым, грузным камнем плюхнулся обратно вниз.

Тем временем Широ, сделав очередной выпад, молниеносным движением распорол рогом брюхо неудачно прыгнувшему на него зверю. Тошнотворное зрелище вывалившихся наружу внутренностей стало последней каплей для моей неподготовленной к такого рода кошмарам психики. Уже теряя сознание, я заметила два темных силуэта, один из которых с луком в руках выскочил из-за деревьев навстречу бросившейся в рассыпную стае звероподобных тварей, а другой спустился передо мной прямо с неба, и мне даже показалось, что я видела кожистые драконьи крылья у него за спиной...

Очередное пробуждение происходило под ужасающий шум хрипов, стонов, визгов и противного хлюпающего звука смешивающихся с металлическим лязгом, рыком и беспрерывным свистом стрел. Я не стала сразу открывать глаза, не желая видеть кровавое месиво, соответствующее этой отвратительной какофонии. Сжавшись в комочек и зажав голову руками, чтобы не сойти с ума, я изо всех сил старалась отгородиться от мерзкого гула битвы, но с тем же успехом можно пытаться заткнуть уши на грохочущей аккордами рока дискотеке, желая обрести тишину. От воплей и рева некуда было спрятаться. Они ледяным кошмаром проникали в самую душу, и казалось, что это никогда не кончится. Крик ужаса рвался из моей груди, но я как могла сдерживала его, сцепив зубы до умопомрачительной боли в опухшем виске, которая хоть как-то отвлекала от расползающихся по телу цепких клешней панического страха.

А потом все внезапно стихло. В воздухе повис тяжелый смрадный запах смерти, приправленный приторным ароматом крови, и только редкие булькающие хрипы и жалобное поскуливание нарушало зловещую тишину, тревожным звоном отдающуюся в истерзанных шумом боя ушах. Я не сразу заметила перемену, продолжая неистово сжимать голову ладонями и пряча ее в коленях. Только когда чьи-то шаги, шурша невысокой травой, направились ко мне и остановились совсем рядом, я позволила себе открыть глаза. В непроницаемой темноте ночи видны были лишь смутные очертания нависшей надо мной забрызганной кровью фигуры, закрывшей собой место недавней схватки, а заодно и полнеба. Фигура присела передо мной на колени, и на меня с тревогой воззрились колдовские изумрудные глаза, не узнать которые было невозможно.

— Тебя ни на минуту нельзя оставить одну, — произнес любимый голос, но даже в его шутливом тоне слышались беспокойные нотки.

— Тэй? — слабым голосом пискнула я, не веря собственным глазам и чувствуя, что начинаю медленно сходить с ума. Если это мираж, то у меня точно помутился рассудок, а если нет, то это слишком хорошо, чтобы быть правдой.

— Да, это я, — сверкнул белозубой улыбкой темный силуэт. — Тебе не удастся от меня так просто избавиться. Или ты ждала кого-то еще?

— А почему бы и нет? — раздался позади него звонкий голос. — Леди Никониэль вполне могла ждать меня!

— Ты слишком высокого о себе мнения, эльф! — огрызнулся на него Тэй.

— Как и ты, даймон! — фыркнул в ответ собеседник, в котором я, наконец, не без труда узнала Леиренда.

— Вместо того, чтобы болтать, лучше уйми этого сумасшедшего единорога! — возмутился Тэтэйус, уклоняясь от копыт неожиданно возникшего за его спиной белоснежного жеребца. — Защищаясь, я могу ненароком убить его, а мне бы не хотелось расстраивать shaili.

— Не моя вина, что Широ стремится защищать непорочность от зла. Впрочем, как и все единороги, — недовольно пробурчал Леи, но все же ретировался усмирять благородное животное.

— Я не зло, — с непонятным отчаянием в голосе бросил ему вдогонку Тэтэйус и снова переключил свое внимание на меня, вернее на мою шишку. — Откуда это?

— Не поладила с местной флорой, — попыталась отшутиться я, снова испытывая несусветную боль от напоминания об ушибе.

Тэю мой ответ смешным не показался, впрочем, мне и самой было не до смеха. Он потянулся ко мне и осторожно убрал мои вцепившиеся в собственные волосы руки. Я и не заметила, что до сих пор сама не сделала этого. А тем временем Тэтэйус приложил свою ладонь к растекшейся по моему виску шишке. Я приготовилась к боли, неизменно взрывающейся в голове фонтаном искр от каждого прикосновения к ушибленному месту, но с удивлением обнаружила, что вместо этого от виска по всему телу начало распространяться странное тепло, проясняющее сознание и придающее сил. Тэй не отрываясь смотрел на меня, и глаза его с мгновенно вытянувшимся змеиным зрачком по мере растекающегося во мне живительного тепла и постепенно отступающей боли разгорались все ярче, излучая мягкий зеленоватый свет и переливаясь от темно-малахитового до светло-салатового. Когда же он убрал руку, тепло внезапно исчезло, а глаза демона вновь приобрели человеческий вид прежнего изумрудного оттенка. Я инстинктивно потянулась к виску, и — о, чудо! — шишки как не бывало, а вместе с ней исчезла и боль, и головокружение, и усталость.

— Невероятно, — потрясенно прошептала я. — Но как?

— Достаточно лишь пожелать, — ответил Тэтэйус с фирменной ухмылкой. — Любое желание я могу воплотить в реальность. Кроме, конечно, тех, что связаны с материализацией души и ее составляющих. Но это я тебе, кажется, уже говорил.

— Помнится, раньше за желания ты требовал плату, — проворчала я себе под нос.

— Считай это расплатой за танец, — внезапно похолодевшим тоном произнес Тэй, а с лица его стерлись все эмоции, и сам он резко встал, чтобы уйти, на ходу бросив: — Пора в путь.

— А спас мне жизнь ты тоже за танец? — негодующе воскликнула я ему в спину, почему-то почувствовав себя уязвленной и обиженной, но он или не услышал или не захотел слышать, даже не обернувшись.

Настроение, поднятое было чудесным и своевременным появлением Тэя, мгновенно испортилось. Я не хотела считать танец расплатой. За те волшебные мгновения я и сама готова была ему заплатить. Тем более я не хотела, чтобы Тэтэйус снова превращался в неприступного незнакомца, исполняющего роль простого сопровождающего. Я уже устала от внезапных перемен настроения демона. То он становился заботливым и нежным, и даже спасал мне жизнь, то вдруг замыкался в себе и окатывал волной злобы. Угораздило же меня полюбить столь непредсказуемое создание! И почему именно его? Почему не Леиренда, не кого-нибудь другого более подходящего, а именно Тэтэйуса?! Все таки любовь зла, а сердцу и правда не прикажешь. Даже сейчас, после всех ужасов и переживаний, я не могла думать ни о чем, кроме Тэя. Это просто невыносимо!

Поднявшись с земли и кое-как отряхнувшись по-прежнему связанными руками от пыли и крови монстрообразного животного, забрызгавшего меня ей перед смертью, я попыталась в кромешной тьме сделать несколько шагов по направлению к белеющему в ночи, словно маяк, единорогу, но споткнулась об тушу убитого зверя и упала во что-то липкое.

— Фу, гадость! — вырвался у меня возглас отвращения.

— Это всего лишь кровь, shaili, — устало вздохнул надо мной голос Тэтэйуса, и его рука протянулась ко мне, чтобы помочь встать на ноги.

— Всего лишь?! — с сарказмом переспросила я, чувствуя, как руки утопают в мерзкой субстанции чуть ли не по локоть, и радуясь, что не могу видеть весь ужас оставшейся после побоища кровопролитной картины, скрытой от меня непроглядным покрывалом ночи. — Да здесь ее целое море!

— Не море, а мелкая лужица, — снисходительно поправил Тэй и тут же заботливо спросил: — Ты не ушиблась?

Я фыркнула и высокомерно оттолкнула его руку. Он снова делал это: без видимых причин резко менял свое отношение ко мне на сто восемьдесят градусов! Но хуже всего, что он, похоже, считал меня впечатлительной неженкой. Что ж, в каком-то смысле он, конечно, прав: я не привыкла переживать наяву готические ужасы с реками крови и отвратительными монстрами. Однако человек по природе своей способен привыкнуть и подстроиться под любые, даже самые кошмарные, условия, и я докажу ему, что не совсем безнадежна, пусть на это и потребуется вся моя воля, с трудом подавляющая омерзение от тошнотворного ощущения на теле липкой субстанции, успевшей уже остыть, и вызывающей теперь неприятный зуд там, где соприкасалась с кожей.

С горем пополам выкарабкавшись из скользкой лужи без посторонней помощи и стараясь не обращать внимания на назойливо липнущую к телу вымокшую насквозь одежду, я уже было снова направилась к Широ, но мой локоть ухватили пальцы Тэтэйуса, заставив сердце подскочить в груди и торопливо забиться о ребра. Ну, почему каждое его прикосновение неизменно вызывало во мне такую бурную реакцию? Неужели так будет всегда?

— Подожди, — тихо окликнул он, вынуждая меня остановиться и повернуться к нему.

— Что еще? — недовольно буркнула я, вырывая руку из его хватки и выжидательно уставившись в изумрудные глаза.

Он лишь мило улыбнулся, также как и тогда на эльфийской поляне, приглашая на танец, и неторопливо провел перед моим лицом рукой, словно срывая маску. При этом его змеиные глаза снова вспыхнули неярким зеленоватым сиянием с переливами малахитово-салатовых отблесков.

— Так намного лучше, — удовлетворенно сказал он.

— Как? — растерялась я, совершенно сбитая с толку, но ощущая где-то на уровне подсознания неуловимую перемену, произошедшую со мной всего за доли секунд.

Он молча кивнул на мою одежду, продолжая обворожительно улыбаться. Я с любопытством опустила взгляд на корсет эльфийского платья, потом внимательно осмотрела руки, плащ и даже волосы. На мне не осталось ни одного пятнышка крови! Вся одежда была совершенно чистая, чуть ли не новая, а на коже больше не чувствовалась омерзительная липкая пленка, местами затвердевшая до плотной багровой корки.

— Спасибо, — не зная, что и сказать, неуверенно промямлила я.

— Я, конечно, понимаю, что чистота — это очень важно, — прервав нас, с упреком прозвенел голос Леиренда откуда-то из-за единорога. — Однако осмелюсь напомнить, что карательный отряд Мудрейшего прибудет сюда с минуты на минуту, и сомневаюсь, что тогда запачканность кровью наряда леди Никониэль будет иметь хоть какое-то значение.

Будто бы в подтверждение слов эльфа вдалеке послышался торопливо приближающийся топот копыт, эхом прокатывающийся под густыми кронами вековых деревьев и отражающийся от их могучих стволов приглушенным уханьем, уходящим в неизведанные далекие дебри и замирающим где-то в их непроходимой глуши.

— Не успеем, — резюмировал Тэй, повернувшись в сторону тревожного звука.

— Будь вы эльфами, мы бы успели, — грустно заметил Леи.

— Но мы не эльфы, — сурово напомнил Тэтэйус.

— Именно поэтому я и не спорю, — все с той же грустью отозвался эльф.

— Очень верно с твоей стороны, — согласился Тэй.

— С моей стороны все верно, — самоуверенно заявил Леиренд.

— А вот с этим я бы поспорил, — возразил демон.

— Можешь попробовать, — великодушно предложил Леи.

— Может хватит уже?! — не выдержала я.

В то время, как на нас не с самыми благими намерениями стремительно надвигался отряд враждебно настроенных эльфов, посланных по наши души разгневанным Лесным Королем, эти двое в словесном поединке решили вдруг выяснить, кто из них кого переспорит, вместо того, чтобы думать, как уйти от погони. Чего они хотели этим добиться? Чтобы нас поймали?

— Я не хочу возвращаться обратно в Астондэл!

— Никто этого не хочет, — заверил меня Тэтэйус.

— В смысле? — насторожилась я.

— В прямом, — ответил он. — Устроив побег в день помолвки, ты нанесла личное оскорбление эльфийскому правителю, а похищенный единорог и два трупа, убийство которых, естественно, приписали сбежавшей невесте, не добавили тебе уважения в глазах эльфов. Такого остроухие не прощают!

— Я бы попросил без оскорблений, даймон! — обиженно возмутился Леиренд, которого Тэтэйус только что косвенно обозвал остроухим. Я и не знала, что эльфы так болезненно относятся к такому безобидному прозвищу. Впрочем, сейчас мне не было дела до оскорбленных чувств Леи. По словам Тэя выходило, что эльфы не собирались снова захватывать меня в плен, а намеревались жестоко покарать за вероломное предательство самозваного жениха, причем виноват в этом был не кто иной, как Леиренд. С другой стороны я не могла осуждать его за это. Он и сам пожертвовал всем ради меня, к тому же я в любом случае нашла бы способ сбежать, так что глупо было сваливать всю вину на безрассудного эльфа. Только вот и благодарить я его теперь не стану.

— Что же делать? — в отчаянии вопросила я, испуганно вслушиваясь в отдаленный топот копыт, барабанная дробь которого в свете полученной информации зазвучала теперь в моих ушах погребальным звоном.

— Не расстраивайся, shaili, — не к месту жизнерадостно успокоил Тэй. — На этот раз я не позволю жалкой кучке эльфов застать нас врасплох.

— Жалкой кучке эльфов?! — в полном потрясении переспросил Леиренд. — Я не ослышался? Ты назвал элитный карающий отряд отборных лучников жалкой кучкой эльфов? Да эта кучка прикончит тебя раньше, чем ты успеешь понять! Они расстреляют нас издалека, так что мы их и не увидим! Как же ты намереваешься не дать им застать себя врасплох?!

— Есть у меня одна мыслишка, — никак не прореагировав на тираду эльфа, абсолютно спокойно заявил Тэтэйус загадочно-протяжным тоном.

Ограничившись этой таинственной фразой и ничего нам толком не объяснив, он просто-напросто закрыл глаза, и, застыв неподвижным изваянием, погрузился в молчаливое подобие транса. При этом одно из многочисленных колец на его руке окутала призрачная дымка холодного голубовато-серого свечения. Клубясь и извиваясь, зловещий туман начал медленно, словно змея, карабкаться вверх по одежде демона, петлей обвив сначала его пальцы, затем целиком всю руку, и, наконец, добравшись по плечу до шеи, затерялся в густых шелковистых волосах, колыхая и перебирая их будто ветер. Выглядело это ужасно жутко, особенно вкупе с покрытым ночной мглой пейзажем недавней кровавой схватки, на которую я до сих пор не отваживалась посмотреть в открытую, лишь пару раз бросив на беспорядочную кучу искореженных тел короткие косые взгляды, которых однако теперь мне хватит на всю оставшуюся жизнь, чтобы каждую ночь просыпаться, холодея от привидевшегося во сне кошмара.

— Что он делает? — озадаченно поинтересовалась я. Сказать, что я была поражена поведением Тэтэйуса, значит ничего не сказать. Я ожидала от Тэя всего, чего угодно, но ему снова удалось впечатлить меня.

— Если бы я знал, — сокрушенно пробурчал Леи, явно недовольный, но порядком заинтригованный выходкой демона.

"Он пытается послать кому-то ментальный призыв", — неожиданно ответил на мой вопрос Эрфелио, сильно удивив меня своей осведомленностью.

"С чего ты взял?" — уточнила я.

"Несмотря на мою видимую в материальном измерении оболочку, сам я обретаюсь на ментальном уровне и могу видеть, когда кто-то вторгается в это пространство", — пояснил дух замороченной, но в целом понятной для меня фразой.

А тем временем голубовато-серая змейка тумана потянулась по другому плечу Тэя и зигзагами заструилась по его вытянутой вниз руке к ногам и ниже к земле. Там она несколько раз обернулась вокруг демона, и выкатившись вперед, растеклась перед нами аморфной лужицей, вздыбливающейся парами полупрозрачной дымки. Постепенно дымка, словно поднимающееся дрожжевое тесто, начала разрастаться и вспухать, принимая очертания призрачного силуэта, а потом неожиданно вспыхнула яркими языками пламени и также внезапно потухла, представив нашим изумленным взорам необычного вида девушку, если появившееся создание вообще можно было назвать просто девушкой. От ее зловещего облика у меня по спине медленно поползли мурашки неконтролируемого безотчетного страха, словно ядом парализовавшего разум, пока я безвольно рассматривала женский силуэт, волшебным образом материализовавшийся из сизого тумана.

Расовая принадлежность призванного существа не оставляла сомнений. Она была демоном. Об этом говорило все в ней, начиная от пугающей своей кошмарностью внешности и заканчивая окутывавшей ее неуловимой аурой чего-то темного, мистического, недоброго. И если Тэтэйус, будучи демоном, мало чем отличался от человека, то в ней ничего человеческого не было вообще, кроме, пожалуй, плавных изгибов тела с чересчур пышной грудью и пошло округлыми бедрами на фоне неестественно узкой талии. Тот минимум до безобразия облегающей одежды, что она носила, почти не скрывал ее знойных форм, оголяя максимум кожи странного красноватого оттенка. Красного же, но более темного и насыщенного цвета рога, острые и загнутые как у косули, венчали голову демоницы, окаймленную роскошной копной длинных ярко-рыжих волос, подернутых всполохами настоящего огня, отчего казалось, что и сама она и воздух вокруг нее был объят пламенем, не яростным и пожирающим, а покорным и обещающим ласковое тепло, но от этого не менее жутким. Сквозь трепещущую живым огнем шевелюру гордо возвышались остроконечные, как и у Тэя, уши, оттягиваемые тяжелыми кольцеобразными серьгами. Пальцы ее с жесткими звериными когтями на вполне человеческих руках, опять же как и у Тэя, были унизаны кольцами и перстнями, схожими по форме с его украшениями. Довершали эксцентричный образ женщины-демона кроваво-красные провалы глаз с огненной радужной оболочкой без зрачков, средних размеров перепончатые крылья за осанисто выпрямленной спиной, стройные ноги на массивных львиных ступнях и длинный кожистый хвост с горящим фитильком на конце.

— Тэтти, душа моя! — просияла демоница, увидев Тэтэйуса и проигнорировав наше с Леирендом присутствие. — Глазам своим не верю! Неужели это ты призвал меня? Вот уж не думала, что доживу до этого дня. Чем обязана?

— Здравствуй, Таната. Мне нужна твоя помощь, — деловым тоном ответил ей Тэй. Было очень похоже на то, что в отличие от пышущей счастьем демоницы он не слишком-то рад ее видеть.

— Вот как? — еще больше обрадовалась Таната, расплываясь в довольной улыбке, демонстрирующей жуткий ряд острых, как гвозди зубов, с двумя удлиненными словно у вампира клыками. — И чем же я могу тебе помочь?

— Перенеси нас отсюда, — сухо попросил Тэтэйус, кивнув в нашу сторону и не вдаваясь в подробности.

— Всего-то? — удивилась она, опять не удостоив нас с Леирендом даже мимолетным взглядом, и невыносимо медленно направилась к Тэю, растягивая шаги и развратно покачивая бедрами. — И что же ты готов предложить мне взамен? Ведь ты же как никто другой понимаешь цену желаниям. Отдашь мне душонки этих жалких смертных? — она неопределенно махнула рукой в сторону, по-видимому, имея ввиду меня и Леи. — Или...

Достигнув, наконец, цели, Таната всем телом вызывающе прильнула к Тэтэйусу, несколько раз опоясав его своим хвостом, и буквально повисла на его шее, по-хозяйски обвив ее руками.

— Или продашь мне свою душу? — с придыханием закончила она недоговоренную фразу, послав Тэтэйусу совершенно неприличную улыбочку.

Я стиснула кулаки, больно впившись ногтями в собственные ладони. Страх перед демоницей почему-то мгновенно рассеялся, стоило ей только коснуться Тэя призывно-чувственным жестом. Мне было неприятно наблюдать, как эта мерзкая соблазнительница липла к нему. Безудержная злость вскипела в душе и слепящей пеленой застелила сознание, разрываемое на части мучительной ревностью, которая усугубилась еще и тем, что Тэтэйус не отстранил нахальную девицу. Правда, он и не ответил на ее откровенный призыв, застыв безучастной статуей, однако это мало что меняло, потому как один только вид виснущей на нем демоницы безжалостно выворачивал мое сердце наизнанку, кромсая и сминая его раскаленными иглами ярости. Почему она вела себя с ним столь развязно, а он позволял ей себя так вести? Что их связывало? Какие у них отношения?

Пока я сходила с ума от ревности, Широ, чуя в Танате угрозу, разбушевался не на шутку, поднимаясь на дыбы и издавая дикое ржание, а бедный Леиренд, рискуя попасть под копыта разъяренного единорога, безуспешно пытался его урезонить, в то время как угнетающий топот преследующих нас всадников грохотал все сильнее, оповещая о неумолимом приближении смертельной кары обозленного эльфийского народа, жаждущего расквитаться с посмевшими бросить вызов целой расе презренными чужеземцами и предавшим свою благородную кровь собратом.

— Сейчас нет времени обсуждать цену, — холодно обратился к демонице Тэтэйус. — К тому же вынужден напомнить тебе, что ты моя должница.

— Насколько я помню, мы разобрались с этим долгом, Тэтти, — не поддалась на провокацию Таната, фамильярно коснувшись щеки Тэя огненной кисточкой хвоста, которая, казалось, не причинила ему никакого вреда и вопреки моим ожиданиям не обожгла кожу.

— А насколько я помню, нет, — сурово ответил он, перехватывая шаловливый хвост демоницы, вальяжно поползший вниз по его груди.

В этот момент неизвестно откуда бесшумной молнией вспорола ночную мглу одинокая стрела, сверкнувшая золотым оперением в паре миллиметров от моего лица, и с глухим треском воткнулась в ствол дерева позади, задрожав от сильного удара. Мы все одновременно оглянулись на послание отряда эльфов, и только одна Таната, вероятно, не поняла, что означало сие загадочное представление.

— Они настигли нас! — испуганно воскликнул Леиренд, в панике озираясь по сторонам, и обреченно добавил, поясняя странный промах своей хваленой элиты лучников: — Первая предупредительная стрела дает время подготовится к смерти. Второй такой не будет.

— Перенеси нас! Быстро! — рявкнул Тэтэйус, но прежде, чем его приказ возымел действие над Танатой, отовсюду с жутким свистом посыпался целый ливень стрел.

Я видела стремительное приближение их золотистого роя и знала, что на этот раз избежать смерти не удасться. Сколько можно ускользать из ее алчных лап в последний момент? Рано или поздно старуха с косой предъявит неоплаченный счет, а избранный ею так или иначе должен будет попасть в конце концов в ее загробное царство. Это неизбежно.

Это должно было быть неизбежным, но я в очередной раз умудрилась обмануть судьбу, избежав заготовленной для меня жестокой участи. В последнее мгновение, когда наконечник стрелы уже коснулся моей кожи, чтобы безжалостно прорвать ее на пути к жаждущему жизни сердцу, обстановка вокруг резко переменилась, и вместо кишащего смертоносными эльфийскими стрелами ночного леса я оказалась в ярко освещенной тысячами горящих свечей комнате с антикварно-музейным интерьером и странными каменными сводами, поросшими сосулькообразными сталактитами.

— Все живы? — осведомился голос Танаты без особого интереса, и не дожидаясь ответа, сразу же продолжил: — Я так и думала. Тэтти, душа моя, за экстренную эвакуацию одновременно всей твоей разношерстной челяди я возьму с тебя двойную плату.

Тэтэйус лишь хмыкнул в ответ, а я, не обратив внимания на то, что меня только что обидно обозвали прислугой, обеспокоенно огляделась вокруг, но не затем, чтобы полюбоваться красотой зала, а чтобы убедиться, действительно ли никто не пострадал. Не знаю, насколько все были живы, но целы были точно не все. Если я отделалась лишь небольшой царапиной, а Тэй и Таната, по-прежнему виснущая на нем, не получили вообще никаких повреждений, как и Фафнер, безмятежно дрыхнущий в моем заплечном мешке, то в отличие от нас несчастный эльф, стиснув зубы, корчился на старинной софе, безуспешно пытаясь вытащить из ноги пробившую ее повыше колена стрелу, а Широ так и вовсе исчез, словно его и не было.

— Где единорог? — хмуро спросила я, обратив подозрительный взгляд на Танату.

— На нижнем ярусе, — небрежно отмахнулась она. — Не хочу, чтобы это буйное рогатое животное все мне тут переломало, а там ему ломать будет нечего.

— Где тут? — недоуменно насупилась я, выражая мнение, если не всех, то по крайней мере большинства. — Где мы вообще находимся?

— В моем доме, — невинно ответила Таната.

Ассоциация возникла сама собой, непроизвольно сорвавшись с языка ошеломленным восклицанием:

— В аду?!

Хрипловато-резкий смех демоницы взорвался в ответ громкими переливами слегка истеричных нот, прокатившихся зловещим эхо под каменным потолком так, что задрожали сталактиты над головой, угрожая сорваться вниз.

Тэй поспешно отвернулся, с трудом подавляя улыбку.

— Вот уж с адом мое скромное жилище еще никогда не сравнивали, — хохоча, произнесла Таната и тут же задала совершенно неожиданный вопрос, поставивший меня в тупик: — Что ты вообще знаешь о даймонах?

По правде говоря, я совсем ничего о них не знала, кроме того, что уже успела услышать от Тэтэйуса, и того, во что верили все набожные христиане, но оба этих источника скупой информации зачастую противоречили друг другу, сходясь только в вопросе о душах.

— Немногое... — поразмыслив, призналась я, при этом сильно смутившись и потупив взгляд, чтобы не видеть реакцию Тэя на свои слова. — Только то, что демоны — это порождения тьмы... исчадия ада... в общем, зло в чистом виде...

Неприятный смех Танаты вновь разорвал умиротворение антикварной комнаты, похожей больше на лавку старьевщика, чем на обитаемое жилище. На этот раз и Тэтэйус неуверенно присоединился к ней, разбавляя жуткий хохот демоницы своим мелодичным бархатным баритоном.

— Тебе надо меньше обращать внимание на слухи, — насмеявшись вдоволь, пожурила меня Таната.

— Мы не такие страшные, какими ты нас считаешь, — заметил Тэй, и мне показалось, что я уловила в его голосе обиду. — Вот уж не думал, что ты обо мне подобного мнения.

— Я... вовсе нет! Просто... — я замялась, залившись краской. Как объяснить ему, что мне плевать на его расовую принадлежность, какай бы страшной она ни была, что для меня не имеет значения темный он или светлый, что в моем представлении он самый лучший? Нет, сейчас не время для признаний. По крайней мере, не для моих. — Так кто же вы?

— Выродки они, вот кто! Бастарды*! Мерзкие полукровки! — злобно прохрипел с софы Леиренд, в одной руке держа окровавленную стрелу, а другой зажимая оставленную ею глубокую рану. — Я тут кровью истеку, пока вы будете копаться в грязной родословной отступников, породивших эту нечестивую расу!

— Потише, остроухий! — зловеще зашипела на него Таната. — Ты не в своем поганом лесу, чтобы еще и права качать! Между прочим, сейчас ты в долгу за спасение своей ненаглядной шкурки перед одной из таких полукровок, так что попридержи язык, пока я не превратила его в кусок углей.

Лично на меня угроза подействовала, хоть предназначалась и не мне. По спине пробежал холодок, вздыбив в страхе мелкие волоски на шее, и я на всякий случай решила тоже лишний раз не высказываться. Леи картинно скривился и гордо вздернул подбородок, но спорить благоразумно не стал. Тэтэйус же к моему облегчению, наконец, высвободился из объятий развратно липнущей к нему демоницы и уверенно направился к эльфу.

— Не люблю быть в долгу, — пояснил он, опуская руки к кровоточащей ране Леиренда, в которой судя по обилию крови была порвана артерия. — Ты помог мне сбежать из Астондэла, я помогу тебе исцелиться.

— Тэтти, ты стал слишком великодушен, попусту растрачивая драгоценную энергию на никчемного эльфиешку, — презрительно фыркнула Таната, явно раздосадованная тем, что он выскользнул из ее рук.

— Это не твое дело, Таната! — огрызнулся он, врачуя магией Леиренда также, как недавно излечил шишку на моей голове.

Я не могла видеть глаз Тэя, потому что он стоял ко мне спиной, но была абсолютно уверена, что они сейчас, расчерченные тонким вертикальным зрачком, полыхают нечеловеческим малахитово-зеленоватым сиянием, жутким и прекрасным одновременно — в общем-то как и все в нем.

— Не надейся, что я скажу тебе за это спасибо, даймон, — высокомерно хмыкнул Леи, маска боли на лице которого постепенно разглаживалась и исчезала по мере того, как сверхъестественно быстро стягивались края раны и останавливалось неукротимое кровотечение.

— А мне и не нужна твоя благодарность, эльф!

— Нисколько не сомневался в этом.

— В таком случае не о чем и говорить.

— Совершенно верно. У нас вообще не может быть общих тем для разговоров.

— Не могу не согласится.

Я вздохнула. Опять они взялись за словесную перебранку, и вроде бы оба говорили об одном и том же, но каждый пытался оставить последнее слово за собой. Что за ребячество? Я бы еще и руками всплеснула, если бы они не были туго связаны. Веревка между тем мне уже порядком надоела. Мало того, что ее наличие сковывало движения, делая жизнь крайне неудобной, так еще и запястья начинало саднить от грубой материи, постоянно трущейся о нежную кожу. Я больше так не выдержу. Мне надо срочно ее снять!

— Кто-нибудь, наконец, развяжет мне руки? — задала я риторический вопрос и никак не ожидала, что откликнется на него не Тэй или Леи, а Таната.

— Это твое желание? — вкрадчиво поинтересовалась она, в мгновение ока оказавшись передо мной и недобро улыбаясь.

Не успела я и рта раскрыть или даже подумать над ее вопросом, как между нами вклинился Тэтэйус, загородив собой от демоницы, будто от дикого зверя, собирающегося кинуться и растерзать меня.

— Ее душа неприкосновенна. Она под моей защитой, — сообщил он Танате своим самым непреклонным тоном.

— С каких пор ты защищаешь смертных?! — ощерилась она, вперив в Тэя кроваво-красные провалы глаз с огненным взглядом.

— С тех пор, как заключил контракт, — невозмутимо ответил Тэтэйус, спокойно выдержав испытующий взгляд демоницы.

— Какой контракт? — насторожилась Таната, с подозрением сверкнув жуткими глазами на меня, Эрфелио и обратно на Тэя.

— Тебя он не касается, и хватит об этом! Просто держись подальше от девушки.

— Прекрасно! — фыркнула демоница, отступая назад и снова бросая мимолетный взгляд на меня и Эрфелио. — Думаешь, я не вижу?! Все просто помешались на этой глупой легенде! Хранимая Духом! Как же! По мне, так она простая смертная девчонка, обремененная неупокоенным духом предка. Велика птица! Только не говори мне, что ты тоже купился на бредни о бессмертии!

То, что я услышала, хотя и обескураживало резким озлобленным тоном, все же меня не удивило, а только подтвердило все мои прошлые опасения, одновременно кое-что прояснив. Таната была далеко не первая, кто окрестил меня странным прозвищем, говоря о духе и бессмертии, но теперь эти слова разбавило еще и упоминание какой-то легенды. Отдельные кусочки головоломки начали складываться в единое целое, однако все еще по-прежнему не хватало многих ее частей, чтобы постичь общий смысл ребуса моей новой жизни в неведомом мире. Ключевым звеном, связывающим все пробелы недосказанности, определенно было именно слово "легенда", таящее в себе столько простора для неоднозначных толкований, что осознать их все было бы задачей поистине непосильной, поэтому я не стала даже пытаться разгадывать их сейчас, угадав лишь одну непреложную истину — поголовно все жители Авалонии с одного взгляда беспрекословно узнавали во мне Хранимую Духом, обещающую даровать бессмертие, а так как, по-видимому, легенды для авалонцев в силу их магического склада ума имели особое значение, и вера в их трактование реальности не подлежала сомнению, то выходило, что Тэй был прав, скрывая всеми способами мою сущность от окружающего мира. Беда лишь в том, что никакая я не легендарная Хранимая Духом, пусть даже и наделена собственным духом-хранителем, а уж одаривать бессмертием не умею и подавно. Так что же? Все ошибаются? Или это все-таки я не до конца понимаю свою исключительность? Да какая, к черту, исключительность! Сказки про избранных не для меня и уж тем более не обо мне. Только вот, что будет, когда другие поймут, что были не правы? Отчего-то я полна уверенности, что тогда места мне в Авалонии будет еще меньше, чем сейчас, когда таинственная легенда невольно оберегает мою жизнь своими лжепророческими обещаниями, в то же время заставляя становиться вожделенной добычей для жаждущих получить бессмертие, а их должно быть немало, ибо тайна вечной жизни не давала покоя многим поколениям даже в моем мире, что уж и говорить о волшебном, в котором любая сказка может обернуться реальностью.

Догадки и домыслы проносились в моей голове с фантастической скоростью, оседая там тревожными мыслями. Не прошло и секунды, как я уже пришла к определенным выводам, над которыми мне еще только предстояло подумать как следует. Но у меня еще будет на это время. А пока...

— Прикуси язык, Таната! Ты сегодня слишком болтлива, — опасливо покосившись на меня, пока я пребывала в раздумьях, осадил Тэтэйус пламенную речь подруги, или кем она ему там приходилась, а потом вдруг встрепенулся, как если бы вспомнил что-то важное, и удивленно выгнул брови, так что они напрочь затерялись в смоляных волосах, растрепанной челкой ниспадавших на его лоб. — Что значит: все помешались на легенде?

— Пфф! — она снова фыркнула. — Слухами земля полнится. Похоже кто-то из посвященных в тайну прибытия в наш мир этой девчонки специально распустил досужие сплетни, так что вот уже несколько дней все только и ждут, когда же объявится легендарная дева, и уж поверь мне, мало кто откажется от такого ценного трофея. Так что, каким бы ни был твой контракт, но если он касается Хранимой Духом, зря ты подписался на его выполнение.

— У меня не было выбора, — хмуро отозвался Тэй, скиснув и погрузившись в одному ему ведомые невеселые раздумья.

— Ты мог не соглашаться, — наставительно произнесла она.

— Не мог, — упрямо повторил Тэтэйус, зачем-то потирая внутреннюю поверхность своих рук между запястьями и сгибами локтей, словно пытаясь стереть что-то невидимое, причиняющее неудобство или боль. — Да и какая теперь разница?!

— Верно, теперь уже никакой, — согласилась Таната, и немного помолчав, оживилась. — Что ж, дорогие гости, располагайтесь поудобнее! У вас будет много времени, чтобы поразмышлять на досуге. Хотя, в принципе, это зависит только от вас.

— Разве мы здесь задержимся? — вклинился в разговор изумленный эльф, до этого подавленно молчавший и внимательно вслушивавшийся в диалог демонов.

— Вы уйдете отсюда не раньше, чем примите решение, чьей душой пожертвовать в оплату моей маленькой услуги по спасению ваших шкур, — жизнерадостно ответила ему Таната, и зловещая предвкушающая улыбка осветила ее нечеловеческое лицо надменностью и злорадством.

— А ты уверена, что сможешь помешать нам уйти? — с вызовом самоуверенно бросил ей Леиренд, на что та безмятежно промолчала.

— Ее дом — залегающая глубоко под землей и замкнутая со всех сторон пещера, не имеющая входов и выходов, — ответил за демоницу Тэтэйус. — Единственный способ попасть сюда или выйти наружу — телепортация. У Танаты это наследственная врожденная способность, так что только она сама сможет перенести нас отсюда.

— А ты? — робко вмешалась я.

— А что я? — пожал плечами Тэй. — Для воплощения чего бы то ни было в реальность нужна энергия, а я... как бы это сказать... слишком давно не питался, поэтому сил моих хватит только на мелкие фокусы, а иначе, — он перевел угрюмый взгляд на Танату, — я не стал бы просить помощи.

— Значит, мы здесь застряли? — обреченно то ли спросила, то ли констатировала я, понимая, что мне абсолютно не нравится дом Танаты, как, впрочем, и сама хозяйка. Несмотря на то, что пещера была насквозь пропитана старинной роскошью, осязаемо распространяющейся вокруг антикварной мебели, все же под стать демонице ее жилище слишком сильно подавляло своей мрачностью и жутковатым контрастом окружающего пространства с заполняющими его предметами, а пляшущие на стенах тени, отбрасываемые мерцающими огоньками свечей, не добавляли доверия к удручающей обстановке.

— В ваших силах все изменить, — скучающим тоном заметила Таната. — Мне нужна только одна душа, и как только я ее получу, сразу же освобожу остальных. Более того, я перенесу вас туда, куда вы пожелаете, а это неслыханная щедрость!

— Это неслыханная наглость, — устало поправил Тэй, и я была с ним совершенно согласна. — Ты не потратила ни капли энергии и не не имеешь права требовать ее у нас.

— Прости, душа моя, но ты и твои спутники не в том положении, чтобы устанавливать правила. Здесь моя территория и мои законы, — ответила ему с улыбкой демоница. — Даже ради нашего с тобой знакомства, а вернее именно из-за него, я не изменю привычкам.

— Зачем только я обратился к тебе? — сокрушенно пробурчал Тэй, но искреннего раскаяния в его голосе я не услышала. — Ведь знал же, что все именно так и будет!

— Иначе быть и не могло! — уверенно заявила Таната. — Ты же знаешь, как давно я охотилась за таким шансом, и теперь ни за что его не упущу.

— Меня ты не получишь, даже не мечтай, — злобно сверкнул змеиными глазами в ее сторону Тэтэйус, и я, наконец, поняла, почему демоница так отчаянно висла на нем. Похоже я столкнулась с соперницей. То, что он ее явно не жаловал, не могло не радовать, но в то же время он и не обрывал контакты с ней окончательно, а значит все таки существовал призрачный шанс того, что когда-нибудь он может поддаться ее упорству. Вот и сейчас, она не столько хотела пополнить запас своих сил, сколько жаждала заполучить Тэя, а оплата спасения — всего-лишь предлог.

— Что ж, дам вам время подумать, — словно не услышав последней реплики Тэтэйуса, великодушно предложила Таната. — Вернусь утром, и если к этому времени не будет добровольца, заберу души всех. И будь уверен, Тэтти, ты не сможешь помешать мне сделать это!

С этими словами она исчезла, вспыхнув как факел и растворившись в охватившем ее огне, который тут же погас, не оставляя никаких напоминаний о себе. Несмотря на то, что в комнате было довольно тепло, если не сказать жарко, меня пробрала зябкая дрожь. В отличие от Тэтэйуса, который по сравнению с Танатой казался слишком человечным для демона, она намного больше подходила под известные мне стандарты этой зловещей расы. Ее корысть и злобный эгоизм не оставляли сомнений в том, что на компромисс она не пойдет, да и угроза, брошенная ею напоследок, была не пустым звуком. Свою душу, а точнее самого себя, Тэтэйус, конечно, отдавать ей не собирался, да и мою бы жизненную энергию он ей забрать не позволил, Эрфелио в смертельном уговоре не в счет, а единорог или гремлин вряд ли бы удовлетворили Танату, поэтому оставался только Леиренд, но после того, как он спас меня от наемницы и помог сбежать из Астондэла, я не могла допустить, чтобы эльф поплатился за свою доброту жизнью. Безвыходная ситуация? Так или иначе, предстояло хорошенько пораскинуть мозгами над ее решением, и для этого впереди была еще целая ночь. Всего-лишь ночь. Как глупо: бежав из плена, я снова оказалась в плену, только на этот раз куда более опасном.

— Из огня да в полымя, — грустно вздохнув, констатировала я в предвкушении тяжелой бессонной ночи, неумолимо тающей с каждой канувшей в небытие секундой, безжалостно отсчитывающей время до бессмысленной смерти одного из нас.

_____________________________

* Бастард (англ. "bastard") — незаконнорожденное дитя, а также помесь или потомство от межвидового скрещивания.

Глава 6

История миров

Нет ничего опаснее для новой истины,

чем старое заблуждение.

Гёте

Это была ужасно длинная ночь. Наверное, самая длинная в моей жизни. В первые минуты после демонстративного исчезновения Танаты в комнате повисла звенящая тишина, не нарушаемая ни единым посторонним звуком. Каждый из нас погрузился в свои собственные мысли, не желая выдавать их другим. Но как и затишье перед бурей, угрюмое и душное молчание начало постепенно давить накапливающимся в воздухе угнетающим напряжением, грозящим взорваться подобно раздувшемуся до пределов воздушному шару, и в конце концов шар безмолвия все таки лопнул, полоснув тишину яростной репликой так неожиданно, что все вздрогнули, включая и самого говорившего. Это был упрек. Эльф, просчитав все варианты выбора жертвы и придя к тому же выводу, что и я, не желал мириться с уготованной ему участью, обличив горечь в яростные нападки на Тэтэйуса. Демон попытался оправдаться, но это только сильнее разозлило Леиренда, и тогда Тэй перешел в наступление. Я не вмешивалась, слишком подавленная для участия в диспутах, тем более что речь зашла не о предстоящем выборе жертвы, а скорее о неприязне двух противоборствующих друг другу начал — темного и светлого.

Спор продолжался бесконечно долго, и не было видно ему конца и края. Вскоре я перестала вслушиваться в перебранку эльфа и демона, сначала упустив нить пререканий, а потом и вовсе устав слушать их бесконечные пустые нападки и обвинения. Постепенно меня начал утомлять даже звук их агрессивных голосов, кусающих друг друга оскорблениями. Сейчас было не самое удачное время для перепалок, ведь ночь не резиновая и срок ее совсем скоро подойдет к концу, рассыпавшись в прах и уступив место неотвратимой утренней заре, а нам надо было еще решить, как выкручиваться из смертельного приговора демоницы, но мои спутники, похоже, считали первоочередной задачей выяснение отношений. Что ж, пусть немного потешаться — я не буду им мешать, потому что пока мне самой есть над чем поразмыслить. Однако оставаться в комнате гремящей взаимными упреками, я была не в силах. Я нуждалась в уединении.

Таната говорила, что Широ находится на нижнем уровне, а это означало, что ее жилище не ограничено стенами одного помещения, но оглядевшись, я не обнаружила ни одной двери. Ни в стенах, ни в полу, ни в потолке не было ничего хоть отдаленно напоминающего выход. Окна, люки, арки и прочие проемы отсутствовали напрочь. Я безрезультатно обошла комнату три раза, тщательно изучив каждый миллиметр ее мрачного пространства, и уже было отчаялась, решив, что и между помещениями демоница передвигалась посредством телепортации, но совершенно случайно на глаза мне попалась крохотная трещина, наискось прорезающая каменные плиты пола в одном из углов комнаты, которых кстати сказать было пять на манер перевернутой пентаграммы. Трещина эта одним концом упиралась в стену, а другим пряталась под шикарным ворсистым ковром, вольготно раскинувшимся на всю комнату. Откинув угол ковра, я обнаружила, что трещина имеет странную квадратную форму, а в центре очерченной ею геометрической фигуры высечены крупные готические буквы, гласящие: "Постучись, и тебе откроют". Я постучалась.

Результат превзошел все мои ожидания. Сначала по трещине, опоясав квадрат, пробежалась линия неяркого красноватого света, а потом образовавшаяся пластина сдвинулась и бесшумно ушла вниз, скатившись в неизвестность длинной пологой лестницей. В проеме было темно, и как далеко простиралась возникшая в полу лестница я разглядеть не могла. В душе шевельнулся страх перед неизведанным, но после недолгой борьбы верх взяло любопытство. Я была уверена, что мой единорог где-то там, в нижних коридорах, и была полна решимости проведать его. Да и что могло угрожать мне в жилище Танаты? Вряд ли я наткнусь на ловушки — не разумно расставлять их в доме, куда за неимением входа не могут проникнуть нежеланные гости, а на любительницу домашних зверюшек она не похожа, так что монстры внизу меня поджидать не должны. Бояться нечего.

Взяв со стола один из многочисленных антикварных подсвечников с горящими в нем пятью красными восковыми свечами и оглянувшись на активно спорящих демона с эльфом, которые, похоже, за взаимными упреками напрочь забыли о моем существовании и не заметили манипуляций с полом, я решила дать им время разобраться со своими претензиями друг к другу, чтобы потом они не мешали нам обсудить все в спокойной обстановке, и глубоко вдохнув, осторожно ступила на лестницу.

"Ты с ума сошла?!" — взвился Эрфелио, осознав, что я собираюсь сделать, но я лишь отмахнулась, упрямо повторив, что бояться нечего. Возможно, нелогичное утверждение, а поступок и вовсе глупый, но пережитые мной за последние несколько дней кошмары несколько притупили чувство опасности, и страх перестал вырабатывать адреналин. Я устала бояться. Да и в конце концов, рядом Тэй и Леи, которых я всегда смогу позвать на помощь, если вдруг что-то случится. К тому же мне просто необходимо проведать Широ и убедиться, что с ним все в порядке. Я ведь теперь как никак его хозяйка, а значит ответственна за него. Да и спокойствие мне тоже необходимо, а в комнате, звенящей от оглушительного словесного поединка, тишины мне точно не найти. Так что единственный путь к уединению и единорогу это эта таинственная лестница во тьму.

Она между тем оказалась короткой — не больше пары десятков ступеней. А стоило мне спуститься с последней, как повсюду начали вспыхивать факелы, убегая гирляндой вперед и разгоняя темноту. Моим глазам предстал широкий длинный коридор, резко обрывающийся в конце квадратным тупиком с зияющей в нем полукруглой аркой двери. Коридор не был пуст, хотя я ожидала обнаружить что-то более брутальное, нежели музейный интерьер, встретивший меня тихим великолепием. Каменные стены украшали роскошные картины разных стилей и эпох, перемежающиеся с резными подставками для факелов, в которых те горели необычайно ярко, отбрасывая повсюду причудливый танец зловещих теней. Потолок, также как и в комнате, был сплошь утыкан сталактитами, вырисовывающими своеобразный объемный рисунок, а пол выложен ровными рядами плиток с какой-то несимметричной гравировкой, похожей на сияющую голограмму.

Эхо моих шагов гулко прокатывалось по лабиринту сталактитов, застревая в нем и изменяясь до неузнаваемости, так что порой казалось, будто по коридору иду не я, а крадется неведомый зверь, шаркая по полу когтями. Странная акустика пугала, заставляя сердце колотиться чаще, но не уменьшала решимости дойти до таинственного провала арки в конце коридора, влекущего меня к себе как мотылька на огонь. Эрфелио вопреки традиции, молча, парил впереди, самолично проверяя, грозит ли мне здесь опасность, но пока все было тихо. И в буквальном и в переносном смысле. Если не считать загадочно преображающегося эха, то в коридоре царила гробовая тишина, отчего он казался еще более пугающим, чем на первый взгляд. Сюда не доносились даже голоса яростной перепалки — скорее всего из-за все той же непостижимой акустики.

Дух скользнул в арку первым, разбавляя непроглядную тьму своим неярким мерцанием, в котором, впрочем, все равно абсолютно ничего не было видно. Я шагнула следом, подняв повыше подсвечник с уже немало оплавившимися свечами, чтобы лучше осветить место, где мы оказались. Оно представляло собой большое круглое помещение со сферично скругляющимся ровным потолком без единого выступа или трещины. В его совершенно пустом уединении сиротливо примостился к стене Широ, выглядящий по сравнению с царящей вокруг мглой до рези в глазах ярким, даже несмотря на то, что его белоснежная шерсть была сплошь заляпана бурыми пятнами засохшей крови, и кажущийся не в меру одиноким на фоне голой каменной стены. Увидев нас, единорог радостно всхрапнул и потрусил ко мне, а приблизившись, доверчиво уткнулся мордой в мое плечо. Я хотела было погладить его, но когда потянулась рукой к его шее, Широ неожиданно резко боднул меня, оттолкнув с такой силой, что отлетев в сторону, я упала на пол, и молниеносно бросился к арке, через которую я вошла, агрессивно вздыбившись перед ней и сделав выпад рогом в проход коридора, в котором мелькнуло что-то черное, отпрыгивая в сторону. Ничуть не успокоившись, единорог продолжил нападать на арку, стремясь прорваться к неизвестному врагу, но проход был слишком мал, чтобы агрессивный скакун смог протиснуться через него. Мне вдруг стало страшно. Зря, наверное, я не послушала Эрфелио и рискнула спуститься одна в подземные туннели жилища демоницы, но сожалеть об этом было уже несколько поздновато.

— Похоже, твой новый питомец решил объявить мне войну, — раздался из коридора голос Тэтэйуса, мгновенно развеяв весь мой страх. Значит, пропажу мою все-таки заметили и довольно быстро, надо признать.

— Он просто пытается меня защитить, — ответила я, поднимаясь с пола и потирая ушибленное место.

— Не от того защищает, — хмыкнул Тэй. — Кстати, shaili, тебе никто не говорил, что спускаться одной в незнакомые катакомбы — опасно?

— Но я же не одна, со мной Эрфелио, — попыталась оправдаться я, понимая, что действительно совершила опрометчивый поступок, но не желая сознаваться в своей оплошности даже перед собой, и поэтому поспешила перевести разговор на другую тему: — Кстати, чем закончился ваш с Леирендом спор?

— Ничем. Пришлось прервать его, как только мы поняли, что ты пропала, — недовольно отозвался Тэтэйус, на раздраженную интонацию которого тут же буйно отреагировал Широ, с новой силой напав на арку, за которой находился демон, но Тэй на этот раз проигнорировал поведение единорога, внезапно резко бросив мне: — Больше не смей никуда уходить, не предупредив меня!

— А ты мне не указывай! — огрызнулась я.

— Я не указываю, — неожиданно мягко возразил он. — Я просто забочусь о твоей безопасности. Пойми, мне будет легче охранять тебя, если я буду рядом.

В сердце что-то неприятно кольнуло. Если бы он только знал, как бы я хотела, чтобы он всегда был рядом! Вот только цели у нас совершенно разные. Мне нужен был он сам, а ему — всего лишь трофей в моем лице, который он должен целым и невредимым доставить к Императору, чтобы выполнить контракт. Ну, почему же это так больно?! Вот уж не думала, что со мной когда-нибудь может такое случиться. Не буду лукавить, что я совсем уж не мечтала о сказочной любви. Об этом мечтают, наверное, все девушки. Но никогда, даже в самом страшном кошмаре, я не могла представить, что на месте прекрасного принца в моем сердце поселится зловещее создание тьмы, считающее меня безвольной марионеткой, которой можно распоряжаться на свое усмотрение. Как же это получилось? Как могла я так глупо попасться в сети этого жестокого создания? Только в груди что-то давит так сильно, что становится трудно дышать. Ведь выбирает не разум, а сердцу приказать невозможно... Но не смотря ни на что гордость упрямо отказывается подчиниться пылающим внутри чувствам, а потому он никогда не узнает о моем отношении к нему. Поэтому я промолчала. И во внезапно наступившей напряженной тишине даже стал слышен откуда-то очень издалека едва различимый шум, словно капли воды, стекая с потолка, падали на пол и, разбиваясь о его твердую поверхность, гулко отстукивали монотонный ритм подобно тысячи молоточкам, врезающимся в каменные глыбы. Странно, по пути сюда я не слышала этого звука, хотя в коридоре тишина была намного гуще, чем в этой комнате.

— Что-то не так? — осторожно поинтересовался Тэтэйус, настороженный моим молчанием, и, кажется, не обративший внимания на тревожный шум. Что ж, если его не замечает демон, то, пожалуй, и мне не стоит беспокоится.

— С чего ты взял? Со мной все в порядке, — солгала я, отвечая на его вопрос и молясь, чтобы мой голос не дрожал.

— Ты расстроена, — не поверил Тэй, пытаясь посмотреть на меня из-за арки, но единорог крепко держал оборону, не позволив демону приблизиться даже на шаг.

— А разве это удивительно? Или ты забыл, чего потребовала от нас твоя подружка? Имей ввиду: Леиренда я тронуть не позволю! — выкрутилась я, удачно вспомнив еще одну "больную" на данный момент тему.

— Во-первых, Таната мне не подружка... — начал Тэй.

— Только она похоже так не считает, — ехидно перебила я.

— ... во-вторых, — не обратив внимания на мою реплику, невозмутимо продолжил он, — почему ты решила, что я собираюсь откупится остроухим? И в-третьих...

— Я еще на "во-вторых" не ответила, — вновь перебила я.

— ... и в-третьих, — настойчиво повторил Тэй, — за какие такие заслуги ты его так самоотверженно защищаешь?!

— Он спас меня от Вальсирующей-с-мечами, когда тебя не было рядом, — спокойно пояснила я, стараясь не замечать собственнических ноток в голосе Тэтэйуса. Тоже мне, хозяин нашелся!

— Прошу прощения, в тот момент я был немного занят, вытаскивая из груди кинжал, предназначавшийся, между прочим, тебе!

— Еще он помог мне сбежать из плена и подарил единорога, — перечисляла я, игнорируя сарказм демона.

— Начнем с того, что единорога подарил тебе Лесной Король, — поправил меня Тэй и ехидно добавил: — И кстати сказать не без намека!

— Намека? — озадаченно переспросила я, не сразу догадавшись, что может означать подарок единорога накануне свадьбы. Если вспомнить легендарную сущность этих благородных животных, то все известные мне сказания сводятся к тому, что единороги символизируют чистоту и невинность. В мифологии они — стражи целомудрия и не подпускают к себе порочных существ. Многие поверья утверждают, что они неутомимы, когда их преследуют, но покорно ложатся на землю, если к ним приблизится девственница. Существовал даже способ поимки единорогов, основанный на приманивании их на невинных дев. Эти обстоятельства вместе с традиционным белым окрасом сделали единорогов символом девственности и душевной чистоты. Если это правда, а у меня нет оснований сомневаться в реальности подобных предположений, судя по тому, как быстро признал меня Широ, то... Неужели Лесной Король хотел проверить меня? Или этим подарком он пытался дать понять своим подданным, что им нечего бояться смешения кровей, ибо он не собирался прикасаться ко мне после свадьбы? В это не так уж трудно поверить, если вспомнить, как Лесной Король относился ко мне. Однако зачем в таком случае я вообще понадобилась ему в жены? Тогда, слишком ошарашенная происходящим, я не думала о такой пикантной стороне свадьбы, теперь же Тэтэйус любезно подсказал мне подумать и о ней. Я вспыхнула до корней волос, осознав всю правду поставленного вопроса и впервые порадовалась, что Широ закрывает меня от Тэя так, что тот не может видеть моего лица. Уж слишком смущающими были обстоятельства затронутой нами темы разговора, поэтому прежде чем демон успел что-либо сказать, я поспешила остановить его, сконфуженно пробормотав:

— Можешь не отвечать! Я кажется догадалась...

Он лишь снисходительно хмыкнул и вернулся к прежней дискуссии, не пускаясь в отступления:

— Побег же, смею напомнить, чуть было не стоил тебе жизни. Не подоспей мы вовремя, ты бы уже переваривалась в желудках варгарров.

— Заметь, Леи тоже спасал меня от этих тварей, — припомнила я.

— Я бы справился и без него! — проворчал Тэй. — Он только мешался под ногами.

— Но тем не менее он там был! — настаивала я.

— Ну хорошо, пусть так, — сдался Тэтэйус. — Я в любом случае не собирался отдавать остроухого на растерзание Танате. Она вообще не заслужила в награду ничью душу.

— И что же ты собираешься делать? — удивилась я. — По-моему, она ясно дала понять, что без оплаты не выпустит нас отсюда.

— Я что-нибудь придумаю, — самоуверенно ответил он и тихо добавил: — Она у меня в долгу.

— Насколько я помню, она не хочет ничего слышать о долге и считает его оплаченным, — указала я и тут же поинтересовалась, сгорая от любопытства, но изо всех сил стараясь придать себе непринужденный вид: — А что за долг?

— Ничего особенного. Просто однажды я случайно спас ей жизнь, — безразлично отмахнулся Тэй, словно бы говорил о незначительном пустяке.

— Ничего себе случайность, — изумилась я.

— Можешь не верить, но это действительно чистое совпадение. Я выполнял контракт, по которому должен был уничтожить одного... неважно кого! В общем, я его уничтожил и сделал это как раз в тот момент, когда он напал на тогда еще незнакомую мне Танату. Она была совсем юной и практически бессильной перед нападавшим, а для меня ее присутствие являлось хорошим отвлекающим маневром. В тот день она должна была умереть, а я стал невольным ее спасителем, поэтому она и в долгу передо мной. Собственно говоря, так мы с ней и познакомились, и в тот же день Таната призналась мне в любви и с тех пор считает, что сполна расплатилась со мной за спасение жизни, подарив мне чувство, в котором я не нуждаюсь.

Снова защемило в груди. В сознание словно острые щепки вонзились и застряли слова Тэя: "чувство, в котором я не нуждаюсь". И вроде бы я должна была бы обрадоваться, что Тэтэйусу не нужна любовь Танаты, но отчего-то в душу закралось страшное подозрение, что и мои чувства тоже могут оказаться ему не нужными, а от этого хотелось тихо завыть или хотя бы расплакаться. Хорошо, что из-за Широ, бдительно охраняющего вход, Тэй не мог увидеть навернувшиеся мне на глаза слезы, а иначе бы пришлось объяснять демону, почему его слова так подействовали на меня. Но пока я была не готова к такого рода откровениям. Еще не время.

Когда-то я считала, что не выношу неизвестности... Теперь я была уверена, что предпочитаю томительное неведение категоричному отказу. Неужели он и правда не нуждается ни в чьей любви?! А могут ли демоны любить? Я вдруг осознала, что не просто не знаю ничего о демонах, но и даже не имею ни малейшего представления о том, как они живут, что чувствуют и чувствуют ли вообще хоть что-нибудь? Воспитанная на вере в Бога, я привыкла считать демонов злыми духами, принадлежащими языческим традициям и стремящимися очернить человеческую душу и утащить ее в ад, где она будет страдать и мучится до конца дней, ведь все, противостоящее всевышнему — это ересь, нуждающаяся в наказании. Встретив демона, я узнала, что эти существа не просто охотились за душами, но и поглощали их в угоду своим магическим способностям. Однако сами демоны несмотря на это не считали себя злом. Впрочем, как и эльфы, которые хоть и ненавидели демонов, но совсем по другим причинам. Так что же из себя представляли эти создания на самом деле? Мне очень хотелось это знать. Мне хотелось знать все о Тэтэйусе!

— Тэй? — неуверенно позвала я, припоминая, что за ответы Тэтэйус всегда требовал плату, но все же надеясь, что вопреки принципам хотя бы за информацию о своей расе он не станет ничего требовать взамен. Иначе мне придется расспрашивать об этом кого-то другого (того же Леиренда, например), но кто расскажет об особенностях расы лучше, чем ее представитель? Возможно Тэй все-таки не станет торговаться за такие простые вопросы?

— Что такое, shaili? — отозвался Тэйэйус.

— Расскажи мне о демонах, — попросила я, затаив дыхание в ожидании.

— Что именно ты хочешь услышать? — озадаченно переспросил он, явно ошарашенный резкой сменой темы.

— Ну... Расскажи о том, что вы за существа, — смущенно пояснила я, отчего-то чувствуя себя полной идиоткой, но не намеренная отступать.

— Хм... — задумчиво промычал демон. — А что конкретно тебя интересует?

— Все! — выпалила я. Если уж он захочет отвечать на мои вопросы бескорыстно, то почему бы не пойти вабанк? И пусть сам решает, что он может рассказать мне о себе и себе подобных.

— Все... — эхом отозвался он, явно размышляя над тем, с чего бы начать.

Поразительно, но он и не заикнулся о плате, и, похоже, даже не подумал ничего у меня просить. Почему же на другие вопросы он не хотел отвечать просто так?

— Ты знаешь что-нибудь о возникновении миров? — неожиданно поинтересовался он.

— Нет, — помотала я головой, не понимая, какое это имеет отношение к расспросам о демонах.

— В таком случае мне придется просветить тебя сначала в этом, — пояснил Тэй. — Иначе ты ничего не поймешь.

Я не стала возражать. В конце концов ему виднее, о чем мне рассказывать.

— Авалония, которую твои сомирцы не без основания назвали бы магическим миром, — лекторским тоном начал он, — и твой мир, который у нас именуется технологичным — не единственные во вселенной. Она пронизана даже не тысячами, а миллионами тысяч других миров. В нашу эпоху их несметное количество, но когда-то давно — никто уже не сможет сказать когда точно — все они были одним целым. И в этом Едином Мире жили Древние Боги, наделенные невообразимой магической силой, способной творить волшебство даже из ничего, и Первородные Люди, обладающие таким интеллектом, сила которого помогала им обуздывать и подчинять природу своим прихотям, изобретая механические орудия. И те и другие долгое время сосуществовали в мире и гармонии, дополняя и помогая друг другу. Они говорили на одном языке и подчинялись одним и тем же законам мироздания, пока однажды не случилась Великая Война. Неизвестно, кто и почему положил ей начало, но зато все знают, к чему это привело. В истории многих миров до сих пор хранятся предания о последствиях той войны, не всегда правдоподобные, конечно, но тем не менее прекрасно отражающие подлинную суть. В твоем мире тоже должно быть нечто подобное. Я не слишком хорошо разбираюсь в предубеждениях твоих сомирцев, поэтому вряд ли смогу привести подходящий пример, чтобы ты поняла, что я имею ввиду...

Он замолчал, погрузившись в раздумья и заставляя меня нетерпеливо ерзать в ожидании продолжения. В моем мире много религий, а уж вытекающих из них преданий тем более несметное множество. Даже мне, рожденной там, не дано знать их все, так что неосведомленность Тэя неудивительна. Да и к тому же, мне бы хотелось узнать его версию истинной истории, а не углубляться в теологию родных краев. Когда пауза начала ощутимо затягиваться, я решила поторопить демона:

— Так что произошло в той войне? Кто победил?

— В том то и дело, что никто, — встрепенулся Тэтэйус, возвращаясь к рассказу. — Древние Боги, которые, дабы положить войне конец, возжелали с помощью колдовства расколоть мир пополам так, чтобы в одной части остались лишь они сами, а в другой все Первородные Люди. Однако нельзя безнаказанно вмешиваться в материи, сотворенные самой природой, и вместо того, чтобы разделиться на две части, Единый Мир, подобно хрупкой хрустальной вазе, разбился на мириады мелких осколков, образовав неисчисляемое количество маленьких мирков, в которых смешались и поделились Боги, Люди и законы мироздания. Появившиеся миры не изолировались друг от друга полностью, но в тоже время и не соединялись свободно. Каждый осколок Единого Мира, словно тонкие нити, опутали и пронзили межпространственные переходы, открывающиеся только в определенных местах, где нить вонзается в материю мира, и в строго отведенный цикл, необходимый для периодического обновления временного пространства. Эти переходы называются Вратами Миров. Через одни из таких ты попала сюда.

Я вспомнила, как очнулась в миловидной светлой роще неподалеку от каменных плит, образующих сквозную полукруглую арку, необычную, но ничем не похожую на пафосные фэнтезийные порталы, которые так любят описывать в книжках, хотя, по сути, именно таким порталом она и была. А еще я вспомнила жуткие черные кляксы, погнавшиеся за нами от Врат, и не удержалась от вопроса:

— А почему Стражи охраняют Врата Миров? Что им с этого?

Тэтэйус пожал плечами.

— Никто не знает, кто они на самом деле и почему появляются там, где возникает проход между мирами. Существует теория, что они представляют собой энергию, накопившуюся в межпространственных переходах, которая вырываясь наружу при открытии Врат, затягивает в свою материю, как в черную дыру, все, что оказывается поблизости. Кто знает... Те, кто испытал на себе объятия Стражей Врат, уже никогда не поведают правды, потому что никто из них не вернулся. Но я думал, ты хотела узнать о даймонах?

Я молча кивнула в ответ, чувствуя запоздалую благодарность Тэю за то, что он спас меня от Стражей. Хотя с другой стороны он сам же и поставил меня в опасное положение, притащив в Авалонию сквозь Врата, но похоже я больше не злилась на него за это. Я с удивлением обнаружила, что даже рада оказаться в этом мире. Ведь здесь был он, а обстоятельства, при которых я попала сюда, не так уж и важны. Верно?

— Shaili? — позвал Тэй, и я сообразила, что он не мог видеть мой кивок, потому что Широ все еще закрывал меня собой.

— Да, я хочу узнать о демонах, но ты сам начал говорить о другом, — спохватившись, ответила я.

— Это была предыстория, — мягко заметил он и продолжил повествование: — Разделившись, мир не мог не измениться. Каждый его осколок обрел свои собственные законы мироздания: где-то всем управляла магия, где-то она занимала лишь малую часть, а где-то ее не было совсем. Оказавшиеся в таких условиях Боги и Люди вынуждены были приспосабливаться к ним и эволюционировать. В результате появились совершенно новые расы существ, уже ничем не похожие на своих прародителей. Так появились Современные Люди — такие как ты, и Боги Новой Эпохи — каких тебе никогда не приходилось встречать, а еще от них пошли полукровки — полулюди-полубоги, не похожие ни на тех ни на других, но объединившие в себе качества обеих рас. Их стали называть даймоны, что в переводе с одного из древних языков значит "божество", то есть существо, занимающее промежуточное состояние между богами и людьми. В некоторых мирах, таких как твой, где уже не помнят истинную историю миров, слово даймон стало произноситься как демон и обросло глупыми до крайности небылицами.

Я хмыкнула. Небылицы, как же! У нас, между прочим, некоторые в них свято верят. Да и я сама, если быть до конца честной, вряд ли смогу быстро избавиться от предрассудков. Уж слишком невероятным мне казался рассказ Тэя. И тем не менее, по этому самому рассказу выходило, что истории о демонах моего мира и даймоны Авалонии — вовсе не одно и то же? Понимание такой простой истины принесло невероятное облегчение. Все же мне, даже несмотря на осознание собственных чувств к Тэтэйусу, было тяжело принять то, что я полюбила демо... даймона. Правильнее будет отныне даже в мыслях называть его даймоном.

— По началу даймоны не разделялись на отдельные расы, — вещал тем временем Тэй. — К ним принадлежали все полукровки, но потом отдельные виды даймонов стали приобретать собственные названия, обособляясь от общей категории и приобретая свою собственную культуру, а иногда и забывая о своем истинном происхождении. Так например, эльфы предпочитают считать себя Великим Народом, от которого произошли остальные ничтожные расы, порочащие мир, хотя на самом деле сами эльфы никто иные как некогда обособившиеся даймоны. И подобных примеров еще много. Мало кто из основавших собственные расы даймонов признают свое происхождение, как и своих иновидных собратьев. Некоторые из таких рас просто-напросто утеряли летописи древних времен и, позабыв прошлое, уже и не знают, что существуют другие даймоны, потому что после разделения мира никогда с ними не встречались. В основном каждый отдельный осколок Единого Мира населен одним единственным видом даймонов, людей или богов. Редко где встречается такое разнообразие рас, как в Авалонии. Наверное, именно из-за разнообразия здесь и не утеряны истории о подлинном сотворении миров. Впрочем, даже в миры с единым населением иногда сквозь Врата Миров приходят другие даймоны, напоминая о своем существовании. Со временем из-за этого слово "даймон" стало синонимом слова "чужак". Так что ты в некотором роде тоже даймон для авалонцев, — иронично усмехнулся Тэтэйус.

Шутить изволит. Ну-ну. А между прочим, о себе ничего конкретного он так и не сказал. О даймонах в целом, не спорю, рассказал довольно подробно, но как оказалось, это довольно большая категория существ, чтобы составить конкретное о них представление. И тем не менее на этом, судя по воцарившейся тишине, в которой отчетливее и громче зазвучал странный монотонный гул, он, похоже, решил закончить мое просвещение. Что ж, теперь мне точно будет о чем подумать. Переварить услышанное оказалось не так уж и просто. Информация, без сомнения, интересная, но плохо усваиваемая. Вот так с бухты барахты поверить в то, что жизнь зародилась не с Адама и Евы, о чем настойчиво твердила одна из религий моего мира, или не с микроорганизмов, как завещал нам великий ученый Дарвин, оказалось ужасно тяжело. Но в принципе возможно, если учитывать, что мое пребывание в Авалонии — красноречивое подтверждение ошибочности всех теорий моего мира.

— А ты? — поинтересовалась я, не желая оставлять пробелы в своем "образовании".

— Что я? — не понял он.

Я на мгновение задумалась, пытаясь точнее сформулировать терзающий меня вопрос.

— Почему тебя называют даймоном? Ты тоже чужак?

Он ответил не сразу. В тишине все так же что-то тихо постукивало, нервируя и настораживая.

— В Авалонии не любят чужаков, — спустя некоторое время тихо и как-то неохотно заговорил Тэтэйус. — Они не приживаются здесь. И их потомки, как правило, тоже. Даже полукровки.

Он снова замолчал, словно собираясь с силами для дальнейшего рассказа. Неужели задела что-то личное? Тогда почему он не отказался говорить об этом, как поступал всегда, когда не хотел давать ответы на мое излишнее любопытство? Или же у нас под запретом только одна тема, касающаяся моего туманного будущего и его контракта? Нет, тогда уж две. О моих чувствах к нему я тоже говорить не собираюсь. Не принесет это откровение ничего хорошего нам обоим. Его я лишь обременю своим признанием, а себе сделаю только больнее. Нет уж, пусть все остается как есть. Переживу! Надеюсь...

— Не так давно, всего лишь два полных ликостояния назад, — вздохнув, снова пустился в повествование Тэй, — сквозь Врата пришли драконы. Изгнанники своего мира, отправленные в ссылку в наш. Чужаки для Авалонии. Даймоны. Сильные и красивые существа, владеющие магией почти наравне с Древними Богами. Огромные ящеры, покрытые разноцветной чешуей, с размашистыми перепончатыми крыльями, острыми клыками и громадными когтями, растущими не только на мощных лапах, но и вдоль хребта и хвоста, с ороговевшими наростами на головах, шипами, разбросанными по всему телу, яркими самоцветными глазами и интеллектом, не уступающим Первородным Людям. Драконы внушали ужас одним своим видом, а интеллект и магические способности превратили их в кошмар для местных жителей, поэтому на них объявили охоту в попытке истребить опасных даймонов. И только эльфы, тогда еще открытая и дружелюбная раса, согласились дать укрытие драконам в своих лесах. Откуда же им было знать, что их доброта обернется им боком, и что из-за своего благородного поступка они станут самой враждебной к чужакам расой?

Опять пауза. Я не торопила его, боясь спугнуть лирический настрой. Когда еще мне выдастся шанс узнать что-то о Тэтэйусе? Опустившись на холодные камни пола, я, молча, ждала, пока он продолжит рассказ.

— Так случилось, что один из драконов, Нэйгро эль Дрейко или Черный Дракон, воспылал страстью к эльфийской женщине, а она оказалась принцессой, обещанной другому. Нэйгро она ответила отказом, сказав, что любит своего нареченного, да и в любом случае не представляет себе отношений с чешуйчатым ящером. Но дракон не пожелал так просто мириться с ее отказом. С помощью магии он обернулся эльфом, приняв облик жениха возлюбленной, и явился в ее покои одной звездной ночью... Она даже не заметила подмены. Видно, не так уж сильно любила своего избранника, раз смогла обмануться иллюзией, — насмешливо заметил Тэй. — Но так или иначе спустя девять месяцев родился полукровка. Новый вид даймонов. Тогда-то обман и раскрылся. Узнав о позоре своей дочери, Лесной Король рассвирепел и приказал уничтожить всех драконов за их предательство, а вместе с ними и незаконного отпрыска. Драконов истребили, их пришло в Авалонию не так уж и много, а вот ребенка-полукровку найти не смогли. Эльфийская принцесса не смогла позволить убить своего сына, ведь кем бы он ни был — он был ее собственным ребенком, выношенным с любовью и выстраданным в муках. Она сбежала из отчего дома, пожертвовав своей жизнью ради незаконнорожденного сына, — Тэтэйус затих на мгновение, словно бы вспоминая о чем-то ужасно печальном, а потом вдруг грустно вздохнул и неожиданно произнес: — Мама была замечательной женщиной... наверное...

— Мама? — ахнула я. — Так значит ты тот ребенок-полукровка? Первый полуэльф-полудракон? Первый представитель своей расы, и это твоя история?!

Из коридора раздался еще один печальный вздох.

— Да, — ответил Тэй. — Это моя история. Но я не первый и не единственный в своем роде. Только спустя несколько лет после своего рождения я узнал, что в мире существуют еще подобные мне. Как оказалось, собратья моего отца задолго до смерти тоже успели наследить, но их случаи отцовства не получили такой огласки. А все потому, что им, в отличие от моего отца, хватило ума не трогать почти замужнюю наследницу короля эльфов и обойтись скромными незнатными одинокими эльфийками. Последуй отец их примеру, и драконы бы до сих пор жили в Авалонии, а новая раса даймонов не стала бы изгоями.

Тэтэйус в очередной раз замолчал, а я крепко задумалась. Теперь мне стали понятны причины такой открытой ненависти со стороны эльфов, и почему они столь враждебно приняли нас, а Лесной Король, даже не взглянув на попавшего к нему в плен даймона, так легко отдал приказ о его уничтожении. Интересно, знал ли он, что перед ним стоял его внук? Должен был знать, ведь правитель эльфов был мудр, хотя теперь я основательно сомневалась в его мудрости. Не мог он не увидеть в Тэтэйусе знакомых черт, а я уверена, что он очень сильно похож на мать, за исключением, конечно, явных драконьих признаков вроде клыков, рогов и, наверное, удивительных самоцветных глаз с появляющимися иногда змеиными зрачками. Что еще было у Тэя от драконов, я пока сказать не могла, но отчего-то чувствовала, что стоит поискать у него хвост и крылья. Ведь он же как-то летал! Интересно, где он их прячет? А вот от эльфов в демоне было достаточно много. Эти его остроконечные уши, хоть и не столь длинные как у Леи, привлекательные до дрожи в коленках черты лица, столь же очаровательные как и у жителей Астондэла, ну, и конечно же человеческое, а не ящероподобное тело.

Пауза затягивалась, настораживающий шум все усиливался и как будто приближался. Теперь даже стало казаться, что он доносится не откуда-то со стороны, а прямо из-под земли. Широ, несмотря на то, что Тэй уже давно не делал попыток пройти сюда, прочно обосновавшись в коридоре, нервничал все больше, тревожно всхрапывая и угрожающе помахивая рогом в сторону арки. Для профилактики что ли? Это пугало. В смысле, не действия единорога пугали, а... как бы поточнее выразиться?... атмосфера в помещении, что ли? Какая-то слишком напряженная. Хотя, казалось бы, с чего вдруг? Вроде вполне мирные посиделки с кратким экскурсом в историю.

— Ты слышишь? — осторожно поинтересовалась я, сама не зная у кого: у даймона или Эрфелио. Так, на всякий случай. А то вдруг шум — всего лишь мои галлюцинации?

— Что именно? — уточнил Тэй несколько удивленным голосом. Неужели не слышит?

— Будто стучит что-то, — попыталась я дать определение тревожащему меня звуку.

Несколько мгновений все, за исключением, пожалуй, нервно скребущего копытом единорога, прислушивались.

"Что-то приближается, — напряженно согласился со мной дух-хранитель. — Но я не могу понять что".

— Ничего не слышу, — признался с той стороны арки Тэй.

Да что у него со слухом? Все слышат, кроме него! Хотя... может все дело в странной акустике коридора? Там вообще все звуки преображались до неузнаваемости, так что и странный гул из-под земли мог измениться или вовсе заглушиться неестественной тишиной. Что-то мне все это не нравится. Надо бы выбираться отсюда.

Подойдя к Широ, я ласково потрепала его по холке, что он воспринял вполне благосклонно, даже вроде слегка успокоившись, но когда я попыталась пройти мимо, он резко толкнул меня обратно, не позволив выйти к Тэтэйусу.

— Ты чего? — возмутилась я, но все же поостереглась второй раз приближаться к разбушевавшемуся зверю. Что-то тревожило его, скорее всего тоже, что и нас — странный шум, но не в силах определить, откуда исходит угроза, Широ защищал меня от единственного, на его взгляд, присутствующего здесь источника опасности — от даймона.

— Не нравится мне что-то поведение твоего единорога. Словно взбесился, — хмуро констатировал Тэй. — Позову-ка, пожалуй, остроухого, пусть его утихомирит.

Я отчаянно не хотела, чтобы Тэй уходил. Но не посмела его остановить. Он прав: Широ надо успокоить. Иначе я рискую надолго застрять здесь. Мне не хотелось сидеть в пустой комнате и ждать, что принесет тревожащий стук из-под земли. Да и взбунтовавшийся единорог не добавлял оптимизма. Мало ли что еще может взбрести ему в голову? Такая махина в неадекватном состоянии ведь и покалечить может, даже не заметив этого. Если бы не успокаивающее присутствие Эрфелио, я бы точно впала в панику.

Шагов Тэтэйуса я не услышала. Не удивительно. Если он не мог слышать посторонних звуков отсюда, то и мне не должны они были быть слышны из коридора. То, что Тэй ушел, я поняла по поведению Широ. Потеряв из вида потенциальную опасность, единорог принялся метаться по помещению, нарезая круги вокруг меня. На всякий случай я отошла подальше с траектории его бешеных скачек, чтобы не попасть под копыта, но и там не чувствовала себя в абсолютной безопасности.

Мучительно долго текли минуты.

Гул нарастал.

Когда под ногами угрожающе затрещало, я перепугалась окончательно. Не хватало еще оказаться под обвалом! Единорог рассвирепел не на шутку. Он вставал на дыбы, подскакивал в воздух, взбрыкивая задними ногами, и бил копытами в землю, высекая из нее мелкие камешки. Пол дрожал под его выкрутасами, но Широ не замечал подобных мелочей, воюя с невидимим врагом, а я... Я мысленно молила Тэя поскорее вернуться, пока спятивший зверь не затоптал меня или не проломил пол. Хотя здесь под полом вроде не должно было быть ничего, кроме камня. Но тогда откуда же этот шум?

Эрфелио, как мог, защищал меня от мечущегося скакуна, что выходило у него не шибко продуктивно. Чем бесплотное существо способно помочь? Ни закрыть меня, ни оттолкнуть единорога или меня с его пути. Лишь швыряться мелкими камешками, которых Широ надробил достаточно, чтобы обеспечить духа снарядами. Только что единорогу щебень? Как слону дробина или крокодилу комариный укус. Не вредит, но раздражает. Вот Широ и продолжал бесноваться, игнорируя моего не в меру усердного хранителя. Зачем мне вообще хранитель, не способный защитить? С другой стороны хранить и защищать не обязательно должны быть синонимами. В моем случае дух-хранитель являлся скорее просто советчиком.

Из заплечного мешка, настороженно фыркая и испуганно дрожа, выглянул Фафнер и, оценив обстановку, забрался мне на плечо, обхватив шею когтистыми лапками насколько хватило сил и зарывшись в волосы. Хорошо ему. Я бы тоже не отказалась заныкаться куда-нибудь подальше под чью-нибудь защиту. Желательно под защиту Тэтэйуса. Куда же запропастился даймон? Пожалуйста, Тэй поспеши! Мне совсем, совсем не нравится здесь!

Зарождающееся землетрясение отдавалось дрожью в коленках. Расползающиеся по полу трещины заставляли трусливо от них отскакивать. Ставший отчетливым стук множества молотков, смешавшийся с истеричным ржанием единорога, вызывал непреодолимое желание зажать уши руками. От мельтешения Широ уже рябило в глазах, отчего хотелось позорно зажмуриться. И ведь не проскользнешь мимо мечущегося животного. Точно зашибет.

Пол провалился неожиданно. Все, что я смогла почувствовать, как вдруг резко исчезла опора под ногами, и я полетела вниз под оглушающий грохот камней. Судорожно замахав руками, мне в последний момент все же удалось зацепиться за край образовавшегося провала, но пальцы почти мгновенно предательски соскользнули, и под аккомпанемент собственного визга я полетела вслед за камнями. Где-то сверху почти ревел Широ. А еще я отчетливо услышала полный тревоги голос Тэя, все же успевшего к закономерному финалу природного катаклизма. "Он впервые здесь назвал меня по имени", — промелькнула глупая и совершенно неуместная мысль, прежде чем спину пронзила острая боль.

Я не потеряла сознание. Хотя должна была бы. От болевого шока. Я уже привыкла, что постоянно проваливаюсь в небытие (в Авалонии подобное происходило со мной до прискорбности часто), но этот раз отчего-то стал исключением. О Боги, как же больно! Лучше бы исключения не было! Я бы с радостью повалялась в отключке, лишь бы не чувствовать саднящей боли по всему телу. Перед глазами стояла темнота. Это от боли или здесь само по себе темно?

"Здесь темно, — отозвался на мою мысль Эрфелио. — Сильно ушиблась?"

"Чувствительно, — поморщилась я. — Где мы?"

"В пещере, — немного рассеянный и напряженный ответ. — Здесь..."

"В пещере?!" — ошарашенно выдохнула я, перебив духа.

С трудом приподнявшись на локте, огляделась. Непроглядная темень вокруг, сквозь которую невозможно что-либо различить, жесткие каменные глыбы подо мной и яркое пятно провала в нескольких метрах над головой, в тусклом свете которого я и лежала. Сверху не доносилось ни звука. Будто там все разом вымерли. Опять что ли неестественная акустика? Тогда звать кого-либо не имеет смысла, все равно не услышат. Остается только ждать, когда Тэй за мной спустится. Не может же он меня здесь оставить? Нет конечно, я нужна ему для выполнения контракта. В принципе, в случае чего можно и самой попробовать забраться по нагромождению камней, обвал получился довольно пологим, чтобы тут и лошадь без проблем вскарабкалась. Хм, лошадь? Широ? Что-то не видно моего боевого скакуна. А ведь как рьяно оберегал от Тэтэйуса! Тоже мне, защитничек! Уж лучше бы не возникал. Где теперь его опека? Наверное, опять воюет с даймоном. Ждать придется долго. Попробовала встать и тут же со стоном рухнула обратно, когда на самое простое шевеление поясница отдалась неприятной пульсирующей болью. Этого еще не хватало!

"Тихо! — шикнул на меня хранитель. — Здесь..."

"Где Фафнер?!" — вдруг испугалась я. С самого начала, как только я оказалась лежащей на камнях, мне чудилось, будто чего-то не хватает. Я только сейчас поняла чего! Вцепившегося в мою шею гремлина, вот чего! Странно, я даже не заметила, когда он исчез с моего плеча. Как и, главное, куда он мог деться?

"Спрыгнул, — нетерпеливо отмахнулся от моих тревог Эрфелио и снова попытался что-то сказать: — Здесь..."

Но я уже и без него знала, что именно "здесь", с ужасом наблюдая, как из темноты на свет, крадучись, выползает низкорослое двуногое существо. Иначе и не скажешь. Гуманоидное нечто с темной кожей какого-то зеленоватого оттенка, почти полностью сливающей его с окружающим мраком, и горящими, как фары автомобиля в ночи, блеклым лимонным заревом глазами на сморщенном лице, черты которого невозможно было разглядеть в темноте, медленными осторожными шажками, периодически похрюкивая, приближалось к нам, держа в крючковатых пальцах самую настоящую кирку.

"...кто-то есть", — закончил все-таки свою фразу дух.

Я завизжала, не в силах сдержаться от охватившего меня страха, и только спустя пару секунд поняла, что неведомое существо визжит вместе со мной. Эрфелио не растерялся и швырнул по обыкновению в потенциальную угрозу увесистый камень (что-то полюбились ему эти снаряды), которых нас тут окружало невиданное множество. Не попал. Но эффект оказался странным. Существо, выронив свое оружие, с воплями скрылось во тьме и, судя по отголоскам удаляющегося эха, не думало останавливаться. От удивления я замолкла, забыв закрыть рот. Что это было?

"Гоблин, — хмуро констатировал дух, знакомый с населением Авалонии по своей прошлой жизни. — По одиночке трусливы, как зайцы, но если их соберется здесь все племя, то нам не поздоровится. Надо уходить. Сможешь?"

Ответить я не успела. Со всех сторон после панического бегства гротескного существа стали раздаваться взволнованные похрюкивания, и уже буквально через пару секунд нас с Эрфелио окружила целая толпа нервничающих, кряхтящих, сопящих и что-то булькающих созданий, выглядящих абсолютными копиями сбежавшего субъекта. Они опасливо приближались ко мне, сверкая в темноте глазами-фарами и протягивая крючковатые пальцы. Очередной крик ужаса застрял в горле, и я попыталась отползти подальше в угол, превознемогая острую боль, отзывающуюся на каждое неловкое движение. Дух-хранитель не стал выяснять, что понадобилось от меня гоблинам. Он поднял в воздухе целую бурю из пыли и камней, отшвыривая слишком близко подобравшихся к мне существ. Они истошно вопили, убегали в темноту, но с завидным упорством возвращались снова и снова, волнами бросаясь на возведенный вокруг нас духом вихрь. Если бы гоблинов было меньше, то, возможно, Эрфелио и удалось бы разогнать настойчивых существ. Но их отчего-то, наоборот, все прибавлялось. Откуда же их столько набежало?

Пока хранитель отвлекал нападающих, я рискнула забраться по обвалу. Все тело болело, что-то ныло в пояснице, руки не слушались, связывающая их веревка отчаянно мешалась. Какая же я слабая! Нет, нельзя раскисать! И я с упорством барана ползла вперед, цепляясь за камни и кривясь от боли, но не позволяя себе сдаться. Если никто не собирается меня спасать, я сделаю это сама. Увы, мое продвижение было слишком медленным, а Эрфелио уже не справлялся с навалившейся толпой. Кто-то цепко ухватил меня за ногу и потянул вниз. Охнув, я сильнее вцепилась в нависающий надо мной булыжник и дернула ногой, чтобы избавиться от навязчивого балласта. Схватившее меня существо взвыло и расцепило пальцы. Очень надеюсь, что я хорошо его приложила! Не успела я порадоваться, как очередной гоблин вцепился мне в другую ногу, а спустя еще мгновение на мне повисла цела гроздь мелких тварей. Вместе им уже без труда удалось стащить меня вниз, где в меня вцепились еще пара десятков крючковатых рук. В панике я начала вопить не хуже гоблинов, отбиваясь и брыкаясь, зовя на помощь Эрфелио, слишком занятого другими нападающими, и Тэтэйуса, который все еще где-то пропадал. Ну, почему его всегда не оказывается рядом, когда он больше всего нужен? А ведь обещал защищать!

Не знаю, сколько бы еще продолжалась наша неравная борьба, если бы какой-то умник не распылил мне в лицо странный розоватый порошок с приторным запахом. Непроизвольно вдохнув его, я закашлялась, как бывалый астматик, даже забыв на мгновение про оборону. Тут же со счастливыми визгами навалился с десяток гоблинов, скользя по телу противными скользкими пальцами и в пылу сражения царапая когтями. Мерзкие ощущения мгновенно отрезвили от приступа кашля, вызывая толпу мурашек, непроизвольные судороги и почему-то смертельную усталость. Я дернулась было из "страстных объятий", но тело вдруг стало ужасно непослушным, и все, что у меня получилось сделать, это вяло взбрыкнуть ногами, ничуть не мешая невнятными колыханиями восседающим на мне мелким тварям. Что со мной? Почему собственные конечности не слушаются меня? Что за парализующий порошок эти гады додумались на меня распылить? Паника уже полностью завладела рассудком, а движения становились все более скованными, хотя я и прикладывала к ним все силы. Могла бы, билась бы сейчас в истерике. Но даже шевеление пальцами начинало становиться проблемой на радость навалившимся сверху созданиям. В какой-то момент я с ужасом поняла, что тело совсем не повинуется мне. Я больше вообще не могла пошевелиться. Только испуганно смотреть, как возликовавшие гоблины принялись сматывать мое тело веревками.

"Эрфелио!!!" — отчаянно воззвала я, но он не откликнулся.

Скосив глаза в сторону, где последний раз видела духа, горестно взвыла. Розовый порошок подействовал и на него. Мой хранитель странно сгорбившись и опустив к земле лучи-крылья, безвольно мерцал в воздухе, почти полностью растворившись в нем. Слабое-слабое, едва различимое сияние — это все, что осталось от яркого бесплотного духа. Как такое возможно?! Как какой-то порошок мог так подействовать на существо, не имеющее даже плоти?! И почему же он больше не отвечает мне?

"Эрфелио! — в панике звала я. — Эрфелио!"

А в ответ лишь угнетающая тишина. Что же с ним?!

Гоблины, обмотав меня веревками, словно мумию, бесцеремонно ухватили за ноги и потащили куда-то в темноту. Они не догадались подхватить меня еще и за плечи, предпочтя волочить по земле, поэтому я смогла "насладиться" всей "прелестью" каменного пола пещеры. Чувствительность к боли в отличие от чувствительности двигательной никуда не пропала. Ощущать, как медленно стирается кожа на спине от вот такого вот оригинального способа передвижения, было не просто неприятно, а чертовски мучительно! Да и голова то и дело билась о подворачивающиеся камни, высекая в глазах цветные искры.

Страх, боль, отчаяние...

Как же все глупо получилось.

Тэй, помоги! Пожалуйста!

Я была даже немного благодарна удачно попавшемуся на дороге острому булыжнику, о который неуклюжие гоблины неосторожно, но чересчур сильно приложили меня головой, заставив сознание резко отключиться. По крайней мере, во тьме обморока нет места боли и страху...

* * *

Ее опять пытались забрать у него! И кто?! Какие-то подземные твари, сделавшие подкоп к жилищу Танаты! Он неистово метался по коридору, неосознанно круша хвостом стены и мебель, пока взволнованный эльф усердно старался утихомирить не на шутку разошедшегося единорога. Он не мог понять, почему остроухий копается так долго, ведь обычно лесным жителям не составляло труда контролировать любых животных, включая и их любимых рогатых скакунов? Рыча от нетерпения и подгоняя Леиренда, он не находил себе места. Что станет с shaili, пока они тут вынуждены препираться с каким-то полуразумным зверем?! Но самым неприятным было то, что из пролома не доносилось не звука. Проклятый магический щит! Проклятая эгоистичная даймона, к которой он сдуру обратился за помощью! Проклятая дыра в полу! Он проклинал всех и вся, едва ли не впервые в жизни чувствуя себя таким беспомощным. Какой из него защитник, если он не уследил за подопечной, когда она находилась у него на глазах? Клеймо неимоверно жгло, но он даже не замечал этого. Что ему физическая боль, когда внутри все разрывается от несвойственной ему тревоги, а разум затуманил почти первобытный драконий инстинкт, требующий вернуть законную добычу! Эта мысль слегка отрезвила. Она никогда не принадлежала ему. И никогда не будет. Она всего лишь средство достижения свободы от Клейма Повиновения. Он всегда выбирал свободу. И будет и дальше ее выбирать. Только почему-то мелкий червячок сомнения с тех самых пор, как он имел глупость станцевать с shaili один-единственный головокружительный танец, прочно засел глубоко внутри, подтачивая непоколебимую уверенность и настойчиво шепча, что в любой ситуации можно найти и другой путь, отличный от навязываемого извне. Что можно обрести свободу, не отдавая девушку в лапы Императора... Чушь! Не время сейчас сомневаться! Ее в любом случае нужно сначала найти. Живой и желательно невредимой. Хотя последнее скорее его собственная прихоть, нежели действительно насущная необходимость. Отчего-то мысли о том, что девчонка могла пострадать, доводили его до неконтролируемого бешенства.

Совершенно неожиданной отвлекающей волной пришел отклик от Ноэля, с потерей которого он почти уже смирился. Слишком слабый зов, чтобы различить мысли и местонахождение слуги. Слишком неуверенный. Виноватый. Испуганный. Что же с случилось? Не важно! Не сейчас! Не до него! Ворон справится со всем сам. Слуга у него сильный и умный настолько, что в состоянии позаботиться о себе. Иначе бы не был бы он его слугой. Просто не выжил бы в той круговерти, что зовется жизнью даймона.

Когда, наконец, воинственного единорога усмирили, он первым ринулся в пролом, предусмотрительно обезопасив себя магическими щитами, но эта предосторожность оказалась излишней. Ни Ники, ни кого-либо еще не было в пещере, куда он приземлился. Повсюду виднелись следы обвала, а вдаль убегал узкий коридор явно рукотворного характера. Кто же рискнул закопаться так глубоко в здешние горы, что добрался аж до логова Танаты? Впрочем, не важно. Кем бы они ни были, он найдет их, и они пожалеют, что покусились на то или вернее ту, что оберегает пусть и на половину, но все же дракон.

Тихое фырканье привлекло его внимание и, повернув голову на звук, он обнаружил трусливо дрожащего за каменной глыбой гремлина. Вот уж сюрприз так сюрприз! Что делает здесь питомец shaili, когда должен быть неотступно рядом с ней? Никчемный вредитель! Даже будучи до смерти привязан к девушке, гремлин в первую очередь озаботился собственной жизнью. Хотя чего еще ожидать от трусливого существа, только вышедшего из детского возраста? Хм, никчемный? Нет, вовсе нет. От него может быть много пользы.

— Фафнер? — позвал он.

Зверек замер и настороженно поднял уши, вперив в него немигающий взгляд и обнажив ряд мелких острых, как кинжалы, зубов. Не доверяет.

— Ищи ее. Ты же чувствуешь ее запах. Отведи меня к ней.

Фафнер громко фыркнул и оскалился еще сильнее. Отказывается? Значит, не верит абсолютно.

— Я хочу помочь.

Снова недовольное фырканье. Вот упрямое создание!

— Веди меня к ней! — не выдержав, он применил внушение. Использовать его на гремлине, какое кощунство! Но времени на уговоры не было, да и унижаться до препирательств с вредителем тоже не хотелось.

Фыркнув в последний раз, теперь уже согласно, Фафнер несколько раз принюхался и резво рванул вперед по пещере. Он решительно последовал за ним, краем глаза заметив, как остроухий с единорогом спускаются вниз по завалу. Прекрасно! Не придется думать о том, как вытаскивать их из логова даймоны, в котором они оказались по его вине. В принципе, он был бы не прочь оставить их и там, но это расстроило бы shaili, а он не хотел ее расстраивать. Так что теперь ничто не будет отвлекать его от мести. Злить даймона нельзя, можно даже сказать, опасно для жизни. А сейчас он был не просто зол. Он был в ярости. Никому не позволено отбирать у даймона с примесью крови дракона то, что он бережно хранит.

* * *

В сознание я пришла внезапно. Словно лампочку в голове включили. Вместе с сознанием включилась и боль. Как же паршиво! Первым делом я попробовала позвать Эрфелио. Дух не откликнулся, вгоняя меня в меланхолию. Что же мне делать? Без него я чувствовала себя совсем беспомощной. Тяжело вздохнув, попыталась оценить свое собственное состояние, не открывая глаз. Состояние оценивалось одним словом "отвратительно". Все, что могло болеть — болело нещадно. В голове ощущался какой-то вакуум. Хранитель молчал. До ушей доносилось отрывистое хрюканье гоблинов. Спину холодили сырые камни. Единственное, что немного радовало — отсутствие многочисленных веревок, кроме уже ставших привычными пут на руках, и отзывчивость конечностей, снова мне подчиняющихся. Большего с закрытыми глазами понять не удалось.

Приподняв веки, решила осмотреться. Взгляд тут же наткнулся на выцветшего, неподвижного и несколько сгорбленного Эрфелио. Осознание, что он, пусть и в столь скверном состоянии, но со мной, принесло облегчение. Не знаю, смогла бы я пережить, если бы дух исчез из моей жизни насовсем. Я слишком сильно к нему привязалась. Он стал восприниматься мной уже не просто как хранитель, а как часть меня самой. И сейчас, когда он выглядел безжизненно и не откликался на зов, в душе поселилось странное и неприятное опустошение.

"Вернись, Эрфелио, прошу!"

Мольба не возымела результата. Дух-хранитель оставался все таким же безжизненным.

Отрывистое всхрюкивание где-то совсем рядом, едва ли не над ухом, заставило меня испуганно скосить взгляд в сторону звука. Нарушитель спокойствия, не мигая, пялился на меня сквозь решетку лупоглазыми светящимися глазами на пол лица и глупо лыбился, обнажая острые, будто сточенные обо что-то твердое кривые зубы. В свете чадящих факелов, развешанных по стенам продолговатого широкого каменного помещения, низкорослое существо выглядело еще зловеще, чем в абсолютно темной пещере. Гоблин имел противную обвислую кожу натурального зелено-желтого цвета. Его сморщенное лицо с провалом вместо носа и лысым черепом, покрытым гадкими на вид бородавками, вызывали отвращение, а загнутые когти на концах узловатых пальцев ног и рук внушали невольную дрожь. Кроме набедренной повязки из чьей-то кожи (вычислять вид несчастного, пущенного в расход на портняжное дело, совершенно не хотелось, тем более что закрадывалось смутное подозрение в его принадлежности к разумным) и многочисленных украшений из костей (тоже не особо тянуло узнавать чьих), на противном создании больше ничего не было, открывая моим глазам худое тельце с торчащими ребрами. Зрелище мне предстало во всех смыслах отвратительное.

За спиной гоблина суетилось еще несколько его собратьев, сооружая из непонятного хлама конструкцию, подозрительно напоминающую костер. Всюду валялись обглоданные до блеска кости от совсем мелких и до невероятно громадных, в беспорядке усеивающих пол. Вдалеке зиял совершенно черный провал, по-видимому, являющийся то ли входом, то ли выходом, за которым невозможно было ничего разглядеть. Потолок низко нависал неровным каменным сводом, сплошь поросшим кудрявым фиолетовым мхом с редкими проплешинами. Только над конструкцией из хлама не рос причудливый мох. Там сиротливо расположился закопченный круг, подтверждающий мои смутные догадки насчет костра.

Мельком скользнув взглядом по открывшейся картине, я задержалась на окружающих меня прутьях. Из костей. Это что же? Я в клетке? Вообще, конечно, не удивительно. Но вот интерьерчик навевает подозрительные ассоциации. Уж не человеческие ли это кости? Нееет! Бред какой-то! Воображение разыгралось. А интересно, зачем меня притащили сюда гоблины? Тоже за Хранимой Духом охотятся? И что им от меня в таком случае нужно? Опять потащат к алтарю? Лишь бы не на жертвоприношение! Хотя вступать в брак вот с такой вот тварью, которая сейчас очень уж плотоядно на меня смотрела, тоже желания не возникало. Надеюсь, все таки я ошибаюсь, и только Лесной Король был на голову ушибленный, а эти "милашки" не захотят проводить со мной никаких ритуалов, польстившись на сомнительные легенды, о которых я до сих пор имею крайне смутные предположения. Ну, что за чушь вообще лезет мне в голову? Тэй, пожалуйста, забери меня отсюда!

Гоблин тем временем продолжал гипнотизировать меня взглядом, что начало порядком раздражать. Что, нашел себе развлечение? Я тебе не зверюшка в зоопарке, чтобы так меня разглядывать. С трудом, преодолевая волны боли, я села и хмуро воззрилась на гоблина. Эта сволочь радостно хрюкнула и облизнулась. Словно я какое-то редкое лакомство! С нервным смешком, я отодвинулась подальше от решетки и испуганно сглотнула. Он ведь не есть меня собирается, правда?

— Эй, — осторожно обратилась я к существу, то ли пытаясь наладить контакт, то ли просто желая услышать свой собственный голос. Голос, к слову, оказался до того хриплым, что я по началу его даже не узнала и вздрогнула, только через секунду догадавшись, что все-таки он принадлежал мне, потому как больше некому.

Мой самозваный собеседник на такое фривольное обращение озадаченно моргнул и вновь облизнулся, даже протянув к решетке свою мерзкую лапищу. Это меня разозлило. Нервы в последнее время стали ни к черту.

— А ну, брысь! — резко скомандовала я. Откуда только храбрость и силы взялись?

Гоблин меня поразил. Не думала, что смогу так просто прогнать его. Взвизгнув, назойливый зритель убежал вон из помещения. Мне осталось только удивленно проводить его глазами. Впрочем, точно также поступили и остальные присутствующие здесь. Странные создания.

— Браво, браво! — насмешливо протянул знакомый высокий голос за спиной, и, резко обернувшись, я встретилась со смеющимся взглядом янтарных кошачьих глаз. — Только он все равно скоро вернется. И кстати, рада нашей очередной встрече, Хранимая Духом!

Глава 7

Ловчий

Вылечив крыло подбитого коршуна,

становишься ответственным за его когти.

Гёте

Я с минуту тупо пялилась в глаза моему персональному кошмару, чувствуя, как сердце остервенело скачет внутри, оказываясь почему-то то в пятках, то в горле. Что здесь делает Вальсирующая-с-мечами? Неужели это наемница все подстроила? Но как? Хоровод пугливых мыслей вертелся голове подобно урагану, вытесняя элементарную логику, да и вообще все эмоции, кроме банального страха. И только спустя бесконечно долгие мгновения, растянувшиеся для меня в невыносимо ужасные часы, я вдруг заметила, что нас с наемницей разделяет все та же решетка из костей, а сама она сидит в точно такой же клетке, что и я. Отчего-то сие осознание принесло облегчение, загнав страх в подсознательные глубины, где он последнее время прочно обосновался, и дав возможность более спокойно всмотреться в кошачьи глаза, переполненные насмешкой и снисходительным превосходством. Чему она радуется? Ведь тоже в западне! Как только она умудрилась попасться каким-то жалким гоблинам? Мне казалось, что она профессионал, раз даже эльфы не заметили ее в своей столице. Или... она это специально?

Вальсирующая, скрестив ноги, сидела прямо на земляном полу и улыбалась. Откуда я узнала о ее улыбке? Так она была без маски. В первое мгновение я даже растерялась, увидев ее лицо. Красивое, с тонкими чертами, высокими скулами и пухленькими губами, чуть смугловатое и подозрительно довольное. Если бы не знакомые янтарные глаза и кошачьи уши вместо человеческих, я бы, наверное, ее даже не узнала. Без маски она выглядела не такой угрожающей, как там, в Астондэле. А быть может все дело в отсутствии у нее оружия? Сейчас она казалась такой... даже не знаю... Обычной? Домашней? Ручной? Пожалуй, именно так. Ласковая пушистая кошечка, не больше. Вот только я знала, что на самом деле это не так. Наемница была дикой и непредсказуемой пантерой, поэтому ее нынешнее очарование всего лишь обманчивая маска, которую, впрочем, разрушал еще один момент, не замеченный мной сразу. На коленях Вальсирующая-с-мечами держала ворона, ласково поглаживая его кончиками аккуратных остреньких коготков, будто бы играясь с птицей, как кошка с пойманной мышкой. Хотя почему "как"? Она и была кошкой, а ворон ее беспомощной жертвой. Так вот куда исчез Ноэль! Его утащила наемница. Но зачем он ей?

— Удивлена? — усмехнулась Вальсирующая.

— И это еще мягко сказано, — с трудом промямлила я, не в силах отвести взор от порхающей над черным оперением туда-сюда изящной женской руки.

— Я тоже, — вдруг призналась она, окончательно вогнав меня в ступор.

— В смысле?

— Не ожидала, что так легко снова тебя найду. Думала, ворон заманил меня в ловушку, — она чуть сжала пальцы, вгоняя в Ноэля когти. Он даже не дернулся и вообще никак не отреагировал, бессмысленно уставившись в одну точку остекленевшими глазами. Как в трансе. Что эта стерва с ним сделала?

— Но оказалось, у птички хорошая связь с хозяином, — продолжала Вальсирующая, отпуская ворона и с видимым наслаждением слизывая с пальцев покатившуюся по ним капельку его крови.

— Поэтому ты забрала его? — полюбопытствовала я, с отвращением отворачиваясь и передергивая плечами от увиденного. Маньячка!

— Да. Искать тебя нелегко, проклятый даймон хорошо позаботился о твоей защите от любой ментальной магии, включая поисковую. Так что проще было найти тебя через него самого. А кто лучше прочно связанного с ним слуги справится с этим? Из глупой преданной птички вышла прекрасная марионетка!

Я вздохнула. Сколько планов, расчетов, мучений ради их воплощения. И зачем? Неужели я настолько ценный трофей? Смешно! Я все равно не умею дарить бессмертие, что бы там не пророчили глупые легенды. Да я даже и легенды-то до сих пор не знаю! Может все вообще заблуждаются, а я страдаю из-за чьих-то идиотских домыслов. Хотя почему может? Точно! Как же меня все это достало...

— Послушай, — обреченно поинтересовалась я, — зачем я тебе?

— Мне? — засмеялась собеседница. — Незачем!

Я удивленно обернулась к ней.

— То есть как? А зачем же ты тогда за мной охотишься?

— Мне дали контракт на поимку и доставку заказчику Хранимой Духом. Я всего лишь пытаюсь его выполнить. Ничего личного, милая.

— А с чего ты решила, что я — Хранимая Духом? — в лоб спросила я. Может хоть она, наконец, приоткроет завесу тайны? А то надоело уже быть в неведении. Все всё про меня знают, одна я не в курсе! Да, у меня есть дух-хранитель, но это же еще не значит, что я та самая девушка из легенды. Однако следующая фраза наемницы убила во мне всякую надежду на конструктивные сведения.

— Ты дура? — вопросила она с таким выражением, что впору было устыдиться за свои невеликие умственные способности.

— Нет, — обиженно буркнула я.

— Тогда и не задавай идиотских вопросов! Если бы ты не была ею, даймон не приволок бы тебя в Авалонию. К тому же за тобой всюду таскается неупокоенный дух, считающий своим долгом пришибить камнем любого, кто посягнет на тебя. Тебе мало доказательств? Тогда послушай умных людей и нелюдей, которые без твоих глупых сомнений знают, что ты — это ты!

— Но...

— Заткнись, а? — грубо перебила она меня. — И просто прими как данность. Ты — Хранимая Духом.

Я опять вдохнула. Если и остальные также уверены в том, что я та, кем не являюсь, то мне придется туго. Не хочу я быть мечтой, за которой гоняется если не каждый первый, то каждый второй точно. Тем более, что их мечта не я сама, а то, чего я им дать не могу.

— Ладно, заболталась я что-то с тобой! — внезапно спохватилась Вальсирующая, грубо скидывая со своих колен Ноэля, живописно шмякнувшегося на землю с распластанными крыльями и так и не пошевелившегося, успешно продолжая изображать из себя безжизненное чучело ворона. Дико было видеть его таким. Несчастное создание! А как будет переживать Тэтэйус...

Тэй... Где же тебя носит? Ты ведь обещал защищать меня...

Наемница тем временем плавно поднялась и с хрустом потянулась, одновременно натягивая на лицо маску.

— Пора переходить к решительным действиям, а то мерзкие твари явно настроились на ужин, — заявила она, выпуская из пальцев кошачьи когти длиной сантиметров пять, не меньше. А я-то, наивная, считала, что она Ноэля когтями скребла! Оказывается, это были обычные ноготки по сравнению с появившимся набором иголок, которые иначе, чем кинжалами, не назовешь! Вот уж действительно кошка! От ушей до кончиков когтей.

— Ужин? — заторможено переспросила я.

— Угу, — непринужденно кивнула девушка, поигрывая в воздухе когтями. — С нами в качестве главного блюда. Не знаю, как ты, а я пока не хочу на костер.

Я в ужасе оглянулась на позабытых за время дискуссии гоблинов. На месте возводимой ими в центре помещения конструкции весело полыхал оранжевыми язычками разгорающийся огонь, над которым красноречиво возвышались две рогатины с перекинутой через них палкой, подозрительно напоминая вертел, вокруг которых нетерпеливо бегали зеленокожие твари, изображая то ли активную деятельность по подготовке к трапезе, то ли ритуальные пляски. Я не ошиблась насчет костра. Но, черт побери, лучше бы они все таки думали о свадьбе, как эльфийский правитель, а не о чревоугодии! Прямо как в сказке: чем дальше, тем страшнее. По сравнению с предстоящей мне перспективой оказаться в желудках противных тварей, события в столице эльфов показались безобидными цветочками. Надо было принимать предложение старого козла — ой, простите, мудрого правителя — и выходить за него замуж. Глядишь, стала бы Лесной Королевой. А что меня ждет теперь? Роль участницы пищевой цепи, которую ожидает в итоге участь удобрения где-нибудь в удаленном уголке глубокой пещеры? Нет уж, увольте! Я была полностью солидарна с наемницей. Оказаться на вертеле меня не прельщало.

Тэй, где же тебя носит, мать твою... эльфийскую!

И Эрфелио все так же безмолвен...

Даже Фафнер, и тот потерялся!

Про Леиренда с Широ вообще молчу. Эти двое себе на уме. Что эльф с непонятными до сих пор намерениями, что единорог со своими неожиданными буйствами.

Ну, почему, почему я такая беспомощная трусиха?!

Пока я мысленно истерила, события начали набирать оборот.

Несколько гадких гоблинов оторвались от бессмысленных метаний вокруг костра и направились в нашу с наемницей сторону, непрерывно облизываясь.

Сзади, из клетки Вальсирующей, послышался скрежет и треск ломающихся костяных прутьев. Сильная женщина!

В ту же секунду из прохода с шипением выскочило что-то большое, чешуйчатое, шипасто-клыкастое и пугающее до нервного тика. Причем на этом монстре сидел всадник! В доспехах. С мечом в одной руке и... какой-то странной штукой, похожей на кнут, но со звенящей цепью вместо плети, в другой. А за ним еще один точно такой же монстр, совершенно неотличимый от первого. Только второй всадник вместо меча размахивал еще одним кнутом.

Узрев новых гостей своей пещеры, гоблины с визгом бросились в рассыпную. Наемница выругалась, неожиданно быстро оказавшись за моей спиной, и, больно вцепившись когтями в плечо, вздернула вверх, ставя на ноги. Избитое тело запротестовало такому некорректному с ним обращению, но хватка Вальсирующей не позволила упасть. Напротив, женщина-кошка держала меня с такой силой, что мне приходилось едва ли не вставать на носочки, чтобы она не выдрала мне из плеча клок мяса. А ведь она даже ниже меня! Силачка, чтоб ее! На мне итак живого места нет, а она последнее портит.

Снова раздался треск костей, едва ли не над самым ухом, на мгновение отвлекая от боли. Я скосила взгляд и шумно выдохнула. Держа меня одной рукой, другой Вальсирующая-с-мечами без видимых усилий дробила толстые прутья клетки. Ее когти проходили сквозь костяные перекрытия легко, разрезая их словно нож масло. Удивительно, что при такой сверхъестественной силе самой наемницы и остроте ее подручного оружия мое плечо до сих пор оставалось целым. Лишь только горячие липкие струйки крови неприятно щекотали полыхающую огнем боли кожу, стекая за шиворот и промачивая насквозь даже плотную ткань плаща. Сжав зубы, через которые все равно исторгались жалобные стоны, я терпела изо всех сил, не пытаясь вырваться, чтобы не навредить себе еще больше. Мгновения, пока Вальсирующая, проламывала нам путь на свободу, показалось часами.

Я ужасно слабая. И не переношу боль. Так почему же, черт возьми, в последнее время я должна ее постоянно терпеть?!

— Пусти, — то ли простонала, то ли просипела я, на что Вальсирующая только нервно дернула ухом и, проломив, наконец, решетку, резко толкнула меня вперед, заставив вскрикнуть и болезненно скривиться.

Вокруг суетились и вопили гоблины, бестолково шныряя из угла в угол и путаясь под ногами. Где-то кто-то шипел, лязгали доспехи и звенела железная плеть. Перед глазами плавали цветные круги, а наемница, не обращая внимания на суматоху и мои отчаянные попытки не потерять сознание, сосредоточенно и уверенно тащила меня к одной из дальних стен, где беспорядочно валялась куча непонятного барахла, среди которого хищно поблескивало сталью самое разнообразное оружие. А вон те два одинаковых меча я вроде бы где-то уже видела. И вроде они принадлежали Вальсирующей. Подтверждая мою догадку женщина-кошка остановилась у кучи барахла и неожиданно отпустила меня, потянувшись к тем самым мечам. Едва только когти разжались на плече, как я мешком свалилась на пол пещеры. Ноги совершенно не держали.

Естественно, приземление на твердую землю было не из приятных, а учитывая общую слабость организма и невозможность смягчить падение руками из-за сковывающих их пут, я еще и умудрилась приложиться лбом со всего маху. Опять шишка будет! Впрочем, одной больше, одной меньше — роли особой не играет. Наверняка после транспортировки гоблинами "а ля затылком по камням" у меня их целый выводок. Господи, как же мне больно! Такое ощущение, будто бы я сплошняком состою из оголенных нервов. За что же мне это?! Чем я провинилась перед судьбой? А еще Ника. Победа. Куда уж там! Скорее постоянно проигрывающая...

Кажется, я всхлипывала. Кажется, по щекам катились слезы. Кажется, у меня неожиданно приключился самый настоящий нервный срыв... Хотя, впрочем, он случился вполне закономерно. Я не железная. И уж тем более не привыкла в своей короткой жизни переживать столько ужасных и болезненных событий. Я самая обычная. И мне было невыносимо страшно и плохо.

— Вставай! — рявкнули сверху, и чья-то сильная рука вновь вздернула на ноги.

На этот раз наемница пощадила меня, ухватив всего лишь за шкирку. А в следующую секунду совсем рядом раздался свист рассекаемого воздуха и звон цепи. Вальсирующая издала странный, совсем по-кошачьему растерянно-жалобный мявк, и опора ее руки неожиданно снова исчезла. Я опять безвольно шмякнулась на землю, набивая очередную шишку. Но небольшая встряска странным образом прояснила сознание, а мяукающие интонации в голосе исчезнувшей наемницы — любопытство. Быстро повернув голову, я со странной смесью удивления, жалости и мрачного торжества проследила, как мою пленительницу, обмотанную железной плетью, подтаскивал к себе всадник на монстре. Вальсирующая шипела и извивалась, но освободиться никак не могла, старательно пытаясь подцепить звенья плети мечами и когтями.

Долго любоваться на противостояние наемницы и жуткого наездника я не стала. Глупо было бы не использовать такой шанс на спасение. Вот только тело ужасно болело, и ноги отказывались держать его вертикально. Разозлившись на упрямые конечности, я просто поползла вперед, к выходу. Не мытьем, так катаньем. Где наша не пропадала!

Когда я уже преодолела половину пути, благо гоблинам было не до меня, они и сами стремились спасти свою шкуру, одновременно неосознанно отвлекая от меня еще и внимание всадников, в темном проходе вдруг мелькнул до боли знакомый серый комок, тут же рванувший наперерез. Не может быть! Фафнер? Не успела я обрадоваться, как пушистый зверек уже оказался у меня в ладонях, счастливо скалясь и урча похлеще трактора. А следом за гремлином в проходе появилась еще одна фигура...

— Тэй! — истошно завопила я, не веря своим глазам.

Он резко повернул голову в мою сторону. Наши взгляды встретились, и я утонула в мерцании ядовито-зеленых глаз, перечеркнутых узким змеиным зрачком. Накатило невероятное облегчение и совершенно бесшабашная эйфория. Он здесь! Он пришел за мной! Теперь все будет хорошо.

...Но обрадовалась я слишком рано. Видимо, судьба-злодейка посчитала, что недостаточно поиздевалась надо мной. Оглушительный свист и металлический звон, сливающиеся воедино и режущие слух, прозвучали подобно грому среди ясного неба. Что-то холодное и жесткое жалящей змеей обвилось вокруг талии и ребер, напрочь вышибая воздух из легких. Мягкий, почти невесомый Фафнер как-то совсем неожиданно исчез из рук, а зеленые глаза, в которые я неотрывно смотрела, полыхнули ослепительным малахитовым светом, и их обладатель в то же мгновение бросился ко мне. Меня же дернуло в противоположную сторону и, стремительно протащив по земле, рвануло вверх. Уже в воздухе чьи-то руки в железных перчатках грубо перехватили меня за талию и, толком не успев ничего понять или хоть как-то сориентироваться в пространстве, я оказалась в седле, бесцеремонно прижатая к твердым доспехам. Инстинктивно рванулась прочь из неприятной хватки, причиняющей боль израненному телу, но добилась прямо противоположного эффекта. Меня только крепче сжали в тисках, а на затылок опустилось что-то тяжелое, высекая перед глазами искры, постепенно меркнущие во тьме...

* * *

Гремлин вывел его к логову гоблинов. В самый разгар налета ловчих. Одного взгляда хватило, чтобы оценить обстановку. Двое. Матерые. Опытные. С ними могут быть проблемы, если shaili действительно здесь.

Даже один ловчий — уже сам по себе проблема, а справиться в одиночку сразу с двумя — задача на грани невыполнимого. А даймон не сомневался, что ему придется с ними сражаться, потому как Хранимая Духом не может их не заинтересовать. Слишком уж лакомый кусочек для таких, как они.

Краем глаза он успел заметить, что один из ловчих сражается с Вальсирующей-с-мечами. Мимолетное удивление ее присутствием быстро сменилось злорадством. Попытаться пленить известную на весь мир наемницу, чей послужной список внушал не просто уважение, а настоящий трепет — не самое разумное решение со стороны самоуверенного ловчего. Что ж, одним противником меньше. Хотя стоило отдать ему должное, Вальсирующая выглядела несколько потрепанно, значит, силы их примерно равны.

Все это он успел отметить за доли секунд, прежде, чем своды пещеры огласил радостный девичий вопль.

Резко развернувшись к источнику звука, он наткнулся на знакомый испуганный взгляд серо-голубых глаз, и напряжение, преследовавшее его последние часы, наконец отпустило, сменившись невероятным облегчением.

Нашел! Жива!

А в следующую секунду объявился второй ловчий...

... и даймон сорвался, позволив драконьим инстинктам взять над собой верх, и молнией бросился к врагу, посмевшему покуситься на его сокровище...

Дальнейшее запомнилось смутно.

...кровь на когтях...

...солоноватый привкус во рту...

...живительная и такая пьянящая энергия чужих душ...

...испуганные вопли и предсмертные хрипы...

...оглушительный драконий рев под сводами пещеры...

...черная тень стремительно удирающая прочь, встопорщив куцый обрубок кошачьего хвоста...

...двое ловчих настороженно наступающие с разных сторон, один из которых вызывает особенную ярость...

...и снова кровь... много крови!

...мелькает у выхода силуэт верховой твари основного врага — того, что так неистово бесит...

...путь преграждает второй...

Он очнулся только, когда в логове гоблинов не осталось ни одной живой души, способной утолить магический голод дракона. Сытый до отвращения, так что от переизбытка энергии даже мутило.

Растерянно огляделся.

Повсюду валялись изорванные на части и изуродованные тела. Алая жидкость заливала пол сплошным ковром, превращая землю под ногами в вязкое болото. В воздухе отчетливо повис смрад смерти. Инородным пятном посреди бойни выделялась громада мертвого монстра с безжизненно распластавшимся поверх всадником в искореженных доспехах. Так вот от чьей души его выворачивало наизнанку! Да уж, с таким объемом живительной силы он явно перестарался. Это ж надо было додуматься выпить ловчего! Бррр, отвратительно!

Передернув плечами, еще раз цепко обвел взглядом пещеру и зло зарычал. Второго ловчего нигде не было. Как и Ники.

Зато обнаружился дрожащий, как осиновый лист, гремлин. И Ноэль, погребенный под обломками костяной клетки, которого он бережно извлек из завалов и, не снимая гипнотического транса, вернул дух слуги в кольцо-привязку. С вороном еще предстоит разобраться позже. А сейчас он решительно направился к выходу, где и столкнулся с только появившимся остроухим, в священном ужасе взирающем на сотворенный даймоном разгром.

— Ты чудовище, — ошарашенно выдохнул эльф, вцепляясь в гриву яростно раздувающего ноздри единорога, которого привел за собой.

Даймон дернулся, словно его ударили, но ответ прозвучал спокойно и сухо:

— Я всего лишь дракон, чью ценность посмели украсть.

И скользнул в темный коридор за прошмыгнувшим под копытами Широ гремлином.

Пожалуй, он сможет осилить душу еще одного ловчего...

* * *

Я лечу...

По крайней мере первое, о чем я подумала, было именно это. Меня мерно покачивало из стороны в сторону, и несколько мгновений я наслаждалась приятным ощущением невесомости, но эйфория полета как-то чересчур быстро схлынула, оставив щемящую тоску по легкости и кучу неприятных ощущений. В голове оглушающе шумело, в висках билась пульсирующая боль, отстукивая монотонный раздражающий ритм, а затылок нещадно ломило. Даже с закрытыми глазами все плыло и переворачивалось, будто сознание каталось в темноте на американских горках. Руки и ноги безвольно болтались в воздухе и только под животом ощущалось что-то ужасно жесткое и неудобное. Дышалось с трудом. Сырой затхлый воздух буквально бил по обонянию, отчего в горле першило и свербело в носу. Я поморщилась. И даже такое простое движение отдалось резкой болью, электрическим током пробежавшей по всему телу. Что ж, чувствительность есть, значит я по крайней мере цела. А вот насколько здорова — это уже другой вопрос.

Долго болтаться в неизвестности оказалось выше моих сил. Дух-хранитель по прежнему не откликался, так что пришлось прояснять ситуацию самой. Преодолевая слабость, приоткрыла глаза. К слову, сделать это оказалось ужасно тяжело, будто к веками привесили по гире, а любое малейшее напряжение вызывало волны боли. Но я все таки справилась, хотя видимого облегчения мне данный поступок не принес. Было темно. Я даже по-началу усомнилась, что действительно открыла глаза, а не просто поверила в то, чего на самом деле не сделала. Но спустя пару секунд смогла различить мерцание темных чешуек под щекой, а где-то далеко внизу сверкнул неотесанными гранями мягко светящийся камешек, очень похожий на драгоценный. Присмотревшись еще внимательнее, отметила проплывающую перед глазами неровную поверхность. Отчего-то накатила тошнота, а шум в голове усилился. Так бывает, когда долго висеть вниз головой. Случалось мне в детстве испытывать нечто подобное, когда, забравшись на дерево, я любила свеситься с высокой ветки, зацепившись за нее коленями и подолгу смотря на перевернутый вверх ногами мир. Сопоставив свое состояние с увиденным, пришла к выводу, что ощущение полета мне не показалось. Просто я не парила, а висела, причем то, на чем я лежала животом, уверенно двигалось куда-то, предположительно по все той же пещере. Вспомнив последние секунды перед обмороком (Кошмар! В Авалонии я гораздо чаще пребываю в бессознательном состоянии, чем бодрствую!), догадалась, что путешествую с тем самым зловещим всадником на его жуткой твари. Скорее всего болтаюсь поперек седла. Не очень-то вежливо с его стороны транспортировать меня подобным образом. Но в целом, мне приходилось испытывать и худшее отношение. Те же гоблины с перетаскиванием моего парализованного тела не особо церемонились. Так что всадник проявил, можно сказать, чудеса лояльности, если учитывать, что я не чувствовала стягивающих меня веревок. Значит, связывать меня он не стал. Это обнадеживало. Оставалось только понять, куда и зачем он меня тащит. Попытка прояснить этот вопрос логически не возымела результата. Мозг нагло отказывался работать. И я его понимала. Думать было физически больно. Поэтому, не мудрствуя лукаво, решила прояснить ситуацию у моего соседа по седлу. Ох, лучше бы я предпочла остаться в неведении! На мой невнятный стон — а большего выдавить из себя сходу не получилось — он отреагировал довольно грубо.

— Еще рано, — недовольно пробурчал удивительно низкий, слегка хрипловатый, словно прокуренный мужской голос, и меня вновь отправили во тьму, где нет ни мыслей, ни ощущений. Интересно, а после второго удара по затылку я вообще очнусь?..

Как ни странно я все-таки очнулась. Не сказать, что ощущения, когда я пришла в себя во второй раз, были более мерзкие, чем во время путешествия в седле. Но и назвать их приятными я бы не рискнула. Все так же кружилась голова, ломило тело, а фокус всей боли, казалось, собрался где-то в затылке, посылая пульсирующие разряды по нервам. Шевелиться и открывать глаза отчаянно не хотелось. Но и уснуть сейчас я бы не смогла, хотя и очень хотелось забыться. Даже приятная мягкость под спиной не помогала отрешиться от боли и отправиться навстречу Морфею.

В тишине слышалось мерное постукивание, как звенит, размешивая сахар, ложка, ударяющаяся о края фарфоровой чашки, мое неровное дыхание с тяжелыми, сиплыми вдохами и тихая капель где-то в отдалении. Больше ни один лишний шорох не касался слуха. После гомона в пещере гоблинов такая тишь навевала необоснованную жуть, но в тоже время и парадоксальное спокойствие и уверенность в своей безопасности. Сочетание не сочетаемого. М-да, хорошо же меня приложили по голове...

Первым делом я попыталась дозваться Эрфелио. Тот, как и следовало ожидать, молчал. Неужели я потеряла его навсегда? Думать об этом не хотелось, потому что малейшие сомнения повергали в пучину отчаянья, а в душе разливалась глухая пустота. Чтобы отвлечься, решительно открыла глаза. Хватит трусливо прятаться от проблем! По-детски прячась за зажмуренными веками, я их не решу.

Метрах в двух надо мной раскинулся неровный каменный потолок, ограниченный точно такими же неуютными стенами. Пещерой в прямом смысле слова помещение назвать было нельзя, но и на жилую комнату оно тянуло крайне смутно. Не гоблинское логово, но и не шикарные апартаменты Танаты. Скорее аскетичная келья, выдолбленная в скале. И при этом удивительно сухая и теплая, как хорошо протопленная печью комната. Только в дальнем углу с потолка медленно капала кристально чистая вода, скапливаясь в небольшом полукруглом углублении, навевая ассоциацию с деревенским умывальником. Из интерьера лишь скромный тюфяк, укрытый мягкой шкурой, на котором мне выпала честь очнуться, стойка с холодным оружием, пара ровно горящих факелов и грубо сколоченный стол, рядом с которым на неуклюжей табуретке устроился сам хозяин помещения, лениво расталкивая что-то в неглубокой пиале.

Без сомнения это был тот самый всадник, только теперь вместо доспехов на нем красовалась легкая туника из небеленого льна и широкие шаровары того же материала, подпоясанные щегольским оранжевым лоскутом. Сам же он был... белым. То есть совершенно, абсолютно бесцветным! Как мел. Как свежевыпавший снег. И если бы не остроконечные уши, я бы приняла его за привидение. Но и на виденных мной эльфов он был не сильно похож. Вернее, и похож и не похож одновременно. Четко выделяющийся на фоне серой стены профиль с правильными эльфийскими чертами и, конечно, уши говорили о его родстве с народом Астондэла. А все остальное... Если это и был эльф, то очень странный. Или быть может какая-то другая разновидность. Не знаю. Я бы могла предположить, что он — дроу, раз живет под землей (по крайней мере так утверждали писатели-фантасты в моем мире), но мне они отчего-то всегда представлялись с антрацитово-черной кожей. Мой же новый знакомый, а точнее еще незнакомец, блистал белоснежностью. Причем не только кожа, но и короткие — почти радикально топорщащийся ежик — волосы казались выцветшими, седыми.

Видимо, почувствовав мой взгляд он обернулся, а я инстинктивно зажмурилась. Как ребенок, считающий, что, если не видишь ты, то и тебя тоже не видно. Глупо. Но перед зажмуренными веками, как углем, отпечаталась пугающая картина: тяжелый, давящий взгляд из-под бесцветных ресниц и насыщенно-яркие, оранжевые, словно спелый апельсин, радужки глаз с темной окантовкой. Это видение вызывало отчего-то иррациональный, мистический ужас. Даже равнодушные хрустальные глаза многовекового Лесного Короля, по-демонически пылающие очи со змеиным зрачком Тэтэйуса и бездонные огненные провалы Танаты не казались настолько нереальными.

— Что, детка? Такой страшный? — насмешливо осведомился совсем рядом уже знакомый низкий и хриплый голос. Значит, все же белый неправильный эльф действительно тот самый всадник.

Осторожно приоткрыв один глаз, я скосила его на склонившегося надо мной эльфа. Потом решительно открыла и второй. Оранжевый взгляд уже не пугал. То давящее, потустороннее нечто исчезло из него, оставив снисходительное превосходство. А может мне просто показалось? Глаза как глаза. Ну да, странного, непривычного цвета. Но у того же Тэя, когда он колдовал, оттенок глаз становился куда более впечатляющим.

— Необычный, — осторожно призналась я, с трудом разжимая пересохшие губы. Голос мой оказался под стать собеседнику. Такой же хриплый и прокуренный. Но это последствия последних часов, проведенных в боли и обмороке. К тому же во рту ощущалась настоящая пустыня. Отчаянно хотелось пить.

Словно прочитав мысли, эльф ткнул в мои руки ту самую пиалу, с которой возился, когда я только очнулась.

— Пей! — непререкаемым тоном приказал он.

С трудом преодолевая боль и мучительно кривясь, я кое-как приподнялась и заглянула в предоставленный в мое распоряжение сосуд. Там плескалась зеленая жидкость с плавающими на поверхности растолченными травинками и характерным пряным ароматом. Похоже на какой-то отвар. Не то, чтобы я была привередливой, да и жажда с непонятно откуда взявшейся апатией не способствовали природной подозрительности, но я все же сочла разумным вяло поинтересоваться:

— Что это?

— Укрепляющий настой, — сухо ответил эльф, пристально меня разглядывая. — На тебе живого места нет, а он поможет встать на ноги.

Такой заботы от незнакомца я, признаться, не ожидала. Я настолько привыкла, что в Авалонии всем от меня что-то надо, а помогать, кроме Тэя и, пожалуй, Леи, никто не спешит, что совершенно растерялась, поэтому тихое "спасибо" сорвалось с моих губ непроизвольно и совершенно искренне.

— О, не стоит! — язвительно откликнулся на мою благодарность тот, кому она предназначалась, чем поразил меня еще сильнее.

На удивленно округленные глаза, он лишь фыркнул:

— Поверь, не ради тебя стараюсь.

— То есть?

— Хватит болтать! — решительно оборвал эльф. — Пей давай, пока не остыл!

Пришлось послушаться. Вот только осточертевшие веревки на запястьях снова мешались. Надоело!

— Развяжешь? — протянув руки к эльфу, жалобно попросила я.

Он отрицательно качнул головой.

— Я пробовал. Слишком сильная магия наложена, мне не снять.

— Жаль, — грустно вздохнула и, кое-как извернувшись, осторожно сделала глоток из пиалы.

Настой оказался чуть горьковатый, но в целом довольно сносный на вкус, если цедить его потихоньку, что я и делала. Пока я пила, странный эльф продолжал буравить меня чересчур серьезным и несколько задумчивым взглядом, что сильно нервировало и смущало. Так и подавиться недолго! Что вообще ему от меня понадобилось? Впрочем, глупый вопрос. Что поголовно всем авалонцам, за исключением плотоядных гоблинов, нужно от Хранимой Духом? С другой стороны, Эрфелио сейчас несколько не в форме, чтобы выдать мой предполагаемый легендарный статус. Тогда какого черта всадник на монстре (интересно, куда он подевал свою зверюгу?) решил стащить меня из-под носа гоблинов и Вальсирующей-с-мечами? Что-то не верится в бескорыстных спасителей. Да и непонятно тогда, зачем было оттаскивать меня от Тэтэйуса? Хотя эльф вполне мог и даймона посчитать врагом, ведь он же не знал о том, что это далеко не так. Воспоминание о моем зеленоглазом демоне отдалось приятной теплотой в груди и одновременно горьким сожалением. Нельзя сейчас думать о нем, иначе я снова скачусь в истерику!

Не зная, куда девать глаза от назойливого взгляда в упор, решила ответить взаимностью. Почему бы и мне не поглазеть на странного эльфа, если уж он позволяет себе рассматривать меня как диковинную зверушку?

Вблизи он выглядел еще необычней. Гладкая, слепящая белизной кожа казалась искусной маской, и только вертикальная морщина между бесцветных бровей говорила о реальности нахмуренного лица, одну половину которого занавешивала густая челка — единственная длинная прядь, выбивающаяся из короткой стрижки. Когда эльф в задумчивости чуть склонил голову к плечу, и челка свесилась в сторону, стало понятно, зачем ему понадобилось закрывать лицо. Его неровной полосой пересекал уродливый старый шрам, начинаясь от кромки волос, рассекая ровно по середине бровь и потускневший от ранения глаз, спускаясь по щеке, изгибаясь на волевом подбородке и уползая по шее за ворот туники. Впрочем, шрам нисколько не портил внешность эльфа, а даже шел ему, придавая смазливым, истинно эльфийским чертам мужественности и даже брутальности. Того же добавляли ему жилистое телосложение, воинская выправка, угрюмо опущенные вниз уголки упрямо сжатых губ и разбегающиеся от подозрительно прищуренных глаз тонкие лучики-морщинки. К слову о морщинах. Все виденные в Астондэле эльфы выглядели моими ровесниками, очень редко встречались экземпляры, тянущие максимум лет на двадцать пять. Даже Лесной Король, которому, я уверена, стукнуло не одно столетие, а может и тысячелетие, внешне оставался молодым, без малейшего изъяна на лице. Моему же сегодняшнему знакомому навскидку можно было дать не меньше сорока. Возможно, конечно, лет ему добавляло хмурое выражение лица, но в любом случае по возрасту он казался старше своих лесных сородичей раза в два. Что только добавляло недоумения в копилку странностей подземного эльфа. Да и эльфа ли?

— Кто ты? — не сдержалась я, достаточно налюбовавшись на необычного остроухого.

— Какая тебе разница, детка? — вопросом на вопрос отозвался он, даже не пытаясь скрыть грубость.

— Я — Ника, — холодно поправила, начиная раздражаться его манерой обращения ко мне. Хотя надо признать, что среди всех полученных мною в Авалонии титулов и прозвищ, его оказалось самым оригинальным и по-плебейски простым.

— Мне все равно, детка, — небрежно отмахнулся эльф.

И почему я не удивлена? Такое ощущение, что в этом мире никому нет дела до моего имени. А может они и правы? Не так уж оно мне подходит, чтобы упорно бороться за право называться Никой.

— Ладно, не важно, — вздохнула я. — Так кто же ты все-таки?

— Ты же сама сказала не важно.

— И все же? — проявила я упрямство. — Мне же надо к тебе как-то обращаться? Или звать тебя просто эльфом?

Отвар потихоньку начал действовать. В голове прояснилось, шум стих и даже затылок больше не ломило. Уходила слабость, перестала ныть поясница и гореть содранная спина, рана на плече почти не ощущалась. Неплохая здесь народная медицина! Даже самые лучшие обезболивающие моего мира вряд ли помогли бы лучше. Взять что ли рецептик у странного остроухого? Уверена, подобный настой мне еще не раз пригодится.

— Можно и просто эльфом, — хмыкнул он и, поразмыслив минуту, добавил: — Но если тебе так интересно, мое имя Крисейдро.

Я кивнула. Движения больше не доставляли неудобств. Только потрепанный вид выдавал мое участие в не совсем удачной экскурсии по пещерам.

Допив остатки отвара, передала пиалу терпеливо дожидающемуся эльфу. Забрав опустевший сосуд, он, наконец, соизволил оставить меня в покое и вернуться к столу. Зашуршали какие-то свертки, зазвенели склянки. Он опять принялся что-то толочь в пиале. Интересно, у него что — это единственный предмет из посуды? Мысль позабавила, и я не удержалась от усмешки. Да уж, незавидный жених, особенно в сравнении с Лесным Королем. Боже, о чем я думаю?! Удары по голове, определенно, не прошли даром...

Откинувшись на мягкую шкуру, попыталась расслабиться и привести мысли в порядок. Что мне делать дальше? Дожидаться Тэтэйуса или выбираться самой? Да и стоит ли вообще сбегать от Крисейдро? Пока я не видела оснований бояться его. Да, угрюмый и грубый, не гнушающийся применением физической силы. Но это и все, что я могла сказать о нем плохого. В остальном же эльф мне лишь помогал. Спасал, лечил, хоть и неохотно, но отвечал на вопросы. Так может еще поговорить с ним? Для начала не мешало бы выяснить, зачем он притащил меня в свое скромное жилище.

— Крис? — решительно сев на тюфяке, позвала я.

— Крисейдро, — обернувшись и недовольно сверкнув на меня оранжевыми глазами, резко поправил он, не отвлекаясь, впрочем, от размешивания в пиале очередного знахарского средства.

— Хорошо-хорошо, Крисейдро, — поспешно согласилась я, поежившись под тяжелым взглядом, и не так уверенно продолжила: — Слушай... Что тебе от меня нужно?

Он окинул меня раздраженным взглядом и отвернулся. Только спустя долгую паузу, когда я уже решила, что отвечать он не собирается, эльф неохотно пояснил:

— Не от тебя. Ты всего лишь выгодный товар.

От неожиданности я закашлялась. Такого заявления я точно не предполагала услышать. Нет, я, конечно, не питала напрасных иллюзий и понимала, что ко мне в Авалонии в лучшем случае относятся как к легендарной вещи, но товар...

— Ч-что? — еле откашлявшись, шокировано выдохнула я.

— Мне еще и слух тебе лечить, детка? — огрызнулся Крис. — Ты очень дорогой товар. На невольничьем рынке Хранимую Духом с руками оторвут!

— Вот-вот, — мрачно заметила я, впадая от известия о рабском будущем в крайнюю степень тоски. — Не боишься, что оторвут отнюдь не в фигуральном смысле?

Крисейдро мое предположение только рассмешило. И чего в нем веселого? Не понимаю. Зато теперь я точно уверена, что от белого эльфа надо бежать. Уж лучше с Тэем к Императору, чем с Крисом на торги. Осталось только придумать, как смыться по-тихому.

— Не выйдет, — веско заметил эльф, оказываясь рядом совершенно неожиданно. Я даже не успела заметить, когда он начал двигаться. Вроде только что стоял у стола, а через мгновение уже нависал надо мной.

— Что "не выйдет"? — испуганно дернулась я, вжимаясь в стену спиной.

— Сбежать не выйдет, — вкрадчиво зашептал он, склоняясь ниже. — Ты же об этом думала?

— С чего ты...

Крисейдро властно вскинул руку, обрывая меня на полуслове, и продолжил с угрозой, почти касаясь губами моего уха:

— Выкинь эти глупые мысли из головы, детка, и даже не пытайся доставить мне неприятности. От меня все равно не убежишь, так что не рискуй понапрасну. Учти, что за провинности и неповиновение я буду наказывать. Жестоко наказывать. Уяснила?

Я шумно сглотнула. Не знаю, что меня больше впечатлило: его тон или сами слова, но по спине ощутимо пробежал холодок. Не хотела бы я схлопотать наказание. Однако вместо того, чтобы послушно кивнуть, что-то дернуло меня дерзко ляпнуть:

— Что, изобьешь? Испортишь внешний вид товара? Боюсь, увечья не добавят мне цены!

На шее тут же стальной хваткой сжались сильные пальцы, сдавливая до цветных кругов перед глазами.

— Как испорчу, так и поправлю! — яростно зашипел эльф. — К тому же ты меня недооцениваешь, детка. Есть множество способов причинить боль, не оставляющую следов на теле. Показать?!

Круги уже начали сменяться темнотой, в ушах противно зазвенело, а давление на шее только усиливалось. Я отчаянно брыкалась и пыталась сказать хоть что-то, но получались лишь невнятные всхлипы. Не знаю, сколько продолжалась эта пытка. Вряд ли очень уж долго, иначе он точно задушил бы меня, но даже это время показалось мне адом. Когда хватка, наконец, ослабла, позволяя живительному кислороду хлынуть в легкие, до меня, как сквозь вату, донесся уже более спокойный тон Криса:

— Больше не совершай опрометчивых поступков, детка. Уяснила?

И только после того, как я нашла в себе силы понятливо кивнуть, жесткие пальцы исчезли с моего горла окончательно. Кашляя и судорожно хватая ртом воздух, я безвольно упала на мягкую шкуру, не сразу приходя в себя.

— А теперь раздевайся, — приказал Крисейдро. — Начнем придавать тебе товарный вид.

— Что? — ужаснулась я, вздрагивая от своего собственного сиплого голоса.

Эльф поморщился.

— Да не бойся ты, дура! Я всего лишь обработаю твои раны заживляющей мазью.

— Я сама! — попыталась возразить я. Но разве кого-то здесь интересовало мое мнение?

Рядом опустилась уже знакомая пиала, только теперь в ней приютился не внушающий доверия коричневатый крем с резким травяным запахом.

— Сама ты не сможешь, — отрезал эльф, и не дожидаясь дальнейших препирательств, бесцеремонно перевернул меня на живот и ловко расшнуровал корсет.

Я даже взбрыкнуть не успела, когда шустрые пальцы, щедро зачерпнув мази, легли на израненную спину и резво пробежали вверх-вниз, заставив меня вздрогнуть.

— Не дергайся, — нетерпеливо посоветовал Крис, и мои ноги тут же прижало чужое колено, а здоровое плечо придавала мозолистая ладонь, напрочь лишая возможности не то что сопротивляться, но и вообще шевелиться. Сволочь! Еще бы верхом сесть додумался!

К счастью ничего такого эльфу в голову не пришло. Зафиксировав мое тело в неподвижном положении, он принялся щедро намазывать спину коричневым кремом. Мазь холодила зудящие раны и окончательно снимала боль. Рука Крисейдро с уверенностью профессионального массажиста порхала по обнаженной коже, втирая резко пахнущую субстанцию. В целом, ничего предосудительного в его действиях не было. Такое лечение не доставляло ни боли, ни какого-либо иного физического вреда, но мне все равно было неприятно. От самой ситуации. Я вообще крайне негативно относилась к касаниям посторонних людей, да и знакомым позволяла обнимать или гладить себя редко и с неохотой, а уж поход к врачу на осмотр превращался для меня в настоящую трагедию. А тут почти незнакомый мужчина, о котором я знала разве что имя, в наглую меня лапал! И пусть в его прикосновениях не было никакого подтекста, я чувствовала себя омерзительно и мечтала провалиться сквозь землю, но могла только яростно сжимать кулаки и, зажмурившись, покорно ждать окончания экзекуции.

Совсем не к месту проскочила подлая мыслишка, что будь на месте Криса Тэтэйус, я бы не возражала и не злилась, а наслаждалась ситуацией. В воображении мгновенно возникла соответствующая картинка. Щеки опалило жаром, и я поспешила выкинуть из головы столь смущающие образы.

Эльф тем временем закончил с обработкой спины и перешел к разорванному когтями наемницы плечу. Стянув с него рукав (я только скрипнула зубами и нервно дернулась), Крис повернул меня на бок и снова прижал, не давая вырваться. Его ладонь с полной пригоршней мази мягко накрыла рану.

— Отойди от нее! — холодный голос, переполненный тихим бешенством, прозвучал как выстрел.

Мы с Крисом одновременно замерли. И если я скорее растерянно, то эльф сосредоточенно. Я чувствовала, как напряглась его рука на моем плече, а сам он весь подобрался. Так замирает хищник перед прыжком.

Широко распахнув глаза, уставилась на гостя. Он стоял у раскрытой двери, которую я раньше не заметила, и, воинственно обнажив меч, сверлил яростным взглядом нашу с Крисейдро живописную композицию. М-да, представляю, что за картина предстала его глазам: я, полураздетая и покрасневшая, валяюсь на чужой кровати, а на мне чуть ли не верхом разместился какой-то левый мужик, нагло залезающий рукой под корсет. Боюсь, дальше в глазах Тэтэйуса мне падать некуда.

Краснея все больше, я готова была умерь от стыда, но не могла отвести взор от Тэя, сейчас как никогда похожего на демона из преисподней. Растрепавшиеся волосы, горящие неестественным малахитовым заревом глаза с узким зрачком, хищно оскаленные зубы (эээ, я думала у него меньше клыков!), судорожно сжимающие рукоять меча когти, и покрывающая его с ног до головы чужая кровь. Впору было завизжать от ужаса, но все о чем я могла думать — это мучительное смущение. А еще радость. Нелепая, неуместная радость о того, что он снова нашел меня. От одного его присутствия.

— О, — с нарочитой веселостью подал голос Крисейдро, и не думая выполнять требование даймона, более того, его рука нахально заскользила по моему обнаженному плечу, уже не врачуя (уж разницу я почувствовала), а вызывающе лаская, — великий и ужасный мачо пришел за своей подружкой.

Помещение заполнилось тихим утробным рыком.

Я в очередной раз попыталась вырваться, чтобы избежать неприятных прикосновений эльфа, но эта остроухая зараза все еще крепко держала меня, к тому же стоило только проявить строптивость, как пальцы резко сжались, надавливая на рану и заставляя морщиться от боли. А ведь он предупреждал, что за неповиновением последует наказание.

Рык стал громче.

— Я сказал: отпусти ее! — четко выговаривая каждое слово, повторил Тэтэйус.

— А ты заставь, — провокационно заявил Крис и, прежде чем Тэй успел дернуться в нашу сторону, выхватил откуда-то кинжал, приставив его к моему горлу.

Знакомое ощущение холодной стали на шее подействовало красноречивее всех слов и предыдущих действий белокожего мерзавца, вынудив затаить дыхание и не шевелиться. Когда-то точно такой же трюк с лезвием у горла попыталась проделать Вальсирующая-с-мечами. Нездоровый какой-то у них всех интерес к этой части моего тела. Помнится, тогда наемнице не удалось переиграть даймона. Но сдается мне, что в данном случае мало будет одного чарующего голоса, чтобы заставить эльфа отпустить меня. Впрочем, Тэтэйус им и не воспользовался. Наверное, все же у такого гипноза есть ограничения.

— Прячешься за девушкой, трус? — презрительно бросил Тэй с явным неодобрением наблюдая за прижавшимся к моей шее острием клинка, но пока воздерживаясь от решительных действий.

— Ну, что ты, — заверил его Крисейдро, выглядящий на удивление невозмутимо, — я лишь совершаю разумную предосторожность. Ты же не думаешь, что я добровольно брошусь под твой меч?

— Отпусти ее, и я даю слово, что не трону тебя.

Эльф насмешливо фыркнул.

— Твоему слову сейчас не поверил бы даже слабоумный. От тебя же за версту разит драконами, даймон! А драконы так просто не прощают соперников, не так ли?

Я растерянно моргнула.

Что? О чем он говорит? При чем здесь соперничество?

— Ты мне не соперник, ловчий!

Ловчий? Почему он так странно называет Криса?

"Потому что у твоего Криса профессия такая — рабов ловить", — тихо, почти совсем неразличимо прошелестело в голове.

"Эрфелио???!!!" — чуть вслух не завыла я.

Бешено заколотилось сердце. Он жив! Мой дух-хранитель жив!!!

"Эрфелио! Эрфелио!!!"

Но он больше не отзывался.

— Еще какой соперник, — тем временем говорил Крисейдро, расплываясь в язвительной ухмылке, и, кивнув на меня, пояснил: — Я ведь отнял ее у тебя. Не важно, зачем я это сделал: на продажу или для себя, но ты ведь все равно ее лишился. И я не собираюсь ее возвращать. Я посягнул на принадлежащее тебе, значит соперник. Так ответь мне, драконье отродье, сможешь ли ты после этого оставить мне жизнь?

Воцарилась напряженная пауза. Опустив голову так, что волосы занавесили лицо, Тэтэйус, казалось, серьезно задумался над словами эльфа. Но я была уверена, что даже в такой скорбной позе даймон не выпускал из вида врага. Только зачем ему прятать лицо? Какие эмоции сейчас отражаются на нем? Неужели Тэй правда настолько дорожит мной, что готов за такой пустяк лишить человека — ну, ладно-ладно, эльфа — жизни? Хотя о чем это я? Конечно, дорога! Как контрактный трофей для Императора.

Предаваться невеселым раздумьям долго не получилось. Меня отвлекло странное ощущение, будто кто-то карабкается по ноге. Скосив глаза вниз, снова чуть не взвизгнула, но вовремя закусила губу. По штанине моих джинсов резво перебирал лапками Фафнер, добавляя изодранной материи новых дыр. Заметив мой взгляд, серый зверек широко улыбнулся (Или все же зловеще оскалился? Никак не разберусь в его мимике!) и метнулся вперед, сходу вгрызаясь в держащее кинжал запястье эльфа. Тот зашипел, выронил оружие и вцепился в гремлина, с усилием отдирая его от своей руки вместе с куском собственно плоти (ну, ничего ж себе хватка у моего мелкого питомца!) и отшвыривая в сторону. Одновременно с диверсией Фафнера прозвучали вкрадчивые слова Тэя:

— Ты прав, не смогу.

Когда даймон поднял голову и, замахнувшись мечом, кинулся на Крисейдро, на его губах сияла пробирающая до озноба, кровожадная улыбка. Так вот что за эмоции он прятал! Должно быть видел подкрадывающегося гремлина и догадался о его намерениях. Что ж, самодовольная улыбка маньяка действительно могла насторожить осторожного ловчего.

Удачно спланированный выпад Тэтэйса, без сомнения, был рассчитан на то, чтобы одним ударом оборвать жизнь соперника. Однако Крис, оправдывая название профессии, оказался не только хорошим ловцом рабов, но и достаточно ловким воином, чтобы вовремя откатиться в сторону, уходя из-под смертельного удара, и, в мгновение оказавшись у стойки с оружием, подхватить меч, чтобы в следующую секунду самому броситься в атаку.

Теперь уже Тэй вынужден был уклоняться от нападения.

И понеслось...

Звон металла оглушал. От скрещивающихся клинков сыпались искры. А сами противники, то сходясь, то отпрыгивая друг от друга, метались по тесной келье, громя и без того скудный интерьер. Их сражение походило на танец. Оба гибкие и искусные воины — они не просто скакали туда сюда, а извивались в причудливых па удивительно зрелищной дуэли. Захватывающе и пугающе одновременно.

Мое сердце давно колотилось где-то в пятках, а связных мыслей не осталось вообще. Я даже мимолетно не подумала о том, что сидя вот так на тюфяке посреди боя, могу нечаянно попасть под чью-нибудь неосторожную атаку. Как завороженная, я наблюдала за пляской смертоносных бойцов, слишком быстрой, чтобы человеческий глаз смог различить, на чьей стороне превосходство. Пару раз неосознанно отмечала мелькающее в суматохе сражения нечто чешуйчатое с острыми шипами на конце. Хвост? Да ну, бред! Должно быть все же показалось.

В какой-то момент дикий танец смерти резко оборвался. Еще секунду назад они яростно сражались, и вдруг Тэтэйус оказался на полу без оружия, угрожающе прижатый острым мечем Крисейдро. О схватке теперь напоминала лишь кровь, обильно сочащаяся из полученных во время боя ран. И если на белоснежной коже эльфа она выделялась, резко контрастируя багровыми полосами, которых я насчитала не так уж и много, то насколько серьезно пострадал даймон, сказать было сложно, потому как на измазанном в чужой крови темном костюме невозможно было различить его собственную. Сердце ухнуло в пустоту и испуганно замерло. Неужели Тэй проиграл? Что же теперь будет? Крис его убьет?! Нееееет!

Крисейдро осклабился:

— Плохо старался, дракончик! Но второго шанса я тебе не дам.

И эльф коротко замахнулся, чтобы обезглавить противника.

Нет! Нет!! Нет!!!

Я не могу на это смотреть!

Не могу позволить Тэю умереть!

Решение созрело мгновенно. Я даже не думала, просто действовала на одних инстинктах. Тело само выбирало, как и куда ему двигаться, без участия мозга. Никаких мыслей, никакой логики — сознание затуманилось и временно взяло отпуск. Одни лишь голые эмоции. Вроде, по-научному это состояние называется аффектом?

Не помню, откуда в моих руках взялся кинжал. Наверное, тот самый, что ловчий выронил у моей лежанки, когда Фафнер напал на него. Не помню, как отчаянно бросалась в атаку. Все-таки укрепляющий настой оказался штукой весьма действенной, раз у меня взялись откуда-то силы на столь сумасбродный поступок. Не знаю, каким образом мне удалось оказаться на спине Крисейдро с перекинутыми через его голову связанными руками с зажатым в них обратным хватом кинжалом, кончик лезвия которого упирался прямо в незащищенную ямку над ключицами эльфа. Сознание вернулось только, когда результат уже был достигнут.

Со стороны картина, должно быть, выглядела весьма занятно. Распростертый на полу окровавленный даймон с совершенно растерянными и круглыми глазами, навалившийся на него с мечом ловчий, не успевший завершить смертельный удар всего на какие-то доли мгновений, и я, ошалело хлопающая ресницами, во главе всей конструкции.

— А ты прыткая, детка, — подал через некоторое время голос замерший Крисейдро, и было не понятно, насмехается он надо мной или так неизящно делает комплимент.

— Когда припрет, и не такому научишься! — огрызнулась я, все еще пребывая под воздействием стресса.

Эльф глубокомысленно хмыкнул.

— Ну, а дальше-то что?

И вот теперь я по-настоящему растерялась. Из того положения, в котором мы оказались, самостоятельно распутаться у нас бы не получилось. Пошевелюсь я, и кинжал вонзится в шею Криса, потому что весь упор в моем шатком положении пришелся именно на руки. А если я задену ловчего, то его меч мгновенно оборвет жизнь Тэя. Тоже самое произойдет, если начнет шевелиться кто-нибудь подо мной, только в обратном порядке. Вот ведь ситуация! И что же делать?

— Самое время принести клятву верности, — прозвенел мелодичный голос от входа.

— Леи? — удивленно выдохнула я, вздрагивая от неожиданности и поворачивая голову на звук. А я и забыла уже о нем! Вовремя же он пришел. Я и не думала, что когда-нибудь буду так рада его видеть.

— К Вашим услугам, леди Никониэль, — тепло улыбнулся мне эльф, невозмутимо стоящий в дверях, словно перед его глазами нет ничего из ряда вон выходящего. Неплохая, однако, выдержка! Не замечала за ним раньше подобного.

— Осторожнее! — прошипел Крисейдро, на шее которого от моего неловкого движения кинжал оставил алую полосу. Впрочем, не смертельную, так что извиняться я не стала. А что? Ему можно бить меня по затылку, душить и безнаказанно лапать, а я должна соблюдать осторожность? Вот еще!

— Ничего, потерпишь! — мстительно фыркнула я, удостоившись очередного глубокомысленного хмыка от своего заложника.

— Еще один твой дружок? — поинтересовался он со смесью насмешки и любопытства, и недовольно пробурчал под нос: — Только эльфа мне здесь и не хватало.

— Что ты имеешь против эльфов? — удивилась. — Ты же сам эльф.

— Вот это-то мне и не нравится, — туманно пояснил Крис.

Пока мы с ним тихо переговаривались, в помещении разгорелась другая, более эмоциональная перепалка.

— Не очень-то ты спешил, остроухий! — презрительно упрекнул Леиренда Тэй, хотя его положение отнюдь не располагало к подобному тону. Впрочем, я вполне могла его понять.

— А чья вина в том, что некто с плохой наследственностью сломя голову бросился в логово ловчего, оставив на мое попечение единорога и не удосужившись придумать разумный план спасения? — ядовито откликнулся Леи и, саркастично выгнув точеную бровь, осведомился: — И кто кого в итоге спасает?

Кажется, Тэтэйус смутился. Обалдеть! Этот вечно самоуверенный демон с опущенными ресницами и слегка порозовевшими щеками сейчас выглядел настолько по-человечески мило, что я даже залюбовалась им. Правда, лицезрение такого чуда вышло недолгим, Тэй быстро взял себя в руки.

— Я по крайней мере хоть что-то делал, пока ты прохлаждался в стороне! — не остался он в долгу.

— О, да! — продолжал глумиться эльф. — Ты своим примером вдохновлял леди Никониэль на сумасбродные поступки.

— Кхе-кхе, — с непередаваемой интонацией ехидства вмешался в словесную баталию Крисейдро, прежде чем Тэй успел произнести ответную реплику. — Мы вам не мешаем?

Даймон с эльфом осеклись, прожгли напоследок друг друга гневными взглядами и вернулись к решению нашей проблемы.

— Клятва, ловчий! — напомнил Леиренд.

Крис отчего-то замялся. Я же долго ждать не собиралась (нервы итак на пределе) и, не совсем понимая целесообразность какой-то там непонятной клятвы, попыталась поторопить его с принятием верного решения, слегка надавив на кинжал.

— Хорошо, хорошо! Не хулигань, детка! — как-то слишком поспешно, чтобы не заподозрить неладное, согласился Крисейдро. — Клянусь, что отпущу вас всех целыми и невредимыми в обмен на свою жизнь.

Я вновь повернулась к Леиренду, ожидая, что тот подойдет нас распутать, удовлетворившись обещанием ловчего, но эльф освобождать нас не спешил. Видно, не поверил. Я в общем-то тоже не склонна была доверять словам Криса, не подтвержденным никакой логикой или чем-то большим, чем простое обещание. Но разве был иной выбор?

— Издеваешься? — будничным тоном уточнил Леи. — Или за идиотов нас держишь? Ты же прекрасно понял, о какой клятве я говорил.

— Это ты издеваешься, остроухий! — внезапно вспылил Крисейдро.

— Сам такой! — рявкнул Леиренд, всегда чересчур чувствительно относившийся к этому прозвищу.

— Я в курсе, — ничуть не обиделся ловчий. — Но я не собираюсь лезть в магию крови и давать вам такую власть надо мной.

— Не нам, — поправил эльф и указал на меня. — Ей.

— Не имеет значения!

Мы с Тэем не вмешивались в диалог двух эльфов. Однако, если я ни черта не понимала в споре и просто тупо ждала результата, то в глазах даймона, давно принявших человеческую форму, притаилось задумчивое торжество. Кажется, в благополучном для нас разрешении ситуации он не сомневался.

— В таком случае ты умрешь, — спокойно вынес приговор Леиренд.

— Вместе с ним, — тут же среагировал Крис, по-видимому, имея ввиду Тэтэйуса с приставленным к его горлу мечом.

Я напряглась, сильнее вдавливая острое лезвие в податливую плоть. Ловчий и бровью не повел, абсолютно не реагируя на мой красноречивый намек.

— Думаешь, мне есть до него дело? — флегматично отозвался эльф.

— Леи! — возмутилась я, но мой крик был нагло проигнорирован. Даже даймоном, совершенно равнодушным к угрозе собственной смерти. И вот как это понимать?!

Несколько минут ничего не происходило. Воцарившаяся напряженная тишина почти физически давила на уши, а мерная капель оглушала слух подобно ударам гонга.

— Ладно, — наконец, решился Крисейдро, и теперь его согласие звучало куда искренней.

Леиренд удовлетворенно кивнул, поискал глазами что-то в перевернутой вверх дном комнате, потом уверенно вытащил из завалов небезызвестную пиалу, которая скоро начнет мне сниться в кошмарах, смыл остатки мази и вернулся к нам. Каким-то неведомым образом осторожно высвободил одну руку Крисейдро из нашей кучи малы и с нажимом провел кинжалом ловчему по ладони. В тонком порезе сразу начала скапливаться алая кровь. Я поморщилась. Вместо Криса, который, казалось, даже внимания не обратил на еще одну рану.

— Я, Крисейдро льи Эйриоль... — начал он произносить слова клятвы, сжимая руку в кулак и сцеживая капли крови в услужливо подставленную пиалу. Странно было слышать грубый и вечно насмешливый голос Криса таким торжественным и до мрачности серьезным.

Краем глаза отметила, что услышав полное имя ловчего, Леиренд подозрительно побледнел. Чего это с ним?

— ...кровью своей клянусь перед свидетелями в верности ценою жизни леди...

— Никониэль, — быстро подсказал Леиренд.

Я скривилась. Вообще-то мое полное имя звучало несколько по-другому, но вмешиваться и поправлять эльфа не стала. В конце концов в Авалонии среди остроухих, похоже, с некоторых пор мое официальное имя приобрело именно это значение.

-...леди Никониэль, — послушно повторил Крисейдро и провел порезанной ладонью над пиалой, уже чуть ли не до краев заполненной его кровью.

Алая жидкость засияла ровным багровым светом.

— Да будет так! — завершающие слова, и кровь в пиале вспыхнула нестерпимо режущим заревом, но почти сразу погасла.

Леиренд подхватил пиалу и повернулся ко мне:

— Скажи, что принимаешь клятву.

Я сказала. И мне тут же под нос пихнули сосуд с кровью, приказав выпить эту гадость. Да ни за что! За кого они меня принимают?! Но мое сопротивление не возымело результата, тем более, что с занятыми руками и невозможностью двигаться без опасности проткнуть горло некому эльфу подо мной, не особо то и отобьешься. В итоге Леи насильно напоил меня заколдованной кровью Криса. Ну, и гадость! Не стошнило меня только чудом, а привкус железа во рту вызывал настойчивое желание отплеваться.

Распутать наше живописное трио Леиренду удалось не сразу. Сложнее всего оказалось высвободить кинжал из моих онемевших пальцев. Они не желали слушаться меня и поддаваться попыткам эльфа их разогнуть. Определенно, нервы надо лечить. Слишком сильно я переволновалась, сжимая рукоять оружия, так что теперь Леи пришлось делать мне внеплановый массаж кистей. В итоге ему таки удалось отобрать железку из моих скрюченных судорогой конечностей, попутно расцарапав шею ловчему еще сильней. Крисейдро неприязненно морщился, но к моему удивлению, молча, терпел. Дальше пошло легче. Меня аккуратно стащили со спины Криса и поставили на ноги, заботливо придержав за талию, пока я не перестала пошатываться. От пережитого стресса кружилась голова, но слабости я не испытывала. Все таки надо будет попросить у Крисейдро рецепт укрепляющего настоя!

Единственным моим желанием, когда я оказалась "на свободе", было избавиться от привкуса крови, поэтому не обращая ни на кого внимания, я поплелась к воде в углу помещения. Только как следует прополоскав рот, оглянулась проверить, что происходит за моей спиной, привлеченная слишком подозрительной тишиной. И застыла, лишь сейчас осознав, что расшнурованный Крисом корсет до сих пор держится на мне на одном честном слове. Все трое мужчин смотрели на меня. Две пары глаз, зеленые и карие, отражали такую бурю эмоций, что я мгновенно залилась краской до самых корней волос. Только оранжевый взгляд из под картинно вздернутых белых бровей отчетливо выражал одну лишь насмешку и ничего более. Спохватившись, быстро закуталась в бархат бывшего эльфийского платья, неуклюже затягивая шнуровку.

— Shaili, позволь я тебе помогу, — мои запутавшиеся в завязках руки накрыли чужие ладони. Я вздрогнула, но препятствовать Тэю не стала.

Он осторожно распутал неудачные узлы, что я успела навязать в спешке, расправил ткань корсета и аккуратно затянул шнуровку. Все это время я боялась даже пошевелиться. Сердце колотилось в груди как сумасшедшее. Он так близко... Нестерпимо хотелось развернуться и обнять его, но я не решалась. Тэтэйус сам развернул меня, закончив разбираться с завязками. Его пальцы коснулись моей щеки. Я затаила дыхание. В изумрудных глазах сияло светло-зеленое пламя и странное выражение, больше всего похожее на нежность, от которой что-то сладко защемило в груди. Да что же это такое? Ему достаточно одного теплого взгляда и легкого прикосновения, чтобы я начала растекаться воском у его ног. Глупая! Не смей поддаваться его обаянию!

От руки Тэя повеяло теплом. Мягким. Ласкающим. Сияние в глазах разгорелось ярче. Как тогда, в эльфийском лесу после сражения с волкоподобными монстрами. Решил закончить лечение, которое не успел довести до конца Крисейдро? Что ж, методы Тэтэйуса мне нравились гораздо больше. Тепло скользнуло по виску, ладонь даймона погладила лоб — должно быть, и на лице остались ссадины, затем зарылась в волосы и замерла на некоторое время на затылке, изгоняя последние следы головокружения и тяжести в голове.

Горящие всеми оттенками зеленого глаза завораживали, мечтательная полуулыбка на губах Тэя манила, близость его самого искушала. Безумно тянуло дотронуться до идеальных черт лица, попробовать на вкус эту улыбку, прижаться к теплому телу, впитывая окружающий его приятный аромат ночного леса, разбавленного запахом костра. Даже его запачканность кровью вдруг перестала иметь значение и совсем не унимала будоражащих желаний. Тем временем рука даймона медленно спустилась на шею, ласково стирая синяки, оставленные жесткими пальцами Криса. Врал ловчий, что может причинять боль, не оставляя следов. А может и не врал, конечно, но в этот раз ему явно не удалось проявить свой навык. В отличие от грубых прикосновений Крисейдро, ласковое тепло Тэтэйуса не вызывало навязчивой идеи отстраниться. Наоборот, хотелось продлить приятные ощущения подольше, насладиться каждым мгновением. Видимо, верно говорят, что прикосновения любимого — одно из самых приятных ощущений. Сейчас я была согласна с данным утверждением на все сто.

Кайф наглым образом обломали, когда целительная магия Тэя затягивала рану на моем плече. Хм, когда ладонь даймона успела оказаться под тканью корсета?

— Эй, вы там не слишком увлеклись? А то может нам с остроухим выйти? — хохотнул ловчий.

Я кинула быстрый взгляд в его сторону и смутилась, обнаружив рядом с откровенно веселящимся белокожим гадом совершенно разъяренного Леиренда, в обычно теплых глазах которого сейчас притаилось холодное бешенство. Он что же, ревнует? Пффф! Было бы из-за чего!

Тэтэйуса подколка Криса ни капли не тронула. Не торопясь закончив лечение, даймон нарочито медленно убрал с моего плеча руку и только тогда обернулся к эльфам. Усмехнулся своей фирменной самоуверенной улыбкой, бросил на Леи полный превосходства взгляд и, иронично приподняв бровь, коротко поинтересовался:

— Завидуете?

Кажется, у Леиренда нервно дернулся глаз. Однако сказать что-либо он не успел.

— Знаешь, дракончик, по-моему, завидовать стоит тебе, — развеселился еще сильнее ловчий и, как бы невзначай разминая пальцы, весомо заметил: — Мои-то руки не только у нее на плече побывали.

Тэй ощутимо помрачнел, зло сузив обзаведшиеся змеиным зрачком глаза. У Леиренда дернулось второе веко.

— Кхм, Крис... — поспешила вмешаться, пока дело не дошло до рукоприкладства. Что-то уж слишком разошелся угрюмый ранее эльф. Нехорошее у него какое-то веселье. Злое.

Брошенный на меня оранжевый взгляд потяжелел.

— Крисейдро, — торопливо исправилась я, и угрожающий блеск из глаз ловчего исчез. — А ты теперь после этой странной клятвы... ммм... служить мне будешь?

— Закатай губу обратно, детка! — рассмеялся Крис. — Эта клятва всего лишь означает, что я не стану тебя убивать и использовать в корыстных целях.

— Угу, — подтверждающе кивнул все еще мрачный Тэй. — Просто физически не сможет причинить заведомый вред. И будет защищать тебя даже ценой собственной жизни.

— И нас с даймоном не тронет, пока мы нужны Вам, леди Никониэль, потому что это тоже в некотором роде принесет Вам вред, — добавил свои пять копеек по-прежнему раздраженный Леи.

— Ну да, это тоже, — не стал отпираться Крисейдро. — Но это не значит, что я буду выполнять твои приказы, детка! Никакая магия крови не заставит меня служить кому бы то ни было. Уяснила?

— Уяснила, — несколько ошарашенно отозвалась я, потрясенная свалившейся информацией о новом защитнике. Напор самого ловчего тоже поразил. Будто я его в рабство сдаться потребовала, право слово! Нужен он мне, как собаке пятая нога.

— Ладно, хватит пустой болтовни, — вернулся к своему угрюмому тону Крис. — Пора бы вам, голубчики, выметаться из моего жилища. Загостились уже, не находите?

Возражающих не нашлось. Более того, демонстрируя удивительное единодушие, каждый и нас поспешил согласиться с негостеприимным ловчим. Пора было продолжать путь, прерванный еще в эльфийском лесу. И хоть мне не импонировал сомнительный конечный пункт, к которому настойчиво тащил меня Тэй, я была готова пойти хоть на край света, лишь бы оставить позади враждебных остроухих и опасные пещеры со всеми их обитателями. Надеюсь, остаток путешествия будет не столь богат на приключения? Что-то они мне уже поперек горла стоят. И где моя прежняя скучная жизнь? Домой хочу!

Глава 8

Все точки.

Истинное мужество состоит в том, чтобы

любить жизнь, зная о ней всю правду.

Сергей Довлатов

Пещера казалась бесконечной. Все эти переходы, коридоры, спуски и подъемы вызывали уже даже не страх, а отвращение. Я сидела на спине Широ — благо потолок в пещере оказался для этого достаточно высоким — и, рассеянно перебирая золотистую гриву единорога, задумчиво рассматривала массивное кольцо на среднем пальце правой руки. Серебряный змей хвостом оплетал целую фалангу, а телом обвивался вокруг крупного не ограненного изумруда, собственнически обхватив его лапками, и, раскинув в стороны крылья, сверкал вместо глаз драгоценными зелеными камушками по-меньше. Больший изумруд внутри сиял мягким зеленоватым заревом, совсем как глаза Тэя, когда он начинал колдовать. Как символично! Особенно, если учитывать, что это украшение я получила от даймона. Жаль, не с предложением руки и сердца.

Вздохнула. Мечтать не вредно... Хотя кто сказал, что все потеряно? Я ведь еще даже не пыталась это выяснить. А стоило бы! Потому что я не могу потерять Тэя. И Крисейдро, попытавшись лишить даймона жизни, красноречиво мне на это указал. Значит, решено! Пора расставить все точки над "i". Осталось только улучить подходящий момент, когда вокруг не будет лишних свидетелей для столь личного разговора...

Только, увы, шанса поговорить с Тэем с глазу на глаз пока не представлялось, а уверенности становилось все меньше. Впереди, восседая на своей жуткой верховой твари, изображал проводника Крис. Рядом, успокаивающе положив ладонь на могучую шею единорога, шествовал Леиренд, что-то мне рассказывающий, но я пропускала его слова мимо ушей, задумавшись о своем и изредка бросая через плечо взгляды на Тэтэйуса. Даймон замыкал процессию, держась в отдалении, чтобы не нервировать Широ, почему-то крайне негативно относящегося к его обществу. Хотя, казалось бы, Тэй на половину эльф, а единороги с ними прекрасно ладят, судя по мирному отношению Широ к Леи. Да и Крисейдро... По-началу, единорог воспринял ловчего агрессивно, напав на Криса сразу же, как только тот попытался выйти из своего жилища. Хорошо хоть у него реакция отменная — успел вовремя увернуться от смертоносного рога, иначе блуждать бы нам сейчас по пещерам без проводника. Однако стоило Крисейдро коснуться морды Широ и пробормотать несколько слов, как единорог тут же успокоился и даже по-дружески уткнулся носом странному белому эльфу в плечо. А вот у Тэтэйуса такой фокус не прошел. Почему интересно?

Изумруд в кольце мигнул яркой искоркой. Нахлынуло знакомое ощущение близости родного существа, почти частички себя.

"У единорога инстинктивный страх перед драконьей половиной даймона", — прояснил мой интерес тихий голос Эрфелио и связь снова оборвалась, а камень потух, оставив только неяркое сияние в глубине. Единственное напоминание о существовании духа-хранителя, сейчас заключенного в украшении-артефакте. Мне не нравилось, что пришлось запихнуть его в эту клетку, но я вынуждена была признать, что подобные меры действительно пошли на пользу. Эрфелио уже гораздо чаще откликался на мой мысленный зов или просто мысли, и дольше мог держать ментальный контакт. Не то что до заключения в кольце. Хорошо, что меня все же уговорили так поступить...

...Мы уже покидали келью Крисейдро, когда я вдруг спохватилась:

— А как же Эрфелио?

Три пары глаз одновременно обратили на меня свой взор, а затем так же дружно метнулись на поблекшего духа.

— Что с ним случилось? — полюбопытствовал Тэтэйус, похоже, только после моего вопроса заметив, что с хранителем что-то не так.

— Не знаю, — растерянно ответила я, так же переводя взгляд на Эрфелио. — Он не отзывается с тех пор, как гоблины распылили на нас какой-то порошок.

— Порошок, говоришь? — задумчиво протянул Крисейдро, внимательнее присматриваясь к полупрозрачной неподвижной фигуре. — Что за порошок?

Ну, я и рассказала все, что смогла о нем вспомнить. Описание вышло не слишком подробным, но упоминания о гламурном цвете, сладковатом запахе и производимом эффекте Крису оказалось достаточно, чтобы признать в порошке "Розовую пыльцу". Да-да, именно так он и обозвал парализующую гадость. А потом и расщедрился на рассказ о ней.

Оказалось, что порошок и есть самая настоящая пыльца редкого цветка под названием Пещерная греза, который растет лишь глубоко под землей и считается едва ли не вымирающим видом. Откуда у гоблинов взялось столько "Розовой пыльцы", оставалось только гадать. Эти существа никогда не обращали внимания на флору, а фауна их интересовала лишь в виде пищевых продуктов. Они вообще жили по принципу первобытных людей, поэтому использование парализующих порошков не входило в их обычный стиль жизни. Слишком сложно для примитивного разума.

Действие же пыльцы заключалось в том, что она влияла на сознание, полностью изолируя его от тела, то есть, как я поняла, лишая возможности мозг передавать сигналы нервной системе, зато обостряя восприятие. Не самая приятная вещь на свете. Особенно, если учитывать, что ни иммунитета, ни противоядия к такому парализующему порошку не существовало. Единственный способ придти в себя после знакомства с "Розовой пыльцой" — банально дождаться, пока она выветрится из организма. Но если у существ, обладающих плотью, это занимало от силы несколько часов, то с бесплотными все было сложнее. По сути, особенности воздействия пыльцы на духов не известны были никому, потому как она не должна вообще хоть как-то влиять на них. Так почему же подействовала на моего хранителя?

— Возможно, потому что у вас с ним очень сильная ментальная связь, — пожав плечами, предположил Крис, отвечая на вопрос, который я, оказывается, задала вслух.

— И что же теперь делать?

Ловчий снова пожал плечами. Он итак уже потратил недельный запас слов. Сомневаюсь, что раньше этому отшельнику приходилось столько говорить. Не похож он на любителя поболтать. Да и в целом весь его вид выражал абсолютное равнодушие к моим проблемам с духом-хранителем. Не его это дело.

— Смею предположить, — ответил вместо него внимательно слушавший лекцию Леиренд, — что подвергшийся воздействию пыльцы организм нейтрализует его действие с помощью резервов собственного тела. У духов же подобной энергии нет, поэтому Вашему хранителю, леди Никониэль, чтобы придти в себя, придется использовать лишь ментальные силы.

— Но сейчас он тратит последние, чтобы поддерживать видимый облик в материальном измерении и не раствориться в пространстве, — заметил молчавший до сих пор Тэй, продолжая задумчиво изучать взглядом Эрфелио.

— Откуда ты знаешь? — удивился Леи.

— Ментальная магия — моя сфера, — насмешливо бросил ему Тэтэйус.

Я с интересом взглянула на мужчин. Удивительно, но они в первый раз говорили вполне мирно. Пусть их беседу и нельзя было назвать дружеской, но они хотя бы не ссорились. Видимо, правы те, кто утверждает, что общие проблемы объединяют.

— Если ты такой хороший менталист, даймон, то почему бы тебе не поделиться силами с духом, чтобы помочь ему справиться с "Розовой пыльцой"? — запальчиво откликнулся эльф.

Н-да, поспешила я с выводами. Этих двоих ничто не способно примирить. И чего они так взъелись друг на друга?

— Не прикидывайся дурачком, остроухий. Ты прекрасно понимаешь, что ему это не поможет, я только зря растрачу резерв, — огрызнулся Тэй.

Я вздохнула. Научная дискуссия на тему магии медленно начала превращаться в очередную перепалку. Надоели, честное слово! Мне Эрфелио спасать надо, а они собачатся. Нашли время! Вон и Крисейдро, судя по колкому блеску оранжевых глаз, начинает тихо звереть. Боюсь представить, что он выкинет, когда ему окончательно надоест шумное общество. В конце концов, он давал клятву только мне, а Леиренд с Тэтэйусом ему совершенно по боку. Может ведь и не сдержаться, а его силу и умения я уже успела оценить по дуэли с Тэем, которому даже силачка Вальсирующая уступала в схватке. Не хотела бы я повторять подвиг со спасением даймона, тем более, что во второй раз он может и не получится. Тогда Крис просто не ожидал от меня нападения, теперь же он будет к нему готов. И почему-то я была на сто процентов уверена, что ловчему не составит труда справиться сразу со всеми нами, а потом найти правдоподобную отмазку, что действовал он мне на благо.

— Так что? Неужели Эрфелио никак нельзя помочь? — вмешалась я, пока не произошло непоправимого.

— Ну, почему же нельзя, детка? — хмыкнул Крис со скучающим видом. — Спрячь его в какой-нибудь амулет, чтобы он не исчез. И всего делов-то!

— Что?! — возмутилась я. — Что значит "спрячь"? Эрфелио не вещь!

— Нет, shaili, ловчий прав, — вдруг встал на его сторону Тэй, рассеянно прокручивая на пальце одно из своих колец. — Если заточить духа в какой-нибудь материальный предмет, чтобы ему не пришлось тратить силы на поддержание обличая, он сможет скопить их для нейтрализации воздействия пыльцы.

Я перевела возмущенный взгляд на Тэтэйуса. Да о чем они говорят?! Как можно спрятать живое существо в какую-то вещь? Заточить его в предмете? Нет, я не могу! Это же... не правильно. Даже подло! Как я могу так поступить со своим хранителем?!

"Соглашайся", — прошелестело в голове.

Но...

"Соглашайся", — еще тише, но настойчивее.

А как же... я? Что со мой станет без опеки моего хранителя? Сейчас дух хоть и в плачевном состоянии, но он здесь. А что будет, когда его "спрячут"? Если я не буду его видеть... слышать... ощущать его присутствие... Пусть это звучит эгоистично, но я не могу! Не хочу оставаться без него!

"Я с тобой... соглашайся..." — почти совсем не различимо.

Ладно. Если Эрфелио сам этого хочет, я не буду спорить. Не имею права. Только мне все равно не по себе от подобного решения.

Получив мое согласие, мужчины принялись спорить, как и куда поместить Эрфелио. Я не вмешивалась, абсолютно не понимая их заумных магических терминов и обсуждаемых технологий. Так что яростно переругивались в основном, конечно, даймон с эльфом, а ловчий лишь фыркал и посмеивался над ними, а потом, когда ему надоело веселиться, заявил, что без проблем сможет заточить духа в магический предмет — ему и не таких существ приходилось в силу профессии пленять, но у него в запасе нет заготовок под артефакты. Зато таковые нашлись у Тэтэйуса. Не зря он носил на руках и в ухе столько украшений. Все они были магическими амулетами и артефактами, предназначенными для разных целей, и среди них по счастливой случайности оказался один разряженный, но вполне годный для создания из него новой магической вещицы, способной стать временным прибежищем для обессиленного духа. В качестве ловушки для Эрфелио и выступило то самое серебряное кольцо в виде крылатого змея с изумрудом, которое сейчас красовалось на моем пальце.

Кольцо Тэя...

...Тряхнув головой, выкинула из нее воспоминания, в который раз оглядываясь на даймона. Я должна поговорить с ним! Даже если мои чувства станут ему обузой, я хочу, чтобы он узнал о них прежде, чем мы окажемся во Дворце. Что бы меня там не ждало, я пойду к Императору только окончательно разобравшись в отношениях с Тэтэйусом.

— Леди Никониэль, — окликнул меня Леиренд, и по нотам отчаянности в его голосе, я поняла, что зовут меня уже не в первый раз.

— А? — встрепенулась я. — Прости, задумалась.

— О мерзком даймоне конечно же? — с горечью даже не вопросил, а скорее констатировал эльф.

— Что? Нет! Почему ты так решил?! — возмутилась я, но не слишком искренне, потому что Леи очень даже угадал.

— Потому что Вы не сводите с него глаз, — еще горще ответил остроухий и внезапно остановил единорога, повернувшись ко мне.

Упрямый вызов в теплых карих глазах заставил меня вздрогнуть. Только разборок с Леирендом мне сейчас не хватало! Я итак вся трясусь в преддверии откровенного разговора с Тэем, а эльф лишает меня последних остатков душевного равновесия.

— Чем он заслужил Ваше внимание?! Я же лучше! — начал словесную атаку Леи. — Я красивее и достойнее его! Я чистокровный в конце концов, а он всего лишь жалкий полукровка, от которого все отказались! Так почему же Вы выбрали его, а не меня?! Вы должны были выбрать меня!

Я отвела взгляд. Вот за что я не люблю самовлюбленных личностей, так это за их раздутое чувство превосходства. Они считают, что земля вращается вокруг них, как вокруг солнца, и все должны ими восхищаться. А когда не получают должного, по их мнению, отношения, то начинают беситься. Вот и у Леи, похоже, случилось обострение его нарциссизма. Однако с ним надо что-то делать. Мне, конечно, льстит внимание эльфа, тем более я не спорю, что он действительно красавчик, но ведь я же не питаю к нему ничего сильнее дружеских чувств. С другой стороны, я не хочу обидеть его категоричным отказом, чтобы вообще его не лишиться. Неужели дружбы между мужчиной и женщиной действительно не бывает? Как бы я хотела, чтобы это оказалось неправдой.

Пока я медлила с ответом, опомнился Крисейдро.

— Ну, что вы там застряли? — возмутился он, разворачивая свою зверюгу к нам и раздраженно кривясь. — Хотите познакомиться с местными хищниками? Давайте резче шевелите конечностями, я не собираюсь с вами вечно няньчиться!

Как ни странно, Леиренд послушался и потянул единорога вперед, хотя хмурился он при этом так, будто придумывал немедленный план особо кровавой мести ловчему. Я вздохнула было с облегчением, но по мимолетом брошенному на меня взгляду эльфа поняла, что беседа еще не закончена и тоже нахмурилась. Как же все таки не вовремя Леи затеял этот разговор! И как не обидно намекнуть ему, чтобы он ни на что не надеялся, но в то же время остался рядом? Наверное, я слишком многого хочу. Эгоистка.

Украдкой оглянулась на Тэтэйуса, чтобы проверить, слышал ли он наш разговор с остроухим и с сразу же поняла, что слышал. Даймон оказался ближе, чем я ожидала. Наверное, успел подойти, пока мы тут стояли. Я даже смогла различить его горящие в темноте глаза с узким зрачком. Злится что ли? Впрочем, эльф не отличался тактичностью в адрес даймона, так что не мудрено, что Тэй сейчас не в духе.

Поймав мой взгляд, он подмигнул, и я сконфуженно отвернулась, словно бы меня уличили на подсматривании в замочную скважину. И тут же разозлилась на себя. Это ведь он подслушивал, а не я! Так почему я должна смущаться?! Вроде же и не говорила ничего такого, а чувствую себя, будто уже призналась ему во всем. Проклятый эльф! И приспичило же ему сейчас предъявлять мне претензии! Не мог подождать что ли, пока Тэя не окажется рядом? С другой стороны, что я жалуюсь? Все равно ведь собиралась поговорить с даймоном. Только чем больше я об этом думала, тем хуже мне становилось. Все таки я ужасная трусиха...

"Отвлекись", — шепнул Эрфелио, сверкнув изумрудом кольца.

Легко сказать... Хотя почему бы и не попробовать? Только на что?

Скользнув взглядом по едва различимым в сумраке пещеры предметам, непроизвольно зацепилась за белоснежную фигуру Криса, удивительным образом не выделяющуюся в темноте, а даже как-то сливающуюся с ней, словно он был ее частью. А ведь я ничего не знаю о нем! В отличии от Леиренда, которому имя ловчего явно оказалось знакомо, иначе эльф бы так не побледнел, услышав его. Странная реакция. Выясним?

— Леи? — тихо позвала я.

Он лишь чуть склонил голову в мою сторону, показывая, что готов слушать, но не откликнулся. Обиделся?

— Крисейдро ведь эльф? — задала я давно мучивший меня вопрос.

— Да, — коротко и лаконично.

Точно обиделся! И что мне теперь делать? Заверять в безграничной любви и преданности? Так это же не правда! То есть насчет преданности, конечно, все так, если иметь ввиду дружескую привязанность, но свою любовь я уже отдала другому существу. Извиняться вроде бы тоже не за что — я совершенно не чувствовала себя виноватой, так что даже и пытаться не буду. Может попробовать просто поговорить с ним, пока он не накрутил себя до крайней степени? Надеюсь, поможет...

— А почему он такой странный? — продолжаю расспросы, делая вид, что ничего не произошло.

Леиренд помолчал с минуту, и все же ответил.

— Он не странный. Он изменившийся.

Сказано это было таким тоном, будто одно слово должно было все мгновенно прояснить. А я вот только больше запуталась.

— Изменившийся? — переспрашиваю с самым заинтересованным видом.

Эльф выдержал паузу еще в пару минут, но пояснил:

— Иногда под воздействием определенных внешних условий разумные существа меняются.

— Мутируют? — не поняла я.

Леи брезгливо сморщился.

— Не совсем. Чаще изменения стимулирует какое-либо выдающееся событие, сильно повлиявшее на внутреннюю суть изменившегося.

А он делает успехи! Каждая фраза становится все более распространенной, значит, я не прогадала со способом примирения. Продолжим! Тем более, что выбранная тема и впрямь меня увлекла.

— То есть они повреждаются рассудком? — удивляюсь. — И при чем здесь внешность?

— Не рассудком, — терпеливо уточнил эльф. — Сутью. Внутренним миром. Душой, если угодно. И чем больше изменений внутри, тем сильнее они отражаются на внешности. Пожалуй, Крисейдро сейчас не узнал бы даже его отец.

— Подожди, подожди! — оборвала я. — Так ты хочешь сказать, что знал его до того, как он стал таким?

— Я не был знаком с ним лично. Но в Астондэле его знал каждый.

— Почему?

— Членов королевской семьи льи Эйриоль положено знать в лицо.

Вот тебе раз! Округлив глаза, я в шоке уставилась на Леиренда. Это что же получается? Крисейдро родственник Лесного Короля?! Оказывается тесен не только мой родной мир, но и Авалония.

— А п-почему он... ловчий? — кое-как выдавила я из себя спустя довольно длительный промежуток времени.

Теперь уже Леи взял тайм-аут на размышления.

— До настоящего момента никто из моих сородичей и не знал об этом. Кажется, я стал первым, — нехотя признался он. — Я и представить себе не мог, что когда-нибудь встречусь с живым кошмаром Великого Эльфийского Леса!

— То есть? — обалдело переспросила я.

Но эльф уже замолчал и, судя по всему, продолжать не собирался. Неужели такая страшная тайна?

— Расскажешь? — тихо поинтересовалась я, и не получив ответа, с мольбой попросила: — Пожалуйста!

И Леиренд сдался, пустившись в повествование:

— Много веков назад один из наследников Мудрейшего решил, что наступило его время править. Никто точно не знает, почему ему пришла в голову такая идея, но поговаривают, что у него случилась какая-то личная трагедия, в которой якобы виноватым был Лесной Король. Именно после пережитой драмы наследник стал изменяться. Еще не внешне, но близкие знакомые стали отмечать перемены в характере и поведении. Спустя какое-то время он поднял мятеж, чтобы свергнуть Мудрейшего, но когда попытался лишить отца жизни, его предали свои же. Мой народ слишком любит своего правителя. У нас в крови инстинкт защищать его жизнь любой ценой.

— Но как же тогда наследник нашел последователей, чтобы поднять мятеж? — озадачилась я.

Безличное обращение "наследник" меня по-началу сбило с толка, и я не сразу поняла, что Леи так окрестил Крисейдро. Так значит Крис когда-то был наследным лесным принцем? Интересно! Что же с ним случилось?

— Это как раз не проблема, — отмахнулся Леи. — Восстать, чтобы сменить власть, мы можем. Только не ценой жизни Мудрейшего.

Странная какая-то логика у остроухих... С другой стороны, кто я такая, чтобы их судить? Они ведь не люди, так почему должны думать, как мы? Все верно: у нелюдей своя правда.

— Наследника схватили, — продолжил рассказ Леиренд. — Потом был публичный суд, на котором Мудрейший отрекся от сына и сам же приговорил его к изгнанию без права возвращения. Опальный принц ушел без громких заявлений и клятв и тихо исчез на долгие годы. О нем уже и думать забыли, когда он вдруг снова напомнил о себе. Словно назло воле отца, он стал появляться в разных уголках Великого Эльфийского Леса и мстить своим собратьям. Он всегда объявлялся тайно и неожиданно, убивал кого-либо из тех, кто тогда его предал, и снова исчезал на несколько лет. И никто не мог его поймать... До сих пор.

— Как же узнавали, что это был именно Крисейдро, если он так сильно изменился? — снова перебила я.

— А его и не видели ни разу. На всех убитых он вырезал послания Мудрейшему с обещанием когда-нибудь добраться и до него.

Я передернула плечами и по новому взглянула на Криса. Он оказывается маньяк! Причем мстительный и злопамятный. Хорошо, что мы с ним не враги!

Мда, а Лесному Королю можно только посочувствовать. Не повезло старичку с детьми. Одна опозорила, спутавшись с драконом, после чего сбежала, а другой вообще предал и попытался убить. Впрочем, и у его детей судьба незавидная. Мать Тэя погибла во цвете лет. Крисейдро вынужден прозябать в пещерах, занимаясь самой отвратительной в Авалонии профессией.

Насколько я успела узнать, ловчие — абсолютно беспринципные разбойники, буквально живущие отловом рабов для невольничьего рынка. Паскудная работенка, но довольно прибыльная. И опасная. Как правило, ловчими становились не от хорошей жизни. Только изгнанники, которым уже нечего терять, или отъявленные головорезы, по уши погрязшие в криминале, осмеливались вступить на путь поставщиков живого товара. Простые авалонцы ненавидели и истребляли ловчих. Рабовладельцы — боготворили. Сами же они постоянно прятались от всего мира, при этом исправно исполняя свои обязанности, со временем превратившись в олицетворение ночных кошмаров. "Не балуйся, иначе тебя ловчий заберет" — любимая присказка для запугивания непослушных авалонских детей.

В целом, мне даже жаль Крисейдро. А еще безумно хочется знать, что за размолвка с отцом так сильно повлияла на него, из-за которой он стал изменившимся. Но, пожалуй, я никогда не рискну поинтересоваться об этом у самого Криса, а больше никто не сможет ответить на мой вопрос.

За всеми этими размышлениями я даже не заметила, как оборвался наш с Леирендом разговор, а опомнилась лишь тогда, когда за очередным поворотом пещеры обнаружился выход. Радости моей не было предела! Я никогда не могла подумать, что вид бескрайнего неба над головой может доставить столько счастья. Наконец-то, бесконечные пещеры закончились!

Мы выбрались на небольшую площадку, выступающую в скале на пару метров, от которой вниз вилась тонкая каменистая тропка. Позади монолитом высились непроходимые на первый взгляд горы с острыми пиками и снежными вершинами, а впереди, насколько хватало глаз, расстилалась зеленая долина, расцвеченная пестрыми луговыми цветами и закатным заревом последнего из трех солнц, лениво скатывающегося за край. Где-то на горизонте притулился редкий лесочек, не идущий ни в какое сравнение с вековым гигантом эльфов. Этот лес был намного проще и в некотором роде даже роднее. Совсем как дома, в моем родном мире. Рядом с лесом соседствовало небольшое поселение, сверкающее в вечерних сумерках огоньками окон и чадящее дымом из печных труб. Идиллия.

— Добро пожаловать в Империю Фатум! — торжественно провозгласил Крисейдро, когда мы, щурясь от непривычного света, появились на площадке.

— Фатум*? — недоуменно переспросила я, еле сдержавшись от глупого хихиканья.

Надо же было додуматься назвать неотвратимой судьбой свои владения! У того, кто придумывал название, было либо слишком большое чувство юмора, либо наоборот — полное его отсутствие. Других причин в столь неадекватном имени империи я не видела.

— Ну, да, — пожал плечами ловчий. — Владения императорского рода фон Фатум.

— Ааа, — глубокомысленно протянула я.

Так значит это не у неведомого нарекателя не все в порядке с юмором, а просто мужику не повезло с фамилией. Стоп! Империя... Император?!

Веселиться сразу расхотелось. Выходит, мы почти на месте? Император фон Фатум. Неотвратимая судьба. Моя? Ой, не нравится мне что-то такая игра слов!

Последним из пещеры, как и следовало ожидать, появился Тэтэйус, застыв чуть поодаль, насколько позволяло скудное пространство площадки, чтобы у моего единорога не было причин нервничать, а то Широ в порыве мог бы случайно сбросить меня. Лететь тут высоко, так что я была благодарна даймону за его предусмотрительность.

— Кстати, дракончик, — сразу же обратился к нему Крисейдро. — Зачем ты просил меня вывести вас именно сюда?

— Не твое дело! — рявкнул Тэй.

— Потому что мы идем к Императору, — одновременно с восклицанием даймона угрюмо произнесла я, отвечая на предназначавшийся вовсе не мне вопрос, но только потому что он удивительно совпал в этот момент с моими мрачными размышлениями. Прав был когда-то Тэтэйус, считая, что я могу разболтать важную информацию, если мне ее доверить. Похоже, этот момент настал. Но я нисколько не сожалела о вылетевших словах, слишком впечатленная внезапной догадкой. Я все терзалась, зачем же понадобилась неведомому Императору, а ведь разгадка была так близка. Стоило лишь вспомнить планы на меня Лесного Короля... Он ведь тоже правитель. У него есть все, что ему нужно. Как и у Императора, полагаю. Все, кроме бессмертия. А если легенда о Хранимой Духом (что ж это за легенда-то такая?!) обещает именно его, то не удивительно, что я вдруг всем понадобилась. Вот только в каком качестве? Не хочу быть игрушкой в чужих руках! Даже если игрушка Императору, как и эльфийскому правителю, понадобилась в жены.

— О! — расхохотался ловчий. — Так вот в чем дело! А я все никак не мог взять в толк, чего ж ты, дракончик, такой дерганный. Тяжело, наверное, смириться с мыслью, что придется отдать подружку другому?

Тэй предупреждающе зарычал.

— Вон уже и рога заранее выросли! — добил Крис, разразившись новой порцией неприличного ржания.

Не знаю, как Тэтэйусу удалось сдержаться, я бы на его месте давно попыталась заткнуть бестактного юмориста, но, видимо, у даймона оказалось куда более сильное самообладание. Или он просто слишком хорошо помнил, чем закончилось их прошлое противостояние. Так или иначе Тэй ограничился лишь оглушительным рыком, грозившим обвалить на нас ближайшие скалы.

Игнорируя раздражение даймона и продолжая веселиться, Крисейдро повернулся ко мне и, подтверждая мои смутные догадки, к вящему ужасу шутливо пожелал счастья в семейной жизни с Императором, после чего, подмигнув, намного искренне заявил:

— Заглядывай как-нибудь в гости, детка!

И рывком развернув свою верховую зверюгу, унесся обратно в пещеру.

Вот и все прощание. Я даже сказать ничего не успела.

Ошарашенно смотря вслед исчезнувшему ловчему, я никак не могла собраться с мыслями. Я-то, наивная, думала, что он теперь будет меня везде сопровождать. А он взял и ушел. Вот так просто. Но он же давал мне клятву! Почему же тогда он ушел?!

"Клятва, данная ловчим, не обязывает его постоянно быть с тобой, — засияв драгоценным камнем кольца, напомнил о себе Эрфелио. — Она лишь обязывает его не причинять тебе вреда. Ваше расставание не несет в себе для тебя неприятностей, так что он имел полное право уйти. К тому же, прожив столько лет под землей и адаптировавшись к существованию в темноте, вряд ли он может теперь беспрепятственно находиться под лучами дневных светил".

Я вздохнула. Дух, как всегда, прав. Но все равно жаль. Я уже начала привыкать к Крису. Он, конечно, та еще колючка и грубиян, но телохранитель из него вышел бы неплохой. Я буду по нему скучать и обязательно когда-нибудь воспользуюсь приглашением... если смогу отыскать его логово.

Ну, а пока у меня есть проблемы поважнее, которые следует прояснить.

— Так значит вот что ты от меня так упорно скрывал? — спустя достаточно долгую паузу, воцарившуюся после ухода ловчего, бесцветным тоном осведомилась я, переведя на Тэя тяжелый взгляд. — То, что по твоему контракту я должна буду стать женой Императора?

— Ты не сказал ей?! — то ли удивился, то ли возмутился Леиренд, все это время пребывавший в ступоре от услышанного.

— Я не мог сказать, — устало вздохнул Тэтэйус, закатывая рукава по локоть и протягивая вперед руки тыльной стороной вверх.

На предплечьях, чуть выше запястий у даймона красовались симметричные татуировки. Два круга с заключенными внутри геометрическими узорами неопределенной формы и вязью незнакомых символов, смахивающих на сплетенные в слова буквы. Узоры и буквы медленно шевелились, перетекая из одного положения в другое, словно живые, и едва заметно мерцали синеватыми отблесками.

— Клеймо Повиновения! — округлив глаза, присвистнул Леи. — Как тебя угораздило? Надо быть совсем идиотом, чтобы попасть магу в услужение!

— Сам идиот! — огрызнулся Тэй. — Придворный маг Императора знает толк в ловушках. Думаешь мне приятно носить на себе эти оковы? Я же из-за них себе не принадлежу! И пока не выполню контракт, доставив во Дворец Хранимую Духом, не смогу избавиться от рабских уз!

Он повернулся ко мне и покаянно склонил голову, прошептав:

— Прости.

Я не ответила, отвернувшись. Почему-то в душе зарождалось гадкое чувство, будто меня предали. Чушь! Он ведь с самого начала говорил, что у него контракт, и что он должен доставить меня Императору. Вот только он не упоминал, что в результате я потеряю свободу. Для того, чтобы ее обрел он. Неужели нет другого выхода?

— Я не хочу замуж за Императора.

— У тебя нет выбора, — безжалостно отрезал даймон. — Потому что его нет у меня.

— А мое мнение не учитывается? — горько вопросила я. Чувство обманутости все возрастало.

— Я же тебя не в рабство отдаю! — внезапно вспылил Тэй. — Ты станешь Императрицей! У тебя будут деньги, власть, драгоценности, слуги и все, чего ты пожелаешь. Так чего тебе не нравится? Чего тебе еще надо?!

— Может любви? — с вызовом предположила я.

— Тебе никто не запрещает любить Императора, — прорычал он.

Мне показалось, или в его голосе действительно сквозила боль? Вряд ли. Скорее всего просто разыгравшееся воображение подкидывает сознанию образы того, что жажду услышать я сама. Я безразлична Тэтэйусу, и он только что красноречиво доказал это, напрямую заявив, что в любом случае доставит меня Императору. Даймону важнее свобода, чем я. И от этого ужасно больно, а на глаза наворачиваются предательские слезы. Нет, не буду плакать! Не при Тэе.

— Я не хочу его любить. Не смогу, — в отчаянии прошептала я и мысленно добавила: "...потому что мое сердце уже занято".

— Не мои проблемы, — жестко отозвался Тэй, пряча взгляд змеиных глаз, и тут же приказал: — Идемте! Надо добраться до селения, пока не стемнело.

На это возразить было нечего. Вполне разумное заявление. Мне уже приходилось быть свидетельницей тому, как быстро темнеет в Авалонии и какие непроглядные здесь ночи. Так что обзавестись ночлегом, и по возможности комфортным, до темноты и правда не помешает.

По дороге к поселку мы больше не разговаривали. Тэтэйус шел далеко впереди, я бессильно распласталась на спине Широ, поддавшись черной меланхолии, а Леиренд в кои-то веки шел рядом молча, не пытаясь меня утешить или заболтать, тоже погрузившись в свои, судя по всему, невеселые мысли. И только Фафнер беззаботно дрых, пригревшись на моем плече и умиротворенно пофыркивая во сне.

Деревня встретила нас настороженными взглядами крестьян и громким лаем собак. Сам поселок оказался небольшим, всего на полсотни дворов, но и не задрипанным. Ухоженные домики с соломенной крышей, окруженные частоколом заборов выглядели иллюстрацией к учебнику истории средних веков. Достаточно мило, впрочем. Хотя и не сказать, чтобы очень уж вдохновляло. Больше всего радости мне принесло открытие, что поселение было человеческим. Простоватые и скудно одетые крестьяне стали первыми людьми, которых я встретила в Авалонии. Их несимметричные и заурядные лица принесли настоящее облегчение моей самооценке. Наконец-то нормальные люди в этом рассаднике красавчиков эльфов и даймонов!

Еще приятным фактом оказалось наличие в деревне постоялого двора, где можно было снять комнаты на ночь. Не пришлось проситься на ночлег к кому-нибудь из сельчан, как я опасалась. Постоялый двор представлял собой двухэтажное покосившееся здание с прилегающим к нему длинным сараем, на проверку оказавшимся конюшней, где мы разместили Широ. Единорог выглядел не совсем довольным подобными условиями содержания, но благодаря усилиям Леи его удалось затолкать в обшарпанный денник. Конюх взирал на моего скакуна с благоговением, но подходить явно опасался. Что ж, по крайней мере не будет докучать благородному животному.

Внутри постоялый двор тоже не внушал особого доверия, но за неимением лучшего можно было и потерпеть. К тому же за несколько дней путешествия по чужому миру я уже начала отвыкать от комфорта. На первом этаже располагался просторный холл, совмещенный со столовой. С интересом оглядев скудный интерьер (бывать в подобных заведениях мне еще не доводилось) отметила десяток деревянных столов с лавками по бокам, некоторые из которых были заняты другими посетителями, веселые занавесочки на окнах и длинную стойку в углу у входа, являющуюся по видимому и барной и чем-то вроде ресепшена. За стойкой скучал полнотелый мужчина в застиранном фартуке с блестящей лысиной на низко посаженной голове, а за его спиной сквозь приоткрытую дверь просматривался короткий коридор, ведущий в комнату с жарко пылающей печью и суетящейся около нее пожилой женщиной — наверное, кухня.

Предоставив Тэю право разбираться с услужливо заулыбавшимся при виде нас мужчиной за стойкой, я снова оглядела зал, уделив на этот раз больше внимания посетителям. Ими в основном оказались люди. Но были представители и других народов. В самой середине помещения расположилась шумная компания низкорослых бородатых крепышей, которых я определила как гномов. В нескольких столах от них в одиночестве скучал сухопарый мужчина в плаще с капюшоном, из-под которого торчали звериные уши, а приглядевшись, я заметила кончик пушистого хвоста, обвивающего его ноги. Должно быть соотечественник Вальсирующей-с-мечами. В самом темном углу затаилась странная молчаливая троица тощих, как жерди, существ с непропорционально длинными конечностями, тонкими лебедиными шеями, безволосыми головами и огромными глазищами. Прямо типичные инопланетяне! В противоположном от них углу развязно пировала компания боевых женщин, по внешности, манерам и одежде походящих на валькирий или амазонок из мифов. За дальним столиком ворковала парочка вообще не поддающаяся классификации. Серебристая рыбья чешуя на щеках и кистях рук с перепонками между пальцев, сине-зеленые волосы, убранные в причудливые прически, многослойная одежда с явной морской тематикой и глаза как переполненные бурлящей водой колодцы. Русалки? Водяные? Наяды?

Единственными, кого я не смогла найти, это эльфы. Как ни старалась разглядеть, ни одного остроухого, кроме нашего Леиренда, в зале не было. Впрочем, откуда бы они взялись? Они ведь затворники, никогда не покидающие своего леса. Так что не удивительно, что на Леи косилось большинство гостей. Да и Тэтэйус с его неординарной внешностью тоже не остался без внимания. Мне же чужое излишнее любопытство не нравилось. Хотелось спрятаться подальше от косых взглядов, укрыться за непроницаемыми стенами и остаться, наконец, в одиночестве. Так что от предложенного ужина я отказалась, сославшись на усталость, и поскорее убежала в одну из снятых для нас комнат. Пустой желудок, который, казалось, уже ссохся от отсутствия в нем пищи (Сколько же я не ела? День? Два? Не помню...), бурно протестовал против моего произвола, но от одной мысли о еде меня начинало мутить — так сильно я переживала из-за жестоких слов Тэя, сказанных им на том злосчастном выступе у выхода пещеры.

Закрыв дверь номера и не глядя по сторонам, бросилась на кровать и разрыдалась, давая выход накопившимся эмоциям...

Не знаю, сколько я так лежала, жалея себя, но внезапный стук в дверь стал для меня полной неожиданностью, заставив вздрогнуть и на время прекратить истерику.

— Кто там? — неуверенно позвала я.

— Можно войти? — голос Тэтэйуса удивил не меньше, чем ранее его стук.

— Входи, — разрешила я, сильнее зарываясь носом в подушки, потому что не хотела, чтобы он видел мое заплаканное лицо.

Щелкнул замок двери, прошелестели приближающиеся шаги, скрипнула кровать, продавливаясь под весом присевшего рядом даймона.

— Shaili?

Я не шелохнулась, затаив дыхание и ожидая его дальнейших слов. Зачем он пришел?

— Я принес тебе поесть, — вздохнул Тэй, отвечая на мой не заданный вслух вопрос.

Молчание. Не знаю, что говорить. Да и не хочу в общем-то. Зачем, если мы уже все друг другу сказали на скальном выступе? Ну, может и не совсем все, но после той сцены гордость не позволяла мне произнести заветных слов. Он все равно не оценит.

— Оставлю тут, на столике у кровати — может потом захочешь, — еще раз вздохнул он.

Снова скрипнула кровать, что-то звякнуло над правым ухом и опять воцарилась неловкая тишина. Тэтэйус не спешил уходить. Что ему еще надо?

— Злишься? — вопрос застал меня врасплох.

Ему-то какое дело?!

Тишина.

Конечно, злюсь! А еще мне безумно больно и кошки на душе скребутся, но разве это что-то изменит?

— Посмотри на меня, — попросил он.

Я не отреагировала.

— Посмотри на меня! — требовательно.

— Нет! — отрезала я.

— Shaili, пожалуйста, — тихий нежный голос, заставляющий болезненно сжиматься сердце.

Я мотнула головой. Не поддамся!

На макушку ласково опустилась чужая рука и мягко провела по волосам. Я вздрогнула, а Тэй аккуратно, но требовательно повернула мою голову к себе. Мои глаза встретились с его встревоженным изумрудным взглядом.

— Ты плакала? — ужаснулся он.

Поразительная догадливость! Нет, я тут просто так лицом в кровать уткнулась! От нечего делать, ага.

"Сколько яда! — фыркнул Эрфелио. — Не замечал раньше в твоем характере ничего подобного".

Я проигнорировала и духа-хранителя. Чего он на меня наезжает?

— Прости, — покаялся даймон.

Уже второй раз за день просит прощения. И второй раз меня не трогают его извинения. Куда катится этот мир?

Я молчала. Тэтэйус тоже. Он долго вглядывался в мои глаза, рассеянно перебирая пальцами пряди моих волос. Я млела от легких прикосновений, не решаясь даже пошевелиться. Куда-то вдруг исчезла вся злость и обида. Осталась только безграничная тоска. Как я смогу жить без него? С другим...

— Все так запуталось, — печально заговорил Тэй, так и не дождавшись от меня ответа. — Не хочу видеть слез в твоих глазах. Если бы я мог, я бы не отдал тебя Императору. Но ты не моя.

Было видно, что признание далось ему нелегко. Только и оно ничего не меняло в сложившейся ситуации. Кроме того, что мне стало лишь больнее. Зачем он все это говорит? Зачем вселяет в сердце надежду, что я не безразлична ему, если все равно собирается поступить так, как велит контракт?

— А что, если я хочу быть твоей? — против воли вырвалось у меня. Еще не признание в любви, но уже нечто близкое к нему.

Тэтэйус растерялся. Его рука в моих волосах замерла и напряглась, а потом он и вовсе ее убрал.

— Это невозможно, — после мучительно долгой паузы бесцветным голосом отозвался Тэй, отвернувшись.

Я не стала уточнять почему. Не хотела еще раз слышать, что между мной и свободой он выберет второй вариант.

Снова гнетущая тишина.

Что же он не уходит? Так хочется побыть одной. Выплакаться вволю. Пожалеть себя. Пострадать. Уйди же, наконец! Мне итак тяжело, а ты травишь мне душу. Проклятый демон! Зачем я тебя полюбила?!

Тихий всхлип все таки вырвался из моего горла, и я поспешно уткнулась обратно в подушку, все же успев заметить, как Тэй нервно обернулся ко мне.

— Ты будешь счастлива, обещаю! — ни с того, ни с сего убежденно заявил даймон.

Стремительно поднялся и, печатая шаг, быстро пересек комнату. В дверях задержался и совсем тихо, на грани слышимости зачем-то добавил:

— Только не со мной.

Щелкнула, закрывшись, дверь, и я разрыдалась с новой силой. Зачем? Зачем он сказал последние слова?! От них так жжется в груди...

Что-то утешающее бормотал Эрфелио, но за давящими всхлипами я совершенно не слышала его. Да и не хотела слушать. Рыдания душили, я захлебывалась в собственных слезах, но никак не могла остановиться. Так я и уснула, обессиленная и совершенно раздавленная.

_____________________________

*Фатум (лат. fatum) — неотвратимая судьба, рок, неизбежное.

* * *

Он сидел под дверью снятой для Ники комнаты и тихо себя ненавидел. За то, что девушка сейчас рыдала из-за него. За то, что второй раз за день причинил ей боль. За то, что вынужден был говорить, хотя с языка рвались совсем другие слова. За то, что еще скажет, если будет необходимо. За чувства, что посмел допустить в свое сердце вопреки здравому смыслу. Да, он уже давно осознал, почему все время вел себя с ней так глупо. Почему его постоянно тянуло ее оберегать. Почему он сходил с ума, когда с ней что-то случалось. Почему бесился, когда другие мужчины оказывали ей знаки внимания или заявляли на нее свои права. И вовсе не драконьи инстинкты по защите добычи, не обязательства контракта и не указка Клейма им руководили. Еще в логове гоблинов, дав волю второй сущности, он признал девушку своим сокровищем. Не добычей. Хотя и к сокровищам у драконов отношение двоякое. Есть просто безделушки: не интересные, но свои, и лишь поэтому нужные — ведь драконы жуткие собственники. А есть настоящие ценности, за которые дракон способен отдать жизнь. И пусть он дракон всего-лишь на половину, их сущность и инстинкты не вытравить из его крови! И shaili теперь тоже... не вытравить... Но у него нет выбора! Ни тогда, когда отправлялся на ее поиски, ни теперь, когда она сама готова была отдать себя ему в руки. Он видел ее привязанность. Чувствовал. Не мог не заметить — не слепой же в конце концов! Но не мог и принять. Не имел права. Пока. Хотя и хотел, даже жаждал. Безумно. А уж когда девушка заявила, что хочет принадлежать ему, он едва не сорвался. Только Клеймо и удержало.

Даймон закатал рукава и печально уставился на выведенные магией символы. Клеймо вот уже несколько суток горело нестерпимым жаром — еще бы, с такими-то мыслями! — даже в ярком свете сияя синим магическим огнем. Но у него было время свыкнуться с болью. И все же избавиться от этих рабских печаток необходимо. Иначе ему никогда не исполнить задуманного. Поэтому он отведет shaili к Императору в любом случае, даже если снова придется говорить ей жестокие слова, чтобы ни у кого не возникло повода усомниться в достоверности выполненных условий ненавистного контракта. Пусть венценосный правитель немного потешит себя надеждой и чуть-чуть понаслаждается мечтой. Но не долго. Даймон не собирался сдаваться без боя. Завтра он приведет Хранимую Духом во Дворец. Но кто сказал, что он обязательно должен будет оттуда уйти?..

Размышления прервал шорох крадущихся шагов. Ни дня без покушений! Он вздохнул и настороженно прислушался, внешне оставаясь абсолютно расслабленным. Кто же пожаловал на этот раз? Долго гадать не пришлось. Знакомый маневр тихого нападения со спины, что она использовала еще при первой встрече, развеял последние сомнения. Молниеносно уйдя из-под сдвоенного удара мечей и мгновенно материализовав в руках собственное оружие, он с головой окунулся в бой, позволив выплеснуться накопившимся эмоциям в яростных атаках. Противница не выстояла и пары минут, при намеке на поражение использовав свой второй излюбленный прием — тактическое отступление. Все таки достаточно молодая наемница — это не матерый ловчий, чей опыт сражений с самыми разными противниками насчитывал века практики. При воспоминании о наглом и ехидном изменившемся эльфе ярость всколыхнулась с новой силой. Жаль, что с ним не справиться! Слишком силен. Впрочем, повторения печального события, предшествовавшего клятве, даймон не желал, а потому запретил себе мысли о мести. Не его поля ягода. Пока, во всяком случае.

Прогнав настырную Вальсирующую-с-мечами (вот ведь неугомонная женщина!), он прислушался к звукам из комнаты shaili и спустя несколько секунд удовлетворенно улыбнулся. Полная тишина за дверью, за исключением сонного пофыркивания гремлина, свидетельствовала о том, что шум короткой потасовки с наемницей не разбудил Нику. Почему-то это казалось очень важным. Ему хотелось, чтобы девушка хорошо отдохнула перед следующим трудным днем. Завтра им всем предстоят испытания. Ей — встреча с будущим супругом, а ему... в общем-то тоже самое. С той лишь разницей, что для нее встреча станет просто неприятным событием, а даймону помимо этого придется еще и изображать безразличного сопровождающего, которому плевать на дальнейшую судьбу подопечной. По здравому размышлению он не чувствовал в себе уверенности в настолько хороших притворщечиских способностях. Только и выбора особенного не было. Ради сокровища можно и постараться...

* * *

Посреди ночи меня разбудил невнятный шум за дверью. Казалось, кто-то громит коридор, роняя мебель и попеременно то сдавленно шипя, то угрожающе порыкивая. Хм, какое знакомое шипение. Да и проскальзывающие в нем мяукающие ноты вызывают определенные ассоциации. А уж утробный рык Тэя я теперь узнаю всегда. Неужели наемница объявилась?

В ногах, недовольно фыркая, завозился гремлин. Пару раз шумно зевнул во всю пасть, показывая двойной ряд акульих зубов, и нехотя скатился на пол. Прошуршал коготками по деревянному настилу, ткнулся носом в щель под дверью и пару раз втянул носом воздух, громко отфыркиваясь. Что-то прокряхтел, пробурчал и неторопливо вернулся на нагретое место, свивая из моего одеяла гнездо.

— Что там? — сонно поинтересовалась я.

— ...ффф... фырк... большая кошка... фырк... что охотится... ффф... за Никой... ффф... фырк...

Ну, точно Вальсирующая пожаловала!

— А почему так шумно? — сквозь зевок уточнила я.

— ...фырк... ффф... даймона фстретила... фырк...

Тогда все в порядке. Раз Тэтэйус уже позаботился о моей безопасности, то и волноваться не о чем. Выяснив, что мне ничего не грозит, снова провалилась в сон, уже не обращая внимания на шум в коридоре. Без меня разберутся...

До утра меня больше никто не побеспокоил. Зато само утро началось преступно рано. Едва рассвело в комнату постучал Тэтэйус, а когда я не отозвалась, в наглую вломился внутрь и вытряхнул меня из кровати. По его словам до Дворца остался всего день пути, и если мы хотим попасть туда затемно, то надо выходить сейчас. Я его энтузиазм не разделяла, тем более что во Дворец мне совсем не хотелось, и растянуть путешествие на денек-другой я бы не отказалась, но сопротивляться не посмела, покорно разлепив глаза уже вне мягкой постели. Ненавижу ранние пробуждения! Сова по натуре, я всегда предпочитала ночные посиделки, но зато потом позволяла себе слабость поваляться до полудня. В Авалонии же мои биологические часы упорно пытались перенастроить, что меня, конечно же, абсолютно не устраивало.

Итак, я не выспалась и пребывала в ужаснейшем расположении духа после вчерашних откровений с даймоном, когда наш маленький отряд снова двинулся в путь. Мои спутники где-то нарыли конный транспорт, так что теперь скорость путешествия заметно увеличилась, что на мне в целом никак не отразилось. На спине Широ было вполне комфортно, так что я могла даже вздремнуть без риска свалиться со скакуна. Это я проверила еще в эльфийском лесу. Поэтому в итоге так и поступила, отчего дорога запомнилась крайне смутно. Совершенно не помню, как покидали деревню, выпала из памяти и первая половина дня. Потом были только сумасшедшие скачки и цветной калейдоскоп сменяющих друг друга фантастических пейзажей, слившийся в одну смазанную картину. Кажется, проезжали какие-то луга и лес, холмы и ущелья, даже один раз пересекли брод через неширокую реку. Ландшафт окружал сказочный и совершенно непохожий на родной мир, но от этого только более напоминающий красочные сны, которые, увы, не запоминаются.

Мы не разговаривали и не делали привалов, будто Тэй вознамерился избавиться от меня как можно скорее. Впрочем, возможно так оно и было. Я не могла его осуждать. Хотела, но не могла. Он ведь жаждет вернуть себе свободу, и кто я такая, чтобы мешать ему в этом? С поселившейся в сердце болью я почти примирилась. Почти. Но где-то глубоко все еще теплилась наивная надежда, что мое признание сможет растопить его лед. По крайней мере, никто не запретит мне попытаться. Как только мы остановимся, я выскажу ему все, чтобы до расставания между нами не осталось недоговоренности. Больше я не буду сомневаться и медлить.

Я боялась только одного. Что до Дворца остановок мы так и не сделаем. Но на этот раз удача для разнообразия решила мне улыбнуться. Мы не успели преодолеть весь путь до темноты. Смеркаться начало, когда мы подъехали к скалистому уступу, открывающему вид на холмистую долину чарующей красоты, посреди которой высился неприступный замок, достойный кисти художника. Последнее солнце почти закатилось за горизонт, и было понятно, что спуститься засветло в долину мы уже не успеем, а совершать альпинистские подвиги в кромешной темноте авалонских ночей не рискнул бы даже самый отъявленный псих. Соваться на скалистый спуск сейчас означало переломать себе все ноги, а то и шею, так что Тэй благоразумно скомандовал привал, и Леи в кои-то веки был с ним полностью согласен. Мне же отсрочка оказалась только на руку.

Пока Тэтэйус возился с обустройством ночлега, Леиренд вызвался почистить лошадей. Первым в его списке значился, естественно, единорог, а потому эльф на вполне законных основаних попросил меня ему помочь. Пришлось снова откладывать разговор с даймоном и браться за щетку, хотя я и не особо представляла с какой стороны с этим предметом подходить к Широ. Впоследствии выяснилось, что остроухий способен справиться и без меня, а когда я было заикнулась возмутиться, меня огорошили заявлением:

— Леди Никониэль, Вы так и не ответили на мой вопрос, — спокойно напомнил Леи, не дав мне и рта раскрыть. — Почему он, а не я?

Ну вот, приплыли. Оказывается чистка единорога была лишь предлогом для выяснения отношений. Что ж, он сам напросился! У меня было больше суток, чтобы подумать над ответом остроухому, так что врасплох меня уже не застанешь. Мне и самой есть, что предъявить эльфу.

— Я отвечу, — невозмутимо парировала я. — Но сначала и ты мне кое-что скажи.

— Что именно? — повелся на провокацию эльф, считающий себя непогрешимым.

— Зачем ты подарил мне плод Древа Поклонения? — припомнила я ему старый грешок, когда он пытался подчинить мою волю с помощью жалкого фрукта.

Леиренд сразу сник. Он понуро опустил плечи и подавленно уставился куда-то справа от меня, рассеянно проводя щеткой по белоснежному крупу единорога. Кажется, этот раунд я выиграла. Впрочем, отступаться я не собиралась. Если раньше я намеревалась спросить про тот фрукт только ради того, чтобы Леи отстал от меня со своими претензиями, то теперь любопытство взыграло не на шутку.

— Так что? — надавила я.

Эльф кинул на меня неуверенный взгляд и снова его отвел, а потом глубоко вдохнул, как перед прыжком в воду, и торопливо забормотал:

— Понимаете, я с детства привык, что мною восхищаются. Я всегда был самым красивым ребенком, избалованным вниманием взрослых, которых потом заменили восторженные девицы. Мне никогда не приходилось прилагать усилия, чтобы обратить на себя внимание женского пола, скорее уж они сами вешались мне на шею. Я не знал отказа, и стоило мне пожелать чего-то... или кого-то... оно сразу становилось моим. А тут появляетесь Вы...

Он замялся, перевел дыхание и вдруг с вызовом уставился мне в глаза.

— Вы — простая человеческая девчонка, не самая симпатичная из тех, кого мне доводилось встречать — смотрели на меня, как на пустое место. Естественно, это задело меня, и я сам — сам, впервые в жизни! — попытался целенаправленно очаровать девушку. Но на мои ухаживания Вы лишь снисходительно улыбались, а сами не спускали глаз с мерзкого полукровки! С даймона, которого любая другая на Вашем месте обходила бы стороной! Тогда я окончательно вышел из себя и...

Он не договорил, опять отвернувшись. Несколько секунд я в полной прострации осмысливала его неожиданное признание. Какая же я дура! Я-то думала, что действительно ему нравлюсь, а на самом деле... На самом деле у самовлюбленного красавчика просто ущемленное достоинство взыграло!

— И? — подтолкнула я его к дальнейшему признанию. Пусть уж до конца договаривает! Если выяснять правду, то целиком.

Но эльф вместо того, чтобы продолжить каяться, неожиданно решил прочитать мне лекцию по ботанике:

— Знаете, Древо Поклонения ведь в Авалонии одно единственное. Оно растет только в личном саду Мудрейшего и только в одном экземпляре. Никто не знает, сколько ему лет. Наверное, оно живет с самого сотворения нашего мира — с эпохи раскола Единого. Очень древнее растение, которое не дает потомства. Ни побегов, ни семян — ничего. Только пустые плоды с сочной мякотью, которая способна подавить волю любого живого существа, кроме, как ни странно, эльфов, и привязать его к кому-либо на всю жизнь. Да и те очень редки. Плоды завязываются лишь раз в несколько десятков лет, поэтому ценятся на вес золота. Только они не продаются. Нигде и никогда. Мудрейший бережет их как зеницу ока и использует только в качестве почетной награды, позволяя сорвать с дерева одну штуку за особо выдающиеся заслуги. Мало кто удостаивался подобной чести. На моей памяти такое происходило всего три раза.

— И ты, конечно же, удостоился! — фыркнула я.

— Да, — кивнул Леи. — Как раз перед Вашим появлением я отличился в одной военной кампании... Впрочем, вряд ли Вам будет это интересно. Скажу только, что в итоге я был награжден плодом того самого Древа. Я не планировал его использовать вообще когда-либо, но, как я уже говорил, появились Вы. Я был ужасно зол и раздосадован, а плод просто попался под руку и пришелся как-то неожиданно кстати. Вот я и... подарил его.

— Понятно, — невесело усмехнулась я и окинула эльфа злобным взглядом. — И после этого ты имел наглость спрашивать меня, почему я выбрала Тэя, а не тебя?

Леиренд промолчал.

— По-моему ответ очевиден! — раздраженно заключила я и оставила остроухого одного — осмысливать собственное поведение.

Я была ужасно зла и обижена на Леи. Как он мог?! Он врал мне с самого начала! Вот только... Зачем же он тогда помог мне сбежать от Лесного Короля? Ошарашенная этой мыслью, я даже остановилась и окликнула эльфа, озвучив вопрос теперь уже вслух.

— Пусть Вы и Хранимая Духом, но Вы всего лишь человек. Чужачка, — было мне ответом. — Эльфы никогда не приняли бы Вас в качестве своей королевы, и покушение на помолвке стало красноречивым тому доказательством. Но Мудрейший не отказался бы от пророчимого бессмертия даже вопреки мнению собственного народа. Он бы все равно женился на Вас. И потерял доверие подданных. Вскоре поднялся бы мятеж, и среди моих сородичей наступила бы смута. Я не мог позволить этому произойти.

Я кивнула, принимая объяснение, и, более не задерживаясь, молча ушла прочь.

Обида переполняла. Конечно, я понимала, что Леирендом двигали благородные мотивы. Он хотел спасти свой народ и короля. Поразительный патриотизм! Но все равно было неприятно, что я снова оказалась пешкой в чужих руках. Просто игрушка, которой все распоряжаются по своему усмотрению. Одному приспичило раздобыть легендарный трофей, другой возжелал жениться на старости лет, даже Леи, и тот преследовал собственную выгоду. С другой стороны, можно хотя бы больше не терзаться чувством вины, что эльф лишился всего из-за меня. По сути, он сам виноват в том, что произошло. Ведь это он потащил меня в Астондэл вместо того, чтобы просто отпустить нас с Тэем по добру по здорову. И это он сам решил помочь мне сбежать. Я не просила его об услугах. Тем более, что услугу, как оказалось, он делал не мне, а своим сородичам. Ну и ладно, его проблемы...

Дольше откладывать выяснение отношений с Тэтэйусом я не намеревалась. Так что от Леиренда направилась прямиком к даймону. Он колдовал, в прямом смысле этого слова, над костром и делал вид, что ничего вокруг не замечает. Ни нашего с эльфом эмоционального разговора, ни моего приближения.

— Нам надо поговорить! — сходу уверенно выпалила я.

Тэй лениво поднял взгляд, оценил степень решимости на моем лице, печально усмехнулся. В изумрудных глазах появилось совсем уж непривычное для даймона затравленное выражение. Стрельнув ими в сторону навострившего уши Леиренда, он хмыкнул и протянул мне руку.

— Пойдем.

Я вложила свою ладонь в его, и Тэй уверенно потянул меня в сторону от места, где мы обосновались на ночлег. Хочет поговорить наедине, без лишних свидетелей? Что ж, так даже лучше.

Мы обогнули заросли кустарника, прошли сквозь ажурную рощицу и оказались у обрыва, открывающего шикарный вид на долину с замком. С этого ракурса сказочное строение смотрелось еще эффектнее. Я даже на мгновение залюбовалась причудливой архитектурой дворцовой громады и солнечными бликами на ее белых стенах, поэтому не сразу заметила, что Тэй отпустил мою руку, а сам прошел чуть дальше.

Он остановился в нескольких шагах спиной ко мне, словно каменное изваяние. Напряженный и молчаливый. На несколько минут повисла тишина.

— Тэй, я... — начала давно заготовленную речь и поперхнулась словами.

Даймон, по-прежнему не говоря ни слова, стянул с себя плащ и небрежно бросил его на землю.

— Что ты делаешь? — изумилась я, а сама, затаив дыхание, уставилась на него во все глаза. Точнее на то, что раньше всегда скрывала безразмерная ткань плаща. На хвост. Длинный, гибкий, истерично мечущийся из стороны в сторону, покрытый черной змеиной чешуей, глянцево блестящей в закатном свете, и с тремя острыми костяными шипами на конце.

Пока я шокировано изучала неожиданную конечность Тэтэйуса, он, все так же молча, избавился от рубашки, полетевшей вслед за плащом. Пульс сбился с ритма, когда мой взгляд скользнул выше по рельефным мышцам его обнаженной спины и широких плеч. Вдоль всего позвоночника, начинаясь под гривой волос на затылке, спускалась вниз провокационная дорожка точно таких же как и на хвосте черных чешуек, расширяясь между лопаток и почти сходя на нет там, где она уползала под пояс брюк к пятой конечности.

Внезапно Тэй согнулся пополам, и с резким неприятным хрустом взметнулись вверх огромные кожистые крылья, появившиеся из его спины прямо на моих глазах. Распрямившись, он распахнул их во всю ширину, сразу как-то увеличившись в размерах и закрыв тенью полнеба. Медленно обернулся. Хвост нервно хлестал воздух, крылья трепетали за спиной, пальцы с вмиг отросшими когтями едва заметно подрагивали, а лицо выглядело абсолютно бесстрастной маской, и только ядовито-яркие зеленые глаза с вертикальным зрачком взирали на меня с обреченной тоской.

Совсем не к месту пришло осознание, отчего Таната выглядела так по-демонически в отличии от Тэя. Вторая ипостась, боевая трансформация — не знаю, как назвать этот их измененный вид, но ясно одно: они способны менять внешность от более человеческой к... драконьей. Только... Уверена, Тэтэйус не для того устроил мне наглядную демонстрацию. И мне совсем не нравился его настрой.

— Видишь? — тихо спросил он, а я отвела взгляд, пряча подступающие к глазам слезы. Почему я плачу? Вероятно, потому что догадалась, к чему он клонит...

— Смотри! — яростно рявкнул Тэй. — Смотри на меня! Такой я на самом деле! Я — монстр! Чудовище! — его голос сорвался, переходя на шепот. — Какую жизнь я могу предложить тебе в будущем?

Я перевела взгляд обратно на него, смаргивая соленую влагу. Он хотел, чтобы я посмотрела на него, и я смотрела. Но не видела перед собой чудовища. Для меня он не был монстром. Он — самое прекрасное существо в мире. Во всех мирах. Да, у него были рога, крылья и хвост. Но разве это важно?!

— Нет, — голос отчего-то не слушался, став хриплым и тихим. — Нет!

Моя реакция удивила Тэя. Он рассматривал меня с недоверием и... надеждой? А может в его глазах и не было никакой надежды. Может я видела только то, что хотела видеть.

— Мы слишком разные, — покачав головой, твердо произнес он, словно подыскивая все новые и новые аргументы, лишь бы отвязаться от меня.

— Не говори так! — взмолилась я.

Я теперь уже точно была уверена, что он собирался навсегда оставить меня, но не хотела его отпускать, ведь я же еще не сказала ему самого главного. Только похоже, что он не намерен слушать.

— Но это так, — спокойно возразил Тэй, шагнув ко мне.

Его рука протянулась к моему лицу, но так и не достигла цели.

— Я никогда не был человеком и никогда им не стану. А твое место среди людей.

Он взглянул в сторону Дворца и хмуро добавил:

— Какими бы они не были.

— Не оставляй меня, пожалуйста, — отчаянно попросила я, хватая его застывшую в воздухе руку и прижимая ее к своей щеке.

Он на мгновение растерянно замер... а потом резко выдохнул, решительно заявив:

— Я должен!

Его рука соскользнула с моей щеки, и он отступил на шаг, а я окончательно пала духом. Так значит это все? Он завтра проводит меня во Дворец и навсегда исчезнет из моей жизни? Не хочу его терять! Он нужен мне. Даже больше, чем Эрфелио. В этом чужом для меня мире, в холодном, неуютном замке незнакомого Императора я не мыслила себя без него — моего демона, моего защитника.

— Тэй, ты нужен мне! — использовала я последний аргумент. — Я...

— Не надо, — остановил он, не дав мне сделать признание. — Я знаю, что ты хочешь сказать. Не надо. Не говори.

— Почему? — голос совсем сел.

Тэтэйус зажмурился, словно боялся чего-то или мучился от нестерпимой боли. Помолчал, собираясь с силами, а потом резко распахнул равнодушные глаза и жестко припечатал:

— Мы слишком разные. Нам не быть вместе. Смирись. И забудь меня.

Несколько сильных взмахов крыльями, поднимающих холодные потоки ветра, и он стремительно взмыл ввысь, оставив меня потерянно смотреть ему вслед.

Не в силах отвести взгляд от быстро удаляющегося силуэта, удивительно похожего на очертания большой черной птицы, обессиленно осела на колени и обреченно прошептала в пространство:

— Забыть? Глупый. Как я смогу забыть? Я ведь люблю тебя...

Вряд ли он услышал. Слишком тихо и далеко. Да я уже и не надеялась, что мои слова что-то изменят...

Вот и выяснила отношения! Вот и расставила все точки!

Лучше бы не было этого разговора. Лучше бы я молчала. Лучше бы... лучше бы... лучше бы...

У прошлого нет сослагательного наклонения. Да и неизвестно, было бы мне лучше от недоговоренности? Смогла бы я пойти под венец с другим, терзаясь напрасными сомнениями? Сейчас, по крайней мере, все решено, и ничего уже не изменишь.

А так, у меня могла бы остаться надежда. Пусть наивная и бессмысленная... Пусть! Но она хотя бы была.

Теперь же...

С трудом оторвав тоскливый взгляд от уже опустевшего неба, перевела его на россыпь холмов у подножья скалы. Там, среди зелени и взгорий, рвались ввысь неприступные крепостные стены из белого кирпича. За ними кокетливо сверкали позолотой куполообразные крыши, и высокие башни разрывали острыми шпилями пушистые облака. Высился над просторами Авалонии величественный и сказочный замок. Дворец.

Завтра я увижу его изнутри. Увижу Императора. Моего будущего супруга.

И на этот раз никто не поможет мне сбежать от постылой свадьбы, как в случае с Лесным Королем.

Да я и не решилась бы. Не смогла бы подставить Тэя. Даже после того, что только что здесь произошло.

Иногда любовь бывает безответной. Но от этого она не становится менее жертвенной. Даже ради не любящего, но любимого можно пойти на все.

И я пойду.

Во Дворец. Добровольно. К новой жизни.

Только будет ли это жизнью?

Без него...

Часть II

Императорская невеста

Глава 9

Дворец

Лживое лицо скроет все, что

задумало коварное сердце.

Шекспир

Жизнь во Дворце стала для меня настоящим адом наяву.

Впрочем, я утрирую.

Не адом, конечно. Заключением. Отчасти по воле Императора, отчасти по собственной. Мне разрешалось гулять практически по всему замку, но нельзя было покидать его пределы. И все же большую часть времени я предпочитала проводить в отведенных мне покоях. Шикарных, надо признать. Как и все здесь. От роскоши уже мутило, но приходилось терпеть и с ностальгией вспоминать аскетичный уют моей съемной квартиры в родном мире. Да что там! Я бы с большим удовольствием снова оказалась в убогой келье Крисейдро, чем в этих королевских палатах! Хотя я снова утрирую. Не в непривычной роскоши дело, а в самой атмосфере, меня окружающей, и, пожалуй, в отвратительном настроении, которое вот уже несколько дней пребывает на отметке ниже некуда. И вообще, утрировать — стало моим любимым занятием. А еще бесцельно валяться на огромных размеров кровати с веселеньким в розовых рюшечках балдахином и, мрачно уставившись в потолок, предаваться унынию.

Мне ничего не хотелось. Абсолютно. Даже думать было противно, потому что иначе я сразу начинала вспоминать о нем. О моем жестоком зеленоглазом демоне. А это причиняло боль. Потому что я была твердо уверена, что уже никогда его не увижу.

Мне было до безумия тоскливо без него. И некому было меня утешить. Я осталась одна. Совсем. Даже без Эрфелио. Его вместе с кольцом забрал у меня придворный маг Императора под предлогом, что хочет помочь духу-хранителю скорее набраться сил и освободиться. Я тоже этого хотела, а потому не стала возражать, лишь позже осознав, как глупо поступила. За время путешествия по Авалонии дух стал частью меня, и, отдав кольцо, я словно вырвала из себя эту часть. Я не только его больше не слышала, но и не чувствовала, а без поддержки хранителя было тяжело. И пусто. Я ведь всего-лишь навсего слабая неуверенная в себе девушка. К тому же еще и брошенная всеми. Не только Тэй, но и Леиренд тоже подло оставил меня. Тайно и не прощаясь. Наверное, у эльфов так принято. Надеюсь, его приняли обратно в родном лесу (а куда еще он мог податься?), а не жестоко казнили за помощь опальной невесте Лесного Короля. Каким бы самовлюбленным придурком не был Леи, и как бы я на него не обижалась, я не желала ему смерти. Я странным образом успела к нему привязаться.

Своих питомцев я тоже лишилась. Обоих. Фафнер ушел в первый же день исследовать закрома Дворца, да так и не вернулся. Не исчез бесследно, нет. Иногда я замечала промелькнувшую в коридоре его серую шкурку. Гремлину куда интереснее было шастать по просторам императорской обители, чем сидеть со мной в покоях. В чем-то я его даже понимала. Он ведь ужасный лакомка, а вокруг столько вкусностей! Что ж, пусть зверек развлекается. В конце концов он не оставил меня совсем, как другие, а просто бродил где-то поблизости. Хотя мне было бы не в пример спокойнее, находись он все время со мной. Мне нужна была поддержка. Хоть кого-то. Но ни полуразумный вредитель, ни благородный скакун не остались на эту роль. Единорога я вообще не видела с тех пор, как въехала верхом на нем во двор императорской резиденции, а после его увели, смею надеяться, в конюшню. Я не была там ни разу. Слишком далеко она находилась от моих покоев, а бродить по замку мне не улыбалось, потому что стоило только выйти в коридор, как я тут же ловила на себе откровенно ненавидящие, завистливые взгляды придворных дам и алчно-вожделеющие мужские взоры.

Здесь все знали о моем статусе. Легендарном, и не только. Женщины мечтали занять мое место, мужчины жаждали заполучить мое тело. И вовсе не потому, что я какая-нибудь писаная красавица, сводящая всех с ума. Нет. Им всем не давала покоя легенда. Точнее то, что я якобы могла дать по этой самой легенде. Глупой, как и следовало ожидать. О да, меня просветили на ее счет! Но лучше бы мне оставаться в неведении! Потому что теперь я еще более явственно ощущала себя вещью. Ведь "владеть" можно только предметом, но никак не живым человеком. Правильно люди говорят, неведение — благо. Хотя какое к черту неведение? Я уже давно подозревала, что с формулировкой легенды не все нормально. А услышав ее, окончательно в этом убедилось. Какой идиот ее придумал? Да еще и умудрился так зарифмовать слова?! Встретила — придушила бы собственными руками. И это при том, что раньше я никогда не отличалась кровожадностью.

Впрочем, самое страшное было не в самой легенде. Скорее в ее трактовке. Или вернее в людях, что ее именно так понимали. Хотя разве можно понять по-другому, когда слова в ней столь буквальны? Я тоже, как и другие, не видела в ней иного смысла. И от этого становилось еще печальнее.

Всеобщее внимание не доставляло удовольствия. Оно напротив вводило в уныние. Хотелось позорно спрятаться, забиться в самый темный угол, лишь бы не попадаться никому на глаза. Потому что никто, абсолютно никто не в состоянии был меня игнорировать. Даже прислуга и стража не оставляли без внимания. Везде, куда бы я ни пошла, их липкие и злые взгляды преследовали меня, не стесняясь и общества самого Императора. Хотя при нем, конечно, аристократы вели себя более сдержанно, поглядывая лишь украдкой, а челядь так и вовсе боялась оторвать глаза от пола. И все же с Императором я старалась проводить как можно меньше времени. Он не был мне неприятен, хотя признаться честно, я его слегка опасалась, да и мысль о скором замужестве по-прежнему претила мне, поэтому я старалась всячески избегать своего венценосного жениха, прячась от него и остального мира в отведенных мне покоях. Император, как ни странно, тоже не искал встреч со мной. Он спокойно продолжал заниматься своими королевскими делами, и за ту неделю, что я провела во Дворце, я видела его всего пару раз, да и то лишь случайно наткнувшись в коридоре. Каждый раз он вежливо приветствовал меня, пронзая неизменно холодным безразличным взглядом, и на том мы расходились, даже не пытаясь завязать разговор. Он никогда не интересовался ни мной, ни моим самочувствием. Казалось, ему вообще нет до меня никакого дела.

Единственный, кто хоть как-то попытался наладить со мной контакт (я имею в виду нормальный, без недвусмысленных намеков и неприятных взглядов) — тот самый придворный маг, что забрал Эрфелио. Он часто заходил ко мне, интересовался не нужно ли мне чего и заводил непринужденную беседу. Я на контакт не шла, потому что мне не нравились вопросы, которые как бы между прочим задавал маг. Я не любила, когда лезут мне в душу, а он после нескольких отстраненных фраз о погоде и прочей подобной ерунде неизменно переходил к расспросам обо мне, моем прошлом и мире, в котором я родилась. Я на это лишь угрюмо отмалчивалась или отмахивалась, в свою очередь прося вернуть мне мое кольцо, на что всегда получала вежливый, но категоричный отказ, смягченный намеком на то, что у духа-хранителя еще не достаточно сил, чтобы покинуть артефакт-ловушку. И что мне на это было возразить? Не отбирать же кольцо с боем, тем более, что маг его с собой не носил. В итоге он всегда уходил с неудовлетворенном интересом, оставляя и меня ни с чем, да еще и в невеселых раздумьях.

Я скучала. По родному миру, по дому, по родителям и даже по Васе с Кешей. Сейчас, оказавшись запертой в императорском замке, когда каждый мой день вновь стал похож один на другой, как было до моей встречи с даймоном, тоска по прошлому стала особенно острой. Но мое прошлое навсегда останется только прошлым. Пути назад нет и не будет. Вряд ли мне захочется возвращаться в мир, где я родилась, через полвека, когда снова откроются Врата Миров. Тот мир уже не будет моим. За пятьдесят лет он сильно изменится. Да и я тоже изменюсь. Уже меняюсь. Встреча с Тэем многое перевернула в моей душе. И в первую очередь представление о жизни.

Тэй...

Смогу ли я когда-нибудь перестать думать о нем?

Сомневаюсь.

И тот день, когда я видела его в последний раз в своей жизни мне тоже никогда не забыть...

...Время стремилось к полудню. Три ярких солнечных диска каскадом украсили непривычно светлое небо. Почти белое от их ослепляющих лучей. Ни одно облачко не пятнало режущий глаза белизны. Зато на земле сверкало такое разнообразие красок и оттенков, что становилось тошно.

Настроение вообще было не самым лучшим, так что расстилающиеся перед глазами великолепие изрядно раздражало. Давно заметила, что когда кому-то плохо, радужное состояние окружающих вещей выводит его из себя. Так и меня сегодня злило абсолютно все. В том числе и Дворец — конечный пункт моего вынужденного путешествия по Авалонии. К слову, Дворец оказался целым городом, а не просто замком, как я наивно считала. За крепостными стенами располагалось огромное множество всевозможных построек, начиная от жилых и заканчивая хозяйственными, которые образовывали целые улицы и кварталы, разбавленные зелеными насаждениями, садами и скверами. Все вокруг буквально дышало чистотой, богатством и великолепием. Элитное жилье для высшего света Империи, по другому и не скажешь. Сам Император жил в сердце этой роскоши — в возвышающемся в центре Дворца-города замке, к которому лучами тянулись все улицы. Вот его бы как раз и стоило назвать дворцом. Величественный, окруженный еще одной стеной, несколько уступающей размерами крепостной, он казался сказочным видением из-за окутывающей его сияющей дымки. Он словно светился изнутри. Впечатляюще.

Император встретил нас во дворе замка. Лично. Со свитой.

Здесь, за оградой, отделяющей основной город от обители венценосного правителя, тоже все казалось каким-то чересчур пафосным. Белые стены, сплошь увитые незнакомым растением с толстыми лозами и раскидистыми листьями, больше похожими на пальмовые. Мраморная плитка под ногами, надраенная до такой степени, что в ней можно было разглядеть собственное отражение. Роскошный фонтан, украшенный до безобразия дорогой золотой скульптурой, покрытой разнообразными драгоценностями, блики от которых расцвечивали танцующие струи воды во все цвета радуги. Возвышающийся за фонтаном изукрашенный лепниной фасад замка из странного белоснежного материала, слегка светящегося серебристым ореолом. Даже многочисленные вооруженные стражники в парадных доспехах на своих постах и встречающая нас высокопоставленная делегация выглядели слишком роскошно. Красиво, не спорю. Однако вскоре безумное великолепие начало резать глаза, вызывая раздражение и даже отвращение. Не люблю позерство, а показная пафосность Дворца именно им и являлась.

Сразу видно, что Император любит роскошь и не стесняется ею себя окружать. Даже его наряд кричал пошлым богатством. Красиво расшитая золотом и драгоценными камнями бархатная ткань идеально сидела на статной фигуре имперского правителя, подчеркивая все достоинства атлетичного сложения и царской выправки. На гордо расправленные плечи была наброшена отороченная мехом алая мантия, крепящаяся к костюму довольно большими драгоценными брошами с рельефным рисунком герба Империи. На шее красовалась толстая цепь с не менее тяжелой бляшкой — символом имперской власти. Вообще множественные украшения должны были бы иметь немалый вес и давно пригнуть Императора к земле, но он держался так, словно стержень проглотил. Непоколебимо и властно. Казалось, тонны навешанного на нем богатства не доставляли ему никаких трудностей, будто и не золото вовсе он носил в избытке, а невесомый пух. Я бы так не смогла.

Сам по себе Император был достаточно красив. Для человека. Хотя на мой вкус, его красота несколько экзотична. На взгляд ему можно было дать лет тридцать. Достаточно молодой возраст для правителя. Высокий, царственный, уверенный в себе. Настоящий король. И черты лица вполне привлекательны: овальная форма, волевой подбородок, прямой с хищно вздернутыми крыльями нос, правильной формы темные брови, высокий лоб и острые скулы. Он чем-то напоминал хищную птицу. Орла, уверенно парящего над своими владениями, от взгляда и острых когтей которого нигде не скрыться. И такая красочная аналогия, неожиданно пришедшая на ум, совершенно не приводила в восторг. Скорее пугала. Как и сам Император. Точнее его холодный до дрожи взгляд.

Самое удивительное, что никакой короны, как я ожидала, на правителе не было. Впрочем, в сложною прическу вплеталось столько украшений, что они вполне заменяли этот атрибут власти. Золотые нити и скрепляющие кольца удивительно гармонировали с густой гривой цвета крови. Сама прическа тоже заслуживала отдельного внимания. Настоящий шедевр! Спутанные пряди в творческом беспорядке разметались на макушке, к затылку все более укорачиваясь, а потом неожиданно переходя в ряд перевитых нитями тонких косичек, кровавым дождем укрывающих плечи. С висков до самого пояса спускались толстые пряди, перехваченные в нескольких местах широкими золотыми кольцами, а на конце скрепленные причудливыми украшениями в виде трех золотых сосулек, средняя из которых была чуть длиннее остальных.

Но больше всего в Императоре меня поразило не богатство его одежды и не парикмахерское чудо на голове, а пронзительные холодные глаза, привлекающие к себе внимание даже издалека. Глаза цвета льда. Они взирали на меня, да и на всех окружающих, с пробирающим до костей безразличием и высокомерием. Ни единой эмоции, ни одной теплой мысли не мелькало в этих колодцах бесконечной мерзлоты. Жутко и неприятно. И вот в это мне предстояло заглядывать каждый день?.. Хотя какая разница, во что смотреть, если с некоторых пор я не желаю видеть подле себя ничего, кроме изумрудных змеиных очей? Которые на меня после нашего с даймоном последнего разговора на обрыве перед Дворцом ни разу больше и не взглянули. Я же всю дорогу до резиденции Императора не сводила с Тэя глаз, стараясь запечатлеть в памяти каждую его черточку. Наверное, это мазохизм, и лучше бы мне было постараться забыть Тэтэйуса, как он и советовал, но я не собиралась этого делать, хотя и знала, что вижу даймона последние часы перед тем, как он навсегда исчезнет из моей жизни.

Несколько минут мы с Императором, молча, изучали друг друга, после чего он все же соизволил заговорить:

— Рад приветствовать долгожданную невесту в стенах своего Дворца и Империи.

Голос его, к слову, оказался приятным. Я даже не ожидала. Мягкий, вкрадчивый баритон. Хотя все впечатление портил холодный тон. Под стать ледяным глазам.

Я что-то пробурчала в ответ, даже сама не разобрав что. Впрочем, большего от меня никто не потребовал.

Имперский правитель еще раз окинул меня оценивающим взглядом, скользнул им по единорогу, наглядно свидетельствующем о невинности восседающей на нем девы, и иронично выгнул бровь. Я смутилась. Ну да, получилась прямо-таки наглядная демонстрация, что ему не порченную невесту привезли. Противно-то как! Словно я тут перед всей толпой обнажилась. А все Тэй с Леи виноваты! Это они настояли, чтобы я въехала во Дворец непременно верхом на Широ. Поборники чести, чтоб их!

Венценосный жених подошел ближе и протянул мне руку, чтобы помочь спешиться. Широ ревниво дернулся в сторону, угрожающе замахнувшись рогом на Императора. Я испуганно вцепилась в золотистую гриву, а один из свиты правителя — стоящий ближе всего к нам пожилой мужчина в странной мантии — замысловато взмахнул рукой, и единорог тут же замер как вкопанный. Император же остался совершенно невозмутимым. На его лице даже ни один мускул не дрогнул, когда мой скакун взбрыкнул.

Приняв помощь жениха, я скользнула на землю и неожиданно оказалась совсем близко к нему.

— Могли бы и не утруждать себя демонстрацией, я бы принял любую невесту, — кивнув на единорога, насмешливо, но достаточно тихо, чтобы услышала только я, бросил Император и отступил на шаг, увеличивая между нами расстояние.

Я скрипнула зубами. Гад! Я, конечно, понимаю, что ему важнее легендарные возможности Хранимой Духом, но мог бы хотя бы сделать вид, что ему не все равно, какой будет его будущая супруга. Хорошо хоть не во всеуслышание заявил! Но все равно неприятно.

— Полагаю, мне стоит представиться, — уже громче заговорил мой нареченный. — Император Люцерон фон Фатум.

— Никониэль, — машинально представилась в ответ. Похоже, я начинаю привыкать к своему авалонскому имени.

Отдавая дань вежливости, Император галантно поцеловал мне руку, слегка нахмурившись, заметив сковывающие мои запястья веревки, которые до сих пор были скрыты под длинными рукавами, но ничего не сказал по их поводу, лишь чуть удивленно переспросил:

— Никониэль? — и тут же задумчиво протянул: — Вот как. "Дарящая жизнь", значит. И когда моя драгоценная невеста успела удостоиться чести получить эльфийское имя?

Его взгляд в третий раз скользнул вдоль моей фигуры, что-то выискивая — словно рентгеном прошелся — и остановился где-то в районе груди. Я задохнулась от возмущения, прежде чем осознала, на что именно смотрит жених. Подаренный Лесным Королем в честь сомнительной помолвки алмазный кристалл так и болтался у меня на шее. Удивительно, как только не потеряла за всеми сумасшедшими скачками по пещерам. Помнится, я решила не выкидывать "обручальный кулон" из чисто меркантильных соображений. Ведь ни денег, ни других средств на проживание и даже собственных вещей в Авалонии у меня нет, а кулон — какая-никакая драгоценность, и в случае чего его можно кому-нибудь продать. Материальные накопления еще никому не мешали. Хотя сейчас, глядя в ледяные глаза, буквально прилипшие к алмазному украшению, я сомневалась в верности последнего утверждения. Вид подарка эльфийского правителя на шее невесты явно не доставлял Императору удовольствия. Более того, он, кажется, серьезно разозлился.

— Плохо справился с порученным тебе заданием, даймон, — продолжая буравить взглядом кристалл, процедил сквозь зубы Люцерон и, грубо сорвав с меня кулон, так что я едва не вскрикнула от боли, когда, порвавшись, цепочка порезала кожу на шее, прошипел мне в лицо: — Ты моя невеста!

Да кто бы спорил? Только зачем же так эмоционально доказывать это? Прямо скажем, вспышка Императора меня отнюдь не порадовала. Сразу стало не по себе, и как-то вдруг разом вспомнилось, что в Авалонии у меня нет ни прав, ни защитников (а Тэя с Леирендом я перестала причислять к ним еще со вчерашнего вечера после задушевных разговоров). Да и жить с человеком, который не испытывает ко мне ничего, кроме чувства собственности — пугающая перспектива. Не о том я мечтала долгими вечерами, когда представляла себе свою семью.

— Почему же плохо, Ваше Величество? — нахально возмутился Тэтэйус. — Я же привел ее Вам. В целости и сохранности.

Странно. Каким чужим кажется его голос. В нем звучат совсем другие интонации, нежели я привыкла слышать. Какая-то бездушность. Точно таким же мертвым голосом обычно в трубке телефона неизвестная женщина сообщает о недоступности вызываемого абонента. Словно по бумажке читает. Или играет роль.

— А еще обрученной с правителем эльфов и в сопровождении эльфийского надзирателя, — парировал Император.

О, так вот к кому причислили Леиренда! Забавно. Значит то, что он может быть просто встреченным в пути другом даже не рассматривается?

— Помолвка разорвана, — вмешался в разговор Леи. — В Великом Эльфийском Лесу леди Никониэль отныне нежеланная гостья.

— И ты здесь только для того, чтобы сообщить мне это? — насмешливо осведомился Люцерон.

— Я здесь по собственной воле. Ради леди Никониэль, — с чувством собственного достоинства надменно сообщил эльф. Н-да, высокомерия у него не отнять. Даже Император ему нипочем.

— Что ж, тогда добро пожаловать, — вроде даже доброжелательно улыбнулся ему мой жених, но в ледяных глазах отразилось нечто странное, заставившее меня насторожиться. Сдается мне, Леиренд не пришелся по душе Императору, и его гостеприимство всего-лишь показное.

— Мы так и будем стоять на пороге? — вновь подал голос Тэтэйус.

Мне только кажется, или он действительно ведет себя неестественно? Откуда эта напускная наглость? Он, конечно, и раньше не отличался особой скромностью, но не до такой степени. Что-то в его поведении явно было не так. А еще меня сильно беспокоил тот факт, что он избегал смотреть в мою сторону. Я безумно желала заглянуть ему в глаза. Мне почему-то казалось, что в них я смогу прочесть разгадку его сегодняшним странностям.

— Тебя никто не держит, даймон. Ты можешь идти, — немедленно отозвался Люцерон.

Тэй едва заметно нахмурился. Маленькая складочка пролегла между его сдвинувшихся к переносице бровей.

— А моя награда?

— Контракт еще в силе, — вместо Императора ответил тот мужчина в мантии, что всего одним жестом смог усмирить Широ.

— Я же выполнил условия, — складочка между бровей стала глубже.

— Не до конца, — возразил мужчина.

Меня удивило, что Люцерон не стал вмешиваться в разговор, уступив право оратора этому незнакомцу в мантии. Почему он позволял кому-то говорить от своего имени? Ведь насколько я помнила, Тэтэйус обмолвился, что контракт заключил именно с Императором. Так почему другой сейчас вещает о невыполненных условиях? Не понимаю.

— Я привел ее. Передал с рук на руки. Сделка должна состояться, — разозлился Тэй. — Сними Клеймо, Архиус!

— В контракте оговорено, что ты приведешь Хранимую Духом на свадьбу, — выделил последнее слово названный Архиусом. — Так что сделка состоится лишь после церемонии. Соответственно и Клеймо исчезнет только после нее.

Даймон резко выдохнул, словно из его легких разом вышибли весь воздух, а затем пространство вокруг заполнилось тихим рычанием.

— Абсурд! — с трудом выталкивая из вибрирующей груди слова, процедил Тэтэйус. — Зачем столько ждать?

— Затем, что провести свадебный обряд раньше нет возможности, а до того, как Хранимая Духом станет моей женой, я желаю обезопасить себя от соперников, — ответил ему Император, окидывая подозрительным взглядом.

— А с чего Вы, Ваше Величество, взяли, что мне нужна Ваша невеста? — усмехнулся даймон.

Ну, зачем он так? Мне же больно это слышать! Пусть даже он и не давал мне надежды, категорично заявив о невозможности быть вместе еще вчера, но рана на сердце слишком свежа, чтобы спокойно воспринимать подобные слова.

— Даже если и не нужна, не хочу рисковать, — пожал плечами Люцерон. — Освобожденный от Клейма, ты можешь передумать. Мне не нужны лишние проблемы.

Глубоко вздохнув, Тэй на мгновение прикрыл глаза. Собирается с мыслями и берет себя в руки. Я давно заметила за ним эту привычку, и, как правило, она ему всегда помогала успокоиться и принять решение. Вот и сейчас, когда он спустя пару секунд поднял веки, в его взгляде была твердость и решимость.

— Хорошо, — поставил он точку в споре. — Сколько?

— Месяц, — припечатал Император.

Теперь была моя очередь шумно выдыхать. Так скоро... Я не думала, что от моей свободы остался какой-то жалкий месяц. Всего навсего тридцать дней. Так мало. Мне всегда казалось, что подготовка к свадьбе правителя должна занимать более продолжительное время. Я рассчитывала как минимум на полгода. Или Император ждал меня уже давно и успел все подготовить? В любом случае это был неприятный сюрприз.

— Месяц? — жалобно вякнула я.

Меня даже не удостоили вниманием. Мужчины были слишком заняты выяснением отношений друг с другом.

— И что мне делать этот месяц? — ядовито осведомился Тэй.

— Что угодно, — безразлично бросил имперский правитель.

— Что угодно, кроме пребывания во Дворце, — встрял Архиус.

— Да, верно, — согласился Люцерон. — Даймонам не место во Дворце. Так что изволь покинуть его пределы.

Он прожег Тэтэйуса презрительным взглядом и добавил:

— Немедленно.

Снова по двору разнесся тихий раздраженный рык.

— Я не подчиняюсь Вашим приказам, Ваше Величество! — выдал даймон.

— Зато моим подчиняешься, — злорадно усмехнулся Архиус. — Для этого и нужно было Клеймо. Убирайся из Дворца, полукровка!

Тэтэйус болезненно поморщился и зашипел, схватившись за внутренние стороны предплечий.

— Ты еще пожалеешь, маг! — рыкнул он напоследок и, коленями развернув коня, с которого за все время разговора так и не слез, умчался прочь. Даже не взглянул на меня на прощание. Ни разу. Словно я пустое место...

...В тот злосчастный день, как и во все последующие, много чего еще происходило. Но все события словно проходили мимо меня. При том, что я была в них главной героиней. Совершенно неожиданное расставание с Тэтэйусом (я так надеялась, что хоть проститься с ним смогу по-человечески) выбило меня из колеи. Когда я смотрела вслед навсегда исчезающей любви, меня словно пыльным мешком по голове огрели и вырвали из груди сердце. Все краски, до того момента радужным калейдоскопом окружавшие меня, разом потускнели, а в душе воцарилась полная апатия. Мне стало все настолько безразлично, что даже ни единой слезинки не скатилось из глаз, хотя я думала, что, провожая Тэя, буду безутешно рыдать. Видимо, и у моих нервов есть предел, за которым кончаются любые чувства. Или, что вероятнее, просто включился защитный механизм организма, перекрывающий слишком сильные эмоции, чтобы не сойти с ума.

Помню, потом мне что-то говорили, но я не слышала что именно, не отвечала и ни на кого не смотрела. Подходил Архиус, представившийся придворным магом Его Величества, и снял, наконец, с моих запястий надоевшие путы. Просто развязал их и все. Словно обычные веревки, не скрепленные каким-то там мудреным и сильным заклятием Вечных Оков. А ведь даже Крисейдро не удалось их снять! Должно быть этот Архиус ужасно сильный маг. Впрочем, в тот момент мне было плевать и на его силу, и на освобожденные запястья. Хотя мне бы стоило прыгать от счастья — я же так долго мечтала от них избавиться. Однако ни восторга, ни удивления не было. Пока маг возился с узлами, я лишь отстранено наблюдала за его действиями, попутно без особого интереса рассматривая его самого. Невысокий (примерно с меня ростом), жилистый, пожилой, но статный. Лет шестидесяти примерно. Средней длины волосы с проседью, о цвете каких обычно говорят "перец с солью". Борода, усы, неровный излом густых бровей. Морщины в уголках сурово поджатых губ и вокруг глаз. Жутких глаз. Правый — глубокого черного цвета, так что невозможно было отличить, где заканчивается радужка и начинается зрачок, а левый — совершенно бесцветный, словно неживой, бездушный.

Краем глаза заметила, как еще один человек в такой же как и Архиуса мантии, только менее вычурной, увел куда-то Широ. Который абсолютно не сопротивлялся! Мне почему-то казалось, что у моего единорога более буйный нрав. Впрочем, удивления снова не было. Только безразличная констатация факта и мимолетный укол сожаления об ошибочности своих суждений. Сколько я уже ошибалась? Хотя какая разница? Пора бы уже свыкнуться с ролью наивной доверчивой дурочки. Наверное, за всю свою жизнь я столько не обманывалась, сколько в Авалонии. В людях (и нелюдях), в себе, в чувствах, в доверии. Да во всем! И странным образом, в тот момент мне было плевать.

Затем нас с Леирендом куда-то вели и опять что-то говорили. Не помню, кто и что. Я не вслушивалась. Коридоры, анфилады, залы... И всюду роскошь, богатство, пафос... Какие-то люди... Голоса... Лица... Снова коридоры...

В одном из переходов исчез Леи. Я даже не поняла в каком. Просто однажды оглянулась, а его нет. Сопровождающие сказали, что господину эльфу выделили специальные покои. Ну, и хорошо. На том мое любопытство и успокоилось. Только странное ехидство, скользнувшее в голосе поведавшего мне сие известие, неприятно царапнуло слух. С чего бы это? Впрочем, тогда мне было не до тонкостей в чужих словах, и я предпочла проигнорировать подозрительную интонацию. Может и зря. Потому что с тех пор остроухого друга я больше не видела. Ни утром, ни днем, ни в последующую неделю я так и не добилась ни от кого вразумительного ответа, куда делся мой эльф. Самостоятельно найти его в замке тоже не получилось, да я, если честно, не сильно-то и старалась, и в конце концов сделала вывод, что Леиренд просто покинул негостеприимную обитель Императора. Эх, жаль, что я не могу сделать того же.

Больше в тот день ничего примечательного не случилось, кроме того, что меня запихнули в какую-то комнатку, уставленную до безобразия дорогой мебелью и отделанную в тошнотворно-безвкусные розовые цвета (никогда не любила эту гамму), и сообщили, что в ней мне придется провести остаток дней. В том смысле, что розовая комната отныне моя. Ее специально готовили для невесты Императора. Прелестно! Мне предстояло жить в домике для барби. Но даже этот факт не пробил скорлупу безразличия. Я потеряла смысл жизни, когда ОН ушел. Казалось, теперь я смогу смириться с чем угодно и стерпеть абсолютно все. И я терпела. Терпела, когда пришла куча служанок и начала меня вертеть из стороны в сторону, раздевать и мыть. Терпела, когда уже другие служанки снимали с меня мерки, а потом наряжали в разные платья, как куклу. Терпела, когда явился Император в сопровождении своего придворного мага и, оценивающе изучая надменно-холодным взглядом, долго разглагольствовал о чем-то явно высоком и лишенном смысла. Терпела, когда Архиус, щебеча по-отечески участливым тоном, под благовидным предлогом отобрал у меня кольцо с Эрфелио. Терпела, когда ночью, оставшись один на один с собой и своей болью, хотела выть от тоски и обреченности. Терпела даже, когда на следующий день меня с самого утра, облачив в роскошное до вульгарности платье, потащили на какое-то шумное сборище.

Сборищем оказалось празднество в честь официальной помолвки Императора. Моя вторая помолвка в Авалонии. И это за какую-то жалкую неделю пребывания в этом мире! Пугающая тенденция. Утешало только то, что более подобных празднеств не предвиделось. Хотя кто знает? До свадьбы еще целый месяц. Меня могли успеть, например, похитить и обручить с кем-нибудь еще. Не даром же едва ли не весь мир охотится за Хранимой Духом. Та же Вальсирующая-с-мечами до сих пор следовала за мной неотступно и вряд ли успокоится и теперь. Не тот у нее характер, чтобы проигрывать.

Помолвка с Люцероном ничем не походила на такое же событие с Лесным Королем. Разве что количеством народа. В огромном зале собрались, вероятно, все обитатели Дворца, если и вообще не весь высший свет Империи. От обилия красок рябило в глазах. И почему аристократы так любят яркие наряды? Хотя, судя по правителю этих разряженных павлинов, ничего удивительного в пестроте нет. Они все здесь любили роскошь, и мой жених первым подавал им пример. Он снова был одет в пурпур и драгоценности, и величественно восседал на троне, взирая на подданных орлиным взором уверенного в себе и своей власти человека. Меня же усадили в кресло поменьше (вероятно, являющееся вторым троном или его женским вариантом) по левую руку от Императора. Позади невозмутимо стоял Архиус, зажимая в руке какой-то сверток. Рядом с ним расположилось еще несколько смутно знакомых людей, которых я видела прошлым днем во встречающей делегации. Должно быть советники или просто свита Люцерона.

Снова были слова. Много, очень много слов. И до безобразия мало смысла. Все бесконечно долгие речи, занявшие первую половину дня, сводились к одному: меня представляли как невесту Императора собравшимся, собравшихся представляли мне, потом они шумно и льстиво поздравляли жениха с невестой, и под занавес, публично зачитав с древнего пергамента — того самого, что бережно держал придворный маг — всем известную (кроме меня, конечно) легенду о Хранимой Духом, ошарашили внимающую аудиторию известием, что я и есть легендарная дева. Не знаю, зачем уж Императору нужно было так эффектно обставлять мое знакомство с подданными (может хотел похвастаться, или, что вернее, тем самым оправдывал свое намерение жениться на неизвестной никому, безродной девице), но впечатление на народ оно произвело неизгладимое. Хотя если учесть, что по сути мое появление во Дворце должно было являться строжайшей тайной, не удивительно, что для многих личность невесты вызвала шок. И если по-началу на меня косились откровенно неприязненно или в крайнем случае безразлично, то после громкого заявления, которому почему-то все сразу поверили, настроение толпы резко поменялось на противоположное, но далеко не доброе, а скорее алчное. От подобного внимания в первые минуты захотелось удавиться. Хотя никуда не исчезнувшая за ночь апатия довольно быстро примирила меня с ажиотажем вокруг моей персоны.

После пафосной болтовни был банкет и бал. Я ничего не ела. Не хотелось. И совсем не танцевала: ни с женихом (да он и не звал), ни с кем другим (хотя предложения поступали) — все равно не знала здешних танцев. Мне отдельно представляли каких-то влиятельных людей. Я не запоминала. Бесконечная вереница похожих друг на друга лоснящихся богатством лиц, длинных языколомательных имен, льстивых изысканных комплиментов и липких взглядов вызывала лишь головную боль. Подозреваю, я была на редкость рассеяна, и скорее всего показалась большинству представленных мне людей непроходимой дурочкой. По правде говоря, меня мало волновало их мнение. Пусть думают, что хотят. У меня же в мыслях крутились лишь отрывочные фразы услышанной, наконец, легенды, что перевернула мою жизнь. Сама легенда оказалась бесконечно длинной, как многочисленные речи на первой части празднества в честь императорской помолвки, и запомнить ее с первого раза было невозможно, да я и со второго и с последующих не буду даже пытаться это сделать, но некоторые четверостишия накрепко отпечатались в памяти, словно бы их выжгли в ней огнем.

...Хранимая Духом дева,

Рожденная в мире ином -

По крови она королева

Из рода утративших дом...

Если с первыми двумя строчками этого отрывка не было никаких проблем — все так и есть, то вторые заставляли хмуриться. Королева по крови? Выходит, я — наследница какого-то древнего знатного рода Авалонии? Жаль, нет Эрфелио, чтобы спросить. Уж он-то наверняка осведомлен о моей родословной. Да и что значит "утративших дом"? Сбежавших? Изгнанных? Чем больше узнаю о предках, тем больше путаюсь в их прошлом.

...И в мире с единым светилом

И одинокой ночной Луной

Лишь предку быть духом по силам,

А деве жить смертной судьбой...

Да-да, единое светило и одинокая луна — это определенно описание мира, где я родилась. Хотя подозреваю, что есть и другие подобные. Не всем же быть, как Авалония, с тремя солнцами и пятью спутниками. Впрочем, не суть. Больше всего в этих строках меня зацепила фраза, что там по силам быть духом только предку. Что же получается? Эрфелио — не просто хранитель моей семьи, но еще и предок? Уж не с него ли пошла вся канитель с легендой? Хотя это слишком поспешный вывод. Он, также как и я, может быть всего лишь жертвой глупого пророчества. Однако то, что он — мой пра-пра— и еще много раз пра— дедушка, слегка ошарашило. Вот уж неожиданность! С другой стороны, он упоминал, что когда-то был человеком, причем жившим в Авалонии. Но при этом ни словом не обмолвился о нашем родстве! Как же плохо, что его сейчас нет рядом! У меня накопилось столько вопросов...

Правда, все они меркли при воспоминании о финале легенды.

...Но тот, кто владеть будет ею,

От хвори и ран не умрет

И страшной кончиной своею

В час смерти пренебрежет!

Всего каких-то четыре строчки... Четыре строчки, заставляющие авалонцев видеть во мне ценный трофей, обещающий бессмертие обладателю. И всего одно слово... Одно единственное простое слово, вынуждающие меня чувствовать себя вещью.

В таком раскладе остается только быть благодарной, что "владеть" мной все хотят в качестве законной жены, а не, скажем, рабыни или наложницы. Забавно, никогда не думала, что могу испытывать благодарность к своему потенциальному владельцу. Кощунство какое-то.

Следующие дни потянулись однообразной вереницей. Я заперлась в своих покоях и думала, думала, думала... Пока сами мысли не начали вызывать отвращение. Апатия постепенно сменилась меланхолией, а меланхолия плавно перетекла в откровенную депрессию.

По три раза на день исправно приходили служанки и пытались меня накормить. Иногда им даже удавалось. Вкуса еды я не чувствовала, насыщения тоже, как в общем-то и голода. Лиц и имен приходящих девушек не запоминала. К тому же, похоже, они сменялись едва ли не каждый день. Разговаривать со мной не пытались. Прислуга у Императора оказалась вышколена по высшему классу. Я с ними тоже не горела желанием откровенничать. Еще не хватало гуляющих обо мне по Дворцу слухов. Итак вниманием не обделена. Теперь я понимаю наших звезд эстрады и кино, которые с завидным рвением прячутся от навязчивых журналистов, и это при том, что меня, собственно, особо и не донимали. По крайней мере посторонние люди в покои не ломились. Только служанки... и Архиус.

Даже Вальсирующая-с-мечами, преследовавшая меня с самого появления в Авалонии и каждый день напоминавшая о себе, с момента прибытия во Дворец не потревожила ни разу. То ли плюнула, наконец, на свое провальное задание, что вряд ли, то ли охрана императорской резиденции оказалась лучше, чем в закрытом от чужаков Астондэле. Правда, один раз я мельком видела в окно затаившийся среди деревьев сада очень знакомый силуэт. Хотя здесь этих силуэтов... Во Дворце среди людей иногда попадались люди-кошки, чья раса, как мне разъяснили, называлась нэки, что меня несколько удивило из-за сходства с мифическими существами из японского фольклора. С другой стороны, если эльфы и прочие сказочные для моего мира создания оказались более чем реальны, то почему бы и нэкам не существовать? В общем я вполне могла обознаться, так что не придала особого значения виденному вскользь, пусть и до спазмов страха знакомому силуэту.

А вот придворный маг являлся ко мне как на работу, навещая каждый день в одно и то же время. И каждый день я преисполнялась все большим и большим раздражением к нему. Ну, как можно быть столь навязчивым? И еще это его лживое участие! По-моему, он старался добиться от меня совсем другого отношения — а иначе зачем притворяться добрым папочкой? — только я была в таком состоянии, что дополнительное внимание к себе воспринимала с недовольством и даже агрессией. В последнюю нашу встречу вообще еле удержалась от того, чтобы не вытолкать настырного мага взашей. Он, кажется, не понимал, что я ему далеко не благоволю и продолжал безуспешные попытки втереться в доверие.

Самым ужасным было то, что Архиус — единственный, с кем я вообще разговаривала за неделю заточения. Вялое огрызание на прислугу в тщетных попытках доказать свою самостоятельность за разговоры я не считала. Мои протесты служанками вообще не воспринимались. Они терпеливо и невозмутимо исполняли свою работу, как то: уборка комнаты, моя помывка, переодевание, причесывание и кормление. В такие моменты я особо остро ощущала свою схожесть с вещью или куклой, ну, или на худой конец ручной зверушкой.

Ночами я подолгу лежала без сна, а когда засыпала, меня неизменно настигали кошмары, в которых я постоянно бежала за кем-то очень важным и нужным, но никак не могла догнать. Я задыхалась, кричала, лила слезы... и, как правило, просыпалась в холодном поту. Один и тот же тяжелый сон, повторяющийся из ночи в ночь. И только в нем я позволяла себе рыдать. Днем из моих глаз не скатывалось ни единой слезинки.

Иногда, просыпаясь так по ночам, я замечала за окном силуэт черной птицы, как отголосок приснившегося кошмара. Мне мерещился Ноэль, сидящий на подоконнике по ту сторону стекла. Я подскакивала с кровати и со всех ног бросалась к окну, но за ним неизменно оказывалось пусто. Ворона не было. Я медленно сходила с ума.

Однажды Ноэль привиделся мне днем. Совершенно случайно обернувшись к окну, я отчетливо разглядела сидящего на нем большого черного ворона, поймав взгляд мудрых глаз с красными всполохами. Трусливо зажмурившись и боясь поверить в реальность видения, я тем не менее отчаянно взмолилась, чтобы он не оказался очередной галлюцинацией. А когда открыла глаза... никого уже не увидела. Ворона и след простыл. Словно его и не было. Впрочем, скорее всего действительно не было. Зачем Тэтэйусу посылать ко мне своего слугу? Даймон ведь четко дал понять, что я его не интересую.

Только он по-прежнему интересовал меня. И я не знала, как вытравить этот интерес из своего глупого сердца. Как перестать любить?

Говорят, время лечит. Остается только надеяться, что оно поможет и мне. В конце концов скоро мне предстояло выйти замуж. Пусть за нелюбимого и не любящего, но в наших силах все изменить. Можно ведь попробовать относиться к неожиданному замужеству как к браку по расчету. А что? Люцерон богатый, красивый, да еще и правитель. Уверена, он — мечта многих женщин. Жаль только, что не моя. Хотя это не помешает мне попытаться взрастить в будущей семье мирное сосуществование. Вот только сначала оклемаюсь сама. Разбитое сердце не склеить, но я могу собрать осколки и слепить из них новое. Не такое как прежде, всего лишь его суррогат, но это лучше, чем ничего. Я смогу построить собственное счастье в рамках предложенного будущего. Должна. По-крайней мере постараюсь. В первую очередь ради себя. Ведь жизнь на безответной любви не кончается, даже если так кажется по-началу. А Тэй... Он навсегда останется в моей памяти и душе, но когда-нибудь я научусь существовать без него, вспоминать о былых чувствах с легкой грустью и изредка, а не постоянно и с выворачивающей наизнанку тоской. Осталось убедить в этом только саму себя. Нужно лишь время...

* * *

Почему все всегда идет не так, как планировалось? Раньше он никогда не задумывался над этим вопросом. До тех пор пока не встретил свое сокровище, свою shaili. Хотя нет. Все началось даже раньше. С Императора и его придворного мага. С Клейма Повиновения. С момента, когда его отправили на поиски Хранимой Духом. Почти невыполнимый контракт. Но он справился. Он нашел ее. И даже привел Императору вопреки собственному желанию. Вопреки всему добровольно отдал ее другому. А ведь все, что он ей говорил тогда перед Дворцом — ложь. Абсолютная ложь, за которую он презирал себя, но не мог поступить иначе. Так было надо. Только вот кому? Ему? Ей? Определенно, им обоим от вранья не стало легче. Но и счастье никогда не дается легко, ведь так? За него надо бороться. И он будет бороться. Потому что, что бы он ей тогда не наговорил, она нужна ему. Не потому что она якобы может дать бессмертие. Нет, он никогда не верил в легенды и пророчества. Да и зачем даймону — тому, кто способен бесконечно долго продлевать собственную жизнь за счет чужих душ — бессмертие? Оно ему и даром не нужно. Ему нужна сама Ника. Хрупкая человеческая девушка.

Казалось бы, в ее внешности нет ничего особо примечательного, но тем не менее она цепляла его. Она была настолько миленькой и беззащитной, что невольно вызывала желание заботиться и оберегать. Ему хотелось видеть ее рядом с собой. Хотелось стать для нее единственным защитником. Опорой. Всем миром. Еще никогда и ни к кому он не испытывал столько нежности. Но при этом вынужден был отталкивать. Гасить чувства, коими она невольно проникалась к нему. Чувства, что он безумно желал разделить с ней.

Он хотел ее как никого и ничто другое. Но пока не мог получить. Из-за Клейма и рабских уз, что оно давало. Он так надеялся избавиться от них. Только потому и пришел во Дворец. С ней. Преподнес Императору бесценный подарок. Сделал все, чтобы создать видимость, будто shaili ему не нужна. И просчитался. В чем? В чем он прокололся? Почему Император заподозрил что-то неладное? Впрочем, Люцерон никогда не был дураком. На его месте даймон бы и сам предпочел перестраховаться. Тогда почему же не учел такого развития событий? Или учел, но слепо проигнорировал? Не захотел верить, что его могут вот так просто выгнать, как какую-то отслужившую свое шавку? Пошел на поводу у собственной гордости? Глупец! Его же с самого начала использовали. И он знал, что это так. Всего лишь прислужник с Клеймом... которого не захотели отпускать просто так.

Ничего, скоро подчиняющие печати все равно будут сняты, надо лишь немного подождать. Он не сдастся. Он упертый. Или правильнее сказать целеустремленный? Да какая разница! Он обещал Нике, что она будет счастлива, и все для этого сделает. Драконы, как и эльфы, всегда держат свое слово. А в нем течет кровь и тех и других, так что он не отступится от обещания. С Императором девушка не будет счастлива. Это очевидно. И хотя он не был до конца уверенным, что и сам может сделать ее счастливым (какое счастье с даймоном — чужаком для всех и вечным изгоем?), но он верил или скорее хотел верить, что с ним ей будет лучше, чем с человеком, который видит в ней лишь вещь — пусть и дорогую, но все равно бесправную.

В любом случае, он чувствовал потребность находиться рядом с ней. А он не привык отказывать себе в своих желаниях. Осталось только придумать, как попасть во Дворец. Клеймо его туда не пускало. Приказ слишком очевиден. Но в то же время и слишком буквален. Если не пускают на порог, почему бы не войти в окно? Правда, воспользоваться им тоже не получилось. Он пытался. Он много чего пытался сделать, но раз за разом терпел неудачи. Вот уже неделю он кружил вокруг Дворца, как голодный волк вокруг дерева с загнанной на него добычей. Стоп! Волк? А это идея...

Даймон — существо изначально магическое, способное изменяться. Трансформация и метаморфозы у него на клеточном уровне. Любое изменение тела его психикой будет воспринято как нечто само собой разумеющееся и не принесет вреда сознанию. Почему бы не попытаться? Всего-то и надо немного поиграть с потоками магии. Для него — опытного менталиста — ничего не стоит сотворить материальную иллюзию, а уж после посещения гоблинской пещеры и поглощения души матерого ловчего энергии на задуманный фокус хватит с избытком, еще и останется. Не даром во многих мирах существует поверье, что мысль материальна. Для драконов и их потомков — это непреложная истина. Сформировать мысленный образ, влить в него необходимое количество собственной энергии и вот оно — материализованное в реальность желание. Ничего сложного. Для сытого даймона. Только какой бы образ выбрать, чтобы не засветиться перед Императором и его сворой, не напугать Нику, но иметь при этом возможность защитить ее в случае опасности? Что ему вообще известно про shaili, кроме того, что она Хранимая Духом и просто симпатичная девушка, из-за которой он потерял голову? Судя по всему, если вспомнить ее отношение к гремлину и единорогу, она любит животных. Вот и отлично! Вполне сгодится. Император не хотел, чтобы по его замку разгуливал даймон, но против зверей он ничего, кажется, не имел. Как говорится, не обязательно при штурме крепости идти на таран, если можно сделать подкоп. В фигуральном смысле, конечно. Вот и он не полезет на баррикады, а, по-шпионски замаскировавшись, прошмыгнет во вражеский лагерь.

— Встречай гостей, shaili, — усмехнулся он, прикрывая глаза и сосредотачиваясь на выбранном для себя образе. — Сегодня ты будешь спать не одна.

Спустя несколько долгих минут, встряхнувшись от остатков магии, он с удовлетворением обозрел полученный результат и уверенно шагнул к резиденции Императора. Куда идти и в каких покоях томится его shaili, он знал. Не даром же каждую ночь посылал Ноэля проведывать девушку.

Забавно, во всех сказках всех миров обычно венценосные женихи спасают непорочных дев от драконов. У него же все совсем наоборот. Дракон идет спасать деву от коронованного правителя. О том, что дева в общем-то может и не нуждаться в этом самом спасении, он старался не думать. Хотя сомнения такие были. Впрочем... к черту сомнения! Он хочет свое сокровище, и он его получит. Он так решил!

* * *

На дворе стоял глубокий вечер, медленно переходящий в ночь. Хотя, признаться честно, я никогда не различала, когда заканчивалось одно время суток и начиналось другое. Для меня они всегда сменялись незаметно и были одними неразличимыми сутками. Весь замок давно погрузился в сон, и по сути мне надо бы было сделать тоже самое, только желанное забытье, где нет мыслей и переживаний, все никак не желало меня посещать. Я ворочалась с боку на бок, пинала одеяло, сбивала постель, переворачивала подушки, но ни одно положение тела не казалось удобным. Тяжелые думы не давали покоя. И так каждый раз. С тех пор, как я попала во Дворец, я еще ни разу нормально не высыпалась, как ни разу и не засыпала без мук. Сегодня не было исключением. Предвкушая очередную долгую ночь, я, наконец, кое-как улеглась и устало сомкнула веки. Когда мне уже начало казаться, что я медленно уплываю в страну грез, в дверь кто-то поскребся.

Индифферентно повернув голову в сторону потревожившего меня шума, я прислушалась. Скрежет повторился. Кто бы это мог быть? Прислуга обычно стучится, Император вовсе не удостаивает меня визитами, а Архиус предпочитает вообще вламываться просто так. Может Фафнер вернулся? На моей памяти только он косил под мышей, скрежеща когтями по всей мало-мальски твердой поверхности. С другой стороны, с чего бы ему проявлять вежливость? С него бы сталось в наглую прогрызть дыру прямо в двери, чтобы войти. Я в этом ни капли не сомневалась. Гремлин вообще терпением никогда не отличался. Подождать что ли? Если это все же Фафнер, то пусть сам заходит. Он найдет способ. А больше я никого в гости не жду.

Тем не менее, когда неведомый гость снова заскреб по двери, я не выдержала и встала.

— Кто там?

В ответ опять скрежет.

Любопытство пересилило. Не задумываясь о безопасности, хотя безусловно стоило бы, я беспечно распахнула дверь... и застыла, боясь пошевелиться. Передо мной, буквально на расстоянии вытянутой руки, стоял огромный черный пес, обнажив в зловещем оскале крепкие чуть желтоватые клыки. Или все же волк? Не знаю, никогда не видела волков в живую, даже в зоопарке, но отчего-то сейчас накатила уверенность, что смотрю я отнюдь не на собаку. Однако и размеры у зверя были далеко не волчьи. Волкодав, пожалуй, сказать будет точнее. Хотя во внешнем виде угадывались знакомые мне по картинам дикой природы черты. Лоснящаяся шерсть с густым подшерстком, стоячие треугольные уши, вытянутая морда, покатый лоб, крепкая шея, широкая грудная клетка, поджарое мускулистое тело и мощные лапы. Все-таки волк. Только аномально большой. Он не рычал, но менее жутким от этого не становился. Может он так улыбается? Хотелось бы, конечно, в это верить, но при всем желании я не смогу воспринимать громадного лохматого зверя столь оптимистично. С Фафнером в подобной ситуации было как-то легче. Хотя подозреваю, что вот гремлин-то как раз чаще скалился, а не улыбался, как мне всегда казалось.

Пока я изображала памятник самой себе, не в состоянии даже нормально вдохнуть от сдавившего сердце страха, зверь несколько неуверенно заглянул мне в глаза и пару раз столь же неуверенно махнул хвостом. Интере-е-есно. Похоже, он вовсе не дикий, а очень даже ручной. Ну, относительно. И откуда он такой красивый взялся в императорском замке? Из псарни сбежал? Так я даже не знаю, есть ли у Императора псарня. По идее, должна быть. Всякие правители вроде любят устраивать охоту. А какая охота без псов? Только вот мой незваный визитер отнюдь не походил на охотничью собаку. Или у них тут такие борзые? В смысле гончие. Тьфу, никогда не разбиралась в собаках! Если он, конечно, вообще собака. Хм, что-то меня не туда понесло. Стою посреди ночи на пороге собственной спальни нос к носу с жуткой зверюгой и размышляю о какой-то ерунде! Стресс, одним словом.

Так и не дождавшись от меня реакции, зверь ловко оттеснил меня в сторону и нагло ввалился в покои. Поразмыслив с минуту, я решительно закрыла дверь. Судя по всему, пес не агрессивный, раз не напал сразу, а если я начну его выгонять, он может и разозлиться. Оставлять дверь распахнутой — неразумно. Во Дворце слишком многие облизываются на меня, и мало ли кто ночью лунатит по коридорам. Могут ведь и не удержаться от соблазна войти в гостеприимно раскрытые двери. От таких можно ожидать чего угодно: от изощренного похищения до банальных домогательств. В любом случае я лучше останусь наедине с волком, чем оставлю лазейку обитателям дворца, доверия к которым у меня нет ни на грош.

Приняв такое решение, я развернулась лицом к комнате и в очередной раз превратилась в изваяние. Теперь уже от возмущения. Черный в наглую забрался на мою кровать и с комфортом в ней растянулся. А мне что делать? Где я буду спать? На коврике у порога? Спасибо, что-то меня не прельщает подобная перспектива!

— Эй, — неуверенно позвала я.

Голос оказался хриплым, как у вороны. Пришлось сначала прокашляться.

— Эй, черный, — сделала я вторую попытку.

Пес заинтересованно приподнял голову и вопросительно навострил уши. Реакция есть. Вроде адекватная.

Чувствуя себя до невозможности глупо, я продолжила попытки достучаться до разума зверя путем уговоров:

— Ты ничего не перепутал? Я не против, чтобы ты остался, но кровать — мое место.

Он склонил голову на бок, продолжая вопросительно меня разглядывать.

— Слезай говорю, — более громче приказала я. — Там я буду спать!

Черный фыркнул и передвинулся в сторону, освобождая большую часть кровати. Снова с интересом посмотрел на меня, на постель, обратно на меня. Махнул хвостом.

Ой, мама! Скажите, что мне это снится. Он что же, предлагает подвалиться к нему под бочок? Нет, я, наверное, просто схожу с ума. Животные не понимают человеческую речь. Я всегда считала, что они реагируют скорее на интонацию, чем на сами слова. Собственно, я с ним сейчас разговаривала только для того, чтобы он почувствовал мое недовольство и сменил место дислокации. Что он в общем-то и сделал. Только не совсем так, как я хотела. Кстати одна моя знакомая — фанатичный собаковод — утверждала, что собаки как раз таки вполне способны понимать человеческую речь, разве что сами не разговаривают. Я ей не верила. Зря, наверное. Сейчас я готова была с ней согласиться.

— Нет, ты не понял. Я буду спать на кровати одна, а ты где угодно в этой комнате, но не со мной!

Пес оскалился. Я непроизвольно сделала шаг назад.

— Ладно, ладно, — сдалась я. — Могу и вон в том креслице ночь перекантоваться.

Теперь он еще и зарычал.

И что бы это значило?

Зверь опять посмотрел на постель и на меня.

Он еще и настаивает! Совсем обнаглел! А у меня точно поехала крыша.

— Нет уж, обойдусь.

Ну, не покусает же он меня за отказ. Надеюсь.

Черный шумно вздохнул, зевнул, показав внушительный ряд острых зубов, и равнодушно отвернулся.

Похоже, мне не оставили выбора.

Спать стоя я не умела, кресло, что бы я ни говорила, не годилось, а занявший мою кровать то ли волк, то ли пес уже, кажется, спал. Может ну его, лечь спать по-человечески? В конце концов, этот странный зверь уже десять раз мог меня загрызть, но не сделал же этого?

Осторожно приблизившись к кровати, я присела на ее край, с опаской следя за черным. Тот и ухом не повел. Ободренная, я аккуратно приняла горизонтальное положение все на том же краю. Зверь по-прежнему не шевелился. Полежав так еще с полчаса и не дождавшись от пса провокационных действий, я позволила себе расслабиться и вскоре неожиданно для себя уснула. Уже сквозь дрему почувствовала, как что-то мягкое и теплое устроилось вплотную сбоку от меня и положило поверх тяжелую голову, умиротворенно вздохнув. Ну, и черт с ним! Пусть спит рядом, если ему хочется. Зато уютно. Как в детстве с любимой игрушкой.

Что самое удивительное, в эту ночь я впервые по-настоящему выспалась. И мне не снились кошмары. От Черного определенно есть толк. Пожалуй, оставлю его себе.

Глава 10

Об охране и надзирателях

Одна цепь связывает стража и пленного.

Сенека

Первое, что я увидела, когда проснулась — изумрудные глаза с вертикальным зрачком почти перед самым носом.

Сердце сделало кульбит, болезненно сжалось и пустилось вскачь, прыгая где-то в горле и не давая нормально дышать.

Не может быть!

Тэтэйус...?

Как? Откуда? Почему?

Недоверчиво моргнула, боясь поверить собственным глазам. Тоскливо вздохнула.

Показалось. Опять всего-лишь показалось...

На меня смотрели самые обычные, хоть и с такой знакомой зеленью глаза. Обычные для пса. Хотя нет, все таки для волка.

Чёрный. Мой ночной четвероногий гость.

Странно, но страха перед ним я больше не чувствовала, даже несмотря на то, что зверь едва ли не целиком лежал на мне, положив на плечи лапы, а поверх них устроив голову. Волк, не мигая, гипнотизировал меня взглядом, но в нем не чувствовалось угрозы, а наоборот, удивительное тепло и даже какая-то нежность. Неужели столь быстро привязался ко мне? Так не бывает. С другой стороны, это же Авалония, а здесь, как я успела убедиться, возможно все. Ну, почти.

— Доброе утро, — поздоровалась чуть хрипловатым спросонок голосом.

Он улыбнулся. Ей Богу, не вру! Чуть приподнял вверх уголки губ, не обнажая страшных зубов. Никогда раньше не подозревала, что у животных может быть столь богатая мимика.

Я не удержалась и тоже улыбнулась. Впервые после расставания с Тэем.

Шершавый язык лизнул меня в нос. Я вздрогнула. Не люблю, когда меня начинают слюнявить животные.

— Фу, Чёрный! — возмутилась, отпихивая его голову в сторону. — Нельзя!

Он фыркнул, как мне показалось, обиженно, но с нежностями больше не полез.

Не без труда выбравшись из-под тяжелой туши, села, спустив ноги с кровати. Поежилась. Не то, чтобы было очень холодно, но, видимо, я слишком сильно пригрелась рядом с Чёрным. Встала, оглядываясь в поисках одежды. Обычно-то во Дворце меня одевали служанки, принося каждый день новые наряды, но сегодня они что-то запаздывали. Или это я проснулась раньше? Озираясь, наткнулась на внимательный взгляд волка, который все также не сводил с меня глаз. Стало не по себе.

Всегда считала, что стесняться животных глупо. Дома у родителей при нашем коте Барсике могла спокойно переодеваться, совершенно не задумываясь над тем, что тот может на меня взглянуть. Что в этом такого? Это же всего-лишь животное. Да Барсик и не смотрел на меня никогда. По крайней мере так, как Чёрный. Под его неотрывным взглядом я почему-то смутилась. А ведь предназначенная для сна одежда на мне куда более закрытая, чем некоторые летние платья или тем более купальники, что мне доводилось носить! Только почему же тогда я чувствую себя столь неуютно?

Звук открывающейся двери оповестил о том, что служанки вспомнили о своих обязанностях. Чёрный вторжения в спальню не оценил и, недовольно заворчав, оскалился. Вот теперь я вижу разницу между настоящим оскалом и его вчерашней радостной "улыбкой"! Секундное замешательство в дверях сменилось испуганным визгом и громким топотом удаляющихся шагов. Проводив быстро исчезающие девичьи спины, перевела удивленный взгляд на мгновенно успокоившегося Чёрного.

— Надо же! — восхитилась. — Тебе одним своим присутствием удалось то, чего я не смогла за всю неделю жизни во Дворце.

Волк недоуменно моргнул, на что я лишь отмахнулась с широкой ухмылкой. Кто бы знал, как меня достала прислуга!

Аккуратно затворив распахнутую настежь перепуганными служанками дверь и подхватив с пола оброненное ими же платье, отправилась переодеваться в ванную комнату, находящуюся в смежном помещении. Чёрный сунулся было за мной, но я захлопнула дверь ванной прямо перед его любопытным носом. Ишь чего удумал! Подождет снаружи. Так мне будет спокойнее.

Пока приводила себя в порядок, не раз помянула недобрым словом авалонских модельеров, придумавших здешнюю женскую одежду. Вот зачем на самое обычное платье прилеплять чертову уйму застежек, крючочков, завязок и пуговок?! Еле разобралась, куда, что и как, а уж времени потратила немерено! Зато искренне наслаждалась свободой и самостоятельностью. Одноразовой, угу.

Уже застегивая последние крючки, услышала грохот двери и топот тяжелых сапог в комнате. Не к добру это! Вылетев из ванной, обнаружила неприятную картину: мои покои наводнила целая толпа стражников с мечами наголо, угрожающе выставленными в сторону забившегося в угол Чёрного. Он не скалился и не рычал, лишь настороженно поглядывал на нагло вломившихся солдат, однако живописно вздыбившаяся на загривке шерсть прекрасно свидетельствовала об отношении волка к демонстрации оружия, и я была с ним солидарна.

В общем-то, в появлении стражи нет ничего удивительного. Перепуганные служанки, без сомнения, должны были доложить об утреннем инциденте начальству, которое никак не могло оставить без внимания появление в покоях императорской невесты страшного зверя. Это же практически покушение на мою жизнь, а я особа весьма ценная, чтобы пренебрегать моей безопасностью. Так что, можно сказать, я ждала визитеров. Вот только считала, что разбираться явится сам Люцерон — в конце концов он же во Дворце главный, да и я ему не последний человек, — а вместо него приперся придворный маг.

— Что происходит? — возмутилась, вставая между Чёрным и Архиусом, внимательно вглядывающимся в волка. — По какому праву вы вламываетесь в мои покои?

Маг отвлекся от пристального изучения зверя и с укором взглянул на меня.

— Леди, мне доложили, что Вас буквально рвут на части. Прошу прощения, что спешил Вас спасти.

Если своей иронией он хотел устыдить меня за резкость, то просчитался. Опасения за Чёрного усыпили совесть крепко и надолго, зато пробудили наглость.

— Пока Вы "спешили", меня могли успеть съесть со всеми потрохами, но как видите, я в порядке, и никто на меня не нападает, так что благодарю за беспокойство, а теперь, пожалуйста, извольте выйти, я, видите ли, не совсем одета.

Это я загнула, конечно. На мне всего-то несколько крючков не застегнуто, но для местных правил приличия даже столь малый непорядок в одежде девушки считается недопустимым в присутствии посторонних мужчин. Однако на Архиуса моя речь не произвела впечатления, и он просто пропустил ее мимо ушей.

— В таком случае, что делает в ваших покоях это? — требовательно указал он на Чёрного.

Я снова возмутилась.

— "Это", — передразнила мага, — мой волк.

Судя по скептическому взгляду, мне не поверили.

— Ваш? — насмешливо переспросил маг.

— Мой.

— Откуда он взялся во Дворце? Не помню, чтобы с Вами приходил волк.

Я замялась. Что тут ответишь? Архиус меня подловил.

— Простите, леди, я должен его забрать, — так и не дождавшись ответа, вынес приговор Архиус. — Он угрожает вашей безопасности. Это недопустимо.

— Нет! — почти выкрикнула я, загораживая собой волка. Сколько можно? У меня итак все отобрали: мой мир, свободу, любовь и даже духа-хранителя. А теперь хотят отнять еще и только обретенного Чёрного?! Хватит! Не позволю!

— Отойдите, леди, — спокойно попросил маг.

Я замотала головой, обнимая волка за шею.

— Не заставляйте меня применять силу, — теперь уже пригрозил он, явно начиная терять терпение. — И отойдите от животного, пока он Вас не покусал.

Я только сильнее вцепилась в Чёрного, упрямо поджимая губы. Не отдам!

— Леди, не будьте ребенком. Отойдите.

— Оставь, Архиус, — неожиданно раздался от дверей холодный баритон.

Император. Я уже не рассчитывала, что он все же придет.

Все одновременно повернулись к Люцерону. Его Величество, как всегда невозмутимый и снисходительный, скрестив на груди руки, стоял в дверях и равнодушно оглядывал присутствующих, словно прибыл на скучное и совершенно неинтересное ему представление.

— Но, Ваше Величество... — начал было возражать Архиус, однако Император прервал его властным взмахом руки.

Подошел ко мне, окинул фирменным ледяным взглядом незастегнутые крючки, поморщился и, обернувшись, коротко приказал:

— Все свободны.

Стражники тут же ретировались.

— Архиус, тебя это тоже касается.

Разноцветные глаза мага недовольно прищурились, но спорить он не посмел и тоже вышел.

— Драгоценная, — обратился ко мне Люцерон, как только мы остались одни, — появляясь перед посторонними мужчинами в таком виде, Вы позорите меня. Впредь прошу выходить к людям полностью одетой.

Надо ли говорить, что я разозлилась? Это что же получается, даже в форс-мажорных обстоятельствах я прежде всего должна проверить все ли в порядке с одеждой, чтобы не дай Бог не опозорить Его Величество, а только потом спасаться или спасать?

Кажется, я зарычала.

А, нет, не я. Чёрный. Когда рука Императора резво пробежала по крючкам, ловко застегивая их.

Ревнует? Даже просто к прикосновениям?

— Вашему питомцу стоит быть более дружелюбным, — намекнул жених, пронзая взглядом волка. — Иначе я могу изменить свое решение.

Я сжала пальцы на загривке зверя и, не особо рассчитывая на положительный результат, успокаивающе зашептала:

— Тихо, Чёрный, тихо.

Как ни странно, подействовало. Волк рычать перестал, хотя мышцы под моими пальцами остались все так же напряжены.

— Вижу, он Вам послушен, — благосклонно кивнул Люцерон.

Взял меня за подбородок и заставил посмотреть себе в глаза. В эти колодцы вечной стужи, куда заглядывать было до дрожи страшно.

Чёрный дернулся, но стерпел. Все же насколько умный зверь!

— Зачем Вам волк, драгоценная? — проникновенно спросил Император. — Вы чего-то боитесь в моем Дворце? Скажите, и я выделю Вам личных телохранителей.

Такая перспектива меня только напугала. Чтобы один или даже несколько из тех, кто жаждет бессмертия, получили право постоянно находиться рядом и неотступно следить за мной? Не от этого ли я пряталась в покоях?

— Не надо, Ваше Величество, — поспешила уверить. — Все в порядке.

— Люцерон.

— Простите?

— Мое имя Люцерон. Зовите меня так.

Попытка наладить контакт? Ну, в целом, я не против. Странно правда, что он вспомнил о том, что у него есть невеста и с ней неплохо хотя бы поговорить, лишь спустя неделю и то только после небольшой шумихи вокруг моей персоны.

Задерживаться долго в покоях Император не стал. Еще раз поинтересовавшись, уверена ли я, что мне не нужны телохранители, и получив все тот же категоричный ответ, он ушел, напоследок поцеловав мне руку. Вроде бы вежливый жест, только почему-то вежливости в нем было маловато. Я слишком хорошо успела ознакомиться с местным этикетом, чтобы понять, что Люцерон непозволительно долго задержал мою кисть у своих губ. Впрочем, он же жених. Имеет право.

Я вообще о многом узнала за время затворничества. Всего лишь неделя. Казалось бы, не так много времени, но когда абсолютно нечем заняться, сидя в одиночестве в четырех стенах, и хочется во что бы то ни стало отвлечься от грустных дум, ничего не остается, кроме как загрузить себя чем-нибудь полезным. В моем случае я выбрала изучение порядков Авалонии в целом и Империи Фатум в частности. Раз уж я теперь вынуждена жить в чужом мире, то хотя бы элементарные знания о нем мне необходимы. В библиотеку я, естественно, не ходила, но стоило попросить, и в комнату приносили любые книги, благо Люцерон не ограничивал мою тягу к чтению, а даже поощрял ее. Видимо, считал, что его жена должна быть образованной. Мудро с его стороны.

Кстати, меня сильно удивило, что я была способна понимать не только устную речь авалонцев, но и их письменность. Само собой, что книги написаны были не русскими буквами, да и говорили здесь не на великом и могучем, но в чужой речи я изначально слышала понятные слова, а закорючки на бумаге виделись знакомыми настолько, что без труда переводились на родной язык. Я даже специально поинтересовалась у Архиуса на эту тему, на что он лишь пожал плечами и спокойно ответил, что в контракте Тэтэйуса было оговорено условие о магическом вливании в меня знаний авалонского языка. Ничего сложного для даймона, способного воплотить в жизнь практически любое желание. Наверное, наколдовал на меня что-то, пока я была без сознания еще там, в рощице у Врат Миров. Раньше я как-то не задумывалась, почему понимаю незнакомую речь. Оказывается, Тэй постарался. Какая-никакая, а все же забота, и плевать, что по контракту! Все равно приятно.

С появлением Чёрного мало что изменилось в моей жизни во Дворце. Я все так же загружала себя изучением нового мира и тосковала по Тэю, но теперь я хотя бы была не одна. Когда мне становилось совсем плохо, он в молчаливой поддержке ложился рядом или клал свою голову мне на колени, смотря настолько понимающим и влюбленным взглядом, что невольно просыпалась нежность к этому огромному косматому зверю. Стоило только обнять его, и мне отчего-то сразу становилось легче. Чёрный вообще почти не отходил от меня и как привязанный повсюду таскался хвостом. Прислуга все также, как и в первый день, шарахалась от волка, что мне было только на руку, да и другие люди вели себя при звере более сдержанно. Ко мне больше не приставали в открытую в коридорах, опасаясь острых клыков Чёрного, которые он не стеснялся демонстрировать при любой возможности, но от неприятных взглядов не спасал даже он, поэтому я по-прежнему продолжала отсиживаться в покоях, хотя теперь иногда позволяла себе редкие прогулки. Даже несколько раз выбиралась в сад на заднем дворе императорского замка. Там бывало мало людей, в основном лишь садовники, но те после одного случая, когда Чёрный едва не покусал самого наглого из них, впечатлились и предпочитали больше не провоцировать моего ручного волка.

Так прошло еще несколько дней. Император снова забыл о моем существовании и больше не навещал после знакомства с Чёрным. Архиус смирился с присутствием волка, но продолжал недобро посматривать на него и уговаривать меня отдать его на псарню, потому что животным якобы во дворце не место. Отношение ко мне придворного мага с каждым днем становилось все хуже. То ли потеряв терпение, то ли поняв, что на меня не действует его доброжелательная маска, он отказался от нее и превратился в ворчливого противного старика. Он придирался ко мне по любому поводу, критиковал, ругался, в общем показал, наконец, свое истинное лицо. Эрфелио, кстати, он мне так и не вернул, хотя я с упертостью барана спрашивала о духе-хранителе каждый день и по несколько раз. Фафнер продолжал пропадать где-то в закоулках Дворца. Единорога навестить я так и не решилась, потому что в конюшнях в отличии от сада как раз таки всегда толклось много народа: конюхи, солдаты, приходящие к своим боевым коням, и просто придворные, любящие верховую езду, а я старалась избегать людных мест. Ноэль мне больше не мерещился. Кошмары все еще снились, но уже реже. Чёрный отпугивал их своим присутствием, которое помогало мне с одной стороны понемногу приходить в себя, а с другой — постоянно напоминало о Тэе. Слишком сильно походили цветом глаза волка на очи моего любимого демона, из-за чего я иногда ловила себя на бредовой мысли, что такая схожесть неспроста.

* * *

Он провел во Дворце уже больше недели, изображая из себя верного пса Ники, и никто, даже один из сильнейших авалонских колдунов — Архиус, не заподозрил, кем на самом деле является ручной волк девушки. Хотя не удивительно. Энергии в иллюзию было вложено столько, что распознать ее или тем более снять под силу лишь такому даймону, как он, а во Дворце их нет. И все же по-началу он немного нервничал, пока не встретился в новом обличье с Императором и его придворным магом. Они приняли его за обычного зверя. Что ж, первая часть плана удалась. Осталось придумать, как теперь безопасно покинуть Дворец вместе с shaili.

Девушку он старался не оставлять одну ни на минуту. Не нравились ему взгляды окружающих. Да и сама Ника выглядела подавленной и печальной. Как же ему хотелось поддержать, утешить ее, сказать, что любит и не позволит никому обидеть свое сокровище! Но что он мог в звериной шкуре? Только молча смотреть и всегда быть рядом. Он никогда больше не оставит ее. Не сможет. Одному небу известно, как тяжело ему было уходить в прошлый раз. Повторной ошибки он не совершит, даже если придется наблюдать, как она выходит замуж за другого... Нет, он не допустит этого! Он придумает, как сбежать до свадьбы. Снять бы только проклятое Клеймо, из-за которого раскрывать себя пока опасно. Пусть Архиус и не распознал в нем даймона, но всплеск магической активности при смене облика почувствует сразу, а с подчиняющими печатями даймон колдуну не соперник. Придется ждать.

Каждое утро он просыпался в объятиях shaili и мечтал о том дне, когда сможет точно так же просыпаться с ней рядом в своем собственном обличье. Он верил, что такой день обязательно настанет. Он сделает для этого все. Он столько раз воплощал в жизнь чужие желания, пора бы уже исполниться и его собственным. И не важно, какая за это будет плата! Он готов отдать все, лишь бы быть вместе с ней — со своей единственной мечтой.

Помимо его самого и Императора на Хранимую Духом претендовали и другие. О придворных он не тревожился. Слишком они боялись своего правителя, чтобы пойти против него. А вот Вальсирующая-с-мечами беспокоила. Он видел ее несколько раз за оградой императорского замка, а однажды учуял в саду, где любила иногда бывать Ника. Похоже, наемница до сих пор не отказалась от своего задания. Упертая! Стоит быть настороже, от кошки-переростка могут быть проблемы. Как будто бы ему других мало...

* * *

День выдался ясный и теплый, и я решила прогуляться в саду. Здесь было умопомрачительно красиво. Не пафосно, как в остальной части Дворца, а именно красиво. Экзотические деревья, ухоженные клумбы, чистые дорожки из странного сверкающего, как снег на солнце, камня. Тонкий, ни на что не похожий цветочный аромат и трели неизвестных птиц, порхание большекрылых разноцветных бабочек. А еще феи. Самые настоящие! Крохотные сказочные создания с прозрачными крылышками, прячущиеся в бутонах цветов. Их можно принять за бабочек, если не присматриваться. Я присматривалась, только видела их не часто. Эти создания ужасно скромные и не любят показываться на глаза. Стоит им заметить, что за ними наблюдают, как они тут же прячутся, причем так, что найти их потом невозможно.

Я бродила по лужайке в глубине сада и высматривала фей. Чёрный дремал неподалеку под разлапистой веткой кустарника, почти полностью скрывающей его от ярких солнечных лучей, настороженно подергивал ушами и изредка лениво приоткрывал один глаз, зорко поглядывая по сторонам. В такие моменты, пока кому-нибудь из дворцовых обитателей не приходило в голову нарушить мое уединение, я забывала обо всем и просто наслаждалась великолепием природы, с удовольствием подставляя лицо ласкающим лучам трех светил и полной грудью вдыхая разливающийся по саду пьянящий аромат.

Но сегодня мою прогулку прервали неожиданным образом.

Я нагнулась, рассматривая махровый цветок, в котором мне почудилось мелькание прозрачных крылышек, но вместо ожидаемой феи там оказался всего-лишь шмель, а когда распрямилась, увидела ее. Вальсирующую-с-мечами. Она стояла в десяти шагах от меня, по-кошачьи склонив набок голову, и, расслабленно опустив руки вдоль тела, спокойно рассматривала безразличным янтарным взглядом. Вздрогнув от неожиданности, я сделала шаг назад. Наемница отрицательно покачала головой. Догадаться, что значил ее жест было не сложно. Мне не убежать. Я просто не успею.

Чёрный налетел на нее неожиданно, без рыка. Вальсирующая среагировала в последний момент, развернувшись лицом к взвившемуся в прыжке зверю, но выхватить мечи уже не успела. Сцепившись, они покатились по земле, послышалось шипение, рычание, визг. Через секунду клубок распался, и нэка с волком одновременно отпрыгнули друг от друга, воинственно скалясь. А клычочки-то у девушки тоже кошачьи, но против волчьих все же проигрывают. Зато когти будь здоров, Чёрному такие и не снились.

С замиранием сердца я следила, как наемница и волк кружили друг против друга, напряженно наблюдая за действиями противника. Вальсирующая-с-мечами, отрастившая как когда-то в гоблинской пещере когти до размера маленьких кинжалов, поочередно с хищно пригнувшимся к земле Чёрным делали пробные выпады вперед, но достать друг друга пока не могли. Их схватка не имела ничего общего с похожей на танец дуэлью Тэя и Крисейдро, которую мне не так давно приходилось наблюдать. Бой нэки и волка походил на звериную стачку. Покружившись, они снова сошлись в рычаще-шипяще-повизгивающий клубок, а потом опять отпрыгнули в стороны. На обоих я заметила кровь.

Когда Вальсирующая вытянула оружие из ножен, мне стало еще страшнее. Клыки против мечей? Самоубийство. Я должна помочь Чёрному! Но как?

Оглядевшись вокруг, уперлась взглядом в камни, вмонтированные в дорожку. Воспользоваться любимым методом Эрфелио? Почему бы и нет? Упав на колени, судорожно вцепилась в самый большой камень, изо всех сил выковыривая его из земли и от спешки ломая в кровь ногти. Рык и поскуливание заставляли меня торопиться все больше, не обращая внимания на испорченный маникюр. Наконец, выкорчевав камень из дорожки, я взглянула на драку. Противники опять разошлись. Чёрный поджимал под себя переднюю лапу, а на одном из мечей наемницы темнело алое пятно. Сволочь! Она его зацепила!

Не раздумывая, я метнула камень в Вальсирующую-с-мечами. Черт! Промазала! Наемница оглянулась и предупреждающе зашипела на меня. Чёрный, воспользовавшись тем, что его противница отвлеклась, прыгнул. Вновь рык, визг, вой.

Я бросилась выковыривать следующий камень. Теперь, достав снаряд, я уже не спешила. Дождалась, пока воюющий клубок распадется, чтобы ненароком не задеть волка, прицелилась и бросила. Попала! Жаль по касательной. Нэка мявкнула и с шипением дернулась ко мне. Чёрный опять воспользовался ее невниманием, и на этот раз наемница не успела закрыться, волк вцепился ей в ключицу, а я кинулась за очередным камнем.

Третий снаряд угодил точно в цель, ударив Вальсирующую по голове. Она на секунду замерла и, закатив глаза, рухнула в траву. Волк, не разжимая челюстей, тряхнул обмякшую нэку и осторожно отпустил, тяжело дыша и настороженно вглядываясь в поверженную противницу, а я во все глаза уставилась на него. Его зрачки... Узкие змеиные зрачки в изумрудной зелени глаз! Как у Тэя...

Чёрный, словно почувствовав мой взгляд, оглянулся. Я смотрела в такие родные глаза и ничего не понимала, боясь поверить, даже предположить хоть на миг. Это не может быть он. Невозможно!

Волк моргнул. Я растерялась. Змеиных зрачков не было. Самые обычные волчьи глаза. Мне снова привиделось? Как тогда утром... Я слишком много тоскую о Тэтэйусе, вот и мерещится всякая ерунда. Подумать только, видеть любимого в звере. Это и есть сумасшествие?

Тряхнув головой, обратила внимание на Вальсирующую-с-мечами. Она как упала, так больше и не пошевелилась, а рядом на траве валялся окровавленный камень и медленно расплывалось страшное темно-алое пятно. В груди ёкнуло. Я ее что, убила?

Опасливо приблизившись, ткнула наемницу носком туфли. Ну же, очнись! Не реагирует. Тогда я присела и попыталась нащупать пульс. От волнения никак не могла сообразить, есть он или нет. Или я просто неправильно ищу? Вот ведь незадача! Кем бы не была Вальсирующая-с-мечами, и чего бы ей от меня не нужно было, я не хочу становиться убийцей! Не хочу! На глаза навернулись слезы. Нет, нет, не время паниковать! Если не получается с пульсом, посмотрим, что там с дыханием. Стянула с нэки маску и подставила свою ладонь к самому ее носу. Вроде слабо обдувает. Прислушалась, но кроме судорожного стука собственного сердца ничего не услышала. Точно! Сердце! Приложила ухо к груди наемницы и сделала еще одну попытку прислушаться. Помимо уже знакомой барабанной дроби сумела различить спокойный ровный ритм. Фу-у-ух, жива... Просто без сознания. Надо бы отобрать у нее оружие, пока она не пришла в себя. Хотя она и без него вполне способна пошинковать нас на фарш, с такими-то когтями. Тем не менее мечи я все же конфисковала от греха подальше. Зачем-то спрятала их в кустах, наверное, чтоб Вальсирующая, если вдруг очнется, не смогла их найти. Стало чуть спокойнее. Самую малость. И только тут до меня дошло, что я вроде как во Дворце, а тут полно стражи, которую можно позвать на помощь. Вот же я идиотка! И почему сразу об этом не подумала?!

— Стража! — заорала изо всех сил.

Буквально через несколько минут передо мной уже стояло пятеро стражников. Они внимательно оглядели представшую их глазам сцену, один из них — видимо, старший — отдал какие-то распоряжения другому, и тот резво куда-то убежал. Вокруг началась непонятная суета, а я сидела прямо на земле, ничего не соображая от пережитого шока, последствия которого только сейчас проявили себя в полной мере, и, прижавшись к Чёрному, с удивлением наблюдала, как на его лапе стремительно затягивается глубокий порез. Все-таки не прост мой волк, очень не прост.

Когда вернулся стражник, приведя с собой Императора, придворного мага и еще несколько незнакомых человек, о ране Чёрного уже ничего не напоминало. Архиус, едва появившись на лужайке, нахмурился и, словно к чему-то прислушиваясь, настороженно оглядел невозмутимо сидящего рядом со мной зверя, потом бросил взгляд на Вальсирующую-с-мечами, нервно дернул уголком губ и отвернулся к стражникам, что-то выясняя. Похоже, не догадался о странностях моего волка, списав нечто, что ему показалось, на присутствие наемницы.

Ко мне подошел Люцерон в сопровождении сухопарого седобородого старичка.

— Это Ландер. Лекарь, — представил Император. — Он осмотрит Вас, драгоценная.

Надо же, беспокоится. Хотя правильно, я же нужна ему живой и здоровой. Хранимая Духом как-никак. Ценная вещь. Надо следить, чтоб не дай Бог не испортилась.

— Я в порядке, — попыталась возразить, но меня никто не послушал.

Жених пропустил мою фразу мимо ушей, повелительно кивнул Ландеру, а сам отвернулся к стражникам, где еще один старичок, по-видимому тоже лекарь, пытался привести в себя уже предусмотрительно связанную наемницу.

Пока Ландер осматривал вяло сопротивляющуюся меня, его коллеге удалось растормошить Вальсирующую. Тут же начался допрос. Я прислушалась.

— Зачем ты напала на мою невесту? — требовательно вопросил Люцерон, едва нэка разлепила веки.

Если бы меня спросили о чем-нибудь таким голосом, я бы, наверное, выложила все от и до, да еще и с подробностями. Никогда не слышала настолько властного тона, которому просто физически невозможно не подчиниться. Однако наемница лишь невнятно прошипела в ответ нечто явно нецензурное. Впрочем, Император не смутился и снова задал тот же вопрос, а потом еще раз и еще, потому что кроме шипения от Вальсирующей-с-мечами не доносилось ни звука, но Люцерон оставался на удивление невозмутим. Ни капли раздражения, только холод, деловой тон и приказные интонации в голосе. Интересно, он вообще способен на эмоции? Или правителям они не положены? Я тихо фыркнула. Не мужчина, а айсберг какой-то.

— Да что Вы с ней мучаетесь, Ваше Величество?! — не выдержал придворный маг. — Ее вина очевидна!

Правитель бросил на Архиуса косой взгляд, красноречиво говорящий о том, чтобы маг не лез не в свое дело, и продолжил допрос.

М-да, душевная беседа. А главное, совершенно бесполезная. Наемница не скажет ни слова о своем задании — это очевидно. Кажется, Люцерон тоже это понял, потому что не прошло и пары минут, как ему все-таки надоело слушать злобное кошачье шипение и недовольное ворчание мага, который постоянно вмешивался и требовал наказания для вражеской лазутчицы. Не понимаю, Архиус-то с чего на нее так взъелся?

— Казнить, — в конце концов сухо вынес приговор наемнице Его Величество. — Немедленно.

Я подавилась воздухом и закашлялась. В груди что-то перевернулось. Казнить? Вот так просто? Я понимаю, что она совершила на меня покушение, но... Убивать без суда и следствия по воле одного человека? Из-за меня? Нет, я не хочу быть причиной чужой смерти, хоть и косвенно! Если она виновна, то пусть ее посадят в тюрьму, или как это здесь называется, только не убивают! Я не смогу жить с таким грузом вины, не тот у меня характер.

Не знаю, откуда взялись силы и решимость, но грубо оттолкнув Ландера, я бросилась к Императору, повиснув у него на руке.

— Пожалуйста, Ваше Величество...

— Я же просил называть меня по имени, — недовольно перебил жених, пронзая холодным взглядом.

— Пожалуйста, Люцерон, — мгновенно исправилась я, поежившись от ледяного выражения его глаз. — Не убивайте ее!

— Что? — опешил он. — Драгоценная, Вы понимаете, о чем просите?

— Пожалуйста, — жалобно повторила я, изо всех сил стараясь не отвести взгляд от мерзлоты его глаз.

— Леди, прекратите истерику! — вмешался Архиус. — Преступница не заслуживает Вашего заступничества. Она — убийца. Более того, она напала на Вас — на невесту Его Величества, а это уже преступление имперского масштаба. Ей место на плахе.

Не слушая придворного мага, я продолжила уговоры, умоляюще смотря в ледяную бездну:

— Люцерон, прошу Вас, ради меня!

На что я надеюсь? Никто из них ничего не сделает ради меня. Они все здесь живут личной выгодой. И в первую очередь сам Император.

— Леди, успокойтесь! — требовательнее заговорил маг и направился ко мне, чтобы отцепить от Его Величества.

— Не вмешивайся, Архиус, — вдруг остановил его Люцерон.

Маг покорно опустил голову и отступил, злобно косясь на меня. Ему явно не нравилось, что правитель вступается за невесту уже второй раз. Император же, напротив, выглядел задумчивым и спокойным. Он медленно, оценивающе рассматривал мое лицо, потом опустил взгляд на вцепившиеся в его рукав пальцы, накрыл их своей рукой.

— Зачем Вам жизнь наемницы, драгоценная?

Что у него за привычка называть меня драгоценной? Звучит-то как... Словно вещь какую из сокровищницы увидел. Золотая безделушка или нечто в этом роде. Нет бы милой звать или дорогой на крайний случай, а то драгоценная... Да знаю, что придираюсь! Просто нервы. Вот почему он все время задает такие правильные и каверзные вопросы? Что ему ответить? Правду? Не оценит ведь. Правители не умеют быть милосердными, так что ему вряд ли понравится мое глупое благородство. Мать Тереза, блин! Что ж я такая жалостливая-то, а? И врать как назло не умею. По крайней мере Императора, собаку съевшего на интригах, обмануть точно не сумею.

— Я просто не хочу, чтобы ее убивали, — осторожно отвечаю.

Люцерон чуть качнул головой. Понятно. Неправильный ответ.

— Ваше Величество... — едва начала торопливо говорить, чтобы привести в свою пользу побольше убедительных аргументов, как тут же замолкла, наткнувшись на еще сильнее заледеневший взгляд. Черт! Почему мне так сложно обращаться к нему по имени? Постоянно сбиваюсь, а ведь не приучена к титулам. Но при одном взгляде на Императора сразу проникаешься его величием и царственностью, так что ничего другого, кроме "Ваше Величество" на язык не идет.

— Люцерон, пожалуйста, сделайте мне подарок! — выпалила уже от отчаяния и с секундной задержкой добавила: — На нашу свадьбу.

— Свадебный подарок? — переспросил он со странной интонацией, чуть подумал, медленно потирая подбородок, а затем неожиданно кивнул. — Хорошо. Но больше у меня ничего не просите.

Я оторопело вскинула брови. Он согласился? Невероятно! Я смогла его уговорить! Стоп, а что значит ничего не просить? Когда я успела создать о себе впечатление попрошайки? Я же ни разу у него ничего не просила! Даже за Чёрного! Он сам разрешил мне его оставить. Я нахмурилась. Не нравится мне это. Определенно, за его словами стоит что-то еще. Ну, и ладно! Плевать! Все равно мне от него больше ничего не нужно.

— Обещаю, — серьезно заверила я и тут же снова почувствовала, как брови ползут на лоб, потому что Император довольно и тепло мне улыбнулся. Тепло! С ума сойти! Теперь мне еще подозрительнее.

Мягко высвободившись из моих пальцев, которые никак не хотели разжиматься, отчего я дико смутилась, Люцерон отдал короткий приказ увести наемницу и, поцеловав мне руку, как и в прошлый раз чуть дольше, чем положено, задержав ее у губ, хотел было уже уйти, когда я остановила его вопросом:

— Куда ее уведут?

— В темницу, — безразлично бросил он. — Не отпускать же ее совсем, верно?

Верно. Другого я и не ожидала. Спасибо и на этом. Остается надеяться, что Император сдерживает свои обещания.

Перевела взгляд на Вальсирующую-с-мечами, которую еще не успели увести, и вздрогнула. Она, не мигая, внимательно смотрела на меня, и выражение ее янтарных кошачьих глаз было столь странным, что мне мгновенно стало не по себе. Она не рада, что я помогла сохранить ей жизнь?

Когда нэку уводили, она не сопротивлялась, но так и не оторвала от меня своего странного взгляда, а я так и не смогла понять, что же за чувство плескалось в янтаре. Может я зря вступилась за нее? Раньше она на меня так не смотрела.

Уже вечером в своих покоях, лежа в обнимку с Чёрным, я снова и снова вспоминала неотрывный взгляд наемницы, пытаясь разгадать его тайну, но тщетно. В конце концов решила узнать о нем у первоисточника. Надо наведаться в темницу, и пусть Вальсирующая сама выскажет мне все, если ей есть что сказать.

Удивительно, но встряска, устроенная Вальсирующей-с-мечами, вывела меня из депрессии, так что утром я проснулась полная решимости действовать. Я непростительно много времени потеряла за эти недели, предаваясь страданиям и трусливо прячась за дверями покоев. Так нельзя! Нельзя сидеть сложа руки и ждать, что выкинет судьба в следующий миг. Надо творить ее самой. Кто сказал, что я обязана смириться с навязываемым будущим? Что меня в нем ждет? Золотая клетка с нелюбимым мужем, который вспоминает о собственной жене, только когда она выкидывает что-то из ряда вон выходящее или становится жертвой покушений? Я не согласна на подобное!

До свадьбы у меня еще около десяти дней, и за них надо успеть очень многое. Для начала стоит наведаться к наемнице, как я и собиралась еще вчера. Затем навестить Широ. Мы в ответе за тех, кого приручили, и пусть единорога мне в большей степени навязали, я все равно несу за него ответственность хозяйки. Еще неплохо бы поискать Фафнера, но тут возможны варианты. Судя по всему, гремлину и без меня пока неплохо живется. Далее следует вернуть Эрфелио, где бы Архиус не прятал артефакт с духом-хранителем. Затем придумать, как избежать свадьбы с Люцероном, и разработать действенный план побега из Дворца. Ну, а самое сложное — найти Тэтэйуса и завоевать его сердце. Подумаешь, отшил один раз. Мы, как говорится, не гордые, попробуем и второй, и третий, да сколько понадобится! Тем более, что я еще, по сути, ничего и не делала, чтобы его завоевать.

Это основное.

В идеале, конечно, хорошо бы еще вернуться домой, но данная мечта уже из разряда несбыточного. По крайней мере в ближайшие пятьдесят лет.

Что и говорить, наполеоновские планы. Очень надеюсь, что они мне по силам. Вот только, стоило наметить план действий, как появилась еще одна проблема...

Телохранители.

Из-за покушения наемницы Люцерон решил поступить по-своему и, невзирая на заверения в том, что мне не нужна личная охрана, все же приставил ко мне двоих людей. Вернее, не людей. Вампира и оборотня. Жутко, правда? Вот и я не оценила, когда, едва проснувшись, обнаружила в покоях двоих странных незнакомцев. Надо признать, парочка выглядела колоритно.

Они во всем представляли собой противоположности друг друга.

Вампир — небольшого роста, тонкокостный, бледный, изящный и совсем юный. Ему можно было дать от силы лет пятнадцать, но иногда создавалось ощущение, будто разговариваешь с мудрым старцем. Вечно недовольный, замкнутый, неразговорчивый, даже злой. Его лицо никогда не выражало никаких эмоций, словно восковая маска, на которой не дрогнет ни один мускул, что бы не происходило вокруг. Казалось, на омертвевшем лице живут одни лишь глаза: цепкие, внимательные, пронизывающие насквозь, насыщенно сиреневого цвета, алеющие в минуты ярости. За все время нашего знакомства вампир ни разу не улыбнулся, но я точно знала, что за тонкими бледными губами скрывается пара острых, как иглы, и опасных клыков. Он очень мало двигался, и каждое его движение было отрывистым и точным, но до обидного скупым. Издалека его можно было принять за статую, настолько неживым он казался, а мраморность кожи, подчеркнутая светлыми, невесомыми, словно пух, волосами, мягко устилающими плечи, делала его еще более непримечательным.

И на его фоне оборотень — здоровенный, накаченный, загорелый, лет двадцати пяти на вид, с торчащими во все стороны короткими каштановыми с чуть буроватым отливом жесткими волосами, жизнерадостной улыбкой, смеющимися ореховыми глазами и удивительно выразительной мимикой. Темпераментный, непоседливый, неуклюжий весельчак, порой ведущий себя как маленький ребенок, подкупающий своей искренностью и заразительным смехом. Рубаха-парень, как сказали бы у нас. Душа компании. С ним удивительно легко находить общий язык, но в то же время его чрезмерная навязчивость и детская непосредственность порой раздражала, а гнев по-настоящему пугал. Вспыльчивый, но отходчивый, в минуты ярости он себя не контролировал, превращаясь в зверя, как в переносном, так и прямом смысле. Его звериная ипостась представляла собой огромное темно-бурое лохматое чудище в человеческий рост, отдаленно напоминающее не то медведя с пушистым хвостом, не то волка-переростка с тупоносой мордой. Одним словом, зрелище не для слабонервных при всем при том, что чаще этот монстр, если, конечно, не был разозлен, вел себя как игривый, ласковый щенок.

Не смотря на всю свою непохожесть, напарники прекрасно ладили, хотя и любили попререкаться друг с другом и поязвить. Вампир смотрел на оборотня несколько свысока и по-отечески снисходительно, мол, пусть играется глупая зверушка, а оборотень в свою очередь воспринимал его как любимую игрушку, над которой можно по-дружески посмеяться и подшутить, а то и повалять в грязи. Последнее, впрочем, ему на моей памяти ни разу не удалось, хотя попытки были.

Но ничего этого я еще не знала, когда увидела их впервые, зато по праву оценила комичность внешнего вида колоритной парочки. Они заявились с утра вместо ожидаемых служанок, чем вызвали крайнее недоумение у меня и угрожающий рык у Чёрного.

— Вы кто? — округлила я глаза, рассматривая нагло ввалившихся ко мне незнакомцев и успокаивающе положив руку на холку оскалившегося волка.

— Твои телохранители! — сходу переходя на "ты", что во Дворце вообще-то не принято, заявил темноволосый.

Я напряглась и вытаращилась на них еще сильнее. Какие телохранители?! С чего вдруг?

— Мне не нужна охрана.

— Ничего не знаем, — развел руками тот же парень. — Приказ Императора.

— Почему же тогда он не сообщил мне лично? — подозрительно нахмурилась я.

Темноволосый рассмеялся. Второй безучастно скользил взглядом по комнате, будто разговор его вообще не касался.

Что, кстати, больше всего удивило меня в этих двоих — они не смотрели на меня, как на вожделенную Хранимую Духом. Не было в их глазах того неприятного выражения, что я привыкла видеть у придворных. Наверное, если было бы иначе, я сразу спустила на них Чёрного, не дожидаясь разъяснений, что они забыли в покоях императорской невесты.

— Император слишком занят, чтобы доносить приказы лично кому бы то ни было, — отсмеявшись, фыркнул темноволосый.

Я разозлилась и обиделась одновременно. Я Императору не "кто бы то ни было"! Мы почти супруги. У нас скоро свадьба, а он не может найти время, чтобы лично поставить меня в известность о своих решениях.

— Но я его невеста! — праведно возмутилась.

— Вот именно, — ухмыльнулся разговорчивый брюнет. — Еще даже не жена. С какой стати он должен тебе докладываться?

Ну, знаете ли! Это просто неуважение! Невеста получается никто? А жена? Что-нибудь вообще изменится после того, как я выйду за него замуж? Подозреваю, что нет, и мне это совершенно не нравится.

— Хорошо, — вздохнула я. — Допустим, Его Величеству не до меня. А что насчет Архиуса?

— А причем здесь придворный маг? — искренне удивился темноволосый.

— Он мог бы сообщить о приказе Императора вместо него.

Брюнет снова развеселился.

— Ты смешная, — сквозь хохот выдавил он. — Магу-то с чего посыльным работать?

Я окончательно обиделась. Я не смешная. Я подозрительная. Мало ли кто ходит по Дворцу и кем прикидывается. Может они никакие не телохранители вовсе, а пришли за Хранимой Духом. С другой стороны, если б было так, зачем бы они сейчас со мной разговаривали? Просто схватили бы, и никаких проблем. Уверена, этой парочке и Чёрный бы не смог помешать, если б они что-то против меня замышляли. Может втираются в доверие?

— Значит, телохранители? — больше для самой себя пробормотала я.

— Телохранители, телохранители, — заверил весельчак и хитро прищурился. — Что, не веришь?

— А куда я денусь? — проворчала невпопад.

Некоторое время пытливо вглядывалась в их лица и в итоге вынуждена была констатировать, что мне теперь от них и правда никуда не деться. Это открытие не принесло радости. Охранники, предоставленные Императором, в большей степени будут являться для меня надзирателями. Как смогу я при них провернуть все то, что задумала? Это же самые настоящие шпионы, которые о каждом моем шаге будут докладывать правителю. Но делать нечего, придется смириться. Пока по крайней мере. В посещении конюшен и темницы они мне, конечно, не помешают, а вот с остальным могут возникнуть проблемы. Ладно, не будем впадать в отчаяние раньше времени. Мои планы не изменятся, просто в своих расчетах надо будет теперь учитывать еще и препятствие в виде личных телохранителей.

— Давайте знакомиться что ли? — с обреченным вздохом предложила я.

— Энтониос, — тут же отреагировал брюнет с дружелюбной улыбкой. — Можно Энтони или просто Тони.

Его непосредственность мне в целом понравилась. Пожалуй, мы с ним даже подружимся, если он не станет мне мешать, а будет просто выполнять свою работу по моей защите.

— Никониэль, — улыбнулась в ответ. — Можно просто Ника.

Его напарник представляться не спешил. Я повернулась к нему и вопросительно вздернула брови, однако тот никак не прореагировал. Особое приглашение что ли надо? Хорошо, будет ему персональный вопрос.

— Как тебя зовут?

Светловолосый лениво перевел на меня сиреневые глаза, красноречиво говорящие о том, где он видел мои вопросы и куда я могу их засунуть. Так вот что называется "послать одним взглядом"!

— Ренарт Эдмон Вальдемар Сильвиус, — все же соизволил он ответить. Тихий, шелестящий, безжизненный голос. Аж мурашки по телу!

Хорошее имя, звучное. Только как мне к нему все-таки обращаться? Не полным же? Да я его даже не запомнила!

Я вежливо выждала, пока светловолосый не сократит свое имя, как напарник, или хотя бы выберет одно из четырех, но так и не дождалась продолжения.

— И каким из имен мне тебя называть? — намекнула я, потеряв терпение.

Ответом меня не удостоили. Я вздохнула. Ну что за человек! Мне из него каждое слово клещами вытаскивать?

— Зови его Рене, — вмешался Энтониос. — Его все так зовут.

Сиреневый взгляд метнулся к напарнику и прожег его недовольством.

— Но ему больше нравится имя Эдмон, — продолжал Тони, не замечая сверлящих его глаз.

— Тогда я буду звать его Эдмон, — кивнула я, думая задобрить неразговорчивого блондина.

Тот раздраженно прищурился, но смолчал и, кажется, даже немного успокоился, вернув взгляду относительную безмятежность, а меня дернуло ляпнуть:

— Или может Эд?

— Никаких сокращений! — внезапно рявкнул светловолосый, отчего я испуганно отшатнулась, с ужасом смотря в покрасневшую радужку его глаз. Кто он такой?! Явно не человек!

Чёрный, до этого более-менее спокойно наблюдавший за беседой, снова зарычал. Каково же было мое удивление, когда ему точно таким же рыком ответил... Тони. Похоже, они оба не люди! Авалония, что тут еще скажешь.

Шикнув на волка, поспешила успокоить и блондина:

— Хорошо-хорошо, никаких сокращений. Буду называть только Эдмоном.

— Нет! — почему-то прошипел он, хотя минутой раньше вроде не имел ничего против.

Да что ж такое-то! Ему все не нравится. Нет, с ним в отличии от Тони мы точно не подружимся! Да и насчет брюнета я теперь тоже сомневалась.

— Ладно, значит Рене,— покладисто согласилась я с версией Энтони.

— Ренарт, — все еще раздраженно поправил блондин.

— Ренарт, так Ренарт, — не стала я провоцировать конфликт.

Светловолосый на этот раз ничего не ответил, но алый цвет стал постепенно исчезать из его глаз, сменяясь спокойным сиреневым, что я посчитала хорошим знаком.

Разобравшись с именами, я узнала у них и расовую принадлежность. Сказать, что я была удивлена, значит не сказать ничего. Я была шокирована. Впрочем, не настолько, чтобы испугаться. Еще несколько недель назад, до того, как я узнала об Авалонии, я бы, наверное, умерла со страху, но теперь я достаточно изучила населяющие этот мир расы, чтобы знать, что здешние вампиры и оборотни не злобная нечисть, а вполне цивилизованные существа. Да, вампиры пьют кровь для поддержания собственной жизни. Да, оборотни превращаются в животных и любят сырое мясо. Но ни те, ни другие, за редким исключением, не убивают для удовлетворения своих потребностей. А маньяков и убийц и среди людей хватает. Шокировало же меня другое. Слишком редки вампиры и оборотни для Авалонии, едва ли не вымирающие виды, так что я не рассчитывала когда-нибудь встретиться с их представителями. К тому же они слишком гордые и независимые существа, чтобы кому-либо подчинятся, а тут сразу двое в подданстве у Императора и в моем полном распоряжении. Почти экзотика.

— Ну что, телохранители, как сосуществовать будем? — еще раз окинув критическим взглядом личных охранников, полюбопытствовала я.

— Дружно, — ухмыльнулся Тони.

— Замечательно! — обрадовалась я в ответ. — Тогда ведите меня в темницу.

Напарники переглянулись и уставились на меня как на умственно отсталую. Представляю, что они подумали! А я что? Мне действительно нужно в темницу. К Вальсирующей-с-мечами. И раз уж они повсюду теперь будут меня сопровождать, так пусть хоть пользу приносят и показывают дорогу, чтоб мне не тратить время на ее поиски.

— Ну, что встали? Вперед! Ведите.

И первой демонстративно вышла в коридор, ощущая позади два растерянных взгляда в спину.

Темница располагалась в подземелье замка, что в общем-то не удивительно. Само подземелье состояло из трех этажей. На самом верхнем, насколько я поняла, разместилось нечто вроде тайной канцелярии или службы безопасности, занимающейся расследованиями, шпионажем и дознаниями. Здесь находились кабинеты служащих канцелярии, помещения для допроса и комнаты тюремщиков, а в коридоре царила тишина, напряженная атмосфера, и торопливо сновали молчаливые сосредоточенные люди. Охрана на входе спокойно пропустила нас внутрь по одному слову Энтониоса и сдержанному кивку Ренарта, да и дальше нас никто не задерживал, хотя я больше чем уверена, что сюда нельзя заходить посторонним. Только тогда я впервые подумала, что мои телохранители занимают далеко не последний пост среди подданных Императора. Знал Люцерон, кого подсовывать. Только я пока не определилась, как относиться к неожиданному открытию. Хорошо то, что с ними теперь я могла ходить, где вздумается, без ограничений, но плохо, что усложнялась возможность побега.

На следующем этаже располагались непосредственно тюремные камеры с преступниками и пленными. Самый же нижний подземный уровень представлял собой всевозможные пыточные. Смотреть на них мне совсем не хотелось, и я искренне надеялась, что никогда туда не попаду. Достаточно и того, что я итак знала о средневековых пытках родного мира из курса истории. Подозреваю, они не сильно отличаются от авалонских, а я плохо переношу вид чужих страданий. Хорошо, что нам не нужно было спускаться дальше второго этажа. Если, конечно, наемницу не перевели уровнем ниже.

Темница представляла собой длинный полутемный коридор, освещенный лишь редкими факелами. В нем царил холод, затхлость и обреченность. Казалось, сюда не проникает не только солнце и воздух, но даже намек на надежду. Тоска и отчаяние ощущались настолько остро, что почти буквально давили на плечи. Дико хотело убежать со всех ног подальше от этого гиблого места, вырваться на свободу, подставить лицо ветру, глотнуть свежего воздуха. Как заключенные выдерживают все это и не сходят с ума? Я не заперта в клетке, могу в любой момент уйти из удушливого подземелья, и все равно, чувствую себя ужасно некомфортно, мягко говоря. Что же в таком случае должны ощущать те, кто томиться под замком?

Зябко передернув плечами, осмотрелась, не находя в себе сил шагнуть в полумрак коридора. Серые каменные стены, тусклые огоньки факелов на достаточно большом расстоянии друг от друга, тяжелые металлические двери с крохотным зарешеченным окошком на уровне глаз. За какой из этих дверей заперта Вальсирующая? Я не знала, и не у кого было спросить. Тюремщики предпочитали все свое время проводить наверху, где более приятная атмосфера, да я бы и не решилась спросить у них. Они обязательно передадут Императору, кого навещает его невеста, и вряд ли он будет этому рад. Не сомневаюсь, что Люцерон захочет выпроводить меня отсюда, едва узнает, где я нахожусь. Конечно, Рене и Тони тоже расскажут о моем визите к наемнице своему сюзерену, но потом, когда мы выйдем отсюда, а пока они со мной, у меня будет время спокойно пообщаться с наемницей. Хотя бы один раз. Мне достаточно.

Чёрный осторожно ткнулся мокрым носом в мою ладонь. Я вздрогнула от прикосновения, вспомнив, что не одна, и перевела взгляд на волка. Я благодарна ему, что он всегда со мной. От его поддержки мне становилось легче, что бы ни происходило. Оглянулась через плечо. Вампир и оборотень терпеливо ждали, когда я соизволю сдвинуться с места. Теперь у меня есть еще и они. Что ж... Каковы бы не были их причины находиться рядом, сейчас я благодарна и им. Слишком жутко было бы одной шастать по темнице. Удручающая здесь атмосфера. Даже в пещере гоблинов мне не было столь страшно. Скорее всего так сделано специально, чтобы у преступников не возникало мыслей о побеге. Наверное, тюремщики не поленились даже каких-нибудь магических штучек навесить, лишь бы заключенные покорились своей судьбе.

Усилием воли сбросив оцепенение, я медленно двинулась вперед, заглядывая в каждую камеру. Крохотные каменные мешки, иначе и не скажешь. Без окон, без мебели, вообще без ничего. Только голые стены и жесткая лежанка в углу. Да уж, условия содержания узников в замке просто отвратительные.

Большинство камер пустовало. Либо в Империи Фатум очень низкая криминальная обстановка и подданные не рискуют нарушать закон, либо Император очень скор на расправу и предпочитает казнь заключению преступников под стражу. Судя по тому, как легко он отдал приказ о лишении жизни Вальсирующей-с-мечами, я склонна считать, что второй вариант более вероятен. Однако некоторые камеры все же были обитаемы, если можно так сказать. Уставшие, грязные, безразличные люди и представители других рас не обращали на меня никакого внимания. Словно бы им было все равно, кто бродит за дверью: тюремщики, я или сама смерть. Хотя, вероятно, так оно и было. Меня поразила обреченность на лицах заключенных. Они как будто знали, что никогда не выдут отсюда и дни их уже сочтены, но, что самое страшное, были к этому готовы и даже с нетерпением ждали своего конца.

Один раз мне показалось, что я нашла наемницу. Миниатюрная женская фигура, свернувшись клубочком, тихо лежала в дальнем уголке, нервно подергивая кошачьим ухом. Определенно нэка. Но не успела я вздохнуть с облегчением от того, что мне больше не придется рыскать по неприятной темнице, как из-под "клубочка" лениво выполз пушистый хвост и накрыл свою хозяйку с головой. Не Вальсирующая. У нее не было такой шикарной пятой конечности, только всклокоченный куцый обрубок.

Тяжело вздохнув, отправилась дальше. Была бы моя воля, я бы выпустила всех. С другой стороны, я же не знаю, за что их держат в темнице. Ничего не случается просто так. Если попали в заключение, значит заслужили кару находиться здесь. Лучше не думать об этом, выкинуть из головы и просто искать Вальсирующую-с-мечами. Я уже начинала жалеть о своем решении ее навестить. Не стоило мне видеть ужасов темницы, опять ведь будут сниться кошмары.

Заглянув в очередную камеру, сипло выдохнула и буквально приросла к полу от неожиданности.

— Леиренд?

Глава 11

Друзей не выбирают

Как бы ни была редка истинная любовь,

истинная дружба встречается еще реже.

Франсуа де Ларошфуко

Длинные волосы, раньше блестевшие золотом, потускнели и свисали с поникших плеч спутанной паклей. Изящная одежда больше напоминала лохмотья бродяги. Безжизненный тоскливый взгляд невидяще устремлен в каменную кладку противоположной стены. В этом грязном, растрепанном и сломленном эльфе трудно было узнать того самоуверенного лощеного красавца, каким я его впервые встретила. Неужели за каких-то две недели можно так измениться?!

— Леиренд! — еще раз, уже громче, позвала я, неверяще вглядываясь в неряшливого заключенного, скорбно скрючившегося на лежанке.

На мой голос эльф резко вскинулся и мгновенно изменился в лице. Маска обреченности не исчезла, но несколько смазалась, освещенная робкой улыбкой, которая, впрочем, не коснулась грустных карих глаз, навевающих невольную ассоциацию с больным брошенным щенком.

— Леди Никониэль? — удивленный, недоверчивый голос. — Вы все-таки пришли...

Мне стало стыдно. Я обвиняла эльфа в том, что он подло оставил меня, когда я так нуждалась в поддержке, а на самом деле получается, что это я бросила его в беде, слишком занятая собственными переживаними, чтобы попытаться понять причины внезапного исчезновения друга.

— Прости, Леи, я не знала... — покаянно вздохнула. — За что тебя сюда посадили?

— За острые уши, — ядовито хмыкнул он.

— А? — моргнула растерянно.

Леиренд — на дух не переносящий самого слова "остроухий" — сейчас иронизирует по поводу своего заточения подобным образом. Видно, туго ему тут пришлось.

Звякнула цепь, эльф с видимым трудом поднялся. Боже, его что, еще и заковали?! Но почему? Неужели запертый в этом обиталище безнадеги за крепкой тюремной дверью он может представлять настолько серьезную опасность, что его дополнительно окольцевали кандалами? Что за бред вообще?! Надеюсь, его хоть не били? По крайней мере видимых следов побоев не заметно, но кто знает, что скрывает одежда...

Леиренд, пошатываясь, подошел к разделяющей нас двери с небольшим зарешеченным окошком, проникновенно заглянул мне в глаза, искривил губы в злой усмешке.

— Ах, да, Вы же совсем ничего не знаете о своем женихе! — будто неожиданно об этом вспомнив, протянул эльф.

Я смотрела на него и не понимала. Как мог галантный и вежливый прежде друг превратился в колючего незнакомца всего за считанные дни? Почему он так странно себя ведет?

— И что же я о нем должна знать?

Леи глянул за мое плечо, где истуканами замерли не вмешивающиеся в диалог Тони и Рене. Хмыкнул.

— Спросите у своих надзирателей, почему они ему служат. Быть может тогда поймете, за кого Вы собрались замуж.

Да что же это такое?! Почему он говорит намеками? Боится Ренарта и Энтониоса? А еще как будто в чем-то меня обвиняет... Но он ведь прекрасно знает, что у меня нет выбора и свадьбу с Императором мне навязали против воли! Тогда почему? Не понимаю.

— Леиренд, хватит говорить загадками! — не выдержала я. — Объясни толком!

Эльф снова хмыкнул и разочарованно покачал головой.

— Вы такая наивная, — грустно вздохнул он. — Не замечаете очевидного.

Мне эта игра в шарады начала надоедать.

— Леи, я сейчас уйду, — пригрозила, раздраженно сощурившись.

— Идите, — легко отпустил эльф и, звякнув цепью, поплелся к своей лежанке.

Я опешила, глупо захлопав глазами ему вслед. Нет, это ни в какие ворота не лезет!

— Леиренд!

Эльф медленно, нехотя обернулся.

— Что происходит? — жалобно всхлипнула, чувствуя, что сейчас разревусь от бессилия что-либо понять.

— Ничего, — сухо бросил Леи и устало растянулся на лежанке.

Нет, я этого так не оставлю!

Развернулась к своим телохранителям и, ткнув пальцем в сторону камеры с остроухим, требовательно поинтересовалась:

— За что его посадили в темницу?

— Он — эльф, — равнодушно пожал могучими плечами Энтониос, будто это все объясняло.

Ренарт вообще промолчал с отсутствующим видом, словно происходящее его не касалось, а лишь изрядно докучало, и вопрос был задан кому угодно, но не ему.

— Я знаю, что он эльф! — раздраженно фыркнула. — Дальше?

— А что дальше? — изобразил на лице крайнюю степень удивления оборотень. — Империя Фатум с Эльфийским Лесом вообще-то находятся на грани войны. Официально. Не хватает лишь повода, чтобы ее начать. А фактически война уже идет давным давно, так что твой остроухий друг здесь на правах шпиона.

Ах, вон оно что! Теперь понятно, почему Леи упекли в темницу. Мало того, что Люцерон наверняка считает его конкурентом, раз эльф обмолвился, что пришел во Дворец ради меня, так еще и политическая обстановка доверию к остроухому не способствует. Но, прекрасно все осознавая, зачем тогда Леиренд притащился сюда? Его, в отличие от меня, никто во Дворец силой не тянул.

Вернулась к двери и заглянула через решетчатое окошко. Эльф лежал, прикрыв глаза и притворялся спящим. Логики в его поведении я по-прежнему не видела. Не хочет меня видеть? Но я же не виновата, что его посадили! Я не просила его идти со мной во Дворец!

— Леи.

Не откликнулся.

Чертовы остроухие! Больше чем уверена, что в его иррациональной обиде виноваты эльфийские заморочки. Или он просто не может простить, что я не навестила его раньше? Нет, не похоже. Леиренд, конечно, тот еще эгоист, но не ребенок, по пустякам демонстративно дуться бы не стал. Нутром чую, здесь что-то еще, какая-то другая причина, которая пока моему пониманию недоступна.

Так, ладно, домыслы ничем не помогут. Мне все равно не дано разобраться в эльфийском менталитете. А по сему попытка выяснить номер два:

— Леи, зачем ты добровольно сдался в плен? Почему не вернулся к своим?

— Мне некуда возвращаться, — не открывая глаз, поведал он. — Мудрейший не простит предательства.

Ну, что-то такое я и подозревала, еще когда он только помог мне сбежать из Астондэла, а потом отправился следом. И как потом узнала из его исповеди в таком поступке виновата была не только блажь, хотя и не без нее, но и стремление спасти свой народ, пусть и дорогой ценой изгнания. Что ж, допустим, домой ему теперь не вернуться, хотя я до последнего считала наоборот, но все равно не могу взять в толк, что заставило Леиренда идти в обитель врага, когда перед ним были открыты все дороги мира. Ведь он же знал, что здесь его ждет заключение, а возможно и казнь!

— Тебе не стоило идти со мной, — подвела я итог свои размышлениям.

И тут Леиренда совершенно неожиданно прорвало.

— Стоило! — рявкнул он, приподнявшись на локте и разъяренно уставившись на меня. — Я должен был исправить ошибку глупого даймона!

Чёрный, до сих пор спокойно сидевший у моих ног, громко рыкнул. Я успокаивающе погладила его за ушами. Наверное, волку не понравился резкий тон остроухого. Насколько мне известно, животные вообще не любят громких звуков.

— Вы оба не понимаете, кому собираетесь подарить бессмертие! — продолжало нести эльфа. — Он уничтожит Авалонию — все многообразие рас ее населяющих — саму суть нашего мира! Он уже поработил половину и на этом не остановится! Он — тиран, помешанный на мировом господстве, причем с тотальным подчинением всех народов и уничтожением неугодных. И эльфов в том числе! Он уже совершает поползновения на Великий Лес: вырубает деревья, убивает моих собратьев, губит эльфийскую расу. Он вообще не достоин жизни! А Вы хотите сделать ее вечной...

Вот значит как. Вот и причина поведения Леиренда и его обиды. Опять его дурацкий патриотизм! Хочет спасти свой народ от захватчика любой ценой, не раздумывая жертвуя даже жизнью. В голове не укладывается, как в одной личности может сочетаться два противоположный качества — самопожертвование и самовлюбленность, при этом не противореча друг другу? И каким образом он собирался не дать мне выйти замуж за Люцерона? Почему вообще обвиняет меня? Я же пришла сюда не по собственной воле. Ну, почти. Ради Тэя, ради его свободы. Впрочем, для эльфа это, конечно же, не оправдание, в то время как он печется о судьбе целого народа. Хотя я что-то не заметила угнетения в Империи Фатум. Даже если Люцерон и захватывает целенаправленно всю Авалонию, среди его подданных не видно недовольства. Взять хотя бы тех же вампира с оборотнем — не похожи они на рабов, да и другие представители нечеловеческих рас во Дворце не казались мне порабощенными. С другой стороны, что я видела кроме Дворца? Возможно, на окраинах Империи жизнь не так уж безоблачна, как видится из ее центра, а если к тому же вспомнить отношение эльфов к своему правителю, то становится понятно возмущение Леи относительно политики Люцерона. Остроухие слишком любят своего короля, чужому они никогда не подчинятся, а значит в их войне будет идти речь не о захвате власти, а о выживании. И отчего-то мне кажется, что выигравшей стороной будут отнюдь не эльфы, иначе Леиренд так не переживал бы.

— Я не хочу делать его жизнь вечной, — возразила эльфу.

— Тогда почему Вы все еще здесь? — глянул на меня исподлобья Леи.

— В смысле? — озадачилась я.

— Почему Вы до сих пор во Дворце? — перефразировал он.

Хорошо хоть не спросил, почему я до сих пор жива. С него бы сталось!

— Бегите от Императора! Ему не должно достаться бессмертие, иначе эльфы будут обречены. Бессмертный, он рано или поздно найдет способ нас уничтожить. Пока вся наша надежда только на то, что короткий срок его жизни скоро подойдет к концу. Уж одну человеческую жизнь эльфы смогут продержаться. Но не вечность.

Бежать? Как он себе это представляет? Нет, я, конечно, и сама собиралась устроить побег, но то пока лишь мечты. У меня нет ни одной идеи, не говоря уже о конструктивном плане, хотя это не значит, что я не попытаюсь. Но все же... Слишком много всяких "но" и серьезных препятствий. Спросить бы у Леиренда совета, да только не при телохранителях же? Кстати, почему они молчат? Или им нет дела до подстрекательства эльфа?

Покосилась на вампира с оборотнем. Ренарт выглядел все таким же безучастным, как и раньше, а Энтониос, скрывая в кулаке зевок, откровенно скучал, прислонившись плечом к стене. Странные они. Похоже, им действительно все равно, что меня тут убеждают податься в бега. А как же преданность Императору? Или настолько уверены, что мне никуда не деться? Ну раз так, то...

— Леи, что мне делать? — игнорируя присутствие императорских шпионов, в наглую попросила инструкцию у остроухого. Хуже не будет, зато может натолкнет меня на дельные идеи.

Он понял намек с полуслова. Снова поднялся и подковылял к двери.

— Вам нужны помощники! — уверенно заявил он и многозначительно кивнул на моих надзирателей.

В который раз за сегодня я испытала шок. Эльф предлагает мне завербовать Рене и Тони? Он бредит?! Или издевается?! Однако, вглядевшись в лицо остроухого, поняла, что тот совершенно серьезен. Одно из двух: либо в темнице ему повредили мозги, либо я опять чего-то недопонимаю.

— Они связаны с Императором кровной клятвой, примерно такой же, как Крисейдро с Вами, — горячо зашептал Леиренд то ли в попытках меня убедить, то ли оправдать свои слова. — Но вспомните изменившегося, он не последовал за Вами из-за долга крови. В любой клятве можно найти лазейки, главное убедить их помочь Вам. Они служат Императору не по собственной воле, а значит у Вас есть шанс.

— Откуда тебе это известно? — поразилась я.

— Существ, подобных им, иначе заставить подчиняться невозможно, — как непоколебимую истину выдал эльф.

Я опять покосилась на телохранителей. Оборотень с вампиром определенно оглохли, если не обращают внимание на монолог Леи, позволяя ему обсуждать их так, словно бы их здесь нет.

— Это правда? — не сдержавшись, обратилась к телохранителям.

Ренарт смерил меня презрительным взглядом и отвернулся. И вот как с таким о чем-нибудь договариваться?

— Мы хотели жить, — простодушно признался Энтони, излучая подозрительный оптимизм. — А Его Величество после захвата власти предоставляет обычно всего два варианта выбора.

Понятно, выбирая между жизнью и свободой, они предпочли потерять второе, но сохранить первое. В целом я не удивлена, на их месте, наверное, поступила бы так же. Но мне не нравится другое: подтверждение рассказа Леиренда о стремлении жениха к тотальному порабощению всей Авалонии. Вообще, надо признать, мне нет дела до судьбы чужого мира, я ни разу не великая спасительница и становиться ею не собираюсь, но выходить замуж за одержимого властью тирана совершенно не хочется — это чревато опасностью в первую очередь для моей же жизни. Впрочем, я и без того не жаждала быть женой Люцерона. Однако, если раньше мое нежелание ограничивалось всего-лишь душевными страданиями, то теперь появилась реальная угроза оказаться мишенью для покушений, ведь для устранения неугодного правителя — а недовольных деспотичным монархом должно быть много — сперва понадобиться уничтожить обеспечивающую его бессмертие причину, то есть меня. Не сомневаюсь, что будущий супруг в состоянии защитить меня и не поскупится на охрану ценной вещи, но гарантировать полную безопасность даже он не в силах. Случится может что угодно, поэтому лучше перестраховаться заранее и постараться избежать незавидной участи, а значит надо делать ноги из Дворца. Вот только дополнительный стимул никак не приблизил меня к цели. Как уговорить Ренарта и Энтониоса помочь мне?

Вздохнула. У меня в запасе есть около десяти дней, за это время надо найти способ убедить их. Сейчас пытаться бесполезно, мы едва познакомились, и вряд ли их проймут мои уговоры, хотя я не уверена, что за столь короткий срок, вообще что-нибудь изменится.

— Леи, — вернула внимание эльфу, решив пока замять тему о побеге и сотрудничестве. Над ней сперва предстоит хорошенько подумать, но темница — не самое подходящее место для размышлений, а от эльфа других идей вряд ли дождешься. — Ты держись, ладно? Я вытащу тебя отсюда.

Мда, еще бы быть уверенной в своем обещании.

Леиренд оптимизма слов тоже не разделял, удостоив меня снисходительного взгляда, каким обычно смотрят циничные взрослые на искренне верящего в чудеса ребенка, но ему хватило такта промолчать. В отличии от товарки по несчастью из соседней камеры.

— Не вытащишь, — насмешливо заметило женское сопрано, заставив меня вздрогнуть от неожиданности.

Какой знакомый голос...

Сделав несколько шагов вперед, заглянула в окошко следующей по коридору камеры, желая убедиться в своих подозрениях.

Убедилась.

Оказывается, я не дошла до цели своего путешествия в темницу всего каких-то пару метров. Вальсирующая-с-мечами по странному стечению обстоятельств и прихоти неизвестного тюремщика обреталась в соседней с эльфом "клетке".

Стоило оказаться в поле зрения наемницы, как она отвесила мне полушутливый поклон, а потом удостоила серьезного пристального взгляда. Точно такого же, каким смотрела вчера.

— Почему не вытащу? — полюбопытствовала я.

— Потому что ты дала обещание Императору ничего не просить в обмен на мою жизнь, — янтарный взгляд стал еще более въедливый и подозрительный. — Зачем?

И что мне ей сказать? Честный ответ вряд ли ее удовлетворит, а врать не вижу смысла.

— Тебе не понять! — отмахнулась я.

— Отчего же?

Теперь была моя очередь награждать ее долгим внимательным взглядом.

— Ты же наемница и наверняка лишила жизни не одно живое существо. Так?

— Так, — не стала она отрицать. — И что с того?

— Вот потому и не поймешь!

Однако, вопреки моему заявлению в кошачьих глазах промелькнуло озарение.

— Вот значит как! — догадливо протянула она с некоторой долей насмешки. — Жалостливая, значит. Милосердная.

— Ну, да, — созналась я, гордо вздергивая подбородок. — Жалостливая и милосердная. Говорила же, что тебе не понять!

Какое ей дело до моих мотивов? Я спасла ей жизнь, а она еще и насмехается надо мной вместо того, чтобы поблагодарить! Зачем я вообще ее искала? Что мне с ее странных взглядов? Как будто других проблем мало!

Почувствовав себя уязвленной, развернулась, чтобы уйти, но Вальсирующая тут же окликнула:

— Постой!

Я замерла на мгновение, разрываемая противоречиями, но все же вернулась... и изумленно застыла, с открытым ртом наблюдая, как наемница опускается передо мной на одно колено и почтительно склоняет голову. Даже несмотря на то, что нас разделяла крепкая тюремная дверь с железной решеткой, внезапно показалось, будто мы с ней остались один на один. Тот факт, что несгибаемая Вальсирующая-с-мечами добровольно преклонилась передо мной, вызвал жгучую смесь смущения и торжества, приправленную немалой порцией удивления.

— Моя жизнь отныне в твоих руках, моя госпожа. Распоряжайся ей, как пожелаешь. Клянусь быть верной тебе до последней капли крови!

Открытый рот все никак не желал закрываться. Я смотрела на наемницу во все глаза и отказывалась верить своим ушам. Что за бред она несет?! Тюремщики успели повредить ей голову? Причем, похоже, сильно и необратимо.

— Не хочу я ничем распоряжаться! — запротестовала я, спеша откреститься от сомнительной чести стать рабовладелицей. — Не нужна мне твоя жизнь! Оставь ее себе!

Плечи Вальсирующей обреченно поникли, а я позорно сбежала, успев, однако, заметить потухший янтарный взгляд.

С ума сойти!

— Зря ты так, — догнав меня, мягко заметил Энтониос.

— Почему? — не убавляя шаг, напряженно покосилась я на оборотня.

Не вовремя проснувшейся совести не понравился тусклый янтарь кошачьих глаз, увиденный в последний момент, и теперь она недвусмысленно меня покусывала.

— Теперь нэка убьет себя, — беспечно пожал плечами телохранитель, подзадоривая совесть кусаться с удвоенной силой.

Я резко остановилась, так, что Тони по инерции даже врезался в меня, не успев вовремя затормозить, и требовательно обернулась.

— Почему?

— Ну как же? — наигранно удивился Энтони, насмешливо вскинув брови. — Насколько я понял, ее должны были казнить, если бы ты не вмешалась. Получается вчера априори она умерла и потеряла право распоряжаться своей жизнью, которую ты спасла и тем самым получила в полное владение. Сегодня же ты заявила, что ее жизнь тебе не нужна, а так как она уже не принадлежит и нэке, то ей ничего не остается, кроме как восстановить справедливость и умереть.

— Хочешь сказать, я только что приказала ей совершить самоубийство? — недоверчиво уставилась на оборотня.

Тот в ответ просто кивнул.

Господи, это как же мозги вывернуть надо, чтоб до такого додуматься! Мало мне было Леиренда с его эльфийскими заморочками, так теперь еще и нэка на мою голову (шею?) свалилась!

— Подожди! — осеклась я, припоминая слова Тэя о контрактах наемников, которые те выполняют ценой жизни. — А как же ее задание? Она же должна поймать меня и сдать заказчику.

— Это было в прошлой жизни, — хихикнул Энтониос и пояснил: — В той, которая принадлежала ей самой.

— А теперь...?

— Теперь эта жизнь, для которой нэка отныне лишь сосуд, принадлежит тебе. Не будешь же ты охотиться сама на себя?

Нет, мне определенно не понять авалонскую философию! Какими категориями они тут мыслят? Хоть мозг далеко и не кость, но я точно скоро его сломаю, пытаясь разобраться в менталитете чужого мира!

Случайно брошенный на Ренарта взгляд добил меня окончательно. Всегда такой невозмутимый вампир с каменной маской на безжизненном лице язвительно улыбнулся. Точнее, совсем чуть-чуть приподнял правый уголок губ, но и этого для меня оказалось достаточно, чтобы впечатлиться. Почему-то именно его едва заметная улыбка убедила меня в том, что его напарник говорит правду.

Резко сорвавшись с места, я понеслась обратно вглубь темницы, вынужденная вновь заглядывать в каждое зарешеченное окошко, чтобы не пропустить нужное. Понаделали одинаковых дверей! Где же чертова камера Вальсирующей? Я даже не заметила, когда успела так далеко от нее уйти!

Наконец, оказавшись на месте, я пораженно застыла. Наемница явно намеревалась сделать себе харакири. Собственными когтями. Отрастив их, как и тогда — в пещере гоблинов, до размера кинжалов, нэка занесла руку над головой и с силой послала ее вниз, метя в живот.

— Стой! — истошно завизжала я, пугаясь высоты собственного голоса, многократно отразившегося от стен длинного пустого коридора. Вот это акустика!

Кончики когтей замерли буквально в миллиметре от кожи, успев порвать закрывающую ее ткань.

— Я принимаю твою клятву! — поспешно выпалила я.

Наемница подняла голову, взглянув на меня с недоверием и затаенной надеждой в обреченных глазах. Впрочем, без удивления.

— Мне нужна твоя жизнь, — продолжила я уверять, глядя на страшные когти Вальсирующей-с-мечами и боясь, что они все же решатся завершить свой страшный путь. — Нужна! Только не смей убивать себя!

Выражение кошачьих глаз сменилось насмешливостью. Ну и хорошо! Хотя бы обреченность и решимость в них растворились без следа, что меня безмерно радовало. Не хочу быть ответственной за чью-то смерть. Пусть это малодушно, может быть даже где-то глупо. Пусть! Зато моя совесть будет спокойна и перестанет больно кусаться.

— Боишься оказаться виноватой? — угадала наемница.

Я не стала возмущаться, лукавить и отнекиваться. Зачем? Нэка итак все прекрасно понимает.

Кивнула.

Женщина-кошка презрительно усмехнулась, но так пугающие меня когти убрала... и только тогда я с облегчением перевела дух, осознав, что все то время, пока убеждала Вальсирующую, не дышала, а Чёрный уткнулся мне лбом в ладонь в молчаливой поддержке.

Пробежав пальцами по жесткой шерсти ручного волка, окончательно взяла себя в руки и рискнула посмотреть на наемницу. Она стояла уже у самой двери и внимательно изучала меня. В янтаре не осталось ни намека на веселье, сменившись тем самым таинственным выражением, что еще со вчерашнего дня заставляло мучиться меня загадками.

— Меня зовут Юкая, — неожиданно представилась она настолько проникновенным тоном, что я отчего-то смутилась.

— Ника, — представилась в ответ.

— Я знаю, — хмыкнула Вальсирующая-с-мечами... Юкая. Так странно называть ее по имени. Также странно, как и осознавать, что эта нечеловеческая, в прямом смысле этого слова, женщина, которая всегда пугала меня, отныне будет повиноваться и служить мне.

Не зная, как вести себя и о чем говорить, трусливо ретировалась, пообещав как-нибудь навестить нэку. Мне нужно время, чтобы привыкнуть к мысли, что теперь я ответственна еще за одну жизнь, кроме своей. Точнее даже за две, поняла я, зарываясь пальцами в черную шерсть шагающего рядом зверя. Или за три, если вспомнить Широ... Широ! Точно! Я же хотела навестить сегодня еще и его. Совсем забыла про единорога из-за всех этих выворачивающих душу и мозги сцен в темнице!

Покинув удручающие казематы и выбравшись на улицу, полной грудью вдохнула свежий воздух, показавшийся самым вкусным на свете лакомством после затхлой подвальной атмосферы. И это я не пробыла в помещениях дворцовой тюрьмы и дня! Представляю, как должна кружиться голова у заключенных, вышедших из негостеприимной обители после долгого заключения. Бедный Леиренд! Надо срочно его оттуда вытаскивать. Но сначала единорог. Вдруг условия его содержания тоже не самые лучшие? Если уж идти к Императору с претензиями, то со всем арсеналом сразу, а не бегать каждый день с новой. Что-то подсказывало мне, что он итак не обрадуется моему предлогу встречи с ним.

Конюшни не в пример темнице оказались на удивление уютными и чистыми. Я ожидала увидеть длинную постройку, напоминающую наши конезаводы советских времен, неизменно пахнущие гнилым сеном и удобрениями, но реальность грубо порушила сложившиеся в моем сознании стереотипы. Ансамбль вытянутых зданий, выстроенных буквой "П" и украшенных посеребренной лепниной, напоминал скорее музей, чем приют копытных животных, а уж о запахе навоза и речи не шло. Вокруг и внутри конюшен вовсю цвели махровые белые розы в подвесных кашпо и напольных вазах, благоухающие тонким цветочным ароматом, а каменные дорожки и денники, застеленные свежей соломой, приятно поражали чистотой, как впрочем и содержащиеся в них скакуны.

Как я и предполагала, любителей верховой езды оказалось достаточно, чтобы на каждом шагу натыкаться на ненавистных придворных, слуг и прочий сброд, благодаря чему я второй раз за день оценила наличие телохранителей. Оборотень, шествовавший впереди, подобно ледоколу невозмутимо и уверенно разрезал толпу и сгонял с нашей дороги любого встречного, а замыкающий процессию вампир, одного многозначительного взгляда которого хватало, чтобы любопытные тут же отводили глаза, избавил меня от чрезмерного нездорового интереса окружающих. Пристроившийся по обыкновению рядом Чёрный добавлял уверенности, а струящаяся под пальцами шерсть на холке зверя, на которой я уже привычно устроила ладонь, успокаивала. И что бы я делала без своей столь многочисленной охраны? Наверное, снова сбежала бы в свои покои, едва появившись на пороге конюшен. Никогда не умела стойко выносить повышенное внимание к своей персоне.

Вызнав, чьим заботам поручили моего питомца, и отыскав того самого конюха — молодого парнишку, на пару-тройку лет помладше меня, который без лишних вопросов, но с нескрываемым любопытством (впрочем, вполне невинным) и долей смущения поглядывал на невесту Императора — мы в его сопровождении дошли до вип-конюшен, или как это тут на самом деле называлось, куда доступ разрешался лишь избранному кругу лиц и где содержались особо ценные и самые лучшие скакуны Его Величества. Широ достался довольно просторный денник, и ухаживали здесь за ним, видимо, вполне неплохо, потому что единорог выглядел все таким же красивым, лощеным и довольным жизнью, как и прежде. Мальчишка-конюх, который откликался на странное то ли имя, то ли прозвище — Май, охотно ответил на все мои вопросы о содержании Широ, рассказав в итоге даже больше, чем я хотела знать о принципах ухода за лошадьми. Я не возражала против болтовни Мая. Все это время в Авалонии мне так недоставало простого человеческого общения!

Энтониос тоже с радостью включился в нашу милую беседу с конюхом, беспрестанно сыпля шуточками и весело посмеиваясь, причем так заразительно, что вскоре начала улыбаться даже я, позволив себе ненадолго забыть о тоске и тревогах. Ренарт, понятное дело, отмалчивался, косясь с недовольством и осуждением, но общению не препятствовал, а потому я просто не обращала на него внимание. К тому же мне начало казаться, что вся его злость в большей степени напускная, однако в душу ему я благоразумно решила не лезть... до поры до времени. У меня целых десять дней, чтобы завоевать и его, и Тони доверие. Хотя с оборотнем, однозначно, будет легче.

Широ встретил меня довольно всхрапывая, нетерпеливо переступая по полу копытами и ревниво косясь на спутников, благоразумно предоставивших мне возможность пообщаться с питомцем относительно наедине. Было видно, что единорог скучал и рад меня видеть. Как оказалось, я тоже по нему скучала. Вдоволь потискав однорогого скакуна и с одобрительного кивка Мая выведя своего питомца на огороженную площадку за конюшнями, я сожалела лишь, что одета в платье, определенно не предназначенное для верховой езды. Даже несмотря на то, что я совершенно не умею сидеть в седле, на единороге сейчас я прокатилась бы с радостью. Май, кстати, любезно просветил меня, что с тех пор, как я въехала верхом на Широ во Дворец, мой питомец больше никого не пустил к себе на спину. Даже магам не удалось сломить волю скакуна, хотя подойти к нему они могли, правда предварительно зачаровав. Единорог вообще неохотно подпускал к себе кого бы то ни было, а на некоторых и вовсе кидался издалека с недвусмысленным желанием проделать пару дырок, так что найти того, кто бы смог за ним ухаживать, оказалось довольно сложно, и Май гордился, что ему выпала такая честь. Я понимала, почему Широ дружелюбно отнесся к мальчишке. Не знаю, как у юного конюха с целомудрием, но душа у него определенно добрая и светлая, что было заметно по поведению и поступкам.

Единственное, на что сетовал Май — это то, что благородному животному не хватает движения из-за его упрямого нежелания подчиняться, отчего строптивого скакуна запрещали выпускать на прогулки. Поэтому конюх просил меня навещать Широ почаще, ведь мне никто не сможет запретить его выгуливать. Я хмыкнула, сильно подозревая, что способные запрещать найдутся, но возражать не стала. В конце концов я и сама с радостью буду наведываться к единорогу, причем не только ради него самого, но еще и из-за Мая — будет хоть с кем поговорить в этом недружелюбном, холодном пристанище имперской власти.

Уходила от Широ я успокоенная и в некоторой степени счастливая. Давно я так хорошо не проводила время! Беспокоиться за единорога мне теперь и в голову не придет. Насколько я поняла, его здесь берегут, как сокровище. Еще бы! Мало у кого во всей Авалонии есть подобная экзотика, ведь единорогов выращивают лишь эльфы, а они по понятным причинам не спешат делиться своими однорогими скакунами. Выходит, не такая уж я бесприданница, как мне казалось, раз помимо потенциальной возможности одарить бессмертием привела с собой еще и редкую и очень ценную диковинку.

Время неумолимо клонилось к вечеру, скоро должны были подавать ужин, а мне еще предстоял серьезный разговор с Императором, идти к которому я отчаянно трусила, ведь что бы я ни думала и ни говорила, но собиралась посетить его с просьбой, хотя еще и суток не прошло с тех пор, как дала слово ничего не просить. С другой стороны, я не могла оставить все как есть. Как бы часто Леиренд ни обманывал мое доверие, он, тем не менее, не раз выручал меня и стал другом, так что я не могла бросить его в беде.

Люцерон после непродолжительных поисков обнаружился в своих покоях, что несказанно меня удивило. Я думала правители не позволяют себе отдыхать среди дня, пусть и перед самым его концом. Впрочем, все оказалось гораздо прозаичнее. Император переодевался к ужину. На вопрос, уместно ли будет отвлекать Его Величество от вечернего туалета, лакей, встретившийся на пороге императорских покоев, невозмутимо кивнул и скрылся в дверях следующей комнаты, а через минуту оттуда навстречу мне вышел сам венценосный правитель, видимо, уже успевший сменить наряд.

Чёрного вместе с телохранителями пришлось оставить в лакейской комнате, имеющей вид прихожей, а меня Император, любезно поцеловавший руку при встрече, провел дальше через анфиладу залов, остановившись в одном из них, больше всего похожем на гостиную. Боже, неужели все эти комнаты занимает один-единственный человек?! Но зачем ему так много? А меня, императорскую невесту, поселили в покоях всего из одной комнаты, смежной с ванной! Даже несмотря на то, что та комната в несколько раз превосходила по размерам мою привычную квартиру в родном мире, я все равно почувствовала иррациональную обиду. В сравнении сразу стало очевидно, как ко мне тут на самом деле относятся.

Предложив присесть на диван и дождавшись, когда я воспользуюсь приглашением, Люцерон с вежливым интересом уставился на меня, не спеша устраиваться рядом.

— Итак, драгоценная, о чем же Вы хотели со мной поговорить? — не стал он ходить вокруг да около. Сразу видно: деловой человек.

Я замялась, не зная, с чего начать.

Император терпеливо ждал.

Черт! Да какая разница, что он обо мне подумает?!

— Ваше Величество... Люцерон. Меня беспокоит судьба моего друга.

Он в наигранном удивлении вскинул брови, словно не понимал, кого я имею ввиду. А может и правда не имел понятия.

— Леиренда, — подсказала я.

— Эльф нарушил закон, переступив границу Империи. Я не потерплю врагов на своей территории, — спокойно пояснил правитель тоном, явственно говорящем о невозможности диалога на данную тему.

— Его казнят? — не смогла не спросить я, с неудовольствием отмечая, как дрожит мой голос.

— Я еще не решил, — было мне неопределенным ответом.

Хорошо. Если бы Император уже подписал приказ о казни, мне бы было сложнее уговорить жениха отменить его, а так у меня есть шанс. Призрачный, но все же есть.

— Я так понимаю, у меня нет права просить... — намеренная пауза и короткий взгляд в сторону жениха, чтобы проверить его реакцию. Он только бесстрастно кивнул, подтверждая мои слова. Понятно, просить бесполезно и не уместно. Тогда пойдем другим путем.

-... но возможно Вы согласитесь на сделку?

— Сделку? — теперь Люцерону даже изображать удивление не пришлось, он явно не ожидал от меня подобного предложения. — И что же Вы, драгоценная, можете мне предложить такого, чего я не смогу взять сам?

Его слова неприятно царапнули. Вероятно потому, что были правдой. Действительно, что такого я могу ему предложить? У меня нет ничего, кроме меня самой, но и я уже практически принадлежу ему. Да, не добровольно, но кого это волнует?

— Бессмертие? — жалкая попытка торговаться.

Император опустился на диван рядом со мной. Ледяные глаза пригвоздили к месту.

— Оно итак будет моим, когда я женюсь на Вас.

По спине испуганно пробежали мурашки, и я отодвинулась от жениха подальше. Очень уж не понравился мне его тон и взгляд. И без того ледяные глаза, казалось, стали еще холоднее, а в голосе прорезались предупреждающие нотки.

— Но я не давала своего согласия на свадьбу! Что, если я откажусь?

— У Вас нет выбора, прелесть моя, — вкрадчиво, но твердо заметил Люцерон, придвигаясь так близко, что я непроизвольно вжалась в спинку дивана.

Император навис надо мной и поймал взгляд. Я, боясь шелохнуться, вглядывалась в царство вечной мерзлоты, мечтая отвернуться, но не в состоянии сделать этого из-за пропитавшего насквозь страха. Его пальцы коснулись моей щеки, заставив вздрогнуть, и ласково проскользили до подбородка, зафиксировав его в надежном захвате. Не в силах смотреть, как губы неумолимо приближаются к губам, крепко зажмурилась, но вопреки ожиданиям дыхание коснулось сначала щеки — там, где недавно касались пальцы, а потом жарко обожгло ухо.

— Вы — моя, — прошептал Люцерон, невесомо касаясь губами мочки. — Советую запомнить это раз и навсегда.

Его губы продолжили путешествие по моему лицу, спускаясь по щеке к шее и обратно. Что он делает? Соблазняет меня? Но ему же все это время не было до меня никакого дела! С чего вдруг такая резкая перемена?

Уперевшись руками в грудь Императора, попыталась его оттолкнуть. Куда там! Проще стену сдвинуть.

Люцерон, казалось, не заметил моего сопротивления. Теперь к губам присоединилась еще и свободная рука, пустившаяся настойчиво исследовать тело.

Не хочу!

— Пустите меня! — запротестовала, сильнее упираясь руками ему в грудь.

Он нехотя отстранился, и я сжалась, увидев выражение его глаз. Несмотря на все ласки, в них не появилось ни капли тепла и царила все та же ледяная пустыня. Холодная расчетливая сволочь!

— Зачем? — сухо спросил он, поставив меня в тупик своим вопросом. — Нас никто не побеспокоит, а до ужина еще много времени, и я могу позволить себе никуда не торопиться.

А что, мое мнение не учитывается? Неужели ему не приходило в голову, что я могу не желать его близости? Хотя кого я обманываю? Люцерон — правитель, а такие, как он, не знают слова "нет" и всегда добиваются того, чего хотят. Значит тем более, надо срочно придумать убедительный довод, чтобы его остановить, пока все не зашло слишком далеко. Кроме меня самой, никто не защитит меня от Императора в его же дворце.

— Ваше Величество, мне казалось, что Вы достаточно благородны, чтобы не позволить себе обесчестить невесту до свадьбы.

— Мое имя Люцерон, — недовольно поправил он. — И Вы, драгоценная, сами явились в мои покои, уже этим скомпрометировав себя и спровоцировав меня.

— Я хотела лишь поговорить!

— Мы поговорили. Еще что-нибудь?

Поговорили, ага, как же! Не так быстро, женишок!

— Да. Вы отпустите Леиренда?

— Нет. С чего вдруг?

— Потому что я хочу, чтобы его отпустили.

— Вашего желания мало, драгоценная невеста.

Я фыркнула. Замечательный разговор получается! И как мне его убедить? А он, словно прочитав мысли, нагло осклабился и искушающим тоном предложил:

— Убедите меня, моя прелесть.

Вот не думала, что этот морозильник способен на такую мурлыкающую интонацию. Нет уж! Так, как он хочет, я его точно убеждать не собираюсь. Что на него сегодня вообще нашло?

— Что Вы хотите за свободу Леиренда?

— Вам нечего мне предложить, но можете попытаться меня уговорить, — не унимался он, устроив одну руку на моем бедре, а пальцами другой поглаживая подбородок.

Да что с ним такое?! Откуда это игривое настроение? Похоже, сейчас с ним бесполезно что-либо обсуждать. Подозреваю, что и потом мало что изменится. Придется придумывать, как вытаскивать Леи другим путем.

— Пустите, Ваше Величество! — попыталась я сбросить его руки.

Не получилось. Они лишь крепче сжались, причиняя боль.

— Люцерон, — в который раз поправил он, начиная откровенно злиться.

— Я помню, — парировала я и немедленно возмутилась: — Так Вы отпустите меня или нет?!

— Нет.

Черт! А вот это уже плохо!

— Отпустите, пожалуйста! — сменила я тактику.

Его пальцы, освободив мой подбородок, мягко закрыли рот в предостерегающем жесте.

— Вы больше не имеете право ничего у меня просить, — многозначительно напомнил он.

Я запаниковала.

Дернув головой, отстранилась от его ладони и мрачно предупредила:

— Я буду кричать.

Кто бы знал, сколько силы воли мне требовалось, чтобы сохранять хотя бы внешнее спокойствие!

— Кричите, — пожал плечами Император, невозмутимо заправляя прядь волос мне за ухо. — Никто все равно не придет спасать Вас от меня — их правителя и Вашего жениха.

— А мои телохранители? — вспомнила я про вампира с оборотнем, дожидающихся в "прихожей".

— Они не могут ничего сделать против меня.

— Зачем Вы вообще приставили их ко мне? Я же просила избавить меня от охраны!

Нет, конечно, я уже не хотела избавляться от Рене и Тони — успела оценить все плюсы их присутствия в моей дворцовой жизни, но не припомнить Люцерону обиду не могла.

Его рука снова накрыла мой рот, заставляя замолчать, а тихий холодный голос повторил ранее произнесенную фразу:

— Вы больше не имеете право ничего у меня просить.

Сволочь! Какой же он сволочь! Так перевернуть мои слова! Я же теперь, получается, ни на что не имею права, полностью зависимая от воли и прихотей Императора. Знала бы, какие последствия будет иметь мое неосторожное обещание, не давала бы его!

И позволила бы казнить Юкаю? — встрепенулась совесть.

Нет, — с горечью осознала я. Я бы не смогла поступить иначе.

Черт, черт, черт! И что мне теперь делать?

Бежать! — шепнул инстинкт самосохранения.

Блеск! Я уже сама с собой начинаю разговаривать. Раньше хоть с духом-хранителем общалась, а сейчас, похоже, с шизофренией.

Руки Люцерона опять заскользили по моему телу, а губы начали прокладывать дорожку из легких поцелуев по шее и ключице. Я сцепила руки в кулаки, чувствуя бессилие и омерзение. Из-за отвратительной ситуации и невозможности ее избежать. Но хуже всего на душе становилось от того, что сам по себе Император и его ласки отчего-то вовсе не вызывали в теле отторжения и неприязни, несмотря на все мои принципы и нелюбовь к чужим прикосновениям.

Так может не стоит сопротивляться? — предложило нечто порочное во мне.

А как же Тэй?! — возмутилась любовь.

Он бросил тебя, — напомнила гордость.

К черту всех!

— Неужели Вы не можете подождать всего-лишь десять дней? — отчаянно выпалила я, дернувшись в объятиях Его Величества.

Люцерон оторвался от меня, разочарованно вздохнул.

— Могу, но не вижу смысла, — признался он и веско добавил: — И не хочу.

— Я же Вам раньше была безразлична!

— Вовсе нет, — легко развенчал он мою уверенность.

— Но Вы не интересовались мной ни разу за все полмесяца! Не замечали, пока обстоятельства не обращали на меня Ваше внимание.

— И что Вы хотите от меня услышать? — резко спросил он, похоже, потеряв терпение. — Признаний? Их не будет. Вы — моя невеста, Вы — симпатичная и желанная. Так почему я должен себе отказывать?

Вот и ответ его странному поведению. У всевластного правителя просто зачесалось в штанах, а я оказалась не в том месте, не в то время и удачно — или не удачно, для кого как — попалась под руку.

— Потому что, овладев мной до свадьбы, Вы рискуете потерять возможность бессмертия.

А что? У легенды нет четкой трактовки, и никто не знает, каким образом я дарю бессмертие (даже я, ага, но это сейчас не важно), а мне очень не хочется ложиться под Императора. Остается блефовать.

Как ни странно, подействовало. Венценосный жених поверил. Отстранился, высвободил меня из объятий и поднялся, одарив недовольным ледяным взглядом. А я украдкой перевала дух.

Ну, и дура! — посетовала порочность, скрывшись в недрах подсознания.

Ты поступила правильно, — возрадовалась верность. — Тэй бы оценил.

Ему плевать на тебя, — больно царапнула тоска.

Да заткнитесь вы все! Не желаю сходить из-за вас с ума!

Поздно! — нервно расхохоталась психика.

Мда, прощай крыша, я буду по тебе скучать.

* * *

Лакейская императорских покоев представляла собой довольно приличных размеров комнату, которая вполне могла бы посоревноваться в роскоши с какими-нибудь отдельными гостевыми покоями. Личный слуга Его Величества бесстрастно поглядывал на гостей, изредка отвлекаясь от свитка, в котором что-то увлеченно чиркал пером. Телохранители shaili не проявляли ни малейшего беспокойства, терпеливо дожидаясь свою подопечную. Вампир застыл в углу неподвижным изваянием самому себе, неприязненно зыркая на прицепившегося к лакею оборотня, который, казалось, полностью поглощен своей странной игрой в "доведи слугу до срыва".

А даймон не находил себе места, нервно наворачивая круги по комнате и постоянно прислушиваясь, подходя к закрытым дверям вглубь покоев, но оттуда не доносилась ни звука благодаря превосходной магической защите, над которой постарался скорее всего сам Архиус. И чем дольше Ника задерживалась, тем сильнее он беспокоился. Что так долго можно обсуждать?

На кой черт ее вообще понесло к Императору, ведь и без того ясно, что он не отпустит остроухого шпиона, а shaili просто нечего ему предложить! Даймон пытался ее остановить... Но что можно сделать в звериной шкуре? Как же ему надоело это обличье! Как он устал каждый день просыпаться в объятиях любимой без возможности нормально, по-человечески коснуться ее, без возможности утешить девушку, когда она, уткнувшись в его шкуру, напрасно проливала слезы о нем же, думая, что он бросил ее. Кто бы знал, какая это мука!

Ничего, осталось недолго... Надо подождать еще совсем чуть-чуть...

Он придумал, как вытащить ее из Дворца. План, конечно, безрассудный и ненадежный, но то был единственный шанс, а он больше не может смотреть на ее страдания. Да и сам уже настрадался. Хватит! Он не допустит, чтобы она принадлежала другому, и никто не сможет ему запретить забрать ее, несмотря ни на какие ритуалы. Даже Архиус со своими магическими оковами! Их срок все равно подходит к концу. Дождаться бы!

Только как быть с остроухим и питомцами shaili? Она наверняка откажется уходить без них, а в его плане по спасению девушки им просто не было места. Положиться на оборотня с вампиром, как советовал эльф? Нет. Не доверял он им. Их расы из-за своих особенностей итак в Авалонии не в чести, а уж связанные кровной клятвой с Императором они могут и вовсе представлять серьезное препятствие. Спасение своего сокровища он им точно не доверит! Сам справится. А вот остроухого и остальных пусть вытаскивают они, если Нике, конечно, удасться с ними договориться. Чертов эльф! Это же надо было додуматься советовать наивной девушке попытаться втереться в доверие к вампиру и оборотню! Да она даже не представляет себе, насколько это опасно! Зато ее беспечности и безрассудства вполне хватит, чтобы попытаться сделать это. Теперь придется быть еще более внимательным и осторожным, чтобы подстраховать shaili, пока она будет балансировать на грани. Император тоже хорош! Чем он, интересно, руководствовался, давая невесте такую охрану?

Еще и Вальсирующая-с-мечами учудила. Хотя такое поведение вполне в духе ее расы, да и клятва дает гарантии, что нэка больше не посягнет на Нику. Ну, по крайней мере на ее жизнь точно. Но как же не вовремя! Shaili ведь чего доброго вобьет себе в голову, что и за наемницу отныне ответственна, а это лишний тормоз в плане спасения.

Не везет ей с друзьями. И выбирать их она не умеет. Точнее, по наивности считает друзьями всех подряд в то время, как сама для большинства лишь средство достижения их эгоистичных целей. Глупая девчонка! И почему она так запала ему в сердце?

И как же много в его плане нестыковок из-за этих самых "друзей"!

Ничего, еще есть время продумать получше... Или может плюнуть на все и избавить ее от всех лже-друзей разом? Нет, она ему такого не простит, а он не может рисковать ее доверием. Слишком ценит глупенькую, но такую любимую shaili!

Черт! Что же так долго можно обсуждать?! Если Люцерон хоть пальцем ее коснется, даймон порвет его на куски, и никакое Клеймо не удержит! Р-ррр!

Рык вырвался из груди непроизвольно и получился столь устрашающим, что даже он сам вздрогнул, не ожидая от себя подобного. Все взгляды в комнате обратились на него: испуганный — лакея, недоуменный — оборотня, подозрительный — вампира. Вот последний ему особо пришелся не по вкусу. Зараза клыкастый, до чего ж недоверчивый! С ним могут возникнуть проблемы, если даймон и дальше позволит себе поддаваться эмоциям. Надо взять себя в лапы... когти... Тьфу! Напасть какая. Еще столько же времени в звериной шкуре, и он окончательно запутается в ипостасях, позабыв все человеческое. Итак последнее время постоянно ловит себя на проявлении совершенно абсурдных звериных рефлексов, которые в "здравом уме" никогда бы не совершил. Пусть даймон и привычен к трансформациям, но волчье обличье все же не его стихия, да еще и на столь долгий срок. Надо было выбирать что-то более близкое к драконьему сознанию... Например, ящеркой стать, ага.

Поиронизировать над собой вдоволь он не успел. Отвлекая всех присутствующих от даймона, а его от самокопания, двери распахнулись, пропуская Нику. И вид ее ему совсем не понравился. Мало того, что не на шутку расстроенная, так еще раскрасневшаяся и взъерошенная! Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, чем завершилась "беседа". Р-ррр!

* * *

Что и говорить, разговор с Императором не принес результатов. Кроме разве что дополнительного стимула бежать, пока не сыграна свадьба. Раньше я старалась убедить себя в том, что предстоящая церемония бракосочетания будет чем-то вроде сделки, то есть фиктивного брака, в котором супруги живут как и с кем им заблагорассудится. Я неведомым образом предоставляю Люцерону бессмертие, а он взамен обеспечивает меня жизнью в роскоши и достатке. Чем не брак по расчету? Ага, размечталась! После сегодняшнего инцидента мне стало кристально ясно, что Его Величество намерен пользоваться всеми супружескими правами. Это я уж не говорю о том, что в монарших семьях от жены требуется как минимум один наследник, о чем я благополучно решила забыть и не думать. Причем от венценосного мужа верности особо не ожидается, и я больше, чем уверена, что ее никогда и не будет. Он сам мне сегодня четко дал это понять, заявив, что ни о каких признаниях речи быть не может, а ко мне он испытывает лишь влечение. Упаси всевышний от такого семейного счастья! А уж если вспомнить о Тэтэйусе... Хотя когда я о нем забывала?!

Знаю я, что он меня бросил! Знаю! Но все равно... Я вспомнила ощущение на коже от поцелуев Люцерона. Вспомнила, что они не вызывали неприятия. Осознала, что мне нравилось все это. И почувствовала себя предательницей! Грязной от чужих, не его ласк.

Еще и Чёрный подливал масла в огонь. Он весь вечер вел себя странно. Еще находясь в покоях Императора, я слышала его жуткий рык, который, к слову, и послужил поводом закончить, наконец, недвусмысленно затянувшуюся аудиенцию. Потом его рык сопровождал меня уже в коридоре, а когда мы оказались в моей комнате, волк ткнулся носом в бедро, где не так давно отдыхала ладонь Люцерона, внимательно обнюхал и, брезгливо сморщившись, презрительно фыркнул, вздыбив шерсть на загривке. Зверю явно не понравился запах, который наверняка остался на мне после тесного "общения" с женихом. Причем не понравился настолько, что я чуть не осталась без пальцев, едва успев их отдернуть от острых клыков, когда захотела успокаивающе погладить питомца, который после этого еще долго шарахался от моей руки. Я не винила его. Мне и самой было не по душе ощущать на себе следы прикосновений не того мужчины. Поэтому почти два часа после визита к правителю я отмокала в ванной, надеясь смыть с себя любое напоминание о произошедшем. И если запах не составило труда устранить душистыми шампунями, то внутренние переживания водой смыть не представлялось возможным.

Больше на разговоры с Императором я не решалась. Ну его! Не хотелось мне повторения сцены соблазнения женихом невесты, а потому я вполне намеренно стала его избегать, стараясь не встречаться даже в коридорах. В общем-то достаточно успешно. По-началу я боялась, что он сам начнет искать встреч со мной, но в который раз ошиблась в Люцероне. Его Величество интересовался мной не больше, чем раньше. То есть не проявлял интереса вообще. Что меня абсолютно устраивало.

Каждый день у меня теперь был расписан по минутам. Я навещала узников, обсуждая с ними варианты побега и неизменно отмечая в глазах Вальсирующей странный огонек, похожий на те, какие горят во взглядах Чёрного и Фафнера. Налаживала контакт с телохранителями, оказавшимися на самом деле неплохими ребятами, если не обращать внимание на некоторые странности (но кто из нас не без тараканов в голове?). Каталась на единороге, болтала с Маем о мелочах, гуляла в полюбившемся саду с феями под бдительным присмотром Чёрного, который, кстати, вновь стал прежним ласковым и покладистым ручным песиком, и, наконец, приложила все усилия по возвращению Эрфелио. Причем на последнее усилий и времени требовалось намного больше, чем для остального вместе взятого.

Выяснить расположение апартаментов и рабочего кабинета придворного мага оказалось не сложно. Об этом знали все во Дворце, включая моих телохранителей, которые не отказались поделиться информацией. Куда сложнее было проникнуть в нужные помещения. В гости Архиус не приглашал, да и напроситься не получалось, а тайком прокрасться казалось непосильной задачей. Понятное дело, что маг защитил свою территорию немыслимой магией, которую увидеть я, естественно, не могла, зато прочувствовала на собственной шкуре во всем красочном проявлении, чудом оставшись жива после неудачной попытки проникновения, после чего удостоилась еще и гневной нотации от хозяина жилья о том, где мне гулять можно, а куда лезть опасно для жизни.

Кольцо с духом-хранителем отдавать Архиус по-прежнему не собирался, и, что он делает с ним, оставалось только гадать, но интуиция подсказывала, что вряд ли что-то хорошее. Как я успела узнать от Энтониоса с Ренартом, придворный маг отличался исследовательской жилкой, которая постоянно толкала его разбирать на атомы любой мало-мальски заинтересовавший предмет, чтобы узнать, как тот устроен. Само собой, подобная характеристика не привела меня в восторг, да я и сама успела отметить мерзкий нрав мага, который мне откровенно не нравился. Однако и поделать я ничего не могла, все же не оставляя попыток пробраться в кабинет Архиуса. Не могу объяснить как, но я чувствовала, что Эрфелио там, и хотела во что бы то ни стало вернуть своего хранителя.

Я даже специально разыскала Фафнера, чтобы тот помог мне достать кольцо. Как известно крысы пролезут везде, а гремлин хоть и не грызун, но тот еще вездесущий вредитель, к тому же адаптированный к условиям магического мира, а значит в отличии от меня более устойчивый к волшебству. Так и оказалось. Серый питомец каким-то образом сумел пробраться в логово придворного мага и даже нашел там кольцо, но вынести его не смог. Как и следовало ожидать, Архиус обезопасил себя от потери артефакта-ловушки дополнительными мерами безопасности. Тем не менее я не оставляла надежды и каждый день неизменно с новыми силами и идеями отправлялась на добычу кольца.

Гремлин, кстати, продолжал пропадать в неведомых мне недрах Дворца днем и ночью, но видеть его я стала чаще. Достаточно было просто выйти в коридор и позвать его по имени, как Фафнер тут же прибегал на зов. И почему я раньше не додумалась так сделать? Наверное, потому что боялась высунуть нос из покоев. Как глупо! Столько драгоценного времени потрачено впустую! А теперь его осталось так мало...

Вечерами мне тоже не давали скучать. Энтониос умел скрасить время и развеселить независимо от ситуации и усталости после долгого, во многом неудачного дня. Даже Ренарт несколько раз снизошел до разговоров со мной. Причем сам, по собственной инициативе! Обычно он предпочитал отмалчиваться, его многозначительный взгляд выражал мысли и мнение вампира красноречивее любых слов, но ко мне он, кажется, стал со временем относиться вполне сносно. По крайней мере отстранено-официальный тон в мой адрес в сравнении с рублеными, недружелюбными фразами, которыми он удостаивал других, позволяли надеяться на лучшее.

Только глубокой ночью, когда я уже лежала в постели, тоска возвращалась ко мне, и даже приткнувшийся под боком подобно плюшевой игрушке Чёрный не спасал от нее. Но теперь в воспоминаниях о Тэтэйусе присутствовали мечты. Я старалась не думать о его прощальных словах, зато представляла, как найду его, когда сбегу из Дворца, о чем ему скажу и что сделаю. В моих наивных мечтах он всегда бережно обнимал меня, закутывая в крылья, ласково целовал и нежно смотрел своими удивительно прекрасными изумрудными глазами. Пусть это всего-лишь романтичные бредни по-уши влюбленной дуры, но в них я была счастлива. И с каждым днем во мне крепла уверенность, что я сделаю все, чтобы эти бредни обернулись явью. Так у меня появилась надежда.

Успокоенная планами на будущее я проваливалась в сон, но он не всегда был приятным. Несколько раз за оставшиеся десять дней до свадьбы мне снился один и тот же абсолютно бредовый кошмар. Я бы не обратила на него внимание, как и на другие, так часто снившиеся мне раньше, если бы не удручающая точность каждого последующего повторения.

Если раньше я старалась кого-то догнать, то теперь с отчаянием убегала. За мной гнались жуткие Стражи Врат, впереди которых летел самый большой и страшный со сверкающей короной на голове, блики от которой нещадно слепили меня, стоило в панике обернуться на преследователей. Бежать мешали золотые оковы, опутывающие с ног до головы и волочащиеся следом. Где-то вдалеке слышался глумливый хохот Танаты. Над головой кружила крылатая тень, то спускающаяся ниже, то поднимающаяся под самые облака. Внезапно прямо под ноги откуда-то выпрыгивало куцехвостое черное создание, похожее на кошку с ушами и улыбкой гремлина, я спотыкалась и кубарем скатывалась с оврага, где меня с доброй улыбкой и угрожающим кнутом в руках поджидал бородатый старичок в мантии волшебника и островерхом колпаке. Но он не успевал что-либо сделать, сбитый с ног темным вихрем, в котором угадывались очертания косматого волка, сверкающего непропорционально большими змеиными глазами. Меня кто-то вздергивал за шкирку, и я оказывалась верхом на кентавре с белоснежным лошадиным крупом и изящным человеческим торсом с длинной золотистой шевелюрой, за которой проглядывали острые эльфийские уши и длинный рог во лбу. Над головой снова кружилась загадочная тень, и в какой-то момент она вдруг сдергивала меня с кентавра и бросала в самую середину неотступно преследующих Стражей, которые, завывая, начинали танцевать вокруг меня, превращаясь в воронку смерча, неумолимо затягивающую меня в гулкую пустоту, откуда я выпадала прямо в объятия родителей, ругающихся, что я опять пропускала занятия в институте. Почему-то именно последняя сцена становилась кульминацией кошмара и пугала меня больше всего, заставляя резко вскидываться в постели и встречаться с встревоженным взглядом Чёрного.

За всеми дневными хлопотами и ночными тревогами, сутки пролетали незаметно. Казалось, время нарочно ускорило свой бег, чтобы я ничего не успела сделать, и как бы я ни билась, оставшийся срок свободы неумолимо подходил к концу, а проблемы так и оставались нерешенными. Близился день свадьбы.

Глава 12

Свадебный переполох

Хорошее дело "браком" не назовут.

Народная мудрость

Страшен брак по принуждению.

Эсхил

Изящные туфли, так похожие на сказочную обувь золушки, утопали в мягком ворсе ковра, заглушающем звук шагов и перестук тонких каблуков. За спиной струился длинный шлейф горностаевой мантии. Тяжелый подол алого бархатного платья, расшитого невероятным количеством драгоценных камней, путался в ногах, затрудняя походку и без того дрожащих ног. Тугой корсет на металлическом каркасе стягивал грудь, мешая нормально дышать, отчего в глазах ощутимо темнело и плясали белые "мушки". Хотя вероятнее всего виной пелены перед глазами было волнение. Заветная дверь, что навсегда лишит меня свободы, неотвратимо приближалась, а я не имела возможности остановиться хоть на мгновение, поддерживаемая под руку твердой хваткой, сомкнувшейся на моем локте подобно оковам.

Вот и настал роковой день. Моя свадьба.

Сегодня буквально через несколько минут я войду в зал для церемоний, где собрались уже все гости, и навеки свяжу себя узами брака с человеком, для которого я всего лишь вещь.

Не хочу. Но разве мое мнение кого-то интересует?

Все напрасно... Сколько бы я ни билась, моя клетка осталась несокрушимой. Я не смогла сбежать. Не успела.

Моя судьба была решена уже давно. Возможно, даже от рождения, когда мне не посчастливилось появиться на свет в роду, оберегаемом духом-хранителем. Или в тот момент, когда неведомый предсказатель сочинил глупую легенду, попавшуюся на глаза облеченному властью человеку, которому возжелалось вечной жизни.

Я не смирилась, нет. Я никогда не смирюсь. Но время играло против меня. Дворец оказался ловушкой, из которой не убежать. По крайней мере моих сил на побег не хватило, слишком бережно меня стерегли.

Что ж... Я пыталась. Сделала все, что смогла. Но не успела.

Украшенные причудливой драгоценной резьбой двери отворились, пропуская нас с Люцероном внутрь огромного зала, где все сверкало великолепием и праздничным убранством. По рядам гостей пробежался шепоток и мгновенно стих, все головы повернулись к нам. Я чувствовала на себе тысячи взглядов, и боялась оторвать глаза от пола, не желая встречаться ни с одним из них. Знала, что увижу лишь то, от чего пряталась весь этот месяц. Зависть и вожделение.

Длинная ковровая дорожка из красного ворса, гармонично сочетающаяся с интерьером зала, отделанного по случаю торжества в том же ярком цвете, тянулась между рядами пестрой толпы аристократов к возвышению с алтарем, где, довольно улыбаясь, ожидал Архиус, который и будет проводить брачный ритуал.

Каждый шаг давался с трудом. Если бы не рука Императора, одновременно и поддерживающего и незаметно для остальных волокущего меня вперед, я бы вряд ли смогла идти. Отчаяние больно кололо в груди, страх стальными тисками сдавливал сердце, дрожь в коленях подкашивала ноги... напяленная на меня одежда придавливала к земле. Боже, кто бы знал, как чертовски тяжел ненавистный наряд императорской невесты!

Когда на меня надели все то, что считалось здесь свадебным платьем, я могла думать только о том, как же мне в нем неудобно. Даже предсвадебный мандраж и горькие мысли о своей несчастной судьбе отошли на второй план. Казалось, одно только платье весило целую тонну, а уж об украшениях я вообще молчу! Как можно ходить в подобном? А ведь Люцерон каждый день носит расшитые драгоценностями наряды и уйму золотых украшений... Да Бог с ним, с Люцероном, он с детства привык к авалонской моде, а вот как я продержусь в этой мечте тяжелоатлета до вечера? Тогда, глядя в зеркало у себя в покоях и ощущая давящую тяжесть, я думала, что не смогу дойти даже до церемониального зала.

Энтониос посмеялся над моими сетованиями, сказав, что доведут. Как он был прав! Меня довели. В прямом и переносном смысле. За сегодняшнее утро я убила в себе в два раза больше нервных клеток, чем за всю свою жизнь.

Нелегко расставаться с надеждой. В последние две недели я позволила ей глубоко угнездиться в душе, чего делать по здравому размышлению не стоило. Вот и переживала, больно порезавшись ее осколками, когда утром надежда разбилась вдребезги с четким осознанием неотвратимости свадьбы, наступления которой я так боялась. Потому-то каждая мелочь лишала душевного равновесия, доводила до слез и истерики. Особенно сильно расстроило внезапное исчезновение Чёрного — моей безмолвной поддержки в неприветливой обители Императора. Волк, к которому, оказывается, я крепко привязалась и в чьем постоянном присутствии отчаянно нуждалась, с самого утра где-то пропадал, избегая попадаться мне на глаза. Я лишь надеялась, что он не ушел насовсем также внезапно, как и появился в моей жизни. Только благодаря молча врученному Ренартом успокоительному удалось более-менее взять себя в руки и выглядеть вполне невозмутимо к приходу жениха, с которым по здешним традициям мы вместе должны были явиться к алтарю.

Впрочем, невозмутимости хватило ровно до того момента, как я увидела перед собой те самые резные двери, что давно уже остались за спиной. Наверное, на моем лице что-такое отразилось, потому что Император мгновенно почувствовал перемену состояния и крепко перехватил локоть, которого раньше едва касался, напомнив, чтобы я держала себя в руках. Он, еще только появившись на пороге покоев, доходчиво растолковал, как я должна себя вести во время церемонии, пригрозив жизнями моих друзей-узников, которые, по сути, полностью находились в его власти. Подданные Люцерона должны быть уверены, что Хранимая Духом добровольно выходит замуж за их правителя. Очередной пиар-ход всевластного и венценосного, угу. В котором я опять играю одну из главных ролей. Впору начинать гордиться!

Чем ближе мы подходили к месту, где должен был свершиться ритуал заключения брачного союза, тем сильнее мне хотелось плюнуть на все и трусливо сбежать, как одна из тех истеричных невест из мыльных опер, что бросают жениха не дойдя до алтаря буквально нескольких шагов. Только осознание того, что от меня зависят по крайней мере две жизни, удерживало от малодушного поступка.

Как жаль, что Леиренда и Юкаю не удалось освободить. Я больше не пыталась просить за них Императора, боялась встречи наедине, да и понимала, что все равно без толку. Они нужны ему как заложники — гарант моей покладистости. Но это не значит, что я не грезила о побеге для друзей. Напротив, несколько тщательно продуманных и вполне готовых планов хранились в моей голове. Даже Энтониос с Ренартом не остались в стороне. Не то, чтобы мы так уж сильно сдружились за прошедшие дни, помимо их обязательств нас связывали скорее просто приятельские отношения, не более, а потому я сильно удивилась предложению помощи, ведь я не то, что не ждала ее, но и просить не решалась. Самое удивительное в том, что инициатива исходила вовсе не от оборотня, что казалось вероятнее из-за более лояльного его ко мне отношения, а от вечно недовольного всем вампира. Тогда-то я и подумала, что совершенно не разбираюсь в людях (хотя какие они люди?) и мое мнение о телохранителях, возможно, ошибочно. Тони общительней, но и непостоянней, зато Рене привязывался медленнее, но сильней. Причем, у меня были вполне обоснованные догадки, что его стремление помочь объяснялось привязанностью вовсе не ко мне — слишком пристально он каждый раз смотрел на наемницу и поддерживал именно ее мнение. Вот только не вышло у нас ничего. Все приготовления и идеи разбились о стену упрямства узников. Они не хотели уходить, оставляя меня, и никакие уговоры не помогли. Эльф по-прежнему пекся о судьбе своей остроухой расы, а нэке без меня, по ее словам, на свободе делать нечего.

Пальцы Императора сдавили руку еще сильнее, до боли, возвращая из размышлений к реальности. Подняла глаза на жениха, встретилась с его ледяным предупреждающим взглядом и постаралась выдавить из себя улыбку. Получилось не очень, но судя по тому, что хватка ослабла, Люцерона мои потуги изобразить радость на лице удовлетворили. Сам он, кстати, тоже улыбался, но, как и его глаза, улыбка оставалась холодной, светской и ничего не выражающей.

Оказавшись около алтаря я сделала глупую ошибку. Впервые осмотрела зал. Сразу стало дурно, к былым переживаниям примешалось отвращение. Про мужские взгляды и говорить не стоит, и так все понятно. На что до сих пор, интересно, надеются? Что я стану после свадьбы любовницей одного из них, и этот счастливчик, позарившийся на принадлежащие Императору, будет таким образом мной "владеть", получив тем самым легендарное бессмертие? Да скорее в этом случае "счастливчик" головы лишиться, а не вечную жизнь обретет, ибо Люцерон не похож на того, кто привык делиться собственностью. Что же касается женщин... Не всех, среди некоторых к моему удивлению попадались такие же алчные, как и у мужчин, взгляды, но большинство все же мне завидовали, косясь откровенно враждебно. Они хотели быть на моем месте. Дурочки, знали бы они, что я с радостью поменялась бы с ними местами! Хотите богатого, красивого и процветающего Императора? Да забирайте! Проблема в другом: самому Императору не нужна ни одна из присутствующих дам, включая меня, он всего-навсего хочет получить легенду.

Наверное, я слишком сильно погрузилась в собственные переживания, потому что пропустила начало вступительной речи Архиуса. О чем, впрочем, совсем не жалею, потому что переключив на нее внимание, поняла, что там опять сплошная помпезность и пафос. Маг что-то болтал о счастливом дне, озаренном невероятной благодатью, и о великом будущем, ожидающем Империю под предводительством Люцерона и его легендарной жены.

Забавно. Тэтэйус говорил, что я буду Императрицей, но мне суждено стать всего лишь женой правителя. Никто не будет меня короновать, а значит прав и привилегий у меня останется по-прежнему не столь уж много. Больше ограничений и обязательств.

За проводимым обрядом я наблюдала словно со стороны, будто бы и не со мной он вовсе происходил. С отстраненным любопытством. Как в чаду.

В целом церемония, хоть и не без сюрпризов, все же не слишком сильно отличалась от заключения брака в родном мире. Нечто среднее между регистрацией в ЗАГСе, венчанием в церкви, католической свадьбой и обрядом сумасшедших сектантов. Мне, конечно, не часто приходилось раньше бывать на свадебных празднествах, но и того, что я знала, вполне хватило, чтобы судить о сходствах и различиях.

Придворный маг успешно заменил регистратора и священника, много разглагольствуя о высоком и проделывая определенные манипуляции перед алтарем. Нас также спрашивали о добровольном согласии на брачные узы, и если Люцерон не замешкался ни на долю мгновения, то меня вопрос ввел в затруднение и ступор. Ну не могла я выдавить из себя против воли такое простое на первый взгляд слово "да"... пока Император в очередной раз до боли не сдавил мне руку, да так, что захрустели пальцы.

Потом нам поднесли богато украшенную чашу и попросили протянуть над ней ладони. И опять, если бы не понукание жениха, я не смогла бы выполнить столь простое действие. Нам пустили кровь, сделав неглубокие надрезы какой-то дорогой безделушкой, отдаленно напоминающей буржуйский ножик для вскрывания писем, и сцедили некоторое количество алой жидкости в чашу, над которой мы по очереди произнесли какую-то клятву, которою я даже не удосужилась запомнить, бездумно повторяя слова за Архиусом. Что-то о верности и чести, послушании и добродетели. Короче очередная высокопарная чушь! Потом мы эту кровь пили, да. Тоже по очереди, и подозреваю, мне досталась большая часть, потому что я была второй, а чаша в моих руках выглядела подозрительно полной, причем ее заставили опустошить до дна.

Поскольку опыт глотания крови у меня уже был, тошноту и отвращение удалось подавить, хоть и с трудом. Вот почему в Авалонии все обряды построены на этой жизненно важной жидкости? И вообще, варварский ритуал испития крови посреди брачной церемонии сильно напомнил мне клятву верности, данную Крисейдро. Уж не подобную ли я только что принесла Императору? Зря в свое время не озаботилась поинтересоваться подробностями местных свадеб, меньше бы сейчас было неожиданностей!

В конце нам предстояло обменяться... не кольцами, нет. Ошейниками! Пусть даже выглядели они довольно красиво — как широкие золотые колье, витые из причудливой вязи символов, но уж очень сильно они ассоциировались в моем воображении с рабской цепью и по сути обозначали одно и тоже — посмертное ограничение свободы брачными узами. Когда Люцерон надел на мою шею обручальную удавку, я почувствовала, что мне не хватает воздуха. Она душила меня, пусть не буквально, но хотелось содрать с себя столь явное обозначение принадлежности кому-то. Да только застежек на ошейнике не было. Он закрывался раз и навсегда, скрепленный магией надежней, чем любым земным замком.

-... объявляю вас мужем и женой! — знакомой фразой торжественно закончил свою речь Архиус.

Ну вот и все. Назад дороги нет. Я официально стала супругой Императора.

Невесте, а точнее уже молодой жене, в день бракосочетания положено светиться счастьем, у меня же на глаза наворачивались слезы, удержать которые стоило немалых усилий.

— Можете скрепить ваши узы поцелуем, — совершенно неожиданно прозвучало вдогонку последним словам придворного мага.

Как я могла забыть? Ведь даже у нас любая свадьба заканчивается именно этими словами!

Черт!

Я занервничала, не желая целоваться с Императором, но понимая, что на публике проявлять строптивость права не имею. С опаской покосилась на Люцерона. Он заметил мою тревогу, плотоядно усмехнулся, медленно склоняясь к моему лицу. Не выдержала, зажмурилась.

Легкое, едва ощутимое касание, продлившееся всего мгновение, заставило изумленно распахнуть глаза. И это все?

Не знаю, что венценосный теперь уже муж прочитал во взгляде: разочарование, недоверие, удивление или что-то еще, но его улыбка превратилась в откровенный оскал.

— Позже, — многообещающе шепнул он.

Я поняла. И залилась краской.

Черт!

Далее был банкет. Точнее грандиозная пьянка в масштабах целой Империи с танцами, оркестром, шутами и прочими увеселениями. Пока гости во всю развлекались, мы с Люцероном чинно восседали во главе центрального П-образного стола: он на шикарном троне и я рядом на стульчике поменьше. Сам стол, укрытый алой скатертью, ломился от всевозможных яств, которые сменялись раз в час разодетыми в яркую униформу лакеями. За стулом каждого гостя стояли еще лакеи в форме другого оттенка и наполняли господам тарелки и бокалы по мере их опустения. Мне такую услугу оказывал Ренарт, а Императору прислуживал Энтониус. Почему? В который раз обращаю внимание, что они все-таки не просто телохранители и выполняют при правителе не совсем обычные обязанности.

Поскольку вампир никогда не отличался разговорчивостью, а Люцерон по-прежнему не обращал на меня внимания, словно я не жена, а пустое место, пришлось скучать целый вечер. Суматоха праздника вовсе не вселяла в меня оптимизм и бодрость духа, а наоборот все больше вгоняла в тоску. Смотреть на радующихся вокруг людей было откровенно противно, а уйти не позволяли авалонские традиции, согласно которым новобрачные должны до самой ночи присутствовать на свадебном гулянии, не покидая застолья. Единственное, из-за чего молодожены могли покинуть свои места — это танцы, но Император не торопился меня приглашать, а я и подавно не собиралась навязываться. По мне, чем меньше тактильного контакта с ним, тем лучше. Что уж и говорить о том, что предстоящая брачная ночь страшила меня перспективой своего наступления. Хотелось, чтобы банкет не заканчивался никогда, хоть он и вгонял в тоску.

К нам подходили разные люди, поздравляли, произносили тосты, некоторые, кажется, даже дарили что-то. Лица многих были знакомы после месяца проживания во Дворце, но имен я не помнила абсолютно, а если кого представляли по новой, то тут же забывала. Возможно, это глупо и следовало наоборот изучить всех и каждого, ведь мне отныне жить здесь не в последней роли, но я ничего не хотела и по-прежнему лелеяла надежду о побеге. Да, я теперь супруга Императора, но кто сказал, что на этом жизнь заканчивается? Я все равно убегу. Рано или поздно.

— Сделайте лицо попроще, Ваше Величество, — наклонившись к моему уху тихо посоветовал Рене.

— Что? — непонимающе обернулась к нему.

— Ваше Величество, — терпеливо повторил вампир, — не хмуртесь. Все же Вы празднуете собственную свадьбу, а не похороны.

Вместо того, чтобы последовать совету телохранителя, нахмурилась сильнее.

— Почему ты зовешь меня "Величеством"?

— Так положено.

— Почему? Я же не императрица.

— Но Вы супруга Императора.

— И что, из-за этого ты теперь станешь мне "выкать"?

— Да, — невозмутимо кивнул Ренарт. — По крайней мере при посторонних.

И помедлив добавил:

— Теперь все обязаны Вам "выкать". Даже друзья и враги, если они, конечно, подданные Империи.

Весело. Статуса нет, зато есть мнимое уважение. А оно мне надо? Раньше хотя бы не лицемерили.

Покосилась на вампира. Что-то он разговорился. Я столько слов от него за все время нашего знакомства не слышала. Решила воспользоваться ситуацией и поинтересовалась:

— Ты видел Чёрного сегодня?

Вампир едва заметно отрицательно качнул головой и снова превратился в отстраненное безэмоциональное изваяние, каким был всегда. Вот и вся разговорчивость.

Куда же пропал мой волк?

* * *

Он всю ночь не сомкнул глаз. Не мог.

Смотрел на хмурящуюся во сне shaili и думал, думал, думал.

Почему так получилось?

Мало того, что сам не заметив без памяти влюбился в простую смертную, так еще и собственноручно отдал ее другому мужчине. А теперь не знает, как вернуть. Точнее, не уверен, что его план сработает.

Комедия абсурда, право слово.

За окном забрезжил рассвет. Скоро явятся служанки, чтобы подготовить свою госпожу к свадебной церемонии.

Хватит рефлексировать! Пора действовать.

Осторожно, чтобы не потревожить хрупкий сон возлюбленной, он выбрался из-под обнимающей его девичьей руки, мягко спрыгнул на пол и бесшумно выскользнул за дверь. Тут же столкнулся взглядом с аметистовыми очами вампира. Стережет кровопийца! Ну-ну.

Несколько мгновений напряженной войны взглядов, и Ренарт, чуть скривив уголок губ в подобии понимающей ухмылки, отвел глаза, сделав вид, что не замечает присутствия волка.

Догадался.

Что ж... Даймон давно подозревал, что телохранители рано или поздно раскроют его, ведь они руководствуются особыми органами восприятия, которые даже Архиусу дадут фору. Правда, ему казалось, что первым раскусит фальшивый образ Энтониос — все-таки оборотень, должен видеть схожую двуличность в других. Однако Тони предпочел игнорировать свою интуицию. Или быть может просто не подавал вида. В любом случае за свое раскрытие даймон не волновался. Что бы не руководило оборотнем, он до сих пор не выдал тайну Чёрного, так с чего бы ему делать это сейчас? За вампира Тэй тоже не переживал. Теперь, встретив Юкаю, кровопийца стал лояльней к глубоким чувствам. Какая ирония и насмешка судьбы!

К тому же пребывать в шкуре волка осталось недолго. Скоро секретность будет уже не нужна.

Решающий день.

Он не мог смотреть, как shaili будет приносить клятвы верности другому, поэтому и предпочел скрыться. У него будет только одна возможность, один шанс вырвать любимую из рук Императора, а для этого надо дождаться, пока новобрачные останутся наедине, без охраны и вечного надзора Архиуса. Увы, возможной такая ситуация становилась лишь после проведения церемонии, когда правитель почувствует победу и расслабится, а Клеймо Повиновения утратит свою силу.

Даймон своего не упустит. Он намеренно проиграл битву, чтобы выиграть войну. Пусть Ника станет супругой Императора, но он сделает все, чтобы по авалонским законам брак не был признан в полном смысле слова. Девушка в итоге все равно достанется ему!

Осталось чуть-чуть. Всего один день.

Для того, кто ждал целый месяц, несколько часов — не такой долгий срок. Но к сожалению самый мучительный...

Туда-сюда сновали расторопные слуги, не замечая укрытого иллюзорной завесой невидимости волка. Придворный маг, обвесив покои императорской четы всевозможными чарами, давно обосновался в церемониальном зале, подготавливая обряд, так что даймон спокойно околачивался возле комнат правителя, не тревожась быть пойманным за хвост. Выждав удобный момент, Чёрный проскользнул в закрываемые последним уходящим слугой двери императорских покоев, шмыгнул под брачное ложе и притаился.

Охранные заклинания придворного мага на него даже не среагировали. Не учел старик ручного волка, которому захочется забраться в гнездышко новобрачных. Да и кому бы пришло в голову защищаться от животного, к присутствию которого все привыкли? Как бы настороженно маг не относился к Чёрному, он не видел в нем ничего, кроме зверя, а потому не мог ждать опасности с его стороны.

Остается надеяться, что все действительно так, и даймон не загнал сам себя в очередную ловушку.

В любом случае теперь оставалось только ждать...

* * *

Когда на моей руке внезапно сомкнулись пальцы Люцерона, я вздрогнула. Ничего не говоря, он вытянул меня из-за стола и повел прочь. Неужели пора? Не хочу! Почему мы не можем остаться еще хоть немного? Просить я не рискнула, а умоляющий взгляд правитель проигнорировал.

Мы остановились в центре зала. Ту руку, что Император держал в своей ладони, он, не отпуская, вытянул вперед, а другая оказалась на моей талии. Холодный взгляд впился в глаза, так, что захотелось спрятать их, и я трусливо отвернулась, в панике силясь понять, что происходит.

Грянула музыка.

Правитель сделал шаг навстречу.

Вальс?

Осознание затопило душу невероятным облегчением, и я с легким сердцем положила свою ладонь на плечо мужа, покоряясь мелодии и движениям партнера. Всего-лишь танец. Пока. А я-то уж с перепугу решила, что пришло время брачной ночи! Оно, конечно, все равно придет, но мне по-детски хотелось оттянуть время неизбежного, но пугающего события. Ложиться в постель по принуждению с нелюбимым — что может быть противней для невинной девушки, которая даже не целовалась-то ни с кем по-настоящему? Конечно, в век просвещения и сексуальной революции трудно оставаться в неведении, но от того, что я прекрасно знала, чем закончится ночь, становилось только тревожнее.

Вальс с Императором ничем не походил на тот же танец с Тэтэйусом. Вроде движения те же, а ощущения кардинально противоположные. Если с Тэем я словно парила в прекрасной сказке, то Люцерон подавлял своим присутствием, заставляя подчиняться каждому шагу, повороту и даже взгляду. Танец с даймоном стал откровением, открывшем мне глаза на собственные чувства, вальс с правителем показал насколько мой новоиспеченный муж авторитарен и непреклонен. Говорят, в танце легко понять, насколько партнеры подходят друг другу. Сейчас я была согласна с молвой. В объятиях Тэтэйуса я чувствовала себя намного комфортнее, абсолютно не следя за собственными движениями. Мы кружились легко, я даже забыла, что совершенно не умею танцевать. С Люцероном все оказалось с точностью до наоборот. Я вынуждена была напряженно отслеживать каждый шаг, подстраиваться по властные жесты Императора, следить за тем, чтобы не наступить ему на ногу или ни в коем случае не споткнуться самой. Правитель никак не помогал мне, только ухудшая положение своим требовательным напором.

За все время, что мы кружились по залу, ни он ни я не произнесли ни слова. Когда наступила пора возвращаться к столу, я дышала как загнанная лошадь — настолько утомил меня простой вальс. Только опустившись на стул, заметила, что "танцевальная площадка" пуста. Видимо, мы были единственной парой на "танцполе". Очередная традиция? У нас новобрачные обычно открывают танцы своим вальсом, а тут как-то странно, посреди празднества... Только спустя несколько минут, когда Его Величество произнес торжественную речь, в завершении которой подданные пожелали ему и его молодой супруге... много чего пожелали... Я поняла, что в Авалонии вальсом новобрачных заканчивается их присутствие на общем гулянии.

Люцерон вновь поднялся из-за стола и подал мне руку.

В горле пересохло. Не хочу.

Вложила похолодевшие пальцы в его ладонь, встала следом.

Большая часть высшего света проводила нас очередными поздравлениями и пожеланиями, оставшись в зале веселиться дальше, а личная свита Его Величества во главе с Архиусом потащились следом за нами по коридорам. Это еще с какого перепугу?! Надеюсь, они нам свечку по средневековому обычаю у брачного ложа держать не собираются!

Страхи оказались напрасны. У дверей императорских покоев сопровождающие остановились. Кстати, у меня тоже имелась свита. Пусть всего двое существ — вампир и оборотень — но все же... Не совсем я бесприданница.

Придворный маг придирчиво осмотрел дверь, что-то поколдовал вокруг, пошептался с Императором, внимательно вгляделся в меня разноцветными глазами и кивнул каким-то своим мыслям. Громко и — абсолютно предсказуемо — пафосно произнес очередную торжественную речь, после чего самолично распахнул створки дверей и с поклоном пригласил супругов пройти в "их новую жизнь". Для меня так не жизнь, а предстоящий кошмар. Но кого это интересует?

Люцерон вдруг подхватил меня на руки, так что я даже пискнула от неожиданности. Переступил порог.

Двери за нашими спинами закрылись с мягким стуком, навсегда отсекая от свободной жизни. Даже если сбегу когда-нибудь, все равно останусь женой Императора.

Испуганным кроликом замерла на руках Его Величества, боясь посмотреть в ледяные глаза и безумно страшась того, что должно случиться дальше.

Он аккуратно опустил меня на ноги и невозмутимо двинулся через анфиладу комнат к самой дальней.

Что? А как же...

В растерянности замерла, глупо смотря в спину правителя. Около своей цели он недовольно оглянулся и повелительно кивнул следовать за ним. Отказаться? Не думаю, что такой поступок будет разумным. Бегать с воплями от собственного мужа в брачную ночь — что может быть абсурднее!

Вздохнула. По здравому размышлению никуда мне от супружеского долга не деться. Как бы не было противно, эту ночь надо просто пережить. Да и если вспомнить прикосновения Императора, не так уж он мне неприятен, скорее наоборот. Вот только... мысли о предательстве Тэя никак не давали покоя. Точнее даже не так. Даймон сам меня бросил, так что о какой уж тут верности может быть речь? Предавать я буду себя: свою любовь, идеалы и принципы. Что ж... Раз так, пора становиться взрослой, учиться смотреть в лицо страхам и принимать жизнь такой, какая она есть.

Люцерон обнаружился в спальне, что в общем-то не удивительно. Он уже успел скинуть камзол, оставшись в небрежно распахнутой рубахе — верх неприличия для всегда одетого с иголочки правителя — и разливал в бокалы вино. Один протянул мне с непререкаемым тоном:

— Пейте!

Помотала головой. От волнения желудок скручивался тугим узлом, и мысль, чтобы залить в него алкоголь, невольно вызывала тошноту.

— Вам станет легче, драгоценная, — все с той же повелительной интонацией заявил он и впихнул мне в руки чертов бокал. — Пейте!

Удрученно посмотрела на врученную тару, растерянно повертела ее в пальцах. Ледяные глаза буравили в упор. Пришлось сделать глоток. Как ни странно вкус мне понравился, да и я вдруг осознала, что ужасно хочу пить, так что, сама от себя не ожидая, залпом осушила бокал. Внутри разлилось приятное тепло, отчего действительно стало немного спокойнее.

Его Величество молча забрал бокал и наполнил его по новой. Теперь уговаривать меня не пришлось, но и спешить я уже не стала, цедя вино по глотку. Не хватало только запьянеть! Хотя может наоборот, стоило бы. Так легче будет пережить предстоящую ночь.

— Повернитесь, — приказал Люцерон, когда я уже начала расслабляться.

— Зачем? — насторожилась.

— Повернитесь!

Ну, разве с человеком, привыкшим повелевать, возможно спорить? Одна только интонация заставляет выполнять приказы, не спрашивая.

Неохотно подчинилась, поворачиваясь к мужу спиной. Когда его пальцы легли на шнуровку платья и начали ее развязывать, вздрогнула и напряглась.

— Ваше Величество...

— Люцерон, — привычно поправил он, ослабляя затяжки.

— Люцерон, я не...

— Успокойтесь, — хмыкнул. — Платье тяжелое. Надорветесь с непривычки, а мне нужна здоровая супруга. Вам еще моих наследников рожать.

Да он смеется надо мной! С другой стороны, слова не лишены логики. К тому же мне самой до жути хотелось избавиться от давящего наряда, за целый день таскания его на себе я порядком утомилась. Тем более под ним поверх неприличной ночной сорочки есть еще закрытое нижнее платье, считающееся здесь бельем, но выглядящее чопорнее наших вечерних, так что стесняться вроде бы нечего.

Платье опало к ногам не с тихим шелестом, а с очень даже громким стуком. Еще бы: металлический корсет, драгоценные камни, золото... А как без него легко и свободно дышится! С удовольствием вдохнула полной грудью и услышала за спиной еще один хмык.

— Вам придется привыкнуть, — заявил. — Моя супруга должна одеваться соответственно статусу.

Нахмурилась.

— А невеста, значит, не должна была?

Не сказать, чтобы за последний месяц я носила отребья. Моим туалетам позавидовала бы любая модница, хотя они выглядели не в пример проще нарядов некоторых придворных дам. Так что перспектива впредь ходить в чем-то подобном сегодняшнему платью откровенно не радовала.

— Нет, — просто ответил Император.

Его губы неожиданно коснулись плеча у основания шеи, заставив в очередной раз испуганно задрожать. Ладони легли на талию и медленно спустились к бедрам.

— Люцерон, не надо... — попробовала заикнуться, зная, что смысла просить все равно нет.

— Надо, — отрезал он, прижимаясь ко мне и продолжая целовать. — Обряд должен быть завершен.

Дернулась, отстраняясь.

— Обряд?

Меня развернули и резко толкнули на кровать. Сверху навис супруг, опираясь ладонями по бокам от моей головы.

— Свадебный, — пояснил. — Обряд единения. Вы, драгоценная, должны стать моей во всех смыслах, чтобы брак признали действительным.

Ожидаемо.

— Кто признал? — затаила дыхание, глядя в ничуть не теплеющие льдисто-голубые глаза.

— Всеми.

Поежилась. Это что же — как в средневековье в доказательство вывешивать на всеобщее обозрение простыню со следами лишения невинности? Уточнять не стала. Да и Люцерон явно не был склонен к разговорам, припадая губами к губам.

Где-то в стороне раздалось захлебывающееся ненавистью угрожающее рычание.

Чёрный?!

Император отстранился и презрительно глянул на источник звука. Я тоже повернула голову, но ничего не увидела — край кровати заслонял обзор.

— Он здесь откуда? — несмотря на устрашающий рык, в голосе Его Величества слышалось одно только удивление.

Пожала плечами. Для меня появление волка в императорских покоях — тоже сюрприз. С самого утра переживала, куда подевался мой любимец, а он оказывается вот где прятался. Удивительно.

— Драгоценная, уберите свою зверюгу, — эдак небрежно и высокомерно.

Ну, точно бесчувственный морозильник! Ему вообще понятие разумного опасения знакомо? И как, интересно, он себе представляет, что я буду командовать из положения лежа под человеком, которого Чёрный на дух не переносит? Да волк элементарно меня защищает, как поступил бы любой другой прирученный зверь. Это же инстинкт!

— Для начала слезьте с меня, — подняла брови.

К чести венценосного мужа стоит признать, что задавать глупые вопросы он не стал, а просто поднялся, скорчив, правда, при этом весьма недовольную мину.

Я села, потом поднялась на ноги, оправила нижнее платье, провела рукой по волосам, демонстративно-медленно приводя себя в порядок, и только после этого перевела взгляд на волка. Замерла на мгновение, изумленно уставившись на преобразившегося зверя. Я никогда не видела его таким. Чёрный не походил сам на себя: шерсть вздыбилась на загривке, яростный оскал обнажил клыки, глаза сверкают неестественной изумрудной зеленью... таким невероятно знакомым оттенком... и зрачки... змеиные...

По спине пробежали мурашки.

Это не может быть он! Невозможно!

Или...

Нет! Должно быть галлюцинации на почве волнения.

— Чёрный, тихо, — увещевающе зашептала волку. — Все хорошо. Успокойся.

Зверь странно зыркнул в мою сторону и угрожающе двинулся на Императора, рыча и щелкая клыками.

— Драгоценная, — в голосе Его Величества прорезалось раздражение. — Если Вы немедленно не уймете псину, мне придется его убить.

Странно, что стражу кликнуть не догадался. Он же Император, зачем самому руки марать? Или я чего-то недопонимаю?

Небрежно вытащив короткий меч из закрепленных на поясе ножен, которые я, впервые увидев утром на его свадебном наряде, посчитала бутафорским украшением, Люцерон направил его на Чёрного. Не бог весть какое оружие, но волку и его хватит, а в умении Императора пользоваться колюще-режущим я не сомневалась ни мгновения.

Стало страшно. Не желаю лишаться еще и своего ручного любимца!

— Чёрный! — в отчаянии воскликнула я.

Но зверь лишь пренебрежительно дернул ухом, словно отмахиваясь.

Правитель замахнулся мечом.

Волк прыгнул.

Зажмурилась, в ужасе закрыв ладонями лицо.

Звон железа, короткая возня, скрежет и грохот чего-то тяжелого явно металлического по каменному полу.

Что за?..

Странные звуки спровоцировали осторожно глянуть на происходящее сквозь щелку в пальцах.

Сипло выдохнула, осев на колени.

То, что предстало глазам, перевернуло все переживания с ног на голову, выкрутило душу наизнанку, намертво пригвоздило к полу.

Тэтэйус...

Слегка растрепанный, вперемешку покрытый черной шерстью и глянцево блестящей антрацитовой чешуей, с истерично мечущимся шипасто-мохнатым хвостом, он склонялся над распростертым навзничь Императором, приставив к горлу правителя свой странновато-жуткий меч. Оружие Его Величества небрежно валялось в противоположном углу.

Из глаз брызнули слезы.

Я уже не верила, не ждала, почти потеряла надежду. Думала, как буду его искать. Собирала сердце и мечты по кусочкам. А он...

Он все это время был рядом!!!

Чертов проклятый даймон истрепал своим безразличием все нервы, а сам постоянно ошивался под боком, никак не проявив себя, спокойно наблюдая мои по нему страдания!

Тэй...

Как ты мог так со мной поступать?

Так жестоко...

Стоп! То, что он здесь, еще абсолютно ничего не значит.

— Мне стоило догадаться, — холодно подвел итог ситуации Люцерон, будто и не к его шее прижималось смертоносное острие стали.

— Стоило, — так же спокойно согласился Тэтэйус, говоря хрипло и как-то непривычно, с рычащим акцентом.

— Значит, за Хранимой Духом явился? — продолжил сухую беседу Его Величество, пронзая ледяными очами даймона.

— Да, — как ни в чем не бывало кивнул тот.

По губам Императора зазмеилась неприятная ухмылка.

— А ты уверен, что моя жена, — подчеркнул последние два слова, — захочет пойти с тобой?

— Уверен! — фыркнул Тэтэйус, но дерзости в его тоне поубавилось.

Я заметила, как дрогнула держащая меч рука. Змеиный взгляд на мгновение нерешительно метнулся ко мне, но надолго не задержался, чтобы не выпускать из поля зрения противника. Пальцы сильнее стиснули рукоять. По-прежнему направляя оружие на правителя, Тэй сделал несколько шагов в мою сторону, подступив вплотную.

— Ты ведь согласна, shaili? — не глядя, но так проникновенно, что мурашки побежали по телу.

Интересно, что бы он сделал, ответь я отказом? И как может сомневаться во мне после того, чему был свидетелем все это время? Он же видел, как я убивалась! Да я вслух высказывала каждый божий день все свои любовные терзания! Ему же — Чёрному!

Заговорить с первого раза не получилось. Дар речи отнялся напрочь.

— Shaili? — встревожился даймон, кидая на меня беглый взгляд.

Не в силах совладать с собственным голосом, кинулась на шею возлюбленному. Все готова простить — и его ложь, и причиненную обманом боль, и даже целый месяц бесполезных страданий! Только бы все оказалось правдой, и он действительно мне не пригрезился, а стоит сейчас рядом, трепетно обнимая левой рукой.

Любимый мой! Пусть так поздно, но он пришел за мной. Пришел, чтобы забрать. Никогда еще я не была так счастлива!

Издевательские аплодисменты заставили оторваться от Тэя и взглянуть на уже поднявшегося на ноги Императора.

— Как трогательно, я сейчас расплачусь, — ядовито выплюнул он. Впервые я видела, как лед в глазах Его Величества треснул, обнажив жгучее презрение и брезгливость, и не скажу, что открывшиеся чувства произвели более приятное впечатление, нежели вечная мерзлота безразличия. Лучше бы и дальше выстужал прежним холодным взором, чем показал истинную свою суть. Раньше хотя бы не было так гадко от одного взгляда, а теперь будто ведром помоев окатили.

— Вам все равно не уйти, все входы, в том числе и потайные, запечатаны Архиусом.

— Но и Вы, Ваше Величество, не позовете стражу, чтобы не уронить честь и достоинство в глазах подданных, — в тон ему отозвался даймон. — Какой позор, оказаться поверженным в брачную ночь в собственных покоях от лапы простого волка! Как недостойно великого рода фон Фатум, чьи поколения веками славились своей тиранией и могуществом! А уж про обретшего бессмертие и говорить нечего... Думаете, что получили во владение Хранимую Духом? Сначала научитесь принимать всерьез всех врагов! Даже недостойных даймонов.

Удивленно уставилась на Тэтэйуса. Однако, как распалился! Не думала, что он может быть таким ехидным и злопамятным. Это он так мстит за то, что его выставили со двора в тот день, когда он привел меня сюда?

— Хамишь, полукровка? — надменно изогнул точеную бровь правитель.

— Угадали, — с гаденькой ухмылкой признался Тэй.

— Недолго осталось, — спокойно констатировал Император, будто вынося приговор. — Архиус должен был почувствовать всплеск магии при твоем обращении, так что скоро он явится, и ты, прислужник мага, за все ответишь.

— Перебьетесь, — хмыкнул даймон, отпуская меня, чтобы, закатав рукав на держащей меч конечности, показать Его Величеству чистую кожу, там где при нашей последней встречи красовалась светящаяся татуировка. — Контракт утратил силу, и Клеймо Повиновения исчезло, когда были произнесены последние слова брачной клятвы перед алтарем. Ваш придворный маг больше не властен надо мной. Однако...

Тэтэйус сделал драматическую паузу, во время которой вновь привлек меня к себе.

— ...мы с shaili не будем более злоупотреблять Вашим гостеприимством, а то чего доброго, действительно, заявится мерзкий старикашка и доставит лишние хлопоты. Так что вынуждены откланяться, тем более, что выйти, ровно как и войти, можно не только через дверь. Не провожайте, Ваше Величество!

С последними словами черный меч растворился в воздухе, Тэй подхватил меня на руки и резко метнулся в окно. Я еще успела заметить, как Люцерон бросился к отброшенному в угол оружию, а потом даймон выпрыгнул наружу, на ходу с хрустом расправляя драконьи крылья. Мимо просвистел клинок Императора, задев по касательной кожу на перепонке Тэтэйуса. Тот дернулся и зашипел от боли, на миг сбился, но тут же выровнял полет, уверенными взмахами унося нас прочь от Дворца.

В новую жизнь? Хотелось бы верить.

* * *

Май чистил королевские конюшни и как раз собирался переходить к стойлу Широ, когда единорог неожиданно встрепенулся и повернул голову в ту сторону, где за стеной располагался замок Императора. С шумом втянув в себя воздух, жеребец всхрапнул и заметался в замкнутом пространстве, молотя копытами по запирающей его загон двери. Несколько минут, и животное вырвалось на свободу. Май едва успел отпрыгнуть с пути взбунтовавшегося единорога, раньше всегда тихого и покладистого в обществе своего личного конюха. Выбежав вслед за ним, мальчишка округлившимися глазами наблюдал, как благородный скакун подобно горному козлу вскарабкивается по отвесной каменной стене, чтобы уже спустя буквально дюжину секунд оказаться на вершине неприступной крепостной ограды. Широ поднялся на дыбы, сверкая белоснежной шкурой и золотыми отблесками густой гривы. На кончике его рога ярко вспыхнула искра, отражая лучи закатного солнца, блики брызнули во все стороны, на мгновение озарив стремительно удаляющуюся в небесной дали черную кляксу, распростершую в лазурной выси антрацитовые росчерки драконьих крыльев. Замерев от очарования красочной картины, достойной кисти художника, Май не успел проронить ни звука, когда единорог неожиданно спрыгнул вниз, исчезнув за стеной, которую еще никому в истории не удавалось вот так походя перемахнуть.

Осев на колени, юный конюх потерянно смотрел на то место, где только что возвышался силуэт благородного животного. Что же это? Единорог... сбежал? Уронив лицо в ладони, Май тихо всхлипнул. Его же теперь казнят за то, что недоглядел за любимцем Ее Величества Никониэль, ставшей с сегодняшнего дня полноправной супругой Императора. Резко вскочив, мальчик зло утер рукавом покрасневшие от слез глаза и воровато огляделся. У него теперь только один путь — бежать. Рванув собирать немудреные пожитки, бывший конюх уже не видел, как мимо серой молнией скользнул отфыркиваясь гремлин, проворно нырнувший в прогрызенную в крепостной стене мышиную нору.

Перепуганный Май напрасно переживал не успеть покинуть владения жестокого монарха — ему сейчас и в голову бы не пришло думать о каком-то там единороге и уж тем более о приставленном к животному слуге. Императора заботила гораздо более серьезная проблема.

— Как же так могло произойти?! — заламывая руки, метался по спальным покоям Его Величества придворный маг.

Люцерон спокойно восседал в кресле, устремив вновь заледеневший взгляд в разбитое окно, и никак не реагировал на истерику слуги, являющегося по совместительству главным советником и верховным телохранителем.

— Дерзкая девчонка! Мы столько для нее сделали, а она сбежала с мерзким полукровкой! С этим наглым безродным отребьем! В брачную ночь! Да как она посмела, мерзавка?! — бесновался Архиус, меряя шагами покои из угла в угол и не замечая, что топчет осколки оконного витража.

— Архиус, — холодно позвал Император.

— Да, Ваше Величество?

— Не смей оскорблять мою жену.

— Простите, — мгновенно осекся маг, застыв посреди зала. — Я просто возмущен ее поступком, она ведь нанесла непоправимый урон Вашей монаршей чести.

— Архиус.

— Да, Ваше Величество?

— Никто не должен узнать о том, что Хранимая Духом сбежала.

— Понимаю, — вздохнул маг, устало прикрывая разноцветные глаза, и тут же забормотал: — Дня три можно держать двор в неведении, отговорившись тем, что молодая супруга вымотана свадебным обрядом, к тому же не желает расставаться с обществом новобрачного, поэтому отказывается покидать покои. Вам, Ваше Величество, тоже придется меньше появляться при дворе в эти дни. Дольше — будет выглядеть подозрительно.

— Стать заложником собственных покоев? — хмыкнул Император.

— Для сохранения тайны, — серьезно взглянул на него придворный маг.

Люцерон не ответил, погрузившись в разглядывание закатной дали, где скрылся даймон с не принадлежащей ему драгоценностью.

— Архиус, — после недолгой паузы, позвал монарх.

— Да, Ваше Величество?

— Верни ее во что бы то ни стало. У тебя три дня, за промедление отвечаешь головой. Судьба даймона меня не интересует, можешь хоть на ингредиенты для зелий пустить. Иди.

— Как прикажете, Ваше Величество, — поклонился маг и, стремительно развернувшись, вышел. На губах его расползалась коварная ухмылка довольного событиями интригана, но Император ее уже не видел.

— Ренарт, Энтониус, — тихо окликнул правитель, едва Архиус скрылся в коридоре.

Вампир и оборотень мгновенно явились на зов, шагнув из-за дверей, за которыми таились все время беседы монарха с придворным магом. Они сторожили покои, как и надлежало телохранителям, когда мимо вихрем пронесся взъерошенный Архиус, спешащий на помощь Императору, а потом, последовав за магом, стали свидетелями его разговора с Люцероном.

— Передайте приказ палачам казнить пленников на рассвете. Они мне больше не нужны, — распорядился Его Величество. — Потом отправляйтесь в погоню за своей подопечной. Тайно, разумеется. И еще. Можете не сдерживать свои сущности.

— Да, Ваше Величество, — переглянувшись, покорно отозвались телохранители и удалились вслед за придворным магом, оставляя правителя наедине с самим собой.

— Ты пожалеешь, драгоценная, о своем поступке! — внезапно зло процедил казавшийся до сих пор невозмутимо-холодным Император в пустое пространство спальных покоев. Осколки витража, щерившиеся острыми краями в разбитом проеме окна, вдруг дрогнули и, не выдержав собственного веса, осыпались, разбиваясь в мелкое крошево стеклянных брызг. На горизонте медленно угасал закат, отражаясь лучами в сотнях осколков, бросающих кроваво-алые блики в бездну ледяных бездушных глаз, на глубине которых притаилась нечеловеческая жестокость...

Тони и Рене, повинуясь приказу, спустились в подземелья, где томились эльф и нэка. Остановились у их камер, молча переглянулись. Оборотень криво усмехнулся и шутливо отсалютовав каменно-спокойному напарнику, направился дальше по коридору к лестнице, ведущей в пыточные казематы — вотчину палачей. Вампир подошел к решетчатому окошку, встретился глазами с прищуренным взором кошачьих глаз, медленно моргнул и выразительно указал взглядом под потолок. Наемница понятливо кивнула. План побега был готов давно, не хватало лишь повода, о котором столь красноречиво сообщил Ренарт. За время своего заключения и частых визитов госпожи с неизменным сопровождением Вальсирующая-с-мечами хорошо научилась читать жесты этого немногословного тысячелетнего мужчины. Поэтому следующее его движение — прижатая к сердцу рука, которую он после медленно протянул ей в дарящем порыве — вызвала немалое удивление, почти шок. Не дожидаясь более вменяемой реакции, Ренарт отступил в тень, чтобы в следующее мгновение выйти из другой рядом с размашисто шагающим по крутым ступеням Энтониусом, который, завидев как всегда невозмутимого напарника, сочувствующе хлопнул того по плечу, заработав тем самым презрительный взгляд непривычно печальных аметистовых очей.

— Эй, остроухий, ты там не сдох еще? — небрежно вопросила в пространство Юкая, все еще ошалело глядя туда, где секунду назад стоял вампир.

— Не дождешься, бесхвостая, — хрипло раздалось из соседней камеры.

— Чего это ты сипишь? — подозрительно поинтересовалась женщина-кошка.

— Глазам своим поверить не могу.

— Так ты тоже это видел?

— То, что закаменевшая древность расточала любовные признания?

— Значит, мне не показалось

Эльф неожиданно расхохотался:

— И как только угораздило?!

— Иначе бы они вряд ли стали нам помогать, — логично рассудила наемница. — Хватит ржать остроухий, пора когти рвать — Хранимая Духом упорхнула на волю.

— Согласен, сидеть здесь больше нет смысла, — посерьезнел Леиренд.

Когда палачи наутро пришли за пленниками, то обнаружили лишь пустые камеры. Нэка и эльф неведомым образом бесследно исчезли.

Однако события той ночи побегом пленников не закончились. Пока они пробирались на свободу тайными ходами, придворный маг не сидел сложа руки.

Пол комнаты, уставленной книжными шкафами с древними талмудами и сложными алхимическими конструкциями, был разрисован загадочно сияющими геометрическими символами, центр которых занимал ровный круг. У края его черты стоял Архиус и, разведя в стороны руки, будто хотел обнять весь мир, мерно бубнил себе под нос формулы древнего заклятья. Прошло не меньше часа непрерывного речитатива прежде, чем линии рисунка вспыхнули, и в нем материализовалась пойманная в ловушку жертва.

— Какого черта?! — возмутилась она, озираясь округлившимися от удивления глазами. Вспыхнула язычками пламени, на миг растворяясь в их ослепляющем сиянии, но тут же потухла, так и оставшись стоять на месте. — Твою тень! Почему я не могу перенестись?!

— У меня есть к тебе деловое предложение, Тананта, — невозмутимо бросил Архиус, игнорируя недовольство даймоны.

— Ты! — зашипела она, сфокусировав взгляд бездонных огненных провалов на придворном маге. — Старый маразматик! Я же уже говорила тебе, что не заключаю сделок со смертными!

— На этот раз тебе понравятся мои условия, — нагло ухмыльнулся разноглазый.

— Неужели преподнесешь мне Тетти на блюдечке с голубой каемочкой? — осклабилась женщина, складывая руки на груди. — Ничто другое меня не заинтересует!

— Угадала.

— Что? — опешила Тананта.

— Тебе достаточно только вернуть во дворец Хранимую Духом.

— Допустим. Но как ты достанешь мне Тетти?

— Он прибежит за девчонкой как цепной пес. Главное — заманить его в ловушку, а там подчинить бывшего слугу не составит труда.

— Значит, надо лишь поймать ту наивную человеческую девку и...

-...и получишь в полное владение своего вожделенного полукровку, перевязанного подарочной ленточкой, — закончил за даймону маг.

Тананта весело расхохоталась.

— Ты знаешь подход к женщинам, чародей! Я принимаю твое предложение.

— Да будет так. Договор скрепляю печатями.

За окном в уже сгустившихся ночных сумерках сверкнула в отдалении яркая зарница. На внутренней стороне предплечий даймоны вспыхнули круглые узоры с вязью магических рун — Клеймо Повиновения. Женщина разъяренно взвизгнула.

— Как ты посмел заклеймить меня?! Я же согласилась добровольно выполнить все условия!

— Вот именно, — довольно кивнул маг. — Ты добровольно дала согласие и теперь не сможешь нарушить договор. Я должен был подстраховаться, потому что вам — лживым полукровкам — веры нет.

— Сволочь! — прошипела Тананта.

— Не беспокойся, драконье отродье, я выполню свою часть сделки, когда получу Хранимую Духом. Кстати, не чеши языком — если кто узнает о побеге жены Императора, Клеймо быстро донесет до тебя кару.

Узоры на руках даймоны засияли ярче, обжигая, и кожа вокруг Клейма мгновенно почернела, обугливаясь. Женщина заскулила от боли, схватившись за поврежденные места.

— Надеюсь, ты хорошо запомнила предупреждение? — презрительно заметил Архиус. — Тогда можешь идти. У тебя всего сутки.

— Когда исполненные условия договора снимут Клеймо, я выпью твою душу до дна! — угрожающе прорычала Тананта, поднимая злобный взгляд на мага и растворяясь в язычках огня.

Мужчина покачал головой и философски протянул, ни к кому не обращаясь:

— Сколько раз я уже слышал эту угрозу? Что драконы, что их никчемные потомки — не отличаются фантазией и исполнительностью.

Подойдя к столу, он пробежал пальцами по пустой подставке, где не так давно хранилось кольцо с заключенным в ней духом-хранителем. Вернувшись от Императора, Архиус застал вместо драгоценности лишь след магического переноса, в клочья порвавшего защитные плетения, намеренно ослабленные самим магом в момент сигнала охранных чар. Как удачно даймон в своем глупом стремлении порадовать девчонку решил позаботился о том, чтобы Хранимая Духом действительно была таковой, а не носила всего-лишь легендарный титул.

Архиус довольно улыбнулся. Пока события развивались точно по плану.

...продолжение следует...

.