Шел одиннадцатый час утра. Первая четверка отважных уже час как заняла столы в аудитории, где шел экзамен по истории зарубежной журналистики. Олег забил очередь и отошел к окну, рассеянно листая конспекты.

— Привет, Бес! — возникший неожиданно Бегемот огрел его по плечу пятерней. — Что, пришло время расплаты? Брось читать — перед смертью не надышишься.

Стоящий рядом Жигарев обернулся к Бегемоту и коротким движением поправил свои очки.

— Салют! К выносу тела ты опоздал.

— Что? -встрепенулся Бегемот. — Что такое?

— Моргунов схлопотал банан, — тут же приблизился к ним хмурый и заспанный Мокроусов. — Представляешь? Пошел первым без подготовки.

Возникло напряженное молчание. Все знали, что у Моргунова были лучшие на курсе конспекты и что эту сессию он пока шел на отлично, экстерном сдав два экзамена.

— Та-ак, понятно, — Бегемот скорчил физиономию, достав верхней губой до носа. — Сама, что ли, принимает?

— Лично, — подтвердил его догадку Мокроусов, — и ни одного ассистента.

Серые глазки Бегемота забегали тревожно.

— А что со шпорами?

— Моргунов сказал, что бесполезно. У нашей истерички сам знаешь: глаз — алмаз!

— Черт! — тихо выругался Бегемот, достал учебник и стал его лихорадочно листать. — Короче, перед нашей славной компанией развернулась гордая перспектива угодить в общую братскую могилу? Куда он сам делся-то, а?

— Ушел. Ему теперь надо готовиться к пересдаче, — Мокроусов недобро усмехнулся. — Как, видно, и всем нам.

— Какой ему попался билет?

— Тринадцатый.

— И пошел без подготовки? Гигант! Я бы даже сказал — колосс!

Последние слова нагнали новую волну тоски на Олега. По сравнению с Моргуновым, у которого списывал конспекты по большинству предметов, он не знал ничего. Оставалось только покорно дожидаться своей горькой участи. Перед Олегом пронеслось, словно мутная тень, воспоминание о минувшей бессонной ночи. Господи, но что можно выучить только за одну ночь? Он, конечно, ориентируется в материалах процентов на сорок. Но это же мизер!

"Что теперь делать, сэнсэй? — задумался Олег. — Один экзамен ты уже завалил, сегодня будет второй. А за тобой еще хвост: два несданных зачета. Эту сессию тебе точно не пройти!.."

Олег оборвал этот внутренний диалог, открыл глаза и оглянулся. Ребята стояли тесными группками, перебирали билеты, обсуждали каверзные вопросы. Человек пять склонились в странных позах перед дверью в аудитории. Через маленькие щели они следили за развитием событий на экзамене.

Паркет под ногами был неописуемо стар, бесчисленные поколения студентов протерли его башмаками. Некоторые паркетины свободно ходили в своем гнезде, они были неровны, источены временем и коварно занозисты. "Наверное, — подумал Олег, — сам Ломоносов ступал еще по этому полу!"

Из злосчастной аудитории вынесло следующего искателя приключений. По короткому жесту стало ясно — трояк. Его тут же облепили однокурсники, выспрашивая новости о настроении преподавателя, о ситуации со шпаргалками, о дополнительных вопросах. Мокроусов, театрально перекрестившись, скрылся за дверьми. Следующим должен был идти Жигарев, после него очередь Олега.

— Ну что, — Бегемот подмигнул ему, не выпуская учебника из рук, — проводишь медитацию перед началом поединка?

Олег криво усмехнулся, он отлично понимал Бегемота. Фамилия Бестужев уже стала одиозной на факультете. Два выговора за семестр, одна беседа с деканом, куча неоправданных пропусков, длительная борьба за допуск к экзаменационной сессии. Он висел в университете на волоске. Сессию нужно было сдать во что бы то ни стало!

Но в то же время Олег чувствовал себя довольно спокойно. Может быть Бегемот и прав с медитацией. Последние события резко закрутившейся жизни так издергали его, что он перестал реагировать на мелочи.

— По тебе не скажешь, что ты мало готовился, — сказал стоявший рядом Жигарев, проверяя укладку шпаргалок по карманам. — Правильно делаешь, держаться надо уверенно и с достоинством, даже получая банан.

Олег снова усмехнулся.

— Жаль только, что одного внешнего вида недостаточно, приходится еще и рот открывать, доказывая, что все знаешь, — тут же отозвался Бегемот. — А то как бы хорошо: входишь этак солидно, с железобетонной мордой — пять баллов! Или, к примеру: нет, товарищ, что-то у вас сегодня вид недостаточно уверенный, наверное, плохо учили. Никак не могу поставить выше тройки!

Кто-то рядом загоготал.

Олег заметил, как вдалеке, в перспективе высокого сводчатого коридора появились силуэты двух студенток. Фигурки у них были стройные, и он не без удовольствия смотрел на них.

Жигарев оставил свой портфель на попечение Бегемота, совершенно зарывшегося в учебник, и встал перед дверью. На его лице теперь было видно одно бесконечно напряженное ожидание.

Девушки подошли поближе. Одна из них, со светлыми распущенными волосами и высокой грудью, вдруг показалась ему знакомой. Но она была явно не с их курса.

Студентки уловили его пристальный взгляд и приняли насмешливо-кокетливый вид. Открытое лицо, загорелые руки, плавно изогнутые линии бровей... Где он мог ее видеть?

Поравнявшись с ним, девушка чуть улыбнулась и, незаметно для остальных, заговорщически кивнула, Олега словно пронзило током. Он вдруг вспомнил ее, вспомнил, как любовался ее точеной фигуркой на пляже каких-нибудь шесть-семь дней назад. Понял, откуда у нее этот ранний загар — тот же загар, что и у него!

Олег не тронулся с места. Лишь провожал глазами это прелестное видение. Не шевельнулся и тогда, когда студентка, обернувшись, многозначительно посмотрела на него. Воспоминания о Сочи вызывали в нем теперь раздражение и почти панику. Он крепко сцепил зубы, отвернулся.

Прямо по коридору в его сторону шла куратор курса Кустова. Она смотрела на него: смываться уже поздно. Олег с каким-то отрешенным состоянием смотрел на ее лицо, выражавшее презрение и негодование одновременно. Еще бы — самый нерадивый студент из всех групп курса! Ребята вокруг заинтересованно расступились.

— Бестужев! — Какой у нее холодный голос, безразлично отметил он. — Мне нужно с вами поговорить. Ее ледяные светлые глаза смотрели в упор.

— У меня экзамен, — сказал он и поразился тому спокойствию, что прозвучало в его тоне.

— Когда освободитесь, зайдите ко мне. Легко постукивая маленькими каблучками, она удалилась.

— Между прочим, она тебя вчера разыскивала, — тихо процедил Бегемот.

Дверь экзаменационной аудитории отворилась, оттуда показался красный как рак Мокроусов. Жигарев, махнув рукой, зашел внутрь. Бегемот бросился к Мокроусову вместе с остальными ребятами. Олег снова отвернулся к окну, чувствуя, как накапливается напряжение где-то в области солнечного сплетения.

На дворе, почти перед самым окном, листья тополиной ветки равномерно раскачивались от ударов дождевых капель, и тут же роняли влагу на мокрый скользкий асфальт. Было видно, как по дорожке медленно бредет ссутулившийся Моргунов в синем плаще.

— И сейчас про пистолет — это тоже ложь, — Олег говорил зло и отчаянно. — У вас там "ТТ", а его сняли с производства тридцать лет назад. Такие уже не выдают.

"Шеф" присел на подлокотник кресла и криво усмехнулся. Его фигура была темным пятном на просвечивающем фоне тюлевой занавески, потому уловить выражение лица было трудно, почти невозможно.

— Это почему же мне надо перед тобой отчитываться? — насмешливо спросил он.

"Преступник, — мучительно подумал Олег, — уголовник, лжец! Как ловко он заставил меня работать на себя, сволочь!"

— Вот что, Олег, — снова заговорил Константин. Голос его был по-прежнему сух и деловит. — Не бери в голову ничего лишнего. Твое дело — обеспечивать мою безопасность, и больше ничего. Всем остальным занимаюсь только я!

Но, в отличие от старых времен, в интонациях "шефа" явственно проступали металлические нотки приказа. Он пристально смотрел на реакцию Олега, ловя малейшие оттенки настроений на его лице. Олегу вдруг нестерпимо захотелось сделать легкий выпад в скользящую стойку змеи и сбить ударом эту скотину на пол.

Но вместо этого он только закрыл глаза и тряхнул головой.

— Тебе не стоило заходить в спальню тогда, в Сочи, — продолжал Константин, удовлетворенный, кажется, реакцией своего телохранителя. — И впредь постарайся выполнять мои распоряжения более точно.

— Что вы там с ним делали?

— Тебя не касается, -"шеф" по-своему истолковал волнение Олега. — Можешь не дергаться. Этот на нас не пойдет стучать на Петровку. И запомни: он пытался присвоить деньги, которые ему не принадлежали.

— Плевать мне на эти деньги! — сорвался на крик Олег.

— Что? Что ты сказал? Плевать? — подался вперед Константин. — Скажите, пожалуйста, ему вдруг стало плевать на деньги. А давно ли это произошло? Может быть, с тех пор, как ты у меня накупил себе шмоток по смехотворной цене, или тогда, когда смог водить на удивительно частые премии свою девку в самые дорогие рестораны? Зажрался, щенок!

Олег вспыхнул и сделал шаг вперед.

— Спокойно! — угрожающе предупредил "шеф". — Ты сам знаешь, что со мной надо держать себя в руках!

Олег замер, стиснув кулаки до боли.

— Вот так-то. И запомни, мальчик, что отныне мы с тобой крепко повязаны. Очень крепко!

Олег удивленно вскинул на него глаза: "Что он имеет в виду?"

— Посмотрите, ну прямо христосик, невинный младенец, — рассмеялся Константин. — Лучше вспомни свои героические подвиги в сортире той забегаловки, откуда я тебя вытащил в январе. Ты, наверное, забыл, так я напомню, — улыбка слетела с его лица, которое сразу сделалось жестким. — На твоем счету два сломанных ребра, перелом ключицы, сотрясение мозга, отбитые почки... Короче, трое из пяти оказались надолго прикованными к больничным койкам. Дальше? Интересно? Пожалуйста! Может быть, помнишь случай в подъезде моего дома? Двое мужчин с газовым баллончиком, припоминаешь? К твоему послужному списку прибавляются раздробленный локоть и еще одно сотрясение мозга. Продолжать?

— Откуда... это известно? — Олег застыл от удивления и почему-то вдруг нахлынувшего страха.

— Анкет на тебя много. И опознать им тебя — одно удовольствие.

— Врешь!

— Если рассматривать эту научную проблему с точки зрения уголовного кодекса, то к тебе применима статья сто восьмая о нанесении тяжких телесных повреждений, — язвительно отозвался "шеф". — К этому прибавится еще твоя подписка о неприменении своих обширных познаний в кунг-фу. В общей сложности, думаю, никак не меньше десятки.

— Какой десятки? — прошептал Олег.

— Десяти лет! — злорадно рявкнул "шеф". — Особо строгого режима!

Олег не верил своим ушам, пристально всматриваясь в Константина. Почему-то раньше такие мысли не приходили ему в голову. Он ведь в самом деле всякий раз дрался не по своему желанию?!

"Шеф" закурил, все еще продолжая с усмешкой посматривать на него. После подошел к столу, достал и положил на него знакомый дипломат. Открыл его рывком. Там, уложенные ровными рядками, лежали пачки. "Шеф", не глядя, нащупал и бросил перед Олегом тугую пачку, потом еще и еще.

— В общем, так, — сказал он деловым тоном. — Я думаю, прения окончены. Здесь пять тысяч. Это тебе за хорошую работу, а также в расчете на будущие заслуги. Работать у меня будешь пока по прежнему режиму. И вообще, давай считать, что никакого конфликта между нами не было.

На его лице засветилась неуместно-добрая улыбка. Олег чуть не вскрикнул — при таком боковом освещении Константин вдруг снова стал немыслимо похож на отца, и улыбка такая же, и поворот головы...

Не выдержав этой кощунственной параллели и повинуясь молниеносному порыву, Олег сделал короткий шаг вперед, развернулся на левой ноге, ударил ребром правой стопы в грудь Константина. Удар был не очень сильным — "шеф" лишь немного отлетел назад, разбив спиной высокую горку. Послышался звон падающего и бьющегося хрусталя. Лицо "шефа" неузнаваемо исказилось, он наконец перестал так походить на отца, в глазах отразился смертельный испуг.

— Запомни, тварь, — Олег не узнавал своего шипящего голоса. — Я на тебя работать не собираюсь!

— Ты об этом пожалеешь, — прохрипел тот, потирая окровавленную руку.

— Не вздумай звонить, искать меня или натравить кого-нибудь. Я тебя по стенке размажу!

— Завязать решил? — со сдерживаемой ненавистью протянул Константин. — Сопляк, баба, сосунок, белоручка... Не долго тебе жить!

— Уж подольше, чем тебе! — Он замахнулся; и "шеф" тут же испуганно отпрыгнул в сторону. Отвернувшись, Олег быстро вышел из комнаты.

— Имей в виду, если дернешься в уголовку, тебе же семнадцатую за соучастие пришьют, кроме твоей коронной сто восьмой... — крикнул вдогонку Константин.

Олег сдернул с вешалки в прихожей плащ и выскочил из квартиры.

Таксист вел машину небрежно, одной рукой слегка придерживая руль. Его полное морщинистое лицо было снизу окрашено зелеными бликами от огоньков с приборной панели, словно он был актером из фильма ужасов. Мерно тикал механизм счетчика, в его окошечке сухо перескакивали цифры.

Был уже вечер. "Наверное, программа "Время" уже закончилась", — вяло подумал Олег.

Время пролетело незаметно. Путаным туманным маревом вспоминалась длинная прогулка по Тверскому бульвару, улицам Горького и Арбату. И всюду люди, люди, люди... Тысячи мужчин и женщин. Улыбающиеся и обиженные, беззаботные и торопящиеся, красивые и уродливые — целый город. Целый мир такой знакомой, а теперь такой чужой жизни... Он ходил между ними, смотрел на их лица, заглядывая в смеющиеся глаза, и искал, чем же они отличаются от него? Почему это произошло именно с ним, а не с кем-нибудь из них?

А они и не знали, что среди них ходит он, будущий уголовник, бандит, зэк. Он чувствовал себя чужеродным среди них, как будто был шпионом или инопланетянином, замаскированным и до времени не узнанным.

"Но я же не хотел этого! — хотелось закричать ему, и он глушил крик в груди. — Я же старался делать как лучше!"

Перед ним висело неотступное, как призрак, ухмыляющееся лицо Константина. Оно бросало отвратительный отсвет на все, что Олег видел.

Он чувствовал себя одиноким в этом мире беззаботных и счастливых людей. Высокие самоуверенные парни, ослепительные девчонки, теплый майский вечер, яркие призывные огни ресторанов и баров, музыка — все это отдалилось куда-то.

Внезапно вспомнилось отчужденно-холодное, презрительное лицо Кустовой.

— Заходите, Бестужев. Закройте за собой дверь. Садитесь. Я хочу вам сообщить, что всякому терпению приходит конец. Мне поручено подготовить ваши документы к деканатской комиссии. Скорее всего, вы будете отчислены после окончания сессии. Кстати, чем закончился для вас сегодняшний экзамен?

— Неуд...

— Ничего удивительного. Я много раз уже предупреждала вас, что мы не собираемся насильно заставлять студентов учиться. Хотите иметь профессию — учитесь, не хотите...

Потом он зашел в бар "Валдай", где на втором этаже нашлось свободное место. Заказал коктейль "Шампань-коблер", надеясь сбросить, сбить напряжение. Но коктейль не помог. Пульс все так же назойливо-часто бился в висках. Наверное, падало давление, потому что он начал чувствовать нарастающую головную боль. Вокруг было много молодежи, и Олег вдруг невольно вспомнил о Маринке. Нестерпимо остро захотелось тотчас видеть ее, ему стоило большого труда сдержаться и тут же не броситься искать такси.