— Сражаться с просто мощными бойцами мне не привыкать, — ответил Чезаре, — А вот от способностей Альвы нужна была специальная защита, как и в случае с Патриджем.
— Кстати, тут тоже ЭМИ может помочь, — задумчиво ответила Рейко, — В отличие от Патриджа, Альву это не оглушит, но по крайней мере, должно на пару секунд лишить контроля над способностями.
— Хорошо, — кивнул макиавеллист.
— Ну, если то, что стоит в лесу, это действительно ЭМИ-излучатели, — заметила студентка, — То это ощущение не из приятных...
— Они самые, — кивнула ученая, — Ну, как тебе геномскин? Если что, у меня есть более тяжёлая версия.
— Более тяжелая не нужна, — покачал головой Чезаре, — Глупо пытаться добиться абсолютной защиты, а чрезмерная броня будет только зря сковывать движения. Думаю, так будет в самый раз.
Поднявшись из гроба, шпион торопливо восстановил иллюзию, как всегда рассеявшуюся с началом сигма-проецирования. Глаза Альвы удивленно расширились.
— Вот оно что! Я поняла! — радостно воскликнула она, — Вы амагус, способный менять облик!
— Да, — неохотно подтвердил он, — Именно на этом я рассчитываю сыграть, заявившись на место встречи вместо вас. Поэтому через два часа будьте в своей комнате... И, кстати, не планируйте ничего на вечер: не хотелось бы, чтобы вас увидели в другом месте во время встречи.
Дав последние инструкции, Чезаре сделал невидимым сверток с броней и вышел из лаборатории. Переодеться он собирался уже у себя; там же ему надо было и забрать ЭМИ-излучатель.
Однако, дела на сегодня еще не закончились.
— О, Финелла-сенсей! — заметив Чезаре, Акечи замахала рукой и побежала прямо к нему. Было довольно забавно, что несмотря на то, что вся компания махо-седзе и спасительниц Токио звалась розовой троицей Рейко, по факту, розовой там была только Акеми, а их куратором был Чезаре.
— Финелла-сенсей, я бы хотела спросить у вас совета, касаемо курирования студента, — сказала Акечи, останавливаясь рядом с мужчиной, — Вы уделите мне пару минут?
— Конечно, — кивнул он. Будучи аспирантками, махо-седзе и учились, и преподавали. Как и Мария.
— Так вот... у меня есть студентка, платница. В общем, это ходящий ужас: это как если бы Жанин и Балу занялись жаркой любовью, и кибергизированный плод их любви заявился бы к нам школу. В общем, с чего начать воспитание? Целительную эвтаназию не предлагать.
— Как конкретно это проявляется? — уточнил Чезаре, — Если 'я вам заплатила, значит, вы все мне должны', то просто игнорируй. Такая тактика может дать сбой, только если кто-то другой прогнется... Но в нашей школе, мне кажется, таких не найдется. Если же она верит в свои особые таланты... Первым делом поинтересуйся у нее, как она такая великая не попала на бесплатный.
— Уже пробовала, — покачала головой аспирантка, — У неё не хватает мозгов, чтобы понять, что другие люди могут быть с ней не согласны. Если Балу только делает вид, что не понимает, то она... кажется, просто не хочет понимать.
— Рано или поздно будет вынуждена понять... или уйти, — пожал плечами Чезаре, — За несколько дней до нее дойдет, что здесь никто не станет заглядывать ей в рот и ловить каждое слово...
На этом он подумал, что есть один расклад, при котором очень даже станет. И даже придумал, как это использовать... Но представил укоризненный взгляд Марии и решил, что помощь Акечи того не стоит.
— В любом случае, я не могу дать совет, как в экстренном порядке вызвать появление у нее мозгов. Могу лишь предостеречь, чего делать не надо. Не надо срываться. Крики и рукоприкладство только укрепят ее в идее о превосходстве над тобой. Лучше относись к ней с холодным и снисходительным презрением, как...
Он хотел сказать 'как к таракану на стене', но вовремя вспомнил, с кем говорит. 'Пчелиная королева' Самоноске Акечи была помешана на всяческих насекомых. Именно по ее инициативе их трио вместо того, чтобы уничтожать матку гигантских насекомых в Токио, вывело ее за пределы города.
— ...как будто она — не более чем грязь у тебя под ногами. Которую приходится потерпеть, но которая не стоит того, чтобы на нее злиться.
— Мда... а я ведь одну из ошибок уже совершила... причём с порога, — хмыкнула она, — Почему хорошая мысль всегда приходит с запозданием? Есть ещё какие-нибудь советы, Финелла-сенсей?
— Не помешало бы выяснить, на чем она все же основывает представление о своем превосходстве, — подумав, добавил Чезаре, — Обычно как раз то, что мы считаем нашим сильным местом, оказывается нашей слабостью, если на него верно надавить...
— Оу, это сказать достаточно просто: она уверена, что харизматична, — начала загибать пальцы Акечи, глядя куда-то в сторону, — Что красива, что место её отца, как вождя народа, автоматически делает её гениальной. Мне удалось только поколебать её веру в мощь кибер-имплантатов. Которых у нее в теле больше, чем, собственно, тела!
— И она при этом считает себя красавицей? — удивился Чезаре, в теле которого имплантатов было ровно столько, чтобы не было заметно внешне, — А какого конкретно народа вождь ее отец?
— Фактически, колумбийского, но кажется, для Анны границ не существует, — презрительно фыркнула аспирантка.
— Иными словами, банановая республика, — усмехнулся кардинал.
— Скорее уж кокаиновая.
— В любом случае, задворки цивилизации. На этом и можно сыграть. Подчеркивай время от времени незначительность ее страны, то, что ее на карте нужно искать с микроскопом и то, что за ее пределами мало кто может назвать хотя бы имя ее правителя. Полагаю, ее это заденет.
Акечи медленно улыбнулась. Своей фирменной широкой хищной улыбкой.
— Да-а-а, думаю, это может сбить с неё спесь.
— Вот и хорошо, — кивнул Чезаре, — Больше ничего так сходу посоветовать не могу, это нужно смотреть по ситуации.
— Тогда, может, вы взглянете на неё во время одного из своих классов? — спросила она, — Анна Варгас.
— Взгляну, — кивнул преподаватель. В этот момент у него в кармане зазвонил телефон. Акечи ушла, махнув человеческой рукой на прощание, а Чезаре с радостью увидел на определителе имя Марии.
— Да?
— Привет, Че, Нарьяна выдала мне задание, — сообщила девушка, — Так что, во время штурма я вряд ли появлюсь.
— Что за задание? — поинтересовался мужчина. Наверное, его должен был радовать такой поворот... Но зная Нарьяну, он не торопился радоваться.
— Мне надо забрать новую студентку, — ответила Мария.
— Дай, угадаю, — поморщился Чезаре, — Из тюрьмы?
— Да... а как ты догадался? — спросила она.
Шпион вздохнул:
— Честно говоря, меня беспокоит тот принцип, по которому Нарьяна в последнее время выбирает тебе студентов. Я понимаю, на что она рассчитывает, но... При всем моем к ней уважении, мне кажется, что она делает грандиозную глупость. И я могу лишь надеяться, что эта глупость не навредит тебе рано или поздно.
— Эй, я же справилась с Лилит, — возразила Мария, — Неужели я не смогу справиться ещё с одной девочкой?
— Надеюсь, что справишься, хотя в очередной раз прошу тебя быть осторожнее... Что ты традиционно пропустишь мимо ушей, — усмехнулся Чезаре, — Но меня беспокоит общая тенденция. Что Сикора, что эта девочка, которая, держу пари, сидит отнюдь не за мелкое хулиганство... Похоже, Нарьяна искренне верит, что если ты смогла заставить меня измениться, то сможешь проделать то же самое с кем угодно. Хочет поставить реморализацию на поток. Вот только она своей машинной логикой не понимает, что... чудеса не воспроизводятся в серии.
— Это ты мне про чудеса толкуешь? — хихикнула девушка, — Ты в них вообще веришь?
— Ты права, — легко согласился Чезаре, — Я в этом не разбираюсь. Просто держи меня в курсе, хорошо? Может, конечно, это уже паранойя, но я опасаюсь, что от этой девочки проблем будет не меньше, чем от Сикоры.
— Вряд ли. Уровень разный. Это же ребёнок. Дети жестоки только оттого, что до конца не понимают, что творят, — последовал уверенный ответ. Всё же Мария до сих пор упрямо верила в добро.
— В данном случае важны не причины, а последствия, — возразил шпион, не желая спорить на эту тему, — А в наш век сигма-технологий действия ребенка, 'не понимающего, что творит', могут быть не менее опасны, чем действия взрослого, четко знающего, что и зачем он делает. Так что все-таки держи меня в курсе: во-первых, чтобы если потребуется, я мог своевременно вмешаться, во-вторых, просто ради большего спокойствия. Обещаю без крайней необходимости ее не расстреливать.
— Хорошо-хорошо, — ответила она, — Я буду очень осторожна. Но ведь если ты не перестанешь меня чрезмерно опекать, я не смогу стать достойной паладинкой.
— Может быть, я чрезмерно тебя опекаю, — серьезно ответил Чезаре, — Но я уже дважды едва не потерял тебя, и это не считая клеймения. Я не хочу, чтобы в очередной раз я не успел или не смог ничего сделать.
— Хорошо-хорошо, — снова ответила Мария, — Я буду очень осторожна. Как будто я вся хрустальная.
— Вот и хорошо, — кивнул кардинал, и на этом решил прекратить ту самую нотацию, которую обещал ей не читать, — Как я понимаю, мы в следующий раз увидимся только завтра. Как знать, может, тогда ты расскажешь мне, что собиралась рассказать?..
Снова повисла пауза. Как всегда. Мария не умела первая заканчивать разговор. Снова и снова это неловкое молчание в конце разговора, когда заканчиваются беседы по делу. Да что же с ней такое в последнее время? Покачав головой, мужчина добавил:
— Кажется, нам определенно надо будет поговорить об этом при встрече... А то помру от любопытства, и будешь плакать. Будешь ведь?..
— Буду, — хохотнула Мария, — Хорошо, я при встрече тебе всё расскажу. А хочешь, лично познакомлю?
— В таком случае жду встречи с двойным нетерпением, — улыбнулся Чезаре, — Береги себя.
И с этими словами он повесил трубку, прежде чем Мария успела снова высказаться на тему чрезмерной опеки. После этого преподаватель стал просматривать досье на новую студентку. Так... Алиса Стоун, восемь лет, родом из Англии. Амагус-иллюзионист ментального типа — в отличие от него самого, не манипулирующая светом, а проецирующая иллюзии напрямую в мозг. В силу этого ее иллюзии видит только получатель. Есть, правда, странное исключение: когда она создает иллюзию адских псов, ее не только видят все, но и фиксируют видеокамеры...
В тюрьму отправлена за убийство пяти человек, включая собственных родителей. Хотя у нее были на то причины: ее отец обвинялся в педофилии; но после 'любимого папочки' она явно вошла во вкус. Похоже, что Алиса издевалась над взрослыми, как издевается ребёнок над пойманным муравьём, отрывая ему лапки по одной. В тюрьме угробила нескольких сокамерников, после чего была переведена в одиночную камеру. Психиатры даже не рискнули связываться.
Всего лишь ребенок, ага. Совершенно не о чем беспокоиться. Интересно, Мария вообще узнавала, с чем ей предстояло столкнуться, или ей хватило возраста? Паранойя разыгралась с новой силой: Чезаре уже четко видел, как именно будет умирать этот 'ребенок', если вдруг до него дойдут сведения, что она издевалась над Марией. Он по-прежнему не собирался мешать послушнице работать, пока маньячка не дает поводов к вмешательству. Однако с этого момента план номер четыре, название которому кардинал до сих пор не придумал, получал наивысший приоритет. Насколько он мог судить, идеальным исполнителем его плана станет Рю. Но стоило ему открыть личное дело, как телефон снова зазвонил. Рейко.
— Да?
— У меня есть сведения. Сегодня нашли студентку, которую оплодотворил Гуро. Сикора и Пешка. Они сделали ей аборт. Мне удалось прогнать через сигма-сканер одну из икринок.
— Кхм, — Чезаре поперхнулся, — Ты хочешь сказать, что оно... биологически совместимо с людьми?
Сам он полагал рассказы об этой опасности Гуро выдумками сплетников, насмотревшихся хентая. Но даже если и нет... Кардиналу проще было предположить, что оно делает это для собственного удовольствия, чем представить себе возможное потомство.
— Да, — Рейко говорила очень напряженно, — Более того. У них с Ирие общий генокод. Это генкрады, Чер.
— Я всегда говорил, что Накамура извращенец, — покачал головой он, — Значит, опасность больше, чем мы думали. А учитывая то, что сказала Нарьяна с утра, подозреваю, что операцию по выжиганию заразы придется отложить на неопределенный срок?
— Они не могли народиться здесь сами по себе, — сообщила ученая, — Либо какой-то прозорливый студент сумел неведомым образом умыкнуть паттерн икринки... либо у нас крыса в педсоставе.
— Занятный поворот... — протянул шпион, — Я верно понимаю, что о проекте 'Геном' был осведомлен только Высший Совет?
— Только наша пятёрка. Ты, я, Франческа, Хейтем и Валькельхайн. Иными словами... можешь, конечно, говорить, что я излишне придираюсь к Штейн, но она — наиболее вероятная виновница.
— Не исключено. Но спешить с выводами не будем: я постараюсь что-то на нее нарыть, но буду прорабатывать и другие версии.
— Валькельхайн и Хейтем могли это сделать только с одной целью: развалить Высший Совет, — задумчиво ответила Рейко, — Пожалуй... я слишком учёный, чтобы подумать на них.
— Кто-то из них может быть двойным агентом, — пожал плечами Чезаре, — А также есть еще один вариант... Ты говоришь, что это кто-то из нашей пятерки, но на каждом заседании Совета нас присутствовало шестеро.
— Ты подозреваешь... саму Нарьяну?
— Мне это не кажется особенно вероятным, — пояснил он, — Но я учитываю все варианты, а ты знаешь, что порой решения Нарьяны оказываются весьма... неожиданными.
— Итого... у нас четверо подозреваемых, не считая студентов, — хмыкнула женщина, — Сурово. Почти как в мире с политической обстановкой.
— Нам нужно больше информации, — ответил шпион, — Операции с проектором где-то фиксируются?
— Фиксируются, но историю легко подчистить, — ответила Рейко.
— Значит, отпадает, — поморщился Чезаре, — Нужно быть идиотом, чтобы не подчистить ее после такого. Пожалуй, даже в какой-то степени хорошо, что Нарьяна не дает разрешения на зачистку лежбища: можно попытаться проникнуть туда и поискать возможные улики.
— На самом деле, не так уж хорошо. Какой-то идиот вышиб опечатанную дверь к лежбищу. Теперь даже если Эйхт его выжжет, мы не можем быть уверены, что ни один объект не сбежал. А учитывая скорость размножения и объемы приплода...
— Verpa! — ругнулся Чезаре, — Вот почему все всегда происходит одновременно? Ладно, я займусь этим вопросом после окончания операции 'Волк в овечьей шкуре'.
— Хорошо, я перезвоню тебе, когда вновь появится какая-либо информация, — ответила женщина.
— Хорошо, — кивнул шпион, кладя трубку.
Он тяжело вздохнул. Честно говоря, он откровенно загонялся. Ему приходилось практически во всех делах, требующих его внимания, успевать самому: из студентов мало кто заслуживал достаточного доверия (хотя человека для сбора информации о Тайаме он отрядить сумел), а трогать службу безопасности без санкции Нарьяны он не имел полномочий. А ведь он привык к четким иерархическим структурам, включающим и координаторов, и экспертов, и полевых агентов... Вот почему организация, бюджет которой сопоставим с небольшим государством, не может позволить себе таких простых вещей?
