Плеть богини

Все эти факторы исправно работают и на государственном уровне. Лига — опасный противник, но ей не хватает внутренней спайки. Стремление Валланда к доминированию встречает понимание и сочувствие далеко не у всех соседей. Пока что северяне вынуждены следовать за новым лидером, но недовольство гегемоном крепнет день ото дня, и стоит валланцам оступиться...

С эльфами же такая стратегия не сработает. Скорее наоборот. Сейчас Эльфланд и Северяне в довольно-таки прохладных отношениях, хоть и считаются союзниками. Остроухих беспокоят валланские интриги, ибо им вовсе не улыбается перспектива смены одного доминанта на другого. У эльфов свой интерес в этой войне и больше всего их устроило бы максимальное взаимное ослабление как империи, так и северных королевств. Но разгром остроухих заставит их наступить на горло собственной песне и всемерно поддерживать Лигу, укрепляя своего главного союзника.

Исходя из всего этого, было принято решение в первую очередь покончить с северной угрозой. Опять же, если что-то пойдет не так, то шансов разойтись краями с давними соперниками-соратниками не в пример больше, чем с остроухими шовинистами, собравшимися на священную войну. Так что настойчивые уговоры рейнаровский эмиссаров, призывавших перво-наперво защитить западные провинции империи от неправедной жестокости нелюдей, были блестяще проигнорированы. Те, собственно, не сильно и настаивали. Хотя протест против такого решения и высказали. Правда, больше для проформы. Потому как полномочия имперского маршала вполне официально позволяли ле Трайду определять стратегию ведения боевых действий по своему усмотрению, а значит, любые демарши императорских представителей, аккредитованных при штабе армии, были заранее обречены на неудачу. Конечно, если в будущем ситуация изменится и баланс сил качнется не в нашу пользу, то все эти бесплодные протесты нам обязательно припомнят. Но пока что такой перевод казённой бумаги и чернил — лишь пустое сотрясание воздуха. И если в грядущем столкновении с северянами мы не потерпим грандиозного фиаско, то так будет и впредь.

Сами же северяне медлили, нерешительно топчась на границе коренных провинций империи. Иннгарская дефенестрация и смена командующего эльфийской армии скомкали все планы, заставив выжидать дальнейшего развития событий на западе. К тому же Вигбольд ле Бьёрг — маршал Валланда и новый главнокомандующий Великой армии считал многие подразделения своей разношерстной группировки недостаточно лояльными и стремился укрепить единоначалие в войсках перед стартом решающих операций. Откровенно говоря, валландец, скорее всего, вообще предпочел бы обойтись без генеральных сражений, заняв свою могучую, но несколько своевольную орду осадой крепостей и разграблением городов, что наилучшим образом обеспечивало бы сплачивание коллектива. А заодно поспособствовало бы и организации нормального снабжения, с которым, по причине сильного опустошения прифронтовой местности, в последнее время возникали всё большие и большие проблемы. По крайней мере, так считала наша разведка, а также все командиры, так или иначе знакомые с Виги (а таковых имелось немало, начиная с самого ле Трайда).

Сомнительную честь столкнуться лбами с неуступчивым наёмничьим воинством ле Бьёрг с удовольствием уступил бы своим остроухим союзникам, но увы. Эльфы не то и впрямь оказались не готовы к резкой смене командующего походом перед самым началом кампании, не то просто использовали этот казус как удачный предлог... Что бы ни было причиной, с места они не двигались, ограничиваясь диверсионными рейдами кавалерии и небольших пеших отрядов полупартизанского типа.

В результате такой негласной договоренности между Лигой и Эльфландом инициатива открытия активных боевых действий оказалась отдана на откуп Серой армии. И лишь когда мы двинулись на север, Вигбольд, матерясь про себя, начал собирать в кулак свои разбросанные для облегчения фуражировки отряды. Великая армия Севера готовилась к решительному сражению, ибо громкая победа была нужна новому командующему и особенно его валланским хозяевам, пожалуй, даже больше, чем нам. Отступление же было просто неприемлемо, в первую очередь по политическим мотивам, а значит, нас ожидала битва не на жизнь, а на смерть.

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

* Фрагмент из "Фауст" И. В. Гёте

Глава XCV

— Всё решится здесь.

Ле Трайд произносит это как-то буднично, словно речь идет о какой-то мелочи, а не исходе предстоящего генерального сражения. Затем, прикрыв глаза ладонью, некоторое время смотрит на коснувшийся земли диск солнца. Местное светило уходит за горизонт во всем своём золотистом великолепии — достаточно красноречивая примета, о чём Хассо тут же и сообщает:

— Утро будет безветренным, а ночь — прохладной. Над долиной наверняка встанет туман.

Я киваю, соглашаясь с озвученным прогнозом:

— Нам это на руку.

Тонкие губы маршала кривит скупая усмешка.

— Боги на нашей стороне.

Не удержавшись, отвечаю ответной ухмылкой:

— Боги всегда на стороне больших баталий.

Улыбка ле Трайда становится чуть шире и... искренней, что ли?

— Завтра увидим.

Бросив эту дежурную фразу, маршал дергает повод, заставляя лошадку развернуться, и, слегка тронув бок скотинки шпорой, направляет свой копытный транспорт в сторону лагеря. Я и остальные офицеры свиты молча направляемся следом. Последняя рекогносцировка окончена, решения приняты, осталось лишь претворить замысел в жизнь.

А началась вся эта бодяга еще несколько терций назад, когда Серая армия выступила в свой первый поход. Шли мы быстро, как заведено у наёмников, но не просто пёрли на север, а двигались замысловатым зигзагом. При этом армия разбилась на несколько колонн непостоянного состава, идущих параллельными маршрутами, и центр тяжести всей группировки постоянно смещался путем перетекания отдельных частей из одной колонны в другую. Генеральный маршрут также периодически менялся. Такой нетривиальный способ перемещения в совокупности с традиционной быстротой и прекрасной организацией маршей по задумке должен был ввести противника в заблуждение относительно наших дальнейших планов и в идеале растянуть силы Великой армии, подставив их под разгром по частям.

Столь сложная тактика требовала филигранной работы штаба, великолепной маршевой подготовки частей и высочайшего уровня дисциплины, но наёмничья армия благополучно выдержала этот экзамен. Чего нельзя сказать о Великой армии Лиги. Герр Вигбольд наверняка не раз взвыл, пытаясь на основании вала противоречивых разведданных определить наш реальный маршрут и, как следствие, главную цель начатого наступления. Стремясь перехватить все возможные пути продвижения Серой армии, северяне бестолково метались взад-вперед. В результате этих судорожных движений изначально компактная группировка расслоилась на ряд изолированных отрядов различной численности, превратившись в идеальную цель для решительной атаки.

К нашему величайшему сожалению, Виги осознал это слишком быстро. А осознав, не стал медлить и колебаться, как поступило бы на его месте множество менее опытных или решительных полководцев. Когда ле Трайд, в очередной раз резко сменив маршрут, бросил сомкнутую массу своей армии на прорыв растянувшегося фронта северян, валланский маршал немедленно скомандовал общий отход. В результате сокрушительный удар наёмников пришелся в пустоту. Всё что нам удалось — слегка потрепать один из вражеских отрядов, оказавшийся наименее расторопным. Но даже тут дело ограничилось мимолетной стычкой с нашим авангардом, по итогам которой противник, понимая всю опасность промедления, просто бросил обоз да несколько сот отставших, вскоре ставших пленными, после чего стремительно рванул прочь. Правда, от главных сил мы их всё-таки отрезали, но это был слишком малый успех, чтобы придавать ему какое-либо значение. Куда важнее было то, что большинство отрядов Великой армии, пусть и ценой отступления, снова слились воедино.

Гоняться за отрезанными от основных сил аланарцами было чревато потерей времени и темпа, да и цель оказалась откровенно мелковата, так что Хассо просто плюнул на удравших от нас засранцев, тут же перейдя к плану "Б". Серая армия двинулась прямиком на главные силы северян... чтобы через пару дней неспешного наступления резко свернуть в сторону, начав форсированный марш на Гвинбранд. Авангард еще сутки двигался по прежнему маршруту, изображая лобовую атаку на армию ле Бьёрга, но затем также свернул, образовав тем самым фланговое прикрытие основной группировки.

Если бы задуманный обход удался и наша армия вышла к Гвинбранду раньше северян... В таких вещах никогда нельзя быть уверенным на 100%, но учитывая весьма тесные отношения ле Трайда с "лучшими представителями" городского магистрата, скорее всего, столица наёмников просто открыла бы нам ворота. А это, в свою очередь, радикально меняло весь расклад сил на театре военных действий. Ибо Гвинбранд был не просто крупнейшим городом региона, он был еще и главным транспортным узлом и основной базой снабжения Великой армии. Его потеря означала бы, что лучшие силы Лиги теперь лишены большей части запасов и отрезаны от родины посреди враждебной страны, разоренной войной и постоянными реквизициями. После такого фиаско в самом лучшем для северян случае им пришлось бы с немалыми потерями (в том числе и репутационными) отступать к старой границе, оставляя занятые имперские провинции. В худшем случае отступление с армией наёмников на хвосте привело бы к зеркальному повторению прошлогоднего разгрома имперцев ле Дейна под Фрайверком и Фоллингдейлом.

Видимо, валланский маршал понимал это слишком хорошо, так как, едва заслышав о нашем фланговом марш-манёвре, не стал разбираться и выяснять ложное это движение или нет, а сразу бросился к Гвинбранду. И успел. Правда, в основном благодаря тому, что Великая армия имела возможность идти по прямой, в то время как мы вынужденно двигались по широкой дуге, но успел. В результате, когда серая пехота всё-таки вышла к наёмничьей столице, под стенами города уже располагались основные силы северян... превосходящие нас по численности раза так в полтора. Тут уже пришлось крепко задуматься ле Трайду.

Атаковать в лоб при таком соотношении сил чревато весьма неприятными последствиями. Особенно с учетом того, что противник в краткосрочной перспективе имеет в целом больше возможностей для восполнения понесенных потерь. К тому же, даже в случае гипотетического успеха, полностью разгромить врага, скорее всего, не удастся. Ле Бьёрг просто отойдёт, оставив в Гвинбранде сильный гарнизон, способный в случае чего ударить нам в спину или перерезать коммуникации, если мы, наплевав на всё, ринемся преследовать отступающую полевую армию. Патовая ситуация. И это если повезет. Иначе же...

Потому неудивительно, что Хассо, дав своей армии сутки отдыха, чтобы слегка отдышаться после форсированных маршей предыдущих дней, начал отступление, так и не решившись попробовать на зуб оборону неприятеля. Ле Бьёрг, простояв для верности под стенами Гвинбранда еще пару деньков, неспешно двинулся за нами следом. Впервые с начала кампании Великая армия перешла в наступление.

Сложно сказать, что подвигло валланца на этот поступок. Может быть, его приободрило наше явное нежелание вступать в открытый бой с главными силами Лиги, помноженное на подтвердившийся факт существенного численного превосходства северян. А может, ле Бьёрг наконец-то вспомнил, что инициатива на войне приносит немало преимуществ и куда лучше навязывать свою волю противнику, а не реагировать на его действия, судорожно пытаясь предугадать следующий ход неприятеля. Как вариант, после всех предыдущих выкрутасов Виги просто боялся выпускать нас из виду, опасаясь нового неожиданного маневра. Не исключено также, что свою роль сыграл политический момент. Ведь, как ни крути, Великая армия вынуждена была отступить к самым стенам Гвинбранда — не лучшая реклама для командующего и стоящего за его назначением королевства, за которую господину Вигбольду вполне могли все волосья на жопе повырывать.

Как бы то ни было, северяне начали осторожное преследование отступающей Серой армии, которое спустя полтерции привело их на широкую равнину близ Ринии. Именно здесь, по новой задумке ле Трайда, и должен был определиться исход кампании, а возможно, и всей войны.

Поле грядущей битвы представляло собой обширную луговину, протянувшуюся с северо-востока на юго-запад вдоль правого берега реки Бозес, на которую опирался левый фланг нашей позиции. Река была глубокой и с довольно сильным течением, мостов отсюда и до самого Гвинбранда не наблюдалось (вернее, один имелся, да мы его предусмотрительно сожгли, когда проходили мимо), так что обхода с этой стороны можно было не опасаться.

На некотором удалении от речного берега начиналась цепочка искусственных прудов, соединенных системой проток и дамб в единую систему. На дальнем конце этой цепочки, среди небольших рощ и покатых холмов живописно раскинулась Риния — относительно многолюдное селение, обитатели которого специализировались на выращивании и засолке рыбы. Окрестные водоёмы, часть из которых благодаря тёплым ключам идеально подходила для разведения мальков, а также близость и легкодоступность (всего пара дней плавания на речной барке) Гвинбранда, где всегда можно приобрести соль и с легкостью сбыть готовую продукцию, причем в неограниченных количествах, весьма способствовали процветанию местных жителей. Потому, несмотря на специфический рыбный запашок, деревенька выглядела весьма основательно и зажиточно. Даже война, бушевавшая в окрестностях уже второй год, до сих пор обходила эти места стороной. По крайней мере, во время рекогносцировки мне не удалось заметить явных следов пожарищ или сильных разрушений.

Впрочем, уровень благосостояния местных аборигенов интересовал нас в последнюю очередь. Гораздо важнее было то, что протянувшаяся на несколько лиг система прудов надежно прикрывала наш правый фланг. Межозёрные дефиле требовали минимум сил для защиты, серьезно осложняя задачу охвата основной позиции. Фактически открытым для атаки оставался лишь сравнительно узкий промежуток между речным берегом и ринийскими прудами. Здесь, на заливных лугах, могли всласть порезвиться и пехотные баталии, и конные эскадроны. Единственным достойным упоминания препятствием служило русло ручья, проложившего свой путь через луговину почти перпендикулярно к течению реки. Но даже эта преграда являла собой скорее условную черту, зримо разделявшую поле боя пополам. Берега безымянного ручейка были пологи, дно песчано, глубина невелика. Русло заполнялось, лишь когда ринийские пейзане спускали воду со своих рыбных садков. Сейчас же в большинстве мест я смог бы перейти эту канаву, даже не замочив колени.

Наш основной лагерь раскинулся на берегу Бозеса примерно в паре лиг к югу от разграничительного ручейка. Оборонительная позиция представляла собой тупой угол, сформированный двумя условно прямыми линиями — руслом ручья и каскадом рыбных прудов. Межозерные дефиле были наспех укреплены и заняты достаточно сильными отрядами с большим количеством стрелков. Главные же силы готовились к фронтальному противостоянию на приречных заливных лугах.