— И что теперь? — аристократка улыбнулась толпе.
Пауза накопиться не успела. Почти тут же вперед выступил Давид:
— Ну, ты, Азалина, даёшь! Нет, учиться ещё и учиться... Учиться и учиться... Всё! Расслабились. Серж, Хольт — между собой вечером разберетесь! А у нас разминка кончается! Серж, хочешь в штраф влететь? — командуй!
— Горгиладзе, — разулыбалась Наденька, — я разрешаю тебе поцеловать себя.
— Куда? — разулыбался Давид.
— А ты куда хочешь? — заинтересовалась Наденька.
— Мне это тоже интересно, — заинтересовался пробившийся к ним Стас. Вот только он не улыбался.
А Давид улыбку гасить не собирался. Он встал перед Надеждой на одно колено:
— Дозвольте кончики пальцев.
— Дозволяем, — опередил Надежду Стас.
И она посмотрела на него. Смотрела долго, секунд десять. И улыбнулась.
Позже Стас понял, он долго вспоминал и понял: ему она улыбнулась впервые. Нет, она часто улыбалась и смеялась тоже — бывало. Доставалось и ему, и над ним, но так же, как вот только что Лерке: от всех тех шести поколений. А лично — только от неё, только ему — в первый раз. Ему — в первый.
— Дозволяем, — подтвердила она.
Как же им всем досталось от кураторов... И Белой Розе — за риск развала отряда, и Рыжей — за то, что позволили использовать себя втёмную, и остальным, за то, что опять повелись на провокацию Роз, и персонально Давиду: тебе-то не стыдно, что тобой девчонки вертят?! А ты, Валерия?! Ты что не поняла: как только дошла до финиша, сразу все "пропущенные" удары стали "выдержанными"?! Да, там, на финише подсчитать результат ты была не в состоянии, но сегодня-то, что мешало тебе утром хоть приблизительно прикинуть результат? Понять, что по сравнению с прошлым пробегом ты набрала дополнительно чуть более двадцати баллов?
— Я прикидывала.
— И не соотнесла это с суммой долга?!
— Я... — но Лерку ошарашило другое: — Но, значит, они там, в месилове — помогли мне?
— Они вернули долг. А в гонках, избить до потери сознания — явно не в помощь.
— Вернули?! Но я же... если бы... я... я же едва-едва...
— Да. Не пожалели они тебя. Но ты же терпеть не можешь, когда тебя жалеют! Так?
— ...да.
— О, кажется, Валерия задумалась... Полезное действо! Вот и подумай: так ли плоха — жалость? Только ли она — унизительна? И это не риторические вопросы. С тебя — реферат: "Что такое жалость". Ещё на пять баллов. И в минус, если не сможешь — тоже! Срок — неделя.
— А для остальных, — подхватила Вера Игоревна, — тест сейчас. Всю Галактику обошло видео целующихся родителей нашей исключительной блондинки. Лично я его видела в таком варианте:
— — прогуливающаяся вдоль линии прибоя своего острова Екатерина Одоевцева;
— — знаменитая сцена у фонтана из "Тёмного меда";
— — эпизод из интервью Одоевцевой, где она со вздохом сожаления объясняет: "... я никогда не позволяла Валерке целовать мне руки. Никогда";
— — и наконец, те четырнадцать секунд в отеле "Под Землёй".
Как вы знаете, в том или ином варианте видео собрало более миллиарда просмотров. Выставивший его в Сеть обогатился. Сами понимаете, что весомый куш получили и, так сказать, "актёры" — их авторские права неоспоримы. И вопрос ещё, на чём Стехов заработал больше: своим двухлетним трудом над "Диким медом" или за четырнадцать секунд в дорогом ресторане, просто целуя руки своей жене. И вся Галактика теперь гадает о том, кто провернул эту небольшую аферу: сам папарацци? мастер-шоу Стехова? гениальный режиссер Стехов? Зелёный Канал? КОМКОН?
Группа поняла, что раздача слонов закончилась и зашевелилась, зашушукала...
— Ушакова!
— Я!
— Это может быть какой-нибудь случайный папарацци?
Всегда забавно было следить, как Анастасия обнаруживает в себе способности к анализу:
— Нет, — удивилась она.
— Почему?
— Так это ж "Подземелье"! Какие ж "случайные" — при тамоших-то ценах!
— Стехова!
— Я.
— Это могут быть твои родители — вместе или порознь?
— Нет.
— Сама поняла?
— Бабушка помогла... — нехотя призналась Таня.
— Продолжим. Почему не отец?
— Бабушка подсказала: это не его стиль — не его ритм, не его скорости: придумать он мог, но осуществить — нет. За сутки не успел бы.
— Почему не мать?
— Она же ведущая шоу, а не актриса.
— Поясни.
— Актриса должна заставить зрителей поверить, что о них она — ни сном, ни духом, а ведущая — наоборот. Мама не может не видеть камеру. Она не сумела бы сыграть. И на видео хорошо заметно, как мама на четырнадцатой секунде почуяла камеру, а на шестнадцатой — уже нашла оператора.
— Горгиладзе!
— Я.
— Это может быть их Канал?
— Выходит, нет...
— Почему?
— Ну, там же боссы тоже наверняка знают об этой её особенности... Так что сговариваться с ней они не стали бы и пробовать, а сыграть её в тёмную... Это ж какой бы ей повод для скандала!
— А ей скандал нужен?
— Не помешал бы.
— Поясни зачем.
— Так переподписать контракт — пока родной муж числится гением!
— Азалина!
— Я!
— Отвечать только на вопрос: это может быть работой КОМКОНа?
— Нет.
— Почему?
— Слишком топорно, — спокойно ответила Надежда.
"Тоже догадалась. И давно", — поняла Татьяна.
— Обоснуй!
— Например, оператора не перехватили только чудом. Я бы и то придумала что-либо поинтересней.
— А теперь вопрос не к тебе. И не к тебе, Стехова. Давид, и ты помолчи. Итак, тогда что же это такое было? Подсказка: кто от всего этого выиграл ещё?
Молчание было недолгим:
— Ни хрена ж себе!... — озарило Анастасию: — Это же классическая вирусная реклама!
— Чья, Настя?
— "Подземелья"! Они того папарацци из комплекса и выпустили!
— Плюс три балла, — улыбнулся Настьке наставник.
— Минус балл, — ядовито улыбнулась наставница. — А за следующего "хрена" получишь два. Потом пять.
...А когда подсчитали все плюсы-минусы, выяснилось, что помимо Анастасии, помимо Валерии, больше, чем Валерия с Анастасией вместе взятые, от всей этой бучи получила юная Азалина VI.
— Учиться и учиться, учиться и учиться, — пробормотал на озвученный результат Давид. И все вокруг почему-то начали хохотать.
— Ты, в самом деле понимала, что ещё чуть-чуть, и отряд... Двадцать против десяти... В оголтелой драке... Как в последней... И победителей не осталось бы — отряд бы расформировали.
Пустая душевая, шелестящий звук льющейся воды и две голые девчонки под одной струёй воды.
— Самой страшно стало.
— Тогда зачем?
— Показалось, другого выхода нет. Не видела я другого выхода.
Мария промолчала. Не понимала она Татьяну.
Ни она, ни мальчишки, ни Вероничка — не видели они тупика. А как они после "анализа текущей ситуации" ругались! Как костерили и втравившую их Татьяну, и не остановившего её бугая Петра, и так быстро свалившего Стаса, и слишком рано свалившегося Дэна, а уж эта самурайка!... Пит рефлекторно потёр челюсть... Да что, Пит — ругались все.
Молчала только Надежда. И Мария оборвала парней:
— Подождите. Надь, а ты что молчишь? Считаешь, они поступили правильно?
— Не знаю, — тихо ответила она. — Я бы так не рискнула... Не решилась... Но...
— Но?..
— Но лучше уж так, лучше — раньше, лучше — жёстче, чем опоздать, чем безвозвратно опоздать.
— В чём?
— Слушайте, давайте потом, а?! Лучше скажите: что же мне теперь со Стасом делать?
— А что, он тебе совсем не нравится? — не поняла Вероничка, — Так откажи ему следующий раз! Прилюдно. Резко. А в случае чего — мордой об стенку. Мы прикроем.
— Отказать — не вопрос, — хмыкнула аристократка. — Это я умею. Вопрос: а что потом мне делать с собой? Тоже — прилюдно и резко? Об стенку мордой? И как потом? Потом прикроете?
— Стоп! Ты что? — вдруг всё поняла Маша: — Влюбилась?!
— Нет. Ещё. Кажется, — в три предложения произнесла три слова Надежда.
— "Ещё"?! — сверкнул белками Пит.
— "Кажется"?! — оторопел Серж.
— Кажется, ещё нет, — явно вслушиваясь в себя, повторила девушка. И подвела итог: — Вот вляпалась!..
А потом улыбнулась. Вероничка с Машенькой переглянулись. Они обе, одновременно, вспомнили улыбку Веры Эшли, ту самую — перед тем, как бывшая балерина выдала свое определение для танго.
"Как же воспоминание о счастье похоже на его предчувствие!" — подумали девушки.
Надежда посмотрела на одну подругу, на другую... И девчонки, не сговариваясь, в шесть рук обнялись.
Пацаны переглянулись тоже. У обоих в голове тоже вертелась одна и та же классическая фраза: "нас на бабу променял?" Хотя где здесь-то эта самая "баба"?!
Посвящать Танюшку в сердечные дела Мария не собиралась, она собиралась вытрясти из неё объяснения.
— Говори! — потребовала она.
— Да всё очень просто. В отряде — не слепые. Пока наши группы были врагами, это были две враждующие пятерки против двадцати. И мы, и вы постоянно искали союзников. И кто угодно, опираясь на двух-трёх приятелей, а в случае необходимости, — и на противоположную группу, мог ощущать себя той самой мудрой обезьяной наблюдающей с удобной ветки на рвущих друг друга тигров. А теперь... А тут ещё и Стас...
— Подожди, раньше Лерку выбирал на танцах — он сам?
— Я его на то не подвигала — если ты об этом. Сам. Да и не только он. Последней она оставалась регулярно, а кто — нет?! Я, вон, тоже... не раз и не два...
— Ты — в боевых выборах.
— А мы сюда не танцевать пришли! А у неё — и Стас, и Давид, и Хольт! Редко да метко.
— Так что — Стас?
— То, что, если мы отъединимся, замкнёмся друг на друга — остальные нас сожрут! Как фагоциты — инородное тело. А Стас... Нашёл, в кого влюбляться. И — когда...
— А когда — на третьем курсе, что ли? Чтобы следить, как по неслепому жребию с ней группа сексуальную практику проходит?!
— Бр-р-р... Ладно, до третьего — ещё дожить надо. А сейчас — сегодня утром Лера встала в ваш круг. Плечом к плечу.
— Ага, а Хольт с Сержем сейчас — дерутся.
— Ага, и ты спокойно говоришь об этом. И — здесь. А не там, рядом с ним, ожидая, что вся толпа бросится на вас.
— На нас... А вы?
— По неслепому жребию стать дежурной и вести разминку могла и я, и Пётр, и... Семестр только начался — ведущим у нас уже был один только Серж. Шансы практически равные. Да и не в дежурном дело. Сорваться могли как на вас, так и на нас, на любом участке, в любое время суток.
— И на что ты рассчитывала?
— А прикинь-ка сама, — улыбнулась Танюшка. — Ну, вспомни начала анализа! Уже ж полгода втолковывают! Что мы сделали, избив Леру?
— Мы?.. Ты хочешь сказать... — Мария изумилась, — Ни хрена ж себе! Мы на площади растущего рассеянного напряжения создали точку прорыва!
— Хорошо, что тебя не слышит наставница... если не слышит.... — улыбнулась Танюша, — И что это дало?
— Что поводом к взрыву должна была стать — она.
— С подавляющей вероятностью. И стала. И почему я выбрала именно её?
— Лерка, она справедливая...
— И первым за неё вступился бы кто?
— Кто и вступился. Искренний Хольт...
— Или ещё один очень справедливый, но к тому же — один из "самых мудрых" — Давид.
— Но они не успели ничего понять и ни в чём разобраться!
— Да, — вздохнула юная интриганка. — Я так надеялась на Давида.... Но и на этот крайний случай, у вас была не потрёпанная, половину дня, а потом целую ночь продумавшая думы Азалина, а у нас — уже всё подсчитавшая я.
"А не надрать ли тебе, умной, задницу?" — подумала Мария. Но даже не стала грозиться. Она помнила, с чего начался разговор: "самой страшно стало". И ещё она помнила то чувство, когда они стояли против всех — ощущение полной уверенности, что если... Вторая роза — раскроется и сплетётся с ними, как плеть с плетью, как прядь с прядью — рыжая с белой.
... а тому, что наутро она не досчиталась двух баллов Машка не удивилась. Совсем.
8. "Гайвань"
Проснувшись, Блейк решил ничего не откладывать. Приведя себя в порядок, заказал случайный "стандартный завтрак" — выпал вроде бы, номер двадцать третий?
Да-да, продуктовый терминал был в каждой "келье". Конечно, это роскошь, но из разряда необходимых для геймеров. Вот за настоящим кофе, при его пансионе бизнес-класса, пришлось бы идти в какую-либо таверну и платить, а сто сорок четыре (дюжина дюжин — гросс, видите ли!) стандартных завтраков-обедов-ужинов были включены в базовый комплект.
Позавтракав, сразу занялся перерегистрацией. Четвёртый уровень аватары сюрпризом уже не стал, а расшифровка порадовала. Ему вчистую засчитали победу над отрядом райтов, самку-тигрозавру тоже на 90% отдали ему, приплюсовали проход трёх уровней лабиринта, ну и по мелочи там: твари из лабиринта, лань, которую он взял из арбалета по пути к долине... За жезл он ничего не получил, что, впрочем, и понятно: жезл опять потерян...
Но как же они насчитали аж на четвертый уровень?! А может?.. Блейк раскрыл деталировку, посмотрел на формулу подсчета рейтинга. Точно! Есть коэффициент за "текущее использование артефактов". А откуда эдакая цифирь?! Ничего себе: артефакт-то восьмого уровня! Вот тебе и "пустышка"! Но он же проверял: пустышка она и была пустышкой. Стоп-стоп, она была пустышкой! А потом он её зарядил. Он её разбудил. И она пустышкой быть перестала. А стала жезлом. Алым жезлом. Вот, выходит, как оно подсчитывалось...
"Алый Жезл", — Блейк попробовал на вкус придуманное название. Да вроде ничего... Можно будет ещё подумать, но можно и оставить.
С аватаром мудрить не стал — все настройки по умолчанию. Внешность в этом случае для перешагнувших первый уровень сохраняется, а остальное... Прошлый раз повезло, не будем менять выигрышную методику, да и может, того парня удастся вернуть. Теперь у Блейка появились совсем другие возможности. Пользоваться ими или нет — это вопрос другой... Очень опасный вопрос... Ладно, об этом он подумает завтра. А сейчас очень приятное занятие: распределение баллов по дереву умений... Кто-то прокачивает силу, кто-то — ловкость. Кто-то выбирает каст "огненная стрела", кто-то "ночное зрение"... А когда ты прыгнул через три уровня... Полчаса заняло!
И библиотека. Откладывать и с этим он больше не будет. Три статьи общим объёмом в 20k.
— Текстовый документ, — потребовал он, — новый, название: "Опыт одиночного существования в условиях среднегорья к востоку от холда Пристанище".
На экране аватар достал из деревянного комода пачку чистой бумаги, перенёс её на дубовый столик с гнутыми ножками, сел в тяжёлое кресло, аккуратно заточил гусиное перо, макнул в пузатую чернильницу и вывел украшенный завитушками заголовок...
Вторая статья будет о Тихой долине. В которой он опишет тамошние мхи и можжевельники и упомянет, что слухи о золотоносности речушки, протекающей по ней, оказались не соответствующими действительности.
За лживые сведения, внесённые в библиотеку, налагались такие сумасшедшие штрафы, что рисковать желающих не находилось ни на Земле, ни здесь, на Гессе. Ну, так он и не соврёт. Когда райты перерегистрируются, слухи — пойдут, а что всё это — не так, что в речушке нет ни золота, ни речного жемчуга, ни прочих ценных минералов или камушков, он прочитал в описании долины ещё перед первым прохождением.
