Проклятый дар

Я смотрела на это неодобрительно — нельзя же так сердце нагружать кофеином, однако не лезла с увещеваниями и советами. Тем более, что выглядел сосед действительно уставшим. Всю ночь за крысами гонялся что ли? Вон, морщинки на лице глубокие появились, да под глазами темные круги.

Ну, понятно, предыдущую ночь он провел в заботах и приготовлениях к преображению Ритиссы, да еще и контур поддерживал. А эту-то чего? Зазнобу себе в городе какую-то отыскал что ли?

Зазвенели колокольчики над дверью, прерывая мои умиротворенные размышления.

Я выглянула из-за раскидистого папоротника и узрела на пороге начавшего лысеть, но все еще вполне представительного мужчину в отглаженном деловом костюме и с портфелем в руках.

Шикарные офицерские усы несколько контрастировали с имиджем, к ним подошел бы скорее парадный китель, но внимание они привлекали — это точно.

— Добрый день, — приятным голосом произнес "главнокомандующий". — У меня есть деловое предложение к Сигиду Гийльрею, который, как мне стало известно, проживает по этому адресу.

Я покосилась на соседа, но тот зарылся в свою газету еще глубже, совершенно не подавая никаких признаков заинтересованности.

— Э-э-э... Ничем не могу помочь, он сейчас отсутствует, извините.

Мужчина поклонился.

— Извините за беспокойство, зайду позже.

— Да-да, до свидания.

— Всего доброго.

Странный посетитель поклонился еще раз и отбыл восвояси. Чего хотел? Не понятно. Хотя не с нами же, простыми смертными, мажьи дела обсуждать.

Я сдула челку со лба и вернулась к протиранию полок.

Через час колокольчики снова оповестили о посетителе, которого я не узнала и который явно пришел сюда не букетик выбирать.

Рыжий маг с козлиной бородкой не очень-то довольно оглядел помещение. Можно даже сказать, что скептически обвел гляделками, да презрением свой неприятный взгляд поперчил.

Я недовольно сморщила нос. Вот по Гилю сегодня совсем не поймешь, кто он таков. Ну точно — обычный турист. Полосатые шорты до колен, белая рубашка навыпуск, купальные тапочки, в которых все приезжие по городу щеголяют. А этот рыжий? В черных прямых брюках и хламиде до пола, весь увешан амулетами. Ему бы посох в руки и остроконечную шляпу под мышку, и можно прямиком на программу "Они среди нас" отправлять в качестве авторитетного консультанта по проблемам паранормальных явлений.

— Ну и где этот ваш чудотворец? — высокомерно потянул козлинобородый.

Я покосилась на замершую истуканом Ритиссу и покачала головой. Любит же тер-Вирей, однако, волосатых мужчин.

— Наш чудотворец, — проговорил Гийльрей из-под газеты, — с шестерками не будет разговаривать. Он очень занятой человек, а потому просил передать: если ваша госпожа имеет к нему какое-то дело, то пусть потрудится предстать пред его очи своей собственной персоной.

Чародей с рыжими паклями на голове отчетливо скрипнул зубами.

— Я полноправный представитель семьи тер-Вирей и обладаю всеми полномочиями. Ты, смерд, как ты смеешь так со мной разговаривать? Проводи меня к своему чаровнику, сию же минуту!

Гийльрей опустил газету на колени и смерил нахала ироничным взглядом.

— Я — человек маленький, подневольный, — проговорил елейно. — Что мне велели передать, то и передаю. И помочь я вам ничем не могу, сколь велико не было бы мое сожаление, не желает господин маг ни с кем видеться. Коли сам заявлюсь — не сдобровать мне! Так что я лучше тут посижу. Газету вот почитаю.

Рыжебородый начал было возмущаться, попытался раздуть скандал, пальцем, вытянутым к потолку, потрясал, с рукавов черных пылью сыпал. Но тут пришел Ияд Горго за очередной порцией своих поганок. Ну и огрел распоясавшегося колдунишку клюкой пониже спины. И правильно — немощным пожилым людям всегда надо дорогу уступать, а не то еще чего доброго и огрести можно.

Высокомерный волшебник покинул нашу скромную обитель несолено хлебавши. Головой своей пустой едва горшок с геранью не разбил.

— Расслабься, Ритисса, — с ленцой потянул Гиль. — Он тебя не узнал. Он и меня не узнал, хотя мы стояли рядом в очереди за формой на втором курсе. Не думаю, что он вообще увидел что-то дальше своего носа. Замечательный, кстати, нос! Он мне еще на втором курсе интересным показался.

Ритисса захихикала, да и я улыбнулась. Хотя от желания мага заполучить в гости саму тер-Вирей была в ужасе. Ну как... скорее, мне было не по себе от столь смелых требований соседа. Все же я бы ни за что в жизни не поверила, что Нинга может вот так вот взять и явиться в мой дом по требованию самого обычного и никому не известного волшебника-пограничника, да еще и отставного.

Но, как говорится, я еще никогда так не ошибалась.

Агелет госпожи тер-Вирей заехал на задний дворик с целеустремленностью тарана. Припарковался прямо на газоне. Лакеев я, увы, не держала, да и сама не горела желанием скакать перед высокой гостьей на задних лапках. Поэтому встречать ее отправился Гиль. В своих беззаботных шортах в полоску и тапочках с открытым носом. И как специально провел через мою лавку, как будто других дверей в доме нет.

— Проходите, вот сюда.

Тер-Вирей прошествовала мимо, обеими руками брезгливо придерживая сумочку из змеиной кожи.

Маг двигался следом, не вынимая рук из карманов. То есть гостье приходилось самой себе открывать дверь и постоянно оборачиваться, чтобы узнать направление.

Я показала соседу кулак и покачала головой. Ну еще бы! У меня от таких флюидов презрения все цветы повянут. Маг в ответ на этот жест по-мальчишески ухмыльнулся и подмигнул прежде, чем удалиться вглубь дома за тер-Вирей.

Ну надо же. Такой хмурый и угрюмый, не выспавшийся. А как ко мне, так чуть ли не воздушные поцелуйчики отправляет, сразу бодр и весел. Приятно, да.

— Не бойся, — повторила я слова Гийльрея для Ритиссы.

Девчонка обхватила себя руками и стояла ни жива ни мертва.

— Господин Гийльрей знает, что делает, — ободряюще проговорила я, и прибавила в полголоса: — Даже если и выглядит, что это не так. Он не даст тебя в обиду. Ты же наша ученица, в конце концов.

Тисса потерянно кивнула.

— Так непривычно обманывать бабушку.

И прибавила, завесив лицо волосами:

— Мерзко.

Я поджала губы.

— Мерзко — это устраивать в семье рабовладельческий строй. И мстить детям через внуков. Прости, конечно, что я так грубо рассуждаю, но это мое мнение.

— Нет, вы правы.

Ритисса погрузилась в мрачные раздумья. Я не стала ее окликать и возвращать в реальность, несмотря на то, что девчонка так и не закончила подписывать ценники для горшочных растений. У нее есть основания быть задумчивой и печальной. Тисса итак тихая и спокойная девушка (особенно в сравнении с Соши и когда не притворяется Брайной), а тут и вообще будто в землю вросла. Займусь сама. Пусть ребенок отдыхает.

— Риса?

Я вынырнула из-под прилавка, щурясь на свет. Вместе с перезвоном колокольчиков в помещение проник стук копыт по брусчатке, рычание двигателей и сладкий цветочный аромат дорогих духов.

— Привет, дорогая! А я заскочила поболтать.

Жизнерадостная Лилейн закружилась на месте. Шикарная юбка в два "солнца" взлетела волнами в воздух, а накрахмаленный бант-брошка, прицепленный к лифу платья, оплел ее хвостами-лентами, словно подарочную упаковку. Я осмотрела ее наряд снизу вверх.

— Ты чего такая красивая с утра.

Лилейн поправила завитый локон-пружинку у виска.

— Почему "с утра"? Женщина должна быть при полном параде, даже если она в дождь вытаскивает порося из канавы, Риса! И втречный вопрос: что это за картофельный мешок на тебе? Я думала, что ты тут в кружевах и шелках купаешься, да платочек роняешь.

Я перетащила тяжеленную пальму ко входу, распрямилась, выгибая уставшую спину и вытирая лоб рукавом. Теперь к другой стороне от двери еще одну пальму подтащить надо.

— Зачем ронять платок? — нерешительно поинтересовалась Ритисса.

— Для того, чтобы его поднимали, естественно. Хотя... — подруга оглядела убранство лавки и ползающую на карачках меня одним общим взглядом, — в твоем случае ронять лучше горшок с фикусами. Прямо мужику на голову. А потом — на плечо и в пещеру, пока не очухался.

Я фыркнула.

— Ты чай-то будешь, или просто так языком помолоть пришла? — нарочито ворчливо поинтересовалась.

Лилейн знала, что напитки я выбираю дорогие и вкусные, а потому тут же устроилась за столиком.

— И булочек с повидлом прихвати, — прощебетала она, расправляя юбку. — А то я на диете сижу, так что есть хочу — ужас!

Я только покачала головой. Лимонное платье с красным пояском сияло на цветущей блондинке с такой радостью и всепоглощающим восторгом, что оставалось или убегать сломя голову, или оказаться погребенной под валунами камнепада с горы счастья.

— А где Сигги? — спросила любимая подруга после того, как вывалила на меня ворох подробностей своей счастливой и веселой жизни с угрюмым и нелюдимым Арнияром Фоно.

Каюсь, не сразу поняла, кого она имеет в виду. Слишком привыкла называть соседа по фамилии.

— Ты про Гийльрея что ли? — спросила, не успев подумать.

Подруга хлопнула ладошкой по столу.

— О ком же еще, дорогуша. В этом болоте вообще на за кого замуж выходить. Тут даже в кафе сходить потанцевать не с кем, о чем я!

Я прожевала зефирину, чтобы неодобрительно потянуть:

— Слышал бы тебя сейчас господин Фоно...

Лилейн гордо поправила красный бант на груди.

— А я не про себя, я про тебя говорю. И вон про нее, — кивнула подруга в сторону Ритиссы. — Мне-то что, я с мужем за границей познакомилась.

— То есть, — снова завела прежнюю песню я, хмуря брови в предельно сосредоточенной работе мысли, — ты хочешь, чтобы я вышла за Гийльрея замуж, а Соши с ним по танцулькам и кафешкам бегала? Нашла мужику и жену, и любовницу сразу, чтобы далеко не бегать?

Лилейн состроила недовольное личико, но не удержала выражение дольше пары секунд.

— Да что ж ты за человек-то такой, Риса! — продекламировала подруга с патетическим осуждением. — Я тебе говорю о том, то у нас мужиков нормальных нет, одни грузчики, пьяницы, моряки, которые через месяц будут развлекаться уже на другом берегу, и лысеющие ныряльщики! Все жадные, злобные. Это курортный город! И что надо цепляться за приезжих перспективных холостяков, решивших обосноваться в Уннидбе надолго, если посчастливилось отрыть таких в этой куче... В этой вот куче. А ты что? Ты шуточки шутишь! Ты когда на свидании была в последний раз?

— А ты? — сразу перевела стрелки, надкусывая крекер с кунжутом.

Лилейн похлопала глазами.

— Что — я?

— На свидании когда была, говорю.

— Мне-то зачем? — закатила глаза подруга.

— А мне?

Блондинка махнула на меня рукой.

— Не буду больше тратить на такую бестолочь свое драгоценное время. А ты, Соши, послушай умудреную опытом успешную женщину, пока она в настроении поделиться знаниями.

— Да, Соши, — я подмигнула Ритиссе, удерживая внутри пузырьки хохота из последних сил. — Послушай ее, а потом поезжай за границу и лови там богатого чиновника птичьей сеткой, как она своего Арнияра когда-то. Сто процентов гарантия, точно тебе говорю. Или вон на брата арниярова силки ставь. Лилейн, у твоего мужа ведь есть брат?

Подруга со вздохом отложила булочку.

— Ему четырнадцать, — проинформировала недовольно.

— Так это ведь самое то! — окончательно развеселилась я. — Женщине столько лет, сколько ее любовнику, а помолодеть на семь лет — такое даже волшебник не каждый провернет.

Тисса хлопала глазами и осторожно молчала. Да, знала бы она, что мы вытворяли на дивичнике Лилейн, это вам не разговоры разговаривать и пререкаться. До сих пор соседи, когда нас обеих видят, охранные знаки судорожно в воздухе рисуют, только чтобы сия чаша бед их миновала.

Уж не знаю, чем бы закончилась шутливая перебранка (наверняка кровопролитной битвой на подушках, но это уже лишнее), если бы в окно не влетела сорока. Сверкнула сизыми отливами на крыльях, сделала круг по комнате и спикировала головой вниз прямо на стол. Разбилась в черную кляксу, сразу же заклубившуюся дымом. И когда оный рассеялся под нашими изумленными взглядами, на его месте оказалась записка — свернутый вчетверо лист плотной бумаги. И было на нем всего одно предложение, написанное мелким, очень тесным, но ровным почерком: "Риса, почему вы не подслушиваете?"

Наша девичья компания поначалу даже повертела листок, потому что больно непривычно было видеть наклон букв влево — такой обычно бывает у левшей. Но я точно помнила, что подписывал договор маг правой рукой, да и столовыми приборами пользовался в привычной манере. Потом мы задумались над самим содержанием.

— Нормально, — высказалась первая. — Он бы еще хоть словом обмолвился перед этим, хоть подмигнул бы что ли! Сиди и гадай тут.

Я оборвала поток возмущения и закусила губу, потому что вспомнила с некоторым смущением, что Гиль в самом деле подмигивал, да еще и весьма намекающе.

— Может он считает, что вы должны мысли друг друга читать, — поводя рукой, несерьезно предположила Лилейн, не посвященная в мои сожаления и укоры в сторону собственной недогадливости. — Души, предназначенные друг другу судьбой, свободно обмениваются информацией в высших сферах бытия, нужно только научиться сознательно этим пользоваться.

Я покивала, не слушая. А Лилейн тем временем вспорхнула с места, отобрала у меня салфетку, которую я мучила в руках со зверской жестокостью и, перевернув табличку на двери надписью "обед!" вверх, защелкнула замок.

— Ну и чего ты сидишь? — вопросила, обмахиваясь кружевным веером. — Тебе же сказали подслушивать — вперед и с песней.

— С песней не получится, — со вздохом вставая. — С песней меня сразу поймают.

Для полного комплекта я потащила с собой и Тиссу. Пусть девочка все услышит из первых уст. И мне меньше проблем, и ей какой-никакой жизненный опыт.

Лестница в корпус, который выбрал для проживания Гийльрей, походила на две другие, как сестра-близнец. Однако теперь она ощущалась иначе. Будто дерево состарилось за неделю, а ковровое покрытие приобрело в палитру больше холодных оттенков. Приглядевшись, я заметила серебристую вязь чародейской скорописи по самому краю доски, не прерывающей линии от нижних ступеней до стены коридора.

Оглянулась на Тиссу.

— Тебе холодно?

Девочка грела дыханием озябшие руки и могла только кивнуть ответ, хотя я после подъема по лестнице чувствовала только тепло от разогнавшейся по жилам крови. Это что, это значит, что у Ритиссы временный пропуск в обитель волшебника, а у меня — постоянный? Причем на хозяйских основаниях, иначе бы охранная сеть чародея и меня бы подмораживала, несмотря на то, что она сама находится внутри глобальной охранки, оплетающей весь дом и привязанной к моей персоне.

Хотя, что тут странного. Я же Гийльрея к фамильной охранке допустила, почему он не должен был этого делать? Дом же наш. Общий.

Я взяла Тиссу за руку и ободряюще сжала. Экое агрессивное заклинание, однако, сосед выбрал. Причем явно не из разрешенных в жилых помещениях. На такую охранку специально разрешение надо получать, доказывать, что она действительно необходима и без нее никак не обойтись. Впрочем, волшебник здесь Гийльрей, а не я, это в его компетенции, раз сделал — значит нужно. Всем известно, что маги — народ крайне нервный и параноидальный. Лучше уж пусть они чувствуют себя в безопасности под защитой магии из реестра военно-специализированной, чем дергается и шарахается от каждого шороха, щедро сыпя из рукавов молниями и огнешарами.