Четыре грани 3.2

— Вот, шайтан! — выругался Айдар. — И я, как нарочно, сокола не захватил. Можно было бы предупредить...

— Аналогично, — зло отозвался Аслан. — В городе у меня есть птицы, но до городских казарм еще надо добраться. А с этими не так быстро получится, — кивнул он на неспешно трясущиеся позади экипажи. — Чтобы отлучиться, все равно надо будет сначала представить всех и перепоручить их кому-то. Слава Великим Духам, что местные обыватели сочтут за честь сопровождать столь почетных гостей из самой столицы...

Подстегивающий коня Ливар, следующий к Замку во главе своего небольшого отряда, состоящего из дюжины бойцов, не совсем ясно представлял себе, как именно он попытается, воспользовавшись удобной ситуацией, добиться хотя бы увидеть мальчишку. Его образ буквально преследовал лаэра на протяжении всего времени, с тех пор, как он увидел этого раба на аукционе, безумно сожалея о расторопности Аслана, умыкнувшего забавную игрушку чуть ли не из-под носа, накануне того, как сам собрал нужную сумму. Кто бы мог подумать, что варвара заинтересует именно этот экземпляр? Да и вообще Ливару в голову не приходило, что младший сын Правителя со своими принципами когда-нибудь удосужится посетить торги рабами, это место чужих страданий — растоптанной гордости и похороненных в отчаянии напрасных надежд на достойное будущее несчастных невольников. Да еще и отвалит за наложника, необученного тонкостям ублажения своего хозяина, баснословную сумму в звонких золотых монетах.

Лишь время от времени затравленное выражение синих глаз удавалось отогнать, удовлетворяясь забавой с похожими на Асланова раба-наложника юношами. Но это было все не то! Всего лишь суррогат испытываемых при этом ощущений, и надолго такой контакт не мог принести облегчения. Справиться с похотливым желанием обладать именно ТЕМ напуганным до смерти крутым поворотом в своей жизни синеглазым блондинчиком с каждым днем становилось все труднее.

О том, чтобы с горсткой своих людей просто умыкнуть чужого наложника из хорошо охраняемой крепости не было и речи. К тому же, бесчинствовать, нарушая законы Энейлиса на чужой территории, было бы верхом неблагоразумия. Честно говоря, Морицкий очень рассчитывал на алчность полукровки-варвара, предлагая выкупить его раба. Он был уверен, что за прошедшее время тот вполне уже мог натешиться с новой игрушкой так, чтобы она ему наскучила. И даже готов был щедро заплатить, предвкушая моральное и физическое удовлетворение от финансовой траты на приобретение данного объекта своих терзаний.

Но Аслан обманул его ожидания, бестолково распорядившись таким сокровищем. Как он мог просто отдать дорогущую игрушку, которая не каждому аристократу по карману? Не слишком ли щедрый подарок своему юному родичу?

В первую очередь надо, наверное, все-таки попробовать встретиться с племянничком хозяина здешних земель. Вряд ли тот устоит перед соблазном обзавестись сверкающими цацками в обмен на наложника, которыми можно похвастаться перед сородичами-варварами. У Морицкого была с собой внушительная сумма золотом, пара великолепных кинжалов, украшенных декоративной резьбой и драгоценными камнями, и несколько роскошных перстней, которыми он готов был пожертвовать в своем предприятии. Видел он в свое время степняков, приезжавших с посольской делегацией в столицу. Судя по их внешнему виду и сверкающей экипировке даже лошадей под всадниками, суровым воинам совсем не чужда была тяга к возможности покрасоваться и продемонстрировать всем желающим степень своего достатка, чтобы заставить даже состоятельных обывателей задохнуться от зависти, созерцая великолепие степных хищников. Варваров, об обычаях которых ходили самые разные слухи (особенно о некоторых традиционных ритуалах, проводимых ими в своей Степи), интуитивно боялись, презирая за совокупление с себе подобными, но все же отдавали дань уважения их суровым нравам и бесстрашию в расправе с врагами племени. Правда, однажды довелось ему видеть их и перед сборами в боевой поход. Контраст облика был очевиден — никакой нарочитой роскоши, отягощенной побрякушками золотой чеканки, сверкающих самоцветов и лишнего оружия. Вся экипировка строго функциональна и выдержана в духе минимализма, позволяющего совершать сложное маневрирование во время боевых действий. Но Ливар очень рассчитывал на успех своей безумной затеи, несмотря на предупреждение Айдара, что к юному сыну Вождя Рода, его просто не допустят.

К счастью, сейчас командир отряда степняков оставался в городе с Асланом, и пока ни того, ни другого нет рядом, Руслан может оказаться более сговорчивым. Лишь бы пацан не принялся капризничать, набивая цену.

Расторопным помощникам, которым Морицкий вчера дал тайное задание, удалось выяснить, что и сын Тагира, и мальчишка-наложник находятся в старой казарме крепости, в которую лаэр Аслан поселил своих гостей-степняков. Хорошо, что отряд варваров, охраняющих сына Вождя, оказался невелик, и просто отлично, что командир степняков отсутствует. Главное, не забыть заглянуть в дом, чтобы 'забрать' свой перстень. Обманывать в мелочах не стоило. Хотя перстень-печатка — символ лаэрской власти (с которым Ливар никогда не расставался) на самом деле был запрятан в потайной карман его одежды, все-таки не стоило привлекать внимания к этому обстоятельству. А совершить ловкий фокус с обнаружением 'пропажи' где-нибудь в уборной на полочке у раковины, или под кроватью, даже если кто-то из бойцов или слуг вздумают сопровождать его до выделенных покоев, он сумеет!

Если же не получится договориться об обмене раба на золото, оружие или украшения мирным путем, у Ливара в запасе был еще один способ добиться желаемого. Правда, этот вариант развития событий уж точно попадал под нарушение законности, но Морицкий был готов пожертвовать своей совестью, все равно он не пользовался этим атавизмом, о котором многие лицемерно рассуждали с пеной у рта, доказывая, что обладают подобным качеством.

Ливар признавал превосходство физической силы и положения в обществе, дающего власть над чужими судьбами. А там, где этого оказывалось недостаточно, звонкие монеты позволяли получить желаемое. С его происхождением, к двадцати пяти годам он добился практически потолка своей карьеры, став обладателем внушительных территорий лаэрства на окраине Энейлиса. И вот уже больше десяти лет беззастенчиво пользовался благосклонностью Судьбы к его шалостям, позволяющим скрашивать и разнообразить досуг вдали от столичной суеты. Однако ему все-таки приходилось соблюдать некоторые правила, чтобы и дальше жить в свое удовольствие, а не гнить на рудниках за творимые злодеяния в своих владениях. Честно сказать, он вовсе не специально усердствовал в своих забавах, плачевно заканчивающихся для некоторых несчастных, ставших жертвами его внимания, просто увлекался процессом... так что совесть Ливара Морицкого и впрямь не корчилась в агонии.

К тому же со своими обязанностями лаэра он справлялся вполне отлично, и считался одним из самых надежных защитников рубежей Энейлиса. А что до некоторых тайн личной жизни, о которых необязательно знать обывателям, так у кого их нет?

В предвкушении скорейшего так или иначе разрешения возникшей непредвиденной ситуации, Лаэр Морицкий подгонял своего гнедого, не заботясь о том, успевает ли его эскорт следом. От природы он был опасным хищником и поэтому интуитивно ощущал, что времени на проворачивание своей задумки у него в обрез. Слишком напряженным и тяжелым оказался недоверчивый взгляд Аслана, с видимой неохотой отпустившего его обратно в Замок. Хотя, кто знает, что на уме у полукровки? Еще не хватало, чтобы он приревновал его к своей молодой жене, оставшейся в крепости, и двинулся следом, снедаемый заботой о репутации собственной семьи. При других обстоятельствах Морицкий, может быть, и воспользовался бы случаем подразнить мужа очаровательной красотки, которую он имел честь видеть в столичном Дворце и оценить, насколько повезло Аслану с женой, но симпатичных, а главное сговорчивых девок ему и в своем Замке хватало. Портить отношения с младшим сыном Правителя было ни к чему. К тому же о дочери тысячника ходили самые разнообразные слухи. Вплоть до того, что девица, в отличие от своих сверстниц, некоторое время проживала не в благородном пансионе, прилежно заучивая те дисциплины, которые должна знать каждая женщина, рассчитывающая на счастливый брак с равным себе по происхождению и положению в обществе, а чуть ли не в казарме среди бойцов ее отца. И с некоторыми приемами, доступными слабому женскому телу, способными, однако, дать отпор какому-нибудь нахалу, знакома не понаслышке. Да и с оружием, вроде, умеет обращаться не хуже наемницы. Сам он никогда не видел бойцовского мастерства хрупкой с виду миловидной снохи Правителя. Но что-то подсказывало Ливару, что вряд ли Тесса, заскучав вдали от столичных развлечений и устав от однообразия супружеской жизни с деспотом, даже не выпустившим ее из личных покоев, чтобы поздороваться с гостями, пойдет на короткую интрижку за спиной мужа. Скорее уж ему представится возможность на себе проверить слухи о том, что жена Аслана не только красиво вышивать умеет...

Но в данном случае Ливару Морицкому чужая женщина была неинтересна. Вряд ли она сумеет оказать достойный отпор здоровому сильному мужчине с боевыми навыками, попытайся он укротить строптивую красотку, но и быть традиционно расцарапанным (истинно женским способом защиты), ему тоже не хотелось. Ливару требовался лишь наложник, чтобы избавиться от синеглазого наваждения и собственной зависимости от тайных желаний, наконец-то осуществив их. Этот юный раб и так задолжал слишком много, похитив покой и сконцентрировав на своей персоне жаркие помыслы о том, как именно он осуществит навязчивые фантазии...

От одних только мыслей, как это будет, Ливар чувствовал дискомфорт при соприкосновении собственного тела с передней лукой удобного вроде бы седла...

Недаром Ливар немного нервничал, затеяв свою авантюру, потому что Аслан и впрямь никак не мог отвязаться от мысли, что он поступил крайне опрометчиво, разрешив Морицкому вернуться в Замок.

Не дав гостям возможности как следует полюбоваться красивыми видами городских улиц, Аслан, ехавший во главе, неосознанно ускорил проезд всей процессии до городской Резиденции, где должна была состояться торжественная встреча. Естественно, всему кортежу пришлось подстраиваться под заданный хозяином Замка-крепости ритм продвижения.

— Что мы так торопимся, словно на пожар? — недовольно откинулся на удобную спинку обитого бархатом сиденья Альвиан Пилиф, который пытался разглядеть местные достопримечательности из окна собственной кареты, но от быстрого мельтешения зданий и голых зимних деревьев чуть не заработал мигрень.

Вместе с Советником Правителя ехал сын его близкого друга, который просил присмотреть за непутевым отпрыском, большую часть времени ведущим праздный образ жизни. По пути сюда Альвий уже не раз пытался завести разговор о том, что пора остепениться и перестать водить столь близкую дружбу с компанией разбитных рэлов — Сибора Мангерского и Герета Рахаза. Капризные, с самого детства не знающие ни в чем отказа молодые люди, несмотря на привлекательную внешность, покрыли себя при Дворе не слишком лестной славой, они пока так и не привыкли отвечать за неприглядные поступки, пользуясь покровительственным влиянием своих семей. Старшему Вилену было горько осознавать, что единственного сына, на шалости которого до определенного возраста он смотрел сквозь пальцы, настолько влечет порочный круг общения с себе подобными.

Но Вандий пока не слишком прислушивался к мнению родителя и мудрым рассуждениям друга семьи, подозревавшим, что молодежь ему дали в сопровождение не просто так. А для того, чтобы юные аристократы оценили контраст столичных и окраинных условий проживания, потому что Правителю надоели жалобы и он уже вполне серьезно помышлял хотя бы на некоторое время удалить виновников из столицы, объявив им опалу, раз собственные семьи не считают нужным приструнить распоясавшихся отпрысков.

— Понятия не имею, — хмыкнул Вандий. — Наверное, господину Аслану не терпится поскорее представить нам своих подданных. Знаете же, господин Альвиан, как на периферии любят все эти пышные встречи и возможность показать собственную значимость в иерархии местного общества.

— Полагаете, господин Вандий, что они смогут нас чем-нибудь удивить?

— Вряд ли здесь существует нечто экзотическое, способное доставить эстетическое наслаждение или потрясти наше воображение какими-нибудь стоящими чудесами. Мы же знали, куда едем...

— Ну что ж, посмотрим, — скептически скривился Советник. — Пока что самым экзотическим зрелищем оказались сородичи господина Аслана, которых, признаться, я не ожидал застать в его крепости.

— Не скажите, господин Альвиан, селяночки тут тоже ничего себе, — мечтательно прикрыл глаза молодой человек, но, заметив неодобрительный взгляд старшего мужчины, быстро перевел тему. — Насколько я понял, варвары — частые гости в доме лаэра, — заметил рэл.

— Но это и неудивительно, учитывая его происхождение, — немного презрительно скривился Пилиф, сделав попытку снова взглянуть за окно, но тут же отвел глаза, сосредоточившись на роскошной обивке кареты.

— Вы до сих пор не можете смириться, что Аслан — законный сын Правителя? — осторожно спросил Вилен. — Бракосочетание со второй женой-степнячкой состоялось по всем правилам в Храме Всевидящих, по действующему закону младший сын родился тоже в законном браке...

— К сожалению, это так, — нехотя признал Советник. — И для большинства обывателей этого факта достаточно. Если бы не стабильность экономики и политического положения страны, в которой Правитель удерживает Энейлис уже не первый год, недовольных 'темными пятнами' его биографии было бы гораздо больше. Впрочем, Вы же знаете, это не только мое мнение, но и большинства аристократической прослойки населения...

— Вы высказываете довольно крамольные мысли, — заговорщицки улыбнулся Вилен.

— Обычно, я осторожен в своих суждениях, — напрягся Альвиан, пристально взглянув на собеседника. — Надеюсь, Вы понимаете, что этот разговор носит неофициальный характер? Ваш батюшка вполне разделяет мои взгляды...

— Ну разумеется, — кивнул Вандий. — Однако, по моему мнению, положение существующей власти остается шатким. И угроза смены новой династии все еще под вопросом.

— С одной стороны, нам была бы выгодна такая перспектива. Так как возведение на трон представителя побочной ветви дало бы нам возможность действовать более радикальными методами влияния на нашего ставленника, — осторожно согласился Советник, с интересом взглянув на парня. — И внедрять выгодные для большинства состоятельных людей законы. У нынешнего Правителя слишком явно выражено авторитарное мышление, но это следствие его военного опыта на порубежье. А вот с другой стороны, попытка водворить на троне следующую династию чревата междуусобицами, внутренними беспорядками и грызней за место поближе к трону нового ставленника. Кроме того, наши соседи не слишком наглеют со своими территориальными и прочими претензиями именно потому, что нынешний Правитель имеет договоренность со степняками, в случае пограничных конфликтов готовыми предоставить своих воинов. Это страшная сила! — поделился Пилиф, умолчав, что располагает сведениями о том, что на восточной границе вскоре может быть не очередная заварушка, а полноценные военные действия. Агенты докладывают об активизации восточных соседей, которые, оправившись от потерь последней войны, снова не прочь попробовать взять реванш. Причем, на этот раз они не намерены размениваться на мелочи в виде претензий лишь на часть пойменных территорий вдоль реки, имеющей стратегическое значение для экономики страны. И уже заполучили серьезного союзника, рассчитывая урвать огромный кусок Энейлиса и распорядиться земельными и людскими ресурсами на завоеванной территории по своему разумению. Но это строго секретная информация. И Вилену о ней знать пока не следует. Тема внутрисемейных отношений нынешнего Правителя хоть и набила оскомину при Дворе, но куда более безопасна. За распространение секретной информации, способной посеять панику среди обывателей, могут последовать куда более серьезные санкции, чем отстранение от занимаемой должности Советника. — Я — за существующий режим. К тому же, Дамир, я думаю, будет более покладистым. Хорошо, что Аслан не имеет права наследовать трон отца.