Всю оставшуюся ночь я провел в кооруме, занимаясь восстановлением ментальной защиты. Была мысль замуровать все наглухо, но потом я понял, что изменение внешнего вида не сделает преграду крепче. Крыша, кирпичная стена, соломенный плетень: это все лишь образы. Созданный организованным сознанием ажурный щит из горного хрусталя в поединке разумов легко выдержит удары безвольного стенобитного орудия, как бы грозно оно не выглядело.

— Винду, — обратился я к кораблю. По обыкновению, мы зависли на ночь над озером. — Когда я укрепляю границы своего разума и одновременно чем-то занят в реальности, у меня создается такое ощущение... сложно описать. Словно я раздваиваюсь. Есть ли у тебя или у вихорана информация о таком явлении, не стану ли я шизофреником?

Винду думал несколько секунд. Я чувствовал, что он что-то вспоминает. Находясь внутри коорума и напитывая его своей магией, я все лучше улавливал состояние и действия корабля. Пройдя по своей памяти и памяти лечебного модуля, он ответил:

— Могу сказать, что такое состояние схоже с управлением коорумом в ручном режиме. Когда пилот управляет и собой и кораблем, его сознание разделяется. Правда, летавшие со мной эльфы не использовали такое управление, я только передаю теорию, — Винду опять обменялся информацией с медблоком. — Вихоран выдает, что в этом случае никаких отклонений в психике быть не должно. Ты не разделяешься надвое. Это больше похоже на две руки, которые заняты каждая своим делом: правая размешивает сахар в чае, а левая переворачивает страницы журнала. Для более сложных действий нужна тренировка, но твои руки не выйдут из под контроля и не заживут своей жизнью. Для твоего беспокойства нет причин.

Успокоенный, я наблюдал рассвет, а коорум в очередной раз пытался понять почему мне это нравится и бурчал, что пялиться на звезды просто так — глупость.

— Эх, железяка ты, Винду, хоть и метафизическая...

19. Перья и когти.

Пришло время дебюта Хагрида, как преподавателя. Рубеус, поддевший по такому случаю под шубу нарядную жилетку, в ожидании студентов волновался, бросал в сторону замка беспокойные взгляды, приглаживал бороду и мял в руках учебник по Уходу. Зубастая книга жалобно попискивала в могучих ладонях полувеликана. Его пес, Клык, что-то выкопал из-под куста неподалеку, может это оказаться человеческой костью?.. нет, я не хочу знать что он там нашел!

Когда вдали показались спускающиеся с холма студенты, я ушел подальше в лес, чтобы не искушать себя. За время нашего знакомства, мое отношение к Хагриду стало очень хорошим. Потому, желание предотвратить ранение ученика, которое принесет моему массивному другу множество душевных проблем, было очень сильно. Однако, это лишило бы меня знания будущего...

Рубеус тем временем привел детишек к загону и показал им гиппогрифов. Глупые, своенравные, плохо поддающиеся дрессировке животные. Что те, что другие. Меня гиппогрифы вообще поначалу игнорировали, но уверенные движения и полюбившаяся мне электрическая плеть, расставили все по своим местам. Рубеус, который практиковал поклоны и уговоры, немного поворчал, но не мог не признать, что мой способ тоже действенен.

Поговорка гласит, что весь мир не стоит слезы ребенка. Хагрид — самый настоящий большой ребенок... Вон как радостно сажает мальчишку Поттера на спину пернатой лошади. А ведь без седла парень легко может упасть в полете на землю и убиться.

Зачем мне цепляться за знание будущего? Ведь, по большому счету, мне все это неважно. Пусть Хагрид счастливо ведет свои уроки, а я проведу небольшой ликбез среди его подопечных и присмотрю, чтобы не случилось чего дурного. Не знаю, лучше ли будет измененное будущее, или я делаю большую ошибку, но это кажется мне правильным.

Приняв решение, я появился позади учеников и двинулся следом за белобрысой головой наследника Малфоев, который скоро должен будет совершить глупость. Ростом я был примерно равного с учениками и особого внимания своим появлением не привлек.

— ...огромный, уродливый зверь, — соловьем заливался мальчишка, явно выпендриваясь перед подхихикивающей ему подружкой.

'Уродливый зверь', разумеется, английского не понимал. Однако, как и большинство магических животных, обладал эмпатическими способностями. Уловив посыл пренебрежения, гиппогриф тут же взмахнул своими острыми когтями в сторону обидчика, чтобы наказать букашку, посмевшую оспорить его величие на виду у самки — светленькой химеры в темных яблоках, чей клюв неподалеку почесывали слизеринки.

К хорошему быстро привыкают. Привыкнув к новым способностям и восприятию, я возгордился и стал считать окружающий мир безопасным, медленным, предсказуемым. Почувствовал иллюзию контроля над ситуацией.

Все вышло совсем не так.

По чутким эльфийским ушам ударили страшный крик парня, клекот гиппогрифа, возглас Хагрида. На лицо, попадая в глаза и рот, брызнули капли аристократической крови.

В момент, когда я приблизился сзади к Драко и собирался убрать его из-под удара, за мной следом шагнул один из его 'вассалов' Крэбб или Гойл. Не важно что он хотел сказать или сделать с тем кто вторгся в личное пространство его 'сюзерена', но не по годам крупный паренек помешал мне сделать спасительный рывок назад. Более того, из-за нас Малфой даже не смог рефлекторно отшатнуться от удара и отделаться легкой царапиной. Уперевшись спиной в пару столкнувшихся и замешкавшихся на долю секунды людей, он принял на себя полноценный удар страшных когтей.

Глядя на оседающего мне под ноги разрубленного от ключицы до середины груди мальчишку, как он пытается культьей отсеченной руки коснуться своей страшной раны, я осознал что был не прав. Иллюзия контроля была лишь иллюзией. Оставалось только надеяться, что не произошло непоправимого. Парень был еще жив.

Видя что обидчик упал, животное посчитало себя отмщенным и легко позволило лесничему отвести себя назад. Гиппогрифы скоры на конфликт и расправу, но не стремятся добить поверженного противника, если это член их стаи или человек.

Раздался неприятный высокий звук, источником которого было что то под мантией пострадавшего Малфоя. Его окутала синяя пленка, парень перестал дергаться и затих. Затихли и все вокруг, в ступоре глядя на то как кровь нехотя впитывается в утоптанную землю.

Последнее что я увидел, хватая застывшее в странном синем желе тело ученика, это испуганное лицо бледного как мел Рубеуса, а после я сорвался в ускоренный бег по подпространству в сторону больничного крыла Хогвартса. Надеюсь, мадам Поппи Помфри действительно хороший медик.

Считая себя хладнокровным, я был удивлен своему взвинченному состоянию. Волнуясь, даже не сразу смог осознать чего от меня хочет медиковедьма.

Когда мы с Малфоем материализовались между кроватями, Поппи вскрикнула от неожиданности, потом ахнула заметив брызги и пятна крови на нас обоих. Сфокусировав на нас взгляд, быстро все поняла, указала на ничем не отличающуюся от других койку и обратилась ко мне.

С трудом сфокусировавшись и уняв волнение, я переспросил хриплым голосом:

— Что, простите?

— Придите в себя! — медиковедьма недовольно опустила вниз уголки губ. — Я спрашиваю, где его рука? Надеюсь ее не съели?

— До того ли сейчас? Может стоит оказать ему другую помощь? — бросив взгляд на обрубок через синюю пленку, я понял что он уже не кровоточит. — Да у него легкое видно, черт бы с ней с рукой...

— Не паникуйте, Блинн, мы сейчас ничего сделать не можем, я вызову бригаду из больницы и они его заберут, — она помассировала висок и вздохнула. — Самое важное именно рука. Пока мальчик под этими чарами, с ним ничего не произойдет, но рука теряет жизненную энергию с каждой минутой, и приставить ее обратно все сложнее, а растить новую еще хуже. Поэтому соберитесь уже, и найдите ее, не заставляйте меня тратить еще больше времени на объяснения.

Волшебница резко развернулась и быстрыми короткими шагами устремилась к камину. Я же бросился назад во двор.

Двигаясь в своей необычной трансгрессии я пробегал сквозь учеников идущих ко входу в замок. С их лиц еще не окончательно сошли испуг и беспокойство, но у некоторых, особенно с факультета Храбрых, уже появились улыбки.

— ...допрыгался со своим гонором.

— ...Невилл, хорошо что гонявшийся за тобой гипогриф тебя не догнал, змеюку то не жалко, а вот тебя, дружище...

— ...надеюсь он выживет, но это было круто, вы видели сколько крови натекло?

— ...а Джастин даже проблевался, ха-ха.

— ...он бы еще Макгонагалл начал обзывать в большом зале, результат был бы тот же!

В отличии от Слизеринцев, сочувствия к Малфою они по большей части не имели и произошедшее вызывало скорее злорадство и насмешки.

20. Рука славы.

Переместившись к загону, я вышел из междумирья, не заботясь о том, чтобы остаться незамеченным. Какая теперь разница, если мы с раненым Драко исчезли посреди толпы учеников.

О продолжении урока не могло быть и речи. Большинство уже покинуло площадку у загона. Рядом с Рубеусом было несколько студентов, почти все с факультета Гриффиндор. Из слизеринцев только Крэбб и Гойл неуверенно топтались чуть в стороне и при моем появлении стали нерешительно приближаться.

На месте недавней трагедии небыло ничего кроме темного пятна. Искренне надеясь, что руку не съели химеры, я наконец взглянул Хагриду в лицо. До этого я избегал встречаться с ним взглядом, чувствуя вину за произошедшее. Хагрид был в расстроенных чувствах и обеспокоен. В его голосе была тревога и злость:

— Ариэль, что же ты, как это, наделал! — ручища полувеликана сжала отворот его грубой кожаной жилетки напротив сердца. — Это значится, чаво мне профессор Дамблдор скажет, ежели я в первый день учебы ребеночка то на своем уроке не уберегши то!

Черт, какое отвратительное ощущение... Зачем я во все это ввязался? Пусть бы Малфоя просто канонично поцарапали! Ведь все было бы, в целом, хорошо. Зачем я только полез... С трудом сглотнув сухой ком в горле, я постарался выдавить улыбку и успокоить Рубеуса:

— Все в порядке! Помфри говорит, что он будет доставлен в госпиталь святого Мунго, а уж там ему не дадут пропасть. — лицо моего, надеюсь даже после случившегося, друга немного расслабилось.

Возмущенно тряхнув каштановой гривой, одна из студенток, видимо Гермиона, воскликнула:

— Хагрид! Очевидно же, что это не твоя вина! Малфой сам виноват что спровоцировал Клювика, а твой странный помощник не дал ему убежать из загона после этой глупости, — сложив руки на груди, она с подозрением прищурилась глядя на меня. — В Хогвартсе ведь невозможно трансгрессировать! Это всем известно. Как вы это делаете?

За ее спиной появился рыжий Рон и, подхватив подругу под локоть, увел куда-то за широкую спину лесника, шепча на ухо:

— Не суйся, он же может быть опасным психом, мы все видели что Малфой пострадал из-за него, — его 'тихий' шепот слышали все вокруг, теперь даже гиппогрифы смотрели на меня с любопытством и опаской. Собиравшиеся что-то сказать Крэбб и Гойл переглянулись и потопали в сторону школы.

— Я здесь за рукой, — пропуская мимо ушей то что говорят студенты, продолжил я с надеждой. — Ее же никто не съел, правда?

Рубеус закивал косматой головой, и полез в брезентовую сумку перекинутую через плечо. В ней лежали тушки каких-то крупных грызунов, которыми он прикармливал гиппогрифов.

— Да, эт я подобрал, не бросать же тама... — несколько зверей, думая что Хагрид собирается угостить их лакомством, заинтересованно подошли поближе. — Да где же она... Мелкая такая...

Через несколько долгих секунд профессор УЗМС достал из сумки отрезанную руку со скрюченными пальцами. Серый гиппогриф с черными пятнами на лошадином крупе вытянул шею и потянулся за 'угощением'.

Рубеус отдернул руку:

— Кыш, кыш, эт не ваша еда... — полувеликан задумчиво посмотрел на руку Драко. — Эт вообще не еда, — он сделал большой торопливый шаг и наклонился ко мне. — Неси быстрее, мадам Помфри свое дело знает, мож все обойдется раз гришь пацаненок живой будет, авось пронесет...

Он протянул помятую конечность пальцами в мою сторону. Вышло так, словно я 'пожал' эту руку, когда забирал ее. Один мальчишка из компании гриффиндорцев скривился, приложил ладонь ко рту и страдальчески вздохнул, некоторые отвернулись.

Не найдя больше слов, я только кивнул и, через короткое время, уже отдавал конечность школьному колдомедику.

Мадам Помфри придирчиво осмотрела руку. Она быстро сделала несколько резких взмахов палочкой, что-то невербально наколдовала. Я вздрогнул от неожиданности, когда бледные пальцы дернулись. После этого, она кивнула себе и просто положила руку Малфою на грудь. Окружающее мальчика синее свечение неспешно наползло на недостающую часть тела. Помфри продолжила колдовать, и Малфой плавно перелетел с кровати на носилки, не замеченные мной ранее. Они парили между коек, видимо колдомедик зачаровала их пока я отсутствовал.

— Я вызвала кого следует, давайте подождем, — женщина строго посмотрела на меня. — Мистер Блинн.

Пользуясь свободной минутой, задал ей вопрос:

— Что это за свечение вокруг тела? Из ваших слов я понял, что это такая заморозка?

— Это известный, но не одобряемый министерством артефакт. Он не запрещен, но считается темным, — Помфри неожиданно недобро улыбнулась, глядя на дверь. — Но думаю, сейчас тебе все объяснят более сведущие в темных артефактах люди.

За беспокойством и переживаниями я перестал ощущать пространство вокруг и, 'потянувшись' своей магией к двери, запоздало почувствовал за ней группу людей.

Дверь распахнулась. Под прицелом нескольких палочек я сделал попытку уйти в подпространство... Однако не успел совсем немного. В два голоса Снейп и Дамблдор рявкнули:

— Аресто Моментум!

Как муха в желе, я чувствовал что продолжаю уходить в трансгрессию, но слишком медленно. Дамблдор на ходу сделал широкий пасс руками и палочкой, и снова повторил, на этот раз величественно и торжественно:

— Аресто Моментум.

Переход в трансгрессию остановился совершенно, стало тяжело даже перемещать взгляд. Желе вокруг мухи сгустилось в кусок янтаря. Попытки что то наколдовать были успешны, но без результата, потому что все происходящее замирало даже не начавшись.

Следом за директором и зельеваром, срываясь на бег, в палату вошли еще люди в мантиях: двое в алых аврорских, остальные разномастных строгих тонов. Цокая тростью по каменным плитам за ними почти влетел беловолосый мужчина. Очевидно, Люциус. Малфой-старший. Быстро они.

— Где мой сын? — вопреки словам, он лишь мазнул взглядом по ярко-синему силуэту Драко и уставился прямо на меня. — Теперь вы объясните что произошло, Дамблдор.

Это был не вопрос, а утверждение человека явно привыкшего, что ему быстро дают то что он хочет, в том числе и объяснения. Черты лица Люциуса не выдавали его истинных эмоций, но он вперил в меня слишком пристальный взгляд и тяжело дышал после бега по коридорам школы. Казалось, он сдерживается от того чтобы продолжить бежать, теперь уже прямо на меня.

В это же время Северус Снейп, не опуская палочки, в отличии от директора спрятавшего свою в рукав мантии, приблизился ко мне вплотную. Деревяшка в его руке больно вдавилась кончиком в мою щеку. Едва разжимая зубы, он процедил: