Жрец Лейлы: На распутье

— Уже случилось, — отрывисто кивнул этот наглец. — Сиган! Твои люди должны знать, где располагается прайд Миры.

— Ли... мы можем ускорить процесс, — вкрадчиво почти мурлыкая, подал голос оборотень.

— Как?!

— Пообещай мне, что ты не отдашь меня Сигану.

— О боги! — мальчишка закатил глаза. — Торин старше вас обоих вместе взятых! Тис!

Тот хмыкнул:

— Мы пойдем по следу.

И на его месте стоит огромная черная кошка.

Габриэль одобрительно кивнул. А оборотень скользнул мимо него к стене в драпировках.

Мы шли по следу и знали, что осталось совсем немного. Осталось лишь понять, куда ведут наш путь. Я совсем не ожидал, что к нам присоединиться воин Мрака. Но, возможно, это и к лучшему. Хорошо еще, что не Растин. Но мы специально выбрали момент, когда эта золотоволосая сволочь окажется в отъезде. Нам совсем не нужно было, что бы Мира погибла.

Кэртис замер.

— Они тут.

— Уверен?

Тайный ход из дворца привел нас в пустыню. Дальше нам пришлось довериться чутью пантеры. Кэртис шел на сплошной интуиции. Песок не оставляет такого запаха, как камень или земля. Он предпочитает забирать себе все без остатка.

— Уверен, — оборотень перевоплотился и стоит рядом, разглядывая каменные развалины. Здесь когда-то была крепость. А потом пески поглотили её. — Там под развалинами целая система ходов и пещер...

— Верно, — голос, выходящего из-за огромного камня незнакомца, заставил схватиться за мечи почти всех.

— Ждал нас, Таши? — криво улыбнулся я.

— И не один, — из под капюшона сверкнули желтые змеиные глаза, и за его спиной встали все трое жрецов Лейлы.

Станислав подался вперед:

— Лилиан, что ты творишь? Не верь ни единому слову Таши!

Я молча смотрел на некроманта. С одной стороны Станислав прав. Нельзя верить этому созданию, с другой... назад пути нет.

— Что бы план осуществился, нам нужно найти Миру... и султана.

— Ну я же и не держу тебя, — он легкомысленно улыбается. — Просто пришел посмотреть на тебя за работой. Во имя Лейлы... — последняя фраза звучит как издевка.

Но это меня не трогает. Совсем. Я изменился за последние пару-тройку лет.

Я шагаю мимо него. Туда, где Мира. Девушка-львица, с которой я начал свою первую игру. Не игру по указке богов, а свою собственную. И мне хорошо... потому что я знаю, что удача на моей стороне.

Сейчас следовало совершить следующий ход.

— Кэртис...

— О да, ваше высочество, — он дурачится, за этой маской глубокое беспокойство. — Ваша пантера готова к преследованию...

Я улыбаюсь ему одними глазами, успокаивая брата. Все будет хорошо.

И мы нашли их.

Глубокая пещера под развалинами крепости и песками. Здесь хорошо. Прохладно, немного темновато, но под сводами кружат магические светильники. Да уж... подзарядка от смарагдов велика. Очень. Тут вечно светло, наверное.

Их мало. Двадцать или тридцать. Мало... детей нет. Только взрослые. Да уже. В письмах самому себе папочка Миры не лгал. Он знал, что они умирают. Медленно, но конец неизбежен, если ничего не изменить.

Мира стоит на коленях. В руках кривой ритуальный нож.

И все-таки, она решила, что проще убить. Я с сожалением покачал головой, рассматривая неподвижную фигуру султана у её ног.

— Мира! — зову.

И глаза... о боги какие у неё сейчас глаза, когда она вот так шокировано вскидывает голову мне навстречу.

— Л-л-лилиан?!!!

Я кивнул и мягко попросил:

— Не делай этого.

Она качает головой.

— Отец был не прав. Нужно все же пролить кровь. Наши боги отвернулись от нас. Но мы нет. Мы вернем их благосклонность...

— Это не ты сейчас говоришь, — я выпрямился, чувствуя, как холод вползает в мое сердце, обхватывая его ледяными пальцами.

— Жрец, — кто-то подал голос из толпы львов за её спиной, — это не твое дело и не дело твоей богини...

— Возможно, это не касается моей богини, — согласился я. — Но султан Сафар мой родственник... фактически брат... так что, это касается МЕНЯ...

Львица смотрела на меня так, словно я покусился на её самую драгоценную добычу. Впрочем так оно, по сути, и было.

— Он мой! Как и весь его проклятый род!

— Правда? — я вскинулся, чувствуя, что скалюсь не хуже неё. — Значит я тоже?! Он мой брат!

Девушка зарычала:

— Молчи! Молчи!

Ряды за её спинами шевельнулись, и вышел кто-то из львов:

— Ты говоришь правду, жрец Лейлы? Ты тоже из проклятого рода?

Я медленно кивнул:

— Великий Эмир разделил своих детей и выдал своих дочерей и племянниц замуж, за море. Моя мать дель Фури.

— Молчи, несчастный! — Мира закрыла лицо руками.

— Ты хотела это скрыть? — я смотрел только на неё. — Чтобы уничтожить весь род дель Фури, нужно будет найти каждого из них, разбросанных по всему миру. И убить, — я приблизился к ней вплотную, — всех. Даже младенцев. Эта война никогда не закончится, Мира. Никогда.

— Они убили моего отца! — закричала она, опуская руки, а затем падая на колени, словно ноги больше её не держали.

— Твой отец пришел в спальню к пятнадцатилетнему мальчику, чтобы убить его за грех совершенный многие века назад, — заметил из-за моей спины Кэртис. — И был пойман, после чего принесен в жертву Рою. Я помню твое описание убийства. Это Лорд Растин пронзил сердце твоего отца ритуальным кинжалом. Однако, мстить легче человеку, чем любовнику бога, не так ли?

— Не вмешивайся, пантера, в дела прайда, — горячо заметил кто-то из львов.

— Не буду, — Тис отступил, поднимая открытые ладони, и внезапно добавил: — Однако, должен предупредить: любая попытка покушения на жизнь Лилиана Катани — моего кровного брата — будет расценена кланом Пантер, как объявление войны между нашими кланами.

Его глаза вспыхнули зеленоватыми углями.

— Подтверждено Тьмой, — глухой голос некроманта из теней пещеры многих заставил непроизвольно вздрогнуть.

Я улыбнулся льву:

— Вот так получается, — и взглянул на рыдающую Миру. — Так скольких еще людей тебе надо убить, чтобы удовлетворить свою жажду крови? А, котенок? Жрецы Роя убивают всю жизнь, буквально купаясь в крови, жрецы Лейлы убивают еще дольше, так как наша богиня дарует нам долголетие. И все равно: ни тем ни другим не хватает.

Кивает, соглашаясь с моими словами серьезный Торин. Склоняет голову Станислав, ему вторит Габриэль...

— Стоит только начать.

Сафар смотрит на меня, не отрываясь, словно на еще одном своем уроке. Да, братишка, я не знаю, учил ли тебя этому Растин, но даже он согласится сейчас со мной. Потому что эту правду мы узнаем с первой нашей жертвой своим богам.

Я выдергиваю стилет из кожаных ножен. Чтобы отвести её руки от лица, не требуется много силы.

Теплая рукоять клинка ложиться в её ладонь. Я крепко сжимаю её пальцы и, распрямляясь, делаю шаг назад.

— Твой выбор, Мира из клана Истинных Львов. Сейчас тебе решать, куда повернет история этой страны и твоего клана.

— Я... я... я не хочу!

— Ты взяла на себя Право Мести, — внезапно поддерживает меня седовласый лев. — Ты взяла на себя ответственность за похищение этого мальчика, ты привела этих чужаков к нашему прайду... Тебе решать, юная Мира. Весь клан примет твое решение — ты доказала, что можешь быть главой клана вместо своего отца.

Сафар мигнул, и наконец, оторвал взгляд от меня, переведя его на Миру. Мальчик готов был умереть. И предпочитал делать это, глядя в глаза своей убийце.

И еще, и он, и я — оба знали, какой выбор сделал бы внук Великого Эмира и Султан Ларджина на месте этой львицы.

Руки леди Миры перестали дрожать. Она медленно вытерла слезы и... взглянула в глаза своего пленника. Смелая девушка. Нет, уже женщина.

Она протянула руку и коснулась гладкой щеки Сафара. Глубоко вздохнула...

— Нет. Я не пойду дорогой отца. Я отказываюсь жить местью прошлого — местью за ребенка, которого я даже не знала. Моего отца убила не твоя рука и даже не твоя воля, юный султан. Львы не убивают ради забавы. Истинные оборотни всегда должны помнить это. Только безумцы купаются в крови ради крови.

— Красивые слова, — султан впервые за все это время подал голос. Усталый, но твердый и спокойный тон. Ни тени страха. — Можно было просто сказать, что не будешь убивать.

Она удивленно взглянула на него:

— Ты вообще должен лежать и молчать.

Я не удержался, когда рассмеялся седовласый Габриэль. Воин Мрака смеялся от души, в полной мере наслаждаясь обстановкой.

— Клан уйдет в пустыню... — заговорил седой, тот что представился дядей Миры.

— Нет, — резко перебила его девушка. — Дядя! Мы однажды ушли вглубь пустыни, оберегая кровь Истинных и свои традиции. И посмотри во что это вылилось. Наш клан один из самых малочисленны, и мы забыли главный закон жизни Львов. Я была в мире людей, за морем. Я видела другие кланы... Я и сейчас вижу, что могло бы получится, если бы мы изначально не были так горды собой и только собой.

Кончик стилета, который был моим... теперь уже принадлежал ей, указывал на Кэртиса.

Львы сумрачно взглянули на Пантеру. Я тоже.

Вид у главнокомандующего Темными Армиями был... невозмутимо-самодовольный. Хорошо его Сиган не видит. Вот кто бы покуражился в волю над кошкой-переростком.

— Уважаемый брат, — голос Сафара вырвал меня из грез. — Не мог бы ты меня развязать?

Я взглянул на него и удивился:

— Зачем? Чтобы ты снова куда-нибудь пропал? У дедушки и так волос почти не осталось под тюрбаном. Если тебя опять украдут, что я буду делать со старым больным человеком?

— Никто меня не украдет, — веселая искра мелькнула в его глазах. — Просто предлагать женщине руку и сердце, и Империю в придачу, нужно по правилам.

Я усмехнулся:

— Это тебя так Растин учил?

— Нет, — невозмутимо отозвался султан. — Наставник Растин никогда не говорил о брачных ритуалах. Это я так думаю...

— А ты не думай, — вдруг посоветовал Торин. — Ты действуй.

Глаза Сафара широко распахнулись, и он медленно проговорил:

— Дельный совет, жрец Лейлы.

Сафар дель Фури взглянул на ошарашенную Миру:

— Леди Мира, глава клана Истинных Львов, я — Сафар дель Фури, султан Ларджина Восточной Империи, прошу тебя стать моей женой и соправительницей.

Воин Мрака, Правая рука Растина Любимца Роя, снова согнулся в приступе беззвучного хохота.

Определенно, ему было о чем поведать своему господину. Очень увлекательное вышло похищение.

За дюнами, на границе оазиса, нас ждали. Советник Далил не смог сдержать своих эмоций, и я имел удовольствие наблюдать, как мрачное решительное беспокойство превращается в беспомощное удивление, когда его султан провел мимо него девушку-оборотня и помог ей сесть на спокойную, вороную кобылу, которая лишь скосила влажный взгляд и тихо фыркнула. Львиный запах не пугал её. Сам Сафар вскочил на стоящего рядом серого жеребца... Призрак покосился на неожиданного всадника, но... похоже, решил не сопротивляться, а только насмешливо уставился в мою сторону, дескать, а ты — предатель, топай на своих двоих.

Рядом посмеивался Габриэль. Опять. Нет, все-таки у него есть чувство юмора. Не зря Растин его поближе к себе держит. Видимо для тонуса.

— Если Верховный Жрец Лейлы не побрезгует, я могу предложить своего скакуна, — а взгляд искрится, словно пламя пожара.

— Упаси Лейла, — отшатнулся я. — Советника удар хватит! Он кажется вам еще нужен? А Растин?! У него вообще пена пойдет...

— Не советую, — золотоволосый жрец Роя уже стоял рядом с нами. Опять незамеченный подошел. Ненавижу. — Габриэль, он тебя покусает. Видишь, ты просто провел в его обществе некоторое время, а уже готов катать его на своей любимце. И это при том, что у него есть прекрасная ездовая пантера.

Я светло улыбнулся:

— Завидуешь?

— Немного, — а в глазах все то же насмешливое предвкушение.

Не нравиться мне это.

— А ты, Лиани, потерял еще одну Миру? — обманчивая мягкость. — Только в этот раз обошелся без Проклятия Чистой Души? — он кивает в сторону султана с уже невестой.

А у меня перед глазами встают серые-серые счастливые глаза, а потом... их вытесняют голубые, негодующие, нежные... живые.

В голове шум и голоса.

Лорд Олег излечит любого!

...Тамирой...

"Нехорошо", — мелькает мысль, перед тем, как меня накрывает тьма. — "Совсем нехорошо".

И насмешливые, торжествующие глаза Растина.

Кэртис видел только, как начал падать Лилиан, но успел подхватить его до того, как его затылок коснулся песка дюн.

Пантера молча посмотрел злыми глазами на жреца Роя.

Тот пожал плечами, прикрывая лицо платком, но холодные голубые глаза все равно не отрывались от лица жреца Лейлы.

— Пусть считает это моей благодарностью за сохранение жизни моему ученику.

— От твоей благодарности недолго и ноги протянуть, — оборотень аккуратно подхватил на руки тяжелое тело. Лилиан отнюдь не был пушинкой.

— Это правда, — жрец Роя развернулся, широким шагом направляясь в сторону султана. Черный плащ развивался за его спиной от резких движений.

Сафар взглянул на него, когда Растин остановился рядом:

— Что ты сделал с моим братом?.. Наставник?

— Вернул ему украденное, — жрец Роя смотрел снизу вверх на него. — Он спас тебе жизнь. Я отдал долг. Но правда ему может не понравиться.

— Наставник... — султан вдруг стал... бесстрастным... — Ты предпочел бы войну со львами?

Тот пожал плечами:

— На самом деле, мне выгодны оба варианта, как жрецу Роя.

— И где какая выгода?

— А это я спрошу у вас, когда мы доберемся до Ларджина, — ответил Любимец Мрака. — Учтите, я либо буду подтверждать ваши предположения, либо отрицать. Не более того.

— Как всегда, наставник, — серьезно кивнул юноша, — как всегда. Да, я еще хотел предупредить вас — моя невеста вас просто ненавидит.

— Ожидаемо, — пожал плечами Растин. — Но это придаст нашему общению особый колорит. И вашим отношениям тоже...

Юноша покосился в сторону своей будущей жены, понимая, что он не все обстоятельства учел, делая предложение львице. И еще... КАК он будет объяснять это деду?!

— Что с лордом Лилианом? — Торин беспокойно поглядывал в сторону жреца Роя. Сашка на его плече встревоженно курлыкнул.

— Просто обморок, — вздохнул Станислав. — Я не чувствую никакого враждебного воздействия.

— А не враждебного? — Кэртис задумчиво смотрел на безжизненное лицо друга.

— Я... не знаю, — тихо ответил Станислав.

Глава 12. Любимец

Я очнулся ровно, когда солнце окрасило полоску неба над дворцом эмира в розовые цвета восхода. Мне хорошо было видно это величественное зрелище, так как окна моей спальни выходили прямо на дворец. Я уже знал, хотя и не приходил в сознание пару дней, что Ларджин готовится к величайшие свадьбе, и сейчас гонцы спешно пытаются предупредить родителей Сафара и многочисленных госте о намечающемся событии. Интересно, какие они? Родители Сафара...

Это были легкие мысли, совсем не похожие на те, что одолевали меня во тьме, в которой я плавал эти два дня.