Не гадайте на ромашках. Книга 2

— Пусть так. Эка невидаль, женился. Он мужик взрослый, Зиночка, само время ему, непацанёнок, чего уж так-то переживать. Опять же полезное дело, девки отстанут, а то забор вон сломали. А ты, орёл, не пугай мать, помолчи. Смотри, дорогая, у Ромки медали. За что получил сынок?

— Ой, не морочьте мне голову, — огрызнулась жена, не желая ничего замечать и думая о шагающем рядом с сыном сюрпризе.— Что за проклятая манера вечно преподносить сюрпризы.

— Случайно помог задержать опасного, вооружённого преступника. Был тяжело ранен, — зубоскалил сын. — Всё, как в кино. Шёл, упал, очнулся, гипс.

Это вдруг не просто потрясло её, как ход с женитьбой, а повергло неимоверное изумление.

— Господи, — поверив в реальность беды, ещё громче заголосила мамочка.— Действительно медали, как же так сынок? Это всё ваша сумасшедшая затея с военным институтом. Люди как люди, а его где-то носит. Ты всегда был ненормальным, где болячку нашёл?

Дашка посматривала на Бугрова: "Как он?" А тот знай себе посмеивался, но и ему все причитания по-видимому до чёртиков надоели.

— Хватит ночь пугать. Выжил благодаря умению врачей, доброте Господа, да вот Дашутки и будем радоваться,— объявил Роман надеясь этим перевернуть пластинку.— Мне очень жаль, что вся эта история так тяжело отразилась на вас обоих. Если не нужны, то мы уйдём. Честно говоря, я не думал, что вы так воспримете мою семью...

Слова про раны возымели действие и быстро дошли до матери, она вскочила и засуетилась. Всю остальную речь сына, она постаралась не слышать.

— Какие раны, где сынок? — кинулась ощупывать она чадо, оттеснив цепкую девчонку.

Дашка пребывала в такой растерянности, что не смела поднять на этих людей глаза. Она вжалась в стену, откуда и достал её отец Романа. Урезонив жену, он наконец-то, запихнул всех в дом:

— Хватит причитать, он мужик, воин. Прекращай, мать, сопливость, корми ребят.

Бугров ловко увёл от отца свою жену и обняв принялся успокаивать, шепча на ушко:

— Я не думаю, чтобы отец или мама стали возражать против нашего брака. Это шок, он пройдёт. Не дрожи, они хорошие. Она всегда так покричит и отойдёт. Характер такой заводной, но беззлобный. Лучшая мама на свете. Чуть-чуть потерпи, пожалуйста.

Отец, провожавший их до комнаты, топая сзади, с интересом наблюдал за ребятами. Уж очень девчонка, которую сын выбрал в жёны, отличалась от его бывших подружек. И с чего это ему так спешно приспичило жениться. Вроде ничего не предвещало такого коромысла. Было время, мать намекала угомониться, а он только ржал конём, потом учиться пошёл никто уж и не заикался и вдруг сюрприз. Ни на трезвом глазу ни с похмелья не осилить такой метаморфозы.

— Устраивайтесь, — проводил он их до двери комнаты, — а мы с матерью на кухне похлопочем. — Он открыл дверь, пропустил их, занёс вещи и с сомнением хмыкнул: — Неужели женился? Тогда барышня примите мои соболезнования. Вы не догадываетесь какое чудо приобрели в мужья. Он с самого детства любил пошустрить. И ещё как... Может пока не поздно...

Девушка съежилась под его взглядом, а слова прибивали её к месту словно молотком. Она подняла испуганные глаза на мужа, тот смеялся. Дождавшись ухода Бугрова — старшего, Дашка прилепилась к Роману. В надежде согреться и успокоиться в спокойном его дыхании и тепле большого тела. Ей было не по себе. Она интуитивно понимала, что его родители от их брака не в восторге. С сожалением вздохнув, она потёрлась щекой о его грудь:

— Я совсем не понравилась твоей маме. По крайней мере, в качестве снохи. Не произвела никакого впечатления и на отца. А как мне хочется есть, ты даже не представляешь. Когда нервничаю, аппетит разгоняется неменьше Лизиного.

— Радость моя, мы озадачили их немножко. Застали врасплох, но они быстро у меня соображают и ориентируются. Всё утрясётся. Вот посмотришь, они замечательные. К тому же весёлые люди, — уговаривал Роман, целуя совсем сникшую Дашку.— Это отец прикалывается. Опять же я у них один, куда ж им деваться-то. Они любили меня всяким— проглотят, смирятся и притруться.

— Мне что-то не по себе, дорогой, — съёжилась она.— Это твоя комната?

Чтоб сменить тему она огляделась. Кровать. Стеллажи до потолка с аппаратурой и книгами по машинам, языкам, учебники. Аппаратура. Шкаф-купе. Пара тренажёров. На полу мягкий ковёр под шкуру белого медведя.

— Ты угадала. Поищи, будь добра, в шкафу мой домашний костюм. Скину это вонючее х/б, новое выдали, складом от него за версту несёт. — Он нарочно нашёл ей дело, чтоб хоть как-то отвлечь.

Дашка действительно с ходу впряглась. Женщине лишь бы побатрачить на любимого. Хлебом не корми, дай быть полезной. Ума ноль. Сами в пасть лезут, а потом локти кусают. Это жёны потом ворчат, а по началу обе стороны получают от этого удовольствие.

— Этот? — порывшись, Даша нашла из мягкой ткани в спортивном стиле сделанный костюм. Роман действительно пах потом, мужской силой и лекарствами. Ей нравилось— это запах жизни.

Бугров предупредил:

— Давай. Сумки пока не распаковывай. Я попрошу приготовить нам комнату для гостей. Там хорошая спальня с большой кроватью, душ и туалет. Всё очень удобно, -болтал он, пытаясь переодеться.

— Как скажешь. Давай помогу тебе? — принялась она снимать с него китель. — Мы что, в одной комнате будем спать?

В это с трудом верилось. Она и Бугров вместе, на законном основании.

Почувствовав её неуверенность он усмехнулся.

— И даже в одной постели. Малыш, ты моя жена, по-другому быть не может. Игры кончились, у нас семья. Ты переодеваться будешь?

— Нет, нет, мне и так удобно, — поспешила отказаться Даша, представив, что это придётся сделать сейчас здесь, перед ним.— Ромаша, расскажи чуть-чуть о своих. Я же ничегошеньки о них не знаю. Волнуюсь немного.

Бугров решив, что это тоже не плохой отвлекающий маневр принялся за рассказ:

— Отец, когда-то мастером в гаражах начинал, — притянул он её к себе на колени. — Сейчас держит сервисный центр, сеть ремонтных мастерских, фирмы по перевозке грузов, таксопарк. Занимается тем, что хорошо знает и умеет делать.

— Это ты у него работал, и джип был ваш? — догадалась теперь Дарья.

— Да. Помоги одеться? — попросил он, видя, как она нахмурилась.— Не сердись, детка. Я был строптивым козлом. Рабочая семья. Меня воспитывали и гнули трудом. Я пахал, как папа Карло.

— Осторожно, подними руки, дорогой, — натянула она ему через голову фуфайку. — Ты просто смеялся надо мной с тем джипом. А я так переживала.

— Котёнок мой, — притянул он к себе жену, пытаясь ласками замолить грех.

— Пусти. Войдут же, — не особо отбиваясь, чтоб не навредить парню, просила она.

— На здоровье, пусть входят, ты же моя жена, это всё меняет, мышонок, — веселился Бугров. Особенно не переживающий по такому поводу и раньше.

— Волнуюсь, для них я чужой человек, как ты не понимаешь? — трясла кончиками пальцев от волнения не разделяющая его веселья Даша.

— Тяжёлый случай, придётся лечить, — уронил он её на кровать, одаривая жарким поцелуем.— Не бойся у мамули эта вспышка пройдёт. Она становится каждый раз тигрицей, когда выйдет из себя. Вот это как раз такой случай. Мы завели её в тупик.

Естественно, они не могли видеть открывшейся двери с отцом на пороге.

— Мать тигрица? Ничего себе сравнение! — Заявил он с ходу, войдя в комнату не постучавшись. Но застав ребят на интиме сбавил воспитательные обороты. — Ужин готов. Поторопитесь, мама ждёт. — И тут же принялся оправдываться.— Ох, бляха-муха. Извините. Никак не привыкну. Не постучал, по привычке залетел, — извиняясь, он топтался в дверях.

Оставив жену в покое Роман поднялся.

— Заходи, ладно тебе расшаркиваться.

— Живой, стервец, как хорошо, что живой. — Осторожно стиснул он его опять в своих объятиях. — Почему же ты ничего не сообщил нам. Мы б приехали, помогли.

— Он в коме был, — вздохнула Даша.

Отец отстраняясь от сына развернулся к девушке.

— Ах, какая беда стояла у порога. Мать не зря на кухне слезами обливается. Вот, поганец, так вляпаться и молчать.

— Боялся, ругаться будете, — веселился Роман. — Обошлось всё, батя. Хватит об этом. Дашутка выходила, вымолила, ей спасибо.

— Спасибо дочка, — поднося руки девчонки к губам, прослезился старший Бугров. — С меня подарок за сына.

— Зачем, ничего не надо, я люблю его.

— Не слушай её отец, надо. Она цепь свою дорогую заложила и серьги. Деньги на лекарства и продукты для меня потратила. Надо выкупить всё это. — Не реагируя на протесты махающей в знак несогласия жены, счастливый, легонько притянул её к себе. Сколько тревог и сомнений, а она любит его и все дела. Борясь к комком плюхающим в горле он пророкотал: — Пойдёмте. Даша проголодалась.

Когда они пришли на кухню, у хозяйки похоже кончалось терпения, ещё минута и грозы бы не миновать.

— Мать, корми, я их привёл, — подтолкнул молодых к столу в просторной кухне Фёдор Егорович.

— Садитесь, кушайте, кушайте. Прости, прослушала, как тебя зовут, детка. Такая молоденькая.

— Мамуля, ей двадцать один год, а имя её Даша, Дашенька, Дашунечка. — Представил он ещё раз жену потихоньку приходящей в себя матери.— Это, Дашенька, моя мама, Зинаида Валентиновна.

— Двадцать один, а на вид ребёнок.

— Ромка сейчас рассказывал, что Даша его в госпитале выхаживала, — ввёл жену в курс дела Фёдор Егорович.

— Должно быть, медсестра? — тут же сделала выводы навострив ушки матушка.

— Она действительно подрабатывает там медсестрой и учится в мединституте, на пятом курсе теперь уже,— не отрицал Роман.

— Ешьте. Ох, любишь ты фокусы, поросёнок, — начала успокаиваться потихоньку Зинаида. "Немалолетка, будущий врач. Не так уж и плохо, — размышляла она. — Фёдор прав, возраст у него самый подходящий, потом вообще не женишь, ни на модели, ни на косой, ни на хромой".

— Вот и ласковое слово от мамули дождался, — чмокнул мать в щёку Роман.

Но она уже закусила удила и её так просто с толку не сбить.

— Не отвлекай, шельмец. Где же вы познакомились, в госпитале?

— Раньше, пятый год уже пошёл, — уплетая отбивные с картошкой, посмеивался удивлению родителей сын.

Зинаида вскочила, потом села и со всем негодованием уставилась на него.

— Да-а, и ты молчал, паршивец. Федь, смотри, что творится, — развела она беспомощно руками.

— Спокойно, Зиночка, спокойно. Разберёмся, — подлетел к жене со стаканом воды муж. — Откуда она?

— Отсюда, от нас, откуда ещё-то, — принялся за пельмени Роман, не забывая подкладывать еду почти рыдающей Даше.

— Вот это ты прикольно пошутил, — глотнул из того же стакана, что принёс для жены Фёдор Егорович.

— Подожди ты, — отмахнулась от мужа Зинаида. — Как вообще такое возможно, с твоей-то прытью на баб?

— Роман, тебе не в десант надо было пойти, а в партизаны. Так шифроваться, — гудел отец.

— Ладно вам, в самом деле, кончайте ребёнка пугать мне, — не вытерпел Ромка. -Ещё детектор лжи притащите.

— Нет я лично не понимаю, если у тебя была девочка, то как объяснить тех обезьян, что забор ломали, отец вон колючку собирался натянуть...,— не унималась она.

Роман поперхнувшись покосился на жену и буркнул:

— Мать, хватит сказки рассказывать, думай что говоришь...

Дашка сидела молча, похожая на замученного щенка. Ей было абсолютно всё равно кто там ломал каменный забор Бугровых. Она хотела одного — лишь бы скорее этот допрос закончился. Ведь устанут же они когда-нибудь от такой карусели... Лучше б, конечно побыстрее. Её подрагивающие губы кривились. А затравленные озирания по сторонам, подсказали Роману, что степень паники, бушующая в её не защищённой душеньке, уже превысила все допустимые нормы. Ещё бы не расстрадаться. Разговор шёл о ней, но саму девчонку не замечали, как будто её и не было тут совсем. Слёзы обиды туманили глаза. "Конечно, не о такой снохе они мечтали, — сглотнула слезу Даша. — Под стать сыну, рослой и красивой, а привёз серого воробья. Может, и не знакомил с семьёй поэтому, стеснялся. Не любит, просто пожалел или в знак благодарности..., а я -то поверила",— растравляла себя девчонка.

Видя, что твориться с женой, Роман попробовал помочь ей. Старательно прижимая Дашу к себе и осыпая поцелуями, он постарался прервать настойчивый допрос матери, хоть таким путём.

Только на Дашу и мать это произвело обратный эффект. Безумно стесняясь и видя неодобрение и непонимание поведения сына со стороны свекрови, Даша старалась высвободиться из сильных рук парня, принимая для этого неимоверные усилия.

— Ша, девочка. Ты моя жена, — не выдержав её ёрзаний, шепнул Бугров ей на ушко, не забыв прикусить походу губами мочку.

Дарья напугалась и замерла.

— Не удобно же, — тоже шёпотом оправдывалась Даша. — Твоей маме не нравится это, я вижу, как она смотрит.

— Она пусть на отца смотрит, а ты — моя забота, — улыбнулся он, скользнув губами по её щеке.

— Не съедим мы её, Роман, дай поговорить, — попросил сына Фёдор Егорович. — Детка, а твои родители в курсе, что ты с мужем прикатила?

— Нет. Мы не ставили их в известность, — потупилась Даша.

— Чудесно, — всплеснула руками свекровь.— Сюрприз и там. А Ромке не оторвут за него голову?

Роман не переставая жевать пожал плечами, что означало, мол, не исключено.

— Ешьте, а-то остынет, — подвинул Даше пельмени Фёдор Егорович. Сделав по ходу страшные глаза жене.

— Хорошо хоть вспомнили, между допросами, зачем нас сюда пригласили, — ворчал Роман.

— Где же ты живёшь, Даша? — не слушая сына, покрякав в кулак, продолжил осторожный допрос отец. Судя по его спокойному и приветливому тону, Даша поняла, что он не сердился, а просто проявлял объяснимое любопытство.

— В районе "Машзавода",— одними губами, потупив взгляд, проговорила она.

— Это ж совсем рядом, а телефон есть?— обрадовался Бугров старший.

— Да.

Идея немедленно повидаться с родителями невестки и поговорить, пришла ему по ходу разговора.

— Звоните, пусть приходят, — предложил Фёдор Егорович, не желая упускать возможность с ходу разобраться до конца в тёмном деле женитьбы сына и возможно даже познакомиться.

— Сейчас? — поперхнулся Роман, представив, какое объяснение его ждёт с Громовым. Понятно, что этого не избежать, но хотелось бы пережить эту первую ночь с Дашей спокойно. Потом он уже её у него не отнимет.

— А что делать — надо знакомиться, — вздохнула Зинаида Валентиновна, — раз документ есть и кольца на пальцах.

— И сто грамм выпить, не одному же пить, имея сватов, — поддержал жену Фёдор Егорович. Тут же получив от жены укор: "Кому что". — Вот тебе телефончик, — принёс он снохе трубку.— Пользуйся.

Не смея отказаться, к неудовольствию Романа, Дашка набрала знакомый номер. После непродолжительных гудков в трубке послышался усталый голос отца: "Алло"

— Папа, папочка, — это я, Даша.

Удивлённый Громов загудел:

— Дочка, куда же ты пропала? Лето кончается, а тебя всё нет и нет. Что-то случилось?

— Случилось, я замуж вышла,— выпалила Даша. Чтоб уж сразу. Раз и всё.