— Нас могут найти? — мне стало не по себе, а рана на животе напомнила о себе тянущей болью.
— Да, если магам Орилейнда удастся отследить конечную точку перемещения.
— Тогда почему мы всё ещ... — начала было я, и тут же пристыженно примолкла, осознав, что задержались мы здесь исключительно по вине моего состояния.
— Поэтому переодеваемся и быстро уходим отсюда, — вздохнул мальчишка, роясь в рюкзаке, — держите.
Отойдя на несколько шагов и повернувшись спиной, я стянула через голову порядком осточертевшее платье и в первую очередь осмотрела рану на животе. Точнее, глубокий неровный рубец, который всем своим видом говорил, насколько мне повезло, что рядом оказался, пусть и маленький, но маг. Вряд ли шрам когда-нибудь сойдёт. Но сожалеть по поводу потерянной красоты было недосуг, поэтому я осторожно провела пальцами по отметине, и принялась натягивать шмотки, при ближайшем рассмотрении оказавшиеся вполне приличными штанами, чем-то напоминавшими джинсы, и рубашкой с длинным рукавом.
— А женщинам разве положены штаны? — поинтересовалась я, вернувшись на место импровизированного лагеря.
— Нет, только добытчицам, — сказал Ивар, упаковывая в рюкзак порванную и грязную одежду, — лучше придерживаться прежней легенды и ни слова про монастырь.
— Поняла, — стыд снова добавил краски в лицо, когда я вспомнила, как все воспитанники восхищались добытчиками, — далеко идти?
— Сразу за подлеском начинается город. Найдём гостиницу подальше от центра, но и не близко к лесу, — сообщил мальчишка, отдавая рюкзак Нао, который, переодевшись в точно такие же штаны и рубашку, чем-то отдалённо начал напоминать бойскаута.
Какое-то время мы шли молча, лишь Ивар задумчиво насвистывал какой-то мотив, да Нао сдавленно ругался, когда под ноги ему подворачивались особо крупные камни, попадавшиеся здесь в неимоверном количестве. Идти было сложно. Пусть рана и затянулась, но вот слабость от неё никуда не делась, поэтому я с трудом переставляла ноги, но упрямо сжимала зубы, прекрасно понимая, что останавливаться на отдых мы просто не имеем права.
Креон поразил меня многочисленными башнями и шпилями, гордо возвышающимися над крышами, широкими каменными улицами, по обеим сторонам которых растянулись харчевни, гостиницы и прочие увеселительные заведения, из которых то и дело доносились громкий смех, стук деревянных кружек о столешницы и не менее громкая ругань, от которой Ивар демонстративно морщился и неприязненно поводил плечами.
Ещё бы. Вряди ли в монастыре хоть кто-то позволял выражаться себе подобным образом. Интересно, им удалось отбиться? Под ложечкой тут же противно заныло, когда я подумала о том, что отец Эгиль остался один на один с двумя магами Орилейнда. И хорошо, если только с двумя...
— А это что? — вполголоса спросил Нао, когда мы оказались на широкой площади, почти полностью заполненной народом.
— Лобное место, — как само собой разумеющееся ответил Ивар, — и лучше нам здесь не задерживаться.
Только теперь я заметила высокий помост и три столба, возвращающиеся в самом его центре.
— Тут... тут что, вешают?! — руки и ноги тут же покрылись холодными мурашками, а взгляд никак не хотел отрываться от обрывка верёвки, едва заметно раскачивающегося на крайнем столбе.
— Ну да. И если не хотите увидеть, как именно, лучше поторопиться.
Почему-то вспомнились уроки истории с рассказами о средневековой инквизиции, пыточными камерами и публичными казнями, которые леденили душу и вызывали желание спрятаться под одеяло с головой и больше никогда не слышать обо всех этих мерзостях. А тут... на глазах у всех... это... это...
— Пойдёмте отсюда, — потянула я за локоть одноклассника, который, кажется, всерьёз вознамерился побольше узнать о процессе казни, — пойдём, говорю же!
Так я и тащила его почти до самой гостиницы, которая оказалась совершенно непримечательным двухэтажным зданием в каком-то грязном закутке не менее грязной улочки.
— Ты уверен, что здесь безопасно? — я с опаской смотрела на окна, которые давно следовало бы помыть. Впрочем, крыльцо тоже не отличалось чистотой.
— Более чем. Это же Креон, — как само собой разумеющееся произнёс Ивар, уверенно входя в полутёмное помещение.
Впрочем, оно было не таким уж и жутким. Конечно, нас могли встретить и чуть приветливее, а не просто равнодушно бросить: 'свободная комната только одна и та с двумя кроватями', конечно, могли и предложить что-нибудь поесть, вместо того, чтобы сообщить, что еда оплачивается дополнительно, и, в конце концов, могли и проводить до отведённого жилища, а не хмуро кивнуть головой в нужном направлении. Но внутри было достаточно чисто, и, что самое главное, никто не стал задавать вопросов типа: 'кто такие и почему ищите крышу над головой?'
— Просто пентхаус, — присвистнул Нао, окидывая взглядом небольшую комнату. В ней, и в самом деле, было всего две кровати, неказистая деревянная дверь у противоположной стены вела, скорее всего, в ванную, створка у большого платяного шкафа висела только на одной петле, а с обеденного стола, кажется, уже пару недель никто не потрудился смахнуть тонкий слой пыли.
— Здесь нас никто не найдёт, — авторитетно заявил Ивар, усаживаясь на одну из кроватей, — и нечего кидаться непонятными словами.
Я без сил повалилась на вторую.
— Ты в порядке? — Нао кинул обеспокоенный взгляд на мой живот.
— Понимаешь, не так давно меня проткнули почти насквозь, а потом заставили пройти несколько километров, — я прекрасно понимала, что язвить сейчас далеко не лучший выход, но злость, раздражение и страх, скопившиеся ещё со вчерашней ночи, сами по себе вырвались наружу.
— Ну знаешь ли, это случилось по твоей вине! — взорвался Ивар, моментально вскакивая с кровати, — и ты прекрасн... ой!
Я приподнялась на локтях и ошеломлённо уставилась на его испуганное лицо, на котором ясно читалась, что мальчишка сболтнул лишнего. А вот Нао...
Мне ещё не доводилось видеть его таким злым. Причём эта злость впервые в жизни была направлена не на меня, а на Ивара, который под этим взглядом даже отступил назад, испуганно бормоча:
— В общем... Я совсем не это...
Правда, я этого почти не слышала, потому что голову словно сжали невидимыми тисками, в висках бешено стучало, а в памяти бесконечное количество раз прокручивалась забытая в страхе и растерянности фраза, в спешке произнесённая отцом Эгилем: 'Они пришли за тобой'.
'Айрин, тебя здесь заждались'.
'Откуда ты знаешь наш язык?'
Было что-то ещё... Что-то, что ещё вертелось в голове, что не давало покоя.
Точно...
— Где та книга? — как во сне я подняла голову и уставилась на совершенно одинаковую растерянность на лицах Ивара и одноклассника.
— Она... — надо отдать должное Нао, он ещё пытался задвинуть ногой злополучный рюкзак как можно дальше под кровать.
— Вы прочли её, да? — я даже не удивилась, когда на лице друга проступила обречённая решимость, — прочли, пока я валялась без сознания?
— В общем, да. Там... легенда.
— Легенда? — эхом откликнулась я.
— Не легенда, — Ивар присел рядом, стараясь не встречаться со мной взглядом, — а вполне реальные факты.
— Рассказывайте, — рана на животе дала о себе знать тупой болью, но мне сейчас точно было не до неё, я изо всех сил вслушивалась в тихий голос одноклассника.
— Почти сто лет назад в Орилейде родился очень выдающийся маг. Правда, об этом узнали много позже, когда мальчика впервые отдали в монастырь. Любое заклинание ребёнок схватывал на лету, магия словно была его второй стихией. Учителя прочили ему большое будущее, но когда Эллину исполнилось тринадцать, его семья была убита магами Экресса.
— И он решил отомстить? — тихо спросила я.
— Да. Причём с размахом, который был доступен лишь ему самому. Он решил раз и навсегда избавиться от Экресса.
Воцарилось молчание, в течение которого я, не отрываясь, смотрела на противоположную стену. За секунду до того, как я собиралась раздражённо поинтересоваться у одноклассника, когда же он соизволит продолжить, его голос раздался вновь.
— Ему удалось достигнуть таких высот, каких ещё не удавалось никому. А потом всю свою жизнь он посвятил созданию Наследника.
— Наследника?
— Человека, обладающего такой силой, которая будет способна сделать то, что он задумал.
— И как, создал? — я села на кровати, обхватив руками колени.
— Да. Восемьдесят лет в особом энергетическом сосуде копилась сила, которая вся без остатка должна была перейти к мальчику, родившемуся в строго определённое время. Не спрашивай, откуда она бралась и как создавалась, всё равно объяснить не смогу.
— Но как он нашёл этого мальчика?
— Орден, созданный им для этой цели, похитил женщину, которая должна была родить Наследника. Дочь правителя Орилейнда и не подозревала, какая судьба была ей уготована.
— И наследник родился?
— Опять же не знаю, каким образом, но Экресс прознал о том, что должно было свершиться, и в ночь рождения Наследника лучшие маги напали на замок Ордена. Если верить рассказу, та ночь была самой кровавой в истории этого мира.
Снова повисло молчание, и теперь уже я не выдержала.
— Ну? Продолжай!
— Ребёнок родился, — Нао, кажется, с огромным трудом заставлял себя говорить, — но...
— Что — но?!
— Это оказалась девочка. Никто не знал, где магия дала сбой, и кто допустил ошибку. Вся сила Наследника, собираемая годами, досталась новорождённой дочери Нории.
А вот теперь замолчала уже я, потому что горло сдавило спазмом. Я пыталась закричать, чтобы Нао немедленно прекратил, потому что слышать это была больше не в силах.
Я уже поняла то, что ждало меня в конце тихой монотонной речи, только идиот бы до сих пор не догадался, так зачем он продолжает говорить?! Зачем с каждым словом окончательно лишает меня рассудка?!
Я не хочу больше этого слышать!!!
Бесполезно. Даже дышать получалось с трудом, не то, что произнести хоть слово.
— То, что испытал Эллин, да и весь Орден, передать нельзя. Девчонка не должна была получить силу Наследника, потому что женщины от природы не способны к магии. И сама мысль о том, что она когда-нибудь будет способна сокрушить Экресс, казалась им смехотворной и оскорбительной. Поэтому решено было убить новорождённую и забрать её силу, чтобы заново начать весь процесс.
Пусть! Он! Замолчит!
— Правда, среди магов Ордена нашёлся человек, который не мог допустить смерти невинного ребёнка. К тому же, он любил её мать, и потому решился на предательство.
— Л-Лингвар?
Оказывается, я ещё могу говорить.
Последние слова одноклассника доносились словно в тумане.
— Да. Он помог сбежать Нории и её дочери, создал портал, и...
— Замолчи.
— Ты Наследница, Айрин, — Нао, наверное, решил добить меня, — Наследница Орилейнда.
Нет!
Мир перед глазами завертелся, и я провалилась в темноту.
* * *
— Айрин, съешь хоть что-нибудь.
Не дождавшись ответа, Нао тяжело вздохнул, отошёл в дальний угол комнаты и принялся о чём-то еле слышно переговариваться с Иваром.
Сознание вернулось быстро, а вот рассудок... Он упорно продолжал находиться в каком-то странном полузабытьи.
Я всегда хотела знать, кто мои настоящие родители. Но в приюте только разводили руками, в очередной раз рассказывая историю о том, как мужчина, выгуливающий пса, нашёл громко плачущего младенца прямо посреди пустыря.
Сколько раз я хотела сбежать из приёмного дома, чтобы больше никогда не видеть отчима? Сколько раз хотела вернуться туда, где действительно буду нужна?
Ну что, вернулась?
Почему-то картинка перед глазами начала расплываться, а по щеке пробежала первая горячая дорожка. Странно. Мне казалось, что я не смогу заплакать.
Просто ошибка.
Ошибка, которая должна была умереть шестнадцать лет назад. Нет, которая вообще не должна была рождаться!!!
— Что стало с Лингваром и моей матерью?
В углу на мгновение стало тихо, а затем Нао почти прошептал:
— Через несколько минут после того, как портал закрылся, их настигли маги Орилейнда.
Значит, женщина, которая меня родила, мертва. И этот Лингвар тоже. Только для того, чтобы та, которой и быть-то в этом мире не положено, продолжала жить.
Какая ирония.
А ещё во мне уйма магии. Которой я совершенно не умею пользоваться, и которая предназначена только для того, чтобы снести половину Эмедрилла. А точнее, Экресс.
Экресс, в котором ещё ни один человек не желал нам зла. В котором явно голодный мальчишка отдал мне свой обед. В котором человек, одинокий настолько, что в груди становится больно, впустил в свой дом и указал единственно верный путь двум запутавшимся и перепуганным подросткам. В котором люди, знающие нас всего несколько дней, не боялись рискнуть жизнью, чтобы дать шанс спастись.
Впрочем, думаю, что настоятельница и отец Эгиль преследовали какие-то свои цели. Но это не меняет того, что жива я сейчас только благодаря этим двоим.
Что делать, когда твой мир переворачивается с ног на голову?
Понятия не имею.
А ведь, положа руку на сердце, я знала. Знала, но упорно гнала мысль, что мы с Нао оказались здесь не по чьей-то ошибке или просто злому умыслу. Фраза 'тебя там заждались' и способность к местному языку указывали на это весьма красноречиво.
Но разве это что-то меняет?
Меня начало знобить, но сил дотянуться до одеяла не было. Да плевать. Замёрзну насмерть — одной проблемой для Экресса навсегда станет меньше. И маги Орилейнда, наконец-то, прекратят гоняться за мной, чтобы закончить начатое.
Я лежала и смотрела в одну точку, чувствуя, как по щекам текут всё новые и новые слёзы. А потом измученное сознание сжалилось и позволило мне провалиться в сон.
* * *
Уже ночь? Скорее всего, иначе почему вокруг так темно?
Лучше бы не просыпалась. Потому что чувство отчаяния и бессилия навалилось с новой силой, стоило мне только открыть глаза.
Я села на кровати, чувствуя, как черепная коробка буквально разваливается на части. Но вряд ли в этом мире есть таблетки от головной боли. Хотя, Финиан, помнится, поил меня какой-то травкой...
При мысли об этом человеке на душе стало ещё гаже, и я закусила губу, чтобы не разреветься снова. Сбоку раздавалось тихое ровное дыхание, свидетельствующее о том, что кто-то из парней заснул на соседней кровати. Ну а менее везучему, скорее всего, достался жёсткий пол.
Мне просто необходим глоток свежего воздуха, иначе боль в голове станет совсем нестерпимой. Тихо, чтобы не разбудить спящих, я спустила ноги с кровати и осторожно двинулась в сторону двери.
Ночь, и в самом деле, наступила уже давно, потому что навстречу попался только здоровенный чёрный кот, смеривший меня презрительным взглядом светящихся в полумраке ярко-зелёных глаз. Даже хозяин гостиницы мирно спал на первом этаже, положив голову на широкую амбарную книгу, в которую минувшим днём записал наши вымышленные имена.
Неужели это было всего несколько часов назад?
