"Небесные Воины" Борисова - Беларусь

— Так — как зовут его? — спросила одного из них, садясь в лодку.

— Кого? — не понял незнакомец.

— Моего спасителя?

— Ах этого. Евгений Неменко!

'Евгений, значит Благородный по греческому' — подумала, гладя свой живот. — 'Хорошее имя'.

.

Глава шестая

4 — 7 Июля 1655 года

Борисов и его окрестности

— Я заплачу выкуп!

Залитый кровью казак протянул ладони, стараясь защититься от стилета.

— Кончай его на фиг! Времени нету!

Евгений Неменко еле сдерживал своё раздражение. Пахолики швыряли среди убитых и раненных казаков, собирая свою законную добычу.

— Отруби пальцы! Что ты возишься с этим живым трупом, как нежная дева?

СОБРовец смотрел на глупые попытки обогатиться своих подчинённых и ругался в слух. Эти парни совсем потеряли признаки ума и теперь кошмарили карманы и одежду свиты этого бывшего хахаля Дарьи, выгребая от туда всё более менее ценное.

— А может и в прям заплатит? Смотри какие роскошные перстни на нём? — не унимался похолик.

— Я приказал их убить, а не о выкупе думать! — рассердился Евгений, натягивая проволоку от взрывателя. — Эти красивые безделушки не стоит наших жизней, потому считаю до десяти и уходим отсюда!

— Но коня? Коня то возьмём с собой? Ведь за такого не одну деревню купить можно. А ещё сбруя на нём королевская.

— Коня, ты говоришь!

Неменко подошёл к слишком упёртому пахолику и воткнул нож в его кадык.

— Кому ещё тут жадность разум затмевает? — повернувшись, ласково спросил у остальных из своей команды, не обращая внимание на булькание за спиной.

Сейчас и его подчинённые услышали, как весь лес наполнился голосами раздражённых врагов. Недалеко замелькали отблески факелов и раздались крики казаков. Выглядело так, как будто весь их лагерь вышел на охоту.

Пахолики, поняв в какую передрягу попали, сразу стихли и быстро исчезли из поляны в заранее оговорённом направлении. Евгений натянул последнюю проволоку, затвердил её на ремне своего бывшего солдата и медленно перевернул его на живот, стараясь, что бы она была достаточно натянута. Уходя, он услышал стон того самого казака, который выделялся богатыми перстнями.

— Смотри, ещё живой, — тихо проворчал ему на ухо. — И даже некоторые пальцы на месте остались. Передай своим, что они ошиблись номером, приходя на Литву. Не найдут они здесь воинской славы и богатства, а только свою смерть. Передай им это, перед тем, как сдохнешь.

Голоса преследователей слышались всё ближе и ближе. Евгений шлёпнул по крупу коня атамана со всей силой и та ускакала в темноту.

'Бедной животинке и вправду незачем умирать из-за наших глупых дрязг', — подумал убегая и натягивая маску ночника, с которой он уже мог спокойно передвигаться по тёмному лесу, не боясь наткнуться лицом об ветки.

Впереди послышались выстрелы и крики.

'Мои попались', — сразу догадался.

Евгений очень осторожно приближался к поляне с его людьми, замечая, как вокруг становится всё светлее, даже снял ночник, что бы глаза не ослепли и вскоре заметил первых врагов.

— Черкесы? Эти то здесь откуда? — выругался.

Союзники царя московского тем временем понатыкали везде стрелы с горящими наконечниками и окружили горстку литвинов. Уже успели прозвучать первые выстрелы и теперь началась перебранка между противниками.

— Сдавайтесь свиноеды! — кричали одни. — Или вас немножко резать будем!

— Хрен вам, нехристи! — отвечали недавно выученными фразами другие.

Внезапно, за спиной Евгения, раздался большой взрыв и ещё два поменьше. СОБРовец упал на землю и закатился за пень, понимая, что теперь осколки будут свистать по всюду. Пара из них и пролетела мимо, царапнув ошеломлённого черкеса. Он, как раз, смотрел на его и на то, что творилось недалеко в лесу, открыв от неожиданности рот.

— Шайтан! — успел выкрикнуть перед тем, как его голова лишилась части мозгов.

Евгений ещё пару раз выстрелил из пистолета в слишком любознательных врагов, когда загоревшийся за спиной лес выдал его с потрохами. Для всех черкесов он сразу стал выглядеть тёмным, убивающим пятном, за спиной которого бушует пламя.

— Шайтан! Ифрит! Во имя Алаха, правоверные, рай нас ждёт, если погибнем в борьбе с ним!

Безумство людей привыкших к смерти сразу была направленна на сторону величайшей опасности и в жилет Евгения ударила первая стрела. Он ещё пробовал увёртываться, перекатываться отстреливаясь, но врагов было слишком много. Когда пуля пробила его ногу, а стрела воткнулась в плечо, когда закончились патроны к пистолету и к винтарю, воин понял:

— 'Вот и пришла нежданная'.

Неменько последним усилием воли вырвал кольцо у гранаты и в последний раз блеснул своим остроумием:

'Ещё утром шутил над Богом, а он, в отместку, так надо мной поиздевался'.

**

— И тут! — рык Якова Черкасского оглушил всю округу. Он только что узнал, что новые взрывы были вызваны не пожаром леса, а глупыми суевериями казаков.

Это отребье почему то решило, что истинным убийцей их предводителей является Борисовский водяной и начало забрасывать пруд гранатами, желая отомстить.

— Невежды! Они что? Не знают, что водяного гуля можно убить только освящением воды и церковным пением. Бомбами тут ничего сделать не сможешь.

Воевода нервно прохаживался перед боярами, мурзами и беками. Ночной разгром обоза пушкарей окончательно вывел его из себя. На этот раз эти гяуры сделали ложный выпад в лесу и, использовавших заварушкой, незаметно проникли в святая святых. В пороховой лагерь. Теперь у него осталось слишком мало пороха, зарядов и немцев, что бы исполнить желание своего царя. А тут ещё и, ифрит их побери, казаки со своими глупыми суевериями.

Урускана Мурзу, а так звали до крещения воеводу, беспокоили многие нестыковочки в привычном для него образе войны. — 'Как это можно, что бы малюсенькая деревянная крепость задерживала проход огромного войска? Почему, во время приступов погибает так много воинов? За чем, защитники её, как бы издеваясь, оставляет открытыми ворота? Почему, они так плохо поступили с покойным постельничим?'

— Этот предатель даже не смог погибнуть как воин, а повесился, приняв недостойную для истинно верующего смерть, собака! — выпалил в слух, не сдержавшись.

Собравшиеся около шатра воеводы соратники угрюмо молчали. История о попытке перебежать к литвинам Богдана Хитрова, загубившего всё своё войско и его постыдное возвращение, облетела уже всё войско московитов. Литвины ему, как последнему латинянину, сбрили бороду, и пригрозили в письме, что также сделают и самим Яковом Куденотовичем. Хуже всего, когда постельничего возвратили в лагер, связанного и осквернённого, на его груди болтался еретический рисунок, где были похабно изображены московский царь и сам воевода с гетманом казаков.

Яков Черкасский ещё раз посмотрел на этот бумажный лист и еле сдержался. Он знал, что у него маленькие уши, но что бы они были такими маленькими? В припадке злости уже не один раз хотел порвать в клочья этот грязный кусок бумаги, но ждал, какое решение по нему примет думные дьяки и сам Царь.

А теперь и этот ночной выпад защитников Борисова.

— Расскажи, всем, почему этот шайтан и его джины погубили так много моих воинов, Балзан Узбаши!

В последние дни Яков Черкасский, под давлением своих детских воспоминании, снова вернулся к привычным выражениям, отбросив всю тонкую накипь православия. Груз испытании упал на плечи постигшего пятый десяток мужчины слишком неожиданно и он начал впадать в истерику.

— Совсем не много, Урускан Мурза! Только две пальцы рук, — оправдывался толстый черкес, целуя его ступни. — За то мы убили больше тумена гяуров и одного из этих джинов. Даже пленного взяли.

По приказному хлопку его ладоней к ним приволокли окровавленного литвина. Облитый водой, он наконец сумел приоткрыть глаза.

— Собака паршивая, — выступил Яков Черкасский, — почему ты воспротивился своему законному государю.

— Хрен вам, нехристи! — ответил непонятными, для окружающих, словами раненный воин. — Скоро к вам северный олень нагрянет.

Никто из собравшихся не знал, что Борисовцы давно уже вдолбили в голову всем своим подчинённым фразы, которые они должны были твердить в случае попадания в неволю. И даже показали показательную инсценировку для них с последующим объяснением, для чего это нужно.

— Тронулся разумом, бедолага, — сразу смекнули некоторые бояре и мурзы. Но продолжали молчать, дожидаясь действии воеводы.

Яков Черкасский тем временем решал, что делать с таким подарком судьбы. Почти все немецкие наёмники, набранные для того, что бы решить загадку Борисовцев погибли во время ночной вылазки, но тайны этих джинов манили его больше всего на свете. Ведь если он получить в руки их знание, власть в степи снова вернётся к его роду.

— Отдайте его моему палачу! Юродивый он или нет, пуст разбирается Христос Бог — всевышний.

Яков Черкасский посмотрел на застывшие лица своих воевод и решился.

-Что там с подкопом?

— Плохо, боярин, — ответил Юрий Барятинский. — Взорвали его враги наши. Сначала из подкопа повалил вонючий дым, от которого немцы — землекопы, сумевшие выбраться или бывшие рядом, все свои внутренности выкашляли, а потом от туда вылезли черти с большими глазами и носом, как у слонов знаменитого Ганнибала и вырезали всех. Нет больше у нас землекопов, а те, кто остались — сбежали.

Яков Черкасский посмотрел с презрением на простого удельного князя. Барятинский славился своим воинским умением и даже пару раз разбивал литовские войска, в том числе и полковника Поклонского. Он знал и о том, что литвины предательский убили его младшего сына — Бориса. Но кто он был такой, что бы так пренебрежительно говорить с ним, Чингизидом.

— Юрий, Никитов сын, чем выкупишь свою промашку, какой план посоветуешь?

Поджарый воин, одержавший не одну победу и никогда не изменявший присягу своему царю, молча сглотнул обиду.

— В старину и сейчас, если была возможность, вокруг таких крепостей насыпали земляной вал, превышающий стены твердыни в высоту и расстреливали защитников из более удобной позиции. Предлагаю сделать это и теперь. Воздвигнем вал, поставим наверху пушки и расстреляем этих предателей веры Христовой.

— Хороший совет, — зло усмехнулся Яков Черкасский. — да только пушек у нас сейчас нет, как и зарядов для них! Может быть другие придумает план по лучше?

Собравшиеся прятали глаза или угрюмо молчали, когда этот выскочка Барятинский снова заговорил:

— Нам хватит двух недель, что бы насыпать вал перед северной стеной. Нагоним всех местных холопов, пленников и, как только закончиться лесной пожар, приступим к работе. По крайне мере, можем и этих воров, казаков заставить, ведь у них сейчас почти никого из власти не осталось. Скоро сюда придут силы воеводы Семёна Урусова со своими пушками и тогда униаты сами сдадутся.

Эта мысль Якову Черкасскому легла близко к сердцу и он сразу её развил:

— Вот и я это говорил! Надо насыпать вал вокруг всего Борисова, что бы не одна душа от туда не могла выскочить. А потом мы перестреляем их, как куропаток. А всех этих новоявленных джинов возьмём в плен и заставим служить нашему Царю, как заставил их служить сам Сулейман Великий, Царь Иерусалима. Вы, согласны с моим мнением?

Радостные бояре и мурзы дружно подхватили идею и начали восхищаться мудростью Урускана Мурзы. Он тем временем обратился к воеводе Барятинскому.

— Князь, ваша отвага не знает границ! Нам нужны люди, которые отвлекали бы защитников крепости от начавшихся работ, потому ваш полк от ныне всегда будет сторожить их главные вороты и смотреть, что бы никто от туда не вырвался. Ответите за это свой головой и честью.

Высокий воин погладил эфес своей сабли и молчаливо повинился. Спросив разрешения, он вышел из душного шатра и вскочил на услужливо приведённого коня. Ему надо было ещё много обдумать, но даже эта обида не могла поколебать его принципов. Юрий Барятинский, хоть был и незнатного происхождения, но однажды давший слово служить, — не мог его нарушить.

Яков Черкасский ещё раз прошёлся по кругу и выбрал очередную жертву:

— Балзан Узбаши, вы сегодня достигли большой победы. Выдайте всем своим людям по алтыну из захваченного лично вами, — подчеркнул воевода — обоза литвинов. Доблестные войны царя Московского требует солидного вознаграждения. А всех убитых гяуров приколите к крестам и поставьте напротив крепости, что бы все от туда могли видеть, что станет с ними, когда попадут в наши руки.

Совет подходил к концу, когда в лагер прискакал гонец от боярина Ордена — Нащёкина. Уставший, весь покрытый ожогами, он поведал о несчастье, постигшем его обоз. Пожар обрушился на них во время продвижения по лесной дороге и люди еле спаслись, но за — то погибли большинство из тягловых волов. Гонец просил выслать подмогу, что бы довести то войска хотя бы остатки царских даров. Сам боярин обещал приехать на следующий день, что бы составить доскональный отчёт своему царю.

*

'Так даст она мне, или нет?' — генерал Чернецкий ходил по комнате, выслушивая медленную речь профессора Генадия Левицкого и разбирая по ниточке свои ошибки. — ' Как её заманить в такую ситуацию, что бы не могла воспротивиться и наконец дала? И что эта дура вообще думает, вертя перед своим военачальником задницей и щебеча о верности к какому-то суженному? Да он уже давно мёртвый!'

— И кто мог подумать? — продолжал историк. — Что те жалкие сочинители романов про альтернативную историю или о попаданцах туда окажутся правыми. Помнится, в одно время, я даже очень поссорился с некоторыми из их форума, указав на не соответствие в их чаяниях и исторической неизбежностью. Да так, что эти придурки наслали тучу вирусов на мой компьютер. А теперь мы сами уже начали вытворять чёрт знает что!

'И это всё эта змея Анастасия Брежнева. Это она не даёт понять девочке, где её истинное счастье'.

— Помню, когда то читал рассказ знаменитого американского фантаста Рея Бредбери, об эффекте бабочки. — продолжал гражданский специалист. — Там говорилось о том, как попавшие в палеолит современники убили бабочку и, вернувшись назад, поняли, что изменили своё настоящее. А мы теперь не только её втоптали в гряз, мы, очутившись в прошлом, пристрелили динозавра и сейчас спокойно жарим его на медленном огне. Чем это аукнется нашим предкам, теперь уже никто не знает.

Генерал ещё раз представил вид качающихся грудей под блузкой Ирины и чуть не завыл от нахлынувшей на его похоти.

— Вы, со своими воинами, уже успели уничтожить или привести в негодность десятую часть Московского войска, — не унимался историк. — Задержали его продвижение на двенадцать дней. А ведь, по всем архивным данным, Минск должен был пасть ещё неделю назад и войска Якова Черкасского, как и Ивана Золоторенко теперь наступать на Вильно. И что мы видим сейчас? Первый из них сидит пока здесь, а второй дожидается суда белорусского народа в темнице, закованный в кандалы. Кстати, что вы хотите с ним сделать?

Генерал представил как, как соблазнительно качаются бёдра у этой проказницы и рявкнул сердито: