| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
В жилых покоях, шум стоял, как при облаве на поросят. Скорбный человек, провожавший Мема, указал тому, где спальня хозяина, а сам отступил в сторону. Снаружи, под дверью стояло с полдюжины сочувствующих. Изнутри спальни неслись стоны, хрипы, вскрики, ахи, охи, причитания и, поверх всего, ругань доктора.
— Брысь из-под ног, деревенщина! — рычал на кого-то Наджед. — Ни черта он опять не вдохнул! Держи крепче, куда он у тебя валится, дурень! Да не бойся ты его!..
Мем перешагнул порог с мыслью: "Может, не надо?.." Похоже было, что господина Химэ в самом деле отравили. По крайней мере, его синеющий, бьющийся в судороге и задыхающийся полутруп среди скомканных простынь, хаотических одеял и разгромленных подушек неловко обхватывал кто-то из слуг, стараясь зафиксировать его голову откинутой назад, а доктор пытался залить в господина Химэ лекарство, которое, возможно, вернет его к жизни. Кроме них по комнате с визгливыми всхлипами металась увешанная золотыми ожерельями старуха, у ножки кровати сидело и выло непонятное юное существо, обнимая кусок сбившейся на пол простыни, а в углу стоял серый от ужаса брахидский мальчик с бритой головой. В самой постели словно что взорвалось, такой на ней самой и вокруг был беспорядок.
— Сюда, быстрей! — похоже, Наджед заметил Мема еще до того, как тот вошел. — Держи его за плечи, голову к себе на плечо и рот ему заткни! Крепко!..
Командный тон не подразумевал ни малейшей возможности отказа. Кое-как Мем перехватил у трясущегося домочадца липкое от испарины и судорожно хрипящее тело, запрокинул Химэ на себя, отворачиваясь от его всклокоченных полуседых волос, а доктор из лабораторного дозатора с поршнем влил страховщику в нос зеленоватую жидкость. Химэ совсем уж захрипел и забился, словно в агонии, Мем сам до полусмерти испугался, что тот прямо сейчас, у него в руках откинет хвост, и стиснул его крепко. Наджед впился в лицо Химэ взглядом, потом оторвал ладонь Мема у Химэ ото рта. Господин Химэ дернулся всем телом вперед. Выдохнул. Потом вдохнул. Свистеть, сипеть и булькать лекарством у него внутри стремительно переставало.
— Отпускай, — уже спокойно сказал Наджед. — Вышел. На спину клади. Ну, напугали вы меня, господин Химэ. Неужели вы не знаете, что в таких случаях делать?
— Не... помогло... — едва слышно отозвался Химэ из беспорядочной кучи подушек, куда уронил его Мем. — Так сильно... еще ни разу не было...
— В другой раз не ждите, пока придушит, проще принять меры по предотвращению, чем купировать приступ... — нудным тоном читал нотацию Наджед, выписывая что-то на листочке с рецептурной печатью. У него было самопишущее стило, такое Мем видел только у генерал-губернатора и у кого-то из знатных ходжерцев с больших торговых кораблей.
Сам Мем старательно вытер руки обо что-то вроде скатерти или кружевной занавески, — по крайней мере, именно это ему дали вместе с миской воды, — и фыркнул, словно лошадь к дождю. Нервы у него в одно мгновение оказались взбаламучены, а руки испачканы в этот самом, зеленом, частично вытекшем у Химэ из носа. Не вытяжка из лягушек, конечно, но и далеко не духи... Самому бы не задохнуться с перепугу на таких приключениях. Наверное, придется сразу и уйти. Пусть Химэ отлежится.
Однако оказалось, что господин Химэ способен поддержать беседу.
— Что вам здесь надо, господин префект? — слабо проговорил он в то время, как слуги пытались привести в порядок его постель.
— Проведать ваше здоровье, — поклонился Мем, пряча ладони в рукава. Будь на его месте Чепуха, это значило бы сейчас охотничью стойку. — Оно в порядке?
Доктор хихикнул возле стола.
— Как видите, — сухо прошелестел Химэ. — Цель вашего визита?
— Как? — удивился Мем. — На вас совершено покушение!
— Не уверен, что буду об этом заявлять властям.
— А что за покойник лежит поверх бумаг в вашем кабинете?
— Мой родственник. Как только встану, я позабочусь о его похоронах.
— Почему вы не забрали вашего родственника из префектуры, когда приходили ко мне знакомиться? Он сидел там, ждал вас. Скучал...
Доктор закончил рецепт и с любопытством смотрел на Мема.
— Зачем вы мне сейчас врете? — досадливо поинтересовался господин Химэ.
— А вы мне — зачем? Мертвец этот собран из собачьих костей, является вещественным доказательством по делу об убийстве одного государственного чиновника и по делу о покушении на другого. Ночью его похитили из префектуры, и теперь — вот, я нахожу его здесь! Будьте любезны, объясните, с какой стати вам пришло в голову украсть у нас улику! Может быть, потому, что она напрямую указывает на вас? Ведь это ваш родственник, вы сами только что признали.
Господин Химэ молчал так долго, что Мем подумал, не случилось ли с ним опять плохого.
— Пусть все посторонние выйдут, — наконец, подал голос страховщик.
Домашняя челядь послушалась, дольше всех топталась в дверях и оглядывалась старуха. Наджед остался сидеть за столом, даже закинул ногу на ногу и поставил на столешницу локоть.
— А доктор? — спросил Химэ.
— Доктор нужен, — сказал Мем. — Вдруг вам от разговоров опять станет дурно.
— Где то, что было у мумии в голове? — приподнялся в подушках Химэ, когда все лишние удалились.
Мем изобразил непонимание:
— Что именно? Мозги? Усохли, наверное.
— Содержимое футляра.
— Насколько я смог понять при беглом осмотре, оно разлито по вашему столу и вашей рабочей документации. Подробнее осмотреть я не смог, извините, там очень воняет.
Господин Химэ упал в подушки обратно.
— Что за дрянь там оказалась вместо того, что должно быть?
— Средство от власоеда для конского хвоста, — подал голос Наджед. — От чесотки с лишаем тоже помогает.
Мем глянул на него мельком.
— Господин Химэ, а что там было до чесоточной отравы?
— Там был документ, — умирающим голосом прошептал господин Химэ. — Очень важный, нужный документ.
— Точнее, пожалуйста.
— Точнее — я его там не нашел. Там ничего, кроме этой гадости, не было...
— Значит, за этот важный и нужный документ ваш человек убил архивариуса Бору, чуть не убил инспектора Джату, а потом пять суток искал сам документ, переворачивая вверх дном шкафы в подвале и ящики стола в моем кабинете?
— Все не так. Я не уверен, что могу разговаривать с вами по поводу того документа. Не ваша компетенция. Это слишком серьезно.
— Отлично, поговорите с киром Хагиннором, если с ним вам разговаривать легче. Но со мной по поводу убийства Боры и покушения на Джату все равно придется встречаться. На допросе. Доктор...
— Стойте, — остановил Мема господин Химэ. — Не надо пугать меня допросом, я не сутенер из порта. Про Джату вообще ничего не знаю. Бора был моим человеком, я не давал приказа его убить. Я не знаю, как теперь обойтись без него. Наоборот, я хотел заплатить вам, чтобы вы нашли его убийцу и его тайник. Но потом я засомневался. Решил присмотреться, как будете себя вести. И деньги оставил.
— Присмотрелись? Рассказывайте.
* * *
— И ты ему веришь? — спросил Наджед, когда они покинули дурно пахнущую усадьбу. — Ведь он за прибыль и за выгоду еще не таких сказок сочинит.
— Многое сходится, — пожал плечами Мем. — Например, мой кабинет обыскали сразу после того, как он нанес мне визит. Будь привидение его шпионом, ему нечего было бы там искать. А про Бору я проверю. Будет наше привидение продолжать ворошить документы, или нет. Кого еще Химэ купил в префектуре, мне тоже понятно. Это всего лишь писарь. Пусть живет. Только знаешь, в эти твои докторские дела никогда меня больше не впутывай. Когда в руках задыхается человек, это, мать его, страшно! Был бы готовый труп, или, если б знать наверняка, что выживет, было б не страшно. А так... Имел я в виду на таком фронтире тебе помогать!
— А кулаками ты махать не имел в виду?
— В честной драке — нет. Но если я кого-то ударю, а он заплачет — тогда да.
— Молодой ты еще, — усмехнулся доктор. — В некоторых местах нежный. В жизни у каждого свой фронтир. Твой ничем не лучше моего, просто ты к своему привык. Что будешь делать с картой? То, что это карта ловушек к лабиринту, мы поняли без Химэ. А от чего эти ловушки, где расположены, он знает не больше нас. Или не говорит.
— Зато теперь мы знаем, что именно он ищет. Так-то, наугад, на что угодно можно думать. Хоть на волшебную черную попону, которая делает коня и всадника невидимыми. Только без Боры смысла в поисках никакого. Слушай, мне надоело голову ломать. Пошли, пообедаем.
— Не хочу сказать ничего плохого, но, по-моему, от нас воняет лекарством от лишая. В приличном заведении нас на порог не пустят.
— Пошли в неприличное, — пожал плечами Мем. — И в адмиралтейство я сегодня не поеду. Пусть генерал-губернатор что хочет думает.
— Все равно не понимаю, что в этом страшного. Подумаешь, дублированная банковская переписка, коллективные контракты, паевое участие, — что такого? Римерид не знал, что банковская переписка и документация в обязательном порядке дублируются? Теперь знает. Может, и сразу знал, не подозревал только, для чего лишняя подпись на лишнем листе. А может, за него секретари на чем попало ставили печати. Даже если он выступал гарантом в этой многомиллионной афере со страховкой колб со ртутью, которые стоят бешеных денег, но никому, кроме заказчика, не нужны. Он получил небольшой процент по сравнению с выплатами по паям. Денег не тратил, груз не трогал. Дело начали, дело закончили, каждый уполз в свою нору с собственной прибылью.
— Страховать грузы, по безопасной перевозке которых есть договоренность с пиратами — само по себе афера, — сказал Мем. — Но с отравленным кораблем дело не в деньгах. Страховой договор на отравленный корабль заключался с хозяином острова Ишуллан, для его лабораторий, для его заводов. А кто хозяин острова Ишуллан? Сам таргский император. Ну, может, в тот год он императором еще и не был. Но родовое имя, которым подписан договор, он с тех пор не поменял. А Римерид ради него рисковал гигантским состоянием. Триста восемьдесят миллионов — не уверен, вся казна Ардана покрыла бы такую сумму, или нет, случись что с кораблем. Я даже не знаю, были ли у него реально такие деньги, или это тоже была афера. Но, в любом случае, только за одно это ему может быть амнистия по всем долгам. Дальше — больше. Помнишь, ты говорил про новое государство? Ты думаешь, на это новое государство можно заработать пиратством? На мраморный дворец на задрипанном острове и на золотую посуду к обеду, может, заработать и получится. А на настоящее государство — нет. Если найдутся копии банковских бумаг, копии контрактов, договора на финансовое участие, паевые процентные вклады, все это можно будет перекрыть без войны и без следствия. Зато по закону. Как блокируется любой банковский счет крупного преступника, чтобы отрезать ему возможность впредь совершать преступления. Когда все посредники, все подставные лица, любой ручеек денег из Арденны к пиратским островам, все будет найдено и перекрыто, государство на Островах Одиночества не устоит и дня. Сами они никто. Шайка голодранцев. Их деньги работают здесь. А с ходжерским капиталом их доходы могли бы утроиться. Поэтому им даже не нужна война. Ходжер привел на арданское побережье возможность зарабатывать вместе. Он дает Арденне не рыбку, а удочку. Что лучше для надежного дохода — разово изъять какой-то груз, спихнуть его подешевке и выручку быстро потрать, или вложить деньги в общее дело, участвовать в развитии побережья и получать стабильные дивиденды? Только идиот не захочет получить в этом долю и станет по-старинке полагаться на разбойную удачу. Не удивлюсь, если в один прекрасный день Острова Одиночества перестанут быть пиратскими и случится это в обмен на лояльность имперских властей к новому государству и новому государю.
— То есть, если вы найдете банковскую переписку, вы перекроете Римериду участие в совместных проектах и не дадите заработать, например, на том, что строите флот против него же? А он в ответ может предъявить страховые документы на отравленный корабль, и государь его простит? Выгода Химэ здесь в чем?
— Для начала — не платить по старым обязательствам. Засада в том, что все документы — за и против Римерида — лежат в одном архиве. Вместе с миллионом других бумажек, в которых разбирался только Бора. И этот архив похоронен где-то в старых гробницах. Если Химэ найдет их первым, Римерид станет его марионеткой, а Острова Одиночества — его налогоплательщиками. Не Химэ будет договариваться с пиратами, чтобы они не трогали корабли, которые он страхует, а пираты будут приносить ему дань, чтобы он не прогнал их посредников с арданского берега.
— Трудная история, — недоверчиво покачал головой доктор. — Если учесть, что я так до сих пор и не понял, зачем вообще Римериду свое государство.
— Вот уж это проще простого. Чтобы стать государем. Всевластным хозяином и судиёй. Тебе бы тоже этого захотелось, дорвись ты до абсолютной власти.
— Мне — нет. Совершенно точно нет. Поэтому и не понимаю.
— Слушай, мститель, — сказал Мем. — Ты ж его должен знать лучше, чем я. Кто из нас родом из Ардана?
— Я его и знаю лучше, чем ты, — почему-то отвернулся доктор. — Только не с этой стороны.
* * *
Домой-то Илан прибежал, только дома делать было нечего. Дед поливал огород. Словно ничего не случилось. Словно никуда не ходил ночью. Илан тайком перебрал его вещи — ничего подозрительного. Не считать же подозрительным наградной кортик береговой охраны, он сто лет завернутый в тряпку лежит. Надо бы было поговорить. Но Илан не мог себя заставить. Даже издали, полунамеками. Чего деду не хватает, если он взялся за такое дело? Он получает военную пенсию. Пусть с перебоями, но получает. У них есть домик, есть огород и коза. Илан заслуженно получил хорошую работу. Заслуженно — потому что не бросил школу, не связался с компанией воров или контрабандистов, не начал пить и бродить без смысла по береговым пещерам с непонятными людьми, слушался Джату. Все двигалось к лучшему. Каким человеком нужно быть, чтобы желать все это, ради непонятной выгоды, разрушить? Противно — не то слово.
Весь день Илан проспал, чтобы не думать о плохом, и согласуясь с принципом "не знаешь, что делать — ложись спать". Вечером, незадолго до сумерек, дед, как назло, сам подошел с разговором и спросил:
— Что скажешь мне, малыш, если скоро наша жизнь изменится?
— Насколько изменится, дедушка? — поинтересовался Илан.
— Сильно, Илан. Совсем изменится.
Этого только и не хватало.
— Я не хочу ничего менять! — категорически заявил Илан. — Я хочу всего добиться в собственной жизни сам!
И сбежал в префектуру. Там было не легче, хотя и попроще. Но спокойно пересидеть ночь не получилось, Илан сразу встретил префекта. От того пахло виноградной водкой, дымом от морской травы, и еще чем-то, отдаленно напоминающим деготь, но не дегтем, попротивнее. Уходить домой префект не собирался. Правда, и дурить по-пьяному не стал.
— Ты чего сюда, я же тебя отпустил до завтра? — спросил он Илана. — Из дома выгнали?
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
