— О, повелитель! — радостно помахал рукой Джим. — С добрым утром, мудрейший мой хозяин! Вы позвали своего ничтожного раба, чтобы дать ему какую-нибудь работу? Придумали свое первое желание, о мой великий господин?
— Джинн! — реакция Сьюзен была мгновенной. Гарри тут же пришло в голову, что и начитанная Гермиона, несомненно, среагировала так же быстро. — У тебя есть джинн, Гарри?
— Джим, познакомься, это Сьюзен Боунс. Сью, это Джамаледдин Кудама ибн-Омар ибн-Алим абд-аль Азим, джинн зеленой бутылки. Кажется, в ней было вино раньше...
— И хорошее вино, — уныло подтвердил Джим. — Когда мой первый хозяин нашел меня, я был совершенно пьян, и даже не смог как следует превратить его жену в козу — получилось просто ужасное чудовище. Но он, кажется, остался этим только доволен!
— Слушай, Джим, ты не находишь, что как-то неловко ходить перед женщиной в таком прикиде, как у тебя? Хоть бы штаны надел, — с сомнением протянул Гарри. Сьюзен хмыкнула.
— С радостью, о прекраснейший. Но собака Джамаледдин не так хорошо осведомлен в вопросах современной моды и плохо представляет себе, что надевают невер... твои соотечественники, — пожал плечами Джим. — Может, мой повелитель покажет, что носят подобные тебе?
Гарри и Сью порылись в книгах и журналах. Среди подшивок Защиты от Сил зла в школе отыскался потрепанный экземпляр Вога трехлетней давности с обведенным маркером гороскопом (мисс Эвергрин рассказывала об этом расследовании: три года назад она работала над делом маньяка, черного мага, выпускника Дурмштранга, убивавшего молодых манекенщиц, он работал в магловском журнале, составляя гороскопы, только по ним удалось его вычислить). Джим присосался к журналу, с наслаждением перелистывая страницы и автоматически меняя наружность: то он оказывался в стильном кожаном пиджаке и остроносых туфлях, то в белых джинсах, ворсистом свитере и при тропическом шлеме, то в облегающей черной майке и брюках клеш с прозрачными вставками — Сьюзен еле удерживалась, чтобы не расхохотаться. Вкус у Джима хромал на обе его прозрачные ноги. Наконец, он остановился на форме футболиста клуба "Вест Хэм", прицепил на себя симпатичный галстук в консервативную серую полоску и гордо повернулся к Гарри похвалиться результатом:
— Готово, повелитель! Теперь твой тупой и презренный раб не опозорит тебя!
Гарри и Сью, не выдержав, повалились от хохота. Джамаледдин расценил это, впрочем, как знак одобрения и гордо задрал горбатый смуглый носище.
— Джим, так одеваются только те, кто играет в футбол, это игра с мячом такая, — объяснил Гарри, вытирая глаза от смеха. — А галстук носят с костюмом, вот, гляди, — он перелистнул несколько страниц и указал на солидного итальянского бизнесмена, подписывающего контракт с фирмой по производству пуговиц. Джим недовольно изучил картинку и скривился:
— Как вы ходите в таких штанах, мой повелитель! Они же узкие!
Гарри вспомнил, как пару лет назад встретил колдуна в дамской ночной рубашке. Похоже, его новый приятель из той же компании. Джим неохотно обрядился в такой же костюм, как на фотографии и сейчас хмуро изучал систему застегивания брюк на молнии. Впрочем, теперь, по мнению Гарри, джинн стал выглядеть, по меньшей мере, как премьер-министр какого-нибудь маленького, но очень-очень богатого нефтяного государства. Новый гаррин свитер от "Хэрродз", который лежал в стирке, весь измазанный в песке, выглядел далеко не так солидно, как тот наряд, что до такой степени не нравился Джиму.
— Так сойдет, о величайший? — джинн уныло повернул к Гарри и Сью смуглую кислую физиономию.
— Здорово выглядишь! — подтвердила Сьюзен. — Тебе очень идет.
— Благодарю, госпожа. Это ваша наложница, о повелитель? — бесхитростно поинтересовался Джамаледдин, вызвав у Гарри обильное опомидоривание лица и радостное облегчение от того, что Рона нет поблизости. — Она свежа и благородна, как чайная роза из садов Кордовы! Желаю вам счастливых дней и долгих ноче...
Сьюзен остолбенела.
— Джим! — рявкнул Гарри, непроизвольно сжав кулаки. — Заткнись! Она вовсе не моя... Мы просто вместе учимся в школе!
Джинн мгновенно пал на колени, сминая штаны от Тома Форда.
— О, прости, прости, величайший и мудрейший из мудрых! Не погуби своего тупого раба, собаку Джамаледдина, о всемилостивейший! Что может сделать для тебя твой глупый слуга, чтобы заслужить прощение! О, знаю! — Джим испарился на долю секунды, но тут же материализовался вновь, протягивая Сьюзен гигантское блюдо с апельсинами, виноградом, бананами и прочими дарами востока. — Это не войдет в рамки нашего контракта, господин, — жалобно пояснил Джим. — Но твой глупый и бесполезный слуга должен же как-то замолить свой ужасный грех и оскорбление благородной госпожи Сьюзен-джан!
— О каком контракте он говорит? — заинтересовалась Сью, сгибаясь под тяжестью огромного, как мельничное колесо, золотого блюда.
— У нас с моим господином волшебный контракт, — важно заметил Джамаледдин, склоняясь перед Сью, чтобы подать ей украшенный драгоценными камнями нож для фруктов. — Я исполняю три самых заветных желания господина, а он не имеет ко мне никаких претензий.
— Об этом ты мне не говорил! — воскликнул Гарри, подавившись громадным персиком. — Погоди, Джим, это значит, что если ты неправильно выполнишь мое желание, или сделаешь что-то не так, то не несешь за это никакой ответственности?
— Именно так, о повелитель! — захихикал джинн, сразу становясь похожим на хитрого торговца с восточного базара. — Я же предупредил вас, что нужно хорошенько сформулировать свое желание, иначе может случиться нечто непредвиденное, — он довольно откинулся на стуле, извлек из воздуха здоровенную самокрутку и закурил, не обращая внимания на остолбеневших Гарри и Сью. В воздухе отчетливо заблагоухало кисловатым ароматом марихуаны.
— Гарри, ты хоть когда-нибудь читал о джиннах? — Сью закашлялась, зажимая нос. — Они же самые хитрые из магических существ! Да он сделает все, чтобы поскорее отделаться от тебя! Может, просто выбросить бутылку — в отчаянии предложила она. Джинн всплеснул руками.
— Сью, знаешь, может, это глупо, но если есть возможность исполнить самое заветное свое желание, то, я думаю, ошибкой было бы не попробовать... — Гарри было мучительно стыдно за свое мнение, но он упрямо решил, что джинн останется.
— Боюсь, что тогда желания загадывать придется осторожно, мне кажется, что он настроен делать пакости. Сперва надует тебя, а потом...
— О госпожа, обижаете! — демонстративно закатил очи Джим. — Как я могу надуть моего обожаемого господина! Я выполню любое его желание, что бы он ни хотел! Правда, люди всегда желают того, что им не приносит ни счастья, ни добра, но это же не мое дело! Выполнять их смешные просьбы всегда было так забавно для меня! А еще забавнее, что они всегда позволяют взять верх своим самым отвратным качествам: глупости, жадности, ревности или честолюбию... Один из моих хозяев, неплохой музыкант, композитор, потребовал сперва славы, а потом и богатства. Что ж, я сделал его знаменитым и богатым. Но потом у него появился соперник, более талантливый музыкант, чем он. Он возжаждал убрать его со своей дороги, причем, радикально. Я не мог убить человека, но принес хозяину яд, чтобы он сам сделал это. Он его убил и...
— И? — замирающим голосом переспросил Гарри.
— И — сам виноват! — его имя история сохранила не благодаря таланту, но лишь из-за его геростратовой славы. Кто ныне помнит музыку этого человека? Да никто, только немногие любители. А вот работы его соперника до сих пор обожают во всем мире. Удивительные судьбы — один колдун, другой — простой магл, а как повернулось дело! Их имена известны во всем мире, но о моем участии в их конфликте, к сожалению, история умолчала.
— Моцарт и Сальери, — тихо сказала Сьюзен.
— О да, госпожа! Именно!
— Магл завидовал волшебнику, это я могу понять, — задумчиво пробормотал Гарри, машинально вертя в руках кисточку винограда. — Завидовал его колдовскому дару, помогающему создавать магию новой музыки.
— Нет-нет, мой повелитель! Вы ошибаетесь! Сальери был магом, а маглом — Моцарт!
— Да-а-а... Слушай, Джим, выбрось ты эту гадость! Ужасно воняет! Что, если мисс Эвергрин придет и унюхает это? Мне так влетит, что мало не покажется! Убери эту дрянь!
— Это ваше первое желание, мой господин? — вскинулся Джим. В его руках немедленно оказался свиток и перо.
— О, черт! Нет-нет, Джим, не надо! — завопил Гарри в ужасе, видя, что перо вот-вот коснется бумаги. Но джинн, к счастью, правильным образом среагировал на его отчаянный вопль.
— Хорошо, господин. Я буду ждать вашего первого желания с нетерпением, — ухмыльнулся Джим и испарился вместе со свитком, пером и запахом.
— Я же говорила тебе, что джиннам нельзя доверять, — испуганно выговаривала Сьюзен Гарри, роняя нож на пол. — Они все ужасные мизантропы! Представь, что человек заточил тебя на веки вечные в какой-то предмет и заставил подчиняться его обладателям и выполнять их желания. Да ты бы сейчас же возненавидел их самих и их мелкие жадные страстишки! Джинны всегда стараются навредить людям! Возьми, например, эту историю с Моцартом и Сальери — один убит, другой — навсегда опозорен! Он просто мстит людям за то, что был их рабом!
Гарри задумался. Может быть, Сью и права. Следует быть осторожным в выражениях с Джимом, кто знает, что на самом деле у него на уме? Но три желания? Разве нельзя воспользоваться такой возможностью. Он мог бы пожелать что-то не для себя, а для других. Сделать мир лучше. Ни войн, ни смерти... Но на что тогда будет похоже человеческое общество, не станет ли оно каким-то другим, еще более страшным? Кто знает, как повернется история? Если бы он мог знать наверняка, что произойдет.
— Сью, а у тебя есть заветное желание? — уныло спросил он, с трудом ковыряя ананас ножом с бриллиантами. Нож был тупым. — Может, ты мне что-нибудь подскажешь?
Сьюзен вздохнула. Ее взгляд уплыл в сторону окна и безжизненно застыл на белых занавесках.
— Больше всего на свете я хочу, чтобы Вольдеморт исчез из этого мира, — тихо сказала она. — Но он здесь, и мое желание ничего не изменит. Он будет убивать, а мы будем бороться: такова наша судьба.
Когда все обитатели Дома на болотах собрались у камина, чтобы проводить гостей, Гарри тихонько отозвал Сьюзен в сторону и шепнул ей:
— Приезжай завтра к камням, я хочу кое о чем попросить тебя. Две вещи. Мне нужна твоя помощь, Сьюзен!
Он тут же начал сомневаться, правильно ли поступил, выбрав ее, а не Рона и Гермиону, своих самых близких и верных друзей. Но они были далеко, а доверить свои проблемы совиной почте Гарри не хотел. Никто не должен знать, что он — ментолегус. Гермиона, конечно, поймет, но вот Рон... Лучше, если не будет еще одной вещи, из-за которой он мог бы завидовать Гарри, Рон и так слишком многое вынес в этом году. А вот в другом деле, Гарри был уверен, ему может помочь только Сьюзен.
На следующее утро они встретились в условленном месте возле каменного круга. Сью была заинтригована. Гарри спрыгнул с коня, шлепнул его по крупу, и Риок, галантно выгибая шею перед Фиа, отправился пастись неподалеку. Юноша водрузил на камень громадный рюкзак и вывалил из него кучу книжек, напугав таким количеством Сьюзен.
— Создай сам свою волшебную палочку, — прочитала она заголовок на верхней брошюрке. — Гарри, зачем тебе это?
— У меня нет палочки. Я ее... словом, потерял пару месяцев назад. У меня есть волшебный ингредиент, перо феникса, но его же надо еще как-то поместить внутрь. И я подумал о тебе.
— Обо мне? — удивилась Сью. Она отбросила назад свои длинные светлые косы и изумленно поглядела на Гарри. Ее пальцы все еще машинально перелистывали страницы. — Почему?
— Я вчера всю ночь рылся в книгах, — пояснил Гарри, вручая ей потрепанный томик "Магическое самообразование. Том двенадцатый: Волшебные палочки и их изготовление в домашних условиях". — Везде говорится об одном и том же: поместить волшебное содержимое в палочку может только сильный волшебник и только при помощи мощной магии, без участия подручных инструментов. Это же ты, Сью! Только ты это можешь. Ты можешь просто нарастить палочку вокруг пера!
У Сьюзен зажглись глаза от предвкушения процесса.
— Слушай, Гарри, а ведь и правда, это возможно! Но ты считаешь, что у меня получится?
— Должно получиться, — храбро сказал Гарри, закатывая рукава. — Но ты же не одна будешь ее делать. Я тебе помогу.
— Так ты сперва объясни, что для этого требуется!
— Вот, держи, — перо Фокса оказалось в тонких пальчиках Сьюзен. Она повертела его, любуясь красивыми пурпурными отблесками на малиново-алом пере с золотистой остью. — А теперь действуй!
— Но, Гарри, у меня же просто получится новый росток! Волшебной палочкой он станет, когда в него вдохнут волшебную силу, а я не знаю, каким образом это происходит. Потом, нужно еще ее выточить, отлакировать... Ты представляешь, что все это придется делать в полевых условиях? Мы можем повредить не только перо, но и пострадать сами, — колебалась Сью, тем не менее, жадно разглядывая перо. Идея явно показалась ей ужасно любопытной, и ей страшно хотелось испытать свое мастерство, но было, несомненно, страшно. Гермиона на ее месте просто бы кинулась пробовать, что получится, подумал Гарри, а Сью боится. Взвешивает все "за" и "против". Хуффльпуфф, не Гриффиндор. Поэтому, он твердо сказал, стараясь смотреть Сьюзен прямо в глаза.
— Сью, честно, если я увижу, что тебе что-то угрожает, мы сразу же прекратим эксперимент, обещаю! Честное слово даю! И я возьму тебя за руку, если тебе страшно, хочешь?
Сью немного расслабилась и кивнула. Честное слово для хуффльпуффской девушки было законом. Она поверила Гарри.
— Ты точно знаешь, что делать дальше? — последний раз взволновано переспрашивала Сью, вытянув руку с пером перед собой. Гарри судорожно перелистывал книги.
— Да, да, Сью... Конечно. Ну, что, начнем? — он влез на камень и подал Сьюзен руку.
— Начнем! — дрожащим голосом прошептала Сьюзен и закрыла глаза. Перышко качнулось в ее руке и замерло. Гарри обхватил ее маленькую, мокрую от волнения ладошку и накрыл ее своей.
Гарри напряженно смотрел, как Сью полностью отключается. Ее веки расслабленно замерли, руки, сжимающие перо, прекратили нервно подергиваться. Она опустилась на колени посреди большого камня и высоко подняла голову. Каменный круг, в центре которого она сидела, был мощнейшим концентрическим образованием магической энергии, поэтому Гарри настоял, чтобы это происходило именно здесь. И теперь он, человек, волшебство у которого было в крови, чувствовал, как пульсирует вокруг них магия, как ее волны сотрясают их тела, как их руки, сомкнутые вокруг малинового огонька в пальцах Сью, становятся проводниками для чего-то большого и могучего. Энергия потекла в них потоком ветра и огня. Сьюзен дрогнула, Гарри еще крепче сжал ее пальцы своими и почувствовал, как перо внезапно зашевелилось. Оно дернулось, вытянулось вверх и начало изменять свою форму. Сьюзен, закрывшая глаза, этого не видела, но Гарри с изумлением наблюдал за этим невероятно захватывающим процессом. Малиново-алое перо сначала понемногу позеленело, пустило длинные ветвистые корешки, потом его цвет начал изменяться на серо-коричневый, потом — на темно-коричневый, на нем образовалась кора, и вбок потянулись крохотные веточки. Лопались почки, разворачивались маленькие листки, вокруг которых кипела энергия, потом вдруг листки опали, осыпались, росток последний раз вытянулся вверх и затих. Шумящее, давящее ощущение в ушах, которые секунду назад закладывало, точно от полета на метле (Гарри никогда не летал на самолете), пропало, точно и не было его никогда. И вот, не осталось больше ничего, только большой камень, с вырезанными на нем древними символами, и сидящие на нем парень и девушка, сжимающие в своих ладонях тонкий длинный прутик.
