"Если все они похожи на вас, то проку немного", — подумал Сергей и, махнув рукой, отпустил послов.
— Идите и больше к вину не прикасайтесь. Завтра с рассветом в путь.
* * *
Родившись в маленьком заливчике меж камней, туман робко просочился в русло. Здесь, питаемый массой воды, стал расти, набирать силу. Поднявшись над рекой гигантским удавом, пополз к берегу и, швыряя обрывки молочной плоти на прибрежный песок, вскарабкался на обрыв. Мимоходом проглотил деревянную пристань с сотней больших и малых лодочек, неказистые домишки рыбаков и устремился к центру Альмиры.
Город поглотила мгла. Лишь кое-где желтели пятна масляных фонарей. От герцогского дворца удалялся небольшой отряд. Стоило миновать площадь, как туман, ожесточившись, набросился на всадников. Сырость быстро пропитывала плащи, собиралась на лицах капельками воды. Впереди и сзади ехали солдаты с факелами в руках, но они освещали лишь несколько ближайших метров дороги. Силуэты домов то и дело выныривавших из густой пелены, напоминали сказочных великанов, удивляли гротескными формами.
— Наступает пора туманов, — плотнее запахнув полы плаща, сказал ван Хорст скакавшему рядом Сергею. — Скоро осень. Дожди, холода.
Краевский, поглядывая по сторонам, безразлично пожал плечами. Он думал о том, как его примут "Степные волки". На особое радушие рассчитывать не приходилось.
Услышав сзади голос толстяка, Сергей оглянулся. Сразу за ним ехали Федрик и послы Герфеса.
Новый слуга пришелся Сергею по душе. Широкая, по-детски открытая улыбка, светло-голубые глаза, копна стянутых бечевой пепельных волос, немного грубоватые черты лица и не по возрасту мощная грудная клетка. Особенно удивляли длинные и сильные руки, в них тяжелый меч выглядел невинной игрушкой. В Федрике, несомненно, текла кровь могучих северян. Неожиданными для его комплекции были мягкие движения и легкая поступь. Со временем из юноши обещал вырасти замечательный воин.
— Снарядить в поход три тысячи всадников — дело непростое, но кое-что удалось собрать, — продолжил Риджи. — Альфред тоже готовился к войне, однако всего за пару дней большая часть припасов словно испарилась. Что касается казны, то ее и вовсе след простыл. Терпеть не могу палачей, но боюсь, что работенка для них найдется.
— С Ригвином особо не заскучают! — буркнул Сергей, вспомнив о недавней резне.
Ван Хорст тяжело вздохнул.
— Назад сделанного не воротишь. Хуже другое — в их число угодили два тысячника "степных" да герфесский Первосвященник Храма Создателя. Все думают, что рукой принца, подписывавшей указ, водили Вы.
Настроение у Сергея окончательно испортилось. Судьба Первосвященника его волновала мало. Служители Создателя и так считали его демоном (и наверно, не без оснований). Дай им волю — не долго думая, сожгли бы заживо на костре. А вот смерть командиров "степных" была весьма некстати. Попробуй теперь с ними договориться.
По мере удаления от дворца туман понемногу редел. Вскоре ненужные факелы загасили. По дороге им несколько раз встретились городские стражники. Увидев всадников, они, низко склонив головы, отступали в сторону. Лишь у юго-восточных ворот пришлось немного задержаться. Ван Хорст, подъехав к капитану, что-то вполголоса сказал. Тот, вытянувшись в струнку, дал команду — и тяжелая металлическая решетка со скрипом поползла вверх. За ней медленно, словно нехотя, отворились еще более массивные, толщиной с добрую ладонь, створки огромной двери.
Удивительно, но тумана за ней почти не осталось. Казалось, что у морока хватило сил покорить только Альмиру, а сунуться за ее пределы он не посмел. Лишь кое-где под самыми стенами виднелись обрывки его мутно-белого савана. С неба струился розовый свет взошедшего Оризиса, а веселые трели птиц воспевали утро.
Настроение сразу улучшилось.
Тем неожиданней стало случившееся в низине, у небольшой рощи. Раздался топот копыт, и в мгновение ока их отряд плотным кольцом окружили всадники в плащах, подбитых пятнистым мехом. Металлические наконечники на пиках угрожающе сверкали, да и лица не сулили ничего доброго.
"Барсы Ригвинии", — ахнул Сергей. — Неужто Рене решил от нас избавиться? Первый план был получше. Не такой уж он глупец. Хочет попугать? Пусть попробует!"
Через мгновение Маншельский явился собственной персоной. Граф небрежно махнул рукой, и копья опустились.
— А-а, советнички принца! Создатель вам в помощь! — язвительно ухмыльнулся Рене.
У Сергея в душе нарастала злость.
"Что б ты сам напоролся на вот такую пику! Клык Трехглавого тебе в печенку!" — подумал он.
— Да, граф, это мы! — услышал Краевский спокойный голос выехавшего вперед ван Хорста. — На вчерашнем ужине Вас что-то не было...
— Да знаю, знаю... — не слишком-то учтиво прервал его Рене. — "Волки" уже заждались, поди, скучают. Того и гляди, сами полезут на стены Альмиры знакомиться...
— Граф, уймите свою прыть! — не выдержав, вступил в разговор Сергей. Его глаза, грозно сверкнув, стали наливаться магическим огнем. — Не забывайтесь! Как бы Вам не пришлось пожалеть о сказанном. А на счет "волков", так ведь сами кашу заварили...
Лицо графа стало белее мела, губы сжались в тонкую линию, а рука судорожно вцепилась в рукоятку меча. Пики вновь угрожающе ощетинились. Но до открытого столкновения не дошло. Маншельский, подавив порыв, взял себя в руки. Натянуто рассмеявшись, сказал:
— Ну, полноте! Уже и пошутить нельзя, Ваша Магическая Светлость! Хотя у святых отцов с чувством юмора еще хуже!
Намек был донельзя прозрачным.
Кольцо "барсов" разжалось, выпуская отряд лорда Краевского.
— Так, Риджи, — немного отъехав, сказал Сергей. — Если я не усмирю "волков", то и Вам с Лориди придется несладко. Ригвин с такими наставниками того и гляди сменит милость на гнев... В лагерь к "волкам" я поеду сам...
Увидев, что ван Хорст хочет возразить, Сергей не допускающим пререкания тоном продолжил:
— Я сказал, сам! Даже Ваш меч там не поможет. Понадобится нечто другое.
Лицо ван Хорста сразу побледнело. Очевидно, он вспомнил про это "нечто", но спорить не стал.
— Все, ждите здесь. Если через час не вернусь, то отправляйтесь к Лориди и все ему расскажите! Прощаться не будем — дурная примета.
Сергей пришпорил коня.
Лагерь "Степных волков" находился примерно в лите от ложбины, где укрывались "барсы".
Оставшись в одиночестве, он задумался. Применить магию (так он про себя называл приобретенные сверхчеловеческие способности) не так-то просто. Для трансформации нужна или запредельная ситуация, или опытный "проводник". К "услугам" перстня прибегать не хотелось. Пожалуй, лучом можно сжечь десяток-другой солдат. А дальше? Уже не говоря об отдаче! Но на всякий случай пригодится и это. Что еще в запасе? Податливость природы, погода? Но выйдет ли? Прошлый раз — на повозке — не получилось. Разве — дождь? Но дождем "волков" особо не пронять.
На душе вдруг стало скверно и тоскливо. Желудок свело судорогой, а голова закружилась. Одиночество, безысходность и какой-то первобытный животный страх завладели его естеством. Да он ведь сам — волк! Отбившийся от стаи одинокий степной волк, принявший на время личину человека. И живет он по волчьим законам: не раздумывая, рвет врагам глотки и лакает их кровь. Трижды права была Велинда! Так где же его стая? Где?
Конь под Сергеем вздрогнул, испуганно заржал, попытался скинуть седока. Со всех сторон, повинуясь непреодолимому зову природы, сбегались степные волки...
Первыми в лагере их заметили дозорные. Кони захрипели, заволновались, грозя вот-вот понести.
Поднявшийся ветер гнул траву, поднимал тучи пыли, нес их прямо на изумленных солдат, трепал накидки, подбитые серыми шкурами. Шлемы, выкованные в виде волчьих голов, замерли, безмолвно глядя на невиданное зрелище.
Во главе стаи был могучий воин. Гордо вскинув голову, он, словно влитой, сидел на скакуне. Распахнувшийся плащ открыл шестигранную звезду командующего.
— Маг Краевский... Убийца герцога... За нашими душами явился демон... — прокатился рокот по рядам. Многие, осенив себя знаком Создателя, отступили назад, почти к шатрам.
Вперед выехало четверо: тысячник Кен Генсли и три телохранителя. Они встретились с Сергеем в чистом поле и, остановившись, пристально посмотрели друг другу в глаза.
— Что ищет здесь Советник принца колдун Краевский, убивший герцога и наших друзей? — не дожидаясь ответа, Кен поднял правую руку. Его густые черные брови угрожающе слились в одну линию, а серые глаза метали молнии. — Мы станем слушать лишь в том случае, если он освободит от чар наших серых братьев.
Это была не просьба, а ультиматум. Сергей чувствовал, что по-хорошему договориться будет очень непросто. И все же, дав мысленную команду, отпустил волков. Те, недовольно оскалив клыки, ощетинившись, злобно рычали, не хотели оставлять вожака одного, но все же, подчинившись его воле, один за другим стали понемногу отступать.
— Да, я убил герцога Аландского. Преступника и изменника, отравившего Императора, похитившего Ригвина и вступившего в сговор с Кора Виллом. Мало того, Альфред посмел пытать меня каленым железом. Но только его! Крови ваших командиров, женщин или детей на моих руках нет. Думаю, что вы на моем месте поступили бы так же.
— И все-таки, что привело в наш лагерь Вашу Магическую Светлость?
— Мне, впрочем, как и вам, места в Аландии больше нет. Альмиру "волкам" не взять. На пути "барсы" Маншельского. Даже если перебъете их, штурмовать или осадить город вы не в силах. Рано или поздно придется отступить. Ригвин же объявит вас вне закона. Подумайте о семьях. Им грозит рабство. Поверьте, бунт — верная дорога в могилу.
Слова Сергея явно озадачили Генсли. Все сказанное было правдой. Он и сам последние дни размышлял, как лучше поступить, но ничего путного придумать не мог.
— А что хотите предложить нам Вы, Советник? — немного помолчав, спросил Кен.
— Вчера принц вручил мне эту звезду и просил освободить Герфес. В случае победы мы сможем там обрести новую родину.
— Но это же верная гибель! Вы хотите чтобы мы сложили головы под стенами Геры? Да у та-милов войска раз в пять больше! Нам не пройти и полпути!
— Численность решает не все! С Божьей помощью управимся, — ответил Краевский, не особо веря в свои слова.
Не убедили они и Генсли. Недобро усмехнувшись, он сказал:
— Помощь Создателя никогда не помешает, да только на нее слишком надеяться нельзя. Особенно колдунам. Святые отцы считают тебя демоном. И, знаешь, в этом я с ними согласен. Потому как сам видел... Ну, да ладно! Лучше покажи себя в деле.
Он поманил пальцем, и перед Краевским появились двое всадников.
"Эти станут бить насмерть", — сразу решил Сергей, а прислушавшись к внутреннему голосу, нашел объяснение: телохранители казненных Ригвином тысячников мстят за хозяев.
На наконечниках нацеленных в его грудь пик угрожающе сверкнули отблески Оризиса. Сдерживаемая в течение всего разговора ярость вырвалась наружу.
"И что им все неймется? — подумал Сергей. — Проверить хотят! Опять нужна кровь, жертвоприношения. Придется дуралеев уважить".
— Их смерти, тысячник, на твоей совести! — успел он крикнуть до боя.
Дальше время над ним утратило власть. На этот раз оно не тянулось, словно резина, а рассыпалось чередой сменяющихся стоп-кадров. Вот он, уклоняясь от ударов, лег на спину скакуна, в следующий миг почти без замаха снес шпагой, словно мечом, голову одного из противников, а потом, распластавшись, умудрился достать и другого. После чего принял прежнюю стойку. Со стороны казалось, что на время боя маг Краевский растворился в воздухе, что не помешало ему забрать жизни двух латников.
Страх невидимым липким туманом пал на долину. "Волки", ощетинившись, почуяли, что смерть близка и сам Трехглавый стоит за спиной, скаля зубы в жуткой ухмылке. Генсли тоже понял, что шутить маг больше не намерен. Пора на что-то решаться.
Сергей же изо всех сил старался не выказать слабость нахлынувшего отката. При трансмутации подобного не случалось. А вот вышвыривать энергию наружу — чревато. Он прикрыл помутневшие глаза рукой и про себя чертыхнулся.
"Ну, давай же, черт тебя подери, соглашайся. Сколько можно!"
И Кен, наконец, выбрал из двух зол меньшее.
— Мы пойдем за тобой, Советник, — выдохнул он. — Но ты должен поклясться, что не бросишь нас в тяжкую минуту, не предашь, не станешь морочить головы магией.
Тем временем Краевский уже пришел в себя. Пристально посмотрел Генсли в лицо и твердо, словно чеканя каждое слово, произнес:
— Вначале я хочу слышать, тысячник, вашу клятву. А со своей стороны могу пообещать, что условия выполню...
Так у Сергея появилось войско.
* * *
Тяжко было не поддаться искушению и не ударить по заносчивому Рене с его "барсами", а потом сходу взять штурмом Альмиру. Но тогда по иную сторону баррикады неизбежно остались бы ван Хорст, Лориди и Ригвин. А им зла Сергей ни в коем случае не желал. Наилучший выход для всех — если он уведет гвардию покойного Альфреда в Герфес.
Выступили, когда Оризис завис в наивысшей точке Небесного Пьедестала. За это время Риджи доставил припасы, а "волки" пригнали пасущихся в излучине Алы лошадей. У каждого их было по две. На одной ехали сами, а другая, отдыхая, везла нехитрый скарб. У Сергея теперь их стало три. В наследство от Альфреда досталась пара прекрасных скакунов.
Впереди растянувшейся почти на литу колонны ехали Краевский и Генсли. За ними — послы Герфеса, слуги, телохранители, а уже затем возглавляемое сотниками "волчье" войско.
День был по-летнему жарким. Плащи и доспехи уже давненько покоились на спинах запасных лошадей. Несмотря на это, лица всадников раскраснелись и вспотели. Даже прохладный северо-западный ветерок, прилетевший откуда-то издалека, скорее всего с Лотширских гор, не мог их остудить. Поднимаемая копытами лошадей пыль оседала на лицах, шее, руках, засыпала глаза, лезла в горло.
Сергей, то и дело покашливая, негромко переговаривался с Кеном, обсуждая предстоящую кампанию. Они на удивление быстро нашли общий язык.
С каждой минутой тысячник все больше нравился Краевскому. Его серые глаза молний уже не метали. Сейчас в них скорее мелькали искорки лукавства. Они вспыхивали каждый раз, когда не привыкший к пыли маг начинал подкашливать. Бровей Генсли уже не хмурил, а большие мясистые губы пару раз приоткрылись в улыбке, показав два ряда крепких белых зубов. Да и телепатически ощущалось, что настрой у него совершенно иной. Приняв столь важное решение, он, казалось, скинул с плеч тяжелую ношу и теперь просто наслаждался жизнью. Даже золотой медальон, отлитый в виде скалящего зубы волка, казался на его груди милой игрушкой.
До границ Герфеса решили ехать по Имперскому тракту. Как и другие дороги, соединявшие столицы герцогств, он был выстлан грубо шлифованными плитами, а через каждые двадцать пять лит стояли посты путевых стражей. При Кристиане же имперская казна истощилась — плиты перестали обновлять, а охрану сняли. Однако лучшего пути в Герфес не существовало.
