1940hr

Сюда же баржа доставила три тысячи бронемашин, на которых разместились МП, пришлось отгрести из запасов немного провизии и начать восстание. Рано утром у крестьян отключили свет. После чего началась самая жаркая фаза — вырезание заразы...

Смысл ведь в чём? Люди, даже если знали, что получают по доброте душевной, были абсолютно неблагодарны нам. Они считали, что им Должны помогать, выделять, и так далее. Разбаловали мы их, вот они и слетели с нарезки, начав требовать дать им больше, лучше, каждый хотел получить мотоблок мощнее, чем у соседа. При этом крестьяне показали всю, абсолютно всю свою натуру, которую я и ранее очень ненавидел. Низкий уровень культуры, крайняя страсть к халяве. Нелюбовь к тем, у кого-то есть больше, чем у него. Крестьянский менталитет, тёмная его сторона...

И как бы коммунисты не старались пропиарить своё государство как рабочих и крестьян, на деле это было государство рабочих и учёных, а крестьяне — низшая каста советского общества. Колхозников никто не любил, считая их туповатыми. Да это так и было, грубо говоря.

Сейчас же я столкнулся с типичным крестьянским бунтом, бессмысленным и беспощадным. Люди начали громить административные здания, крича антисоветские лозунги, требовали выдать им больше, сначала просто требовали жильё, потом требования стали совсем фантастичны...

И... понеслась!

* * *

*

Подавление бунта прошло без сучка и задоринки. Ему дали выдохнуться, произошли массовые протесты, крестьяне с вилами, после чего после продолжительного двухнедельного бунта бунтовщики начали искать способы вернуться к нормальной жизни. В основном выступления сводились к отмене советской власти, но никакой внятной альтернативы они не предлагали, да и не могли предложить. Закончился бунт тихо, все разошлись по своим местам, жрать что-то надо, а поросята сами себя не покормят. В общем, пересрались все страшно. Когда бунт выдохся, всё вернулось на круги своя, осталась протестная масса, особо ретивые, у котоорых от осознания собственной важности крышка сдвинулась, такими занимался Берси. И больше их никто не видел. Жертв было немного, но бунт ввиду удалённости был локальным и не перекинулся на всю территорию.

А после этого я вытащил из каждого села по старосте, которые были органом местного самоуправления и привёл их всех в большое свежепостроенное здание. Здание, огромный ангар, было построено для обслуживания подвижного состава, а сейчас стояло пустым. Тысячи квадратов отапливаемой территории, поставили столы, принесли минералку, трибуну, парты как в школе, посадили всех старост бунтующих деревень и я начал разговор. Вышел к ним лично.

— Итак, граждане, позвольте спросить, отчего бунтуем? — сходу начал, — какие требования?

Молчали. Десятки мужиков сидели за столами и молча пырились на меня, поглядывая и друг на друга.

— Ну же, не стесняйтесь. Я вас не укушу. Говорите, чем народ недоволен.

Наконец, один встал из-за стола:

— Тем, что наше себе присваиваете! Вона сколько всего раздаёте, поди и себе в карман откладываете.

— А из чьего кармана раздаём? — спросил я, улыбнувшись, — из чьего?

— Так это... — он был сбит с толку, — государственного.

— Кто вам это сказал? Ну же, говорите. Кто сказал, что инструмент, материалы, энергия, имеют какое-то отношение к государству?

Крестьянин был сбит с толку. Зашептались. Я перехватил инициативу:

— Всё это — моё. Моё, мои рабочие добыли металлы, на моих заводах, моих станках, сделали, и вам отдали. Бесплатно, заметьте. Можно сказать, по доброте душевной помочь мужикам хотел, так нет, вместо спасибо — ещё и недовольны, что мало даю.

По-моему, у них был шок. Я продолжил бить ниже пояса:

— И это русские крестьяне. Известные своей добротой и христианскими нравами, вместо благодарности за то, что я уговорил Сталина дать вам земли, снабдил мотоблоками, инструментом, скот дал, опять же, за свои деньги купленный в Америке, такое вот спасибо. Не понимаю я вас, честно говоря. Мало того, что вам бесплатно выдали землю, так ещё и всяческими инструментами снабдили. Прожить можно сыто, пусть и небогато. Живите и радуйтесь... так нет, нашлись злые языки, кому лишь бы оклеветать. И вот уже я из того, кто отдаёт вам своё, превратился в злодея, отбирающего у вас что-то... если кому-то чего-то не хватает — так и скажите. Каждому выдали одинаковое довольствие, одинаковую технику, одинаковый скот, всем поровну. Если кого забыли — говорите. Кому что не хватает?

Опять молчат. Ягнята прям, мочи нет с ними пытаться разговаривать. Но надо. Я продолжил:

— Значит так, слухайте сюда, это всё — моё. И землю вам дали по моей просьбе, и если кто-то недоволен тем, что я ему мало дал — пусть сдаёт имущество и возвращается в прежнюю хату. Других желающих — вагоны едут, будут рады. Здесь вас никто не держит.

* * *

Что такое мощь? Ладно, хер с ней с артиллерией. Я её передал в РККА, для них и подогнал. Танки — это моща! Танки — это любовь всей жизни у меня и многих других. Боевые бронированные машины, быстро ездящие по земле и уничтожающие противника и себе подобных. Танк — это серьёзно! Но в моём случае всё было куда серьёзней. Я решил создать танковую бригаду, специально для себя и выполнения особо важных задач. Да и просто, веселья ради. И начал работу.

Танк, который у меня получился, поражал воображение. Это был огромный, в четыре метра высотой и шестнадцать метров длинной, белый танк, с мощной 203-мм пушкой и огромной башней. Он превосходил Т-34 настолько же, насколько тридцатьчетвёрка превосходила французский рено ФТ-17. Закономерное развитие концепции — гусеницы шириной в метр двадцать, автомат заряжания, мощная броня. Концепция немецкого мауса, воплощённая в металла в форме классического танка. С реактором, правда. И при этом он был не просто огромен, он обладал мощным вооружением, толстенной бронёй — лоб доходил до 300 миллиметров, при этом использованные материалы делали толщину брони равной метру.

Этот мастадонт передвигался за счёт реактора и четырёх электромоторов суммарной мощностью в шестьдесят тысяч лошадиных сил. Весил он тысячу четыреста сорок тонн. Чтобы давление на грунт не превышало таковое у обычного танка, использовали широченные гусеницы, больше метра шириной. Мастадонт легко разгонялся и благодаря сверхпрочным материалам в подвеске и гусеницах прекрасно мог преодолевать большие расстояния.

Это был танк — апофеоз концепции сверхтяжёлого танка. Прочнейшая броня, мощнейшая пушка, ну и дополнительное вооружение, куда же без него. С пушкой была спарена 57-мм автоматическая пушка, в корме и бортах было по трёхлинейному пулемёту, на крыше стояла пушка калибра 30мм и стреляла в зенит, уничтожая атакующие самолёты и танки. Это уже не то, что мог бы пережить вражеский самолёт. Точность стрельбы при этом превосходная.

Гигант, прозванный Бегемотом, выехал из ворот моего завода гордо, в сопровождении мелочи. На его фоне обычные тяжёлые танки МТ4А2, похожие на закрытый бронёй Алтай, казались крошечными. Хотя и их характеристики были выше всяких похвал — без внешней навесной брони они были бронированы даже лучше немецких тигров. Их стомиллиметровое орудие стреляло невероятно точно, снайперски точно. Скоростью тоже не обделены.

Танковый взвод состоял из одного Бегемота, двух МТ4А2, если понадобится — с внешней навесной бронёй, например, перед танковым сражением, одной ЗСУ-57-2 и двух ЗСУ-23-4, одной инженерной машины ИМР и четырёх гусеничных транспортёров, мотолыг, по двадцать тонн боекомплекта в каждой, пяти грузовиков с запчастями и инструментами для ремонта машин в полевых условиях, провизией.

Танковый взвод Бегемотов — самая большая ударная сила, которую я мог задействовать без вреда для истории этого мира. Это восемь бегемотов в сопровождении четырёх ЗСУ-23-4 и десяти мотолыг. Это было уже очень серьёзно, такой громила был слишком велик чтобы просто убивать танки гитлеровцев. А вот чтобы посеять панику — самый раз. Основным всё-таки был А2, танк с тяжёлой судьбой и превосходными техническими данными. Он снабжался тысячесильным газотурбинным движком и обладал наиболее сбалансированными характеристиками из всех машин, с которыми мы имели дело. Второй был вторым после бегемота. Забавно.

Персонально для СССР, а вернее, для защиты Москвы, я клепал танчики, но это были уже Т-34-Т — тяжёлая, более мощная модификация, с пушкой калибра 85мм, почти вдвое более толстой бронёй и соответствующе мощной подвеской, трансмиссией...

Ну и наконец, самое последнее — это БМП. Боевая машина пехоты, гусеничная, сделанная на базе танкового шасси. На базе Т-34, если быть совсем точным. Двигатель убрали вперёд, в корме и центре сделали десантное отделение, два ряда сидений спинка-к-спинке, амбразуры для ведения огня наружу, и конечно же — люки для покидания машины. Две двери сзади, раскрывающаяся крыша, как на БМП, практически идеально позволяли быстро выбраться из машины. Особенно если её подобьют. Броня тоньше, чем на тридцатьчетвёрке, но всё равно неуязвима для ручного оружия — крупнокалиберных пулемётов, винтовок, прочей хрени, в том числе и осколков. Возвышалась над БМП только одна маленькая и очень узкая башенка, назначение которой никто понять не мог — пулемёта в ней не было. В ней была аппаратура наблюдения, установленная так, чтобы командир мог почти по пояс выглянуть за плоскость брони и наблюдать окружающую обстановку через большое броневое стекло. Единственным оружием транспортёра был крупнокалиберный пулемёт, которым мог управлять стрелок, он же командир машины. Единственный член экипажа помимо мехвода.

Бегемот вышел из цеха и началось формирование танковой группы. Я вынужден был отвлечься от мелких проблем и заняться непосредственно танковым отрядом, один хрен, до войны осталось так мало времени, что я уже ничего не успеваю... Но и тут я не успел — через два дня, пока я занимался вооружением и бронированием танков, фрицы напали. Для меня это было... удивительно. Был ещё не июнь сорок первого, но, судя по всему, бунт внутри страны послужил спуском для нападения — огромная армия вермахта на границе с СССР вторглась в четыре утра. РККА просрали нападение и к полудню немцы уже отбомбились по аэродромам в зоне соприкосновения с противником — большинство советской авиации было уничтожено на земле. Я понял, что дальше тянуть нельзя.

Сталин молчал, руководство молчало. Я же работал на грузовой станции... Тут, в окрестностях станции, стоял формирующийся танковый отряд — дюжина бегемотов, четыре тяжёлых танка... пришлось сделать финт ушами и вместо тяжёлых танков вытащить из рукава туз — танки А1, которые были прообразом, так сказать, и по меркам времени — напичканы новейшими, секретными технологиями по самую маковку. Берси занял места экипажа, танковая колонна готовилась к бою. Уже в шесть вечера у нас, на Урале, началась беготня и к девяти я закончил помогать с железками. Мы заправляли технику, Бегемоты вообще были реакторными, поэтому не нуждались в заправке, они взяли на буксир лёгкие танки. Весенняя распутица закончилась, лето грозило быть засушливым.

* * *

*

Ночную мглу прорезали мощные фары-прожекторы тяжёлых танков "Бегемот". Огромные машины, несмотря на электроход, двигались с непередаваемым звуком — лязг гусениц и шум электромоторов, жужжание трансмиссии, словно несколько электровозов вместе... Бегемоты сдвинулись с места, за ними по освещённой дороге на буксире шли не менее удивительные для этого времени машины. Угловатые, с большими просторными башнями, тяжёлой бронёй... А1 и А2, дюжина "мотолыг", все машины двигались постоянно, по дороге, проложенной вдоль железнодорожной магистрали Москва-Ижевск-Ё-Челябинск.

Движение на этом шоссе было устойчивым, тут постоянно ходили грузовики, возили людей и грузы. Автобусное сообщение — тоже не редкость, но на этот раз по бетонным плитам дороги ехала могущественная танковая колонна. Бегемоты заняли сразу две из четырёх полос. Через полчаса нас обогнали. Обогнал состав — железная дорога. Эшелон был гинантским — на платформах стояли танки А2 и А1, закрытые брезентом, грузовики, зенитные самоходки... Весь танковый отряд. Бегемотов в бой пускать решено было первыми, поскольку их наличие только деморализует и направит Гитлера по ложному пути гигантомании.

Поезд шёл и шёл мимо нас, я же сидел в кресле командира экипажа мастадонта. Всего здесь внутри было четыре места экипажа — мехвод, командир, два стрелка, один главного калибра, другой — второстепенного. Обе пушки главного калибра — 203 и 57 миллиметров, управлялись основным стрелком-радистом.

* * *

Война застала гражданскую авиацию советского союза и конкретно авиацию авиаклуба МЗГА во время интенсивного роста количества самолётов. На стоянках, в ангарах, подземных эллингах, стояло множество самых разных самолётов, сотни военно-транспортных антош и Илюш, но особняком среди них выделялось авиакрыло, полностью укомплектованное тяжёлыми дальними бомбардировщиками. Это были уникальные машины, совершенно не похожие на самолёты советского союза. Они были созданы в последние несколько дней, пока только две машины, которые обкатывали на земле. Сделаны они были на основе грузового самолёта Антей. Но он очень сильно отличался от привычных даже в двадцать первом веке форм. Двигали самолёт восемь моторов, с тандемными винтами, по два четырёхлопастных винта на мотор. Крылья были прямые, и на треть длиннее, чем у Антея, это обеспечивало небесному гиганту огромную полезную нагрузку — он мог поднять за раз сто пятьдесят тонн бомб, не считая прочей нагрузки, вроде держателей и устройств сброса. Самолёт мог летать очень-очень высоко, на высоте, недосягаемой для ПВО и истребителей противника — до восемнадцати-двадцати километров. Но лучше всего себя чувствовал на десяти-двенадцати километрах.

А вот дальше начиналась фантастика. Установленные на самолёте двигатели-репульсоры позволяли ему поднимать гораздо больший вес, чем обычный самолёт. Правда, при отказе репульсоров пришлось бы сбросить большую часть этого веса, но... сам факт. Самолёт без особого труда поднимал триста тонн бомб, мог бы и четыреста, но... это уже слишком для фюзеляжа.

Грузовой вариант самолёта заменял один сразу пять Антеев, правда, в отличие от них, работал на реакторе. Взлёт гиганта не требовал особо длинной полосы, потому что репульсоры позволяли оторвать его от земли раньше, чем он наберёт нужную скорость. Вертикально, правда, он мог взлететь только с грузом до ста тонн. При этом он разворачивал свои крылья вверх, винтами помогая репульсорам поднять себя наверх. Тяга у восьми двухвинтовых двигателей была огромна.

Гиганты стояли на МЗГА и когда Иванов прилетел, первым делом он заметил это творение сумрачного гения Берси. И приказал, ещё до посадки, готовить оба к вылету и загрузить пятисоткилограммовыми бомбами под завязку. А это больше пятисот бомб! Берси начал выполнять задачу. Первый самолёт загружался исключительно полутонными бомбами, обычными ОФ, второй же, по решению шефа, загружали исключительно особыми бомбами, которые мог сбрасывать только этот самолёт. Обычно бомбы класса М сбрасывались из военных транспортников, но тут была особая ситуация. Самолёт имел крепления под крыльями для двух бомб М-класса, и ещё пять мог взять в фюзеляж. Сама по себе М-бомба это огромная дура в двадцать тонн весом. Начинка её состояла из смеси множества сжиженных газов, дающих превосходный объёмный взрыв. Двадцать тонн смеси — это очень немало. Но главное, как она была распределена — М-бомба разделялась на четыре сегмента, который разлетались в стороны, выпуская за собой шлейф из газов, увеличивая тем самым область поражения в разы. Благодаря редкому газу, полученному с помощью детонита, от обычных они отличались устойчивой, быстрой вспышкой, которая сжигала всё. Надёжнее, чем простой ОДАБ. Как известно, объёмные взрывы крайне мощны, хотя не имеют осколочного действия, против одиночной цели надёжней не найти.