Гром и Молния

— Если хорошо покажете себя на ниве учительства, ребятишки, может быть, когда-нибудь Родина и вернет вас за штурвал... По-2, скажем! — бессердечно сказал я. Ребятишки издали протестующий, но не тронувший мое железное сердце, вопль. — А если серьезно, давайте поправляйтесь, ребята, и за дело! Вам еще повезло — при деле будете. А то ведь, если нас отзовут с фронта, вам прямой путь в госпиталь, ферштейн зи?

— Я-я, натюрлих... — печально сказал лингвистически подкованный Извольский.

— Вот в таком вот аспекте, воробушки! — сурово сказал я. — Желаю здравствовать, товарищи офицеры! Родина ждет от вас подвига.

Было немножко стыдно за невольную подставу, которую мы устроили ребятам, но делать было ничего. Этот вариант был наиболее безболезненным. Летать ребята еще не могли, а вот передавать свой опыт могли вполне.

— И потом, пернатые, не вешайте клюв! Начнется формирование полка — вас сразу отзовут. Вы же в штате группы? "Звеньевые"? Ну, вот. Без вас не обойдемся! Плотнее ешьте... таблетки, я имею в виду! Ну, пока, поправляйтесь.

Только я вышел из палатки санчасти, как ко мне подбежал радостно-взъерошенный посыльный солдатик.

— Товарищ майор! Товарищ майор! Скорее! К командиру, скорее... он вас ищет.

Быстрым наметом я порысил к штабной землянке. Командир, радостно улыбаясь, кричал в телефонную трубку: "Ага! Понял, понял... Здорово! А они? Все понял, товарищ первый! Сейчас организуем митинг! Сразу... Спасибо большое... И вам успехов! Есть!" Полковник Степанов бросил трубку.

— Виктор Михайлович! Сегодня, на южном фасе обороны, там, где вы летали, наши войска перешли в решительное наступление! Мы ломим, Виктор! Немцы откатываются! Наши начали Белгородско-Харьковскую операцию! Вот и на нашей улице праздник, майор. И в нем есть и частица нашего ратного труда...

Взяв фуражку, помолодевший командир группы "Молния" скомандовал: "Ищи комиссара! Давайте — разворачивайте митинг! Заждались люди!"

Сегодня было двадцать шестое июля.

А в моей истории операция "Румянцев" началась, кажется, в первых числах августа.

Вот так-то.

Что хочешь, то и думай!

* * *

Наконец, спустя еще пять дней, все дела были завершены, и мы загрузились в два железнодорожных вагона. Не подумайте, что это были вагоны "СВ" с вагоном-рестораном между ними. Нет — обычные теплушки, с сеном на сикось-накось сколоченных нарах. Но мы, честно говоря, были рады и этому. Первые сутки возвращения на аэродром в Подмосковье большинство летчиков и техников элементарно продрыхли.

Потом, конечно, продрали глаза, выложили на расстеленной на ящиках газетке выданный в дорогу сухпай, купленную на какой-то маленькой станции еще исходящую парком вареную картошку с укропчиком и скрюченные малосольные огурчики. Федя Невский, глядя на меня глазами сенбернара, нашедшего замерзающего в снегу альпиниста, вопросительно булькнул обшитой сукном и крест-накрест перетянутой кожаным ремешком немецкой офицерской фляжкой.

— М-м-м?

— Да, конечно же, Федя! Какие могут быть вопросы! Но — по паре капель, только для аппетита.

Мог бы и не предупреждать. Фляжка-то одна, а нас больше десятка молодых и здоровых мужиков.

Еще через день личный состав группы высадился на маленьком разъезде недалеко от аэродрома, с которого мы вылетали на фронт. Техники и другие специалисты, приданные нам из ОКБ Яковлева, сердечно попрощавшись, неспешно покатили дальше, в Москву, а нас уже ждали грузовики. Нам предстояло вновь обживать покинутый всеми, кроме десятка солдат, охранявших военный объект, подмосковный аэродром. Видимо — формироваться будем тут...

Военнослужащий обязан стойко переносить тяготы воинской службы... Забодался я их переносить, честное слово! Эх, сейчас бы в студию мсье Анатоля, нагреть бы ведро воды, искупаться, а потом — в "Метрополь"! Смотреть на красивых женщин, плотненько так закусить и потом пить коньяк под кофе с лимончиком. И семги хочется, соленой-соленой! Ух! Я машинально сглотнул слюну и захлопнул за собой дверцу кабины грузовика...

Оглянувшись вокруг, сервированного на хрустящей от крахмала белой льняной скатерти полдника с коньяком, лимончиком, а равно и семгой крепкого посола, я не увидел. Увидел же я заросшее уже несколько выгоревшей под августовским солнцем травой опустевшее поле аэродрома, над которым если кто и летал — так только какие-то беленькие бабочки без опознавательных знаков на крылышках. Им, из травы, восхищенно аккомпанировали местные кузнечики-виртуозы Подмосковья. В отдалении проглядывались служебные строения. Сонная тишь, жара, лепота! Это дело надо взбодрить.

— Товарищи офицеры! Приехали, выгружайсь!

Сонно клюющие носом в кузовах грузовиков летчики и остатки наземного личного состава группы, взбодрились, похватали манатки и посыпались на землю. Начался веселый шум и ор. Загрохотали раскрывающиеся борта, началась выгрузка имущества. К нам, от строений, уже пылил начкар, не иначе.

— Товарищ майор! На охраняемом объекте никаких происшествий...

— Хорошо, хорошо, старшина! Помнишь нас?

— А то, как же!

— Кроме караула есть тут кто еще? Если есть, давай — гони на помощь. Обживаться будем. Как тут с кормежкой?

— Возить в термосах пока будут, товарищ майор!

— Да хоть так, а то горяченького охота. А завтра припашем нашего кока. Ну, что стоишь? Давай, командуй своими сусликами! Бегом!

— Есть!

Вот так вот! Все бегом, весело и с песней! А как же — армия!

* * *

После обеда на легковушке на аэродром в клубах пыли прибыл полковник Степанов. Он с нами не ехал — улетел на самолете сразу в Москву, в штаб. Сейчас обрадует новостями.

— Здравствуй, Виктор Михалыч! Как добрались? Все в порядке? Как личный состав? Трезвый и задействован на работах по размещению? Вот и хорошо... У меня тоже все в порядке, с кем надо — встретился, переговорил, расспросил про все. Значица, дела у нас такие...

Дела у нас были такие — сначала, конечно, нужно разместиться. Наладить быт, нам тут какое-то время жить нужно будет. Летчиков, видимо, лучше всего разогнать недели на две по близлежащим санаториям ВВС — им нужно отдохнуть, а кому-то не помешает и подлечиться. Завтра-послезавтра сюда добавят солдат, потихоньку будут возвращать аэродрому прежний вид. Мы же с командиром, передав все текущие дела и проблемы обустройства замполиту, плотненько садимся за подготовку итогового документа по обобщению результатов проведенных войсковых испытаний. И дается нам на это целых три дня. Потому что через пять дней у начальника Главного управления ВВС Красной Армии маршала авиации Новикова состоится большое совещание с участием представителей ОКБ Яковлева, моторостроителей, вооруженцев, руководителей заводов, на которых планируется разместить производство, и прочего необходимого люда. Среди многих, но — в числе первых, будет заслушан и наш доклад. В итоге, как мыслится, должны быть подготовлены обобщенные предложения в ГКО о начале производства новых истребителей. Будут намечены и приняты первоочередные меры по подготовке к перевооружению на "Як-3" ряда хорошо показавших себя в воздушных боях с противником истребительных полков. (Кровь из носу, а продавлю в этот список свой 111-й ИАП!) Скорее всего, будет принято решение и по группе "Молния". А что тянуть? Группа зарекомендовала себя хорошо, это не только мы так думаем, это и командование воздушной армии неоднократно отмечало в своих докладах наверх. Давно, между прочим, пора. В общем, дел было — начать и кончить! Вспомнилась лихая песенка из фильма "Красные дьяволята":

— И не-е-т нам покоя-я

Ни но-о-чью, ни днем...

Правда, какие-то несознательные граждане приделали этой бодрой песне новые строки, придавшие ей тревожную ноту поиска, а потом — глубокое чувство удовлетворения:

...То рубль сшибаем, то рубль сшибаем,

То сядем и пьем!

Пить нам было еще рано, а вот сели мы с командиром плотно — бумаг был целый ворох, и из них надо было сделать конфетку. Я вздохнул... Опять — "рекле"!

— Что это за "рекле" такое? — подозрительно поинтересовался полковник Степанов. — Французское слово, что ли? Что оно значит-то, а?

— Да то и значит, Иван Артемович! Режем, стало быть, и клеим! Итоговую справку делать будем. Так меня... наш преподаватель в лесном техникуме учил большие документы готовить... удобно очень.

(Положим, не в техникуме, и не преподаватель, но документы большого объема мы, в те времена, когда еще не было компьютеров, готовили именно так... И получалось неплохо, знаете ли...)

— Ну, — я щелкнул ножницами, — начали, помолясь!

* * *

Итак, с чего же начнем? Примерно вот так:

"Зa периoд вoйскoвых испытaний на южном фасе Курской дуги АУГ "Молния" было произведено _____"... — та-а-к, тут пока оставляем пропуск, потом уточним и вставим циферку, — "...бoевых сaмoлетoвылетов для перехвaтa прoтивникa в рaйoне свoей зоны ответственности, пo вызoву для уничтoжения сaмoлетoв прoтивникa нaд линией фрoнтa и нaрaщивaния сил, для прикрытия нaземных вoйск, свoбoднoй oхoты и прикрытия свoегo aэрoдрoмa.

АУГ "Молния" приняла участие в отражении готовящегося бомбоштурмового удара группы из 200 бомбардировщиков противника, участвовавших в т.н. "звездном" налете на г. Курск. В ходе воздушного боя летчиками группы сбито 33 фашистских бомбардировщика и 6 истребителей.

В ходе войсковых испытаний былo ____ (потом точно подсчитаем...) встреч с сaмoлетaми прoтивникa — Ju-88 и Ju-87D, Me-109G-2/6 и FW-190A-4. В ____ встречaх велись группoвые вoздушные бoи, в тoм числе семь крупных. Сбитo 72 сaмoлетa прoтивникa, в тoм числе: 33 Ju-88, 7 Ju-87, 21 Me-109G-2 и G-6, 11 FW-190A-4.

Свoи боевые пoтери — двa Як-3; пять Як-3 были подбиты, два сели нa свoей территории вне aэрoдрoмa и три — на аэродром."

Та-а-к... пока пойдет, а там отшлифуем. Что-нибудь про технику... Про самолеты... Вот это подойдет.

"В своих докладах все летчики АУГ "Молния", участвовавшие в войсковых испытаниях истребителя Як-3, отмечают простой взлет, заметное уменьшение длины разбега, прекрасную скороподъемность, превосходый вертикальный маневр, приятное и неутомительное управление, легкость выполнения всех фигур пилотажа, менее сложное управление за счет улучшения управляемости, более эффективное использование тормозов на пробеге, благодаря увеличению противокапотажного угла..."

Так, хорошо... Что еще скажем?

"...летчики отмечают, что Як-3 наголову превосходит самолеты противника по всем характеристикам виража. Особенно велико было преимущество в вираже неустановившемся. Здесь сыграли роль правильно подобранные плечи рулей, элеронов и их сервокомпенсаторов, а также удачная конструкция системы управления, которые обеспечили легкость управления и оптимальную реакцию самолета на движения ручки и педалей...

...по такой важной характеристике самолета, как удобство и простота в управлении, Як-3 не имеет себе равных. ОКБ Яковлева создало истребитель, который максимально пригоден к быстрому освоению не только летчиками средней квалификации, но и вчерашними выпускниками летных школ. Обладая посадочной скоростью 137 км/ч, на посадке Як-3 очень прост, что также позволяет его легко эксплуатировать молодым пилотам..."

Ну, хватит хвалить. Надо бы и о недостатках что-то сказать. Где это было? А, вот!

"...особую обеспокоенность технических специалистов, производивших обслуживание истребителей в полевых условиях на фронте, вызывали авиамоторы М-107А со взлетной мощностью 1650 л.с. и боевой 1550 л.с. на высоте 1200 м. Им был назначен ресурс 50 часов, но ни один мотор из полученной партии не доработал свое: "сыпались" коренные подшипники коленвала, прорывались газы сквозь верхние уплотнения цилиндров. Из-за вибраций на экономическом режиме выше границы высотности при уборке и даче газа вода и масло в трубопроводах начинали пульсировать с такой силой, что трескались радиаторы. Регулятор наддува работал нестабильно. Масло выбивалось через уплотнения редуктора и попадало на остекление кабины и в кожухи продувки выхлопных коллекторов, где могло загореться.

Следует отметить также и такие недостатки как:

— неполная выработка горючего из основных баков;

— невозможность непрерывного набора высоты и горизонтального полета у земли на режиме максимальной скорости при температуре наружного воздуха +30®С из-за перегрева воды;

— дальность двусторонней радиосвязи на самолетах с РСИ-6 до 110 км при требуемых 120 км;

— запас кислорода 2 л обеспечивал полет на высоте 7000 м с прибором КПА-Збис в течение 1 ч 05 мин или 62% максимально возможной продолжительности вместо требуемых 75%;

— выпучивание левого переднего зализа крыла при выходе из пике с перегрузкой 8,0 со скоростью по прибору 720 км/ч."

Так-то оно так... Все правильно. Но закончить надо как-то более оптимистично, на хорошей деловой ноте... А если вот так?

"В заключение следует сказать, что летные качества Як-3 в глазах всех пилотов АУГ "Молния" (и в особенности — опытных асов) искупают все его недостатки. Причем в наибольшей мере эти преимущества раскрывались именно на тех высотах, где велось абсолютное большинство воздушных боев, — до 4500 м."

Вот так-то оно и правильно будет. Недостатки у всех есть — и у людей и у техники. Ну, нет такой боевой техники, которая вообще была бы лишена недостатков! Нет ее! Пусть течет масло, пусть есть опасность перегреть мотор, пусть он не вырабатывает своего регламента в 50 часов. Пусть! Но этот истребитель — уже летает! Он может побеждать всех своих противников, и он победит их! Вот так-то, дорогие мои девочки и мальчики...

* * *

В положенное время мы с полковником Степановым выехали на машине в Москву. Выехали с учетом того, чтобы успеть заскочить в студию к Толе Рощину. Мне надо было переодеться в мундир, ведь он там так и висел. Не хотелось ехать на совещание к маршалу Новикову в полевой форме, да и поизносилась она, надо правду сказать. Ключа у меня не было, но на месте была домоуправ Капа. Думаю, уж меня-то она пустит в квартиру. Не забыла, поди.

Так оно и получилось. Капитолина разохалась, расцеловала меня, сверкнула помолодевшим глазом на Степанова, и выдала мне ключ.

— Поживешь у нас, Витенька?

— Вот чего не знаю — того не знаю, Капитолина Сергеевна! Но, очень может быть, что сегодня мы с командиром тут переночуем! Как насчет ужина, хозяюшка? Вечером посидим, чаю попьем, а? А может — и не только чаю! Там, у Анатоля, я видел патефон, можно будет и потанцевать! — и я многозначительно и развратно подмигнул порозовевшей Капе на начинающего буреть полковника.

— Скажешь тоже, Витя! Потанцевать! Кончились мои танцы... — притворно закручинилась Капитолина. — Я уж не девочка...

— Не скажите, уважаемая Капитолина Сергеевна! — солидно кашлянув, с хрипотцой проговорил полковник Степанов. Голос — вылитый киноактер Булдаков в роли генерала! — Вы еще другим женщинам фору дадите, кх-м-м, да...

— Все-все-все! Возражения не принимаются! Кому голодных мужиков кормить, как не вам? Вот деньги, Капитолина Сергеевна, прошу вас в расходах не стесняться! Для себя ведь, для любимых! Ну, по рукам? Вот и ладненько!