Капитан-лейтенант

— Молодцы артиллеристы! Поздравляю с прекрасно выполненной работой! Вечером всем чарку коньяка!

Над палубой гремит 'Ура!'

— Полчаса перекур! А потом пробанить стволы! Сигнальщикам не расслабляться и бдить за небом!

Вызываю Петровича — все это время он таскал снаряды наряду с расчетом, а старпом командовал первым орудием.

— Снимайтесь с якоря, разворачивайтесь, цепляйте опять на буксир весь этот москитный флот. Он пока тут не нужен. А я сейчас на берег...

— Зачем тебе на берег? — удивился Петрович.

— Во-первых, у них сейчас может начаться головокружение от успехов, и они могут наделать глупостей. Во-вторых, и это самое главное, надо вернуть на борт наших краснофлотцев и наши 'дашки', а то, чую, пехтура их на радостях зажилит...

— Хочешь оставить их без пулеметов??

— Ну что ты! Взамен наших двух, они сейчас десятком трофейных обзаведутся. Ну ладно, это все лирика. Вы идете в Николаев, станете на якорь на плесе перед Стрелкой. По прибытию отправите такой вот доклад в штаб флота. Я передал старпому листок, с заранее написанным текстом :

'Получив информацию о прорыве фронта, выходе гитлеровцев на левый берег Южного Буга, и движению их на Николаев, принял решение действовать по обстановке. В результате огнем корабельной артиллерии, приданной мне пехоты и ПТО, передовые силы прорвавшихся гитлеровцев, численностью до одного моторизованного полка, уничтожены севернее Новой Одессы. Нахожусь в Николаеве для обеспечения ПВО города и организации его обороны. Считаю необходимым срочно прислать в Николаев штатную зенитную артиллерию строящихся кораблей, расчеты и боеприпасы к ней, для организации ПВО судостроительных заводов. К-л Федоров'.

— Понятно, — ответил старпом, а как ты доберешься в Николаев, если мы уйдем?

— Надеюсь, там, — я кивнул на берег, — уцелела хотя бы одна машина. Ну а если там мы все разнесли вдребезги, то я тут же вернусь вместе с расчетами наших 'дашек'.

Через пятнадцать минут мы высадились на берег. 'Мы' — потому что меня охраняли все теже четверо краснофлотцев, которых Петрович застращал вусмерть. А через полчаса ( тяжко однако бегать по полю с непривычки-то!) мы прибежали туда, где еще совсем недавно была головная часть вражеской колонны.

Зрелище конечно, апокалиптическое — сгоревшие и перевернутые взрывами грузовики и танки, танк, с вывернутыми наружу потрохами и башней валяющейся в десятке метров в результате взрыва боекомплекта, клочья 'полугусеничника' разнесенного прямым попаданием, обгорелые трупы и остовы машин, кордитная и тротиловая вонь, а так же все прочие 'прелести' войны, которые и я, и мои матросы видели в Констанце только очень издалека.

Но оказалось что в этом аду далеко не все уничтожено. Вот опрокинутый на бок командный 'кюбельваген', и он выглядит практически целым. По моему приказу его ставят на колеса. Он даже заводится почти сразу. 'Кюбель' действительно цел — всего то пара осколочных дырок в борту. Целым выглядит и увенчанный антеннами 'полугусеничник', так же опрокинутый на бок. Похоже, его и 'кюбель' опрокинуло взрывом одного снаряда, уж больно близко они валяются. Обе машины целы, чего не скажешь о немецких трупах рядом. Вот офицер, кажется оберст, лежит на спине, но затылком вверх. У живого человека так вот, на все 180 градусов шея повернуться не может . Похоже его вышвырнуло из этого самого 'кюбельвагена'. Странно, но меня не мутит от вида всего этого. Вполне машинально вынимаю у фрица 'вальтер' и запасную обойму из кобуры и кладу себе в карман. Чуток дальше валяется безголовый труп в обнимку с МР-40. Как настоящий попаданец, пройти мимо такого трофея я не могу. Снимаю с трупа подсумок с запасными магазинами и выдираю из его объятий собственно эмпешник.

-Так, парни, найдите и себе по пистолету и обзаведитесь гранатами, — достаю образец из другого снятого подсумка. — Главное — найдите наших и отправьте их на корабль. А мне найдите один целый грузовик... А также сержанта енкаведешника, что мы у моста на борт взяли, и срочно бегом вместе с ним и его бойцами сюда. И им и нам тут делать больше нечего. Тут уж пехтура теперь сама разберется. У нас много своих важных дел.

Я уж было полез разбираться с БТРом, на котором антенны — уж очень он мне показался любопытным. Но меня остановил запыхавшийся капитан-артиллерист:

— Ну ты даешь, кап-лей! Когда ты про все это говорил вчера, я не поверил. Думал, врешь ты все по вашей этой морской привычке все преувеличивать. А теперь вижу, что ты был прав. Нет, ты скажи, ну почему это так получается? Почему мы отступаем, когда за десять минут вон скока вражин положили?

— Положим не за десять минут, а за двенадцать. Во-вторых, на эту тему мы с тобой поговорим как-нибудь в шесть часов вечера после войны за кружкой пива или рюмкой чая в кафе на набережной в Николаеве. А сейчас некогда. Мы ведь только передовую часть уничтожили. Некогда сейчас расслабляться. Какие у тебя потери?

— У меня потерь нет вообще. У пехтуры кажется трое или пятеро раненных, а безвозвратных нет тоже.

— Отлично. Ты трофеи уже смотрел? Тебе что-то из пушек перепало?

-Да, смотрел. Уцелела одна ихняя 37 мм, как ты говоришь 'дверная колотушка'. И, — он замялся, — как ни странно две наших, 76 мм Ф-22УСВ, и два 'ЗиСа' со снарядами. Еще один взрывом разнесло в клочья. Откуда они у фрицев?

— Трофей, увы. Война-то уже два месяца идет. Вот они уже и успели поднабраться. Но не журысь. Мы наши пушки отбили и больше их фрицам не отдадим. Ты лучше скажи, твои бойцы не помогут мне поставить на колеса вот эту жестянку? — я кивнул на БТР с антеннами.

— У меня тут только один боец. Остальные там, с трофеями разбираются, может еще что полезное найдут. Но попробуем, — озадаченный капитан что называется полез пятерной под фуражку почухать потылыцю.

Пока мы прикидывали, что и как можно сделать с этим железным ящиком, пришел и капитан-пехотинец вместе со своим замполитом. И первое с чего он начал — потребовал, чтобы я оставил ему и 'дашки' и своих матросов. Я уперся:

— Своих не отдам, и не проси. И пулеметы не отдам. А ты лучше разбирайся с трофеями. Собирай все, в первую очередь пулеметы и патроны к ним. А во вторую — полевые кухни. Я их тут видел несколько. И организуй оборону. Возможно круговую. Где и как организовывать рубеж я не знаю и не подскажу. Я не спец в пехотной тактике, но от опытных людей слышал не однократно такую вот мудрость — 'Чем глубже и извилистее окоп, тем труднее им нас убить'. Так что забудьте о ячейках и ройте окопы полного профиля. Завтра, скорее всего ближе к полудню получишь подкрепление, новобранцев конечно. Так что готовься разворачивать свою роту в полк. Когда похороните всех немцев, прикажи поставить на могилах кресты. А вон там, — я кивнул в сторону не далекой рощи, — нарежьте дубовых веток, сделайте из них венки и украсьте эти кресты.

— Зачем???

— А затем, что потом ты все это сфотографируешь вот этим, и передашь завтра камеру мне в город. Я все настроил. Вот смотри — нажимать надо вот тут, а взводить и перематывать пленку надо вот так, — я протянул капитану 'лейку', найденную в 'кюбеле'.

— Но зачем тебе все это???

— Видишь ли, их бесноватый фюрер обещал этим гадам нашу землю, а крест с дубовыми листьями это у них высшая награда. Вот фото их могил с этими самыми землей, крестами и дубовыми листьями мы напечатаем в листовках и напишем, что и обещанную землю и кресты с дубовыми листьями мы им тут всем обеспечим. Понятно?

— Ловко ты это придумал, морячок, — обрадованно встрял в разговор, молчавший все это время пехотный замполит, оценивший эффект от моей идеи для пропаганды.

Пока мы разговаривали к нам подъехал практически целый — не считать же серьезным повреждением изрешеченный пулями вусмерть тент, и разбитое боковое стекло на дверце -'мерседесовский' грузовик. За рулем 'мерина' сидел сержант-енкаведешник, а мои матросы и его бойцы сидели в кузове. Таким образом, вопрос с рабочей силой и мощностями для постановки на колеса этого БТРа решился сам собой. Общими усилиями его быстро поставили на колеса и распахнули дверь. Внутри нашлись два безоружных немца— связиста. Один из них был просто без сознания -видать его хорошо приложило головой, когда машинка опрокинулась. А второй был в сознании, но с переломанной рукой, и он только тихо ругался. Мои матросы рыпнулись было добить этих двух немцев, но я запретил, но приказал связать на всякий случай. Запретил, не потому что пожалел, а потому, ЧТО увидел в глубине этого связного БТРа. Фортуна продолжает нам улыбаться во все тридцать два. На железном столике у борта была привинчена 'Энигма'! Оппа, это все надо забирать, даже без объяснений. Это мое и все! Привезу в Николаев, а там думаю, начальник областного управления НКВД сможет организовать доставку такого трофея в Москву, своему шефу. Думаю, для такого дела и самолет могут прислать. Так что спецы, умеющие с ней работать, в Москве тоже пригодятся. А вот в том сейфе могут найтись и инструкции и планы немецкого командования, и копии отправленных и полученных радиограмм. Главное найти еще одного водителя для этой таратайки. А в командирском 'кюбеле' я сам поеду, мне по чину положено!

К счастью водитель для БТРа нашелся быстро, и через полчаса мы уже останавливались у крыльца горкома в Новой Одессе. Ехать тут было всего ничего, но мы далеко не сразу приспособились к этим пепелацам и потому двигались поначалу очень медленно.

— Добрый день, — сказал я, распахивая дверь в кабинет секретаря горкома, — Разрешите представиться. Капитан-лейтенант Федоров, командир эсминца 'Совершенный'!

— Иван Николаевич Моргуненко, секретарь Новоодесского горкома КП(б) Украины, — представился в свою очередь пожилой хозяин кабинета, выходя мне навстречу из-за стола. — Чем могу помочь нашему флоту?

— Для начала банкой красной краски, и срочно. Надо замазать кресты на наших трофеях и нарисовать красные звезды, чтобы народ не пугать понапрасну.

— Это просто, у меня есть красная краска и олифа, с первомая еще остались, — он порылся в нижней части одного из шкафов, стоящих вдоль стены, — Вот, держите.

Я кивнул, один из матросов подхватив банки с краской и кисти, убежал выполнять мое указание.

— Думаю, что вы не только за этой мелочью сюда пришли... — продолжил Иван Николаевич, — Наверняка что-то более важное. Недавно была большая стрельба, даже у нас тут стекла дрожали, но потом все стихло. Это вы стреляли?

— Да, это орудия эсминца стреляли. Дело в том, что вчера немцы прорвались и захватили Вознесенск. А сегодня утром высадили десант с моего эсминца и огнем корабельной артиллерии уничтожили их передовые части...

— Понятно, — Иван Николаевич заметно помрачнел.

— В городе есть войска?

— Откуда? Тут войск нет никаких, есть только взвод милиции и истребительный батальон, 265 человек, сформирован еще 25 июня, новобранцев готовим, сейчас в нем третий состав ...

— Немного, но лучше чем ничего.

— Так уже почти тысячу добровольцев отправили в действующую армию. Истребительный батальон он учебный, да вооружить большее количество бойцов нечем, у них и так у четверти берданки. А собрать людей мы можем еще втрое больше.

— Тогда собирайте всех кого можно и немедленно выступайте на север, по киевской дороге. Там, в трех верстах от города, держит оборону рота капитана Матвейчева, так что увидите и поступите под его командование. Есть приказ развернуть его роту в полк. Об оружии не беспокойтесь, все вооружаться будут уже там, на месте, трофеями. А берданки свои оставьте здесь, будет хоть чем-то учить следующее пополнение. Но лопаты, чтобы окопы рыть прихватите обязательно. А вы тут в городе постарайтесь организовать их снабжение продовольствием. У них сухпая, причем тоже трофейного, вряд ли больше чем на двое суток.

— Так точно, соберем всех и выступим через два часа. И с питанием организуем, — Иван Николаевич заметно приободрился.

— Отлично. Раз все ясно, то я поехал дальше...

— Куда дальше?

— В Николаев. Во-первых, мне надо догнать мой корабль, а во-вторых накрутить там хвосты некоторым, чтобы не сачковали. А, да, вот, — я достал трофейный 'вальтер', — коль у вас с оружием совсем швах, могу отдать лично вам...

— Не надо, оставьте эту игрушку себе. У меня есть более серьезная вещь, — Иван Николаевич достал из стола 'маузер', — Вот, наградной, еще с Гражданской...

— Ну, тогда бывайте, Иван Николаевич, может еще свидимся после войны.

А еще через полтора часа, в сгущающихся сумерках, я остановил свой 'кюбель' у подъезда николаевского обкома ВКП(б).Прежде чем подъехать к обкому, мы задержались ненадолго у моста через Ингул. Благо они почти рядом, всего-то и делов переехав мост надо всего лишь подняться по узвозу на площадь. В построенной еще в царские времена кирпичной караулке у моста располагался пост НКВД на котором имелся телефон. Остановив машину, сержант кратко, но подробно доложил обо всем своему командованию. Получив какие-то новые приказания, сержант намылился увезти и трофей и своих бойцов. Я был вынужден его остановить:

— Так дело не пойдет, товарищ старший сержант. 'Мерина' так и быть забирайте, но вы и хотя бы еще трое ваших бойцов мне еще нужны.

— Зачем?

— У меня в БТР два 'языка' — пленные немецкие связисты и с ними секретные документы. Их надо бы в Москву доставить. Вот сдам пленных с рук на руки своему начальнику или вашему начальству, тогда и БТР этот себе заберешь. В нем кстати еще и пулемет есть, и место для его установки предусмотрено в поднимающейся части крыши... А пока будете пленных охранять, сам понимаешь, из краснофлотцев охрана никакая, — я немного польстил сержанту. С охраной мои матросы прекрасно справляются и сами, но мне предстоит тяжкий разговор, и присутствие рядом со мной бойцов НКВД очень даже может пригодиться для вразумления тугодумов.

Я, как был в своей морской форме, весьма запыленной от долгой езды в открытой машине по грунтовке, с эмпешником на плече, с эскортом из двух матросов и трех энкаведешников, таких же пропыленных и вооруженных до зубов, ввалился в немаленькую приемную, и, не обращая внимания на секретаршу, направился к двери кабинета первого секретаря.

— Вы куда? — секретарша буквально грудью кинулась на защиту своего шефа, — Товарищ первый секретарь занят, он готовится к важному совещанию!

— А мы как раз на это совещание и прибыли. Причем с решающим голосом. Похоже, вы, гражданка, — я специально выделил голосом слово 'гражданка', не понимаете, что идет война, и что город находится на осадном положении, и что ваши действия мешают...

— Арестовать эту гражданку? — спросил мгновенно все понявший сержант.

— Думаю пока не надо. Гражданка просто была не достаточно информирована. А теперь, я уверен, что товарищ уже все осознала, и будет добросовестно помогать нашей доблестной Красной Армии.

— Да-да, я все сделаю... — пролепетала испуганная секретарша.

— Тогда не мешайте и приготовьте чай и бутерброды на семерых моих бойцов.

— Но их же только пятеро?

— Еще двое внизу, в машине, охраняют арестованных. Отнесете им перекусить туда.