Огнетушитель и консервированный банан

* * *

Что такое стационарная оборона? У всех тут были свои представления о том, как должны выглядеть укреплённые районы. Вот взять к примеру Кондратенко, с которым я свёл знакомство и завербовал его в нашу маленькую клику, то есть рассказал всё без утайки про то, кто мы и откуда мы. Он считал, что крепость будет очень мощная, но после того, как я дал ему почитать книгу про инженерное обустройство местности, его мнение разительно изменилось. Он уже не считал хорошей идею устанавливать открытые батареи — вражеская дальнобойная артиллерия их уничтожит — моргнуть не успеем.

Сегодня был замечательный день — мы сдавали в эксплуатацию ДОТы первой линии обороны. Это триста пятьдесят железобетонных сооружений, соединённых меж собой траншеями. ДОТы изнутри — маленькая комнатушка, с печкой-буржуйкой, четырьмя пулемётами.

Пулемёты — самая большая вещь, которую переоценил с нуля Кондратенко. Роман Исидорович приехал на своём внедорожнике-джипе. Да, копия американского джипа, который использовал Кондратенко, как и многие другие в крепости. Он приехал в восемь утра к объекту, где уже ждал я.

Выглядел кондратенко очень и очень важно — мундир хорошо выглажен, как на парад, пуговицы в ряд, усы торчком, глаза блестят от довольствия, прямо как у кота, нашедшего стратегический запас сметаны. Роман Исидорович вышел из машины и протянул мне крепкую руку:

— Ну, Юлий Моисеевич, как вы справляетесь?

— Отлично, Роман Исидорович.

— Вижу, времени зря не теряли, — он кивнул на большой ДОТ, около которого мы стояли.

— Это так. Осмотрим ДОТы?

— Конечно. Предлагаю осмотреть их из машины, а то слишком долго.

— Хорошо, поехали.

Я пригласил его в свою машину. Это была модификация шестьдесят девятого уазика. Забрались, завелись, поехали. Кондратенко сидел рядом со мной и придерживая фуражку, сказал не без удовольствия:

— Ко мне вчера приехали ваши рабочие, помогли кое в чём... Право слово, ваши бульдозеры — превосходная техника! Без них мы бы ещё неделю потратили, а они за час всё сделали — не подкопаешься.

— Отлично, — кивнул я, — с сегодняшнего дня вся наша техника в вашем распоряжении, Роман Исидорович.

— Да, я в курсе. И знаете, это самая хорошая новость из всех, — уверенно сказал он, — теперь мы можем успеть полностью построить крепость, даже со всеми изменениями в плане работ!

Мы подъехали ко второму ДОТу, проехали мимо него и двинули дальше.

Я вёл машину привычно, на улице было холодно, но мне это ни по чём.

Путь наш шёл к остальным ДОТам. Как я уже говорил не раз — наша специальность — это бетон. Сооружение огромных бетонных конструкций, вот именно ими мы и занялись. После шестого ДОТа выехали к траншеям. Окопы мировых войн ни в какое сравнение с этими не идут, скажу я вам! Это было совершенно иное, грамотно обустроенное, технически совершенное фортсооружение, а не просто канава определённого сечения. Начать хотя бы с того, что траншея шла через весь Ляодунский полуостров, проходя как раз между ДОТами, сверху траншея была накрыта железобетонной крышей, в сторону врага была открытая щель-бойница, как раз на уровне земли. Снаружи заметить траншею сложно — обычное небольшое возвышение. Мы остановились около одного из входов и вошли внутрь. Прежде всего — траншея не была простреливаемая. Через каждые двадцать метров был плавный изгиб буквой U, который предотвращал распространение осколков и на тот случай, если враг проникнет внутрь. Каждая секция траншеи имела свой вход, свои электрокабели. Кабель залегал на пятиметровой глубине в траншее, в кашдом сегменте траншеи, рассчитанном на тридцать солдат, было тепло, сухо, светло — ярко горел свет в плафонах. Бойницы-амбразуры были закрыты стальными щитками, в каждом сегменте траншеи стояло по три пулемёта, системы Максима.

Роман Исидорович удовлетворённо обогрелся, тут было весьма и весьма... комфортно. С обратной стороны тоже были амбразуры, из которых можно вести огонь, электрическое отопление было замуровано в бетон.

Осмотрев всё, Кондратенко удовлетворился. Особенно ему понравилось то, что в траншее был запас питьевой воды, а так же специальные шкафчики-альковы для хранения боеприпасов и провизии.

Из этой траншеи мы поехали дальше. Он спросил:

— У вас в будущем все траншеи такие?

— Нет, их обычно возводят быстро, роют, поэтому обычные. Даже меньше, чем у вас принято. А это — постоянная, так сказать. Железобетон дорогой, поэтому тратить его на временные траншеи, которые будут брошены при наступлении или отступлении — нецелесообразно.

— Ага, отличный результат! — похвалил он меня, — вы даже не представляете, сколько проблем у солдат с ногами из-за холода и сырости!

— Почему же? Прекрасно представляю. Именно поэтому я и постарался сделать такую траншею. Поехали дальше?

— Не думаю, я уже видел, зачем смотреть всё? Я вам верю.

— Польщён, — улыбнулся я, — Роман Исидорович, у меня есть несколько вопросов касательно оснащения обороны.

— С превеликим удовольствием отвечу на них, — ответил кондратенко.

— Благодарю, итак, перввый вопрос — насколько вы знаете из истории обороны Порт-Артура, крепости остро не хватало артиллерии....

— Мы решили этот вопрос, — тут же ответил Кондратенко, — причём, до того, как вы мне открылись. Из владивостока к нам привезли трофейные пушки, хотя не скрою, артиллерии калибра шесть дюймов, самой востребованной, нам остро не хватает...

— Роман Исидорович, не скажете, почему именно шестидюймовая артиллерия стала самым массовым типом? Я читал, что во время первой мировой именно этот калибр стал стандартом мощной артиллерии — более мощные системы редкость, из менее мощных самой массовой же была трёхдюймовка...

— Она и сейчас самая массовая, — ответил Кондратенко, — отчего же не ответить? Видите ли, Юлий Моисеевич, шестидюймовый осколочный снаряд — вполне посильно поднять человеку. Это самый большой снаряд, который может поднять один подготовленный крепкий человек. А значит — артиллерия калибра шесть дюймов даёт наилучшее соотношение скорострельности и массы снаряда — при увеличении калибра возрастает масса, следовательно, заряжание сильно замедляется. Плюс, именно снаряды этого калибра являются золотой серединой по поражающей мощи — увеличение калибра конечно увеличивает поражающее осколочное действие, но уже непропорционально росту массе снаряда и сложности в заряжании и транспортировки... То есть с чисто практической части шестидюймовки являются наилучшим артиллерийским калибром.

Я кивнул. Вот они, слова профессионала, а я то думал...

— И как, хватает ли вам стволов шести дюймов?

— Знаете... — Кондратенко затих внезапно, посмотрел куда-то в сторону сопок, — раньше я думал, что пушек у нас хватает. Но потом вы показали результаты войны и самое главное — опыт первой мировой. Теперь я думаю, что у нас избыток нестандартных калибров и систем, и слишком мало шестидюймовок!

— Я об этом и хотел поговорить, — кивнул я, — у меня есть обычное предложение — доставить вам шестидюймовок около тысячи штук и подготовить под них позиции. Есть у меня в загашниках гаубицы-пушки Д-20, это на мой взгляд одни из лучших русских пушек, которые до двадцать первого века служат, уже больше полувека, как-никак...

— Да? У меня нет столько людей... к сожалению, — грустно вздохнул Кондратенко, — хотя предложение заманчивое.

— Понимаю. Поэтому не могу предложить сразу все — сейчас я могу лишь предложить сколько сможете использовать...

* * *

*

Горячка победы спала через неделю только. Неделя понадобилась на то, чтобы вернуться в рабочий ритм. Но это не касалось инженеров, прибывших вместе с Юлием — план оборонительных укреплений был составлен давным-давно и теперь исполнялся. Самое положительное в этом плане — портал-бетононасос.

Да, именно эта штука, бетононасос позволял укладывать огромное количество бетона, не перенапрягая этим Монолит. Бетон уплотнялся вибрациями, тщательно проверялось качество укладки. Заливались фундаменты, строились железобетонные конструкции, причём некоторые из них весьма странного вида. Самая большая работа, которую проделали — это возведение оборонительного порта на вершине Золотой Горы. Самым сложным, казалось бы, было затащить стройматериалы на Золотую Гору — но нет, тут мы схитрили с помощью портала... На вершине Золотой Горы строился фундамент. По сути — гигантская котловина, внутрь которой заливается бетон — около двухсот тысяч тонн бетона. И наверх на этот непоколебимый фундамент установили сразу пять бронебашенных батарей. И это — было самым большим достижением.

На самом деле, пять башен подобного линкорного калибра — 460мм, это очень-очень серьёзно, эскадренным броненосцам японцев хватит одного попадания со взрывом, чтобы получить смертельные повреждения, эта же батарея может вести огонь в сторону Ляодунского полуострова. Длинные стволы орудий — позволят выстрелить 460мм снарядом на солидное расстояние в тридцать-тридцать пять километров.

Батареи были установлены в рекордно короткие сроки и доставлены на гору. Самой важной частью их работы был механизм поворота и наведения — сложная электромеханическая система с большими двигателями и целыми тремя разными источниками электричества — аккумуляторы, собственная газотурбинная установка и сеть централизованного электроснабжения города. Электростанции расположили под обратным склоном горы, чтобы она была надёжно защищена от огня с моря. Так же её защищали толстые стены и крыша, в общем, даже прямые попадания шестидюймовых снарядов электростанции, больше похожей на огромный ДОТ, повредить не могли.

Когда бронебашенная батарея совершила первый выстрел в сторону моря — пристрелочный, проверочный, в городе поднялся знатный переполох — грохот был такой, что чуть было не выбило окна в портовых хибарах. Огромный снаряд с телеметрическими датчиками пролетел целых тридцать километров и упал в воду, после чего в аппаратуру наведения ввели многочисленные поправки.

Но на этом громогласном выстреле всё и закончилось.

* * *

*

Тем временем в Петербурге происходили самые странные события. Всеобщий патриотический подъём, начавшийся вместе с войной, получил закономерное продолжение в виде стихийных демонстраций и митингов, а так же росте популярности императора. Но куда больше был рост популярности непосредственных участников войны — Макарова и Руднева. В адмиралтействе всерьёз обеспокоились происходящим. Если Макаров был фигурой видной, то вот Руднев — тёмной лошадкой. И тем не менее, и Макаров, и Руднев, были людьми, которые взлетели очень быстро на самую вершину славы и власти.

Это всерьёз обеспокоило всех в высших кругах власти, потому что проблем в связи с внезапным и очень серьёзным укреплением позиций Макарова и Руднева, можно было ожидать много. Начали говорить, о том, что следовало бы заменить Макарова на кого-нибудь более подходящего для административной должности, но император был неприклонен — адмирал и контр-адмирал, оставались на своих местах, более того, им жаловали новые ордена и медали за безупречную службу.

В городе на неве была как всегда, ненастная погода...

* * *

*

Клац... Звук работы стационарного двигателя прекрасен. Клац... Клац...

Так работал старый двигатель Ланц. Когда я нашёл это чудо в одном из промышленных зданий порт-артура даже был удивлён. Бензиновый, грубый, много движущихся механических частей — пружинки, рычажки и так далее, работал двигатель на вал. Крутилось колёсико, а дальше ременная передача шла к лесопильному оборудованию, в частности — от этого стационарного мотора работал насос, который закачивал воду, используемую простыми рабочими для самых разных целей — мытьё рук-ног, мытьё инструмента и рабочих мест...

К слову, чем бы там не занимались эти большие дяди и рабочие бригады, я был двигателистом от и до, поэтому моим основным занятием были моторы. Теперь ещё и автомобили, но сюда я привёз именно новое оборудование. В кузове грузовичка, на котором я передвигался, были два станка, токарный и фрезерный, и новый водяной насос.

Приехавшие вместе со мной крановщики вытащили краном станки и установили их на грузовую платформу, а дальше мы уже вместе с мужиками дотолкали свой груз до цеха. Спустили, отчаянно матерясь, на землю и поставили. А здесь было.... Эм... Крестьянский труд, так сказать, инженерный и рабочий. Это явно место, где работают не сливки общества, атмосфера такая... простецкая, даже по сравнению со всем остальным. Здесь просто было всё.

Впитывая в себя всю эту атмосферу, я занялся тем, что подключал станки. Два станка, оба — как пришельцы из далёкого будущего. Аккуратные и точные, окрашенные в серо-синие цвета, с ярко блестящими хромированными деталями и рукоятками.

Закончив с этими — к новым, которые привезли, пока я тут возился. Цех, в котором выполняли ремонт различного оборудования был укомплектован старым американским и английским станочным парком, который был значительно хуже нашего, менее точен, менее продуктивен, и главное работал от единого на весь цех вала отбора мощности. Теперь ситуация немного исправилась, электрические станки не требовали вала.

На радость, нет, даже к счастью рабочих, за день я установил больше тридцати станков, вместо девяти, которые здесь были. Токарные, винторезные, прецезионные, карусельные, фезерные, листорезы, и так далее.

Погода тут, на дальнем востоке, восхитительная. Как только закончил — поехал прочь, отдыхать. Отдыхать было где — на яхте уголок современной цивилизации, а на полуостраве — дикая природа. В городе постоянно пованивало навозом и дымом, а на природе было хорошо. Я двинулся в сторону укрепрайона, где работали наши бойцы. Освоились они с тягачом-бетононасосом очень быстро и теперь эта большая мощная машина постоянно двигалась по укреплениям, заливая ежедневно десятки объектов.

Мою буханочку тут знали и не препятствовали, да и шла она по пригоркам и грязи очень хорошо — иную технику приходилось бульдозерами тащить... Раньше. Поразительно, подъезжая к УРу заметил изменения. На склонах хломов появились железобетонные артиллерийские ДОТы, которые были выкрашены в маскировочный цвет. Проехав по хорошей, бетонированной дороге, которую уложили наспех буквально два дня назад, я добрался до фронтира наших работ. На вершине одной из сопок кипела работа, под сопкой тоже. Сопку превращали в настоящую крепость, на ней создали бетонные контрэскарпы — проще говоря, часть поверхности срыли так, чтобы она представляла из себя большую, три-пять метров в высоту, полосу. Залили это сооружение только что, так что стояла опалубка, а на верхней стороне сопки уже устанавливались ДОТы с капонирами. Оценил простреливаемость — с этой сопки можно вести огонь практически по всей первой линии обороны, а так же по позициям на всём полуострове. Главного калибра там не ставили — только башни с пушками калибра шесть дюймов. Да и башни какие-то знакомые...

— Я решил не оригинальничать, — влез в мои мысли Федя, — и для этих целей я взял башни трёх типов — от танка Т10, от самоходки "Нона" и пулемётную башенку с крупнокалиберным пулемётом.