Земля и звёзды

Когда наш отряд выбрался на поверхность, мы увидели стену гор, почувствовали укус ледяного воздуха и уяснили, что находимся на одном из плато в предгорьях Гималаев. Об этом сообщил мой коммуникатор, когда я навел видоискатель и произвел панорамную съемку пейзажа. На экране коммуникатора высветилась карта, на которой можно было увидеть точку, где мы находились. Я тут же послал сигнал Космоспасу.

Хотя на дворе стояло лето, здесь, на высоте 3000 метров над уровнем моря, было холодно, при этом дул неприятный ветер. В ущельях кое-где даже лежал снег. Пучки чахлой травы торчали из расщелин в камнях. В общем, холодная каменная пустыня предстала перед нами. А одеты мы были по-летнему. Гжеры кутались в свои крылья, которые здесь, в разряженном воздухе, ни на что другое не годились. Всем было холодно, только мы с Абалкиным немного согревались, неся на плечах Марию. Потом мы поменялись, нам на смену пришли другие мужчины.

Мы решили уйти как можно дальше, от базы Странников, что было вполне понятно. И вместе с тем найти укрытие, чтобы согреться и при необходимости держать оборону, защищая узкий проход, как греки в сражении при Фермопилах. Потому что на открытом плато сражения мы не выдержим.

Вскоре такое укрытие мы нашли. Пещера была не глубокой, но от ветра защищала хорошо. К тому же укрытие находилось на возвышенности, то есть мы занимали господствующую высоту, что при обороне считается выгодным положением. Мы выставили часовых, трехметровые гжеры были хорошими "сторожевыми вышками". Тем временем наладилась голосовая связь с Космоспасом. Я сообщил о том, что туристическая группа, состоящая из тринадцати людей и тринадцати инопланетян, терпит бедствие в указанном нами районе Гималаев. Среди людей есть пострадавшие, нуждающиеся в медицинской помощи.

Космоспас заинтересовался инопланетянами, я не стал вдаваться в подробности, сообщил только, что эта космическая раса довольно высокого роста. И обеспокоился, как они влезут в спасательное судно? Мне сказали, что они свяжутся с китайскими чэпэшниками и запросят прислать нам на помощь два гиперзвуковых стратоплана с вертикальными взлетом и посадкой. Мне гарантировали, что помощь прибудет в течение часа или полтора. Эту радостную весть я сообщил всем. Люди воодушевились. Никто из нас не сомневался, что полтора часа мы продержимся.

Однако, через полчаса часовые гжеры подали сигнал тревоги. Когда я и остальные мужчины вышли из пещеры и осмотрелись, то увидели, что долина просто кишит роботами и все они бегут к нашей возвышенности. Женщины тоже вышли к нам. Одна из них, женщина по имени Наташа заплакала от безнадежности. Глория обняла ее и стала успокаивать.

— Ну, что, будем сражаться или будем сдаваться? — сказал Корней Яшмаа, ни к кому особо не обращаясь, а потом повернулся ко мне.

— Максим, у вас еще есть время уйти отсюда. Вы их не интересуете как биологический материал.

Видя, как мое недоумение вот-вот перерастет в негодование, он объяснил:

— Нужен кто-то, кто сможет рассказать про все, что с нами случилось. А если вы останетесь, вас могут убить, чтобы этим испугать нас. Любой ваш выбор мы ставнем уважать.

— Я остаюсь.

— Хорошо, — согласился Корней, проверяя заряд в своем бластере, — тогда займем оборону.

31. Тагора, лагерь военнопленных.

Уже прошел месяц по земному календарю как борт-инженер Калисто Марчетти с космолета "Заботливый", который уничтожили тагорянские истребители, ставший пленником некогда дружественной космической расы, работал на полях Великой Тагоры, в провинции Зют-зиан.

Вместе с ним трудились шесть его товарищей по ремонтной команде. Вместе они составляли бригаду, которая сажала лакку — злаковую культуру, составлявшую основу питания тагорян. Кроме бригады Марчетти были и другие военнопленные земляне. Они так же работали, но на соседних чеках. По колено в воде сажали лакку, жесткие зеленые пучки, под жарким солнцем, оранжевой звездой, которая в земных каталогах числится как EH 67009.

Их кормили два раза в день — утром и перед сном. Рабочая смена длилась 15 часов. Сутки на Тагоре равнялись 22 земным часам. Таким образом, работа и сон занимали все время. Досуга у пленных не было совсем.

Вообще-то в полдень был перерыв минут на сорок, но только для того, чтобы спеть "кхису" за здравие Вождя Тагорян — Кэн Ич Тагора. "Великий Полководец Кэн Ич Тагор — Солнце, рождённое в горах Хтау, Высшее Олицетворение Революционной Товарищеской Дружбы, Родной Отец и Любимый Вождь Народа Великой Единой Тагоры, Великий Человек, сошедший с небес и принесший мир и процветание.

Кэн Ич Тагор — Мудрый Учитель, Светоч Великой Генетической Революции, Великий Просветитель и Могучий Чудотворец, сотворивший свой народ".

Солнце палило, спина отваливалась. Подчас боль в спине была невыносимой, словно в поясницу забили кол. Работа в наклон была настоящей пыткой. Однако на заливных полях кроме землян трудились тагоры-крестьяне без ропота, не было ни протестов, ни саботажа. Более того, они работали с песней. Согбенные спины видны были до самого горизонта.

— Я сейчас сдохну, — сказал работавший в соседнем ряду Сергей Кошелев, чуть выше среднего роста, из-под полей замызганной плетеной шляпы тагорских крестьян светились близко посаженные серые глаза. Он бросил корзину с рассадой, разогнул спину и упал на колени в желтого цвета воду.

— Господи, неужели нельзя придумать какой-нибудь трактор, чем мучить людей?..

— Тагоры полагают, — сказал Марчетти, — если машины заменят людей, то куда девать население? Тагоры станут бездельниками. Праздность развращает.

— Да, я знаю, — устало ответил Сергей. — Начитался их листовок, которые они развесили в столовой... Черт, как есть охота.

Его глаза затуманились, их взгляд был устремлен вдаль. Марчетти понял, что парень думает о Земле, о своем доме. О том, как там было хорошо. Собственно, Каллисто, даже будучи его начальником, по сути, ничего не знал о Сергее, как, впрочем, и о других членах бригады, так как руководителем этой ремонтной бригады был назначен недавно. Да и работа поглощала все время, и не было случая поговорить по душам.

— Серджио, ты женат? — спросил бригадир.

— Пока, нет, — покраснел Кошелев.

— О, так вы с Андреем Крамовым оба холостые. Правда, у Андрея на Земле ждет невеста. И у тебя все сладится.

— Только не говорите, что "дурное дело — не хитрое".

— Ну что ты... В Италии семья — святое! Мне 34 года, 13 лет я в браке. У меня дома, в Милане, жена Агата и дети: девочка Миранда десяти лет и мальчик Джино двенадцати лет. Джино означает "бессмертный маленький фермер". У меня дома небольшой виноградник, Джино очень любит работать со мной. Вырастить хорошую лозу не так-то просто...

— Фермер, — усмехнулся Сергей, хотя ему было не до смеха. — Ох, прости... — На широких его скулах заиграли желваки. — Такая каторга отобьет всякую любовь к фермерству...

— Что верно, то верно.

Вечером за ужином к бригаде ремонтников, которая всегда старалась по мере возможности держаться вместе, подошел военнопленный. Он недавно прибыл в лагерь. Представился сублейтенантом Норвудом. В сводках земных ВКС он числился как пропавший без вести.

— Мой штурмовик подбили, сам я, как видите, оказался здесь. К чему это я?.. К тому, что я пилот, могу летать на всех космических аппаратах, начиная от истребителя до звездного крейсера.

— Очень приятно познакомиться, — протянул руку Марчетти, — а мы ремонтируем всё, что летает в космосе, сделанное человеческими руками.

— Это как раз то, что надо! — оживился Норвуд. Это был широкоплечий крепыш с кудрявой шевелюрой. Карие глаза светились неуемной энергией, несмотря на скудный паёк обитателя барака для военнопленных.

— Когда меня везли сюда, — продолжил сублейтенант, — я увидел старый заброшенный космодром. 15 миль отсюда на восток. Как я понял, теперь это поле используют как место складирования разбитой техники. Там я приметил три земных звездолета класса "Призрак", разной степени поврежденности. Эти трофеи доставили сюда то ли для ремонта, то ли как утиль...

— Подождите, дайте, угадаю вашу мысль, — сказал Марчетти. — Вы хотите предложить нам отремонтировать корабль и на нем совершить побег?

— Все верно. Именно в этом состоит мой план.

— Ну, что ж, здравая мысль есть. Но только где мы возьмем запасные части для ремонта?

— Можно снять с двух других, — предложил один из ремонтников, черный парень по имени Сид Хоскер. — Наверняка повреждения у них разные.

— Во всяком случай, шанс есть, — согласился бригадир.

— Авантюра, — охладил пыл Андрей Крамов, техник субмолекулярных цепей. — Как мы попадем на тот космодром? Там же, наверняка охрана. Если мы не явимся на поверку, нас станут искать.

— Ну, поверку можно обмануть, если другие откликнутся за нас, — заявил Норвуд. — Вряд ли тагоры способны отличать землян по лицам. Вот вы, отличите одного китайца от другого?

— Или китайца от казаха? — усмехнулся Сергей.

— Что ж, хорошая идея, — согласился Марчетти.

— А что все-таки с охраной? — настаивал Андрей.

— Придется действовать по обстановке.

— Добираться-то как будем? — сказал кто-то из ремонтников. — Если пешком, часа три придется чапать по болоту. Засекут патрульные дроны.

— Выйдем ночью, как только пойдет дождь, — заявил Норвуд. — Ночные дожди тут затяжные, а в такую непогоду тагоры обычно дроны не выпускают. Любая здешняя молния уничтожит дрон не хуже ракеты.

— Да, грозовые разряды на Тагоре просто чудовищные, — следствие планетарного тропического климата, — подтвердил Марчетти. — Планета "катится на боку" по орбите, как наш Уран.

— Значит, мой план принимаете? — сублейтенант был сама решимость.

— Ставлю на голосование, — сказал Марчетти.

Вся бригада проголосовала "за".

Другие военнопленные стали подходить, интересуясь, по какому поводу собрание? За что голосуете?

Пришлось расширять круг заговорщиков. Когда в побег записался весь барак, все сорок два человека, стало ясно, что побег скрыть не удастся.

— Синьоры! — обратился Каллисто Марчетти к собратьям по плену. — Давайте договоримся так: моя бригада и синьор Норвуд пробираемся на космодром, ремонтируем, если это возможно, хоть один "Призрак". И, в случае удачи, пригоним корабль сюда, прямо к бараку. Улетят все...

— Или никто, — сказал один из военнопленных, здоровяк с татуировкой десантника на бицепсе.

— Утверждаем! — заключил Марчетти.

32. Тагора, лагерь военнопленных. Побег

Ночь на Тагоре наступает сразу, едва раскаленный диск солнца EH 67009 вертикально нырнет за горизонт. Полная тьма воцаряется до самого восхода. На небе, затянутом тучами, не видать ни звезд, ни лун, хотя у Тагоры их целых три, но маленьких. Климат на Тагоре ровный и почти постоянный. Днем жарит солнце, небо безоблачно. К ночи собираются облака, и все темное время суток идет дождь. Полгода сильный, полгода моросящий.

Как только прозвучали гонги, возвестившие отбой, военнопленные стали готовиться ко сну, а пилот Норвуд и ремонтная бригада Марчетти — к походу. Но выйти они еще долго не могли, ночной дождь все никак не начинался, несмотря на сплошную облачность. И это беспокоило инженера. Тагоры не любили летать в дождь. В хорошую же погоду патрульные аэрокары не отсиживаются на стоянках. То в одном месте неба, то в другом видны были летящие огни. Тагоры сканировали местность.

Наконец где-то к середине ночи по камышовой крыше барака зашуршал дождик. Некоторые из отряда успели вздремнуть, и теперь приходили в себя. И вот они вышли. Моросил дождь изрядно, не видно ни зги, однако не для землян. У каждого благодаря фукамизации* в той или иной степени было развито ночное зрение.

*Фукамизация или биоблокада — совокупность медицинских процедур, проводимых над беременной с целью повышения жизненных сил будущего ребенка. Состоит из двух процедур а) введения сыворотки УНБЛАФ в околоплодные воды б) "растормаживания гипоталамуса" плода с помощью микроволнового облучения.

Фукамизация была практически общепринятой, хотя и не обязательной, процедурой.

На всякий случай отряд разделился на две группы по четыре человека в каждой. Группы возглавили Марчетти и Норвуд. Группа Норвуда шла впереди, потому что сублейтенант знал, где находится космодром. Группы соблюдали дистанцию в сотню метров между собой на всякий случай. Если первая группа попадет в засаду или наткнется на патруль, то у второй группы будет свобода для маневра и фактор неожиданности для врага.

Они шли по узкой дорожке между чеками. Иногда у кого-нибудь нога срывалась, и человек ступал по колено в воду. Дождь то почти переставал, то усиливался. Одежда быстро промокла, штаны липли к ногам, в плетеных из лыка гузах хлюпала вода. Их арестантская форма, сотканная из местных трав, была лишена удобств земной одежды, которая не пылилась, не маралась и не промокала.

Они прошли уже половину пути, затратив на это часа два. И это еще не плохой результат, идти не по хорошей дороге, а по тропинкам, заросшим жесткой травой, похожей на осоку. Серо-зеленые острые стебли рвали штанины, резали, царапали лодыжки до крови.

На время дождь прекратился. Тучи раздвинулись и стали видны звезды. И это было плохо, потому что патрульные кары снова могли начать облет местности.

Едва Марчетти подумал о патрульных, как они появились. Два луча света пробили тьму, чиркнули по земле. Аэрокары с характерным гулом пронеслись в небе на расстоянии километра. Все облегченно выдохнули, но кары описали дугу и понеслись прямо на землян, сканируя световым лучом дорожку. Марчетти прокричал, имитируя клич водоплавающей птицы, сродни земной утки. И когда отряд Норвуда оглянулся, Марчетти жестом показал, что надо нырять в воду.

В чеках вода была уже выше колена благодаря дождю. Но все равно могла только-только скрыть человека, залегшего на дно. Марчетти зажал пальцами нос, чтобы вода не попала, и лег в воду спиной вниз, лицом кверху, чтобы сквозь воду увидеть, когда пролетят аэрокары.

Вода была теплой. И мутной. Глаза щипало. Кислород в легких кончался, а кар почему-то висел прямо над ними. Может, нас засекли, подумал Марчетти. Направленные вниз реактивные струи взметнули тучу водяной пыли. Кар завис совсем низко над чеком. Вода стала нагреваться.

"Ну, улетай же, сволочь! — Инженер почувствовал себя лягушкой в кастрюле, воду в которой нагревают, а лягушка все надеется, что еще рано, может нагрев закончится, а потом бывает уже поздно. Лягушка сварилась.

Когда кислород в легких кончился, а кожа больше не могла терпеть закипавшую воду, кар наклонил нос и с садистской медлительностью двинулся вперед с одновременным набором высоты. Марчетти вскочил, захлебываясь горячей водой и горячим воздухом. Тагоры, сидевшие в авиетке, не заметили землянина, бывшего практически у них под днищем. Куда они смотрели и чем были заняты? Очевидно, были какие-то неполадки в их аппарате.

Остальные земляне тоже выскочили из-под воды, кашляя и отплевываясь.

Дождь опять зарядил, и все продолжили путь. Между тем небо начало светлеть. Утро приближалось, а они так и не добрались до цели. Космодром оказался гораздо дальше, чем предполагал пилот Норвуд. Через двадцать минут дорогу им преградило ущелье, заросшее лесом.