Солнечный камень

Раян не то, что не помнил, вообще не знал ни про гиацинт, ни про былую историю. Послушать стоило.

Торговец, достав из под прилавка горсть прозрачных сиреневых камушков, показал Раяну и объяснил.

— В моде был камень долго — почти 25 лет. Со времени бракосочетания Императора и покойной Императрицы. Гиацинт это ее камень был. Венчальный венец одними гиацинтами для церемонии бракосочетания расцветили. Но после того как Императрица София его Величеству рога наставила камень сразу из моды вышел. Оскорблением императорского дома гиацинт стал считаться. Три планеты разорились, сто семнадцать приисков закрылось. И по сей день несколько десятков месторождений полных отборного камня так и стоят законсервированные до лучших времен.

А обсидиан что — просто вулканическое стекло — в моду вошел только после войны, горги моду на черный камень ввели. Сейчас, не дай бог, снова случится что-то во внешней политике и все...Эйху можно будет тоже консервировать.

— Эту партию возьмете или ... — Раян попросил, вспомнив, как они с Соулом за каждый обломок сражались и зубами скрипнул.

Торговец почему-то огляделся по сторонам. Посмотрел на образцы, которые Раян раньше на стол выложил. Поцокал языком и Раян увидел, как жадность все же пересилила внутреннюю тревогу.

— Возьму, только никому не говорите... Но эта последняя партия. Больше и не просите. Цена будет чуть ниже.

Цена оказалась ниже почти в два раза. Раян золото получал, шипя от злости. Соулу новости рассказал. Тот в ответ нахмурился, да плечами пожал.

— Может по другим конторам пройтись? — предложил.

Ну, а что еще оставалось?

Раян сразу же попробовал по оставшимся посредникам пробежаться. Но все словно сговорились. Едва только от Раяна про обсидиан слышали, руками махали. Говоря, что полные склады невостребованного камня.

В банк на личный счет полученные золотые не помещал. Потратил всю выручку на продукты и горючее с запасом.

И охнул от подскочивших цен на тушенку и концентраты.

Даже по самым скудным расчетам получалось, что при таких ценах и без дохода от обсидиана, им с Соулом не прожить на накопленные средства даже два месяца.

Срочно нужно было придумывать новый источник дохода.

Молчали в каскаде всю дорогу назад. Едва только приземлились Раян, оставив на Соула всю разгрузку и осмотр кара, тут же забравшись в шахту и взяв анализатор, попробовал просканировать почву под зоной выработки, словно надеясь на чудо. Но слой застывшего обсидиана над янтаросодержащей породой был еще слишком велик. Если бы хотя бы удалось добраться до песчаного грунта, было бы легче и проще. Буровая работала бы почти в автоматическом режиме. Но пока при таких условиях, когда оставались еще четыре метра черного стекла, ничего изменить в технологии бурения было нельзя. Ни сроки, ни способ.

Анализатор в сторону отложил. Выбравшись наверх, в лаборатории последние данные в журнал записал. И взвыть в голос захотелось. От безнадеги. Даже если запрет на обсидиан снимут через три месяца, это ничего не даст Раяну. Не успеет он даже до песка дойти. Деньги закончатся быстрее— через месяц, еще месяц можно было бы протянуть на запасах, если будут жить впроголодь, а дальше на что? Как существовать?

Слишком тошно на душе стало. Затрусило всего. Огляделся по сторонам. И руки сами собой к фляге со спиртом потянулись. Помнил хорошо, куда прятал. Пил не разбавляя, просто из горлышка. Охая от горечи. Отрываясь от фляги, вытирая рукавом выступившие слезы, и снова пил. И только, когда жгучее тепло разлилось по телу и в голове зашумело от алкоголя, почувствовал, как тиски неопределенности и безнадеги хоть немного разжимаются. Тогда-то флягу и отставил в сторону. Губы расползлись в пьяной улыбке. Чуть покачиваясь, из под тента выбрался, к кару пошел

Попытался Соулу помогать, но ноги не держали. На песок плюхнулся, да и сидел наблюдая, как пацан в одиночку с разгрузкой заканчивает.

Соул сначала, увидев Раяна, попытался что-то спросить, но после, унюхав спирт и сообразив, что он него сейчас толку мало, — не трогал. А Раян хоть и пьян был, хоть и легче стало, а успокоиться не мог. Злиться начал. Злиться на то, что все идет слишком наперекосяк. Не по плану.

И пока не мог придумать, как сделать так, чтобы снова события вписались в расчеты.

Руки опускались.

Соул, запустив очиститель атмосферы в каре, закрыв его герметично, сам запаковал все покупки. От Раяна, с его пьяными раздумьями и ворчаньем, толку мало было. И Соул все что мог, сам доделал. После подошел к Раяну, на тент показал и сказал с сочувствием просто советуясь.

— Может на сегодня не будем камень досортировывать? И вы не в форме и да и смыла пока нету?

И вроде ничего неправильного не спросил, а Раян по не понятнной даже для него самого причине, за последнее слово ухватившись, взорвался в ответ на вопрос.

— Смысла нету?! Не тебе решать есть ли смысл! Только мне! Потому что только я за этот чертов прииск отвечаю. А ситуация сейчас, если до тебя не доходит— патовая. Денег — почти нет. Работы — выше крыши. Помощи — никакой. И трат каждый раз на все — горы. И на жратву, и на ресурсы и на кислород. А где мне денег взять? Как работать дальше? На что существовать? Я ж бросить эту выработку не могу. Я ж все продал, все заложил что мог. Это смысла нет мне возращатьсмя с пустыми руками. Так что не тебе мне советовать, раб, место свое не забывай!

Соул отшатнулся от Раяна, лицом посерел. Челюсть сжал так, что желваки ходуном заходили.

— Простите, господин. — сказал он таким тоном, что Раян сразу чуть ли не протрезвел. — Я действительно забылся, что с хозяином разговариваю. Спасибо, Вам, что напомнили.

Раян дослушал. Нахмурился. На раба своего глянул. Снова чертыхнулся. Уже на себя и свои действия. Нашел на ком злость срывать. Чем Соул-то виноват? Он и так чем, мог тем и помочь старался.

— Погоди, — попросил. — Я сейчас ерунду творю. Злюсь. Понимаешь? Просто злюсь. Не на тебя. На себя и обстоятельства злюсь. Ну и выпил чуть-чуть.

Соул кивнул.

— Конечно, господин, понимаю. Вам не зачем оправдываться перед рабом.

Раян взвыл. К Соулу подлетел. За плечи тряхонул.

— Ты человек или кто?! Ты что, не видишь, что мне хреново и так... Неужели понять трудно...

Но Соул, только голову в сторону отвернув, ответил.

— Я не человек. Вы же сами сказали, кто я. Что Вы еще от меня хотите? Что я понять должен? Вы говорите денег нет, что делать не знаете и сами все решать должны. Так Вы все сами и решаете. Захотелось в вольных поиграть — Вы мне ошейник сняли и хоть какую-то свободу дали. И я поверил. А обстоятельства поменялись, тут же все решили по-другому — и напомнили кто я на самом деле. А завтра снова сами все решите и продадите меня за пятьсот галлаксов, покупатель то есть. Это я понять должен?

И вот тут-то Раян и не выдержал, Соула в сторону отпихнул, а сам на колени на песок опустился и вдруг заплакал. Пьяно. С обидой. Действительно, на себя. Сам же нарушил, что столько времени построить пытался. И прав пацан во всем. Раян же его со всей дури мордой в дерьмо снова окунул. А вот как исправить ситуацию не знал. Устал слишком. Сил ни на что не осталось. Только сидеть и рыдать.

А вот Соул такой реакции не ожидал. Все что угодно ждал — и то, что снова ошейник наденут, и то, что наказать могут, и то, что, действительно, Раян скажет, что продает (кому нужен такой строптивый раб?), но не вот этого бессилия и слез.

Подумал. Со спины осторожно подошел. Рукой к плечу притронулся.

— Не надо, — попросил тихо, снова забыв добавить 'господин'. Страшно было смотреть на взрослого сильного мужчину, сидящего на коленях, опустившего голову и рыдающего. Слишком тяжелое зрелище.

— Прости меня, — первым сказал Раян, почувствовав прикосновение. — Я... Я не хотел так. И напился еще, как придурок.

Соул сел в песок рядом. Осторожно за плечи обнял, как его обнимал Раян, когда сам Соул в ночных кошмарах бился. Прижался крепко к спине.

— Это вы меня простите. Я действительно слишком плохой раб.

И Раян кивнул, соглашаясь. — Мы действительно друг друга стоим.

========== Ошейник ==========

— Будем продавать воду, — сказал Соул. И Раян кивнул в ответ. Других вариантов просто не было. Только для того чтобы продавать воду, необходимо сначала ее добыть было, а это по минимуму получалась почти круглосуточная работа с пресс-машиной.

Собственно, идея на счет воды была действительно Соула. После того, как Раян немного от истерики своей отошел да протрезвел, и стал хоть как-то соображать, пришлось вдвоем с пацаном думать над предстоящей жизнью без источника дохода. И получалось, что такой жизни не получалось.

Ну, разве что, бордель открывать — как Раян когда-то Соулу намекал. Останавливало от такого бреда, только то, что совершенно непонятно было — пользовалось бы популярностью подобное заведение или нет. Ни Раян сладострастное впечатление не производил, ни, как ни странно, уже и Соул. За три месяца Соул отъелся, в плечах раздался и стал больше похож на головореза с большой дороги, чем на мальчика для постельных утех.

Идея, по поводу борделя, Соулу совершенно не нравилась, он только услышал, как тут же морду скривил. Хоть и понимал, что Раян шутит.

Может, поэтому, сам тоже усиленно думал над тем, что еще, кроме двух небритых грязных мужиков на рынок выставить можно. И додумался. Он же именно водой и занимался почти все время. Реально оценить потенциал от оазиса мог.

С водой, после того как совершенно случайно обнаружили источник, проблем для базы не было. Прилетая раз в три-четыре дня , меньше чем за пару часов удавалось набирать полные баки, отстоявшейся за время жидкости. Иногда вода была настолько чистой, что ее для технических потребностей не надо было перегонять через очиститель.

Для своих собственных нужд воды хватало. По крайней мере, Соулу уже не приходилось, как в первый месяц, все время с лопатой стоять возле пресс-машины. Он мог полноценно помогать Раяну.

— И сколько литров можно добыть в неделю? — спросил Раян, уже по факту осмотрев место оазиса.

Соул, как признанный специалист по добыче воды на Эйху, пожал плечами и, растерев между пальцев темный песок, ответил.

— Влажность хорошая. В день литров под сто надавить можно... Но только если с утра и до вечера работать — не отвлекаясь.

— Полтонны за неделю? Пятьдесят золотых вполне реально получается заработать. Конечно не обсидиан... Но лучше, чем доход от борделя — нам хрен кто столько заплатит. Клиентов не хватит.

А пятьдесят золотых — это уже и горючие, и кислород, и еда. Мало — но хоть что-то. Так что стоило этим заниматься.

Единственное, что останавливало Раяна, так это то, что Соула на источнике поселить надо было одного. И хорошо бы если бы с ним был и каскад и плайз. Благо оружия теперь хватало. Но... Раян помнил, как ждал возвращение мальчишки впервые от источника и думал о нем, черт знает что. Тогда Соул вернулся. Но... Тогда Соул другим был. Еще не привык к свободе. Еще многого себе позволить не мог. Вел себя по-другому. Но сейчас... Глупо было отрицать, что не замечал Раян, что в глазах у Соула творилось. Бедствие всему плану изначальному Раяна в глазах у Соула было. Воля играла. Желание бешенное. Поэтому, пацан и огрызался иногда, поэтому, и позволял больше, чем должен был. Проверял пределы дозволенного и с ума сходил от того, что сейчас можно было практически все, пусть и на этом ограниченном пространстве. Кто знал, что могло шибануть мальчишке в голову, останься он совершенно без присмотра. Боялся Раян, что в один день Соул просто не вернется. И точно знал, не стал бы поднимать тревогу и сообщать в полицию. А иногда казалось, что и Соул это тоже знал.

Давать повод пацану не хотелось. Это все равно, как голодного, куском хлеба соблазнять. Поэтому и подумать надо было, как лучше с такой вот проблемой справиться. Но, как ни странно, выход нашел сам Соул, причем такой выход, который Раян даже и не рискнул бы предложить сейчас, зная как болезненно парень к некоторым вещам относится.

— Вы меня здесь оставите? — просил Соул, показывая на источник.

Раян кивнул, соглашаясь, сам думая над проблемой контроля.

— Ошейник застегнуть надо будет, — очень равнодушным тоном сказал Соул.

-Что? — Раян не поверил услышанному. — Ошейник? Тебе?

— Мне. Если меня кто-то без контроля здесь найдет, одного, у Вас проблемы будут. Большие. Оружие же брать придется. Представляете, раб без ошейника и с плайзом? Можно одним штрафом не отделаться.

— Представляю. Но тебе же хреново в ошейнике. Я же вижу...

— Хреново. Только если меня снова в полицию заберут и на торги выставят за нарушение правил — будет еще хреновее. Я же говорил, я понимаю, когда надо. Сейчас ошейник — это необходимость.

Раян согласился. А куда ж деваться то было? Но когда вернулись на базу, когда Раян ошейник нашел и в руки взял, самому до жути брезгливо стало. Будто металлическую змею в руках держал.

Так это просто держал — отбросил в сторону и избавился от гадости, а если носить на себе все время, когда снят возможности нет, что может быть гаже?

Соул шею подставил. Безропотно. Но Раян видел — заставляет себя пацан быть послушным, безэмоциональным. Застегивал металлический обод, стараясь не царапать кожу, но всеравно напрягся Соул конкретно. Глаза закрыл, челюсть сжал. И дышал прерывисто. Но после вдруг, лицом как-то изменившись, в удивлении глаза раскрыл и на Раяна посмотрел.

— Это просто украшение, — вдруг сказал он, словно не понимая происходящего.

-Обычный обод. А раньше...

Раян, тоже реакции не понимая, у Соула переспросил.

— Ты чего? Мешает? Давит? Снять?

— Не надо... Не мешает. Я понял, что это просто полоска металла, а не...

Соул недоговорил, замолчал на полуслове.

— Что 'не...'? — Раян спросил, настаивая.

— Не приговор, не клеймо. Не позорная метка. Ошейник не имеет значения, если ты знаешь, что это не наказание, а необходимость. Понимаете?

— Не очень. Может, объяснишь?

— Когда он в наказание — он заставляет чувствовать свою вину. За то, что случилось, за то, что сделал когда-то, за то, что ничего исправить нельзя. Вечное напоминание об ошибке, о проступке, о позоре. Всегда. Постоянно. Это... убивает душу. Дышать невозможно. А сейчас. Я могу дышать. Свободно, — и на слове 'свободно' Соул осекся, на Раяна глянув.

Ну да, пацан уже разрешал себе говорить такие слова, хоть еще и опасаясь реакции господина, но всеравно пробуя.

Раян кивнул, не заостряя внимание на таком неудобном для раба слове. Половины не понял из услышанного, но у каждого же свои эмоции, свои страхи. Сам Раян, когда в лагерях был, ночных последних обходов боялся. До жути не переносил. Почему-то в голову вбил, что именно вовремя ночного осмотра их барак и того... — тяжелыми плайзами без приговора суда. И когда для контроля охрана после двенадцати ночи приходила пересчитывать пленных, Раян холодным потом покрывался. А оказалось... Расстрелять пытались среди бела дня, когда горги узнали о том, что Имперские войска по ошибке планету-лазарет взорвали. Вот тогда-то собрали всех бывших солдат на бетонном плацу и под планетарные два плайза поставили. Но обошлось. Заодно и от мании своей ночной Раян вылечился. Так что не приставал дальше с расспросами. Но и тут Соул удивил. Он, пальцами металл ошейника трогая, вдруг добавил так, будто Раян сразу все понять должен был.