Квартал второй. Живая мёртвая девочка

— Не со всеми в человеческой форме, но да.

Теа улыбнулась. Что-то в ней было от Сьюзен — странное тепло, которое подобно углям она вынесла из очага потерянной семьи. То, от которого у меня остались только воспоминания в картонной коробке.

— И как тебе Роман-Сити?

— Мигрень, — призналась Тереза, — мигрень, рвота и акклиматизация — это все мои воспоминания за первые полгода. Холод, шум, выхлопные газы и... такая свобода. То есть, здесь мне, конечно, пришлось учить новый язык и ходить в школу — ох, я ненавижу ваши школы — но зато если я хочу куда-то пойти, мне не нужно сопровождение мужчины. Абсолютно. А там, — она слегка прикрыла глаза, — попробуй только покажись одна в городе... Здешние магазины забиты вещами, которые вначале казались мне лишними. Много одежды, украшений, книг, музыки... В любом случае, у меня не было выбора, что бы это ни значило.

Наши взгляды встретились.

— А ты? — спросила Тео. — Кимми говорила, что у тебя есть сестра, и ваших родителей тоже убили.

— Нам было пять лет, — я не видела смысла отнекиваться. — Но я ничего не помню. Все мои воспоминания связаны с приютом, а более поздние — с...

Меня оборвала негромкая мелодия — лицо Терезы приняло озадаченное выражение, и Эдуард подсказал:

— Телефон.

— А, сеть заработала, — Тео порылась в вышитой сумочке через плечо и достала аккуратный смартфон.

Музыка смолкла.

— И опять пропала, — задумчиво пробормотала девушка, мягко касаясь пальчиками сенсорного экрана, а затем подняла взгляд на меня.

— Тебе нравится All About Eve?

— Никогда не слышала, — призналась я.

— Их одноименный альбом — моя первая покупка после приезда сюда, — ответила Тереза. — Мне тогда и слушать их было не на чем, но в магазинчике за мотелем началась распродажа всякого хлама, продавщица включила компакт-диск, и я подумала, что надо хотя бы раз в жизни купить что-то кроме жизненно важных вещей.

— Я смотрю, вы подружились, — подал голос выродок.

Мы с Тео удивлённо взглянули сначала на него, потом друг на друга.

А он...

Да, что-то я разболталась.

Это всё нервы и... нервы.

Осторожно вытерев рот салфеткой, я скомкала её и бросила на испачканную глазурью тарелку.

Пора уходить.

Тереза прильнула к Эдуарду и положила голову ему на плечо, в ответ он прижался к ней щекой — их бледная и смуглая кожа являла собой разительный контраст.

— Сам знаешь, что она не чужая для нас, — шепнула девушка и посмотрела мне в глаза. — Кейни, ты когда-нибудь слышала про l'ot-te-nnuaie?

Вместо ответа я отрицательно покачала головой и выбралась из-за стола.

— Я говорила, что у меня в общине ты бы пользовалась уважением, — продолжила она. — Это потому, что ты умеешь за себя постоять.

Я заметила символ Лунных Сестёр среди висящих у неё на шее кристаллов.

— Когда проснёшься, приходи к нам, мы будем рады тебя видеть, — неопределённо закончила Тео. — И, в любом случае, я живу в том же доме, что Кимми и Патриция, так что в следующий раз не забудьте позвать меня в гости.

Выпрямившись, она привстала и протянула руку на прощанье.

— Тогда до встречи, — просто ответила я, сжимая тепло её крепкой ладони.

Тереза улыбнулась.

— До встречи, Лотти. Рада была познакомиться с тобой.

17.

Ночь стала ещё холоднее — вот и всё, что произошло за истекшие полчаса.

Влажные пятна на платье промёрзли как северный океан, и от липкого их касания по коже пробегала волна мурашек. Обняв себя, я запрокинула голову и оглядела здания Нового Центра. Вот бы представить, что я сейчас — турист в каком-нибудь городе на поверхности Мирны, и нет никаких вампиров, никаких загадок, смертей, и можно спокойно гулять по улицам.

Но это неправда.

Даже столь необычный, это всё ещё Роман-Сити, а фантастические здания — банальные офисы, бизнес-центры, моллы и не более.

Итак, я обещала быть на восточной стороне Градостроителей. Надеюсь, кто-нибудь из Псов найдёт меня раньше, чем я дойду до реки.

Время близилось к полуночи, но прохожих меньше не становилось. Часть из них — вампиры, у которых начался рабочий день, часть — обычные люди или териантропы, которые просто наслаждались субботней ночью. Конечно, здесь не царил такой ажиотаж, как в светлое время, но всё-таки я ощущала себя в безопасности, словно эта разреженная толпа могла меня защитить. Где-то под мышцами на костях, особенно в районе суставов, налипла слабость — последствия недавней кровопотери. Пока я сидела в кофейне, она не ощущалась, но теперь чётко дала о себе знать.

Надеюсь, самое дерьмовое уже позади.

Обняв себя, чтоб хоть как-то согреться, я брела по тротуару и глазела на витрины сверкающих, но пустых бутиков, по которым важно прохаживались выхоленные продавщицы. За окнами кафетериев общались люди, кое-где люди скучали в огромных аквариумах, работая живыми манекенами для одежды. Иногда за стеклом сотни больших и маленьких экранчиков демонстрировали разрешение, цветопередачу и ещё какую-то ерунду, за которую их стоило бы ценить. А порой были просто стены, двери или небольшие лужайки перед парадными входами с лестницами, изогнуными в протуберанец.

Стоя в приюте у ограды я всегда видела этот район — его невозможно не видеть, это как друза кристаллов на теле города. Очертания многих высоток навсегда врезались в память, но изнутри Новый Центр казался чужим и невыносимо скучным. Больше всего на свете я хотела зажмурить глаза и открыть их в приюте возле праздничных столов, которые уже наверняка опустошают ребята из младших групп. И чтобы сестра, Джо, Майк и Ник были рядом.

Но я сама виновата, что они далеко.

Здания тянули в небо спины причудливых синусоид и векторов, казались монолитными кусками однородного материала или, наоборот, геометрически выверенной мозаикой. Под их сенью шумели оазисы, били в воздух гейзеры и спускались каскадом по строгой геометрии форм потоки воды. Как это не похоже на Кварталы с их архитектурно-вычурными домами, брущатками и скверами, где растениям дано чуть больше свободы.

До ушей донёсся хлопок, похожий на далёкий взрыв фейерверка. Не знаю, что сегодня за праздник, но над Виреей любят запускать салюты — из-за ограды они напоминают разноцветные закорючки, сотни раз отразившиеся в зеркалах и окнах города.

Холопок.

... нет, что-то не так.

Звуки нарастали по мере приближения, и становилось ясно, что это вовсе не отголоски празднества. Ещё не смолкало эхо предыдущего, когда раздавался следующий — череда взрывов катилась с запада на восток с неумолимостью домино. И когда я обернулась, улицу Градостроителей сотряс многогласно повторяемый рокот. Смяв барабанные перепонки, он понёсся по крышам подпрыгивающей лавиной.

Я выругалась вслух, но голоса не услышала.

Следующий взрыв встряхнул фундамент домов, ударил в кости стоп, голову и мысли. Содрогнулось всё пространство, включая воздух, и опрокинуло меня наземь в судорожные объятья моих собственных рук. Люди попадали на асфальт и прикрывали головы ладонями, сумками, пакетами — всем, что было с собой. Взрывная волна или её подобие с воем раненого животного тащила по улице клубы пыли и странной маслянистой вони, тяжело оседающей в глотке. Она подбросила волосы и одежды, с отчаянным шелестом как ладонь гиганта прижала зелень к земле, задрав листья блеклой стороной наружу. Человеческие вопли утонули в её гуле — с ним она устремилась на север и растаяла далеко-далеко над Эрной.

Лёжа на тротуаре, я мучительно кашляла и хваталась за горло — шлейф тяжёлого запаха лип к слизистой подобно плёнке.

Чертовски хотелось пить.

Кто-то испуганно завопил. Сквозь слёзы я видела, как человеческие лица одно за другим обращаются к югу — там повисла волна угольно-чёрного тумана, поглотившего Новый Центр вместе с заградительными огнями самых высоких зданий. Словно...

Словно само небо упало на город.

Медленно и неумолимо туман полз вперёд, наваливаясь сначала на верхушки домов, а затем поглощая их фундамент. Когда клубы его достигали следующего фонаря, предыдущий угасал во мгле истаявшей спичкой.

Oh, no, I see a darkness.

Улицу затопила тишина, покрытая рябью человеческих голосов — люди ещё смотрели и осознавали масштабность происходящего. А потом на тысячи барабанных перепонок обрушился рёв системы оповещения. Во всё небо от горизонта до горизонта на крышах зданий сирены вторили друг другу надрывом механических глоток.

"Внимание! Говорит служба защиты населения Нового Центра! — строгий голос женщины-диспетчера рокотал подобно голосу воспитательницы над толпой перепуганной ребятни. — По периметру Бредер-авеню, Перег и Лонн, Карвиз и Ле-Лиан произошла психогенная катастрофа с выбросом неизвестных веществ! Гражданам, находящимся..."

Сдерживая кашель, я поднялась на ноги и вжалась в ближайший фонарный столб: улицу объяла паника.

"... оставаться в зданиях, загерметизировать окна и двери. Гражданам улиц..."

Люди неслись с топотом стада, обдавали ощущением мощи объятых ужасом тел, толкались, падали и помогали друг другу встать. Редкие полисмены и люди в форме охранников той или иной фирмы пытались хоть как-то контролировать движение.

"... немедленно покинуть помещения и двигаться через мосты в Северный район. Всем, кто находится в радиусе менее трёхсот метров от чёрного облака, закрыть дыхательные пути влажной тканью. На табло отображаются схемы маршрутов эвакуации. Повторяю..."

Наводнившаяся было река автомобилей заглохла после дребезга столкновений на перекрёстке — водители выскакивали из салонов и создавали живые ручейки среди металлических черепах. Некоторые люди забирались на крыши и капоты машин, снимая происходящее на телефон.

Поверить не могу, что это одна и та же ночь.

Этого не может быть с моим городом.

Только не с ним!

Глаза слезились. Присев на корточки, я вытащила из тсантсы перочинный нож и отрезала кусок рукава для маски. Её следовало намочить в одном из фонтанов, которые облепили люди и торопливо макали в воду шарфы, платки и футболки.

— Джек, — процедила я, путаясь в волосах, и затянула узел на затылке, — ты же сказал, что Культа Алиаты больше нет, тогда что это за дерьмо?!

Странно, однако в кипящей вокруг суете я сумела уловить движение и запрокинула голову — на фонарном столбе, к которому я прижималась, сидел ворон. Клюв его то и дело раскрывался, но карканье сминалось рёвом сирены.

Только не говорите, что...

Чужая рука судорожно вцепилась мне в волосы и с силой вбила лбом в шероховатый металл — раз, второй, третий. Тёплая кровь защекотала глазницу, и чужие пальцы потянули назад.

Если выживу, отрежу лохмы к чёртовой матери.

Горбоносый, вероятно, и был тем, кого звали Рабле. Его и меня разделяла мантия цветастых пятен, но холодный кулак прошёл эту завесу и ударил в грудную клетку — туда, где темнел синяк.

Боль вышибла меня прочь из тела.

18.

Под боком у Лилы посапывал чёрный клубочек шерсти — мы втроём лежали в тёплом гнезде одеял между родителями. Сестра дремала, а я сонно рассматривала игру теней на потолке. В поле моего зрения папина рука сжимала мамину руку.

Странно, я никогда не видела на их пальцах обручальных колец.

У папы свезена кожа на костяшках. Ладони мамы пахнут лекарством, а указательный палец обмотан полупрозрачной полоской пластыря.

Запястья.

Мамины запястья тонкие, с прозрачными, акварелью прочерченными венами. Но чуть бледнее кожи точечные следы на сгибах рук. Много, очень много следов-укусов. Их сложно заметить при свете солнца.

Она лениво перебирала папины пальцы — нет, он пожимал её.

Нет, это я стискивала в руке хрупкую руку упирающейся девочки. Её рыже-каштановые кудри выбились из причёски и падали на кружевной воротник.

— НЕ НАДО, ПОЖАЛУЙСТА, НЕ НАДО!!! — она ревела во всю силу лёгких и глядела на меня тёмными глазами, запавшими под надломом бровей.

Нет, это мою руку сжимал кто-то много выше меня — ладонь тонула в чаше его ладони. Он поднял меня в воздух и подбросил.

— ...совсем не узнаёшь?

Я глядела в его серые глаза и равнодушно молчала. Позади тянулась цепь горных вершин.

Он подбросил меня ещё раз, но поймала женщина в полутёмной гостиной — посадила меня на сгиб руки, покрытый шрамами от язвочек, и понесла прочь.

Я обняла её за шею и обернулась.

Рыже-каштановые кудри колебались на сквозняке, круглый живот поздних сроков беременности обтянут серым платьем, у горла брошь с опалом, голова откинута назад.

Женщина покачивалась в петле, не доставая босыми ногами до пола.

2013-2017

Конец второго квартала.

◄ Вернуться в первый квартал.

Вернуться в начало книги или перейти к главе:

1.

11.

2.

12.

3.

13.

4.

14.

5.

15.

6.

16.

7.

17.

8.

18.

9.

10.

*1 "распусти волосы, чтобы остановить мумию" — отсылка к фильму "Мумия" ("The Mummy"), созданному в 1959 году Hammer Films и режиссёром Теренсом Фишером.

*2 "Невесты Дракулы" ("The Brides of Dracula") — кинолента Hammer Films и режиссёра Теренса Фишера, снятая в 1960-м году.

*3 Патриция цитирует главную героиню фильма "Эльвира: Повелительница тьмы" ("Elvira: Mistress of the Dark") Джеймса Синьорелли, в оригинале диалог звучит так:

"— Hey, baby, I got something to show you.

— Sorry, left my magnifying glass at home".

*4 "Кабинет доктора Калигари" ("Das Cabinet des Dr. Caligari") — кинолента Роберта Вине, снятая в 1920-м году; образы этого фильма использовал музыкант Роб Зомби в клипе "Living Dead Girl" (1999 г.).

*5 Кимберли имеет в виду фильм "Живая мёртвая девушка" ("La morte vivante"), снятый режиссёром Жаном Ролленом в 1982-м году.

*6 "What the fuck is wrong with you?" — строчка из одноименной песни группы Combichrist.

*7 "Дракула — отец и сын" ("Dracula pХre et fils") — кинолента режиссера Эдуарда Молинаро, снятая в 1979-м году.

"Фраккия против Дракулы" ("Fracchia contro Dracula") — кинолента режиссёра Нери Паренти, снятая в 1985-м году.

"Дракула: мёртвый и довольный" ("Dracula: Dead and Loving It") — кинолента режиссёра Мэла Брукса, снятая в 1995-м году.

*8 Луи Бретон — французский художник 19 в., создавший иллюстрации для "Инфернального словаря" ("Dictionnaire Infernal"); под колесом Луи Бретона Кейни подразумевает образ демона Буэра, которого Бретон изобразил с головой льва и пятью ногами козы.

*9 во времена эпидемий мортусами называли людей, в чьи обязанности входил присмотр за больными и уборка трупов.

*10 тсантса — особым образом высушенная человеческая голова, служащая амулетом для индейцев Южной Америки.

*11 Дебби Харри — вокалистка Blondie, Сара Насич — вокалистка Guano Apes. У обеих групп есть песни "Maria", абсолютно разные по содержанию.

*12 ребята поют песню "I See A Darkness" Джонни Кэша.