— Ну и ладно, — покладисто согласился Рик. — Все равно готовить не на чем и не где. А туда, — он мотнул головой в сторону заколоченной двери, — я и под страхом голодной смерти не пойду.

Это напомнило ему про запертого Чарльза, и настроение моментально испортилось. С отцом срочно надо было что-то делать, но в голову не приходило ровным счетом ничего путного и уголовно не наказуемого. Трой хмыкнул, откатился в сторону и, потянувшись, резко сел в постели.

— Не знаю, как ты, а я хочу в душ.

— Осторожнее с раной! — крикнул ему вслед Рик, проводив взглядом.

"Надо бы проследить, чтобы не открылась, — вяло подумалось ему, разморенному ленью. — Намочит же, идиот..."

Вставать совершенно не хотелось, но Рик, чертыхнувшись, заставил себя подняться и отправиться в ванную.

— Так и знал, что мозгов у тебя нет, — прокомментировал он увиденное. Трой, который с болезненной гримасой на лице отдирал присохшую повязку, повернулся к нему и вопросительно поднял бровь. — Дай я, что ли.

Вместе они успешно справились с задачей и отправились на поиски завтрака. Трой подозрительно много молчал и смотрел прямо перед собой, а его глаза поблескивали хорошо знакомыми огоньками. Он думал: напряженно, тщательно что-то просчитывая и выверяя, и Рик благоразумно не вмешивался в этот тонкий процесс. Все, что нужно, можно было узнать и позже.

— Ты знаешь фамилию этого самого Дугласа? — наконец спросил Трой, подтвердив его догадку. Рик кивнул.

— Райли. Он откуда-то из Вест-сайда, насколько я знаю.

— Хорошо.

До самого магазина Трой больше не произнес ни слова.

— Мне нужно домой, — наконец сообщил он, дожевав купленный гамбургер. Потом отхлебнул светло-коричневую бурду, которую здесь выдавали за кофе, поморщился и отставил стаканчик в сторону. Рик пожевал губу, и снова кивнул, не желая, чтобы голос выдал его разочарование. — Я и так слишком часто отлучаюсь последнее время, Пэм может настучать отцу. Завтра приду в мастерскую.

— Да уж, приди, — проворчал раздосадованный Рик, которого отнюдь не радовала перспектива остаться один на один с протрезвевшим и озлобленным Чарльзом. — Порадуй Чака, а то он соскучился уже.

— Мне нужно кое-что узнать, — словно не заметив сарказма, продолжил Трой, задумчиво потерев ладони друг о друга. — И хорошо подумать. А потом придется подумать тебе.

— О чем? — не понял Рик, и Трой посмотрел на него чужим, холодным взглядом.

— О том, как далеко ты готов зайти. Что сможешь взять на душу. Я все расскажу тебе завтра, честно. А ты пока реши, на что рискнешь пойти, чтобы раз и навсегда обезопасить себя и Хелену. Подумай, Рик.

Он поднялся на ноги и, выпрямившись, тыльной стороной ладони убрал челку со лба. Рик облегченно выдохнул: незнакомое выражение если и не до конца ушло из его глаз, то, по крайней мере, притаилось в уголках, вернув на время прежнего Троя.

— Я тебе и так могу сказать.

— Не торопись, — одернул его Трой. — Не спеши говорить "на все".

— Я хочу урыть этого гавнюка, — ровно произнес Рик, не испытывая ни малейших сомнений. — И чтобы Чарл... отец ее оставил в покое.

— Я тебя услышал, — спокойно кивнул Трой. — А теперь — мне пора.

День пролетел, как в тумане. Рик выполнял свою работу автоматически, почти не задумываясь, но при этом умудрился не сделать ни одной ошибки. Он никак не мог перестать думать о том, что сказал ему Трой. На что он готов пойти?

Дугласа вполне всерьез хотелось убить. Он перешел всякие границы, втянув в их разборки невиновного человека. От одной мысли об этом сводило скулы и сжимались кулаки, но садиться в тюрьму из-за этого ублюдка категорически не хотелось. Тогда что? Припугнуть? А если он обозлится еще больше? Можно было бы на время спрятать Хелену и переждать, но это не решало проблему Чарльза, да и в том, что такая гнида, как Дуглас, успокоится столь легко, верилось смутно. Слишком ярко накалились страсти, чтобы утихнуть бесшумно. Уехать? А как же Чак? Сомнения рвали на части, не суля никакого выхода. С проблемой нужно было разобраться окончательно и бесповоротно, чтобы никогда больше к ней не возвращаться. Но как?

Мысли пошли по кругу.

Он с трудом дождался окончания рабочего дня и, купив по дороге еды и пива, отправился домой. Там он обнаружил, что Чарльз умудрился сломать дверь, поэтому один из мучивших его вопросов временно отпал. Оставались другие, не менее неприятные. Рик, рассудив, что все равно не придумает ничего путного, влил в себя несколько банок пива и только после этого смог уснуть.

Утром ему позвонил Кевин и сообщил, что с Хеленой все в порядке, она чувствует себя хорошо и интересовалась сыном. Рик слушал его молча, то и дело кивая и угукая, а потом, поблагодарив, повесил трубку и начал собираться в мастерскую, заранее готовясь к разговору с Троем.

Трой не заставил себя ждать, появившись аккурат к концу рабочего дня. Приветственно кивнул Чаку, стукнулся кулаками с Гэрри, пожал руку Мартинесу и Джейкобу, на лице которого внезапно расплылась улыбка. Рик, почувствовав неприятный укус ревности, поднялся навстречу Трою.

— Ты становишься популярен, — заметил он, вытирая руки тряпкой. Трой склонил голову на бок. — Мне стоит начать записываться на прием?

— Позвони моей секретарше, — кивнул в ответ Трой и принялся раскачиваться, перекатываясь с пятки на носок. — Ты закончил?

— Да, — покосившись на Чака, кивнул тот и отбросил от себя перемазанную ветошь. — Можем идти.

Они снова очутились на пирсе, на этот раз предусмотрительно захватив с собой пиво и несколько пакетиков чипсов. Приехав, они с удобством расположились на еще не остывшей земле и некоторое время лениво разговаривали ни о чем, не спеша переходить к главному. И Рику на мгновение захотелось отмотать все назад, чтобы предотвратить именно этот разговор, собиравшийся стать поворотной вехой. Он и сам не понимал, чем вызвано такое ощущение, но внутреннее звериное чутье подсказывало: все скоро изменится. И вряд ли его порадуют такие перемены.

— Я знаю, как убрать Дугласа и не сесть в тюрьму, — наконец произнес Трой, и Рик сжал челюсти, рискуя откусить кусок жести от банки. — И с твоим отцом знаю, что делать. Они навсегда исчезнут из твоей жизни. Но, — он поднял на Рика потемневший взгляд, — нам придется замарать руки. В крови, Рик. Ты готов поспособствовать убийству Дугласа?

Рик сглотнул, облизнул пересохшие губы и отставил пиво, которое внезапно стало омерзительным на вкус. Трой молчал, не торопя и не требуя ответа, но Рик вдруг понял, что знал его с самого начала. Ничего нельзя было изменить. Можно было только идти дальше — до самого конца, расхлебывая заваренную кашу.

— Я тебя слушаю, — непослушными губами произнес он, ставя точку в своих сомнениях.

От него толком ничего не требовалось: только четко выполнять указания Троя, да изображать, что все в порядке: перед Чаком в первую очередь, который, почуяв неладное, попытался было разговорить его. Рик выдал ему ту же версию, что и Кевину: отец, вконец пропив мозги, избил мать, и теперь та в больнице. Нет, все уже хорошо. Нет, спасибо, денег не надо. Нет, мне не нужен выходной. Все в порядке, правда. Все в порядке.

В порядке не было ничего. Рика колотило и потряхивало, но он был полон решимости осуществить задуманное. Смущало его только одно — Трой.

Хотя именно Трой придумал весь этот жуткий план, у Рика до боли сжималось сердце при понимании: это все из-за него. Только из-за него — из-за его гордыни и упрямства, не умения решать проблемы, пока они не зашли слишком далеко. Рик знал: сам он бы не сдержался и, с большой вероятностью, к этому времени уже давал бы показания полиции, арестованный за убийство: Чарльза или Дугласа, не имеет значения. И его спасали от этой незавидной участи, к которой он бы все равно пришел — рано или поздно.

Проследить, где обычно надирается Чарльз не составило труда. Рик пару дней околачивался около грязного заведения, которое и баром-то назвать не поворачивался язык. В том, что здесь наливали, содержалось такое количество отравы, что казалось странным, почему ее посетители еще в состоянии дышать и двигаться. Но это было только на руку.

Сложнее обстояло дело с Дугласом. Трой долго обрабатывал Рика, объясняя, что и как следует сказать, а тот внимательно слушал, пытаясь пробудить к жизни зачатки актерского мастерства. У него даже получилось, по крайней мере Дуглас, телефон которого удалось достать, поверил в его растерянность и подавленность. Встречу назначили на следующий день.

— Вот деньги, — Трой, снова побывавший дома, протянул ему несколько пачек, увидев которые Рик удивленно присвистнул. — Это "куклы". Так что не размахивай ими слишком активно.

— Ты меня пугаешь, — честно признался Рик, внимательно разглядывая его. Они снова сидели на пирсе, негласно выбрав его "своим" местом, личным и неприкосновенным. Трой, разувшись, болтал в воде ногами, поднимая мелкие брызги, преломлявшие свет заходящего солнца, отчего его фигура казалась окруженной неярким сиянием. Рик мотнул головой, прогоняя нелепую мысль, и подтащил к себе остатки купленной по дороге пиццы.

— Пугает неизвестность, — не оборачиваясь, отозвался Трой, наблюдая, как течение уносит прочь пустую банку из-под пива. — А меня ты знаешь.

— Не до конца, — мотнул головой Рик. Со своего места ему не было видно лица Троя — только щеку, густо занавешенную волосами. Сердце неприятно заныло. Рик придвинулся ближе, и провел пальцем по выпирающему ряду позвонков, проступавших под футболкой. Трой тут же прогнулся, подставляясь под ласку, и Рик не смог удержаться — почесал его за ухом, как большого тощего кота.

— Не боишься, что я замурлычу и начну гадить тебе в ботинки? — хмыкнул Трой, уловив аналогию, и повернулся к нему в пол оборота. Рик с притворным равнодушием пожал плечами.

— Ботинки — это не самое страшное, чего я лишусь, если ты станешь котом. Регулярного секса будет жаль куда больше.

Трой странно усмехнулся и, подвинувшись, улегся на спину, положив голову на колени Рику. Тот машинально принялся гладить его по волосам, даже не осознавая, что делает. Его мысли витали где-то далеко и отнюдь не были неприятными, не смотря на то, что они только что обсуждали.

— А ты бы хотел знать про меня больше? — неожиданно спросил Трой, выведя его из задумчивости. Рик, помедлив, кивнул. — А зачем?

— В смысле? — не понял Рик. — Просто мне это интересно. Ты — интересен.

— Да ты влюбился, — неловко пошутил Трой, нацепив вымученную неестественную улыбку. — Брось, мы оба понимаем, что это ни к чему. Чем больше узнаешь, тем больше привязываешься. А зачем нам лишние связи?

— Ты... — Рик тщательно обдумывал услышанное, не зная, как реагировать на столь откровенную чушь. — Ты вот сейчас что сказать хочешь? Что тебе надоела компания какого выродка как я?

— Я просто не хочу, чтобы было больно, — очень тихо ответил Трой, пряча взгляд, и невпопад добавил:

— Ты — моя Страна Чудес.

— Ты перегрелся, — сам себе кивнул Рик и демонстративно пощупал его лоб. Трой досадливо смахнул его руку и продолжил — увереннее и громче.

— Я всю жизнь мечтал жить так, как захочу. Заниматься тем, что интересно, дружить с теми, кого сам выберу. Но друзей мне подбирали нужных отцу, да и с колледжем он мне много крови попил. В этом всем есть и моя вина, не отрицаю. Мне следовало быть сильнее, упрямее... Да черт его знает, каким я должен был быть. К вам я сбегал от духоты. На свободу. А ты стал для меня ее олицетворением, символом. Мечтой. Я за тобой, как за Белым Кроликом, последовал в свою личную нору. Падал, падал, падал, пока не очутился... здесь. В Стране Чудес, где все возможно. Но эта сказка рано или поздно закончится. Алиса повзрослеет и уже не протиснется в кроличью норку. Да и у Кролика, — он поднял с земли небольшой камушек и бросил его в воду, по поверхности которой тут же побежали круги. — Да и у Кролика будет другая Алиса. Много других Алис...

— Ты сейчас так витиевато мне пытаешься сказать, что просто боишься? — помолчав с минуту, уточнил Рик и, по тому как дернулся кадык Троя, понял, что это была его лучшая догадка за все время. — Я не буду тебе врать. И обещать ничего не буду. Кто знает, как оно все сложится? Не ты, и не я. Любовь до гроба — вот еще чушь. Это и вправду только в сказках бывает. Но одно могу сказать точно: я тебя хоть и знаю всего ничего, но, будь ты проклят, уже весь тобой пропитался. Насквозь. Врос ты в меня. И уж не знаю, что там будет с регулярным сексом — хотя я не против — но даже без него, просто так, ты можешь всегда на меня рассчитывать. Слово тебе даю. И папаше твоему, придурку, я тебя в обиду не дам. Что там еще за история с клиникой и лекарствами?

— Обычная история, — пожал плечами Трой. Выражение его лица не изменилось ни капли, но спина больше не напоминала натянутую струну. — Сын-гей, со склонностями к мазохизму, это, конечно, неприлично, но скорее вызывает сочувствие, как что-то вроде неизлечимой болезни. Он же, замешанный в скандале, уже гораздо хуже. Отец пытался лечить меня на свой лад — неофициально, разумеется. Я не знаю, что он мне там колол: гормоны ли, или транквилизаторы, только я впал в состояние, близкое к коме. Тогда он испугался по-настоящему и позвонил дяде Кевину. Понимаешь, известный врач, убивший своего сына-гея со склонностями к мазохизму, замешанного в скандале, это еще больший скандал.

Рик не знал, что сказать. Он просто молча гладил Троя по щеке, вкладывая в этот жест все, что только мог, без слов говоря: "Это в прошлом. Это не вернется. Обещаю".

— Знаешь, почему я тебе помогаю с Хеленой? — внезапно спросил Трой, и Рик так же молча мотнул головой, ожидая продолжения. — Потому что, какая бы ни была странная или блаженная, она тебя любит. Она тебе чай предлагала, когда у нее в доме кроме заварки не было ничего. Она тебя помнит. Моя от меня отказалась.

— Ты пытался рассорить ее с мужем, — напомнил Рик и тут же пожалел о своих словах. Троя они, как ни странно, не задели.

— Тоже верно, — легко согласился он. — Но на письма она могла бы ответить. Хотя бы раз.

Рику снова оказалось нечего сказать. Солнце уже почти скрылось, на пирс опустились сумерки, в которых терялись краски и силуэты. От нагретой земли поднимался горячий воздух, и Рику остро захотелось в воду — прямо так, в одежде. Недолго думая, он поднялся, сгреб охнувшего от неожиданности Троя в охапку и вместе с ним, как был, шагнул с мостков.

Вода в этом месте доходила ему до пояса. Трой, проявив поистине обезьянью ловкость, повис на нем, стараясь не намокнуть, но Рик бесцеремонно спихнул его с себя, заставив окунуться.

— Это чтобы тебе голову не напекло, — зловредным голосом прокомментировал он, когда Трой, пошатнувшись, поднялся на ноги. С него ручьями текла вода, и Рик, запоздало вспомнив про его рану, рассудил, что сейчас важнее не дать потонуть в неприятных воспоминаниях, чем соблюдать осторожность. С перевязкой можно было разобраться и дома. Дома. Рик покатал на языке непривычное ощущение, вызванное этим словом, и решил, что оно ему нравится. Трой глянул на него из-под намокшей челки.