Иван - Вождь Племени Аборигенов

Ответом Ивану послужила грязь, в которой он оказался по колено.

В туннель дикаря просачивалась вода.

— Остановись! Прекрати копать! Это опасно! Нас затопит! Уже начало топить!

Дикарь не внял словам разума. Едва он отбросил ещё несколько комьев мокрого песка, образовалась проточина. В неё хлынула вода. Дикарь обрадовался. Ему после обильной трапезы на солнцепёке хотелось пить. Он подставил рот под небольшую струйку воды, и та в следующее мгновение превратилась в нахлынувшую волну, и его смыло вместе с Иваном назад в яму. А миг спустя они оба барахтались на её поверхности.

Иван умел плавать, дикарь в принципе тоже — камнем на дно. Благо растительности у него на голове хватало, чтобы Иван удержал его подле себя.

— Долго мы так не продержимся, — заключил он.

До реки было ближе, чем до леса. Но не это являлось главным, а то, что хищники стерегли их на суше. Иные могли с тем же успехом поджидать их в воде.

Вот тут у Ивана и зародилась неплохая идея. Он использовал бечёвку — обмотал её вокруг дикаря. На ином конце имелась петля. Её Иван пытался зацепить за камень, торчащий из земли. Бросил раз, бросил два. Мало того, что ковбой из него был плохой, вдобавок мешали смилодоны.

В конечном счёте, допрыгались обе противоборствующие стороны. Третья попытка в исполнении Ивана оказалась удачной, как и перехват смилодона. Вокруг шеи хищника затянулась петля. Животное почувствовало удушье, так как дикарь применил свой коронный номер — пошёл камнем на дно. Смилодон резко рванул в сторону, стараясь избежать захвата, выдернул дикаря из воды.

На миг опешили все, в том числе Иван и самка смилодона. То, что произошло дальше, стало сюрпризом. Смилодон самец бросился прочь от копанки с водой вдоль берега реки, а дикарь за ним по той простой причине, что они были связаны одной верёвкой. Поднял крик. Смилодон принял его за рык, оказался обескуражен.

Самка смилодона устремилась за ними. Она старалась нагнать беглеца и разорвать на куски. Иван раскусил её замысел. Потеряв страх и чувство всякой меры, он вылез из воды, пытаясь привлечь внимание хищницы к себе для спасения дикаря. Не вышло. Хищница стремительно сокращала расстояние до него. Её скорость была выше, нежели у самца, которого тянул без конца назад дикарь, упираясь руками и ногами в песок — оставлял позади себя глубокую борозду.

Перед ним мелькнули два огонька. В этот момент самец выдохся и беспомощно упал после очередного прыжка, а дикарь вместе с ним. По данной причине самка промахнулась мимо цели, выкинув вперёд лапы с когтями. Ими она перерубила бечёвку, и оба беглеца ощутили свободу.

Подоспел Иван. Он схватил за руку дикаря, и они устремились в направлении реки.

Самка смилодона не желала упускать добычу, ринулась за ними. Вновь взвилась в воздух в затяжном прыжке. Дикарь споткнулся и упал, Иван по инерции вместе с ним, когда им до спасительной реки оставалось преодолеть пару метров. Но о безопасности не могло идти речи. Это поняли они оба, едва их опередила хищница, угодив на крокодила — ему в раскрытую пасть. Итог был предрешён. Земноводный хищник ушёл с добычей на дно. Больше никто из беглецов не видел его. Они выбились из сил — отключились.

Открыв какое-то время спустя глаза, Иван увидел: солнце уже в зените, а рядом подле себя дикаря. Иные его сородичи прятались в зарослях папоротникового леса, боясь спуститься на землю, так как смилодон самец находился на небольшом удалении от двух других соперников.

— Эй, — толкнул Иван в плечо дикаря. — Как там тебя? Жив или как?

Дикарь встрепенулся, открыв глаза. Он пытался бежать. Далеко не ушёл — упал. Иван осадил его, схватив свободный конец бечёвки, к которой тот был привязан.

— Не суетись! Пора познакомиться. Я — Иван, — ткнул он себя в грудь. — А ты?

Рука Ивана коснулась дикаря. Тот сорвался на крик, зажмурившись.

— Не бойся меня. Я не собираюсь биться. Напротив хочу подружиться.

Иван протянул к дикарю открытую ладонь и помог подняться на ноги.

— Мир!

— У-у-у...

— Действительно! Как всё запущено, — согласился Иван, констатировав факт.

Продолжил знакомство.

— Я — Иван, — ткнул он себя в грудь кулаком. — А ты, — повторил далее с оппонентом ту же процедуру, — дикарь?

Получив удар, тот упал.

— Извини! Я не хотел ударить тебя. Так само нелепо получилось.

Иван вновь помог встать дикарю на ноги. И третья попытка не увенчалась успехом, ибо дикарь, упреждая "удар" — жест Ивана в свою сторону — закричал:

— А-а-а...

— Вот! Уже лучше! Первую букву алфавита мы с тобой прошли — изучили! Как бы нам продолжить далее и перейти к иной букве "Б"?

— У-у-у...

— Ладно. Будем считать твой любимый звук за очередную гласную букву, а значит, две буквы из алфавита ты уже постиг. Какие ещё знаешь звуки, чтобы переквалифицировать их надлежащим образом, как и предыдущие два?

— У-у-у...

— Так дело не пойдёт! Скажи ещё что-нибудь, а?

— Б, — выдал дикарь.

— Ух, ты! Получилось! Молодец! В смысле — я, хотя и ты в некотором роде тоже! — порадовался Иван. — Так кто же ты, а?

Он ещё раз ткнул себя в грудь, назвав имя.

— Может добавить фамилию?

Этого не потребовалось. Дикарь сам ударил себя в грудь и выдал:

— Ба...

— Какие люди, — прибавил Иван с подколкой.

Дикарь ещё раз всё повторил.

— У-у-у... — затянул Иван. — Точнее — О-о-о! Кажется, я всё понял! Ты назвал себя? Тебя зовут Ба?

— Ба-ба... — закивал дикарь.

— Чё? Ты — баба? — окинул Иван пристальным взором дикаря. — А, по-моему, ты — мужик. У тебя всё черты отличия на лицо. Точнее на то место — органы, которые у меня скрывают брюки и трусы. Не мешало бы и тебе туда прикрепить какой-никакой фиговый листик. А то выставил на всеобщий обзор своё мужское достоинство и хорохоришься им! Негоже! Среди вас могут оказаться женщины. Правильно я говорю, Баба?

— У-у-у? — не понял дикарь. И поправил Ивана. — Ба!

Он повторил слог один раз.

— Ну, слава богу! Мужик! А то я решил: ты иной сексуальной ориентации.

— У-у-у?

— Угу! О чём это я говорю — не о том, что надо, — опомнился Иван. — Вот что, Ба, я тебе скажу, как другу. Точнее повторю — мир!

Протянув руку к дикарю, Иван пожал идентичную конечность ему. И подмигнул.

— Дружба!

Дикарь, недоумевая в ответ, моргнул.

— Будем считать, что помирились. Лады?

— У-у-у?

— Давай без этого звука, а то я решу: ты — того.

Иван постучал кулаком себя по голове. Дикарю понравилось. Он подумал: пришелец бьёт себя сам.

— Да, история, — констатировал Иван, что об общении на равных не может идти и речи. — Ладно, Ба, пойдём знакомиться с иными твоими соплеменниками. Вдруг они окажутся умнее или хотя бы у них будут иные имена — клички. Глядишь, обогатиться ваш уровень знания алфавита. Во всяком случае, я буду точно знать, сколько букв вам доступно из него.

При общении с древолазами Иван порадовался, что является знатоком русского языка состоящего из 31-й буквы и 2-х знаков входящих в алфавит, а не китаец, у которых более 40 тысяч иероглифов, но не англичанин.

— У них в алфавите всего 26 знаков. И почему я не ходил к класухе на уроки, а когда ходил — не слушал. Впредь буду умней, если доживу до своего прежнего времени, а не выживу из ума окончательно.

Иван понимал: естественным образом по ходу смены эпох, ему ни за что не попасть туда. Слишком огромная временная пропасть, состоящая из многих десятков миллионов лет разделяла его между доисторическим эпохой и цивилизованным миром. Оставалась надежда, что за ним явится Галах, и он при помощи оборотня вернётся домой. Однако гнал эту гнетущую мысль от себя, ибо реальность вокруг него была иной — чудовищной.

Иван повторил своё имя, ткнув кулаком в грудь, а дикари в порядке очереди по старшинству — собственной иерархии — себя.

— Ма... — прорычал первый дикарь.

— Ба... — оказался тот вторым.

— Дя... — сказался третий.

— Не иначе грузин, — пошутил Иван. Но больше всего его позабавил четвёртый дикарь.

— На...

— Ну, надо же! Интересно получается. Это если я позову тебя, мне придётся сказать: "На, иди сюда!" Или "Ну ты, На, что делаешь, а?" Ругательство, да и только. Хотя и без нецензурной брани.

Дикари выдали разом:

— У-у-у?

— Угу! Я понимаю, что вы не понимаете меня. Но это пока. Поэтому надеюсь научить вас простым словам и объяснить их смысл. Вот, например, Ба уже знает слово "баба". Пора изучить иное "мама".

— О! У! — ткнули Ба, Дя и На в сторону Ма.

— Ага, почти угадали. Только мама — это женщина родившая вас. И она должна выглядит примерно так, — пояснил Иван, приставив к груди две фиги, имитируя женщину из себя. — Похож?

Дикари занервничали и пали ниц. Они приняли Ивана за божество — тотем.

— Что с вами, мабадяны? — придумал Иван, как называть их всех вместе одним словом. — Чего вы ведёте себя как обезьяны? Испугались? Но чего или кого?

Осмотревшись по сторонам, Иван поинтересовался:

— Неужели меня?

Он опустил руки. Дикари успокоились и встали. Иван проверил догадку.

— Мама, — сказал он. И вновь приставил к груди две фиги.

Дикари пали ниц.

— С вами всё понятно. У вас в данном мире матриархат — женщины заправляют мужиками! Не порядок! — отметил Иван. — Я буду первым вождём-мужиком! О чём и объявляю здесь и сейчас! А для подтверждения своего статуса оставлю надпись на этом камне, что служил мне до сих пор жаровней!

Ножик Иван пожалел, воспользовавшись иным твёрдым куском горной породы, и принялся мастерить им соответствующую надпись.

Дикари обступили Ивана, заинтересовавшись его способностями. Им понравилось. Иван выцарапывал какие-то знаки.

— Это буквы из алфавита, что для вас пока являются звуками и недоступны уму. Угу?

— У-у-у?

— Да ну вас! Одно слово — дикари!

Когда Иван закончил бить булыжником по плоскому валуну, там осталась надпись с кривыми буквами. Она гласила: "Иван — вождь племени аборигенов!"

— Отныне эта территория наша, мабадяны! И наше племя будет называться обезьяны! Угу?

— У-у-у?

— Я говорю, что я — ваш главный бабун, а вы — мои бабуины, а лучше — мабадяны. Вот только нам для полного счастья не хватает мабадянок.

— У-у-у?

— Обезьян женского пола.

— У-у-у?

— Вот кого! — скрутил Иван две фиги у груди.

И дикари в третий раз пали ниц.

— Не бояться их надо, а любить! Или они вас любят лупить?

— Угу-угу-угу... — закивали дикари.

— Интересно получается. И вы после всего этого заявляете будто мужики? Это бабы — они, а вы — бабы!

Дикари указали на Ба, а Иван — на всех них.

— Одно слово — бабники! А если честно — подкаблучники! О чём с вами можно говорить... трусами! Да и разговаривать нечего — вы не умеете говорить, только мычать как коровы. Поэтому следует логический вывод: вы произошли от неё, а не от обезьян, как я! Хотя чего я говорю? Ведь я умнее вас — факт! А он вещь упрямая!

На слова оппонента дикари лишь хлопали недоумевающе глазами, некоторые из них умудрялись это делать даже ушами.

— Атавизм, — понял Иван. — Придётся избавить их от него. Будем становиться людьми. Для начала соорудим набедренные повязки, что трусы! У?

— У-у-у... — загалдели дикари. Они думали: Иван говорит им о еде. А он сорвал четыре крупных и продолговатых листа, приладил один снизу к Ма. И бечёвкой закрепил на поясе два его края, торчащих вверх спереди и сзади.

Дикари не могли понять, зачем их предводитель сделал это. У них возник естественный вопрос на свой лад: "Как же справлять нужду?" Листок папоротника мешал им!

Об этом Иван особо не задумывался, поскольку не понимал сути и постановки вопроса. А дикари, порой убегая от хищника, избавляли организм на ходу от всего лишнего, делая со страху под себя, и чаще от еды в виду переедания, поскольку ели всегда про запас.

Когда на Ба, Дя и На оказались аналогичные детали нижнего белья, Иван улыбнулся.

— Порядок, — отметил он. — Теперь и к женщинам не стыдно подойти, а то ведёте тут нудистский образ жизни. За что они вас и лупят, а не любят.

Он пытался объяснить им, как лучше всего задобрить женщину при знакомстве, что ей следует подарить при встрече и как себя вести. Сделать это было сложно, если вообще возможно. Дикари не умели говорить. Иван осознал: необходимо продолжить изучение алфавита.

— Никогда не думал, что мне придётся стать учителем! Знал бы заранее — застрелился, дабы не мучаться самому и не быть мучителем для других!

Под словом "других" он подразумевал дикарей.

— Ну что, обезьяны! Пора грызть гранит науки!

12. БОРЬБА ЗА ВЫЖИВАНИЕ.

Фраза Ивана была воспринята дикарями на ура. Они вновь решили: будут есть. Ошиблись. Иван на песке начертил букву.

— А... — сказал он. — Повторите!

— У-у-у? — не поняли дикари.

— Ба, помоги им. Мы с тобой уже проходили данную букву.

Тот в ответ улыбнулся и сделал больно Ма — ударил ногой.

Соплеменник сорвался на крик:

— А-а-а...

— Уже лучше, — ухмыльнулся Иван. Метод кнута давал свои плоды в обучении. — Теперь мне понятно, почему некоторые учителя частенько орут на нас — чтобы ошарашить и заставить слушаться их.

Иван предложил дикарям продолжить изучение алфавита с первой буквы. Ба поработал на славу. Букву "А" изучили вслед за Ма — Дя и На, а затем и он сам не без помощи троих соплеменников повторил её, сорвавшись на аналогичный крик.

— Ну, хватит! Прекратите! — вмешался Иван в потасовку между дикарями. И ему досталось. Он осознал: метод кнута в условиях приближенных к выживанию за жизнь негодится, решив использовать иной вариант обучения — пряник. Следовало подмазать дикарей. Лучше еды ничего не было.

Иван занялся рыбалкой. Дикари столпились подле него, ловя каждое действие, которое откладывалось на их гладкий мозг морщиной, которая в свою очередь превращалась в извилину. Поэтому дикари ещё толком и не умели говорить, читать и писать, а уже знали кое-что об Иване: то, что из него первоклассный добытчик еды.

— Охотник, — заявил Ма по старшинству своим сородичам на дикарском языке общения и возложил на него полномочия нового лидера.

Дикари с его протекции единогласно избрали Ивана своим предводителем. О чём тот не догадывался, но сам чуть раньше провозгласил им себя, объявив вождём племени обезьян. То же самое удостоверял камень с соответствующей записью.

Мнение относительно Ивана изменилось у дикарей, едва началась пытка едой. Он предложил им её, но с условием, что они будут учиться говорить.

— Повторим пройденный материал и закрепим его. Скажите — "А".

Завязалась драка.

— Стоп! Что вы делаете, дикари? Вы не поняли меня! Достаточно было просто сказать "А" — и всё! Драться не стоило! Хотя тренировка не помешает. Но до физкультуры, следует заниматься литературой и языком. Повторяйте за мной. А...

— У-у-у? — сдвинули дикари брови и наморщились.

Иван понял: морщины на лбу — пока единственные извилины у дикарей с внешней стороны черепной коробки, а их ему следовало развить на гладком сером веществе, именуемом мозгами.