Ведьма сама по себе

— Сейчас посмотрим, кто пожаловал, — она вытащила из кармана складное зеркальце. — У вас на Изначальной системы видеонаблюдения, ну так и я себе такую состряпала, вещички всегда готовы мне послужить... Серьезные гости. Вот что, сперва я сама с ними потолкую, ты здесь побудь. Если понадобится, мигом найдем тебе хорошего адвоката.

Утешив девушку последним обещанием, она проскользнула к двери по лабиринту тесно нагроможденной мебели, словно пестрая ящерица меж камней.

Ола про себя выругалась: и снова здравствуйте! Не иначе эти деятели всю ночь напрягали извилины и додумались до версии, что она была сообщницей похитителя.

Ей пора в Лес. Она неплохо провела время в Дубаве, но теперь город намекает, что праздник закончился. Ее тотемный зверь где угодно пролезет, и она постарается не уронить честь долгианских крысобелок. Лишь бы Клеопатра ее не сдала.

Та скоро вернулась — хмурая, озабоченная, Ола ее такой еще не видела.

— Ну, что?

— Они за тобой пришли.

— Это я уже поняла. Сможешь выпустить меня через черный ход, если там никто не торчит?

— Да нет, нет, не арестовывать! — она даже руками замахала. — Хотят попросить, чтобы ты пошла с поисковым отрядом, как лесная колдунья.

— Тогда почему ты выглядишь такой встревоженной?

— Да потому что Текуса заругается, если я это допущу! Ты еще не взрослая ведьма, ты ученица, и до конца учебы тебе далеко. По закону тебя можно только на продуктовый склад в обязательном порядке отправить, а что-нибудь другое — это уж если сама согласишься, и если твоя наставница разрешит. Пусть попробуют заставить, Белка их засудит, ох, засудит! Я назвалась твоим законным представителем, и они давай меня уговаривать, деньги совали, а я им говорю, что без наставников такие вопросы не решаются.

— И с какого перепоя им опять сдалась именно я? Так сильно полюбили?

— А больше никого из лесных в Дубаве сейчас нет, и на всем Магаране нет. Я даже знаю, что лесные со всего архипелага в Лес утянулись — и Текуса с Белкой, и Вал, и остальные, их теперь не дозваться.

— Он же на складе... И почему тогда меня с собой не взяли?

— Ты же сама решила на Новый год поехать в Дубаву. А на складах в эту неделю тоже каникулы. Они хотят, чтобы с поисковым отрядом пошел кто-то из лесных, но кроме тебя позвать некого. Идем, сама им скажи, что ты ученица-первогодка, никаким премудростям еще не обучена и без наставницы ничего не решаешь. Не бойся, они там как собаки побитые.

Визитеры сидели в гостиной. На побитых собак они были не похожи, но и довольными не выглядели. Виолетта и трое мужчин. Одного Ола уже видела в полицейском управлении, было в нем что-то от хищной рыбы. Другой в камуфляже, большой, обветренный, загорелый. Третий, в неброском дорогом костюме, смахивал на пациента, которого только вчера откачали от инфаркта.

Девушка сухо поздоровалась. Она не собиралась ничего говорить себе во вред, но любезничать с ними тоже не собиралась. Ночевка в следственном изоляторе после того, как выяснилось, что она в преступлении не замешана, не входит для нее в категорию "бывает, проехали".

Магичка представила своих спутников: инспектор Вебер, командир спасательно-поискового отряда капитан Федоров и господин Грофус.

Смерив каждого внимательным, с сумасшедшинкой, взглядом, Клеопатра устроилась в кресле с высокой спинкой, выставив из складок вырвиглазно-цветастого халата голое колено. Улыбнулась бледными пухлыми губами — не то чтобы с угрозой, скорее, с предупреждением.

Ола окончательно успокоилась: силком ее из этого дома не уведут. Тем более что есть у нее еще один козырь — ее собственный. И он с самого начала у нее был, хотя она это осознала только прошлой ночью в камере.

"Давайте, начинайте угрожать — и я скажу об этом вслух. Чтобы вы знали, что я об этом знаю".

Заговорила Виолетта:

— Олимпия, мы хотим попросить тебя о помощи. Что случилось с Анитой Грофус, ты в курсе. За ними отправилась оперативная группа, но след ведет вглубь Леса, нам позвонили с пропускного пункта Восточных ворот. С оперативниками пойдет поисковый отряд капитана Федорова. Мы просим тебя принять участие, ты здесь единственная из лесных, остальные далеко.

Грофус, словно по сигналу, вытащил из-за пазухи бумажник из кожи древесной каларны.

— Вначале у меня будет один вопрос, — сказала Ола.

— Да, конечно, — кивнула магичка.

— Насчет того, что я невиновна, выяснилось еще вечером в тот день, когда меня задержали, так ведь? Почему меня не освободили сразу?

— Перед этим надо было оформить все необходимые документы и подписать приказ, — сочувственным тоном сообщила Виолетта.

— Все должно выполняться согласно установленному порядку, — добавил похожий на хищную рыбу Вебер — непререкаемо и веско, словно водрузил на стол тяжелую папку с бумагами.

— Понятно. Спасибо за пояснения, дальнейший разговор не имеет смысла.

Лепатра кивнула ей одобрительно. Господин Грофус теребил бумажник, словно примеривался, сумеет ли порвать его надвое.

— У тебя непогашенная судимость за прошлые делишки, — напомнил Вебер. — Я бы на твоем месте подумал.

— То есть, вы мне угрожаете незаконным арестом и новым сфальсифицированным обвинением? Тогда я не уверена, что в следующий раз дождусь, когда вы оформите все необходимые документы, — Ола улыбнулась, глядя не на него, а на Виолетту.

Та сощурила глаза с накрашенными ресницами.

— Ты о чем?

"Да ты уже уловила, о чем..."

— О том, что я лесная, и Лес придет за мной. Надо только по-настоящему захотеть и позвать — не обязательно вслух, можно мысленно, тогда Лес меня заберет. Ночевка в холодном антисанитарном помещении с загаженным согласно установленному порядку унитазом подталкивает к тому, чтобы этого захотеть.

— А это уже угроза представителям власти, — тяжело произнес Вебер, сверля ее взглядом. — Угрожаешь вторжением Леса в город. Ничего, можем так запереть, что никакой Лес до тебя не доберется.

— Речь идет не о вторжении, а всего лишь обо мне. Для того чтобы Лес меня забрал, хватит какой-нибудь ядовитой многоножки два сантиметра в длину, которая выползет из щели за плинтусом. А вам достанется труп, на который вы будете оформлять необходимые документы и писать объяснительные своему начальству, согласно установленному порядку.

Она по-прежнему смотрела на Виолетту и после паузы добавила:

— Это ведь может каждый из лесных, правда? Запломбированная дверь, которая ведет в Лес. Если со всех сторон безнадега, срываешь пломбу, и дверь открывается. Наставницы мне об этом не говорили, я сама поняла. Той ночью, когда пришлось воспользоваться вашим гостеприимством и тем самым унитазом.

После новой паузы в разговор вступил капитан Федоров:

— Олимпия, не надо сразу так обострять. Насчет вашей непогашенной судимости Вебер не то имел в виду. Судимость может быть досрочно снята, вот о чем речь. И если вы нам поможете, мы будем об этом ходатайствовать.

Его голос звучал властно и увещевательно: командир спасателей привык успокаивать тех, кто потерял голову, гасить конфликты и распоряжаться там, где от людей можно ждать любой фатальной глупости.

Магичка кивнула:

— Как раз это мы и хотим предложить. А также целительскую помощь, руку тебе подлечим.

— Нет уж! — встрепенулась Лепатра. — Нельзя ее, необученную, к таким делам привлекать. Наставницы ее здесь нет, а я дать согласие не могу. Она в ученичестве всего год, и весь этот год работала на складе. Ее лесное обучение еще и не начиналось по-настоящему.

— Некоторым вещам она все-таки успела научиться, — возразила Виолетта. — Я буду рядом, все подскажу, присмотрю за ней. Важно, что у Олимпии есть интуиция лесной ведьмы и контакт с Лесом, в этом ее никто из нас не заменит.

— Олимпия, я вам достойно заплачу за содействие в поисках, — пришибленно добавил Грофус.

— Не соглашайся. Нужны карманные деньги — я тебе дам. Все, что захочешь, или у меня найдется, или мы тебе купим, а с ними не ходи. Ты еще не готова такими делами заниматься, Текуса с меня голову снимет!

— Речь идет о жизни моей дочери! — теперь Грофус обращался уже к хозяйке особняка, а его белые, как будто замерзшие пальцы снова начали неприкаянно теребить бумажник. — Тут моя вина... Надо было добиться, чтоб она выкинула из головы мысли об этой своей самостоятельности, вышла замуж и занималась домом, а не лезла в бизнес, в конкуренцию... Я старался, давил на нее, но она меня не слушала, вот и доигралась...

Ола хмыкнула: ну, ясно, почему Анита стала такой, как есть, от кого и от чего ей всю жизнь приходилось защищаться.

— Олимпия... — снова начала магичка, оборвав потерпевшего.

Но тут опять защебетал звонок, Лепатра глянула в зеркальце, потом послышались торопливые шаги, в коридоре что-то упало (хозяйка неодобрительно свела брови), и вскоре на пороге появился запыхавшийся Артур.

— Здравствуйте! Прошу прощения. Я раскопал кое-что важное. Вот! — он достал из висевшей на плече сумки небольшую плоскую коробку. — Здесь бобина с пленкой, мне ее дали под залог. Госпожа Клеопатра, у вас найдется кинопроектор?

— Артур, в чем дело? — Виолетта слегка нахмурилась. — У нас нет времени на кино.

— Это короткометражка, всего пять минут. Любимый фильм Клауса Риббера, который он в ноябре-декабре каждую неделю смотрел в кинокафе "Сто иллюзий", в отдельном кабинете. Он там завсегдатай, заказывал разное, но это пересматривал снова и снова. Фильм из рождественской коллекции, очень старый, с Изначальной. Похоже на то, что Риббер отождествляет себя с персонажем этого фильма и воспроизводит его действия — с маньяками такое бывает. И если это так, надо взять под охрану Памелу Грофус, он может вернуться за ребенком Аниты.

Грофус беспомощно моргнул два раза, угол его рта болезненно дернулся, а Вебер деловито осведомился:

— Где у вас телефон?

— В углу на столике. За спиной у вас, оглянитесь. И кинопроектор есть, я их по очереди в гостиную беру, чтобы каждый чувствовал себя нужным, чтоб никому не обидно... Вон там в нише стоит.

— Помочь? — поднялся Федоров.

Пока инспектор отдавал распоряжения по телефону, капитан вытащил из угла штатив на треноге, повесил и развернул экран. Тяжелые складчатые портьеры цвета черного кофе задернулись сами собой, зажглась настольная лампа с витражным абажуром. Можно подумать, что это автоматические хоум-сервисы, как на той Земле, которая осталась для Олы в прошлом, а на самом деле — колдовство Лепатры.

Свет погас, застрекотал проектор. Со звуковым сопровождением возиться не стали: Артур сказал, что персонажи почти не разговаривают, а там, где есть реплики, внизу появляются титры.

Оказалось, что Ола этот фильм уже смотрела. В Гревде они с Идой после работы иногда ходили в кино, с середины декабря там крутили "Новогоднее музыкальное ассорти" — подборку короткометражек на тему грядущего праздника. Этот ролик выделялся среди остального: красивая музыка, красивые пейзажи и странный гнетущий сюжет. Дед Мороз или Санта-Клаус (Ола так и не уяснила, чем эти персонажи друг от друга отличаются) похищает девушку, похожую на Аниту Грофус, таскает ее, измученную, со ссадинами на лице, по горным хребтам, болотам и пустошам, туманным, как преддверие загробного мира. Потом он исчезает, а героиня на берегу горного озера встречает свою дочь, на которую в начале фильма ни за что накричала, и обе счастливы, как будто не было перед этим ничего плохого.

— Он ее не убил, — с тусклой надеждой произнес Грофус. — И девочку не убил... Если Риббер из тех психопатов, для которых важно воспроизвести определенный сценарий, он должен сохранить ей жизнь.

— И должен вернуться сюда за Памелой Грофус, тут-то мы его и возьмем, — добавил Вебер. — Ребенка будет охранять специальная группа, в составе которой включим опытного мага, чтобы обезвредить преступника. Госпожа Чевари?

— Мага обеспечим, — кивнула та. — Еще с лета было ясно, что у Риббера звездец, но пока это проявлялось только на словах, сообщество надеялось, что он образумится. Любимый фильм — это звоночек... Жаль, что мы раньше не знали о его предпочтениях.

— Фильм о наказании. Наверное, Риббер считает, что наказывает Аниту за неправильное поведение. Может быть, он все-таки вернет ее живой, если она исправится?.. — Грофус так смотрел на остальных, словно все они Рибберы и должны принять решение, будет его дочь жить дальше или нет.

"Несчастный упертый дурак с бумажником", — подумала Ола, а вслух тихонько сказала, обращаясь к Артуру:

— Когда я смотрела это в кино, было впечатление, как будто сюжет склеен из двух разных сюжетов. Сначала для героини весь этот ужастик, а потом она у озера под солнышком встречает своего ребенка, и абсолютная идиллия... Нелогично. В жизни она бы после такой жути полгода реабилитацию проходила. В жизни так не бывает.

— Да все там логично, — вздохнула Лепатра. — Вы, что ли, смотрели-смотрели и ничего не поняли? Ты верно сказала — в жизни не бывает, но концовка-то не про жизнь, а про смерть. Умирает она, лежит то ли где-то в болоте, то ли на горном склоне в снегу, и напоследок ей привиделось, что она встретилась со своей дочкой, и все у них стало по-хорошему. Иногда человеку перед смертью мерещится то, чего он так и не сделал, хотя собирался сделать. А маньяк этот ухайдакал девку, наелся от пуза ее жизненной силы и пошел себе дальше. Это фильм про убийство.

— Мне тоже показалось, что конец не стыкуется со всем остальным, но такая трактовка, пожалуй, все объясняет, — согласилась Виолетта. — Думаю, Памелу все равно необходимо взять под охрану.

— Возьмем, — отозвался полицейский инспектор. — Уже едут.

— Олимпия, — магичка перевела взгляд на девушку, — поисковый отряд в ближайшее время двинется по следу, и мы просим тебя присоединиться.

— Она не должна, — отрезала Лепатра. — Вы не получили согласия ее наставницы. Она ученица, неопытная совсем, еще ничего толком не умеет кроме консервации-расконсервации. Вы ее в кутузке лишнее время продержали, потому что какая-то ленивая задница не поехала вечером к начальству подписывать приказ. Анита ей не подружка. Она вам ничего не должна, и никуда она с вами не пойдет.

— Я им ничего не должна, — подтвердила Ола. — По закону меня можно привлечь в экстренном порядке только к работе на продуктовом складе, и Анита у меня симпатии не вызывает. Но я все равно пойду.

3. Звездец

Лес тонул в дремотном осеннем тумане. Сверху тихо сыпались древесные семена — словно дождик, только сухой. Непролазная чащоба, вездеходы не пройдут. Клаус Риббер понимал, что возможна погоня, и выбрал такой маршрут, где ни колеса, ни гусеницы не помогут сократить дистанцию.

За чащобой река Тайва, приток Сереброны, и через нее переброшен висячий мост, которым пользуются и люди, и кесу. С ним удобней, чем без него, поэтому он пребывает в целости и сохранности. Устроить возле него засаду — это всегда пожалуйста, но в разрушении моста никто не заинтересован. Кроме Клауса Риббера.

Если он маньяк-подражатель, как предположил Артур, он потащит Аниту через болтающийся над речкой мостик — в фильме был такой эпизод. И после этого с него станется уничтожить переправу, чтобы опергруппа и спасатели не испортили ему дальнейшее кино.