Укротители велосипедов

— В соседней деревне есть магазин, в который я ещё не заезжал. Сгоняйте туда, купите хлеба и посмотрите, есть ли там фумигаторы. Он работает, вроде бы, до семи, поэтому поторопитесь.

Вместе с гонцами, узнав, что они отправятся в магазин на машине, решил прокатиться и Клясов.

Когда GTR подъезжал к повороту на асфальтовую трассу, впереди возникло препятствие в виде чёрной девятки, «мастерски» припаркованной чуть ли не посредине дороги. А неподалёку, на валяющихся рядом с остановкой брёвнах, сидела компания молодых людей и девушек, между которыми гуляло несколько пластиковых трёхлитровых бутылок «жигуля». И в эту компанию затесался со своими дружками «мускулистое лицо», на бритой голове которого появился ещё один обязательный атрибут «чёткого и дерзкого» пацана— кепка-платформа. В перерывах между глотками парни щелкали семечки, плевались шелухой и громко ржали.

— Так вот где обитает гопота, — задумчиво пробормотал Клясов. — Оказывается, мы поселились посреди их владений.

— Да уж, неприятное соседство, — поддакнул Артём, пониже сползая на сиденье и повыше поднимая боковое окно.

При виде Nissan'а парни и девушки умолкли и уставились на подъехавшую машину, выглядевшую по сравнению с «тазиком» очень агрессивной, хищной и стремительной. Внешний вид GTR'а мгновенно внушил местным уважение и заставил их почувствовать зависть, а водитель «тазика» вскочил с бревна и кинулся к своей машине, чтобы поскорее переставить её и освободить дорогу.

Пока он пытался завести свою «девятку», которая напрочь отказалась подавать признаки жизни, к Nissan'у подошли «мускулистое лицо» и его товарищ, из-под лямок майки которого виднелись два синяка в области груди. «Мускулистое лицо» заглянул в салон через оставленную Артёмом щель между стеклом и дверцей, осмотрел сидевших внутри и, не узнав никого из гонщиков без их формы, шлемов и солнцезащитных очков, с нотками подобострастия в голосе спросил:

— Пацаны, а как называется ваша тачка?

— Nissan GTR, — не поворачивая к нему лица, чтобы не засветить скулу с синяком, ответил Артём.

— Дорогая, наверное?

— Ага. Очень дорогая.

— А сколько выжимает?

— За триста разгонится, — ответил Артём.

— Шиииикарно, — с завистью протянул «мускулистое лицо», — хочу такую.

Дружок «мускулистого лица» ткнул его в бок и спросил:

— Слышь, Вась, а это случайно не те борзые спортсмены? Ну, которых мы вальнули утром...

Василий внимательней всмотрелся в лица находившихся в салоне, после чего выпрямился, засунул руки в карманы треников, сплюнул в сторону и мрачно изрёк:

— Внатуре. Это те бритые козлы. — Не вынимая рук из карманов, он наклонился поближе к стеклу. — Чё, понтоваться сюда приехали?

— Никак нет, — откликнулся Артём. — Мы просто едем в магазин.

— Чё ты гонишь? В магазин не ездят на таких тачках. Не по таким дорогам.

— Вась, — подал голос товарищ «мускулистого лица», — они ж городские — значит, ещё те придурки. Пока они не раздуплят днище о кочки, до них не дойдёт, что у нас принято быть скромнее.

— Внатуре, — согласился Вася. Похлопав по крыше машины, он нагло спросил: — Говоришь, едете в магазин? Захватите нам пивка, ладно?

— Мы тебе что, нанимались пиво покупать? — дерзко переспросил Артём.

— Да ладно тебе. Я смотрю, денюжка у вас водятся, раз катаетесь на такой тачке, так почему бы не угостить пацанов пивком? Проставляться-то за приезд кто будет? Или вы хотите, чтобы мы перекрыли дорогу в деревню? Как тогда будете добираться до дома, а?

На заднем сиденье зашевелился Клясов, но вступить в беседу не посмел — ему сполна хватило утренней стычки, чтобы понять, что не стоит грубить этим парням.

— Перекроете нам дорогу, тогда мы натравим на вас нашего очкарика, — сказал Артём, и от его слов товарищ Василия схватился за грудь и поморщился. — Он — очень злопамятный и мстительный чувак. С утра он импровизировал, но, поверь, если ему дать время на подготовку, он обязательно придумает что-нибудь эдакое, очень неприличное и непристойное. Хочешь, чтобы на вас открыл охоту настоящий маньяк? А ещё у нас есть один резкий дед, наш тренер, который очень хочет знать, кто поставил фингал вот ему, — Артём ткнул через плечо большим пальцем, — очень известному велогонщику. И дед даже грозился накатать заяву в полицию.

Сплюнув, Василий исподлобья взглянул на Артёма, немного подумал, а затем отошёл от машины и крикнул водителю «девятки»:

— Чё ты тормозишь?! Отгоняй своё ведро в сторону!

Высунувшись из открытого окна, водитель виноватым тоном ответил:

— Не заводится.

— И не заведётся, — направляясь к «тазику», сказал Василий. — По-ходу, бензонасос засорился.

Когда местные оттолкали свою машину на обочину, а Nissan выехал на трассу, Артём с ухмылкой обернулся к Клясову, который сидел с хмурым видом и держал в руках пейнтбольное ружьё.

Поведя бровью, Артём спросил:

— Вадим, ты же не собирался отстреливаться от них из этой игрушки?

— В ней нету патронов, — поведал Клясов, откладывая ружьё в сторону. — Я забыл, что Костя вчера расстрелял всё в тебя.

— И хорошо, что патроны кончились. Лучше не связываться с гопниками. Общение с ними чревато внеплановым посещением стоматолога. Ты, Вадим, вообще о чём думал, когда утром посылал их матом?

— Они первые начали обзываться. Я что, должен молчать, когда меня оскорбляют?

— Лучше бы промолчал.

— Вот ещё. В Европе во время тренировок тоже иногда попадались такие идиоты, но они не кидались на меня, когда я «вежливо» просил их отвалить.

— Ты совсем одичал в своей Европе, — констатировал Артём. — В этой стране, да ещё и в сельской местности, всё намного проще — оскорбил какую-нибудь компашу, сразу получил по зубам. Если не повезёт, то — ножом в пузо. И мне, Вадим, не улыбается получать из-за тебя пиздюлей. И мне не нужны тёрки с местными, я хочу спокойно кататься на велосипеде и спокойно ходить по деревне. Поэтому не возникай. Если они снова пристанут, я сам всё разрулю. Я рос в окружении подобных индивидов и умею общаться с ними.

— Ага, знаю я, как ты умеешь общаться с людьми, — проворчал Клясов. — Твоими стараниями наживём себе ещё больше проблем.

— Тогда что ты предлагаешь? Хочешь вальнуть их? Но мы велосипедисты, а не каратисты. А у любого из той компаши руки будут потолще, чем у нас. Вдобавок наша единственная ударная сила, — Артём кивнул на Диму, — не слишком-то рвётся в бой за всю команду. А ещё хвастался зелёным поясом...

Чуть покраснев, Дима сказал:

— Когда можно огрести, я предпочитаю быть самому по себе. И ты, Артём, кстати, прав, я уже десять лет велогонщик, а не каратист, и мне как-то не хочется связываться с боксёрами.

— Почему боксёрами? — удивился Артём.

— Трое из напавших на нас — спортсмены. Главный — уровня действующего КМС, двое остальных, которые набросились на меня, — ближе к любителям и давно не в форме, но ещё что-то могут.

— Я тоже понял, что те парни — не балерины, но как ты определил их уровень и форму? — спросил Клясов.

Дима пожал плечами.

— Я видел несколько боёв и видел типичное телосложение боксёров. А ещё я запомнил все движения, стойки и удары. Двое нападавших были медленными, передвигались, как по учебнику, и почти секунду готовили свои удары и серии — поэтому я легко уклонялся от них. А вот Василий был намного раскованней, не пытался принять стойку, очень быстро выкидывал руки и на автомате перемещал свой вес. Вам повезло, что он не бил в полную силу и старался вас не травмировать. Если бы он не сдерживался, у вас обоих сейчас было бы сотрясение мозга.

— И откуда ты можешь всё это знать?

Дима снова пожал плечами.

— Просто я вижу силу, выносливость и скорость людей.

— Артём, он серьёзно или придуривается? Как такое возможно? Он что, человек-рентген?

Обернувшись, Артём с улыбкой сообщил:

— Ещё как серьёзно, я проверял. Я специально включал теннисные матчи, а Дима после нескольких подач предсказывал, кто победит. За десять игр он ошибся всего один раз.

— Я не говорил ничего конкретного по поводу той игры, — проворчал Дима. — Противники были в одинаковой форме. Я не мог знать, что один умнее второго и что он будет проводить такие сложные комбинации. Вдобавок очень трудно по картинке с телевизора определить настоящие спортивные возможности человека.

— Вы ведь прикалываетесь? — спросил Клясов. — Да, точно прикалываетесь. Кончайте нести бред, лучше подумайте, как нам избавиться от гопников. Пока что они от нас отстали, но вряд ли это надолго.

— Ну... у меня есть пара идей, — стараясь выглядеть серьёзным, сказал Артём.

— Выкладывай.

— Хм, хорошо. Во-первых, можно отнять у Васи и его дружков кепки. В кепке гопника заключена вся его жизненная сила, и если гопник лишится своей кепки, то он быстро ослабеет, а затем умрёт в страшных муках. Также есть поверье, что в кепке скрыта некая магическая сила, и с её помощью обычный человек перевоплощается в гопника. Нет кепки — нормальный парень, одевает — тут же тупеет и начинает вести себя агрессивно.

— Дебил, — кинул Клясов, которого, похоже, всерьёз занимала проблема взаимоотношений с местными.

Ухмыльнувшись, Артём продолжил лекторским тоном:

— Ладно, если не нравится эта идея, перейду к следующей. А именно к основной пище гопника — семечкам. Если у нас получится скупить все семечки, тогда гопникам станет нечего есть, они передохнут от голода или мигрируют в края, где семечек в избытке. Правда, есть большая вероятность того, что в своей гопотачке они возят стратегический запас сёмок, достаточный, чтобы продержаться две зимы, поэтому этот план не слишком надёжен.

— А если серьёзно?

— А если серьёзно, то лучше всего воспринимать местных как неизбежное зло, — ответил Артём. — Они будут к нам приставать, докапываться и стебать, и с этим ничего не поделать — мы не такие, как они. Поэтому, Вадим, смирись...

Откровение

На следующий день ближе к вечеру четвёрка гонщиков карабкалась вверх по извилистому горному серпантину за скутером Ежова, нагруженном бачками с водой и обвешанному запасными колёсами. Сам Ежов, в расстёгнутой гавайке, открывавшей тощую волосатую грудь, внимательно следил за своими подопечными в зеркало заднего вида и время от времени подгонял их в мегафон, висящий на перекинутом через плече ремне.

На этой тренировке Диму освободили от необходимости кататься по горам, и он отправился на трек в Сочи, так что Артём снова был последним, из последних сил удерживаясь на колесе идущего перед ним Чавина. Стеклянным взглядом он пялился в спину товарища, хватал открытым ртом воздух и молился, чтобы этот подъём наконец закончился.

— А не крутовата горка, Костя? — натужным голосом спросил едущий первым Клясов. — Почему мы не поехали по вчерашнему маршруту?

Схватив выносной микрофон на проводе, Ежов проорал через динамик своего мегафона:

— Нормально! На ней всего два километра с градиентом под двенадцать! Остальные пять были не больше пятёрки! И у нас будет два-три маршрута разной степени сложности! Чтобы ваши ноги, не дай бог, не привыкли к одной определённой нагрузке!

— Чёрт, хочу обратно в Питер...

— Не ной, жаловаться будешь, когда поедем к Домбаю! А сейчас я не заставляю никого гнать на полную, просто заедьте на вершину! До неё всего метров пятьсот! Давайте, даже любитель сегодня справляется! Ну же, раз-два, раз-два!..

— Заткнулся бы ты, — пробормотал Клясов и сосредоточился на педалировании.

Ближе к вершине спортсмены нагнали ещё одного велосипедиста на горном байке. Вместо шлема, на его голове красовалась плоская кепка, а на спине висел пухлый рюкзак. Когда велосипедист обернулся на жужжащий позади скутер, все гонщики, за исключением Ежова, узнали в нём «мускулистое лицо».

— О, педики тренируются! — в качестве приветствия прокричал Кеша.

Направив динамик мегафона в сторону Кеши, Ежов рявкнул:

— Ты кто такой, придурок?! Не мешай нам тренироваться!

Кеша прочистил мизинцем ухо и, поморщившись, спросил:

— Чё ты такой резкий, дед? И чё ты такой громкий?

— Свали в сторону и дай проехать или быстрее крути педали!

— А нормально говорить не можешь? Я сейчас оглохну.

— Свали в сторону или я сам тебя подвину! — потребовал Ежов. — Ты сбиваешь нас с темпа!

— Ладно-ладно, — пробормотал Кеша и, вильнув и прибавив скорости, поехал рядом с Ежовым. — Попробую-ка прокатиться с, типа, профи. Посмотрим, что вы можете.

Снова направив динамик на Кешу, Ежов проорал:

— Да по сравнению с нами, ты — полный ноль! Придурок, для начала научись правильно крутить педали! И подними седло на два сантиметра, чтобы больше разгибать ногу! Сидя так низко, ты перегружаешь мышцу бедра!

Кеша набычился.

— Чё ты сказал?! Это кто тут не умеет крутить педали? Да я катаюсь по этим местам с десяти лет! И я, между прочим, тоже спортсмен. Я скоро сдаю на мастера спорта по боксу!

Нога Клясова соскочила с педали. Обернувшись, он уставился на Артёма, и на его вытянутом лице читалось: как так, почему Дима оказался прав?

— Ну так занимайся своим боксом, а не изображай из себя крутого велогонщика на таком дерьмовом байке! — сказал Ежов.

Обернувшись к Клясову, Кеша спросил:

— Чё этот дед такой шумный? Он всегда орёт?

— Не разговаривай с ними!!! — проорал Ежов. — Им нужно дышать!

— Ща я отберу у тебя матюгальник, — с угрозой пообещал Кеша.

— Я сам тебе его отдам, если сможешь не отстать от нас на спуске!

— Ты за кого меня принимаешь? — начал закипать Кеша. — Думаешь, что я совсем никакой и меня можно уделать на спуске?

— Конечно!

Дорога постепенно начала выполаживаться, и впереди между стволов деревьев сверкнул просвет.

Едва забравшись на вершину, Ежов передвинул мегафон за спину, отъехал в сторону, освобождая Клясову дорогу, и велел:

— Вадим, теперь веди ты. Только не разгоняйся больше восьмидесяти — дорога не очень, и на ней есть пара опасных поворотов.

Моргнув, Кеша сиплым голосом переспросил:

— Не разгоняться больше скольки? Восьмидесяти?

— А ты как думал? — с самодовольной физиономией обернулся к нему Ежов. — Мы тут не в игрушки играем, всё по взрослому. Была бы гонка, тогда спускались бы на скорости под сотню. Короче, прощай, спортсмен. — Взмахнув рукой, Ежов выехал на середину дороги и устремился за четвёркой гонщиков, быстро набирающих ход.

Но и Кеша решил не сдаваться и что есть сил налёг на педали своего байка. Некоторое время он маячил позади, крутя педали, чтобы просто не отстать, но из-за слишком высокой посадки и сопротивления воздуха его туловище стало своеобразным парусом, замедляющим движение, и дистанция между ним и гонщиками начала расти, пока после очередного поворота Кеша не исчез совсем.

Встретиться с гонщиками ему удалось лишь у подножия горы, и то по той причине, что Клясов пробил шину, и всем пришлось остановиться для замены колеса.