Эфор Галактики

Марина вышла из гостиницы ровно в шесть. Максим пристроился рядом, завел прежнюю песню. Марина молчала. Они подошли к детскому садику. Марина велела ему остаться у ворот. Он подчинился. Марина вернулась с девочкой. Максим на нее даже не взглянул. Марина вела дочку за руку, он пристроился с другой стороны. Дорогой не умолкал. Угрожал, хвастался приятелем-зэком, которому убить человека, что чихнуть. Врал, конечно, но деньги следовало добыть — любой ценой. А потом путь преградил этот хмырь...

Сначала Максим не воспринял его всерьез. Жизнь с Костей научила его переть буром. В их окружении иначе нельзя — сомнут. Но хмырь не поддался. Глянул так, что у Игоря заледенело внутри. Но страх перед Костей и желание похмелиться пересилили. И он своего добился...

Максим усмехнулся. Надо же, "последняя выпивка". Это мы еще посмотрим. Какая разница, кто ему даст деньги, Марина или этот хмырь? Главное, что они есть — вот, греют карман.

Расплатившись, Максим сгрузил бутылки в пакет и вышел из магазина. Выпить хотелось неимоверно. Оглядевшись, он пошел ближнему дому. Здесь был мусоропровод, потому рядом с подъездом — закуток, прячущий вход в шахту. Удобное место — никто не видит.

Нести коньяк Косте Максим не собирался. Перебьется. Пусть хлещет свое бырло, морда зэковская! А вот Максим выпьет коньяк, тем более что давно не пробовал. В закутке он скрутил пробку с бутылки и присосался к горлышку. Опорожнив емкость наполовину, рыгнул. Отрыжка вышла приятной — это вам не бырло. Допив бутылку, Максим достал шоколадку, пожевал. Хорошо! Хотелось курить, но сигарет он второпях не купил — забыл. Ладно, потом. Он достал вторую бутылку, свернул пробку. Поднес горлышко к губам. Внезапно перед глазами встал взгляд хмыря. Максим будто услышал его слова: "Выпивка будет последней!"

— Да пошел ты! — пробормотал он и приложился к горлу.

Коньяк кончился быстро. На улице подмораживало — зима не сдавалась, но Максиму было тепло. Он присел на ящик, случившийся в закутке, привалился спиной к бетонной стене. Посидит немного и пойдет. Отнесет деньги Косте, пусть зэк задавится. А то вздумал упрекать...

Веки его поползли вниз, Максим забылся. Он сидел, улыбаясь, не замечая струйки слюны, выбегавшей изо рта. Таким его и нашел утром дворник: остывшего, с замерзшей слюной возле синих губ...

12.

Алкоголик настолько напугал Марину, что на следующий день она попросила меня сопроводить ее к садику — забрать Алю и довести их до дома. Я знал, что Гриц более не придет, но возражать не стал. Встретил Марину у гостиницы, и мы пошли к садику. Дорогой она оглядывалась по сторонам. "Да не будет его!" — хотел сказать я, но смолчал. Мозг сообщил мне новость, но я не хотел быть вестником. Пусть узнает сама.

В садик я не пошел, остался во дворе. Марина с Алей появились скоро. Следом шла женщина с мальчиком за руку. Завидев меня, Аля рванулась навстречу. Я подхватил ее на руки.

— Здравствуй, солнышко!

Она клюнула меня в щеку и посмотрела вниз.

— Это мой папа, понял! — сказала мальчику. — Его Коля зовут. Вот! — она показала язык.

Марина прикрыла рукой рот. Я подмигнул ей.

— Идем!

За воротами садика мы взяли Алю за ручки. Она вцепилась в них и поджала ноги. Мы пронесли ее несколько метров.

— Аля! — сказала Марина. — Не балуйся!

Девочка подчинилась. Мы шли по дорожке, огибавшей территорию садика. Марина смотрела перед собой, я бросал на нее взгляды. Она не походила на Алейю ничуть. Та была высокой и сильной. Мускулистые руки и ноги, спортивная фигура, смуглое лицо. У Марины кожа белая. И сама она маленькая и хрупкая. Со спины похожа на подростка. Ступни и ручки маленькие. Но, если присмотреться, фигура женственная. Все на месте: грудь, бедра, талия... Личико симпатичное. Большие голубые глаза, чуть вдернутый носик, светлые волосы, пухлые губы. Странно, что я этого раньше не замечал.

На пути к дому нам встретилась дама с собачкой — маленькой и пушистой. Аля бросила наши руки и побежала знакомиться. Собачка, увидев ее, завиляла хвостиком. Аля присела и стала ее гладить. Хозяйка не возражала. Марина повернулась ко мне.

— Извините, пожалуйста!

— За что?

— Ну, Аля сказала... Я ее этому не учила. Честное слово! Она сама. В садик приходят отцы, дети хвастаются ими. А у Али отца нет...

— Ничего страшного! — сказал я. — Если ей нравится называть меня "папой", пусть зовет. Я могу забирать ее из садика, если понадобится. Только предупредите воспитательницу.

— Но почему?..

— Я был старшим в семье. Сестры — младше. Родители много работали, я присматривал за ними. Кормил, одевал, играл с ними. Для меня это привычно. И детство вспоминается, — я улыбнулся.

— Вы странный человек, — сказала она. — Нереально добрый. Совсем не похожи на бизнесмена. Они жадные, за копейку задавятся. А вы платите мне хорошую зарплату за небольшую работу, да еще премии даете. Так не бывает.

— От чего же? — возразил я. — Уже есть. А плачу я вам мало. Вы замечательный специалист и надежный человек. Жанна вас хвалит. К слову, не хотите перейти на постоянную работу? Оклад — тысяча рублей в месяц плюс премии. График свободный. Социальный пакет: медицинская страховка вам и девочке. Будете ходить в частную клинику, а не ждать в очереди в государственной. Плюс оплата занятий в развивающей школе для девочки или в чем-то подобном, раз в год — бесплатная путевка на отдых у моря. Подробности уточните с Жанной.

— Зачем это вам?

— Вы цените свою нынешнюю работу?

— Ну... — замялась она.

— Не цените. И легко бросите, если представится другая. Я хочу, чтобы в моей фирме было не так. Чтобы ее интересы стали для сотрудников своими. Нормальная практика, распространенная на Западе. Здесь это не в ходу. Но фирмы, которые экономят на персонале, не имеют будущего. Сотрудники их предают, уходят к другим. Нередко — вместе с клиентской базой. В результате бизнес несет потери. Мне это не нужно. Деньги у нас есть, и вы это знаете. Так что я хитрый.

— Ни за что не поверю!.. — возразила Марина, но продолжить не успела. Аля натешилась с собачкой и подбежала к нам. Мы взяли ее за ручки и пошли к дому.

— Я подумаю над вашим предложением, — сказала Марина у подъезда. — Поговорю с Жанной. Сразу боязно.

Я кивнул и пошел к себе. Пусть думает. Если хватит ума, предложение примет. Алиса не должна жить в нищете. Это плохо сказывается на психике эфора. Нам в Академии объясняли...

В квартире меня ждала Жанна. Я не удивился — ключи у нее есть. Время от времени Жанна наводит порядок в квартире — ей это нравится. Я не против — с чего?

Жанна встретила меня хмуро. Я знал, что она хочет спросить, но не подал виду. Спешить Жанна не стала, хотя еле сдерживалась. Мы прошли в кухню и сели пить чай. Наконец, Жанна не выдержала.

— Гриц мертв, — сказала, поставив чашку. — Замерз ночью неподалеку от нас. Перед этим выпил литр коньяка.

— Откуда знаешь?

— В интернете фото и даже видео выложили. Кто-то успел со смарфоном до приезда милиции. Жуть! — она передернула плечами.

— Тебе его жалко?

— Нисколько. Сволочь! Жил, как скотина, таким и умер.

— Тогда что тебя беспокоит?

— Вчера ты сказал ему: "Это будет последней выпивкой в твоей жизни". Я слышала.

— И что?

— Ты закодировал его на смерть.

— Считаешь, могу?

— Да! — кивнула она. — Меня словно холодом обдало. Я еще не поняла: зачем ты дал ему денег? Теперь знаю.

— Я поступил неправильно?

— Не знаю, — она повела плечами. — Но мне страшно.

— Отчего?

— Вдруг мне скажешь.

— С чего? Ты приходила вымогать деньги у опекуна своего ребенка? Угрожала ему, ругаясь матом при малыше? Или, скажем, решила отравить меня, чтобы завладеть предприятием? Яду в чашку плеснула? — я отодвинул ее от себя.

— Тьфу на тебя! — возмутилась Жанна. — Придумал то же! Чтоб я...

— Тогда почему боишься?

— Не знаю, — вздохнула она, — просто не по себе.

— Ты веришь в бога?

— Да. Хотя в церковь хожу редко. А ты веришь?

— Самой собой. В бога верят даже атеисты. Они отрицают Христа, Будду или Аллаха, но верят в высшее существо или космический разум. Разумный не может без веры. В противном случае его жизнь не имеет смысла. Ради чего небо коптить? Жрать, пить, удовлетворять физиологические потребности? Многие к этому стремятся, но хотят справедливости. Чтоб вокруг был порядок, и все соблюдали правила. А кто их установил? Кто внушил человеку, что воровать нельзя? Обманывать, предавать... Люди на Земле разные. Европейцы не похожи на африканцев, арабов или китайцев. Разные религии, обычаи и традиции. Но представления о морали у всех схожие. Нет, к примеру, государств, где бегство воина с поля боя считается доблестью. Везде наказывают за воровство и предательство. А кто дал нам понять: это плохо? Почему мы алчем справедливости? Человек, который поступает вопреки правилам, это осознает. Он может уверить себя, что это нормально. Так, мол, поступают и другие. И вообще каждый зарабатывает, как может. Но бог или высшее существо, в которого он верит, не дает успокоиться. Чувство вины копится. И когда мера достигнута... Ты думала, почему богачи вдруг становятся филантропами? Жертвуют деньги, организуют фонды, помогают больным и бедным? Причем, некоторые делают это в тайне, не слишком афишируя? Они хотят уменьшить чувство вины. Не всегда это удается. И тогда внешне успешный человек вешается в ванной комнате. Или разбивается на машине, заболевает неизлечимой болезнью, сходит с ума или теряет память. Гриц выпил литр коньяка... Это много даже для здорового человека, а он болел. Изношенное сердце, убитая печень... Я заставлял его пить?

— Ты дал ему денег.

— Он мог потратить их с пользой. Купить билет и уехать к родителям. Пожить там, привести душу и тело в порядок. Он выбрал иное.

— Но ты его словно приговорил. Тебя учили кодированию?

— Скорее внушению. Многие им владеют. Например, успешные риелторы, — я улыбнулся.

— Нет, нет! — Жанна замахала руками. — Никогда подобного не скажу. Не хочу брать грех на душу.

— Значит, судья, выносящий приговор, совершает грех?

— Не знаю, — она насупилась. — По крайней мере, судья выбирает профессию. Я обычный человек.

— Суд присяжных, состоящий из обычных людей, выносит вердикт о виновности. И преступнику это, порою, несет смерть. Присяжные совершают грех? А как же воздаяние за преступление?

— Все равно не хочу! — не согласилась Жанна. — Сказать что-то человеку в сердцах, а после узнать, что он умер...

— Просто так не получится. К примеру, скажу я тебе, что это последняя твоя чашка чая...

— Тьфу на тебя! — рассердилась Жанна.

— Вот ты оградилась, — сказал я. — Поставила защитный барьер от внушения. Оно не подействует. Почему? Нет за тобой вины. Ты, может, и испугаешься, но умирать не станешь. Только разозлишься. Не считай меня палачом. Я сделал то, что считал нужным. При этом дал Грицу шанс. Он им не воспользовался. Согласна?

— Да, — кивнула она. — Я, как прочла в интернете, сразу подумала... Грех, наверное, но это лучший выход из положения. Он не отстал бы от Марины.

Я развел руками: дескать, а я о чем? Она вздохнула.

— Что будем делать?

— Поговори с Мариной. Я предложил ей перейти к нам на постоянную работу.

— Давно следовало, — сказала Жанна. — Бизнес растет, нужен постоянный бухгалтер. Она справится.

— Оклад — тысяча рублей, плюс премия.

— Мог не жадничать!

— Научился у некоторых.

Она насупилась.

— Считаешь — мало, назначь зарплату сама. Обсуди с ней социальный пакет. Я кое-что предложил, она скажет. Захочешь — добавь.

— Всем или только ей?

— Всем, конечно, включая пенсионеров. Определись и подготовь приказ. Неплохо собрать всех наших работников и зачитать его. Закажи столик в кафе. Посидим, познакомимся друг с другом. Затем развезем всех по домам.

— Давно следовало, — согласилась Жанна.

— Подумай, нужен ли офис. Если да, то где. И какой.

— Сделаю, — Жанна встала. — Я — к Марине.

— Конфеты захвати, — предложил я.

— Сама купила, — сказала она. — Не все же тебе. С пустыми руками не хожу.

В прихожей я помог ей одеться.

— Марине о нашем разговоре ни слова! — предупредил я.

— Не учи ученую!

Она мазнула губами меня по щеке и ушла.

* * *

— Помнишь фотографию гяура? — спросил Гадаев. — С камеры наблюдения в магазине? Я попросил у тебя файл, и ты его дал.

Салман кивнул.

— По ней и нашли, — Гадаев ухмыльнулся. — Люди глупые. Выставляют свои снимки в социальных сетях, сообщают, где живут и чем занимаются. Я дал эту фотографию одному человеку и попросил поискать. Хорошо заплатил. Он нашел на одном сайте. Этот гяур — журналист. Узнаешь?

Гадаев придвинул Салману листок со снимком. Тот всмотрелся. На фото молодой человек беседовал с кем-то важным. Подпись гласила: "Интервью с министром экономики".

— Похож.

— Он, — заключил Гадаев. — Я его запомнил. Мой человек все выяснил. Его зовут Николай Ковалев. — Салман вздрогнул, но Гадаев этого не заметил. — Перебрался в Минск, создал сайт "Эксперт". Хороший бизнес. Есть люди, которые могут его купить. Понятно?

— Это Белоруссия, — сказал Салман.

— И что?

— У них смертная казнь.

— Значит, не убивай. Забери бизнес и камни.

— Пожалуется в милицию. Она у них денег не берет. Нас поймают и посадят... — Салман поежился. — И дела не сделаю.

— Тогда убей. Ты ведь не оставляешь свидетелей?

Салман не ответил.

— Не узнаю тебя! — рассердился Гадаев. — Ты мужчина или овца? В первый раз? Впрочем, как знаешь, — он забрал лист. — Другого найду. Ко мне больше не приходи — денег не дам.

— Хорошо! — Салман потянул к себе лист. — Сделаю. Дай на расходы. Гостиница, бензин, кушать...

— Так бы сразу! — усмехнулся Гадаев и полез в ящик стола. Достал пачку купюр и придвинул гостю. — Сделаешь — хорошо заплачу, на несколько лет хватит. Спрячешься в горах — там не найдут. А тем временем сделаем новые документы — пусть ищут.

Салман спрятал деньги в карман, сложил лист и отправил его следом.

— Там адрес, — напомнил Гадаев. — Искать не нужно. Все сделал тебе — цени. Узнай: кто вывел его на меня? И еще, — он достал из ящика и придвинул Салману папку. — Договор о продаже сайта. Нужно вписать паспортные данные и банковские реквизиты. Пусть русский сделает это своей рукой. Ну, и подпишет. Думаю, уговоришь, — он осклабился.

Салман кивнул, забрал папку и вышел. Жизнь научила его скрывать чувства, но сейчас мозг горца кипел. Более года назад свой человек навел его на одного русского. Провинциал приехал покорять Москву. У него были деньги — много, и баран их по глупости засветил. Снял квартиру и, рассчитываясь, достал пачку купюр. Хозяин позвонил Салману. Они приехали тут же — русский мог отнести деньги в банк. Его задушили, забрали деньги. Тело вывезли в подмосковный лес и там закопали, замаскировав могилу — опыт был. "Нет тела — нет дела!" — говорят русские. Хозяина тоже закопали. Просил слишком много, угрожал. Решил, что своего не тронут. Баран! Это в горах он свой, в Москве все чужие. Так что лег рядом с русским. Причем, могилу выкопал сам: думал для приезжего. Салман пообещал ему половину денег, вот и старался. А затем Ваха ударил его ножом...