Эфор Галактики

Анатолий Дроздов

Эфор Галактики

Роман

Все персонажи этого романа являются вымышленными, любое совпадение с реально живущими или когда-либо жившими людьми случайно.

Автор.

Аннотация

Никлас Квали — полномочный представитель Галактический Федерации на планете Лио. Он — эфор. Глаза и уши императора, а еще — опекун и защитник планеты. Когда к Лио подошел флот врагов, Никлас организовал оборону. Операция удалась, враг разбит. Но при этом самого Никласа ранили, погибла его жена. Эфора обвинили в неоправданном риске и отстранили от должности. Это крах карьеры. Никласа отправляют в почетную ссылку на планету, не входящую в состав Федерации. Его миссия — наблюдать и не вмешиваться во внутренние дела государств. Но удержаться трудно. На планете творится, черт знает что. Имя ее — Земля...

1.

Этот человек возник на пустынной дорожке Нескучного сада как будто из ничего. Мгновение назад его еще не было, и вот, на тебе, появился. Материализация посетителя не сопровождалась никакими эффектами: не было ни хлопка, ни дыма, ни запаха серы. Да и выглядел неизвестный заурядно: лет тридцати, чуть выше среднего роста, худощавый, с правильными, но не броскими чертами лица. Таких молодых людей в Москве — десять на дюжину. А вот одежда... Облегающий тело комбинезон серого цвета, интегрированные с ним ботинки и капюшон смотрелись странно. За плечами у неизвестного висел рюкзак в тех же тонах. Необычно, но в Москве фриков полно. Этот еще скромный.

Неизвестный осмотрелся по сторонам, довольно кивнул и направился к лавочке. Там снял рюкзак, поставил его на сиденье и примостился рядом. Замер. Со стороны могло показаться, что он размышляет. На самом деле гость говорил, только мысленно.

"Что с языком? — спросил неведомого собеседника. — Залил обновленную версию?"

"Заканчиваю, — прилетел ответ. — Есть! Поработай с произношением и артикуляцией. Они не похожи на наши. Обрати внимание на звук "р". Аборигены произносят его твердо. Вот образец. Повторяй за мной!"

Посетитель огляделся. В этой части сада было пустынно. Раннее утро понедельника, осенний день... Посетитель прокашлялся и продекламировал:

— Люблю тебя, Петра творенье, люблю твой строгий, стройный вид, Невы державное теченье, береговой ее гранит...

"Еще разок! — потребовал невидимый собеседник. — Тверже!"

Посетитель подчинился. Ему пришлось прочитать стихи еще пару раз, прежде чем невидимый собеседник дал команду: "Достаточно!"

"Небольшой акцент есть, — сообщил неизвестному. — Но скоро исчезнет. Пообщаешься с аборигенами и переймешь. Но пока и так сойдет. В столице много приезжих".

"Идентификация? — спросил посетитель.

"В базе данных службы охраны — они называют ее МВД — 2142 подходящих объекта. Я подобрал троих".

"Почему этих?"

"Одиноки. Уехали, но нигде более не появились. Давно. Их не ищут — не было заявлений. Внешне похожи. У всех высшее образование. Выбирай!"

Посетитель на некоторое время замер, рассматривая нечто, видимое только ему одному.

"Этот!" — сообщил, наконец.

"Николай Валерьянович Ковалев, — прокомментировал голос. — Двадцать шесть лет, не женат, окончил Новосибирский государственный университет по специальности "журналистика". Сведений о работе не имеется, возможно, официально не трудился. Диплом получил год назад. Несколько поздно по местным меркам, но поступал после службы в армии. Сирота. Родители погибли в автомобильной аварии. Других родственников не имеется. Успехами не блистал, но учился добросовестно. По отзывам в социальных сетях близких друзей не имел. Однокурсники связывали это с перенесенной трагедией. После получения диплома, исчез. Нигде более не объявился, что необычно для журналиста. С большой долей вероятности можно предположить, что погиб. У него были деньги — продал квартиру. Однокурсникам сообщил, что едет в Москву, но в столице не объявился. Можно предположить, что убит. Сумма, полученная за квартиру, привлекательна для преступников. Если б ограбили или обокрали, обратился бы в милицию. Но заявления не было".

"Подойдет!" — одобрил посетитель.

"Включай принт!"

Посетитель полез в рюкзак. Достав из него коробочку размером в ладонь и примостил на лавочке. Движение пальцев — и коробка зажужжала. Спустя пару секунд у ее днища открылся лоток. В нем лежала красная книжечка — паспорт. Неизвестный взял ее и полистал страницы.

"Поздравляю вас, Николай Валерьянович! — прозвучал в его голове голос. — Вы стали гражданином Российской Федерации".

— Не язви! — буркнул новоиспеченный Ковалев вслух. — Диплом?

"Извольте!"

Коробка вновь зажужжала, и в лотке появилась синяя книжечка. Ее Ковалев просмотрел бегло.

— Военный билет?

Спустя несколько минут он стал обладателем красной книжечки. Отметки в ней он внимательно просмотрел.

"Все правильно, — успокоил его голос. — Данные министерства обороны. К тому же билет вряд ли понадобится. Срочную ты отслужил, Родине более не нужен", — голос хихикнул.

— Язва! — вздохнул Ковалев. — Что еще?

"Деньги".

— Без этого не обойтись?

"Если пойдешь пешком. А нам далеко. Можно остановить такси, и надавить на водителя. Отвезет бесплатно".

— Нет, — подумав, сказал Ковалев. — Лепесток в памяти останется. Может всплыть. Не нужно привлекать внимания. Воспользуемся метро. Там многолюдно. Деньги... Картридж почти на исходе — он крохотный. Давай самый мелкий номинал — из тех, что не подделывают.

Коробочка прожужжала. В лотке появилась банкнота в сто рублей. Ковалев взял ее и сунул в карман. Затем собрал принт и спрятал его в рюкзак. Забросив его за плечи и пошел к выходу. За воротами осмотрелся и зашагал к станции метро. Куда идти Ковалев знал. Перед глазами висел нужный маршрут, но видел его только он сам. Прохожие не обращали внимания на странно одетого мужчину — Москва. В фойе станции Ковалев купил билет, получив на сдачу горсть мелочи. Сунув ее в карман, подошел к турникету, поднес билет к валидатору и получил допуск в метро. Спускаясь на эскалаторе, он рассматривал рекламу на стенах, одновременно анализируя ее и делая выводы.

На платформе людей было немного — час пик кончился. Ковалев прислонился к колонне и словно слился с ней. Подошел поезд, раскрылись двери, он шагнул в вагон. Тот был наполовину пуст. Пассажиры смотрели в экраны смартфонов или читали книги, на Ковалева не обратили внимания. Только девчушка в красной курточке и такой же шапочке засмотрелась. Ковалев, уловив ее взгляд, подмигнул. Девчушка прыснула и показала язык. К ее сожалению, тем и кончилось. Незнакомец вышел на следующей станции. Там он пересел, и вскоре показался из дверей станции "Арбатская". Осмотрелся и пошел пешком, разглядывая дома, людей, проезжавшие по улице машины. Прошагал он довольно много. Наконец остановился у дома, чуток постоял и свернул в подворотню. Дверь подъезда встретила его кодовым замком домофона. Ковалев задумчиво посмотрел на него и быстро набрал код. Панель выдала мелодию, и замок отворил дверь.

* * *

Звонок в дверь застал Гадаева врасплох. Он никого не ждал. Домофон сигнала не выдал, значит, соседи. Но кто? Гадаев активировал планшет, и камера, смонтированная над дверью, показала мужчину, одетого в странный комбинезон. Незнакомец был молод и худощав. Словно почувствовав взгляд, он улыбнулся в объектив.

— Кто? — спросил Гадаев.

— Я от Семен Семеновича, — сказал незнакомец.

Гадаев задумался. "Семен Семенович" — пароль для клиентов. Но их появлению предшествовал звонок, а его не было. Странно. С другой стороны на киллера незнакомец не походил, как и на полицейского. Так вырядиться... И говорил с акцентом. Подобный бывает у людей, долго живущих за границей. Все же клиент...

Гадаев выдвинул ящик стола, достал "Макаров". Загнал в ствол патрон, сунул оружие за пояс сзади. Прошел в прихожую и открыл дверь.

— Здравствуйте Ахмат Умарович, — сказал незнакомец. — Извините за беспокойство. Меня послал к вам Руслан Даудович.

— Почему он не позвонил?

— Не знаю, — незнакомец развел руками. Гадаев думал не долго. Руслан мог забыть — он человек занятой.

— Проходите! — Гадаев отступил в сторону. Проведя гостя в кабинет, он сел за письменный стол. Клиенту указал на кресло. Тот устроился в нем, поставив рюкзак у ног. — Слушаю.

— Хочу продать камни.

Гость отстегнул клапан рюкзака и достал узкую коробочку. Открыл, подцепил ногтем нечто небольшое, встал и положил на стол два круглых, прозрачных камушка. Осеннее солнце, светившее в окно, заиграло в их гранях. Гадаев сглотнул: "Не менее трех карат в каждом!"

— Я посмотрю?

— Пожалуйста!

Клиент вернулся в кресло. Гадаев извлек из ящика тестер, включил, подождал, пока тот покажет готовность к работе. Затем выставил нужное значение. Коснулся иглой камня. Светодиоды на шкале ушли вправо. Не стекло. Второй камень дал аналогичный результат. Гадаев отложил тестер, сунул в глаз лупу и взял пинцет. Подхватил им бриллиант и стал рассматривать. Затем подсветил извлеченным из того же ящика фонариком. Камень был хорош. Эталонно прозрачный, но, в то же время, не искусственный. Пара крохотных, мелких включений подтверждала его природность. Очень, очень хороший. Он осмотрел второй — не хуже. Давно не видел таких.

Гадаев достал весы, взвесил камни. Три с половиной карата в каждом. Даже больше, чем думал.

— Сколько хотите?

— Триста тысяч. Долларов.

Гадаев скрыл усмешку.

— Семьдесят пять.

— Камни стоят триста пятьдесят. Это если продать сразу. Пятьдесят тысяч — хорошие комиссионные.

— Маладой чэловэк, — в речи Гадаева прорезался акцент. — Не знаю, кто вам это сказал, но он не разбирается в камнях. Бриллиант не просто продать. Это не хлеб и не мясо, которые кушают. Сто тысяч — последняя цена.

— Нет! — сказал незнакомец и встал.

— Погодите! — Гадаев прикрыл бриллианты ладонью. — Откуда камни?

— Куплены у ювелира, — клиент попытался поднять ладонь, но не смог. Скупщик не выпустил добычу. — Они не находится в розыске, а я не вор. Просто нужны деньги. Если не сойдемся в цене, пойду к другим. К Михаилу Иосифовичу, например.

Гадаев мысленно выругался. Еврей не упустит гешефт и даст триста. После торга, конечно, но даст. Затем продаст за четыреста. Камни того стоят. Но вся сущность Гадаева вопила: "Нельзя! Всего сто тысяч навара. Ни за что!"

— Сядьте, молодой человек! — сказал делец. — Мы не договорили. Триста, так триста. Но у меня нет таких денег. Поэтому предлагаю сто сразу и двести потом. Скажем, завтра. Идет?

— Нет.

— Я позвоню, и мне привезут деньги. Придется ждать.

— Нет.

— Дарагой, — Гадаев вздохнул. — Нельзя так. Вас ко мне направил уважаемый человек. Он говорил, что я заслуживаю доверия?

— Говорил. А так же то, что вы можете заплатить миллион долларов сразу. И даже больше.

Гадаев поперхнулся. Руслан это сказал? Как гяур на него вышел? Кто за ним стоит?

— У вас есть камни на миллион?

— Да, — подтвердил незнакомец. — Но сейчас продаю два.

Гадаев вспомнил узкую коробочку. Судя по форме, там есть еще камни. Нельзя терять такого клиента.

— Хорошо, — он выдавил улыбку. — Пусть триста. Вам все в долларах?

— Часть можно в рублях.

— Подождите.

Гадаев сунул камни в карман и вышел из кабинета. В спальне он отодвинул тумбочку, из-за которой показалась стальная дверца. Набрав код замка, Гадаев открыл ее и выбросил на кровать двадцать восемь пачек черно-зеленого цвета. Мысленно сосчитав, добавил к ним одну в светло-коричневых тонах и другую — в зеленоватых. Сбросил деньги в извлеченный из тумбочки непрозрачный пакет и вернулся к гостю. Тот, взяв пакет, пересчитал пачки, проверил каждую на "куклу". Гадаев хотел возмутиться, но удержался. Гость сунул деньги в рюкзак и встал.

— Всего доброго!

— Когда вас ждать снова? — не удержался Гадаев.

— Я позвоню.

— Запишите номер...

— Я знаю, — перебил незнакомец и пошел к выходу. Хозяин проводил его и вернулся в кабинет. Достав камни из кармана, некоторое время любовался бриллиантами. Порывшись в ящике, нашел футляры. Поместив в них бриллианты, отнес в спальню, где спрятал в сейфе. Затем достал телефон и набрал номер. В памяти его не было — такие нельзя хранить.

— Алло? — отозвался абонент.

— Руслан, дорогой! — Гадаев перешел на родной язык. — Тут приходил человек от тебя.

— Я никого не посылал.

— Как? — Гадаев от неожиданности растерялся. — Пришел, сказал, от тебя, продал камни.

— Хорошие?

— Очень.

— Паленые?

— Не похоже. Очень приличный молодой человек. Судя по выговору, из-за границы. Сказал, что купил камни у ювелира.

— Сертификат показал?

— Нет?

— Лазерная гравировка на камнях есть?

— Не было.

— Ахмат... — абонент вздохнул. — Тебя развели. Камни паленые. Дорого дал?

— На четверть меньше цены.

— Будет трудно ее взять. Если камни в розыске...

— Но как?.. — Гадаев задохнулся. — Назвал пароль, сказал, что от тебя. Он и еврея знает.

— Может тот и послал?

— Нет, — ответил Гадаев. — Зачем? Мы не мешаем друг другу. Увести клиента — да. Но подослать камни... Он бы их сам сбыл. У еврея лучшие связи. Сдать меня полиции? Так та бы ломилась в дверь. Но ее нет.

— Кто-то чужой знает о нас. Это плохо. Сам разберешься или помочь?

— Сам! — ответил Гадаев и отключил связь. Некоторое время помедлил, шумно вдыхая воздух. Затем вновь набрал номер на экранной клавиатуре.

— Салман? Приезжай ко мне! Быстро...

* * *

Ковалев, выйдя из арки, осмотрел улицу. Ничего необычного. Катят автомобили, спешат прохожие. Один из них, пожилой мужчина, бросил взгляд на Ковалева и покачал головой. Нужно сменить одежду.

"Советую поспешить, — сказал голос. — Торговец навел справки. Вызвал охрану".

"Почему? — удивился Ковалев. — Ему же выгодно".

"Посчитал камни крадеными. Такие сбыть труднее, и прибыль меньше. К тому же ему приказал главный. Они опасаются властей".

"Так это криминальный бизнес? — удивился Ковалев и покачал головой. — Мозг..."

"Что я? — огрызнулся собеседник. — Ты хотел быстро. В ломбарде не держат таких денег. Сдать на комиссию и ждать — долго. К тому же камни вызвали бы подозрение. Нет лазерной гравировки. Я послушал разговоры и нашел вариант".

"Не мог лучше?"

"Все они одинаковые. Этот был ближе. Спеши! Найдут".

"Замучаются", — ответил Ковалев и поднял руку. Проезжавший желтый "фольксваген" затормозил. На крыше его виднелся фонарь "taxi". Ковалев открыл заднюю дверцу и влез в салон. Сел и поместил на колени рюкзак.

— Куда? — поинтересовался водитель.

— Мне нужно переодеться, — сказал Ковалев. — Сами видите, — он ткнул пальцем в комбинезон.

"Так чего напялил?" — подумал водитель, но вслух этого не сказал.

— Подороже или подешевле?

— Качественнее.

Водитель кивнул и включил передачу. Такси повернуло на перекрестке, выскочило на Тверскую, с нее вкатило в Охотный ряд и зарулило на парковку.

— Вон! — указал водитель рукой. — Торговый центр. Там все есть.

— Можете меня подождать?

Водитель выразительно потер большим пальцем об указательный. Ковалев достал из рюкзака пачку пятитысячных банкнот и протянул одну.

— Хватит?

Водитель кивнул и взял деньги. При этом завистливо проводил пачку взглядом. Клиент выбрался из машины и зашагал в указанном направлении. Обратно вернулся спустя час. На нем была расстегнутая куртка, под ней кургузый, приталенный пиджачок, надетый поверх белой рубашки, брюки и модельные туфли. В руках клиент нес свой рюкзак и средних размеров сумку.

— Как выгляжу? — поинтересовался у водителя. Тот показал большой палец. Клиент улыбнулся и достал из сумки бумажный пакет.

— Вам!

— Что это? — удивился водитель.

— Бутерброды. Хочу арендовать такси на весь день. Ешьте! Голодному за рулем нельзя. Я перекусил.

Водитель покрутил головой — надо же! — и взял пакет. Заглянул внутрь. Бутерброды были завернуты в бумажные салфетки. Водитель взял верхний, содрал бумагу. В ноздри ударил аппетитный дух. Ветчина! Причем, не дешевая, сделанная из неизвестно чего, а явно натуральная. И дорогая, соответственно.

В этот день таксист встал рано, поэтому есть хотел. Он впился зубами в бутерброд. Некоторое время ел, едва не постанывая от удовольствия. Насытившись, запил чаем из термоса.

— Теперь куда?

— Покатайте по городу.

— Вы здесь впервые?

— Да.

— Москва большая. Интересует что-то конкретно? Ну, там Кремль, Поклонная гора, памятники архитектуры? Или магазины?

— Просто покатайте по улицам. Завезите в какой-нибудь спальный район. Потом в гипермаркет. Вот! — клиент протянул водителю пятитысячную купюру. — Кончатся, скажете. Дам еще.

Водитель улыбнулся и взял деньги. Хороший клиент! Каждый день бы такой! Он повернул ключ в замке зажигания и вырулил со стоянки. С Моховой он свернул на Новый Арбат, затем — на Бульварное кольцо. Проехал его все. Дорогой таксист комментировал виды города, движение и поведение пешеходов. После чего разговор сам собой переключился на политику. Говорил только таксист. Клиент слушал и кивал. С таким и пообщаться приятно. Таксист высказался о президенте, премьере и его министрах. Не забыл и московское правительство. Затем вспомнил Европу и гребаный Пиндостан. К тому времени, как такси въехало в Крылатское, водитель охрип.

— Один из лучших районов Москвы, — сообщил клиенту. — Но дорогой. Могу завезти, где дешевле. Ищите жилье?

— Еще не решил, — сообщил Ковалев. — Думаю, оставаться в Москве или поискать другой город?

— Собираетесь открыть бизнес?

— Что-то вроде того.

— Тогда Москва — лучший город. Все деньги здесь. Но жить тут... — таксист вздохнул.

— Вы не местный?

— Из Украины, — таксист вздохнул во второй раз. — А вы?

— Издалека. Очень.

Таксист не стал уточнять.

— А где вам нравится? — спросил клиент.

— Я мало, где был, — признался таксист. — Украина, Россия, Белоруссия... В Польшу заезжал пару раз. Но там нас не любят. В Европе, говорят, тоже. Не нужны мы им. Где хотел бы? Наверное, в Белоруссии.

— Почему?

— Тихо и спокойно. Порядок. Но денег у людей мало. Зарплаты выше, чем в Украине, но и цены — соответственно. У меня родственники в Минске живут, бывал у них. Очень понравилось. Хотел остаться, но когда посчитал... Я горный инженер, работы по специальности в Белоруссии нет. Одна шахта в Солигорске, своим трудно устроиться. Идти на завод? Платят мало. Съемное жилье дорогое. За квартиру отдашь, на еду еле останется.

— А что не в Украине?

— Там война... — таксист помолчал. — В Москве у меня родственники, помогли с работой. Здесь тоже дорого, но заработать можно. Кручусь.

— Ясно! — сказал Ковалев. — Остановите у магазина.

Вернулся он скоро, с пластиковым пакетом в руке. Бросил его на сиденье и попросил:

— На Белорусский вокзал!

Там он дал водителю еще купюру.

— Могу я вас попросить... — он скосил взгляд на карточку на приборной доске. — Михаил Николаевич?

— О чем?

— Будут спрашивать обо мне, не говорите, куда отвезли.

— Кто будет? — насторожился водитель. — Полиция?

— У меня нет проблем с правоохранительными органами, — успокоил Ковалев. — А вот кое-кто может искать. Эти... Дарагой, — передразнил он.

— Этим я и так бы не сказал, — ухмыльнулся водитель и прибрал купюру. — Чем вы им насолили?

— Ничем, — пожал плечами Ковалев. — Наоборот, дал заработать. Но им мало.

— Эти такие, — согласился водитель. — Не беспокойтесь. Облезут.

Ковалев поблагодарил и забрал вещи. Войдя в зал, прошел к кассам.

— Я заказывал купе до Минска, — сказал оператору. — Поезд 95, фамилия Ковалев.

— Есть такой заказ, — подтвердила та, спустя несколько секунд. — Ваш паспорт?

Ковалев подал красную книжечку.

— А остальные?

— Я еду один.

Оператор хмыкнула, но книжечку взяла. Огласила цену. Ковалев подал ей купюры. Получив сдачу, поднялся в зал ожидания, купил в киоске стопку газет и оставшееся до отправления время внимательно их читал. Затем оставил газеты на металлическом сиденье и отправился на перрон. Проводник, женщина средних лет, удивилась поданным ей билетам, но виду не показала — и не такое видела. Пассажир выкупил целое купе — его дело. Ковалев поднялся в вагон, нашел купе и сложил поклажу на нижней полке. Сел к столику. Вскоре объявили отправление, и перрон медленно поплыл назад. Пришла проводник. Ковалев отдал ей билеты и отказался от чая. Закрыв за женщиной дверь, взял рюкзак, отстегнул клапан и достал шар величиною с футбольный мяч. Шар был серебристого цвета и отливал металлом. На самом деле сделали его из композита. Оказавшись на полке, шар выбросил из "макушки" тонкий щуп, наверху которого показался и крутнулся "глаз" величиною с горошину.

"Наконец-то! — прозвучал в голове Ковалева голос. — Купил?"

Ковалев достал из пакета бутыль кока-колы.

— Говорят, гадость, — сообщил шару. — Но сахара много.

"Это хорошо".

Из боков шара выдвинулись тонкие, хрупкие на вид манипуляторы. Ими он ловко свернул пробку с бутылки. Затем выбросил хоботок и запустил его внутрь. Уровень жидкости в сосуде стал стремительно понижаться, пока не показалось дно.

"Вкусно! — сообщил шар Ковалеву. — Сахара много. Еще есть?"

— А не лопнешь? — поинтересовался Ковалев. — Это усвой.

"Не жадись! — послышалось в голове. — Давай!"

Ковалев достал шоколадку. Шар выхватил ее манипуляторм и ловко развернул. В нижней части его выдвинулся лоток. Шар стал ломать шоколадку на кусочки и грузить в лоток. Время от времени тот втягивался внутрь, после чего шар довольно урчал, и лоток появлялся снова. Так продолжалось, пока шоколад не кончился.

"Хорошо! — сообщил шар Ковалеву. — Вкусно!"

— Сахарный наркоман! — буркнул тот.

"Углеводы нужны для мозговой деятельности, — наставительно сообщил шар. — Шоколад тоже".

— В следующий раз куплю тебе рафинаду.

"Э-э! — возмутился шар. — Он плохо усваивается.

— Ты и камни усвоишь! — возразил Ковалев, но продолжать тему не стал. Достал из сумки бумажный пакет. Вытащив из него курицу-гриль, и быстро съел всю. Сложил кости обратно в пакет, отнес его в тамбур, где бросил в ящик. Заодно умылся и почистил зубы. Щетка и паста были новыми, мыло нашлось в туалете. Вернувшись, Ковалев расстелил постель, разделся и залез под одеяло. Не забыв при этом закрыть купе.

"Будешь спать? — спросил его шар. — Или сбросить, что я нашел про Белоруссию?"

— Давай! — согласился Ковалев. — Посмотрю перед сном. Что-нибудь интересное?

"Не очень, — сообщил шар. — Авторитарная демократия. Президент у власти более двадцати циклов. На последних выборах собрал подавляющее число голосов — свыше 80 процентов. Страна не богатая, ископаемых мало, развита промышленность и сельское хозяйство. Большинство продукции поставляется в другие страны. Криминогенная обстановка низкая. Причина — большое число стражей порядка. Их много для такой страны. Население трудолюбивое и доброжелательное. Агрессивность низкая. Похоже на Иденс".

— Иденс в составе Федерации два века. Эти двадцать пять циклов назад вышли из империи.

"По данным сети, не хотели. Их империя развалилась".

— Понятно, — зевнул Ковалев. — Посмотрим позже. Буду спать.

И он уснул.

2.

Поезд прибыл в Минск рано утром. Удивительно, но в этом древнем средстве передвижения хорошо спалось. Мягко покачивался вагон, стучали, убаюкивая, колеса. Даже кварги не снились. Проводник разбудила меня за час до прибытия, но я выспался. В Минске выходили не все, да и пассажиров оказалось немного, так что я без проблем справил нужду, умылся и почистил зубы. Заодно выбросил в мусорный ящик маленький темный брикет — отходы переработанной Мозгом пищи. Брикет был затянут в тонкую пленку, не пропускающую запахи. Надо будет поискать местный аналог — запас не бесконечный.

В купе я побрился купленной в магазине электробритвой. Она мягко удалила отросшие волоски. Древняя технология, но вполне приятная. Мой световой эпилятор остался на Аллоу, как и другие вещи. Портал чувствителен к весу клиента. Каждый зул, здесь его называют "грамм", на счету. Пришлось облачиться в комбинезон, который и привлек внимание аборигенов. Зато весил комбинезон менее трехсот зулов, включая обувь. И ходить в нем удобно. Местная одежда рядом не стояла, как говорят здесь. Странное выражение. Как может стоять одежда? Разве что скафандр.

Проводник предложила чаю. Спрятанный в рюкзак Мозг дал совет брать. Я заказал два стакана и пачку печенья. Расплатился полученной в Москве мелочью. Поезд был белорусский, но российские деньги здесь брали. Отсталый здесь мир. В каждой стране своя валюта. Широко применяются наличные деньги, идентификаторов нет. В ходу заменяющие их карты. Их выдают после открытия счета, для чего нужно явиться в банк. Не всегда, правда, но все равно неудобно.

К чаю прилагался сахар. Я высыпал его в один стакан. Размешав, поставил остывать. Это Мозгу. Сам съел печенье, запив горячим настоем. Не вкусно. К местной пище придется привыкать. Не страшно. Метаболизм у нас одинаковый, пища схожа. Различны способы ее получения. Бычков и свиней в Федерации не растят — не выгодно. Мясо дают генетически выведенные черви, толщиной в полтора нерга — метра по-местному. Раз в декаду червю срезают задний сегмент. Световой луч заваривает рану, кровь не течет, червь продолжает жить дальше и отращивать срезанное. Боли он не чувствует — нет соответствующих рецепторов. Только на осваиваемых планетах растят животных. Там, где природа позволяет. Например, на Лио. Вкус этого мяса несравним с тем, что дают черви...

В груди кольнуло, и я приказал себе забыть. Попросил Мозга дать подготовленную информацию о стране. Он ночью не спал — Мозг никогда не спит, поэтому проанализировал ее и сгруппировал по направлениям. До прибытия в Минск я успел их просмотреть. Если Мозг не ошибся (а он никогда не ошибается), жить здесь можно. Не Федерация, конечно, но вполне.

Поезд остановился у перрона. Я накинул куртку, взял вещи и вышел. Бр-р-р! Темно, зябко, пахнет сгоревшим углем. Я застегнул куртку. Часы на перроне показывали 6.15. Еще один архаизм. Система исчислений на Земле десятеричная, но для времени используется другая. В сутках 24 часа, в часа 60 минут, в минуте — 60 секунд. А вот для меньших единиц времени используется уже десятеричная система. Миллисекунда, наносекунда... Трудно унифицировать? 25 часов в сутках, 100 минут в часе, 100 секунд в минуте. Планета, вступающая в Галактическую Федерацию, первым делом принимает ее счисления. Без этого не примут. Впрочем, Земля в качестве кандидата пока не рассматривается.

Ведомый Мозгом, я зашел в здание вокзала, где отыскал пункт обмена денег. Очереди не было. Я сунул в лоток пачку долларов.

— На рубли.

— Не будет столько, — покачала головой оператор. — Могу поменять две тысячи.

— Меняйте! — согласился я. А что делать?

Она отсчитала двадцать бумажек, остальное вернула. Спустя пять минут я стал обладателем четырех тысяч местных рублей. По местным понятиям — большая сумма. Это сообщил Мозг. Сунув деньги в карман, я вышел на площадь. Напротив входа в вокзал, подсвеченные с многочисленных карнизов, высились две башни. Необычная архитектура для техногенной цивилизации, но выглядит красиво. Правда, жить здесь я бы не хотел.

"Пойдем в гостиницу?" — предложил Мозг.

"Веди! — согласился я. — В какую ближе".

Я спустился в подземный переход, вышел за площадь, прошел дворами, вновь переход... Гостиница называлась "Минск". Просто и незатейливо.

— Мне нужен номер, — сообщил я девушке за стойкой. — Одноместный.

— Вы к нам надолго?

— Пока сутки, далее посмотрю.

— Заполните, — она протянула листок.

М-да... Я отошел к столу у дивана, сел и достал ручку. В последний раз я писал в школе. Передал управление телом Мозгу. Тот заполнил нужные графы. Я отнес листок девушке и подал паспорт.

— 165 рублей.

Я отсчитал деньги и получил обратно паспорт и вложенную в него карточку гостя, а также ключ.

— Завтрак в ресторане с семи до одиннадцати.

Я кивнул и взял вещи. На нужном этаже нашел номер. Там первым делом полез в душ. Сменил белье. Вместо несвежей рубашки натянул тонкий джемпер под горлышко. Накинул пиджак. Неудобно, стесняет движения. В парадном мундире и то легче. Но здесь ходят в костюмах. Не все, но Мозг рекомендовал так.

Я оставил его в номере и спустился в ресторан. Блюда здесь брали сами. Я выбрал ветчину, сыр, вареные яйца. Налил в чашку кофе, чай мне не понравился в поезде. Кофе, впрочем, тоже не восторг. Нет здесь зейда... Перекусив, я поднялся в номер.

— Что-нибудь нашел? — спросил Мозга.

"С арендным жильем здесь плохо, — сообщил он. — Предложение большое, но цивилизованного рынка нет. Сдают частные лица. Могут потребовать выселиться досрочно. Скажем, дочка хозяина выходит замуж, и ей понадобилось отдельное жилье. Могут придти в квартиру в отсутствие жильца — проверить ее состояние. И так далее".

— Что посоветуешь?

"Купи квартиру. По местным меркам ты богат. Выбор большой"

— Что для этого нужно?

"Деньги, паспорт и местная регистрация. Гостиничная подойдет".

— Показывай! — согласился я.

Смотрели мы долго. Насчет выбора Мозг не ошибся. Но... 90 процентов квартир требовали ремонта — как минимум косметического. Возиться с ним... Остальные не устраивали ценой или фантазией хозяев. Зачем мне помпезные интерьеры или потолки в клеточку?

"Посмотри эту! — внезапно предложил Мозг. — Дом старый, но ремонт хорош. Паркет, полы с подогревом, Хозяин оставляет мебель и всю бытовую технику. Окна выходят в парк. В нем можно гулять. До метро две остановки. Можно пройти пешком. Рядом магазины. Правда, квартира небольшая — всего две комнаты. Тесновато, но, может, понравится?"

Я посмотрел фотографии — их было много. Неплохо. Просто, лаконично и функционально. У хозяина есть вкус.

— Звони!

"Нужен местный коммуникатор. Через меня не желательно — тебе пора привыкать к местным реалиям".

— Веди! — согласился я.

Идти оказалось недалеко. Магазин только открылся, и я оказался в нем первым покупателем. Ко мне подлетел продавец.

— Что желаете?

— Комму... Смартфон!

— Дешевый? Дорогой?

— Получше. С большим экраном.

— Могу предложить "айфон". С большими экранами по предзаказу.

— Мне нужно сейчас.

— Тогда "Самсунг Гэлакси". Модель "черный бриллиант". Экран 6,2 дюйма, процессор 8 ядер с частотой 2300 мегагерц, оперативная память 4 гигабайта, постоянная — 64 гига.

— Беру! — согласился я. — И еще это... сим-карту.

— Не вопрос, — кивнул продавец.

За коммуникатор и карту мне пришлось отдать половину имевшихся рублей. "А что ты хотел? — прокомментировал Мозг. — Дорогая модель. Большинству местных не по карману".

"Этот хлам?"

"Не привередничай! — хмыкнул Мозг. — Неподалеку банк. Поменяй доллары — и будет тебе счастье!"

Язва. Набрался у местных. В любом языке Мозг первым делом осваивает неформальную лексику. Нравится она ему. Придает сочность речи, как он утверждает. С ним нужно быть осторожным. Подсказать сочный оборот может в неподходящий момент. После хихикает.

Я сходил в банк, поменял оставшиеся в пачке доллары. Операция вызвала легкий ажиотаж. Оператор позвонила по телефону. Пришел служитель и принес брезентовый мешок с пачками денег. Часть их выдали мне. Я сунул пачки в рюкзак и вышел в небольшой сквер. Присел на лавочку, достал смартфон и набрал нужный номер.

— Алло? — отозвался в наушнике мелодичный голос.

— Здравствуйте, Жанна! Меня зовут Николай. Звоню по поводу квартиры.

— Какой?

Все ясно — агент.

— Двухкомнатная на проспекте Любимова. Шестой этаж, паркетные полы, итальянская мебель и немецкая техника.

— Ясно, — сказала она. — Хотите посмотреть?

— Если понравится, то и купить.

— Цена устраивает?

— Вполне.

— Даже так, — она на мгновение задумалась. — Вы иностранец?

— Россиянин. Но прибыл издалека. Как догадались?

— Акцент... И цена устраивает. Для наших дорого. Регистрация есть?

— Остановился в гостинице.

— Подойдет. Когда сможете приехать?

— Хоть сейчас. Возьму такси.

— Подъезжайте! — согласилась она. — Я встречу вас у подъезда. На мне будет красная куртка. Как доедете, позвоните.

— Договорились!

Стоянки такси поблизости не было, и я вызвал машину по телефону. Она приехала почти сразу. Спустя двадцать минут такси завернуло во двор длинного дома. Из окна машины я заметил девушку в красной куртке.

— Остановите возле нее, — указал я таксисту и протянул деньги. После чего выбрался из машины.

— Николай? — спросила Жанна и, получив подтверждение, заметила: — Быстро вы!

— Не люблю заставлять ждать.

— Некоторые заставляют, — вздохнула она, — а ты стоишь на морозе в мини.

"Почему в мини?" — хотел спросить я, но удержался. И без того ясно. Пока ехали, Мозг навел справки об агенте. Ему это как два пальца, по выражению местных. Достаточно номера телефона. А любая база для него открыта. Итак, Жанна Котлярова, 28 лет, разведена, детей нет. В поиске, как говорят здесь, потому и в мини. Ноги, кстати, у нее точеные, как и фигура. И личико, вроде, симпатичное. Но толком не разглядеть — краски много.

— Будем смотреть? — поинтересовалась Жанна.

Я кивнул. Мы вошли в подъезд и поднялись на лифте. У стальной двери Жанна достала ключи и приложила "таблетку" к кругляшу с красным светодиодом. Тот моргнул и потух.

— Квартира на сигнализации, — объяснила агент. — Если купите, переоформите договор на себя. Ничего сложного.

Она загремела ключами, и мы вошли. Каждый дом несет слепок души хозяев. Его чувствуют и обычные люди, что говорить о нас с Мозгом? Гнев, зависть и злоба оставляют дурной след. В таком доме чувствуешь себя неуютно, возникает желание уйти. Согласие наполняет дом умиротворением. В этой квартире жили добрые люди. В рюкзаке слегка шевельнулся Мозг.

"Берем!"

"Угомонись!" — приказал я, хотя принял аналогичное решение.

— Паркет дубовый, — трещала Жанна. — Плитка итальянская. Кухонная техника и стиральная машина фирмы "Бош". Ванна... — она распахнула дверь санузла. — "Кальдевей". Смесители венгерские, а не китайское барахло. Комнаты светлые, — она тащила меня за собой. — Вид из окна замечательный. Летом парк — чудо. Мамочки гуляют, бегают дети. Что еще? На кровати ортопедический матрас, подушки такие же. Постельное белье в шкафу, чистое.

— Даже так? — удивился я.

— Хозяева уехали за границу, — пояснила Жанна. — Дима — врач, специалист по челюстно-лицевой хирургии. В немецкой клинике работает. Тащить все с собой не имело смысла. Хотя кое-что взяли.

— А кто продавец?

— Я, — пояснила Жанна. — У меня генеральная доверенность. Вы не волнуйтесь! — поспешила она. — Дима — мой брат, я покажу документы. Доверенность, мое и его свидетельства о рождении. У нас и фамилии одинаковые, я свою не меняла.

— Не стоит. Верю.

— Хорошо если так, — сказала она. — Многие опасаются покупать по доверенности. Торговаться будете?

— А нужно? — поинтересовался я.

— Нежелательно, — она вздохнула. — Я и так снизила цену до предела. Кризис, квартиры подешевели. Покупают главным образом новострой, вторичку не жалуют. Хотя квартира хорошая. Как вам ремонт?

— Красиво, — признал я.

— Это Люся, жена брата. Она по образованию художник. Дизайн ее, а многое брат делал сам, даже плитку клал. У него золотые руки — хирург.

Я снял рюкзак, отстегнул клапан и по одной выложил на покрывало кровати семь пачек долларов.

— Правильно?

Глаза у Жанны стали большими.

— Давно не видела таких клиентов, — сказала тихо. — С рюкзаком долларов.

— Предпочитаете рубли?

— Доллары лучше. Мне же их брату отдавать. Зачем там рубли? В договоре поставим сумму в эквиваленте, продажа за валюту незаконна. Не возражаете?

Я покрутил головой. Жанна собрала пачки и полетела на кухню. Там достала смартфон и подбила сумму на калькуляторе. Затем ловко пересчитала деньги.

— Валюту мы, обычно, проверяем, — сообщила мне, — но в вашем случае нет нужды — банкноты нового образца. Их еще не научились подделывать. Это сдача, — она придвинула мне несколько купюр.

— А если так, — я двинул купюры обратно. — Вы забираете все, а взамен помогаете с оформлением собственности.

— Я бы и так помогла, — удивилась она. — Это входит в обязанности агента. Кроме регистрации в БТИ. Могу взять ее на себя, у нотариуса выпишем доверенность. Но это не стоит таких денег. Впрочем... Вы россиянин, но купили квартиру в Минске. Собираетесь здесь жить?

— Да.

— Понадобится вид на жительство. А это еще тот геморрой. Море документов. Россиянам проще, но все равно хватает. У меня есть кое-какие знакомые, сделаем быстро. Согласны?

Я кивнул.

— Тогда плата за содействие.

Она собрала отложенные купюры и сунула их в портмоне. Остальные сгрузила в большой, пластиковый конверт, извлеченный из сумочки. Заклеила. Конверт получился пухлым, как подушка.

— Расписывайтесь! — она указала на край склейки. Я достал ручку и черкнул в указанном месте. Она поставила подпись рядом.

— Забирайте! — она придвинула пакет мне. — У нотариуса отдадите. Он зафиксирует передачу денег. Карточка из гостиницы с собой?

Я достал паспорт и извлек из него карточку.

— Замечательно! — она вернула ее. — Предъявите нотариусу. Я сейчас! — она достала смартфон, и потыкала в экран пальцем. — Алло? Галина Аркадьевна? Здравствуйте, это Жанна. У меня договор на покупку квартиры. Все готово, осталось подписать. Когда? Спасибо! Нас ждут через полчаса, — сообщила, спрятав смартфон.

Я достал свой. Уловил брошенный на него оценивающий взгляд.

— Вызову такси.

— Не нужно! — она покачала головой. — Я за рулем.

Автомобиль у Жанны оказался маленьким, красного цвета. Меня это не удивило. Ехали мы совсем ничего. Выбрались на улицу, повернули налево, затем — направо и припарковались на стоянке у нового здания.

— Идем!

В последующий час я изображал из себя дроида. Произносил нужные слова, ходил платить государственную пошлину, подписывал документы. Наконец, все это завершилось. Мне вручили ключи от квартиры и мой экземпляр договора. Мы с Жанной вышли на крыльцо.

— Для регистрации в БТИ понадобится ваш паспорт, — сообщила она. — Можете отдать сейчас?

— Лучше завтра, — предложил я. Слова Жанны о рюкзаке с деньгами навели на мысль. — Хотя... Вы заняты вечером?

— Нет, — вздохнула она.

— Тогда приглашаю вас в ресторан. Скажем, в девятнадцать часов. Отметим сделку. Там и отдам паспорт.

— Хм! — она окинула меня оценивающим взглядом. — Вам, что, больше не с кем?

— Увы! — я развел руками. — Родственников и друзей в Минске нет. Из знакомых только вы.

— Давно меня не приглашали, — сказала Жанна. — Даже не помню, когда. Спасибо. Приду.

— Тогда я в метро.

— Садитесь! — она кивнула на машину. — Подвезу.

Жанна высадила меня у гостиницы. Я пообедал в ресторане и отправился в банк. Там открыл карт-счет в белорусских рублях, продав банку половину долларов. Остальную валюту разместил на счету, получив карточку "Премиум". Мне предложили безотзывный депозит, но я отказался. Кто знает, когда и сколько мне понадобится денег? В банке я пробыл долго. Деньги проверяли и пересчитывали, затем готовили договоры. Наконец, это закончилось. Я закинул на плечи полегчавший рюкзак и пошел в гостиницу.

... Жанна позвонила из лобби. Я спустился. В этот раз на ней было желтое пальто, под которым виднелось черное, обтягивающее платье. Она успела сделать прическу и обновить макияж. Увидев меня, Жанна заулыбалась. Я помог ей раздеться и повел в ресторан. Мы сели за столик у окна. Подошедший официант принес каждому из нас меню.

— Выбирайте! — предложил я Жанне.

— Однако! — сказала она, пролистав меню. — Дорого!

— У меня есть деньги, — успокоил я. — Не стесняйтесь.

— Даже не знаю...

— Вы что больше любите: мясо или рыбу?

— Рыбу.

— Тогда так, — я повернулся к официанту, — мне салат из овощей, даме — из морепродуктов. Мясное и рыбное ассорти. На горячее: мне — стейк с овощами, даме — речную форель на углях.

— Напитки?

— Вино. Что порекомендуете?

— Есть испанское. Очень хорошее. Красное или белое?

— И то и другое.

Официант ушел. Жанна закрутила головой. Людей в ресторане хватало, но свободные столики имелись.

— Никогда здесь не была, — сказала Жанна. — С тех пор гостиницу продали и сделали четырехзвездочный отель. До этого с подругами забегали. Училась в БГУ, это неподалеку.

Официант принес салаты и вино. Открыл бутылки. Плеснув в бокалы, дал попробовать мне и Жанне. Я кивнул, и он наполнил бокалы.

— За удачную сделку! — я поднял бокал.

Жанна кивнула и вдруг вздохнула. Глаза у нее стали влажными.

— Что-то не так? — я поставил бокал.

— Нет, — он шмыгнула носом. — Все правильно, но... В квартире брат жил. Я к ним часто приходила, даже жила некоторое время. У них было хорошо. Павлик на моих глазах рос. Я год квартиру не продавала, платила за нее, думала: вдруг вернутся? Брату говорила, что цены низкие, нужно подождать. Пока он не сказал, что хоть за какие деньги. И вот...

— Не печальтесь о вещах: они ветшают или надоедают. Не сокрушайтесь о деньгах: они утекают, как вода, и их не унесешь в Вечность. Копите воспоминания. Они всегда с вами, и их невозможно отобрать.

— Кто это сказал? — удивилась Жанна.

— Один мудрец. Сарбазан.

— Француз?

— Наверное.

— Не слышала о таком. В университете учила французский язык. Монтеня дважды перечитала, даже пыталась в оригинале. Французских просветителей изучали до корки. Филфак. Потом работала в издательстве. У меня абсолютная грамотность, — похвасталась она.

Так вот откуда у нее такая правильная речь...

— А почему риелтор?

— Так зарплата у редактора... На еду еле хватало. Надоело у папы просить. Плюнула и устроилась в агентство. Здесь все честно: как потопаешь, так и полопаешь.

— За это и выпьем! — предложил я.

Мы чокнулись. Спустя короткое время глаза Жанны заблестели, лицо раскраснелось. Мы пили, ели и разговаривали. Вернее, говорила она, я больше кивал. Ни одна Сеть, ни одно средство массовой информации, фильм или книга не дадут столько информации о стране, как живое общение с аборигеном. Разумеется, не всяким. Абориген должен иметь обширные контакты с людьми. Самыми разными. Таксист, продавец, медик... Он должен быть умным и наблюдательным. Остается разговорить. Совместная трапеза, алкоголь, чувство благодарности за угощение... Я направлял беседу, задавая уточняющие вопросы, Жанна отвечала. В ее глазах я был иностранцем, который приехал в ее замечательную страну, но ничего не знает о ней. Такого следует просветить. Вот и пусть. Мозг после проанализирует информацию и сделает выводы. Но я сам видел, что пригласил Жанну не зря. Она умна и образована. Разбирается в людях. Не агрессивна и не алчна. Хотя последнее стоит проверить.

— Уф! — выдохнула Жанна, бросив взгляд стол. — Объелась и, кажется, напилась. А ты хитрый! — она погрозила мне пальцем. — Все подливал и подливал, — она хихикнула.

— Могла не пить.

— Вино вкусное, — вздохнула она. — Давно пробовала такое. Что теперь?

— Казино.

— Ты игрок?

— Играть будешь ты.

— А сам?

— Мне нельзя. Религия не позволяет.

— Ты сектант?

— Похож?

— Нет, — сказала она, посмотрев на стол. — Нисколечки. Но почему я? Никогда не была в казино.

— Вот и замечательно! Новичкам везет.

Я подозвал официанта и рассчитался за ужин. Прибавил "на чай" — вино оказалось неплохим. А вот еда могла быть лучше. Ладно... Мы встали и перешли в другой зал — казино примыкало к ресторану. На входе я купил десять фишек по десять рублей — хватит. Осмотрелся. Справа — игровые автоматы, дальше — карточные столы, слева рулетка. В казино было достаточно многолюдно, хотя места у игровых столов имелись.

— Выбирай! — предложил я Жанне.

— Это мне не нравятся, — она указала на автоматы. — В картах я не разбираюсь. Рулетка?

— Начнем с карт, — предложил я. — Там ничего сложного, проще, чем в "двадцать одно". Проверим твое везение.

— Хорошо! — согласилась она.

Я отвел Жанну к столу для игры в "блэкджек". Сначала мы посмотрели, как этим занимаются другие. При этом я комментировал Жанне на ушко ход игры и объяснял правила. Скоро она освоилась и села на освободившееся место. Я сунул ей в руки фишки. Она выставила одну на зеленое поле. Дилер раздал карты. У него с Жанной случился "стей", другие проиграли. Жанна сохранила ставку и заметно приободрилась. В следующий раз она выиграла и заулыбалась. Дальше игра шла с переменным успехом: Жанна то проигрывала, то теряла ставку. Я наблюдала за лицами игроков. Некоторые пытались казаться невозмутимыми, другие не скрывали эмоций. Я фиксировал их памяти — Мозг разберется.

Игра не затянулась. Спустя десять минут Жанна повернулась ко мне.

— Осталось две фишки...

Смотри ты! Сумела остановиться.

— Пойдем к рулетке?

Она кивнула и выбралась из-за стола.

— Ты говорил, что новичкам везет, — сказала, когда мы отошли. — А я, считай, в прах проигралась.

— Главное — вовремя остановиться. А ты смогла.

— Собиралась отыграться, но передумала.

— На желании отыграться строится расчет казино. Или думаешь, их открывают альтруисты?

— Но кто-то ж выигрывает?

— Бывает, — согласился я. — Но если делает это постоянно, его перестают пускать в казино.

— Жулики! — сказала Жанна. — Обобрать бы их!

— Не жалко?

— Кого жалеть? Казино туркам принадлежит.

— Желание дамы — закон!

Я отвел ее к рулетке. Здесь мы постояли, наблюдая за игроками. Я вновь комментировал, разъясняя правила. Мозг меня хорошо просветил. Для игры в рулетку не существует системы. Так считают. На какой номер шарик упадет, высчитать невозможно. Однако опытный крупье может запустить его так, что упадет в нужную выемку. У крупье вырабатывается мышечная память и собственный алгоритм. Эфору его нетрудно просчитать. Поэтому нам запрещают играть.

— Делаем ставки! — объявил крупье.

— Клади фишку на угол между цифрами 20, 23 и 21, — шепнул я Жанне.

Она подчинилась. Другие игроки тоже сделали ставки. Крупье запустил шарик. Он попрыгал и скользнул в углубление.

— Двадцать три, красное! — объявил крупье. Он сгреб лопаткой ставки других игроков и придвинул к Жанне восемь фишек. Она сгребла их со стола.

— Что дальше? — спросила меня.

— Поиграй! Ставь, куда хочется.

Рисковать Жанна не стала. Выбирала черное или красное, "колонку" или "дюжину". Пару раз выиграла, пять проиграла — дважды выпало зеро.

— Остались две фишки, — сообщила мне десять минут спустя.

— На линию между номерами 17 и 18, — шепнул я.

Вокруг стола стояла толпа, многие делали ставки, и нашу крупье зевнул. Тем более что перед ней кто-то вывалил на номер 12 сразу пять фишек. Крупье запустил шарик, и только затем разглядел. По его сузившимся глазам я понял, что он спохватился, но поздно. Шарик прыгнул несколько раз и лег в ячейку.

— Семнадцать, черное! — объявил крупье. Затем сгреб фишки со стола и придвинул к нам целую груду.

— Это наше? — изумилась Жанна.

— Ага! — подтвердил я.

Она стала сгребать фишки. Они не поместились в ладонях. Крупье подал Жанне поднос. Она благодарно кивнула и сунула ему фишку. "Молодец!" — оценил я. Жанна с подносом отошла от стола.

— Что теперь? — спросила.

— Хочешь играть?

— Нет! — сказала она. — Возьму деньги.

Хм! Умница.

— Пойдем!

Мы направились к кассе. Жанна держалась скованно, видимо, ждала подвоха. Но его не случилось. Кассир без звука принял у нее фишки и выплатил выигрыш. Мы вышли за дверь, и Жанна протянула мне деньги.

— Зачем? — удивился я. — Играл не я.

— Но фишки купил ты. И подсказывал.

— Мне нельзя брать выигранные деньги.

Она насупилась. Да, характер.

— Можешь вернуть мне деньги за фишки. Остальное — твое.

Она протянула мне банкноту достоинством в сто рублей. Остальные сунула в сумочку. И вдруг захохотала.

— Ты чего? — удивился я.

— Мы их все-таки обобрали, — выдавила она, смеясь. — Это был класс! Кому рассказать... Пригласили в ресторан, напоили, накормили, затем отвели в казино и помогли выиграть. Николай, ты кто?

— Человек, — сообщил я.

— Я таких не встречала, — сказала Жанна, и я понял, что она пьяна. Пока были в казино, держалась. А теперь поплыла.

— Идем! — я взял ее под локоток. — Смотрят. И поздно уже.

В гардеробе я помог ей надеть пальто и вывел из гостиницы. Из ближнего такси, поняв мои намерения, выскочил водитель и распахнул дверь.

— До завтра. И возьми, — я сунул ей паспорт.

— Едем ко мне! — она попыталась меня обнять.

— В другой раз.

Я погрузил ее в такси и захлопнул дверь. Затем протянул водителю пятьдесят рублей.

— Отвезете, куда скажет.

Он кивнул и побежал к водительской дверце. Тихо зашелестел мотор, и такси тронулось. За стеклом пассажирского места мне махнули ладонью. Вот все. Я повернулся и пошел к гостинице. Устал. Трудный выдался день.

3.

Утром я съехал из гостиницы. И правильно: у меня собственное жилье. Такси привезло меня к дому. Я затащил сумку в квартиру и прошелся по комнатам. Хорошо здесь, уютно, прибрать бы только. На мебели лежал тонкий слой пыли.

"Вещами займись, собственник! — проворчал Мозг. — Успеем убрать". Вот такой он у меня — вредный. Я вздохнул и занялся составлением списка. Мозг мне в этом деятельно помогал. Итак, белье — нательное и постельное. Полотенца. Удобная одежда — обязательно. Пиджак меня достал. Средства гигиены и бытовая химия. Посуда. Кое-что хозяева оставили, но по принципу: что не жалко. Или Жанна лучшую прибрала. Продукты нужно купить — большой охладитель совершенно пуст. "Мышь повесилась", — прокомментировал Мозг. Странное выражение. Почему мелкий грызун должен вешаться в пустом охладителе? Зачем ему это делать? И, самое главное, как?

Я выбросил эту мысль из головы и отправился в магазин. Тот располагался рядом с нотариальной конторой, которую мы посетили вчера. Прошелся по отделам. Выбор был не велик, но необходимое нашлось. Я складывал покупки в большую сумку, которую приобрел здесь же. Расплачивался картой — следовало проверить ее в действии. Проблем не возникло. Вскоре сумка наполнилась до застежки. Тащить ее оказалось тяжело. Подумав, я перешел улицу и дождался общественного вагона, снимавшего энергию с проводов, протянутых над дорогой. Для этого он использовал две неуклюжие штанги. Замшелая конструкция. У них, что, накопителей нет? Так расточительно использовать ценный металл!

Троллейбус, так звали этот вагон, привез меня к дому. Я затащил сумку в квартиру и отправился за продуктами. Магазинов, где их продавали, было два, они располагались через улицу. Глупая конкуренция. На Аллоу подобное бы запретили.

Я выбрал магазин в новом здании. Прошелся вдоль полок, читая этикетки. Мозг анализировал состав продуктов и подсказывал, что брать. У стеллажа со сладкими напитками мы задержались. Мозг заставил меня пересмотреть все, велев взять несколько бутылок на пробу. "Не дотащу!" — возмутился я. "Ты, между прочим, вчера вино пил, — парировал он. — А потом вечером слил мне эту дурь в память. После этого углеводы требуются! Здесь недалеко, донесешь".

Возразить было нечего, и я подчинился. Еще взял шоколада и груду конфет. Мозг сказал, что выберет самые полезные для его серого вещества. Сладкоежка!

Откатив тележку от кассы, я заметил странную лавку. Небольшой прилавок окружали прозрачные витрины. В них стояли стеклянные банки с какими-то травами. Это что?

За прилавком скучала девушка — покупателей у нее не было. Я подкатил тележку.

— Чем торгуете?

— Чай! — оживилась девушка. — Китайский. Вам какой?

— Можно понюхать?

Она удивилась, но виду не показала. В последующие двадцать минут я дегустировал запахи, пересылая их на экспертизу Мозгу. Тот анализировал и выдавал заключение. Мы выбрали пять сортов. Я попросил взвесить по сто зулов, то есть граммов каждого. Продавец ловко сыпала чай в мешочки и клала на весы. По лицу ее было видно, что я сделал богатый заказ. Сунув покупку к другим, я подхватил тяжеленные пакеты и понес их к дому. Нелегко. Надо обзаводиться автомобилем!

В квартире я загрузил продукты в охладитель, оставив чай. Мозг подсказал, сколько взять из пакетов. Я ссыпал травы в большой чайник, вскипятил воду и заварил отвар. Еле дождавшись, плеснул в чашку и поднес к губам. Ас шарах! Не зейд, конечно, но очень похоже. Тонкий вкус, аромат и очень бодрит.

"А мне?" — влез Мозг. Отставив чашку, я достал из сумки пластиковую бутыль. Выложил на стол кучку конфет. Мозг набросился на угощение. Сосал сладкую жидкость, шуршал обертками. Отправив конфету в лоток, бросал бумажки под стол. Пурсек невоспитанный! Трудно сложить?

Я допивал чашку, когда в дверь позвонили. "Это твоя! — буркнул Мозг и втянул манипуляторы. — Не могла позже придти? Весь кайф обломала!" Я сунул его в рюкзак и спрятал тот под диван. Звонок повторился.

— Иду! — буркнул я и пошел открывать.

За дверью стояла Жанна. Лицо ее походило на тучу, которая вот-вот станет бросаться молниями. Переступив порог, она протянула мне паспорт с вложенными в него бумагами.

— Свидетельство о праве собственности на квартиру, — она всунула мне паспорт, полезла в карман курки и достала стопку купюр. — А это твои деньги. Забирай!

— Зачем? — удивился я.

— Я больше не работаю с тобой.

— Почему?

— Ты! — тонкий палец воткнулся мне в грудь. — Вчера. Отказался ехать со мной. Решил, что я блядь. А я, чтоб ты знал, далеко не каждого приглашаю. И не каждый день. Я вообще после развода... — она шмыгнула носом и насупилась.

"Что это с ней?"

"Овуляция, — просветил Мозг. — В этот период самки жаждут спаривания. Ты ее ожидания обманул. Противный!" — он хихикнул.

"Замолчи!" — приказал я. Мозг бывает невыносим. Но как быть? Забрать деньги и выставить гостью? Мне еще натурализацию проходить. Здесь с этим сложно. Можно "схимичить", как говорят местные, внести данные в базы через Мозга, но лучше не рисковать. Да местную бюрократию полезно изучить. Толковый помощник не помешает.

— Значит, — сказал я, — если б согласился и поехал... В этом случае точно б знал, что ты честная и порядочная женщина. Так?

Она не нашлась, что ответить. Застыла, хлопая ресницами. Они у нее длинные и, наверное, пушистые. Если б не краска сверху...

— Вчера мы были пьяны. Могли совершить необдуманный поступок, после чего обоим было бы неловко.

— Ты всегда такой правильный? — вздохнула она.

— Временами. Чаю хочешь? Такой ты не пробовала.

Она подумала и сунула деньги в карман.

— Угощай!

Я помог ей раздеться и отвел на кухню. Усадил на диванчик и подал чашку с настоем. Она отхлебнула и прикрыла глаза.

— Вкусно! — выдала заключение. — Но не сладкий.

— У чая свой вкус, у сахара свой.

— Я люблю сладкий.

"Правильная самка! — одобрил Мозг. — Разбирается". "Заткнись! — посоветовал я. — Не то лишу шоколада".

— У меня нет сахара. Не купил.

— А я с конфетами.

Тонкая ручка цапнула со стола "Красную шапочку" и зашелестела оберткой. "Она ест мои конфеты! — возмутился Мозг. — Немедленно отбери!" "Ты же сказал: она правильная, — напомнил я. — Так что терпи". Мозг обиделся и умолк. Я налил себе чашку, сел напротив. Некоторое время мы пили чай. Жанна шелестела обертками, поглядывая на меня. Я делал вид, что пребываю в задумчивости.

— Ладно! — сказала она, ставя чашку. — Убедил. Буду работать. Прямо сейчас. Погуляй с часок!

— Что?

— Я тут давно не убирала, пыль везде. Не успела — квартирой не интересовались. Да и ты насвинячил — обертки под стол бросал. Мужики...

— Послушай...

— Иди, иди! — перебила она. — Не перечь! Я, когда убираюсь, злая. Могу тряпкой съездить.

— У тебя ее нет.

— В машине лежат. И швабра — вчера купила. Давай, не задерживай!

Спустя пару минут я оказался за дверью. Едва рюкзак с Мозгом успел подхватить. Из квартиры меня, можно сказать, вытолкали.

"Ты что-нибудь понимаешь?" — спросил я.

"Хочет тебе понравиться", — сообщил Мозг.

"Тогда пусть краску смоет! Смотреть страшно".

"Местная традиция. Без макияжа самки чувствуют себя неуютно. Оптических иллюзий здесь нет — не научились делать. Поэтому используют краску".

"Хотя б не столько!" — вздохнул я. Мозг промолчал. Я вышел из подъезда и направился вверх по улице. Раз появилось время, куплю местный счислитель для выхода в Сеть. У меня есть Мозг, но он иногда увлекается. Ворчит, когда его отрывают. Да и местные технологии нужно знать.

В торговом центре я нашел нужный бокс. Выбор счислителей был невелик и соответствовал простой схеме: дорогие и дешевые. Середины не наблюдалось. Я проявил интерес к дорогим — дешевые не заслуживали внимания. Продавец предложил три модели. Все были легкими и изящными, одинакового серебристого цвета. При этом самой дорогой из счислителей имел характеристики хуже, чем у самого дешевого из трех.

— Эппл! — объяснил продавец. — Фирма.

— А этот? — я указал на дешевый.

— Тоже фирма, — сказал продавец. — Только чистый Китай. А те американские, хотя сделаны в Китае.

Странные здесь представления. Почему товар с худшими характеристиками стоит дороже лучшего? И, главное, почему его покупают?

— Понты, — объяснил продавец.

Этот термин я не знал, а Мозг не стал объяснять — все еще за конфеты дулся. Я взял счислитель с лучшими характеристиками. К нему — диск для хранения информации (он у счислителя совсем маленький), сумку для переноски. Затем нашел офис оператора мобильной связи. Там, выстояв небольшую очередь, приобрел сим-карту для работы в местной Сети. К ней понадобился модем — такого устройства в купленном ноутбуке не оказалось. Дикость! За что платил?

Выбравшись из торгового центра, я глянул на экран смартфона. Час истекал. Хотелось есть, и я отправился в продовольственный магазин. Купил бутылку вина, конфет (Мозг запилил) и курицу-гриль. Ту, горячую, вложили в бумажный пакет, затем — в пластиковый. Я сложил покупки в другой и пошел к себе.

Открыв дверь, я застал любопытную картину. Жанна, в колготках и джемпере, терла шваброй пол. Ко мне она стояла спиной, звук открываемого замка не расслышала. Я полюбовался на круглую попку. Ее обтягивали узкие трусики, просвечивавшие сквозь колготы. "А она ничего, — оценил Мозг. — Можно брать!"

Я кашлянул. Жанна резко обернулась и, бросив швабру, метнулась в комнату. Через мгновение в дверном проеме показалась растрепанная голова.

— Ты что?! Совсем берега потерял? Не видишь, юбку сняла?

— Час прошел, — сообщил я. — Есть хочу. Могу и тебя накормить.

— Иди в кухню! И не показывайся, пока не приду! Понял?

Я кивнул и отправился по указанному адресу. Сунув рюкзак под диван, стал накрывать на стол. Помыл и нарезал овощи, разделал курицу, выложил хлеб. Здесь он вкусный, особенно заварной с орехами. Достал бокалы, открыл вино. Оставил открытым, чтобы задышало. Поставил тарелки и разложил приборы. Кажется все. Жанна не заставила себя ждать — видимо, тоже проголодалась. В этот раз юбка на ней имелась. И волосы она причесала.

— Пить не буду! — заявила с порога. — Я за рулем.

— Как хочешь! — я убрал лишний бокал. Налил себе.

— Ладно, — сказала она, подумав. — Давай и мне. Машину оставлю здесь. На троллейбусе подскочу.

Она скользнула за стол. Я поставил у ее тарелки бокал, плеснул вина. Взял свой.

— За мир дружбу между народами?

— И любовь между индивидуумами, — продолжила она. — Старый тост, но хороший.

Мы выпили и набросились на еду. Оба проголодались. Курица была теплой и очень вкусной. Местная птица выше похвал. Это не мясо червя. То хоть полезное, но безвкусное. Приправы не помогают. Я подливал вина, мы запивали им теплое мясо и ароматный хлеб. И не заметили, как съели все.

— Объелась, — сообщила Жанна, отодвинув тарелку. — А все ты! — она ткнула в меня пальцем. — Вчера обкормил, сегодня...

— Часовню тоже я развалил?

Фразу подсказал Мозг. Что она означает, интересно? Жанна хихикнула и посмотрела на меня.

— Почему ты не поехал ко мне? Только честно!

Я помедлил. Сказать правду? А стоит ли?

— Я трудно схожусь с женщинами.

— Ты? — фыркнула она. — Знаешь, я гордая. Мужа выгнала, хотя все уговаривали простить. Он же айтишник, зарабатывает хорошо, — передразнила она кого-то. — Подумаешь, налево сходил! Многое потеряешь. А мне его деньги до фонаря! Сама в состоянии заработать. Думала, что у нас любовь... — она вздохнула. — Так что вытолкала взашей, вещи следом выбросила! Он просился простить, только — вот! — она показала кукиш. — К шлюхам своим иди! И вот появляешься ты. Зовешь меня в ресторан, кормишь, поишь, ведешь в казино. Помогаешь выиграть. И при этом не пристаешь. Ты что, из этих?

— Я из тех.

— Тогда почему? Не нравлюсь?

"Скажи ей! — вмешался Мозг. — Не отстанет".

— У меня погибла жена.

Ее брови пошли вверх.

— В паспорте нет штампа.

— Его выдали недавно. А поскольку вдовец, отметку не ставили.

— Извини! — она помолчала. — Как это произошло? Авария?

— В бою. Она была офицером. Десантные войска.

— Вы постоянно где-то воюете, — вздохнула она. — Она служила, а ты ждал?

— Мы были вместе.

Взгляд ее выразил недоверие. Я встал и задрал джемпер. Пуля кваргов ударила меня в спину. Сломала ребра, выдрала кусок легкого и вышла в боку. Боли я не почувствовал — аптечка отреагировала. Короткая слабость и трудно дышать. Мне было не до ран. Кварги рвались к цитадели, я бил из винтовки пока не кончились заряды. Кварги это поняли. Опустили оружие и пошли к баррикаде. Я видел их морды и ждал, пока подойдут ближе. Мозг активировал запал мины. Ее взрыв похоронил бы нас в общей могиле. И тут в спину кваргам ударил десант. Меня вытащили наружу. Заметив рану, позвали врача. Тот наложил повязку. На борту корабля-госпиталя меня прооперировали. Остался след на боку — глубокий и широкий. В клинике его предложили убрать. Я отказался.

— Твою мать! — выдохнула Жанна. — Прости! Не подумала...

— Ничего, — я опустил джемпер и сел. — Проехали.

Она повозила пальцами по столу.

— Тебя уволили по ранению?

— Можно сказать так.

— Теперь понятно, почему ты здесь. И откуда деньги. Всякие выплаты...

Я не стал возражать. Пусть так думает.

— Твоя жена... Она красивая?

— Сейчас!

Я встал и отправился в зал. Сумка, купленная в Москве, стояла в шкафу, Жанна ее не тронула. Расстегнув молнию, я достал голографию. Единственное из личных вещей, что мне позволили взять. На голографии Аля была в платье. Она не любила их, предпочитая комбинезон. Но мы приехали на курорт, там форма не к месту. Снимал я. Мы только-только прилетели, и я решил запечатлеть замечательный момент. За спиной Али волны накатывали на берег, соленые брызги долетали до нас, щекоча ей спину, и Аля смеялась. Ровные, белые зубы на смуглом лице, большие, миндалевидные глаза с фиолетовой радужкой, точеный носик...

— Вот! — я протянул Жанне голографию.

— Красивая! — согласилась она. — Как ее звали?

— Алейа.

— Редкое имя. И лицо нерусское.

— Она из шухья.

— Кого у вас только нет! Россия... Ты ее очень любил?

— Да.

Я забрал голографию и приложил к стене. Вакуумная присоска схватила поверхность, расправив пластик. Аля, словно ожив, смотрела на нас. Давно следовало повесить.

— Чем думаешь заняться? — спросила Жанна.

— У меня диплом журналиста.

— Думаешь работать по специальности?

Я кивнул.

— Зря.

— Почему?

— Это в России журналисты богатые. Здесь... Есть у меня знакомые. Зарплаты нищенские. У тех, кто на телевидении или возле президента крутятся, еще ничего. У остальных... — она махнула рукой.

— Я все же попробую.

— Как знаешь. Пойду! — Жанна встала и направилась в прихожую. Я помог ей одеться.

— Завтра в семь тридцать у поликлиники, — она ткнула меня пальчиком в грудь. — Натощак. Сдаем анализы.

— Зачем?

— Вид на жительство дают при наличии справки о состоянии здоровья. По кабинетам проведу быстро — взяла талоны. Обследование платное. Россиян лечат без денег, но здесь другой случай. Получишь вид на жительство, заведешь карточку, тогда не будешь платить.

Я закрыл за ней дверь, вернулся на кухню. Достал из-под дивана рюкзак, вытащил Мозга. Он выпустил манипуляторы, встал на них и зацокал по плитке. Вытянул их, выбросил глаз и всмотрелся в голографию.

"Стоило вешать?"

— Не будет приставать.

"Это вряд ли, — сообщил он, — хотя на время уймется. Настроена решительно. Она тебе нужна?"

— Временно.

"Нет ничего более постоянного, чем временное". Так говорят здесь. Конфеты остались?"

— Целый мешок.

"Давай!"

Я шлепнул на стол пакет. Мозг подбежал и забрался на диванчик.

— Обертки под стол не бросай! Пурсек!

"От такого и слышу!"

Я взял сумку с ноутбуком и отправился в зал. Пора осваивать местные технологии, заодно посмотреть нужное. Первое что мне понадобится — водительские права. Как просветил Мозг, для начала нужно обзавестись российскими. Распечатаю их на принте, а Мозг внесет нужную информацию в базу ГИБДД. Ему это как два пальца. Получив регистрацию, обменяю удостоверение на белорусское — это просто. Нужно сдать теоретический экзамен, представить документы и заплатить пошлину. Но прежде выбрать машину...

* * *

— Что удалось узнать? — спросил Гадаев.

— Уйдя от тебя, гяур сел в такси, — сообщил гость. — Хорошо, что был так одет. Иначе я бы не понял, да. Камера над аркой плохая, а на твоей запись не сохранилась.

— Сам не знаю, почему, — развел руками Гадаев. — Всегда писала и сейчас пишет, а тут ничего. Такси нашел?

Гость кивнул.

— Что рассказал таксист?

— Отвез клиента в "Охотный ряд". Гяур попросил подождать. В торговом центре сменил одежду. Затем попросил показать Москву. Таксист покатал его по Бульварному кольцу, затем отвез в Крылатское. Там высадил у супермаркета. Все.

— Не врет?

— Я посмотрел записи в супермаркете. Такой человек в указанное время в магазине был. Я сделал распечатку. Вот! — гость протянул Гадаеву листок. — Он?

— Да! — подтвердил скупщик, рассмотрев фотографию. — Куда он пошел?

— Неизвестно. Камеры в супермаркете направлены на вход. Далее двадцати метров не захватывают.

— Что покупал гяур?

— Установить не удалось. Покупателей много, кассир его не запомнила. Судя пакету, продукты.

— Значит, живет неподалеку. Или таксист повез его дальше. Ты спрашивал?

— Да. Ответил, что взял пассажира и уехал. Гяура не видел.

— Не врет?

— Может, и врет, — не стал возражать гость. — Но я не стал его прессовать.

Последнее слово гость произнес по-русски.

— Что так?

— Он не поверил, что я из полиции. Удостоверение долго смотрел. А оно фальшивое. Если б настоящее...

— Не с твоим прошлым, Салман! В полиции любят деньги, но не до такой степени.

— Тогда все! — хмуро сказал гость.

— Нет, Салман! — скупщик покачал головой. — Надо искать. Руслан велел, а ему не отказывают. У гяура камни на миллион долларов, а то и больше. Ты ведь хотел "икс пять"?

— Да! — оживился Салман.

— Получишь! И денег дам. Только найди!

— А моим парням?

— Не обижу. Ты меня знаешь.

— Дай немного сейчас, — попросил Салман. — За квартиру надо платить и кушать нечего.

Гадаев полез в ящик стола, достал и бросил на стол пачку банкнот. Салман схватил ее и спрятал в карман.

— Держи меня в курсе, — велел Гадаев.

Салман кивнул и встал с кресла. Гадаев проводил его до выхода. Вернувшись в кабинет, взял лист с распечаткой и всмотрелся в лицо человека на фотографии.

— Я найду тебя, гяур! — сказал зло. — От меня не уйдешь!

4.

Белый кроссовер на литых дисках аккуратно завернул на небольшую стоянку у кирпичного дома в старом районе Минска. В этот дневной час припарковаться здесь трудно — напротив клиника, куда приезжают посетители, а собственной стоянки у той нет. Однако водителю повезло. Старенькая "мазда", стоявшая у края проезда, плюнула дымком из выхлопной трубы и стронулась с места. Кроссовер пропустил ее, а сам ловко вписался на свободный пятачок. С третьего этажа здания за его маневрами наблюдала немолодая, но сохранившая красоту женщина. Ничего необычного в зрелище, впрочем, не было, и у окна она оказалась по другой причине — вышла из офиса в холл для приватного разговора по телефону. Разговор завершился, женщина собралась уходить, но тут зацепилась взглядом за кроссовер.

Дверь его отворилась, наружу выбрался молодой человек в синей куртке, расстегнутой на груди. Вытащив из машины рюкзак, он забросил его на плечо и пошел к дому, откуда его рассматривали.

— Это кого к нам такого красивого замело? — хмыкнула женщина и добавила мысленно: "Не к нам. Скорей всего, в издательский отдел".

Она ошиблась. Молодой человек, зайдя в здание, подошел к вахтеру и, поздоровавшись, спросил:

— Журнал "Научная мысль" на каком этаже?

— Третьем, — ответил вахтер.

— Кабинет главного редактора?

— Номер 305.

— Спасибо! — сказал посетитель и пошел к лестнице. Останавливать его вахтер не стал. Даже мысль такая не возникла. А молодой человек, поднявшись на третий этаж, нашел нужный кабинет и постучал в дверь.

Главный редактор в этот момент листал книгу. Вчера, зайдя в книжный, он наткнулся на редкое издание. Иллюстрированная история Первой мировой войны, толстая и отменно изданная. Стоила книга соответственно. Но хобби жадности не приемлет. Редактор увлеченно предавался своему занятию, как раздался стук в дверь.

— Да! — сказал он, с трудом отрываясь от книги.

Дверь распахнулась, в кабинет вошел незнакомый молодой человек.

— Яков Сергеевич? — спросил он и, получив кивок, продолжил: — Здравствуйте! Меня зовут Николай Ковалев. Присылал статью "Инновационные ресурсы белорусской экономики".

— Да-да, — оживился главный редактор. — Помню. Проходите, присаживайтесь. Я приглашу заместителя, — он снял трубку телефона и простучал пальцами по кнопкам. — Светлана? Зайди! Тут автор пришел. Статья об инновационных ресурсах. Захвати текст.

Спустя минуту дверь в кабинет отворилась, и вошла женщина — та самая, что наблюдала за парковкой кроссовера. В руках она держала стопку бумажных листов. При виде гостя брови ее взметнулись вверх.

— Знакомьтесь! — сказал главный редактор. — Николай Ковалев. А это Светлана Ивановна, мой заместитель.

— Очень приятно! — сказал гость. Женщина ответила ему тем же.

— Присаживайся, поговорим, — главный редактор потер руки. — Какие у нас вопросы?

— У вас есть научная степень, Николай... — начала заместитель.

— Валерьянович, — подсказал Ковалев. — Можно по имени.

— Как хотите. Так что со степенью?

— Нет.

— Научное звание?

— Не имею.

— Вы аспирант или хотя бы соискатель?

— Нет.

— Где работаете?

— Нигде.

— Тогда мы не сможем опубликовать статью.

— Почему? — удивился Ковалев. — В ней что-то не так?

— Нет. Вы глубоко изучили тему, нашли интересные факты и примеры, изложили все легким и понятным языком. Но выводы... Их можно назвать революционными. В таких случаях возникает вопрос: кто автор? Человек, неизвестный науке? Я прошерстила интернет. Ваше имя там не встречается. Вы даже не аспирант. Будь иначе, мы попросили бы рецензию научного руководителя, рекомендацию кафедры. Но кто станет рецензировать статью человека с улицы? Извините за эти слова, — женщина прижала руку к груди, — но таковы правила.

— А вы сами? — спросил Ковалев. — Можете оценить?

— Мы не специалисты, — пояснил главный редактор. — В экономике.

— А те, которые разбираются, у вас есть?

Яков Сергеевич и Светлана, не сговариваясь, покрутили головами.

— У нас маленькая редакция, — сказала заместитель. — Всего восемь человек. Четверо журналистов на шесть научных направлений. Людей не хватает.

— Возьмите меня! — предложил Ковалев. — Я журналист. Окончил Новосибирский университет. Вот, — он достал из внутреннего кармана куртки стопку документов. — Диплом, паспорт, вид на жительство.

— Вы россиянин?

— Да, — кивнул Ковалев. — Это имеет значение?

— К сожалению, — подтвердила заместитель.

— Но у нас Союзное государство. Граждане России и Беларуси могут работать в любой стране без каких-либо ограничений.

— Не совсем так, — возразила Светлана Ивановна. — В большинстве сфер — да. Но в области идеологии...

— Журнал научный.

— И общественно-политический тоже, — поднял палец Яков Сергеевич. — Учредитель — Совет Министров.

— Не обратил внимания, — признался Ковалев. — Но, может, попробуем?

— Вам не понравится зарплата, — сказала Светлана Ивановна, — она ниже средней по стране.

— Странно, — удивился Ковалев. — Журнал научный и принадлежит правительству. В таком требуется высокая квалификация сотрудников. Я прав?

Редактор и заместитель кивнули.

— Но им платят меньше, чем, скажем, менеджеру по продажам в магазине?

Яков Сергеевич и Светлана Ивановна, не сговариваясь, вздохнули.

— Ладно, — сказал Ковалев, подумав, — я согласен.

— Не получится! — покрутила головой заместитель. — Я же объяснила.

— Что ж... — гость собрал документы и сунул их в карман крутки. — До свидания.

Он встал и вышел.

— Светлана! — сказал главный редактор, когда дверь закрылась. — Может, стоило попытаться? У нас нет специалиста по экономике. А парень, похоже, разбирается. Сама хвалила его статью. Поговорили бы с генеральным...

— Вы видели, на чем он приехал? — вскипела заместитель. — Я случайно в окно заметила. Новенький внедорожник. Ни у кого в холдинге такого нет, даже у начальницы отдела рекламы. А у нее муж — совладелец торговой сети. Что нужно богачу в нищем журнале? У нас люди ссобойки на работу берут, поскольку в кафе дорого. Кто щи домашние несет, кто кашу, кто картошку с мясом. Разогреваем в СВЧ. Запах стоит в офисе — хоть ножом режь. Специально проветриваем потом, чтобы авторы не унюхали, потому что стыдно. А этот увидит и напишет гадость в интернете. Посмеется над убогими. Россияне, они с понтами. Пусть едет к себе! Нашел, где устраиваться!

Ковалев же, выйдя из здания, сел в кроссовер и вырулил на улицу Ульяновскую. С нее, миновав вокзал, выбрался на проспект Дзержинского. Проехав пару километров, загнал машину на стоянку у современного высотного здания. Без проблем миновав вахту, поднялся на девятый этаж. Где найти главного редактора портала "Здесь и там", ему подсказала пробегавшая по коридору девушка. Ковалев постучал пальцами в пластик двери и шагнул в кабинет.

Редактор, женщина лет сорока, встретила его удивленным взглядом.

— Здравствуйте! — сказал посетитель. — Меня зовут Николай Ковалев. Присылал вам статью "Перспективы белорусского рубля. Pro и kontra политики таргетирования инфляции".

— Могли позвонить, — нахмурилась редактор. — Насчет статьи. Кто вас впустил?

— Никто, — улыбнулся Ковалев. — Я сам пришел.

— О встрече принято договариваться! — буркнула женщина.

— Не знал, — Ковалев развел руками. — На сайте этого нет. Что насчет статьи?

— Мы не будем ее публиковать.

— Почему?

— У нас есть специалист, освещающий эту тему. Кандидат наук, известный экономист. Бахметьев, слышали?

— Читал, — кивнул Ковалев. — И видел видеозаписи. Не впечатлило. Мне представляется, господин Бахметьев несколько однобок. Видит лишь негативную сторону проблемы. Его суждения спорны и, зачастую, нелогичны.

— А у вас, значит, правильные? — сощурилась редактор.

— По крайней мере, они взвешены. Подкреплены примерами, а не голословными заявлениями. Полагаю, посетителям сайта будет интересна альтернативная точка зрения. Это вызовет дискуссию, привлечет внимание, что скажется на популярности сайта.

— Мне лучше знать! — фыркнула женщина. — Я здесь с первого дня и прекрасно разбираюсь в делах. В советах не нуждаюсь.

— Пусть так, — не стал спорить Ковалев. — На работу возьмете?

— Думаете, нужны? — хмыкнула редактор.

— Считаю, — подтвердил Ковалев. — Ваши журналисты путают наблюдательный совет банка с его правлением. Называют замужнюю женщину с детьми "девушкой", хотя в толковом словаре написано: "Девушка — лицо женского пола, достигшее половой зрелости, но не вступившее в брак". И с возвратными глаголами у них плохо.

Редактор побагровела.

— Сама разберусь! До свидания!

Ковалев пожал плечами и вышел. В этот день он посетил еще один офис — популярного портала "В Сети". Там встретили приветливо. Главный редактор угостил его кофе, и они почти час спорили о перспективах цифровизации экономики.

— Ваше мнение, что дальнейшее развитие гаджетов сдерживает слабость источников питания более чем спорно, — горячился редактор. — Батарея — не главное.

— Не согласен! — возражал Ковалев. — Если поднять емкость батареи хотя бы в сто раз, это расширит возможности разработчиков. Они станут думать о революционных технологиях. Например, изобретут виртуальный экран.

— Как в фантастических фильмах? — улыбнулся редактор.

— Фантастика уже явь. Двадцать лет назад возможность видеоконференции на огромном расстоянии воспринималась, как нечто невероятное. Сегодня все используют скайп. А умный дом или полностью роботизированные производства? Крохотное устройство, — Ковалев указал на фитнесс-браслет на руке редактора, — отслеживает ваше здоровье и дает нужные рекомендации. Пока оно несовершенно. Но дайте ему мощную батарею, и ученые придумают, какими дополнительными функциями браслет снабдить. Включая виртуальный экран.

— Вашими да словами, — покачал головой редактор. — В сто раз! Батарея смартфона в шесть тысяч миллиампер-час считается крутой. В два раза поднять емкость при том же объеме — революционное достижение. Вы любопытный человек, Николай. Приятно было беседовать.

— На работу возьмете? — спросил Ковалев.

— Нет, — покачал головой собеседник. — Штат полон, очередь стоит. Все молодые, талантливые, жаждут работать. Могу вписать в лист ожидания. Будет вакансия — позвоним.

— А без очереди никак?

Редактор развел руками.

* * *

Домой я вернулся в плохом настроении. Отказ в трех местах меня удивил. И ведь нигде не сказали, что статьи плохие. Наоборот, хвалили. Тогда почему не взяли? Это я спросил у забежавшей на огонек Жанны. Она это делала регулярно — полюбила мой "зейд". Даже пила его без сахара и конфет — оценила вкус.

— В России все такие наивные? — спросила Жанна, когда я умолк. — Ты словно ребенок.

— Что я сделал не так?

— Все, — сказала она и отхлебнула из чашки. — Для начала написал замечательные статьи. Они на голову выше того мусора, что публикуют у нас. Я в этом разбираюсь. Мои родители — бывшие журналисты, сейчас на пенсии. Папа работал главным редактором. Дома только и разговоров о современных СМИ, так что я в теме. Ты в редакциях всех испугал. У них все хорошо, сидят в тихом болоте, получая скромный паек. И вдруг — возмутитель спокойствия. Умный, талантливый, эрудированный. Что делать главному? Требовать от сотрудников поднять уровень — другого не остается. А тем это не по плечу, да и не сильно хочется. Привыкли к серости. В итоге — свары, выяснения отношений. Редактору это нужно? В "Здесь и там" ты совсем начудил. Самый популярный портал страны, типа крутые. А ты заявил, что они безграмотные, — Жанна хихикнула. — Над Бахметьевым в интернете смеются. Купил квартиру на пике цен. Для чего взял кредит под сумасшедший процент. А теперь учит других...

— Откуда знаешь? — удивился я.

— Работа такая, — улыбнулась Жанна. — Я риэлтор, и клиенты у меня разные. Жилье нужно всем: предпринимателям, чиновникам, военным и программистам... Бывает, ждешь очереди к нотариусу, и, чтоб не скучали, забалтываешь. Ну, и они рассказывают. На портале "В Сети" все фанаты. Занимались гаджетами, затем тематику расширили. Каждый мнит себя специалистом. А ты приходишь и ломаешь им шаблон. Нет у них очереди на работу. Тебя просто вежливо выставили.

— Неужели их не волнует популярность? Число подписчиков, посетителей сайта? Это не только влияние, но и деньги. Как от подписки, так и от количества рекламы.

— На журналы и газеты, принадлежащие государству, существует принудительная подписка. Предприятиям доводится разнарядка, и те ее выполняют.

— Такие СМИ не будут читать. Государство потеряет влияние на население.

— Это никого не волнует. Редакторы докладывают о количестве подписчиков, идеологи — о проделанной работе. А кто эти газеты читает, им до фонаря. В результате расцвел частный портал "Здесь и там". Пишут безграмотно, но подымают темы, от которых шарахаются государственные издания. Потому они популярные. Короче, бардак. А ты вздумал в него влезть.

— И что делать?

— Создай свой сайт. Публикуй написанные статьи. Их станут перепечатывать, делать ссылки. Начнет расти популярность. Повезет — выйдешь на уровень, интересный рекламодателям. Появятся деньги. Разбогатеешь, — она улыбнулась.

— Иностранцу в Беларуси нельзя учреждать СМИ.

— На сайты это не распространяется. Де-факто они считаются СМИ, но де-юре нет. Их ведь можно зарегистрировать в любом домене, хоть в Эквадоре.

— Откуда знаешь?

— Была замужем за айтишником, — усмехнулась она.

— Считаешь, у меня выйдет?

— Иначе б не предлагала. Прочитала твои статьи и сразу поняла: только так.

— Почему сразу не сказала?

— Ты рвался устроиться на работу.

— А ты хитрая! — я погрозил пальцем.

— Умная, — возразила она. — Хотя хитрая тоже. Если дело пойдет, возьмешь на работу?

— А агентство?

— Надоело! — она махнула рукой. — И заработок не тот. Покупают жилье слабо. Хочу работать по специальности. Тебе понадобится редактор. Пишешь ты грамотно, но ошибки встречаются. В пунктуации, согласовании частей предложения. Могу взять на себя хлопоты по оформлению и ведению документации — в этом я разбираюсь. И в рекламе — опыт есть. Платить станешь, когда развернешься.

— Нет! — возразил я. — Сразу. Но оформление на работу после регистрации юридического лица.

— Договорились! — она вскочила.

Я проводил ее в прихожую, помог одеться.

"Ей нужна не работа, а ты! — сообщил Мозг, когда дверь за Жанной захлопнулась. — Я, кстати, не возражаю. Конфеты мои больше не ест".

— Сам знаешь, что нельзя, — возразил я. — Она захочет жить у меня. А здесь ты. Рано или поздно обнаружит.

"Просто не можешь забыть Алейю", — сообщил Мозг.

— Я ей это обещал.

"Она просила о другом".

— Уймись! — сказал я, и Мозг умолк.

* * *

...Я увидел ее спустя несколько дней после прилета. На Лио встретили меня прохладно, но инспекциям не мешали. Эфор вправе бывать везде. В этот раз я поехал в военное училище.

Встретили по уставу. На плацу застыл строй курсантов и преподавателей. При моем появлении прозвучала команда "Смирно!" и женщина в форменном комбинезоне, четко печатая шаг, двинулась навстречу. Подойдя, она замерла и бросила руку к берету.

— Сейе эфор! Курсанты и преподаватели военного училища планеты по случаю вашего прибытия построены. Начальник училища колонел Мирхей.

Я отсалютовал и повернулся к строю.

— Рад видеть вас, курсанты и офицеры!

— Желаем радоваться, сейе эфор! — рявкнули в ответ.

— Представьте мне преподавателей, колонел!

— Слушаюсь! — мотнула она головой.

Мы двинулись вдоль шеренги, застывшей перед строем. Преподавателей было семь, и все они оказались женщинами, причем, молодыми. Только Мирхей, судя по внешности, перевалило за сорок. Я останавливался напротив очередного офицера, и колонел представляла подчиненную:

— Грей эрчи Зульхайя... Эрчи Синхей... Эрчи Алейя...

На меня глянули фиолетового цвета глаза, и я почувствовал, что тону в них. Позже Аля сказала, что в тот миг она испытала нечто подобное. Я этого не заметил. Не удивительно. В тот миг я прозевал бы дестройер, вздумай тот сесть рядом.

— Эфор?.. — послышалось сбоку.

— Да, колонел! — пришел я в себя. — Чему учит эрчи Алейя?

— Обороне и штурмовке объектов.

— Вы серьезно?

— Алейя — выпускник десантной академии в Силуане. Была третьей по успеваемости на курсе. Все офицеры училища, — Мирхей выделила голосом слово "офицеры", — получили дипломы с оценкой "превосходно".

— Извините, колонел! — сказал я. — Просто эрчи... хрупкая.

— Алейя? — Мирхей улыбнулась. — Вы не видели ее в бою. В рукопашной схватке она легко побеждает лучших бойцов. Желаете испытать?

— Позже, — отказался я. — Покажите училище.

— Разойдись! — скомандовала Мирхей и повернулась ко мне. — Прошу, сейе!

Мы осмотрели казармы, столовую, бытовые помещения, учебные классы. Я испытал тренажеры и симуляторы. К моему удивлению они оказались последнего образца. На подготовке курсантов Лио явно не экономила. Поразительно, если знать, насколько не богата планета. Везде царил образцовый порядок. В академии, где я учился, бывало хуже.

По завершению осмотра Мирхей пригласила меня на чашку зейда. Ее кабинет выглядел аскетично. Зато зейд, который заварила сама колонел, оказался на редкость хорош. Я сообщил это хозяйке, и она улыбнулась.

— Как вам наше училище?

— Превосходно! — не стал скрывать я. — Даже удивительно, если учесть, что недавно создано.

Щеки Мирхей тронула краска.

— Благодарю за высокую оценку.

— Есть просьбы, пожелания? — спросил я.

— Одно, — кивнула она. — Пошел второй год обучения, а у нас некому преподавать тактику. Рассчитывали на Тахай, но ее после окончания академии направили в имперский флот. Просьбу оставить на Лио проигнорировали. Можете помочь?

— Вряд ли, — не стал врать я. — Приказ по флоту — это серьезно. Отменить может только император, но на таком прошении ставит визу профильное ведомство, в данном случае — космический флот. Не трудно понять, что они напишут. Неужели на Лио нет тактиков?

— Увы, сейе! — вздохнула Мирхей. — Лучшие заняты в космическом флоте. Сидят там декадами, спускаются ненадолго. Те, которые вышли в отставку, учились давно. Их знания устарели. У нас очень мало людей, сейе! Каждый человек на счету.

Это я знал. Шухья — малочисленная народность. Много веков она пыталась создать собственное государство. Населяемые шухья земли поделили сильные страны. Воинственный народ пытался бороться за независимость, но его задавили. Шухья жили обособлено и не любили чужаков. Это не добавляло к ним симпатии. Когда планета, где они пребывали, вступила в Федерацию, шухья обратились к императору. Попросили дать им флот. Взамен обязались не щадить жизни при защите империи. После долгих раздумий флот им дали — абордажный. Больших кораблей решили не выделять. Так шухья оставались под присмотром, а империя получала расходный материал. В ближнем бою абордажники несут наибольшие потери. Их боты несут легкие щиты и оружие ближнего боя. Слабая защита даже от истребителей. И если тяжелые корабли противника сохранили хотя бы часть артиллерии, абордажники — смертники.

...Удар шухья переломил ход битвы с кваргами на краю галактики в созвездии Лируа. Тогда обе сражающие стороны понесли потери, но сохранили управление флотами и по одному линкору. Наступило неустойчивое равновесие. В штабе флота Федерации стали думать об отступлении. Это противоречило приказу императора — уничтожить захватчика! — но командующий понимал: флот не справится. Если Федерация победит, то слишком тяжкой ценой. Не станет флота и, что куда страшнее, подготовленных кадров. Федерация останется без защиты. А у кваргов, возможно, это не последние корабли. Сама Федерация бросила в бой все, что имела.

В этот момент из-за астероида, возле которого шел бой, выскочил рой москитов. Это был флот шухья. О нем забыли. Линкоры и крейсеры вели дальний бой. При таком раскладе боты не долетели бы до противника. Адмирал приказал шухья укрыться за астероидом и ждать момента. Проще говоря, просто убрал, чтобы не путались под ногами. Но шухья приказ помнили. Когда линкор кваргов, он же флагманский корабль, решил укрыться за астероидом, вождь скомандовал атаку.

Кварги не ждали нападения. Москитный флот они прозевали, атака застала линкор врасплох. Шухья успели зайти в мертвую зону тяжелого оружия. Но у противника оставались турели и ракетные палубы. Часть из них в бою выбили, но ботам хватало. Это понимал вождь шухья. Атаку возглавили истребители. Предназначенные для охраны ботов, они несли слишком легкое оружие — недостаточное для подавления огневых точек. Но стрелять истребители не стали. Тенями скользнув к линкору, они таранили турели и ракетные установки. Взрыв силовых реакторов истребителей превращал те в обломки. Наблюдая эту самоубийственную атаку, кварги и федералы оцепенели. На подобное пойти могли только шухья. В уставах флота нет пункта, требующего жертвовать собой.

В считанные минуты линкор кваргов потерял защиту, и на его корпус посыпались боты. Вышибные заряды пробивали обшивку корабля, внутрь устремлялись абордажники. Спохватившись, кварги дали бой. Стояли они насмерть. Их было много, но удержать штурмующих они не смогли. Шухья шли по своим и чужим трупам. Спустя час они захватили центральное управление. Командующий флотом погиб, вместе с ним — и все офицеры. Флот кваргов потерял управление, их корабли стали беспорядочно отступать. Федералы гнали их, расстреливая вдогон. Уничтожили почти всех. Ужасающие потери понесли и шухья. Три четверти их погибли в самоубийственно атаке.

Вернувшийся домой флот ждал торжественный прием. Император принял победителей в парадном зале. И первым подозвал к себе вождя шухья.

— Как я могу отблагодарить вас? — спросил воина.

— Дай нам планету, — сказал вождь. — Любую. Но только нам и никому более. Мы хотим жить своими обычаями, не оглядываясь на соседей. Взамен ты получишь преданных защитников. На что мы способны, ты знаешь.

— Да будет так! — объявил император.

Он сдержал слово. Шухья выделили Лио — девственную планету на краю галактики. Ни населения, ни инфраструктуры, ни даже спутников наблюдения. По лесам Лио бегали дикие звери, в морях плавали хищные рыбы, воздух звенел от кровососущих насекомых. Шухья это не смутило. Их передовые отряды сводили леса, осушали болота и ограждали получившиеся поля. Зверье уходило в новые места обитания. Лишенные болот, исчезали насекомые. А хищных рыб шухья стали добывать, используя их в пищу и на корм скоту. Через десять лет небольшой материк стал пригоден для жилья. Остальные шухья оставили на потом. Освоенных земель им хватало. На материке выросли поселки и фермы. Шухья распахивали поля и разводили скот. Скоро продукты с Лио стали популярны в империи. Не знавшая химикатов почва давала злаки необыкновенного вкуса. Мясо и молоко животных, росших на вольном выпасе, приводило гурманов в восторг. К Лио потянулись корабли торговцев. Продукцию скупали на корню. Другим источников средств стали перечисления военных. Шухья исправно поставляли воинов императору. Часть жалованья те переводили на родную планету. На эти деньги создавалась инфраструктура. Лио обзавелась спутниками и орбитальной крепостью. Росли города. Появился даже небольшой флот. Символический, но свой. Шухья жили бедно, но радостно. Теперь у них была Родина.

Самой большой проблемой Лио стала нехватка специалистов. Шухья отправляли свою молодежь в лучшие вузы империи. Но если гражданские специалисты возвращались домой, с военными обстояло хуже. На них шла охота. Космический флот, планетарные войска — все жаждали получить шухья. Их страсть к учебе, дисциплинированность и отвага стали эталоном. Если частью командовал шухья, за нее можно было не волноваться. Лио учила курсантов за свой счет — с тем расчетом, что вернутся на планету. Но командующие находили лазейки. Забирали офицеров себе, а шухья возвращали деньги, дескать, в расчете. Пусть ваш замечательный выпускник служит империи. Вам же выгодно: часть жалованья он отправит домой. Шухья жаловались, император издавал распоряжения, но соблазн был велик. Из-за этого шухья и организовали собственное училище. Все это я узнал потом. А в тот миг предложил:

— Тактику могу преподать я.

— Вы?

Брови Мирхей поползли вверх.

— Я окончил академию. Учился двенадцать лет. Тактику нам читали лучшие специалисты Федерации. Практику проходили в штабах. Планировали операции, участвовали в учениях. Спрашивали с нас строго. В случае нападения на планету эфор принимает командование над войсками, защищающими поверхность. В случае отсутствия флота Федерации — и над космическими кораблями. Такое не позволят неумехе.

— Извините меня, сейе! — выпалила Мирхей. — Не то хотела сказать. Не могла представить, что эфор выкажет желание читать нам лекции.

— Почему бы и нет? — удивился я. — Людей, как вы верно заметили, на планете мало. Везде, как я успел заметить, порядок. Свободного времени у меня много. Почему б не помочь?

Я кривил душой. Мне хотелось вновь заглянуть в фиалковые глаза. И видеть их каждый день.

— Буду счастлива, сейе! — поклонилась Мирхей. — Когда назначить занятия?

— А вот завтра и начнем! — предложил я. — Скажем, во второй половине дня. В первой у меня встреча на грузовом терминале. Подойдет?

— Несомненно, сейе! — заверила колонел.

5.

Для занятий мне выделили большой зал — в аудитории курсанты не поместились. Пришли и преподаватели во главе с Мирхей. Я встал у экрана голопроектора и включил световую указку.

— Сегодня я расскажу вам об основах тактики, используемой военно-космическим флотом Федерации, а также ее планетарными войсками. Но для начала экскурс в историю...

Мозг спроецировал на голоэкран вид звездного неба. На первый план стали выползать тяжелые космические корабли.

— Битва в системе Ней. Первое столкновение Федерации с цивилизацией арахнидов. В ту пору мы знали о ней мало. Это и предопределило порядок сражения, результатом которого стало неуверенное действие командования флота, обернувшееся поражением Федерации...

Вводный курс тактики нам читал адмирал Бреге — ходячая энциклопедия военной истории. Его лекции, сопровождавшиеся записями сражений, хранились в памяти Мозга. Мне оставалось воспроизвести.

Слушали нас, затаив дыхание — как и мы адмирала в свое время. Когда экран погас, в зале некоторое время стояла тишина. Затем поднялась Мирхей.

— Думаю, выражу общее мнение, если от всего сердца поблагодарю нашего гостя, сейе эфора, за столь увлекательную и полезную лекцию. Согласны?

Зал взорвался аплодисментами. Курсанты били в ладоши, некоторые восторженно вопили, среди них оказались и преподаватели, в том числе и Алейя.

Меня потащили пить зейд. В этот раз в кабинете начальника училища собрались все преподаватели. Мы расселись за столом. На нем вмиг появились чашки и коробки с неизвестным мне лакомством, представлявшим собой небольшие, зеленоватые пластинки, консистенцией напоминавшие загустевшее желе.

— Это цукаты из водорослей, — сообщила Мирхей. — Их варят в сахарном сиропе и слегка подсушивают. Попробуйте, очень вкусно.

— Могу я угостить своего помощника? — спросил я.

— Конечно! — кивнула Мирхей.

Мозг выбрался из рюкзака, и, цокая манипуляторами, засеменил к столу. Там захватил горсть цукатов и отправил их в лоток. Глаза женщин стали большими.

— Он у меня сладкоежка, — сообщил я. — Сахар ему требуется для мозговой деятельности. Но он этим обстоятельством нередко злоупотребляет.

— Клевета! — прогудел Мозг, придав голосу речевого синтезатора оттенок возмущения.

— Он живой! — воскликнула одна из девушек и испуганно прикрыла ладошкой рот.

— Как и мы с вами, эрчи, — подтвердил я. — Только выглядит по-другому. Сегодняшняя лекция — его заслуга. Мозг сохранил в памяти все, что читали нам в академии. Благодарить следует его.

Мозг помахал манипулятором — дескать, обойдемся без оваций, что вызвало восторженный визг девушек.

— Не бойтесь! — сказал я. — Он не причинит никому вреда. Наоборот, станет подлизываться, чтобы клянчить сладкое. Видите? — я указал на коробку с цукатами. Под шумок Мозг успел ее ополовинить. — Не потакайте ему!

— Не правда! — отреагировал Мозг. — Я хороший.

— Он такой забавный! — внезапно сказала Алейа. — Его можно погладить?

— Да, — разрешил я.

Мозг зацокал к девушке. Шлепнувшись ей на колени, втянул манипуляторы. Алейя коснулась его ладошкой. Мозг поощрительно заурчал.

— Он чувствует ласку? — удивилась девушка.

— Нет, эрчи. На его оболочке нет тактильных рецепторов. Мозг ощущает вашу симпатию к нему, а это он любит. Хотя сладкое больше.

Женщины рассмеялись. Разговор за столом оживился. Меня расспрашивали об учебе, Аллоу, новостях метрополии.

— Зачем вас прислали к нам? — внезапно спросила Синхей. — Надзирать за шухья?

Мирхей погрозила ей кулаком.

— Нет, эрчи! — покрутил я головой. — Появление здесь эфора — признание ваших заслуг. Император включил Лио в список ценных планет. А на них есть эфоры. Их задача — помощь планете. Поэтому я инспектирую объекты. Когда закончу, отправлю отчет. Укажу, что требуется Лио в первую очередь. На Аллоу подготовят указ. Если император подпишет, дадут средства. Вы получите оборудование для больниц и школ, орбитальную станцию, ракетные комплексы и другое вооружение. Последнее — обязательно. Лио находится близко к кваргам. Это то, что вижу на сегодняшний день. Возможно, список расширится.

— И нам это дадут? — изумилась Мирхей. — Бесплатно? В том числе оружие?

— Думаю, да. Федерация заинтересована в защите границ.

Некоторое время за столом царило молчание. Женщины переваривали услышанное.

— Простите, сейе! — повинилась Синхей. — Я сказала глупость. Ваше появление вызвало слухи. Никто не знал, зачем прислали эфора. А вы этого не говорили.

— Меня не спрашивали, — улыбнулся я. — Хотя я удивлен. Институту эфоров свыше ста лет. Зачем они на планетах, все знают. Не было случая, чтоб кто-либо выразил недовольство их деятельностью. Надеюсь, так будет и здесь.

Женщины смутились. Впрочем, ненадолго.

— Почему выбрали вас? — спросила Синхей.

— Я только закончил академию. Опыта управления нет. Доверить развитую планету рано. А на Лио мало людей.

— У вас стажировка? — догадалась Синхей.

— Можно сказать так, — подтвердил я. — Справлюсь — оставят. Нет — направят помощником к опытному эфору.

— Справитесь! — сказала Мирхей. — Я мало знаю вас, сейе, но вижу, что вы добрый человек. И очень умный. Кстати, — она лукаво сощурилась. — Вы выражали сомнение в компетенции наших преподавателей. Я имею в виду Алейю. Вас учили рукопашному бою?

Я кивнул.

— Не хотите провести с ней спарринг?

— С удовольствием.

Женщины обрадовано загомонили и встали. Я последовал их примеру. Меня отвели в спортзал. Там я снял форменную обувь и заменил бойцовыми туфлями. Запасная пара нашлась. Мне надели шлем и защитный нагрудник. На руки натянули перчатки. Так же облачили Алейю. Пока мы готовились, в зал набежали курсанты. Как только разузнали о спарринге? Их не выгоняли. Курсанты оккупировали скамьи, те, кому не хватило места, выстроились у стен.

— Бой в полную силу, — предупредила Мирхей. — Первый, кто утратит сознание, проиграл.

Я кивнул и встал против девушки.

— Бой!

Для начала мы обменялись дальними ударами. Этого мне хватило, чтобы понять потенциал соперницы. Стандартный тил. Рукопашный бой, культивируемый в военных академиях. Помогает выработке ловкости, мышечной силы и скорости реакции. В реальном бою, естественно, не применяется. Для этого у десантника есть оружие.

Алейя нанесла мне удар в колено. Я легко уклонился и зацепил ее под лодыжку. Очень красивую, между прочим. Она пошатнулась, но устояла. В следующий миг на меня обрушился град ударов. Она била руками и ногами: в бок, голову, грудь, ноги. Движения ее были настолько быстры, что размазывались в воздухе. Курсанты восторженно завопили. И растерянно умолкли, когда это вихрь стих. Я стоял за спиной Алейи, зажав ей шею сгибом локтя. Другой рукой держал ее кисть, применив болевой прием. Она попыталась вырваться, я слегка надавил. Девушка затихла. Я ощущал запах ее кожи, чистый и слегка пряный от пота, чувствовал биение ее сердца и легкое дыхание. Голова кружилась. Век так бы стоять!

— Отпустите ее, сейе! — привела меня в чувство Мирхей. — Вы действуете не по правилам.

— Почему? — удивился я, но девушку отпустил. Алейя отскочила в сторону.

— Захваты запрещены.

— Мне об этом не говорили.

— Думала, знаете. Это тил, а не борьба. Только удары.

— Как скажете, — поклонился я и принял стойку.

— Бой!

Следующую пару минут Алейя гоняла меня по залу. Я уклонялся от ее ударов, заходил ей за спину и даже шлепнул по упругой попке. Это вызвало смех у зрителей. Алейя запунцовела и усилила натиск. С тем же результатом. Рукопашному бою в академии нас учили по другим правилам и другие преподаватели.

— Стоп! — скомандовала Мирхей. Мы замерли. — Сейе, делаю вам замечание. Почему не бьете Алейю?

— Не могу.

— Почему?

— Она слишком красивая.

Зал взорвался хохотом. Смеялись все, включая саму Алейю. Улыбаясь, она стащила перчатки и бросила их на пол.

— Сейе сильней меня, колонел. Мог лишить меня сознания много раз. Он просто не бил. Признаю свое поражение.

— Мы считали тебя лучшей, — укорила Мирхей.

— Алейя не виновата, — поспешил я. — У нас слишком разная подготовка. Ее учили пять лет, меня — двенадцать.

— Ладно! — вздохнула Мирхей. — Идем пить зейд.

Мы вернулись в кабинет, где продолжили беседу. В этот раз атмосфера за столом была теплее. Меня расспрашивали об учебе, изучаемых дисциплинах, семье. Я отвечал.

— У вас есть жена, сейе? — спросила Алейя, и я порадовался этому вопросу. Мирхей погрозила ей пальцем.

— Нет, эрчи.

— А невеста?

Я покрутил головой.

— Почему?

— Учился. А каникулы слишком короткие.

— А девушки в академии?

— Их не было. У эфоров раздельное обучение.

— Почему?

— Чтоб не заводили семьи.

Лица женщин приняли удивленное выражение.

— Это невыгодно. Если эфоры заключат брак, их придется направлять вместе. Двоим на планете нечего делать. В результате Федерация понесет убыток. Подготовка эфора стоит слишком дорого.

Во взглядах, устремленных на меня, читалась жалость.

— Зато у вас преподаватели одни женщины, — сказал я. — Кстати, почему?

— Отбирали по дипломам, — пояснила Мирхей. — У кого лучшие оценки. Кстати, сейе! — она вновь сощурилась. — Вы не могли бы преподавать у нас и рукопашный бой? В помощь Алейе?

— С удовольствием! — сказал я.

Забегая вперед, сообщу, что рукопашкой дело не ограничилось. Мирхей припахала меня по полной программе. Я не возражал. Это давало возможность видеть Алейю. Чтобы быть с ней чаще я предложил сделать учебный полигон. Симуляторы — это не то. В десяти лигах от училища нашлась скала: не слишком большая, но и не маленькая. Дроиды-шахтеры проплавили в ней туннели, в центре соорудили цитадель. Скалу оснастили ракетными батареями, плазменными пушками, импульсными пулеметами. Выставили даже минные поля. На это ушло часть вооружения, присланного метрополией. Мой отчет утвердили, помощь пошла. На Лио садились грузовые корабли. Первыми прибыли станции дальнего обнаружения. Впоследствии они сыграли важную роль в отражении набега. Их быстро ввели в строй и растащили по системе. Прислали 20 космических истребителей. Я просил больше, но на Аллоу решили, что нам не хватит пилотов. Истребители были не новыми, но прошедшими модернизацию. Их оснастили пушками последнего поколения, противокорабельными торпедами. Теперь Лио могла отбить нападение небольшого флота. У столицы установили и замаскировали ракетный комплекс. Его удар мог сбить с орбиты даже линкор. Если тот, конечно, отключит щиты.

Симуляторы и тренажеры училища работали круглосуточно. Днем на них занимались курсанты. В остальное время — пилоты и ракетчики. Часть их мобилизовали по решению Совета Вождей. Шухья осваивали новую технику. Учились они рьяно. Мне даже стало стыдно. Я подобного в академии не проявлял, хотя, вроде, старался.

Скала не простаивала. Ее тоннели имитировали переходы космического корабля, цитадель — его рубку. Курсанты учились их штурмовать и оборонять. Отрабатывая планетарный бой, имитировали атаку на укрепленный пункт и, соответственно, его защиту. Спустя несколько месяцев курсанты знали каждый уголок Скалы. Мы пристреляли ее подходы, мгновенно маневрировали силами и средствами. Это впоследствии здорово помогло.

В первый зимний месяц училище опустело — каникулы. На Лио они начинались в праздник Благодарения. В этот день отмечали подвиг бойцов шухья. Тех, которые захватили линкор кваргов. Их подвиг принес народу планету. Праздник начался с торжественной церемонии у монумента павшим героям. К нему съехались и слетелись тысячи людей. На постамент поднимались лучшие представители народа и по очереди зачитывали имена павших. На огромном экране появлялись их голографии. Мужчины и женщины, молодые и постарше, они смотрели на нас, и от этих взглядов к горлу подкатывался комок.

На праздник пригласили меня. Но не стоять в сторонке среди почетных гостей, а прочесть свою часть списка. Это было честью. Я волновался, но справился. Мозг своевременно подсказывал нужное имя. Кроме меня от училища список читала Мирхей. По завершению церемонии она подошла ко мне.

— Отметим праздник?

— Разумеется! — согласился я.

Ресторан, куда мы ввалились, был полон. Хорошо, что стол заранее заказали. Нам, то есть мне и преподавателям училища, выделили отдельную террасу. Материк, который освоили шухья, располагался у экватора планеты. Зимы здесь не отличались от лета, так что выбор террасы был правильным. В зале стоял шум, посетители ели, пили и пели. Праздник Благодарения не скорбный день. У шухья свое отношение к смерти. Воин, погибший в бою, уходит на Перерождение. Сущий даст ему новую жизнь. И чем чаще поминают ушедшего, тем удачней будет его судьба.

Нам принесли местное вино, жареное на углях мясо нулана, овощи, сыр. Простое, но вкусное угощение. Мясо таяло во рту, вино остужало жир, сыр оттенял его букет. Мы пили за погибших героев, их скорейшее Перерождение, здоровье присутствующих, их успехи. Потом Мирхей потащила нас танцевать. Танцы у шухья быстрые и не похожи на те, что есть у других народов. Люди становятся в круг, кладут руки друг другу на плечи и пляшут, двигаясь по окружности. Причем, все быстрее и быстрее. Выдержать темп в конце танца удается немногим. Ослабевшие вываливаются из круга. Зрители провожают их смехом и шутками. Тех, кто устоял до конца, одаряют аплодисментами и криками: "Кух!". У шухья это высшая степень одобрения.

Танцевал я, разумеется, рядом с Алейей. Ее рука лежала на моем плече, моя — на ее. С другой стороны меня подпирала Мирхей. Оркестр все ускорял темп. Музыканты, видно, заметили чужака и решили его проучить. Но я держался. Один за другим наши партнеры вываливались из круга. Наконец, мы остались втроем: Мирхей, я и Алейя. Круга уже не было. Мы молотили ногами о пол, двигаясь то в одну, то в другую сторону, как вдруг музыка смолкла. Ресторан восторженно завопил. В следующий миг на подиум, где располагался оркестр выскочил плотный, с заметным брюшком мужчина. Он поднял руку, крики смолкли.

— Друзья! — сказал он, и уловители звука разнесли его обращение по огромному залу. — Сегодня у нас великий день. По традиции мы решили отметить его коло. Это танец настоящих шухья. Немногие могут выдержать его до конца. И что мы видим? То, что победили сестры из военного училища не удивительно. Они там постоянно готовятся нас защищать, поэтому коло для них, казлог для нулана, — зал засмеялся. — А вот то, что вместе с сестрами победил наш гость, сейе эфор, вызывает удивление. Ни я, ни вы этого не ожидали, ведь так? — в зале заорали и засвистели. Пузан поднял руку, и все смолкли. — Сущий дарует нам Перерождение иногда странным образом. Мы считаем, что погибшие герои возвращаются к нам только в детях шухья. Но это не так. Я задавал вопрос преосвященному Мозеку, и он подтвердил это предположение. Иногда шухья возрождаются в представителях других народов. Не знаю, кто из наших героев обрел тело нашего гостя, но, несомненно, это был вождь. Или я не прав?

Зал разразился криками. "Да! Так!" — звучало со всех сторон.

— Кто это? — шепнул я Мирхей.

— Служитель Сущего, — ответила она. — Святитель Сухран.

— Только шухья могут так танцевать, — продолжил пузан. — Только они пекутся о своем народе. Возблагодарим Сущего! Он даровал нам планету и послал эфором прошедшего Перерождение вождя. Ахем!

Он воздел руки.

— Ахем! — ответил зал и повторил его жест.

— А теперь — веселье! — объявил пузан и спрыгнул с подиума.

Оркестр заиграл, и гости стали рассаживаться. Набежавшие девочки утащили Алейю. Я взял Мирхей под локоток.

— Мы можем поговорить?

— Да! — сказала она.

Мы вышли в сад. Здесь было пустынно: народ праздновал.

— Что это было? — спросил я.

— Ты стал шухья, — улыбнулась она. — Одним из нас. Не рад?

— Скорее удивлен. Не слышал о таком.

— Это случается редко, — кивнула Мирхей. — Мы не любим чужаков. Но если встречаем доброго человека, то берем его в племя. Если он согласен, конечно, — она глянула на меня лукаво. — Чужак, ставший шухья, приобретает не только обязанности, но и права. Например, может взять в жены девушку нашего народа.

— И она согласится?

— Никлас! — Мирхей покачала головой. — Смотри! — она коснулась комма за запястье.

Вспыхнул экран. Я вгляделся. На голографии был я. Растрепанный, с испачканным лицом и маленькой девочкой на руках. Я не сразу сообразил, где это меня сняли, но потом вспомнил. В середине осени у южного берега материка случилось землетрясение — первое в истории освоения Лио. Пострадали два поселка. Новые здания устояли, но времянки, возведенные первыми поселенцами, рухнули.

У шухья не было опыта спасательных операций — раньше они с не сталкивались с землетрясениями. Я прыгнул в глайдер и помчался на юг. Там по праву эфора взял руководство операцией на себя. Шухья не спорили. По-моему, они даже обрадовались: явился человек, который знает, что делать. Нас этому учили, так что я знал. Мы разобрали завалы за два дня. Спасли не всех, но этой девочке повезло. Перекрытие над ее кроваткой сложилось домиком. Ее даже не ранило, только осыпало пылью. Кран приподнял плиту, я скользнул в щель и вытащил кроху. В этот момент кто-то и щелкнул коммуникатором.

— Знаешь, Никлас, — сказала Мирхей. — Много раз шухья спасали другие народы. Когда враг нападал на соседей, они звали нас. Наши воины гибли за их детей. Но никто никогда не спасал наших. Ты стал шухья, когда бросив дела, помчался на юг. Приободрил растерявшихся людей, показал им, что делать, наконец, сам вытащил девочку из завала. Эту голографию мы размножили в училище. Она есть в комах курсантов и преподавателей. И не только у них. С твоим появлением на планете мы почувствовали себя полноправным народом. К нам идет помощь, мы создаем оборону, оборудуем больницы и школы.

— Так поступил бы любой эфор.

— Нет, Никлас! — Мирхей покрутила головой. — Я двадцать лет служила в армии Федерации. Меня ценили, но относились снисходительно. Дескать, из отсталого народа. Ты другой. Для тебя нет различий в происхождении. Ты щедро делишься с нами знаниями и не берешь денег за это.

— Мне платит император.

— Как всем служащим. Но никто из них не отказался бы от заработка. Только шухья отдают часть своего жалованья в пользу других. Так что ты давно наш. Сухран это только объявил. Так что, звать Алейю?

— У нее нет жениха?

— Мог сам у нее спросить! — улыбнулась Мирхей. — Нет, Никлас. К ней подкатывались на нулане, но Аль всем отказала.

Я кивнул. Нулан — это местный бык — большой, свирепый, с огромными рогами. Шерсть у него черного цвета. Но если рождается белый, быка не отправляют на мясо. Его холостят — нулан становится добродушным, и используют в свадебных церемониях. На нем жених отправляется к невесте, усаживает ту рядом и едет в храм Сущего. Так завелось у шухья с незапамятных времен. "Подкатить на нулане" — это сделать предложение.

— Так звать?

— Да! — сказал я.

Мирхей убежала. Спустя пару минут на дорожке возникла процессия. Мирхей вела за руку Алейю. Следом шли девочки-преподаватели и незнакомые мне люди. Похоже, посетители ресторана. А эти зачем? Процессия приблизилась и встала. Я смотрел на Алейю. Она выглядела растерянно. Ей не сказали, куда и зачем ведут. А вот остальные знали. Сюрприз они готовили, тихушницы...

— Говори! — велела Мирхей. Я откашлялся.

— Алейя Рахья! Я Никлас Квали, эфор Лио, предлагаю тебе...

Мирхей укоризненно покачала головой.

— Короче, Аля! Прокатимся на нулане?

Алейя всхлипнула и закрыла лицо ладонями.

— Что это? — встревожился я.

— Не может поверить, — улыбнулась Мирхей. — Ну, же, девочка! — она подтолкнула Алейю ко мне. — Хватай, пока не передумал! А то желающих тут много.

Аль убрала руки и шагнула вперед. Я рванулся навстречу. Мгновение мы стояли друг против друга. Во влажных глазах Алейи читалась недоверчивая радость. В следующий миг я обнял ее, и она уткнулась мне мокрым лицом в шею. За спиной Али завопили.

— Что ж ты плачешь? — шепнул я в маленькое ушко. — Я люблю тебя.

— И я тебя, — шепнула она. — Это от радости. Мы не плачем в горе.

В следующий миг нас растащили и повели в ресторан. Там взволокли на подиум, и тот же Сухран объявил о предстоящей свадьбе. При этом сиял, как будто жениться предстояло ему. Служитель рвался провести обряд тут же, пришлось напомнить о нулане. Я не хотел лишать любимую этой радости. Проехать на белом быке — мечта девушек из шухья, в том числе офицеров. Сухран сдулся и предложил выпить за счастье жениха и невесты. После чего мы переместились на террасу. Официант принес вина и еды. Объявил, что платить не надо — подарок владельца ресторана. Тот счастлив, что помолвка эфора случилась в его заведении. Будет рад организовать здесь и свадьбу.

Владельца я понимал. На голоэкране Сети, висевшим под потолком, шли кадры из ресторана. Посетители сбрасывали записи коммуникаторов. Везде мелькало название заведения. Бешенная и абсолютно бесплатная реклама.

Но мне было на это плевать. Я сидел рядом с Алей. Ее ручка лежала в моей руке, мы соприкасались плечами. Нам было тепло и радостно. За столом что-то говорили, произносили тосты, но мы не слышали их. Мы были вдвоем. Вместе.

6.

Михаила разбудил фитнесс-браслет. Он легко завибрировал на запястье, давая знать: "Пора!" Михаил выдернул руку из-под подушки и поднес к глазам. На крохотном экране вспыхнули цифры. 6.00. В самом деле, пора.

Осторожно, стараясь не потревожить жену, он выскользнул из-под одеяла, подхватил с тумбочки тренировочные штаны и пошлепал в ванную. Там умылся и побрел в кухню. Сварил кофе, сделал два бутерброда с сыром и наскоро перекусил. Смахнув со стола крошки, поставил на него ноутбук и откинул крышку. Следующие полчаса, открывая вкладки, он сёрфил в Интернете, пробегая взглядом по оглавлениям сообщений. Ничего заслуживающего внимания не было. Плохо. Шеф приходит на работу к восьми и открывает на компьютере присланный Михаилом файл. Там выжимки или же полный текст наиболее интересных материалов по профилю министерства. Если файла нет, Михаил получает втык. Если материалы не интересные, либо далекие от задач ведомства, втык следует аналогично. Нелегка ты работа помощника министра!

Подумав, Михаил открыл служебную почту. Удаленный доступ к серверу министерства у него был. Пришлось воевать с безопасниками, но шеф рявкнул, и те умылись. Машинально вычистив спам (адрес почты открытый, указан на сайте министерства, спам проскакивает), он прочел пару писем от редакций. Просят интервью. Зря. Шеф скажет: "Не время!", но доложить надо. Перед журналистами совесть будет чиста, да и министру пора понять: нельзя прятаться от общественности. Великих успехов на предприятиях нет, но и провалов — тоже. Работаем.

Последнее письмо в почте пришло с незнакомого адреса. Неизвестный сайт "Эксперт" приглашал познакомиться с его публикациями. На одну из них имелась ссылка. "Инновационные ресурсы белорусской экономики"... Секунду поколебавшись, Михаил кликнул по ссылке. Если спам — удалит, а вирусы там нет: домен местный. У нас такой гадости не водится.

Ссылка открылась. Михаил машинально отметил приятный шрифт, удобную разбивку абзацев и углубился в чтение. Статья оказалась большой, но Михаил пробежал ее, не отрываясь. Автор был в теме. Цифры и факты, которыми он оперировал, били, что называется, в глаз. И самое неприятное заключалось в том, что Михаил все это знал. Звучало на совещаниях и в документах, но разрозненно и по второстепенным поводам. Собранные вместе, эти факты свидетельствовали: страна упускает шанс. Министерство сосредоточило усилия на традиционных направлениях и не видит притягательных перспектив.

"Шефу не понравится, — подумал Михаил. — Получу втык: почему не пресек эту публикацию? Ее ведь в Администрации президента прочтут. А как я мог помешать? У меня не спрашивают. Да и сайт этот впервые вижу...". Вздохнув, Михаил скопировал статью, обработал ее в редакторе и отправил файл на ящик министра. Затем открыл главную страницу сайта. Пробежался по оглавлению и анонсам. Ого! Денег разработчики не пожалели. Интерфейс сайта лаконичный и удобный. Глаз не теряется в груде мусора, нет крикливых заголовков, слово "сенсация" не встречается. "Шок" — тоже. Четкое деление по разделам: политика, экономика, культура... Есть переводы сообщений из зарубежных СМИ. Причем (Михаил специально проверил), свежие. В одном случае время от появления сообщения на иностранном сайте до размещения перевода на "Эксперте" составило 40 минут! Это, в каком темпе надо работать? И сколько специалистов держать?

Бросив взгляд на экран браслета — 7.35, Михаил закрыл крышку ноутбука и побежал в ванную. Там быстро побрился и почистил зубы. В 8.10 он подошел к станции метро. Переполненный вагон, выход у вокзала, пересадка в троллейбус... В 8.55 Михаил подошел к двери своего кабинета. И сразу услышал мелодию телефонного вызова. Торопливо открыв дверь, он метнулся к столу и схватил трубку.

— Слушаю, Валентин Петрович!

— Ты где ходишь? — буркнул шеф и, не дожидаясь ответа, добавил: — Прочитал. Автор, конечно, гад. Знаешь его?

— Нет. Подписи под статьей не было.

— А что это за сайт — "Эксперт"?

— Новый. Только что появился.

— Выясни. Найдешь, чего интересного, присылай. Совещаний сегодня нет, посмотрю.

Михаил поручению обрадовался. Хоть шеф назвал автора "гадом", злобы в голосе не было. Валентин Петрович — человек умный. На критику, если та справедлива, не обижается. На коллегии решительно пресекает парадные отчеты. Требует говорить об упущениях, вспоминать, что не сделано, и почему. Михаил и сам собирался изучить новый ресурс, поэтому включив комп, приник к экрану. Спустя час он оторвался от чтения и задумался. "Эксперт" нисколько не походил на известные ему сайты. Никакой легковесности, копания в грязном белье. А ведь этим грешат даже государственные ресурсы. Здесь все по делу. И уровень публикаций необычно высок. Белорусские журналисты так не пишут. Да и российские... Авторы статей явно ученые, причем, весьма компетентные. Но кто они? Статьи не подписаны. Странно. Ученые славу любят. Их хлебом не корми, дай покрасоваться на публике. Михаил это прекрасно знал — сам кандидат наук. Согласились на анонимность? Бред. Зачем это сайту? Чем больше громких имен, тем выше его авторитет.

Ответов не было, Михаил вздохнул и принялся за работу. Скопировал две статьи: о белорусском рубле и цифровой экономике. Первая не по профилю министерства, но перспективы национальной валюты знать надо — помогает в долгосрочном планировании. Автор, похоже, в теме. Столь грамотного анализа Михаил не встречал. О цифровой экономике вообще интересно. Хотя отдает фантастикой.

Отправив файл шефу, Михаил погрузился в бумаги. Сайт сайтом, а работа стоит. А ее у помощника министра много.

Шеф позвонил ближе к обеду.

— Посмотрел, — прозвучало в динамике. — Толково. Кто там, такой умный?

— На сайте есть информация о владельце. Некто Николай Ковалев. Больше ничего.

— Знаешь его?

— Нет.

— Наведи справки. Интересна информация о стеклянных аккумуляторах. Не слышал о таких. Автор как будто держал их в руках. Если он прав... Разберись!

— Сделаю! — пообещал Михаил и положил трубку. Вздохнул. Шеф в суть смотрит. Президент поручил правительству сделать белорусский электромобиль. Идет со скрипом. Электробусы производят, но там проще. Аккумулятор можно впихнуть, и ходят они по линии. Подзарядился на конечной станции — и в путь. В легковушке аккумулятор занимает много места. И емкость малая — хватает на сотню километров. Станций для подзарядки почти нет. Без них проект — мертворожденное дитя. Нужно тянуть сети, ставить колонки, создавать сопутствующую инфраструктуру. Кто будет это финансировать? Окупаемость инвестиций под вопросом. Зачем обывателю электромобиль? Функциональность ограничена, стоит дорого. Президент требует создать мощный аккумулятор. Но как? У мировых производителей не получается. Да и стоят эти аккумуляторы... А делать нужно. Вот-вот вступит в строй атомная электростанция. Энергии будет — хоть завались. Куда девать? Предполагалось сбывать соседям. Но те подняли вой. Сами хотели АЭС, просили денег на Западе, но там не дали. Следовало договориться с Россией — та строит АЭС в кредит. Но гордый прибалт пойдет на поклон? К тем, кто их угнетал? Строил им заводы, готовил кадры, дотировал бюджет? Угнетали, ух, как угнетали, русские оккупанты! Не будем просить!

А вот белорусы не постеснялись. Теперь у них будет дешевая электроэнергия. Но мы ее покупать не будет. Возьмем на Западе. Втридорога, зато у своих. Назло маме уши отморозим. Заодно белорусам нагадим. Пусть думают, куда энергию девать!

Михаил зашел на сайт, кликнул на адрес почтового ящика. В открывшемся окне стал набирать текст. "Здравствуйте, Николай. Меня зовут Михаил Станиславович Храмой. Я помощник министра промышленной политики Беларуси. Хотел обсудить наше возможное сотрудничество. Связаться со мной можно по почте либо по телефону..."

Звонок раздался после обеда. Номер был незнакомым. Михаил мазнул пальцем по экрану смартфона.

— Слушаю!

— Здравствуйте, Михаил Станиславович! — раздалось в динамике. — Я Николай Ковалев. Получил ваше письмо.

— Да-да! — обрадовался Храмой. — Здравствуйте! Спасибо, что позвонили. Мы можем поговорить?

— Запросто! — сообщил собеседник.

— Мне очень понравился ваш сайт. Министру — тоже.

— Спасибо, — сказал Ковалев. — Старались.

— Одно непонятно: кто авторы статей?

— Писал я. Кроме переводов, конечно.

"Это невозможно!" — хотел сказать Михаил, но промолчал. Собеседник обидится и прервет разговор. А он главного не выяснил.

— Вы журналист?

— Закончил Новосибирский университет.

— В Новосибирске так хорошо учат?

— Как видите. Но добавьте самообразование. Еще у меня есть помощники.

"С этого б начинал!" — подумал Михаил.

— Много их? — спросил, не сдержавшись.

— Двое. Один ищет информацию и подбирает факты. Второй, вернее, вторая редактирует тексты. Я пишу. Такая схема практикуется на Западе, правда, не везде. У нас применяется на телевидении. Тексты ведущему пишет редактор.

— Ясно! — сказал Михаил. Ничего необычного. Внезапно его мысль зацепилась за один момент. — Почему вы учились в Новосибирске?

— Родился там. И рос.

— Вы россиянин?

— Да. Но живу в Минске. Купил квартиру, есть вид на жительство.

— Почему приехали к нам?

— Личные дела.

"Понятно, — решил Михаил. — Женщина. Молодцы, девки, ловят перспективных. Этот умный и при деньгах. Купил квартиру, открыл сайт..."

— Вы писали о сотрудничестве, — напомнил собеседник.

— Да, — спохватился Михаил. — Валентин Петрович заинтересовался цифровой экономикой, конкретно — одним тезисом. Вот вы пишите... — Михаил щелкнул мышкой, открыл файл и нашел нужное место. — "Накопитель энергии, использующий химические процессы, себя изжил. Его производство обходится дорого и загрязняет природу. Уже сегодня перед планетой стоит проблема утилизации батарей. Попытки их совершенствовать ведут в тупик. Куда более перспективен иной путь. В стекле, сваренном по особой технологии, образуется кристаллическая структура. Она легко накапливает энергию и так же легко отдает. Емкость аккумулятора в 100 раз выше химического. При этом его размер в разы меньше. Стеклянный накопитель пластичен, его трудно разбить. Тем самым он безопасен в обращении. Специальные присадки дают возможность контролировать заряд по цвету. Служит аккумулятор долго, утилизируется без проблем. Переход на стеклянные накопители даст мощный толчок развитию электроники. У ее разработчиков появятся новые возможности. Нас ждет революция, подобная изобретению микропроцессоров. Мы получим цифровой мир, предсказанный фантастами". Конец цитаты. Вы это придумали?

— Почему? — удивился Ковалев.

— Нет в мире стеклянных аккумуляторов. Никто не работает над их производством. Я проверял. Звонил в Академию наук.

— А я держал их в руках. И применял.

— Где их производят?

— Пока нигде. Научная разработка.

— Чья?

— Этих людей нет в живых.

"Точно придумал, — решил Михаил. — Слышали мы такое. Кто-то изобрел, мы это держали в руках, но сейчас — увы! Знания утеряны".

Ковалев будто услышал его мысли.

— У меня есть материалы. Обоснование физического процесса, подробная технология производства. Воспроизвести не проблема. Даже в ваших условиях.

"А в ваших?" — хотел съязвить Михаил, но стерпел. Зачем ссориться с гражданином другой страны? Они-то с понтами, но пусть их!

— Изобретение запатентовано?

— Нет.

"Странно, — подумал Михаил. — Хотя... Если придумали в советском НИИ... Там чего только не было. В СССР денег на оборонку не жалели, изобретали многое. Потом все это забросили, НИИ закрыли, разработки пропали. Кое-что растащили по домам. Ковалев жил в Новосибирске, там знаменитый академгородок. В СССР он славился на весь мир. Кто родители Ковалева? Наверняка ученые. Черт, спрашивать неудобно!"

— Вы можете показать материалы?

— Не вопрос. Но у меня есть условие.

— Какое?

— Валентин Петрович даст мне интервью.

"Вот жук! — подумал Храмой. — Но он в своем праве. Интерес проявил я".

— Я доложу министру. О результате сообщу.

— Буду ждать! — сообщил Ковалев и попрощался.

К удивлению Михаила шеф отнесся к просьбе нормально. Поднял взор к потолку, подвигал челюстью. У министра это свидетельствовало о работе мысли.

— Какое он произвел впечатление? — спросил помощника.

— Умен, вежлив, знает себе цену.

— Не удивительно, — кивнул министр. — Сайт у него хороший, я посмотрел. Статьи хоть и резкие, но объективные, без злорадства. Зови! Посмотри мой график и выбери удобное время. Лучше во второй половине дня. Часа хватит.

Михаил кивнул и пошел к двери.

— Материалы пусть захватит! — сказал ему в спину министр.

* * *

Гость Валентину Петровичу понравился. Открытое лицо, крепкое рукопожатие. Подобострастия перед начальством нет и в помине.

— Присаживайтесь! — предложил министр. — Поговорим.

Гость кивнул и устроился за приставным столиком. Затем сунул руку в рюкзак и извлек папку.

— Материалы, которые обещал, — он протянул папку министру. — Это распечатка. Файл сбросил Михаилу Станиславовичу.

Валентин Петрович взглянул на помощника. Тот подтвердил слова гостя кивком.

— Посмотрим, — сказал министр и открыл папку.

Следующие двадцать минут он листал страницы. Их было не так много, но текст требовал внимания. Обоснование физических принципов накопления энергии кристаллами. Графики, таблицы, расчет емкости... Технология производства накопителей. Исходное сырье, процесс варки стекла, добавление присадок. Их состав. Охлаждение разлитого в формы стекла. Все подробно, с указанием температуры и длительности процесса.

Валентину Петровичу приходилось сталкиваться с "р-революционными" разработками. Если кто думает, что авторы вечных двигателей кончились, то он заблуждается. Авторы есть и они настырны. Пишут в инстанции, обещают осчастливить мир, жалуются на бездушных чиновников. Их пробивной силе можно завидовать. Кое-кто доходит до самого верха. И тогда в министерства идут поручения: внимательно рассмотреть, принять меры... Десятки людей отрываются от работы. Изучают присланный бред, пишут обоснования отказа. И получают в ответ жалобы...

От просмотренного материала бредом не пахло, наоборот. Так выглядит техпроцесс, отработанный на практике. Специалистом в стекловарении министр себя не считал, но в производстве разбирался. Начинал инженером, прошел путь от мастера до директора предприятия. С технологическими картами знаком. Очень похоже. Составлено не по ГОСТ, но весьма подробно.

— Гм, — сказал Валентин Петрович, закрыв папку. — Обстоятельно. Но странно. Такое изобретение — и никому неизвестное.

— Я понимаю ваши сомнения, — сказал гость. — Давайте так. В Белоруссии есть Академия наук, в ней — институт кристаллографии. Пусть проверят. Если скажут, что бред, — гость ткнул пальцем в папку, — опубликую их заключение на сайте. И пусть надо мной смеются.

"Уверен, — заключил Валентин Петрович. — Это хорошо".

— Так и поступим, — сказал, хлопнув по столу. — Михаил Станиславович, готовьте письмо в академию. А сейчас слушаю ваши вопросы, — министр улыбнулся гостю.

Дальнейший разговор помощника удивил. Обычно журналист спрашивает и ждет ответа. Уточняющие вопросы редки. Для этого нужно знать специфику отрасли. Но где взять таких журналистов? Они и в простом путаются. Михаил не зря просит их показать тексты. После чего сидит и вылавливает из них ошибки — нередко, с матами. Ковалев темой владел. Его интервью походило на беседу управленцев одного уровня. Он даже спорил с министром. Причем, тому это нравилось. Когда Ковалев заявил о порочности поддержки убыточных производств, министр хмыкнул:

— Что вы предлагаете? Закрыть? Людей на улицу? Хорошо, если город большой, и есть предприятия с рабочими местами. А если райцентр? Там с работой и без того плохо. У нас социальное государство.

— Не надо на улицу, — возразил гость. — Отправить на переподготовку, платить среднюю зарплату. Тем временем возвести новое предприятие или модернизировать старое. Нанять для этого иностранную фирму, если нет нужных специалистов. Завод — под ключ, включая обучение персонала.

— Дорого! — покачал головой министр. — Где взять инвестиции?

— Переориентировать денежные потоки. Зачем размазывать средства поровну? Создать программу, определить ключевые направления, сконцентрировать усилия.

— Мы это делаем, — сказал министр. — Не так радикально, но все же. Проблема в другом. У нас экспортно-ориентированное производство. А рынки в мире поделены.

— Существуют десятки пустых ниш.

— Вы можете их назвать? — усмехнулся министр.

Гость кивнул и заговорил. Михаил слушал, охреневая. Ковалев сыпал названиями и кодами продукции. Называл страны, где можно сбывать произведенную продукцию. Оценивал их потребности и платежеспособность. Ничего подобного Михаилу прежде не приходилось слышать. Нет, документы на этот счет были. И совещания проходили регулярно. Но чтоб так сразу...

Когда гость умолк, министр посмотрел на помощника.

— Записал?

— Да, — ответил Михаил и показал диктофон.

— Я могу прислать справку, — сказал Ковалев. — С подробным обоснованием.

— Сделайте! — попросил министр. — Буду признателен. Кстати, Николай Валерьянович. Не хотите работать у нас? Обещаю должность начальника отдела с перспективой дальнейшего роста.

— Увы, — гость развел руками. — Не получится. Я гражданин России. В министерстве работать не могу. Статья пять Закона о государственной службе.

— Жаль! — вздохнул Валентин Петрович. — Но помочь не откажетесь? Если попросим?

— Хорошо! — кивнул Ковалев. — Приятно было беседовать.

— И мне! — сказал министр, протянув руку.

Михаил проводил гостя в приемную и вернулся в кабинет.

— Забери! — министр протянул ему папку. — Перешлешь в академию. Файл отправь в профильное управление. Пусть прикинут перспективы. Похоже, парень не врет. И держи с ним связь.

— Интервью я посмотрю перед публикацией, — пообещал Михаил. — Договор с Ковалевым на этот счет был. Вам показать?

— Решай сам. Не думаю, что он напутает. Не тот человек. Жаль, что он гражданин России. Ему управление можно давать — потянет. Слышал, как кодами сыпал? По памяти, без бумажки. Наши так не могут. Странно, что он приехал в Минск.

— Женщина, — сказал Михаил.

— А-а, — улыбнулся министр. — Тогда ясно. Собрать, что ли, красивых девчат и послать по соседям? Пусть тащат сюда перспективных специалистов. Сколько б задач решили!

Министр засмеялся. Михаил поддержал. Оба не представляли, чем обернется для них этот разговор. И во что выльется им этот смех.

7.

Кварги напали в конце весны. Станция слежения обнаружила их флот, едва тот вышел из гипера. Мозг опознал сигнатуры кораблей и сообщил состав эскадры. Медлить было нельзя, и я созвал видеоконференцию Совета. Спустя несколько минут на меня смотрели восемь вождей. Пять глав провинций, двое командующих — флотом и планетарными силами, и председатель Совета Ахей.

— К Лио движется флот кваргов, — сообщил я. — Два крейсера, планетный дестройер и транспортные корабли. Подлетное время двое суток.

— В задницу им казрог!.. — выругался Ахей. Остальные промолчали, но лица их посмурнели.

— Как эфор Лио ввожу военное положение. Руководство беру на себя. Возражения есть?

Вожди, не сговариваясь, покачали головами. Хорошо.

— Хочу выслушать ваши предложения.

— Объявляем всеобщую мобилизацию, — сообщил Ахей. — Откроем склады и раздадим оружие всем, способным стать в строй, включая подростков. Ополчение возглавят вожди провинций. Они бывшие офицеры и знают, что делать.

Главы провинций кивнули, подтверждая его слова.

— Я выведу армию из казарм и займу пункты обороны, — сказал командующий планетарными силами. — Попытку высадиться на планету пресеку ракетными атаками. Затем будем биться на поверхности. Они пройдут только по нашим трупам!

Я посмотрел на командующего флотом.

— Экипажи боевых кораблей выполнят свой долг! — отрапортовал он. — Встретим кваргов на орбите.

— Сколько продержитесь? — зло спросил я. Это пафос стал раздражать.

— Ну... — командующий замялся. — Час, наверное, может, два.

— Тридцать минут, — сообщил я. — Это в лучшем случае. Крейсеру ваши истребители на зубок. Расстреляют на подлете. Заодно их канониры потренируются.

Командующий насупился.

— У нас крепость на орбите.

— Два крейсера разобьют ее за час. Планета останется без защиты. Кварги выбросят передовой десант. Часть ботов собьем ракетами. Кварги засекут установки и ударят из дестройера. Зря, что ли его тащат? Разбив установки, высадят основной десант — с танками и средствами подавления. Опорные пункты накроют издалека. Будем сопротивляться, привлекут дестройер. Вы правы: по трупам они пройдут. С сожалению, нашим.

— К чему эти слова, сейе? — встрепенулся Ахей. — Нам сдаться?

Восемь пар глаз уставились на меня. Выражение лиц вождей не сулили мне ничего доброго.

— Нет, сейе, — сказал я. — Будем драться. Для начала добрая новость. Неподалеку — флот Федерации. Я отправил им сообщение по гиперсвязи. С учетом времени прохождения сигнала и реакции на него флот будет здесь через шесть дней. Отнимем два на подлет кваргов. Нужно продержаться четверо суток.

— Нас размажут раньше! — буркнул командующий флотом.

— Да, сейе! — подтвердил я. — Если вступим в бой по предложенному плану. Но мы поступим иначе. Готовы выслушать?

Вожди кивнули.

— Для начала вы, — я посмотрел на командующего флотом. — Истребители отвести к полю астероидов. Спрятаться за камнями и отключить все системы, включая жизнеобеспечение. В этом случае вас не заметят. Пилоты выдержат в скафандрах?

— Да, сейе! — кивнул командующий. — Хотя трудно.

— Пусть потерпят. Это шанс проредить нападающих. Флот кваргов пройдет мимо поля — это самый удобный путь к Лио. Впереди движется крейсер, за ним дестройер, далее транспорты. Второй крейсер в арьергарде. Строй растянут. Истребители ударят по транспортам — дружно и неожиданно. Никаких самоубийственных атак! Истребители нам пригодятся. Пуск торпед и немедленный уход. Направление — спутник Лио.

— Догонят! — сказал командующий.

— Попытаются, — согласился я. — Транспорты охраняют корветы, но их всего пять. Внезапность должна сыграть роль. Пока осознают, пойдут в погоню, истребители оторвутся. К спутнику должны успеть. На его невидимой стороне корветы встретит орбитальная крепость. Нужно отвести ее туда. Один залп — и корвета нет. Если не промахнутся.

— Не должны! — заверил командующий.

— Все корветы не разобьем. Но достаточно одного. Другие отступят — им крепость не по зубам. Вызовут крейсер. Пока сманеврирует, подойдет, ввяжется в бой... Тем временем флот будет стоять. Без охраны он не пойдет. Половину суток мы выиграем.

— Понял, сейе! — кивнул командующий. — Выстоим до конца.

— Нет, — покачал головой я. — Ваша задача — отогнать корветы. Тем временем истребители перевооружатся. Стация обеспечения должна ждать там же. После чего флот уходит за планету и ждет. Персонал станции высаживается на планету, как и гарнизон крепости. Спасательные боты должны быть готовы. В бой с крейсером не вступать. Он разобьет крепость издалека.

— Офицеры не поймут! — покачал головой командующий.

— Постарайтесь убедить. Крепость и станцию нам дадут новые, а вот персонал — нет. Подвиг не в том, чтобы умереть. Врагу нужно поломать план. Мы задержим его продвижение, а это дополнительный шанс. Крепость может стрелять и сама. Управляющий комп даст несколько залпов, крейсер ввяжется в бой, потеряет время. Тем временем мы будем готовиться.

Командующий кивнул.

— Теперь вы, сейе! — я посмотрел на вождей. — Оружие раздайте, но в бой ополчение не вводить. Население эвакуировать из городов, перевезти в планфунговые леса. Их кроны — отличный экран. С орбиты не обнаружат. Пусть кварги занимают поселки и думают: где жители? Мины у вас есть?

Главы кивнули.

— Установите на улицах. Не везде, хватит главных. Подрывы остановят десант. Он отойдет и будет ждать разминирования. А это не быстро. Пусть враг боится входить в дома. Это опять время.

Снова кивок.

— Теперь о планете. Главная цель кваргов — космический порт. Лио им требуется, как плацдарм. Взяв планету, они смогут угрожать нашим системам. Поэтому кварги постараются захватить порт сразу. Первая волна десанта пойдет сюда. Мешать не будем.

— Почему? — насторожился Ахей.

— Десант высадят без тяжелой техники. Это обычная их тактика. Передовая группа захватывает порт, подавляет батареи противника. И только затем боты доставляют технику. Ее не так много, нужно беречь. Мы отведем батареи, хорошо их замаскируем. Не встретив сопротивления, десант сообщит командованию, что все в порядке. Транспорты выпустят боты. Нужно позволить им снизиться и ударить ракетами. Все не собьем, но проредим сильно. Транспорт кваргов несет десять ботов, других взять негде. Сбить половину — и темп высадки замедлится. Ракеты не наводить. Умные боеголовки сами найдут цель. Главное — скорострельность. Нужно выпустить ракет как можно больше.

Командующий планетарными силами мотнул головой.

— И следите за дестройером! Наш отпор им не понравится. Дейстройер ударит в ответ. К тому времени ракетчики должны уйти. Батареи бросить! Пусть их уничтожают. Для удара по поверхности дестройер снимет щиты. В этот момент...

— Истребители нанесут удар! — встрепенулся командующий флотом.

— По транспортам, — уточнил я. — Подкравшись в атмосфере. Знаю, что это трудно, но постарайтесь. Крейсера будут ждать нападения из космоса. Их корветы не могут действовать в атмосфере, а истребители — да.

— Я поведу эскадру! — кивнул командующий.

— Не увлекайтесь. У кваргов корветы. Истребители им на один зуб. Пуск торпед — и садитесь на поверхность. Ваша задача выполнена.

— А дестройер?

— По нему ударим ракетами. Есть батарея "поверхность-космос". У нее будет шанс, единственный. Повредим дестройер — и вторжение забуксует. Крейсеры по планете бить не могут — они к этому не способны. Поддержки с орбиты кваргам не будет. Десант... Материк большой, искать нас можно долго. А там и флот подоспеет.

— Ясно, сейе! — сказал Ахей. — Мы все поняли. Спасибо. Хороший план.

В ответ я вздохнул. План был сметан на коленке. Но ничего иного я предложить не мог. Время не позволяло. И силы.

У нас почти получилось...

Удар истребителей застал флот врасплох. Засаду он прозевал. Шухья выдержали в скафандрах сутки — без пищи, воды, на остатках воздуха. Зато враг их не заметил. Корабль выдает движение, работа двигателей и бортовых систем. Сканеры это ловят. Мертвый корабль с отключенными системами — камень. Один привлечет внимание, россыпь — уже нет. Пояс астероидов — ничего удивительного.

Истребители атаковали внезапно. Никого не было, только астероиды, и вдруг десятки врагов мчатся к эскадре. Кварги не успели отреагировать. Маневрировать было поздно — инерция. Истребители выпустили торпеды без помех. Щиты на транспортах стоят слабенькие, для эскадренных сражений не годятся. Взрыв термоядерной боеголовки сносит их за раз. А следующая торпеда идет в борт... Брони у транспортов нет, да и зачем? Его задача возить войска. Вот и думай конструктор, что лучше? Забронировать корпус, взяв меньше груза, или пренебречь защитой? Выбирают второе. Транспорт ходит в конвое, броня ему ни к чему.

Взрывы рвали тонкие корпуса кораблей. Вминали перегородки, превращая солдат в фарш. Выбрасывали их и вооружение в открытый космос. Те, кого не размазало по обшивке, умирали от удушья и холода. В считанные мгновения истребители уничтожили треть транспортов захватчиков. После чего ушли.

Вдогон ринулась пара корвета. Другие остались подбирать пострадавших. Но истребителям и двух много. Они мчались к спутнику, таща на хвосте корветы. Стреляя вдогон, кварги поразили троих. Это добавило им азарта. Преследуя истребители, корветы заскочили за спутник. И нарвались на залп.

Щиты кварги не держали — тратится мощь двигателя, а это снижает скорость. Снаряды, выпущенные орудиями, разорвали в клочья первый корвет. Второй сделал попытку уйти, заложив вираж. Только зря — орбитальная крепость бьет во все стороны. Разогнанный в пушке снаряд снес кваргу двигатель. Беззащитный корвет стал кувыркаться. Его выцелили и сожгли плазмой. Первый этап боя прошел успешно.

Это вдохновило командира крепости. Он не стал высаживаться на планету. Отправив вспомогательный персонал, сам остался с комендорами. Включив двигатели, крепость отползла в сторону и замерла.

Крейсер прибыл спустя час. Координаты крепости у него были — корветы сбросили. Крейсер шел ровно на цель. И, проскочив мимо, получил залп вдогон.

Корабли не держат щиты над дюзами — глупо. Факел отразится и повредит корпус. Дюзы — уязвимое место. В бою военный корабль не поворачивается к врагу тылом. Лбом, бортом — пожалуйста, но там щиты. А вот над дюзами их нет. Чревато.

Шухья не промахнулись. Снаряды нашли цель. В один миг крейсер потерял главный двигатель. Но у крейсера остались маневровые, и он ими воспользовался. Отскочил в сторону и расстрелял крепость издалека. Он мог маневрировать, а вот крепость — нет. Бой длился четыре часа. Шухья не покинули крепость — не смогли. Спасательный бот ушел. Погибли все.

Расстреляв крепость, крейсер пополз к флоту. Там продолжалась спасательная операция. Да и крейсеру требовался ремонт. Вторжение задержалось более чем на сутки.

Дальше план полетел к черту. Кварги явились, пылая злобой. Первым пустили дестройер, и тот начал гвоздить. Накрыл установку "поверхность-космос". Мы потеряли шанс. Дестройер пошел к столице. Там шла эвакуация...

Я вызвал вождя флота.

— Понял, сейе! — сказал он. — Держитесь. Флот выполнит свой долг.

Истребители перехватили дестройер у столицы. Атаковали сходу. Щиты дестройер держал, но это не помогло. Истребителей было много. Первым делом они ему повредили двигатель. Щиты спали. После чего истребители стали бить в корпус. Дестройер — крепкий корабль. У него мощная броня и усиленная конструкция. Повредить трудно. Но шухья, выскакивая над дестройером, гвоздили его торпедами. Взрывы сбивали корабль с орбиты. Это удалось. Дейстройер вошел в атмосферу. Подняться уже не смог — двигатель не работал. Огненный болид пролетел над столицей и рухнул в океан. Флот уравнял шансы, но заплатил дорого. Подскочившие корветы уничтожили почти всех. Ушли трое истребителей. Они сели поврежденными, без топлива и оружия. Флот Лио перестал существовать. Атаковать транспорты стало некому.

Кварги начали высадку. Потери их не смутили. Испугать эту расу трудно. Ей требовалось жизненное пространство, а вот чьи-то граждане — нет. Планеты кварги защищали под ноль. Убивали всех — даже детей. Трупами удобряли поля. Так они поступали везде.

Небо потемнело от ботов — их выбросили все сразу. Противодействия кварги не ждали. Истребителей более не было, а над портом поработал дестройер. Они ошиблись. Ракеты "земля-воздух" у нас остались. Едва боты снизились, последовал залп. Затем второй, третий... Ракетчикам не мешали: дестройер, вернее его останки, покоились на морском дне. Один за другим в небе вспыхивали боты врага. Словно огненный дождь сыпались обломки. Мы наблюдали эту картину с командного пункта. Стоявшие рядом шухья, вопили и потрясали кулаками. Я молчал. Ботов было много — куда больше, чем у нас ракет. И те кончились. Уцелевшие боты сели и выбросили десант.

Мозг подсчитал и выдал итог. На Лио высадилось около трех тысяч кваргов. Сорок танков и двадцать ракетных установок. Слишком много для нас. Армия Лио насчитывала две тысячи человек. Двенадцать танков и шестнадцать артиллерийских систем. Но большая часть войск была разбросана по материку — прикрывала города. Снять их мы не успевали. У столицы стояли три роты и курсанты военного училища. Пятьсот бойцов против огромной орды.

Вождь планетарных сил погиб при обстреле. Я принял командование на себя. Давать кваргам сражение было глупо — нас бы смяли. Я запустил "спираль" — древний, но эффективный тактический прием. Он применяется при недостатке сил. На пути врага оборудуют и маскируют пункты обороны. Враг движется к ним в походном строю. Получив огневой налет, разворачивает войска. Но защитники оставляют пункт. Обнаружив, что противник ушел, враг перестраивается в колонну. Тратит время. Затем новый пункт, неожиданный отпор — и все повторяется. Так длится, пока не придет помощь или не иссякнут силы защитников.

Помощи ждать было не от кого. Брать части от городов я запретил. Часть ботов ушло в их сторону. Там шли бои. Ополчение в счет я не брал: кварги разнесут его, не заметив. Их штурмовик закован броню, вооружен импульсной винтовкой и плазменными гранатами. Он отлично подготовлен и умеет воевать.

Истекая кровью, мы отступали к столице. Там продолжалась эвакуация. Пропустить врага мы не могли, задержать — тоже. Оставался один шанс. Тридцать лет назад эфоры пошли в войска. Два мозга вместо одного изменили ход операций. Эфоры лучше считали и планировали. Они не терялись при изменении обстановки и мгновенно принимали решения. Кварги это почувствовали. Их стали бить в космосе и на поверхности. В войне наступил перелом. Захваченные миры стали очищать от врага — жестко и эффективно. Остатки кваргов уползли к себе. Преследовать их не стали — у Федерации не осталось сил.

С тех пор кварги жили целью — завладеть секретом. Об эфорах они знали — допросили пленных. Но что может знать обычный солдат? А вот взять в плен эфора... Только как? В бою эфора защищала отборная бригада. Во флоте он находился на линкоре — самом лучшем в эскадре. У кваргов не получалось.

Я вызвал старшего офицера.

— Уводи воинов к столице, — приказал тейчи. — Там закрепитесь на окраине. Возьми все тяжелое вооружение. Если кварги приблизятся — огонь из всего, что есть. Зарядов не жалеть. Они должны думать, что нас много.

— А вы, сейе? — спросил он.

— Возьму десять курсантов и пойду к Скале. Там укрепленный пункт. Минные поля, ракетные установки, пушки. Можно продержаться не один день.

На миг в его взоре мелькнуло удивление. Но затем он понял.

— Сейе...

— Выполняйте приказ, тейчи! — рявкнул я. — И пришлите Мирхей.

Колонел пришла сразу.

— Мне нужно десять курсантов, — сообщил я. — Для обороны Скалы. Я уйду с ними.

— Сейе... — начала она и вдруг побледнела. — Это нельзя!

— Нужно! — отрезал я. — Мы не удержим кваргов. Они ворвутся в столицу, начнется резня. Скала приспособлена к обороне, там есть все. Пару дней простоим. А затем придет флот.

— Хорошо, — вздохнула она. — Только десять мало. Не удержитесь. Тридцать, не меньше. Нужны командиры. Пять преподавателей.

— Трое, — согласился я. — Алейю я не беру.

— Нельзя! — Мирхей покачала головой. — Она учила курсантов оборонять Скалу. Ее следует взять в первую очередь. Понимаю, вас, сейе, но сейчас не до чувств. Алейя — шухья, ей стыдно прятаться за вашу спину. Это позор.

— Хорошо! — согласился я. — Отберите людей.

Она убежала. Я связался с Ахеем.

— Нельзя, сейе! — возмутился он. — Если кварги возьмут вас плен... Император не простит. У нас заберут планету.

— Если будет, кому на ней жить! — огрызнулся я. — У вас есть другой план?

— Нет, сейе! — выдохнул он. — Вы правы. С эвакуацией не справляемся — не хватает транспорта. В других городах похожая ситуация. На окраинах — бои. Но там кваргов мало, и они отступили. Минирование помогло. Кварги ждут подкрепления. Если столица падет...

— Значит, действуем по плану, — подвел черту я. — Не беспокойтесь, сейе! В плен я не сдамся.

— Понял, — сказал он после молчания. — Ты настоящий шухья, Никлас! Мы этого не забудем.

Я отключился и вышел из бункера. У входа ждал строй: тридцать курсантов и трое преподавателей. Я уловил взгляд Алейи. В нем было... Нет, не любовь. Обожание. Она все поняла.

— Грузимся в глайдеры! — приказал я...

К Скале мы домчались без проблем. Привычно заняли места по боевому расписанию. Я вышел в эфир по открытому каналу.

— Всем жителям Лио! Я, Никлас Квали, эфор планеты обращаюсь к вам, братья и сестры. На Лио напал враг. Мы сбили их корабли, уничтожили большую часть десанта. Но кварги не унимаются. Они идут, чтобы убить нас. Пощады не будет. Но и мы ее не дадим. Стойте насмерть! Пусть каждый дом станет укрепленным пунктом! Пусть каждый, способный носить оружие, возьмет винтовку! Мы шухья! Сколько раз враги шли, чтобы уничтожить нас! Каждый раз они захлебывались в своей крови. Так будет и в этот раз. Враг не пройдет! Мы победим!

Меня услышали. В городах были включены динамики оповещения. Речь записали и передали по ним. Эвакуация прекратилась. Мужчины брали оружие и шли воевать. Следом тянулись женщины. Их пытались остановить, они не слушались. Командиры едва сдерживали добровольцев, желавших идти в бой. Плотность обороны возросла в разы. Кварги это сразу почувствовали. Атаки прекратились.

Даже храбрый солдат хочет жить. Кварги хотели. Они не ждали таких потерь. Корабль-разведчик, высланный годом ранее и не обнаруженный Лио — станций тогда не было, принес добрые новости. Планета мало населена, флота почти нет. Армия маленькая. Захватить такую — плевое дело. День, два — и Лио твоя. Дальше — зачистка населения...

Не вышло. Отпор оказался необычно силен. Кто виноват? Эфор! Вот он вещает из какой-то пещеры. Спрятался, трус! Но мы найдем — сканер взял координаты. Вытащим из пещеры и возьмем в плен. За это простят все. Потерю кораблей, гибель десантников...

Кварги отвернули от столицы. Оставив заслон, ринулись к Скале. Они спешили. Каждая часть рвалась быть первой. Кто захватит эфора — тому и слава. Награды, повышение в звании... Возле Скалы стало не протолкнуться. Кварги выскакивали из ботов, прыгали с танков и неслись к входам. Они забыли об осторожности. Мозг, выбрав момент, активировал заряды.

Плазменная мина — жуткое оружие. Негромкий хлопок — и пространство вокруг заливает всепожирающий огонь. Горит все: метал, пластик, люди... Остаются оплавленные обломки и серый пепел. Мин было много. Мы учились их устанавливать. Прятать в почве, маскировать под камень, кочку. Они были повсеместно. Кварги это не знали и нарвались...

Пространство вокруг Скалы залило огнем. Грохота не было, как и толчка почвы. Вспышка, жар и ни на что не похожая мерзкая вонь. А еще вой тех, кому не повезло сгореть сразу.

Поверхность возле Скалы превратилась в стекло. Раскаленное, оно остывало, шумно трескаясь. Кое-где виднелись оплавленные груды металла — бывшие танки и ракетные установки. Солдат не было. Из тех, кто попал в зону действия мин, не выжил никто.

Кварги осатанели. Группировка, наступавшая на столицу, превратилась в пепел. Не вся, но большая ее часть. О захвате планеты можно забыть — сил мало. Проклятый эфор!

Другие бы отступили, но не кварги. Они отозвали части от городов и осадили Скалу. У них оставался шанс, и они его использовали. На второй день у нас выбили батареи и ракетные установки. Курсанты погибли. Мы подорвали туннели, оставив один. Преградили вход баррикадой из камней. Кваргов следовало держать. Поняв, что нас мало, они перестали стрелять из тяжелого оружия. Пытались вести переговоры. Сулили райскую жизнь в плену. Мы брали время на размышление. Тянули его — флот на подходе.

Наконец, им надоело. По тоннелю ударили из десятков стволов. Воздух стал плотным от пуль. Они били в камни, крошили баррикаду, сеяли рикошеты. Бронежилеты не спасали. Отступить мы не могли — за баррикадой было хоть какое укрытие. В тоннеле — смерть.

Первой погибла Синхай. Вскрикнув, обмякла Карейя. Я стал снимать с девушек бронежилеты — укрыть нас с Алей. Не успел. Сразу два рикошета ударили ей в шею. Она упала мне на колени и, захрипев, стихла. Умерла.

— Эй! — крикнул я в ретранслятор — тот, к удивлению, работал. — Прекратите огонь! Я сдаюсь.

Стрельба стихла. Я взял Алю и отнес в цитадель. Уложил тело на топчан. Взял винтовку и вернулся в тоннель. Кварги возились у баррикады — ворочали мертвых. Другие бежали ко мне. Я вскинул винтовку и нажал спуск. Рой пуль снес их. Заряды кончились. Я бросил винтовку и побежал к Мозгу. Тогда и поймал пулю в бок.

Кварги так увлеклись, что прозевали флот. Тот вывалил из гипера и пошел в бой. Линкор долбил крейсеры, транспорт выбросил десант. Тот высадился в нужном месте — Скала подавала сигнал: "Веду бой!". Но десантники опоздали — погибли все. Я уцелел. Это сочли победой...

8.

Разбудил меня свет. Белый и мягкий, он наполнял комнату, неся странную, тихую радость. Некоторое время я недоуменно таращился, затем встал и пошлепал к окну.

Снаружи шел снег. Крупные хлопья летели с неба, кружились и исчезали в покрове, укрывшем землю, дома, деревья. Пропали черные и серые краски, резкие линии и углы. Все стало белым и плавным.

Я стоял и смотрел. Никогда ранее я не видел подобного. На Аллоу снег лежит только в горах, он мелкий и жесткий. На каникулах мы ездили туда кататься. Пластиковая доска с креплениями — на Земле она называется "сноуборд"; крутой склон с резкими поворотами, свист ветра в ушах, холодок под ложечкой и дикий восторг после. На Лио снег не выпадал. Экватор...

Оторвавшись от наблюдения, я пошлепал в ванную. Затем — в кухню. Заварил "зейд". С кружкой в руках подошел к окну. До чего красиво! Видела ли нечто подобное Аля? Она училась на Силуане, там снег есть. Не спросил. За те месяцы, что мы провели вместе, не нашлось времени. Мы говорили о родителях, братьях, сестрах... До снега очередь не дошла.

В Скале мы переговорили лишь раз. Минное поле сработало, кварги копили силы, выдалась передышка. Я с Алей отошел в тоннель.

— Хочу попросить тебя, Ник, — сказала она. — Если уцелеешь, а я нет... Вспоминай меня как можно чаще! Тогда Сущий пошлет мне хорошее Перерождение. Я вырасту и узнаю тебя. Говорят, что так не бывает, но я вспомню. Пусть ты будешь с другой женщиной — это не важно. Тебе не нужно меня ждать. Это долго. Мне будет радостно видеть тебя вновь. Обещаешь?

— Да! — кивнул я. Утешать ее, уверять в том, что мы уцелеем, было глупо. Прибыв в Скалу, мы стали смертниками. К чему слова?

...После разгрома кваргов меня отправили на Аллоу. Предлогом стало ранение. Я возражал: на Лио имелись врачи, рана не тяжелая. Слушать меня не стали.

— Приказ! — сообщил адмирал. — Нарушить не могу.

На Аллоу я прибыл на корабле-госпитале. Дорогой меня подлечили, на планету я вышел здоровым. Но меня отвезли в госпиталь, где обследовали. Предложили убрать шрам, но я отказался.

— Тогда отдыхайте! — сказал врач. — Рана зажила, нашей помощи не требуется.

Отдыхал я недолго — пришел вызов в Совет эфоров. Я надел парадный мундир и отправился по адресу. В последний раз я был в Совете по окончанию академии. Там рассматривали наши дела и давали рекомендации. Мы, в свою очередь, высказывали желания. Кто-то просился в войска, кто во флот, кто на творческую работу. Были и такие. Из категории раздолбаев, как говорят в России. Не все могут выдержать строгие рамки дисциплины, а для эфора она закон. Федерация не страдала. Лучшие голо планет создали эфоры. Они сочиняли музыку, писали книги...

Я попросился на планету. К армии тяги не было, талантами я не блистал. Совет просьбу поддержал, планету дали. Пусть с крохотным населением, зато свою. Редкое исключение. Выпускников направляли помощниками к эфорам. Кого на три, а кого и на пять лет. Чтобы набрались опыта и научились управлять. Но у меня были лучшие показатели в выпуске...

Меня провели в зал заседаний. Его стены украшали голографии эфоров — лучших из лучших. Мы изучали их деятельность в академии, мечтали стать вровень.

За столом сидели девять человек — Совет в полном составе. Я встал у порога и отдал честь.

— Подойди! — проскрипел голос председателя.

Я подчинился. Сесть мне не предложили, это было дурным знаком.

— Никлас Квали, Совет рассмотрел твой отчет, а так же рапорт командующего флотом и доклады вождей Лио. Мы пришли к выводу, что ты действовал необдуманно, если не сказать преступно.

Я почувствовал, как заледенело в груди.

— Раскрыв свое местопребывание кваргам, ты поставил под угрозу секрет Федерации.

— У меня не было выбора, — выдавил я.

— Не лги! — возразил председатель. — Выбор был. Ты мог скрыться в лесах. Там бы не нашли.

— Погибли б люди! — возразил я. — Многие тысячи.

— Если б ты попал в плен, погибли миллиарды! — выкрикнул член Совета с седой гривой. — Целые планеты. Неужели не понимаешь?

— Я б не сдался. У меня был подрывной заряд. Мозг ждал команды.

— Его могло оглушить взрывом. Тебя — тяжело ранить. И ранили, к слову. Повезло, что легко. Эфорам нельзя вступать в бой — ни при каких обстоятельствах. Или ты этого не знал?

Я не ответил.

— Это не первое нарушение, — продолжил седой. — Есть и другие. Запрещено сходиться близко с одним из народов. Другие обидятся.

— На Лио других нет.

— Это не отменяет правила, — покачал головой председатель. — Могли появиться. Ты взял в жены девушку из шухья. Это допускается. Но тебя объявили одним из них. И ты принял это, позволив эмоциям взять верх. В результате повел себя, как они. Принести себя в жертву ради народа — правило для шухья. Но ты эфор. Назначен императором, а не Советом вождей. Эфор — представитель Федерации. Заботится о Галактике, а не планете. Для этого существуют правители. Жаль, что приходится объяснять прописные истины. Ты не справился, Никлас Квали. Совет принял решение рекомендовать императору снять тебя с должности. Иди!

Я повернулся и вышел. Вечером я напился. Заказал в номер бутылку элоя и всю выхлестал. Я не люблю пить. Алкоголь затемняет разум и мешает мыслить. Пьяницы — жалкие создания. Меняют радость познания на мир грез. Но в тот день я их понимал. Не хотелось думать. Я потерял жену и планету. У меня не было будущего. Эфор, снятый с должности, — живой труп. Он утратил доверие. На службу его не возьмут. Можно устроиться в корпорацию, но там будут смотреть косо. Изгой...

Разбудил меня стук в дверь. Колотили сильно, и, судя по всему, кулаком. Я сполз с койки и, как был в белье, пошел открывать. За дверью стоял офицер в гвардейском мундире.

— Никлас Квали?

Я кивнул. Движение вызвало боль в голове.

— Вас вызывает император. У нас час.

— Проходите! — сказал я и побрел в ванную. Там скоро принял душ, сменил белье и почистил зубы. Вернувшись, я застал офицера за разглядыванием бутылки. Вчера я бросил ее под стол. Значит, обнаружил и поднял.

— Как вы чувствуете себя? — спросил гвардеец. — Дать лекарство? У меня есть.

— Не нужно, — сказал я. — Все нормально.

— Тогда поспешите — у нас мало времени.

Я натянул парадный мундир. Хорошо, что вчера догадался сунуть его в шкаф. Ткань-то не мнется, но запах элоя... Снятое мной белье воняло. Скоростной глайдер доставил нас во дворец. Мозг я оставил в номере — с ним не впустят. Эфор может ментально управлять человеком. А если разумов два? То, что сам император — эфор, охране не объяснить — правила есть правила.

Император принял меня в кабинете. Я доложил о прибытии. Он встал и подошел ближе. Всмотрелся в лицо.

— Пил?

— Виноват, сейе!

— Не тянись! — хмыкнул он. — Я понимаю. Что мне делать, эфор? Совет вождей Лио просит тебя наградить. Флот их поддерживает. Ничтожными силами отбить нападение...

— Это сделал флот.

— Не скромничай! Я говорил с адмиралами. Они в восторге. Мне все рассказали. Получив твое сообщение, штаб счел Лио потерянной. Вы не могли устоять. Флот запросил подкрепление и выдвинулся к планете. Его задачей было уничтожить эскадру. Бой на поверхности в план не входил. У нас было мало людей. У кваргов — в десять раз больше. Уничтожив их корабли, флот собирался встать на орбите и ждать подкрепления. В штабе готовились к тяжелым боям. А что вышло? Флот вышел к планете, когда кваргов добивали. Десант только помог. Эту операцию будут изучать в академиях.

Он помолчал.

— В Сети крутят репортажи с Лио. Их просмотрели миллиарды. От меня требуют наградить героев. Твое имя идет первым в списке. Канцелярию завалили представлениями. Для тебя просят знак "Честь Федерации". Генштаб не возражает. Я — тоже.

Я сглотнул. "Честь" — высшая награда Федерации. Присуждают ее крайне редко, в статуте прописано: "За исключительные заслуги". За все время существования эфоров, знаком наградили троих. Их портреты украшают Аллеи Героев, а подвиги изучают в школах...

— Совет эфоров связал мне руки, — сказал император. — Я не могу подписать указ. Почему они поступили так, Никлас? Ревнуют к твоей славе? Они, старые, и не смогли, а ты, мальчик...

— Нет, сейе! — возразил я. — Совет прав. Я не просчитал риск. Подверг опасности безопасность империи. Меня могли захватить в плен.

— Война — всегда риск, — покачал головой император. — В твоем случае не больше других. Пусть даже ты попал бы в плен. Флот пресек бы попытку вывезти тебя с Лио. Совет — выжившие из ума старики. Живут представлениями полувековой давности. Тогда два разума были секретом. Сейчас о нем знают все, в том числе кварги. А когда знаешь, что нужно создать, появление своего — вопрос времени. Но они не успеют. Флот заканчивает подготовку к вторжению. Мы превратим их цивилизацию в пепел. Они пришли, чтобы уничтожить нас, значит, получат адекватный ответ. Уцелевшим понадобятся века, чтобы достичь нынешнего уровня. А мы уйдем вперед. Вот так, Никлас! Федерации нужны герои. Сейчас, накануне войны, вдвойне. Но я не могу наградить всех и забыть тебя. Не поймут. Шухья сочтут это оскорблением. Что делать?

— Прикажите вернуть на Лио их офицеров. Нужно пополнить личный состав в связи с понесенными потерями.

— Генштабу не понравится, — вздохнул император. — Шухья — отличные офицеры.

— Объявите, что попросил я. Закон позволяет выбрать награду. Это поймут. Даже Совет.

— М-да, — протянул император. — Они все-таки выжили из ума. Что ж, так и поступим. Теперь о грустном. Должность дать тебе не могу — рекомендация Совета. Но она действует в границах Федерации, — он хитро посмотрел на меня. — Я нашел вариант. Праматерь...

Я посмотрел на него изумленно. Праматерь — легенда. Тысячи лет назад наши предки населяли эту планету. У них были государства и города. Но планету ждал катаклизм. Об этом узнала неведомая нам раса. Она вывезла с планеты часть жителей. Поселила их на Аллоу, помогала на первых порах, а потом бесследно исчезла. Мы создали цивилизацию, со временем вышли в Пространство. Встав на ноги, вспомнили о легенде. Праматерь стали искать. Посылали экспедиции, но все без толку.

— Ее нашли, — сказал император. — Пятьдесят лет назад. Но открытие сохранили в тайне. Объясню, почему. Звездная система на краю Галактики. Девять планет, одна из них обитаемая — та самая... Люди там уцелели, но катаклизм повлиял на темпы развития. Сейчас там отсталый мир. Планетарного правительства нет, многочисленные страны ведут между собой войны. Накопили горы оружия, в том числе термоядерного. Не раз могли уничтожить планету. Что было делать? К вступлению в Федерацию планета не готова, а у нас к ней особое отношение. Дискуссия о судьбе Праматери могла расколоть общество. Открытие засекретили, а за планетой установили наблюдение. На ней стали работать эфоры. Так продолжалось десятки лет. Но со временем эфоров убрали. Угроза ядерной войны на Праматери снизилась. Зачем там эфор? Хватит станций слежения. Но они в последнее время шлют тревожные вести — может разразиться война. Праматери нужно помочь. Поживешь там год или два. К тому времени разобьем кваргов, и о тебе забудут.

— Мои полномочия?

— Наблюдать. Не вмешиваться без нужды. Ситуацию определишь сам. Лучше, конечно, не лезть. Но... Ты эфор Галактики. С правом судить и выносить приговоры. Предпринимать действия, препятствующие уничтожению планеты и наносящие вред ее населению. Соответствующий указ я подпишу. Согласен?

— Да, — сказал я.

А что оставалось? Назначение походило на ссылку или же отпуск для поправления нервов. Скорей, второе. Отказаться и ждать оказии? Так можно и год просидеть. Поживу, понаблюдаю за предками. Хоть какое-то развлечение.

— Можешь им что-нибудь подсказать, — усмехнулся император. — По мелочи. Внести вклад в развитие. Только аккуратно. У отсталых цивилизаций дурные наклонности. Изобретение первым делом используют в военных целях.

— Понял! — кивнул я.

— В канцелярии дадут материалы предшественников. Государства, политический строй, языки, технологическое развитие... Многое устарело, но для вживания сгодится. Удачи, эфор!

— Благодарю, сейе! — сказал я и отдал честь.

Материалы я изучил быстро — Мозг помог. Странная планета. Уровень общественного сознания чрезвычайно низкий. Правителей выбирают никудышных. Не всегда, но чаще всего. Везде культ наживы, причем, зачастую иррациональный. У богатых людей денег больше, чем нужно для потребностей — даже самых невероятных. Но они продолжают их "делать"! Зачем? Роскошь соседствует с нищетой. И правители поддерживают эту систему! Копят горы оружия, вместо того, чтобы пустить деньги на насущные проблемы. Мрак!

Я сходил к ювелиру и купил десять бриллиантов. Природных. На Праматери, как сообщали предшественники, они ценятся. В Федерации наоборот. Природные камни не такие чистые, в них есть включения. Впрочем, и те и другие стоят дешево. Десять камней обошлись мне в половину месячного жалованья. На Праматери продам, хватит надолго.

Ювелир вопросов не задавал. Все ясно. Сейе встретил вульгарную девушку, та любит камни. Бывает. Сейе можно посочувствовать.

Яхта с портальной установкой доставила меня к Земле. Двое суток я изучал места высадки. Выбрал крупную агломерацию — в ней легче затеряться. Потом был перенос...

* * *

От мыслей отвлек телефонный звонок — Жанна. Смартфон лежал в спальне, но Мозг перехватил вызов.

— Да?

— Чем занимаешься?

— Сижу, пью чай, никого не трогаю.

— Встал, значит, — заключила Жанна. — Это хорошо. Есть разговор.

— Срочный?

— Не совсем. Но поговорить надо.

— Приезжай! — согласился я.

Я встретил ее у подъезда. Жанна появилась неожиданно. Не подъехала на машине, а вышла из арки.

— Не рискнула сеть руль, — объяснила, подойдя. — Дороги замело, почистить не успели. Занесет. У меня резина не новая.

— Вот и хорошо, — я взял ее под руку. — Погуляем!

Мы перешли дорогу и углубились в парк. Здесь было пустынно. Падал снег. Мы шли по дорожке, загребая его ботинками. Снег цеплялся за них, вис на джинсах. Мы выбрели к склону. Там было оживленно. Дети катались на санках — выходной день.

— Хорошо им! — вздохнула Жанна.

— А нам что мешает? Идем!

Мы подошли ближе. Я присмотрелся. Санки у детей были разными, но одни мне глянулись. Сваренные из стальных труб, с многослойной фанерой вместо сиденья, они выглядели крепкими. Похоже, что не серийное производство — в мастерской делали. На санках катались двое: мальчик лет десяти, девочка помладше. Одеты не богато. Я подошел ближе.

— Дашь прокатиться?

— Рубль! — сказал мальчик. — За раз.

— Ишь, какой! — возмутилась Жанна.

— Он прав, — возразил я. — Санки его. Нас выдержат?

— Только так! — хмыкнул пацан. — Вы не толстые.

— Спасибо! — съязвила Жанна.

Я сунул мальчишке двухрублевую монету. Он сжал ее в кулаке и кивнул на санки:

— Катайтесь!

Я сел впереди, Жанна — за мной. Обхватила меня за талию. Отталкиваясь ногами, я разогнал санки, и мы полетели вниз. Полозья взрывали снег, санки стремительно неслись вниз, и я заорал от восторга. Жанна поддержала. В конце спуска снег был содран с земли. Мы угодили в проплешину. Санки дернулись и развернулись. Нас выбросило в снег. Хохоча, мы встали и помогли друг другу отряхнуться.

— Еще? — предложил я.

— Хватит! — покрутила головой Жанна. — Хорошего понемножку.

Я взял санки за веревочку. Мы поднялись наверх, и я вручил ее мальчику.

— Спасибо! Мы все.

— Сдачи не дам! — он шмыгнул носом. — Нету.

— Оставь! — отмахнулся я. — Купи себе шоколадку! Сестру угости.

Мальчик с девочкой были похожи. Он кивнул, я взял Жанну под руку, и мы пошли к выходу.

— Спасибо тебе! — сказала она. — Тысячу раз проезжала мимо. А вот придти, погулять, покататься на санках... Все в делах. Так и жизнь пройдет.

— Какие твои годы!

— Кто б это говорил! — засмеялась она. — Мы с тобой как тот мальчик с сестрой. Только наоборот, — она вздохнула. — Я старше.

В квартире мы отряхнули снег с ботинок. Сняли их и прошли на кухню. Я заварил "зейд", достал вазочку с конфетами. Мозг промолчал — занят. На сайте сидит. Это его любимое занятие.

Жанна пила чай молча. Лицо ее налилось румянцем, глаза блестели.

— Хорошо! — она откинулась на спинку диванчика. — Даже не хочется о делах. Но нужно. Пора регистрировать предприятие. Сайт может приносить деньги.

— Уверена?

— Да, — кивнула она. — Суди сам. Пятьсот уникальных посетителей ежедневно. Число их постоянно растет. С тех пор как мы разрешили комментарии.

Я кивнул.

— Множатся перепосты. Их десятки. С блогов люди идут к нам. Большинство их открывает и другие публикации. Многие регистрируются, чтобы тусоваться на форуме. С Мозгом поспорить, — она хихикнула. — Ты знаешь его?

— Как себя.

— Он такой юморной! Как выдаст!

— Да, — согласился я. — Безбашенный. За ним нужно смотреть. За лексикой не следит.

— Поговорками сыплет, пословицами. Столько знает! Помнишь статью о Виндзорах? Все начали обсуждать браки в династии. Кто на ком женился или вышел замуж. Ровня или мезальянс? Мозг припечатал: "По Сеньке и шапка!" И факты привел. Ты ему платишь?

— Конфетами с газировкой.

— Ага! — не поверила она. — Мозг, случайно, не ты?

— Мой псевдоним Nik. Без "си" перед "кей".

— Читала, — кивнула она. — Ты слишком серьезный. Бери пример с Мозга. Ну, что, регистрируем?

— А толк будет?

— Не сомневайся! Я консультировалась. С такой посещаемостью, как у нас, деньги будут. И ведь не желтизна. Про тех же Виндзоров — обстоятельная статья. В рубрике "Монархии мира". Это ты хорошо придумал. Где только фактов накопал!

— В интернете.

— Там этого нет.

— Помимо сайтов есть цифровые библиотеки. Самая крупная -Конгресса США. Есть национальные библиотеки Великобритании и Франции... Книг много.

— Ты их прочел?

— Нужные.

— Ты знаешь языки?

— Только наиболее распространенные. Английский, французский, немецкий, испанский.

— Не фига себе! — глаза ее стали большими. — В Новосибирске учил?

— Не только.

— Ну, Коля! — она помотала головой. — Не перестаешь удивлять. С чего тебя занесло в нашу глушь? Ладно... О деле. Читатель наш — человек солидный. Не школота как в "Здесь и там", — она хихикнула. — Мне рассказывали рекламисты. Одна торговая сеть решила сделать себе пиар. Опубликовала у них интервью с боссом. И что? За сутки его открыли пять человек. Представляешь? А они пыжатся: "Лучший сайт!" Деньги за рекламу берут дурные. Я говорила с агентствами. Готовы с нами работать. Недвижимость, финансовые услуги, автомобили, электроника... Спрашивали про рекламные статьи. Публиковать будем?

— Нет! — сказал я. — Только баннеры.

— Пусть так, — кивнула она. — Ну?

— Готовь документы.

— Коля! — она соскочила с дивана и подбежала ко мне. Обняла за шею. — Мы их порвем! Моя должность?

— Директор. С правом подписи финансовых документов.

— Доверяешь? А сам?

Она отступила и посмотрела в глаза.

— Не хочу возиться. Писать интереснее.

— Как хочешь, — согласилась она. — Понадобится бухгалтер.

— Есть на примете?

— Да. Но звать не хочу. Станут завидовать, разнесут сплетни. Найдем постороннего человека. Порядочного.

— Хорошо.

— Это нужно отпраздновать! — она закружилась по кухне. — У тебя вино есть? Могу сбегать.

— Вино в шкафчике, еда в холодильнике.

— Сейчас! — захлопотала она.

Спустя пять минут мы обедали. Красное вино, приготовленный мной вчера ростбиф (Жанна его разогрела), хлеб, овощи. Просто и сытно. Оба ели с удовольствием.

— Вкусно! — сказала Жанна, допив вино. — Сам готовишь?

— Мозг помогает.

— Ага! — она засмеялась. — Виртуально. Странный ты человек, Коля. Вроде давно знаю, но понять не могу. Меня это пугает. Ты словно не от мира сего. Говоришь не так, поступаешь иначе. На снег сегодня смотрел, как впервые. А сам из Сибири.

— Жил в теплых краях.

— Где?

— Тайна.

— Угу. И жена из народности шухья. В России такой нет.

— Она не россиянка.

— Где вы с ней познакомились?

— В военном училище. Мы там оба преподавали. Она — боевую подготовку, я — тактику.

— Тактику? Ты журналист!

— Не только. Окончил академию, специальную.

— А журфак?

— Мне сделали новые документы. В том числе паспорт.

— Так ты не Николай?

— Никлас. Почти тоже.

— А год рождения?

— Другой. Я старше.

— Намного?

— Шесть лет.

— Вот! — она ткнула в меня пальчиком. — Я это чувствовала. Не мог пацан в двадцать шесть лет знать столько. Да и выглядишь ты старше. Служил за границей?

Я кивнул.

— Далеко?

— Очень.

— Преподавателем?

— Не совсем. Вроде инспектора. Оценить потребности населения, состояние армии и флота. Заказать необходимое оборудование и вооружение, проконтролировать их доставку и передачу в нужные руки. Способствовать развитию страны. Преподавание не входило в обязанности. Попросили.

— А потом случилась война?

Я кивнул.

— Теперь ясно. Деньги там заработал?

— Не совсем. Купил бриллианты — там они дешевы, здесь продал.

— Бриллианты?

Я встал и пошел в зал. Достал из сумки коробочку, извлек из гнезда один камень. Вернулся в кухню и положил его Жанне на ладошку.

— Ого! — глаза ее стали по блюдцу. — Какой огромный! Сколько он стоит?

— Сто пятьдесят тысяч долларов. Примерно.

— И ты держись его дома!? Могут украсть.

— Вряд ли. Во-первых, не знают. Ты ведь не скажешь?

Она затрясла головой.

— Второе. Квартира на сигнализации. Пока будут искать, приедет милиция.

— Забыла, — кивнула она. — Сама ж оформляла. Но все равно как-то...

— Это лишь бриллиант. Камень. Есть вещи важнее. Например, жизнь близких тебе людей.

— Прости! — Жанна вернула бриллиант. Я сунул его в карман. — Она погибла на твоих глазах?

Я кивнул.

— Как это случилось?

— Неожиданное вторжение. Мы заняли пункт обороны. Тридцать курсантов и четыре преподавателя. Погибли все. Меня спас наш десант.

— Ненавижу войну! — она сжала кулаки. — Чего им неймется? Все что-то делят. Эти теракты... Убивают детей, женщин. Сволочи!

Я промолчал. Она вздохнула и встала. Я проводил ее в прихожую, помог одеться.

— Спасибо! — она глянула мне в глаза. — Можешь не сомневаться, Никлас! Я не подведу. Не кину, не убегу с деньгами.

А то я не знаю...

— И еще. Не буду навязываться, но если захочешь...

Она чмокнула в губы. Затем повернулась и скрылась за дверью.

9.

Мужчина лет пятидесяти, лысый, с небольшой бородкой и в очках потянул на себя пластиковую дверь и вошел в кабинет. При виде его сидевшая за столом женщина вскочила.

— Михаил Семенович!

— Сиди, Ира, сиди, — улыбнулся мужчина. — Я не президент, чтобы передо мной вскакивать.

Он прошел к столу и примостился на свободном стуле. Хозяйка устроилась напротив.

— Могли б предупредить о приходе, — сказала гостю. — Я бы вас встретила, кофе сварила. Сейчас попрошу девочек.

— Не нужно, — отмахнулся Михаил Семенович, — я ненадолго. Разговор есть.

Женщина подобралась.

— Скажи, Ира! С каких пор портал "Здесь и там" занимается рерайтом?

Ирина побледнела. На курносом носу проявились веснушки.

— Мы отказались от него давно. С тех пор только оригинальные публикации или цивильные перепечатки с указанием источника. И вдруг опять.

Ирина не ответила. Впрочем, гость этого и не ждал.

— И все с сайта "Эксперт". Причем, содрано грубо. У них — "Скелеты в шкафу Виндзоров", у нас — "Тайны Букингемского дворца". У них — "Перспективы белорусского рубля", у нас — "Куда катится рубль?". И так далее. Факты стянуты один в один, да еще коряво списаны. У первоисточника интереснее. А ты уверяла, что у нас лучшие журналисты.

Ирина сглотнула.

— Посетители это заметили, в комментариях постят. Вы их удаляете, но они пишут на других сайтах. Страдает репутация портала. Хуже того: посещаемость падает. Пока не слишком заметно, но тенденция проявилась. Рекламодатели видят. Ушла "Дина", крупнейший застройщик страны. Потерян миллионный контракт. Зато баннер "Дины" появился на "Эксперте". И не только ее. Акционеры недовольны. Ты знаешь, Ира, я не лезу в редакционную политику. Но доверие — штука такая, существует, пока есть на что опираться. За что ты обозлилась на "Эксперт"? Ковалев утер нам нос? После того, как не взяла его на работу?

— Вы знаете?! — вскинулась женщина.

— Говорил с ним. Написал на электронную почту, сбросил номер телефона. Он перезвонил. Приятный молодой человек, умный и вежливый. Я предложил ему работать у нас. Он ответил, что уже пытался. Только ему указали на дверь. Кстати, почему?

— Наглый! Сказал, что наши журналисты безграмотные. Путают девушку с женщиной. Наехал на Бахметьева. Дал понять, что его нужно гнать.

— Девушку с женщиной вы до сих пор путаете. Впрочем, как и другие. Скоро девушкой будут звать бабушку. Журналисту следует заглядывать в словарь, хотя бы иногда. И насчет Бахметьева Ковалев прав. Давно пора гнать этого клоуна. Что ты к нему так прикипела? Понимаю, мужик красивый, язык подвешен, но гонит такую пургу... В интернете над ним смеются. Забронзовела ты, Ира, потеряла нюх. Решила, что схватила жар-птицу за хвост. А у нас не государственный сайт, денег из бюджета не дадут. Как потопаем, так и полопаем. Расслабилась ты, решила, что конкурентов нет. А он взял и появился.

— "Эксперт" нам не конкурент, — возразила Ирина. — Аудитории разные. И посещаемость у них на порядок меньше.

— Это пока, милая! — гость покачал головой. — Им всего-то три месяца. Но они растут, очень быстро. Причем, начали в высоко конкурентной среде. Это мы с тобой создали сайт на заре интернета. Пока они ориентируются на элиту. Людей грамотных и образованных — тех, кто принимает решение. Но кто мешает им расширить тематику? Создать торговую площадку? Если это произойдет, нам станет кисло. Вытеснят. У Ковалева бешенный потенциал. Я с ним пять минут говорил, но это почувствовал. Брать его нужно было, Ира, за обе руки. Делать своим заместителем, обнимать и лелеять. А ты губу натопырила...

Ирина промолчала.

— Значит, так, — голос гостя стал жестким. — Позвонишь ему. Телефон я сброшу. Извинишься, предложишь сотрудничество.

— Какое?

— Любое. На работу к нам он не пойдет, я уже звал. Предложи стать консультантом. Денег не жалей. Все его замечания претворяй в жизнь. (При этих словах Ирина нахмурилась.) Не кривись! Он доказал свою компетентность. Публикуй их статьи, давай ссылки на сайт. Убеди его поделить рынок. Пусть работает на элиту. Здесь мы его не оттесним, не получится. Зато лучшие их статьи будут у нас. Сама разберешься, что брать. Не забудь за них заплатить, хотя это не принято. Главное, чтобы не лез в нашу нишу.

— Может не согласиться.

— Очаруй его и обаяй. Ты это можешь. А не выйдет... — Михаил Семенович нахмурился. — Акционеры предложили сменить главного редактора. (Ирина вновь побледнела.) Контрольный пакет у меня, я отказал. Сказал, что ты девочка умная, проблему решишь. Не подведи меня, Ира! Хорошо?

Женщина кивнула.

— Тогда я пошел. Не провожай!

Михаил Семенович встал и вышел. Ирина некоторое время смотрела перед собой, затем грязно выругалась. В этот момент пикнул смартфон — пришло СМС. Она открыла сообщение — номер телефона. Гость вспомнил и сбросил.

Ирина несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула. Надо привести чувства в порядок. Выстроить мысленно будущий разговор. Ставки высоки...

* * *

Генеральный директор вошел в кабинет злой. Окинул взглядом собравшихся, что-то буркнул под нос и прошел к столу. Заместитель и руководители подразделений спрятали головы в плечи. Сейчас будет!

Генеральный плюхнулся в кресло, втянул воздух.

— Меня вызывали туда, — он указал пальцем на стену. — Ставили раком и в другие позы. Имели во все дырки. Знаете, почему?

Присутствующие не ответили.

— За три месяца сайте агентства и в журналах не появилось ни одного "випа".

— Они не рвутся давать интервью, — сказала главный редактор информации.

— Вам не рвутся, — уточнил генеральный. — А вот другим... Вы такой сайт "Эксперт" знаете?

Главный редактор не ответила.

— Хорошо знаете, — хмыкнул генеральный. — Давно там пасетесь. Воруете факты, шлепаете информации, забывая давать ссылки. Думаете, я не вижу? Так вот, "Эксперту" "випы" интервью почему-то дают. За три месяца два министра и один председатель госкомитета. При этом "Эксперт" — частный портал, а мы государственный холдинг. Как это можно понять?

— Владелец "Эксперта" — гражданин России, — влез главный редактор "Научной мысли". — Ему трудней отказать, — он уловил взгляд генерального и добавил: — Я так думаю.

— С чего взял, что он россиянин?

— Приходил к нам устраиваться на работу. Сначала статью прислал, затем сам явился.

Сказав это, Яков Сергеевич тихо охнул — локоть Светланы ударил его в бок.

— Ты хочешь сказать, — протянул генеральный (лицо его приняло зловещее выражение), — что Ковалев хотел работать в журнале, а вы ему отказали?

— Так он гражданин России, — проблеял редактор. — Нельзя.

— Это на твою должность нельзя! — рявкнул генеральный. — Кандидатуру утверждают в Совмине. Обозревателя на работу беру я. Следовало доложить. Кретины! Долбо...бы! С кем работаю!..

Собравшиеся за столом терпеливо ждали. Генеральный — матерщинник. В своем кругу слов не выбирает. К этому привыкли и не обижались. Выпустит пар и успокоится.

— Значит так, — генеральный кончил ругаться и посмотрел на зама. — Свяжись с этим с этим Ковалевым и предложи ему сотрудничество. Совместный проект. Он берет интервью у "випов", и мы публикуем его одновременно на двух сайтах.

— Там это поймут? — зам указала пальцем на стену.

— У них публикации "Эксперта" по рукам ходят, — хмыкнул директор. — Сам видел. Более того, читают и там, — он указал пальцем на потолок. — Мне в пресс-службе сказали. Так что без проблем.

— Ковалев согласится?

— Почему нет? Он раскручивает свой сайт. Это шанс представить его на нашей площадке. Получит промоушен и респект: сайт государственного агентства как-никак. Интервью можно не ограничиться. Брать у них статьи — наиболее интересные для нас. Кое-что можно опубликовать в журнале, — генеральный посмотрел на редактора. — Словом, полноценное творческое сотрудничество.

— Надолго? — поинтересовалась зам.

— Пока не научитесь работать, — сказал генеральный.

* * *

Оформление сайта и его продвижение взял на себя Мозг. Ему это как два пальца. Мне хватало статей. Писать нас учили в академии. Ведь эфор шлет отчеты императору. Он пишет правительству и руководителям отраслей. При необходимости обращается к населению. Ошибаться нельзя, писать скучно — тоже.

Нас учили брать интервью. Экзамен происходил так. Преподаватель вызывал слушателя и говорил:

— Перед тобой руководитель добывающей отрасли планеты Зейран. Задавай вопросы!

По тому, что ты спрашивал, судили о знаниях. На Земле не так. Журналисты не утруждают себя подготовкой к интервью. Вопросы задают глупые или же зачитывают их по бумажке. Уточняют редко — не знают, что. Некомпетентность ужасающая. Это мне рассказал помощник министра. Мы с ним неплохо поговорили после того как я прислал текст интервью. Знающий человек. Кстати, стоит спросить: как с накопителями? Третий месяц пошел. Получилось повторить?

Мозг разослал сообщения по пресс-службам, подобрав для каждой подходящую публикацию. Некоторые откликнулись. С этими я свел знакомство. Так у нас появились интервью с министрами. Местная традиция. Хочешь привлечь внимание — побеседуй с министром. Читатель оценит. Мне самому было интересно. Получить представление о компетентности руководителей — это познавательно и полезно. Мои впечатления? Хм, разные...

Помимо рассылок, Мозг использовал и другие методы. Развлекался в социальных сетях, где у него завелась куча друзей. Резвился на других сайтах. Я писал. Местная тематика скоро кончилась — Беларусь страна небольшая. Предсказуемая политика, отсутствие потрясений... Я переключился на Россию, следом — на другие страны. "Эксперт" обзавелся англоязычной версией (переводил Мозг). Это добавило нам посетителей. Сайт заметили конкуренты. Посыпались предложения о сотрудничестве. Я не отказывал — условия выгодные. Жанна ворчала: "Паразиты!", но я настоял. Цели заработать побольше у меня нет. Не за тем прибыл на Землю.

Мы получили официальную регистрацию. Это оказалось легко. Выбрали форму иностранного предприятия. В исполкоме нам намекнули о благотворительности. Я попросил список. Подумав, купил портативные счислители (здесь их называют ноутбуки) для детей-инвалидов. Развез лично. Не то, чтобы не доверял исполкому, но так лучше. Чиновники любят примазываться к добрым делам — это и в Федерации есть. Хотя там счислитель не проблема — входит в социальный пакет. Но Беларусь — страна не богатая. Я мог купить больше, но Жанна отговорила.

— Нельзя, — сказала, покачав головой. — Решат, что денег немерено, засыплют просьбами. Откажем — обидятся, станут смотреть косо. Лучше понемногу, но регулярно.

Итак, у нас был сайт и предприятие. Оставалось открыть счет в банке, но для этого требовался бухгалтер. Найти не удавалось. Желающих было море. Мы с Жанной проводили собеседования. На них претенденты врали. Кто по мелочи, а кто — и всерьез. Мозг их браковал, да и мне не хотелось иметь дело с такими. Проблема решилась сама.

Как-то я проснулся в ночи — наверху плакал ребенок. Горько и заунывно — на одной ноте. В плаче звучало невыносимое горе. На меня накатила беспросветная и глухая тоска. В последний раз я ощущал нечто подобное после смерти Али.

— Мозг, слышишь? — прошептал я.

"Давно, — сообщил он. — Там Чувствующая".

— Уверен?

"Как в тебе".

Я встал и торопливо оделся. Надо мной жила женщина с ребенком — девочкой лет четырех. Я несколько раз встречал их в лифте. Они здоровались. Девочка выглядела непривычно серьезной.

Я поднялся по лестнице. Позвонил. Дверь открыла встрепанная женщина в халатике.

— Где ребенок?

Вопрос привел ее в ступор. Я отодвинул ее и прошел в комнату. Здесь горел свет. Девочка обнаружилась в кроватке. Я наклонился к ней. Лицо крохи было в слезах.

— Сиг архойя! — сказал я. — Ай нем. Ти сиг потуми люи комитаг.

Зачем я сказал это на родном языке? Не знаю. Но она поняла.

— Аллой? — спросила, вздохнув. Сомнения не осталось — Чувствующая. Только они мгновенно воспринимают чужую речь.

— Аллой! — подтвердил я. — Ними ми ту.

Она протянула ручки. Я взял худенькое тельце и прижал к себе. Обернулся к дверям. Мать девочки смотрела нас очумелыми глазами.

— Не беспокойтесь, — сказал я. — Я не сделаю ей зла.

Поискав глазами, я присел на разобранную кровать. Кресла в комнате не нашлось. Девочка приникла ко мне. Я чувствовал ее тепло. "Готов? — спросил Мозга. "Да", — сообщил он. Мы дружно отправили посыл. Волна покоя и умиротворенности вышла сильной. Тельце в моих руках обмякло, девочка уснула. Я встал, уложил ее в кроватку и укрыл одеялом. Некогда я утешал так сестер — сам, без Мозга. В ту пору его у меня еще не было. Сестрам нравилось, они просили меня уложить их. Но потом у меня появился Мозг, и они стали бояться...

— Простите! — сказал я женщине. — Понимаю, что напугал. Но девочка так плакала... Я ваш сосед снизу.

— Знаю, — сказала она. — Вы ездите на машине — большой, белой. Оставляете на стоянке у гостиницы. Я там работаю в бухгалтерии, видела в окно.

— Меня зовут Николай, — представился я.

— Марина, — сообщила она. — Чаю хотите?

— Давайте! — согласился я.

Мы прошли в кухню. Пока она хлопотала у плиты, я осмотрелся. Чисто, но бедно. Достаток в квартире не ночевал. Это подтвердил и чай: пакетик в чашке. От сахара я отказался. Чай был мерзким на вкус, но я не подал виду. Марина поглядывала настороженно. Все ясно: пришла в себя. И сейчас размышляет: что это было?

— Как зовут девочку? — спросил я.

— Аля.

— Как?!

— Алиса. Но мы зовем ее Алей.

— Почему она плакала? Это не болезнь. Девочка здорова.

— Скучала по маме.

— А вы? — удивился ее.

— Тетя. Я опекун Али. Ее мать умерла — наркоман убил. Хотел забрать деньги, подбежал сзади и ударил железной трубой. Думал оглушить, но не рассчитал силу — обкуренный. Его поймали и осудили к пожизненному. Но Полины нет, — она шмыгнула носом. — Я не справляюсь. Иногда Аля вспоминает мать, и тогда плачет. У меня не получается утешить.

Я промолчал.

— Вы говорили с ней на каком-то языке, — сказала она.

— Это мой родной.

— Но она вас поняла.

— Аля необычная девочка.

— Я знаю, — кивнула она. — Всегда была такой. Я помогала Поле ее растить. Как вам удалось?

— Чувствую боль других. Вы живете вдвоем?

— Да.

— А отец Али?

— Официального нет. Поля жила с ним без росписи. Потом забеременела... Он предложил ей сделать аборт. Поля отказалась, тогда он ушел. Слизняк! — она сморщилась. — На алименты подавать Поля не стала — не хотела Але такого отца. Хорошо, что не стала. Когда она умерла, я боялась, что тот заберет Алю. Но он даже не объявился.

— Вы работаете бухгалтером?

Она кивнула.

— Зарплата устраивает?

— Нет, конечно, но другую найти трудно. У меня маленький ребенок. Таких не хотят брать.

— Понятно, — сказал я. — У меня есть предложение. Я владелец иностранного предприятия. Его только зарегистрировали. Нужен бухгалтер.

— Ну... — замялась она.

— Я не тороплю. Вы водите Алю в садик?

— Да, — кивнула она.

— Завтра заберете ее и приходите ко мне. Я позову директора. Ее зовут Жанна. Познакомимся, попьем чаю, поговорим. Там и определимся — с работой и зарплатой. Идет?

Она кивнула.

— Спокойной ночи! — я встал. — Буду ждать.

...В дверь позвонили после шести. Мы с Жанной побежали открывать. За дверью обнаружились Марина с Алей. Обе присыпанные снежком и с раскрасневшимися от мороза щеками.

— Здравствуйте! Проходите! — я отступил в сторону, пропуская гостей. Они вошли.

— Это кто это к нам пришел, такой холосенький? — заворковала Жанна, присев перед девочкой.

— Аля, — ответила та.

— А меня Жанной зовут. Тетя Жанна.

— Ты хорошая, — подумав, сказала девочка.

— Еще какая! — подтвердила Жанна и встала. — Так, быстро раздеваемся и моем руки! Будем ужинать.

— Мы не рассчитывали, — смутилась Марина. — Неудобно.

— Неудобно спать на потолке — одеяло слетает! — обрезала Жанна. — Николай, помоги гостям раздеться!

Спустя пять минут все расселись за столом в кухне. Але я принес подушку с дивана — так ей выше. Жанна налила в миски куриного супа и расставила перед гостями.

— Сюп! — оживилась девочка.

— Она его любит, — улыбнулась Марина.

Ела Аля самостоятельно. Зажав в кулаке ложку, черпала суп и шумно втягивала его в рот. Это выглядело уморительно. И я, и Жанна с трудом сдерживали улыбки. Когда суп съели, Жанна подала котлеты с пюре. Их Аля почти не тронула. Я заварил чай и поставил на стол вазочку с конфетами. Аля оживилась и потянулась к ним.

— Одну! — поспешила Марина и объяснила: — Диатез.

Аля развернула конфету и, прихватив ее краями обертки, стала аккуратно откусывать. Чай она пила ложечкой, черпая ею из чашки. Покончив с конфетой, положила ее стол.

— Наелась, — сообщила Марина и вытерла рот племянницы полотенцем.

— Сказку хочу, — сообщила Аля. — Про Машу.

— Я тебе сто раз читала! — всплеснула руками Марина.

— Хочу! — не отстала девочка.

— Дядя Коля почитает, — сказала Жанна. — А мы с Мариной поговорим.

— У меня нет книги, — растерялся я.

— В интернете найдешь! — махнула рукой Жанна. — Маша и медведь, русская народная сказка. Иди!

Я вытащил Алю из-за стола и отнес в зал. Там усадил на диван и взял счислитель. Сказка и вправду нашлась сразу.

— Читай! — Аля указала на экран.

— Жили были дедушка и бабушка, — начал я. — Была у них внучка Машенька...

Неожиданно я увлекся. Сказка оказалась необыкновенно интересной. В детстве я читал сказочные истории, но они были другими. На Аллоу не встретишь медведя в лесу — там их нет. И дети не собирают в лесу грибы с ягодами — их выращивают на фермах.

Сказка кончилась быстро.

— Мультик! — потребовала Аля. — Про Машу!

Мультики тоже нашлись. Чтобы лучше видеть, Аля перебралась ко мне на колени. Я выпал из времени. На моих коленях сидела Чувствующая. Я ощущал исходящие от нее волны радости и погрузился в удовольствие. Нечто подобное испытывал Мозг. Я почувствовал, как он притих.

В себя меня привел смех. Я оторвал взгляд от экрана. В дверях стояли Жанна и с Полиной. Они смеялись.

— Ты бы видел себя, Ковалев! — выдохнула Жанна. — Большой птиц с маленькой птичкой смотрят мультик. Оба в нирване. Вставай, большой дядя! Мы закончили.

— Пойдем, Аля! — поддержала Марина. — Пора.

Девочка послушно слезла с моих колен. Я помог Марине надеть пальто (девочку одела она).

— Я завтра приду! — пообещала Аля.

— Ты что? — засмущалась Марина. — Разве так можно?

— Нужно, — сказал я. — Приходите! Кстати. Если вам нужно куда-то пойти... Приводите Алю ко мне, я присмотрю.

— Не сомневайся! — встряла Жанна. — Шеф — хороший человек.

— Знаю, — кивнула Марина. — Аля к плохому не пойдет. Но неудобно.

— Я сказала про "неудобно", — улыбнулась Жанна. — Забудь!

Я проводил гостей до лестницы. Вернувшись в квартиру, заглянул на кухню. Жанна сидела на диванчике.

— Умеешь ты, Ковалев, находить хороших людей, — сказала, когда я вошел.

— Ты это о себе? — поинтересовался я.

— И о себе тоже. Скажешь, плохая?

— Нет.

— То-то! — она подняла вверх палец. — И ведь хитрый какой! "Помоги с документами", — передразнила она. — Раз — и я на него работаю.

— Тебе не нравится?

— Наоборот — очень интересно. Даже не помню, когда так было. Теперь и Марину нашел. Эту девочку надо брать. Надежная. После смерти сестры заботится о племяшке, крест на личной жизни поставила.

— Почему? — удивился я.

— Мужчины не любят женщин с детьми.

— Разве?

— Ты возьмешь замуж женщину с ребенком? — палец указал на меня.

— Почему бы нет? — пожал я плечами. — Если понравится.

— Так то ты, — вздохнула она. — Не от мира сего. А вот другие... Да и где мужчину найти? Для этого в клубы ходить надо, другие места. А у нее девочка... Ладно! — тряхнула она головой. — Поговорила я с ней. Толковая, умная. Пока будет работать по договору. Так ей хорошо и нам. Марине — приработок, нам меньше расходов. В фонд социальной защиты платить не нужно. Нет больничных и отпускных. Платить будем пятьсот рублей в месяц.

— Не мало? — засомневался я. — Деньги есть.

— По основному месту работы ей платят столько же. Сволочи, пользуются ситуацией. Женщина с ребенком. У нее же больничные, то да се. Думаешь, я не хочу дать ей больше? Только нельзя. Испугается. Подумает: жулики. Будем химичить с налогами или что другое. Бухгалтеру за это статья. Пусть осмотрится, разберется. Тогда и добавим. Согласен?

Я кивнул.

— Тогда все.

Она встала.

— Погоди! — остановил я. — Скажи. Наркомания — это проблема?

— Еще какая! — вздохнула она. — Было: школьники в Минске умирали — спайсы курили. Один за другим. Шум стоял! Наркобарыг после этого прижали. Сроки стали давать до двадцати пяти лет. Но все равно проблема. Беларусь — транзитная страна, через нас наркотики везут в Европу и наоборот. Здесь кое-что оседает. А с чего заинтересовался?

— Мать Али вспомнил.

— Да, — вздохнула она. — Не повезло девочке. Ну, дали ему пожизненное, и что? Теперь до старости гада кормить? Вешать таких надо — на центральной площади. Или стрелять. Но Евросоюз ноет: отмените смертную казнь, отмените! У самих нарики стаями ходят, хотят, чтоб и у нас было. Пойду.

Я проводил ее в прихожую. На прощание она чмокнула меня в щеку. Я отправился в ванную — смывать след помады. И почему женщины думают, что это нам в удовольствие?

Мозг встретил меня в коридоре.

— Задание понял? — спросил я.

— Яволь, герр генерал! — доложил он через речевой синтезатор. — Мы покажем им Кузькину мать! Гитлер — капут!

— Насмотрелся, — вздохнул я. — Конфеты будешь?

— Мог и не спрашивать! — оживился он и побежал в кухню.

10.

— Вот!

Директор института кристаллографии достал из портфеля и выложил на стол два стеклянных бруска. Один из брусков был с пачку сигарет, второй — размером с большую книгу.

— Почему они синие? — спросил министр.

— Полный заряд. Когда сократится наполовину, станут зелеными. На четверти пожелтеют, после станут бледнеть. Легко контролировать заряд — приборы не нужны.

— Наглядно, — согласился министр. — А как с остальным? Емкость и прочее?

— Вот это, — директор взял маленький брусок, — стартовая автомобильная батарея. Емкость около 80 ампер-час. Ток холодной прокрутки — 770 ампер. По показателям подходит для большинства легковых автомобилей с бензиновыми или дизельными двигателями внутреннего сгорания. Заводит без проблем — многократно проверено.

— Такой маленький? — удивился министр.

— Маленький, да удаленький, — улыбнулся директор. — Заряд держит отменно. Разрядить полностью удалось только на стенде. В ходе эксплуатации практически невозможно. Во-первых, теряет заряд медленно, во-вторых, быстро пополняет его от генератора. Если кислотному аккумулятору нужно несколько часов, то этому — двадцать-тридцать минут. То есть сунул под капот и забыл. Если, конечно, автомобиль используется.

— А этот? — министр указал на большой брусок.

— Автомобильная тяговая батарея. Общая энергоотдача — 120 киловатт. Достаточно, чтобы питать двигатель легкового автомобиля и бортовые системы. Три тысячи километров пробега без подзарядки.

— Сколько?! — не поверил министр.

— Я не оговорился Валентин Петрович, — улыбнулся директор. — Вот результаты официальных испытаний, — он достал из портфеля и положил на стол папку. — Все, как положено. Испытывала сторонняя организация, пломбы на люке зарядки — их и наша. Три тысячи — это что! Если сделать побольше — все десять будут. Но мы решили, что это оптимальный размер. Батарею можно сунуть под сиденье — и катайся.

Министр взял папку, и некоторое время листал документы. Затем поднял взор на директора.

— А батарея для электробуса?

— Сделали, — кивнул гость. — Но я ее не принес — большая. Как три кислотных автомобильных аккумулятора. Сборка вот из таких, — он указал на "книгу. — Да и нет ее у нас — Минсктранс не отдал, — он усмехнулся. — Просят выставить счет — оплатят. Они ее месяц эксплуатируют. Если химическую батарею нужно подзаряжать после каждого маршрута, то эту — раз в три дня. И энергии для этого требуется меньше — нет потерь на химическую реакцию. Кристаллы ее просто накапливают. Последний документ в папке — заключение Минсктранса и их просьба организовать поставку.

Министр зашуршал бумагами, затем посмотрел на собеседника.

— Цена реальная?

— Это мы еще заложили 300 процентов рентабельности, — улыбнулся директор. — На всякий случай. Вдруг присадки подорожают или еще что? Заметьте, изготовлено в лабораторных условиях. А что будет при промышленном производстве? Считайте, на порядок меньше. Копеечное производство с сумасшедшей рентабельностью. Наркотики, торговля оружием рядом не стояли.

— Спасибо, Виктор Сергеевич! — министр встал и с чувством пожал гостю руку. Тот довольно улыбнулся. — Ваши предложения?

— Вот! — гость положил на стол еще папку. — Производство можно организовать на обычном стеклозаводе. Сегодня некоторые из них стоят. Конъюктура изменилась, их продукция не нужна. Небольшая реконструкция — и все. Только... — посмотрел на министра. — На изобретение есть патент?

— Насколько я знаю, нет.

— Мы тоже не нашли, — кивнул гость, — хотя хорошо искали. Но так не бывает, Валентин Петрович. В документах, которые нам передали, отработанная технология. Мы ее только адаптировали к нашим условиям. У кого-то патент все-таки есть. Или авторское свидетельство. Мы развернем производство, а тут раз — и судебный иск.

— Сейчас уточню, — министр снял телефонную трубку и ткнул пальцем в кнопку на аппарате. — Михаил? Помнишь журналиста, который брал у меня интервью? Он еще документы приносил на стеклянные аккумуляторы? Получен положительный результат, прорабатывается вопрос об организации производства. Свяжись с ним и уточни насчет авторских прав — мы не хотим неприятностей. Пусть скажет, что ему нужно. Жду!

Министр положил трубку и углубился в изучение документов из второй папки. Гость терпеливо ждал. Министр успел прочитать, когда раздался звонок. Он снял трубку и некоторое время слушал.

— Так и сказал? — переспросил. — Уверен? Спасибо! — он положил трубку и улыбнулся гостю: — В общем, так. Человек, который принес документы, ни на что не претендует. Это не его изобретение. Авторы его умерли, патент не брали. Он передает нам технологию в безвозмездное владение. Единственное условие — не отдавать в частные руки. Изобретение должно принадлежать государству.

— Насчет этого можно не волноваться, — пожал плечами директор. — Мы государственный институт, про министерство и говорить нечего. Хотя странно, конечно. Вот это, — он постучал пальцем по папке, — на Нобелевскую премию тянет. А использование открытия принесет даже не миллиарды, а триллионы долларов.

— Так уж! — покачал головой министр.

— Я вам кое-что покажу, — гость полез в карман и достал смартфон. Отщелкнул крышку и извлек синюю пластину. — Специально попросил ребят сделать. Стеклянная батарея для смартфона. Видите, даже контактов нет. Они не нужны. Кладу смартфон неподалеку от розетки, и батарея накапливает заряд без проводов. А отдает энергию ближайшему потребителю. Себестоимость батареи мы посчитали. Три доллара в лабораторных условиях. При промышленном производстве — менее одного. Ежегодно в мире продаются миллиарды смартфонов, каждому нужна батарея. Если предложить ее хотя бы по два доллара... С руками оторвут! Во-первых, емкость на порядок больше, во-вторых, дешевле, в-третьих, не требуется зарядное устройство. Для вендоров огромная экономия, а для нас — Клондайк!

Министр задумался.

— Валентин Петрович, — голос гостя стал вкрадчивым, — мои сотрудники работали день и ночь. Не выходили из лаборатории. А изобретение бесхозное...

Министр посмотрел на него.

— Закрепим приоритет за страной, — не смутился директор. — Нобелевская премия по физике... Представляете? Да нас мигом зауважают. Инвестиции пойдут в науку и производство. И какие! Разве плохо?

— Пожалуй, — согласился министр. — Берите патент. Но это, — он указал на батареи, — нужно показать президенту. Он ставил задачу сделать мощные аккумуляторы. Нужно подготовить мероприятие должным образом. Справитесь?

— Не сомневайтесь! — улыбнулся гость. — Это в наших интересах. Я показывал батареи президенту Академии наук. Он того же мнения. Но и ваша помощь потребуется.

— Окажем, — сказал министр. — Направьте письмо с просьбой на мое имя. Укажите, что нужно. Когда подготовите, свяжитесь со мной. Я хочу присутствовать при показе.

— Разумеется! — сказал гость. — Сам хотел просить. Нас упрекают, что разработки не внедряются в производство, а мы покажем, что это не так. — Это, — он указал на батареи, — я оставляю вам. Вдруг понадобится показать.

Он встал и, попрощавшись, вышел. Министр проводил его взглядом.

— Нобелевка, — произнес, усмехнувшись. — Мы не претендуем. А вот орден не помешает. Есть за что. Нам дали задание, мы его выполнили — быстро и качественно, — он бросил взгляд на синие бруски на столе, взял меньший и прикинул его вес. — Надо же! Стартовый аккумулятор. А на вид — игрушка.

Он спрятал батареи в шкаф, вернулся к столу и стал перечитывать содержимое папок. Детали нужно знать назубок. Президент не любит, когда в них путаются.

* * *

— Вот, товарищ генерал! — полковник положил перед хозяином кабинета папку. — Распечатка сообщения.

Генерал извлек из папки лист бумаги и углубился в чтение.

"18 февраля... — генерал бросил взгляд на календарь — уже сегодня. — Поездом N 1 из Москвы прибудет курьер с крупной партией героина, предназначенной для распространения в Беларуси. Фото курьера... — генерал всмотрелся в изображение. Снимок был не совсем четким, явно взят с камеры наблюдения, но представление о внешности давал. — На привокзальной площади курьера будет ждать покупатель в белом грузовом микроавтобусе "фольксваген", госномер... Там состоится передача товара и получение денег, после чего курьер выедет обратно. Задержание прошу показать в новостях. В этом случае сообщу и другие сведения о наркоторговцах в стране".

Генерал хмыкнул и отложил листок.

— Когда это пришло?

— Ночью, на электронный ящик управления.

— Кто отправитель?

— Неизвестно. Адрес зашифрован. Попытка связаться успеха не дала.

— Умный, — сказал генерал, — и осторожный. Его можно понять. Ваши предложения?

— Захватить курьера и покупателя. Только...

— Что? — поднял брови генерал.

— Вдруг фейк? Повяжем невинных людей. Те станут писать в интернете. Помните доктора, которого задержали по ошибке? Выломали ему дверь в квартиру, избили, двое суток продержали в изоляторе, а потом оказалось, что он не виновен. Сколько воя в интернете!

— А вы помягше, — посоветовал генерал.

— ОМОН мягше не умеет. Их натаскивают на силовые задержания.

— А ты попроси, — усмехнулся генерал. — В любом случае операцию проводить надо. Информация четкая, конкретная, даже номер автобуса есть. Ошибемся — принесем извинения. Нельзя оставлять такое сообщение без внимания. И телегруппу не забудьте.

— Понял! — кивнул полковник.

— Действуйте!

... Поезд "Москва-Минск" прибыл по расписанию. В числе прочих пассажиров на перрон сошел неприметный, худощавый мужчина с черной сумкой в руке. Поток людей влился в зев подземного перехода, и под вокзалом стал распадаться на ручейки. Кто-то направился к метро, кто стал подниматься наверх, другие вышли на привокзальную площадь. В числе последних оказался и мужчина с сумкой. Он двинулся по тротуару вдоль стоянки машин. При этом несколько раз оглянулся по сторонам. Никого не заметив, пересек проезд и подошел к белому грузовому микроавтобусу. Возле него тоже никого не было. Мужчина оглянулся и постучал костяшками пальцев в стекло кабины. То поползло вниз, из окна показалось лицо водителя: крупное и настороженное.

— Я от Аслана, — сказал мужчина.

— Один? — спросил водитель. — Все тихо?

— Да, — ответил мужчина.

— Я счас!

Дверь кабины распахнулась, водитель соскочил на асфальт. Оглянувшись по сторонам, он повел курьера к задним дверям микроавтобуса. Достал из кармана ключ и открыл их. В грузовом отсеке вспыхнул свет.

Водитель сделал приглашающий жест. Курьер заскочил внутрь, водитель — следом. Дверь он закрыл за собой, для чего воспользовался запором, не предусмотренными конструкцией автомобиля. Откидные лавки вдоль стен были тоже самодельные. Водитель устроился на одной из них, курьер — напротив. Без долгих слов он протянул водителю сумку. Тот взял и расстегнул молнию. Сдвинув наброшенную сверху одежду, один за другим достал пять заваренных пластиковых пакетов. Внимательно рассмотрел синие печати на них.

— Все как обычно, — сказал курьер, — мы не обманываем.

— Знаю, — кивнул водитель, — но проверить нужно.

Сложив пакеты на лавку, он полез в кучу тряпья в углу и извлек черный пластиковый пакет. Бросил его на колени курьеру. Тот раскрыл и пересчитал пачки черно-зеленых купюр. Каждую при этом проверил на "куклу". Водитель не мешал, только слегка улыбнулся уголками губ. Закончив подсчет, курьер подтянул к себе черную сумку, сложил деньги в нее. Прикрыл одеждой и застегнул молнию. Водитель перебросал пакеты в груду тряпья и тоже прикрыл.

— Разбежались?

Курьер кивнул. Водитель открыл двери и спрыгнул на асфальт. Курьер — следом. И в этот миг в глаза им ударил свет.

— Стоять! Ни с места! Работает ОМОН.

Водитель с курьером дернулись, но отскочить не успели. Налетевшие люди в масках закрутили им руки за спины и уткнули лицами в борт автобуса. Один из омоновцев подобрал выроненную курьером сумку, вжикнул молнией. Сдвинув одежду, обнаружил пачки денег. Присвистнул. Тем временем двое заскочили в автобус и стали разбрасывать тряпье в куче. Спустя пять минут все пять белых пакетов легли в ряд на полу у дверей, образовав своеобразный порог.

— Ни х...я себе! — не удержался от эмоций омоновец.

Этот фразу из репортажа, показанного в ночных новостях, вырезали. Видеоряд смонтировали быстро — студия МВД работала профессионально. Новость о захвате крупной партии наркотиков показали и другие каналы. Через три дня на белорусско-литовской границе остановили фуру, следующую транзитом в Россию. Отогнали ее на специальную площадку, где болгаркой взрезали борта прицепа. Из специально оборудованных тайников достали три с половиной центнера первосортного марокканского гашиша. На пакетах стояло клеймо — знак евро и звездочка. Гашиш везли российским потребителям.

Подобные репортажи накануне и в последующие дни прошли по телевидению многих стран. Вес изъятых наркотиков исчислялся в центнерах и тоннах. Руководители полиций, стоя перед телекамерами, довольно щурились и рапортовали об успехах подчиненных им подразделений. Но более всего шуму наделал один случай.

Военно-транспортный самолет США С-130 выполнял рейс из Афганистана по маршруту Баграм — военная база Рамштайн в Германии. Вследствие политических трений с Россией маршрут проходил над территориями Туркменистана, Азербайджана, Грузии и частью нейтральных вод Черного моря. Над морем у самолета и случилась неприятность: по неизвестной причине вышли из строя навигационные приборы. Затем, один за другим, стали отказывать двигатели. Экипаж подал сигнал бедствия и принял решение садиться воду — погода позволяла. Приводнение тяжелой машины прошло успешно — военные пилоты США зря хлеб не едят. Подняв тучу брызг, транспортник замер и закачался на волнах. Экипаж выбросил через боковые двери спасательные плоты и перебрался на них. Оставалось ждать помощи, и та появилась — на горизонте возник корабль. На большой скорости направился к терпящим бедствие людям. Командир не успел толком обрадоваться, как различил на корме сторожевика Андреевский флаг. Каким образом русский корабль оказался неподалеку? Что он делал в нейтральных водах? Ответов не было. Командир оглянулся на самолет: тот не собирался тонуть. Болтался на волнах, словно поплавок, если, конечно, бывают поплавки весом в 70 тонн.

Ветром плоты отнесло, вернуться к самолету командир не успевал. Тем временем подошел русский сторожевик. С него сбросили шлюпки, одна из которых и подобрала экипаж. Другие подскочили к самолету, матросы полезли внутрь. Командир С-130 пытался протестовать, говоря, что это собственность США, но ему ответили, что в самолете могли остаться пассажиры. Несмотря на заверения американца, что пассажиров нет, а экипаж самолета в наличии, ему не поверили. Людей в С-130, действительно, не нашли, зато обнаружили контейнер, который русские вскрыли. Его содержимое произвело на офицеров и матросов неизгладимое впечатление. Настолько, что они перевезли груз на сторожевик. Работали в темпе — в самолет поступала вода, он потихоньку тонул. Операцию снимали операторы. Как заметил командир самолета, профессиональными камерами.

В Севастополе корабль со спасенными встретили журналисты. Их камеры запечатлели хмурые лица американцев. Но куда большее внимание журналистов привлек их груз. Центнеры первосортного афганского героина — это вам не баран чихнул. Новость мгновенно разлетелась по мировым СМИ. США заявили протест, упирая на незаконность действий российской стороны: та не имела права досматривать американский самолет. В ответ им сообщили, что моряки действовали в соответствии с международными правилами. Спасали экипаж потерпевшего катастрофу самолета и его груз. Все это Россия готова передать американской стороне в официальной обстановке в присутствии представителей прессы, которые смогут задать американским пилотам интересующие их вопросы. В частности, откуда в С-130 героин? И зачем военный самолет вез его в Европу?

От груза и журналистов американцы отказались, забрав экипаж без шума. Представитель Госдепартамента заявил, что героин, обнаруженный в самолете, был захвачен американской армией в ходе боя с афганскими моджахедами и переправлялся в Европу для демонстрации успехов в борьбе с наркомафией. Его ехидно спросили: почему героин не показали в Афганистане? Там тоже есть журналисты. Захваченные наркотики уничтожают на месте. Везти их за тысячи километров нужды нет... Внятного ответа журналисты не услышали. Американские телеканалы усиленно распространяли официальную версию, в США ей поверили, а вот в Европе — увы. У посольств США прошли многочисленные демонстрации. Люди несли плакаты: "Прекратите убивать наших детей!" и позабытый: "Yankee go home!". Отношения с союзниками у США обострились. Руководители европейских стран готовы терпеть многое, даже прослушивание их телефонов американцами, но поставку наркотиков... Избиратели подобного не прощают. Президенты и премьер-министры разразились гневными высказываниями. Многие грозили пересмотром сотрудничества в военной области. Скандал кипел несколько дней, что дало журналистам повод окрестить февраль "черным месяцем наркомафии".

На фоне этого шума потерялись куда более значимые события. Непонятным образом с тайных счетов наркосиндикатов исчезли миллиарды долларов. Взятые за интимные места, банкиры лепетали, что они не виноваты. Деньги со счетов перевели путем удаленного доступа их владельцы, сообщив при этом необходимые пароли. Показывали распечатки и демонстрировали логи. На вопрос, куда перевели средства, сообщали номера счетов в таких же оффшорах. Попытки узнать, кто их открыл, успеха не принесли: это сделали дистанционно. Получив деньги, владельцы счетов перевели их в другие банки. В какие, узнать не удалось: в компьютерах данные не сохранились. Исчезло все до последнего лога. Банкиры разводили руками и клялись, что ничего не понимают: подобного никогда не было. Эта оплошность стоила некоторым из них жизни. Их, впрочем, не жалели. Работаешь на мафию — будь готов нести кару.

Удивительно, но одновременно тысячи благотворительных обществ по всему миру получили щедрые пожертвования. Причем, отправители средств не искали популярности. Наоборот, просили не сообщать их имен, ссылаясь на христианские традиции. Благотворительный дождь пролился и на территории России, Беларуси, ряда других постсоветских стран. Помощь получали семьи, собиравшие деньги на лечение детей, больницы, детские дома, школы, приюты бомжей и бездомных животных. При этом благотворители обещали денег еще — при условии, что информация о них не пойдет в массы. Получатели навстречу пошли. Деньги стимулируют хранить тайну куда лучше подписок о неразглашении.

"Черный февраль" привел к всплеску преступности. Наркотики вздорожали, потребители отправились добывать деньги. Воровали, грабили, совершали разбойные нападения. С этим справились. Наркоманы в отличие от мафиози — преступники неумелые, так что ловили их быстро. Многие обратилась за помощью в медицинские центры. Это ухудшило статистику, но оздоровило общество. Ненадолго, конечно, но хоть так.

На фоне этих событий новость о необычных батареях. На нее не обратили внимания. Чего ждать от маленькой, бедной страны, сохранившей пережиток советских времен — Академию наук? Многие республики бывшего СССР их закрыли. Дескать, не нужны. Науку в развитых странах двигают университеты. Транснациональные корпорации выделяют на это средства. Лауреаты Нобелевской премии тому пример. Правда, с наукой на постсоветском пространстве не заладилось. Университеты не демонстрировали открытий, транснациональные корпорации финансировать их не хотели. Олигархи, приватизировавшие предприятия СССР, в науку не вкладывались. Эксплуатируя на износ доставшееся оборудование, покупали яхты и виллы на Лазурном берегу Франции. В такой ситуации изобрести нечто новое, сделав революционное открытие в физике? Не смешите наши модельные туфли! Их цена сравнима с годовым доходом русского ученого. Настоящий талант за такие деньги не работает.

* * *

Демонстрация изобретения шла по обычной схеме. Президенту показали стеклянные батареи, он подержал их в руках, заметив, что они маленькие и не тяжелые. Затем сел за руль легкового электромобиля и сделал круг по площадке. Посидел в кабине электробуса, но ездить на нем не стал. Под прицелом телекамер произнес небольшую речь о роли изобретения для белорусской экономики. Похвалил ученых и производственников, раздал ценные указания руководителям, ответил на заранее подготовленные пресс-службой и распределенные среди журналистов вопросы.

После того как те удалились, состоялось совещание в узком кругу. Присутствовали: президент, вице-премьер, министр промышленной политики, президент Академии наук, директор Института кристаллографии и председатель комитета госконтроля. На последнего участники совещания посматривали настороженно: с чего он тут? Президент выслушал доклады и предложения с невозмутимым лицом. Перед телекамерами он позволял себе эмоции: радостные или гневные — в зависимости от ситуации, но здесь в этом не было нужды. Когда последний докладчик сел, президент посмотрел на вице-премьера.

— Производство пока наладить на одном заводе. Все тяговые батареи выпускать исключительно для внутренних нужд. Комплектовать ими производимые у нас легковые автомобили и электробусы. На сторону не продавать.

— Алексей Степанович! — дернулся вице-премьер. — Потеряем миллионы долларов!

— Потеряем, говоришь? — ощерился президент. — Тебе напомнить, кто крупнейшие налогоплательщики в стране? Кто приносит в бюджет миллионы и миллиарды? Знаешь?

— Газотранспортная система и нефтепереработка, — буркнул вице-премьер.

— Вот именно, — кивнул президент. — Ладно, газ, без него Европа не обойдется. Отопление домов, выработка электроэнергии... А нефть? Выбросим на рынок миллионы дешевых аккумуляторов — угробим нефтепереработку. Автомобильная промышленность перейдет на электромоторы. И кому нужен белорусский бензин?

— Она все равно перейдет, — сказал вице-премьер. — Тренд налицо.

— Разумеется, — согласился президент. — Но не стоит его подгонять. Во-первых, наши автомобили и электробусы пойдут на экспорт. С такой батареей и по такой цене их купят. Во-вторых, не испортим отношения с Россией. У них существенную часть доходов составляет экспорт нефти. Если вдруг сократится — пострадаем оба. За что россияне будут покупать наши товары? Или вас кризис не научил? Переход на электротягу должен пройти плавно.

— Предложим россиянам батареи для машин.

— Тогда кто купит твои? Им металлы и электроэнергия обходятся дешевле. Не выдержим конкуренции.

— А остальные типоразмеры батарей? — спросил министр промышленной политики.

— Делайте! — кивнул президент. — Хоть большие, хоть маленькие. Главное, чтоб получилось. С нужным качеством и в заявленные сроки. Вот он, — президент указал на председателя комитета госконтроля, — за этим проследит.

Собравшиеся посмурнели. С главным контролером президента шутки плохи. Договориться нельзя. Все разнюхает и доложит. А там... Из кабинета президента можно выйти безработным. На теплое место в какой-нибудь корпорации после этого не устроишься — не дадут. Хоть из страны уезжай...

— Сделаете — будет все, — подсластил президент пилюлю. — Ордена, медали, Государственная премия.

Он встал. Присутствующие вскочили. Президент кивнул им и вышел.

— Не верит, — шепнул министр вице-премьеру.

— Я сам сомневаюсь, — вздохнул тот. — Слишком радужно. Это как миллиард в лотерею выиграть. Теоретически возможно, но на деле... Не подведи, Валентин Петрович! Не получится — огребем вдвоем.

11.

С наркомафией я провозился ползимы. В основном этим занимался Мозг, я только отслеживал и направлял. Для Мозга влезть в какую-нибудь защищенную (по местным понятиям систему) и похулиганить — конфетами не корми. В Федерации за подобное наказывают, да и здесь, к слову, тоже, но ты сначала поймай. Здешние системы шифрования и отслеживания примитивны. Детский коммуникатор Федерации защищен надежнее, чем банковская система Земли. Особо смешили Мозг локальные системы обмена информацией, не имеющие выхода в интернет. Дескать, хакер не подберется. А волны сотовой связи, пронизывающие офисные здания, это как? Не путь?

Сложным было не найти информацию, а сделать так, чтобы ей поверили. В России и Белоруссии с этим проблем не возникло, а вот, скажем, на Украине, да. Или не приняли во внимание, или не захотели реагировать. Так же было и в некоторых латиноамериканских странах. Понятно, почему. А вот DEA в США сработало оперативно. Мозг слил им запись совещания латиноамериканских наркобаронов. Странные люди эти мафиози. С одной стороны блюдут секретность, жестоко убивая за разглашение тайны, с другой — утыкивают свои особняки камерами и микрофонами, снять запись с которых — детское дело. В результате DEA перехватило несколько транспортов с кокаином, а кое-кто из наркобаронов распрощался с жизнью. Свои их убили, или же агенты управления, я не интересовался. Торгуешь смертью, будь готов встретить ее сам.

Самым сложным оказалось организовать перехват партии наркотиков, поставляемых армией США из Афганистана. Создать проблемы самолету следовало в нужное время и в нужном месте. А еще убедить командование флота России выслать туда корабль. Много факторов могли повлиять на успех операции. С-130 мог нырнуть в море, разбиться при приводнении, дотянуть до болгарского берега и так далее. Но все срослось, и поднявшийся после этого шум меня порадовал. А вот нечего лицемерно бороться с курением, а самим возить героин в Европу! Козлы двуличные.

Обнуление счетов наркомафии нанесло ей куда более сильный удар. Недоверие к банкам заставит перейти к наличным. А это уязвимые операции.

По большому счету лезть во все это не следовало. Борьба с наркомафией — прерогатива правительств. Я оправдал свои действия смертью матери Али. В Федерации Чувствующих защищает закон. Попытка нанести вред им или их родственникам жестоко карается. На планете Янг толпа, подстрекаемая религиозными фанатиками, убила юного Чувствующего и его семью. Дескать, отродье Дьявола. Эфор помешать им не мог — на планете его не было. Янг только приняли в Федерацию. Весть о преступлении дошла до Аллоу, император послал флот. Десант частью переловил, частью уничтожил главарей и последователей культа, а также участников расправы. Суд над ними был скорым. Виновных развесили на площадях, на Янге ввели прямое правление императора, отстранив от власти местных руководителей. Некоторые из них отправились в шахты добывать руду. Чувствующие — ценный ресурс и очень редкий. Лишить его Федерации — объявить ей войну. Любые мотивы таких действий не берутся в расчет. Поднял руку на будущего эфора — закажи гроб. Хотя тот не понадобится. Казненных в Федерации закапывают на свалках...

Наведя шороху, как говорят местные, мы с Мозгом вернулись к прежнему делу. Оно, впрочем, развивалось и без нас. Слух, что "Эксперт" читают в высоких кабинетах, достиг нужных ушей. Нас завалили предложениями о сотрудничестве. Ученые, политики, журналисты слали свои статьи и обзоры. Некоторые мы печатали, авторам платили солидные гонорары. Денег, получаемых от рекламы, хватало. В результате статей слали еще больше. Копаться в них было в лом, и мы наняли редакторов. Они лопатили самотек, находя жемчуг в навозе, и готовили статьи к публикации.

Редакторов нашла Жанна. К моему удивлению, они оказались пенсионерами.

— Не сомневайся! — успокоила меня Жанна. — Отличные специалисты, еще советской школы. Не то, что нынешние. Эти, кроме Википедии, никуда не заглядывают, да и туда ленятся. А у дедушек шкафы с книгами до потолка. Компьютером они владеют, работать им в радость. Жить веселее, и деньги капают. Нам тоже выгодно — платить будем по договору, как Марине, без взносов в фонд социальной защиты.

— А, может, нужно? — засомневался я. — Вносить?

— Нет! — Жанна покрутила головой. — Смысла нет. От того, что мы это сделаем, старикам не холодно и не горячо. Это в России работающим пенсионерам годы идут в стаж, им добавляют пенсию. В Беларуси — нет. Более того, у работающих стариков часть пенсии вычитают.

— Почему? — удивился я. — Они же сами себе ее платят.

Жанна развела руками. Странная у них тут система. Как бы то ни было, но редакторы-пенсионеры пришлись ко двору. Их опыт и въедливость улучшили содержание сайта, помогли нам с Мозгом вздохнуть свободнее. Все-таки написание статей — не лучшее занятие для эфора. Хватало и других дел. На Земле росла политическая напряженность. Страны бряцали оружием и грозились его применить. Нам с Мозгом следовало держать руку на пульсе, чтобы, если потребуется, вмешаться.

Одновременно следовало заняться персоналом. Земные обычаи заметно отличались от привычных. Ладно, празднование Нового Года. Нечто подобное есть и в Федерации. Но там новый цикл не отмечают загулом. Пить несколько дней подряд, запускать фейерверки, тащить в дом срубленное дерево, чтобы вскоре выбросить... От последнего я отказался, заменив его искусственной елочкой, да и то по настоянию Жанны. Мое желание обойтись ее удивило. Пришлось сказать, что там, где я жил, елок не было, и мы их не наряжали.

А взять странные местные праздники: мужской и женский дни? Я удивился, когда 23 февраля Жанна с Мариной принесли мне какой-то парфюм и стали поздравлять. Придя в себя, я принял подарок и угостил женщин. За столом Жанна подняла бокал за защитников Родины, пытливо посмотрев на меня. Я прикинулся ветошью, как говорит Мозг.

— Ты же воевал! — не сдержалась Жанна. — Что куксишься? Это же твой день!

— Не люблю вспоминать, — отговорился я.

— А награды у вас есть? — поинтересовалась Марина.

Я покачал головой.

— Ты же был ранен, — удивилась Жанна. — Не дали даже медаль?

— Сочли, что действовал неправильно. Слишком рисковал.

— Козлы! — расценила Жанна. — Себя, небось, не забыли. Ладно, выпьем!

Следствием этого разговора стала необходимость поздравлять женщин 8 марта. Я ломал голову над подарками — ничего не приходило на ум. Плюнув, взял конверты и вложил в каждый по тысяче рублей — сами определятся. Только Але купил куклы: любимую Машу и медведя. Игрушки выглядели нарядно, к тому же рассказывали сказки. Аля, как увидела подарки, схватила их и убежала играть. Едва удалось вытащить за стол. Женщин конверты впечатлили. Я огласил суммы, их лица приняли мечтательное выражение. Гостьи явно прикидывали, что купить. Видимо, список вышел длинный. За столом женщины выглядели рассеянно, и скоро ушли. На прощание испачкали меня в помаде. Хорошо, что хоть Аля губы не красит.

В Федерации нет таких праздников. Есть День гражданина — один для всех. В этот день вспоминают погибших за Федерацию, возлагают цветы к памятникам — обычай похожий на земной, проводят парады и шествия. Семьи собираются за столом и поминают предков. Поздравляют детей, достигших совершеннолетия, дарят им подарки. Улицы расцвечивают иллюминацией. В этот день гражданин Федерации может постучаться в любую дверь. Его примут и угостят. Потому что он живет в лучшем государстве...

На планете Земля граждан Федерации было двое: я и Алиса. Чувствующий становится им не зависимо от места рождения. Федерация будет его защищать, вплоть до присылки флота. Но пока эти функции взял на себя я.

После мартовских праздников мне позвонила Жанна.

— Надо поговорить, — сказала встревожено. — Беда.

Я пригласил ее к себе.

— Отец Али объявился, — сообщила Жанна. — Заявился к Марине на работу. Угрожал забрать девочку.

— Это как?

— Мол, подаст в суд, тот назначит генную экспертизу и установит отцовство.

— Зачем это ему?

— Деньги. Квартира, в которой живет Аля, принадлежала ее матери. Девочка — единственная наследница. Оформив отцовство, эта сволочь сможет ею распоряжаться.

— Пока Аля несовершеннолетняя ее невозможно продать. Исполком не разрешит.

— Зато ее можно сдавать. Увезти ребенка куда-нибудь в деревню, сдать старикам... — Жанна сжала кулаки. — К тому же девочке выплачивают пособие в связи с утратой кормильца. Небольшое, но для пьяницы это деньги.

— Он алкоголик?

— Похоже. К Марине явился с перегаром. Угрожал, требовал денег. Поможешь?

— Могла б и не спрашивать! — сказал я.

Меня охватила ярость. Мозг тоже кипел. Если бы этот пьяница попался под руку сейчас... Усилием воли я подавил чувства. Нельзя.

— Пойдем! — сказал я. — Встретим на улице.

...Мы заметили их издалека. Марина шла, сжимая руку девочку. Рядом тащился какой-то тип. Он что-то говорил Марине, размахивая руками. Та отворачивалась. Я поспешил навстречу. Нас заметили. Хмурое лицо Марины осветилось улыбкой.

— Иди к нам! — сказал я и сунул ей ключи от квартиры.

Она подхватила девочку и пошла к подъезду. Тип устремился следом, но я преградил ему путь.

— Вас я не приглашал.

— Ты чё? — он попытался меня обойти, но я вновь преградил ему дорогу.

— Марина с девочкой — мои гости. Вы не входите в их число.

— Борзый, да?

Он отступил и сжал кулаки. Несколько мгновений мы разглядывали друг друга. Передо мной стоял высокий и некогда красивый мужчина. Но теперь его лицо изуродовал алкоголь. Темная кожа, мешки под глазами, давняя щетина на щеках... А еще мятая, несвежая одежда, разбитые ботинки. И запах перегара изо рта.

Я сделал легкий посыл. Он разжал кулаки.

— Все равно приду, — сказал зло. — Имею право. Девочка моя дочь.

— Раньше вас это не волновало.

— Не твое дело!

— Мое. Марина работает на меня. Я обязан оградить ее от приставаний. Увижу вас у ее квартиры, спущу с лестницы.

— Вызову милицию!

— Вызывайте! — согласился я. — Прямо сейчас. Ну?

Он насупился.

— Все равно суд признает меня отцом! — сказал, помедлив.

— Возможно, — кивнул я. — И назначит алименты.

— Это с чего? Я буду жить с дочкой.

— Давно видели себя в зеркале? — спросил я. — Считаете, что суд отдаст такому, — я выделил последнее слово интонацией, — ребенка? У вас пять приводов в милицию — два по жалобе соседей, три за появление в общественном месте в нетрезвом виде. Штрафы за которые вы, кстати, не заплатили.

— Откуда знаешь? — насторожился он.

— Сорока на хвосте принесла. Я всё о вас знаю. Вы Гриц Максим Николаевич, 1987 года рождения. Временно безработный, что и понятно. Кому нужен пьяница? Не вы, а Марина подаст на вас в суд — как опекун девочки. Установит отцовство, истребует алименты. Не заплатите, обратится к судебному исполнителю. Вас сделают обязанным лицом, заставят работать принудительно.

— Это мы посмотрим! — буркнул он, впрочем, без уверенности в голосе.

— В общем, так, Максим Николаевич, — сказал я. — У меня к вам предложение. Вы уходите и более не появляетесь — никогда. В таком случае все останется по-прежнему. В противном... У меня хватит денег нанять хорошего адвоката. И он сделает так, что вы тысячу раз проклянете день, когда вздумали угрожать Марине.

Он засопел и посмотрел исподлобья.

— Дай на бутылку!

— Это с чего?

— Трубы горят. Тогда уйду.

Жанна за моей спиной зашипела.

— Могу дать, — согласился я. — Но это будет последней выпивкой в вашей жизни. Согласны?

— Ха! — усмехнулся он. — Давай!

Я достал из бумажника купюру. Он выхватил ее из моих пальцев и побежал прочь. Я проводил его взглядом.

— Зря дал, — укорила Жанна. — Теперь повадится.

Я покрутил головой. Мы вернулись в подъезд и поднялись на лифте. Марина с девочкой ждали нас на креслах в прихожей. Даже не разделись. Аля вскочила и подбежала ко мне.

— Плохой дядя ушел?

— Да, солнышко! — улыбнулся я. — Даже убежал.

— Больше не придет?

— Никогда!

Она протянула мне ручки. Я подхватил ее и прижал к себе. Меня окатило волной радости. Мозг в рюкзаке заурчал.

— Так, — сказал я. — Раздеваемся и за стол. Я приготовил замечательный суп. И картошку с мясом.

— А конфеты? — поинтересовалась девочка.

— Аля! — возмутилась Марина.

— Конфеты тем, кто хорошо себя вел, — сообщил я.

— Я не баловалась, — поспешила Алиса. — Ваську ударила, потому что сам лез. Я дом из кубиков складывала, а он бурит. Я говорю: "Не бури!", а он все равно бурит. Я и стукнула.

— В углу стояла, — сообщила Марина.

— Значит, отбыла наказание, — заключил я. — А два раза за один поступок не наказывают. Конфету получит.

Аля клюнула меня в щеку.

— Балуете вы ее, Николай! — вздохнула Марина.

— Будет тебе! — вмешалась Жанна. — Кого баловать, если не такую девочку. Хоросенькая моя! — засюсюкала она и забрала у меня Алю. — Давай помогу тебе раздеться...

* * *

К магазину Максим домчался в один миг. В торговом зале направился к винным полкам, где положил в корзину две бутылки коньяка местного разлива. Он интеллигентный человек, а не какой-то алкаш. Напитки будет пить благородные. К тому же этот богатенький дал ему сто рублей. Потому Максим от него и рванул — чтоб не передумал. Две бутылки обойдутся в тридцать рублей, еще семьдесят останется. Живем!

Проходя мимо полок со сладостями, он бросил в корзину шоколадку. Зажевать хватит, остальное купит у дома. Зачем тащить?

В этот вечерний час к кассам стояли очереди. Максим пристроился в хвост и затоптался от нетерпения. Хотелось немедленно скрутить пробку с бутылки и влить в рот ароматную жидкость. В магазине нельзя. Вызовут милицию, выпишут штраф, отберут деньги... Надо потерпеть.

На него поглядывали — удивленно и брезгливо, но он не обращал на это внимания — плевать. Очередь двигалась медленно — люди покупали помногу, на Максима вдруг накатили воспоминания. Знакомство с Полей... Он увидел в троллейбусе симпатичную девушку и сделал ей комплемент. Та смутилась, но быстро оправилась. Они разговорились. Максим знал, что он нравится женщинам. Высокий, красивый, язык подвешен... Он проводил Полю к дому и по пути узнал все. Живет одна, есть собственная квартира. Чтобы ее купить, продали квартиры покойных бабушек — одну в Бобруйске, вторую в Могилеве. Работает Поля экономистом. Платят немного, но жить можно.

Информация Максима устроила. По всему видно, что девушка доверчивая — все о себе выложила. Он такую искал. Снимать в Минске жилье дорого. Зарплата у менеджера по продажам небольшая. Половину отдай, а на что жить?

Спустя неделю Максим переехал к Полине. Жизнь наладилась. По утрам его ждал завтрак, вечером — ужин, в постели — ласковая женщина. За квартиру платить не требовалось. Денег стало хватать на бары, куда Максим заваливался с приятелями. Полине, правда, это не нравилось, но кто ее спрашивает? Все шло хорошо, пока эта дура не залетела. Максим предложил ей сделать аборт, и она взбеленилась. Заявила, что верующая, на убийство не пойдет. Они разругались, Максим заявил, что уйдет. Он ждал, что Поля одумается и сделает, как он предложил. Влюблена ведь. Однако коза уперлась. Пришлось перебираться на квартиру. Денег вновь стало мало, а выпить хотелось.

После этого покатилось. Сидеть в баре было не за что. Максим стал покупать пиво, наливаться им дома. Скоро перешел на водку. На работе пошли неприятности. Кому нужен пьющий сотрудник? Ему с покупателями общаться, а от него перегар... И рожа мятая. Уволили раз, затем второй. Менеджер по продажам — востребованная профессия, но устраиваться стало трудно — дурная слава шла следом. Со съемной квартиры Максим перебрался в комнату, затем — на жилплощадь площадь приятеля. С ним познакомился у магазина, где Костя ждал собутыльника. Тот не пришел, но явился Максим...

Квартира Кости напоминала вертеп. Древние, отстающие от стен обои, ободранный линолеум, старая мебель и вонь. Зато крыша над головой. Спал Максим продавленном диване, часто — не раздеваясь. Плевать. Лишь бы нашлась выпивка. С ней было не просто — оба не работали. Чтобы набрать денег, сдавали макулатуру, бутылки, металлы. Выходило мало — не они одни такие умные. Сшибали деньги у магазина. Просить сожитель посылал Максима — ему с его наколками не подавали. Сначала получалось. Максим в чистой одежде, гладко выбритый подходил к женщинам (как менеджер по продажам он умел выбирать, к кому) и жаловался на трудную ситуацию. Дескать, выгнали из дома. Жена. И все потому, что он потерял работу. Он сутки не ел, поэтому хоть и стыдно, но просит. Подавали щедро, иногда сразу на бутылку. Некоторые женщины приглашали к себе. Обещали накормить и предоставить приют. Максим вежливо отказывался — мол, надеется помириться с женой. Это понимали, даже одобряли. Поначалу Максим стеснялся и ездил побираться в другой район. Но потом стало все равно. Пришла в неприятное состояние одежда, на щеках отросла щетина -подавать стали плохо.

В часы вынужденной трезвости, они с Костей разговаривали. А что делать? Телевизора в доме нет, свет отключили за долги. Пытались и воду, но Константин пригрозил выбрасывать фекалии из окна. Коммунальщики отстали. Пригрозили, правда, выселить по суду, но это долго. Когда живешь одним днем, и неделя — много. К тому же суд еще как решит...

Константин рассказывал о ходках в "зону", демонстрировал наколки. Правда, повторять "подвиги" спешил — на это ума хватало. В "зоне" не нальют. Максим рассказал о себе. Вспомнил Полину. Он знал, что та родила девочку: Минск — город маленький. Одно время он даже боялся, что Поля подаст в суд. Установит отцовство, потребует алименты. Но она не стала. Максим только порадовался. Знал он, что Полину убили, а дочь взяла под опеку сестра. Вот тут Костя и сообразил. Зэки в таких вещах разбираются.

— Пригрози ей, что заберешь дочку, — сказал Максиму. — Пусть откупается.

— В милицию позвонит! — испугался Максим.

— Не, — покрутил головой приятель. — Побоится. Бабы, они над детьми трясутся. Вдруг вправду заберешь? Законное право у тебя есть — отец, — он ухмыльнулся. — Она работает, значит, деньги есть. Хватит им. А нам пусть пособие на ребенка отдает.

Эти деньги Костя уже счел общими, но Максим не возразил. Под его крышей живет...

Вечером они скрепили договор выпивкой. Костя раздобыл денег — Максим не стал спрашивать где. Хватило на пять бутылок бырла — так звали плодово-ягодное, крепленое вино. Квасили всю ночь, пока Максим не повалился на диван.

Приятель растолкал его после полудня.

— Вставай! — сказал, морщась. По лицу его было видно, что голова у Кости раскалывается. — Иди и без денег не возвращайся. Хватит на мой карман пить.

Максим пошел. Где работает Марина, он знал — добрые люди подсказали. В гостиницу его не хотели пускать, но он сказал, что идет к родственнице, и назвал имя. Пропустили. Марина, увидев его, изменилась в лице. Вскочила, вытолкала в коридор и спросила, что нужно. Он и сказал. Девушка побледнела.

— Вечером поговорим, — сказала торопливо. — А сейчас иди. Не позорь меня перед людьми.

Максим подумал и вышел. Девка могла вызвать милицию, а ему это надо? Оставшиеся часы провел у гостиницы — добычу не следовало упускать. Взгляд у Кости, отправлявшего его дело, был ледяным. Без денег возвращаться нельзя. Выгонит, да еще бутылкой по голове засадит. Зэк...

Марина вышла из гостиницы ровно в шесть. Максим пристроился рядом, завел прежнюю песню. Марина молчала. Они подошли к детскому садику. Марина велела ему остаться у ворот. Он подчинился. Марина вернулась с девочкой. Максим на нее даже не взглянул. Марина вела дочку за руку, он пристроился с другой стороны. Дорогой не умолкал. Угрожал, хвастался приятелем-зэком, которому убить человека, что чихнуть. Врал, конечно, но деньги следовало добыть — любой ценой. А потом путь преградил этот хмырь...

Сначала Максим не воспринял его всерьез. Жизнь с Костей научила его переть буром. В их окружении иначе нельзя — сомнут. Но хмырь не поддался. Глянул так, что у Игоря заледенело внутри. Но страх перед Костей и желание похмелиться пересилили. И он своего добился...

Максим усмехнулся. Надо же, "последняя выпивка". Это мы еще посмотрим. Какая разница, кто ему даст деньги, Марина или этот хмырь? Главное, что они есть — вот, греют карман.

Расплатившись, Максим сгрузил бутылки в пакет и вышел из магазина. Выпить хотелось неимоверно. Оглядевшись, он пошел ближнему дому. Здесь был мусоропровод, потому рядом с подъездом — закуток, прячущий вход в шахту. Удобное место — никто не видит.

Нести коньяк Косте Максим не собирался. Перебьется. Пусть хлещет свое бырло, морда зэковская! А вот Максим выпьет коньяк, тем более что давно не пробовал. В закутке он скрутил пробку с бутылки и присосался к горлышку. Опорожнив емкость наполовину, рыгнул. Отрыжка вышла приятной — это вам не бырло. Допив бутылку, Максим достал шоколадку, пожевал. Хорошо! Хотелось курить, но сигарет он второпях не купил — забыл. Ладно, потом. Он достал вторую бутылку, свернул пробку. Поднес горлышко к губам. Внезапно перед глазами встал взгляд хмыря. Максим будто услышал его слова: "Выпивка будет последней!"

— Да пошел ты! — пробормотал он и приложился к горлу.

Коньяк кончился быстро. На улице подмораживало — зима не сдавалась, но Максиму было тепло. Он присел на ящик, случившийся в закутке, привалился спиной к бетонной стене. Посидит немного и пойдет. Отнесет деньги Косте, пусть зэк задавится. А то вздумал упрекать...

Веки его поползли вниз, Максим забылся. Он сидел, улыбаясь, не замечая струйки слюны, выбегавшей изо рта. Таким его и нашел утром дворник: остывшего, с замерзшей слюной возле синих губ...

12.

Алкоголик настолько напугал Марину, что на следующий день она попросила меня сопроводить ее к садику — забрать Алю и довести их до дома. Я знал, что Гриц более не придет, но возражать не стал. Встретил Марину у гостиницы, и мы пошли к садику. Дорогой она оглядывалась по сторонам. "Да не будет его!" — хотел сказать я, но смолчал. Мозг сообщил мне новость, но я не хотел быть вестником. Пусть узнает сама.

В садик я не пошел, остался во дворе. Марина с Алей появились скоро. Следом шла женщина с мальчиком за руку. Завидев меня, Аля рванулась навстречу. Я подхватил ее на руки.

— Здравствуй, солнышко!

Она клюнула меня в щеку и посмотрела вниз.

— Это мой папа, понял! — сказала мальчику. — Его Коля зовут. Вот! — она показала язык.

Марина прикрыла рукой рот. Я подмигнул ей.

— Идем!

За воротами садика мы взяли Алю за ручки. Она вцепилась в них и поджала ноги. Мы пронесли ее несколько метров.

— Аля! — сказала Марина. — Не балуйся!

Девочка подчинилась. Мы шли по дорожке, огибавшей территорию садика. Марина смотрела перед собой, я бросал на нее взгляды. Она не походила на Алейю ничуть. Та была высокой и сильной. Мускулистые руки и ноги, спортивная фигура, смуглое лицо. У Марины кожа белая. И сама она маленькая и хрупкая. Со спины похожа на подростка. Ступни и ручки маленькие. Но, если присмотреться, фигура женственная. Все на месте: грудь, бедра, талия... Личико симпатичное. Большие голубые глаза, чуть вдернутый носик, светлые волосы, пухлые губы. Странно, что я этого раньше не замечал.

На пути к дому нам встретилась дама с собачкой — маленькой и пушистой. Аля бросила наши руки и побежала знакомиться. Собачка, увидев ее, завиляла хвостиком. Аля присела и стала ее гладить. Хозяйка не возражала. Марина повернулась ко мне.

— Извините, пожалуйста!

— За что?

— Ну, Аля сказала... Я ее этому не учила. Честное слово! Она сама. В садик приходят отцы, дети хвастаются ими. А у Али отца нет...

— Ничего страшного! — сказал я. — Если ей нравится называть меня "папой", пусть зовет. Я могу забирать ее из садика, если понадобится. Только предупредите воспитательницу.

— Но почему?..

— Я был старшим в семье. Сестры — младше. Родители много работали, я присматривал за ними. Кормил, одевал, играл с ними. Для меня это привычно. И детство вспоминается, — я улыбнулся.

— Вы странный человек, — сказала она. — Нереально добрый. Совсем не похожи на бизнесмена. Они жадные, за копейку задавятся. А вы платите мне хорошую зарплату за небольшую работу, да еще премии даете. Так не бывает.

— От чего же? — возразил я. — Уже есть. А плачу я вам мало. Вы замечательный специалист и надежный человек. Жанна вас хвалит. К слову, не хотите перейти на постоянную работу? Оклад — тысяча рублей в месяц плюс премии. График свободный. Социальный пакет: медицинская страховка вам и девочке. Будете ходить в частную клинику, а не ждать в очереди в государственной. Плюс оплата занятий в развивающей школе для девочки или в чем-то подобном, раз в год — бесплатная путевка на отдых у моря. Подробности уточните с Жанной.

— Зачем это вам?

— Вы цените свою нынешнюю работу?

— Ну... — замялась она.

— Не цените. И легко бросите, если представится другая. Я хочу, чтобы в моей фирме было не так. Чтобы ее интересы стали для сотрудников своими. Нормальная практика, распространенная на Западе. Здесь это не в ходу. Но фирмы, которые экономят на персонале, не имеют будущего. Сотрудники их предают, уходят к другим. Нередко — вместе с клиентской базой. В результате бизнес несет потери. Мне это не нужно. Деньги у нас есть, и вы это знаете. Так что я хитрый.

— Ни за что не поверю!.. — возразила Марина, но продолжить не успела. Аля натешилась с собачкой и подбежала к нам. Мы взяли ее за ручки и пошли к дому.

— Я подумаю над вашим предложением, — сказала Марина у подъезда. — Поговорю с Жанной. Сразу боязно.

Я кивнул и пошел к себе. Пусть думает. Если хватит ума, предложение примет. Алиса не должна жить в нищете. Это плохо сказывается на психике эфора. Нам в Академии объясняли...

В квартире меня ждала Жанна. Я не удивился — ключи у нее есть. Время от времени Жанна наводит порядок в квартире — ей это нравится. Я не против — с чего?

Жанна встретила меня хмуро. Я знал, что она хочет спросить, но не подал виду. Спешить Жанна не стала, хотя еле сдерживалась. Мы прошли в кухню и сели пить чай. Наконец, Жанна не выдержала.

— Гриц мертв, — сказала, поставив чашку. — Замерз ночью неподалеку от нас. Перед этим выпил литр коньяка.

— Откуда знаешь?

— В интернете фото и даже видео выложили. Кто-то успел со смарфоном до приезда милиции. Жуть! — она передернула плечами.

— Тебе его жалко?

— Нисколько. Сволочь! Жил, как скотина, таким и умер.

— Тогда что тебя беспокоит?

— Вчера ты сказал ему: "Это будет последней выпивкой в твоей жизни". Я слышала.

— И что?

— Ты закодировал его на смерть.

— Считаешь, могу?

— Да! — кивнула она. — Меня словно холодом обдало. Я еще не поняла: зачем ты дал ему денег? Теперь знаю.

— Я поступил неправильно?

— Не знаю, — она повела плечами. — Но мне страшно.

— Отчего?

— Вдруг мне скажешь.

— С чего? Ты приходила вымогать деньги у опекуна своего ребенка? Угрожала ему, ругаясь матом при малыше? Или, скажем, решила отравить меня, чтобы завладеть предприятием? Яду в чашку плеснула? — я отодвинул ее от себя.

— Тьфу на тебя! — возмутилась Жанна. — Придумал то же! Чтоб я...

— Тогда почему боишься?

— Не знаю, — вздохнула она, — просто не по себе.

— Ты веришь в бога?

— Да. Хотя в церковь хожу редко. А ты веришь?

— Самой собой. В бога верят даже атеисты. Они отрицают Христа, Будду или Аллаха, но верят в высшее существо или космический разум. Разумный не может без веры. В противном случае его жизнь не имеет смысла. Ради чего небо коптить? Жрать, пить, удовлетворять физиологические потребности? Многие к этому стремятся, но хотят справедливости. Чтоб вокруг был порядок, и все соблюдали правила. А кто их установил? Кто внушил человеку, что воровать нельзя? Обманывать, предавать... Люди на Земле разные. Европейцы не похожи на африканцев, арабов или китайцев. Разные религии, обычаи и традиции. Но представления о морали у всех схожие. Нет, к примеру, государств, где бегство воина с поля боя считается доблестью. Везде наказывают за воровство и предательство. А кто дал нам понять: это плохо? Почему мы алчем справедливости? Человек, который поступает вопреки правилам, это осознает. Он может уверить себя, что это нормально. Так, мол, поступают и другие. И вообще каждый зарабатывает, как может. Но бог или высшее существо, в которого он верит, не дает успокоиться. Чувство вины копится. И когда мера достигнута... Ты думала, почему богачи вдруг становятся филантропами? Жертвуют деньги, организуют фонды, помогают больным и бедным? Причем, некоторые делают это в тайне, не слишком афишируя? Они хотят уменьшить чувство вины. Не всегда это удается. И тогда внешне успешный человек вешается в ванной комнате. Или разбивается на машине, заболевает неизлечимой болезнью, сходит с ума или теряет память. Гриц выпил литр коньяка... Это много даже для здорового человека, а он болел. Изношенное сердце, убитая печень... Я заставлял его пить?

— Ты дал ему денег.

— Он мог потратить их с пользой. Купить билет и уехать к родителям. Пожить там, привести душу и тело в порядок. Он выбрал иное.

— Но ты его словно приговорил. Тебя учили кодированию?

— Скорее внушению. Многие им владеют. Например, успешные риелторы, — я улыбнулся.

— Нет, нет! — Жанна замахала руками. — Никогда подобного не скажу. Не хочу брать грех на душу.

— Значит, судья, выносящий приговор, совершает грех?

— Не знаю, — она насупилась. — По крайней мере, судья выбирает профессию. Я обычный человек.

— Суд присяжных, состоящий из обычных людей, выносит вердикт о виновности. И преступнику это, порою, несет смерть. Присяжные совершают грех? А как же воздаяние за преступление?

— Все равно не хочу! — не согласилась Жанна. — Сказать что-то человеку в сердцах, а после узнать, что он умер...

— Просто так не получится. К примеру, скажу я тебе, что это последняя твоя чашка чая...

— Тьфу на тебя! — рассердилась Жанна.

— Вот ты оградилась, — сказал я. — Поставила защитный барьер от внушения. Оно не подействует. Почему? Нет за тобой вины. Ты, может, и испугаешься, но умирать не станешь. Только разозлишься. Не считай меня палачом. Я сделал то, что считал нужным. При этом дал Грицу шанс. Он им не воспользовался. Согласна?

— Да, — кивнула она. — Я, как прочла в интернете, сразу подумала... Грех, наверное, но это лучший выход из положения. Он не отстал бы от Марины.

Я развел руками: дескать, а я о чем? Она вздохнула.

— Что будем делать?

— Поговори с Мариной. Я предложил ей перейти к нам на постоянную работу.

— Давно следовало, — сказала Жанна. — Бизнес растет, нужен постоянный бухгалтер. Она справится.

— Оклад — тысяча рублей, плюс премия.

— Мог не жадничать!

— Научился у некоторых.

Она насупилась.

— Считаешь — мало, назначь зарплату сама. Обсуди с ней социальный пакет. Я кое-что предложил, она скажет. Захочешь — добавь.

— Всем или только ей?

— Всем, конечно, включая пенсионеров. Определись и подготовь приказ. Неплохо собрать всех наших работников и зачитать его. Закажи столик в кафе. Посидим, познакомимся друг с другом. Затем развезем всех по домам.

— Давно следовало, — согласилась Жанна.

— Подумай, нужен ли офис. Если да, то где. И какой.

— Сделаю, — Жанна встала. — Я — к Марине.

— Конфеты захвати, — предложил я.

— Сама купила, — сказала она. — Не все же тебе. С пустыми руками не хожу.

В прихожей я помог ей одеться.

— Марине о нашем разговоре ни слова! — предупредил я.

— Не учи ученую!

Она мазнула губами меня по щеке и ушла.

* * *

— Помнишь фотографию гяура? — спросил Гадаев. — С камеры наблюдения в магазине? Я попросил у тебя файл, и ты его дал.

Салман кивнул.

— По ней и нашли, — Гадаев ухмыльнулся. — Люди глупые. Выставляют свои снимки в социальных сетях, сообщают, где живут и чем занимаются. Я дал эту фотографию одному человеку и попросил поискать. Хорошо заплатил. Он нашел на одном сайте. Этот гяур — журналист. Узнаешь?

Гадаев придвинул Салману листок со снимком. Тот всмотрелся. На фото молодой человек беседовал с кем-то важным. Подпись гласила: "Интервью с министром экономики".

— Похож.

— Он, — заключил Гадаев. — Я его запомнил. Мой человек все выяснил. Его зовут Николай Ковалев. — Салман вздрогнул, но Гадаев этого не заметил. — Перебрался в Минск, создал сайт "Эксперт". Хороший бизнес. Есть люди, которые могут его купить. Понятно?

— Это Белоруссия, — сказал Салман.

— И что?

— У них смертная казнь.

— Значит, не убивай. Забери бизнес и камни.

— Пожалуется в милицию. Она у них денег не берет. Нас поймают и посадят... — Салман поежился. — И дела не сделаю.

— Тогда убей. Ты ведь не оставляешь свидетелей?

Салман не ответил.

— Не узнаю тебя! — рассердился Гадаев. — Ты мужчина или овца? В первый раз? Впрочем, как знаешь, — он забрал лист. — Другого найду. Ко мне больше не приходи — денег не дам.

— Хорошо! — Салман потянул к себе лист. — Сделаю. Дай на расходы. Гостиница, бензин, кушать...

— Так бы сразу! — усмехнулся Гадаев и полез в ящик стола. Достал пачку купюр и придвинул гостю. — Сделаешь — хорошо заплачу, на несколько лет хватит. Спрячешься в горах — там не найдут. А тем временем сделаем новые документы — пусть ищут.

Салман спрятал деньги в карман, сложил лист и отправил его следом.

— Там адрес, — напомнил Гадаев. — Искать не нужно. Все сделал тебе — цени. Узнай: кто вывел его на меня? И еще, — он достал из ящика и придвинул Салману папку. — Договор о продаже сайта. Нужно вписать паспортные данные и банковские реквизиты. Пусть русский сделает это своей рукой. Ну, и подпишет. Думаю, уговоришь, — он осклабился.

Салман кивнул, забрал папку и вышел. Жизнь научила его скрывать чувства, но сейчас мозг горца кипел. Более года назад свой человек навел его на одного русского. Провинциал приехал покорять Москву. У него были деньги — много, и баран их по глупости засветил. Снял квартиру и, рассчитываясь, достал пачку купюр. Хозяин позвонил Салману. Они приехали тут же — русский мог отнести деньги в банк. Его задушили, забрали деньги. Тело вывезли в подмосковный лес и там закопали, замаскировав могилу — опыт был. "Нет тела — нет дела!" — говорят русские. Хозяина тоже закопали. Просил слишком много, угрожал. Решил, что своего не тронут. Баран! Это в горах он свой, в Москве все чужие. Так что лег рядом с русским. Причем, могилу выкопал сам: думал для приезжего. Салман пообещал ему половину денег, вот и старался. А затем Ваха ударил его ножом...

Мертвого русского звали Николай Ковалев — Салман это хорошо помнил. И на этого похож. Совпадение? Ковалевых много. Но Салман чувствовал жар в затылке. Это чувство не раз спасало его от беды. Сейчас жар словно вопил: "Опасно!" Но Салман взял деньги, отказаться нельзя. Ахмат не простит — он зло помнит...

"Ладно! — решил Салман. — Сделаю. В последний раз. Бумаги отдам Ахмату, а вот камни — нет. Скажу, что их не было — русский продал. Деньги вложил в бизнес. Он мог так сделать. А камни продам сам. Куплю себе ресторан, буду жить, как приличный человек. Хватит работать на Ахмата!"

Это мысль принесла облегчение. И Салман бодро побежал вниз по лестнице...

* * *

Марина вела Алю из садика, когда у тротуара остановился автомобиль. Из него выскочил чернявый мужчина лет сорока и подбежал к ней.

— Вы знакомая Николая Ковалева?

— Да, — ответила Марина, ощутив холодок в груди. — Откуда знаете?

— Работа такая, — хмыкнул мужчина и достал красную книжечку. — Милиция. Ваш знакомый попал в ДТП.

— Разбился? — ужаснулась Марина.

— Нет. Но у него нет документов — никаких. Нужно подтвердить личность. Он назвал ваше имя. Едем!

— Я с девочкой, — Марина указала на Алю.

— Это рядом, мы быстро, — мужчина спрятал удостоверение. — Засвидетельствуете, что это Ковалев, и свободны. Подвезем к дому.

— Хорошо! — кивнула Марина и взяла Алю на руки.

Чернявый подвел ее к машине и открыл заднюю дверь. Марина посадила Алю на сиденье, скользнула следом. У другой двери сидел мужчина — чернявый с крючковатым носом. Места хватало, но Марина взяла Алю на колени. Дверь захлопнулась. Пригласивший ее милиционер сел за руль, автомобиль тронулся. Рядом с водителем сидел пассажир. Он обернулся и глянул на Марину с ухмылкой.

— Плохой дядя! — сказала Аля, ткнув в него пальчиком.

— Биляд! — выругался пассажир.

"Это не милиционеры!" — внезапно догадалась Марина. Паника охватила ее.

— Выпустите меня! Немедленно! — закричала она.

— Ваха! — не оборачиваясь, сказал водитель.

Горбоносый, сидевший рядом с Мариной, достал нож. Блестящее лезвие застыло у лица девушки.

— Тихо сиди! — сказал горбоносый. — Зарэжу!..

* * *

"Марину и Алю захватили бандиты!" — буквально взвыл в голове голос Мозга.

"Когда?!" — подскочил я.

"Несколько минут назад. Они шли из садика. Их посадили в машину и увезли. Угрожали ножом. Я слышу их по смартфону. Скорей!"

Я накинул куртку и подхватил рюкзак с Мозгом.

— Ты куда? — пыталась остановить меня Жанна.

— Дело, срочное!

Я вылетел за дверь. Не став ждать лифта, побежал по лестнице. Десять пролетов преодолел в один миг. Свою "тойоту" я ставил неподалеку от входа — привилегия арендатора. На бегу нажав кнопку иммобилайзера, я открыл дверь, бросил рюкзак на пассажирское сиденье и скользнул за руль. Вставил ключ в замок. Спустя секунду кроссовер вылетел со стоянки и вписался в поток машин. Мне просигналили, но я даже ухом не повел. Только притопил педаль газа.

— Ведешь их?

"Да, — сообщил Мозг. — Они сворачивают во двор. Это недалеко. Не гони так — за поворотом машина ГАИ. Остановят — потеряем время. Успеем..."

— Хорошо! — сказал я и сбавил скорость. Мозг прав. Нужно держать себя в руках. Убивать Марину с ребенком сходу не станут. Им нужен я...

"Это человек ювелира, — сообщил Мозг. — Того, кто купил у нас камни. Я определил телефон. Он был в квартире после того как мы ушли. Ювелир приказал ему найти нас".

Вот, значит, как! Что ж...

* * *

Захват удался. Бабы — глупые. Эта поверила и полезла в машину. Еще б и Муса придержал язык... Но и так неплохо. Ваха показал нож, и баба умолкла. Послушно пошла в дом, где они сняли квартиру. А могла бы крикнуть...

Салман все рассчитал правильно. Несколько дней они следили за гяуром. Ловили момент. Выяснили, что у русского есть баба, а у той — девочка. Гяур носил ее на руках. Было видно, что девочка ему дорога. Да и баба похоже... План сложился мгновенно. Взять заложников — лучший способ добиться цели. В горах это любой знает...

Открыв дверь квартиры, Салман впустил туда братьев с женщиной, и зашел сам.

— Иди туда! — показал женщине на дверь комнаты.

— Кто вы? — спросила она. — Что вам нужно?

— Узнаешь! — нахмурил брови Салман. — Иди и сиди тихо. Ваха, присмотри!

— А, может, я? — ощерил зубы Муса. — Люблю русских баб.

— Не сейчас, — скривился Салман. — Сначала дело. Иди, женщина!

— Папа вас убьет! — внезапно сказала девочка. — Вы плохие!

— Ах, ты, биляд! — Муса замахнулся.

Женщина закрыла девочку собой. Муса ударил ее по голове, сбив шапочку. Женщина вскрикнула.

— Ишак! — прикрикнул на него Салман и перешел на родной язык. — Ты что делаешь? Она должна говорить по телефону спокойно. Иначе гяур разозлится и позвонит полицию. Хочешь сидеть в тюрьме?

Муса виновато засопел.

— Идите! — сказал Салман женщине. — И не бойтесь — вас никто не тронет.

Ваха увел заложников в комнату. Салман достал телефон. На листке Ахмата был номер гяура. Салман набрал цифры и нажал кнопку. Поднес телефон к уху.

— Да! — раздался в наушнике злой голос.

— Николай Ковалев?

— Я.

— Твоя баба и ее девочка у нас. Хочешь видеть их живыми и здоровыми?

— Да.

— Тогда не вздумай звонить в милицию. Понял?

— Не буду.

— Вот и хорошо, — усмехнулся Салман. — Приезжай! Я скажу куда.

— Не нужно, — сказали в наушнике. — Знаю.

— Как это? — изумился Салман. — От кого?

— От Мозга. Открывай дверь!

На Салмана внезапно напало странное чувство. Он словно утратил волю. Послушно подошел к входной двери и щелкнул замком. Нажал на ручку. В тот же момент дверь отпихнула его в сторону, и в прихожую влетел Ковалев — злой и растрепанный.

— Где Марина и Аля?

— Там, — Салман указал рукой.

Русский побежал в комнату. Не понимая, что с ним происходит, Салман посмотрел на Мусу. Тот стоял, безвольно опустив руки вдоль тела. "Что это с ним? — подумал Салман. — И со мной?"

Из комнаты показался русский. Он держал девочку на руках. Следом шла женщина. За ней — Ваха. Лицо у него будто застыло. Как Муса, он держал руки вдоль тела.

— К нему! — русский указал на Мусу.

Ваха смиренно подошел и встал рядом. Он настолько не походил на себя, что Салман не верил глазам. Ваха, горячий и гордый, без раздумий пускающий в ход нож, подчинялся русскому, как овца. Салман хотел это сказать, но не смог — язык будто прилип к небу. Тем временем русский с женщиной встал и окинул их взглядом. Взор его не сулил доброго.

— Они обижали вас? — спросил женщину.

— Вот этот, — указала она на Мусу, — замахнулся на Алю. Я закрыла ее, и он ударил меня.

— Ясно!

Русский отдал девочку женщине и шагнул к Мусе. Ударил ногой. Хрустнула кость. Муса повалился на пол и завыл, вцепившись в колено.

— Этот? — русский указал на Ваху.

— Грозил мне ножом.

— Покажи! — приказал Вахе русский.

Тот послушно достал нож. Русский перехватил его кисть, повернул. Затрещали сухожилия и кости. Нож выпал на пол, Ваха прижал сломанную руку к груди, застонал.

— Этот? — русский повернулся к Салману. Тот вспотел.

— Он у них главный. Сказал, что ты попал в ДТП и нужно установить личность. Заманил в машину. Меня не бил, наоборот, прикрикнул на этого, — женщина указала на Мусу.

— Понятно. Идите в машину. Она стоит у подъезда, двери не заперты. Подождите меня в ней.

— А ты?

— Я скоро. Поговорю с этими и приду.

Женщина кивнула и торопливо вышла. Русский проводил их взглядом и повернулся к Салману.

— Кто послал? И зачем?

"Не скажу!" — подумал Салман, но, к своему удивлению, заговорил:

— Ахмад. Ты продал ему камни. Он велел забрать их и твой бизнес. Там папка, — Салман указал на стол.

Русский подошел, взял папку и быстро пролистал договор. Хмыкнул и спрятал ее в рюкзак. Закинул его на плечо.

— Что собирались сделать с женщиной и со мной?

Салман не хотел отвечать на этот вопрос, но сказал:

— Убить.

— Даже ребенка?

— Это Ахмад, — выдавил Салман. — Он приказал.

— Вы многих убили?

— Одиннадцать человек...

"Что я говорю! — ужаснулся он, но молчать почему-то не получалось.

— Всех по его приказу?

— Для Ахмата двоих. Остальных сами. Забирали деньги, трупы закапывали. Одного звали как тебя, — Салман сам не знал, почему это сказал. — Вы похожи. У него было много денег...

Лицо русского словно окаменело. Салман сжался.

— Звони Ахмату!

Салман послушно достал телефон, набрал номер. В наушнике раздались гудки, затем послушался голос.

— Да, Салман?

Русский забрал у Ахмата телефон и приложил трубку к уху.

— Это не Салман. Я, Никлас Квали, эфор Галактики, спрашиваю тебя, Ахмат Гадаев. Ты посылал людей убить Николая Ковалева и забрать у него камни и бизнес?

— Да, — раздалось в трубке, и Салман это услышал. Голос Ахмата звучал безжизненно.

— Эти люди и прежде убивали по твоему приказу?

— Да.

— У тебя есть пистолет?

— Да.

— Возьми его! Трубку не клади. Прижми щекой к плечу.

В наушнике послышался шорох. Спустя несколько секунд раздалось:

— Взял.

— Заряди и приложи к виску. Сделал?

— Да.

— Теперь слушай. Я, Никлас Квали, эфор Галактики, за убийства людей и покушение на Чувствующую приговариваю тебя, Ахмат Гадаев, к смерти. Нажми на спуск.

В наушнике прогремело. Затем раздался удар, и послышались гудки. Русский отдал телефон Салману.

— Теперь вы.

— Не надо! — попросил Салман. — Пожалуйста!

Русский покачал головой.

— Оботри телефон одеждой и брось на пол.

Салман подчинился.

— Теперь деньги — все что есть.

Салман достал из кармана пачку и швырнул вперед. Купюры разлетелись по ковру.

— Достань пистолет. Заряди.

Салман вытащил из кармана "Макаров", передернул затвор.

— Подыми его! — приказал русский Вахе и указал на Мусу.

Ваха протянул неповрежденную руку подельнику. Тот ухватился и встал, опираясь на здоровую ногу. Заскулил от боли.

— Я, Никлас Квали, эфор Галактики, за покушение на жизнь Чувствующей приговариваю вас троих к смерти. Убей их! — русских указал на Ваху с Мусой.

Два раза хлопнули выстрелы. Муса с Вахой повалились на ковер. Застыли — Салман стрелял в сердце.

— Проводи меня!

Салман, опасаясь верить появившейся надежде, довел русского до двери. Тот достал из кармана носовой платок и взял через него ручку.

— Сейчас я выйду, ты закроешь дверь, а затем приставишь пистолет к голове и нажмешь спуск.

"Не надо!" — хотел попросить Салман, но язык словно отсох.

Русский скрылся за дверью.

— Давай! — раздался из-за двери его голос.

Салман поднес "Макаров" к виску. "Не стоило соглашаться!" — мелькнула мысль. В следующий миг палец нажал на спуск. Пуля, пробив голову, ударила в стену, оставив рваный след на обоях. Но он этого уже не увидел...

13.

Подобной картины Иванов ранее не встречал. А ведь работал по убийствам еще в 90-е и повидал многое. Но чтоб три трупа и все с огнестрелом в одной квартире... Иванов обвел взглядом обстановку, задержал его на буром пятне на стене и вздохнул. Надо ж такое перед пенсией!

— Что выяснили? — спросил опера.

— Эти, — тот кивнул на трупы, — сняли квартиру на неделю. Кавказцы, — опер поморщился, — из России. Вели себя тихо, но сегодня соседка услышала за стеной выстрелы, затем шум от падения тел. Сама выяснять побоялась, позвонила хозяйке — они дружат. Хозяйка прибежала и позвонила в дверь. Не ответили. Открыла ее своим ключом, а в прихожей — труп и мозги на стене. Она в крик, набежали люди. Один из них позвонил нам.

— Соображения?

— Деньги не поделили, — опер кивнул на разбросанные по полу купюры. — Вот этот, — он указал на труп в прихожей, — застрелил тех двоих. Затем покончил с собой.

"Не похоже это на кавказца, — подумал Иванов. — Тот забрал бы деньги и смылся".

— Что с телефонами? Связывались с сотовым оператором?

— Первым делом, — кивнул опер. — Посторонних в квартире в момент убийства не было. А вот этот, — он указал на труп самоубийцы, — звонил в Москву.

— Номер выяснили?

— Вот! — опер протянул листок с цифрами.

— Пробил?

— Да.

"Толковый! — подумал Иванов. — И связи в России у него есть. Быстро управился".

— Кто?

— Некто Гадаев Ахмат Умарович. Ювелир. Сам украшения не делал — торговал ими. А еще драгоценными камнями. В момент разговора с самоубийцей пустил себе пулю в висок. Его так и нашли: пистолет с одной стороны, телефон — с другой.

— Вот как? — Иванов нахмурился. Чутье опытного следователя подсказывало: дело гнилое.

— А эти? — он указал на трупы.

— Ходили у Гадаева в подручных. Криминал. У этого, — опер кивнул на тело в прихожей, — нашли фальшивое удостоверение сотрудника полиции. Коллеги в Москве их знают — давно на примете. Хотели закрыть лет на двадцать, но доказательств не было. Еще сказали... — опер замялся.

Иванов поощрил его жестом.

— Подохли — туда им дорога. Земля чище будет. Дали понять — копать не будут. Ювелир покончил с собой сам. Был дома один, дверь заперта изнутри, тело жена обнаружила. Можно, конечно, отправить в Москву запрос, и они ответят, но...

Опер смолк. "Не хочет возиться, — понял Иванов. — Убитые — граждане России, к тому же бандиты. Со своими бы разобраться. Но зачем эти приезжали в Минск? Выбить долг? Скорее всего".

— Заявлений на них не было? — спросил опера.

Тот покачал головой.

— Денег при них много?

— Не очень.

"Не успели. Похоже, что-то пошло не так..."

— Что ж, будем работать, — сказал Иванов и дал знак экспертам. Те раскрыли свои чемоданчики. Один извлек камеру и стал снимать. Иванов с опером отошли в сторону.

— Поручения будут? — спросил опер.

— В установленном порядке, — ответил Иванов. — Получим заключения экспертов, а там решим.

Опер улыбнулся. "Понял, — догадался Иванов. — Ну, и хрен с ним. Нафиг мне перед пенсией головная боль? Если эксперты подтвердят выводы опера, дело закрою. И — в архив..."

* * *

Мне снилась сестра. Маленькая Нира, пристроив голову на моей руке, тихо сопела носиком. Она любила со мной спать. Родители ругали ее — ведь есть собственная кроватка, но она все равно прибегала и забиралась под одеяло. Ей так нравилось...

Рука затекла, и я осторожно вытащил ее из-под головы Ниры. Она завозилась, но стихла. Я открыл глаза. Сон... Это Земля, и я сплю на диване в кабинете. Скосил взгляд — Аля. Прибежала все-таки...

Вчера я довел их до квартиры. Марина достала ключи и вдруг замерла.

— Что? — спросил я.

— Боюсь!

— Чего?

— Вдруг там кто-нибудь есть?

Я забрал у нее ключи, вошел первым и осмотрел комнаты. Разумеется, никого внутри не было.

— Все равно страшно, — сказала Марина. — До сих пор трясет.

— Ночуйте у меня, — предложил я, — на диване в зале. А я лягу в кабинете.

Она кивнула и побежала собирать вещи. Затем мы поужинали, поиграли с Алей, я заглянул в интернет. Аля стала зевать и тереть глаза.

— Ложитесь! — сказал я и пошел в кабинет.

О случившемся промолчали. Марина не решалась спросить, я не хотел отвечать. Стыдно: вел себя, как мальчишка. В квартиру ворвался, как штурмовик. Поддался эмоциям. А еще смерть носителя моего имени... Я поступил по закону: покушение на жизнь Чувствующего влечет казнь. Но в душе было гадко — будто в дерьме выкупался.

Ситуацию разрядила Аля. Марина выкупала ее, переодела в пижамку.

— Я буду с папой спать! — заявила кроха.

— Ты что? — рассердилась Марина.

— Хочу! — топнула ножкой девочка.

— А по попе? — спросила Марина.

Аля насупилась.

— Мы с тобой завтра поспим, — пообещал я, сев на корточки. — Ляжем на диван и будем лениться. Хорошо?

Она кивнула и пошла в зал. Я отправился в кабинет, где некоторое время работал с Мозгом. Затем застелил диван и лег спать. Аля прибежала под утро.

Я перелез через девочку, накинул спортивный костюм и пошел в ванную. Побрился, умыл лицо. Выйдя в прихожую, обнаружил Алю.

— Писяць! — заявила она.

— Сюда.

Я открыл ей дверь туалета и попытался усадить на унитаз.

— Сама! — сказала она и потянула штанишки вниз.

Я прикрыл двери, но подглядывал в щелку — ребенок. Вдруг упадет в унитаз? Аля, справив дела, натянула штанишки и спустила воду. Полюбовавшись на водоворот, вышла в прихожую. Из зала на шум воды выглянула Марина.

— Проснулась? — спросила девочку и посмотрела на меня. — Разбудила вас? Извините, она привыкла рано вставать.

— Ерунда! — сказал я. — Выходной, отоспимся. Приводите себя в порядок — и на кухню. Будем завтракать.

Мудрить я не стал — сделал омлет. Сливочное масло на сковородке, взбитые яйца с помидорами, чуть соли. Батон, масло, сыр, чай — все, что нужно с утра. Мы ели, когда щелкнул замок входной двери. Марина сжалась. Но это была Жанна.

— Так! — сказала она, заглянув в кухню. — Сидят, значит, завтракают. Некоторые даже в халатике, — она посмотрела на Марину. — Как это понимать, подруга?

— Чего прилетела? — осадил я. — Вроде выходной.

— Он еще спрашивает! — Жанна всплеснула руками. — Вчера подорвался, как на пожар, улетел — и ни звука. У меня пальцы заболели в смартфон тыкать, а он вне сети.

Косяк. Вчера Мозг отключил мой и Маринин смартфоны, затем залез в сервер сотового оператора и подчистил логи. Это чтобы милиция вычислила. А вот подключать телефоны забыл. Или не посчитал нужным.

— Что случилось? — продолжила Жанна. — Хотя я догадываюсь, — она бросила испепеляющий взгляд на Марину. — Мы ведь договаривались, подруга!

— О чем? — поинтересовался я.

Жанна смутилась.

— Снимай куртку и садись за стол, — предложил я. — Все расскажу. Обомлеешь.

Жанна поколебалась и села на стул. Куртку снимать не стала.

— Вчера Алю с Мариной похищали бандиты.

— Что?! — глаза Жанны стали большими.

— Плохие дяди, — подтвердила Аля.

— Как ты узнал?

— Ваши телефоны у меня на контроле, — сказал я. — Если абонент отклоняется от маршрута, смартфон подает сигнал. Так вышло вчера. Я увидел, что Марина движется от дома, причем, быстро — ее явно везли. После случая с Грицем я за ними слежу. Решил ехать следом. Сеть помогла найти дом, куда привезли заложников, и квартиру. Вошел, забрал женщин и привез их к себе. Марина боялась ночевать в квартире одна. Вот и все.

— Чего хотели бандиты?

— Аля! — сказала Марина. — Поела? Иди, поиграй. Там кукла...

Девочка выбралась из-за стола и побежала в зал.

— Это из-за меня, — сказал я. — Их прислал ювелир из Москвы. Я продал ему пару камней, один из них ты видела. Он решил забрать остальные, а заодно — бизнес. Сейчас!

Я встал, сходил в кабинет и принес папку с договором. Сунул ее Жанне. Она взяла и стала листать.

— Ни хрена себе! — заключила, вернув мне папку. — Наезд как в 90-е. Совсем берега потеряли. Ты откупился?

— Счас! — сказал я. — Отбуцкал их — и ушел! Нашли с кем связываться!

— Это черные, — подключилась Марина. — Один показал мне нож и угрожал зарезать.

— Черные? — Жанна полезла в карман куртки и достала смартфон. Включила и заелозила пальцем по экрану. — Вот! Вчера в квартире по проспекту Любимова нашли три трупа. Все убиты из огнестрельного оружия. Кавказцы. Обнаружила хозяйка съемной квартиры. В УВД Минского горисполкома подтвердили информацию и заявили, что идет следствие.

Она посмотрела на меня.

— Я в них не стрелял, — покачал головой я. — У меня и оружия нет — даже ножа.

Жанна хмыкнула.

— Что ты хочешь сказать? — удивилась Марина.

— У нас с тобой необычный босс, — сказала Жанна. — Все, кто становятся на его пути, дохнут. Ведь так?

— Тебя это беспокоит? — спросил я.

— Немного.

— Тогда слушай. Вы обе работаете на меня. Это не семья, но я считаю себя ответственным за своих сотрудников. Любой, кто посягает на них, получит отпор. Способ я выберу. Но, повторю, я не стрелял в бандитов. Готов пройти пороховую пробу, — я показал руки. — Станешь звонить в милицию?

— Еще чего! — возмутилась Жанна. — Но как-то странно. Три трупа.

— Ничего необычного. Дело сорвалось, устроили разборку между собой. Горячие, черные парни.

— Да? — Жанна задумалась. И тут прибежала Аля.

— Сказку не говорит, — пожаловалась, протянув мне куклу.

Я взял ее и открыл люк для батареек. Достал их и заменил на свежие. Запас у меня есть. Пока я возился, Жанна занялась девочкой. Пощекотала ей животик. Аля прыснула и отскочила в сторону.

— А я с папой спала! — похвасталась гостье.

— Ах, вот как? — Жанна уставилась на Марину. — Он уже папа?

— Возьми, солнышко! — я отдал Але куклу. — Играй!

Она схватила и надавила кукле на животик. Та заговорила. Довольная Аля убежала в зал. Я повернулся к гостье. Жанна сверлила Марину взглядом. Та, опустив взор, мешала чай в чашке.

— Что скажешь? — Жанна уставилась на меня.

— А должен?

— Да! — отрезала Жанна.

— Марина с Алей спали в зале. Я лег в кабинете. Под утро Аля прибежала ко мне и залезла под одеяло. Я в этот момент спал. Обнаружил ее, проснувшись.

— Она зовет тебя папой!

— У девочки нет отца, но ей хочется, чтобы он был. Вот и все. Не надо выдумывать то, чего не было. И не строй из себя прокурора. Я хорошо отношусь к вам обеим, но не более. Ясно?

Жанна посмотрела на Марину, затем на меня и кивнула.

— И сними, наконец, свою куртку!

Она встала, вышла в прихожую и вернулась уже в кофточке. Я тем временем налил в чашку чая. Жанна села и обхватила ее ладонями.

— Раз уж мы собрались, поговорим о деле, — предложил я. — Нужен программист вести сайт. Я не справляюсь, да и дел много. Есть кто на примете?

— У меня нет, — сказала Марина.

— У меня — тоже, — поддержала Жанна.

— А твой бывший муж? Он хороший специалист?

— Классный! Но скотина.

— Не заслуживает доверия?

— По работе без вопросов. Надежный, толковый. Мне это много раз говорили, в том числе его босс. Я о личном. Не забыл, что я развелась с ним?

— Помню. Это помешает работе?

— Нет, пожалуй, — сказала Жанна, подумав. — Уже остыла. Раньше бы порвала! — она сжала кулаки. — А теперь... Только он не пойдет — у него есть работа.

— Вдруг захочет сменить? Поговори с ним. Расскажи про наши условия, зарплаты. Они будут расти. Сайт развивается, есть перспективы. Ты вот станешь генеральным директором, а она, — я указал на Марину, — главным бухгалтером. Программист, если придется ко двору, может претендовать на пост заместителя генерального по компьютерной части. Чем плохо?

— Соблазнитель! — фыркнула Жанна. — Хотя... А ведь позвоню! Это раньше он строил из себя крутого, а теперь я буду главная. Вот!

Она выпила чай и поднялась.

— Побегу!

Я проводил ее в прихожую и вернулся на кухню.

— Специально напомнил о муже? — спросила Марина.

— Да, — кивнул я.

— Зачем?

— Она любит его.

— Да? — удивилась Марина. — А я думала...

— Жанной движет обида — муж изменил ей. А тут подвернулся другой. Придумала, что влюбилась. Но это не так, я вижу.

— Вы странный человек, Николай, — покачала головой Марина. — Какой-то не по годам мудрый. Я таких не встречала.

Я развел руками.

— Насчет Жанны правы — вспоминает бывшего. Но я как-то не думала... Спасибо за угощение и приют. Нам с Алей пора. Я больше не боюсь.

Она встала. В этот момент из квартиры донесся визг Али. Мы, не сговариваясь, побежали в зал. От картины, что открылась взору, мне поплохело. Мозг, цокая манипуляторами, гонялся за Алей. Та, радостно визжа, пыталась увернуться. Вот Мозг поймал девочку, та в ответ обхватила его руками и прижалась к шару щекой. Затем оттолкнула.

— Теперь ты!

Мозг ринулся наутек. Аля побежала за ним. Они проскочили между нами и понеслись в кабинет.

— Поймала! Поймала! — раздался радостный крик.

Марина глянула на меня. В глазах ее читалось такое...

— Это кто?

— Мозг.

— Чей?

— Мой.

— Но...

Я взял ее под руку. Все равно пришлось бы сказать.

— Что ты знаешь про инопланетян?

— В кино видела, — сказала Марина. — Они страшные. Хищники. Жрут людей и хотят захватить нашу планету.

— Сдалась она нам! Своих хватает.

— Хотите сказать?..

— Поговорим?

* * *

— Откуда ты?

— Из Галактической Федерации. Сто двадцать семь планет, восемьдесят девять из которых обитаемые. Двести восемьдесят два миллиарда населения.

— Сколько?!

— Ты не ослышалась.

— И все люди?

— Прямоходящие, разумные млекопитающие, если по-научному. Несколько рас. Различие между ними, как на Земле. Норвежец и африканский бушмен внешне не похожи, но у них общее происхождение. Если заведут семью, у них будут дети. Так и у нас. Наша цивилизация зародилась Аллоу. Затем вышла в космос и заселилась пригодные для жилья планеты. Так образовались планеты-государства. Со временем они объединились.

— Вы покоряли планеты?

— Там отсутствовали разумные. Флора, фауна — но никаких следов пребывания людей. На планетах мы сохраняли природу, приспосабливая их для своих нужд. На каждой есть материк или остров-заповедник, где нельзя появляться разумным. Иногда таких материков два.

— С кем же ты воевал?

— С кваргами. Это зверолюди. Появились в пределах Федерации полвека назад. Они развиты и агрессивны. У них мало планет и большое население. Мы могли дать им свободные на определенных условиях, но они не стали просить. Избрали войну. На захваченных планетах убивали всех, включая детей. Они считают нас низшими существами, не достойными жить.

— Как фашисты?

— Вроде того.

— И у вас война...

— К сожалению. Но мы побеждаем. Вышвырнули кваргов из системы. Уничтожаем их военную инфраструктуру.

— А самих?

— Федерация не убивает без нужды.

— Что ты делаешь на Земле?

— Наблюдаю. Наша цель — не дать вам уничтожить цивилизацию. Мы не вмешиваемся в ваши дела, ну, почти.

— Хотите взять нас к себе?

— Вы к этому не готовы. Нет планетарного правительства, развитого общественного сознания. В большинстве стран царит культ наживы. Вы потребляете ресурсы, не заботясь о будущих поколениях. Загрязняете природу. Распределение доходов несправедливое. Одни купаются в роскоши, другие умирают с голоду.

— У вас не так?

— Да. Ресурсы принадлежат всем. Их разработка лицензируется. Существуют правила, которые жестко контролируют. Виновные в нарушениях попадают на каторгу. Бедных нет. Есть социальный минимум, гарантированный каждому. У всех есть жилье, одежда, еда, возможность передвигаться в общественном транспорте. Бесплатное образование и медицина само собой. Все, что свыше того, следует заработать.

— А олигархи?

— Их нет. Когда доход гражданина превышает определенный порог, ему увеличивают налог. Он может составить 90 процентов. При этом поощряются инвестиции. Купил яхту — плати налог. Строишь предприятие — освобождаешься от него.

— Это выполняется?

— Строго. За этим следят.

— Кто?

— Эфоры. Это представители Федерации на планетах. У них широкие полномочия. Эфор может отменить решение планетарного правительства, заключить ее руководителя под стражу. Временно взять управление планетой в свои руки. Разумеется, в исключительных случаях с уведомлением императора.

— Вами правит император? Монарх?

— Это выборная должность. Императора избирают всеобщим голосованием раз в двадцать лет.

— Двадцать?!

— А что можно сделать за четыре года? Не успел принять полномочия, как готовься к избирательной кампании. Популизм, напрасная трата государственных средств, политические партии, раскачивающие общество... У нас этого нет. Императора избирают на один срок. Его полномочия каждые пять лет подтверждают всеобщим голосованием. Если большинство против, император уйдет в отставку. Это позор. Император этого не хочет. К тому же он из эфоров, а их тщательно подбирают.

— Как?

— Эфор должен быть Чувствующим.

— Это кто?

— Люди с необычными способностями. Они чувствуют эмоции людей и могут влиять на них. Способны ментально общаться со вторым мозгом.

— Ты хочешь сказать?..

— Мозг живой. Его вырастили из моих клеток. Затем заключили в металлопластовую оболочку, снабдили манипуляторами и сенсорами. Мы едины и различны одновременно. Он смотрит на мир моими глазами, хотя у него есть свой, переживает, что и я. Но у него свой характер. Он может обидеться и надуться. Но мы ладим. Он — это я, я — это он.

— Зачем это?

— Один ум хорошо, а два — лучше. Так у вас говорят? Один не может держать под контролем планету, два с этим справляются. Мы двигаем науку, создаем произведения искусства. Эфоры служат в войсках, водят космические эскадры. Они самое ценное, что есть в Федерации. Их защищает закон. Эфоров мало. Один Чувствующий приходится на миллиард человек. Есть тест, который проходят дети Федерации. Но способности можно распознать и так. Будущий эфор необычен. Он с ранних лет чувствует людей. Различает хороших и плохих.

— Ты хочешь сказать... Аля?

— Она Чувствующая, причем, очень сильная.

— Из-за этого ты заинтересовался ей?

— Как эфор Галактики я обязан взять ее под защиту, не позволить нанести ей вред. Для этого разрешено применять любые средства. Я могу даже вызвать флот.

— Ты заберешь Алю?

— Решать ей. И тебе, как ее опекуну. Вы можете остаться на Земле. Аля проживет обычную жизнь, хотя ей будет трудно. Чувствующие необычны. У многих людей они вызывают неприязнь, даже страх. Ей вряд ли удастся создать семью. Мужчины будут ее избегать, у нее возникнут проблемы в коллективе. Вы называете таких людей гениями. Им многое удается, но за это они платят тяжелой судьбой.

— А в Федерации?

— Эфоры окружены уважением. Они элита общества. У них много привилегий, но и спрос соответствующий. Эфор не имеет права оказывать предпочтение какой-либо расе, народности или общественной группе. Его поведение безупречно. Никаких любовных интрижек, только семья. Причем, образцовая. Ведь эфор — представитель Федерации, на него смотрят тысячи глаз. Стать супругой или супругом эфора хотят многие. Это высокое положение в обществе и достаток. У Али будет много поклонников, и она выберет из них лучшего. Эфоры не ошибаются в людях.

— А я?

— Как воспитатель эфора получишь содержание Федерации. Дом, приличное жалованье, различные льготы. Можешь работать, можешь жить так. Плюс всеобщее почтение.

— Боязно. Другой мир, люди...

— Но вы ведь уезжаете за границу? А там иные законы, правила и язык. Тем не менее, люди мигрируют. Многие неплохо устраиваются. Никакой разницы.

— Из-за границы можно вернуться.

— Нет проблем. Захочешь — только скажи. Доставят, высадят на Земле... Федерация не удерживает граждан насильно. Исключение — государственные служащие. Им требуется завершить контракт. После этого свободны.

— У вас там красиво?

— Мозг! — позвал я. — Оставь Алю в покое и иди сюда.

Мозг явился сразу. Цокнув манипуляторами, принял стойку.

— Герр генерал, явился по вашему приказанию!

Марина не выдержала и фыркнула.

— Покажи гостье Аллоу.

— Яволь!

Над серебристым шаром вспыхнул голоэкран. Мозг демонстрировал фильм об Аллоу. Планета-сад, обустроенная поколениями жителей. Тенистые рощи и цветущие луга. Реки и озера с чистейшей водой. Бирюзовые моря с золотыми пляжами. Утопающие в зелени города с малоэтажной застройкой — небоскребы на планете запрещены. Порхающие в синем небе глайдеры, улыбающиеся лица людей... Я смотрел этот фильм сотни раз, но сердце вновь защемило. Как я люблю эту планету!

В кухню пробралась Аля. Влезла мне на колени и присоединилась к просмотру.

— Ты там живешь? — спросила, когда фильм кончился.

— Жил.

— Я хочу туда. Заберешь меня с собой?

— Да, солнышко!

Она сползла с колен и подошла к Мозгу.

— Покажи мне мультики!

— Идите! — кивнул я.

Мозг, цокая манипуляторами, выбежал из кухни. Маша затопала следом.

— Что скажешь? — спросил я Марину.

— Нужно ответить сейчас?

— Нет. У нас есть время.

— Сколько?

— Полгода. Возможно, год.

— А потом?

— Моя миссия завершится, и я улечу. Возможно, будет другой эфор. Но вряд ли. Вас возьмет под слежение станция. Но помочь в экстренной ситуации она не сможет. Только послать сообщение в Федерацию.

— Нам ничего не грозит.

— А вчера?

Марина насупилась.

— Это ты виноват!

— Да, — согласился я. — Но теперь не поправить. Я влез в интересы преступных синдикатов. Поломал им бизнес, лишил заработанных криминальным путем денег. Они это не простят, будут искать. Могут найти. Те, вчерашние, по сравнению с ними дети. Мне лично это ничем не грозит, как и вам, пока я рядом. Но стоит мне улететь...

— Зачем ты влез?

— Поддался эмоциям. Это плохо для эфора, я не сдержался. Но Аля так плакала, вспоминая мать... Я решил отомстить. Прости.

— Не нужно просить. Ты все сделал правильно, — она встала. — Как тебя звали там?

— Никлас Квали.

— Мы улетим с тобой, Никлас! Ты не бросишь нас там?

— Обещаю.

Легкое девичье тело опустилось мне на колени. Теплые руки обхватили меня за шею. К щеке прижалась горячая щека, мягкие волосы защекотали лоб. Хорошо...

14.

Глава комитета контроля вошел в кабинет и застыл у двери. В правой руке он держал портфель. Президент сделал приглашающий жест. Контролер зашагал к столу. Двигался он легко. "Крепкий мужик, — невольно подумал президент, — а ведь старше меня".

— Здравствуйте, Алексей Степанович! — поприветствовал его контролер.

— Здравствуй! — отозвался президент и протянул руку. — Присаживайся.

Они разместились за приставным столом. Руководителя администрации президента, как и прессы, в кабинете не было — визит не публичный.

— Я по делу о стеклянных батареях, — сообщил контролер, доставая из портфеля папку. — В соответствии с вашим поручением.

Президент кивнул.

— Есть проблема. Не получаются.

— Вот как? — нахмурился президент.

— С батареями из института кристаллографии все хорошо. Держат заряд, служат отменно. А вот промышленный выпуск... Сплошной брак. Теряют заряд, не дают емкость.

— Что говорят ученые?

— Разводят руками. Не могут понять причины.

Президент нахмурился. А ведь он чувствовал! Слишком красиво все выглядело. Изобретение, не имеющее аналогов в мире, миллиарды прибыли... Так не бывает. Каждый доллар, заработанный на экспорте, стране приходится выгрызать. Но его убедили. В результате — пшик. За границей будут смеяться.

— Что ж они?!. — президент раздул ноздри.

— Это не наше изобретение.

Президент вперил взор в контролера.

— Да, — подтвердил тот. — Когда все полезло, ученые признались. Не сами придумали — взяли готовое.

— У кого?

— А вот это интересно, — контролер хмыкнул. — В прошлом году к министру промышленной политики пришел журналист. Его зовут Николай Ковалев, он владелец сайта "Эксперт".

— Знаю, — кивнул президент. Публикации сайта клали ему на стол в числе прочих.

— Ковалев и принес материалы о батареях. Вот! — контролер извлек из папки листки, протянул их президенту. — Отдал эту технологию безвозмездно, сказал, что не он ее придумал. Наши проверили — патента нет. Загорелись. Рассчитывали на Нобелевскую премию. Ордена и медали — самой собой.

— Я им! — президент грохнул кулаком по столу. — Суки!

Контролер промолчал.

— Выходит, все зря? — спросил президент.

— Нет. Технология работает. У института ведь получается.

— Тогда в чем причина?

— Может, послушаем Ковалева? Я его пригласил — ждет в приемной.

Президент нахмурился: он не любил неожиданных посетителей. Но контролер не зря привел гостя — не тот человек. Наверняка приготовил нечто важное. Президент вытянул руку и надавил пальцем кнопку вызова.

— В приемной ждет Ковалев. Пригласите!

Гость появился в кабинете почти сразу. Пока он шел по ковру, президент успел его рассмотреть. Молод — лет тридцати от силы. Одет в строгий темно-синий костюм и белую рубашку с фиолетовым галстуком по последней моде. Лицо приятное, открытое, в руках — тоненькая папка.

— Здравствуйте, господин президент! — сказал гость. — Рад вас видеть.

Президент сморщился. Он не любил обращение "господин". Гость, что, иностранец?

— Присаживайтесь! — президент указал на стул рядом с контролером. Ковалев подчинился. Президент обождал, пока он устроится, и спросил: — Что скажете?

— Иван Семенович посвятил меня в проблему, — гость кивнул на контролера.

— И?

— Технология производства батарей проста только на первый взгляд. На самом деле в ней есть тонкости. Она требует строгого соблюдения процесса. А на заводе, где разместили производство, устаревшее оборудование и неквалифицированный персонал. Выпускать стеклянную тару — это одно, батареи — другое. А вот в институте кристаллографии применяют технику для научных исследований. Работают ученые. Они привыкли все делать точно. Другое дело — рабочие. Присадки в расплав сыплют лопатами — одной больше, одной меньше... О перемешивании речь не идет вовсе. В результате кристаллическая решетка формируется неправильно. Отсюда и результат.

— Почему ученые этого сказали?

— Это не их изобретение, — Ковалев улыбнулся. — Когда делаешь открытие сам, лучше понимаешь процесс.

Президент нахмурился. Гость его упрекнул, причем, весьма тонко. Присвоить чужое открытие... Ладно, разберемся.

— Ваши предложения?

— Нужно купить оборудование за границей. Здесь вариант, — гость протянул президенту папку. — Я мониторил рынок, выбрал лучшее по качеству и скорости исполнения. Заказать реконструкцию под ключ, вписать в договор обучение персонала. Я им звонил — сделают быстро. Тогда к концу лета можно получить продукцию.

Президент открыл папку. Пробежал глазами листки, разглядел цену.

— Ого!

— Готов взять расходы на себя.

"Вон оно что? — понял президент. — Мы облажались, а он откроет производство и будет стричь прибыль. Ловко влез".

— Ваши условия?

— Дам деньги взаймы. Через год вернете из прибыли.

— Вам не нужна доля в собственности? — удивился президент.

— Нет.

— Почему?

— У меня есть бизнес, который меня кормит. Заниматься батареями мне скучно.

— Года мало, — сказал президент. — Не успеем вернуть.

— По моим расчетам вполне. Инвестиции окупятся мгновенно. Более того, завод получит солидную прибыль. Извините, но условия таковы.

— Жестко! — покачал головой президент.

— Беру пример с вас, — улыбнулся Ковалев. — Вы ставите жесткие сроки. Иначе шевелиться не будут.

— А если не справимся? — спросил президент. — Подадите на нас в суд?

— Нет. Передам технологию другим.

— У нас патент.

— Его можно оспорить. Легко.

Президент нахмурился. Посетитель вел себя дерзко. Но с другой стороны Ковалев прав. Он отдал технологию, причем, безвозмездно, а они облажались. Разгильдяи! Не отвесишь пинка — работать не будут. Ковалев предлагает деньги — значит, уверен в результате. Финансировать самим? Уже обожглись. Ввалили миллионы в деревообработку. Закупили оборудование, стали перестраивать предприятия. Без опыта и по разгильдяйству затянули безбожно. Оборудование ржавело, кончились гарантийные сроки. С грехом пополам предприятия запустили. И тут выяснилось, что конъектура изменилась. На продукцию, выпускаемую предприятиями, упал спрос. А вот у частников все путем. Заводы построили быстро, оборудование смонтировали в сжатые сроки. В случае изменения конъектуры, перестраиваются мгновенно. У них — прибыли, у государства — убытки. К тому же по правилам на поставку оборудования нужно объявлять тендер. Это время. И не факт, что выберут нужного поставщика. Откаты, они и в Беларуси есть.

— В чем ваш интерес? — спросил президент гостя.

— Я принес этот проект в министерство, — сказал Ковалев. — Его взяли в работу, но не добились результата. Я гражданин России, но живу в Беларуси. Не хочу, чтоб меня выслали.

— Зря боитесь, — сказал президент. — Вы сделали для нас много. Вполне можете претендовать на получение гражданства. Если согласны, скажите Ивану Семеновичу. Он подготовит указ.

Контролер кивнул.

— Спасибо! — сказал Ковалев.

— Что-то еще?

— Мне нужно продать бриллианты, восемь штук. Деньги пойдут на закупку оборудования. Быстро продать камни трудно, а нам дорог каждый день. Национальный банк покупает бриллианты для золотовалютных резервов. У них есть специалисты по драгоценным камням. Пусть оценят и подобьют сумму. Перечислять ее на мой счет не нужно. Пусть оплатят контракт.

— Мы изучим ваше предложение, — сказал президент.

— До свидания!

Ковалев встал и вышел.

— Странный тип, — сказал президент. — Проверяли?

— Обращался к силовикам. Претензий к нему нет. В России — тоже. Родился в Новосибирске, там же окончил университет. Родители погибли в аварии. Они были учеными. Технология производства батарей, думаю, их разработка. Здесь Ковалев создал сайт. Доход получает легальный, платит налоги. Не жлоб. Зарплаты у персонала хорошие, есть социальный пакет.

— Откуда у него камни?

Контролер дернул плечами:

— Говорит, что купил. Вложил деньги.

— Мог делать бизнес в России. Почему здесь?

— Женщина, — контролер улыбнулся. — Мариной зовут. Воспитывает дочь погибшей сестры. Ковалев в них души не чает. Девочку носит на руках, та зовет его "папой".

— Ясно! — кивнул президент. — Но кредит... Его же отдавать нужно.

— Само собой, — согласился контролер. — Но завод это сделает. Вот расчеты, — он протянул президенту листок. — Даже на внутреннем рынке за год получаем триста процентов прибыли. Ковалев прав: виноваты наши. Им дали современную технологию, а они лопатами...

— Что ж! — сказал, президент. — Пусть будет так. Под твою ответственность. Указание председателю Национального банка я дам. Как поступим с "лауреатами"? — произнес он с презрением. — Подлецы!

— Технологию они освоили и даже попытались внедрить, — возразил контролер. — Наказывать, на мой взгляд, излишне. Пару "ласковых" слов я им сказал. Считаю, хватит.

— Но ордена им — во! — президент показал кукиш. — Никому! Государственную премию дадим, но это все.

Контролер кивнул.

— Если все выйдет, тебе — орден Отечества, первой степени. Другие две у тебя есть.

— Спасибо, — сказал контролер. — А Ковалеву?

Президент задумался.

— Россиянин... Наградим — привлечем внимание. Возникнет вопрос: за что? Вылезет история с батареями. С Россией возможны проблемы. Он не просил награду?

— Нет.

— Вот и не нужно. Примет гражданство — наградим. Но позже, за сайт. Тогда вопросов не будет. Согласен?

Контролер кивнул. Президент скуп на награды. Дает — будто от сердца отрывает. Об этом все знают.

— Россияне проявятся все равно, — сказал контролер. — Влезем в сферу их интересов. Не поверят, что сделали сами, начнут копать. Узнают о Ковалеве. Слишком много людей в курсе.

— Что предлагаешь?

— Привлечь Россию к проекту.

— Делиться? — помрачнел президент.

Контролер притих. Делиться президент не любил, об этом знали. Но Иван Семенович все же сказал. Лучше упредить неприятности, чем получить их потом. Президент спросит: "Почему не предложил? Я должен за вас думать?"

— Без них не получится, — сказал контролер. — Слишком жирный кусок. Запад станет на нас давить, совать палки в колеса. Введет пошлины, примет санкции. А мы только освободились от них. Россия защитит и поможет в продвижении.

— Подумаем, — сказал президент. — Вот ведем завод в строй, тогда и придет время.

"Хочет иметь козырь на переговорах, — догадался контролер. — Возникнет проблема с союзниками — бросит на стол. Те замолчат. Не каждый день предлагают такой проект".

— Разрешите выполнять?

— Иди! — кивнул президент и бросил ему в спину. — Указ подготовь. Этот парень должен быть нашим.

* * *

— Я по вашему поручению, сэр, — доложил неприметной наружности посетитель, сев на стул. — Наш самолет с героином, севший в море и попавший к русским.

— Помню, — кивнул хозяин кабинета. — Нашли утечку?

— Нет, сэр. С точностью в 99 процентов можно сказать, что ее не было.

— Уверен?

— Да, сэр. О грузе знали единицы. Все многократно проверены, давно в деле. Корыстный мотив отсутствует. Все живут в соответствии с доходами, подозрительных средств на счетах нет.

— А идейный интерес?

— Исключено, сэр. Все патриоты Америки, русских не любят.

— Стечение обстоятельств?

— Увы, сэр. Если б только самолет... Наркобизнесу во всем мире нанесен мощный удар. Перехвачен товар, вскрыты каналы поставок. Сделано это одновременно во многих странах. Странно, не так ли? Мы провели расследование. Информация о перевозках поступала в органы наркоконтроля от неизвестного источника. Как в США, так и в Европе. Причем, сведения были на удивление точны. Такие поступают от агентов, работающих под прикрытием. Однако предположить, что наркоконтроль заслал в мафию столько агентов, и они дали информацию одновременно... Да и случай с самолетом не вписывается.

— Хм! — сказал хозяин кабинета.

— Случились и более неприятное. Со счетов наркомафии, в том и числе наших, тайных, исчезли деньги.

— Русские хакеры?

— Нет, сэр. Русских хакеров придумала пресса. Это миф. Хакеры не всесильны, по крайней мере, настолько. Мы подозревали ряд стран: Россию, Китай, Северную Корею... Проверка показала: они чисты. Но движение средств мы отследили.

— Кто получатель?

— Вот, — посетитель положил на стол папку.

Босс взял ее и зашуршал листами.

— Благотворительные общества?

— Именно. Неизвестный похититель разбросал похищенные средства по благотворительным обществам. Причем, самым разным — от защиты детей до спасения китов. Похоже, просто взял в список в интернете. Крупные суммы получили организации, работающие с наркоманами. Счета, с которых переводили деньги, впоследствии закрыли. Логи пропали. Как это произошло, банкиры не понимают.

— Робин Гуд?

— Что-то вроде того, сэр. Это исключает версию об участии государств. Действует частное лицо или группа лиц. Они бескорыстны и руководствуются убеждениями.

— Плохо, — буркнул хозяин кабинета. — Такие непредсказуемы. Сегодня они жертвуют на китов, завтра спонсируют террористов.

— Исламский след проверяли. Пусто. Никто из известных нам группировок не получал средств от таинственного дарителя.

— Уверены?

— Да, сэр. Их источники под контролем. Все обычно. Шейхи, замаскированные переводы от королевских семейств, средства, собранные эмиссарами в Европе, доходы от продажи добычи. К тому же исламские террористы с наркомафией не враждуют. Нередко сотрудничают. Нет, сэр. Это третья сила — новая и могущественная.

— Выяснили, кто?

— Есть одна версия, сэр.

— Доложите.

— Из России сбежал наш агент, Руслан Димаев. Работал на нас много лет. Завербован во время войн на Кавказе, жил в Москве. Вел криминальный бизнес. Наркотики, проституция, нелегальные финансовые операции, торговля драгоценностями, в том числе крадеными. Информацию давал полезную. Мы были им довольны. И вдруг бежит и просит убежища.

— Почему?

— Испугался. В последнее время его преследовали неприятности. Сначала наркоконтроль России перехватил ряд партий товара и проредил сеть распространителей. Потом произошло вовсе странное. Со слов агента на него работал ювелир по фамилии Гадаев. Скупал драгоценности, торговал ими, выделяя долю покровителю. В прошлом году к ювелиру пришел молодой человек. Сказал, что он от Руслана, при этом назвал нужный пароль. Гадаев купил у него бриллианты. После чего позвонил Димаеву и рассказал о сделке. И тут выяснилось, что Димаев клиента не посылал.

— Хм!

— Димаев велел разыскать продавца. Допросить и узнать, где течет. Это ставило под угрозу его бизнес. Не сразу, но клиента нашли. Он, впрочем, и не скрывался. Жил в Беларуси.

— Беларусь? — переспросил хозяин кабинета. — А, вспомнил. У них экстравагантный президент. Похож на нашего.

— Отчасти, — согласился посетитель. — Не политкорректен в выражениях. Но суть не в том. Клиент, его зовут Ковалев, перебрался в Минск, где открыл сайт "Эксперт".

— Что-то знакомое, — сказал босс.

— Мы используем их публикации в обзорах. Очень компетентный анализ. Что, к слову, странно. Такой уровень у скромной организации... Это наводит на подозрение. Так вот, Гадаев послал людей расспросить Ковалева. Полагаю, заодно и ограбить. Димаев об этом молчит, но догадаться можно.

— Чем кончилось?

— Подручных Гадаева убили. Всех троих.

— Ковалев?

— Официально — нет. Главарь группы застрелил подручных, затем пустил себе пулю в лоб. Якобы, деньги не поделили.

— Ничего не обычного. Мафия.

— Увы, сэр. Во-первых, денег было совсем чуть. Во-вторых, это не те люди. Волки, привыкшие рвать добычу. Чтоб волк покончил с собой... Димаев клянется: это невозможно. Но это не самое интересное. Перед тем, как покончить с собой, главарь позвонил Гадаеву. И тот тоже пустил себе пулю лоб. Его так и нашли: с телефоном и пистолетом.

— Странно.

— Сюжет для Голливуда. В жизни так не бывает. Мафиози не убивают себя. Это испугало Димаева. Он взял семью и убежал к нам.

— Интересная история. Но почему Ковалев — объект нашего интереса? У него есть сайт, он убивает врагов, но причем тут деньги с наших счетов?

— Наиболее щедрые пожертвования были сделаны в Беларуси и в России. Взгляните, сэр! Выделены жирным шрифтом.

Хозяин кабинета вновь пролистал листки, отложил папку и задумался.

— Суммы крупные даже для нас, — сказал посетитель. — А для тех стран...

— Русский след, — согласился хозяин кабинета. — Но почему Ковалев?

— Есть обстоятельство. В прошлом году Академия наук Беларуси сообщила о революционном изобретении. Прорыв в физике. Батареи из стекла, необычно емкие и компактные. При этом они дешевы в производстве. На эту новость не обратили внимания — не поверили. В отсталой стране такое открытие? Смешно... Но в Tesla Motors задумались — им батареи нужны. Представитель компании вылетел в Минск. Там встретился с учеными, посмотрел батареи. Информация подтвердилась.

— Вот как? И что?

— Представитель засомневался. Не могли их в Беларуси изобрести. У нас не вышло, а тут отсталое государство... Представитель свел дружбу с руководителем лаборатории. Пообещал ему грант. Тот клюнул. Их ученые живут бедно. Представитель пригласил его в ресторан, хорошо напоил, — посетитель усмехнулся. — У него есть опыт. Промышленный шпионаж известен давно. Русский проболтался — не их разработка. Получили готовую технологию. А принес ее Ковалев.

— Где взял?

— Этого русский не знал. Предположил, что придумали в СССР, в оборонном институте. Но в Tesla не верят. В 90-е мы выгребли из России все ценное. Пропустить такое... Люди Tesla вышли на нас, поделились сомнениями.

— Почему?

— Считают, что дело нечисто. Очень странная ситуация. Молодой русский приносит революционную технологию и отдает ее просто так. А это даже не миллиарды — триллионы долларов. Почему он не предложил технологию нам? Мы бы заплатили. Он мог бы жить как русские олигархи. Покупать виллы, яхты, окружить себя красивыми женщинами. Но он этого не захотел. И откуда у него технология? Изобрел сам? В Tesla считают: невозможно, Ковалев не физик, а журналист. Пусть даже он гений. Но время одиночек прошло. Чтобы такое изобрести, нужен институт. Лаборатории, квалифицированный персонал... Ничего этого у Ковалева нет. А теперь вспомним украденные миллиарды. Неизвестный похититель не взял их себе. Очень похоже на Ковалева. Вернемся к нашей проблеме. Неизвестный хакер легко проникает в защищенные сети. Похищает информацию, деньги и при этом не оставляет следов. Как это удается, мы не знаем. Специалисты разводят руками. Аналогично не понимают в Tesla.

— Вы блестящий аналитик, Дик! — сказал босс. — Так свести факты... Но я не уверен.

— Я тоже, сэр. Надо проверить.

— Кто это сделает?

— Я.

— Полетите в Минск лично?

— Да, сэр.

— Начальник отдела специальных операций? Из-за какого-то русского? Отправьте агента.

— Может не разобраться. А у меня опыт и отличная подготовка.

"Тщеславен, — подумал хозяин кабинета. — Если информация подтвердится, вся слава ему. Дик любит почести. Что ж... Пусть проветрится!"

— Ваши предложения?

— Встречусь с Ковалевым. Представлюсь сотрудником дипломатической миссии, проведу беседу. Я знаю русский, хотя нужды в том нет. Ковалев говорит по-английски. На его сайте есть интервью с руководителем миссии ПРООН в Беларуси. Ковалев беседует с ним по-английски. Говорит уверенно.

— Если версия подтвердится, ваши действия?

— Предложу ему переехать в США, работать на нас.

— А если откажется?

— Он враг, сэр. Умный и опасный.

— Понятно. Просите санкцию?

— Да.

— Считайте, что получили. Исполнителя найдете?

— Да, сэр. Я работал в Украине, сохранились связи. Желающие заработать там есть.

— Удачи, Дик! Жду вашего отчета.

— Спасибо, сэр.

15.

Следствием роста популярности нашего сайта стало приглашение его представителей на различные мероприятия. Первым делом, конечно, на пресс-конференции. Я туда не ходил — скучно. Слушать чиновников, рапортующих об успехах... Конференции посещали журналисты информационного агентства, они и писали для нас. Мы ведь сотрудничаем, не так ли? Берете наши материалы, так давайте взамен. Эти тексты правили наши пенсионеры, при этом ругаясь матом. Птенцы местного института журналистики блудили в трех соснах, то есть путали все на свете. Нет, есть в Беларуси толковые репортеры, но их мало. Смешно, но исправленные нами заметки забирал сайт агентства и ставил их вместо своих. При этом директор их матерился. Спрашивал меня: в чем дело? Почему тексты отличаются? В одном — ошибки и косноязычие, в другом — грамотный язык и анализ. Я рассказал о пенсионерах. Их попробовали сманить. Старички отказались. Во-первых, их не устраивал график работы. Дома он спустил дома ноги с кровати — и на службе. Во-вторых, деды у нас получали больше, плюс социальный пакет. Поликлиника, где примут без очереди, оплата лекарств... В государственном агентстве этого было. Не ценят здесь специалистов. Звали нас и на представительские сборища — съезды, семинары, приемы. На последние я посылал Жанну — ей нравилось. Потусоваться среди известных людей, выпить и поесть на халяву... Сам я этого не люблю. Со временем Жанну на приемы стал сопровождать муж — новый-старый.

Она ему все-таки позвонила. Александр пришел и потребовал разговора со мной. Кабинета у меня в офисе не было, и мы спустились во двор. Там Александр закурил.

— Знаю, что гадость, — сказал в ответ мой взгляд. — Но так легче. Развод... — он вздохнул.

Я промолчал. К курению я спокоен. Вред от него преувеличен. "Все есть яд и все есть лекарство", — говорил местный мудрец. Умереть можно и от воды, если выпить много. Табак — антидепрессант. Не лучший, зато доступный и дешевый.

— Хочу спросить, — сказал Александр. — Насчет Жанны. У вас ней что?

— В смысле?

— Прямом. Минск город маленький, мне тут напели. Появился у Жанки любовник. Молодой и богатый — вы. Понимаю: она свободна, в разводе виноват я. Но если у вас отношения — до свидания!

— Нет у нас ничего. И не было.

— Почему? Жанна красивая.

— Добавь — умная и надежная. Я ценю ее, но не более. Да и она... Как думаешь, зачем тебя позвала?

— Поиздеваться, — вздохнул. — Дескать, смотри, как живу. Бабы — они такие.

— Другие — возможно. Но не Жанна.

— Пожалуй, — согласился он. — Это я зря. Отругать она отругает, выгнать может, но издеваться — вряд ли. Редкая женщина. Я таких не встречал.

— Используй шанс.

— Сам хочу, — кивнул он. — Хотя стремно. Она начальник... Начнет строить.

— Не давай повода. Зря не станет.

— Думаешь?

— Уверен. Жанна по характеру лидер. Может потребовать объяснений, устроить разнос, но по делу. Мелочности в ней нет. Вменяемый человек. Мне с ней легко.

— Ей с тобой — тоже. Говорит с обожанием. Дескать, босс — чудо.

— Я такой. Не заметил?

Он посмотрел на меня и рассмеялся. Я поддержал.

— Хорошо, — сказал он. — Договорились. Работа у меня хорошая, начальство ценит, но я уволюсь. Работу можно найти, а вот хорошую жену — трудно. Хочу Жанку вернуть.

— Не повтори ошибки, — посоветовал я.

— Больше нет! — покрутил он головой. — Всё! Нагулялся. Не стоит оно того.

Я кивнул и повел его в офис — оформлять контракт. С появлением Александра Жанна перестала приходить ко мне домой. У нее с супругом завязался роман. Глаза Жанны блестели, она постоянно улыбалась и говорила томно. На работе, впрочем, это не сказывалось — наоборот. Жанна фонтанировала идеями, большая часть которых исходила от Александра. Но тот о своем авторстве молчал. Я хвалил Жанну, Александр загадочно улыбался. Сайт изменил облик, приобрел новые фишки, что отметили пользователи. Их число росло. Мы не искали рекламу, она находила нас. С наступлением лета персонал стал уходить в отпуска. За путевки платил я. Ветераны выбрали санатории, молодежь — море. Жанна слетала на Канары — ясень пень, с Александром. Тот взял отпуск за свой счет, хотя я предложил оплатить.

— Не заслужил, — сказал мне. — И без того должен. Это ты предложил Жанке позвать меня?

Я кивнул.

— За такое поить полагается — и не один день. Но ты, ведь, не пьешь?

Я развел руками.

— Работой отдам. Увидишь!

Были и другие плюшки. Обеды сотрудникам везли в офис — за счет фирмы. Перекусить можно в другое время. Холодильник полон продуктов, есть чайники, кофе-машина. В других фирмах этого нет. К нам стали проситься на работу, слать резюме. Время от времени мы кого-то брали — дело росло. Я снял дополнительные офисы. Появились отделы, руководители направлений. Жанна стала генеральным директором, Марина — главным бухгалтером. Хлопот хватало, и я почувствовал, что устал.

Заниматься сайтом для эфора мелко. Но, с другой стороны, чем? Я на Земле гость, и лезть в местные дела не имею права. Хватит истории с наркотиками. Она мне икнется, как здесь говорят. Разворошил гнездо... С другой стороны наблюдать, как гибнут разумные, и при этом сидеть, сложа руки... Сайт — хоть какое-то, но занятие. Я взял людей на работу, дал им надежду. Бросать подло. Вот станет бизнес на ноги...

Я взял отпуск. Весной Аля стала кашлять, врач посоветовал пролечить ее в санатории. Подсказал, где. Я купил "люкс" на троих: себя, Алю и Марину. Санаторий располагался в сосновом лесу. Современные корпуса, озеро, чистый воздух. А еще аквапарк, откуда Алю не вытащить. Девочки бегали по процедурам, я писал статьи. Мозг помогал. Вечерами он играл с Алей в номере. Для нее Мозг — лучший друг. Читает сказки, показывает мультики, играет в игры. Взамен Аля кормит его конфетами и поит газировкой. Обоим в радость.

Мы купались, катались по озеру, ездили на экскурсии. Марина ходила к парикмахеру и массажисту. В глазах отдыхающих мы выглядели семьей. Аля звала меня "папой", Марину — "мамой". И семья создалась. В "люксе" имелось две комнаты — спальня и гостиная. В последней я предполагал спать. Здесь стоял роскошный диван — мягкий и удобный. И в первую ночь ко мне пришла девочка: только не маленькая, а большая. И я ее не прогнал...

Она вошла в мою жизнь тихо. Не было страсти и выяснения отношений. Просто я осознал: мы пара. Нечто похожее, видимо, ощущала Марина. Подходила, садилась рядом и клала голову мне на плечо. Я обнимал ее. Подбегала Аля и взбиралась к нам на колени. Так мы и сидели втроем — тихо, без слов. Потом Аля сползала с колен и убегала играть с Мозгом. Мы оставались...

По возвращению в Минск мы отнесли заявление в ЗАГС. Договорились после регистрации удочерить Алю.

С заявлением сложностей не возникло. Иностранцу нужно представить справку — вдруг женат? Я предъявил паспорт гражданина Беларуси. После встречи с президентом мне позвонили и попросили принести фотографии. Я заполнил нужные документы и стал гражданином двух стран. По закону не полагалось, но в милиции промолчали, а я поднимать тему не стал.

Неизвестным образом о заявлении стало известно в офисе. Первой отреагировала Жанна.

— Тихушница! — заявила, ткнув пальцем в Марину. — Овечкой прикидывалась. А сама увела шефа.

— У тебя Саша есть, — возразила Марина.

— Твое счастье. Не то бы я показала! Свадьбу справлять будете?

— А вы? — спросила Марина.

— Так уже была, — вздохнула Жанна. — Куда второй раз? Да еще с тем же мужем?

— Давайте вместе! — предложил Александр. — Снимем кафе, позовем друзей. Тихий, семейных вечер. У вас, когда регистрация?

— В августе. Самом начале.

— У нас — через две недели. Можно совместить.

— Идет! — согласился я.

А в конце июня мне позвонили.

— Господин Ковалев? — спросил неизвестный абонент.

— Я.

— Беспокоят из посольства США. Временный поверенный мистер Смит приглашает вас на торжественный прием по случаю Дня Независимости. Прием пройдет в Президент-отеле. Мистер Смит уполномочил передать, что он будет рад видеть в числе гостей владельца уважаемого интернет-ресурса. Его хорошо знают в США. Придете?

— Постараюсь, — сказал я.

— Будем ждать. Приглашение вам привезут.

Через час прибыл курьер, который принес приглашение. Отпечатанное на мелованной бумаге, красивое, с гербом США. На два лица.

— Это что? — заинтересовалась Жанна.

Я протянул ей приглашение.

— Ух, ты! — отреагировала она. — Пойдешь?

— Что я там потерял?

— Ну, ты даешь, шеф! — Жанна уперла руки в бока. — Там весь бомонд соберется. Министры, большие начальники, бизнесмены. Выпьют, закусят, подобреют. Дальше объяснять?

— Вот и сходи.

— Приглашают персонально тебя. Не дури, Ковалев! Марину возьми. Пусть выйдет в свет. На людей посмотрит, себя покажет. Имей совесть! Держишь жену взаперти. За Алей я присмотрю.

— Не нужно, — сказал я. — Есть кому.

(У нас Мозг...).

Марину новость ввергла в панику:

— Что я надену?

— Поехали! — предложил я.

Мы посетили магазины. Купили ей розовое платье для коктейля и такого же цвета туфли. Подобрали сумочку. Я ограничился галстуком — остальное есть. К Президент-отелю мы поехали на такси: на приеме полагается пить.

Временный поверенный встречал гостей лично. Одарив нас дежурной улыбкой, пожал руки и предложил пройти в зал. Подскочил официант с подносом. Мы взяли по бокалу шампанского и двинулись к остальным. Жанна не ошиблась: среди гостей были министры и бизнесмены. Многих я знал. Тусовались и представители оппозиции, непривычно нарядные, в галстуках. На митинги они одеваются проще. Ну, так к хозяевам прибыли, а у них дресс-код...

Гости держались розно — оппозиция в одной стороне, представители власти — в другой. Я двинулся ко вторым. Оппозиция не нужна — скучные они. И жалкие...

Меня узнали. Я жал руки, представлял невесту. Ей сыпали комплиментами и целовали ручку. Не все, но некоторые. Марина смущалась. Не каждый день министр делает тебе комплимент. А он, что, не мужик? К тому же выпил...

Я заручился согласием на три интервью, МВД пообещало статью. Жанна была права: тусовки полезны. Нас призвали к вниманию. К микрофону вышел временный поверенный. Поблагодарив гостей, поздравил всех с Днем Независимости и пожелал процветания. После чего пригласил к столу.

Тот представлял собой букву "Т". К "перекладине" увели вип-персон, остальные расположились у "ножки". Ели стоя — фуршет. Поверенный произнес тост, гости набросились на угощение. Некоторое время мы предавались чревоугодию — кормили вкусно. И вино было хорошим. Все ели и пили. Время от времени пир прерывал тост. Тогда гости прекращали жевать и брали бокалы. Затем тянулись к тарелкам.

Играл струнный оркестр, официанты разносили горячее. Я быстро наелся и заскучал. Марина — тоже. Не мы одни. Гости, взяв бокалы, отходили от стола, разбивались на группки по интересам. Я подумывал об уходе, когда к нам подошла супруга поверенного.

— Здравствуйте, господин Ковалев. Могу я похитить вашу невесту? Так, кажется, говорят здесь? Посекретничаем немножко, — она улыбнулась.

Марина глянула на меня, я кивнул. Пусть развлечется. Наверняка предложат благотворительный проект. Съездить в детский дом, вручить подарки. Жены послов это любят. Не забывая позвать журналистов...

Марину увели, я отошел в сторону. Чем заняться? С интересными мне людьми я поговорил. Болтать с остальными?

— Мистер Ковалев?

Я повернулся. Передо мной стоял мужчина лет сорока. Ранняя лысина, тусклое, невыразительное лицо. А вот глаза умные, и взгляд оценивающий. Ко мне обратился по-английски. Это кто?

— Меня зовут Ричард Бейли, — представился он.

— Николай.

— Найс ту мит ю, — он протянул руку. — Мы могли бы поговорить?

— Без проблем.

— В моей стране знают ваш сайт. Его публикации изучают специалисты. Очень компетентный анализ.

— Спасибо, — поблагодарил я.

— В США вы могли бы достичь большего.

— В смысле?

— Самый богатый человек мира — владелец компании Амазон. Создал интернет-площадку, поначалу продавал книги. Сегодня Амазон — самый крупный в мире торговец товарами и услугами. Вы можете повторить его путь.

— Продавать скучно.

— А что интересно? Изобретать? Например, стеклянные батареи? Зря вы передали технологию правительству Беларуси. Следовало предложить нам. Мы б хорошо заплатили.

— Я не бедствую.

— Могли б стать миллиардером.

— Зачем?

— Деньги дают свободу.

— Так я не в тюрьме.

— Как сказать, — сморщился он. — Жить в диктатуре и в свободном мире — разные вещи. Перед умным и предприимчивым человеком в США открываются перспективы.

— А здесь — нет? Смотрите! — я указал на гостей. — Сегодня я говорил с министрами и руководителями компаний. Они хорошо знают меня, согласились дать интервью. А ведь нашему сайту нет года. Я достиг бы подобного в США? Вряд ли.

— Неудачное сравнение. США — великая страна. Беларусь — маленькое государство, к тому же — бедное. Успех здесь — ничто.

— Тем не менее, вы подошли ко мне. Думаю, не случайно. Это вы попросили жену посла увести Марину? Чтоб не мешала?

— Вы проницательный человек, — кивнул он. — Да, я. И сюда вас позвали по моей просьбе. Откроем карты. Вы нужны нам.

— Зачем?

— Проникать в сети. Взламывать пароли и обходить защиту. У вас это отлично получается.

— Ошибаетесь.

— Нет. Разгром наркомафии в феврале — ваших рук дело. Впечатляет увод денег с оффшорных счетов. А принудительно посадить американский самолет в море...

— Вы представляете наркомафию?

— Что вы? — оскалился он. — Я работаю на правительство.

— CIA?

— С чего решили?

— Ваше ведомство пострадало. Пропали деньги с тайных счетов, засветились сотрудники, работающие с наркоторговцами. Идет поиск виновных?

— А если так?

— Не там ищите. Вы говорили об Америке, мистер Бейли. Называли ее великой страной. Она ею была. Когда отринув политику, помогла СССР в войне с Гитлером. Ваши солдаты бились с нацистами и японцами, освобождали Европу и острова в океане. Сражались храбро. На войну шли добровольцами, к призывным пунктам стояли очереди. Если кому-то отказывали, он мог покончить с собой — так велик был позор. После войны США приютили ООН, стали ее донором. Но потом вы решили, что весь мир — ваш, а богатства Земли принадлежат Америке. И был Вьетнам. Позорная война, которую США проиграли. Большая страна — маленькому государству. Вы сжигали деревни, травили людей химией, бомбили города. Не помогло. Ваши солдаты не хотели воевать, дезертировали тысячами. Ветераны шли к Белому дому, бросали к нему награды. Потом были Югославия и Ирак... Вы создали Аль-Каиду и ИГИЛ, докатились до торговли наркотиками. Вас не любят союзники, ненавидят в странах третьего мира. В сентябре 2001 года террористы уничтожили башни-близнецы в Нью-Йорке. Погибли тысячи. Но многие встретили эту весть с радостью. Люди выходили на улицы и танцевали. Проводимая вами политика разрушает страну. Американцы не хотят более служить в армии — это не престижно. Приходится вербовать мигрантов. Некогда США были кредитором, сегодня живут в долг. Он огромен. Вернуть его невозможно, но вы занимаете вновь. Ваше общество деградирует. Процветает ханжество и лицемерие. С одной стороны — однополые браки, права сексуальных меньшинств. С другой — наказание за нормальное поведение. Мужчине нельзя сделать женщине комплимент, открыть перед ней дверь или поднести сумку. Это расценивают как сексуальное домогательство. Нет, мистер Бейли, Америка более не великая страна. Это "Титаник", который мчится к айсбергу. И вы предлагаете мне подняться на борт?

— У вас неверные представления о моей стране.

— Неужели? Вернемся к вашему предложению. Говорите, сделаю карьеру? Сомневаюсь. Меня посадят под домашний арест, заставят делать то, что не нравится. Если откажусь... Автомобильная катастрофа, сердечный приступ, кровоизлияние в мозг... ЦРУ ведь мастер на такие дела?

Взгляд Бейли стал ледяным.

— ЦРУ проводит свои операции за границей. Так что вам безопаснее жить в США. Понятно?

— Ты угрожаешь эфору?

Я сгреб его за ворот и поднял над полом. Лицо Бейли налилось кровью. В стороне послышался сдавленный крик — сцену заметили. Я поставил Бейли на пол, повернулся и окинул зал взглядом. На нас смотрели. Я разыскал глазами Марину. Она стояла в кругу женщин в стороне от меня. Я пересек зал и взял ее за руку.

— Идем!

— Куда вы, господин Ковалев? — удивилась жена поверенного.

— Домой. Нам нечего делать в этом шпионском гнезде.

Я сказал это слишком громко. На нас оглядывались. Мы вышли из зала.

— Что случилось? — спросила Марина.

— Дома расскажу! — буркнул я. Мне было неловко — не сдержался. Дал волю эмоциям, сболтнул лишнее. Нет, пить вредно...

* * *

— Разрешите, Виктор Иванович?

— Проходи, — кивнул хозяин кабинета и указал на приставной стол. Подчиненный устроился за ним и положил перед собой папку. — Слушаю.

— Вчера на приеме у временного поверенного в делах США случился скандал.

— Кто заварил? Оппозиция? Деньги не поделили?

— Они вели себя смирно. Скандалил Ковалев, владелец сайта "Эксперт".

— С чего?

— Попытка вербовки. Так следует понимать.

— Кто вербовал?

— Вот он, — подчиненный достал из папки листок. — Агент смог его снять.

— Орел! — оценил Виктор Иванович фото. — Облезлый. Кто таков?

— Ричард Бейли, руководитель отдела специальных операций Национальной секретной службы ЦРУ.

— Ого! Это с чего к нам такого замело?

— Объект интереса — Ковалев. Агент видел, как Бейли с ним говорил. Причем, долго. Затем Ковалев сгреб Бейли за ворот и хорошо потряс. После чего ушел. Перед этим назвал посольство "шпионским гнездом".

— Однако! Но почему Ковалев? Чем он интересен американцам?

— Есть ряд версий.

— Излагай!

— Первая — его сайт. Я говорил с коллегами из профильного управления. Поначалу сайт приняли настороженно. Суровый анализ, жесткие выводы. У нас к этому не привыкли. Была мысль выслать Ковалева в Россию. Дескать, приехал учить нас жить. Но потом поняли: глупо. Сайт останется, а Россией поссоримся. Решили ждать. Со временем стало ясно: Ковалев — наш человек.

— Даже так?

— Именно. Ковалев не радуется нашим ошибкам, как то делает оппозиция. Модерирует форумы. Оппозиция этим не занимается, подозреваю, специально. Набежит школота и давай плявузгаць: "дыктатура", "белорусский Гондурас" и тому подобное. Кто-то пишет это от дурости, кто-то — за деньги. На "Эксперте" таких банят. А если пробуют возмущаться, посылают далеко. Дескать, гадьте в других местах. "Эксперт" пишет о проблемах и в других странах. Причем, жестко, если не сказать хуже. И в сравнении мы выглядим хорошо. Показательный пример. Сайт "Здесь и там" размещал статьи о милиции, где показывал ее негативно. То по ошибке ворвались в дом врача, избили его и сломали дверь. То гаишник сбил женщину и пытался замять дело. Или отметелили журналиста, который лез в служебное помещение в суде. Как водится, возникает хай. Дескать, цепные псы, диктатура и все прочее. И тут Ковалев размещает статью. Мол, проблемы с милицией волнуют общество, а как обстоит с этим дела в других странах. Скажем, в США. Вот факты, фотографии, видео. Да такое нашел, что волосы дыбом. Полицейские стреляют, не разбираясь. Калечат и убивают невиновных, при этом остаются безнаказанными. Тут оппы и примолкли. Для них США — образец демократии и свободы, а на деле, оказывается, вон что. Куда нашим до их нравов. Ковалев делал это не раз. Причем, тонко и изящно. Внешне нейтрально, но оппов — мордой в дерьмо. Наши стали гадать, почему? Сайт частный, а работает на нас. Решили, что это негласный проект. Ковалева пригласила Администрация президента. Там, правда, открещиваются — не они. Но решение могли принять на другом уровне. А теперь глянем глазами американцев. Сайты у оппозиции никакие. Денег вбухано много, отдачи нет. Оппы украсть мастера, а вот сделать... А тут популярный сайт. Почему бы не подгрести?

— Логично, — сказал Виктор Иванович. — Но не сходится. Чтобы сам Бейли... Не его уровень. Хватило бы атташе.

— Вот и мы так подумали, — кивнул подчиненный. — Версия вторая. Стеклянные батареи. Слышали?

— Уши прожужжали, — хмыкнул хозяин кабинета. — Революционное изобретение, нанотехнология... Клондайк.

— Это так. Но в этом деле есть тонкость. Ничего мы не открывали. Технологию принес Ковалев.

— Вот как?

— Более того. В Елизово строят завод. Проект под ключ, осенью выпуск продукции. Инвестиции солидные. Деньги дал Ковалев. Где взял, неизвестно. Копать запретили — решение принимал президент. А еще Ковалев стал гражданином Беларуси.

— За такое стоит, — кивнул Виктор Иванович.

— Думаю, это аванс. Дальше — орден и вхождение в ближний круг президента. Американцы не дураки, просчитали.

— Пожалуй, — согласился хозяин кабинета. — Агент влияния. Но как узнали об источнике технологии? Где протекло?

— Ученые... — вздохнул подчиненный. — Раззявят варежку... Американцы в Академии крутились — хотели купить патент. Золотые горы сулили. Продать им не продали, но болтали охотно.

— Стоило запретить. Взять подписку.

— Поздно. Птичка улетела.

— А в ЦРУ поймали. Прикинули расклад. Умеют. Хотя действовали грубо. А Ковалев — молодец! Говоришь, взял Бейли за шиворот? — Виктор Иванович улыбнулся. — Ты вот что... Присмотрите за ним. Аккуратно так.

— Думаете?

— В ЦРУ парни мстительные, обид не прощают. Сомневаюсь, что решатся на акцию, тем более, после скандала. Но кто их знает? Заодно наши потренируются. Хуже не будет.

— Понял.

— Если что обнаружите, сразу ко мне. Укоротим ручки! А то обнаглели. Здесь вам не Сирия!..

* * *

Звонок по защищенной связи.

— Доброе утро, сэр!

— Слушаю, Дик! Есть новости?

— Да, сэр. Предположение подтвердилось. Объект причастен к известным событиям.

— Уверены?

— Вне сомнений. Он знал о наших тайных счетах. Это не разглашалось.

— Согласился на сотрудничество?

— Нет. Более того, пришел в ярость. Угрожал мне, схватил за ворот. Перед этим прочел лекцию о плохой Америке. Устроил скандал, назвал посольство "шпионским гнездом".

— Это провал, Дик.

— Русский не адекватен. Кричал, что он какой-то "эфор". Или "эхор". Я толком не разобрал.

— Что это означает?

— Неизвестно. У русских нет такой должности, я спрашивал. Ковалев — сумасшедший.

— К сожалению, опасный для нас. Готовьте акцию.

— Но, сэр... После скандала на приеме? Ее свяжут с нами.

— Вы собираетесь проводить ее лично? Не узнаю вас, Дик. Ковалев — бизнесмен. Русский бизнес и криминал ходят рядом. Конкурент решил свести счеты — очевидная версия.

— Но это Беларусь, сэр. Здесь это не принято.

— Они тоже русские, а те одинаковы везде. Ковалев причинил нам ущерб и должен понести наказание. Прощать нельзя. Это не обсуждается.

— Слушаюсь, сэр! Вылетаю в Украину.

— Действуйте, Дик! Жду доклада.

— До свидания, сэр!

16.

— Везете что-нибудь запрещенное?

— Нет, — сказала Наталка и расстегнула молнию на сумке. — Смотрите!

— Хорошо, — кивнул таможенник и поставил штамп в декларацию. — Добро пожаловать в Беларусь!

— Спасибо! — поблагодарила Наталка.

Таможенник ушел. Она села на полку. Соседи, зевая, устраивались спать. Чертова граница! Поднимают в ночи: сначала украинские таможенники, затем белорусские. Заполняй декларации, показывай вещи. Лишний кусок сала или штоф горилки не провезти. А если в гости к родне едешь? Понастроили границ, незалежные! Чтоб вам икнулось!

Наталка прилегла. Пронесло. Она не волновалось — в сумке у нее ничего нет. Запрещенное — под панелью над багажной полкой. И прятала не она — Микола. Он в этих делах мастер. Договорился с проводником, дал на лапу. Тот дружит с контрабандистами. Найдут — отопрется: знать ничего не знаю. За пассажирами не слежу. Сами открыли и сунули. Их спрашивайте!

Захоронка обошлась в пятьсот долларов. Большие деньги для Украины! Большую часть взял Микола. Проводнику дал сотню, не больше. Микола жадный, но дело знает. Скупиться, впрочем, не стоило — получит куда больше. Аванс уже заплатили. А Микола не проболтается — он свой. Лишних вопросов не задает. Ему дело? Деньги получил — и в расчете.

Не спалось. Наталка прокручивала в голове разговор с американцем. С ним она познакомилась на войне. Их добровольческий батальон посетила иностранная делегация. Командир выстроил хлопцев и стал их хвалить. Указал на Наталку:

— Наш лучший снайпер! Пятьдесят "сепаров" завалила.

Соврал, разумеется. От силы двадцать, да и тех нужно подтвердить. Но Наталка промолчала — зачем подводить командира? Американцам нужно понравиться. Глядишь — и оружие дадут. А еще амуницию...

Бейли глянул на нее и кивнул. Вечером пригласил к себе. Наталка думала, что за "этим". Ошиблась. Американец расспросил о работе. Как выслеживала врагов, выбирала позицию, как стреляла. Проверял. Врать Наталка не стала — с чего? Рассказала честно. Американцу это понравилось.

— Возможно, понадобятся ваши услуги, — сказал в завершение разговора. — Не возражаете?

— Да! — сказала Наталка.

Работать на американцев — мечта. Они хорошо платят. Жаль, конечно, что выбрали для работы. Американец, конечно, сморчок — не чета хлопцам из батальона. Зато богатый. Уехать с ним за границу — счастье. Украина — ненька, конечно, но жить в ней трудно. Платят мало, с работой напряг. Многие едут к москалям. Поскольку те платят, а вот свои могут зажать. И ничего им не сделаешь — всех купили.

Американец уехал, потянулись будни. Наталка ходила к линии фронта, стреляла в "сепаров". А потом подстрелили ее. У "сепаров" есть снайперы. Рана оказалась тяжелой — лежала в госпитале. Лечили бесплатно — герой АТО. Воевать больше не стала — жить хочется. Устроилась на работу. Платили мало — образования нет. Учиться? А где денег взять?

Жилось трудно. Денег хватало в обрез. Поесть, заплатить за жилье... Девушке нужно больше. Одежда, обувь, косметика... Все стоит денег. Где взять? Был бы муж... Мужчины от Наталки шарахались. О ее прошлом знали. Жена-снайпер, убившая десятки мужчин? Она и мужа, в случае чего, того...

Наталка помнила американца. Но он не давал о себе знать. Телефон не оставил, позвонить нельзя. Надоело все. Хоть к черту в пасть, лишь бы из нищеты! Уехать за границу, получить профессию... Зря, что ли, воевала? А еще найти мужа из иностранцев. Наталка не старая — ей двадцать шесть. И собой видная. Не чета немкам или каким-то голландкам. О ее прошлом муж не узнает — от кого?

Бейли возник, когда Наталка отчаялась. Назначил встречу в кафе, накормил обедом. Наталка давно так не ела! Спросил:

— Не против выполнить поручение?

— Да! — сказала Наталка.

— У нашей организации есть враг. Живет в Беларуси.

— В Беларуси? — засомневалась Наталка.

— Что не так?

— У них смертная казнь.

— В отношении женщин не применяют. К тому же, надо поймать. Это непросто. Заказных убийств в Беларуси нет, раскрывать их не умеют. Я научу, как все сделать и спокойно уйти. Дам оружие, деньги.

— Сколько?

— Десять тысяч долларов. Это сразу. Еще столько положу в банк. Заберете после акции. Хорошие деньги! Переберетесь в Европу, будете жить там. Согласны?

— Идет! — кивнула она.

А что, деньги огромные. Хватит надолго.

Американец привез оружие и патроны, а еще — доллары. Не соврал. Винтовка хорошая, дорогая. Прикладистая, с бесшумным стволом. Называется ДВЛ-10. И где только Бейли ее взял? Оружие редкое. Весит как снайперка Драгунова, но куда лучше. Приклад можно сложить, разобрать просто. Есть сошки. Наталка пристреляла оружие. Красота! Бьет точно. Дозвуковые патроны, огромный глушитель... Хлопцам сказала, что едет мочить "сепаров". Те одобрили. Завидовали: с таким-то оружием! Наталка кивала: винтовка хороша. Жаль бросить, но Бейли приказал. Оружие российское, пусть след уходит туда. Рассказал, что и как делать. Принес паспорт на другую фамилию, с иным отчеством и годом рождения. Объяснил: со старым нельзя. О ней знают — в интернете писали. Имя засвечено. Москали внесли его в базу, могли объявить в розыск. Среди ее жертв — граждане России. И не все были военными...

Где Бейли взял паспорт? Странный вопрос. В Украине американцу что хошь сделают. Наталка обрадовалась. Новый паспорт — это другая жизнь. Лучшая и светлая.

...Поезд прибыл в Минск днем. Пассажиры потянулись к выходу, Наталка задержалась в купе. Закрыла дверь, заскочила на полку. Специальным ключом повернула запоры, сняла панель. Сверток лежал на месте. Наталка взяла его, сунула на дно сумки. Панель привинтила обратно. Ключ положила на столик — проводник попросил. Ей больше не нужен, а вот ему — да.

На вокзале она купила газету. Нашла объявления о сдаче жилья. В гостиницу ей нельзя — Бейли запретил. Любопытные горничные могут заглянуть в сумку, найти оружие. Паспорт придется засветить. Не нужно это. Наталка нашла квартиру в нужном районе, позвонила, договорилась с хозяином. Поехала на троллейбусе, хозяин рассказал, на каком. Такси лучше не брать — водитель запомнит клиента. У них память хорошая.

Жилье было убогим. Старая мебель, древний телевизор и холодильник. Ванна в потеках ржавчины. Но она бедная украинка, сбежавшая от войны на Донбассе. Такой образ посоветовал американец. Хозяева дорогого жилья требуют паспорт. У них обстановка, клиент может ее повредить или что-то украсть. Потому — договор, а в нем — данные нанимателя. Хозяин документ не спросил. Взял деньги и убежал. Судя по роже, спешил в магазин. Пропьет...

Наталку это не волновало. Заплатила она за месяц, проживет несколько дней. Ключи бросит в почтовый ящик — хозяин найдет. Искать не будет: с чего? Обстановка цела, все на месте. А что квартирантка уехала — ее дела. Не позвонила — так что ж?

Кстати о телефоне. Наталка достала трубку и вынула батарею. Сим-карту сломала. Обломки пошли в мусорное ведро. До окончания операции — ни одного звонка.

Три дня она изучала обстановку. Адрес объекта, его место работы, фотография — все было. Объект слежки не заметил. Молодой, беспечный. Утром с женой ведет дочку в сад, вечером забирает. Но здесь работать нельзя — людей много. Лежку оборудовать негде. А вот возле делового центра... Через дорогу — стройка, возводят жилой дом. Коробка стоит, отделка не началась. Даже окон нет.

Вечером стройка замирала. Наталка пробралась в здание, нашла нужную квартиру, в ней — комнату. Вид замечательный — вход в центр как на ладони. До него двести метров — не промахнется. Между зданиями проспект, оживленный перекресток. Выстрела не услышат. У дома — подземный переход с входом в метро. План сложился легко. Утром, пока нет строителей, она пробирается в здание. Ждет объект. К девяти тот подъезжает к центру. Ставит машину, выходит. Выстрел! Наталка бросает винтовку и бежит вниз. Сумка с собой. Ныряет в метро, едет на вокзал. Там садится в электричку. В четырнадцать тридцать она в Бресте. Пятьдесят минут до поезда на Варшаву. Успеет купить билет, забраться в вагон. Виза ей не нужна: зря, что ли, воевали на майдане? Украина — це Европа. Дальше просто. Банковская карточка — в кошельке. На счету — аванс. В Польше купит смартфон, сим-карту. Отправит сообщение на почтовый ящик Бейли. Он переведет деньги — и здравствуй новая жизнь!

Ее будут искать? Пусть. Найдут винтовку, опросят строителей — вдруг кто видел? В метро стоят камеры, снимут запись. Покажут свидетелям, если найдут. Станут смотреть, на какой станции она вышла. Это долго. К тому времени она в Польше. Запрос о выдаче? А кого? Нужно имя. Его нет — Наталка не светилась. Со временем установят, конечно, — она пересекала границу. Но это долго. Да и что ей предъявить? Подозрений мало — нужны улики. Где взять? Убитый — россиянин. Логично предположить, что убрали свои. Причем тут девушка с Украины? Она приезжала в Минск искать лучшей доли. Не нашла и отправилась в Польшу. Она снайпер, воевала в добровольческом батальоне? Подтверждение есть? Запросите в Украине. Долго ждать будете...

Угрызения совести? С чего? Объект молод, у него семья? И у хлопцев были. Сколько их полегло под Донецком? В Дебальцево, у Саур-могилы?.. Проклятые москали! Не один век терзают Украину. Мучили при царях, затем — при Советах. Голодомор 30-х годов — их рук дело. После войны уничтожали борцов за незалежность. Высылали в Сибирь целыми селами. Не оставили Украину и после распада СССР. Протолкнули на пост президента своего ставленника, тот хотел сдать Украину. Но народ восстал, изменник бежал. Москали гадили, как могли. Забрали Крым, пытались — Донбасс. С последним случился облом. Нашлись щирые украинцы, поднялись на АТО. Не вмешайся москали, конец "сепарам". Россия послала войска. Она это отрицает, но все знают. Не могут шахтеры так воевать! Откуда у них танки, пушки?

Объект — враг Америки, а, значит, Украины. Так сказал Бейли. Сомнений нет.

Наталка исследовала этаж. Нашла малярные "козлы", перетащила их в комнату. Стрелять лучше из глубины помещения, ей нужен упор. А "козлы"... Пока хватятся...

Ночь она спала плохо — мандраж. Утром заставила себя встать. Есть не стала — не хотелось. Собрала сумку, сунув в нее сверток с винтовкой. Закрыла квартиру, ключи бросила в почтовый ящик. На остановке села в троллейбус, доехала к перекрестку. Людей в транспорте и на улице было много — начало рабочего дня. Замечательно. Все спешат, до нее никому нет дела. Наталка спустилась в переход, вышла на другой стороне проспекта. Осмотрелась по сторонам и двинулась вдоль забора. Вот и дыра в нем. Строители сделали — им так ближе, а Наталка нашла... Нырнула в дыру. Главное — не попасть на глаза сторожу. Его будка с другой стороны здания — там подъезд. Наталка влезет в окно. Под ним ящики — строители оставили.

"Козлы" стояли на месте, их не хватились. Наталка бросила сумку на пыльный пол, загородила вход в квартиру оконной рамой. Они стояли этаже — приготовили к установке. Если кто захочет войти, сдвинет. Наталка услышит. Винтовку спрячет, скажет, что ночевала здесь. Она украинка, сбежала от войны. Денег нет, за гостиницу платить нечем. Спала на "козлах". Это поймут. В милицию не сдадут, да и за что?

Подстелив на полу куртку, она села и прислонилась к стене. Надо ждать. Объект появится к девяти, а сейчас восемь. Снайперу к терпению не привыкать. Без него не выжить. Бывало — лежишь и боишься пошевелиться. Заметят — накроют из миномета. Или причешут из НСВ. У "сепаров" они есть — москали дали. Приходилось ходить под себя — куда денешься? Хлопцы относились с пониманием. Полежи на нейтральной полосе под прицелом врага!

Время текло медленно. Наталка бросала взгляд на часы и застывала вновь. Наконец стрелки показали половину девятого. Пора. Наталка встала, достала винтовку из сумки. Быстро собрала, откинула сошки. Снаряженный магазин скользнул в приемник. Всего пять патронов, но ей хватит. Даже останется. Затвор мягко подал патрон в казенник. Наталка приникла к прицелу. Вход в деловой центр прыгнул к окуляру. Хорошо. Она сместила прицел на проспект. Объект появится на машине, она у него дорогая. Наталке такой не купить. Клятые москали! Всех ограбили.

Она ждала, но объект не появлялся. Без пятнадцати девять, без десяти, без пяти... Почему его нет? Выбрал другой маршрут? Вряд ли. Он всегда ездит по проспекту. Наталка осмотрела стоянку у делового центра. Знакомой машины не наблюдалось. Передумал приезжать? Заболел, уехал в командировку? Все может быть. Плохо. Придется уходить, ждать другого момента. Но сначала выяснить, что с объектом...

Она не додумала. От входа в квартиру послышался шум, следом — шаги. Наталка схватила винтовку и повернулась к дверному проему. Прятать поздно, придется стрелять.

— Не двигаться! — донеслось из коридора. — КГБ Республики Беларусь. При попытке сопротивления стреляем на поражение. Перед этим бросим гранату. Вам ясно?

Наталка не ответила. Стояла, как пораженная громом. Откуда здесь КГБ?

— Считаю до трех, — сообщил тот же голос. — Раз...

— Не надо! — крикнула Наталка. — Я сдаюсь.

— Оружие бросить, руки вверх. Выходи!

Наталка поставила винтовку и побрела к выходу. Перед проемом подняла руки и шагнула в коридор. Ее тут же схватили, завели руки за спину. Держали — не шевельнешься. Двое в бронежилетах и касках стояли напротив. В руках — короткие автоматы.

— Наручники! — приказал один из них.

На запястьях Наталки застегнули браслеты. Оперативники опустили оружие. Один скользнул в комнату.

— Товарищ майор!

Главный — тот, что командовал, заглянул в комнату.

— Ага! И почему я не удивлен? Хорошая винтовка!

— Не моя! — выкрикнула Наталка.

— Это ты следователю скажешь, — сказал главный и кивнул оперативнику: — Увести! И зови экспертов...

* * *

Скандал с Бейли имел следствие. "За нами следят, — сообщил Мозг, — позади — черный "фольксваген". Едет, пропустив две машины".

"Уверен?" — спросил я.

"Они и вчера были, — хмыкнул Мозг. — Вели нас от офиса. По видеокамерам срисовал. Теперь сопровождают обратно".

"Кто, выяснил?"

"Номера у них левые, в базе ГАИ их нет".

"Ладно..."

У делового центра я помог выйти Марине.

— Иди! Я скоро.

Она кивнула и скрылась в дверях. Мозг передал картинку. "Фольксваген" свернул на стоянку и встал у выезда. Внутри двое. Я забросил рюкзак за спину и пошел к ним. Пассажир, сидевший рядом с водителем, поднял стекло. Я постучал в него пальцем. Стекло поползло вниз.

— Здравствуйте! Меня зовут Николай. А вас?

— Гена, — сказал пассажир. — А это Кирилл, — он кивнул на водителя.

"Врут!" — сообщил Мозг.

— Зачем следите за мной?

Пассажир с водителем переглянулись.

— Давно заметили? — спросил "Гена".

— Вчера.

— Однако! — он покачал головой.

— Я жду ответа. Или звонить в милицию?

— Не нужно, — сказал "Гена". — Сами скажем. Вам не о чем волноваться. Мы — ваша охрана. Велели присмотреть.

"Не врет!" — подтвердил Мозг.

— Кто велел?

"Гена" помялся, полез в карман и достал красную книжечку. Раскрыл ее перед моими глазами. КГБ? Ожидаемо. Странно, что появились только сейчас. Могли и раньше — я тут наследил.

— Хорошо! — кивнул я. — Есть предложение. Что вам жариться в этом гробу? — я хлопнул по крыше "Фольксвагена". — Поднимайтесь в офис. Там прохладно, можно перекусить, выпить кофе. К часу привезут обед.

— Не положено, — покрутил головой "Гена". — Там ваши сотрудники. Нам светиться нельзя. Если на то пошло, возьмите номер телефона, — он протянул мне листок. — Звоните, как будете выезжать. Еще лучше сообщить график на день. Кофе мы и сами попьем — термос есть.

— Договорились! — согласился я.

Так и пошло. Утром я звонил по указанному номеру, сообщал график на день. Нас сопровождали к садику и обратно, затем — к офису. Домой — соответственно. Если днем требовалось отскочить по делам, снова звонил. Парни вели себя незаметно. Не знал бы, не догадался. Так продолжалось с неделю. А потом позвонили они.

— Есть разговор, Николай Валерьянович, — сообщил "Гена". — Спуститесь к стоянке.

Я вышел во двор, подошел к знакомой машине.

— Садитесь! — предложил "Гена", опустив стекло.

Я звлез на заднее сиденье.

— Знаете ее? — он протянул мне лист.

Я всмотрелся в фотографию. Молодая женщина, довольно симпатичная. А вот взгляд неприятный, холодный.

— Не видел.

— Уверены?

— Абсолютно.

— Следит за вами, — сообщил Гена, забирая листок. — Мы подумали: что-то личное. Но раз так... Будьте в офисе до окончания рабочего дня. Договорились?

Я кивнул, и они уехали. Ближе к вечеру меня попросили спуститься. На заднем сиденье "Фольксвагене" сидел незнакомый мужчина. На вид — лет сорока.

— Сергей Михайлович, — представился он. — Есть неприятная новость. Мы провели тайный обыск у известной вам дамы. В квартире обнаружено оружие — снайперская винтовка и патроны к ней. Навели справки у хозяина жилья. По его словам, дама прибыла из Украины, якобы беженка.

— Задержали ее?

— Принято решение не спешить. Если взять сейчас, то обвинение в незаконном владении оружием. Но там статья максимум до семи лет. Причем, столько не дадут. На суде скажет, что винтовку нашла и взяла сдуру. Простите глупую. Адвокат научит. Обязательно влезет пресса, МИД Украины, — он сморщился. — Дадут года три. Отсидит половину — и на свободу. А она приехала убивать. Надо взять с поличным. Тогда срок вплоть до пожизненного. В первом случае она промолчит, во втором придется колоться. Нужно выяснить, кто заказал.

— Что требуется от меня?

— Слушать нас. Согласны?

Я кивнул.

— Тогда до свидания. Вам позвонят.

Позвонили утром и велели не выходить. Мы остались в квартире. Аля обрадовалась. Не нужно идти в садик и можно поиграть с Мозгом. Марина удивилась, я объяснил. Она побледнела и кивнула. Второй раз Сергей Михайлович позвонил после десяти.

— Взяли, — сказал в трубку. — Все как рассчитывали. Живите спокойно, охрану сняли. До свидания.

Через пару дней меня пригласили в КГБ. Я отправился на метро — так быстрее. В бюро пропусков предъявил паспорт, взял бумажку. На вахте офицер в форме подсказал, как найти кабинет. В нем ждал Сергей Михайлович.

— Присаживайтесь! — он указал на стул. — Хочу кое-что сообщить. Снайперша раскололась. Кстати, известная фигура, у россиян к ней счет. Просят экстрадировать, но мы пока думаем. Ваше убийство заказал Ричард Бейли из ЦРУ. Вы с ним поссорились на приеме. Удивлены?

Я кивнул.

— Чем вы ему насолили? Понятно: не нашли общий язык. Схватили его за ворот, обозвали шпионом. Но за это не убивают. Не хотите объяснить?

Я развел руками.

— Чего-то похожего я ждал, — вздохнул хозяин кабинета. — Что предлагал вам Бейли?

— Работать на ЦРУ.

— А конкретно?

— Не сказал. Предложил переехать в США. Обещал деньги, карьеру.

— В США? — собеседник задумался. — Не здесь?

Я покрутил головой.

— Странно, — сказал он. — Вы о чем-то умалчиваете. Почему?

— Не моя тайна. Вернее, не только моя.

— А чья?

Я указал пальцем на потолок:

— Можете проверить.

— Есть сферы, куда нельзя даже нам, — вздохнул он. — Но как американцы пронюхали? Вот ведь сволочи! Лезут во все щели. Мы им устроим! Созовем пресс-конференцию, проведем показательный процесс.

— Не стоит, — посоветовал я. — Отбрешутся. Сделают большие глаза, дескать, знать, ничего не знаем. Какой снайпер? Поссоримся с ними и Украиной. И так отношения не очень. Нарвемся на ответные меры. Будут хватать наших туристов, обвинять их в шпионаже.

— Пожалуй, — согласился он. — Прецеденты есть. Спасибо за совет. Вы профессионал в пиаре, вашему мнению я доверяю. Рекомендуете не поднимать шум?

Я кивнул.

— Доложу о вашем мнении руководству. Хотя жаль. Иногда стоит забыть об обидах. Удивляюсь вам. Другой бы требовал крови.

— Я добрый.

Он хмыкнул — не поверил. Ну и ладно.

— Вас вызовет следователь, снимет показания. Рутинная процедура. Ничего важного вы не скажете. Ведь так? — он сощурился.

Я подтвердил.

— Ваш пропуск?

Я протянул бумажку. Он сделал отметку.

— До свидания!

Он протянул руку, я пожал. Все.

* * *

Звонок. Номер незнакомый. Но лучше ответить.

— Мистер Бейли?

— Да

— Я эфор Галактики Никлас Квали. Вы заказали убийство Ковалева?

Oh my God! Как не хочется отвечать. Но почему-то не могу.

— Я.

— Чей приказ?

— Директора Национальной секретной службы.

— Ваша роль?

— Доложил о своих подозрениях, предложил Ковалева завербовать. В случае отказа — ликвидировать.

— Почему?

— Он опасен для Америки.

— Для Америки или для вас? Я ведь объяснил на приеме. Жаль, что вы не послушали.

— Я маленький человек, мистер Квали.

— Руководитель Special Activities Division? Не смешите меня, Бейли! У вас есть пистолет?

— В ящике стола.

— Возьмите его! Немедленно. Телефон не кладите. Зажмите его между плечом и ухом.

— Слушаю, сэр!

Времени нет. Ведь говорил шефу: нельзя трогать. Это конец. Но я разведчик, а блокнот на столе. Ручка, пара строк...

— Взяли?

— Да, сэр!

Рукоять "кольта" мягко легла в ладонь. Она удобная.

— Взведите оружие и приставьте ствол к виску. Сделали?

— Да, сэр!

— Я, Никлас Квали, эфор Галактики, за организацию покушения на мою жизнь приговариваю Ричарда Бейли к смерти.

— Я не знал, что вы эфор, сэр!

— Это не имеет значения. Жмите на спуск!

Темнота...

17.

— Здравствуйте, мистер президент!

— Хай, Майк! Присаживайся. Как дела?

— So-so.

— Вот именно, Майк! Руководитель Национальной секретной службы и начальник отдела специальных операций одновременно пустили себе пули в лоб. Пресса будто с ума сошла. Мне плевать на сочинителей фейковых новостей, но у нас два трупа, и это не фейк. Почему они застрелились? Ты их довел?

— Это не самоубийство.

— Мне доложили другое.

— На спусковой крючок они жали сами. Но им приказали. Оба в момент убийства говорили по телефону. Их нашли возле тел вместе с оружием.

— Кто приказал?

— Установить не удалось. Номер абонента в телефонах не сохранился. Пропали данные и у сотового оператора. Но Дик Бейли был профессионалом, и успел записать. Вот копия странички из его блокнота.

— "Эфор Галактики"? Это кто?

— Пока не знаем. Но есть человек, который готов сообщить. Он требует встречи с вами. Говорит: информация секретная, раскрыть ее может лишь президенту. Ну, и мне с вашего разрешения.

— Кто он?

— Патрик Мур. Много лет служил в ФБР, перед уходом на пенсию занимал высокую должность. Ему девяносто семь лет, передвигается на коляске, но ум сохранил. Он сам позвонил нам и предложил помощь. Я показал ему блокнот Бейли. "Я знаю, кто этот эфор, — сказал он. — Но скажу только президенту".

— Вы ему верите?

— Да, мистер президент. Он не знал о записке. Ее вообще видели считанные люди. Я говорил с Муром. Он производит хорошее впечатление. Навел справки. Мура в ФБР считают легендой.

— Что ж... Он здесь?

— Да.

— Пригласи.

— Сейчас...

Директор ЦРУ достал смартфон и набрал номер. Спустя пару минут телохранитель вкатил в кабинет коляску со стариком. Тот был худ и жилист. Узкое лицо, изрезанное морщинами, блеклые глаза. Но взгляд их был остер и цепок. Телохранитель поклонился и вышел.

— Как поживаете, мистер президент? — сказал гость.

— Отлично, Патрик! Рад с вами познакомиться.

— Я тоже. Наконец-то Америку возглавил человек дела, а не какой-то черный болтун. Эти ниггеры...

— Мистер Мур!

— Я понял, Майк. Долбанная политкорректность. Но я старый, и мне можно. Америку сделали великой белые люди. А обезьяны... Но не буду зря отнимать ваше время. Вы доверяете Майку, мистер президент?

— Да, мистер Мур.

— Зовите меня Патриком. Так привычнее. Кабинет защищен от прослушивания?

— Разумеется. Итак, Патрик, что вы знаете об эфоре?

— Это инопланетянин.

— Мистер Мур!

— Успокойся, Майк! Я стар, но не выжил из ума. Вы помните Карибский кризис, мистер президент?

— Да. Мне было шестнадцать лет, и я учился в Нью-Йоркской военной академии. Стоял психоз. Люди строили бомбоубежища во дворах домов. Все ждали: русские вот-вот пустят свои ракеты. Слава богу, этого не случилось.

— Помните подробности?

— Сейчас уже нет.

— Пик кризиса случился 26 октября 1962 года. Положение было настолько острым, что наш министр обороны не надеялся увидеть рассвет. И в тот момент в Белый дом пришел человек. Никто его не остановил. Позже мы допрашивали охрану. Они не могли внятно ответить. Все видели незнакомца, но помешать ему не пришло им в голову. А он вошел в кабинет к президенту и говорил с Кеннеди.

— О чем?

— Это я узнал позже. Один человек, ныне покойный, поделился. Гость сказал: "Прекратите безумие! Термоядерная война уничтожит планету. Вам нечего опасаться: русские не нападут".

— Кеннеди поверил?

— Нет, конечно. О чем и сказал. Тогда гость усмехнулся: "Ни одна ваша ракета не взлетит. Можете проверить". Кеннеди позвонил в Объединенный комитет начальников штабов. Там ответили: от руководства ракетными эскадрильями поступают панические доклады. Потеряно управление пусковыми установками. Отказала электроника, причем, везде.

— Не слышал о таком.

— Об этом знали немногие. Тайну не разглашали. В один миг мы оказались безоружными перед русскими. Такое знать неприятно. Президент положил трубку и спросил гостя: "Кто вы? Чего хотите?" Тот ответил: "Я эфор. Представляю на Земле инопланетную цивилизацию, более развитую, чем вы. Мы не вмешиваемся в ваши дела — живите, как хотите. Но мы не позволим уничтожить планету. Поэтому я пришел и показал вам наши возможности. Договаривайтесь, мистер президент! Даже плохой мир лучше термоядерной войны". И мы договорились с Россией.

— Многие считают, что в ущерб себе, — буркнул директор ЦРУ.

— Возможно, — кивнул Мур. — Но вспомните про ракеты. Управление ими восстановилось, как только о договоре объявили. Непонятным образом: как пропало, так и заработало.

— Что было дальше? — спросил президент.

— Эфор ушел. На прощание сказал Кеннеди: "Не ищите меня. Я расценю это, как агрессию. И приму меры". Но Кеннеди не послушал, он был в ярости.

— Я его понимаю, — сказал президент. — Вдруг этот эфор — русский агент?

— Кеннеди так и решил. Он был молод и горяч. Гуверу приказали: "Найти!" Тот взгрел нас. Мы носились как псы на собачьих бегах. Удалось составить портрет эфора — охранники кое-что вспомнили. На вид ему было около сорока, высокий, худой, с острым лицом. Под такое описание подходят миллионы. Но Гувер не зря возглавлял ФБР. Он понял главное. Человек, который зашел к президенту, как к себе в дом, обладает необычными способностями. Он должен выделяться среди других. Нам велели искать странности в поведении мужчин, подходящих под описание. И мы такого нашли.

— Где?

— В Майями, мистер президент. Эфор жил в вилле на берегу океана. Был вежлив с соседями, но не более. Дружбы их не искал. Не держал домашних животных, что странно для американца. Никто не знал, чем он занимается. Прислуга отзывалась о нем хорошо: вежлив, платит аккуратно. Не пьет и не курит.

— Ничего необычного, — сказал Майк.

— Да, мистер директор. Но была одна странность. Этот Дик Смит, так его звали, всегда ходил с рюкзаком. Небольшим, но это бросалось в глаза. В Майями жарко. Носить в пекле рюкзак... У эфора, который посетил президента, рюкзак тоже был. Мы доложили наверх, нам приказали: "Взять!". Сотрудники ФБР окружили виллу. Я командовал операцией. Используя мегафон, предложил сдаться.

— Чем кончилось?

— Эфор вышел. В руках он нес два чемодана. Погрузил их в машину и уехал.

— А вы?

— Не могли шевельнуться! Стояли и смотрели, как он грузит вещи. Отъезжая, он остановился возле меня. Сказал: "Передайте Джону: я предупреждал. Пусть не жалуется". После чего уехал.

— Куда?

— В аэропорт, где сел в самолет. И никто не смог ответить, в какой. Понимаете, никто!

— Почему вы не помешали?

— Не могли двинуться. Стояли как соляные столбы в библии. Вокруг собралась толпа. Люди смотрели на нас и показывали пальцами. Никогда в жизни мне не было так стыдно, как в тот момент. Спустя час или более оцепенение прошло. Мы стали действовать. Однако эфор улетел. А спустя два месяца застрелили Кеннеди.

— Помню, — сказал президент. — Об этом много писали. Многие искали заговор. Поэтому, став президентом, я велел рассекретить документы следствия. Из них ясно: заговора не было.

— Да, мистер президент, — кивнул Мур. — Версий много. Я участвовал в расследовании. Присутствовал на допросах Освальда и Руби. Могу ответственно заявить: стреляли они. Но следствие не нашло ответы на поставленные вопросы. Почему Освальд убил президента? Как мог человек с его подготовкой дважды попасть в движущуюся мишень? Да еще из винтовки с ручным затвором! А зачем Руби убил Освальда? Как он проник в штаб-квартиру полиции и затесался среди журналистов? Я опытный детектив, мистер президент. Допросил сотни людей. И всегда чувствую, когда человек врет или не договаривает. Так было с Освальдом и Руби. Они словно не понимали, что сделали. И, главное, почему? Им словно приказали. Но кто? Я вспомнил об эфоре и сообщил свои подозрения Гуверу.

— Как он отреагировал?

— Накричал на меня. Сказал, что в деле все ясно. Президента убил Освальд, который жил в России, где стал "комми". Возможно, был завербован. Руби — патриот, который не простил Освальду убийства президента. Если я вздумаю проводить собственное расследование, то вылечу из ФБР.

— Что сделали вы?

— Пошел домой и напился. А что оставалось? Мне нравилась моя служба. И вдруг зазвонил телефон. Я снял трубку. "Хэллоу, Патрик! — раздалось в наушнике. — Узнал?" "Да", — сказал я. Это был эфор. Я помнил его голос.

— Что он сказал?

— Посоветовал слушать Гувера. Но как он узнал о разговоре? Мы с шефом были наедине. "Я могу подслушать любой разговор в любом месте, — сказал эфор. — Наша цивилизация опережает вашу на сотни лет. Мы многое умеем. Кое-что я уже показал".

"Зачем вы убили Кеннеди?" — спросил я.

"Его застрелил Освальд", — ответил он.

"Но вы ему приказали!"

"Навел на мысль. И помог. Но стрелял он".

"Это преступление!" — вскричал я.

"Как вы поступаете с убийцами?" — спросил он.

"Сажаем на электрический стул".

"Кеннеди виновен в смерти людей. Он санкционировал вторжение на Кубу, совершив агрессию против суверенного государства. Его политика в отношении Кубы привела к противостоянию с СССР, что могло кончиться мировой войной. А та уничтожила бы планету. Пришлось вмешаться. Я спас мир, а меня попытались схватить. Приказал это сделать ваш президент. По нашим законам нападение на эфора влечет смерть".

"Ваш законы не действительны в Америке", — возразил я.

"Не лукавьте, Патрик, — сказал он. — Если в какой-либо стране пострадает американец, вы накажете преступника. И вам будет плевать на чьи-либо законы. Это право сильного, а мы вас сильней. Так что слушайте Гувера".

"А если нет?" — спросил я.

"Вы хороший детектив, Патрик, — сказал он. — Честный и умный. Но если вздумаете мешать... Я могу приказать вам пустить пулю себе в лоб. И вы это сделаете. Сомневаетесь?"

"Нет", — сказал я.

"Тогда не заставляйте меня!" — сказал он и отключился. Что оставалось делать? Эфор не шутил. Если он убил Кеннеди... Что значит какой-то агент по сравнению с президентом? Нет, если б мне приказали... Я патриот и не пожалел бы себя. Но Гувер велел молчать. Я подчинился. Много лет хранил эту тайну. Думал забрать ее в могилу. Но услышал о самоубийствах в ЦРУ. Обстоятельства смерти указывали на эфора. Думаю, парни пытались его убить. Я позвонил в ЦРУ и спросил: не работали ли покойные по эфору. Меня пригласили, показали записку. Тогда я решил: вы должны знать. Не хочу, чтоб вы повторили судьбу Кеннеди.

— Это все?

— Да, мистер президент!

— Благодарю вас, Патрик. Майк, проводите гостя!

Директор ЦРУ позвонил. Охранник зашел в кабинет и укатил коляску.

— Ты веришь ему, Майк?

— Да, мистер президент! Мы подняли материалы. Погибшие проводили акцию. Директор приказал, а Бейли занимался организацией ликвидации человека, которого сочли врагом США.

— Кто он?

— Некто Ковалев, владелец сайта "Эксперт".

— Русский?

— Формально, да. Но в свете информации Мура... Ковалев в русском языке — то же самое, что у нас Смит. Самая распространенная фамилия. Думаю, совпадение не случайное.

— В чем провинился Ковалев?

— Помните наш самолет? Который сел в Черном море и был захвачен русским кораблем?

— Русский смог его посадить?

— Русский не мог, а вот эфор — вполне. Вспомните историю с ракетами! Это не все. Одновременно с тайных счетов ЦРУ пропали деньги. Неизвестный хакер похитил их и перевел на счета благотворительных организаций. Полагаю, покойный Бейли сумел взять след и выйти на Ковалева. Незадолго до смерти он летал в Минск.

— Не в Москву?

— Ковалев живет в Беларуси. Это маленькая страна, бедная, но спокойная. По нашим понятиям — диктатура. Но жить там хорошо. Современная инфраструктура, минимальная преступность, льготные условия для бизнеса. Идеальное место для эфора.

— Америка лучше.

— Предыдущего эфора здесь пытались арестовать. Не лучшая характеристика для страны.

— Оставим это. Что Бейли?

— Он попытался Ковалева завербовать. Полагаю, не знал, с кем имеет дело. Говорил с ним на приеме у временного поверенного. Вербовка не состоялась, зато случился скандал. Ковалев едва не побил Бейли, назвав наше посольство "шпионским гнездом".

— Непростительный провал!

— Да, мистер президент. Бейли заплатил за это.

— Он провел акцию?

— Пытался. Из Минска улетел в Украину, где, используя старые связи, нашел снайпера, женщину. Украина де-факто находится в состоянии войны. Население там живет бедно, люди привыкли к оружию. Удобное место для поиска исполнителя.

— Но почему снайпер? Грубо.

— Для ликвидации другим способом, например отравлением, нужно время. Видимо, Бейли торопился. Дал снайперу оружие, деньги и отправил в Минск, где она угодила под колпак "кейджиби". Так зовут секретную службу Беларуси. Название осталось с советских времен. Снайпера взяли с поличным, на допросе она рассказала все.

— Беларусь заявила протест?

— Нет. Временного поверенного вызвали в местный МИД. Там предъявили показания арестованной. Естественно, поверенный все отрицал. Ему ответили, что МИД не станет заявлять официальный протест. А вот Бейли закрыт въезд в страну.

— Он ему не понадобится.

— Увы, мистер президент.

— Что предлагаете?

— Принести Ковалеву извинения.

— Вы с ума сошли, Майк! Русский убил наших парней, украл наши деньги, а мы просим прощения?

— Он не русский, а представитель внеземной цивилизации. И я не хочу, чтоб он позвонил вам и приказал покончить с собой.

— У меня нет оружия.

— Зато есть вертолет и борт номер один. Они могут потерпеть катастрофу. Вспомните наш самолет в Черном море. Нельзя покушаться на эфора. Он представляет внеземную цивилизацию — высокоразвитую и могучую. Что она предпримет в ответ? Пришлет космические корабли, а те сравняют Америку с землей? Нет, мистер президент! Если таков приказ, я подаю в отставку и уезжаю из США. Не хочу видеть гибель моей страны.

— Успокойтесь, Майк! Я всего лишь выказал свое мнение. Согласитесь, обидно. Мы великая страна. А тут кто-то устанавливает порядки на нашем дворе.

— Подумайте о другом. В Беларуси строят завод, где будут выпускать батареи. Легкие, компактные, огромной ёмкости. Эксперты признали их революцией в электронике. Корпорации пускают слюну. В Беларуси заявляют: батареи придумали они. Это ложь. Есть достоверные сведения: технологию подарил эфор.

— Подарил?

— Именно. Он альтруист. Вспомним деньги, похищенные с наших счетов и розданные благотворительным организациям. Эфор — источник новейших технологий, которые пригодятся Америке. С ним нужно дружить.

— А он захочет? После того, как его пытались убить?

— Это были самовольные действия двух сотрудников. Они понесли наказание. Президент США сожалеет об инциденте и приносит извинения. Приглашает эфора на переговоры. Мы можем стать первой страной в мире, установившей дипломатические отношения с внеземной цивилизацией. Как это укрепит наше положение в мире, мистер президент? Мне объяснить?

— Не язвите, Майк! Я не так глуп, как утверждает пресса. Дураки среди американских президентов случались, а вот среди миллиардеров их никогда не было. А я — миллиардер. Вы правы. Но прав был и я, предложив вам руководить ЦРУ. Будете возражать?

— Нет, мистер президент.

— Правильно. С боссом не спорят. Его можно убедить. Вы это сделали, Майк. Действуйте!

* * *

Смартфон зазвонил в десять утра.

— Господин Ковалев! Беспокоят из посольства США. Его превосходительство временный поверенный приглашает вас на официальную встречу.

Надо же!

— Когда сможете прибыть?

И никаких сомнений в отказе. Пиндосы... Похоже, я настолько влился в местное общество, что уже думаю, как они. А что, пиндосы и есть. Ехать? Почему бы и нет? Даже интересно. Убивать точно не будут.

— Когда поверенный сможет меня принять?

— В любое время.

Даже так?

— Буду через два часа.

Можно и быстрее, но пусть ждут. Мы люди занятые, у нас дела. Выждав нужное время, я достал из шкафа костюм. Переоделся. Пиндосы пиндосами, но наглеть не стоит. Приличия нужно блюсти. Галстук повязывать не стал — обойдутся.

— Ты куда? — заинтересовалась Марина.

— Интервью.

И ведь не соврал. На западе "интервью" — официальный разговор. Марина кивнула: езжай. Типа, разрешила. Жена...

Спустя полчаса я зарулил на Сторожевскую. Стоянки у посольства не обнаружилось. Более того, подъезд перекрывали бетонные ограждения. Вот ведь козлы! Кого боятся? Пришлось парковаться в отдалении. "Если что я им устрою, — приободрил Мозг. — Отключение всех систем и пожар в борделе".

"А бордель где?" — спросил я.

"У пиндосов, где ж еще?"

Набрался он от меня. Или я от него?

Я предъявил паспорт охраннику и сообщил о цели визита. Он, видимо, был в курсе. Буркнул в рацию. Прибежал сотрудник и отвел меня к кабинету поверенного. Тот принял сразу.

— Господин Ковалев, мне поручено вручить вам личное послание президента США.

Он протянул конверт. Я взял и отодрал сбоку полоску. Поверенный сморщился — непочтительно. А я должен прыгать до потолка? Или облобызать конверт? Перебьетесь...

Красивый бланк. Веленевая бумага с тиснением. Герб — белоголовый орел с ленточкой в клюве. Или у них орлан? Вроде, так. Ладно, текст.

"Dear mr. Kovalew..."

Дорогой? Хотя... В английском стандартное обращение. Может означать "многоуважаемый", в личном обращении — "милый". Только не думаю, что президент воспылал ко мне чувствами.

"Приношу Вам извинения за неприятный инцидент, произошедший по вине сотрудников ЦРУ..."

Ну, да, инцидент. Хотели убить — только и всего. Экая мелочь

"Их наказание мы считаем заслуженным и правомерным..."

Даже так?

"От имени правительства США приглашаю Вас посетить нашу страну для установления добрососедских отношений между нашими цивилизациями. Президент США". И подпись — большая, размашистая.

Раскусили, демоны! Интересно, как? Следов я не оставлял. Телефоны покойных и логи сотового оператора Мозг подчистил. Разберемся... Кладу письмо в карман вместе с конвертом.

— Мое правительство поручило узнать: каков будет ответ?

— Никакого. Я подумаю.

Поверенный будто лимон прожевал. Но оправился и нацепил улыбку.

— Сообщите нам о своем решение. Звоните в любое время. Вот мои телефоны.

Сует визитку. Телефоны я и так знаю, но возьмем. Политес.

— Буду ждать звонка.

— До свидания, мистер поверенный.

На улице жара. Пока шел к машине, вспотел. Снимаю пиджак, бросаю его на сиденье и сажусь за руль. Загудел мотор, из решеток обдува полыхнул теплый воздух, который сменился прохладным. Благодать!

"Все слышал?"

"Ага!"

"Где мы прокололись?"

"Это не мы. Предыдущий эфор. Желчный был человек. Повздорил с их президентом, а тот приказал его задержать. Эфор, конечно, ушел, но зло затаил. Президента убили".

Ни фига себе! Я и не знал.

"Это было в документах".

"Ты не говорил".

"Не счел важным. Давно было. Но в США помнят. А еще Бейли успел написать слово "эфор".

"Точно знаешь?"

"Подслушал разговор с президентом. К нему директор ЦРУ приходил. Они, правда, глушилку включили, — Мозг хихикнул. — А смартфоны в карманах. Как дети, честное слово!"

"О чем говорили?"

"О тебе".

"Как вышли?"

"Бумаги покойных. Я подчистил следы, но бумаги жечь не умею. А еще объявился старик, который работал по предшественнику. Встречал лично, знал о его миссии. Они связали концы".

"Почему не сообщил?"

"Зачем? Опасности нет".

Разбаловал я его. Лишить, что ли, конфет?

"Но-но!"

"Что теперь?"

"Ничего. Они боятся тебя".

"Нас".

"Обо мне не знают. Считают крутым только тебя. Абыдно", — Мозг хихикнул.

Я вздохнул. Нашел время шутить.

"Чепуха, босс, прорвемся! Год пребывания на Земле подходит к концу".

"Могут продлить".

"Вряд ли. Не забыл, что идет война с кваргами? А это потери. В том числе и среди эфоров".

"Их берегут".

"Тем не менее, они гибнут. Редко, но бывает. Понадобимся. Ставлю шоколадку против бутылки колы, что нас отзовут".

"Шоколад съешь ты, колу выпьешь тоже, а мне что?"

"Чувство глубокого удовлетворения".

"Жулик!"

"От такого и слышу!"

Вот и говори с ним! Самомнение так и прет. А сам снайпера прозевал.

"У нее не было телефона. Телекамера на деловом центре стройку не захватывает. Я не волшебник".

Этот отопрется...

"Да что ты, в самом деле! Все хорошо. Вспомни о девочках!"

Я о них всегда помню...

18.

Принцы на Золушках не женятся. Жизнь — не сказка.

Марина была в этом уверена. Их с Полей растили бабушки. Родители девочек разбежались — да так, что забыли о дочерях. Бабушки тащили внучек на свои пенсии. Денег не хватало. Одевались девочки скромно, модных гаджетов не имели, из-за чего мальчики не обращали на них внимания. Возможно, поэтому сестры учились хорошо. Поступили в университет: сначала Поля, затем — Марина. Получали стипендии, причем, повышенные и специальные. Не пропускали лекций, занимались дома. А что оставалось? Это однокурсники жили весело. Ходили в клубы, модно одевались, приезжали в вуз на личных автомобилях. Девочки брали реванш на сессиях. Преподаватели ставили им "десятки", руководство вуза ценило. В общежитии сестры жили в одной комнате. Распределили их в Минск — обеих. У отличников есть право выбора.

Бабушки завещали внучкам свое жилье, рассудив, что у каждой будет своя квартира. Но жить в областном центре сестры не захотели. Квартиры продали, купив взамен двушку в Минске. В большом городе больше возможностей, да и жить в нем интересней. Так сказала Полина. Квартиру оформили на нее. Марина не возражала — сестре она доверяла. Поля переехала в двушку, Марина осталась в общежитии. Так было удобнее для учебы.

Парней у сестер не было. Где их взять? На курсе? Так бухгалтер — профессия женская, на курсе сплошь девочки. На других специальностях парни есть, но их мало. За них бьются, нередко — в прямом смысле. Побеждают в боях богатые. Парни не дураки. Кого выбрать: дочь состоятельных родителей или сиротку? Ответ очевиден. Вот тогда Марина и сделала вывод: принцы не для нее. Это мнение укрепил пример сестры. Ее ухажер, Гриц, был слишком красив. В его словах была фальшь, о чем Марина предупредила сестру. Та отмахнулась. Дескать, тебе ли судить? Что понимаешь, мелкая? Скажи, что завидуешь.

Марина обиделась. Она не завидовала — хотела помочь. Зачем так? Марина уехала в общежитие и перестала звонить Поле. Та тоже не звонила. Марина переживала. Сестра — родной человек, ближе нет. Но появился чужой — и о ней забыли. Как же так?

Сестра позвонила спустя несколько месяцев. Плача, рассказала о ссоре с парнем. Марина немедленно прилетела. Какая обида, если такое? Вместе они решили: Поле — рожать. Ребенка поднимут. Марина получит диплом и будет работать. Зарплата, плюс пособие Поли — жить можно.

Так и сделали. Марина переехала к сестре. Племяшка родилась — чудо. Тетю она звала "Ма", что означало "Марина", сестру — "По". Полина смеялась: "Мама ей ты". Затем Аля пошла в садик, Поля вернулась на работу. Жить стало легче. Две заплаты — неплохо.

А потом Поля погибла... Дни прошли как в тумане. Похороны, плач девочки, свои слезы... Беда не ходит одна: Алю хотели забрать. Пришла сотрудница исполкома, сказала: девочка — сирота. Поместят в детский дом. Марина ответила: "Не отдам!". "Оформляйте опеку, — сказала чиновница, — но учтите: возьмем под контроль. Будем навещать. Проверять состояние ребенка, чистоту в квартире. Заглянем в холодильник. Несколько замечаний — и опеке конец". "Я удочерю Алю, — сказала Марина. — Это можно?" "Молодой девушке? — покачала головой чиновница. — Право такое у вас есть, но мы против. К нашему мнению суд прислушается". "Почему нельзя?" — спросила Марина. "Опыт, — сказала сотрудница. — Сейчас вами руководят чувства. Но растить ребенка одной трудно. К тому же вы молоды, захотите замуж. А как будущий супруг отнесется к девочке? Не все готовы принять чужого ребенка. Начнутся проблемы. Приходилось нам изымать детей... Побудьте опекуном. Если все сложится, вернемся к разговору".

Марина согласилась — а что делать? Вскоре убедилась — чиновница не лгала. Одной трудно. Жизнь сузилась в узкий круг. Квартира — садик — работа. И наоборот. В магазин — с девочкой, гулять — с ней. Про кино и театр лучше забыть. С Полей они подменяли друг друга. Теперь некому...

А потом появился сосед снизу. До него там жила семья. Люди хорошие, сестры с ними дружили. Новый сосед вел себя отстраненно. Здоровался, и не более. "Принц!" — определила Марина. Молодой, богатый, одна машина чего стоит! Ей такую не заработать.

А потом был ночной плач Али, и прибежавший на шум сосед. Его поведение поразило. Вместо претензий, он пошел к девочке, стал говорить с ней, взял на руки. Держал, пока Аля не уснула. Марина угостила его чаем. Он выпил чашку и предложил ей работу. Марина не поверила — так не бывает, но к соседу пошла. Ожидала: буркнет, что обстоятельства поменялись, и захлопнет дверь. Бизнесмены они такие. Пообещают — и передумают. Аля это знала — искала работу. Платили ей мало, а тут ребенок растет. На Але вещи будто горят. Узнав о девочке, наниматели кривились. Врали, что взяли на работу другую. Или предлагали копейки, дескать, куда ты денешься? Жлобы!

Тревога не подтвердилась. Сосед накормил их ужином, познакомил с директором, а сам взял Алю и увел читать сказку. Невероятно! С Жанной они поговорили душевно. Та расспросила о работе и предложила договор. Заметив:

— С одним условием. На шефа планы не строй.

— Он твой парень? — спросила Марина.

— Пока нет, — ответила Жанна, — но будет. Сейчас ему не до женщин. Жена недавно погибла. Вот! — она указала на фотографию на стене. — Алейей звали.

Марина встала и подошла ближе. Фото было объемным. Смуглая женщина улыбалась, как будто говоря: "Куда тебе до меня!"

— Красивая! — вздохнула Марина. — Авария?

— На войне, — возразила Жанна. — Была офицером. Наш шеф — тоже. Вместе и воевали. Только она погибла, а его тяжело ранили.

— Правда? — удивилась Марина.

— Пуля ударила его в бок — он показал. Там кусок мяса вырвало — палец вложить можно. Вот так, подруга. Но ты не пугайся, он добрый. И не жадный совсем. Так что сомневайся.

— Хорошо! — сказала Марина.

— Про условие не забудь! — сказала Жанна. — Нарушишь — выгоню.

Марина кивнула. Куда ей до Жанны! Та бойкая и красивая — не сравнить. И ребенка у нее нет. Они отправились к Николаю. Нашли в зале. Он с Алей смотрел мультик. Племяшка сидела на коленях соседа. Прижималась к нему со счастливым личиком, а он бережно обнимал ее. Как отец дочку...

Наступили будни. Работы было немного. Они с Алей приходили домой, ужинали, Марина садилась за компьютер. Полчаса, час — и все сделано. Можно поиграть с Алей, почитать ей сказку. И за это будут много платить? К удивлению деньги ей перечислили в срок в оговоренной сумме. Потом дали премию, подарок к празднику. Денег стало хватать, жизнь налаживалась. Появилось время на посещение магазинов и парикмахерской. Сосед предложил оставлять Алю у него, девочке с ним нравилось.

— Давай возьмем дядю Колю папой! — сказала тете.

— Нельзя, — объяснила Марина. — Он чужой.

— Не-а! — покрутила головой Аля. — Хороший.

И вот что ей сказать? Марина не против, но как быть с Жанной? И вообще... Принцы берут замуж Золушек да еще с ребенком. У Золушки его не было...

А потом возник Гриц. Николай решил вопрос мигом — Марина опомниться не успела. Гриц сдох — туда ему и дорога. Сволочь... Николай предложил ей перейти в штат. Она согласилась — к такому-то нанимателю! Фирма росла, как и объем работы. У Марины появились подчиненные. Платили всем хорошо, ввели социальный пакет. Не работа — мечта. Коллектив обожал шефа. Не за деньги, конечно, хотя и за них тоже. Николай умел делать людей счастливыми. Пошутить, приободрить, подсказать. Любые затруднения, в том числе личные, решал вмиг. Когда у Лены, подчиненной Марины, заболела мать, шеф устроил ее в больницу. Иначе пришлось бы ждать в очереди Но шеф позвонил, и мать положили на операцию. Сделал ее лучший хирург клиники, мать поправилась. У Ирины, другой сотрудницы, шла тяжба с бывшим. Судились за квартиру. Прав на нее бывший не имел, но нервы трепал. Нанимал адвокатов, писал жалобы. Ирина ходила смурной. Николай обратил на это внимание, расспросил, попросил показать документы. Пролистал их, хмыкнул и предложил написать заявление в милицию. Бывшего взяли в оборот. Оказалось, подделал документы, да еще за взятку. А это статья. Бывшему стало не Ирины. Приезжал его адвокат, уговаривал пожалеть клиента, Ирина ответила: "Нет!". "Он-то тебя не жалел, — посоветовал шеф сотруднице. — Так что пусть посидит! Может, поумнеет".

А их пикники! В субботу приезжает автобус. Грузятся всем коллективом. У кого семьи — берут с собой. Через час — берег реки. Пока жарятся шашлыки — игры. Футбол, волейбол, бадминтон. Пенсионерам — шашки. Если жарко, купаются. Нагуляли аппетит — за стол. Его накрывают официанты, а готовит повар — шеф заказал. Вино, вкусная еда... Ее столько, что забирают с собой и доедают дома. Как не работать в такой фирме? Сотрудников домой не прогнать, особенно, холостых. Работают допоздна. А что? Им нравится. Есть захотели — продукты в холодильнике. Можно заказать ужин в офис. У сайта договор с рестораном: позвонили — и привезут. В конце месяца выставят счет, фирма оплатит. Марина сама эти платежки проводит, так что знает. И ведь что удивительно? Расходы большие, а прибыль растет. Саша, муж Жанны, полон идей. Предлагает новое направление — создавать программы. Обещает переманить знакомых ребят. Говорит: сами просятся. Слух о фирме распространился по Минску, многие просятся к ним на работу. Жанна — за новое направление, Николай пока думает. Марине известно, почему. Они скоро улетят. Или нет?

Похищение напугало ее — сначала. Потом она сообразила — Николай выручит. Бандитам — конец. Так и вышло. Позже Коля сказал: их хотели убить. Сволочи! Поднять руку на ребенка! Поделом им! Здесь вам не Кавказ...

Ночевали они в тот день у Коли — сам предложил. Утром прилетела Жанна — злая и взъерошенная. Коля успокоил ее. Предложил пригласить на работу бывшего мужа, Жанна ушла довольная. А потом раздался визг Али в игре с Мозгом...

Николай увел ее в кухню, все объяснил. Он с другой планеты, здесь с миссией. Бред? А как же шарик на ножках, он же Мозг? Говорит, как человек, показывает фильмы. Играет с Алей, рассказывает ей сказки... Коля врать не будет, он не такой. Все стало понятным. Странности в поведении шефа, его необычные знания и доброта. На Земле таких парней нет. Может, встречаются, но Марине не попадались. Он предложил им улететь с ним. Марина слушала, не веря ушам. Принц уговаривает ее? Да хоть сейчас! Подумаешь, другой мир! Если там люди, как Николай... Хотя он, конечно, особенный, с двумя разумами, но разве плохо? Мозг забавный, Алю обожает. Позже Марина спросила: почему?

— Мы чувствуем эмоции людей, — сказал Николай. — У маленьких детей они яркие. Радость, восторг, удовольствие... Аля — Чувствующая, Мозг просто купается в ее эмоциях. Для него они, как интимные отношения между нами.

Марина кивнула: ясно. До Коли у нее не было секса. Она читала о нем в интернете, заходила на порносайты — посмотреть, что там и как. Не понравилось — грубо, мерзко. Актеры изображают страсть, но по лицам видно: отбывают номер. Тьфу! У них с Колей не так. Он нежен, с ним хорошо. Мир исчезает, ее подхватывает волна наслаждения и несет в сладкой неге, пока не рассыплется. Марина приходит в себя в объятиях мужа. Это так здорово! На сайтах, где женщины делятся впечатлениями, Марина пыталась узнать: у всех так? Оказалось, что нет. У них иначе. Набралась смелости, и спросила мужа.

— Я эфор, — улыбнулся он. — Мы чувствуем эмоции людей и можем передавать свои. В постели я делюсь ими с тобой. От того чувства столь яркие. Ты против?

— Что ты! — испугалась Марина. — Мне нравится. Теперь ясно, почему ваши женщины бегают за эфорами.

— Не совсем так, — сказал он, — хотя слухи ходят. Еще ни одна супруга эфора не пожаловалась на мужа. Как и супруг на жену-эфора, — он улыбнулся.

— Ты можешь заставить женщину полюбить себя?

— Нет, — он покачал головой. — К постели склонить смогу. Но это запрещено. Узнают — выгонят со службы. Могут и осудить. Хотя случаев не было. Есть правила, которые мы соблюдаем неукоснительно. К ним относится ментальное воздействие.

— Когда его можно применять?

— В случае угрозы жизни — как самого эфора, так и других людей. При допросе преступников и пленных.

— Ты допрашивал?

— Пока нет. Не на всех планетах есть смертная казнь.

— То есть?

— Эфор опрашивает преступников, осужденных к смерти. Это его долг. Нужно убедиться в справедливости приговора. Осужденный к другому наказанию может обратиться к эфору такой же просьбой. Соврать под ментальным воздействием невозможно, утаить что-либо — тоже. Поэтому обращаются редко. Если осужденный виновен, эфор утверждает приговор. Если нет, отменяет. Это позволяет избежать ошибок. Люди несовершенны.

— И эфоры?

— Мы тоже люди. Наши отчеты проверяет Совет. Там опытные эфоры, проработавшие на своих постах много лет. Изучив отчет, они выносят решение. Могут отстранить от должности. Со мной было.

— За что?

— Неоправданный риск. Ввязался в бой с кваргами, получил рану. Меня могли захватить в плен.

— А как требовалось поступить?

— Спрятаться.

— Бросив людей?

Николай кивнул.

— Несправедливо! — заключила Марина.

— И я так думаю, — вздохнул он. — Жить на Лио после такого поступка я бы не смог.

— Ты не жалеешь?

— Нет, — сказал он. — Но сначала переживал. Попасть на отсталую планету... Тоска! Я ошибся. Здесь хорошие люди. Не все, конечно, но в основном. Земле нужно помочь, и я доложу об этом. Но какое примут решение... — он вновь вздохнул.

Они много говорили наедине. Марина спрашивала, Николай рассказывал. О детстве, учебе, родителях, сестрах. О Федерации и входящих в нее планетах, нравах и обычаях населяющих их людей, истории цивилизации.

— Мы прошли тот же путь, что и Земля, — говорил Николай, — но сумели остановиться на краю. Не было всеобщей войны, вы называете ее "мировой". Создали единое правительство, объединили ресурсы, вследствие чего ликвидировали нищету и дали импульс к развитию. Сокращение военных расходов позволило финансировать науку. Мы вышли в космос и начали колонизацию планет. На Аллоу имелось избыточное население, там стало тесно. Люди охотно переселялись: на новой планете больше возможностей. Так образовалась Федерация. Планеты автономны: у каждой свое правительство и законы. Но они действуют, если не противоречат федеративным. За этим следит эфор. Он полномочный представитель Федерации, подчиняется исключительно императору. Он его глаза и уши.

— Вас, наверное, не любят?

— Бывает, — кивнул Николай, — но редко. Эфор не всегда контролер. Его задача — развитие планеты. Он изучает производительные силы, их состояние и ресурсы, предлагает перспективные направления. Это рекомендации, но к ним прислушиваются. Проекты эфора влекут финансирование из бюджета Федерации. Не всегда, но часто. К тому же эфор мыслит иначе. Видит ситуацию, не ограничиваясь пределами планеты. Нас этому учат. Цивилизация должна развиваться. Стоит ей замереть в благодушии — и смерть.

— Это как?

— На Земле был пример — Древний Рим. Первое правое государство в вашей истории. Рабовладельческое, но все ж... Законы Рима легли в основу современного права Земли. Выборность должностных лиц, равенство в правах, возможность подняться из низов... Все это способствовало развитию. Рим создал кадровую армию, которая покорила соседей. У него были лучшие инженеры и архитекторы. Они строили здания и дороги, акведуки и мосты. Многие из них дошли до наших времен. Это в Риме придумали бетон. Империя богатела, процветали литература и искусство. Но настал период, когда римляне решили, что все хорошо, и не стоит напрягаться. Соседи покорены, есть золото и рабы. Зачем стараться? И понеслось! Знать погрязла в роскоши и разврате. Низы видели перед собой пример и хотели себе такого же. Труд стал уделом рабов, в армию нанимали варваров. Рушились основы семьи, римляне стали избегать брака. Зато процветали всевозможные извращения, например, однополая любовь. Тебе это ничего не напоминает?

Марина кивнула.

— Семья и естественные отношения между мужчиной и женщиной — это основа государства. Если их нет — государство разваливается. Рим пал под напором варваров — защищать стало некому. Похожее ожидает Европу. Только в этот раз варвары придут изнутри. Европу заселяют мигранты. Они агрессивны и невежественны. Для них коренное население — гяуры, которые обязаны кормить верных. Мигранты не желают работать или учиться. Их мечта — жить на пособие, ничего не делая. Для этого нужно рожать много детей. Что мигрантам и удается — семьи у них крепкие. А Европа носится с геями, дает номера родителям, вопит о правах человека. Дальше будет, как в Косово. В войну туда заселили албанцев. Через два поколения они изменили состав населения. Пришло время — и сербов выгнали. Европа это радостно поддержала. И что? Косово стало криминальной дырой. Через него в Европу идут наркотики. Банды косоваров терроризируют ЕС. Они торгуют оружием и крышуют проституцию. Урок не пошел впрок.

— У вас нет пособий?

— Гражданин Федерации имеет право на социальный минимум. Жилье, еду, одежду, возможность передвигаться в общественном транспорте. Но он обязан приносить пользу обществу. Служить, работать, сочинять стихи — любым способом быть полезным другим.

— А если нет?

— В его чипе сделают отметку. Лишат права голоса и стерилизуют.

— Зачем?

— Чтобы не плодил подобных. В США миллионы семей живут на пособие уже в третьем поколении. Паразитическая прослойка, чье содержание обременяет бюджет. А ведь эти деньги можно потратить на науку или иные цели. К слову, стерилизация обратима. Если бездельник опомнится и решит взяться за ум, способность размножатся вернут, как и право голоса. Тунеядцев у нас презирают. Ни один политик не станет бороться за их голоса, поскольку их у бездельников нет. Уважаемый гражданин Федерации трудится или служит. Есть воинская повинность, но пройти через армию хотят все. Отслуживший имеет право на льготы. Без армии нет карьеры. Ни один чиновник не займет должность, если не служил.

— А если не позволяет здоровье?

— Наша медицина лучше земной. Физические недостатки исправляют в детстве. Но суть не в них. На Земле есть государство, где служат все, независимо от здоровья. Это Израиль. Если новобранец не может обращаться оружием, ему найдут должность в штабе или во вспомогательных частях. Служат дети руководителей и миллионеров. Попробуешь уклониться — сядешь в тюрьму. Причем, срока давности нет. Скажем, скроется израильтянин за границей, проживет там десятки лет. Но вернется в страну — и сядет. И чем дольше скрывался, тем больший срок. Сурово? А как выжить во враждебном окружении? Федерация не Израиль, но враги у нее есть. Это разумные существа, населяющие Вселенную. Некоторые похожи на людей, другие — нет. Мы никогда не нападали на них, это они проникали в нашу систему и несли смерть. Бывало, мы терпели поражения в боях. Но быстро оправлялись и разбивали врагов. У нас всегда был резерв. Мы строили новые корабли и находили к ним экипажи. На каждой планете есть армия. В мирное время — небольшая. Но, случись война, оружие берут все.

— Ты служил?

— В космическом флоте.

— Офицер?

— Урхай. По-земному — капитан третьего ранга. Начинал эрчи, то есть лейтенантом. Это звание эфор получает спустя пять лет обучения. Потом практика на кораблях — шесть месяцев в году, и так до выпуска. Не все будущие эфоры служат на кораблях. Часть направляется в территориальные войска. Но служат все — даже будущие ученые и творческие работники. В случае войны их призовут в армию или во флот. Так было в вашей истории в Отечественную войну. Но тогда ученых и творческих работников использовали нерационально. Сформировали ополчение, дали винтовки и направили на фронт. Многие погибли. Эфоры не бьются на передовой — это глупо. Они планируют операции и руководят войсками.

— Но ты сражался.

— Это был оправданный риск. Я все рассчитал. Кварги клюнули на приманку и слетелись к Скале. Там мы уничтожили многих. Уцелевшим не хватило бы сил захватить Лио.

— Ты стрелял в них?

— Да.

— Это было необходимо?

— Я выиграл время. Подоспел десант. К сожалению, поздно. Остальные защитники погибли. Курсанты, преподаватели... Они вызвались добровольцами. Я помню их, как живых. Всех.

— У тебя слеза на щеке.

— Все, уже стер. Больше не буду. Шухья плачут только от радости. А я — шухья.

— А мы с Алей?

— Тоже. Мы семья. Когда меня отзовут, полетим на Лио. Я покажу вам Скалу. Встану там и назову их имена. Так принято у шухья. Чем чаще вспоминают погибших, тем лучшим будет Перерождение.

— Я схожу в церковь и поставлю за них свечку.

— Они не христиане.

— Молиться можно за всех. Ваш мир далеко от Земли, но и там живут люди. Если бог создал нас по своему образу и подобию, то и вас тоже. Мы все его дети. Ведь так?

— Наверное...

19.

Двое мужчин в строгих костюмах сидели друг против друга и, повернув головы, улыбались в объективы. Стрекотали затворы камер, лихорадочно били вспышки.

— Рад приветствовать вас, Сергей Николаевич! — сказал президент Беларуси и, привстав с кресла, протянул руку. Президент России ее пожал. Оба застыли, давая возможность запечатлеть момент. — Ваш приезд на саммит ОДКБ в Минск свидетельствует о крепкой дружбе, которая связывает наши народы и нас с вами лично. Нет сомнений, что встреча в Минске придаст новый импульс нашим отношениям.

— Разделяю вашу точку зрения, Алексей Степанович, — поддержал президент России. — Мы плодотворно сотрудничаем по многим направлениям. Но сфер совместного приложения сил гораздо больше.

Произнеся еще пару дежурных фраз, президенты глянули на пресс-секретарей, и те вытеснили журналистов из зала. Следом ушли и другие официальные лица. Президенты остались вдвоем. С их лиц исчезли улыбки. Теперь каждый смотрел на своего визави с настороженностью во взоре. Протокол кончился, начинались переговоры. Вопросы, которые следовало обсудить, сложные, плюс непростые личные отношения. Это публику президенты заверяли о взаимной дружбе. На деле они не любили друг друга — причем, сильно.

Исток этой нелюбви, как ни странно, крылся в их сходстве. Внешне они выглядели разными. Высокий, неуклюжий, напоминавший вставшего на задние лапы медведя, президент Беларуси и маленький, подвижный — России. Но если продолжить сравнения, россиянин походил на барса. На первый взгляд милого, но крайне опасного зверя, которого невозможно приручить. В любой момент барс может выпустить когти или вцепиться клыками. В чем смогли убедиться многие политики, обманутые обликом российского президента.

Разнились президенты и поведением. Белорус выглядел простовато — ну, так в деревне рос. Говорил резко, не стеснялся в выражениях, не любил политесов и экивоков. Россиянин — ровно наоборот. Вежливый до приторности, никогда не повышающий голоса уроженец столицы он начинал дипломатом. В 90-е его заметили и пригласили во власть. Сначала — помощником президента, затем — членом правительства. Со временем "барс" возглавил его. А потом как-то тихо пробился на президентский пост. И с тех не выпускал власть из рук.

Белорус действовал грубее. В президентское кресло пересел из председательского в колхозе. К власти пробивался с боем. Каким-то чудом сумел одолеть на выборах политических тяжеловесов. Многие сочли это случайностью. Дескать, поболтается президентский срок, а потом мы его сковырнем. Куда колхознику до нас, умных? Страной руководить — это не пьяных доярок гонять. Тут нужно "изячно".

"Колхозник" съел умников за два года. Управлял — как топором рубил. Изменил Конституцию, забрав в руки огромную власть. Разогнал парламент, отправив оппонентов на политические задворки. Те пробовали возмущаться, апеллировать к Западу. Тот радостно вписался. В ответ президент выслал послов. Его объявили диктатором, ввели санкции. Президент на это чихал. Зато создал союз с Россией. Это дало плоды. Поднялась дышавшая на ладан промышленность, подтянулось сельское хозяйство. Если в других бывших республиках СССР предприятия закрывали, в Беларуси их строили и модернизировали. Стал расти экспорт, поначалу — в Россию. Потом ручейки потекли и в другие страны. Со временем они набирали силу и превращались в потоки.

Объединяла же президентов любовь к власти и умение ею пользоваться. Методы разнились. Белорус ловко пользовался разбродом в Кремле. Не получалось в столице, ехал к губернаторам. В Москве скрипели зубами и разводили руками. Россия — либеральная страна. Нельзя запретить губернатору торговать. И, главное, на каких основаниях? Все законно. Беларусь поставляет МАЗы, взамен получает золото. Его Минфин России не стал выкупать — денег не было. А за что приискам брать технику? Кормить рабочих и другой персонал? Белорусы нарисовались как нельзя вовремя. Предложили бартер. Золото потекло к ним в закрома. В Москве взялись за голову. МАЗы, сделанные из российского металла, оснащенные российскими моторами, белорусы продавали России за ее же золото.

Президента России "колхозник" раздражал. Тем, что лез не в свои дела, критикуя терки в Кремле. При этом клянчил кредиты и скидки на газ. Заверял в дружбе, а сам вел независимую политику. Союзник, мать его!.. В то же время россиянин понимал: "колхозник" все делает правильно. Вон сколько сумел! Природных ресурсов в стране кот наплакал, земли — бедные. Но своим молоком залили Россию. Плюс мясо, сыры... Выпускают комбайны и тракторы, автобусы и троллейбусы. Начали делать трамваи, вагоны метро. В стране порядок. Но белорусу легче. У него унитарное государство и, по сути, моноэтническая страна. Спокойный, работящий народ — руководить им легко. В России же черт ногу сломит. Кого только нет, и у всех разные интересы. Один Кавказ чего стоит! Две чеченских войны... Полыхало и в других местах. С великим трудом достигнут межнациональный мир. Но он хрупок. А взять олигархов? Заправляли в Кремле, как в своем доме. Разобрались. Кто сел, кто убежал за границу, другие притихли. Несмотря на трудности, сделано многое. Россия вернула исконные территории, заявила себя на международной арене, даже санкции, введенные против нее Западом, пошли на пользу. Сократился импорт, наконец-то, стала реализовываться продовольственная программа. Страна медленно, но сползала с нефтяной иглы. Чтобы покончить с ней, требовался прорыв. Но бог почему-то дал шанс Беларуси...

Докладу президент не поверил. Дал указание пересчитать. Это сделали — цифры не изменились. Они ужасали. Даже газовый и нефтяной фонтаны, забей они в Беларуси, не несли такой прибыли. Миллиарды долларов в краткосрочной перспективе. Сотни миллиардов — через пять лет. Далее счет шел на триллионы. Беларусь сможет обойтись без России. Выйти из-под ее влияния и задружиться с Западом. Тот прибежит — это к гадалке не ходи, даст льготы и преференции. Беларусь втянут в ЕС, затем — в НАТО. А это "санитарный кордон" вокруг российских границ — голубая мечта Запада. Мало того, что мешок, так еще военные базы. Придется отвечать. Создавать группировку войск, оснащать ее современным оружием. Миллиардные расходы. Допустить это нельзя. Но что предложить белорусу? Денег? Смешно. Под такую продукцию любой даст. Скидки на нефть с газом? С такой прибылью их и по мировым ценам можно купить, те же арабы привезут. Построят в Прибалтике терминалы, протянут продуктопроводы, да еще кредит выделят. Деньги шейхи считать умеют. Перекрыть кран? Это международный скандал, козырь Западу. И без того призывают отказаться от российских энергоносителей. Трудно вести диалог, когда нет козырей. Но нужно.

— Рад поздравить с введением в строй завода стеклянных батарей, — сказал президент России. — Видел репортаж в интернете. Впечатляет.

— Спасибо, Сергей Николаевич, — кивнул белорус. — Мы тоже рады. Огромные перспективы. Батарея размером с книжку тянет автомобиль. Пробег на одном заряде — три тысячи километров. Революция в автостроении. На Белджи монтируют линию по выпуску электромобилей. Цена на них будет, как и с обычным двигателем. С учетом дешевизны эксплуатации и простоты в обслуживании брать будут. И хорошо.

— Можем выпускать электромобили вместе.

— Нет, Сергей Николаевич, — покачал головой президент Беларуси. — С вами нельзя. Сожрете. Посуди сам, — он стал загибать пальцы. — Металл вам обходится дешевле, электроэнергия и газ — тоже. Это не конкуренция, а разорение.

— Насчет металла и газа можно решить, — сказал россиянин.

— Можно, — кивнул визави, — но не сейчас. Надо закрепиться на рынке. К тому же завод небольшой, батарей делает мало. Едва хватит своим.

— Можно построить другой, — сказал президент России. — За наш счет.

— Деньги не проблема, — махнул рукой визави. — Инвесторы в очередь стоят. Да и вам это не выгодно. Станем шлепать электромобили — подорвем рынок нефти. А у вас это основной доход. Тут нужно плавно, — президент сделал жест рукой, — осторожно. Чтоб было чем заместить выпадающие доходы.

— Пока будете плавно, китайцы сопрут технологию, — не сдержался россиянин. — И плевать им на патент. Они много раз так делали. А вы с ними сотрудничаете.

— Не сопрут, — усмехнулся визави. — На совместное предприятие мы поставляем готовые батареи. А вот как их делать, и в чем секрет, знают немногие. Со всех взята подписка о неразглашении, запрещен выезд из страны. Храним строже военной тайны. Создана служба, которая за этим следит.

"Нарочно сказал, — понял россиянин. — Чтоб не пытались украсть".

— А изобретение-то наше, — сказал, подпустив голос яда. — Российское.

— Да, ну? — удивился белорус. Неискренне.

— Его передал гражданин России.

— Теперь гражданин Беларуси. Я подписал указ.

— Пусть, — не стал спорить россиянин. — Но где он взял технологию? Слишком молод, чтобы изобрести сам. Он журналист, а не ученый. Вы освоили готовое. Откуда у Ковалева технология? Ответ очевиден: от покойных родителей. Это они придумали. Значит, российская разработка.

— Можете доказать?

Россиянин нахмурился: доказательств не было. Их искали, можно сказать, землю рыли. Не нашли. Ковалевы не занимались батареями. Институт, в котором они работали, — тоже. Где сын взял технологию? Загадка.

— Ладно, — сказал белорусский президент. — Не будем вокруг и около. Понимаю, к чему разговор. Небось, думаешь, "колхозник" забурел, — он усмехнулся. — Поймал бога за бороду и теперь развернется к Западу. Не развернусь. Знаешь, почему?

Россиянин покачал головой.

— Мог бы сказать: народ не поймет. Да, будут трудности, но убедить можно. У нас поклонники демократии, — он произнес это слово презрительно, — тоже есть. Молодежь сидит в интернете, хавает, что ей скармливают. Боремся, но получается плохо. Тут другое. Сам знаешь: мы не требовали независимости, нас в нее выпихнули. И сделал это российский президент. Дали пинка под зад — гуляйте на воле. Первое время был шок: что делать? Пытались объединиться, но вы в нас плевали. Входите губерниями. Котлеты отдельно, мухи отдельно.

Россиянин сморщился: про мух были его слова. Не сдержался — был зол.

— А потом привыкли, — сказал белорус. — Оказалось, что в независимости есть польза. Никто тобой не командует, не лезет в твой дом. А вздумает, дам в лоб. Проблем, конечно, хватало, они и сейчас есть, но мы состоялись. Да, было трудно. Вы из меня монстра лепили, — он усмехнулся. — Куском попрекали, руки выкручивали. Но помогали. А вот те, с Запада, нет. Ободрать, обмануть — это они могут. Поддержать — фигу! Я в этом давно убедился, и не только я. Да и нравы у них... — президент сморщился. — Смертную казнь отмени, геям дай преференции. Их голубятня уже в печенках сидит. Без того с демографией плохо, с этими вовсе песец. Так что к ним не пойдем. Скажу больше. Вы с нами делились, и мы поделимся.

Россиянин кивнул. Собеседнику он не поверил — много пафоса. Но из слов следовал вывод: белорусу нужна "крыша". Без нее их сомнут. Выкрутят руки, заставят отдать технологию. Западу усиление Беларуси как кость в горле. Нужен мощный союзник. Визави сделал выбор.

— Ваши условия?

— Значит, так, — белорус стал загибать пальцы. — Тяговые батареи производим пока для себя. Потом — вместе и для двоих. Больше — никому. Запад пусть отсосет. Но и вы подвинетесь. Цены на энергоносители и сырье равные. Чтоб доходы не выпадали, создаем совместные предприятия. Будем выпускать батареи: от пальчиковых до смартфонных. Инвестиции ваши, предприятия строим на территории Беларуси. Извини, но требуются рабочие места. Доли в доходах и другие детали обсудят главы правительств. У нас есть пакет предложений. И прошу тебя: без наездов! А то твои могут. Растопырят пальцы...

— Не будут! — пообещал россиянин. — Прослежу.

— И еще. Ковалев принес технологию бесплатно. Взамен просил не отдавать в частные руки. Только государству.

— Мог бы не говорить, — буркнул визави. — Счас я им поднесу! Отвянут. Хотя странно. Не просил денег?!

— Представь себе. Его амеры вербовали — звали к себе. Денег сулили. Так он их послал. Патриот. И сайт у него замечательный. С их пропагандой борется лучше моих бездельников. Да как ловко! Отличного парня воспитали родители. Слушай, есть мысль. Давай учредим премию по науке их имени. Я человек скупой, сам знаешь, но на это дам. Ну, и вы со своей стороны.

— Хорошо! — кивнул россиянин. — Сделаем. Все?

— Да, — белорус улыбнулся и протянул руку. — Договорились?

Россиянин ее пожал. Нормальное предложение, он ожидал худшего. Ошиблись его аналитики. Ну, он им скажет...

Президент не додумал. Дверь в комнату распахнулась. На пороге возник помощник — встревоженный и растрепанный.

— Сергей Николаевич, прошу прощения! Но...

— Что? — спросил президент России, чувствуя холодок в груди. Так просто помощники не врываются. — Говори! — добавил, заметив взгляд подчиненного, устремленный на белоруса. — У меня нет тайн от моего друга.

— ЧП! Звонил директор ФСБ, хотел говорить с вами. Я сообщил, что у вас встреча с глазу на глаз. Он просил передать... Террористы захватили школу в Смоленске. Согнали детей в спортзал, притащили взрывчатку, угрожают взорвать...

— Твою мать! — выругался белорусский президент. — Вот же суки! Подгадали к саммиту, да и место выбрали, чтоб поближе. Сергей Николаевич, — повернулся он к визави. — Все, что нужно от нас, любая помощь...

Россиянин кивнул и встал. Помощи не требуется, сами справятся. Вот только как? Второго Беслана ему не простят.

— Готовьте самолет! — приказал помощнику. — Летим в Москву.

— Погоди, Сергей Николаевич! — остановил его белорус. — От Минска к Смоленску ближе, чем от Москвы. Руководить можно отсюда. Помещение под штаб я предоставлю, связью обеспечим. Так будет быстрей.

— Хорошо! — подумав, согласился россиянин...

* * *

Надо отдать должное белорусам: помещение и связь они предоставили немедленно. Во Дворце Независимости все это имелось. Гостей отвели в ситуационную комнату. Связисты все подключили, показали спутникам президента, как пользоваться оборудованием, и удались. Президент остался со свитой. Министр обороны — толку от него в такой ситуации мало, но пусть будет, руководитель службы охраны, помощники...

Соединиться с Москвой удалось сразу. На экране возник директор ФСБ.

— Здравия желаю, Сергей Николаевич! — сказал торопливо.

— Здравствуйте, Виктор Кузьмич, — кивнул президент. — Докладывайте.

— В полдень по московскому времени группа вооруженных террористов захватила среднюю школу в Смоленске. Сделали это легко — охраны там нет. Подъехали на "Газели", выгрузились и пошли... Детей и преподавателей согнали в спортивный зал. Установили взрывное устройство, сняли все это на видео и выложили в сеть. Бесланский сценарий. Запись отправил вам. Сайт, где она появилась, мы блокировали, но видео расползлось. Похоже, его ждали.

— На связь выходили? — спросил президент.

— Пока нет. Но их требования есть в ролике. Вывод российских войск из Сирии, освобождение осужденных террористов и прочая лабуда.

— Что предприняли?

— Школу оцепила Росгвардия. Держится в отдалении. При попытке приблизиться обстреляны из автоматов. Убитых и раненых нет. У гвардейцев хватило ума больше не лезть. Отряд "А" вылетел в Смоленск. Самолет приземлился в аэропорту. Отрядом командует генерал Петров. Ему же поручено руководить операцией.

— Ясно, — кивнул президент. — Что известно о террористах? Сколько их, кто, откуда?

— Точных сведений нет. Учитывая вместимость "Газели", до 14 человек. Личности не установлены. Работаем.

Директор сказал это виновато. Понятно. Захват школы — косяк ФСБ. Как допустили? Ладно, это потом.

— Плохо, — нахмурился президент. — Сколько заложников?

— Больше двухсот. Тут повезло. Старшеклассников увели на мероприятие, в школе остались младшие.

"Хорошо, что не триста", — подумал президент, но прогнал эту малодушную мысль. Двести или триста жертв — значения не имеет. Скандал все равно выйдет на весь мир.

— Держите меня в курсе, — приказал директору. — О любых изменениях сообщайте тут же.

— Есть! — сказал генерал и отключился.

Президент и его команда просмотрели ролик. Он произвел тягостное впечатление. Согнанные в кучу школьники и преподаватели, дети испуганно жмутся к взрослым. Перед толпой — самодельное взрывное устройство в виде огромной кастрюли с ручками. Отчетливо видны идущие к ней провода. Вперед вышел террорист в маске.

— Россия должна вывести войска из Сирии и прекратить убивать мирных людей, — вещал он. — Вы должны выпустить наших братьев, сидящих в российской тюрьме. Список передадим. Ждем десять часов, а потом взорвем бомбу, — террорист указал на кастрюлю. Хочу передать вашей "Альфе": не пытайтесь штурмовать. Бомбу взорвем в любом случае, и тогда всем им, — террорист обвел рукой зал, — конец. — При попытке проникнуть в школу, будем убивать заложников. Вот так! — он шагнул к толпе и выхватил из нее девочку лет восьми в длинном до пят платье. Достал пистолет и приставил ствол к голове ребенка.

Камера приблизила лицо девочки. В ее глазах застыл ужас. Он был настолько силен, что президент и его спутники ощутили его физически.

— Пока пусть живет! — террорист отшвырнул ребенка к толпе. — В отличие от вас мы не боимся смерти. Клянусь Аллахом, мы будем рады предстать перед ним. Помните это!

Изображение исчезло. Президент и его спутники с минуту сидели молча. Затем вернулись к делу. Переживать времени нет. На связь вызвали министра МЧС. Тот доложил о предпринятых мерах, перечислил силы и средства. В Смоленск отправлен мобильный госпиталь. Там хирурги, токсикологи, психиатры... Министр готовился к худшему. Это провоцировало головную боль. Господи, за что?

Третьим доложил пресс-секретарь. Этот был в Минске и ждал своей очереди. Секретарь не порадовал. Новость распространялась в сетях. Иностранные журналисты зашевелились, но пока робко. В скором времени начнут наседать. На саммит их прибыло много. Комментариев пресс-секретарь не дает, но тянуть чревато. Будет негативный эффект. Разнесут по кочкам, особенно "друзья" с Запада. Станут писать, что в России — бардак. В Сирию лезет, а в своем доме черт знает что. Пресс-секретарь просил санкции на общение с прессой. Найдет, что сказать. Президент в этом не сомневался, но...

— Подожди, Семен Дмитриевич! — сказал подчиненному. — Рано. Когда прояснится, поручу.

Пресс-секретарь вышел.

— Можно и чаю попить, — сказал президент. — Интересно, дадут?

Дали. Принесли бутерброды и печенье. Предложили горячее, но президент отказался. Подчиненные — тоже. Хотя по лицам читалось: хотят есть. Перебьются. Не до еды.

Чаепитие подходило к концу, когда в комнату проскользнул помощник. Подскочив к президенту, склонился к уху.

— Во дворце некто Николай Ковалев. Говорит: вы его знаете. У него информация о террористах.

В другой ситуации президент покрутил бы головой. Но сейчас...

— Зови!

Ковалев возник в комнате почти сразу. Президент и его окружение смотрели на гостя. Молодой... Чуть выше среднего роста, худощавый, в синей рубашке и джинсах. Гость поздоровался и направился к президенту.

— Охрана забрала у меня флешку, Сергей Николаевич. Все данные на ней. Прикажите принести.

Президент кивнул. Охранник выскользнул из комнаты, и спустя несколько минут появился обратно, сжимая в пальцах прямоугольник из пластика. Ковалев взял его и вставил в порт моноблока. Защелкал мышкой.

— Смотрите! — он отступил в сторону, давая возможность всем разглядеть. — Это глава террористов, Аббас Аль-Идлиб. Настоящее имя Александр Иванов, гражданин России, уроженец Самары. Несколько лет назад принял ислам. Воевал в Сирии в отрядах ИГИЛ. Имена других террористов не известны, но снимки есть, — Ковалев щелкнул мышкой и вывел на экран галерею лиц. — Фото не совсем четкие, но идентифицировать можно. Всего их девять.

— Откуда сведения? — насторожился президент.

— С камер наблюдения. У меня в фирме работают отличные специалисты. Сумели выйти на видеокамеры Смоленска и снять записи.

Президент переглянулся с окружением.

— Уверены, что это они?

— Вне сомнений. Отследили по номеру "Газели". Зацепили с камеры возле школы. Расширили поиски и нашли запись. По пути в Смоленск "Газель" останавливалась у придорожного кафе, там есть камера. Террористы вышли размять ноги и попить кофе. Там их и срисовали, — Ковалев щелкнул мышкой и запустил ролик. Некоторое время все его смотрели. — Как видите, — сказал Ковалев, — все девять имеют славянскую внешность и не носят бород. Одеты в спецовки строителей. Через стекла "Газели" просматриваются ящики и ведра. Думаю, там спрятали оружие, выдав за инструмент. Придумано хорошо. Строители едут на объект, все славяне, на террористов не похожи. Полиции не придраться.

— Спасибо, — сказал президент. — Мы используем вашу информацию.

— Это не все, — Ковалев помолчал. — Террористам не нужно выполнение их требований. Это обман. Они подождут появления журналистов и взорвут бомбу. Затем будут стрелять в спецназ. Они все смертники. Их цель — громкий теракт с целью демонстрации силы ИГИЛ.

— Откуда известно? — насторожился президент.

— Перехватили звонок главаря. Говорил из школы. Хвалился успешным захватом. Разговор шел по-арабски, но у нас есть специалисты, знающие этот язык. Собеседник главаря похвалил, посоветовал ждать прессу. Дальше — "Алла Акбар" и прочее в таких случаях.

На время в комнате повисла тишина. Все переваривали услышанное. Молчание нарушил Ковалев.

— Господин президент, прошу вашего разрешения освободить заложников и разобраться с террористами.

— Что?!.

Заяви сейчас Ковалев о желании стать правителем мира, это поразило бы меньше.

— Я справлюсь, — подтвердил гость.

— Как? — пришел в себя президент.

— Я обладаю способностью воздействовать на людей. Могу заставить их выполнять мою волю. Сейчас покажу. Вот! — он указал на телохранителя у дверей. — Этот офицер подчиняется только вам и своему руководству, ведь так?

Президент кивнул.

— Мой приказ для него ничто?

Второй кивок.

— Как зовут офицера?

— Леонид, — сказал начальник охраны, переглянувшись с президентом.

— Очень приятно, — сказал Ковалев. — А я Николай. Леонид — лечь!

К изумлению всех телохранитель плюхнулся на пол.

— Отжиматься!

Офицер заработал руками.

— Прекратить! — крикнул начальник охраны. Но подчиненный будто не слышал. Все также мерно опускал и поднимал тело на руках.

— Леонид, хватит! — сказал Ковалев.

Офицер встал и занял место у двери. Его лицо покраснело, ноздри раздулись. Было видно, что ему неловко.

— Не ругайте его, — сказал Ковалев. — Он это сделал против своей воли.

— Вы и со мной так можете? — спросил президент.

— Да, — кивнул Ковалев, — но не буду. Пристрелите, — он улыбнулся. — Мое воздействие краткосрочно. Я не могу держать людей под контролем долго. Но парализовать волю террористов его хватит. Взять их живыми?

— На...й! — выкрикнул министр обороны. — Всех! — он впечатал кулак в ладонь. — Детей спаси!

Президент бросил на него взгляда. Министр сконфузился. Все затихли. Президент размышлял, вернее, пытался определить: есть ли воздействие на него чужой воли. Его не было. Президент отчетливо понимал: он свободен в выборе. Может велеть Ковалеву уйти, и тот выполнит. А можно и промолчать. Решение за ним. Как быть? Использовать это дикое предложение? Результат, мягко говоря, не гарантирован. Но и в противном случае — тоже. Если Ковалев прав, и в школе смертники, то это провал. Второй Беслан и позор на весь мир. Он, Сергей Журавлев, войдет в историю президентом, при котором террористы убивали детей — причем, не раз. А он не сумел их защитить... "Пусть пробует! — решил президент. — Пока доберется до Смоленска, мы уточним информацию. Если соврал или ошибся, не пустим в школу. Вот и все".

— Что вам нужно? — спросил Ковалева.

— Вертолет, — ответил необычный посетитель. — Времени мало. И еще приказ руководителю операции оказать содействие.

— Будет! — кивнул президент.

— А что с террористами?

— Я согласен с Константином Петровичем, — президент глянул на министра обороны. — Спасать нужно детей. Остальные не интересны. Помогай вам Бог! Идите! Вас проводят...

20.

Видео поймал Мозг. Зачем он шарился на арабских сайтах, я не спросил. Возможно, изучал жизнь шейхов. Новость, однако, он уловил. Записал ролик и показал его мне его. Меня будто ломом по лбу стукнули.

"Она Чувствующая, — сообщил Мозг. — Очень сильная".

Я знал это. Взор девочки, полный ужаса, прожигал душу... "Нужно действовать! — сказал я себе. — Эфор обязан спасти Чувствующую". Но я лгал себе. В школе сотни детей, спасти нужно всех.

"Ищи информацию! — велел Мозгу. — Все, что найдешь".

Он занялся. Я ждал. Отрешиться не получилось, меня трясло. Хорошо, сотрудники не смотрели — ушли обедать. Наконец, Мозг передал файлы. Я слил их на флешку, взял рюкзак с Мозгом и побежал к лестнице. Объяснять ничего не стал — шефу нужно, а куда — не их дело. По пути к Дворцу Независимости я составлял план. Президенты ведут переговоры, тема — стеклянные батареи. Это я знал. Они неизбежно договорятся — обоим выгодно. Совместное производство позволит России сделать рывок. Технология подтянет электронику и автомобилестроение. Воспрянут и другие отрасли. Россия окрепнет экономически, на Земле появятся два полюса силы. Угроза войны снизится. Я не просто так технологии раздаю. У эфора есть миссия...

На переговорах меня вспомнят. Это позволит пробиться к президенту России. Без его указания я ничего не смогу. Эфор может многое, но он не бог.

Машину пришлось парковать далеко от дворца — ближе не получалось. Я оставил рюкзак в салоне — с ним все равно не пустят — и пошел пешком. Остановили меня на подходе. Я объяснил охраннику, куда и зачем иду. Пришлось слегка надавить. Он забурчал в рацию и проводил меня к входу. Там встретили. Давить пришлось вновь — иначе не пробьюсь. Нежелательно, но что делать? Воздействие на сознание оставляет лепестки. Человек вспомнит, что совершил нечто против своей воли. Смутно, но все же. Плохо ссориться с охраной, но выбора нет.

Разговор с президентом не затянулся. На него я не давил — глупо. Стоит мне покинуть дворец, как он вспомнит. Подобное не прощают. Указание он отменит, а меня ждут проблемы. Да бог с ними, дети погибнут...

Из дворца я вышел в сопровождении охраны белорусского президента.

— Через двадцать минут здесь приземлится вертолет, — сказал старший из них и указал на площадь перед дворцом. — Ждем.

— Мне нужно забрать рюкзак из машины, — сказал я. — Это необходимо. Автомобиль на стоянке у футбольного манежа.

Он кивнул и что-то пробурчал в рацию. Спустя пару минут к нам подъехал автомобиль. Мы со старшим забрались в салон. Поездка заняла десять минут. И вот мы снова перед дворцом. Машина едва скрылась, как в воздухе послышался гул. Вскоре на площадь опустился вертолет с опознавательными знаками МЧС Беларуси.

— Удачи вам! — пожелал мне старший. Я понял, что он знает о миссии, и пожал ему руку. Затем подбежал к вертолету и забрался внутрь. Пилот протянул мне наушники, которые я немедленно надел.

— В Смоленск? — спросил он.

— Да, — подтвердил я. — Как можно быстрее.

— Полтора часа, — сказал пилот. — Быстрей не получится. А там где? Мне не сказали.

— Покажу, — успокоил я.

Громко засвистели турбины. Вертолет покачнулся и поднялся в воздух. Набрав высоту, взял курс на восток.

— Топлива достаточно? — спросил я пилота.

— Это AS355, — улыбнулся он. — Француз. Дальность полета свыше 700 километров. При такой нагрузке хватит туда и обратно. Мы надолго?

— К вечеру вернемся, — успокоил я.

Он хотел что-то спросить, но не стал. Видимо, получил соответствующие инструкции. Вот и ладно, мне нужно думать...

* * *

Настроение у Петрова было хуже некуда. Еще в Москве стало ясно: дело тухлое. Второй Беслан. Тогда отряд "А" понес самые тяжелые потери в своей истории. И, что куда хуже, погибли заложники. Много, и большинство из них дети. Генерал мысленно костерил оперативные службы. Прохлопали террористов. А ведь был урок, даже не один. Вроде наловчились ловить, но здесь прошляпили. А разгребать "Альфе".

В Смоленске его догнала переданная из Москвы информация. От нее стало еще хуже. Все террористы из славян. Очень плохо. Из таких готовят живые бомбы. Неофиту запарить мозги проще. Урожденный мусульманин учит Коран с детства. Суры и изречения Пророка ему толкуют и разъясняют. При хороших учителях вырастает адекватный человек, у которого устоявшийся взгляд на веру. Сбить его с пути сложно. Неофит — дело другое. Ткнул пальцем в избранные места в Коране — и готово. Места, призывающие убивать неверных, есть и в Библии. Но это в Ветхом Завете, в Новом их нет. Христиане руководствуются последним...

Если информация точная, террористы не сдадутся. Уничтожить их не просто — воевали. Если главарь был в Сирии, то и другие — тоже. Где еще, спрашивается, он их набрал? Хрен с ней, воинской подготовкой, против бойцов "Альфы" они не пляшут. Но как быть с бомбой? Взорвать ее гарантированно успеют. За спортивным залом — пустырь. Окна выходят туда. Снайпера разместить негде. Стрелять нужно с высоты, а где взять нужную точку? Как ликвидировать подрывника-смертника? Светошумовая граната в окно, газ? Рисково. На кнопку нажать успеет. Проникнуть в школу? Это не проблема. Террористов мало, все входы не прикроют. Но это с наступлением темноты, раньше никак. А еще родители. Весть о захвате распространилась по городу. Родители набежали толпой. Росгвардия их пока сдерживает, но если прорвутся к школе... Даже думать не хочется.

Несмотря на грустные вводные, штаб работал. Был найден план школы, а не попавший под раздачу завхоз (приболел и не пошел на работу) дал подробные пояснения. Нашлись ключи от дверей школы — завхоз держал запасной комплект дома. Все это хорошо, конечно, но...

От работы генерала оторвал вызов по защищенной связи. Звонил директор ФСБ. Расспросив об обстановке, сказал:

— К вам направлен специалист из Минска. Оказать ему полное содействие и не препятствовать в ликвидации террористов.

— Что? — охренел Петров. — Какой... — он еле сдержался. — Специалист?

— Не знаю, — вздохнул директор. — Сам не в курсе. Но это указание президента. Выполняйте.

— Кто будет отвечать за последствия? — взвился генерал.

— Мы с тобой, — буркнул директор. — Все понимаю, Федор Николаевич, но выполнять нужно. Специалист вылетел вертолетом, скоро будет.

Отключив связь, Петров пару минут ругался. Матерился, выплескивая в бранных словах все, что накопилось за эти часы: злость, обиду, бессилие перед обстоятельствами и руководством. Закончив, посмотрел на заместителя.

— Сейчас прилетит вертолет из Минска. В нем специалист. Как только прибудет — ко мне! Мухой!

Вертолет прилетел скоро. Сделав круг, сел на краю пустыря в трехстах метрах от школы. Открылась дверца, и на траву спрыгнул молодой мужчина. Закинув за плечи рюкзак, направился к оцеплению. Офицер "Альфы" перехватил его на половине пути. Спустя пару минут незнакомец стоял перед генералом. Некоторое время Петров его мрачно разглядывал. "Специалист" был молод — на вид лет тридцати, чуть выше среднего роста, худощавый. Лицо обыкновенное. Не красавец и не урод. А вот глаза умные, и взгляд пронзительный — достает до глубин души.

— Вы генерал Петров? — спросил незнакомец. Получив кивок, продолжил: — Я Николай Ковалев. Вы получили приказ?

— Да, — сказал генерал.

— Связь с террористами есть?

— Не выходили.

— Мне нужна рация.

Петров глянул офицера "Альфы". Тот достал из разгрузки рацию, снял гарнитуру и протянул Ковалеву. Тот взял и довольно ловко надел гарнитуру. Рацию сунул в нагрудный карман рубашки.

— Еще оружие, бесшумное. Лучше пистолет. Не хочу пугать детей выстрелами.

Петров втянул воздух ноздрями.

— Насчет оружия указаний не было. Пистолет не дам.

— Ладно, — согласился Ковалев. — Тогда выделите офицера. Из тех, у кого не дрогнет рука.

"У нас всех не дрогнет!" — хотел сказать генерал, но сдержался. Глянул на заместителя.

— Семенова, — сказал тот. — Какое оружие брать?

Ответить генерал не успел.

— Пистолета достаточно, — сказал Ковалев.

Петров вновь раздул ноздри.

— Что вы собираетесь делать? — спросил злым голосом.

— Пойдем к школе. Войдем, перестреляем террористов, потом выведем заложников.

— Вот так просто? — в голосе генерала было столько яда, что подчиненные на всякий случай отступили на шаг.

— А зачем сложно? — улыбнулся Ковалев. — Там ведь обыкновенные бандиты, не спецназ.

— Вам приходилось иметь дело со спецназом?

— Да, генерал. Причем, с очень серьезным. Не хочу обижать ваших людей, но им до него, как пешком до Луны.

От такого наглого заявления Петров на мгновение растерялся. В следующее мгновение лицо его налилось кровью. Подчиненные в ожидании грозы втянули головы в плечи. Положение спас Семенов, за которым сбегали, и он как раз появился в палатке, где работал штаб.

— Товарищ генерал! — офицер вскинул ладонь к каске. — Капитан Семенов по вашему приказанию прибыл.

Первым на это отреагировал Ковалев.

— Поступаете в мое распоряжение, капитан. Автомат оставьте, гранаты — тоже. Только бесшумный пистолет.

Семенов изумленно посмотрел на генерала. Тот процедил через зубы воздух и кивнул.

— Мои действия? — спросил Семенов. Он был опытным офицером и соображал мгновенно. Генерал невольно подумал, что заместитель не ошибся с выбором.

— Сейчас пойдем к школе. Вы держитесь за моей спиной. Когда войдем внутрь, выполняйте мои приказы.

— Да вас срежут на подходе! — не утерпел генерал.

— Не срежут! — сказал Ковалев и достал из кармана рацию. Быстро изменил настройки канала и послал вызов.

— Что там, Муса! — прохрипело в динамике.

— Я не Муса! С тобой говорит эфор Галактики Никлас Квали. Ты хорошо слышишь меня, Аббас?

— Да, — раздалось в динамике.

— Где ты находишься?

— В кабинете директора.

— Отзови своих людей и собери их там.

— Сапера нельзя — бомба взорвется. Он держит палец на кнопке. Детонатор сработает от разъединения цепи.

— Тогда пусть держит. Остальных собери. Входная дверь заперта?

— Да.

— Пошли одного открыть. Пусть встретит и проведет нас. Рацию не выключай, держи ее у уха. Ты все понял?

— Да, эфор.

— Жди!

Ковалев глянул на Семенова:

— Пошли, капитан!

Семенов кивнул, и они вышли из палатки.

— Что, это, нах...й, было? — спросил генерал. — Какой, к хрену, эфор? Он, что, сумасшедший?

Ответом ему было молчание.

— Бинокль! — рявкнул Петров. Кто-то сунул ему в руку портативный, но мощный прибор наблюдения. Генерал выскочил из палатки и приложил бинокль к глазам. Его примеру последовали другие. Несколько минут все напряженно следили за окнами школы. Но, к всеобщему удивлению, в них никто не возник. Не зазвенело выбиваемое стекло, не полетели к земле осколки, не высунулся наружу ствол автомата или пулемета. Случись такое, в окно немедленно прилетел бы рой пуль. Подчиненные генерала дело знали. Они давно на позициях, цели распределены. Но если возникнет перестрелка, террористы могут взорвать бомбу. Генерал подумал об этом с ужасом. Разговор с Ковалевым был так скор, что он не успел отдать соответствующий приказ. Черт!

Тем временем две фигуры — Ковалева и капитана, подошли к школе, поднялись по ступенькам крыльцам и остановились перед дверью. Та открылась, и мужчины вошли внутрь. Генерал опустил бинокль.

— Кто-нибудь может объяснить, как им удалось? — спросил, ни к кому не обращаясь.

— Полагаю, Ковалев как-то воздействует на сознание людей, подавляя их волю, — сказал заместитель. — Когда говорил по рации, у меня словно мурашки по спине танцевали. Жуть!

Остальные закивали.

— Если так, то у них, возможно, получится, — тихо сказал Петров. — Не расслабляемся! — повысил он голос. — Ждем команды. Приготовить штурмовые щиты и занять позиции. Атака по сигналу.

Подчиненные разбежались выполнять приказ. Генерал вновь поднес к глазам бинокль. Окна школы выглядели безжизненно.

— Помогай ему бог! — пробормотал генерал.

* * *

Жизнь отучила Семенова удивляться. Служба в спецназе этому очень способствует. Тренировки, выезды на операции... "Любой момент приказ "В ружье!" разбудит нас..." — поют на границе. Семенов пришел в "Альфу" из пограничников, так что песню знал. Служба научила его в любой ситуации держать "покер фейс". В штабной палатке он сумел казаться бесстрастным, хотя в душе творилось, бог знает что. Но он офицер, а те выполняют приказы. Капитан оставил в палатке оружие и последовал за незнакомцем. Тот словно почувствовал настроение офицера и обернулся к нему.

— Как зовут?

— Сергей.

— Я Николай. Фамилия — Ковалев. Извини, что все так быстро — нет времени объяснять. Ничему не удивляйся и выполняй мои распоряжения. Тогда все будет пучком, как вы говорите. Войдешь в школу капитаном, а выйдешь майором.

Семенов инстинктивно отметил: "вы говорите". Ковалев, что, не русский? Капитан не стал задавать вопрос и зашагал вслед эфору. Как ему приказали, держался за спиной. Они шли, и Семенов не сводил взгляда с окон школы. Оттуда в любой момент могла прилететь очередь. Что делать, если Ковалева убьют? Стрелять в ответ? Из ПСС? Смешно. Это оружие ближнего боя, "последний шанс". Стоило взять что-нибудь помощнее, с более емким магазином — тот же АПБ, к примеру. Но в снаряжение Семенова он не входил, а приказа взять не было. Сам капитан попросить не догадался, хотя стоило. Теперь поздно.

За этими размышлениями Семенов не заметил, как они подошли к школе. Никто в них не выстрелил. Они поднялись по ступенькам и приблизились к двери.

— Открывай! — сказал Ковалев, встав к ней лицом.

Капитан дернулся, но потом понял: это не ему. К его изумлению, створка дверей поползла в сторону, и они по очереди шагнули в проем. Внутри было темновато, но тренированным взором капитан разглядел фигуру в спецовке. Боевик стоял и смотрел на них. На его груди, стволом вниз висел на ремне автомат. "АКМС", — определил капитан.

— Забрать у него оружие? — спросил тихо.

— Забери! — согласился Ковалев и добавил: — Если так спокойнее.

Террорист позволил забрать автомат. Капитан хотел повесить его на плечо, но Ковалев покачал головой:

— Будет только мешать. Брось его здесь.

Капитан положил автомат у стены.

— Веди! — велел Ковалев террористу.

По лестнице они поднялись на второй этаж, прошли коридором, боевик потянул на себя дверь, и они друг за другом вошли в кабинет. Капитан — последним. А там... Рука дернулась к кобуре. На них смотрели боевики, обвешанные оружием, как новогодняя елка шарами. Автоматы, два пулемета, у некоторых пистолеты в кобурах... Разгрузки, набитые магазинами и гранатами, у троих — пояса с взрывчаткой.

— Спокойно! — бросил Семенову Ковалев. — Не сейчас. Внимание! — обратился он к боевикам. — Сейчас все складывают оружие вон в том углу. Пояса шахидов не забудьте.

Боевики, двигаясь как марионетки на веревочках, потянулись в дальний угол. Снимали и складывали автоматы и пулеметы, стаскивали разгрузки, расстегивали пояса с кобурами и взрывчаткой. Спустя пару минут в углу выросла внушительная куча стреляющего и взрывающегося железа. Разоружившись, боевики шли назад и, повинуясь жесту эфора, выстраивались у стены. Наконец, шеренга застыла, не сводя глаз с необычных гостей. Капитан пробежал взглядом по застывшим лицам. И вправду славяне. "Сволочи! — подумал капитан. — Предатели! Ну, что, помог вам Аллах?"

Он глянул на Ковалева. Лицо того побледнело, на лбу выступил пот. "Ему тяжело", — догадался капитан. Широкая рукоять ПСС сама прыгнула в ладонь.

— Кто из вас Аббас? — спросил Ковалев.

— Я! — ответил рыжеватый парень с носом-картошкой, стоявшим крайним в шеренге.

— Подрывник держит кнопку?

— Да, эфор.

— Как его зовут?

— Али.

Ковалев достал из кармана рацию.

— Слышишь меня Али?

— Да, — отозвалось в динамике.

— Держи кнопку крепко. Я скоро.

— Слушаюсь, господин!

Ковалев спрятал рацию в карман и посмотрел на шеренгу.

— Всем слушать меня! Я эфор Галактики Никлас Квали в соответствии с поручением президента России за нападение на детей и угрозу жизни Чувствующей приговариваю вас к смерти. Приступай, капитан! — кивнул он Семенову и указал рукой. — С того края.

ПСС в руке капитана легко вздрогнул. Боевик, получивший пулю в сердце, ничком рухнул на пол. Следом — другой. Семенов стрелял быстро, как тире. Шесть выстрелов — шесть трупов. ПСС встал на затворную задержку. Семенов заучено извлек пустой магазин, сунул его в кармашек, достал и вставил в рукоять полный. В этот момент стоявший ближе боевик прыгнул на капитана. С кем другим это могло прокатить. Но капитан тренированным движением ушел в сторону и подбил ногу боевика вверх. Тот рухнул на пол. Семенов движением пальца снял пистолет с задержки и выстрелил террористу в грудь. Тот дернулся и затих. Капитан повернул голову. Ковалев держал Аббаса захватом за шею. Лицо главаря террористов налилось кровью.

— Отпусти его! — сказал капитан и поднял ПСС. — И шагни в сторону.

— Нет! — прошипел Ковалев. — С этим сам. Это личное.

Он наступил подошвой ботинка на ногу Аббаса и рванул руки вверх. Хрустнула кость, главарь обмяк и безжизненно стек на пол. "Силен! — оценил капитан. — Сломать шею, не скручивая позвонки..."

— Уфф! — сказал Ковалев. Сделав шаг к столу, подвинул к себе ногой стул. Сел на краешек и опустил руки между колен. — Чуток отдохну... Едва не сбежали, сволочи!

— Далеко б не ушли, — сказал капитан, суя ПСС в кобуру.

— Я держал подрывника, — покачал головой Ковалев. — Он мог выйти из контроля. А эти освободились.

— Легко умерли, суки! — плюнул Семенов. — Их бы на кол. Чтоб дохли медленно.

— Времени нет, — сказал Ковалев. — В спортзале дети. Идем! — он встал.

— Приходилось прежде? — спросил капитан, когда они вышли из кабинета. Он не стал уточнять, что, но Ковалев понял.

— Руками нет, из оружия — много.

"Где, интересно?" — подумал Семенов, но задавать этот вопрос не стал.

Они спустились на первый этаж. Ковалев шел уверенно, как будто уже бывал здесь. Капитан, который успел изучить план школы, невольно удивился. Откуда Ковалев знает?

— Типовое здание, план есть в интернете, — сказал напарник, будто подслушав мысли. — Действуем как раньше. Оружие не понадобится.

Он потянул на себя дверь в спортзал. Они вошли. Семенов мгновенно ощутил на себе сотни взглядов. Отвернув голову от заложников — не время, он сместился в сторону, чтобы видеть подрывника. Тот стоял у стола, затащенного в центр зала. На столешнице возвышалась большая кастрюля с ручками. Из нее вылезали провода, исчезая в пластмассовой коробочке, которую боевик сжимал в правой руке. Сейчас, отвернувшись от заложников, он смотрел на странных гостей.

— Крепко держишь, Али? — спросил его Ковалев.

— Да, господин, — подтвердил подрывник. Голос у него был безжизненным, словно у робота.

— Не выпускай, — приказал Ковалев и повернулся к заложникам. — Прошу всех оставаться здесь! Из школы не выходить! Мы скоро вернемся. А пока отойдите от окон и соберитесь в центре зала.

Ответом ему был глухой ропот. Ковалев обернулся к Семенову.

— Взяли! Надо вытащить эту хрень.

Он схватился за ручку кастрюли. Капитан взял за вторую. Они стащили кастрюлю со стола. Та оказалась тяжелой. "Поражающих элементов насовали, — сообразил капитан. — Суки!"

— Несем! — приказал Ковалев. — Не спеша и осторожно.

Пыхтя, они вытащили бомбу из зала, прошли коридором в холл школы.

— Свяжись с генералом! — велел Ковалев. — Пусть остаются на месте. Опасно.

Семенов кивнул и сказал несколько слов в гарнитуру. Ему ответили и спросили.

— Пока все нормально, — сказал капитан. — Подробности позже.

Об убитых боевиках говорить не стал. Неизвестно, как отреагирует подрывник. Когда в твоей руке бомба, а пульт от нее — у отмороженного боевика, лучше перебдеть.

Ковалев толкнул ногой дверь, и они выбрались на крыльцо.

— Куда? — спросил капитан.

— На пустырь. Подлетая, я видел промоину. Глубокая.

Они сошли по ступенькам и двинулись к пустырю. Подрывник семенил за спиной. Капитан слышал его дыхание, ощущая сбегающий по спине пот. Быстрей бы! Но Ковалев шел ровно, приходилось подстраиваться. Они отошли метров на пятьдесят. Промоина обнаружилась в углу пустыря. Осторожно, упираясь каблуками в землю, они сползли вниз.

— Ставим! — сказал Ковалев, и капитан с удовольствием отпустил ручку кастрюли. Наконец-то! — Али, остаешься здесь! — велел Ковалев. — Сидишь и ждешь указаний. Понял?

— Да, господин! — кивнул боевик.

Больше всего капитану хотелось вылететь из промоины, словно пробка из шампанского. Но он сдержал этот порыв. Они выбрались на поверхность и пошли к школе. Ковалев стал ускорять шаг.

— Быстрей! — приказал он Семенову. — Я теряю контроль.

Они побежали. До школы осталось немного. Вдруг Ковалев ловким движением сбил Семенова с ног и упал рядом. Позади грохнул взрыв. Извернувшись, Семенов увидел вставший над пустырем куст поднятой земли. Она медленно опадала обратно. В следующий миг донесся звон. Его издавали выпавшие из окон школы стекла.

— Туда! — указал Ковалев, вскакивая.

Они понеслись к школе. Влетели в холл, пробежали коридором и ворвались спортзал. Здесь стоял гам. Кричали дети, возле них суетились преподаватели.

— Тихо! — рявкнул Ковалев.

Шум в зале стал стихать.

— Раненые есть?

— Нет, вроде, — вперед выступил мужчина с седой головой. — Мы послушались вашего совета и отошли от окон. — Я понял, зачем, и отвел детей в центр зала.

— Служил? — спросил Ковалев.

— Майор запаса. Преподаю физкультуру. Иван Дмитриевич меня звать.

— Спасибо, Иван Дмитриевич! — сказал Ковалев. — Сейчас стройте детей по классам и по очереди выводите из школы. Организовано и без паники. Там вас встретят.

— А эти?.. — спросил физрук, подняв глаза к потолку.

— Они не помешают, — сказал Семенов. — Никогда и никому более.

— Спасибо, — кивнул физрук и стал распоряжаться. Капитан отошел в сторону и связался с генералом. Пока докладывал, Ковалев двинулся вдоль детей, которых учители собирали по классам. Внезапно остановился и присел перед девочкой в длинном платье.

— Здравствуй! — сказал улыбнувшись. — Я Николай Ковалев, для тебя — дядя Коля. Тебя как зовут?

— Настя, — сказала девочка.

— У тебя есть родители?

Девочка насупилась.

— Сиротка она, — сказала стоявшая рядом учительница. — Живет в монастырском приюте.

— Более не будет, — сказал Ковалев. — Поедешь со мной, Настя? У меня есть жена, дочка. Ее зовут Аля. Будешь жить с нами одной семьей. И никто более не посмеет тебя обидеть. Обещаю. Согласна?

— Да! — кивнула девочка. — Ты хороший.

Ковалев улыбнулся и протянул ей руку. Настя вложила в нее свою ладошку. Добрый дядя легко сжал ее и выпрямился.

— Идем!

— Так нельзя! — заволновалась учительница. — Я отвечаю за ребенка!

— Не волнуйтесь! — улыбнулся Ковалев. — Все оформим по закону.

21.

Первый доклад от Семенова поступил спустя десять минут. "Все нормально, несем бомбу, не подходите — опасно". Петров попытался переспросить, но капитан не ответил. А потом на крыльцо вышла процессия. Капитан с Ковалевым тащили кастрюлю, позади шагал боевик. В руке он сжимал маленькую коробочку. "Пульт, — догадался генерал. — Это они куда?"

Словно услышав, троица повернула к пустырю.

— Бомбу уносят, — сказал кто-то за спиной генерала.

Петров шикнул. Он и сам это видел. "Только б не стали стрелять вслед!" — взмолился он мысленно, обращаясь неведомо к кому.

— Окна — под контроль! — рявкнул, отрываясь от бинокля. — В случае попытки стрелять подавить огнем.

Он вскинул к глазам бинокль. Группа с бомбой шагала медленно. "Быстрей! — мысленно попросил генерал, забыв, что у него гарнитура. Вспомнив, потянулся рукой к шнуру с микрофоном, но та зависла на половине пути. — У них же бомба", — остановила мысль.

Процессия дошагала к углу пустыря и скрылась в яме. Из нее выбрались Ковалев с капитаном, и пошли к школе. В этот раз — быстро. Затем они побежали, а после — упали. Генерал рассмотрел, что Семенова сбил с ног Ковалев. В следующий миг над пустырем прогремел взрыв. Влетела в воздух земля, пронеслась и ударила по ушам взрывная волна, но на этом действие ее ограничилось — основная сила ушла вверх.

"Молодцы! — оценил генерал. — Сообразили, куда затащить".

Тем временем капитан с Ковалевым скрылись в дверях школы.

— Командуем штурм? — спросил заместитель. — Теперь можно.

— Ждем! — покачал головой генерал.

Он не стал объяснять. Если Ковалев сумел как-то уговорить боевиков и забрать у них бомбу, то у тех что-то пошло не так. Возможно, они мертвы. Хотя вряд ли — было бы слишком хорошо. Но надежда оставалась.

— Первый, я седьмой, — наконец прохрипел в наушнике голос Семенова. — Докладываю. Бомба уничтожена — вы это сами видели. Боевики — тоже. Все.

— Это правда, седьмой? — не сдержался генерал.

— Сам расстрелял. Главаря убил Ковалев — голыми руками. Сломал ему шейные позвонки. Трупы лежат в кабинете директора. Там их оружие и пояса шахидов. Нужно прислать саперов.

Несколько мгновений Петров молчал, переваривая услышанное. Молчали и другие. Доклад слышали все.

— Дети не пострадали? — спросил генерал, справившись.

— По первому впечатлению — нет. Ковалев приказал отвести их от окон в центр зала. Нашелся физрук, бывший офицер, который сумел их организовать. Так что раненых нет. Выводим, встречайте. Конец связи.

"Какое стекло?" — хотел спросить генерал, но потом дошло. Неизвестный специалист продумал каждую мелочь. Даже то, что осколки стекол, выбитых взрывом, могут нанести заложникам травмы. "Кто ж он такой? — подумал генерал. — Откуда?"

Мысль мелькнула и исчезла. На крыльце школы появился мужчина. Он вел за руку девочку. Сойдя по ступеням, пара двинулась к штабу. Генерал вскинул бинокль к глазам — Ковалев. Он шел и что-то говорил девочке. Та смотрела на него снизу вверх и время от времени кивала. Генерал опустил бинокль и пошел навстречу. За ним двинулись подчиненные. Они встретились на половине пути. Ковалев встал и улыбнулся.

— Все хорошо, Федор Николаевич. Заложники целы, сейчас выйдут. Их строят, чтобы не побежали толпой. А то кто-нибудь упадет, сломает руку или ногу. Семенов ими руководит. Остальное вы слышали.

— Спасибо! — сказал генерал. — Кто эта девочка?

— Настя. За ней собственно прилетал. Она сирота, но теперь будет жить со мной. Так, Настенька?

Девочка закивала.

— Моя миссия кончилась. И еще, Федор Николаевич: меня здесь не было. Террористов ликвидировали вы, заложников спасли — тоже. Думаю, это понятно?

"Понятно" не было ни хрена, но генерал кивнул.

— Прошу отметить капитана Семенова. Действовал безупречно, проявил выучку и смекалку. Достоин повышения в воинском звании. Не возражаете?

— Нет, — ответил генерал. — Это само собой. Ну, и орден.

— Рад, что наши мнения совпадают. Мне пора. Где наш вертолет?

— Перегнали на другую площадку. Здесь мог пострадать от огня боевиков. Сейчас вызовут.

Генерал обернулся к свите. Офицер штаба поднес к губам микрофон и торопливо забормотал. Ковалев хлопнул себя по затылку, достал из кармана и протянул ближнему спецназовцу выданную ему рацию.

— До свидания! — сказал и повел девочку к пустырю. Генерал проводил его взглядом. Собирался окликнуть, но почему-то не смог. А потом стало не до того. Из школы стали выходить дети. Это увидели родители, ранее сдерживаемые оцеплением, и рванули навстречу. Напор был силен, и родители прорвались. Крича и размахивая руками, они понеслись к школе. Следом устремились гвардейцы. Родители, подбежав, хватали детей и тащили их прочь. Другие кричали, разыскивая своих. Многие плакали. Начали плакать дети, до этого сдерживавшие слезы. У школы воцарился бедлам. Под шумок к ней прорвались журналисты. Ранее их не пускали — таков был приказ из Москвы. Снятые журналистами кадры заполонили выпуски мировых новостей. Слезы родителей и детей, интервью с преподавателями... Героем дня стал школьный физрук. После захвата он единственный, кто вел себя адекватно. Успокаивал детей, рассказывал им истории, наконец, догадался увести их в центр зала, чтобы спасти от осколков стекла. Физрук скромничал, утверждая, что он ни при чем, благодарить нужно спецназ. Его не слушали. Спецназ интервью не дает, а прессе нужен герой. И его нашли...

В суете никто не вспомнил странного человека, прилетавшего на вертолете. Его видели ограниченное число людей. Как раз те, которые интервью не давали.

* * *

Пленарное заседание Совета коллективной безопасности ОДКБ, открылось в восемнадцать часов. Главы государств, сопровождаемые членами делегации, рассаживались за большим овальным столом в Национальной библиотеке Беларуси. Многие бросали взгляды на президента России и его спутников. О захвате знали. Эту новость распространили агентства и новостные порталы. Информация была скудной. Снятый террористами ролик крутили в интернете — и только. Сколько боевиков и заложников, какие меры предпринимает руководство России — об этом ничего. Порталы строили предположения и выдвигали версии. Обычный шум, когда нет информации.

Никто из членов Совета, не желал оказаться на месте главы России. Теракт — это тяжело, а тут заседание. Журналисты нацелили свои камеры. Каждый чих разнесут по миру.

Лицо российского президента выглядело бесстрастным. Он сел на выделенное ему место, свита расположилась поодаль. "Отлично держится", — оценили коллеги. Тем временем все собрались, и президент Беларуси открыл заседание.

— Предоставляю слово уважаемому Сергею Николаевичу, — сказал, завершив вступление.

— Благодарю, Алексей Степанович, — кивнул россиянин. — Уважаемые коллеги! Прежде, чем приступить к обсуждению наших проблем, хочу сделать заявление. Вы знаете о захвате школы в Смоленске. У нас есть уточненные данные. Террористы — граждане России. Воевали в Сирии на стороне ИГИЛ. После разгрома группировки вернулись в страну. Но своей зверской сущности не изменили. Сумели подготовить и осуществить захват школы. В тот момент в ней оказалось 217 детей и 14 взрослых. Боевики были отлично вооружены. Привезли взрывное устройство большой мощности, начиненное поражающими элементами. Его они угрожали взорвать в случае штурма здания.

Президент сделал паузу. Журналисты и участники заседания затаили дыхание.

— Хочу сообщить: заложники спасены. Все живы и здоровы, никто не пострадал. Повторяю: никто. Террористы ликвидированы — все девять. Такая судьба ждет каждого, кто вздумает пробовать нас на прочность. Заявляю это с полной ответственностью.

Он умолк. Мгновение было тихо. А затем зал взорвался овацией. Хлопали все: президенты, члены их делегаций (многие встали), журналисты. Было от чего. На фоне терактов в Европе с их многочисленными жертвами такая развязка вызывала восторг. Овация продолжалась долго. Наконец, все стихло. Президент России кивнул.

— Со своей стороны хочу выразить благодарность хозяину нашего саммита, уважаемому Алексею Степановичу. Он обеспечил условия для работы оперативного штаба. Мы держали руку на пульсе событий. Смогли своевременно отреагировать на угрозу и устранить ее применением нужных сил и средств. Спасибо!

— Рад помочь, Сергей Николаевич! — улыбнулся президент Беларуси.

— А теперь о наших делах...

* * *

На обратном пути я сидел с Настей. Из-за рева турбин говорить было трудно, мы молчали. Я обнимал ее худенькие плечи, она доверчиво прижималась ко мне. Мы с Мозгом купались в эмоциях. Радость, облегчение, робкая надежда... Не бойся, Настенька! Все будет хорошо. На уши встану, как говорят здесь, но никому тебя не отдам. Утрутся!

Полтора часа пролетели быстро. Вдали показался Минск, пилот обернулся ко мне и протянул наушники. Я надел.

— Требуют лететь к Дворцу Независимости.

— Кто требует?

— Какой-то деятель из свиты президента России.

— Что предпримете?

— У меня приказ исполнять ваши распоряжения.

— Тогда летим к Юго-Западу. Там у ручья Мухля есть обширный пустырь. Электрических линий и других проводов там нет.

— Знаю, — кивнул пилот.

— Высадите нас и можете быть свободны.

Он кивнул и забормотал в гарнитуру. Я снял наушники. Но пилот вновь повернулся ко мне.

— Хотят говорить с вами.

Я надел наушники.

— Господин Ковалев? — спросил незнакомый голос.

— Да.

— Я сотрудник аппарата администрации президента России. Вам нужно сесть у Дворца Независимости.

— Мне не нужно.

— Это приказ!

— Я гражданин Беларуси и нахожусь на территории независимого государства. Вернее, над ней. Ваш приказ мне до одного места.

— Как вы смеете? — взвизгнул он.

— Очень даже смею. Свободен.

Я снял наушники и протянул их пилоту. Тот показал мне большой палец и попросил снова надеть. Я подчинился. Он вернулся к управлению вертолетом.

— Так им! — сказал одобрительно. — Терпеть не могу лизоблюдов. Пока одни под пулями, другие портфельчики носят, — он помолчал. — Как там было?

— Нормально, — ответил я. — Справились.

Он покачал головой.

— Говорят, бомбу вынесли.

— Кто говорит?

— У вертолета стояли полицейские... По рации говорили, потом впечатлениями делились. Сказали: бомбу несли спецназовец и гражданский. А гражданский там вы.

— Да, — не стал отрицать я.

— Страшно было?

— Немного.

— Я бы, наверное, не смог. Террористов кто пострелял?

— Спецназ.

— Ну, да, — кивнул он. — Вы ж без оружия. Переговорщик?

— Он.

— Хорошо, что все получилось. Вот, ведь, сволочи! Убивать детей... Лично бы пострелял!

Он хотел еще что-то спросить, но вдруг замер.

— Снова вас, — сказал торопливо. — Переключаю.

— Николай Валерьянович? — раздалось в наушниках. — Вы меня слышите?

— Да, — сказал я.

— Подполковник Китибников, охрана президента Беларуси. Жалуются на вас.

— Клал я на их жалобы.

Он хрюкнул.

— Почему не хотите лететь к нам?

— Устал и проголодался. Это раз. Во-вторых, со мной девочка. Ее нужно накормить, а для этого сдать на руки жене.

— Понял, — сказал он. — И все ж не стоит обижать союзников. С вами хочет встретиться президент России.

— Хочет — встретится. Сейчас он на пленарном заседании?

— Да.

— После него будет прием по случаю завершению этого замечательного события. У меня минимум два часа.

— Два много, — сказал он. — Но час вам даю. В девятнадцать машина ждет у подъезда.

— Адрес знаете?

— Обижаете, — хмыкнул он.

— Договорились, Юрий Петрович!

— Вы меня знаете?

— Обижаете, — сказал я и снял наушники. Вот и все. Пришло время открывать карты. Чего-то подобного я ждал. Ладно...

Вертолет высадил нас на пустыре. Я взял Настю за ручку и повел вверх по склону.

— Видишь? — указал на дом. — Здесь мы будем жить. Вон окна на шестом этаже.

Она робко заулыбалась. Мы вошли в подъезд и поднялись на лифте. Я открыл дверь ключом и подтолкнул Настю вперед. На щелчок замка из кухни вылетела Марина.

— Коля! Ты где был? Убежал и телефон бросил. Я пыталась звонить, а смартфон в офисе. Аля папу спрашивала, а я не знаю...Ой! — она заметила девочку. — Это кто?

— Настя, — ответил я. — Она будет жить с нами. Ее нужно накормить.

Марина впилась взглядом в девочку, затем подняла взор на меня.

"Чувствующая?" — угадал я по шевельнувшимся губам и кивнул в ответ.

— Здравствуй, Настенька! — сказала Марина. — Рада тебя видеть. Идем, покажу, где мыть ручки.

Мыли мы их вместе. За открытой дверью топталась Марина. Мы вытерли руки полотенцем и вышли в коридор. Там оказалась Аля — пряталась за спиной тети. Несколько мгновений девочки рассматривали друг друга. Аля — с любопытством, Настя — со смущением. Первой нашлась Аля.

— Она хорошая, — сказала Марине. — Ее как зовут?

— Настя, — ответил я. — Она будет у нас жить.

— Будешь со мной играть? — спросила Аля гостью.

Настя кивнула и засмущалась.

— Пойдем! — Аля схватила ее за руку.

— Потом, — вмешалась Марина. — Настя есть хочет.

На кухню отправились вчетвером. Ужинали мы с Настей, остальные смотрели. Ела девочка аккуратно, хотя было видно, что голодна. Марина подала чай и конфеты. Настя взяла одну. Развернув обертку, стала откусывать по кусочку. Под шумок цапнула конфету Аля.

— Положи! — встрепенулась Марина. — Ела уже.

Аля насупилась, но конфету не выпустила.

— Пусть ест! — поспешил я. — Сегодня можно.

Аля сорвала обертку с конфеты и сунула ее в рот целиком. Марина покачала головой.

— Вкусно! — сказала Настя, отодвигая чашку. — В приюте так не кормят. Там больше постное. Ой! — прикрыла она рот ладошкой. — Не помолилась перед едой.

— Потом помолишься, — сказал я. — Перед сном. А сейчас Аля покажет тебе свою комнату. Вернее, вашу. Так, дочка?

Аля кивнула и сползла с диванчика. Стащила гостью за руку и повела к себе. Марина проводила их взглядом.

— Она из школы? Та самая, которую угрожал застрелить террорист?

Я кивнул.

— Значит, ты был там. А я думала: куда подорвался? Освобождал заложников?

Второй кивок.

— Все нормально прошло? Я не смотрела новости. Только поужинали с Алей, как вдруг ты.

— Заложники живы, террористы уничтожены.

— Это ты их?

— Спецназ, — покрутил головой я. — Я вел переговоры.

— Расскажешь?

— Потом. Мне нужно принять душ и переодеться.

— Куда идешь?

— К президенту России.

— Зачем?

— Хочет поговорить.

— О чем?

— Узнаю.

— Расскажешь, кто ты?

— Там будет видно.

— Коля! — она встала и перебралась ко мне на колени. Уткнулась в шею. Я погладил ее по спине. — Боюсь. Вдруг они захотят...

— Хотеть не вредно. Не переживай, милая! Все будет хорошо.

— Идти обязательно?

— Требуется решить вопрос с Настей. Она гражданка России. Удочерить не просто. Ты, к слову, не возражаешь?

— Нет, — покачала она головой. — Хорошая девочка. Аккуратная, воспитанная. Мне понравилась. Хотя странно, — улыбнулась она. — Двое детей, и все не мои.

— Наши, — возразил я. — Сходи в магазин. У Насти только то, что на ней.

Марина фыркнула:

— Мог бы не говорить! Сама бы не догадалась.

Я чмокнул ее в висок и ссадил с колен. Марина надула губки, но больше для виду.

Я сходил в ванную и принял душ. Достал из шкафа рубашку и костюм. Надел и осмотрел себя в зеркало — сойдет. Рассовал по карманам бумажник, ключи от машины, носовой платок. Взял еще кое-что. За этим меня застала Марина.

— Подружились, — сообщила, окинув меня взглядом. — Настя читает ей книжку. Сидят, словно птенчики в гнезде. Хорошо, что ты привез девочку. Аля разбаловалась. Меня не слушает, а ты ей потакаешь. Настя воспитана строго, пусть повлияет.

Я кивнул и бросил взгляд на часы. Пора.

— Телефон возьми! — Марина протянула смартфон. — Как закончите, позвони.

Я сунул смартфон в карман, в прихожей забрал рюкзак с Мозгом. Машина ждала на тротуаре: черная, с пропуском за ветровым стеклом. Ну, да, ей на тротуар можно. Я открыл дверцу, поздоровался с водителем и влез в салон. Автомобиль съехал с тротуара и покатил по проезду. Я сидел, размышляя. Как сложится разговор с президентом? Этого я не знал и готовился к худшему. Правители — люди амбициозные, одернуть их здесь некому. Заказать срочную эвакуацию? Корабль вышлют немедленно, но ему долго лететь. Сам-то я скроюсь, но Марина с девочками... Эвакуация — это провал. После нее лучшее, что меня ждет — работа в корпорации. Да Сущий с ней, но как жить без жены и дочек?..

Машина подкатила к дворцу. Я поднялся по ступеням и вошел внутрь. За дверью стояла подкова металлодетектора. Я выложил из кармана ключи и смартфон.

— Что в рюкзаке? — спросил охранник. — Откройте.

— Не могу. Это тайна. Предъявлю только президенту.

— Тогда я вас не впущу.

— Не больно хотелось.

Я рассовал вещи по карманам и повернулся к выходу.

— Николай Валерьянович!

Я оглянулся. Ко мне спешил мужчина в строгом костюме. Крепко сбитая фигура, полуседой ежик над мужественным лицом.

— Я Китибников, мы говорили сегодня, — представился он. — В чем дело?

— Не хочет показывать рюкзак, — пожаловался охранник.

— Николай Валерьянович?.. — подполковник посмотрел на меня.

— У меня там секретный предмет. Не бомба — детектор не показывает металл. Извините, но показать могу только президенту.

Он задумался.

— Ладно, — сказал спустя пару мгновений. — Под мою ответственность. Но рюкзак на встречу вы не возьмете.

Я кивнул. Меня провели в приемную президента Беларуси, которую я помнил по прошлому посещению. Разговор будет здесь? Тогда президентов двое. Вряд ли хозяин кабинета уступит его коллеге даже на время. Здесь это не принято. Интересный расклад.

Я угадал. Спустя час (вот ведь перестраховщики!) в приемную вошли оба президента. Выглядели они довольными. Ну, так после приема... Следом просочились телохранители. Находившиеся в приемной встали, я — тоже.

— Добрый вечер! — сказал мне президент России. Белорусский кивнул. Мы обнялись рукопожатиями. При этом президент Беларуси окинул меня любопытным взглядом. — Прошу! — сказал он, указав на открытую дверь. Ее услужливо распахнули.

Мы вошли. Первым — президент России, вторым — его белорусский коллега, я — последним. Без рюкзака. Его отобрали и куда-то унесли. Двое телохранителей меня при этом пасли. Ладно, хоть открывать не стали — Китибников держал слово. Это мне Мозг сообщил, если вы не поняли.

В кабинете президенты сели за приставным столом друг против друга. Мне досталось место в торце. Президент России оказался по правую руку от меня, белорусский — по левую.

— Первым делом хочу вас поблагодарить, — сказал россиянин. — Операция по освобождению заложников прошла блестяще. Мне докладывал директор ФСБ, ему — генерал Петров. Оба в восторге. Подобного результата не ждали.

— Спасибо, — сказал я.

— Есть просьбы?

— Да. Я забрал с собой девочку. Восемь лет, сирота, живет в монастырском приюте. Хочу удочерить.

— Вот как?

Президенты обменялись взглядами.

— У вас есть семья?

— Жена и приемная дочь. Я подал документы на удочерение. Но это дело не быстрое. Поэтому с той же просьбой обращаюсь к уважаемому Алексею Степановичу — желательно ускорить.

— Не вижу проблем, — сказал президент Беларуси. — Вы человек достойный. Так что поддерживаю.

— Я — тоже, — кивнул президент России. — Распоряжусь. Что еще?

— Все.

— Вам не интересна награда?

— Нет.

— Ваше право, — россиянин пробарабанил пальцами по столу. — Что вы скажете, Николай Валерьянович, на предложение служить России? Обещаю: у вас будет все.

— Спасибо, но нет.

— Почему?

— У меня есть занятие, которое мне нравится.

— Что ж... — он уставился на меня. — Тогда спрошу о другом. Кто вы?

— То есть?

— Вы не Николай Ковалев. Ваши однокурсники по университету вас не опознали. Говорят: похож, но не он. Им показали видео с вашего сайта. Сказали: голос не Ковалева, манера держаться — тоже. Отпечатки пальцев не совпадают. Ковалев служил в армии, где его дактилоскопировали, данные нашлись в базе. А вы брали в руки рацию...

"Быстро копают!" — восхитился я. Хотя... Следовало ожидать.

— Так кто вы? — повторил вопрос президент.

— Никлас Квали, эфор Галактической Федерации. Сто двадцать семь планет, восемьдесят девять из которых обитаемые. Двести восемьдесят два миллиарда населения.

— Это шутка?

— Ничуть.

— Можете доказать?

— Сначала — это.

Я достал из кармана и протянул россиянину письмо президента США. Он взял, внимательно рассмотрел конверт, затем достал из него лист бумаги и пробежал глазами.

— Что там? — поинтересовался белорус.

— Личное приглашение от президента США. Нашего гостя зовут в Америку с целью установления добрососедских отношений между цивилизациями. Одновременно извиняются за инцидент, связанный с некими сотрудниками ЦРУ. О чем речь?

— Они хотели меня убить.

— Было! — оживился белорусский президент. — Наняли снайпера, верней, снайпершу, а та пыталась застрелить Ковалева. Наш КГБ ее задержал.

— Чем вы обидели ЦРУ?

— Раскрыл канал поставок наркотиков.

— Помню, — кивнул президент России. — Самолет сел в Черном море. Информация о нем пришла от неизвестного источника. Ей поначалу не поверили, а потом решили: почему бы и нет? Только за это?

— Еще обнулил секретные счета ЦРУ в банках. Деньги раздал благотворительным обществам.

Белорус бросил на меня заинтересованный взгляд. Я сделал движение бровями. Он улыбнулся.

— За это могут убить, — согласился российский президент. — А о каком наказании речь в письме?

— Те, кто меня заказали, умерли.

— Как?

— Покончили жизнь самоубийством. Пустили себе по пуле в лоб.

— Припоминаю, — сказал президент России. — Был скандал. Как это вам удалось?

— Вы видели.

— Взяли под управление, — догадался он. — Можете делать это на расстоянии?

— Если есть вербальный контакт.

Мозг берет под контроль и без слов, но говорить это я не стал. Нужна лишь связь с клиентом. По телефону, радиосвязи, но прямой контакт. Лучше без подробностей. И без того информация вызвала неприятные взгляды. М-да... Кажется, моя судьба под вопросом.

— Скольких вы убили еще? — спросил россиянин.

— Пятерых. Трое — бандиты. Они задушили и ограбили настоящего Ковалева. Всего на их совести одиннадцать жертв. Хотели убить и меня, а также моих близких. Четвертый — их хозяин, заказавший наше убийство. Пятый — глава террористов в Смоленске. Добавлю. Во всех случаях, кроме Смоленска, я защищался. Сами видели: у США нет претензий.

— У нас — тоже, — сказал россиянин. — Если все, сказанное вами, правда.

— Легко проверить.

— Сделаем, — кивнул он. — Как в США узнали о вас?

— Там жил эфор. Вернее, один из них. Он способствовал разрешению Карибского кризиса, встречался с Кеннеди. Об этом остались воспоминания. В ЦРУ хорошие аналитики, они связали концы.

— Чего хочет от вас президент?

— Любви, как говорил известный литературный герой. Возьмем технологию батарей, которую я передал Беларуси. Сотни миллиардов долларов в перспективе. Вам, к слову, докладывали, что таких разработок на Земле нет?

Россиянин кивнул.

— Вы открыли бы их лет через сто. А тут готовое.

— Понятно, — кивнул президент России и добавил: — Еще есть? Мы бы не отказались.

— Освойте это. Почти все технологии Федерации невозможно воспроизвести на Земле — не тот уровень науки.

— Сомневаюсь, — сказал президент России.

— Хорошо, — кивнул я. — Сейчас кое-что покажу. Я пришел сюда с рюкзаком. Пусть его принесут.

Россиянин глянул на белорусского коллегу. Тот нажал кнопку под столешницей, включив селектор, и отдал команду. Спустя минуту охранник внес в кабинет мой рюкзак. Повинуясь кивку белорусского президента, отдал его мне, после чего вышел. Я отстегнул клапан и извлек Мозг. Тот встал на манипуляторы и выпустил глаз.

— Приветствую вас, господа президенты! — сказал церемонно. — Я второй разум эфора. Меня зовут Мозг.

Президенты заулыбались.

— Это робот? — спросил россиянин.

— Нет, — покрутил головой я. — Он живой. Под защитной оболочкой мозг, выращенный из моих клеток. Покажи!

Мозг подбежал к президенту России. Зашелестела сдвигаемая приводом верхняя крышка. Мозг наклонился, давая возможность рассмотреть. Я знал, что. За прозрачной и очень прочной защитой два полушария в извилинах. Их, кстати, больше, чем у обычного человека.

По лицу президента России пробежала тень. Ну, да, зрелище не самое приятное.

— Можно мне? — спросил президент Беларуси.

Мозг перебежал к нему. Белорус внимательно рассмотрел и кивнул. Мозг закрыл крышку и переместился ко мне.

— Каковы возможности вашего... помощника? — спросил россиянин.

— Сбор информации и ее анализ, расчет вероятностей и многое другое. Например, проникновение в компьютерные сети, в том числе защищенные, перехват управления. Возможностей много, включая написание и редактирование статей. Еще он показывает видео. Хотите взглянуть?

— Да! — сказал президент Беларуси.

Я послал Мозгу команду. Он развернул голоэкран и включил фильм об Аллоу. Президенты впились глазами в экран. Так и сидели до окончания ролика.

— Ваша планета? — спросил белорус.

— Материнская. Называется Аллоу. Сейчас это заповедник. Нет крупной промышленности, загрязняющих среду производств. Здесь размещаются органы управления Федерацией.

— Какой у вас строй? — спросил россиянин.

— Демократия. Главу Федерации и ее законодательный орган — Совет, избирают всеобщим голосованием на установленный срок. Выборные органы руководят и планетами. Каждая из них автономна в своей деятельности, но подчиняется федеральным законам. За этим следят назначаемые из центра эфоры. Я — один из них.

Президенты переглянулись.

— Цель вашей миссии на Земле? — спросил россиянин.

— Наблюдение и помощь в разрешении глобальных конфликтов. Во внутреннюю жизнь стран и локальные войны мы не вмешиваемся. Наша цель — уберечь вас от ядерного апокалипсиса. Мое участие в освобождении заложников — личная инициатива, как и история с наркотиками.

— Хм! — сказал россиянин. — Звучит красиво. Но я не верю в альтруизм государств.

— Земля — наша Праматерь. Тысячи лет назад неизвестная, высокоразвитая цивилизация переселила часть населения Земли на Аллоу, спасая его от природного катаклизма. В Библии есть рассказ о всемирном потопе. Вероятно, ему предшествовали землетрясения или нечто иное. Подробности неизвестны — остались легенды. Мы нашли Праматерь около века назад. Изучение показало — мы одного корня. Генотип тот же. Поэтому я похож на землянина. Мы испытываем к вам сентиментальные чувства.

— Значит, воевать будете?

— Захотели б — завоевали давно. Сейчас я кое-что покажу. Мозг, операцию на Химейле!

Мозг развернул голоэкран. Президенты впились в него взглядами. Я не стал смотреть — видел. Кварги захватили Химейлу врасплох. Уничтожили население — тех, кто не успел убежать, затем стали возводить базы. Но не успели — к планете подошел флот Федерации. Он сжег корабли кваргов, и на орбиту вышли дестройеры. Граждан Федерации на планете не осталось, поэтому били по площадям. Удары превращали города в пыль. Вот они стоят — склады, казармы, административные здания; а в следующий миг их будто сминает и растирает по поверхности огромная рука. Жуткое зрелище. Затягивать его Мозг не стал — и без того хватило. Лица президентов осунулись.

— Кого это вы... плющили? — спросил россиянин.

— Кваргов. Эта раса захватила нашу планету, население уничтожила. У них доктрина, как у нацистов на Земле: все, кто не кварг, не достоин жить. Вот им и объяснили заблуждение.

— Кварги тоже с Земли?

— Нет. Они напоминают зверей. Вытянутые морды, когти на руках и ногах. Очень сильны. В сочетании с современным оружием чрезвычайно опасны. Воевать с ними тяжело, но мы справились. Вышвырнули их из системы, сейчас добиваем в логове.

— Как мы в Отечественную? — спросил белорус.

Я кивнул.

— Федерация хочет сохранить жизнь на Земле. Но мы не будем вмешиваться в ваши порядки, навязывать вам свое видение и диктовать рецепты. Нельзя сделать счастливым насильно. На Земле таких попыток хватало, и все кончились плохо.

— Ясно, — сказал россиянин. — Спасибо за откровенность. У меня нет вопросов. У вас, Алексей Степанович?

— Есть, — сказал белорус. — Почему вы усыновляете детей?

— На Земле много сирот. Не в моих силах обогреть всех. Но двух-трех попытаться можно.

— У вас есть детские дома?

— Ни одного. Ребенок, потерявший родителей, усыновляется тут же. Желающих много. В Федерации культ семьи. Брак заключают с целью иметь детей, и, желательно, много. Нас у родителей было трое. Это малая по нашим меркам семья. Обычно детей больше.

— М-да, — крякнул белорус. — Депопуляция вам не грозит. Заберете детей с собой?

— Да. Они получат лучшее образование, станут ценными специалистами. Возможно, кто-то из них или обе сразу захотят вернуться на Землю. Мешать не станут — это не в правилах Федерации.

— Спасибо, — сказал белорус. — За детей. Хотя жалко — теряем население. Но раз девочкам лучше... У меня все.

Я встал и подхватил Мозг. Он втянул глаз и манипуляторы. Я сунул его в рюкзак, попрощался и вышел.

* * *

— Что скажешь? — спросил белорус, когда гость покинул кабинет.

— Голова кругом, — сказал россиянин. — Инопланетная цивилизация наблюдает за нами десятки лет. Они родом отсюда. Фантастика.

— А я верю, — покачал головой белорус. — Доказательства он предъявил веские и не врал — я это чувствую. Как и ты, впрочем. Работа у нас такая, — он усмехнулся. — Хороший парень. Он, по сути, посол, а те держатся отстраненно. Этот же помогал. Ему только за Смоленск в ноги поклониться стоит. Столько детей спас! Про батареи вовсе молчу. Как хочешь, но я тронуть его не дам.

— Не собирался я трогать! — раздраженно сказал россиянин. — Но упускать возможности...

— У посла США они тоже есть.

Россиянин глянул недоуменно.

— Предложи американцу послужить России. Такое даже в голову не придет, ведь так? А США по сравнению с Федерацией — муравей. Инфузория. Как парень держался, заметил? Передо мной министры трясутся. А он с нами, как с равным. Его можно понять — за ним сила. Ролик помнишь? Хочешь видеть их корабли над нами? Амеры это сообразили. Проглотили обиду и попросились дружить, — он помолчал. — Ты б его наградил, что ли? За Смоленск.

— А сам?

— Уже, — ухмыльнулся белорус. — Указ готов. Орден Отечества третьей степени — за батареи. По уму бы Героя, только нельзя. Не поймут. А вот ты можешь.

— И кого награждать? Никласа Квали?

— По паспорту он Ковалев, гражданин России и Беларуси. Пусть им и остается. Вреда от этого нет, а вот пользы много. Нам вообще повезло.

— В чем?

— Он живет здесь, и в США это знают. Прикинул? У тебя джокер на переговорах.

— Играешь в покер?

— Думаешь, не умею? — белорус улыбнулся. — Раз колхозник, то только в футбол? А я люблю. Отвлекает.

— С кем играешь?

— С охраной.

— Не подыгрывают?

— Пусть только попробуют — головы оторву! Они это знают. А еще увлекаются и забывают о чинах. Радуются выигрышу, — белорус засмеялся.

— Счастливый ты человек, — вздохнул россиянин. — Все у тебя просто. Что не так, цыкнул — и все притихли.

— Так и ты цыкни.

— Не поймут. Запад вопить станет.

— Тебе дело? Им все равно не угодишь, сколько не старайся. Мы это проходили, знаем.

Россиянин мог бы поспорить, но не стал. Попрощался и уехал в аэропорт. Дела... А еще следовало обдумать ситуацию — самую необычную в его президентской карьере.

22.

Обещание президенты сдержали — удочерение состоялось быстро. Разумеется, с соблюдением всех процедур. Мы с Мариной прошли медицинское обследование, собрали нужные справки. Представитель опеки побывала у нас дома, изучила жилищные условия, побеседовала с девочками. Аля восприняла ее нормально, даже предложила гостье почитать ей сказку. А вот Настя пряталась за мою спину.

— Что это с ней? — спросила представитель опеки.

— Боится. Не хочет обратно в приют.

— Понятно, — кивнула чиновница. — Пусть не волнуется. Забирать не будем.

Я съездил в Смоленск на суд. Тот прошел без проблем. Гражданин России хочет удочерить российскую девочку — в чем вопрос? Живет в Беларуси? Его право. Документы в порядке. На всякий случай я прицепил к пиджаку медаль героя России. Вручили ее в российском посольстве. Посол приколол мне звезду к груди, сунул коробочку от награды и пожал руку. Все прошло тихо. Журналистов не приглашали — таким, видимо, было указание. А вот орден Отечества вручали в торжественной обстановке в резиденции президента под прицелами телекамер. Но нас было много, и мое награждение потерялось среди десятков других. В выпусках новостей мелькнуло лицо — и все, фамилию не назвали. Сотрудники, впрочем, разглядели. Им я сказал, что награда за сайт. Это привело их в восторг. Государство отметило частный портал! Надо же!

Медаль в Смоленске заметили. В коридоре суда ко мне пошла представитель местной опеки. Спросила, указав на звезду:

— Это за школу?

Я кивнул.

— Решили удочерить девочку, которую спасли?

Я подтвердил.

— Мне говорили, что кто-то прилетал на вертолете, зашел в школу и уничтожил террористов. Затем вынес бомбу и взорвал ее на пустыре. Мы тут таблетки глотали, готовились к жертвам. А вы... — она помолчала. — Я поддержу вас в суде. Это самое малое, что могу сделать. Спасибо!

Это помогло или нечто другое, но суд вынес решение в мою пользу. Спустя десять дней я получил на руки свидетельство о рождении. Не стало Анастасии Петушковой, появилась Ковалева. Я отнес копию свидетельства в минскую школу. Там Настя числилась под моей фамилией, документ это лишь подтвердил. Как приняли без свидетельства? Просто. В школу позвонили и попросили не создавать трудностей.

Жизнь, как здесь говорят, устаканилась. По квартире носились, прыгали, теребили родителей два озорных существа. Зря Марина строила планы насчет Насти. Вышло ровно наоборот — мелкая взяла в оборот старшую. Характер. Уже сейчас можно сказать: быть Але эфором. А вот с Настей вопрос. Академию-то закончит — девочка умная, но дальше... Не важно. Пусть даже стихи пишет. Эфоры нужны всякие.

Настя оттаяла и перестала дичиться. Но порой у нее пробуждались воспоминания. Тогда она бежала ко мне, взбиралась на колени и прижималась всем телом. Я гладил ее по голове и худеньким плечикам. Она тихонько сопела. А однажды сказала:

— Я молилась Богу, чтобы он послал мне родителей. Очень-очень просила. И он услышал. Мне хорошо с тобой, папа. И с мамой.

Я сглотнул.

— Мы всегда будем жить вместе?

— Да.

— У меня не было никого, а теперь родители и сестра. Я вас всех очень люблю.

— Мы тебя — тоже.

— Я такая счастливая! Даже страшно. Проснусь утром и думаю: вдруг все пропадет, и меня отвезут обратно в приют?

— Не отвезут! — сказал я. — Не позволим. Ты будешь жить с нами, а потом мы полетим на Аллоу. Ты ее видела?

— Мозг показал, — сказала она. — Там красиво.

— Будем жить там или в другом месте. У нас будет большой дом, у каждого своя комната и много других, общих. Во дворе — сад и клумбы с цветами.

— Я не буду их рвать, — пообещала она. — Они ведь живые, и им больно.

— Договорились, — кивнул я.

Спокойную жизнь взорвал вызов из космоса.

— Крейсер Федерации "Гром", — сообщил Мозг. — Ответим?

Мы были дома. Марина ушла на работу, я отвел Алю в сад, Настю в школу, сам остался один. Вернее, с Мозгом. В последнее время я поступал так часто. Нужно приучать Жанну к самостоятельности, пусть привыкает без шефа.

— Соединяй! — кивнул я.

Мозг развернул экран. На экране возник мужчина в форме военно-космических сил Федерации. Простое, мужественное лицо, на мундире — значки военных наград.

— Радуйся, сейе! Я урхай Прокл, капитан крейсера "Гром". Прибыл вывезти вас на Аллоу.

На мгновение я завис. Нет, я слал отчеты в Федерацию. Писал подробно, известил даже о Насте. Вызова ждал, но чтоб так вдруг... И сразу крейсер?

— Что-то случилось, урхай?

— Не могу знать, сейе. У меня послание императора. Ловите! — он сделал движение пальцами. — Мне сообщили: у вас есть код.

"Пакет принят", — сообщил Мозг.

— Ваши инструкции? — спросил я.

— Поступить в ваше распоряжение и ждать приказа.

— Хорошо, — сказал я. — Ждите.

— Слушаюсь, сейе! — кивнул он и замялся. — Это правда, что с вами Чувствующие?

Я подтвердил.

— Буду рад видеть вас на борту "Грома, — заулыбался он. — Еще ни один Чувствующий не посетил наш корабль. А тут сразу трое. Для нас это честь.

Я кивнул и отключил связь. Мозг вывел на экран расшифрованное послание. На меня глянуло усталое лицо императора.

— Радуйся, Никлас, — сказал он. — Понимаю, ты удивлен. Но так нужно. Объясню. Мы победили в войне. У кваргов нет более флота. Уничтожены верфи, заводы, научные центры. Цель достигнута, но... — он помолчал. — Большие потери. План предусматривал наступление по всем правилам, осторожное и неспешное. А кварги шли на таран. Взрывали свои корабли, уничтожали планеты. Погибло много людей, в том числе три эфора.

Я сглотнул. В армии служили мои однокурсники. Кто из них?

— Зря я слушал Совет, — вздохнул император. — Следовало плюнуть на их мнение. Ты отстоял Лио минимальными силами. Рисковал, но с умом. На Земле вел себя также. Установил связь с правителями, нашел двух Чувствующих. Мне нужна твоя светлая голова и Мозг-проныра, — уголки его губ тронула улыбка. — Он шлет обзоры о состоянии дел на Земле. Ты его не ругай — это правильно. Одно дело — отчет эфора, другое — обстоятельный доклад. Благодаря Мозгу я имею полное представление о Праматери. Теперь нужно, чтоб вы оценили ситуацию в Федерации и предложили план действий. Такой есть. Но эфорам, которые его готовили, не хватает широты взгляда. Они в упоении от победы, и это мешает им думать. Ты не участвовал в войне и сможешь оценить ее без эмоций. Кварги не успокоятся. Пройдет двадцать, тридцать циклов, и они вновь попробуют нас на зуб. Упредить это сложно. Патрулировать их систему неэффективно. Кварги найдут выход. Создадут базы в неприметных местах, возродят флот, подготовят экипажи. Оккупировать их планеты нельзя — Федерация разорится. Нужны миллионы солдат, море техники. Кварги организуют сопротивление, будут потери. Хватит тех, что уже есть! — он хватил кулаком по столу. — Жду тебя, Ник. Завершай дела на Земле. Поступай, как сочтешь нужным. Даю полные полномочия. Совет эфоров не возражает. Рекомендацию в отношении тебя они отозвали. Обретение двух Чувствующих потрясло стариков. До встречи!

Экран погас. Некоторое время я сидел в задумчивости. В чувство привел меня Мозг.

— Улетаем? — спросил вслух. — Жаль. Мне тут нравится. В Федерации нет вкусных конфет.

Нет, он все же ребенок. Гениальное, но дите. Или это девочки повлияли?

— Обсудим на семейном совете, — сказал я.

Он состоялся вечером. Новость восприняли разно. Дочки радостно прыгали, Марина всплакнула. Успокоившись, предложила план. Для всех мы уезжаем за границу. Квартиры, фирму и банковские счета передаем Жанне по генеральной доверенности. Она человек честный, не подведет.

— Возможно, вернемся, — сказала Марина. — Пусть все будет. Не начинать же с нуля?

Умная у меня жена, хозяйственная. Я так и сказал. В ответ был расцелован и затискан. К веселью подключились забежавшие в кухню девочки. Мы все так расчувствовались, что легли спать поздно. Дочки еле угомонились. Расспрашивали про крейсер, дедушку с бабушкой, тетях и их детях. Подбежавший Мозг показывал голоснимки. Дети, тыкая пальчиками, спрашивали, кто есть кто. Я объяснял. Наконец, дочки стали тереть глаза. Мы помыли их и отвели в детскую. Там они заползли на диван, где затихли, обнявшись. Мы с Мариной пошли к себе.

— Когда улетаем? — спросила жена.

— Не сразу, — ответил я. — Надо кое-что сделать...

* * *

Эта весть взорвала информационное пространство Земли. На орбите — корабль пришельцев! Его вытянутый ромб величиной с пару футбольных полей можно увидеть в телескоп. Ясное дело — чужой. На Земле такого монстра соорудить трудно. Склепать-то можно, но как запустить в космос?

Новостные каналы заполнили снимки. Интернет кипел. Преобладали эсхатологические версии. Вспоминали фильмы "День независимости", "Пятый элемент" и прочие. Правительства молчали. Да и что сказать? На связь пришелец не выходил, на запросы не отвечал. Висел на геостационарной орбите, время от времени меняя расположение — будто прицеливался. Это нервировало еще больше. Впервые главы могущественных государств не знали, как поступить. Сражаться с пришельцами? Но как? Да и стоит ли?

В такой ситуации предложение России провести саммит G20 пришлось как нельзя кстати. США поддержали инициативу. Перед этим два президента говорили по телефону. О чем — тайна, но процесс пошел. В кратчайший срок согласовали время и место. Выбрали Париж, вернее один из замков неподалеку от французской столицы. У Парижа отличная инфраструктура. Три аэропорта, один из которых — Ле Бурже — работает с бизнес-авиацией. Прибытие не доставит сложностей. Президент Франции заверил глав государств, что сделает все, чтобы саммит прошел без проблем.

Обещание он выполнил. Антиглобалистов, которых не корми, а дай побуянить на подобных сборищах, окоротили жестко — похватали с улиц и отвезли в тюрьмы. Полицейским помогали жандармы. В выборе средств не стеснялись. Водометы, слезоточивый газ, дубинки... Анархистам и хулиганам учинили полный разгром. Им не сочувствовали. Тут судьба мира решаются, а какая-то шваль лезет...

Вип-персон эти события не задели. К замку их доставили вертолетами. По земле везли свиты глав государств. Среди них заметили странную пару. Мужчина и женщина, с ними двое детей. Девочки... Семья прибыла в свите президента России. Это вызвало удивление — на саммиты не возят детей. Кто бы это мог быть? Задавать этот вопрос не стали — этикет.

Саммит открылся в полдень. Главы государств разместились за овальным столом. Президент Франции поблагодарил гостей за приезд и предоставил слово президенту России. Это вызвало ропот. Почему русскому? Главный в зале не он. Есть лидеры поважнее. Президент США, к примеру. К удивлению глав государств американец не возражал, даже кивнул одобрительно. Чудны твои дела, Господи!

— Рад приветствовать вас, коллеги! — начал русский по-английски. Некоторые главы государств поморщились — позер. У всех есть наушники с переводом. Они и так знают, что русский говорит на трех языках. — Обойдусь без предисловий, — продолжил президент. — Цель нашего саммита известна. На орбите корабль неизвестной нам цивилизации. Зачем он прибыл? Какую цель преследует его экипаж? Ответов на эти вопросы пока нет. Я предлагаю задать их представителю инопланетян. Он здесь и ждет нашего приглашения.

Главы государств на миг онемели. Как? Инопланетянин здесь? Почему им не сообщили заранее? Хотя от русских всего можно ждать. Но и президент США, похоже, в курсе. Улыбается. Сговорились? Или это шутка?

— Послушаем гостя? — предложил президент России.

Участники саммита закивали. А, что, интересно.

— Пригласите господина Николаса Квали! — объявил российский президент.

Распахнулась дверь, и в зал вошла странная пара. Впереди шагал молодой человек в строгом костюме, белой рубашке и галстуке. За ним двигалось странное существо — шар на тонких, почти невидимых с дальних мест ножках. Внешне он напоминал паука. Большого, но не страшного — скорее, забавного.

— Здравствуйте, дамы и господа! — сказал молодой человек на безупречном английском и склонил голову. "Паук" повторил его движение. — Я эфор Галактической Федерации Никлас Квали. Моего спутника зовут Мозг. Это мой второй разум.

— Хэллоу! — произнес Мозг и помахал манипулятором.

На лицах участниках саммита заиграли улыбки.

— Присаживайтесь господин Квали! — предложил президент Франции.

Гость кивнул и занял свободное кресло. Мозг взобрался на стол и примостился рядом с хозяином. Манипуляторы он втянул.

— Хочу успокоить уважаемых глав государств, — сказал Квали. — Появление корабля на орбите не несет угрозы Земле. Он прибыл за мной. Сегодня мы улетим.

— А что вы делали на Земле? — спросил президент Франции.

— Наблюдал. Галактическая Федерация уже много лет следит за вашей планетой.

— С какой целью?

— Спасти вашу цивилизацию. Не дать вам возможность уничтожить Землю.

Главы государств обменялись взглядами.

— Мы не вмешиваемся во внутренние дела государств, — продолжил эфор. — Не влияем на политику и экономику, информационное пространство и культуру. Всего лишь наблюдаем.

— И давно? — спросила канцлер Германии.

— С тех пор как вы создали ядерное оружие.

Главы государств вновь обменялись взглядами.

— С чего такая забота? — съязвила премьер-министр Великобритании.

— Много тысяч лет назад представители неизвестной нам цивилизации вывезли с Земли наших предков. Это случилось перед природным какаклизмом, который в вашей истории известен как всемирный потоп. У нас с вами общий геном, проще говоря, мы родственники.

— Но вы, похоже, обогнали нас в развитии, — заметил председатель КНР.

— Мы не совершили ваших ошибок. Наша государственность не терпела крах, как это случилось на Земле с Древним Римом. Его падение погрузило цивилизацию во тьму. Понадобилось много веков, чтобы восстановить утраченное. У нас была фора, и мы ей воспользовались.

— Извините, господин Квали, — сказала английский премьер. — Но это только слова. Чем вы можете их доказать? На орбите космический корабль — это факт. А вот то, что вы представитель инопланетной цивилизации, нет.

— Мозг, — сказал гость. — Покажи им.

Над шаром вспыхнул и развернулся голоэкран. Некоторое время участники саммита зачарованно смотрели ролик о Федерации. Подлинность снятых кадров сомнений не вызывала. Компьютерные эффекты? Как бы не так! Если забыть способ демонстрации фильма, не имеющий аналогов на Земле, то лица людей... Они были другими. Инопланетяне походили на землян, но в их облике зримо проступала инаковость. Непривычная мимика, жесты, даже походка. Такое трудно сыграть. Да и где взять столько гениальных актеров?

Ролик кончился, в зале повисло молчание. Зрители переваривали увиденное и не спешили с вопросами. Для политика взять паузу на обдумывание привычный ход. Первым нарушил молчание председатель КНР.

— Зачем вы собрали нас, господин Квали? Саммит — ваша инициатива, не так ли?

— Вы правы, — кивнул гость. — Это я попросил президента России собрать глав ведущих государств Земли.

— Вы давно знакомы?

— Несколько месяцев. Я жил в Беларуси, это рядом с Россией. Мы познакомились в Минске. Помните кризис с заложниками в Смоленске? Я предложил президенту помощь, и он ее принял. Результат вам известен.

— А говорили, что не вмешиваетесь во внутренние дела, — влезла англичанка.

— Это так. Но в любом правиле есть исключение. Я человек, и не мог видеть, как гибнут дети.

— Дети есть не только в России, — буркнула англичанка. — Например, в Сирии и Ираке.

— А кто развязал там войну? Кто снабжал террористов оружием, посылал им инструкторов, руководил действиями? И не надо говорить, что вы ни при чем. Для нас с нашими технологиями на Земле нет тайн. Хотите я обнародую некие документы, проливающие свет на роль неких стран в этом конфликте?

— Не нужно! — поспешил президент США. — Не за тем собрались.

— Как скажете, — кивнул гость.

— Почему вы выбрали для проживания Беларусь? — спросил президент Бразилии. — Почему, к примеру, не Францию? Или нашу страну?

— Местом пребывания эфоры выбирают государство спокойное, с дружелюбным населением. В других жить опаснее. Были инциденты. Президент США может подтвердить.

— Не стоит ворошить прошлое, господин Квали, — буркнул американец. — Мы ведь принесли извинения.

— Я их принял, — согласился эфор. — У Федерации нет претензий к Соединенным Штатам Америки. Теперь отвечу на главный вопрос. Я попросил собрать вас по следующей причине. Отныне вы знаете, что не одни в Галактике. Что есть другие цивилизации, которые превосходят вас в развитии. Я не оговорился: цивилизации. Не все из них настроены дружелюбно. Есть расы, исповедующие захват чужих территорий с последующим уничтожением его населения. Мы с этим уже столкнулись. Федерация вела войну с одной из таких рас и одержала победу. Они забудут путь в нашу систему. Но кто может помешать им совершить экспансию в другом направлении? О вас они не знают, мы обнаружили Землю первыми. Но если найдут... Мозг, покажи!

Над шаром вновь развернулся голоэкран. Главы государств впились в него взорами. Лица их помрачнели. Это выражение сохранилось и по завершению показа.

— Хочу успокоить, — сказал гость. — Это случится не скоро. У вас есть лет двадцаць, возможно, больше. Но, рано или поздно, они придут. И тогда... Сами видели.

— Вы защите нас? — спросил президент США.

— Федерация обороняет только свои планеты. Поясню. Для защиты нужно разместить в дальнем космосе станции оповещения, развернуть орбитальную группировку вокруг Земли. Это очень дорого. Где взять средства? Мы только-только завершили войну с кваргами, сейчас заняты восстановлением разрушенного. Нужно пополнять флот, возрождать жизнь на планетах. Лишних средств нет.

— Но мы ваши родственники, — сказал президент США. — Почему б не помочь?

— А вы это время будете копить горы оружия и вести войны между собой? Бороться за влияние на Земле и передел природных ресурсов? Нет, господин президент, мы испытываем к вам симпатию, но не настолько большую.

— Вы предлагаете нам вступить в Федерацию? — спросил председатель КНР.

Гость покачал головой.

— Вы к этому не готовы. Для начала нужно создать планетарное правительство. Принять единые законы и соблюдать их. Прекратить войны и добиться одинаковых стандартов жизни для всех.

— Это невозможно! — возмутилась англичанка. — Почему мы должны делиться с теми...

— Кого на протяжении веков грабили, — закончил эфор. — Мне напомнить вам историю колонизации, проводимой Великобританией на протяжении веков? И не только ей. Скажите, госпожа премьер, когда кварги появятся на орбите Земли, они будут разбирать, кто на планете богат, а кто нищ? Сам же отвечу: нет. Уничтожат всех. И чем поможет вам в этот миг наворованное богатство?

— Но вы все же хотите нечто предложить? — не отстал китаец. — Ведь так?

— Вы проницательны, господин председатель, — кивнул гость. — Для начала я предлагаю вам обсудить предоставленную информацию и подумать. Затем принять решение. Если оно будет верным, сможете рассчитывать помощь.

— Какую? — спросила канцлер Германии.

— Для начала — технологиями. Поясню. В настоящее время вы ведете войны за передел ресурсов. Главным образом — энергетических. Нефть, газ, уран... Ваши генерирующие устройства потребляют невосстановимые ископаемые и загрязняют планету. Мы можем помочь создать станции, работающие на иных принципах. Они дешевы и безопасны. Пойдем далее. Вы используете металлы и примитивные пластмассы. Их производство и последующая утилизация уничтожает экологию. У нас есть материалы без этих недостатков. Наша медицина опережает земную на несколько поколений. Средняя продолжительность жизни гражданина Федерации — сто двадцать лет. Больше не получается — биологический барьер. Но мы над этим работаем. У нас нет дряхлых стариков, доживающих свой век под наблюдением сиделок. Гражданин Федерации остается активным до последних дней. Умирает, как здесь говорят, в ботинках...

Эфор сделал паузу.

— Мы сможем рассчитывать на ваших медиков? — спросил китаец.

— Конечно! — кивнул гость. — Список наших предложений велик, и я не буду перечислять их подробно. Полный пакет появится в интернете. Мы хотим, чтобы о нашем предложение знали все. Федерация не ведет тайной политики.

Главы государств обменялись взглядами.

— Но вы, ведь, что-то потребуете взамен? — спросил президент США.

— Разумеется. Бесплатный сыр есть только в мышеловке, как говорят здесь. Из всех ресурсов, которые есть на Земле, Федерацию интересуют только люди.

— То есть? — насторожился президент США.

— Численность граждан Федерации составляет 282 миллиарда человек. Огромная цифра по земным меркам. Но они проживают на 89 планетах. Выходит чуть более трех миллиардов на одну в среднем. Это в два с половиной раза меньше, чем на Земле. Одновременно у нас есть пригодные для жизни, но незаселенные планеты. Их нужно осваивать.

— Требуются рабы? — усмехнулась премьер Англии.

— В Федерации в отличие от Земли рабства нет. Совсем. Попытка торговли людьми считается тяжким преступлением и строго наказывается. Причем, обязательно и неотвратимо. Так что желающих нет. Житель Земли, выбравший Федерацию, станет ее гражданином. Наш уровень жизни выше, чем в развитых странах на Земле. Но здесь миллиарды людей живут в нищете. Мы дадим им шанс изменить жизнь к лучшему. Или вы, госпожа премьер, ждете этих людей в Англии?

Премьер замахала руками.

— Тогда не мешайте остальным. Миграция — дело добровольное. Кто захочет, улетит, а нет — останется.

— Сколько миллионов китайцев вам нужно? — спросил председатель КНР.

— Сколько не жалко, — улыбнулся гость. — Хоть сто. К слову, в случае миграции такой популяции из Китая мы готовы предоставить вам отдельную планету.

— А нам? — подскочил премьер Индии.

— Тоже. У нас два десятка свободных планет. Сможете выбирать.

— А две можно?

— Не вопрос! Обеспечьте для каждой сто миллионов населения, и они ваши.

— Нам тоже две, — сказал председатель КНР. — И мы выберем первыми.

— Почему вы? — возмутился индиец.

— Я предложил раньше.

— Не предложил, а спросил. Это не считается.

— Да вы... Плодитесь как треска.

— Можно подумать вы лучше!

— У нас есть законы, ограничивающие рождение.

— Вы их не соблюдаете!

— У вас и таких нет.

— Тихо, господа! — вмешался президент Франции. — Не время делить чужие планеты. Мы еще ничего не решили. Есть еще вопросы к нашему гостю?

— Если будет представлен полный пакет информации, то нет, — сказал канцлер Германии. — Нам нужно внимательно все изучить. Господин Квали, вам обязательно улетать?

— Увы, — развел руками эфор. — Меня отзывают в Федерацию. Но здесь остается станция слежения. Мы узнаем о вашем решении.

— И вернетесь?

— Возможно. Решать не мне. Но я бы с удовольствием прилетел. Земля не чужая мне. Здесь я нашел жену и детей.

— Попросите свое руководство, чтобы прислали вас, — сказала немка.

— Все согласны с госпожой канцлером? — спросил президент Франции.

Главы государств закивали.

— Тогда разрешите поблагодарить нашего гостя за интересное предложение. Передайте вашему руководству, господин Квали, нашу признательность и наилучшие пожелания.

Эфор кивнул.

— Когда вы отбываете на орбиту?

— Прямо сейчас. Челнок сядет на лужайку перед замком. Не беспокойтесь, он ничего не повредит. Мы не используем ракетные двигатели в атмосфере.

— Предлагаю проводить нашего гостя, — сказал президент России.

Главы государств встали и потянулись к выходу. Впереди шел эфор. Рядом с ним семенил Мозг. Внизу к ним подошла молодая женщина и две девочки. Охранники российского президента тащили следом сумки и чемодан. Эфор взял дочек за руки и пошел к выходу. Рядом шагала жена.

Перед лужайкой главы государств остановились, гость с девочками и женой двинулся дальше. Следом устремились охранники с вещами.

В небе раздался свист. Все задрали головы. Из облаков вывалился странный летательный аппарат. Формой он напоминал ботинок, только приплюснутый сверху. "Ботинок" снизился и завис над лужайкой. Затем выпустил опоры и мягко приземлился на них. Свист стих. В боковой стороне аппарата открылся проем, затем выдвинулась аппарель.

Эфор с семьей и сопровождавшие их охранники подошли к челноку. Обернулись. Эфор помахал главам государств рукой. Жена и дети последовали его примеру. Главы государств помахали в ответ. Эфор вновь взял дочек за руки и поднялся по аппарели. Следом устремились жена и охранники. Последние, впрочем, появились обратно — уже без вещей. Скорым шагом они двинулись к замку.

— У них есть камеры? — спросил президент США у русского коллеги.

— Разумеется, — кивнул тот.

— Хотел бы глянуть, что там внутри.

— Покажем, — согласился россиянин.

Тем временем апарат убрал аппарель и закрыл проем. Засвистел двигателем и приподнялся над лужайкой. А затем словно молния скользнул в облака.

— Улетел, — вздохнул американец.

— Но обещал вернуться, — улыбнулся россиянин.

Эпилог

Звездолет мягко коснулся опорами покрытия космодрома, качнулся на них и замер. Чуть слышно зашумели вентиляторы, охлаждая разогретый корпус. Спустя пару минут уползли в обшивку бронированные щиты, закрывавшие иллюминаторы. Дневной свет хлынул в каюту, датчики среагировали и отключили искусственное освещение. Прибыли.

Марина и девочки ринулись к иллюминаторам. Я остался на месте. Пусть смотрят — я здесь уже был.

— Уважаемые пассажиры, — прозвучал в динамике мелодичный голос. — Просим вас оставаться на местах. К выходу вас пригласят стюарды. Следуйте их указаниям.

Пригласят, так пригласят. Я бросил взгляд на кофры с вещами. Затарились, как говорят на Земле. Женщины, даже маленькие, любят шопинг. Так что закупились на Аллоу по самое не могу — как будто на Лио нет магазинов. И что им сказать? Да ничего. Зачем портить настроение по пустякам? Кофры мне не носить — тележки-роботы есть. Отвезут, куда скажешь, да еще погрузят.

— Там кого-то встречают, — сказала Марина, обернувшись ко мне. — С музыкой.

Я встал и подошел к иллюминатору. Точно. От космопорта (восстановили!) дроиды тянули к звездолету дорожку. Зеленую, как полагается для важных лиц. По сторонам вышагивал караул в парадной форме с винтовками на плечах. У здания космопорта виднелся оркестр и группа встречающих. Этого кто ж прилетел? Член правительства? Или адмирал? Не заметил. Звездолет небольшой, палуб всего три, пассажиров от силы пятьсот, должны были пересечься. У нас палуба вип, но ресторан общий для всех. Вряд ли адмирал голодал. Да и Мозг его бы заметил. Впрочем... Не все ли равно? Узнаем. Кстати о Мозге. Я подхватил с пола рюкзак и пристроил за спиной.

Издав мелодичный звон, поползла в сторону дверь в каюту. На пороге возникла стюардесса. Молодая, красивая, в ладно пригнанной форме.

— Сейе эфор! Прошу к выходу. Вас ждут.

— Так это тебя! — ахнула Марина и рванулась к столу. Схватив сумочку, стала в ней рыться. — Вот! — она протянула мне знак. — Надень.

Глаза стюардессы стали большими. Знак "Честь Федерации" в дамской сумочке! Да это... Что это? Марина сказала, что я его потеряю. Было — забыл в номере. Зря мне его вручили — не заслужил. Другие воевали, а я сидел на Земле. Но с императором не поспоришь. План мой ему очень понравился. "По совокупности заслуг..."

Не дождавшись, Марина приколола знак сама. Я взял дочек за ручки, она встала рядом. Пошли, что ли?

Лифт привез нас нижнюю палубу. Аппарель уже опустили. В широкой проем плыл запах цветущих садов. На Лио весна.

— До встречи, сейе! — попрощалась стюардесса. — Экипаж будет рад вновь видеть вас на борту звездолета. Для нас это честь.

— Спасибо! — сказал я и сделал шаг к аппарели. Марина взяла Алю за ручку. Так, вчетвером, мы и спустились к дорожке. Дальше путь преградил офицер с ритуальным мечом в руке. Сверкнул зеркально отполированный клинок...

— Эскорт! К встрече!

Лязгнули винтовки. Караул застыл, сжимая их перед собой.

— Сейе эфор! Почетный эскорт по случаю вашего прибытия на планету построен. Докладывает грей-эрчи Синдай.

— Радоваться вам, грей-эрчи! — кивнул я. — Только не нужно так громко. Напугаете детей.

— Слушаюсь, сейе! — выпалил он уже тише и отступил в сторону. — Прошу!

Зря я прицепился к офицеру. Дочки нисколько не испугались. Наоборот, с любопытством разглядывали солдат. Те провожали нас взорами. На середине пути грянул оркестр. Музыканты наяривали пусонг — боевой марш шухья. Он же, по совместительству, гимн Лио. Ну, я им скажу!

Мы приблизились к встречающим. От толпы отделись мужчина и женщина. Знакомые лица. Председатель Совета вождей Ахей и начальник военного училища Мирхей.

— Радоваться тебе, Никлас! — вскинул руку Ахей. — Счастливы видеть тебя на Лио.

— И вам радоваться! — сказал я громко и, наклонившись к вождю, спросил тихо: — Что вы устроили? Эфоров так не встречают.

— Приветствуем героя Федерации! — рявкнул вождь и добавил шепотом: — Не злись! Совет так решил. Иначе не мог — нас бы разорвали. Ты еще не видел тех, кто зданием. Их тысячи. Многие прибыли издалека. Летели даже с берега океана.

— Ладно! — вздохнул я и повернулся к Мирхей. — Радоваться тебе, колонел. Хорошо выглядишь.

— Ты тоже, — кивнула она. — Кто твои спутники?

— Жена и дочки. Марина, Настя и Аля.

— Тебя не было менее двух циклов, — удивилась она. — Откуда дочки?

— С Земли. Есть такая планета. Девочки — Чувствующие.

— Что? — выдохнул Ахей. — Вы привезли на Лио Чувствующих? Среди народа шухья их никогда не было. А тут сразу двое!

— Они с Земли! — ревниво сказала Мирхей.

— Если отец шухья, то и дочки — тоже, — отмахнулся Ахей. Он присел перед Алей. — Никамера туи секайя, фети?

— Сикай, аарх! Тай фрум вет, — ответила Аля.

— Вот видишь! — сказал Ахей, встав. — Настоящая шухья! Такая маленькая, а уже говорит по-нашему, — он повернулся к толпе. — Радуйтесь, люди! У нас на планете будут жить Чувствующие.

Ответом был радостный крик. Нас окружили и затискали. Девочек брали на руки, гладили по головкам. В ответ те улыбались. Эмоции от встречающих шли искренние. Бедлам прекратил Ахей.

— Тихо! — рявкнул на весь космопорт. — Мы здесь не одни. С той стороны эфора ждут люди. Они здесь с утра. Пропустите гостей.

Встречавшие расступились. Я вновь взял дочек за ручки, Марина пристроилась сбоку, Ахей с Мирхей стали в кильватер. Мы прошли через уютный зал космопорта и оказались снаружи. Марина ахнула. Но ее восклицание потонуло в крике толпы. Сколько же их здесь, Сущий? Тысяч пять? Или десять? "Двадцать две, — подсказал Мозг. — Камеры подсчитали".

Ахей поднял руку, и крик стал стихать.

— Жители Лио! — сказал вождь, и усилители разнесли его голос над толпой. — Шухья! Сегодня мы встречаем выдающегося сына нашего народа, героя, награжденного знаком "Честь Федерации", человека, который шел на смерть, чтобы спасти наш народ и планету от уничтожения. Шухья не забывают такое. Мы не видели нашего эфора около двух циклов. Он выполнял личное поручение императора на планете, не входящей в Федерацию. Насколько знаю, успешно. Император хотел оставить его при себе, но Никлас попросился на Лио, и вот он здесь!

Ахей вскинул руку. Толпа взревела. Здание космопорта вздрогнуло. Люди махали руками и бросали в воздух панамы. Жарко сегодня.

— Никлас прибыл к нам не один. С ним жена и две дочери. Они обе Чувствующие. Понимаете, что это значит? Теперь среди эфоров будут выходцы из шухья!

Ответом ему был новый рев.

— А теперь слово эфору!

Ахей склонился ко мне.

— Скажи им что-нибудь, Никлас! — шепнул на ухо. — Иначе не отпустят.

Я выступил вперед.

— Радоваться вам, шухья! Приятно видеть вас.

Толпа зашумела в ответ.

— Мы снова вместе и, я думаю, что надолго. Я прилетел с семьей. Это моя жена Марина, дочки Настя и Аля. Они будут расти здесь, и, надеюсь, станут настоящими шухья. И мы увидим их на белом нулане.

Толпа осветилась улыбками.

— А теперь прошу пропустить нас к глайдеру. Хочу отвезти семью к Скале. У меня долг перед погибшими курсантами и офицерами. Вождь сказал, что я спас Лио. Но это не так. Планету спасли все мы. Те, кто сидел в кабинах космических кораблей. Кто сражался с кваргами на поверхности. И, наконец, курсанты и преподаватели, принявшие бой у Скалы. Помянем же их поименно. Пусть Сущий пошлет им хорошее Перерождение.

— Все слышали? — подхватил Ахей. — Пропустите гостей.

Толпа заколебалась и стала распадаться на части. Посередине образовался проход. Мы ступили в него. На нас смотрели тысячи глаз. Стоявшие в задних рядах вставали на цыпочки.

— Они хотят видеть Чувствующих, — пояснил Ахей.

Подумав, я подхватил Алю и посадил на плечи. Ахей проделал тоже с Настей. Марину я взял за руку. Мы шли через живой коридор, сопровождаемые улыбками и пожеланиями. Женщины посылали нам знак Сущего.

— Не знала, что тебя так любят, — сказала Марина по-русски. — Теперь понимаю, почему ты попросился на Лио. Хотя на Аллоу красиво, — она вздохнула.

Ну, да. Женщины любят столицы.

— Здесь не хуже, — ответил я. — Тебе понравится. На Аллоу скучно — это планета-заповедник. Чиновников много. На Лио интереснее. И люди хорошие.

— Это я поняла, — кивнула Марина.

Путь через толпу занял почти час. Наконец, мы расселись в глайдерах. Дочки полезли к иллюминаторам, их усадили на колени. Глайдеры взмыли в воздух. Их было пять. Среди тех, кто грузился, я рассмотрел встречавший у звездолета эскорт. А он зачем? Догадкам помешал Ахей.

— Ты спас многих из нас, — сказал, наклонившись через сиденье. — По твоей просьбе император перевел офицеров из шухья на Лио. Это случилось перед войной. Они не участвовали в сражениях и остались живы.

Я глянул на него. Нашел, за что благодарить.

— Не сердись! — вздохнул он. — Я скорблю о погибших в войне с кваргами. Но мы сражались с ними на Лио, понесли тяжкие потери. Я должен думать о моем народе. Теперь у нас есть офицеры, которые защитят планету и воспитают себе смену. Лио получила статус форпоста на границе с кваргами.

Я кивнул. Поэтому, собственно, я здесь. Иначе б не отпустили.

Глайдеры стали снижаться. Прилетели. От космопорта до Скалы совсем близко. Это кварги шли к ней трое суток.

Глайдеры сели, мы вышли наружу. От неожиданности я онемел. Прежнего пустыря, окружавшего скалу, более не было. Вместо него расстилалась площадь, покрытая шершавым, но прозрачным материалом, походившим на спекшийся от плазмы песок. И Скала стала другой. У ее подножия виднелась скульптурная группа. Мемориал...

— За один цикл сделали, — объяснил Ахей. — Наняли лучшего скульптура-эфора, Мита Соу. К нему очередь на десятки циклов, но он все отложил и приехал к нам. Денег за работу не взял, мы оплатили только материалы. Идем?

Я взял девочек за руки, и мы зашагали к Скале. Эскорт, встав по сторонам, чеканил шаг. Ботинки ритмично били в покрытие, звук их походил на стук метронома. Я слышал его на Земле. Мы подошли ближе и встали.

Композицию создавал гений. В центре ее были две фигуры. Раненый воин, опираясь на стену, стрелял в набегавших врагов. Лицо его выражало гнев и ярость. У ног воина лежала женщина. Запрокинутая голова, безжизненно смотрящие в небо глаза. И прекрасное лицо той, чью красоту не смогла изуродовать даже смерть. За спиной пары, вырезанные прямо в Скале, проступали фигуры курсантов и преподавателей — одни выпуклее, другие словно уходящие в камень. Взгляд мой скользил по их лицам. Синхай, Карейя, Крушнир... Скульптор изобразил их с потрясающим сходством, придав лицу каждого из погибших особое выражение.

— Папа! — сказала Аля и указала на скульптуру воина. — А кто эта тетя? Почему она лежит? Ей больно?

— Нет, — сказал я, проглотив комок. — Ей больше не больно. Надеюсь, Сущий послал ей хорошее Перерождение. Я помню тебя, Алейя!

— И она помнит, — внезапно сказала Настя. — И радуется за тебя. Так она говорит.

— Что?! — ахнула Мирхей. — Ты слышишь Ушедших?

— Это правда, девочка? — склонился вождь к Насте.

— Она более не Ушедшая, — ответила дочка. — Сущий послал ей Перерождение. Теперь ее зовут Нойя, и ей скоро два годика.

— А родители? — поспешила Мирхей. — Как их зовут?

— Она говорит, что это нельзя знать — Сущий не позволяет. И она более не заговорит с нами. У нее новая жизнь, она хочет быть Нойей. У нее добрые родители, она не хочет их огорчать. А со мной говорит из-за папы. Она очень любила его и рада, что он здесь.

Настя смолкла. Повисла тишина. Все, включая солдат эскорта, не сводили глаз с Насти. "У девочки уникальный дар, — сообщил Мозг. — Она слышит прошедших Перерождение. Служители культа набегут..." "Так я ее и отдал! — возразил ее. — Утрутся! Она моя дочь".

— Прошу всех, — я обвел взором присутствующих, — никому не рассказывать об услышанном. Секрет Федерации!

Все закивали. Если эфор объявил что-то секретом, так этому и быть.

— Продолжим, — я повернулся к монументу. — Я помню тебя грей-эрчи Синхай. Тебя, Карейя, и тебя, Крушнир. Курсанты Эрайя, Назир, Сойя...

* * *

Марина потянула дверь и вышла на террасу. Муж сидел в кресле и смотрел на закат. Незнакомая Марине звезда догорала в небе, прячась за горизонт. "Красиво! — решила Марина. — Как на Земле".

Муж не заметил ее появления. Сидел со стаканом в руках, не сводя глаз с неба. Губы его двигались: он что-то шептал. Что? Молитву? Или говорит с погибшей женой? Ревность кольнула Марину в сердце. Она замерла, не зная, остаться или уйти? Победило первое. Она подошла и обняла мужа за шею. Он погладил ее по руке.

— Как девочки?

— Угомонились, — сказала Марина. — Заснули. Мозг помог уложить. Столько впечатлений!

— Трудный день, — согласился муж.

— Этот белый бык...

— Нулан.

— Ага! — кивнула Марина. — Зачем нас катали на нулане?

— Обычай. На белом нулане возят молодоженов. Мы поженились на Земле, но шухья захотели видеть свадьбу здесь.

— Девочки в восторге. Спрашивали: когда снова?

— Когда соберутся замуж, — муж поставил стакан на столик. — Иди ко мне!

Марина скользнула к нему на колени. Замерла, положив голову ему на плечо. Он погладил ее по спине.

— Тяжело было вспоминать? — спросила, чмокнув его в щеку.

— Нелегко, — согласился он, — но нужно. Воспоминания — часть нашей жизни.

— Шухья похожи на нас. Как и мы, поминают погибших, ставят им памятники.

— Потому и сильны. Народ, который помнит своих предков, нельзя победить. Потерявшие память гибнут. На Земле это было.

— Я скучаю по ней, — сказала Марина. — Здесь хорошо, но тянет домой. Мы вернемся?

— Да, — сказал муж. — Только не знаю, когда. Возможно, лет через пять, возможно — больше. Но мы обязательно прилетим.

— Уверен?

— Не сомневайся! — улыбнулся он. — Я все сделал для этого.

— Конечно! — согласилась Марина. — Ты у меня умный. Принц Галактики.

— Эфор, — возразил муж.