Варвара. Путь Адмирала. Часть первая "Новик"

Словом, даже хорошо, что они к нам домой не сунулись, а то совсем жалко было бы этот бедный немощный аппарат, вдруг рассыплется, а ему ещё всяких революционеров ловить...

В каюте нас ожидали несколько писем. Одно из жандармского управления, зашевелились всё-таки, вот только "приглашение для прояснения некоторых вопросов" когда господину капитану второго ранга будет удобно, очень мало напоминает даже повестку к участковому, словом, надо будет сходить, зачем людей нервировать, да и не виноваты они, люди ж подневольные. А вот приглашение от Макарова, это очень ко времени, тем более, что как начальнику над Кронштадтом мы ему подчиняемся и доложиться о прибытии обязаны, что мы и сделали.

Степан Осипович к счастью оказался на месте и принял сразу. Смотрел он на нас с такой восхитительной смесью "взора революционного матроса на царскую контру, с любопытством, с жалостью и удивлением". После приветствий:

— Ну-с. Поведайте своему начальнику, во что вы ввязались и нужно ли оно вам?

— Степан Осипович! Сейчас расскажу, но очень прошу не осуждать сразу, а дослушать, а потом и помочь, если сочтёте нужным, без вашей помощи мне никак не обойтись! Только раньше не мог ничего говорить, не вините, не моя это прихоть.

Степан Осипович! Так получилось, что где-то в пути с моей службы у адмирала Скрыдлова в Петербург снизошло на меня нечто, как это назвать, не знаю, но был я уверен, что заезжал по пути в Афонский монастырь и виделся с уважаемым старцем, который мне дал два крестика деревянных, которые велел передать наследнику для исцеления, а уж он должен отдать второй Императрице жаждущей наследника престола Государю подарить. Когда же приехал и дела здесь закрутили, я никак не мог придумать способ исполнить это поручение. И чем больше думал, тем нелепее мне всё казалось, как ещё до назначения моего на 'Славянку' стало мне являться будущее наше, страшное, Степан Осипович, будущее. А сейчас мы у его истоков и причин стоим и к нему идём вместе с Россией. В будущем этом в начале пятого года разразится война с Японией и проиграем мы её позорно, что даже унижения Крымские померкнут. И этот конфуз запустит целую последовательность, в которой будет участие в первой, а потом и второй мировой войнах, по сравнению с которыми нашествие Мамая и Батыя покажутся играми в детской песочнице, рухнет самодержавие, похоронив под обломками империю со смутой и гражданской войной, у власти окажутся социалисты, и к концу века от России останется только часть без западных, южных и юго-восточных пределов, а управлять в ней станут потомки англосаксов из-за моря. Людские потери из-за войн, голода, бегства наших людей от хаоса и разрухи общим числом превысит численность всего нынешнего населения Империи вместе со стариками и младенцами. Таково открывшееся мне будущее. А эти крестики есть начало и способ это катастрофическое не допустить. Как подтверждение истинности описанного будущего, было явлено о моём назначении на "Славянку" ещё до назначения на постройку "Богатыря", а к концу этого года командиром на "Новик". Видимо тогда же пришло пожелание начать играть на гитаре, на которой только тренькать в Испании попытался, но в число моих интересов музицирование не попадало никогда. А тут заиграл и песни, рождаются вместе с мелодиями и словами. Вот и вспомнилось знакомство в походе на "Герцоге Эдинбургском" с Константином, для исполнения воли явленной с наследником встретиться. Этому вы свидетелем были. Рассказал я Великому князю и попросил помочь, он походатайствовал о командировании меня в Крым, что я сделал и вернулся. Теперь готовлюсь к вступлению в командование "Новиком", потому, как если исцеление наследника случится, то могут начать тянуть ко двору, а я офицер флота. Но куда важнее, что уже есть у меня уверенность, что должен с "Новиком" быть на дальневосточном театре, и смогу пользу немалую принести и помочь эту позорно проигранную нами войну выиграть, в чём на вашу помощь и рассчитываю. Как и на то, что разговор этот оглашению не подлежит, потому, как делу повредит. И не велено было мне идти с рассказами об увиденном к Государю, и приближаться к трону, наверно у сил меня направивших есть свои неведомые резоны. Вот так всё на самом деле, Степан Осипович.

Конечно, всё это лепила я, так как Николай не брался так самозабвенно врать своему учителю и уважаемому наставнику. Макаров тем временем сидел ошарашенным видом и переваривал услышанное. Потом встрепенулся, глаза ожили и заблестели, очень он не хотел в ученике разочаровываться, видимо:

— Николай Оттович! Не поверил бы вам, но одно упоминание назначения вас на "Новик" всё неверие разбивает, ведь знать вы не могли, а вы не только знаете, но и уже в судьбе крейсера участие активное проявили, как знали заранее. А ведь решение о вашем назначении уже практически принято всего несколько дней назад. Ох, и взбаламутили вы своими песнями болото под шпицем, ведь там так перепугались, что конкурент приближённый появился, а уж когда вести об исцелении Цесаревича из Крыма пришли, так вообще такая суета началась. Я то грешным делом, извините меня, подумал, что решили вы карьеру шаркуном придворным делать, для чего и с музыкой к Константину напросились. А оно вот как. Но нет, худа без добра, думал, гадал, как своё вам обещание исполнить, на корабль боевой вас устроить, даже была мысль старшим офицером на Ослябю к Вирениусу, а тут так испугались в МГШ, что сами предложили "Новик" вам дать, а меня очень попросили вас уговорить согласиться на любых условиях, ведь они уверены, что вас теперь на корабль не заманишь при таких придворных перспективах. Вот я и ждал вас, не зная, как разговор начать и уговаривать как, потому, как показалось, что не знаю я вас уже, Николай Оттович, за что прощения прошу, что думал плохо.

— Степан Осипович! Так, получается, что под шпицем вправду думают, что вам меня ещё и уговаривать придётся?! Так это же здорово!

— Не совсем вас понимаю, проясните свою мысль.

— Ведь в эту игру не только они играть могут, но и нам не возбраняется. Если они думают, что требуются условия, и я не соглашусь, так, давайте им подыграем.

— Интересно, интересно. И что вы предлагаете?

— Тут дело такое. Если меня на "Новик", значит на место Гаврилова, а старшим офицером у него Семакин. Но вот он не впечатлил. Исполнительный, старательный, вроде грамотный офицер, но не на такой корабль...

— Я так, понимаю, Николай Оттович, что у вас другая кандидатура на примете есть.

— А как вам Сергей Николаевич?

— Это, на вашем бывшем "Пакерорте" Артеньев? Мичман молодой, я прав?

— Да, мичман Артеньев Сергей Николаевич. Только не такой и молодой, ему уже двадцать пять или семь кажется..

— И что вы про него скажете?

— Степан Осипович! Понятно, что я на "Пакерорт" ревниво смотрю, И когда с Сергеем Николаевичем поближе познакомился, то скажу уверенно, лучшего старшего офицера "Новику" не найти. Как под него должность скроена, честный, требовательный, умный, инициативный, решительный, смелый, знающий офицер, с командой отлично умеет себя вести. Про таких можно сказать, что это золотой фонд флота. Адмиралом не станет, прямолинеен слишком, но со временем любой корабль отличным сделает.

— Ну, уж расхвалили, как барышник коня на ярмарке.

— Степан Осипович. Ни слова неправды. Ценз выплавал, можно в лейтенанты производить. Очень хочу его вместо Семакина на "Новик". Посодействуйте, Степан Осипович! А представление на производство в чин я уже подготовил, хоть сегодня вам занесу.

— Всё уже решили... А я вот вам хотел лейтенанта Колчака рекомендовать, ведь Семакин с Гавриловым оба с постройки остались, а так перед выходом почти всех офицеров на борту поменяли. А Александр Васильевич уже ходил старшим у барона Толя, и я ему могу самые хорошие кондиции дать. Как вам?

— Александра Васильевича видел и знаком. Только ему уже самому надо командовать. Ему должность на "Новике" мала будет, мне кажется. Не вижу я его на "Новике", это ведь особенный корабль, даже его систершип, как говорят англичане, "Боярин" с "Новикомм только похож, совершенно разные корабли получились, "Новик" как призовой рысак, а "Боярин" обычная строевая лошадка. Вот потому за Сергея Николаевича и прошу.

— Вижу, что не убедил. Но резоны уместные, да и с "Боярином" перемудрили под шпицем. Пригласите ко мне Сергея Николаевича на послезавтра после обеда, хочу с ним поговорить.

— Хорошо, Степан Осипович.

— Будем считать, что разговор у нас очень содержательный получился. Или у вас ещё есть что добавить?

— Степан Осипович. Я сказал уже, что знаю, когда война с Японией начнётся, а вас назначат командовать в Порт-Артур, я перед отъездом вам письмо оставлю, и попрошу его вскрыть, в середине января. Если удастся провальное начало войны переиграть с вашим весом и должностью, будет очень здорово, хотя, если честно, не особенно верю. Потому и считаю, что мне на "Новике" надо на месте быть, то есть только личным непосредственным участием можно историю повернуть, а вам отсюда будет очень трудно, если вообще возможно.

— Это вы так в меня не верите или у вас другие причины так утверждать есть?

— Степан Осипович! В вас я как раз верю. Но простая логика. Если бы не требовалось обязательное личное участие, то провидение избрало бы не меня, а вас или Государя, кому, как не ему проще всего зная наперёд правильные приказы отдать и дело в шляпе. Логично?

— М-да... Уели, так уели. Как то даже не подумал.

— Вот и получается, что другая часть вашей помощи, кроме попытки всё-таки попробовать отсюда повлиять на ситуацию, может заключаться в том, что бы отдать приказ, если надо, то с визой Государя дать мне полную свободу действий, это будет самым полезным, мне кажется, если не буду связан разными распоряжениями.

— И что вы такое в одиночку сможете? У вас же всё-таки не броненосец, да и он один мало что против линии броненосцев сможет.

— Не хочу пока все планы озвучивать, знаете, суеверие есть, что сглазить можно. Только один намёк сделаю, что есть у меня серьёзные причины верить, что в скорости я с самым быстрым кораблём Японии и России, а это "Лейтенант Бураков" вполне потягаться смогу.

— Да, помилуйте, голубчик! Мне уже докладывали, что в Шихау даже программу сдаточных испытаний полностью провести не смогли, а прогоны по мерной миле делали с превышением марки* и при максимальном облегчении корабля. И даже при этом только на одном проходе дали на две десятые узла выше заявленных в контракте двадцати пяти узлов, а при двух других достичь заявленной скорости не сумели, про требование идти с такой скоростью шесть часов вообще забыли. А "Бураков" больше тридцати узлов бегает.

— Вот об этом я и говорю. Сейчас "Новик" действительно свои двадцать пять узлов едва может выдать, а я верю, что заставлю его быстрее тридцати ходить.

— Сказки вы рассказываете, Николай Оттович. Только, знаю вас, как честного человека, поэтому допускаю, что основания у вас для таких слов есть, хоть и звучит фантастично.

— Степан Осипович! Всё, что знаю, вам изложу. И очень большие у меня планы. И за Сергея Николаевича прошу, не для каприза, а для дела. А вас умоляю никому не рассказывать. Меня уже в жандармское управление на беседу приглашают, и самый надёжный способ сложностей и внимания к себе лишнего избежать, это стоять на потере памяти, дескать тогда видимо помнил и понимал, а теперь всё забыл. Даже если у врачей спросят, то такое бывает и опровергнуть меня едва ли кто возьмётся. А как закинут на Дальний Восток, так с-глаз-долой-из-сердца-вон. Вот и буду на этой позиции стоять. А главное, очень надеюсь, что особого рвения проявлять не будут и слишком многие заинтересованы всё на тормозах спустить, а меня подальше сплавить...

— Кажется, мне, что правы вы в своих рассуждениях. Хорошо! Быть посему. Артеньева жду. С Богом! Николай Оттович!

Вышли мы радостные. Этот разговор был обязателен и боялась я его, но вроде получилось. Да и обстоятельства на меня сыграли, как говорят, в масть... Николаю было не приятно, что Макарова в тёмную разыгрываем, но это вынужденная мера, стоит попытаться рассказать правду и тот же Макаров может санитаров кликнуть. А так Провидение и не пикнешь.

Поднявшись на борт, первым делом послал вестового на 'Пакерорт' с запиской для Артеньева, когда его ждёт Макаров. Дальше снова текучка, ведь не только матросы не должны быть праздными, что бы дурь всякая в головы буйные не лезла, офицеры тоже в этом жужжащем хороводе участвуют со всем задором.

*— В данном случае имеется ввиду марка — метка на манометре, показывающая предельный конструктивно рекомендованный уровень давления пара. Описание махинаций на верфи Шихау при сдаче "Новика" изложены как и было в действительности. И тем не менее, "Новик" вышел с верфи самым быстрым на тот момент крейсером в мире.

Глава 12.

Ожидавшееся скучным и рутинным посещение жандармского управления, на удивление оказалось любопытным, и имело свои последствия.

Николай по местной флотско-армейской традиции необъяснимой здравым смыслом ненависти к голубым жандармским мундирам, всячески пытался напыжиться матерым индюком. А мне было просто искренне любопытно посмотреть, от кого же Ильич в шалаше у Сестрорецка прятался, прикидываясь глухим чухонским косарём. Вот такие все из себя разноплановые, мы пришли на встречу.

Ротмистр, с которым пошла совершенно непонятная беседа, не то, что на допрос не похожая, а вообще тупо не имеющая смысла, поначалу даже напряг. Так мы обсудили стоящую несколько дней в городе духоту и мудрость тех, кто выезжает на лето на дачи. Потом мы рассказали, как замечательно обдувает морским ветерком в Кронштадте и как матросы утром, и вечером ходят в угольную гавань купаться, а ротмистр им позавидовал. Про виды на урожай не задалось, так как сказать мне было совершенно нечего. Ещё пара подобных пассажей и ротмистр облегчённо закруглил нашу беседу, а вот тут мне словно колючку под хвост сунули. Это же надо! Ему наверняка поручили разобраться, что это там вокруг этого непонятного флотского происходит, и что с этой стороны дальше ждать? На что он формально нас вызвал и слил в никуда почти целый день моей службы, поболтал ни о чём для галочки, а теперь будет из пальца высасывать свой рапорт, наверняка пытаясь угодить тому, чего от него начальство желает услышать. Невольно задумаешься, а не заслуженно ли презрение к голубым мундирам? И уж точно, на душителя и сатрапа паренёк не тянет, даже поблизости не пробегало.

Вот, же блин! Сидят на окладах тут такие расслабленные, бумажки сортируют, а против них копает СЕРЬЁЗНО и ПРОФЕССИОНАЛЬНО с огромным финансовым и человеческим ресурсом целая свора. Начиная со своих доморощенных краснобаев, которым только бы потрындеть для красного словца, но многие из которых вполне могут мозги молодой поросли набекрень свихнуть, из самых невинных своих краснобайских побуждений, как наш рехнувшийся окончательно на старости лет графушка "глыбища четырёхтомная русской словесности" Лёвушка Николаевич. Так и куда более серьёзные оппоненты в лице почти всех ведущих разведок мира. И занимаются они не просто банальным сбором информации разной направленности, а в чувством кормят своих агентов влияния в эшелонах власти, пестуют любые формы сепаратизма, особенно национального от Финляндии и Польши до Кавказа, Туркестана и Манчжурии. Не забывают раскачивать нашу удивительную интеллигенцию, какой кажется больше нигде в мире не водится, и старательно воспитывают политическую оппозицию от боевиков эСэРов, до марксистской заразой порченных эСДеков и прочих либералов и народников под пыхтенье из аглицкого паба Герцена — совести чего-то там. При этом ребята действительно профессионалы, они не гнушаются ничем, и не оставляют без внимания ни одно направление, и не важно, что оно сегодня кажется бесперспективным и не продуктивным, любой джентльмен с рожденья знает, что золотая гинея складывается из маленьких фартингов, значит упорство и умение копить и ждать.