Послевоенная галактика Млечный Путь. Главы и зарисовки

Опираясь на Джона, Лиара выслушала тихие пояснения Чаквас и Хлои, кивнула, подошла к изголовью, провела рукой по головке дочери, прикоснулась губами к её лбу, замерла, прислушиваясь к чему-то, слышимому и ощутимому только для неё одной.

Шепард прочёл файлы в поданном Чаквас ридере, не отпуская Лиару из своих объятий. Да, разрушительный процесс, смертельно опасный для маленькой азари, удалось остановить, но болезнь не собиралась так легко сдаваться, не собиралась отступать и отпускать свою жертву. Даже такую маленькую и слабенькую, как Майдара. Болезнь была безжалостна и глуха к обычным представлениям органиков о неприкосновенности детей.

Наконец Лиара сделала неуверенный шаг назад. В глазах азари стояли слёзы и она с некоторым облегчением обернулась к Шепарду, спрятав лицо у него на груди. Чаквас чуть кивнув, указала Джону на выход из бокса и Шепард повлёк Лиару за собой. Они вышли в холл, сели на полумягкий диван. Санитарка подвезла столик с больничным обедом.

Лиара сначала отказывалась есть, но Шепард проявил настойчивость и непреклонность. Ему пришлось кормить любимую с ложечки. Только когда тарелки и сосуды опустели и санитарка увезла столик, Шепард позволил Лиаре склониться к нему. Она прикорнула прямо на диване, только устроила свою голову на коленях мужа и друга.

Хлоя принесла покрывало — мягкое и плотное, Джон осторожно и аккуратно, опасаясь разбудить, прикрыл тело любимой и замер. Хоть врачи так и не определили срок наступления кризиса, ему очень хотелось верить, что кризис наступит очень скоро. Скоро, потому что Чаквас и Хлоя с Селезневой приняли на себя все обязанности по лечению Майдары. Медики-азари закономерно оказались на вторых ролях. И сейчас трое врачей, которым сам Шепард доверял безгранично, хорошо зная, на что они способны, действуя в своей области, готовились к любому исходу кризисного момента.

Первая бессонная ночь рядом с Лиарой миновала. Шепард несколько раз ознакомился с содержимым ридеров, регулярно передаваемых ему санитарками-азари, потому был в курсе состояния Майдары. Пока что признаков приближения кризиса не было.

Утром он побудил Лиару поесть, хотя сам прекрасно видел — аппетита у неё нет никакого и она делает над собой значительное усилие, чтобы проглотить очередной кусочек запеканки или выпить несколько глотков травяного витаминного чая. Сам он обошёлся минимальным пайком, который проглотил почти не прожёвывая — Лиара порывалась пройти в реанимационный бокс к Майдаре, но Чаквас сумела её отговорить, пояснив, что сейчас там работают медики-азари под контролем Хлои и лучше дать им выполнять свою работу спокойно и свободно. Знакомить любимую с содержимым медицинских ридеров Шепард не стал — их забрала Чаквас, пока Лиара отвлеклась на разговор с пришедшей в холл Этитой.

Дни потянулись нескончаемой чередой. Лиара наотрез отказывалась покидать холл реанимационного Центра, отказывалась выходить даже на закрытый ставнями госпитальный балкон. Она почти не двигалась, прикипев к дивану и часто нервно поглядывая на дверь реанимационного центра. За больше чем две недели она была внутри после того памятного ей посещения всего лишь три раза. И каждый раз едва выползала из бокса, настолько её обессиливал вид маленькой дочери, в которой жизнь едва теплилась.

Чаквас сохраняла спокойствие. Глядя на старшую коллегу также поступали и Алла с Хлоей. Шепард видел, что им тоже сложно быть бесстрастными и понимал: они делают над собой значительные усилия, ведь им приходится лечить далеко не чужого им разумного — Майдару нормандовцы и волговцы знали и любили. Отрядовцы регулярно связывались с Шепардом, узнавали о состоянии маленькой азари, выражали готовность помочь всем, чем смогут. А могли они многое. Шепард коротко пересказывал разговоры с отрядовцами Лиаре, когда в её состоянии и настроении наступала полоса просветления.

Ещё пять дней и в ночь наконец-то в состоянии Майдары наступил долго ожидаемый кризис. Чаквас, Селезнева и Мишель сработали оперативно — их вмешательство позволило поддержать силы Майдары и обеспечить поворот к выздоровлению. Через двое суток Чаквас разрешила Лиаре несколько часов провести рядом с дочерью — болезнь отступала. Лиара долго плакала, едва вышла из бокса, но теперь это были слёзы облегчения и осторожной радости.

Только через декаду Чаквас, проведя несколько десятков тестов и анализов, заявила о начале процесса выздоровления, едва уклонившись от объятий обрадованной Лиары. А ещё через декаду вахту по обеспечению выздоровления маленькой азари приняли на себя сёстры-азари и врачи-азари.

Попрощавшись с Лиарой, передав Шепарду всю необходимую информацию и открытую документацию, Чаквас, Селезнева и Мишель улетели на скоростных медтрассорах, возвращаясь к прерванным и отложенным работам.

Только тогда, когда Майдара на руках у Лиары преодолела в салоне медтранспорта путь от госпиталя до квартиры и оказалась в своей постели, Шепард позволил себе принять самую полную информацию о состоянии дел на фрегат-крейсере. Этита и Бенезия взялись восстанавливать Лиару — за время бдений в холле и у постели дочери она очень сдала. Ещё немного — и она сама стала бы пациенткой Реабилитационного Центра Госпиталя.

Только присутствие и забота Шепарда спасли младшую Т'Сони от ураганного истощения. Оставшись в квартире Лиары ещё на несколько дней, Шепард почти не отходил от подруги, заставляя её нормально питаться, двигаться и не впадать в панику и отчаяние. Майдара выздоравливала медленно. Несколько декад она лежала почти пластом, только изредка просыпаясь, выходя из забытья, больше похожего на морок. Лиара, видя её в таком состоянии, часто плакала. Только присутствие Шепарда удерживало её от разных опрометчивых поступков. Джон почти силой вытаскивал её на балкон, на короткие прогулки во дворике высотки, заставлял ходить, двигаться.

И лишь тогда, когда Майдара сутки проспала спокойно, как совершенно нормальная маленькая азари, Шепард передал на фрегат сообщение о том, что он скоро вернётся. Сделал это он, конечно, втайне от Лиары, пока она, сморённая дремотой, наконец-то на несколько часов уснула у него на коленях. Лечащая врач-азари, осмотрев малышку, заверила, что болезнь отступила и больше особых сложностей не предвидится.

Майдара была рада, увидев Джона рядом с мамой. В этот день она впервые попросилась на руки к Лиаре и та подхватила дочку из кроватки за секунду, словно опасалась, что сейчас Майдара вновь впадёт в забытьё. Но маленькая азари улыбалась и обнимала маму, что-то говоря ей шёпотом. И в глазаха Лиары мелькнул несмелый огонёк радости.

Шепард улетел на прибывшем на Тессию командирском челноке. Улетел, пока Лиара и Майдара спали вдвоём в одной постели. Улетел, попрощавшись только с Этитой и Бенезией. Они поняли Джона правильно — незачем было Лиаре видеть как улетает Джон. Он пробыл рядом с ней и дочкой Майкрофта в самый критический для них обеих период и теперь имел все права вернуться к своим командирским заботам, к Светлане и её детям.

На "Нормандии" Шепард долго говорил с Селезневой и Чаквас. Здесь, на фрегат-крейсере оба врача познакомили Джона с некоторыми деталями ситуации, в которую попала Майдара. Только с некоторыми деталями, оставив нераскрытой почти всю медицинскую информацию. Джон воспринял это спокойно. Главное — Майдара выздоровела.

Я хочу от тебя детей, Джон. Лиара и Шепард. Решение о детях

Шепард как всегда задерживался. Он был сверхвостребован. Его рвали на части, приглашали в несколько мест одновременно, ждали, присылали флайеры, были готовы прислать куда угодно и когда угодно фрегаты представительского класса — только бы он согласился прибыть, прилететь.

А Лиара не находила себе места. Случившееся с младшей дочерью Майкрофта со всей определённостью показало ей, насколько уязвимо её спокойствие и её безопасность. И Шепард, на несколько декад забросивший абсолютно все свои дела, переселившийся в госпиталь как можно поближе к палате реанимации, сделавший со своей стороны всё, чтобы дочка Лиары от другого мужчины-землянина выжила и выздоровела, безусловно, заслуживал большего, чем Лиара могла бы дать ему раньше.

Он заслуживал того, чтобы теперь Лиара стала матерью уже детей Джона. А он... Он не стал на неё давить, не стал даже заводить об этом разговор. Едва только состояние дочери Майкрофта стабилизировалось и врачи в один голос стали говорить о том, что больше кризисов не будет, он просто нежно и крепко молча обнял Лиару, кивнул ей и — улетел к себе на "Нормандию", вернулся к выполнению пунктов своего сумасшедшего графика, принялся навёрстывать то, чему не мог уделить внимание раньше, пребывая рядом с постелью дочери Лиары и Майкрофта.

Он работал, трудился, действовал. Предоставляя Лиаре самое полное право и самую полную возможность жить так, как она хочет, так, как она решила. Он был рядом. Появлялся, едва в нём Лиара испытывала малейшую нужду и уходил, едва только осознавал, что нужда в нём исчезала. Возвращался к своему кораблю, к своему экипажу, к своей команде, к Светлане и к её детям. Жил и действовал не только для и ради Лиары, но и для и ради десятков и сотен других разумных. Тысяч других разумных.

Он ни разу не говорил ей, его законной жене, о том, что хочет, чтобы она родила от него детей. Он уважал её суверенитет так, что Лиара просто немела от нежности и благодарности. Он понимал, что её работа сейчас не предполагает возможности снова и снова выходить даже в короткий отпуск по беременности и родам. Ему было вполне достаточно, что он мог в любое время прилететь к ней, побыть рядом, обнять, поцеловать, поговорить, помочь. Не претендуя ни на что большее.

Лиара нервно мерила шагами пространство своей большой квартиры. Она не стала говорить с Джоном подробно по видеосвязи. Просто попросила прилететь. По возможности — поскорее. И была уверена — он прилетит. Вне зависимости от того, знает или не знает он — зачем он должен прибыть. Для него было вполне достаточно всегда знать, что его зовёт Лиара, его любимая, его подруга, а теперь — и его жена.

Шепард вошёл в холл своим обычным быстрым и твёрдым шагом, огляделся, подошёл к стоявшей у окна Лиаре, обнял, привлёк к себе, ощущая её напряжение, её неуверенность, её нецельность:

— Малыш... — тихо произнёс Джон. — Я здесь, я с тобой... Скажи...

— Джон... — Лиара повернулась к нему лицом, взяла его руки в свои руки. — Я... я хочу, чтобы у нас были ещё дети. Твои дети, Джон. Прости... Я должна была сказать тебе это раньше... Я пойму... если ты не захочешь этого... — она несмело подняла глаза и её взгляд встретился с взглядом Джона. Он смотрел на неё мягко, внимательно, понимающе, выжидающе. — Ты... ты всегда очень далеко, у тебя много работы, опасной работы... Ты... ты никогда об этом не говорил... О детях... Твоих детях, Джон...

— Ли... родная... Я даже не буду спрашивать, уверена ли ты... — произнёс Джон.

— Уверена. — прошептала Лиара. — Уверена. Я хочу от тебя детей, Джон. Много детей.

Джон смотрел на Лиару и видел её, прошедшую путь от заносчивой азари-археолога до обладательницы высших наград множества рас пространства Млечного Пути. Видел её, воина и учёного, чей вклад в победу над Жнецами и в развитие азарийской цивилизации не подлежал никакому сомнению. Видел и понимал — Лиара сказала ему о своём желании обдуманно. Совершенно обдуманно.

Майкрофт уходил для Лиары во всё более отдалённое прошлое. Даже для неё, азари, человек-землянин, отец её троих дочерей, оставался важен и ценен только как личность, а не как тело. И Лиара, ставшая его, Джона Шепарда, законной женой, теперь имела право заявить о таком своём желании. Без этого их совместная жизнь теряла полноту, теряла нормативность.

Да, дети Майкрофта стали детьми Шепарда, детьми Светланы. Юридически и фактически стали. Здесь не было никаких сложностей — война с Жнецами научила решать такие ситуации быстро и полно. Да и не допустил бы Джон и не допустила бы Светлана другого решения. Дети Майкрофта взрослели. Взрослели быстро, как дети военного и послевоенного времени.

Лиара вернулась к работе, была очень занята в своём информационно-посредническом бизнесе, выполняла многие уникально сложные работы, была полностью удовлетворена своей востребованностью как высококлассный специалист. Она не была замкнута только на дом, только на домашнее хозяйство. Её знали и уважали десятки тысяч соотечественниц. Её слава и известность давно пересекли границы Азарийского пространства.

Она была счастлива тем, что дети Майкрофта после гибели отца не остались полусиротами, обрели семью, отца и вторую маму, были защищены, обеспечены, согреты непоказным, реальным теплом. Она была спокойна за детей Майкрофта и теперь, вполне вероятно, была внутренне готова к следующему закономерному шагу. К которому Шепард её никогда не подталкивал со своей стороны. Это могло быть только её личное, полностью самостоятельное решение. Никто в Галактике, никто во Вселенной не мог принять это решение за Лиару или вместо Лиары, никто не мог навязать Лиаре такое решение. Посмевшего надавить на Лиару Шепард просто бы уничтожил. Физически. Морально. Духовно. Уничтожил бы без всякой жалости и сожаления.

Лиара смотрела на Джона. И видела капитана Шепарда. Своего капитана Шепарда. Того, кого знала только она. И не знала даже Светлана. Того, кто ни разу не посягнул на её, Лиары Т'Сони, телесный суверенитет, ни разу не перешёл границу допустимого, ни разу не заявил резко и жёстко о своём мужском праве, о своём мужском желании. Ни разу не напомнил ей после подписания Договора, после свадьбы, о том, что вообще-то у разумных органиков существует такое понятие, как "супружеский долг". Ни разу. Ни разу ни в словах, ни в поведении не скатился до восприятия её, азари, как самки, как просто красивого, привлекательного для него, мужчины-землянина, женского тела. Ни разу не отдался во власть животного желания.

И теперь Лиара знала — её решение нормативно. Оно необходимо. Она проживёт ещё очень долго. И рядом с ней должны быть дети Джона, внуки Джона, правнуки Джона. А значит, рядом с ней должен быть и Джон. Полностью рядом. Полностью вместе с ней. У него всегда будет много работы, он чрезвычайно востребован.

Два года разлуки с Джоном дались Лиаре очень тяжело. Она... извелась. В деталях ей мало что было известно о том, чем был занят её Джон эти два года. Она твёрдо знала, что Эшли Уильямс ей, Лиаре Т'Сони, не конкурентка в борьбе за Джона. Майор разведки Альянса счастлива с майором астродесанта Кайденом Аленко в законном браке и не собирается отбивать у Лиары Шепарда.

Единственным действенным конкурентом для Лиары является работа Джона. И для того, чтобы обезопасить этого конкурента необходимы были дети. Дети Джона. Занимаясь ими, Лиара была бы более спокойна. Работа Джона по-прежнему была опасна. Могло случиться всякое. И Лиара уже сейчас чувствовала — она не простит себе, если Джон уйдёт за Грань, не оставив своих детей ей, Лиаре. Да, у Светланы и Джона были уже дети, достаточно, кстати, взрослые. А Лиара... Лиара продолжала медлить. Или медлил Джон? Или они оба медлили?