Младший. В тени отца

— На обратном пути свяжетесь, передадим, что у нас творится! — Незабудка, оказавшаяся почему-то старшей в караване, сухо кивнула, — С богом, девоньки!

— Пока, Мадлен!

Нелепый маскарад оказался бесполезен — у ворот на выезде стоял Маньяк. Похудевший, обветренный, с выцветшими ресницами и бровями, но в целом он за год изменился не сильно, да и рожу его я регулярно вспоминал, так что ошибиться не мог. На несколько секунд наши взгляды встретились, и по мелькнувшей на дне глаз искре стало ясно, что танкист помнит меня не менее хорошо. Неудивительно, он и тогда, в придорожной кафешке, меня спустя три года после случайной встречи узнал, бывает же такая память на лица!

Сразу же кричать "держи его!" старший сержант почему-то не стал. Вместо этого он с демонстративно деловитым видом прошелся вдоль вереницы транспорта, заглянул в багажники и салоны, попросил приподнять кучу сумок в одном из багги. Затем все так же нарочито внимательно стал вглядываться в лица наемниц. Когда очередь дошла до меня, еле слышно шепнул: "Тебе идет!" и отправился дальше. Только чудовищным усилием воли я удержал на лице такую же как у остальных валькирий равнодушную маску.

— Чисто, нет его! — крикнул он стоящим у ворот солдатам, и наш караван медленно стал перемещаться за пределы базы. Когда тень от перекладины поползла с капота на багажник, я не выдержал и оглянулся, разыскивая глазами невысокую фигуру. Словно почувствовав мой взгляд, он отвлекся от трепа с сослуживцами и подмигнул вслед.

— Давно хорошеньких женщин не видел! — пояснил Маньяк товарищу, — Гляди, какая красотуля! Так бы и... — я фыркнул, но удержался от неприличного жеста, только отвернулся, прекращая палиться, — О! С норовом еще!

Встретившиеся со стуком створки отрезали от меня взрыв смеха и ответ солдата. С этим же стуком закрылись все счеты между мной и бывшим байкером.

Интерлюдия.

Христ сидела и мысленно сравнивала меж собой двух не нравящихся ей мужчин. По всему выходило, что сходства не много, но есть: оба чуть младше тридцати, примерно одинаковой комплекции, оба могли доставить неприятности. С маленькой поправочкой: сидящий перед ней капитан нагло врал ей в лицо, а второй... второй тоже врал, но столь искусно мешал правду с ложью, что отделить одно от другого не представлялось возможным.

Кто же ты, Колокольчик, раз в ход пошли такие игры?

На самом деле дезертир, как утверждают подсунутые ей под нос бумаги? Как мальчишка появился в Слободке, Христ пропустила, впервые увидев у себя в кабинете вместе с рыжим наемником. И в тихом восторге наблюдала, как простой человек, а от сильных магов всегда исходило своеобразное подавляющее ощущение, надавал по морде зарвавшемуся колдуну. За одно это валькирия была готова простить парню многое, даже факт дезертирства, если бы он имел место быть. Однако имелось существенное "но": брать на службу в семнадцать в империи еще не додумались, а причин лгать в подобной мелочи, практически оговорке, у Санни, хоть убей, не было! Ни на что бы это знание для женщины не повлияло! Разве что вот сейчас.

Брат-побратим Пустынного Ужаса? Версия с братом не выдерживала никакой критики, достаточно было хоть раз взглянуть на них обоих. Побратим? Друг? Ну... с натяжкой может быть. В Слободке хватало старожилов, помнящих, какие кровавые бани устраивал маг в ответ на всего лишь непонравившееся ему обращение. Сама Христ этих срывов не видела (единственный раз в ее кабинете не в счет — никто не пострадал), но последствия — неоднократно. Трудно не заметить развороченные стены еще вчера работавшего кабака. И хотя с ней наемник был неизменно подчеркнуто вежлив, при личных контактах она те картинки всегда держала в уме. Сейчас же с Пустынным Ужасом, если отвлечься от давящего эффекта присутствия (Христ часто завидовала редким счастливчикам — "глухим" к этому эффекту людям) вполне можно было общаться, не опасаясь за неосторожно вылетевшее слово, и даже находить удовольствие в беседах. Несмотря на репутацию, маг был начитанным, эрудированным и умным собеседником, а когда хотел — еще и обаятельным. Подходящее объяснение, валькирия сама бы держалась за человека, способного не дать натворить непоправимого, но к этой версии тоже имелись контраргументы — наемник мог просто повзрослеть, а хамящие идиоты перевестись. И чуяла Христ нутром — не только этим забота Санни объяснялась, что-то еще в мотивах мага присутствовало (очень простой последний приказ командира "пацан на твоей ответственности", подкрепленный словом и личным расположением, но узнать о нем главе "Валькирий" было неоткуда).

— Так что вы мне скажете? — голос незваного гостя ворвался в размышления хозяйки кабинета.

— Что никогда не встречала человека, которого вы ищете. Я вам снова повторю — у нас жил мой племянник, которого все звали Кабан, но это не значит, что его фамилия Кабанов, как вы утверждаете. По вашей логике моя фамилия тогда должна быть Христова или Христина, а она у меня всего лишь Лебедева.

— Мы ведь обыщем вашу базу!

— Вы понимаете, что я в ответ пожалуюсь вашему командованию?

— Ирина Львовна! Если вы по незнанию укрывали дезертира, то это одно, а если продолжаете упорствовать, то это уже другое! Я сам лично видел, как он скрылся у вас в воротах!

— Что же тогда не взяли?

— Потому что я был здесь на отдыхе и естественно не имел предписания! Поймите, если его поймаем мы, ему почти ничего не будет — вышлем с оказией на родину, а вот если его возьмут в оборот другие службы... и вас заодно...

— Капитан, я от вас устала! Юноша, что жил у нас — сын моей сестры, зарабатывал на учебу, но он уже уехал. Второй мужчина, что жил и живет в нашем отряде — это Пустынный Ужас, но я надеюсь, его вы не станете обвинять в дезертирстве? Если что, он здесь уже семь лет, вашему бегунку, — Христ небрежно щелкнула пальцем по старательно изготовленным фальшивкам, — на момент его приезда только одиннадцать-двенадцать лет было!

— Мальчик, племянник... А документы у вашего племянника имеются? Я ведь проверю, пересекал ли кто-то с фамилией Лебедев границу? — капитан Кожевин, уже понимая, что упустил мальчишку, а с ним все мечты о собственном домике, в последний раз попытался надавить на наемницу. Не на ту напал!

— Я вас снова удивлю, капитан, но женщины, выходя замуж, обычно меняют фамилию, это я живу с девичьей, а сестра моя давно носит другую. Так что хоть до посинения ищите Лебедева, может и найдете! А документы уехали вместе с мальчиком, я не имею привычки хранить у себя паспорта родственников! — злить капитана оказалось неимоверно приятно, потому что решение было принято еще до разговора.

Что бы ни имела армия предъявить Колокольчику, что бы ни финтил со своей непривычной ролью наседки один из сильнейших магов империи, одно было ясно с самого начала: дезертиром воспитанник Аглаи-Кошки, заслуживший в первый же день знакомства прозвище "Стальные Яйца", быть не мог.

— Обратите внимание на мою добрую волю: я разрешила вам и вашим людям осмотреть базу. Если хотите, я даже покажу вам комнату, где жил мой племянник. К слову, в этой же комнате останавливается обычно Пустынный Ужас, так что за возможный бардак все претензии к нему, последний раз он собирался в спешке. Но предъявить вам того, кого вы ищете, не в моей власти. Всего доброго, капитан!

Выбирая какой из двух сил с неясными намерениями оказать услугу, Христ однозначно выбрала третью — мальчика. Хотел бы встретиться с армейцами — у него была куча времени и возможностей для этого. Хочет вырваться из-под опеки мага — вперед и с песней! Не дурак, разберется.

Глава 8.

— Не нравится мне этот поход! — заявила Незабудка, забираясь ко мне в спальник.

Оказавшись вместе в одном небольшом отряде, волей-неволей нам пришлось между собой общаться наравне с другими. Это на базе она могла запереться или скрыться где-то, а в пути куда спрятаться? Тем более командиру? Так несвоевременно для всех и вовремя для меня сбрендившая Мальва подарила не только возможность удрать с девушками, отправившимися на миссию, но и шанс помириться напоследок с Незабудкой, которым я воспользовался. Все же не стоило оставлять этот вопрос незакрытым. О чем-то сверх прощения я мечтал, но, помня, как наемница относится к навязчивому вниманию, не напрашивался. Как показало время — верная тактика.

— Из-за меня? — спросил, отодвигаясь, чтобы дать ей место.

— Колокольчик, да ты-то тут при чем?! — огрызнулась Незабудка, — Просто не нравится, и все!

— Серьезный аргумент! А ты, кстати, в курсе, что среди паломниц сильная магиня обитает?

— Ты же "глухой", откуда?..

— Вижу "венец", — прервал я ее, — А чего глухой-то сразу?

— "Глухой" в данном случае это не дефект слуха, так называют людей, не ощущающих всей шкурой присутствие сильных магов.

— В смысле?.. — впервые услышал данное определение.

— Ты замечал, как многие стремятся отодвинуться от Санни?

— Замечал, — чуть подумав, ответил утвердительно, — Но я считал, это из-за его репутации, не?

— Из-за репутации — это само собой. Но ты точно так же знаешь о ней, и ничего!

— Да я даже как-то вытаскивал его из бара, где он с кем-то поцапался! Ты представляешь, оказывается, у него было слово на ограничение преступной деятельности! — по секрету поделился я с подругой, — Как это сочетается с его легендарными загулами — ума не приложу!

— Мне странно, что я-не маг, объясняю это тебе-магу: слово — оно не вокруг, а в голове дающего. Он просто не воспринимал те бойни преступлением, вот и всё! — Хотел ее перебить, признавшись, что тоже попадал под пресс слова и всё не так, но осекся, это ведь реально я сам считал, что должен вернуться домой. Знал, что дома нет, но бесповоротно осознал много позже! Почему бы и Санни не считать отряд действующим, пока жив и дееспособен он — последний ястреб? Незабудка, не уловив моих метаний, продолжила, — Но, знаешь, своей новостью ты меня не успокоил, если сейчас он может и заведомые преступления творить, то страшновато жить становится! Одна радость, что скоро уберется отсюда!

— И я вместе с ним, — грустно признался. — Цветочек, а поехали с нами, а? Что ты здесь забыла? Песка я тебе и дома найду. Поехали?

— Юля... — невпопад выдала наемница.

— Где?

— Здесь, балда! Зовут меня Юлия!

— Юля, Юленька, — попробовал имя на язык. Ей шло. — А меня Петр.

— Вот и познакомились! — констатировала Юля, и от нелепости происходящего мы оба рассмеялись. Знаем друг друга год, сколько раз ругались, дрались, задумывали сообща каверзы, успели сойтись, расстаться и снова (я надеюсь!) сойтись, а познакомились только что. Цирк!

— Эй, голубки, идите милуйтесь подальше от нормальных людей! — в наш спальник полетел ботинок от Зины — единственной девушки, которую почему-то все звали по имени. Подружка Санни даже позывного не имела, Зина и Зина! Мы переглянулись и снова прыснули, но оперативно последовали совету, перенеся наше лежбище за границу лагеря.

Ночь была прекрасна. Пустыня шуршала в такт нашему прерывистому дыханию, чей-то очень далекий вой прозвучал в унисон со стоном моей любимой, любопытные звезды наблюдали с высоты, а я, усталый и разморенный, смотрел на них в ответ.

— Выходи за меня? — и сам испугался своей смелости.

Мягкий смех, видимо, следовало воспринимать как "нет".

— Почему?

— Я тебя старше! — ласковая рука стала перебирать мои волосы, от удовольствия захотелось урчать. Захотелось — и заурчал, получив в ответ новую порцию веселья.

— А я умнее! И богаче! — на что вместо поглаживания получил щелбан.

— У меня есть дочь!

— Большая?

— Семь лет.

— Это прекрасно! — рука на миг замерла, а потом снова вернулась к ласке.

— И почему же?

— Ну смотри, я молод, маленьких детей боюсь. А тут раз — и уже ничего не надо! Пеленки-распашонки-какашки, — на этом месте я непроизвольно скривился, — уже пройденный этап, буду покупать ей кукол и платья. Вам обеим покупать! Гонять от вас ухажеров! Тебе нравятся мои планы на будущее?

— Нравятся, но ты забываешь, что ты маг, а я нет.

— А в чем загвоздка?

— Ты еще долго останешься молодым, а я уже скоро начну стареть. Посмотри на Санни — ему почти тридцать, а выглядит он моим ровесником. Дальше будет только хуже. Тебе будет сорок, ты будешь молод, а я стану к тому времени старухой...

— Чушь! — истома прошла, как ни бывало, — Ты говоришь, что слово в голове дающего? Может быть, вполне тебе верю. Но и твои надуманные причины — тоже только в твоей голове. Ты еще не попробовала, а уже ищешь повод! Мой отец был старше матери почти на пятьдесят лет, выходя за него, она точно знала, что переживет его! И что?! Это ее не остановило! Более счастливой пары я не знал! Ты не представляешь, как я мстил отцу, когда ее не стало! Как он сам себе мстил! Вот-вот, ирония судьбы! Она погибла едва разменяв тридцать, а он дожил до восьмидесяти.

— Он... тоже?.. — голос Незабудки дрогнул.

— Был бы я здесь, будь он жив! Не случись... того, что случилось, он бы и сейчас возился со своими железками, а я бы честно прогуливал лекции в столичном университете.

— Сейчас лето, каникулы, — тихо поправила девушка.

— Значит, чах бы дома в лаборатории, костеря его на все лады. Я люблю тебя, — выдохнул я страшные в своей неотвратимости слова, — Хочу быть с тобой. Засыпать, просыпаться. Я стану хорошим отцом твоей дочери, обещаю! А насчет молодости — дай мне шанс! В конце концов, все женщины — ведьмы, выпьешь из меня все соки, делов-то? Будешь молодой красоткой, а я стану старой развалиной!

— Я... я не знаю! — с надрывом протянула она.

— У тебя не очень много времени — ровно до конца поездки. Если откажешься — дальше мы разойдемся. Вот, на! — я завозился с застежкой браслета, — Возьми! Это не кольцо и ни к чему тебя не обязывает! — поспешил заверить, видя ее колебания. — Нет — значит, останется на память, все равно делал для тебя! Да — будет кольцо и все, как полагается. Думай, решайся!

Неожиданно настало время, когда я полюбил бескрайнюю аравийскую пустыню всем сердцем. Караван двигался неспешно, быстрее не позволяла дорога, точнее ее отсутствие, паломницы не отличались богатством, сопровождение они наняли вскладчину всем автобусом, поэтому мне на радость маршрут не требовал ежевечерних остановок в караван-сараях. Мой спальник единственного мужчины в команде обычно изгонялся к границе лагеря, туда же, распределив дежурства, прокрадывалась Юля-Незабудка. Зато ночевки в гостиницах бесили — наемницы вместе с подопечными скрывались на женской половине, куда мне ходу не было. Я бы доплатил за семейный номер! А несколько риялов сверху решили бы вопрос с отсутствием в документах отметки о браке или родстве, но, в отличие от меня, Незабудка находилась на миссии и бросить группу не могла. А женские комнаты даже в недорогих, но приличных гостиницах обычно неплохо охранялись, и тишком пробраться под покровом ночи друг к другу в номер не удавалось.

— Не злись! — Юля погладила мою руку, — Сама злюсь, а тебе не стоит!