Почти уронила учителя на диван. Келдыш медленно перевернулся со спины на бок. Подтянул к животу колени. Его начало трясти. Это что... как тогда, в школьном парке? Агата метнулась в спальню, стащила с громадной кровати одеяло вместе с покрывалом. Накинула на Келдыша. Притащила подушку, подсунула ему под голову. Присела на корточки, рассматривая его лицо.

— Вы... вам что... что я могу сделать?

— Не... мельтешить, — сказал Келдыш, не открывая глаз, но вполне отчетливо.

— Может, позвонить кому-нибудь? Этому вашему... Шрюдеру?

— Никому. Некому. Мортимер. Только не... уходите. Я посплю и все. Не уходите.

— Да, — сказала Агата, хотя он уже не слышал. — Не уйду.

На кухне она нашла чай, кофе, сухари и несколько пакетов с едой быстрого приготовления. Залила лапшу кипятком и притащила в комнату. Ела и пила, сидя на диване, а вместо стола используя кухонную табуретку. Келдыш дышал неровно. Все лицо его покрылось красными пятнами, как от аллергии. Агата то и дело трогала его лоб — горячий и сухой. Ведь Келдыш совсем недавно вышел из больницы... странно, что он только сейчас свалился. Разве что... Агата с сомнением посмотрела на кольцо на руке. А вдруг ему стало так плохо, потому что он отдал кольцо? Она же ничего не понимает в магии. Вдруг кольцо давало ему силу, поддерживало... у кого бы спросить? Попробовать, что ли? Она потянула с пальца кольцо — то, вроде бы большеватое, еле поддавалось, давая время вспомнить: 'никогда не снимайте его... даже если вам станет страшно... очень страшно'. Агата призадумалась, взвешивая, насколько ей страшно. Выходило — страшно, но не очень. Ну и подождем.

В шкафу в спальне висели вещи Келдыша. Черные. Агата достала с полки спортивную майку, с сомнением оглядела ее. Еще и понюхала. Майка пахла стиральным порошком. Чистая. На другой полке нашлась пара полотенец.

В ванной она обнаружила, что ее учитель очень следит за собой (прямо какая-то девица-красавица!): перед зеркалом стояла куча мужской косметики. Агата тщательно выдраила себя мочалкой с гелем для душа — гель пах сильно, но приятно. Выстирала свою майку, подумав — и трусики. Сменки у нее не было. Если уж взяли моду похищать ее, сердито думала Агата, могли бы и одеждой обеспечить! И новой зубной щеткой. Она открыла дверцу шкафчика и невольно хмыкнула: в стаканчике стояли несколько разноцветных нераспакованных зубных щеток.

Спасибо Келдышу.

Майка едва прикрывала колени. Агата посмотрела и расстроилась — хорошо бы они были, как у той титястой модели в журнале — смуглые, гладкие, блестящие, а то какие-то шершавые, бледные. И кости выпирают. Везде. Агата попыталась натянуть майку пониже. Вдруг вспомнила Вуда: а ему и такие коленки понравились... И тут же разозлилась на себя. Столько с тех пор всего произошло, а она зациклилась на той дурацкой сцене в гостинице! Келдыш с Вудом, наверняка, и думать забыли, а она все переживает, пережевывает...

Агата постояла над учителем. Он все так же лежал на левом боку, зажав в кулаке угол одеяла, как будто боялся, что отнимут. Агата забрала скомканное покрывало и пошла в спальню. Уставилась на кровать. Кровать была огромна и пустынна. В незадернутое окно светил фонарь: ветер раскачивал его, и по стенам метались тени от деревьев. Тени. Серые тени...

Агата отступила, крепко прижимая к груди покрывало. Тщательно закрыла за собой дверь. Выключила свет, оставив гореть светильник на полу у дивана. Сказала, как будто Келдыш ее слышал:

— Можете надо мной смеяться. Но я боюсь. Я тут посплю. С вами. Можно?

Келдыш, конечно, ничего не ответил. А молчание, как всем известно, — знак согласия. Агата притулилась с краю дивана, кутаясь в свое покрывало. Оно пахло пылью.

Просыпалась часто — когда Келдыш крупно вздрагивал. Или резко переворачивался. А потом он еще говорил что-то — непонятное, на никогда не слышанном языке — сердито и отрывисто, словно отказывался от чего-то. И норовил стянуть с нее покрывало. Агата трогала его лоб, подтыкала одеяло. Он, вроде бы, согрелся — может, потому что она лежала рядом. Ей, например, было очень жарко. Как это семейные люди спят вместе? Они же друг другу так мешают!

Утро и Келдыш смотрели на нее, когда Агата открыла глаза.

— Доброе утро, — сказала она благовоспитанно.

— Доброе... что, черт возьми, вы здесь делаете?

Она растерялась от неожиданности нападения. Завозилась и наткнулась под одеялом на ногу Келдыша. Он отодвинулся.

— Сплю...

— Вам что, на кровати было тесно?

— Нет...

— Тогда зачем вы улеглись со мной?

Агата растерянно моргала, глядя на него снизу. Она не понимала, что его так разозлило. Поэтому сказала правду:

— Мне было страшно.

Келдыш потер щеки. Наверное, его опять раздражает выступившая за ночь щетина.

— С чего это?

— Ну... просто.

Он помолчал:

— Я как... не... буйствовал?

Она не поняла, про что он спрашивает. Мотнула головой.

— Только разговаривали...

Келдыш насторожился.

— О чем?

— Не знаю. Вы на иностранном.

— Так, — он, прищурившись, рассматривал ее. — Значит, вам одной стало страшно. А со мной?

— Что — с вами?

Келдыш длинно вздохнул:

— Мортимер, я, конечно, не в курсе, как велик ваш сексуальный опыт, но разве бабушка никогда не говорила вам, что не стоит кидаться в постель к малознакомым мужчинам?

Агата открыла рот и Келдыш добавил:

— И к хорошо знакомым — тоже.

— Я не кидалась к вам в постель! — высокомерно указала Агата. — Я просто прилегла рядом. А вчера в катакомбах у нас вообще была одна лежанка. Я что там, на полу должна была спать?

— Вчера — другое дело, — пробормотал Келдыш, морщась. — Вчера я был вменяемый...

И чуть не раздавил ее.

— Вы пить хотите?

— Просто подыхаю.

Агата свесилась с дивана и достала с пола большую кружку с водой.

— Вот.

Он принял без благодарности. Жадно выпил.

— Вы как? Вам лучше?

Он скривился.

— Не считая того, что меня будто танком переехало — отлично. И будет еще отличнее, если вы сейчас уберетесь!

— К-куда?

— Куда угодно — в ванную, на кухню, в спальню... Давайте, Мортимер, проваливайте!

Ну и пожалуйста! Агата так резко села, что голова закружилась. И тут же принялась заполошно одергивать задравшуюся майку. Покосилась. Келдыш лежал, закинув руку за голову. Смотрел в потолок. Подумав, Агата обернула вокруг себя покрывало и 'убралась' в ванную. Там умылась, оделась, почистила зубы вчерашней оранжевой щеткой. Уставилась на себя в зеркало. Бледная, даже какая-то синяя. Под глазами — темные круги. Сейчас бы лизину косметичку. И, вообще, когда все это закончится, она начнет по-нормальному краситься. И пойдет в солярий. И будет заниматься спортом. Может, тогда у нее появятся и нормальная грудь... и коленки... И вообще, что положено.

Она осторожно приоткрыла дверь. Келдыш гремел на кухне посудой и дверцами шкафчиков.

— Я уже кофе сварил, — сообщил он, объявляясь на пороге кухни. Взлохмаченный, сонный и недовольный. — Вы что, там жить собираетесь?

Агата поспешно посторонилась. Келдыш хлопнул и дверью ванной. Агата вздрогнула. Ну до чего неприятный тип! Как с таким можно жить в одной квартире? Наверное, поэтому он до сих пор не женат.

А, может, уже развелся? Наверняка мадам Келдыш от него просто сбежала. Интересно, какой она была? Похожа на тех моделей из журнала? Конечно, он-то может себе таких позволить. Это Агата должна ждать, пока какой-нибудь... Вуд соизволит ее заметить, а Келдышу стоит только пальцем поманить...

Агата сидела, спрятав под себя руки, и уныло смотрела на остывающий кофе, когда на кухне объявился Келдыш-дамский любимчик.

— Что за кислая мина? — спросил уже бодро, усаживаясь напротив. — Кофе не понравился?

— Кофе? — спохватилась Агата. Отхлебнула и чуть не поперхнулась. — Хороший... кофе. Крепкий.

На самом деле кофе был не просто крепкий, а суперкрепкий. Ядерный, сказала бы бабушка. И суперсладкий. А Келдыш еще намазывал сухарь сгущенкой и хрустел так аппетитно, что обычно ничего не евшей с утра Агате захотелось тоже. Заметив ее взгляд, Келдыш подвинул банку:

— Угощайтесь.

Теперь они хрустели оба. Не спрашивая, Келдыш подлил ей еще кофе.

— Вы не снимали кольцо ночью?

Перестав жевать, Агата поглядела на него.

— Кольцо, — повторил Келдыш ей, как глухой. — Не снимали?

Что-то такое, наверно, отразилось на ее лице, потому что Келдыш хищно подался вперед.

— Не снимали?

— Не снимали! — огрызнулась Агата с набитым ртом.

— Тогда собирались? — не отставал Келдыш.

— Да.

— Зачем? Я же говорил вам!

— Чтобы вам помочь.

Пауза.

— То есть?

— Я думала, вам стало плохо, потому что вы его мне отдали...

Голос Агаты затухал. Келдыш молчал, и она глядела в свою чашку.

— Я совершенно не подхожу на роль святого, Мортимер!

Агата невольно вскинула глаза:

— А?

— Вы, вероятно, решили, что я, жертвуя жизнью, отдаю вам свою волшебную силу?

Агата вновь принялась рассматривать чашку. Она знала, что опять покраснела. Действительно, очень стыдно хорошо думать о Келдыше — под взглядом того же Келдыша.

— Отношения между кристаллизатором и его владельцем более сложные. Вы не понимаете.

— Конечно, — сказала Агата. — Не понимаю. Я ничего не понимаю в вашей магии. Не знаю, с чего бы это?

Келдыш снова помолчал.

— Я уже объяснял, что мои силы и жизнь не заключены в этом кольце. Так бывает только в сказках. Так что кольцо мне не поможет.

Побарабанил пальцами по столу. Добавил — как-то неохотно:

— Пока оно у вас, мое местоположение трудноопределимо. А значит, и ваше — тоже.

Агата сжала кулак, внимательно осматривая кольцо.

— Там что, и вправду, встроен какой-то маячок?

— Маяк не в кольце.

Келдыш полуотвернулся к окну. Агата посмотрела на него. На кольцо. Сжала-разжала пальцы. Сказала, поглядывая на учителя:

— Мне говорили, что у всех магов... все маги заклеймены...

— Не такая уж большая плата за право пользования магией.

— И вас могут найти по этому вашему... клейму?

— В паре с крисом они создают мое персональное... хм-м... эхо. Да. Любая карта города и любой мало-мальски сносный маг-искатель.

— А я что...

— Вы глушите эхо.

Агата почувствовала разочарование. Вот навыдумывала себе! И Келдыш еще напустил туману. 'Даже если вам станет страшно. Очень страшно'. А заботился он вовсе не об ней, Агате. О себе.

— Так вы поэтому ночью просили меня не уходить... — пробормотала себе под нос. Келдыш услышал. Нахмурился.

— Я — просил?

— 'Только не уходите, Мортимер...только не уходите', — процитировала Агата.

Келдыш нахмурился еще больше.

— Не помню. Вы моете посуду.

Он ушел в комнату. Заработал телевизор. Агата не спеша мыла тарелки и чашки. Она любила возиться в воде. Дома еще и пела при этом. А бабушка иногда подпевала... Когда делать стало совсем нечего, Агата поплелась в комнату. Келдыш лежал на диване и, уткнувшись подбородком в подушку, смотрел телевизор.

— И что мы будем делать дальше? — спросила Агата.

— МЫ будем думать, — сказал Келдыш, не оборачиваясь. — А вы — что хотите.

Неужели? Значит, можно ехать домой?!

Агата прислонилась спиной к косяку и уставилась в телевизор. Какое-то очень дурацкое шоу. Неужели Келдышу это нравится? Хотя ему и еще кое-что нравится... Агата, склонив голову, попыталась заглянуть под диван. Журналов не было видно: или она так далеко их запихнула, или он их уже перепрятал.

— А сколько у вас квартир?

— Несколько, — невнятно сказал Келдыш.

— И везде одно и то же?

Он перевернулся набок.

— В смысле?

— Диван, телевизор, кровать...

— Я не понял вопроса, Мортимер, — сказал он, помолчав.

— Ну, у вас есть настоящий дом? Где вы живете, а не скрываетесь... — она замолчала, потому что вдруг подумала о кровати. Навряд ли она нужна ему одному, такая большая. И вновь почувствовала, что краснеет. До чего же дурацкая привычка! Интересно, из нее вырастают?

Хорошо, что Келдыш в этот раз не догадался про ее мысли.

— Я люблю жить у Лизки. Хотя там, конечно, настоящая психушка. А когда они мне все надоедают, ухожу в дом на Часовой площади. Вы там бывали?

В доме или на площади, чуть не переспросила Агата.

— Нет...

— Покажу, — рассеянно пообещал Келдыш. — До прошлого года я жил налегке. Издержки профессии. Мне нравилось. Теперь, наверно, все изменится.

— А вас не выгонят за то, что вы меня... утащили?

— Будем решать проблемы в порядке их поступления.

Агата неожиданно съехала по косяку на корточки

— Но вас ведь не поведут из-за меня к Слухачу?!

— Что? Нет. Я не применяю магии. Если меня накажут, то просто как гражданина, а не как мага-гражданина. Видите ли, я хорошо знаю специфику, и не собираюсь совершать ошибки. Что вы там уселись на полу, как сиротинушка?

— Мне же нельзя к малознакомому мужчине и близко приближаться! — строптиво напомнила Агата. — А кроме дивана и кровати посадочных мест у вас больше нет.

— О, господи, да не вредничайте вы, Мортимер! Идите садитесь, я подвинусь.

— А когда вы начнете проводить опыты? — спросила Агата через час смотрения телевизора. Если бы Келдыш время от времени не переключал каналы, она решила бы, что учитель дремлет: он молчал и почти не двигался.

Келдыш покосился.

— Опыты?

— Ну, я думала, вы будете как-то исследовать мою магию-антимагию. А мы второй день только спим и едим. И ничего не делаем.

— Извините, Мортимер, — сказал Келдыш. Агата чуть с дивана не свалилась. Впервые за все время их знакомства он извинился. — Просто я сейчас... не в лучшей форме. Надо отлежаться.

— А, может, вам какое-то лекарство нужно или что-нибудь еще...

— Вы никуда не пойдете! — отрезал он, не оборачиваясь.

Агата вздохнула.

— Ну, у вас же есть какие-нибудь друзья? Не хотите с ними связаться?

Келдыш осторожно перевернулся на спину. Как-то криво усмехнулся.

— От моих друзей мы сейчас и скрываемся!

— А у вас нет друзей, которые не маги?

— Почти нет.

— Почему? Вам не нравятся обычные люди?

— Просто нет времени поддерживать какие-то длительные отношения. Я Лизку-то вижу раз в полгода. Да и не очень я приятный в общении человек. Как вы заметили.

Агата подумала-подумала и сказала в утешение:

— Все наши девочки в вас влюблены.

— Да? — Келдыш притворился очень удивленным. — И вы тоже?

Посмотрел и хрипло рассмеялся:

— Лучше молчите! Не лишайте меня моих иллюзий!

— А можно я спрошу?

— Угу.

— Как вы меня нашли?

— А что искать-то? Лиза сказала, вы в столице. Чтобы вернуться в Светлогорск, вы должны были пойти на вокзал. Я просто ждал, когда вы появитесь.

— А откуда вы знали, что я появлюсь именно там? Я ведь могла пойти на Южный, там дорога даже короче, я не додумалась... Или там меня тоже кто-то ждал?