Заметив мчавшуюся от дворца карету, несколько солдат в темных коротких плащах яростно закричали в сторону безумного ямщика, грохотавшего повозкой по камням мостовой. Но граф не обратил внимания на эти возгласы. Он не отрывал взгляда от дороги. Лошади испуганно заржали: впереди собралась группа людей, и животные пытались притормозить, однако на их спины вновь обрушился яростный удар кнута. Ланс не собирался уступать дорогу. Это были черноморцы, которые, по всей видимости, расправились со стражей у городской стены и ныне возбужденно обсуждали доблестные дела. Воины бросились врассыпную, заметив бешеную скачку лошадей, а один из смельчаков зацепился за выступавшие края фургона и ловко взобрался на его крышу.
— Тебя что поразил Уритрей? — раздался сверху насмешливый вопрос. — Эй, останови повозку!
— Проваливай отсюда! — закричал Санти. Он поднялся на ноги, чтобы дать отпор наглецу, вздумавшему становиться на пути морийских солдат. Но в это время Ланс как раз подтянул поводья, заворачивая в широкую боковую улицу, спускавшуюся к самому морю в порт. Санти едва не потерял равновесие, но вовремя зацепился за балки фургона. Удержался лежа на крыше и черноморец.
Морийский юноша вскарабкался наверх, выдерживая несильные удары и толчки противника, который все-таки пытался закрепиться на крыше фургона, вилявшего из стороны в сторону по неровной дороге. Санти, оказавшись возле врага, припал к деревянным балкам крыши повозки, подражая черноморцу, но при этом нанес тому удар ногой, чтобы свалить вниз. До Ланса не доносились крики борцов: по обе стороны дороги светились ярким огнем окна домов, в портовых трактирах разгорались веселые гуляния мирных горожан, а грохот колес о камни улицы заглушал даже эрлинские напевы, звучавшие из распахнутых окон.
Сверху раздался отзвук глухого удара и ор, который быстро затих позади — повозка уже въезжала на морскую пристань. Ланс попробовал оглянуться назад, он позвал по имени своего товарища, но ответа не последовало. Однако граф остановил лошадей только возле трапа "Идии". Он вскочил на землю и обежал фургон, поспешно постучал в заднюю дверь, давая понять напарникам, что они уже на месте, а после ловко запрыгнул на крышу. Но там не было ни его друга, ни его противника. Лишь немного крови.
— Поднимайтесь на борт, — скомандовал Ланс. — Я вас догоню, лишь пристрою лошадей.
Однако его тут же ухватил за локоть Энитор.
— У нас нет на это времени, командир.
— Там Санти, — оправдываясь, ответил Ланс.
— Если Море оставило ему жизнь, то он сумеет её сохранить и дальше. Люди сетора или Эонита уже могут быть в порту, — рассудительно ответил мориец. — А нам еще предстоит справляться с кораблем.
— Эй, вы что сбежавшие рабы? — их окрикнули с соседнего парусника, освещенного яркими огнями.
— Да, и мы захватим этот корабль. Благодари Галию, что не позарились на твое суденышко, — прокричал в сторону Энитор. — Ланс, я уже вижу спешащих к нам портовых стражей.
Мужчины обнажили мечи и побежали к высокому трапу. Едва они оказались на борту каравеллы, загорелые матросы Орлакса подняли лестницу с песчаного берега, паруса уже распустились от порыва ветра, и метким ударом граф лишь перерубил швартовые канаты. Он взывал к Морю и Тайре, богам, которых редко вспоминал как на родине, так и вдали от неё, чтобы судно успело отойти от берега и скрылось в бескрайней ночи и море, владениях Уритрея и Нопсидона.
Пленницу спустили в темное помещение в верхней части трюма. Ланс приказал освободить девушку от пут, принести ей воды и свежей еды.
— Она же ведьма, командир, — опасливо возразил Дарион.
— Даже если это так, не думаешь же ты, что она не сделана из кожи и костей, как ты, или я, или наш государь?! — промолвил Ланс. Он покамест не мог точно утверждать, кем являлась затворница, освобожденная его людьми из подвала дворца, но надеялся, что она именно тот человек, за которым его посылал государь Ортензий. Между тем Антею граф всегда представлял себе в ином виде, и хотя он слышал, что царицу обвинили в чародействе, это ведь не означало, что она должна походить на юную девицу! Ланс хорошо знал колдунов, точнее помимо Ортека, его воспитал еще один чародей — граф Элбет, и по их словам колдуны редко сохраняли на вечные годы юность, чаще всего уникальные способности приходили к ним в зрелости. Так что он с иронией выслушал слова своего солдата, но посчитал не лишним добавить: — И не забудь приставить охрану к выходу из её каюты.
Ланс не покидал палубы корабля, он топтался на возвышении возле штурвала, наблюдая за движениями молодого моряка, обученного вести судно самим Орлаксом. Было решено отойти в море на несколько лиг, так чтобы во мгле скрылись огни Ланисы и бросить до утра якорь, лишь бы не сбиться с выбранного курса в темноте. Так и поступили, но граф де Терро, даже когда судно замерло на волнах, мерно покачиваясь, не отрывал взгляда от темной воды за бортом, опасаясь заметить факелы на приближавшихся шлюпках с вооруженными солдатами.
Едва поднялось солнце, в утренней дымке стали видны волны, бившиеся о борт корабля, чайки, с криками парившие в воздухе, и чистая синева неба. Палуба "Идии" вновь оживилась суетой матросов, и судно легло на северный курс. Но прошло не более часа, как люди расслышали пронзительный крик матроса с верхней мачты: "Земля!". Ланс, который занял капитанскую каюту на карме, тут же вскочил на шатавшийся под ногами пол и выбежал на палубу. Впереди опять показались стены Ланисы, или другого эрлинского порта, но отнюдь не северного берега Южного моря.
— Куда мы идем, бестолковщина? — выругался граф, не в силах сдержать досаду. Он оттолкнул матроса от штурвала и самостоятельно ухватился за вращавшееся колесо. — Нам ведь в другую сторону! — он завертел руль. Корабль слегка склонился на бок, и по палубе покатились бочонки, ящики и другая поклажа. — Теперь мы поплывем на север? — он поглядел на смутившегося юнца, стоявшего в стороне. Тот лишь пожал плечами. — Держи штурвал, и не вздумай его крутить, понятно!
Он отыскал в каюте капитана морские карты и внимательно изучал их последовавшими тихими днями. Ночи стояли ясные, и Ланс мог по звездам проверять правильность выбранного направления. Ветер гнал его судно вперед, по подсчетам графа "Идия" уже преодолела более трехсот лиг, однако северное побережье еще не явилось взору из-за горизонта. В команде Орлакса были умелые исполнительные матросы, опытные в своем деле, но не в ремесле капитана, который всегда самостоятельно вел судно по курсу. Ланс хватался за голову, представляя, что заплутал в морских пучинах, либо пристанет вскоре к берегу посреди степи, откуда придется неделями добираться до Аватара, да еще пешком.
— Капитан, мы стоим! — в каюту графа ворвался матрос, эрлин по происхождению, но отменно говоривший на морийском языке. — После полудня не сдвинулись ни на лигу вперед.
Проклиная волны, ветер и небо вместе взятые, Ланс выглянул наружу. Он собирался отоспаться после бессонной ночи и хлопотливого утра: в трюме образовалась небольшая трещина, откуда вовсю хлестала вода, и которую пришлось заделывать всеми подручными средствами. Прежде всего в глаза графа бросились надутые паруса, которые готовы были сорваться от силы морского бриза. Однако тут же он заметил странное ощущение того, что корабль замер в воздухе — Ланс подозрительно поглядел на палубу, которая не раскачивалась размеренно под ногами. Он приблизился к борту и еще более хмурый взор бросил на волны, по-прежнему гулко бившиеся о крепкую обшивку, однако нос корабля уже не разрезал их на части, поднимая белую пену.
— Что случилось? — его окружили готовые к любым приказам матросы, а также верные товарищи по оружию.
— Мы застряли на одном месте, но впереди нет ни рифов, ни отмели, мы проверяли глубину воды, — ответил один из моряков.
— Это все она, — вперед выступил Дарион. — Эта ведьма уже целый час кричит, чтобы развернули корабль и отвезли её к черноморским берегам. Видимо, вскоре "Идия" самостоятельно тронется на восток только по её прихоти.
Ланс тяжело вздохнул. Эти угрозы из уст спасенной из темницы девушки он слышал уже четвертый день, с тех самых пор как она очутилась в каюте на борту. Энитор и Дарион, которым он поручил не спускать с неё глаз, доносили, что девица отлично владела морийским языком и требовала, чтобы похитители отвезли её в Гассиполь. Она убеждала их, что это самое здравое решение в сложившемся положении, что его одобрил бы даже государь морийский, с которым она, оказывается, была лично знакома, и который их всех сошлет в Истару за ослушание её приказов. Ланс лишь усмехался воображению и самообладанию царицы, слыша её голос, который иногда доносился до его каюты на палубе. Он признавался самому себе, что вполне возможно выкрал именно царицу, а не какую-нибудь любовницу сетора, которую тот решил сокрыть в подземелье подальше от гнева жены. Порой он сожалел, что позволил развязать пленнице руки и освободить рот. Хотя в последние дни девушка замолчала, скорее всего она устала повторять морийцам, что действительно являлась царицей и регентом Черноморья, а также свои требования отвезти её на родную землю и немедленно освободить. Сам Ланс до сих пор еще не спустился ни разу в её каюту, он понимал, что не услышит там ничего нового, поэтому не желал тратить время зря — ему было поручено привезти Антею в Аватар, а не расспрашивать её в пути. Но сейчас первое объяснение, что приходило графу на ум, было — перед его глазами явление колдовства. Ведь управлять волнами и ветрами иногда удавалось государю Ортензию, который обладал чародейскими способностями. А если его догадки были верны, то единственным человеком, способным наводить чары на корабле, оказывалась именно царица Антея, которую в этом обвинил собственный сын. Неясность вызывало лишь то, что Антея решилась действовать так поздно, когда они уже должны были приблизиться к берегам Тристепья, но отнюдь не Черноморья.
— Даже если она настоящая ведьма, я не позволю ей играть моим кораблем как щепкой в луже воды, — жестко произнес Ланс. Он направился к ступеням, спускавшимся в трюм.
— Я никогда не сомневался, что она ведьма, командир, — за его широкими шагами поспевал Дарион. — У неё взгляд как у нашего государя.
— Это взгляд правителя, а не колдуна, Дарион, — устало усмехнулся граф. — Отопри дверь, я поговорю с ней.
— Ну уж нет. Граф Элбет, когда я его видел в Алмааге, тоже так глядел на людей. Вот, не забудьте надеть маску, — он протянул графу белый колпак, извлеченный из-за пазухи. — Если ведьма увидит ваше лицо, она может навести порчу на вас и всю семью. Поверьте, я родился на границе с Веданом, а у нас такие случаи бывали... — Дарион присвистнул от воспоминаний, но быстро вернул себе серьезный озабоченный вид. — Лучшим средством от колдовства всегда был настой сонника. Может сперва влить ей что-то в глотку? Недаром же её поил маг. Она, наверное, только сейчас пришла окончательно в себя...
— Элбет всегда повторял, что человек может противостоять колдуну даже без всяких настоев и эликсиров. Будь уверенным в себе, Дарион, и она ничего тебе не сделает, если, конечно, ей вообще что-то по силам, — сомнительным тоном добавил Ланс.
Солдат снял тяжелый засов, нацепив перед этим себе на голову колпак, висевший на крюке в стене. Ланс последовал его примеру — все-таки знание того, что тебя не увидит колдун, существенно добавляло уверенности в себе. Граф первым вступил в темную комнату. Непонятное свечение над головой тут же привлекло его внимание. Это не было похожим на подвесную лампу, скорее огненный шар, мерцавший прямо над девушкой. Такие иногда зажигал государь, чтобы осветить комнату, только они были не столь яркими.
Он посмотрел на пленницу. Девушка сидела на жесткой кровати, подобрав под себя ноги. Она расположилась прямо напротив входа и улыбнулась посетителям, не отрывая от них взгляда.
— Вы все еще не верите моим словам? Если вы немедленно не повернете корабль, я опущу его на морское дно, — произнесла она холодным голосом. На лице не осталось и подобия улыбки.
— Это мое судно, госпожа, и мне решать, когда ему отправиться на дно, — графу совсем не понравился её тон.
— Наконец-то появился капитан, хотя все вы для меня на одно лицо. Где же ваша честь, если вы прячетесь от царицы под масками, как я могу верить вашим словам? Немедленно доставьте меня в Гассиполь!
— Если вы признаете, что неподвижность моего корабля ваших рук дело, то я требую сейчас же остановить это колдовство. Иначе мне придется применить силу, — он не собирался шутить.
— Я не изменю своему намерению, можете требовать, что угодно.
Ланс махнул рукой Дариону. Мужчины сделали быстрые движения в сторону девушки, но в тот же момент солдат отлетел к дверям, грохнувшись тяжелым телом об её косяк. Он издал сдавленный стон, Ланс же, не раздумывая, набросился на царицу и повалил её на кровать. Он ухватил цепкие руки девушки, а другой ладонью зажал ей рот — порой слова колдуна было достаточно для колдовства, однако необходимо было еще завязать ей глаза и желательно лишить вдобавок сознания.
— Дарион, ты цел? — прокричал граф. — Давай сюда веревки, — он заглянул в юное девичье лицо, которое затмила тень непонимания и недовольства. Похоже, она собиралась отбросить прочь обоих мужчин, но он не переставал повторять про себя, что перед ним настоящая ведьма, и её колдовство не могло иметь над ним могущества. Так во всяком случае он пытался сохранить невозмутимость после того, как разглядел чародейное сияние под потолком. Её большие глаза ненавистно смотрели прямо на него. Ланс чуть не отпрянул от чародейки — голубые глаза никогда не встречались у черноморцев, во всяком случае, он никогда о таком не слышал, а в подземельях Ланисы ему показалось, что у царицы большие темные очи, отражавшиеся в свете огней. — Ты снимешь чары? — спросил он, пытаясь разобрать ответ в её глазах. Она даже не моргнула.
— Командир, — раздался голос Энитора, который уже стоял возле кровати. Рядом с ним, держась за поясницу, встал Дарион, он начал опутывать ноги девушки. — Мы можем напоить её брагой, командир.
Энитор протянул графу кожаную флягу с крепким напитком. Оторвав руку ото рта царицы и схватив сосуд, Ланс быстро поднес узкое горлышко к её губам. Она вертела головой, жидкость проливалась на постель. Граф попробовал другой рукой приоткрыть её рот, он вынужденно освободил её кисти, и девушка тут же воспользовалась минутной свободой. Она со всей силой ударила его ладонью в грудь, пытаясь сбросить с себя мужчину. Еще не зажитая рана от ожога вспыхнула страшной болью — Ланс охнул, его лицо скривилось от страдания и злобы. Не раздумывая, он нанес ответный удар по лицу царицы. Её голова отлетела в сторону, глаза закрылись. Ланс испуганно прикоснулся к бледным щекам, по её рассеченной губе потекла кровь. В то же мгновение яркий шар в комнате погас. Ланс приложил ухо к её груди — сердце громко стучало под нежной кожей, прикрытой серым плащом. Не стоило терять эти победные минуты: царица была жива, лишившись, похоже, чувств. Парень прикоснулся к её подбородку и приоткрыл рот, заливая в него обжигавшую брагу. Энитор поддерживал её голову, чтобы жидкость прошла во внутренние органы колдуньи. Внезапно она открыла глаза, опять отвернула голову мимо фляги, а потом, приподнявшись над постелью, насколько это позволял мужчина, сидевший поперек её живота, уставилась в его лицо и плюнула прямо в широкие разрезы в маске.
