Москва-36

-сталин откуда вам об этом известно.

-кольцов я сегодня обедал с дель вайо ближайшим помощником старика.

-сталин что известно о суде над примо де ривера. 'Известная личнось'...

Хосе Антонио Примо де Ривера— лидер Фаланги, основной политической силы Испании, поддержавшей мятежников. Фаланга— испанский клон итальянской национальной фашистской партии и немецкой национал-социалистической рабочей партии. Ривера был арестован республиканцами после мятежа республиканцами.

-кольцов сегодня ожидается вынесение приговора по моим сведениям смертная казнь неизбежна.

'Хм, интересная идея у журналиста: обменять сына Ларго Кабальера, захваченного мятежниками, на Риверу, который может стать реальным соперником Франко'.

-сталин сомнительно что старик пойдет на такой обмен. он человек идеи.

-кольцов можно будет спросить его об этом сегодня на переговорах.

-сталин ни в коем случае. запрещаю. надо искать другое решение.

Разговор переходит на вчерашнюю встречу премьера с французским послом. Михаил Кольцов и тут оказывается подробно информирован. Похоже, такого понятия как государственная тайна в республиканском правительстве не существует. Франция выступает против предоставления автономии или независимости Испанскому Марокко (с целью начать брожение в среде марокканцев, одной из самых боеспособных частей армии мятежников), так это может поставить под угрозу положения Фесского договора и французский протекторат над королевством.

'Как всё туго переплетено, однако'...

Дальше пошёл пересказ бесед с Хосе Диасом и Долорес Ибаррури, с несколькими другими людьми, чьи фамилии мне ничего не говорили. В итоге, получив указания, Михаил Кольцов, припадая на левую ногу, покидает помещение, а пишмаш продолжает стучать.

-сталин т.чаганов что произошло с вами в генконсульстве

'Хочет уточнить, думаю, недостатка в источниках информации там не было'.

-чаганов неудачная попытка теракта. это была сестра моего переводчика из амторга когда я был в сасш который погиб. она винит в его смерти меня.

-сталин он был троцкистом.

-чаганов также как и его младшая сестра. ее отпустили чтобы не возбуждать подозрительность между нами анархистами и поумовцами.

'Маленькая ложь рождает большое недоверие. А с другой стороны, ну как в двух словах объяснить такое'.

-сталин понятно. хорошо. до вечера. за вашу охрану в валенсии будет отвечать товарищ котов. конец связи.

Выхожу из комнаты связи и вижу накрытый стол, своих бойцов сидящих за ним, а также смущённое лицо Базарова и мокрую гимнастёрку на его груди .

'Бьюсь об заклад, тренировался пить вино из поррона, той самой бутылки с узким горлом. Только её Кольцов за ужином прикончил, а тут— по крайней половина в наличии. За то нет кровяной колбасы. Ясно-выменяли'.

На завтрак, в трёх небольших глиняных плошках бобы в томатном соусе и врассыпную апельсины на десерт без ограничения. Это понятно— живём в апельсиновой роще. Быстро уничтожаем содержимое плошек и я поднимаюсь.

-К шестнадцати тридцати быть готовым к отъезду.— Выразительно гляжу на бутылку и Базарова, он сегодня за рулём.

* * *

-Взрывное устройство готово.

Невольно останавливаюсь и поворачиваю голову в сторону десятка людей, по случаю тёплой солнечной погоды расположившихся кружком, на выложенной камнем площадке-патио заднего дворика виллы, вокруг брезентовой подстилки. Сидящая рядом с руководителем занятий молодая девушка переводит его слова на испанский.

'Знакомые голоса, а... так это— вчерашние голубки из тёмной комнаты'.

-Чтобы усилить действие взрыва против живой силы,— заученным голосом вещает мужчина, сидящий ко мне спиной.— нужно заранее заготовить и положить в вещмешок поражающие элементы, лучше всего из подручных материалов: каменная крошка, галька, битое стекло... 'Голубки... звучит как осуждение, а они занимаются, между прочим, важнейшим делом— готовят диверсантов для Республики. А что касается амурных дел, то когда ими заниматься? После войны? Если доживёшь... Нет, любви на войне и место, и время'.

-А теперь следите за моими руками,— руководитель занятий с видом фокусника одним быстрым движением завязывает горловину вещмешка.— вуаля ('С видом, ничего что я говорю по французски'). Теперь показываю как завязать его вокруг дерева или столба... От неожиданного воспоминания трясу головой: точно такой же узел на обрывках вещмешка я видел на месте взрыва, точнее на пеньке, оставшегося от телефонного столба на обочине горного серпантина под Сочи.

'Неужели он? А почему именно он? По этой программе могли учиться сотни если не тысячи диверсантов'.

Делаю шаг в сторону и сухая ветка, лежащая на дорожке, предательски хрустит у меня под ногой и на меня синхронно оборачиваются все участники кружка любителей повзрывать.

-Товарищ Чаганов!— Ойкает переводчица.

После небольшой паузы мою фамилию начинают коверкать и остальные разноязыкие кружковцы, кроме руководителя, который застыл с невозмутимым выражением на лице и мешком в руках.

'Зазвучала моя фамилия'...

В мгновение ока оказываюсь в окружении своих фанатов, которые тянут меня на патио.

-Занятие окончено.— Деревянным голосом констатирует руководитель и прячет вещмешок за спину.

-Товарищ Чаганов, вы здесь чтобы поддержать Испанскую Революцию? Будете командовать нашим отрядом? Вы давно из Москвы?— Посыпались вопросы на испанском и русском.

'Попал'.

-Луиза.— представляется переводчица Аня.

-Майор Старинов.— Неожиданно проговаривается руководитель занятий.

'Блин'...

-Я приехал недавно вместе с делегацией цекамола,— начал я неуверенно под горящими взглядами молодых людей.— везли продовольствие в Картахену для семей рабочих. Вблизи Барселоны нас атаковали итальянские самолёты и повредили гражданский пароход, но нам удалось выброситься на берег и спасти продукты.

'А что, похоже на правду'.

Успокаиваюсь и начинаю красочно развивать свою версию. На лицах благодарных слушателей вслед за описываемыми событиями быстро сменяются радость, гнев и гордость, Старинов, похоже, меня не слушает, а вышедший покурить на соседнюю террасу Мамсуров иногда усмехается. Рядом с ним стоит маленькая с густыми кудрявыми чёрными волосами девушка и держит его за руку. Впрочем рассказ мой во избежание разного рода нестыковок пришлось сделать кратким и поэтому понеслась новая серия вопросов о том видел ли я товарища Сталина вживую, как здоровье товарища Кирова...

-За что расстреляли героя Гражданской войны маршала Тухачевско...?— В случайно возникшей на секунду тишине громко прозвучал вопрос стоявшего в сторонке молодого испанца, все поражённо замерли, а переводчица машинально его перевела, лишь в конце фразы прикусив губу.

'Провокация поумовца? Возможно..., впрочем как и проявление обычного подросткового максимализма'.

Пытливые открытые взгляды молодёжи, испуганный переводчицы, скрытный из подлобья Старинова и горький Мамсурова, устремились на меня со всех сторон.

-За то же, за что народный суд Испании вскоре приговорит к смерти генерала Франко и его прихвостней.— Принимаю вызов и решаю не прятаться за обтекаемыми формулировками.— За вооружённый мятеж против законной власти, за измену, за шпионаж. Вот у вас ни у кого не возникает сомнения, что Франко— германский и итальянский агент, потому что немецкие и итальянские самолёты бомбят испанские города. Это стало теперь очевидным, так как заговор провалился и начался этап открытой войны. А у нас в стране до этого не дошло, мятеж был подавлен в зародыше. Мои простые аргументы получили полное сочувствие у молодёжной части слушателей.

-Ты— троцкистский холуй, фашистский подпевала. Кто тебя сюда подослал?— Вокруг парня , съёжившегося под напором курсантов, сомкнулся круг и посыпались оскорбления.

-Прошу успокоиться, товарищи,— стараюсь отвлечь молодёжь от немедленной расравы над врагом.— не тот враг кто открыто говорит, а тот— кто тихо действует. ('Почему никто не записывает'?). Да и слишком молод он, чтобы быть неисправимым. В стане врагов оказалось много умудрённых опытом людей: офицеров, сержантов, солдат, которые искренне верят мятежникам просто потому, что служили под их началом, или потому что считают Франко умным, или— просто земляки.

Старинов хмурится, Мамсуров— невозмутимо попыхивает сигареткой.

-Эти люди считают,— поворачиваюсь обратно к молодёжи.— что если они отличные специалисты в своём деле, скажем хорошо стреляют из пушки, то сумеют разобраться и в людях, и в политике.

Мои юные слушатели силятся понять к чему я веду, но слова предназначены не им.

-Это хорошо,— подмигиваю юному троцкисту.— что о Тухачевском вы спросили меня. Я был с ним знаком до ареста, бывал у него дома и неплохо к нему относился, но я же, вместе с сотней других людей, своими ушами слышал звуковую магнитную запись, на которой он, с Якиром и Уборевичем, обсуждает план покушения на руководителей нашего правительства. Луиза, это не переводи. Якир при этом предлагает на военном параде выстрелить из танковой пушке по трибуне Мавзолея.

Моя речь производит впечатление на собравшихся, аудитория подавленно замолкает.

-Товарищ Чаганов,— слышу сзади голос Берзина и поворачиваюсь к нему на каблуках.— знакомьтесь, это— товарищ Котов.

Невысокий плотный мужчина, в серой отлично сшитой тройке из тонкой английской шерсти, с мясистым лицом, высоким лбом и зачёсанными назад волосами стоит рядом с генералом и внимательно смотрит на меня карими близкопосаженными глазами. Крепкое рукопожатие, рельефные бицепсы, тяжёлый подбородок создают образ нью-йоркского гангстера, на приятная белозубая улыбка сразу же разрушает это первое впечатление.

-Передаю вас, так сказать, с рук на руки,— не может скрыть облегчения Берзин.— вот, получите то, что я вам обещал.

Увесистая картонная папка переходит ко мне, оттягивая руку.

* * *

Вчера перед отъездом, генерал вновь заглянул ко мне и предложил прогуляться до ворот.

-Помнишь, Алексей, мы тогда в Москве— под ногами шуршат камешки, которыми усыпана аллея.— говорили о создании единой службы радиоперехватов. Так вот, сейчас у меня в Испании над этим работают три группы: под Валенсией в Рокафорте, в Мадридом и в Бильбао. Отделение дешифровки имеется только в Рокафорте, но несмотря на небольшой срок работы и малые силы, появились первые успехи. Сейчас мы близки к составлению полных таблиц длин волн и позывных для большинства работающих радиостанций мятежников. Позывные меняются каждый день, но берутся из таблицы и через некоторое время начинают повторяться. Анализ радиобмена и известная таблица позывных позволила понять иерархию радиосетей и порядок подчинённости: мы можем понять в каком направлении движутся приказы и в каком рапорты. Пока не всё так хорошо с дешифровкой самих радиограмм. Понятно лишь, что шифр мультиалфавитный. Длина ключа неизвестна.

-Я бы с удовольствием взглянул на них, Ян Карлович.— Улавливаю скрытую просьбу в последних словах генерала.

'Если франкисты используют известный 'Clave Norte' или, так называемый, 'Ключ Святого Карлоса', жалкое подобие немецкой 'Энигмы' с одним ротором, то дешифровать их радиограммы будет не так и трудно'.

-Занесу завтра тебе папочку с перехватами.— Благодарно кивает головой Берзин.

-Скажите, а не отмечали ли ваши радиоразведчики станций,— 'Кто о чём, а Чаганов об 'Энигме''— которые выпадают из вскрытой вами иерархии?

-Понимаю о чем ты говоришь,— подходим к машине генерала.— я спрошу об этом у своих.

* * *

'Вот вцепился, как клещ'!

Давешняя беседка уже битый час служит допросной, в которой мой новый знакомый гангстер с милой улыбкой выжимает из меня последние соки: говорил ли Семён Гольдман, что у него есть сестра? Что рассказывал о семье? Похожа ли на него Мири? Когда я видел Семёна в последний раз? И дясятки, десятки других вопросов.

'Жаль, что не видел никогда фотографии Эйтингона, но готов биться об заклад— это он. Явно не армейский, Берзин вёл себя с ним нейтрально, не как с подчинённым. Значит из НКВД, причём в больших чинах— его фамилию знает Сталин'.

-Мне кажется, Мири кто-то использует,— пытаюсь подвести Котова к теме которая ему наиболее интересна— вербовка агентуры.— она упоминала о каком-то Мартине, который служит в ополчении ПОУМ в ленинских казармах в Барселоне.

-Американец?— Живо реагирует собеседник.

-Не знаю,— вытираю со лба пот, хотя погода прохладная.— она говорит о нём как о хорошо знакомом человеке... Я думаю, что Мартин может быть связан Троцким, так как в то же самое время в Чикаго ФБР арестовало Льва Седова, причём в гостинице, куда меня просил передать конфеты Семён Гольдман. Возможно, меня хотели скомпрометировать и затем начать шантажировать. Мне просто повезло, что я был тогда занят и послал конфеты с посыльным. Впрочем, догадался об этом уже здесь в Испании после разговора с Мири. Она сказала, что в коробке из под конфет были деньги для Троцкого. Я в Чикаго читал об этом все газеты подряд и ни о конфетах, ни о деньгах тогда никто не писал. Сейчас я даже думаю, что смерть Боева в Париже связана с этим.

-Интересно,...— Котов ни на секунду не сводит глаз с моего лица.— а вот скажите, товарищ Чаганов, на ваш взгляд саму Мири можно переубедить? Или она— фанатичка?

'Клюнул'!

-Думаю, что да.— Беру небольшую паузу чтобы передохнуть.— Мне показалось, что она прислушивается к чужим словам, по крайней мере в конце нашей беседы её убеждённость в моей виновности в убийстве её брата поколебалась.

Глава 8.

Валенсия, дворец Женералидад.,

Площадь Святой девы Марии.

17 ноября, 1936 года, 19:00.

Сижу на ветхом облезлом антикварном диванчике с кое-где сохранившейся позолотой и посматриваю на расфуфыренного адъютанта с аксельбантами и навощённым пробором, закрывающего дверь в комнату где сейчас ведут переговоры премьер Ларго Кабальеро и Сталин. Посредником с советской стороны выступает Михаил Кольцов, с испанской— Хулио дель Вайо, помощник премьера. Первоначально планировалось что я буду работать на клавиатуре, но Ларго Кабальеро, не в милицейском моно как на развешенных повсюду в городе агитплакатах, а в старомодной, но вполне элегантной, чёрной тройке, белой рубашке и 'ленинском' чёрном галстуке в белый горошек (невысокий рост и лысина делали сходство с образом Ленина нарочитым), вполне резонно заметил, что так не пойдёт и надо ограничится одним помощником с каждой стороны. Дело в том, что испанский Кольцова не слишком хорош, поэтому он переводит с русского на французский, а дель Вайо премьеру с французского на испанский, ну а меня исключили как лишнее звено.

Исключить то исключили, но без меня не обошлись. Сегодня по окончании утреннего разговора со Сталиным, мы с дежурным техником в Москве синхронно сократили вдвое задержку, которая отпускалась на шаг пефоленточного ввода. Это позволило также вдвое поднять скорость передачи символов, но, к сожалению во много раз подняло вероятность сбоя, рассинхронизации текста и ключа. Так что за тот час, что идут переговоры, адъютант уже дважды вызывал меня для технической поддержки. Эти паузы, впрочем, у испанской стороны, удобно устроившейся за небольшим столиком с вином в руках, претензий не вызывали, как и у Кольцова, вспотевшего от ударной работы на пишмаше и получавшего возможность передохнуть. Подходя к терминалу для настройки, я с интересом прочитывал и запоминал текст переговоров, ведущихся на самом высоком уровне. 'Ничего себе,... Сталин подтверждает прибытие в СССР всех 7800 ящиков с золотом. Окончательная ревизия их содержимого займёт два месяца, но уже сейчас для правительства Испании в парижском Евробанке (дочерний банк Госбанка СССР) открыта кредитная линия в десять миллионов долларов'. Премьер рассказывает о своём правительстве объединяющем социалистов, анархистов и коммунистов, то есть все силы народа против мятежников. Конечно, у всех этих сил свой взгляд на будущее Испании, но сейчас все разногласия отложены, у всех одна цель— разгромить фашизм. Для этого вводится единая вертикаль власти в армии, подчинённая премьеру, который по совместительству является и военным министром.