Сказка - ложь...

-Во, голод, он не тетка, вмиг научит вежливым словам!

День быстро промчался,вроде дела-заботы, а на душе у девушек было как-то смутно. Забава уговорила-таки шустрого зайчишку, и закрепили заднюю его лапку, замотав лентой, оторванной от подола нижней юбки. Из ленты же связали наподобие маленькой сумочки, и сидел в этой сумочке на груди у Забавы зайчишка, и гордо поглядывал на всех остальных зверушек.

Досифея гоняла Альку, тот непрестанно бурчал себе под нос, угрожающе сверкал глазами — опять же, если не видела эта шайтан-баба, прилетало уже пару раз за такие взгляды — спасибо, тряпкой, у такой и дрыном получить вмиг можно.

А уж когда совсем никто не видел — долго задерживался взглядом на аппетитной, выдающейся части... того, что ниже талии. Их томные восточные красавицы были, конечно, хороши, но вот представить их здесь и сейчас... Алька аж холодным потом покрылся. Сейчас тут бы было море слез, истерики и капризы. Эта шайтан умела все — и позавидовал Алька этому Устину жуткой завистью, и дал себе слово -если сумеет выбраться из неудавшегося похищения — а ведь понял он, кто помешал ему, — то возьмется искать такую вот громогласную, ехидную, скорую на все — женщину.

Как-то поутихла малость сжигавшая его эти два дня ненависть, да и окажись он в этом месте полный своих колдовских сил — давно бы перенесся к себе! Он скрипнул зубами от досады, и тут же ему прилетел подзатыльник.

-Я тебе поскриплю, собака узкоглазая, ишь ты, как жрать — первый лезет к котелку, а как сучьев натащить — зубами скрипит. Больше говорить не буду, тьфу три раза, сиди, гад, голодным!!

-Да я ни слишял, думаль много! — поспешно вскочил колдун и, прихрамывая, пошел в лес.

-Надо же, и не огрызнулся? Забавушка, что это с ним?

-Думаю, вынужден стать на время таким, не дай Всевышние, колдовство вернется!

На следующий день, ближе к обеду, появился на поляне молодой волк — весь ободранный, с запавшими боками, доковылял к ручью и долго жадно лакал воду.

На поляне все терпеливо ждали, понимая, что вести он принёс плохие. Волк напился и долго что-то пролаивал Дормидонтовне, иногда срываясь на жалобное повизгивание. Досифея и Забавушка уже поняли -там, куда ушел Леший — беда.

Так и оказалось — медведица смогла прорычать:

-Стригоев... пять... они... Хозяина обманом... в плен захватили... хотят нас всех... сделать нежитью... волчонок успел... убежать...

На поляне забегали, засуетились зверюшки.

-Таак? Тихо! Значится, повоюем, ишь ты, всякая гадость будет нам свои порядки навязывать!! — Досифея как заправский мужик, поплевала на руки. — Дормидонтовна, здесь есть поблизости горушка какая крутая, чтобы на неё сложно было супостату забраться, да водица неподалеку чтоб?

Звери опять засуетились, что-то подсказывая медведице. Та покивала башкой.

-Значит, без паники, собираемся и бегом туда. А там уже станем укрепляться как надо. Алька, ты с нами, али с этими чудищами подружиться задумал?

Алька ответил четко и ясно, без всякого акцента:

-С вами, зачем мне всякая дрянь?

-Ох, ты? Ты и говорить можешь нормально? Хитёр-бобёр! А где гарантия, что в спину не ударишь?

-Я женщин не бил!

-Ага, только воровал!

-Досифей, я так не говорил ни разу — мамой своей, которую совсем и не помню, но знаю — хорошая была, мамой клянусь — не причиню зла никому!! Наоборот — кой чего слыхал про стригоев, от такой гадости надо избавляться!!

-Смотри, Аль, я ведь, даже подыхая, не упущу возможности поквитаться!

-Нельзя тебе подыхать — ребенка надо выносить, сына.

-Кааакого ещё ребенка, -начала Досифея и осеклась, — ...ты, ты увидел, что я непраздна и сыном?

-Да!

-Алька, ты не врешь?

-Нет!

-Ну, гады, да за ребеночка своего зубами буду грызть всех!

-Досифей, — как-то жалобно сказал Алька, — я бы хотел тебя сестрою считать!

-О, какой ты быстрый, вот поборем-одолеем нечисту силу вместе, коль не врешь ты, и посмотрим!

ГЛАВА 11.

Много раз возблагодарили девушки Лешего за украденные где-то порты — не будь их, тяжко бы пришлось обоим в сарафанах-то. Зверушки вели их обходными путями, пришлось и перелезать под наполовину упавшими деревьями, и проползать, и выдирать одежду из цепляющихся за все-колючих кустов.

Алька, все еще немного прихрамывая, решительно шагал первым, не пуская девушек вперед, пояснив, что его много чему научили драки с многочисленными потомками отца:

-Приходилось отбиваться, иначе могли и затоптать.

-Вот отчего ты такой злобнющий — не любливал тебя никто!

-А вы с Забавою — тоже без мамок росли?

-Сравнил! Мы с подругою у батюшков своих — светом в оконце стали. Что мой, что князь наш — они и за матушку и за батюшку у нас! А меня еще и как пацана всему учили, батюшка как предчувствовал — меня такую воспитал! Только вот — не верим мы тебе до конца, как-то враз ты стал как нормальный человек, подозрительно все это!

-Сам удивляюсь, когда вы ушли, я остался совсем один и призадумался — не было такого, чтобы я без своего колдовства, как ты скажешь, оставался — привык быть всемогущим,.. ну, почти. А тут — лес, темень, звери какие-то возле пробегают или наблюдают — и я беспомощный, так тоскливо стало. Вот загину ни за что, доброго слова никто не скажет, да и завидно — вон как вы с Забавушкой друг за друга стоите, у меня же никого и нэту! — стали проскакивать в речи неправильные слова. — Я такой жина захател найти, как ты, и даже два друг имет — значит, я стал богатый!

-А чего ж тогда злобился, всяку гадость бормотал и зыркал аки тать? И ежли стал сказывать, то начистоту — зачем Забавушку скрасть решился? Только не бреши про любовь неземну!

Алька замялся:

-Да задумал стать самый великий, наставник так учил, а для этого и нужна была, — он виновато поглядел на Забаву, — кровь ее! Нет, не вся, — успел отскочить он от замахнувшейся суком Досифеи. -Дослюшай же, женщин! Я долго думал — тот ночь, пичал слючился — никому ни нужен!

-Да ты хоть вот с мизинец добра кому сделал? Ни нужен он! Ох, Алька, много тебе надобно обсказать, да недосуг, останемся живы — договорим, давай-ка мыслить, как нам супротив супостатов этих выдюжить?Забавушкин браслет-то нагревается — знать, тот, кто его надел — на поиск пустился, да и Иваныч обмолвился, что непрост суженый ее!!

-Понял уже! — зябко поежился Алька.

-А раз понял — знать, надобно славно надрать эти страшные рожи!

Не доверяла все равно Досифея враз переменившемуся Альке — отцова выучка, да и свой собственный опыт торговли с такими вот сверххитрыми уроженцами земель, что располагались поблизости от начинающейся пустыни, он просто вопил о каком-то подвохе.

-Забавушка, мы будем ему 'верить', но и ухо востро держать тоже станем, повидала я таких вот Аль... чего-то немало у них, пока до правды доберешься — сто потов сойдет, но ничего, это даже не беда, так, кумарика укусы, а вот стригои — это куда тяжелее, но али мы с тобою изнеженные, жеманные барышни, падающие в обморок от всякой ерунды? Выдюжим, подружка моя любимая, тем паче — мне есть за что теперь драться! Даже если, — Досифея всхлипнула, — не верю, что Устинушки нету, если же он погиб — Альку изведу, а сыночка и рожу, и выращу, никакие стригои не помешают!!

-Подруженька, — стала утешать ее Забава, — я уверена — тот, кто вослед кинул свое заклятье, когда Алька нас утаскивал, он наверняка Устина твоего словил. Гони плохие мысли от себя — будет у твоего сыночка батюшка родимый, вот увидишь — выберемся мы отсюда, а Устину твоему такое счастье — жена похищенная возвернулась, да еще и сынок народится. Не след печалиться, да и некогда! Я вот что удумала — гребень-то частый как раз и сгодится, спасибо Иванычу. Смотри — вот тут с горушки такой редкий лес, надо бы ловушек наделать — ямы глубокие да узкие, чтобы вылезть не смогли, а в последнюю минуту и гребень кинуть — пусть-ка по чаще пробираются, а мы тут камешков больших наготовим, хорошо сверху покатятся!

Как узнали все звери и духи всякие лесные, что появились жуткие стригои и их Леший с Лонькою да Потапычем оказалися в полоне-то, неведомо, но к выбранной девушками горушке сбегалися-приползали— прилетали все жители лесные. Дормидонтовна,враз понявшая замысел девчачий,как-то пояснила кому и что делать,и закипела работа. Все, даже малые детки, старались быть полезными — кто помогал рыть ямы и всякие рвы, кто таскал хворост, кто листья и сучья, или облепив, как муравьи, большой камень, затаскивали его на вершинку горушки. Досифея с Забавою, поначалу шарахавшиеся от разной расцветки змей, попривыкли и, услышав шипение, замирали — давая возможность проползти змейкам, и не наступить на них. Дело спорилось — не было среди всех непонятливых, все знали, стригои — это зло в самом жутком виде, и не станет спасения никому от них! А какая же мать, будь она хоть волчицею, хоть змеею, али мышью малою — допустит гибель своего дитяти?

В заботах и суете не заметили девы, что Алька куда-то исчез.

-Знать, перекинулся, злыдень на ту сторону, может, оно и к лучшему, нам спокойней! Хорошо, что не знает он, кто такие стригои, и как они умеют выпивать всю силушку из живых!

Звери не забыли о еде для девушек — притащили тушку козленка. Досифея было вскинулась — но медведица прорычала, что так надо, им без человеков не справиться, и настойчиво начала толкать их к небольшой пещерке, чтобы разводили костерок. Не мудрствуя, закидали в котелок мясца, в конце варки добавили травок, запах вызывал слюну:

-Кажется, вепря целиком съела бы! — воскликнула Досифея.

-Тебе теперь за двоих надо есть! — Забава пододвинула ей вторую порцию похлебки. Досифея только поднесла ко рту ложку, как раздался вопль Альки:

-Деушки, помогите!

-Тьфу, нечистый дух, облилася вон вся!

Выскочили из пещерки — Алька весь премазанный, но отчего-то счастливый, вопил во все горло, ему дорогу заступил неизвестно откуда взявшийся вепрь.

-Досифея, Забава, скажите ему, чтоб пропустил, у меня ценная находка есть!

-Надо же, мы думали, к стригоям удрал!

-Я похож на урода безмозглого? — Алька втянул носом вкусный дух: — Как вкусно пахнет!

-Дормидонтовна, скажи мальчику — пусть пропустит Альку, но будьте настороже — мало ли... а мы поглядим, что он нашел и где был.

-Не вериш?

-Нет!

-Зря! Сматри сюда! — Алька вытащил грязный кусок тряпки в черных разводах.

-Грязь зачем приволок?

-Э-э-э, стидно тибе не знат, купэц ты или кто?

-Не умничай!

-Сматри! — Алька оторвал небольшой кусочек и бросил его в костерок. Как запылал этот клочок-чисто факел!

-Эт заветса у нас земляной масло, он горит сильно, и звери его боятся! Дай похлебки, а? — жалобно попросил Алька. — Я долго искал эт масло — нашёл!

Досифея с Забавой переглянулись — у обеих возникла одна и та же мысль. Налили Альке похлебки, тот, обжигаясь, глотал варево и мычал от удовольствия.

-Тебя, милок, и пять женок не смогут прокормить, ты ж не ешь, жрешь. Куда только и влазит?

После трех мисок Алька, довольно улыбаясь, начал сказывать:

-Пошел к воде, увидел пятнышки, такой, как радуг, сначала не понял, потом как молния сверкнула -пошел по течению — ни нашел. Вернулся, пошел вверх — бурилом сплошной, нага забалел, пятнышки один -два... думал, зря, сел на дерев, — мешая слова, он замахал руками, показывая, как сел, — чивот сиро пад нагами, нагнулся и увидел — пятно балшой ест, расковырял-расчистил, сделал небалшой ямку, запомнил и поковылял дамой, а здэсь вы на мен такой абид подумали!

-А что мы должны подумать, коли ты нас спереть задумал?

-Дасифей, ни нада! Я нимного знай про стригой — вижигать нада такой гадост, эт хуже меня в сто много раз!

-Завтра с утра идем за твоим маслом и потом делаем 'подарочки'. Тряпки, тряпки... где их взять-то?

-А, порты, что в запасе оставили? — смекнула Забава.

-Точно! Только вот ни ведра, ни жбана какого нету, во что масло такое налить? — Внимательно прислушивающаяся к разговору медведица негромко рыкнула.

-Знать, послала кого на поиски?

Дормидонтовна помотала башкой.

-Ох, и умница ты у нас, матушка! — похвалила её Забава, та сунулась своей немалой мордой ей в руки. И чесала Забавушка медвежью бошку, а та только порыкивала.

Спали и на этот раз спокойно. Знали, звери всяко учуют и упредят о врагах. Утром поднялись ни свет ни заря — пошли к Алькиной находке, медведица осталась на горушке, девушек сопровождали тройка свирепых вепрей и два молодых волка, несли с собою пару неизвестно где найденных зверями, необычных ведер, из грубой жесткой кожи неизвестного животного. Неказистые на вид, они не пропускали воду, что и было нужно. Пока шли, порадовались, что много бурелома и сгнивших деревьев делают путь очень трудным, и вряд ли отсюда нужно ждать появления гостенёчков.

Ямка за ночь наполнилась темной, резко пахнущей, густой маслянистой массой.

-И впрямь — земляное масло! — удивилась Досифея.

Набрали этого масла и двинулись в обратный путь, часто останавливаясь, надо было донести это горюче масло, не разлив. Нес в основном Алька, деушки его жалели, сами останавливались, а на ровном участке волки и вепри, зажав в пасти палку, несли эти ведра. Дошли и до самой ночи рвали на небольшие куски плотную ткань портков, смачивали в этом масле и накручивали на толстые сучки, которые на примерно равные по величине куски перегрызали своими острыми зубами пришедшие на помощь речные жители — бобры.

А утром появился и первый союзник — тот самый давний враг Лешего, дракона Вэйки и бабки Яги -болотник Велим.

Неопределенно зеленого — чисто болото, цвета мужичонка появился из ниоткуда.

-Здравы будете, барышни, и ты, колдун иноземский, и вы все, звери и нежить лесная!

-Здрав будь и ты... не знаю, как звать-величать тебя? — поклонилась ему Забава.

-Уважила, княжеска дочь, уважила! — одобрительно бормотнул зеленый. — Велим, значицца, я, тот самай болотник, которова давно и в усмерть заобидели Лешай с пьянью остальною, не думал, не гадал, што здеся появлюся, да вот случилася беда шибкая — стригои чевось поперлися к нам. А мое болотце совсем захиреет — оне ж всю мою живность вмиг выпьють! Я было помирать собралси, да вепри мимо бегуть, я и спроси — куды энто вас несёть. Торопимся, сказывают, к Дормидонтовне, да девам-человекам в помощь. Ну и обсказали, што Лешай, Потапыч и Лоня — друг первейшай у стригоев оказалися. Лешай — мужик поганай, и то жаль, ежли сгибнеть, а уж Лоня... Ну и прикинул я так-то, одному с имя не выдюжить,а помню откудова-то, как вы, людишки, сказываете, што на миру и смерть красна — решил вот, подмогну, чем могу. А болотце... штож, жалко, но молодеж мою жальчее, одолеем супостата, глядишь, Лешай мне дальне болото Марево и отдасть, тама жужели и нетути.

-Отдаст, дяденька Велим, он давно хочет с тобою замириться, да и мы поспособствуем, беда пришла, она для всех беда.

-Ай, ладны речи сказываш, княжеска умница! Чевой-та вы тута мастеритя?

-Да вот, удумали снаряд таковский сделать — рогатули крепко в землю воткнуть, натянуть резинку и пускать в эту гадость факелы с огнем.