Ветер из Междуморья. Книга 1. Джай

В Тиниси Мирае будет безопасно в отличие от Междуморья с его прекрасным климатом, теплыми морскими бризами, взрывающимися буйным цветом веснами, со множеством птиц, прилетающих со всех концов земли, чтобы переждать зиму, с песчаными пляжами, ласкаемыми беспокойными волнами, и белыми парусами на горизонте... В Междуморье еще достаточно много осталось кафтайфов, кивелов и грайдов, да и обычных пиратов там хватает. Там не жизнь, а борьба — за такой край люди всегда будут сражаться, то ли с природой, то ли с наследием Штамейсмара, для которого Междуморье, было излюбленным местом обитания; то ли друг с другом. Зачем Мирае эта борьба?..

Почти то же самое и в Городе Семи Огней. Борьба, правда, другая — чудовищ там не сыскать, разве что в человеческом обличии... Основной приз — не жизнь, а золото и власть. Основное оружие — не меч, а обман. Кто там позволит ему исцелять за такие гроши, что он берет здесь? И то... каждый раз, когда он взымает плату за действие Дара, руки его дрожат... не должно так быть... Ему легко исцелить, больше того — ему необходимо исцелять, выплескивать Силу, а страждущие люди готовы на все, чтобы вновь видеть, вновь получить способность ходить или просто, чтобы выжить, торговаться здесь — грех... Хоть он и междуморец, у которых торговля в крови.

А холодно в Тиниси не круглый год. Сейчас начало весны, пройдет еще пару дней, холодный дождь кончиться, пригреет солнышко, зазеленеет все вокруг, расцветут деревья, примутся щебетать птицы, и серые эти дома, не будут уж казаться такими мрачными и неприветливыми.

Дальше повозка проехать не могла. Улица была настолько узкой, что всадник едва протискивался. Зато шагах в пятидесяти впереди пестрела вывеска, на которой грубо, но аппетитно изображен был жареный поросенок с яблоком во рту. Надпись под поросенком гласила: "Гостиный двор "Доблесть". Что доблестного в зажаренной свинье — оставалось загадкой для Джая?

Он остановился, слез с козлов, тут же набрав полные сапоги ледяной воды, обжегшей ноги так, что дыхание сперло, огляделся. Далис тем временем уж вошел вовнутрь гостиницы, его мерин стоял привязанным к коновязи у входа. Джай стал ждать, пока он выйдет, договорившись обо всем, и тогда можно будет вести туда Мираю.

Деньги у них есть. Вчера Далис продал из-под полы один огонек. За полцены, и тем проходимцам, которые купили Перл, не интересно было его происхождение, вопросов они не задавали. Джай поработал над внешностью Далиса, где иллюзией, где обычными способами, и превратил за полчаса мирного Мастера Полей в Одаренного бойца, по крайней мере — внешне. Далис выудил из своих тайников старый ржавый меч, который, неизвестно зачем, приобрел лет десять назад, когда еще Джай ходил при оружии. В ножнах на поясе этот негодный клинок смотрелся ничем не хуже меча из лучшей стали с именем. Свою длинную светлую косу Далис переплел в несколько, как носят обычно Мастера Смерти, повязал на лоб черную полоску ткани, сделал хмурое лицо. Джай провел рукой по его волосам, меняя их цвет на черный, иллюзия продержится часов десять. Далис стал совершенно на себя не похож, и со вздохом Джай отпустил его на это опасное предприятие. Обычно Мастера Меча, едва опознав по длинным волосам и наличию оружия, старались не трогать. Но мало ли? Всякое бывало... Сам Джай не пошел, так как боялся оставить Мираю одну в лесу. Да и знал он, что не сможет продать огонек... Не получится у него... Что-то такое сидит в нем, что не никак не позволяет торговать своим Даром... "Глупая гордыня" — называет это что-то Далис.

На деньги, вырученные от продажи огонька можно теперь купить дом. Только как Мирае объяснить такое неожиданное богатство? Он продаст повозку, а потом "подвернется подходящий случай". Исцеление какого-нибудь состоятельного горожанина, настолько состоятельного и настолько благодарного, что тот возжелает озолотить спасителя, то есть его — Джая. Поверит Мирая?.. Можно сказать, что это Далис заработал, спасая земли какого-нибудь местного лорда от неурожая. Далис достаточно решителен и тверд в требовании платы вперед, и цену себе и своим услугам он знает хорошо. В это Мирая поверит больше... Но тогда начнет огорчаться, что они живут в доме, купленном на деньги друга Джая, а не его самого, начнет придумывать, что они стесняют Далиса... Эх! Ложь всегда имеет длинный хвост, и оставляет глубокий след, а пытаясь этот след скрыть, понаделаешь новых, еще более глубоких...

Когда-то, лет восемь назад, Джай принял решение, что из Мастера всех Путей станет обычным Целителем, будет путешествовать верхом или на своих двоих, или на повозке, а не призывая искрящийся туман; не станет носить меча; применять остальные Дары будет лишь тайно, в крайних случаях, а уж если явно, то только для спасения чьей-либо жизни... Далис был против. Он отговаривал Джая, даже угрожал, что оставит его одного, пойдет своей дорогой, говорил, что не собирается смотреть, как хоронит величайший Мастер свои таланты в угоду глупой гордыни и неизвестно чему еще... Но друг остался — ждет, когда же Джай, наконец, одумается. Он знает его уже лет сто двадцать и до сих пор не понял, насколько Джай может быть упрям...

Скорее бы уж оказаться у камина в гостинице. Скорее бы обсушиться, поесть, отоспаться... Там и мысли станут веселее. Он взглянул на Мираю, жена улыбалась ему, на душе потеплело. Важно лишь, что она с ним... А может, прав Далис?.. Нечестно быть способным окружить ее сказкой, и не делать этого. Переместить в мгновение ока в лучшее место на земле, где цветут Мицами, где сверкает на солнце морская гладь, где сам воздух пьянит, не говоря уже о сладком вине из винограда, зреющего на склонах. Выстроить там прекраснейший из всех замков, какой только радовал когда-либо человеческое сердце, осветить комнаты тарийскими светильниками, нанять сотни слуг, чтобы предугадывать малейшее ее желание, купить ей самые изысканные наряды, увешать золотыми украшениями с настоящими огоньками вместо драгоценных камней. А Джаю подвластно такое многообразие в создании Перлов, что коронованные Огненосцы лопнули бы от зависти, — разных оттенков, прозрачные с пламенем внутри, остроугольные, как звезды и многогранные, словно ограненные алмазы. За такие огоньки ювелиры душу продадут! Мирая всего этого достойна.

Когда-то давно он совершил подобное для любимой женщины. Джай тряхнул головой, развеивая болезненные воспоминания: он стоит перед развалинами своего чудесного замка, огни уплывают в небо, вырвавшись из-под обломков, призванный им ветер гудит еще, не насытившись разрушением, а его душу рвет на части отчаяние... Тогда тьма едва его не поглотила, жажда смерти едва не захлестнула... Тогда пролилось много крови... Она до сих кислотой разъедает ему руки и сердце...

Конечно же, с Мираей так не будет...

Далис спешил к ним пешком, не отвязав своего коня, а это значит, что он договорился. Джай протянул руки, подхватил Мираю, перенес ее через огромную лужу, разлившуюся по всей ширине улице, и поставил на более-менее сухую мостовую, затем вернулся за сумками.

— Две комнаты... — деловито сообщил Далис, взбираясь на козлы и беря в руки поводья, — располагайтесь, а я позабочусь о повозке. За обед и ужин я уже заплатил, так что не слушай хозяина, если тот станет требовать денег... Тот еще прохиндей!

— Нужно забрать сундук с вещами, — напомнила Мирая, — тебе бы не мешало переодеться, Астри, ты весь промок!

— Сейчас, работники хозяина "Доблести" заберут все вещи и перенесут в комнаты, — ответил за него Далис.

Джай улыбнулся, перекинул через плечо две увесистые сумки с самым ценным и необходимым, умудрился, несмотря на ношу, приобнять Мираю за талию, и побрел к гостинице, тщательно выбирая сухой путь, — свои замершие и сведенные судорогой ноги уж нечего было беречь, но Мирая набрать воды в туфли не должна.

Дверь гостиницы отворилась, на Джая дохнуло теплом, чесноком, чем-то горелым, брагой, свежим хлебом, жареным мясом. Он глубо и с удовольствием втянул в себя все эти запахи, сулящие ему, наконец, возможность отогреться и наестся.

Пухлый, гладкий, лоснящийся, словно щеки его были покрыты лаком, хозяин "Доблести" выкатился из боковой двери на кривых коротких ногах. Он демонстрировал им желтоватые крупные зубы, вытирал руки о фартук сомнительной чистоты, и при этом беспрестанно кланялся.

— Вы Астри Масэнэсс, добрый господин? — спросил он. — Рад вас приветствовать! Добро пожаловать в нашу "Доблесть", вас, и супругу вашу. Госпожа! Входите, входите. Да что вы тащите на себе этакую тяжесть! Отдайте сумки Букуну! — кивнул он в сторону долговязого прыщавого подростка. — Ваши комнаты готовы! Ждут вас! Желаете отобедать? У нас тут самое лучшее жаркое во всем Тиниси. А госпоже могу предложить медовые коврижки, какие печет моя жена! За этими ее коврижками сама леди Типас посылает почти каждый день — так их любит.

— Мы переоденемся, а после спустимся к обеду, — сказал Джай, чувствуя, что настроение его начинает улучшаться.

Он не зря пришел в Центральную Тарию с востока. Иначе никогда не встретил бы Мираю. Он шел сюда умирать от старости, как положено, а вместо этого начал новую жизнь... Потому что понятие "как положено" не применимо к нему.

Айнай остался править в той земле, которую они очистили от наследия Штамейсмара, пока еще безлюдной, пока еще неизвестной никому. Но очень скоро туда начнет стекаться народ, вырубит непроходимые леса, пройдется плугом по зеленым долинам, застроит холмы. Там плодородная почва, дожди идут обильно, там хорошо будет расти пшеница, и бобы, и горох, овощи... Там достаточно дерева, чтобы построить новые дома, и дичи в лесах хватает. А уж Айнай позаботиться о том, чтобы остатки смаргов и кивелов не беспокоили тамошний народ. Благослови Мастер Судеб его меч.

Далис пошел с Джаем. Хотел быть с ним до конца. Но этого конца, по всей вероятности ждать ему еще очень-очень долго. Ему исполнилось триста, а никаких признаков старости — ни холода, ни оттоков, ни трясущихся рук... даже его волосы не поседели, хотя многие и не отличали его цвет волос от седых, но Джай знал разницу, он видел своих земляков седыми, белоголовыми с белыми бровями над темными глазами.

Джай ждал смерти двадцать лет, но так ее и не дождался. Далис шутил, что та про него попросту забыла или запуталась во множестве его имен, а, может, не успевает прыгать за ним по миру. Еще говаривал, что Джай случайно убил ее огненным мечом, приняв за кивела, гипока или еще какую тварь... Единственное, на что надеялся теперь Джай, что смерть не вспомнит о нем слишком рано, не дав насладиться счастьем с его Мираей, или совершенно позабудет о нем, и он вновь переживет ту, которую любит... вновь умрет вместе с нею, не перестав дышать...

Далис вернулся к обеду, улыбка озаряла его, постоянно хмурое в последнее время, лицо.

— Продал телегу? — спросил Джай.

— Угу.. — Далис отрезал себе хлеба и принялся за жаркое, не успевшее еще остыть в его ожидании. — Восемь пламеней.

— Это много... но недостаточно... — протянула Мирая, ее жаркое нетронуто. Она лишь пожевала немного хлеба, выпила немного воды, а теперь морщиться от чего-то и коситься на большое желтое пятно на некогда белой скатерти.

Ей мешают запахи, ее мутит, раздражает грязь в этой гостинице, — знал Джай. Нужно как можно быстрее найти дом, и соответственно придумать для нее версию, где они взяли деньги на такое приобретение.

— Недостаточно для чего? — весело спросил Далис, необычно для него весело.

Мирая лишь вздохнула. Для того, чтобы жить в нормальных условиях, чтобы остановиться, не спешить утром запрячь в повозку лошадок и двигаться в неизвестность. Чтобы знать — завтра у тебя будет, что поесть, и холод не застанет тебя на улице. Джай ощутил острое чувство вины.

— Восемь пламеней, — продолжил Далис, прожевав мясо, и потянувшись за вином, — это вполне достаточно для того, чтобы обустроиться в новом доме!

Мирая и Джай с любопытством повернули к нему головы. Неужели он что-то придумал? Почему не посоветовался?..

Далис продолжил только после того, как разлил напиток по кружкам.

— За новый дом!.. — Глотнув вина, и поставив кружку на стол, он счел должным пояснить: — Я повстречался с местным лордом Гавэром Типасом, завязался разговор. Узнал, что я — Мастер Полей, а со мною Целитель, он ужасно обрадовался. Спрашивал, как долго мы здесь пробудем? А я ответил, что мы бы осели здесь, если бы нашлось подходящее жилище. Тогда Типас предложил один из своих домов в южной части города. Хороший район. Взамен он хочет, чтобы я присмотрел за его урожаем, а ты — помог его супруге, чем-то она там хворает. Дом он сдаст в аренду. За первый год платить не нужно, если мы не откажем ему в услугах, за второй и последующий — договоримся. Как вам новость?

— Замечательно! — воскликнула Мирая, и искренняя радость засветилась в ее глазах.

Интересно, была ли эта встреча на самом деле? Джай слишком много врет, и, похоже, Далиса тоже к тому приучил. Но он выглядит довольным, а значит, задуманное им осуществилось, и удачно. Как бы побеседовать с ним наедине?..

— Ты ничего не ела? — Далис заметил нетронутую тарелку Мираи.

— Я попробовала немного сыра, этого достаточно, — она мягко улыбнулась, ее маленькая всегда беспокойная ручка скользнула по поверхности глиняной чашки, исследуя изгибы линий, шероховатость поверхности. — Съела бы яблоко, но, наверное, в такое время яблоки больше похожи на сморчки... и на вкус еще хуже.

— Я спрошу у хозяина, может, что и сохранилось у него с прошлой осени, — вызвался Джай.

— А вот если бы был у нас знакомый Мастер Перемещений, — медленно выговаривая слова и с упреком поглядывая на Джая, сказал вдруг Далис, — он бы смотался куда-нибудь к Хвосту Дракона, или на юг Междуморья и принес настоящих апельсинов. Пробовала ты апельсины, Мирая?

Джай почувствовал, как краска отхлынула от его лица, раньше Далис все свои упреки высказывал ему прямо в глаза, а не при Мирае.

— Знакомого Исчезающего у нас нет, к сожалению, — рассмеялась она, приняв эти слова за шутку. — Иначе много чего можно было бы сделать быстрее и проще. Впрочем, если бы и был, почему вдруг он стал бы выполнять мои прихоти? Я слышала, что Мастера Перемещений — на вес золота, и они в основном все в столице, служат Семи. Их нанять очень уж дорогое удовольствие — восьми пламеней не хватит!..

— Да... Мирая, не хватит... — Далис еще раз взглянул на Джая, проедая взглядом пронзительно голубых глаз.

После того, как стало известно, что Мирая ждет ребенка, Далис вспомнил забытое было возмущение по поводу решения Джая изменить коренным образом свою жизнь, скрывать от всех свои истинные способности, называться просто Целителем Астри Масэнэссом, не слишком блистающим яркостью Дара, а потому задешево продающим свои услуги.

С Мираей они повстречались одним весенним утром, еще холодным, еще серым, когда все, что выдает начало весны — это отсутствие снега и особый радостный запах свободы в воздухе.

Юная Одаренная девушка в маленькой убогой корчме затерянной среди лесов деревеньки играла самую светлую и приятную музыку из всех мелодий, когда-либо слышимых Джаем. Она сидела окруженная грубыми столами из сосновых досок, пьющими селянами, облезлыми стенами, — такая хрупкая, светлая, с распущенными волосами цвета созревшего каштана, с черными густыми ресницами, с бровями изогнутыми в идеальной дуге, с тонкими длинными пальцами на маленькой быстрой ручке, что ловко перебирали струны лютни... Он слышал мелодию, необычную, неповторимую, видел и ту удивительную картину, какую сплетали золотые нити ее Дара. Узор, творимый Силой, изменил мир вокруг нее, сделав окружение достойным ее красоты. Джай видел, как золотые цветы вырастали из-под ее рук... распускались, сияли, переливались. Как кружево музыки заполнило убогое помещение, разрисовав его роскошнее величественного дворца. В нем тогда проснулось все, все Дары пели вместе с ней. Вдохновленный, он готов был вскочить и возвести в той деревушке здание, какому позавидовал и Город Семи Огней, он готов был совершить все возможные подвиги разом, лишь бы удивить ее. Не открыться тогда — было тяжелейшим испытанием для Джая.