Хулиганы города Китежа

Адекватным и местностям, и дорогам, выглядел лишь этот ветеранистый запорожец. Все остальные авто производили впечатление салонных денди, попавших на типичный средне-российский гряземес.

Хозяев машин видно не было. И то, что среди них не было особо приметного УАЗика из соседнего лесхоза, можно было подозревать каких-то праздношатающихся, не знающих, что здесь, вообще-то заповедник.

Кстати знак, ранее красующийся ещё на съезде с асфальта на гравийку, сообщающий всем, что:

"Вы пересекаете границу государственного заповедника Малый Китеж. Просим соблюдать правила пребывания..."

- куда-то подевался.

— Не нравится мне это! — сварливо заявила бабушка, захлопывая дверцу машины и поправляя на плече свою торбу.

— Та ф-фпервой-ли? — через губу с апломбом заявил Семён Олегович. — Нагоним, если чо. Туристы-чай.

— Вот и не люблю я этих... тур-рыстов! Всё позатопчут, намусорят-нагадят, а нам потом убирайся за ними! И хорошо, если где-нибудь подальше, а если на Поляне?!

Папа с мамой переглянулись и папа, уже почти вынувший свой обруч, нехотя его задвинул обратно в торбу. Васька настороженно нюхал воздух.

— Если это пришлые, но нашего племени, — попросим. Но ежели же те самые... — выговорила бабушка и на полуслове прервалась многозначительно глянув на маму.

— ...

— А как же "Кодекс Ка"?— ехидно заметил папа.

— С-с... На некоторых никакого терпения и смирения не хватит.

— Такие хамы? — полюбопытствовал Коля.

Мама промолчала. Но было видно, что воспоминания о столкновении "с теми самыми" у неё были далеко не самые радужные.

— Васька-а! Коля! Идёте за нами и вперёд не лезете. Разберёмся. Надеюсь, что всё-таки кто-то из наших. — скомандовала бабушка.

— Что, такие бандиты эти "те самые"? — попробовал пошутить Коля, но получил обескураживающий ответ.

— Нет, не бандиты. Хуже! Дураки!

— Глава двадцать седьмая,

где Васька открывает новый вид млекопитающих.

От большого дуба в лес, который в здешних местах был смешанным лиственно-хвойным, вела широкая, хорошо натоптанная тропа. Она уже успела просохнуть там, куда свободно добирались солнечные лучи, но вот под деревьями, на ней ещё было изрядно сыро и в мелкой грязи пропечатались следы тех, кто прошёл тут ранее.

— Туда шли. — констатировал папа, обходя грязь по краю, по старой, слежавшейся листве. — обратно никто ещё не проходил.

— Они, значит, все там! — проворчала бабушка тоже глянув под ноги. — И девок ведь с собой потащили! Четыре штуки.

— Ма-ам! Ну вы бы как-то повежливее! А то о людях... штуками исчисляете.

— Можно по головам. — отозвалась бабушка. — но их там четыре.

— И пять мужиков. — добавил папа. — если кто, конечно, не шёл параллельно тропе. Есть такие любители.

— Семь девок. — раздалось из-за ближайшей разлапистой ели, Баюн своими силами решил прояснить интересующий всех вопрос.

— Трое здесь, по листве шли. — добавил он.

— Перебор! — отозвался папа.

Мама лишь головой покачала.

Васька выглянул из-за еловой лапы, понюхал под ногами плотный, серо-коричневый слой прошлогодней листвы и вылез целиком. Подёргал кончиком хвоста, скроил задумчивую харю и потопал вперёд.

Переставлял лапы котяра как-то целеустремлённо и решительно, но вместе с тем чётко как часы. Топ-топ, топ-топ. И чуть загнутый вверх кончик хвоста, который он сейчас держит почти параллельно земле. Этим всем он казался некоей рыжей, мохнатой боевой машиной.

Коля посмотрел на родителей, на кота, и свернул с тропы вслед за Васькой.

— Ты не углубляйся в лес. А то потеряешься. — проворчала бабушка.

Коля лишь угукнул в ответ.

Вообще сообщение о каких-то там взрослых, да ещё и многочисленных, которые нагло влезли на некую Сокровенную Поляну, и встреча с которыми грозит всем некими неприятностями, Колю никак не испугала. Даже интересно было что же это за личности такие, что бабушка так озлилась. Да и мама тоже видать, с ними сталкивалась. Вона идут и накручивают себя. К встрече готовятся. Лишь папа шагает по тропе спокойно и беззаботно лишь изредка глядя под ноги, чтобы обойти очередную лужу грязи.

Да и что собственно Коле бояться, в окружении двух ведьм и одного ведьмака да ещё в компании кота Баюна?! А ведь котяра мог приложить! Это он сейчас из себя доброго и милого, тёплого и пушистого корчит. А так — когти имеет супер! Да и... Умеет кое-что. Что от остальных скрывает. Родители о его умениях знают. Но помалкивают. Да и Коля знает. И тоже помалкивает. Но уже по другой причине.

Он вспомнил как один раз нарвался.

Тогда ещё Коля числил домашнего питомца как обычного. Просто не в меру наглого и поумнее многих прочих представителей кошачьего племени. А пришлось с этим заблуждением расстаться по самому вздорному поводу.

В бою.

За котлету.

Как хорошо запомнил Коля, тогда его подвело типичное чванство. Вот что-то они с котом делили — то ли дом, то ли отношение родителей. Ведь мама и бабушка весьма так привечали "милого котейку", из-за чего иногда Коле бывало обидно.

В тот день Коля пришёл домой изрядно голодный. Но так как нормально разогреть себе обед было лень, он решил ограничиться котлетой. Вообще он первым делом должен был отвалить жрачки коту, но тут голод и лень его забодали и он решил что в первую очередь он сам, а после уже Ваське так уж и быть...

Отрезал толстенный ломоть хлеба, который вчера испекла бабушка, достал из кастрюльки, стоящей в холодильнике, котлету. Предвкушая пиршество положил котлетину на хлеб и потянул сию конструкцию в широко открытый рот...

И тут за штанину кто-то резко дёрнул.

Кот, уже, наверное, захлёбывающийся слюной от запаха, решил напомнить молодому хозяину о своём существовании и своих проблемах.

От неожиданности Коля вздрогнул. Не от того, что Васька его когтями задел. Он-то как раз проделал всё очень аккуратно — подцепил когтём лишь штанину. Но этого хватило, чтобы вожделенная котлетина, соскользнула с куска хлеба и улетела прямо в пасть коту. Буквально.

Васька, откровенно изумившись такому везению, среагировал мгновенно. Схватил котлету на лету и бросился наутёк, с застывшем на морде сильным удивлением. Наверное до сих пор не мог поверить в свалившееся счастье.

В отличие от кота, Коля был иного мнения. Возмутившись такому, ничем не прикрытому акту грабежа, он схватил швабру и кинулся за котом. Ваську он нашёл в зале, где он, забившись в угол, с аппетитом уплетал стыренное мясное счастье. И заметил кот грозящую ему опасность слишком поздно.

Наглый котяра, поняв, что бежать больше некуда и как бы ни прыгал, но от швабры не увернётся, вдруг встал на задние лапы и сверкнул своими глазищами.

Боль как от удара током пронзила всё тело. Коля вздрогнул и от неожиданности аж присел. Но боль как пришла, так и ушла, оставив в теле какое-то неприятное эхо из целой гаммы неясных ощущений. Когда Коля посмотрел в угол, где должен был быть Васька, но... Видно, воспользовавшись ошеломлением младшего хозяина, кот не задумываясь шмыгнул под рукой и был таков.

— Я тебя ещё поймаю! — взревел Николай обшаривая взглядом комнату. Но рыжего бандита и след простыл.

Невольно бросил взгляд на улицу. Там и обнаружилась пропажа. Толстый от распушённой шерсти кошак не спеша шлёпал по направлению к забору.

— Ах ты ж сволочь! — буркнул Коля, но видно у кошака был хороший слух, так как тот обернулся и смерил Николая насмешливым взглядом.

И тут... Николаю снова примерещилось: будто Васька садится на землю отрывает обе передние лапы от земли и они сплетаются в весьма неприличный жест. Николай аж зажмурился и головой замотал. Но когда глаза открыл, рыжей бестии и след простыл.

— Привидится же! — обескураженно выговорил Николай и принялся за наведение порядка в комнате.

Тогда он не понял, что произошло.

Но позднее, хоть и нескоро, но до него дошло, что Васька его тогда приложил со страху — понял, что сейчас получит шваброй по хребту и... Но опыт, Коля получил.

Не в том, что "маленьких задирать нельзя", а что и маленький может очень серьёзно огрызаться. И что судить Ваську по его рыжей пушистой "обложке" весьма опрометчиво. А уж когда он походя расправился с молодым кобелём восточно-европейской овчарки — даже зауважал. Понял также, что Васька, оказывается, весьма деликатно с ним обходится. Но даже после не стал бояться. Просто знал, что Васька никогда за определённые рамки не зайдёт. И просто так, как даже самый мелкий хулиган их класса, его третировать не будет.

А ведь мог. С его-то ловкостью, скоростью, когтями да ещё вот этим странным "электрическим" умением.

Почему "электрическим"?

Да раз доэкспериментировался, что его по пальцам 220 вольт приложило. Вышло больнее. Но похоже.

"Так что, у нас Васька "электрический кот"? — подумал Коля мотая в воздухе пострадавшей конечностью. И словил насмешливый взгляд с шифоньера.

Но то когда ещё было...

А сейчас, вся семья, вместе с питомцем и ещё одним малознакомым Коле человеком, настороженно вышагивала в сторону Поляны.

Что за Поляна — было любопытно. Слишком уж с придыханием о ней говорила бабушка и мать. Отцу, сия Поляна, как видно была... Не сказать, что "до лампочки", но некий пиетет вызывала. Судя по тону некоторых его высказываний.

Как-то невзначай, но получилось так, что Коля шёл точно за котом. Можно сказать — след в след.

Шорк-шорк-шорк...

Васька, совсем не собирался шагать тихо. Наоборот старается на каждый шаг произвести максимум шума. Впрочем на прошлогодней листве, сильно утрамбованной зимой толстым слоем снега, это было легко. Под ногами хрустела серо-коричневая масса листвы, трещали мелкие веточки.

С пронзительно голубого неба, каким оно и бывает только весной, мощно светило солнце, залив светом весь лес. В голых ещё, безлиственных хлыстах верхушек деревьев, тихо шелестел ветер. Запах прелой листвы мешался с редким запахом хвои ёлок.

Кот шагал склонив голову к земле, от чего весь его вид был как у терьера, взявшего след. Причём на каждый шаг он умудрялся шевелить только лапами сохраняя неизменным положение туловища, головы и хвоста — будто палку проглотил. Только кончик хвоста, чуть загнут. И мерный его шаг, даже гипнотизировал. Взрослые, кстати, старались тоже выравнивать свой шаг по коту и Коле. Всё-таки самые маленькие среди них.

Может поэтому и добрались до цели весьма не скоро — аж через сорок минут хода.

Тропа попеляв по лесу, нырнула к вздувшемуся от паводка ручью, где упёрлась в старинный, плотно обросший мхом каменный мост. После моста, взобралась на водораздел местных притоков и ещё попетляв вышла на самый верх — на одну из высоких местных сопок с обширной плоской вершиной, часть которой густо заросла сосняком.

Тут уже было откровенно красиво — светло-коричневые, почти оранжевые, ровные стволы сосен, казалось светились своим светом. Единственно что портило впечатление от места — большое количество валежника, сквозь который торчали проростки молодых сосенок. Валежник далеко не везде можно было перелезть, облезть или как-то сквозь него протиснуться. Коле пришлось свернуть на тропу, как ни хотелось ещё поплутать по весеннему лесу, да ещё в тех местах, где явно никогда ещё не бывал. Котяра же продолжил свой путь там, где шёл. Ему было проще пролезать под рухнувшими старыми стволами.

Чем ближе подходили к поляне, тем отчётливее было слышно какое-то бормотание. Но вот кто бормочет видно не было. Весь край леса здесь зарос кустарником. Тропа ныряла в заросли, внешне никак не нарушая целостности естественной преграды. Сквозь ветви, ещё не обзаведшиеся листвой, было что-то видно, пёстрое и разноцветное. Но не более того.

Вблизи оказалось, что тропа через кустарник идёт наискосок, почему и не было видно со стороны этот коридор.

Выходили на поляну по одному.

Первой вышла бабушка. По старшинству. Вторым вышел Семён, после отец и мама. Коля лишь упёрся в ровную шеренгу взрослых, стоящих на краю поляны вдоль кустарника. Из-за их спин что-то разглядеть было сложно. Тем более что они стояли плотно — касаясь друг друга локтями.

Посмотреть что происходит было очень интересно, поэтому Коля тихо протиснулся вдоль кустов и выглянул из-за спины мамы. Та как раз возмущённо упёрла кулаки в бока и наблюдать за поляной Коле пришлось из-под плеча.

А на поляне расположилась весьма цветистая компания.

Как оказалось, папа верно вычислил количество и качество компании: семь тётенек — в возрасте от двадцати до сорока — разодетых в аляповатые сарафаны, и пятеро мужиков — преимущественно в вышиванках. Вся их компания расположилась кругом в центре которого возвышался... Не столб, а скульптура, вырезанная из камня. За спинами хоровода стояли на палках какие-то красные полотнища, но не флаги, изрисованные каким-то странным узором причём на некоторых угадывались некие лица. Именно что угадывались. То ли художник, который лепил те картинки, был от слова "худо", то ли рисовал по пьяни, но выглядели лики диковато.

Коля помнил, что такая штука на палке называется хоругвь. Но зачем её сюда притащили, было непонятно. Да ещё воткнули вокруг каменного изваяния.

Хоровод остановился и воззрился на пришельцев. Причём как на пришельцев совершенно нежелательных. Это прямо сквозило в позах и в выражениях лиц собравшихся.

Кстати примерно того же мнения об оккупировавших поляну были и вновь пришедшие. Коля прямо чувствовал, как от спины мамы прям разит гневом. Он даже невольно сделал шаг назад, чтобы не попасть под горячую мамину руку. Но шаг вышел короткий — сзади в мягкие части тела впились острые веточки куста.

Коля, поняв, что метаться не стоит, — ибо некуда, да и находится он за спинами взрослых, — расслабился и более внимательно оглядел противную сторону. И каково было его изумление, когда в главном, явном заводиле тех двенадцати, он узнал того самого хама, которому некогда сгоряча мама навесила пренеприятное проклятие.

Кстати заводила, в отличие от всех прочих, был наряжён в какой-то балахон. И балахон, как показалось Коле, переделанный из женского платья. Именно это обстоятельство помешало сразу опознать знакомого дурака. Коля ещё и подумал: "зачем тот дяденька на себя женское платье натянул?!!".

Главарь, кстати, сам выглядел растерянным. Он озирался по сторонам, как мужик, голышом выбежавший из бани и внезапно обнаруживший себя посреди толпы совершенно посторонних людей причём преимущественно женского пола.

Дамский состав сектантов тоже выглядел растерянно. Мужики же взирали на пришедших напряжённо. Видно, что сознают: их застали в самое неподходящее время, в самом неподходящем месте, да ещё за откровенно религиозным обрядом (ну как они вообще понимали религиозные обряды). Ведь не секрет, что партийные и комсомольские органы очень отрицательно смотрели на то, что их комсомольцы или, тем более партейцы, веруют во что-то там, кроме марксизма. А уж если кто будет замечен в оправлении религиозного обряда — так вообще можно было из партии, комсомола вылететь.