Имперский колдун

Справиться с дверью для жиздра оказалось задачей секундной — тем более что сожрав цепи сущность увеличилась в размере раза в полтора. Теперь огненный зверь был размером с три человеческих головы.

Дерево, которым была обшита дверь завоняло, обуглилось и весело запылав, мгновенно превратилось в пепел, осыпавшийся на каменный пол. Железо двери сдалось помедленнее, но и оно не устояло против голодного жиздра — через несколько секунд отверстие готово, достаточное, чтобы в него свободно пролез человек — что Илар с удовольствием и проделал, наблюдая краем глаза за судебным залом в который ворвался небольшой отряд, вооруженный арбалетами.

Глава 7

— Да куда ты лезешь?! Назад! Какое право имеешь лезть в чужой дом?

— Твой хозяин должен моему хозяину, дом конфискуют, и тебя тоже! Отойди в сторону!

— Покажи бумагу, решение суда!

— А ты чо, грамотная? Грамотная штоля! Чо тут раскричалась черная морда!

— Я сейчас дам тебе черную морду! Вон отсюда, скотина рогатая!

— Ой, ой, напужались! Черномазое животное — плети захотела?

Человек, одетый в кольчугу поднял руку, в которой была зажата плеть, взмахнул, и если бы Легана не уклонилась от удара, самое меньшее — ей рассекло бы кожу на голове. Эти плети служили не того, чтобы погонять лошадей — боевая плеть, в которую вплетен металлический грузик, именуемый в просторечье 'зверобой'. Одним ударом такой плети можно было убить зверя, или вышибить дух из неподготовленного человека — если умеешь владеть этой плетью, конечно. Человек, ломившийся в двери дома Илара — умел. Если бы не ловкость старой шаманки, лежать бы ей сейчас возле калитки в луже крови.

Легана легко крутнулась, будто и не было на плечах груза прожитых столетий, и вогнала свой острый, сухой локоть в грудь обидчика, прямо туда, где билось его непутевое сердце. Что-то хрустнуло, мужчина охнул, закатил глаза и свалился под ноги чернокожей воительнице как подрубленное дерево.

Кольчуга спасает только от секущих ударов, колющие, дробящие удары проходят через эту иллюзорную защиту, как раскаленная игла сквозь масло — Легана знала это наверняка. В своей бурной молодости она не раз участвовала в боях с такими вот закованными в железо бойцами и знала, как с ними обращаться.

Удар был настолько неожиданным, что остальные пятеро агрессоров замерли на месте, ошеломленные результатом 'беседы'. Легана тут же захлопнула калитку, молясь всем богам, чтобы на этом все и закончилось, хотя знала точно — не закончится.

Удар! Еще удар!

Калитка затрещала под напором молодых, яростных тел и разгоряченные, желающие взять реванш парни вломились во двор.

Первый тут же пал на месте, зарубленный колуном Устамы, не успев даже вынуть меч из ножен.

Второй 'отделался' разбитой челюстью и сломанным носом, когда в его лицо врезался длинный шест, направляемый умелыми руками шаманки.

Трое других успели выхватить мечи, ощетинившись длинными клинками бросились вперед, с намерением расправиться с мятежными женщинами раз и навсегда.

Устама не успела увернуться от точного укола длинным мечом — сталь пронзила ее могучее тело под левой грудью, выйдя позади, из спины. Кухарка будто и не заметила того, что ее проткнули насквозь, только прижала рукой меч супостата, чтобы он не выскочил назад, и с размаху опустила колун на ключицу врага.

Хруст! Брызги крови!

Парня перекособочило так, будто он свалился с высоченной скалы. Меч так и остался торчать в Устаме, а его хозяин прильнул к утоптанной земле дворика, утонул в густой, зеленой травке у тропинки, ведущей в дом, как если бы искал в ней средство от смерти. Средства такого в придорожной траве не было, тем более что парень умер раньше, чем коснулся земли — с такими ранениями не живут.

Легана, вращаясь как деревянная юла под умелыми руками деревенского мальчишки, отбивалась сразу от двух врагов, умудрившись одному переломить руку тяжелым шестом, другому разбить колено — первому пришлось перехватить меч здоровой рукой — что снижало его боеспособность — второй почти не мог двигаться, что сильно повышало шансы Леганы на победу.

Счет уравняла Устама — она разметала недобитых супостатов в стороны, как кусты сорняков. Последний остававшийся на ногах боец споткнулся о тела поверженных товарищей и тоже пал мертвым, шест шаманки разбил ему голову.

Легана замерла, захлебываясь кашлем от нехватки воздуха, оперлась на шест и с минуту стояла, пытаясь справиться с дурнотой, накатившей на нее будто грязевой поток с вершины горы. Даже в молодости справиться с таким количеством умелых противников простым шестом было бы непростой задачей, а когда тебе несколько сотен лет, да еще ведешь не совсем здоровый, малоподвижный образ жизни...

Легана отдавала себе отчет, что им с Устамой сильно повезло — нападавшие были молодыми дураками, недооценившими женщин.

Дождавшись, когда красные круги, вращающиеся перед глазами пропадут, шаманка судорожно вздохнула, и разогнув согбенную спину повернулась к кухарке. Глаза Леганы расширились, она выпрямилась и закусила губу, глядя как Устама неловко пытается вынуть из себя засевший в теле меч.

— Стой! Не двигайся! — приказала лекарка, шагнув к кухарке на голове которой красовался старинный шлем, найденный в подвале. Устама начистила его до блеска и водрузила на голову, похожая теперь на помесь осадной башни и копны сена. Сейчас на шлеме виднелась зарубка от меча — кто-то из нападавших успел зацепить сильную, но неловкую кухарку своим мечом. Как ни смешно, но дурацкий шлем, вызывавший улыбку шаманки, возможно спас кухарке жизнь.

— Не трогай меч! — приказала шаманка, осматривая место поражения.

Меч прошел сквозь ребра и застрял в них, будто в сучьях дерева. Вокруг раны расплылось небольшое кровяное пятно, но много крови не было — меч заткнул дыру, и если его вынуть, кровь хлынет фонтаном. Прежде нужно было принять меры, подготовиться устранить кровотечение. Средства для этого у шаманки были, только дойти до лавки. Горячая вода всегда кипит в котле очага, так что все необходимое для лечения имелось. Рана на первый взгляд тяжелая, но вряд ли опасная — при должном подходе к лечению. А Легана умела лечить.

— Сейчас я втащу их во двор, свяжу, потом пойдем в лавку, полечим тебя. Ты как себя чувствуешь, можешь еще потерпеть?

— Все хорошо, тетя Легана! — толстое лицо кухарки расплылось в добродушной улыбке — мне почти не больно! Я тебе помогу их таскать!

— Нет уж, стой! Не дай боги кровотечение откроется, тогда мне больше работы — вздохнула шаманка, подошла к первому из шести бойцов, валявшемуся без сознания перед калиткой и взяв его за ноги потащила во двор. Тащить было тяжело, и Легана малодушно подумала о том, что лучше было бы перерезать глотки раненым придуркам и бросить их во дворе — искать веревку, вязать, представлялось слишком тяжким трудом, особенно когда рядом ждет Устама, из которой торчит здоровенная стальная штука.

Подумав секунд десять, шаманка решила — а почему и нет? Они пришли их убить, взять в рабство, совершили нападение на дом честного подданного короны, а по закону, каждый законопослушный человек имеет право защищать свое жилище от непрошенных гостей, от всех, кто покусился на имущество и жизнь этого человека. Защищать любыми доступными средствами. Они с Устамой защищали дом хозяина, потому полностью правы. Ведь никто не будет ругать сторожевую собаку, если та укусит влезшего в дом грабителя? Даже если та перегрызет ему горло! А не лазь по чужим домам, не зарься на чужое имущество.

Судебного решения у захватчиков точно не было, иначе парни трясли бы им, как флагом.

Легана наклонилась к бойцу и точным движением сухих, сильных рук свернула ему шею. Потому другому, третьему...остальные уже были мертвы.

Уложив трупы у забора в рядок, закрыла калитку, заложила ее шестом вместо сломанного деревянного засова, снова повернулась к кухарке и тут же покачнулась от толчка — незаметно подкравшийся Быстрик ласково ткнул ее в бок серебристой мордой.

Легана покачала головой и с тревогой спросила, глядя на его окровавленный рог:

— Сзади пытались влезть, как я и предполагала?

Быстрик кивнул головой и поскреб ногами, будто показывая, как он 'закопал' бандитов. Легана потрепала его по шее и попросила:

— Последи за двором, хорошо? Если кто чужой будет лезть — бей, не жалей! Мне надо Устаму полечить, ее ранили. Сделаешь?

Быстрик снова толкнул Легана в бок, как бы отправляя ее в лавку, шаманка кивнула и поманив рукой кухарку, приказала:

— Пойдем в кухню. Лечить тебя будем. Сейчас я только в лавку за снадобьем зайду. Потерпи, милая...

— Да ты не бойся, тетя Легана! — прогудела кухарка, тараща косые глаза — со мной все в порядке! Жалко, платье новое испортили...я его всего ничего ношу, месяц только! Хозяин купил...красивое платье. Как думаешь, он мне другое купит? Я хочу такое вот голубое, и с красными цветочками...я на одной госпоже такое видала! Мне оно потом снилось долго-долго...я папаше сказала, что хочу такое, он меня побил и сказал, что мне и мешка хватит, проклятой уродине...

— Купим платье тебе, пять, десять платьев купим! — пообещала Легана, чувствуя, как у нее защипало глаза — самые красивые платья купим! Обещаю!

— Хорошо... — счастливо улыбнулась кухарка, и тяжело ступая мощными ногами побрела в дом, придерживая рукой блестящий клинок, торчащий из ее бока. Ее эпический шлем блестел под солнечными лучами и Устама была похожа на гору, вершина которой накрыта вечным, сверкающим снегом.

* * *

— Куда прешь, болван?! Ты хоть знаешь, что тут находится? Совсем страх потеряли! — охранник попытался врезать мальчишку древком копья, но тот увернулся и ловко пнул здоровяка прямо в колено, не закрытое стальным щитком. Стражник охнул, выругался, хотел погнаться за обидчиком, но вовремя вспомнил, что стоит на посту и оставил свои мечтания о мести проклятому порождению городских улиц.

Даран отбежал на десять шагов, огляделся по сторонам, поднял с земли небольшой камень и запустил им в кирасу усача. Звук получился таким, как если мы кто-то запустил этим самым булыжников в жестяное ведро — БАМ! Громко, обидно и оскорбительно для императорского гвардейца, удостоенного чести стоять у прохода к императорскому дворцу.

— Ах ты гадина, ну, держись! — охранник прислонил копье к стене и со всех ног бросился за мальчишкой, потеряв разум от ярости.

Конечно, ничего хорошего из этого не вышло — топая подбитыми сталью сапогами тяжеловооруженный и бронированный солдат не имел никаких шансов догнать быстроногого и вредного Дарана, описавшего дугу и со всех ног метнувшегося туда, куда его не хотел пускать охранник — к дворцу императора.

Солдат остался далеко позади, императорский дворец приближался, рос в вышину и через минуту Даран, задыхаясь, приблизился на расстояние членораздельного крика к двум стражам, стоявшими с мечами наголо перед воротами в дворцовый комплекс. Стражники с интересом разглядывали встрепанного мальчишку, и с еще большим интересом — его преследователя, стражника первого поста, красного, как вареный краб, заливавшего каменную мостовую потом, текущим со лба и отборной руганью, от которой могли завянуть цветы, растущие в клумбах перед парадной лестницей дворца.

— Держите его! Держите! — стражник так громыхал напяленными на себя железками, что казалось, будто по мостовой несется повозка, полная кузнечных заготовок. Тяжелая броня совсем не рассчитана для бега на большие расстояния, потому-то Даран легко оторвался от преследователя, успевая на бегу еще показывать жест, означавший, что тот, кому его показали обладает невероятно маленьким мужским достоинством и неспособен к продолжению рода. Это не способствовало добрососедским отношениям между мальчишкой и постовым гвардейцем, на что Дарану было совершенно наплевать, впрочем, как и стражнику.

— Дело государственной важности! — задыхаясь крикнул Даран — мне нужно увидеть Главу Ордена Колдунов!

Стражники переглянулись, один из них, рыжеусый и конопатый, недоуменно спросил у своего напарника:

— Слушай, может это мне снится? Он и правда требует, чтобы ему сюда подали Главу Ордена? Эй, малец, ты что, спятил? Эдгор, да остановись ты, дай мальцу сказать! И кстати — ты покинул пост, если сейчас появится дежурный амтор, ты пойдешь под суд! Вали на пост, дурак!

— Он напал на меня! — багровый от возмущения и ярости стражник снова попытался схватить Дарана, тот проскользнул между ног человека-горы, стражник чуть не упал и был 'награжден' радостным смехом сослуживцев:

— Болван! Ты никому только не говори, что малец на тебя напал! Может он еще и надругался над тобой? Нет — парнишка точно молодец. Надо будет рассказать парням эту хохму за вечерней кружечкой пива! Эдгор! Оставь его, идиот! Малец точно заслужил, чтобы его выслушали! Ты хоть спросил, чего он хочет? Он что-то кричал о деле государственной важности! А вдруг у него и вправду дело государственной важности! А ты его не пускал во дворец! Эдак и в темницу загреметь можно, за преступление против империи!

— Издеваешься, да?! — стражник пренебрежительно сплюнул под ноги рыжеусому — разбирайтесь сами, если хотите. Сами идиоты! Какое такое государственное дело может быть у этого бродяжки?!

— Я не бродяжка! — возмущенно крикнул Даран, внимательно следя за передвижениями стражников и готовый к моментальному старту — я брат черного колдуна Илара! Могучего колдуна!

— Хмм...это не тот ли колдун, что устроил безобразие на площади Макуга? — наморщил лоб русоволосый стражник — точно, говорили — его Илар звать.

— Ты-то откуда знаешь? Никто ничего не знает, а ты знаешь! — недоверчиво хмыкнул Эдгор, с интересом разглядывая мальчишку.

— У меня брат служит в Городском суде. Там такой шум стоит — должны были поймать и доставить в суд некого колдуна Илара, устроившего безобразие на площади. Говорят — казнят негодяя.

— Совсем эти колдуны страх потеряли! — с ненавистью выдохну Эдгор — людям жить не дают! Прибить этого щенка, и всех делов-то!

— Щас я на тебя порчу наведу! — Даран вытаращил глаза, запрыгал на месте, вытянув вверх руки с расставленными в стороны пальцами — аааа! Мнагха бурха бурдуна! Чтобы ты в штаны вечно делал! И чтобы у тебя твой отросток отгнил! Аааа! Буркана пергуха далана!

— Гадина какая! — упавшим голосом прокомментировал происходящее Эдгор — вы гляньте, чо делает, тварь! Он порчу на меня навел! Убить его!

— Убьешь, и порча навсегда останется, и перейдет на твоих родных! Они сгниют в мучениях, и все их соседи тоже!

— Эй, эй, не трогай его! — забеспокоился рыжеусый стражник — ты через забор от меня живешь, нахрен мне проблемы с колдунами! Иди нахрен отсюда, мы сами разберемся! Нечего было колдуна дразнить!

— Я что, знал, что ли, что он колдун? — еще больше упал духом Эдгор, опасливо пятясь от Дарана, продолжавшего прыгать на месте как жаба, вытаращившего глаза и высунувшего язык для закрепления успеха.

— А ты спросил его, болван?! Иди, иди отсюда! На пост иди!

— Пусть вначале порчу снимет! Я что теперь, вечно в штаны делать буду? И это...еще...про...ну постельные утехи!