— Колонны ведь декоративные и не несут нагрузки, а девочки Ланны бывают такими вспыльчивыми, что могут ненароком их разбить, — словно невзначай заметил Виллам.

В ответ раздалось шипение и взгляд полный ненависти. Острота достигла цели и ранила больнее клинка. Остальные подданные королевы на ярость соплеменницы внимания не обращали, лишь занимали свои места рядом с пустующим троном. Некоторые посмеивались над неудачницей, а в паре взглядов Женекерс опознал испуг.

— Женекерс, не мог бы ты освободить Эрье. Она дура, но нужна для ритуала, — произнесла появившаяся Ланна.

— Конечно. Если она не нападет вновь.

— Если попытается, разрешаю тебе ее убить, можешь быстро, можешь медленно. В общем, на твое усмотрение, можешь делать с ней, что хочешь, ни я ни остальные слова не скажут, — ледяным голосом отчеканила королева. — Можешь в кладовую оттащить и там... наказать, можешь наделить ее стальной клешней, скверным характером, и взять к себе на службу. Мне будет уже без разницы.

Сама Эрье при этих словах буквально затряслась от страха, насколько это позволяла колонна. Лед в словах королевы вампиров не заметил бы разве что Женекерс.

Черное вулканическое стекло дернулось, и вампирша буквально вывалилась наружу. Рядом со звоном упал ее клинок. Подобрав оружие и пролепетав извинения, она поторопилась занять свое место.

— Ее посвятили меньше месяца назад. Еще не имеет даже права покидать мою цитадель. И получит его теперь ох, как нескоро!

— Боюсь спросить, зачем же ее посвящали? — хмыкнул Виллам.

— У меня свои правила отбора достойных, которые остаются моей тайной, — с хитринкой ответила она султану. — Поумнеет, будет хорошим подспорьем. Если не сгинет раньше. А дурость пройдет. Приношу свои официальные извинения за инцидент, Женекерс.

— Извинения принимаются.

— Тогда мы начинаем. Ликаса!

Ланна села на трон и обратила взор к двери, на пороге которой стояла Ликаса, облаченная в просторное черное одеяние.

— Обычно посвящение длится неделю, но в силу обстоятельств действовать надо будет быстро, — обратилась Ланна к принцессе. — Каждый вампир из моего личного совета даст тебе выпить толику своей крови. С кровью придет частичка их памяти, мудрости, силы и небольшое испытание, которое пройти надо от начала и до конца. Не останавливайся.

— Давайте просто покончим с этим, — вздохнула Ликаса.

— Хорошо, пусть будет так.

Принцесса держалась, ей было не занимать силы воли и упрямства. Каждый раз, когда она выпивала глоток из золотого кубка, что-то происходило внутри нее. И Женекерс был готов поклясться, что муки эти страшны. Она словно на мгновение отключалась от мира, наверное, встречая видения, но вновь и вновь выбиралась из них, раз за разом открывая глаза. И стоило очередному видению пройти, она упрямо шла дальше, не давая себе даже малейшего отдыха.

Когда принцесса опустилась на колени перед троном Ланны, ее уже ощутимо шатало из стороны в сторону, но она упорно подняла голову, глядя в глаза своей будущей королевы. Ланна протянула руку и легко коснулась ее щеки, а потом прокусила собственную губу, по которой тут же потекла яркая кровавая полоса.

В момент, когда королева приникла к губам Ликасы с поцелуем, замерли все.

А потом принцесса, выпущенная из объятий вампирши, рухнула на каменный пол.

— Эх, жаль меня она так эффектно не целует, — выпалил Виллам, не отрывая взгляда от окровавленных губ королевы.

Женекерс промолчал. Обряд подходил к концу, вампирши плотным кольцом окружили лежавшую у трона Ликасу, отгородив ее от глаз мужчин.

— Вам пора, — одна из девочек Ланны уважительно сопроводила Женекерса и Виллама к выходу. — Только через пару часов мы сможем сказать, как завершился ритуал.

Маг переглянулся с султаном.

Оставалось только ждать…

— Рада тебя видеть, Женекерс, — искренняя улыбка встречавшей их Артелайл стоила всех мучений на Жемчужных островах. Наверное. — И спасибо за Ликасу, она жива, и это главное.

Виллам и Женекерс ступили на твердую поверхность столичного острова. Подъем выдался не слишком спокойным, сегодня как никогда прежде бушевали сильные ветра. Возможно потому, что Висячие острова как раз пролетали над океаном.

Хранительница уже ждала их, хотя ничего удивительного в этом не было.

— Ликаса цела, хоть и пришлось ей нелегко. Ланна говорит, отпаивали кровью, прятали от малейшего луча солнца, — пояснил султан. — Зато теперь мы уверены, что она переживет скорую коронацию Хелькасы. Ланна даже разрешила ей присутствовать на церемонии, правда маскировку они разрабатывают фантастическую.

— Коронации можно не опасаться. Ее не узнают, — подтвердила Артелайл, на миг задумавшись. — Но тебе, Виллам, на этой коронации лучше не спасать свой падающий кубок с вином. Кстати, Женекерс, не мог бы ты позже посмотреть Тетту, ее ранили во время последнего покушения. Ничего серьезного, но все же.

— Что за покушение? — насторожился маг.

— Наемные убийцы, — пояснил Виллам. — Ядовитые. Парочка. Подобрались непозволительно близко, я уже принимаю меры.

— Что-то сказали?

— Нет, к пыткам устойчивы, магическое воздействие не приносит результата, фанатичны... Боли не боятся. Если их такими воспитывают, то это страшнее японских камикадзе!

— Кого? — спросила удивленная Артелайл.

— Я понял, — произнес Женекерс, обращаясь к хранительнице. — Это часть истории очень далекого отсюда мира, так что не обращай внимания.

— Уже истории... Черт возьми, — выругался султан. — Что ж, не буду вам мешать, мне еще предстоит много дел.

Хранительница дождалась ухода правителя, а потом серьезно посмотрела на стеклянного мага.

— Я благодарна тебе за то, что ты мне веришь. Если бы ты сомневался, Ликаса вместе с сестрой до сих пор была бы в плену проклятия, а регент разорял бы острова. Ты сделал великое дело!

— Я сделал то, что должен был, — спокойно сказал Женекерс.

— И поэтому, я хочу, чтобы ты совершил еще одно очень важное путешествие. Причем, лучше, если ты это сделаешь это до моего возвращения в Сантарин, потому как к тому моменту, как ты захочешь туда отправиться, у тебя не будет времени.

— Куда?

— В страну мертвых, — серьезно ответила хранительница. — Ведь ты давно планировал это путешествие, и ты нашел способ живым пройти сквозь пелену, не так ли?

— В теории. На практике я этого не пробовал.

— Все сработает. Просто лучше, если ты отправишься сейчас. Потом у тебя не будет времени.

— Хорошо. Значит, у меня четыре дня? — понял Женекерс.

— Да, — кивнула Артелайл. — Насколько я вижу, ты успеешь.

— Принято.

Женекерс без лишних вопросов развернулся обратно к летающей платформе, начинающей спуск.

Хранительница лишь проводила его взглядом.

— За ним нужен глаз да глаз, — тихо сказала она уже в пустоту, — Иначе, этот мир не ожидает ничего хорошего…

Глава 6

Дорога. Широкий тракт, тянущийся строго на запад. Одна из основных торговых артерий этих земель, в ночной час практически пустая. Дорога мертвых. На этой территории это пока лишь название, а вот чуть дальше...

Женекерс молча ехал на своем скакуне, иногда обгоняя неспешно ползущие груженые телеги, изредка все же встречавшиеся по пути. Когда-то давно Кикарос очень долго ругался, что вместо двух простых и понятных ему колес надо придумывать заново целую лошадь. Четвероногое создание из стекла и металла издалека мало отличалось от собратьев, но вблизи сразу выделялись и удивительно черные глаза, и неестественно идеальная выправка. Конюхов в трактирах вечно смущало, что скакун не ест овса, не пьет воды и после скачки даже не взмылен. Но относились к нему как к лошади, пускай и колдовской. Жители Центрального королевства за всю историю видали еще и не такие ужасы.

Но была и еще одна причина, по которой им пришлось создавать механического скакуна, кроме конспирации. Четыре сотни лет назад дороги в королевстве были такие, что едва ли позволили бы передвигаться достаточно быстро на чем-то кроме лошади. По счастью это осталось в прошлом, ибо следуя инструкциям, оставленным Женекерсом, Кикарос подрядил несколько весьма квалифицированных предприятий коротышек на титаническую работу, которая длилась почти сорок лет. Как следствие, дороги покрытые таким же черным камнем, как и Сантаринские улочки, стали одним из чудес, на которые всегда с любопытством и завистью глядели гости с юга. Надо ли говорить, что строили коротышки на века. Грунтовые же тракты, в непогоду превращавшиеся в настоящее болото остались в далеком прошлом.

Мимо то и дело проплывали деревеньки, окруженные бескрайними полями. Запад королевства издревле поставлял зерно всему королевству и был одним из самых мирных регионов. Ухоженные аккуратные домики, построенные традиционно вокруг каменных храмов, посвященных создательнице всего сущего Иллюне.

В давние времена в случае беды, будь то неприятель или колдовской морок, простой люд прятался в стенах храмов, которые было просто оборонять и которые защищали от дурных чар. Высокие стены и расположение на вершинах холмов традиционно делало эти храмы похожими на небольшие крепости. Огонь же, который зажигался на центральной башне, всегда мог увидеть смотровой другого храма в соседней деревне и передать весть дальше. Снадобья, чей секрет держался в тайне служителями Иллюны, могли окрашивать огонь в разные цвета, что несло дополнительную информацию об угрозе.

Острый и шпиль центральной башни храма служил так же и громоотводом, защищая людей от частых гроз.

Но даже служители Иллюны не знали, что столь красивые и высокие центральные башни храмов, с прозрачными крышами из разноцветных стекол давно несут в себе другую, неведомую людям функцию. Именно в этом разноцветном стекле, в котором каждый день играло всеми цветами радуги заходящее солнце, прятались маяки Женекерса. Они обеспечивали ему теперь связь и навигацию на всей территории королевства. Время шло, храмы ремонтировали, но непременно закупали обработанное стекло у одного единственного предприятия коротышек, основанного Кикаросом. Идея не лишенная своего изящества, потребовавшая от Женекерса и Кикароса не одного десятка гениальных технических ухищрений и длительной проработки. Изначально, она Кикаросу и принадлежала. Всего-то было надо для этого — подрядить Лиерки и ему подобных. Ведь кто сможет изготовить стекло лучше, чем те, кто имеет власть над песком? Немного опустить цены, чтобы окончательно задавить конкурентов, договориться с родственниками, найти посредников...

По мере продвижения на запад тракт становился все менее людным, деревни попадались все реже, а плотные леса спешили на смену бесконечным полям. Дорога недаром носила свое название, в итоге она упиралась в границу с царством мертвых. И хотя из пелены отделяющей ее от мира живых никто никогда не выходил — этих мест опасались. По этой дороге люди уходили в последний путь. Старики, не желающие своей слабостью досаждать детям, мужчины и женщины, неизлечимо больные, как телом, так и духом. У каждого были свои причины пройти этот путь. Иногда по нему шли и умудренные старцы, ученые, философы, художники, музыканты, все те, кому не хватило жизни для достижения своей великой цели. И их всех ждало одно — посмертие. Ушедшие получали в награду вечность там, откуда никто и никогда не возвращался. Говорили, это место и есть кусочек мертвого подземного мира на живой земле.

Впрочем, существует ли этот подземный мир? Женекерс верил слабо. Ниже живут кроу, еще ниже — начинаются небеса. И есть возможность, что правитель страны мертвых Лорд Виваль такой же странник из чужого мира, как и Женекерс. Лишь еще один гость, помещенный сюда судьбой. Интересно, кем же он был в родном мире, что колодец так исказил его желание...

— Евклид.

— Да.

Его творение как всегда незримо находилось рядом. За те четыреста лет, пока он был узником в склепе под дворцом, почти все храмы успели закупить то чудесное стекло для внешней облицовки крыши центральной башни. Поэтому теперь Женекерс мог в любую секунду с легкостью получить доступ к Евклиду и отдать необходимый приказ, в какое бы место королевства его бы не занесла судьба.

— Итак, что известно про Лорда Виваля?

— Период до образования царства мертвых в хрониках описан крайне скудно и в основном сосредоточен вокруг событий в Центральном королевстве. Это время войны на севере. Фактически, об этом демиурге мы не знаем ничего.

Что ж, раз правды о повелителе мертвых нет в известных источниках, придется искать ее самому.

Вскоре дорога стала совсем пустынна, а черная брусчатка окончательно исчезла, свернув к последней на этом пути деревне. Теперь это был утоптанный грунтовый тракт, какие были когда-то по всей стране четыре сотни лет назад. По обочинам то и дело встречались плиты, украшенные изречениями о жизни и смерти. Пару раз рядом с ними маг видел одиноких путников, должно быть решающих — идти дальше или нет. Или просто медитировавших, читая высеченные на камне надписи. Но Женекерс не останавливался ни на миг, целеустремленно следуя дальше. Даже если впереди обитала смерть, он ее не боялся. Просто потому, что не умел.

Пелена появилась только к следующему вечеру. Граница, которая согласно легендам разделяла мир мертвых и живых, представляла из себя чуть подернутую синевой плотную стену воздуха, сквозь который заходящее солнце окрашивалось в неестественно голубоватый оттенок, очень похожий на цвет спокойного океана. За этой границей виднелся пустынный ландшафт без единого дерева, и вымощенная безликим серым камнем дорога убегающая куда-то вдаль.

Женекерс спешился, снял со скакуна сумку с припасами и отдал команду своему скакуну идти вперед. Послушное создание не встретило сопротивления и легко прошло сквозь мутноватую границу. Вот только спустя несколько секунд шкура лошади, скрывающая механические чудеса коротышек от любопытных глаз рассыпалась в прах, обнажив уродливые внутренности из металла и стекла. Их неведомая сила так и не тронула.

— Любопытно.

Время шло и больше ничего не происходило. Скакун все так же слушался команд и иных повреждений не получил. Женекерс сосредоточился и то, что было на нем сначала потертой броней странствующего рыцаря, стало меняться и превращаться в глухой костюм, на котором вскоре защелкнулся глухой шлем. Мундир из паучьего шелка сотканный Кинтрелем, пришлось снять и убрать в сумку, которую, в свою очередь покрыть слоем стекла.

Женекерсу повезло, что кремний в природе был самым распространенным элементом. После кислорода. Потому он всегда мог найти крупинки песка, окиси этого вещества практически где угодно и придать им ту форму, какую хотел. Другое дело, что очищать от примесей и восстанавливать чистый кремний из окиси, после превращая бурый поликремний, затем в кристаллический было крайне трудоемким процессом и очень утомляло. В пустыне, с которой он был неразрывно связан после смерти Гвивеллы, это ему давалось намного проще.