Правда сильных

— А дальше что было? — поинтересовалась Номи.

— Заговорщики выбрали нового императора — им стал Ардал Саеш, — отозвался я. И, уже привычно сложил ладони перед грудью, пробормотав намертво вбитую в память, мантру. — Да пребудет душа его в покое и мире.

Номи, ожидаемо, поспешно повторила за мной. В этом мире отношение к словам, особенно в адрес власть имущих, далеко не такое благостное, как в моем. Вякнешь что-нибудь не то и запросто могут язык вырвать. Так что, либо молчи в тряпочку, либо восхваляй. Но, лучше молчи, здоровее будешь.

— Ты что, правда всего этого не знала? — иначе мне станет совсем уж неловко.

— Мне с учителем не повезло, они слишком дорого берут за свою работу, — усмехнулась Номи и развела руками в стороны. — Конечно же я знаю, чей Род правит империей, но всех вот этих подробностей и не слышала никогда.

Даже не знаю, что сказать-то... Блин, выглядит так, будто я хвастаюсь перед ней!

— Продолжай, ты интересно рассказываешь, — пихнула она меня в бок кулачком, опять заставив сбиться с мысли. А, может быть, просто угадала, о чем сейчас думал.

— Дальше, — вздохнул я, и пожал плечами. Все равно другую тему не придумаю.

Новый лидер мятежников Ардал Саеш, не желая усугублять и без того непростую ситуацию, предложил недавним противникам мир. Учитывая все нарастающую суету на границе с провинцией Камшер, участившиеся нападения пиратов-кунту, а также рейды изрядно осмелевшего флота княжества Тун на западное побережье, у северян и выбора-то особого не было. Гибель наследного принца позволила многим сомневающимся выйти из коалиции без потерь для репутации.

Тогда, самого худшего — гражданской войны с угрозой вторжения соседей, удалось избежать. Северная аристократия, пусть с неохотой и не без эксцессов, но прогнулась, а в Хармине воцарилась новая династия. Даже к принцессе Алмири проявили снисхождение и позволили вернуться на родовые земли ее семьи. С полным отказом от всех претензий на престол, разумеется — как за себя, так и за всех ее потомков.

Вот только, сдается мне, что ни Ардал, ни его ныне правящий сын, ничего не забыли и какие-то выводы из той, давней истории, сделали. Закручивать гайки, пытаясь ослабить северную аристократию, не стали, вместо этого аккуратно и постепенно... приручая, что ли. Не знаю, как по-другому выразить сложившееся у меня впечатление. Уроки истории все эти процессы затрагивали крайне скупо, а наставник предпочитал рассказывать о событиях непосредственно затрагивавших клан Мугэн.

В котором я имею честь состоять, да.

Ну, а дальше мы уже пришли.

— Мне туда, — сообщила Номи, указав в сторону продуктовых рядов. — Спасибо за рассказ, мне правда было очень интересно... И не забудь, послезавтра идем на фестиваль вместе, ты обещал.

Улыбнувшись, она помахала рукой на прощание и убежала.

Задумчиво посмотрев ей вслед, я почесал в затылке и хмыкнул. Молодец, конечно, офигеть какую интересную тему для разговора, во время прогулки с девчонкой придумал. Умник, блин. Спасибо Номи, пожалела идиота, а могла бы и высмеять — как она язвить умеет, сам не раз наблюдал, на примере того же Лина... Теперь, главное, послезавтра так же не облажаться.

Постояв еще пару минут, размышляя... да, по сути, ни о чем, решительно забил на все эти глупости и направился домой. Если я не ошибся в своих догадках, то и хорошо, а нет — так и нет. И плевать на Лина.

До поместья Рода Ма я добрался минут за двадцать, хоть и пришлось сделать большой крюк, но так все равно проще, чем напрямую через рынок переться. Очень уж много там народу в это время дня, по любому бы дольше вышло. Пройдя сквозь распахнутые ворота, вежливо кивнул стоявшим на страже двум воинам в легкой броне, получив в ответ такой же кивок от старшего. Вот уж кому я не завидую, париться на солнцепеке по несколько часов в день, пока не сменят, удовольствие никакое.

По дороге в свою комнату завернул на кухню где застал самый разгар подготовки к уже скорому обеду. На протянувшихся вдоль сразу двух стен, длинных, дровяных плитах стояли целые ряды кастрюль, сковородок, котлов и разномастных горшочков, в которых что-то варилось, булькало, тушилось, жарилось и бог его знает, что еще делалось. Жара тут стояла просто несусветная и носившимся между всем этим добром "запаренным" поварихам, можно было только посочувствовать.

— Госпожа Кёю, — окликнул я стоявшую у плиты и помешивавшую что-то в одном из котлов, дородную женщину, заправлявшую в этом царстве ложек и поварешек.

— Не готово еще, — не отрываясь от своего занятия, бросила та коротко глянув в мою сторону. — Минут через десять подходи, как раз соберем все.

— Да, мне бы просто перехватить чего, по-быстрому, — попросил я.

Неодобрительно покачав головой, — не любит она, когда "кусочничают" перед едой, — женщина все же не стала противиться. После тренировок с тоуки всегда хотелось жрать, несмотря ни на какую жару — энергия вовсе не бралась из ниоткуда и голодный обморок, после чрезмерных нагрузок, вовсе не был чем-то невероятным. По мере того, как будет повышаться контроль, проблема станет не такой острой, но полностью все равно никогда не исчезнет.

— Мори, сооруди ему кусок хлеба с копченым мясом, — окликнула женщина одну из поварих. — И запить дай чего-нибудь... там, свежий сок яблочный был где-то.

Через пару минут здоровенный ломоть ржаного хлеба, с куском ароматного мяса оказался у меня в руках. Плюс большая кружка с прохладным соком — что еще надо для полного счастья? Много чего, на самом деле, но вот прямо здесь и сейчас, все круто! Мгновенно смолотив выданную мне порцию, от всей души поблагодарил насмешливо отмахнувшуюся тетушку Кёю и удалился.

Добравшись до своей комнаты, быстро стянул тренировочное ифу и облачился в повседневную одежду. Завязав на поясе кушак, оставил концы болтаться с правого бока и придирчиво осмотрел себя.

Увиденное мне определенно нравилось. Длинная, почти до колен, верхняя рубаха синего цвета — в холода под нее обычно надевают еще одну из более грубой ткани, но по нынешней погоде и в такой-то весьма жарко. Мягкие, серые штаны с тесемками вместо неизвестных в этом мире резинок. Серые же, носки таби с выделенным большим пальцем, специально для плетеных сандалий. В таких носках, на крайний случай, можно вообще без обуви по улицам рассекать — не по грязи, конечно, очень уж у них подошва плотная. Легкие, удобные, единственный минус — жарко в них, но босиком шляться будет уже чересчур, местных крестьян не просто так "черноногими" называют.

С обувью здесь вообще беда, очень уж она дорогая, а потому в повседневной жизни даже аристократы предпочитают обходиться чем попроще. Так что сапоги мои, пока погода не испортится, а то и вовсе до наступления холодов будут стоять в углу, отмытые и начищенные воском, для сохранности.

В общем, выгляжу я сейчас вполне себе молодцом — девчонки, по крайней мере не отворачиваются, а это уже о чем-то да говорит. Еще бы зеркало, чтобы причесаться как следует, но это уже из разряда невыполнимых мечтаний, цены на них не просто высокие, а натурально заоблачные. Так что, подобная роскошь в этом мире доступна исключительно богатеям. К тому же, вместо привычных мне, здесь используют начищенные до блеска серебряные пластинки.

К слову, я ведь знаю процесс изготовления настоящих зеркал — вычитал как-то в одной из книг о приключениях очередного, увлекающегося "прогрессорством", попаданца. Он там неслабо подняться сумел за счет своих знаний, между прочим. Вот только не помню я ни хрена, почти! Что весьма печалит — продал бы технологию тому же Ма Ёну, за малую долю от прибыли, да жил себе припеваючи.

Вообще, если так подумать, в моей голове хранится просто уйма всяческих знаний, которые вполне могут быть востребованы в этом мире. Телевизор, интернет, книги — все это предоставило совершенно немыслимый для здешних аборигенов объем информации. Проблема лишь в том, как все эти знания извлечь. Я себе для этого дела даже подобие дневника завел — записывать, как вспомню что-нибудь. Может и пригодится когда.

Между делом выдвинул правый ящик стола и проверил лежавшую там тоненькую стопку желтоватых листов. На самом деле, просто привычка, непонятно откуда взявшаяся, нежели настоящее беспокойство — воровать у меня в этом доме никто и ничего не станет, уж об этом точно можно не переживать. А если кто и заинтересовался, чего там такое накарябано, так все равно на русском прочитать не сможет.

Здесь же, кстати, и кошелек лежит с остатками выданного еще Ахманом серебра. Я честно предлагал Хону разделить эти деньги, но он лишь отмахнулся, заявив, чтобы не парился на этот счет. В него же добавилась и зарплата за прошлую неделю, так что теперь я вроде как и не совсем нищий даже.

Оглядев просторную комнату убедился, что ничего лишнего, нигде не валяется, оставлять после себя бардак мне воспитание не позволяет. Потому, наверное, служанки и косятся так странно, когда прибираются здесь. А может еще в чем дело... Не важно.

Забежав по дороге на кухню, прихватил небольшую деревянную коробку со своим обедом. К полудню надо быть уже на работе, так что поесть дома просто не успеваю, вот и приходится с собой таскать. Впрочем, готовка госпожи Кёю и ее помощниц вкусна в любом виде — хоть горячей, хоть уже остывшей.

Ма Ён пристроил меня на принадлежавший его роду... не знаю — перевалочный пункт, склад, оптовый магазин. Все сразу, короче. Даже в розницу торговали, пусть и не так активно. Комплекс сразу из трех больших зданий, в которых хранились и продавались самые разные товары, начиная с тканей и заканчивая железной рудой. Разве что кроме продуктов. Этакий средневековый универмаг. Двадцать шесть работников считая, уже вторую неделю, и меня самого. Не то чтобы я успел полностью выучить местную грамоту и письменность, — как по мне, так ее и сами аборигены, кроме разве что отбитых на всю голову мудрецов-отшельников из каких-нибудь храмов, всю не знают. Но, более-менее понимать, если потребуется, текущих знаний хватает. Правда, требуется как раз-таки не часто, в основном я тут на положении "принеси-подай", ну и грузчикам еще помогаю...

И, к слову, о них — между распахнутыми настежь воротами главного склада и стоявшими перед ним сразу четырьмя фургонами, мотались взмыленные, полуголые мужики, перетаскивавшие какие-то мешки, бочки и ящики. Присматривал за всей этой суетой управляющий Квим расположившийся прямо в проходе, с писчей доской, подвешенной на груди. Невысокий, плотный и полностью седой старичок лет шестидесяти, с широким, скуластым лицом, выглядел, как и всегда, чем-то недовольным.

— Явился, наконец! — буркнул он при моем появлении и, обернувшись, заорал куда-то вглубь склада. — Танрим, замени меня!

Передав доску подбежавшему помощнику, Квим взмахом руки приказал мне следовать за ним. Поплутав по складу, среди возвышавшихся едва ли не до потолка стеллажей с мешками и штабелей разномастных ящиков, бочек и свертков, мы добрались до отгороженного занавеской закутка, служившего управляющему кабинетом. Крохотное оконце, расположенное под самым потолком, света практически не давало, поэтому на одном из опорных столбов висел зажженный масляный фонарь.

— На-ка, глянь тут, — подойдя к своему столу, заваленному свитками, Квим выудил откуда-то исчерканную записями писчую доску и протянул мне. — Не сходится у меня почему-то. Пересчитай.

Помедлив, соображая, что тут к чему, я взялся за мел и, под внимательным взглядом уставившегося мне через плечо, управляющего, быстро провел несложные, в общем-то вычисления. Квим вполне мог бы и сам справиться, просто не привык еще.

— Ага! — выхватив доску, старик отпихнул меня от стола и, схватив перо, принялся что-то записывать в одном из свитков. — Цифирь на доске перепиши заново, Танрим, дурак криворукий затер там все.

— Не в первый раз уже, — хмыкнул я, оглянувшись на висевшую под окном черную доску, исписанную малопонятными мне пометками и значками. — Проще на бумагу все переписать и не мучиться.

— Бумага денег стоит, — буркнул, не отрываясь от своего занятия управляющий. — А ты под рукой всегда... Еще бы вовремя приходил!

— Так я и не опоздал сегодня, — чисто из вредности возразил я. Учитывая, кто меня сюда на работу определил, бояться увольнения за излишнюю дерзость точно не стоит. Вот я и обнаглел малость.

— Иди, давай, — отмахнулся Квим.

Взяв лежавший рядом с доской мелок, я быстро поправил выписанные в столбик, напротив друг друга, цифры — привычные мне арабские и, совершенно монструозные, здешние. Понятия не имею, как аборигены умудряются с ними работать, у меня мозги чуть в трубочку не свернулись, когда в первый раз сам попытался. По-моему даже с римскими и то проще было бы, чем с этими. Но, как-то вот справляются и вполне себе успешно. Хотя, Квим, когда я показал ему принцип умножения-деления в столбик с арабскими цифрами, простоту и удобство последних оценил мгновенно. Он вообще старик очень умный и вполне мог все это сам посчитать, просто не успел еще освоиться толком, вот и сбивается.

Так вот и двигаю прогресс на отдельно взятом складе чужого мира, ага. Еще бы на пользу, в первую очередь, самому себе это делать начать и вообще станет замечательно.

Усмехнувшись последней мысли, оставил управляющего в одиночестве и двинул к Танриму, выяснять, к кому в помощь меня определили на сегодня. Хотя, чего там гадать-то, фургоны эти долбанные до сих пор грузят. Сныкаться бы где-нибудь, да только видел он меня уже, знает, что я пришел... И почему сегодня так жарко?

— Яр, — перехватил меня уже у самых ворот Бивем, старший над грузчиками. И тут же всучил какой-то тяжеленный ящик. — На-ка, вот, в кузню утащи и помоги там, Ло опять какой-то хренью мается, бездельник, один не справляется видите ли! Передай, если он до обеда не закончит, я ему уши оборву.

Перехватив ящик поудобнее, я двинул на внутренний двор, где под навесом и располагалась кузня. Хотя, как по мне, это скорее мастерская, с маленьким горном, который на моей памяти жгли раза два-три всего. Да и сам Ло — двадцатилетний, худой как щепка и жилистый парень, на кузнеца не очень тянул, занимаясь в основном мелким ремонтом и, чаще всего, именно в помощь к нему меня и ставили. А я и не против, в общем-то — все лучше, чем ящики с бочками тягать по такой жаре.

Скинув верхнюю рубаху, я пристроился под навесом, на стоявшей возле стены здания, лавке разложив у себя на коленях сверток с обедом. Рядом, вообще-то стол имелся, специально установленный на внутреннем дворе склада, для удобства работников, но места за ним было не так чтобы много. А потому, большинство, как и я, предпочли устроиться в сторонке, чем толкаться локтями с начальством, тоже явившимся отобедать на свежем воздухе.

Так, что тут у нас... рис с мясной подливой, салат из овощей, и свежая хлебная лепешка. Еще даже теплая. А уж пахнет это все просто обалденно — что ни говори, а иметь собственных поваров, на самом деле, круто. Особенно таких, как тетушка Кёю.

Достав завернутую в тряпицу ложку, я приступил к еде, лениво прислушиваясь к болтовне работников. Обсуждали, в основном, предстоящий фестиваль, что и понятно, в средневековье не так много развлечений, а праздники такого уровня и вовсе лишь пару раз в год случаются. Вернее, мне так сказали, сам-то я в этих делах не разбираюсь. Что-то там с духами связанное... Не помню, надо будет уточнить у кого, а то неловко получится.