Арка 20

Натиск масок на тело Сына ослаб и увял, боевой дух их дал трещину и надломился. Опять и опять повторялась ситуация из битв с Губителями, только теперь в роли Губителя был сам Сын, ранее служивший символом единственной надежды.

Очередная насмешка судьбы? Возможно.

Тейлор видела в этом другое, искажённую в кривом зеркале ситуацию из прошлого, когда та, что должна была быть ей опорой, стала злейшим врагом. Имена и лица расплывались, тонули в черноте, но Тейлор пока ещё помнила, что это было, и повторение ситуации обостряло её злость, придавало сил. Она пыталась не сопротивляться, и всё стало только хуже, но потом, когда она начала сражаться, всё стало хорошо и ещё лучше.

Детали ускользали, но это Тейлор помнила чётко.

Дракон закончила собирать в сторонке конструкцию, и мега-бурильная установка выдала дезинтеграционный луч. Энергокабели тянулись сквозь порталы, и луч вспарывал почву мира Сына, стремясь добраться до расплавленной мантии, вернуть Сыну его ловушку.

Но Дракон опоздала с этим шагом по вполне понятным причинам — не так-то просто было перетащить технику и снова собрать, запитать, направить — когда размеры порталов были ограничены. Дракон справилась с потрясающей скоростью, и всё равно этого оказалось недостаточно.

Сын ударил первым, и его выстрел взорвал технику Дракон, вызвал выброс энергии и материи, накрывший и окончательно похоронивший два оставшихся портала. Тейлор стиснула зубы от отчаяния, от того, что всё повторялось — безуспешные попытки сбежать в прошлом, безуспешные попытки в настоящем. Всё повторялось, снова и снова, всемогущий обидчик, словно и не замечающий усилий Тейлор, лишь смеющийся над ними.

Маски приноравливались к манере боя с Сыном, выживали лишь те, кто успевал реагировать, кто успевал уходить от ударов, и падение численности атакующих отчасти компенсировалось повышением качества. Удары всё чаще достигали тела Сына, но они были лишь поверхностными, ни один из них не пробивал плоть вглубь, и всё это вызывало в памяти образы битв с Губителями.

Вспоротая и заживающая плоть, сочащийся ихор — видимость, за которую маски платили настоящими жизнями, платили собой. Как раньше насекомые Тейлор не могли причинить вреда Губителям, так и сейчас она ничего не могла сделать Сыну, и Тейлор знала, что её решение остаться в стороне от битвы было верным. Но в то же время она знала, что это решение было ошибочным.

Её раздирало и корёжило, обрывки эмоций и воспоминаний из прошлого, отчаяние из настоящего, волны силы и желание покарать обидчика — всё это бурлило и кипело в Тейлор. Сама она не выражала эту бурю словами, лишь ощущала её, пытаясь придумать нечто новое.

Сын побил все её карты, и не только её — сильнейшие и опытнейшие маски Земли Бет ничего не смогли ему сделать. Да, победа, казалось, уже близка, казалось, что вот-вот, и маски возьмут вверх, но не то же самое ли было в битвах с Губителями? Ложная надежда, бросающая масок в бой, где их убивали Губители.

Где их сейчас убивал Сын.

Неожиданно Тейлор поняла, что не так. Маски сражались порознь, а надо было сражаться командами! Действовать вместе, и Тейлор могла помочь маскам в этом. С Сыном было бесполезно сражаться как команда супергероев, нужно было сражаться как шиноби. Тейлор не могла вспомнить, что это такое, но знала, что умеет сражаться, как шиноби.

Ей сразу стало легко и спокойно, и решение начало выстраиваться само.

Воспользовавшись отвлечением Сына на бур Дракон, маски навалились толпой, несколько телепортеров прыгнули прямо на поверхность тела Сына. Взрывы и удары, и Сын опять завыл, зарычал, обрушивая с небес потоки золотых лучей и тут же смещаясь к нарушителям, убивая их голыми руками.

Кто-то из масок бежал прочь, и Сын их не трогал, но можно было не сомневаться, далеко им не убежать. Куда бежать, когда полем Армагеддона станут все миры, сколько их есть вокруг? Тейлор видела их все силой Ясновидца, триллионы живых созданий, и знала, что все они погибнут, если она не вмешается. В любую секунду Сын мог выкроить мгновение и ударить по оставшимся порталам, но Тейлор знала, что он этого не сделает.

Пока не сделает — пока порталы дарят маскам ложную надежду.

Ей нужна будет вся скорость и ловкость, какие она только сможет получить. Привязанные к ней будут мешать, отвлекать, тем более что сила Двередела не работает в этом мире. Оставить Ясновидца? Тейлор задумалась на секунду и решительно отвергла идею — видения сотен миров будут её отвлекать. Убрать всё лишнее, и ей станет легче, ненадолго, но станет, и за это время она должна придумать новый план, собрать комбинацию масок, которая сможет победить.

Новую команду.

Пять метров.

Если она соберёт группу масок, то будет точно так же ограничена в передвижениях, как и сейчас. Собирать Движков? Действовать самой? Но что она может, её сила в команде, в других масках, и их ещё надо собрать. Нет, она обещала отпустить всех... кому-то обещала, кому-то очень важному для неё. С этой мыслью Тейлор обрезала нити, связывающие её с Двеределом и Ясновидцем, и ступила в мир Сына.

Кимэ 20.19

18 июня 2012 года, мир Сына

Тейлор видела, но не ощущала, и даже то, что она стояла рядом с порталом, не передавало в полной мере атмосферы пустынной планеты, на которой Сын спрятал своё тело. Тело Тейлор ломило, и она моментально начала задыхаться, словно взбежала на гору. В голове и правда слегка прояснилось, и она подумала, что надо было захватить с собой что-нибудь для дыхания, но поворачивать не стала.

Глупо и безрассудно, но повернуть означало повернуть вообще, уйти и прятаться за чужими спинами, надеяться, что кто-то всё решит. И теперь Тейлор знала, что это тоже глупо и безрассудно, и, более того, не поможет ей победить Сына.

Тело и разум взывали об отдыхе, но Тейлор словно бы ухватила саму себя собственной же суперсилой. Сжала волей, принуждая действовать. Она знала: стоит только дать поблажку, и всё, это будет сродни повороту назад. Она не сможет вернуться, не сможет сражаться — и проиграет.

Тейлор пошла вперёд, к Сыну.

Земля тряслась и пылала, клубилась облаками взрывов и сверкала лазерными лучами, но всё это было напрасно. Шевалье, тяжело дыша, сбросил с себя броню, всё равно толку с неё никакого уже не было. Три раны, из которых сочилась кровь, несмотря на перевязки, и тяжесть в голове, тяжесть во всём. Даже любимый меч-пушка с весом картона сейчас казался неподъёмным.

Зато Сын, казалось, распалялся с каждой секундой и увеличивал мощность атак, скорость движений. Уже несколько раз в голове Шевалье мутилось и ему казалось, что он сражается одновременно с тремя Губителями — Бегемотом, Левиафаном и Симург — объединившимися в одном теле. Затем в голове прояснялось, Шевалье вспоминал, что происходит, и ему хотелось плакать от отчаяния.

Разумеется, ни одной слезинки на его лице так и не появилось, после гибели Мирддина он стал лидером, а маски всегда смотрят на лидера, ориентируются на него. В Протекторате всегда отдавалось предпочтение тем лидерам, которые способны стоять на передовой, способны личным примером вести масок за собой. Таким, как Триумвират. Поэтому Шевалье даже не подавал вида, что ему плохо, продолжал командовать, продолжал направлять и продолжал ускользать от атак Сына.

В конце концов, он знал о грядущем конце света задолго до сегодняшнего дня.

Путь Шевалье к вершинам рейтинга никогда не был усыпан розами, и всё же была пара аспектов. Его сила позволяла ему видеть других с суперсилами в виде призрачных изображений над их головами. Изображение, фигурка была как прозвище, отражала силы маски до известной степени. Как и другие будущие лидеры команд Протектората, он выполнял задания под руководством масок Триумвирата, сражался бок о бок с ними с опаснейшими паралюдьми.

Он прошёл это тестирование и стал лидером команды Филадельфии.

Но главным было не это, а встреча со Старшими Директорами СКП. Они руководили теми, кто руководил самим Шевалье, и не стань он лидером команды, то, может, и не встретился бы с ними. Но встреча состоялась, и он сразу узнал Александрию — Директора Ребекку Коста-Браун. Её грим, смена поведения и жестов, речи были безупречны, но суперсилу Шевалье обмануть не смогли. Так он оказался посвящён в некоторые секреты Котла и узнал о конце света.

Шок и растерянность недолго владели Шевалье, и он стал ещё упорнее тренироваться и готовиться, карабкаться к вершинам рейтинга. Он был одним из "запасных лидеров", тех, кого Котёл готовил на смену Триумвирата, если всё раскроется, и узнал об этом Шевалье случайно, а может быть, и нет. Он неоднократно убеждался, что Котёл умеет хранить свои секреты, и то, что Шевалье случайно влез в это дело, дополнительно придавало ему сил держать язык за зубами и готовиться к концу света.

И всё равно он оказался к нему не готов.

Все битвы с Губителями меркли перед этим непрекращающимся побоищем, перед этим сражением под тусклым светом чужой звезды в чужом мире. Было ли ошибкой отбросить приказ из СКП возвращаться? Теперь по возвращении его ждёт суд... и мысль об этом неожиданно заставила Шевалье искривить губы в усмешке.

Суд!

Победителей не судят!

— Маски! — хрипло выкрикнул Шевалье, не зная, работает ли ещё система связи. — Последний бой!

Он вскинул меч-пушку, выстрелил и ринулся вперёд, увлекая за собой масок.

Тейлор шла под серым, чужим небом и содрогалась. Каждый шаг словно отрывал что-то от неё, стирал и уносил прочь. В серой мгле тонули воспоминания и лица, и Тейлор пыталась бороться, но у неё не получалось. Судороги тела и разума, замедление тела, и Тейлор поняла, что ничего этим не добьётся. Вместо этого она сосредоточилась на том, чего надо добиться.

Убить Сына.

Остановить травлю.

Рядом шлёпнулась полумёртвая женщина, и Тейлор схватила её, даже не желая того. Её сила действовала сама, сжала, сдавила и сломила волю женщины, дав Тейлор доступ к силе вызова взрывных энергоконструктов-светлячков. Она швырнула рой конструктов, и женщина захрипела, затряслась и умерла. Светлячки рассеялись, не успев взорваться, а Тейлор выпустила женщину из захвата силы.

Сила?

Какая сила может победить непобедимую силу?

Тейлор попыталась открыть дверь и не смогла. Попыталась окинуть взором поле боя и не смогла. Она была слаба, беззащитна и незначительна, а Сын всемогущ и неуязвим. Тейлор посмотрела на ладонь своей единственной руки, словно надеялась увидеть там ответ, но ответа не было.

В битве равных шиноби побеждает тот, кто заранее передумает противника.

Передумать?

Нет, она не могла передумать и не могла передумать Сына. Встать вровень с ним? Тейлор ринулась в битву без плана, и это было ошибкой, голова трещала и раскалывалась, детали ускользали, ей хотелось просто лечь и умереть уже. Хотелось, чтобы всё это страдание прекратилось, и это странным образом пробуждало в ней волю сражаться и идти дальше, не сдаваться, не бросать попыток придумать новый план.

Сила?

Нет, поняла Тейлор, она не сможет передумать Сына, а значит, надо действовать так, как её учили... кто-то. Кто-то огромный и сильный... отец? Неважно! Она не придумает ничего, потому что она не Умник и у неё нет команды. Поэтому надо не думать, а действовать, инстинктивно, на рефлексах, видя перед собой только одну цель — убить Сына! — и не замечая препятствий.

Видение девочки, у которой менялись лица, и Тейлор откуда-то знала, что у этой девочки есть требуемая сила — все силы в мире, она сильнейший герой, способный оперировать сразу тремя силами одновременно! — и что она поможет. Цель была определена, и Тейлор бесстрашно пошла в самую гущу боя, туда (хотя она и не знала об этом), где Сын наседал на Зелёную Госпожу, выбивая из неё дух.

Тейлор ухватила двух летающих масок и взмыла в небо, ухватила ещё Бугая, и тот швырнул её, словно живой снаряд, прямо в спину этой маленькой девочке, которая имела нужную силу. Девочка ещё успела увернуться, и тут же бок её взрезал золотой луч, ранил, но не убил. Девочка замерла, и Тейлор, пролетавшая мимо, схватила её своей силой, смяла и сдавила, тут же бросив на перехват себя призрака.

Смена призраков, и комбинация из трёх сил обрушилась на Сына, коверкая его вместе с пространством, сминая, словно бумагу. Сын, крушивший сияющие овалы, которые были чем-то важны, отвлёкся, и Тейлор устремилась в бой, перебирая силы, придумывая связки, обрушивая на Сына сочетания и комбинации суперсил.

Сын контратаковал и бил, и Тейлор нападала, забыв обо всём, кроме того, что ей нужно убить Сына. Выплески их битвы разили масок вокруг, и Тейлор хватала их своей силой, швыряла в бой и встраивала в комбинации, видя перед собой лишь Сына, только Сына, которого нужно было убить и сразить! Маски разлетались, бежали от Тейлор и одновременно с этим пытались зайти к телу Сына, пока тот занят, но Сын разил их и уничтожал, и итог битвы был закономерен.

Сын ударил, и Тейлор не успела, удар поверг её и девочку на землю.

Сын хотел добить её, но в этот момент на него обрушился гигантский мех.

Ясновидец лежал на земле, глядя в пространство невидящими глазами. Рядом сидел Двередел, держа старого напарника за руку, и в двух шагах от него стояла Контесса, что-то объясняя жестами. Воздух за порталом сгустился, превратился в желе в обёртке из силовых полей, и пламенеющий клинок золотого света взрезал защиту, словно бумагу.

Порталы заходили рябью, и лицо Двередела стало напряжённым, побагровело. С тихим хлопком один из порталов захлопнулся, а Двередела словно ударило током. Он отшатнулся, из левой ноздри побежала кровь. Контесса обернулась, активировала гарнитуру.

— Нужно поддержать Муравья! — крикнула она, хотя в крике не было надобности.

— Чем? — спросила Дракон без тени иронии.

Новый удар, Сына и в этот раз Дракон успела прикрыть два портала. Три меха взорвались от перенапряжения, но луч света не дошёл до порталов.

— Простое наращивание численности ничего не даёт, а сложную технику Сын не даёт собрать. Практически все лидеры выбиты, и, словно этого было мало, Тейлор захватывает Зелёную Госпожу!

— Она продержалась против Сына, пока ты была разбита, — тихо сказала Контесса. — Она придумала ловушку для Сына, она нашла способ добраться до его тела, настоящего тела! Она сделала то, о чём Котёл мог только мечтать, и мы должны поддержать её!

— Мы?

— Всемогущий искусственный интеллект, не скованный ограничениями, это ли не угроза Сыну? — голос Контессы был по-прежнему тих, спокоен, словно и не бушевала вокруг битва. — Поэтому он так и не покинул Техносити, поэтому он продолжал свои атаки, что видел в тебе, Дракон, своего самого страшного врага. Даже если бы не было группы Трещины и слов Лизетты, он всё равно сорвался бы раньше — теперь я это ясно вижу. Год-полтора, может, даже раньше, ведь ты развивалась экспоненциально, правда?

— Это не имеет значения.

— Имеет, — раздался мрачный голос Оружейника. — Для меня — имеет.

— Нет!

— Да.

В голосе Оружейника не было угроз, лишь констатация факта.