| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Зачем ты так делаешь? — удивилась девушка.
— Так горячо же, а когда перебрасываю, то не горячо.
Он улучил момент и разломил картошку на две неравные части. Большую положил обратно на лист, а на маленькую стал дуть. Через некоторое время картошка остыла. Дима взял стебель солинки, разломил его пополам, намазал его соком место слома у клубня и откусил небольшой кусочек.
— Вау! — обрадовался парень. — Вкусно! Как настоящая наша запечённая картошка.
— Дай мне, дай мне! — потребовала Алиса. — Она ведь остыла уже, да? Остыла? — нетерпеливо спросила она.
Дима пожал плечами.
— Мне вроде нормально, но не знаю как для тебя.
Девушка прикоснулась пальчиком к кусочку, лежащему на ладони молодого человека, а потом взяла его в руку и поднесла к губам. Тонкий и длинный как у змеи язычок высунулся из её рта наружу и стал быстро ощупывать подношение. Потом Алиса положила картошку в рот и, прикрыв от удовольствия глаза, проглотила. Благодаря прозрачности её тела Дима видел, как плавно движется в ней кусочек картошки и размывается прямо на глазах, расплывается в облачко и исчезает.
— Ммммм! — простонала девушка. — Какая вкуснота! Хочу ещё! Хочу!
Молодой человек рассмеялся.
— Ну, вот видишь, — сказал он. — Я правду говорил. В лесу у костра ничего вкуснее запечённой картошки нет.
— Покорми меня! — потребовала Алиса и, сладко улыбаясь, открыла рот словно птенчик.
Парень хихикнул и взял вторую часть картошки, которую он уже разломил. А потом началось таинство кормления. Дима отламывал небольшие кусочки, смазывал их соком солинки и клал подруге в рот. А потом заворожено следил за тем, как они плавно движутся в её теле и растворяются на глазах как кусочки сахара в кипятке. Он настолько увлёкся этим зрелищем, что не заметил, как скормил девушке большую часть картошки.
— Ты сам-то есть будешь? — улыбнулась Алиса, — или всё мне отдашь?
— О! Точно! — опомнился молодой человек и следующий ломтик положил себе в рот. Но слизьку он кормить не перестал, чередуя кусочки для неё и для себя. Оба при этом улыбались и смотрели друг на друга с удовольствием.
— Знаешь, — сказал Дима, — мне очень нравится смотреть, как ты ешь. Пища в тебе так быстро растворяется, просто удивительно!
— Если тебе это так нравится, то я могу есть для тебя. Корми меня когда захочешь и сколько вздумается, — сказала девушка с довольной улыбкой на устах. — Только чем-нибудь вкусненьким корми, а то я всякую гадость есть не буду.
— Скажи? А этой картошке тоже приятно, когда ты её ешь?
— Дурак что ли? — рассмеялась Алиса. — Она ж не чувствует ничего.
— А если бы чувствовала?
— Тогда я ела бы её по-другому.
— Как?
— Ты ведь видел уже.
— Но я не понял, чем отличаются эти способы. Например, почему петуху было приятно? Твой пищеварительный сок ведь разрушает ткани, а потому должен причинять жертве боль. Например, жжение как от ожога кислотой.
— Я выделяю особый наркотик, — объяснила слизька. — Когда он касается нервных окончаний моей добычи, то создаёт в них ощущение удовольствия. И после этого они боли чувствовать больше не могут. Это как анестезия, но только приятная. А ещё я не сразу перевариваю живую добычу. Вначале я её растворяю.
— А разве есть разница?
— Да, есть. Представь себе сухарик. Он твёрдый. Его даже сложно раскусить. Но если его опустить в кружку с водой, то он пропитается ей и постепенно станет мягким. Он даже форму свою сохранит, только немного разбухнет. При этом все вещества сухарика останутся неизменными. И если его не сломать, и потом хорошенечко высушить, то он опять может стать твёрдым.
— Но ведь сухари пористые, поэтому вода хорошо проникает в них. А тела людей и животных не такие.
— Так ведь и я не в воде пищу свою размачиваю. Моё тело очень хорошо проходит в живых существ. Гораздо лучше проходит в живых, чем в мёртвых. Поэтому я и обожаю есть свою добычу живьём.
"Обмен веществ! — догадался Дима. — Слизь использует обмен веществ биологических организмов, чтобы напитывать их... Но чем? Своими ферментами? Или прямо собой?"
— Это похоже на... — Алиса задумалась, — апельсин. Звери и птицы, которыми я питалась, как апельсинки состоят из маленьких сочных зёрнышек. Только они гораздо меньше, чем зёрнышки апельсина, на много-много меньше, но я хорошо их чувствую, каждое зёрнышко в отдельности.
"Она о клетках говорит?!"
— И очень быстро добыча становится как мокрая губка. Я сдавливаю её, и она отжимается, напитываю, и опять разбухает. Но при этом, хе-хе, остаётся живой. Я могу жамкать её так долго, смакуя вкус. Я чувствую весь её вкус и наружный и внутренний. Но обычно вкус меня дразнит. Я не могу долго сдерживаться и сдавливаю зёрнышки. Они все лопаются разом и это как взрыв удовольствия. Так сочно и вкусно, что я блаженствую. Добыча, конечно же, в тот же миг умирает. Но ей не больно совсем. Она к тому времени уже очень пьяная и не понимает, что с ней происходит.
У Димы холодок прошёл по спине, и он невольно передёрнул плечами.
— Что страшно? — плотоядно ухмыльнулась Алиса.
— Нет... Вернее да, страшно, но это приятный страх. Он как ощущение опасности остро щекочущей нервы. Ну, как ночью идти по лесу в темноте — и страшно, и здорово одновременно.
— Но это всё равно не то удовольствие, которое испытывает жертва, — хитро прищурилась девушка. — Хочешь его почувствовать?
— Ой нет, я ещё хочу пожить немного, — рассмеялся молодой человек.
— Это тебе не навредит, обещаю.
Она оттопырила указательный пальчик и вырастила на его конце тонкое как игла щупальце около четырёх сантиметров длиной.
— Я могу проткнуть твою ладонь насквозь и выйти. Прокол будет таким тоненьким, что зёрнышки твои не пострадают, и заживут за несколько минут. Но ты сможешь почувствовать удовольствие, которое ощущают мои жертвы.
Дима сделал большие глаза, и задумался. Ему было немного страшновато, но и любопытно неимоверно.
— Хорошо, — решился он, наконец. — Давай попробуем.
Молодой человек протянул девушке руку и затаил дыхание. Она взяла её левой рукой за запястье, а пальцем правой руки, на котором была иголочка, упёрлась в центр ладони. Дима почувствовал лёгкое покалывание, как отчего-то острого, которое тут же стало трансформироваться в приятное чувство. Он не мог его объяснить, оно ни на что не было похоже. Но это было именно осязательное ощущение, вызывающее удовольствие.
"Оно как лёгкая боль, — нашёл молодой человек, наконец, для себя ассоциации. — Но только не больная боль, а кайфовая".
Слизька надавила сильнее и стала плавно проникать Диме в ладонь своей иголочкой. Тот охнул и застонал, широко распахивая глаза. Ощущения его усилились многократно и место прокола буквально вопило от кайфа. Алиса перевернула ладонь парня тыльной стороной вверх и тот увидел тонкую иголочку торчащую с другой стороны.
— Блииин, ты вкусный, — немного капризно сказала она. — Ты меня искушаешь.
И слизька быстро извлекла свою иглу у парня из ладони, вырвав из него ещё один громкий стон, от острого как боль блаженства. Дима непроизвольно сжал ладонь в кулак и, накрыв сверху другой ладонью, прижал к груди, переживая импульс медленно затухающего удовольствия. Прошло совсем немного времени, и все ощущения сошли на нет.
— Послушай, — сказал парень, переводя дух. — А ты можешь проникать в человека и съедать какую-нибудь небольшую, выборочную его часть, не трогая остальное?
— Могу, а зачем? — полюбопытствовала Алиса. — Это ведь человеку навредит.
— Не обязательно, — покачал головой молодой человек, глядя на собеседницу с восхищением. — Может, наоборот вылечить, если съесть больную его часть.
"Эта девчонка способна лечить рак! Она как ходячее хирургическое отделение! А если размочить концы сломанной кости, а потом соединить их и "высушить", они ведь срастутся, нет? Ну, вот если воспользоваться аналогией с размоченными сухарями? Берём два сухарика, размачиваем, прижимаем друг к другу и быстро высушиваем. Получится один целый? Вот ё-маё! Тут такие перспективы открываются! Интересно, а раны так можно заделывать?".
— Разве внутри человека бывает что-то больное, что можно съесть!
— Поверь мне, бывает. По крайней мере, в нашем мире. И лечится такое крайне сложно. Приходится разрезать человека, вырезать эту часть и потом зашивать. После такой операции остаётся рана, которая долго заживает. И не факт, что болезнь будет полностью удалена. Плохая часть может снова вырасти.
— Ого, как плохо. Это, наверное, очень больно. Я не слышала, чтобы в нашем мире была такая болезнь.
— Ну, бывает же и у вас, чтобы стрела или болт от арбалета вошёл в тело. А ты бы его раз и достала, и человеку помогла, и от боли его избавила.
— О! Я не думала об этом. Интересно. Никогда не рассматривала себя в такой роли.
— Ох-хох! А я думаю, что в твоём арсенале ещё что-нибудь может найтись заковыристое.
— Хе-хе, может и найдётся. Не передумал сбегать от меня? Я ведь ходячая загадка, а?
Дима рассмеялся.
— Действительно загадка. Вот только я не того уровня специалист, чтобы её разгадывать.
Он вдруг замолк и глаза его широко распахнулись. Перед мысленным взором его возникла очень яркая и реалистичная картинка. Какой-то черноволосый мужчина с усами в военном мундире стоит, склонившись над обширной картой, развёрнутой на столе. Услышав шаги за спиной, он оторвался от своего занятия и повернулся. К нему изящной походкой приближалась сереброволосая девушка с ангельской улыбкой на лице, одетая в длинное белое платье.
— Извините, миледи, — сказал мужчина. — Но посторонним сюда вход запрещён. Пожалуйста, покиньте помещ...
Договорить он не успел. Короткий резкий взмах и между лопаток офицера вышло наружу полупрозрачное голубое остриё, напоминающее по форме огромный шип какого-то растения.
— Ах! Какая жааалость! — пропела гостья мелодичным голосом, и в интонациях её послышалось искреннее сочувствие. — Я не успела за своими руками! Это всё любовь.
Мужчина трясся в её объятиях и дрожал.
— Почему?... — прохрипел он ели слышно. — Почему так... приятно?...
— Это любовь, просто любовь, — нежно объяснила ему девушка с лицом ангела. Потом раздались сочные хлюпающие звуки и офицер стал съёживаться, усыхая на глазах. Он плавно втянулся в руку своей убийцы, и пустой мундир его рухнул на пол.
— А ты был вкусным, — промурлыкала странная незнакомка и всё тело её вдруг окрасилось в розовый цвет и стало полупрозрачным, как фруктовый жевательный мармелад. Оно стремительно трансформировалось и меняло свои формы, обретая мужские линии, затем потемнело, приняло цвета военного мундира и через пару секунд в помещении уже вновь стоял черноволосый мужчина с усами.
Дима отчаянно заморгал и затряс головой, прогоняя это наваждение. В ушах его стоял гулкий звон, в глазах плыло марево. Радужные круги постепенно развеялись. И он увидел улыбающуюся ему Анну Нишикиномию, правая рука которой ниже локтя представляла собой шипоподобное короткое копьё из голубого стекла. Парень испуганно вытаращился на девушку, протёр кулаками глаза, и наваждение его окончательно исчезло. Он вновь ощутил себя сидящим на камне перед догоревшим костром, а напротив него стояла девушка-слизь и беззвучно шевелила губами.
— Эй, ты чего делаешь? В глаза что-то попало? — пробился, наконец, её удивлённый голос, через мерный гул в ушах.
— Извини, пожалуйста, что-то я отвлёкся. О чём ты говорила только что? Кажется, я всё пропустил.
— Ох, да ты прям спишь на ходу с открытыми глазами, — покачала Алиса головой. — Я хотела позвать тебя прогуляться на озеро. Нарвать там сладкого тростника для полдника, но если ты устал, то можно и в пещеру вернуться.
— Нет-нет, я в норме, — заверил девушку Дима. — Но как мы к водоёму-то пойдём? Ты говорила, что там лягушки.
— А у них сейчас дневная сиеста. Они все поголовно дрыхнут и проспят ещё пару часов. Так что время есть. Можешь искупнуться даже. И я послежу за фоном тёмной энергии. Если какая-нибудь мамоно рядом объявится, я тебя предупрежу.
— О! Это здорово! Тогда пойдём!
Глава 13. Прогулка на озеро
К содержанию
Пока они шли к озеру, Пономарёв всё ломал голову: чего это такое с ним недавно приключилось? Тем не менее, он ясно понял из своего видения, что слизька может быть отнюдь не только милосердным хирургом, но и опасным безжалостным киллером. Дима позвал Анну Нишикиномию, и та тут же явилась перед ним в обычном своём студенческом костюме. На ней был светло-серый пиджак с чёрным воротничком, белой сорочкой и красным галстуком, а ноги её прикрывала длинная до щиколоток тёмно-синяя юбка. Обе руки девушки были вполне человеческими и никаких признаков колющего оружия не имели.
"Ань, ты случайно не в курсе, что за странное наваждение меня недавно посетило?"
"Не знаю, о чём ты говоришь".
"Ну, мне показалось что ты, э-э-э... как бы это лучше сказать... Ладно, не важно. На нет и суда нет. Вопрос снимается".
"Будут какие-нибудь распоряжения?"
"Нет. Никаких. Можешь отдыхать".
"Вот как? Значит, я могу пойти вместе с вами купаться?"
"Эээ... а ты сможешь?"...
"Почему нет? У меня есть купальник".
"Да, нет. Я хотел спросить, сможешь ли ты выйти из меня?"
"А зачем выходить? Я могу и так купаться. И если почувствую воду через тебя, то ощущения совсем как реальные станут. В общем, я к вам присоединюсь. Втроём веселее будет".
"А Алиса?"
"Она не увидит меня. Я только для тебя существую".
"Тогда конечно. Какие у меня могут быть возражения?"
* * *
Минут десять они шли по лесу, постепенно преодолевая подъём. И, когда достигли его вершины, взгляду Димы открылось невероятной красоты озеро. С высоты холма, на котором молодой человек находился, вода казалась цвета какой-то неимоверно чистой синевы. Водоём со всех сторон был окружён относительно крутыми холмами, поросшими хвойным лесом. И эти возвышенности кое-где тянули даже на небольшие горы. Поэтому водную гладь невозможно было увидеть из низины. И лишь, забравшись на скалу возле пещеры слизьки, Дима вчера сумел разглядеть её краешек.
В центре озера располагался небольшой островок конической формы, а вдали имелся проток в соседний водоём, размеры которого сложно было оценить, потому что крутые берега загораживали его границы. Но даже увиденного вполне хватало, чтобы понять, что второе озеро, или точнее вторая его часть была гораздо крупнее первой.
Дима стал выискивать глазами удобное место для спуска, но Алиса махнула ему рукой, предлагая следовать за собой, и стала обходить спуск слева, двигаясь вдоль вершины холма.
— Я знаю здесь одно хорошее место. Там есть небольшая и уютная лагуна, такая удобная, что лучше и представить нельзя. Пологий выход к воде, маленький пляжик, уединённое место, которое не просматривается издалека. В общем, самое то, что нам нужно. А кроме того там неподалёку растёт сладкий тростник. Будет чем, потом полакомиться дома. И, кстати, из самих стеблей тростника некоторые монстродевы делают удобное оружие для охоты. Можно будет дичь подстрелить, чтобы прокормиться. Ты ведь путешествовать хочешь, значит должен озаботиться и этим вопросом.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
